П.П.Бажов. 
                          ПРО ГЛАВНОГО ВОРА
                     Сказ дегтярского горняка
    Как мне здешние места не знать! В этой самой деревне Кунгурке родился,
около нее всю жизнь по рудникам да приискам кайлой долбил да лопаткой
ширкал. Все, можно сказать, тропки отоптал, всякий ложок обыскал, каждую
горушечку обстукал, - не пахнет ли где золотишком, не звенит ли серебро,
не брянчат ли хоть медяшки. Найти немного нашел, а людей-таки повидал,
кого - с головы, кого - с пяток.
    И про старину слыхал. Много старики сказывали, да память у меня на эти
штуки тупая. Все забыл, сколь ни занятно казалось. Про одного вот только
старинного немца в голове засело. Это помню. Недаром его прозвали "главный
вор". Главный и есть! Про такого не забудешь.
    Немецких воров тоже и живых немало видать случалось. Одного такого
фон-барона с поличным ловить доводилось. Бревером звали, а прозвище ему
было Усатик.
    Старались мы тогда артелкой недалеко от горного щита (деревня Горный
Щит.-пр.ск.), а этот фон-барон Усатик держал прииск рядом, на казенной
земле. И что ты думаешь? Стал он у нас песок воровать. Зароются, значит, в
нашу сторону и таскают из нашего пласта. Ну, поймали мы этого Усатика на
таком деле, а он, прусачье мясо, хоть бы что.
    - Фуй, какой, - говорит, - малый слеф! Бутилка фотки такой слеф не
стоит.
    Этим пустяком и отъехал. Другой раз поймали, опять отговорку нашел.
Рабочие, дескать, прошиблись маленько. Да еще жалуется:
    - Русски рабочий очень плех слюшит. Говориль ему - пери зюд-вест,
фсегда пери зюд-вест, а он перет ост. Штраф такая работа надо!
    И хоть бы покраснел. А сам важной такой. Усы по четверти, брюхо на
аршин вперед, одежа, как полагается по барскому званью. Кабы не поймали с
поличным, ввек бы никто не подумал, что такой барин придумал эку пакость -
песок воровать. А горнощитские старатели, которые на немцевом прииске
колотились, в одно слово сказывали - только о том и наказывал:
    - Ост пери! Фсегда ост пери! Там песок ошень лютший.
    Да ведь еще что придумал? Как сорвала с него наша артелка четвертной
билет за воровство, так он хотел эти деньги со своих рабочих выморщить:
вы, дескать, виноваты. Ну, те не дались, понятно. Объявили - в суд пойдем,
коли такая прижимка случится.
    Тоже в здешних местах немцев видал. В те годы Дегтярского рудника и в
помине не было. Один Крылатовский гремел. На три чаши там работу вели. По-
старому это немало считалось. Ну, старатели тоже кругом копошились.
Поводок к нашей Дегтярке обозначаться стал. То один, то другой, глядишь,
найдется занятный камешок. Разведывать помаленьку стали. Немец и
объявился. Он хоть был толстоносый, а нюх на эти дела у него не хуже самой
чутьистой собаки. Он на такую штуку, чтоб к чужому подобраться, оказался
вовсе легкий. Вроде пушинки прильнет - и не заметишь. А доверься ему, так
не то что кошелек с добычей - ложку из-за голенища стянет. Не побрезгует!
    Сысертские владельцы большой приверженности к немцам не имели, а немцы
все-таки подобрались как-то, - мы, дескать, тут шахту бить станем. Ну,
сговорились, заложили шахту. Берлином ее прозвали для важности. Знай,
дескать, наших! А сами-то вовсе были мелкодушные ворюги. Пустяк какой, - и
тот прикарманят и штрафами народ донимают невмочь. Недаром рабочих больше
из башкир нанимали. Наши, известно, хоть маленько за себя постоять могли,
а башкирам при старом-то положении вовсе туго приходилось. Немцы этим и
пользовались. Потому у этой шахты в поселке больше башкиры да чуваши
живут.
    Эту шахту, конечно, теперь по-другому зовут. Вскорости после революции
ей новое имя дали. При моих глазах было. Как сейчас помню. Собрались это
перед началом работы. Ну, тут и говорят, какое бы новое имя придумать,
чтоб немецкий этот Берлин без остатка покрыло. Тут и вышел на круг
башкирец один - дедушко Ирхуша Телекаев. В недавних годах он помер, а
тогда еще в силах был. Ну, все-таки старенький и видел плоховато, а руками
дюжий. Все, понятно, удивились, как он к разговору вышел, подбадривают:
    - Говори, дедушко Ирхуша! Сказывай, что придумал.
     Старик и отвечает:
    - Знаю такое слово. Оно все перекрыть может.
    - Какое? - спрашивают.
    - Большевик, - говорит, - такое слово будет.
     Все, конечно, захлопали в ладоши.
    - Правильно сказал, дедушко Ирхуша!
    С той поры эту шахту и стали так звать. На прежнюю она, понятно,
нисколько не походит. По-новому все устроено. Ну, да ладно. Не про это
разговор. Про другого немца в голове держу.
    Этот был на особу стать. Такой ворина, что другого, может, по всем
землям не сыскать. Он все здешние заводы у казны украл и целую гору
заглотил. И не подавился. Вот какой брюхан!
    Так, сказывают, дело вышло. По нашим местам только и было заводчиков,
что казна да Демидовы. Демидовы из кузнецов вышли. В заводском деле они
понятие имели. Немцев им ни к чему, своим народом обходились. А при
казенных заводах в ту пору немцев порядком сидело. Пособлять делу будто их
навезли. Они, значит, и пособляли левой рукой из правого кармана. Может, и
не все на одну колодку были, а все-таки дело у них не шло. От всех заводов
казне убыток. Кому это поглянется? А тут еще Демидовы, как тесто на
хорошей опаре, на глазах у всех подымались-богатели дальше некуда. Вот и
пошел разговор, какую перемену сделать, чтоб казне от заводов тоже прибыль
шла.
    У немцев в ту пору при царице которой-то большая сила была. Как на
собачью свадьбу их сбежалось, и все в чинах. Этот - генерал, другой -
министр, а у третьего должность того выше - при царице вроде мужа ходит.
Ну, и мелких большая стая. Вот и стали эти царицыны немцы поддувать:
"Надо, дескать, из немецкой земли такого умного добыть, чтоб он все дело о
казенных заводах распутал".
    Так и сделали. Привезли еще какого-то немца. Для начала ему всяких
чинов надавали. Стал он называться обер-гер, над горами голова, а на
поверку вышел несусветный вор, ненасытно брюхо.
    Привели этого немца к царице, нахваливают его всяко
    - Этот, дескать, может всякий убыток в прибыль обернуть.
    Царица обрадовалась, говорит:
    - Давно такого нам надо. Осмотри, сделай милость, казенные заводы и
дай полное тому делу решение.
    - Хорошо, - отвечает, - только надо сперва все до тонкости разобрать,
а на это время потребуется.
    - Об этом, - говорит царица, - не беспокойся. Жалованье положим
подходящее, прогон генеральский. Поезди погляди своими глазами.
    Приехал этот немец в здешние места. Поразнюхал дело. А в те годы самый
большой разговор был о горе Благодати. Какой-то, сказывают, охотник принес
камешки с этой горы в наш город и показал горному начальству. Те видят -
железная руда самого высокого сорту, живо нарядили знающих людей поглядеть
на месте. Оказалось, - вся гора из сплошной руды. Понятно, такое место
сразу застолбили и за казну взяли. Вскорости завод тут строить стали.
Вовсе по-хорошему.
     Демидов, конечно, мимо этого дела не прошел, тоже руки к рудной горе
протянул. Да еще что! На своих приспешников накинулся.
    - Куда глядели? Почему охотника с рудой до начальства допустили?
    Приспешникам что делать? Они, сказывают, взяли да и убили того
охотника, чтоб напредки другие не смели мимо Демидова руду проносить.
Одним словом, круто заварилось.
    Тут еще один заводчик выискался, Как услышал про рудную гору, заявку
подал:
    - Допустите в долю! Это место мне давно ведомо. На него и метил, как
свой завод ставил.
    Немец из этого понял - большой кусок эта гора Благодать. Не стал
больше по заводам трястись, сразу к царице уехал.
    - Так и так, - говорит, - оглядел я все заводы и вижу - самое
прибыльное эти заводы по рукам раздать. Без хлопот тогда будет. А мне за
такой совет отдать гору Благодать. По крайности, тогда никакого спору не
будет. Ну, и заводы, которые при горе строятся, мне же отдать причтется,
чтоб из-за них беспокойства не случилось. Уж потружусь как-нибудь.
    Остальные немцы, которые при этом разговоре случились, радуются,
похваливают:
    - Ай, малатец, какой! Ай, малатец! Все сразу понималь.
    Из русских бар тоже мошенников нашлось. Стали тому немцу поддувать:
    - Мы де на это согласны. Можем любой завод за себя перевести, особливо
ежели бесплатно, либо в долг на многие годы.
    Царице и думать нечего. Да у ней только три слова грамоты и было-
сослать да повесить, да быть по сему. Живо немцу бумажку нужным словом
подмахнула.
    С той поры вот все казенные заводы и расползлись по барским рукам, а
немец тот - главный-то вор - больше всех захватил. Ему гороблагодатские
заводы достались, да еще царица сделала его главным над всеми здешними
заводами. Он и давай хапать, что углядит.
    Другие, коим по заводу из казны попало, хоть в должниках числились, а
этот как раз наоборот. Сам не платил, а новые долги делал и так ловко
подводил, что все эти долги на казну переписывал. Я, дескать, тружусь,
дураков ловлю да деньги из них вытягиваю, а казна пусть платит. Тогда и
выйдет без обиды.
    Мало этого показалось, так стал железо с казенных заводов, которое
раньше было сделано, от себя продавать.
    До той поры хозяйничал, пока та царица ноги не протянула. Тут,
понятно, взяли кота поперек живота, а он отговаривается, дескать, человек
немецкий и по здешним законам судить невозможно. Ну, говорят, сослали все-
таки, а воровскую выдумку, чтоб казенные заводы по рукам расхватывать, не
забросили. Это, видно, по душе пришлось.
    Вот про этого старинного немца памятка по заводам и держится. Так и
зовут его: обер-гор - главный вор, - гору проглотил и заводы у казны
украл.

    Впервые напечатан в газете "Уральский рабочий", 21 августа 1941 г.
Входил позднее в состав сборников "Сказы о немцах", Свердловск, 1943 г.;
Челябинск, 1944 г.; изд. "Правда", 1945 г. Это сказ-побывальщина,
повествующий о периоде правления Бирона, о засилии немецкой администрации
в управлении заводами на Урале. П. Бажов, говоря о работе над сказом,
указывает источники, фольклорную основу, из которой выросло его
произведение. Это были отрывочные воспоминания бывалых горщиков о
"старинных" заводах. "Мой собеседник, - пишет Бажов, - вспомнил:
"Сказывали старики про одного немца. Он будто целую гору проглотил и все
наши заводы схамкал. Вот какой брюхан!"
    Кроме этого, мой собеседник ничего сказать не мог, но вскоре в другом
районе я встретил старика, который дал новый вариант этого же рассказа:
"Точно! Был такой! Над горами его начальником поставили, а он взял да -
одну гору и сглотнул и еще половину всех здешних заводов слопал".
    По этим обрывкам всякому немного знающему историю горнозаводского
Урала не трудно догадаться, что речь идет о немце Шемберге, который в пору
бироновщины захватил в свое владение гору Благодать с прилегавшими к ней
заводами и "организовал" раздачу казенных заводов в частные руки" (газета
"Литература и искусство", 6 февраля 1943 г.).
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 20.09.2002 14:38