Книго

  

 

 

 

Павел Фаенко

 

 

ВРАТА ВСЕЛЕННОЙ

 

Пронзительный вой сирены, прозвучавший в тишине главного корабельного отсека, не предвещал ничего хорошего.

Космический крейсер “Северное сияние” покинул ноль-пространство и вынырнул в реальный мир Вселенной. Размытые искорки звезд, окружавшие его могучий корпус, вспыхнули и засияли с первозданной красотой.

Электроника корабля ожила, посылая по оптическим кабелям разноцветные сигналы к пробуждению. Дверцы пяти кабин для анабиоза медленно приоткрылись, и душераздирающий рев сирены ворвался внутрь, “лаская” слух и расползаясь бесчисленными мурашками по еще не отогревшимся телам экипажа

Капитан Джон Гаррисон наморщил лоб и, выпрыгнув из кабины, покачнулся на онемевших от холода ногах. Остальные астронавты отдыхали в своих креслах, предоставив ему полную свободу действий.

“Проклятый морозильник! — подумал со злостью Джон, массируя пальцами поясницу. — После его ледяных объятий чувствуешь себя, словно размороженная индейка на Рождество”

За тридцать лет полетов в космосе Гаррисон так и не сумел привыкнуть к его холодному “комфорту”. И каждый раз эта идиотская мысль, словно муха, назойливо лезла в его голову.

По Корабельному Уставу астронавтам полагалось после пробуждения отдыхать в своих кабинах не менее двадцати минут, находясь под наблюдением чуткой электроники. Это было необходимо для снятия неприятных симптомов длительного сна и восстановления нормальной работы проснувшегося организма. Но, как всегда, Устав не учитывал какой-нибудь мелочи, как, например, эта чрезвычайная ситуация...

Схватившись рукой за поручень у стены, Гаррисон протопал босыми ногами до панели управления и включил связь с главным корабельным компьютером. Душераздирающий вой сирены смолк, и перед ним возникла голограмма “Веселого Роджера”.

Когда-то этим именем называли черный пиратский флаг с черепом и двумя скрещенными костями, который предрекал неминуемою гибель богатым торговым судам.

Прошли века. Канули в прошлое пиратские набеги на море и в космосе, но “Веселый Роджер” продолжал жить. Теперь эту остроумную кличку присвоили голографическому изображению жизнерадостного парня из старинных ковбойских боевиков, который появлялся перед экипажем “Северного сияния” при каждом сеансе с главным корабельным компьютером

По замыслам конструкторов, общение с конкретной личностью вместо бездушной машины должно было способствовать лучшему взаимопониманию компьютера и остальных членов экипажа. Нельзя сказать, чтобы это им не удалось: “Веселый Роджер” был постоянным объектом анекдотов и сплетен. Его жизнерадостная физиономия не давала скисать во время длительных межзвездных перелетов, а ее постоянное выражение “Все о'кей'” вселяло глубокую уверенность, что это действительно так.

Никто из членов экипажа уже не помнил, кто первым назвал голограмму именем легендарного черного флага, но оттенок юмора в этом, несомненно, присутствовал: “Веселый Роджер” был порядочным занудой, и от него, как и от пиратов, не было никакого спасения ..

Первое, что бросилось Гаррисону в глаза, — озабоченное выражение на лице голограммы. За долгие годы совместных полетов он видел его впервые, что явно указывало на неординарность произошедшего события. Улыбающаяся физиономия компьютера не была обычной маской и должна была отражать реальное положение вещей.

“В лучшем случае у нас вышли из строя двигатели и мы теперь не сможем лететь дальше!” — заподозрил Джон.

И он тяжело вздохнул, припомнив упреки жены перед этим последним для него рейсом.

Офицер космического флота Джон Гаррисон был пятидесятилетним мужчиной довольно крепкого телосложения. Несмотря на свой почтенный для астронавтов возраст и совершенно седую голову, он все еще был в хорошей форме и немного нашлось бы смельчаков, желающих помериться с ним силой. Он уже отлетал свое и должен был уйти на пенсию, но фирма уговорила его сделать еще один рейс.

Последние двадцать лет он прослужил капитаном на грузовом корабле “Северное сияние”, уже отработавшем положенный ресурс и подлежащем списанию. В лексиконе астронавтов подобные звездолеты называли “космическими гробами” и летать на них отказывались практически все, кто ценил собственную жизнь дороже толщины кошелька.

Но бизнес есть бизнес и любая коммерческая фирма тянула до последнего, откладывая нежелательный процесс утилизации дорогостоящего крейсера и выгадывая на этом лишние миллионы долларов. Все тщательно просчитав, фирма пришла к выводу, что гораздо выгоднее добавить лишние пять процентов к пенсии Гаррисона, чем тратиться на повышенную зарплату и страховку для нового капитана.

Переговоры длились недолго — эта сумма была для Джона целым состоянием, и он с радостью согласился. За двадцать лет полетов он уже успел привязаться к своему кораблю, как к близкому другу, и знал, что тот его не подведет.

Подписав с фирмой новый контракт, Гаррисон решил, что заключил самую выгодную в своей жизни сделку. Всю обратную дорогу домой он вел машину в приподнятом настроении, насвистывая веселую мелодию и представляя, как обрадуется Бонни такой удаче. Однообразное серое шоссе, мелькавшее перед капотом автомобиля, уже не казалось ему таким безрадостным и унылым, а деревья на обочине махали своими ярко-зелеными кронами, поздравляя с внезапным богатством.

Свернув с оживленной магистрали, Джон подъехал к невысокому двухэтажному особняку и резко притормозил у самого крыльца. Хлопну в дверцей, он, словно мальчишка, легко взбежал по крутым ступенькам и несколько раз игриво нажал на кнопку дверного звонка...

Остатки радости улетучились в одно мгновение, как только он переступил через порог своего дома

— Ты думаешь только о себе и о проклятых деньгах! — Бонни, нахохлившись, словно курица, брызгала слюной, не желая слушать никаких оправданий. — Сколько лет я терпеливо ждала этого момента, когда мне не придется ложиться вечером в холодную постель и смотреть с завистью на счастливых женщин, которые проводят свободное время вместе с мужьями... Кроме того, через три месяца свадьба у Элизабет! Или ты уже позабыл о своей дочери?

— Но, дорогая, как раз об этом я и думал! — Гаррисон пытался вставить хоть слово, отступая под натиском побагровевшей жены в спальню и тихо радуясь про себя, что никто из членов его экипажа не видит этой позорной картины. — В моем новом контракте, кроме пенсии, оговорено приданое ко дню ее свадьбы!

Властный, требующий беспрекословного повиновения капитан могучего космического крейсера в собственном доме становился тихим ягненком, который старался ничем не вызвать гнев своей ворчливой госпожи. Но даже под самой жестокой пыткой он никому не сказал бы о том, что не столько эти пять процентов погнали его в последний рейс, сколько возможность еще хоть на несколько месяцев улететь от своей недовольной женушки...

— Капитан, на звездолете объявлена чрезвычайная ситуация: параграф четырнадцатый, пункт пятый Корабельного Устава! — послышался издалека взволнованный голос главного корабельного компьютера.

Гаррисон напряг свою память, пытаясь вспомнить условия этого малознакомого пункта, когда настойчивое покашливание “Веселого Роджера” привело его в чувство. Прозвучавшие вслед за этим слова острым буравчиком впились в мозг Джона, отбросив последние сомнения, что, может быть, все еще не так серьезно.

— Сигнал внеземного происхождения, сэр!

 

* * *

 

Прошло уже более ста лет с полета первого космического корабля за пределы Солнечной системы. Давным-давно прекратились бесплодные поиски братьев по разуму или следов внеземных цивилизаций.

Потратив на них в общей сложности более полувека, человечество смирилось с мыслью, что оно одиноко в ближайших галактиках. Некоторые ученые так и не поверили в этот факт, но большинство здравомыслящих людей вздохнуло с облегчением, не ожидая от подобных находок ничего хорошего.

Целенаправленные поиски внеземных цивилизаций были полностью прекращены, и только устаревший пункт Корабельного Устава ждал своего часа, чтобы заявить о себе в самый неподходящий момент...

Грузовой крейсер “Северное сияние” возвращался из коммерческого рейса с планеты 5-157 звездной системы Ригель с грузом радиоактивного плутония на борту.

К концу двадцать второго века Земля уже полностью исчерпала его запасы и, разобрав арсеналы ядерного оружия, была вынуждена экспортировать плутоний из космоса. Сотни маленьких колоний в различных частях Вселенной добывали его для ненасытной промышленности. Сначала для этого привлекали приговоренных к смертной казни заключенных, но после того, как их количество заметно поубавилось, эту работу стали выполнять дешевые роботы...

Рейс длился уже четыре месяца, из которых шесть недель астронавты провели в состоянии анабиоза. Фактически присутствие человека на борту было необходимо только для маневров при взлете, посадке и обслуживании техники. Всю остальную работу по прокладыванию курса, управлению крейсером в космосе и прохождению через ноль-пространство выполнял главный корабельный компьютер.

Экипаж корабля составлял самый необходимый для подобных рейсов минимум: капитан, офицер науки, бортинженер, врач и психолог. Все они были одной командой уже более десяти лет. Долгие годы полетов, проведенные вместе, сплотили их настолько, что нередко они понимали друг друга без всяких слов.

Трагическая смерть психолога Эрика Блейка, погибшего в собственном батискафе при погружении на дно Карибского моря у острова Санта-Круз, потрясла их до глубины души. Эрик был не просто членом экипажа — он был частью их жизни. Устроив пышные похороны, поредевшая команда целую неделю хлестала виски в его коттедже на Виргинских островах

Еще не успев как следует просохнуть, они были вызваны руководством фирмы в центр управления полетами и отправлены в звездную систему Ригель созвездия Орион вместе с новым психологом Джорджем Смитом — высоким тридцатипятилетним парнем, не имеющим семьи.

Никто из астронавтов ничего не знал ни о нем. ни о его прошлом Ходили какие-то слухи, что психологом он стал совсем недавно и что единственная причина, по которой он оказался на борту “Северного сияния”, заключалась в том, что фирма не смогла найти другого специалиста, согласившегося уйти в далекий космос на подлежащем списанию корабле

Помощник капитана — офицер науки Сэм Уильяме, бортинженер Боб Фишер и врач Ричард Милтон отправились в рейс добровольно Каждому из них еще предстояло прослужить в космическом флоте от пяти до десяти лет, и этот полет означал для них переход в команду нового крейсера “Огайо”, строительство которого уже практически завершилось.

Смита встретили весьма прохладно, сразу же дав понять, что ни о каком взаимопонимании не может быть и речи Среди астронавтов подобное отношение к новичкам было не редкостью — почти каждому вновь прибывшему нужно было пройти через подобное испытание, завоевывая расположение экипажа Но руководство фирмы это абсолютно не волновало, они с радостью обошлись бы и без психолога, не пригрози страховая компания расторжением контракта. Рейс был последним, и всем было глубоко наплевать на психологический климат экипажа.

Джордж оказался неразговорчивым парнем, замкнутым в себе и неохотно идущим на контакт. Он равнодушно принял подобное отношение экипажа и старался никому не лезть в душу. Большую часть времени он проводил, закрывшись в своей каюте, откуда выходил крайне редко. Никто из астронавтов не знал, чем он занимается в свободное время, да и не пытался это выяснить.

Стена отчуждения, вставшая между ним и остальными членами экипажа, за время полета так и не исчезла ..

— Повтори еще раз, что ты сказал?

Все еще не пришедший в себя после “размораживания”. Гаррисон туго соображал, желая послать этого шутника как можно дальше

— Сигнал внеземного происхождения, капитан! — доложил главный компьютер. — Мощное высокочастотное излучение длительностью пятьдесят две секунды и периодичностью повторения каждые семнадцать минут. Данное излечение исходит от планеты, которая вращается по идеально круглой орбите вокруг гигантской звезды спектрального класса СО.

— Что, черт побери, эта звезда вместе со своей планетой делают в Солнечной системе? — удивился Гаррисон.

— Это не наша галактика, сэр! — пояснил “Веселый Роджер”. — Корабль вынырнул из ноль-пространства в другом мире, координаты которого по отношению к Солнечной системе невозможно определить из-за отсутствия известных мне созвездий.

— Если это твоя очередная шутка, то она весьма неудачная!

Джон нахмурился, всем своим видом показывая, что подобный фокус Не пройдет. Время от времени корабельный компьютер любил отмочить что-нибудь смешное для поднятия настроения экипажа. Но подобные “приколы” касались только личности астронавтов и никогда не затрагивали рабочие темы.

— Капитан, моя программа не позволяет вводить экипаж в заблуждение! Это не шутка, и вы сами можете в этом убедиться.

Голографическое изображение компьютера исчезло, сменившись ослепительно-желтой звездой, которая висела в пяти футах от пола. Вокруг нее по тонкой нитке

орбиты медленно плыл вращающийся шарик. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что корабль оказался в неизвестном месте.

— Как Вы можете убедиться, сэр, эта звездная система крайне примитивна, — втолковывал “Веселый Роджер” с выражением занудного школьного учителя. — Звезда спектрального класса СО имеет одну единственную планету с тремя спутниками. Других планет, или, хотя бы, крупных астероидов не обнаружено...

— Сам вижу! — проворчал капитан, которому не нравилась манера главного компьютера разжевывать заметные даже невооруженным глазом явления — Мне только одно непонятно: какого черта мы здесь делаем? Ты должен был доставить “Северное сияние” в район Солнечной системы, а теперь выясняется, что мы даже не в нашей галактике... Может, ты все-таки объяснишь, что произошло?

— Я заложил требуемые координаты, сэр! Вы сами можете все проверить!

Незнакомая звездная система исчезла, и перед Гаррисоном возникли пять длинных колонок математических иероглифов. Он не удостоил их даже взглядом сложнейшие формулы перехода сквозь ноль-пространство были подвластны только суперкомпьютеру корабля.

— Что же случилось?

— Никакой ошибки в расчетах нет, я проверил их тысячу раз с одним и тем же результатом! — доложил главный компьютер. — Единственно возможное решение согласно уравнению с применением бесконечно больших чисел заключается в том, что данная звездная система, действительно, существует и ее координаты совпадают с координатами Солнечной системы...

— Ничего не понимаю в этой тарабарщине! — Гарри-сон развернулся к открытым кабинам для анабиоза и только сейчас обратил внимание, что астронавты уже покинули свои кресла и стоят за его спиной. — Парни, “Веселый Роджер” пытается доказать, что у нашей Солнечной системы существует двойник.

— Именно это я и хотел сказать! — подтвердил его слова главный корабельный компьютер — Данная звездная система является нашим двойником и существует в пространстве с теми же координатами ..

— Чушь собачья! — вскричал покрасневший Сэм Уильяме, показывая пальцем на чужие звезды вокруг голо-графического солнца. — Если бы у этой системы были такие же координаты, то нас бы окружали знакомые созвездия.

— Только в том случае, если данная звездная система существует в том же реальном мире, что и наша, — прозвучал сзади равнодушный голос психолога.

Все с удивлением оглянулись на Смита.

— Я повторяю, что это может иметь место только в случае нахождения обеих звездных систем в одном реальном мире, — Джордж говорил совершенно спокойно, как будто речь шла о чашечке кофе.

— Что ты подразумеваешь под этим идиотским заявлением? — Уильяме заводился все сильнее, отстаивая свои законные права на любые научные темы.

— То, что данная звездная система не может находиться в нашей реальности, и существует в параллельном мире, — ответил ему Смит

— Большей глупости я не слышал за всю свою жизнь!

— усмешка слетела с лица Сэма. — До настоящего времени теория параллельных миров была и остается всего лишь неподтвержденной математически теорией

— И это несмотря на то, что кое-кто из медиумов сумел там побывать? — дереспросил его психолог.

— Если верить всему, что способен выдумать человек, конец света уже давно наступил бы! — Сэм успокоился и говорил уже вполне серьезно, как и подобает офицеру науки.

— Конец света должен был наступить на стыке двадцать первого и двадцать второго веков! — с уверенностью в голосе сообщил всем присутствующим Джордж.

— И он был предотвращен лишь благодаря предсказаниям, которые дошли до нас из далекого средневековья.

— Ты рассказываешь про гигантскую комету, едва не столкнувшуюся с Землей в 2099 году? — переспросил его Сэм. — Но ведь она была обнаружена почти за месяц до этого события и уничтожена космическим патрулем. Подобные небесные тела в среднем раз в сто тысяч лет попадают в поле притяжения Земли и оказывают на нее весьма существенное влияние... При чем тут твои предсказания?

— В средние века жил довольно известный человек — Нострадамус, — пояснил свою мысль психолог. — Именно он предвидел большинство произошедших впоследствии важных исторических событий и предупредил человечество о грозящей катастрофе .. К сожалению, а может и к счастью, он ошибся в своих расчетах ровно на сто лет, предрекая встречу с кометой уже в 1999 году, когда человечество только начинало освоение космоса. Но ввиду того, что большая часть его предсказаний сбывалась, ученые всерьез занимались поисками этой кометы и смогли ее заранее уничтожить... После этого случая человечество всерьез задумалось о том, что предвидение медиумов — самое мощное на Земле оружие. Единственное, которое имеет право на существование, потому что оно спасает наши жизни... Не будь на свете Нострадамуса, мы бы сейчас не спорили о теории параллельных миров!

— Вот как? — оскалился Уильяме. — И кто же был этот гениальный умник?

— Он родился в 1503 году во Франции, в городе Сент-Реми. Искусный врачеватель, одно время был даже личным врачом французского короля Карла IX. Но более всего он известен как выдающийся астролог. В 1555 году издал в Лионе “Книгу предсказаний”, известную как “Центурии”, в которой поместил свои пророчества... Существует одна весьма любопытная теория, согласно которой Нострадамус не просто предсказывал произошедшие впоследствии события, а каким-то известным лишь ему способом путешествовал во времени от середины шестнадцатого века до конца четвертого тысячелетия, на котором его предсказания и заканчиваются...

— ... и в котором построенная им машина времени сломалась! — со смехом закончил Сэм. — Ты забыл одну маленькую деталь, приятель: в отличие от параллельных миров, путешествие во времени абсолютно невозможно, и это доказано математически!

— Господа! — прервал их рассуждения капитан. — Вы забыли самое главное: мы оказались в неизвестном мире и. как мне кажется, сейчас самое подходящее время отсюда убраться!

— Извините, что вмешиваюсь в Ваш разговор, сэр, но я должен внести в него свои коррективы! — прозвучал настойчивый голос “Веселого Роджера”. — Корабль не покинет этой звездной системы до полного выяснения обстоятельств нашего в ней появления и изучения источника сигналов!

 

* * *

 

— Ты что, перегрелся? — за долгие годы полетов Гаррисон впервые столкнулся с неповиновением главного компьютера и решил оборвать его на корню. — У нас не исследовательская экспедиция, а грузовой коммерческий рейс! В контрактах экипажа ничего ле сказано о подобных исследованиях, не говоря уже о том, что мы не имеем соответствующего оборудования... Я требую немедленно заложить координаты Солнечной системы и попытаться уйти обратно в ноль-пространство!

— Очень сожалею, сэр, но с момента обнаружения данного сигнала вступила в действие директива под номером 00135 и управление звездолетом перешло ко мне! — сообщил “Веселый Роджер”. — За капитаном остается право совещательного голоса. Мнение остального экипажа в расчет не принимается...

— В Корабельном Уставе ничего не сказано о том, что ты можешь отстранить меня от исполнения служебных обязанностей! — прикрикнул на голограмму Джон. — Я категорически протестую и требую немедленного ознакомления с содержанием этого документа!

— Невозможно! — изрек компьютер. — Данная директива является секретной и не подлежит разглашению до нашей посадки.

— Ты собираешься высадить экипаж на поверхность неизвестной планеты без ее предварительного изучения? — ужаснулся Гаррисон. — Но ведь наш крейсер не является разведывательным, — на нем нет ни одной посадочной капсулы!

— Я посажу сам корабль.

— Что???

— Я собираюсь посадить звездолет на поверхность этой планеты! — повторил “Веселый Роджер”. — Час назад я запустил в ее атмосферу разведывательный зонд и уже знаю оптимальные координаты для посадки.

— И ты. конечно же, рассчитываешь, что мы будем тебе помогать? — спросил капитан с неприкрытой издевкой в голосе.

— Именно так!

— И совершенно напрасно! — проворчал Гаррисон. — Я и пальцем не пошевелю, чтобы самому засунуть голову в петлю да еще и выбить стул из-под ног!

— Очень сожалею, но в противном случае я посажу корабль самостоятельно, а это может сказаться на безопасности экипажа! — не моргнув глазом, ответила ему голограмма. — Кроме того, о данном факте неповиновения я буду вынужден поставить в известность руководство фирмы, и контракт с экипажем будет расторгнут!

— Ах ты, грязная свинья! — заорал на него Джон. — Не для того я прослужил тридцать лет в космическом флоте, чтобы перед самым выходом на пенсию мне угрожал кусок взбесившегося электронного хлама!

— Сочувствую, сэр, но таков мой приказ, и Вы не имеете права его игнорировать! — голос “Веселого Роджера” стал сух и не выражал никаких эмоций.

— Какие будут соображения у членов экипажа? — Гаррисон повернулся к астронавтам, стараясь выбросить из головы наивную мысль устроить компьютеру короткое замыкание.

Сэм прислонился спиной к стене, понурив голову и сложив руки на груди. Его угрюмое лицо приобрело пунцовый оттенок, а правая бровь слегка подергивалась. Боб вертел в руках тяжелый электронный ключ, нервно поигрывая скулами и соображая, не запустить ли его в голограмму. Ричард стал белым, как первый снег, и только Смит стоял совершенно спокойно, всем своим видом показывая полное безразличие к происходящему.

“Черт меня побери! — подумал капитан. — Или у этого парня выдержка, как у статуи, или-ему все на свете безразлично!”

Секунды отсчитывали свой неторопливый бег...

Так и не дождавшись ответа, Гаррисон тяжело вздохнул и повернулся к корабельному компьютеру.

— Как мне кажется, я выскажу общее мнение. Мы вынуждены принять твои условия, но просим без крайней необходимости не ставить экипаж в опасные для жизни ситуации!

Он густо покраснел и отошел от пульта управления к обзорным экранам, стараясь не показывать своего фиаско перед победившим его электронным мозгом...

* * *

Звездолет приблизился к неизвестной планете и лег в дрейф на ее орбите.

— Что известно о составе атмосферы? — запросил у компьютера Гаррисон.

Смирившись с неизбежным, Джон желал сейчас только одного — скорейшего окончания этой внезапной миссии и возвращения на Землю. Он еще заставит фирму заплатить сполна за свои переживания и неизбежный риск.

“Будь я проклят, если не смогу разорить их на лишние десять процентов! — подумал он со злостью. — Нужно будет сразу же поставить условие, чтобы эти деньги легли на мой личный счет в одном из швейцарских банков”.

Гаррисон уже давно подумывал свести счеты с Бонни, чтобы при этом самому не остаться без штанов. Но раздел дома, всего имущества и выплата пособия на содержание своей ворчливой женушки каждый раз останавливали его на полпути. Если он сумеет заработать на этом открытии лишние десять процентов, то можно будет послать все к чертям и спокойно развестись. Этих денег ему вполне хватит на оставшуюся жизнь, а учитывая еще и половину барахла, положенного ему по закону, можно будет жить весьма неплохо.

Предстоящие перспективы беззаботной жизни обеспеченного холостяка туманили его мозг, отодвигая на задний план все возможные последствия...

— Метеозонд, запущенный в нижние слои атмосферы с последующей посадкой на почву и взятием проб, выдал следующие параметры, — доложил “Веселый Роджер”. — Состав атмосферы аналогичен земному Разница в процентах по следующим показателям кислород — минус три с половиной, азот — плюс два и восемь десятых, углекислый газ — плюс пять десятых. Инертные газы полностью отсутствуют.

— Дышать можно! — заявил Джон. — Что показывают данные бактериальных проб?

— Никаких бактерий не обнаружено, воздушная среда стерильна.

— Но это невозможно! — вмешался в разговор Сэм Уильяме. — Любая кислородосодержащая атмосфера предполагает обязательное наличие микроорганизмов...

— Уважаю мнение офицера науки, но очевидно, тебе придется смириться с этим крупным “недостатком”, — усмехнулся Милтон. — Лично меня, как корабельного врача, это вполне устраивает. По крайней мере, не придется объявлять на звездолете карантин по случаю твоего внезапного заболевания!

— Что может препятствовать появлению бактерий в воздухе? — завязав этот спор, Сэм не собирался принимать на веру данные метеозонда.

— В атмосфере обнаружена примесь хлоргексидина: примерно один на сто миллионов, — ответил корабельный компьютер. — Это абсолютно безвредно для многих биологических существ, включая человека, но делает невозможным зарождение и развитие простейших.

— Но большинство микроорганизмов могут к этому приспособиться! — возмутился неугомонный Уильяме.

— Хватит! — оборвал его капитан. Зрелище споривших на какую-нибудь научную тему офицера науки и “Веселого Роджера” доводило его порой до бешенства. — Если главный компьютер утверждает, что воздух безопасен для здоровья, значит, так оно и есть! Жду продолжения доклада по обычной схеме.

— Радиус планеты — 3775 миль. Сила тяжести практически земная. Температура воздуха в нижних слоях атмосферы плюс 115 градусов по Фаренгейту...(Сорок шесть градусов по Цельсию.)

— Ух ты! Будет немного жарковато! — съязвил Сэм Уильяме. — Давненько я в турецкой бане не парился!

— Поверхность является сплошным нагромождением скал с многочисленными пресными озерами. Зонд облетел вокруг планеты — везде одно и то же. Растительность представлена только гигантскими папоротниками, которые заполнили собой все свободное пространство.

— Теперь понятно, откуда в атмосфере появился кислород, — изрек капитан. — Как насчет остальных форм жизни?

— Зонд не обнаружил ни животных, ни продуктов их жизнедеятельности, — сообщил “Веселый Роджер”. — Нет даже насекомых ..

— Из-за высокого содержания хлоргексидина! — со смехом закончил Сэм.

— Ты говорил о том, что тебе уже известны координаты посадки, — произнес Гаррисон, стараясь не обращать внимания на офицера науки, чье веселое ржание мешало ему сосредоточиться.

— Да. капитан!

“Хороший знак! — подумал Джон. — Впервые с момента взятия власти в свои “электронные руки” компьютер сказал ему “капитан”. Нужно еще немного поиграть с ним в “послушного мальчика” и я снова окажусь у руля!”

— Прошу визуального ознакомления!

Голограмма исчезла, и перед экипажем появилось высокое каменное кольцо, окруженное густыми зарослями папоротников. Оно было идеально правильной формы, что явно указывало на его искусственное происхождение.

— Как вы сами можете убедиться, поверхность внутри кольца абсолютно ровная и является удобным местом для посадки, — начал “Веселый Роджер”.

— Готов поспорить, что именно для этого она и предназначена! — проворчал Гаррисон, недовольный тем, что компьютер навязывает ему собственное решение. — Неужели на всей планете больше не нашлось ни одной подходящей площадки?

— Нет, это самое безопасное место! — ответила ему голограмма.

— Если только не принимать во внимание тот факт, что комуто очень нужно, чтобы мы приземлились именно здесь! — заметил капитан.

— Есть еще одна причина, сэр! — изрек корабельный компьютер. — Полученный сигнал исходит из этого каменного круга.

— Ты что, хочешь засунуть голову прямо в пасть льва? — ужаснулся Джон.

— Я действую в точном соответствии с директивой! — прозвучал лаконичный ответ.

— Черт бы ее побрал вместе с тобой! — огрызнулся капитан. — Надеюсь, она не предполагает оставить нас в этой дыре в качестве первых поселенцев?

— Экипаж узнает содержание директивы после посадки внутри кольца.

— Если только останется, кому узнавать! — тихо проворчал Гаррисон.

В последние минуты ему в голову назойливо лезла мысль, что, возможно, Бонни не будет по нему долго плакать: их расставание может произойти совсем не так, как он предполагал. И хотя он не обладал даром предвидения, который присутствовал у любого психолога даже самого низкого ранга, в настоящий момент он предпочел бы лишиться своего контракта, чем жизни.

— Координаты приняты. Экипажу занять свои места и приготовиться к посадке! — выкрикнул Джон и, немного помедлив, добавил: — Да поможет нам Бог.

* * *

Корабль вошел в атмосферу планеты и начал медленно снижаться.

— Капитан! — донесся сквозь оглушительный рев турбин взволнованный голос бортинженера. — Третий двигатель сильно перегрелся и может не выдержать перегрузок!

— Предлагаешь его отключить и упасть на планету? — съязвил Гаррисон, который терпеть не мог ненужных проблем в экстремальных ситуациях. — Попробуй уменьшить его рабочую мощность до минимума и держать температуру в пределах нормы...

— Уже пробовал, не получилось! — проворчал Боб. — Если через шесть минут мы не выключим турбины, корабль превратится в облако раскаленной плазмы!

— Довольно мрачная перспектива, но все равно, спасибо что предупредил! — Гаррисон пристегнулся ремнями к креслу и, полностью переведя его в горизонтальное положение, выкрикнул в микрофон. — Внимание экипажа! Чрезвычайная ситуация при посадке. Через пять минут корабль переводится в режим сверхперегрузок! Главному компьютеру рассчитать новые параметры посадки с учетом возможного выхода из строя двигателя номер три и полностью принять управление звездолетом на себя.

Этот приказ означал, что мощность турбин будет сведена к минимуму — только для поддержания вертикального положения в пространстве, и крейсер начнет свободное падение на поверхность планеты. За это время двигатели будут усиленно охлаждаться и, как только они придут в норму, наступят сильнейшие перегрузки при торможении. Если расчеты окажутся верными, турбины не успеют перегреться до самой посадки корабля. Если нет, то атмосфера планеты озарится чудовищной вспышкой и бесчисленные осколки звездолета осядут на почву в виде мельчайшей пыли.

— Необходимые расчеты сделаны! — доложил “Веселый Роджер”. — Вероятность аварийной ситуации не превышает семи процентов.

— Лишь бы они достались не нам! — огрызнулся Гаррисон. — Начинаю отсчет: десять, девять, восемь, семь ..

“Господи, пронеси нас! — пульсировала страшная мысль в его голове. — Дай вернуться на Землю живыми!”

— Шесть, пять, четыре...

“Это похоже на скоростной лифт: ты начнешь падать в пропасть, а затем наступят сильнейшие перегрузки и кратковременная потеря сознания. Ты придешь в себя и только кровь из носа да раскалывающаяся, точно с тяжелого похмелья, голова будут напоминать тебе о том, что все уже позади”.

— Три, два, один...

“Или твое тело превратится в кровавч ю кашу и сгорит в безумно-ярком пламени. И никто не узнает, что произошло с тобой и остальными членами экипажа “Северного сияния”. Проклятая фирма, пять процентов — слишком низкая цена за возможность не увидеть родного дома...”

— Стоп!

— Двигатели выключены! — доложил “Веселый Роджер”. — Перехожу на самостоятельное управление кораблем в аварийном режиме.

Сердце Джона оборвалось в груди и забилось где-то глубоко в горле. Крейсер, словно подстреленная птица, рухнул в глубокую бездну. Темно-зеленый ковер планеты с мелкими голубыми пятнышками озер на огромных обзорных экранах задрожал и стал не спеша приближаться.

Наступило состояние невесомости, и кабина управления наполнилась плавающими по воздуху предметами.

“Черт, никогда всего не предусмотришь! — разозлился капитан. — Еще не хватало, чтобы при перегрузке какая-нибудь увесистая гадость проломила мне голову...”

Он содрогнулся, заметив краем глаза подлетающий к его креслу толстый энциклопедический словарь Сэма Уильямса.

— Брысь, проклятый! — прошептали непослушные губы Гаррисона. — Только тебя еще не хватало для полного счастья...

Прошуршав страницами в ответ что-то нецензурное, книга медленно уплыла в сторону офицера науки.

“Вот и правильно! — успокоился Джон. — Лети к своему хозяину, он у нас большой любитель почитать на досуге”.

Сердце медленно отсчитывало прошедшие секунды. Их было много — даже слишком много. Корабль давным-давно должен был упасть, а перегрузки еще даже не начались.

“Почему до сих пор не включились двигатели?”

Гаррисон не на шутку встревожился и, повернув голову в сторону дисплея, с удивлением обнаружил, что прошло всего семнадцать секунд падения.

“Стар я уже для подобных экспериментов! — подумал он с тоской. — Мне бы сейчас лежать на берегу теплого океана под палящими лучами солнца и любоваться стройными девушками, которые загорают на белоснежном песке в чем мать родила...”

Мощный грохот турбин вернул Джона к действительности. Корпус корабля задрожал и забился в конвульсиях, словно подраненное животное. Начавшаяся перегрузка обрушилась дьявольской тяжестью, вытеснив из его головы солнечный берег и загорающих на белоснежном песке обнаженных девиц.

Тело капитана налилось свинцом, и перед глазами поплыла карусель разноцветных пятен. Он заскрежетал зубами, из последних сил стараясь вдохнуть воздух в сдавленные непосильной тяжестью легкие. Какая-то мысль назойливо лезла ему в голову, но не могла пробиться сквозь ставший неимоверно тяжелым мозг.

Гаррисона бросало в кресле из стороны в сторону. Несмотря на весь этот грохочущий Ад, он еще улавливал крики экипажа и обрывки команд главного компьютера, работающего в автономном режиме.

“Давай, Роджер! Вытащи нас из этого дерьма, в которое мы влезли только благодаря тебе! — мысли в его голове растекались под собственной тяжестью. — Черт бы побрал и тебя, и фирму, и эти пять процентов!”

Неожиданно Гаррисон понял, что не давало ему покоя в последние секунды. Он с ужасом подумал о том, что может не выдержать перегрузок из-за самой банальной причины — своего возраста. И тогда все улетят, оставив его тело под огромным папоротником на безымянной планете неизвестного мира.

— Не бывать этому! Я еще всех переживу! — проворчал он. — Я докажу всему миру, кто такой Джон Гаррисон, который смотрит любой опасности прямо в глаза!

“Кроме своей горячо ненавистной женушки!” — захихикало в его мозгу.

— В том числе и ей! Я еще вернусь на Землю героем и обо мне напишут во всех газетах: капитан звездолета “Северное сияние” Джон Гаррисон открыл новый мир, пригодный для заселения!

Маниакальные мысли сами лезли в его голову по мере того, как яркая цветная карусель стала меркнуть.

Раздался оглушительный взрыв двигателей. Тяжелый занавес упал Джону на глаза, и он потерял сознание...

* * *

Кто-то в полной темноте хлестал Гаррисона по лицу.

— Джон! Капитан!

Яростные оплеухи и запах нашатырного спирта вырвали его из мрака.

— Ну, наконец-то! — прозвучал над его головой радостный голос Ричарда Милтона. — А я уже начал думать, что до конца полета нами будет управлять этот электронный болван!

— Ты не собираешься целовать меня, Ричи? — прошептал Джон, глядя в хитро прищуренные глаза корабельного врача, которые находились всего в десяти дюймах от его лица.

— Не соглашусь даже за тысячу долларов! — огрызнулся Милтон. — Я вколол тебе довольно большую дозу, так что придется полежать еще несколько минут.

— Мы благополучно сели, или ты теперь практикуешь в Аду? — переспросил его капитан.

— Нечто среднее! — рассмеялся Ричард. — Одним словом, мы приземлились, хотя третий двигатель в последний момент все-таки перегрелся. Слава богу, что к этому времени он уже не был так необходим, и его успели отключить. Но произойди это всего на секунду позже и наши грешные души испарились бы вместе с телами...Что касается места посадки, то, как его называть: Раем или Адом, решим позднее. Боб возится с двигателем уже два часа и утверждает, что сможет его починить. Хотелось бы ему верить — не оставаться же здесь навсегда!

— Два часа! — ужаснулся Гаррисон. — А как давно мы сели?

— Два часа, пятнадцать минут назад. — ответил корабельный врач. — Остальные астронавты в полном порядке, если не считать того, что при перегрузке любимая книга Сэма, упав, сломала ему левую руку. К счастью, перелом закрытый, я ее подлатал — через четыре недели будет совсем как новенькая!

— Черта с два! — раздался в дверях возмущенный голос Уильямса. — Можно подумать, навсем звездолете не нашлось места, куда мог бы упасть этот проклятый словарь. И зачем я взял его с собой в кабину управления!

— Но, Сэм, подумай о худшем варианте! — съехидничал Ричард. — А если бы ты притащил свою драгоценную стереосистему? Представляешь, какой музыкой мы наслаждались бы сейчас вместо этой брани!

Яростно сверкнув на врача глазами и проворчав в ответ что-то пошлое, Уильяме поплелся в свою каюту.

— Что творится снаружи? — спросил капитан у Милтона.

— Неужели ты думаешь, что пока ты был без сознания, мы открыли люк и прочесали все окрестности? — удивился Ричард. — Ничего подобного: эту работу должен возглавить ты! Тем более что наш электронный умник наотрез отказывается сообщать содержание злополучной директивы в отсутствие капитана. Так что, оставшись в живых, ты оказал нам неоценимую услугу!

— Спасибо за поддержку! — Гаррисон честно попытался изобразить на лице улыбку.

— Что, так плохо? — забеспокоился Милтон. — Тебе нужно еще немного полежать...

— Пошел ты со своими советами знаешь куда! — огрызнулся Джон. — Ты что, всерьез считаешь, что я буду валяться в твоем гинекологическом кресле и ждать, пока все прояснится само собой?

— Но, капитан...

— Заткнись! — заорал на него Гаррисон. — Если за пару часов с нами ничего не произошло, то это еще не значит, что можно разбивать здесь лагерь и заниматься нудизмом!

Оттолкнув врача, он соскочил с операционного стола и, пошатнувшись от сильного головокружения, направился к выходу из лазарета. Задержавшись в дверях, он обернулся и сухо спросил:

— Надеюсь, факт моего двухчасового отсутствия на посту не занесен в корабельный журнал и не записан в мою медицинскую карту?

— Нет, капитан! — ответил заметно погрустневший Ричард. — Но главный компьютер в курсе всех событий...

— Это уже мои проблемы! — отрезал Джон.

Развернувшись, он вышел из медицинского отсека, больно стукнувшись плечом об угол входной двери...

Миновав длинные лабиринты коридоров, он открыл люк опустевшей кабины управления и рухнул в капитанское кресло. Боль в плече не проходила, словно желая отомстить ему за проявленную гордость и высокомерие.

“Черт, вел себя как истеричная девка! — рассердился на самого себя Гаррисон. — Ричард пытался меня подбодрить, а я принял его слова за усмешку и сорвался, как последний дурак! Когда прилетим на Землю, надо будет обязательно извиниться перед ним. Если, конечно, прилетим...”

— Как себя чувствуете, капитан?

Голос материализовавшегося перед ним Роджера был спокоен и вежлив. Только сейчас Джон поймал себя на мысли, что с момента перехода власти к главному компьютеру все стали говорить о нем, как о настоящем человеке, опуская слово “веселый”.

— Спасибо! Кажется, все в полном порядке, — ответил он голограмме. — Надеюсь, данный инцидент не будет доложен руководству фирмы?

— Нет, поскольку он меня полностью устраивал! — усмехнулся “Веселый Роджер”. — Я имел в своем распоряжении почти два часа, в течение которых провел все необходимые исследования.

— Но мне сказали, что никто из членов экипажа не покидал пределов звездолета! — удивился Гаррисон. — А без их участия ты бы не смог...

— Я изучал показания внешних датчиков, — перебил его главный компьютер. — Принятый из космоса сигнал не имеет определенной локализации и исходит от самих стен каменного кольца. С момента нашего приземления никаких изменении в его частоте и длительности не произошло. Не могу пока назвать причину его появления, но, похоже, эти скалы природного происхождения. Более точный ответ можно будет получить только после взятия проб.

— Что делал экипаж корабля? — спросил Гаррисон у голограммы.

— Бортинженер занимался ремонтом двигателя, врач — рукой офицера науки и Вами, — сухо ответил компьютер. — Что касается нашего нового психолога, то все это время он провел у обзорных экранов, что-то высматривая в окружающем нас каменном кольце.

— Он делился с тобой своими соображениями? — нахмурился Джон.

— Нет, и я даже не заметил, чтобы за эти два часа он хоть один раз сменил свою позу. Он застыл перед экраном, как статуя, что-то беззвучно бормоча себе под нос.

— Им я займусь позднее! — изрек капитан. — В настоящий момент меня интересуют только две вещи: содержание директивы и результаты твоих исследований.

— Я прошу собраться всему экипажу! — потребовал главный компьютер. — Вам предстоит многое услышать, и ваши дальнейшие действия должны быть согласованы.

— Хорошо! Это полностью совпадает и с моими планами, — нагнувшись к микрофону, Гаррисон произнес:

— Всему экипажу срочно подняться в кабину управления!

Подумав, он решил, что неплохо бы разбавить чрезмерно накалившуюся атмосферу шуткой:

— И оторвите от экранов нашего психолога — я по нему сильно соскучился!

 

* * *

Первым пришел Ричард Милтон, все еще смущенный полученной взбучкой.

“Переживает, бедняга! — не в силах бороться со своей совестью, Джон подмигнул ему, заметив появившийся в глазах врача блеск. — Вот это совсем другое дело”.

Следом за ним в кабину вошли Сэм Уильяме с рукой на перевязи и бледный, как привидение, Смит.

При виде его что-то оборвалось внутри Гаррисона. За долгие месяцы полетов он впервые увидел такое проявление чувств на лице равнодушного ко всему психолога, и это пришлось ему не по вкусу.

“Похоже, наше дело — дрянь, если этот парень так сильно переживает!”

Джон не на шутку встревожился и не без основания.

Психологи второй половины двадцать второго века принадлежали к высшей ступени в ряду нанимаемых сотрудников, и их гонорары превышали гонорары капитанов. Они были людьми, обладающими самым важным в этой жизни даром — умением контролировать сознание любого человека, безошибочно разбираясь в его мотивах и поступках. Но это было еще не все Самым главным их достоинством любая космическая фирма считала сверхъестественную способность с невероятной точностью предвидеть многие происходящие события. Считалось, что настоящим психологом мог быть только человек из касты медиумов. Другие утверждали, что ими становились обычные люди, которые пережили глубокую душевную травму и подверглись впоследствии мощному психотерапевтическому воздействию. Как бы там ни было, на всей Земле психологов насчитывалось лишь несколько тысяч и к их мнению всегда прислушивались...

“Надо будет поговорить со Смитом с глазу на глаз, — решил Джон. — Не думаю, что его соображения успокоят экипаж, но я-то в любом случае должен знать правду!”

Нагнувшись к самому микрофону, он гневно прорычал:

— Боб, тебе, как всегда, требуется особое приглашение? Оставь эту рухлядь в покое и топай в кабину управления! Да пошевеливайся, черт тебя побери!

Перепачканный сажей бортинженер ввалился в салон через пятьдесят секунд с любимым электронным ключом в руках. Универсальный инструмент, ценность которого трудно переоценить, стал его неотъемлемым спутником и другом. Милтон, большой любитель колкостей, как-то пошутил, что по ночам этот ключ заменяет Фишеру его любимую жену, отсыпаясь рядом с ним на подушке. После этого разъяренный Боб гонялся за ним с ключом по всему кораблю, пока окончательно не выбился из сил...

Бортинженер был простым грубоватым парнем без всякого чувства юмора. Небрежно одетый, с вечно взъерошенной копной нечесаных волос, он всем своим видом напоминал древних предков человека. Но как специалист, он всегда был на высоте и ему не было равных.

Не сняв в спешке грязный комбинезон. Боб был вынужден стоять в самом центре салона, недоумевая, зачем его оторвали от важной работы.

— Я собрал весь экипаж, чтобы обсудить наши дальнейшие действия, — обратился к присутствующим Гаррисон. — Кроме того, корабельный компьютер пожелал сообщить нам содержание директивы, из-за которой мы были вынуждены сесть на эту планету...

— Все правильно, капитан! — вмешался “Веселый Роджер”. — С первых минут посадки и по настоящее время я анализировал данные датчиков и теперь могу раскрыть содержание директивы 00135. Но прежде всего, я извиняюсь перед экипажем звездолета за долгое молчание и передаю управление капитану. Этикет Корабельного Устава требует от меня...

— Принимаю обратно все свои полномочия вместе с твоими извинениями! — перебил его Гаррисон. — Не хотелось бы тебя торопить, но экипажу хочется как можно скорее узнать причину нашей посадки, прежде чем мы шагнем на поверхность открытой нами планеты.

— Хорошо, сэр! Но в Вашем высказывании имеется одна существенная неточность!

— Что ты имеешь в виду? — встревожился капитан.

— Дело в том, что экипаж нашего корабля не является первооткрывателем этого мира!

 

* * *

 

В воцарившейся тишине салона послышался оглушительный стук оброненного Бобом ключа.

Гаррисон нервно вздрогнул и, метнув на Фишера косой взгляд, произнес по слогам:

— Как понимать твое заявление?

— Пятьдесят девять лет назад в Далекий поиск ушел самый совершенный по тем временам разведывательный крейсер “Гром”, — начал “Веселый Роджер” — Он был напичкан электроникой до отказа и управлялся всего тремя астронавтами. Звездолет вернулся на Землю через четыре года, покрыв себя громкой славой и толстым слоем космической пыли...

— Я помню все крупные открытия Космической Гильдии за последние семьдесят лет! — перебил его Гаррисон. — Они нашли четыре новых планеты, одна из которых, “Вебер-15”, в настоящее время уже заселена колонистами. Но все они даже частично не похожи на этот мир!

— Космическая Гильдия наложила запрет на это открытие! — изрек главный компьютер. — Все астронавты получили по десять процентов прибавки к основной премии и подписали контракт об уголовной ответственности в случае разглашения тайны.

— Но почему? — удивился Джон.

— При выходе из ноль-пространства вместо Солнечной системы “Гром” оказался в неизвестной галактике, координаты которой так и не сумели определить, — пояснил “Веселый Роджер”. — Перед звездолетом находилась гигантская звезда спектрального класса СО с единственной планетой, которая вращалась вокруг нее по идеально круглой орбите. От поверхности планеты исходил мощный высокочастотный сигнал длительностью пятьдесят две секунды и периодичностью повторения каждые семнадцать минут. Экипаж корабля был настолько потрясен открытием, что не стал тратить время на ремонт вышедшей из строя капсулы и посадил на планету сам корабль...

— Никак не могу понять, что именно в твоем рассказе мне кажется столь знакомым? — вмешался в разговор Сэм. — Но должен заметить, что он чрезвычайно увлекателен ...

— Ты можешь хотя бы сейчас обойтись без своих идиотских острот! — грубо оборвал его капитан и снова повернулся к голограмме. — Ты остановился на том, что они благополучно приземлились на планету...

— Не совсем, сэр! При посадке у них перегрелся один из двигателей и, как только они сели, он отказал. Они приземлились в огромном каменном кольце, так как вся остальная планета представляла сплошные горы с растущими среди них гигантскими папоротниками.

— Ты рассказываешь об этом так, словно это произошло с нами! — поразился Джон.

— Некоторое сходство имеется, — согласился с ним главный компьютер. — Еще до выхода из корабля астронавты провели необходимые анализы и убедились, что атмосфера пригодна для дыхания и абсолютно безвредна для здоровья. Покинув крейсер, они занялись ремонтом двигателя и изучением местности. К их большому удивлению, на всей планете не было ни одного вида насекомого или животного, хотя условия для их существования были чрезвычайно благоприятны... Захватив в качестве проб несколько сотен фунтов окружающих скал, экипаж прервал исследования, надеясь продолжить их на следующий день. Они рассчитывали пробыть на планете не менее месяца, но внезапно их планы были нарушены...

— Что-то случилось? — с тревогой спросил офицер науки, сразу же позабыв про свое игривое настроение.

— Наступала ночь, и астронавты поднялись на борт корабля. Сумерки быстро сгущались, как будто кто-то плавно тушил свет. В небе сияли две луны, третья только поднималась над горизонтом. Неожиданно каменное кольцо вокруг них начало флюоресцировать, вначале темно-фиолетовым светом, затем его яркость стала быстро нарастать, сместившись в бледно-голубую область спектра. Через пять минут горы засверкали ослепительно-белым пламенем и корабль оказался под полупрозрачным светящимся куполом, сквозь который виднелись слабые силуэты лун.

— И они остались любоваться этим неизвестным зрелищем? — удивился капитан.

— Вышедший из строя двигатель к этому моменту уже был отремонтирован, — ответил “Веселый Роджер”. — Когда началось свечение каменного кольца, астронавты приняли его за оптическое явление при закате солнца. Но как только крейсер оказался под куполом, все запаниковали и взлетели с планеты.

— И ты это называешь “запаниковали”? — вмешался в разговор возмущенный Уильяме — Окажись в такой ситуации неподготовленный человек, ему бы срочно понадобились новые штаны! Лично я улетел бы, когда каменное кольцо только начало светиться.

— Восхищаюсь твоим мужеством и сообразительностью, Сэм! — съязвил Милтон. — Но нам бы хотелось услышать продолжение этой захватывающей истории.

— Звездолет поднимался очень медленно, словно не мог преодолеть гравитационных сил планеты. При приближении к куполу он засиял голубым пламенем и это свечение продолжалось еще несколько секунд после преодоления барьера

— Какого еще барьера? — не понял Гаррисон

— Светящийся купол над кольцом представлял собой какое-то электромагнитное поле, сквозь которое корабль буквально продавливался, как горячий нож проходит сквозь масло, — пояснил главный компьютер.

— Интересное сравнение! — заметил Джон. — Ты хочешь сказать, что это поле задерживало звездолет и для его преодоления была затрачена лишняя энергия?

— Двигатели израсходовали на двести пятьдесят процентов больше энергии, чем этого требовали обычные расчеты. К сожалению, это единственные данные, которые подтверждают наличие этого явления. При старте корабля все управление осуществлялось экипажем, а главный компьютер в спешке не был включен. Самим астронавтам в тот момент было не до исследований.

— Не сомневаюсь! — усмехнулся Гаррисон. — Были ли какие-то физические ощущения во время преодоления купола?

— У экипажа начались сильные галлюцинации. Все они утверждали, что почувствовали раздвоение личности. Они находились в кабине управления и в то же самое время они видели себя на поверхности этой планеты сражающимися с какими-то уродливыми монстрами. Все это продолжалось примерно с минуту и, как только корабль преодолел купол-, видения исчезли. Они удалились от планеты на полтора миллиона миль и, заложив в компьютер координаты Солнечной системы, вышли из ноль-пространства на полпути между Марсом и Землей. После посадки все астронавты были в таком шоке, что были вынуждены пройти двухмесячный курс лечения .. Им никто бы не поверил, но часть этой информации подтвердил корабельный компьютер. Посовещавшись на закрытом заседании с несколькими видными учеными и психологами, Космическая Гильдия засекретила всю информацию по этой планете.

— Но почему? — возмутился офицер науки.

— По двум причинам. Во-первых, при прохождении купола были утрачены все звуковые и видеоданные, отснятые камерами. Не сохранилась вообще никакая магнитная информация о полете, кроме записанной непосредственно в кристаллы памяти главного компьютера.

— А что стало с образцами каменного кольца? — спросил у голограммы Милтон.

— Они исчезли?

— Как они могли исчезнуть с корабля, если, конечно, сам факт их наличия никому не померещился? — удивился капитан.

— В этом-то и заключается весь фокус! При изъятии образцов из бункера они уже представляли собой рыхлую порошкообразную массу, которую даже не успели исследовать. Они превратились в пыль и исчезли совсем, как распадается неустойчивая форма синтетической протоплазмы. Так что не осталось никаких материальных доказательств существования этого мира.

— А какова вторая причина? — спросил Сэм Уильяме.

— “Гром” оказался в неизвестной галактике после выхода из ноль-пространства с координатами Солнечной системы. Никто ни раньше, ни позже не сталкивался с подобными проблемами. Однако сама мысль о такой возможности могла посеять панику среди астронавтов и многих жителей Земли. Именно по этим причинам Космическая Гильдия наложила вето на это открытие.

— Но откуда о нем знаешь ты? — поинтересовался Джон.

— Директива под номером 00135 является секретной для всех, в том числе и для меня. Она хранится в компьютерной памяти всех кораблей Космического флота до тех пор, пока один из них не окажется в этом мире. Только после этого она становится доступной для чтения и предписывает посадку в каменном кольце этой планеты и взятие его образцов.

— Ты хочешь сказать, что нам нужно повторить все пережитое этим экипажем и угодить в психушку? — прошипел разозлившийся Сэм. — Или мы должны остаться на поверхности этой дьявольской планеты и выяснить, что за твари мерещились экипажу “Грома”?

— Данная директива имеет только два обязательных условия: глубокое замораживание образцов каменного кольца и изучение характеристик купола...

— Которое мы должны произвести, не покидая его пределов? — сухо спросил Гаррисон

— Это условие не оговорено! — возразил главный компьютер, — Экипаж звездолета может оставить вместо себя радиозонд, а затем покинуть планету до появления купола и произвести необходимые исследования прямо из космоса.

— Пожалуй, так будет лучше! — успокоился Джон. — Когда ожидается наступление ночи?

— Через семь часов и девять минут, — доложил “Веселый Роджер”.

— Боб, сколько тебе нужно времени, чтобы закончить ремонт двигателя?

— Пять с половиной, максимум шесть часов, — проворчал Фишер, нервно постукивая ключом по грязной ладони. — Придется поменять всю сгоревшую электропроводку и кое-где заварить дыры в корпусе...

— Хорошо, не буду тебя задерживать! Сэм, тебе поручаю заняться образцами скал. Поскольку ты у нас теперь однорукий, помогать тебе будет Ричард. Можете взять с собой манипуляторы. Использовать взрывчатку категорически запрещаю! Никто не знает, с чем мы имеем дело, так что требую работать на максимальном удалении от корабля с соблюдением всех мер предосторожности! Можете расходиться по местам, — Гаррисон выдержал небольшую паузу и кивнул Смиту головой. — А тебя, Джордж, я попрошу остаться!

Расслабившись в кресле, Джон наблюдал за сидевшим напротив него психологом. Лицо Смита было совсем бледным и не выражало никаких чувств, кроме сильной озабоченности. Глубоко запавшие глаза отражали тоску и уныние.

Волна дурного предчувствия зародилась в сознании капитана и многочисленными мурашками расползлась по всему телу. За долгие годы общения с психологами он научился им верить, точнее, его заставила это сделать сама жизнь.

— Что случилось, Джордж? — выдавил он из себя. — Неужели так плохо?

Смит очнулся и перевел на Гаррисона затуманенный взгляд.

— Мы еще не готовы к этому! — прошептал он. — Затратив столько десятилетий бесплодных поисков, мы в нужный момент оказались неподготовленными...

— К чему, Джордж? — удивился капитан. — К чему не готов наш экипаж?

— Не только экипаж, сэр! Мы все — вся наша цивилизация!

— Но к чему мы не готовы?

— К встрече с новыми мирами! Мы всегда считали, что наша главная задача — найти их. Но это не так и только сейчас я понял, что мы упустили самое главное: свой собственный внутренний мир! Мы несем в себе опасность и разрушения. Мы не имеем права идти на контакт и должны от него отказаться... Капитан, я прошу Вас оставить в покое каменное кольцо и улететь с планеты, как только Боб починит двигатели!

— Это невозможно! — возразил Джон. — Я должен взять эти проклятые пробы и исследовать аномальные явления планеты. И я не могу, да и не хочу улетать отсюда с пустыми руками!

— Единственное аномальное явление на всей планете, это мы! — произнес огорченный Смит. — Запомните мои слова: прольется кровь невинных и мы станем жертвами самих себя!

— Как понимать это странное заявление? — изумился Гаррисон.

— Если мы сейчас же не улетим, то впоследствии нам придется об этом сожалеть! — ответил ему Джордж. — И это будет стоить намного дороже тех денег, которых мы лишимся в случае отказа от нашей миссии...

— К черту! — взорвался Джон. — Я должен закончить то, что начал, а там посмотрим!

Вскочив из кресла, он бросил на Смита презрительный взгляд и быстрыми шагами покинул кабину управления.

Люк звездолета медленно приоткрылся, и поток горячего воздуха обжег капитану легкие. С непривычки закружилась голова, и он схватился за поручень трапа, тут же одернув руку, — его металлическая поверхность раскалилась под палящими лучами солнца.

Подняв голову, он заметил одну из трех лун, бледно светящуюся в безоблачном небе. Вторая луна висела над самым горизонтом, краешек третьей выглядывал из-за далекой стены каменного кольца.

Выглянув наружу. Гаррисон осмотрелся и, удовлетворенный увиденным, стал не спеша опускаться по крутым ступенькам трапа. Из люка за ним наблюдали Уильяме с рукой на перевязи и Милтон с двумя манипуляторами на плече.

Таково было требование Корабельного Устава: после тщательного изучения планеты из салона корабля право первого шага по ней предоставлялось капитану. В случае опасности он должен предупредить об этом остальной экипаж и подняться на борт последним.

Ноги в высоких герметичных ботинках глубоко проваливались в ослепительно-белый песок. Гаррисон был одет только в легкий защитный комбинезон без гермошлема, но уже почувствовал под тонкой пластиковой оболочкой стекающие струйки пота. Включив систему кондиционирования, он поежился от пробежавшей волны холодного воздуха и на мгновение замер, ожидая, пока тело привыкнет к новым условиям...

Звездолет приземлился немного в стороне от центра каменного кольца: до ближайшей скалы было около трехсот ярдов, до самой дальней — более двух миль. Но даже с такого расстояния серая поверхность уже не воспринималась идеально ровной и на ней выделялись пики и провалы горных пород.

Внимательно оглядев окрестности и, убедившись, что непосредственной опасности нет, капитан обернулся к кораблю:

— Можете спускаться. Только не обожгитесь о поручень трапа!

Первым из люка показался Сэм Уильяме.

— Похоже, местное солнце всего в миле отсюда! — воскликнул он, надевая защитные очки. — У меня будет чудесный тропический загар с парочкой крупных ожогов.

Слегка толкнув его в спину манипуляторами, на лестницу вышел Ричард Милтон. Он посмеивался над Сэмом, который выглядел с перевязанной рукой словно бойскаут-неудачник.

Прогрохотав башмаками по металлическим ступенькам трапа, они спрыгнули в песок и подошли к Гаррисону:

— Какие будут дальнейшие указания, сэр? — обратился к нему Уильяме.

— Возьмите наш гусеничный транспортер. Поезжайте на запад вдоль ближайшей стены каменного кольца, тщательно изучая скалы и отбирая пробы через каждую пару миль. Все, что покажется интересным, записывайте на видеокамеры со своими голосовыми комментариями... Постоянно держите меня на связи, сообщая любую, даже самую малозначительную на ваш взгляд деталь. Если вдруг появится какая-нибудь опасность, то не геройствуйте, а сразу же возвращайтесь на звездолет. Оружие разрешаю применять лишь в случае крайней необходимости и только в режиме “легкий шок”.

— Все понял, капитан! — бодро ответил Сэм.

Повернувшись к кораблю, он пальцем левой руки нажал на одну из многочисленных кнопок своих электронных часов, застегнутых на здоровую правую руку.

Часть боковой обшивки крейсера медленно опустилась, и по образовавшемуся трапу съехал небольшой гусеничный транспортер. Прозрачные дверцы по обеим сторонам кузова плавно поднялись вверх, приглашая астронавтов в кабину .

Ричард Милтон забрался на место водителя. Усевшись в мягкое кожаное кресло, он первым делом включил кондиционер. Затем он ухватился правой рукой за штурвал и подставил свое лицо под струю холодного воздуха, который дул из передней панели.

Сэм Уильяме залез в кабину следом за ним и, рухнув на место пассажира, включил на полную мощность проигрыватель.

Пронзительный рев из динамиков оглушил Ричарда. Выключив музыку, он со злостью в голосе произнес:

— Мы не по девочкам поехали кататься. Или ты хочешь, чтобы у наших видеозаписей было такое пошлое музыкальное сопровождение?

Сэм что-то проворчал про себя, но вслух ничего не ответил.

Сорвавшись с места, транспортер разметал гусеницами песок и умчался в сторону ближайшей стены..

Проводив его долгим взглядом, Гаррисон не спеша поднялся по трапу и плотно задраил за собой входной люк звездолета.

Проникнув в кабину управления и, убедившись, что в ней никого нет, он первым делом отключил питание главного компьютера и видеокамеры, которая висела над входом. Затем он закрыл двери на электронный замок и, приблизившись к пульту, набрал на его клавиатуре известную только ему комбинацию шифра.

Раздался приглушенный рокот и толстая боковая стена салона поднялась вверх, пропуская Гаррисона в тайник...

* * *

Рыча гусеницами и кивая корпусом на мелких холмах белого песчаного поля, транспортер уверенно мчался к ближайшей стене каменного кольца. По мере его приближения стали заметны невидимые ранее крупные трещины и отдельно лежащие глыбы.

Приблизившись на расстояние двадцати ярдов, Ричард снизил скорость и, повернув налево, направил машину вдоль скалы.

Теперь уже не оставалось ни малейшего сомнения в природном происхождении кольца, которое состояло из круглого горного хребта с многочисленными пиками и уступами...

Проехав еще с полмили, и не обнаружив ничего нового, Милтон остановил транспортер и заглушил двигатели.

После прохладного салона машины духота окружающего воздуха была просто невыносимой. Потребовалось более десяти минут, прежде чем легкие астронавтов привыкли к тому, что главный компьютер назвал “атмосферой, пригодной для дыхания”.

Вытащив из кабины один из манипуляторов, Ричард помог Сэму закрепить его у скалы и задать нужную программу. Второй манипулятор был установлен на расстоянии пятидесяти ярдов от первого.

Отогнав броневик на безопасное расстояние, астронавты включили их с помощью передатчика, который был вмонтирован в наручные часы Уильямса. Раздалось громкое чавканье, и манипуляторы стали жадно вгрызаться в скалу, откалывая от нее куски нужного размера...

Через тридцать минут Сэм остановил их и, дождавшись, когда уляжется пыль, пошел взглянуть на результат.

Нагнувшись, он долго рассматривал полученные куски, а затем, резко вскочив, вырвал радиопередатчик из рук изумленного Милтона.

— Капитан, это Сэм Уильяме! — прокричал он в трубку. — Вы просили докладывать о любой малозначительной детали, но, пожалуй, у нас тут есть кое-что интересное... Вы помните доклад “Веселого Роджера” о невозможности существования на этой планете микроорганизмов и отсутствии любой формы жизни, кроме гигантских папоротников? Я еще тогда хотел с ним поспорить, да времени не было...

— Сэм, хватит трепаться! — прозвучало в ответ. — Говори толком, что вы там откопали!

— Горная порода оказалась рыхлой и крупнозернистой, с многочисленными красными вкраплениями и прожилками, которые выделяют на изломе бесцветную маслянистую жидкость.

— И что, это повод для открытия, что в ней покоятся останки местной цивилизации? — проворчал Гаррисон.

— В первый раз вижу такое! — удивился Уильяме. — Создается впечатление, что порода не монолитна, а является питательной средой для существования какой-то новой, еще неизвестной нам формы жизни!

— Ты хочешь сказать, что эти скалы являются одновременно и домом и пищей какому-то организму? — переспросил его капитан.

— Да, именно так я и думаю!

— Впервые в жизни слышу подобную чушь! — не на шутку встревожился Джон — Надеюсь, у вас хватило ума не прикасаться к этой породе голыми руками?

— Милтон не позволил! — соврал Сэм. — Сказал, что пристрелит меня, как собаку, если я подхвачу какую-нибудь заразу!

— Тогда передай ему. что пусть вначале займет очередь! — проворчал капитан. — Поместите образцы в герметичные сосуды и двигайтесь дальше. Исследуйте оставшуюся часть скал по периметру, пробы можете взять еще в трех местах. Предупреждаю: до наступления ночи осталось всего пять часов. Так что не вздумайте застрять в каком-нибудь местном кабаке, ждать не будем!

— Понял, капитан! — рассмеялся в трубку Уильяме. — Впрочем, от холодного пивка и соленых орешков я бы сейчас не отказался! Думаю, что по возвращении на Землю нам следует вытрясти из наших толстосумов крупный куш за это открытие, а там махнем на пару недель на Виргинские острова — помянуть Эрика Блейка...

— Нашел время вспоминать о покойных! — перебил его Джон. — Вначале выберись из этой дерьмовой переделки, а уж потом будешь хвастать о ней перед своими девчонками!

— Не переживайте, капитан! — успокоил его Уильяме, забираясь вслед за Ричардом в кабину транспортера. — Мы еще проводим Вас на пенсию с почестями, как первооткрывателя нового мира!

— Чтоб у тебя язык отсох, Сэм! — прохрипело из трубки. — Заткнись, и пошевеливай своей ленивой задницей, если, конечно, хочешь улететь вместе с нами! Боб через три часа заканчивает ремонт двигателя, и мы будем готовиться к старту. Если вы не вернетесь до этого времени, то останетесь дожидаться следующей экспедиции!

— Все понял, отключаюсь!

Уильяме спрятал рацию в нагрудный карман комбинезона и. закинув перекрещенные ноги на приборную панель машины, хлопнул Милтона по плечу.

— Трогай!

 

* * *

 

Багровое солнце уже коснулось вершины скал, когда покрытый пылью транспортер притормозил у подножия звездолета, подняв в воздух огромные фонтаны песка. Капитан открыл люк и сбежал по ступенькам трапа вниз.

Дверцы броневика поднялись вверх и астронавты выбрались наружу. Оба застыли по стойке смирно и, приложив правую руку к голове, приготовились рапортовать о своем возвращении.

Гаррисон отмахнулся от них и изрек:

— Потом! Очень не хотелось улетать без вас, так что вы появились вовремя... Через сорок пять минут наступают сумерки и мы готовимся к светопреставлению! Загоняйте машину в бункер, перекладывайте образцы скал в морозильную камеру и присоединяйтесь к нам!

Выпалив все это на одном дыхании, он повернулся к астронавтам спиной и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался обратно на корабль...

В центральном салоне звездолета стоял такой переполох, словно ожидали приезда самого Президента.

Гаррисон суетился перед пультом, закладывая программу старта и советуясь по всяким мелочам с главным компьютером, который висел перед ним с абсолютно невозмутимым видом. Перепачканный сажей Фишер усаживался в свое кресло, так и не сняв в спешке рабочий комбинезон. Бледный, как привидение Смит, слонялся перед заметно потемневшими обзорными экранами, что-то бормоча себе под нос и не обращая внимания на косые взгляды экипажа...

Милтон и Уильяме только что вернулись из морозильного отсека и, оглядев салон, поспешили к своим креслам.

— Вы очень кстати! — крикнул им Гаррисон. — Быстро пристегивайтесь, через десять минут станет совсем темно... Джордж, хватит маячить перед экраном! Прими что-нибудь успокаивающее и садись в свое кресло... Объявляю пятиминутную готовность к старту! Главному компьютеру проверить рабочие параметры и приготовиться к возможному переходу на аварийное управление в случае сбоев в работе двигателя номер три!

— Капитан, никаких сбоев не будет! — прозвучал обиженный голос бортинженера.- Я проверил все системы на пять раз.

— Необходимые расчеты сделаны! — послышался доклад “Веселого Роджера”. — Вероятность выхода из строя двигателя номер три после произведенного ремонта составляет всего полтора процента! Входной люк задраен, проверка корабля на герметичность не обнаружила никаких повреждений... Разведывательный зонд подготовлен к запуску на поверхность планеты. Жду Ваших координат!

— Установить зонд в центре каменного кольца с максимально возможной точностью! — скомандовал Гарри-сон.

Раздался приглушенный рев турбин и корпус звездолета слегка вздрогнул.

— Капитан, зонд запущен в условленное место! — доложил главный компьютер. — Точность посадки составляет пятнадцать дюймов.

— Неплохо! Привести системы корабля в полную готовность и через одну минуту произвести старт! — скомандовал Джон. — Экипажу установить свои кресла в стартовое положение и... Да поможет нам Бог!

— Капитан, корабль к взлету готов! — сообщил “Веселый Роджер”. — Старт через пятьдесят секунд. Начало отсчета через сорок.

Воцарившаяся в салоне тишина действовала угнетающе...

Каждый из астронавтов думал о чем-то своем, но все вместе они размышляли о главном: что ждет их после того, как турбины звездолета вдавят их в кресла и вырвут из объятий этой непредсказуемой планеты.

Ричард Милтон думал о том, что скорей бы закончился этот чертов рейс и он смог бы взять лишний месяц оплачиваемого отпуска. Ему очень хотелось сказать что-нибудь смешное, но он не мог: язык прилип к небу и во рту появился отвратительный привкус горечи.

Боб Фишер лихорадочно вспоминал, закончил ли он в спешке восстановление поврежденной электрической изоляции в двенадцатом отсеке проклятого двигателя и если нет, то, как это может сказаться на его работе при стартовых перегрузках.

Сэм Уильяме размышлял об удивительных образцах скал, которые они нашли на этой планете, и о том, не сможет ли глубокое замораживание повредить находящиеся в них клетки неизвестного организма.

Капитан Гаррисон вспомнил свою любимую дочь, которая к этому времени уже вышла замуж за парня, живущего в другом городе и которого Джон из-за своей проклятой работы даже ни разу не видел в лицо. Дай Бог, чтобы ее семейная жизнь сложилась удачно и она никогда не стала похожей на свою мать!

Смит — о чем думал Джордж, было тайной даже для него самого. Смутные образы проплывали перед его затуманенным мозгом, порождая явления, перед которыми обыкновенный человек мог бы сойти с ума...

Голос компьютера, начавшего предстартовый отсчет, вырвал их из плена собственных мыслей, заставив сосредоточиться на единственно важной в настоящий момент цели: улететь подальше от этой планеты, затягивающей на их шее хорошо намыленный галстук.

— Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два...

Неожиданно отсчет оборвался и на взвинченные до предела нервы экипажа тяжелым молотом обрушилась тишина...

* * *

— Почему ты остановился?! — Гаррисон произнес это почти шепотом, хотя ему показалось, что от его крика у всех заложило уши.

— Капитан, я обнаружил светящийся объект... —доложил главный компьютер.

— К черту! Мы должны исследовать его из космоса!

— заорал на голограмму Джон. — Я требую срочно завершить рабочую программу и произвести старт'

— Я имею в виду не сияние каменного кольца, сэр, оно еще почти незаметно! — ответил “Веселый Роджер”. — В трехстах ярдах от звездолета на поверхности ближайшей скалы появилась светящаяся пещера, в глубине которой я обнаружил движущийся объект...

— Что??? — подскочил в своем кресле Гаррисон. — Повтори еще раз'

— В скале появилась круглая дыра диаметром около пятнадцати футов, которая горит ярким белым светом!

— невозмутимым голосом произнесла голограмма. — Это сияние мешает разглядеть приближающийся к нам объект.

— Попробуй перейти на инфракрасное излучение! — подал свой голос помощник капитана.

— Я уже проверил все диапазоны частот, вплоть до ультразвукового, — сообщил главный компьютер. — Все они забиваются мощным излучением, которое идет из глубины пещеры... Объект приближается к выходу. Возможно, сейчас я смогу определить его параметры.

— Выведи информацию на дисплей! — выкрикнул капитан.

Экран вспыхнул ярким белым пламенем, который струился из круглого отверстия в фиолетовой стене каменного кольца. Из глубины пещеры к ним приближалось какое-то высокое существо, совершенно неразборчивое из-за окружающего его ореола.

— Дай максимальное увеличение! — закричал Джон.

Его сердце учащенно забилось от странного предчувствия и он бросил неуверенный взгляд на психолога, который уже начал подниматься из своего кресла.

— Капитан! — голос Смита был глух и, казалось, исходил из другого мира. — Я требую немедленного старта!

Но Гаррисон уже не слушал. Отстегнув ремни, он бросился к экрану и застыл прямо перед ним. Темный силчэт добрался, наконец, до выхода и появился перед его взором.

— Этого не может быть! — прохрипел изумленный Джон, опускаясь обратно в кресло.

В ярких лучах света, льющихся из глубины круглого отверстия и не позволяющих рассмотреть детали, перед ним стоял, широко расставив ноги, самый обыкновенный человек Он махал правой рукой и показывал ею куда-то вглубь пещеры.

— Старт отменяется! — распорядился капитан и, поймав на себе разочарованный взгляд психолога, произнес. — Я очень сожалею, Джордж!

Поднявшись на ноги, он прочистил пересохшее от волнения горло и обратился к экипажу:

— Я выхожу за борт корабля! Со мной пойдет только Ричард .. Сэм, ты остаешься за главного. Извини, но я не могу лишать звездолет еще и помощника капитана, не говоря уже о твоей сломанной руке .. Главному компьютеру привести корабль в полную боевую готовность на случай возможного нападения!

Повернувшись к астронавтам спиной и так и не позволив им высказать свое мнение, он быстрыми шагами покинул центральный салон.

Милтон пожал плечами и двинулся следом за ним ..

 

* * *

 

Джон и Ричард шли к пещере пешком, глубоко проваливаясь на каждом шагу в рыхлый песок. Не было времени выгонять транспортер, да и само появление большой гусеничной машины могло неблагоприятно сказаться на предстоящей встрече. Оба были в защитных комбинезонах без гермошлемов и без всякого оружия в руках — Гаррисон следовал жестким требованиям Корабельного Устава о возможных контактах с разумными существами.

Темно-фиолетовое свечение скал уже сменилось синим, но пещера со стоявшим у ее входа человеком продолжала пылать белым пламенем.

До незнакомца оставалось около двадцати ярдов, когда он вытащил из-за спины и направил в их сторону какой-то громоздкий предмет. Яркие вспышки света и оглушительная очередь мощного автоматического оружия разорвали тишину планеты и трассирующими пулями понеслись навстречу астронавтам.

— Ложись! — заорал Джон и, схватив Ричарда за руку, рухнул в песок.

За спиной капитана раздался оглушительный взрыв и он почувствовал, как его тело завалило кусками человека, который еще мгновение назад был жизнерадостным корабельным врачом..

Гаррисон лежал, уткнувшись лицом в лужу крови и сжимая в ладони оторванную руку Милтона. Пули свистели над его раскалывающейся головой, вспахивая песок по обе стороны от тела и рваными светящимися нитями улетая по направлению к кораблю...

Прогремело еще несколько далеких взрывов, и очередь стихла, уступив место пронзительному визгу молний, которые понеслись в пещеру из корпуса звездолета.

Джон осторожно поднял голову. Незнакомец упал на колени и, схватившись за правое плечо, пополз назад в пещеру. Его оружие осталось лежать у входа, черным пятном выделяясь на фоне яркого света.

Огонь с крейсера прекратился, — неизвестный исчез из поля зрения.

Вскочив на ноги, капитан бросился к пещере. Подняв оброненный предмет, он внимательно пригляделся к нему и разразился потоками чудовищной брани...

Свечение каменного кольца нарастало и перешло уже в ярко-голубую область спектра. Очнувшись, Гаррисон бросил оружие и помчался к звездолету. Он оступался и падал, но снова вставал и бежал дальше, опасаясь, что его сердце может не выдержать перегрузок.

“Прости меня, Ричард! — умолял он на ходу. — Ты был лучшим парнем, которого я когда-либо знал... Я уношу на себе твою кровь, но не могу собрать останки твоего тела — у нас уже совсем не осталось времени... Ты остаешься лежать в белом песке этой безымянной планеты, а я, втянувший тебя в эту грязную историю, улетаю живым и невредимым...”

Джон уже почти добежал до корабля, когда нервное потрясение и физические перегрузки дали о себе знать и он повалился в песок всего в трех ярдах от трапа. Он хотел закричать, но с его губ сорвались лишь тихие хрипы...

Люк звездолета приоткрылся, и по металлическим ступеням загрохотали шаги психолога. Он почувствовал присутствие капитана за бортом и бросился ему на помощь. С трудом втащив грузное тело в корабль, он вызвал по радиосвязи Фишера. Вдвоем они донесли Гаррисона до кабины управления и посадили его в капитанское кресло,застыв напротив.

— Что вы тут стоите? — удивился Джон. — Всем занять свои места, мы срочно взлетаем!

— Ничего не получится, капитан! — проворчал Боб.

— Этот псих разнес вдребезги один из стартовых двигателей... Ну и мощь у его оружия, я вам скажу!

Гаррисон безвольно обмяк в кресле. Голова раскалывалась от полученной контузии и только одна мысль не давала ему покоя.

“Эх, Смит, почему я тебя не послушал! — подумал он с горечью. — Ты ведь предупреждал меня об опасности, а я игнорировал твои просьбы, хотя они должны были стать для меня приказом...”

— Капитан, над скалами появился купол! — произнес “Веселый Роджер”. — Он быстро разрастается и через двадцать секунд должен накрыть собой кольцо.

— Включить датчики зонда! Всю поступающую информацию направлять в твою кристаллическую память! — скомандовал Джон и, повернувшись к оставшимся астронавтам, добавил: — Если нам удастся выбраться из этой дерьмовой переделки, я не позволю, чтобы смерть Ричарда оказалась напрасной!

— Капитан, купол захлопнулся... Все смолкло.

Огромный светящийся вихрь беззвучно закружился вокруг звездолета, переливаясь немыслимыми красками и проникая туманными завихрениями в его салон. Безумная пляска света продолжалась лишь несколько секунд и оборвалась совершенно внезапно.

За прозрачными экранами крейсера вспыхнуло ослепительно-голубое небо В ста пятидесяти ярдах от ближайшей стены каменного кольца показался корпус космического корабля, который стоял на песке с заметным креном. На его изъеденной коррозией поверхности большими черными буквами было написано “Гром”.

* * *

В салоне звездолета стояла жуткая тишина...

Не было слышно привычного пения приборов, не горели лампы и бесчисленные индикаторы на панели у правления. Единственный свет проникал снаружи через два обзорных экрана, перед которыми вот уже целых пять минут стояли потрясенные астронавты ..

Капитан первым прервал затянувшееся молчание. Облизнув пересохшие губы, он с большим трудом произнес, запинаясь на каждом слове:

— Но ведь “Гром” вернулся на Землю! После того полета он был списан и вот уже почти шестьдесят лет покоится в огромном музее фирмы. Я несколько раз бывал там и точно помню его внешний вид и внутреннее устройство... Как ты можешь все это объяснить?

Гаррисон повернулся к компьютеру.

“Веселый Роджер” исчез!

Только сейчас до всех дошло, что с того момента, как ночь неожиданно сменилась днем, крейсер стал безмолвным куском металла, не подающим признаков жизни.

Напрасно разъяренный Фишер щелкал клавишами на приборной панели — она никак не реагировала на его проявление чувств.

— Капитан, на этот раз мы здорово влипли! — проворчал он со злостью в голосе. — Как бы я хотел сейчас лежать в милом сердцу морозильнике по дороге домой!

Провались эта фирма... И этот корабль... И эта планета... И ..

— Хватит, Боб! — перебил его Уильяме. — Не стоит так быстро растрачивать свой богатый словарный запас! Мне кажется, что он тебе еще пригодится...

— Я отдам всю свою пенсию тому, кто объяснит, что здесь произошло! — промолвил потрясенный Джон.

— Сэр, ваша жалкая пенсия никому из нас не нужна: на этой планете нет ресторанов и публичных домов! — съехидничал Сэм. — Но узнать о происходящем — неплохая идея... Подсоединим переносной генератор к главному компьютеру: Фишер будет крутить педали, а капитан задавать вопросы.

— Мы переместились в прошлое! — промолвил Джордж.

— Мы — что? — не понял его Уильяме. — Послушай, Смит, твое заявление попахивает дешевой фантастикой. Я уже говорил тебе, что путешествие во времени абсолютно невозможно — это доказано математически еще в двадцать первом веке!

— Значит, в конце двадцать второго пора пересмотреть эту устаревшую концепцию в связи с тем, что мы столкнулись с подобным явлением! — упрямо ответил психолог.

— Хватит спорить, Сэм! — вмешался в разговор Гар-рисон. — Давайте выслушаем соображения Джорджа, тем более что он уже предупреждал меня о чем-то подобном...

— Если бы мои соображения принимались во внимание, нам бы сейчас не пришлось спорить о теории путешествий во времени! — напомнил ему Смит. — Как вы уже успели заметить, перед нами находится прославленный звездолет “Гром”, причем, обращаю ваше внимание на то, что поверхность его корпуса покрыта сильной, заметной даже с такого расстояния коррозией. Космические корабли делают из титанового сплава и подобное явление может произойти только в случае длительного пребывания корпуса в атмосфере с высокой влажностью и температурой...

— Как минимум, пять — шесть тысяч лет! — вставил Уильяме.

— Ты абсолютно прав! — кивнул ему Джордж. — И все это время “Гром” провел на поверхности этой планеты.

— Но это совершенно невозможно! — возмутился Гаррисон.- Этот звездолет построили лишь восемьдесят два года назад.

— Пожалуй, он прав! — изрек помощник капитана.

— Ведь другого объяснения, как он мог здесь оказаться и покрыться такой жуткой коррозией, просто невозможно придумать.

— Спасибо, Сэм! — поблагодарил его психолог. — Я рад, что ты начинаешь со мной соглашаться... Итак, во время преодоления светящегося купола “Гром” переместился в далекое прошлое этой планеты и рухнул на ее поверхность...

— Почему? — удивился капитан.

— Вы сами видите, сэр! — кивнул на мониторы Джордж. — Вся электроника звездолета смолкла, не светятся даже лампы корабельного освещения.

— Какого черта! — Фишер оторвался от пульта управления, сжимая в руках массивный электронный блок.

— На вид все в полном порядке, но ни одна микросхема не желает пропускать электрического тока!

— Боб, сходи вниз и проверь генератор! — попросил его Гаррисон, и снова повернулся в сторону Смита. — Мы с нетерпением ждем продолжения твоей увлекательной теории... Я только никак не могу понять: если “Гром” переместился в прошлое и остался на поверхности этой планеты, то как он мог вернуться на Землю и украсить собой музей фирмы?

— Капитан, мы еще ничего не знаем о путешествии во времени! — тихо произнес психолог. — Даже медиумы не способны его объяснить, хотя они и признают это явление как существующее... Возможно, перемещается не сам объект, а лишь его двойник, который существует в своем временном отрезке. Он отправляется в прошлое, где живет своей жизнью, а его копия существует сама по себе в своем отрезке времени... Повторяю, я не могу с абсолютной точностью утверждать, что это происходит именно так, и высказываю вам лишь свои соображения...

— Которые тебя очень редко обманывают! — закончил за него Гаррисон. — С твоим предчувствием можно зарабатывать деньги на валютных торгах или хотя бы предсказывать сильные землетрясения! Значит, если я тебя правильно понял, и “Грома” и его экипажа стало по двое, и они стали жить самостоятельной жизнью в разных отрезках времени... Но что же тогда произошло с теми, кто отправился в прошлое?

— Этого мы уже никогда не узнаем! — ответил за Смита Уильяме. — Поскольку экипаж “Грома” состоял лишь из троих мужчин, не способных к продолжению рода, новая цивилизация не состоялась, а за несколько тысяч лет от них, в лучшем случае, остались лишь окаменевшие скелеты!

— Они оказались в далеком прошлом этой планеты, — продолжил Джордж. — Возможно, они действительно сражались с какими-то монстрами, как это показалось второму экипажу во время преодоления ими купола...

— Но кто в таком случае стрелял в нас и вынудил оказаться в этом забытом Богом месте? — спросил его Сэм.

— Эта пещера появилась вместе со свечением каменного кольца. Вероятно, она является коридором между прошлым и будущим. — пояснил Смит. — Через этот тоннель проник какой-то человек — это все, что я могу сказать по твоему вопросу... Был ли он членом экипажа “Гром” или нет — пока неизвестно...

— Только не им! Тогда еще не научились делать столь мощного оружия, — вмешался в разговор Гаррисон. — Я видел автомат этого парня — во времена “Грома” до такого еще не додумались.

— Вы что-то скрываете от нас, капитан! — проницательные глаза психолога буравили Джона насквозь, вынудив его отвернуться.

— Нет, просто избавляю вас от излишней головной боли!

— И все-таки вам следует это рассказать! — проворчал недовольный Сэм.

— Всему свое время! — оборвал его Гаррисон. — Объявляю первую дискуссию в прошлом законченной!

Нужно обследовать “Гром”, может, он еще на что-то способен...

— Сомневаюсь! — возразил Уильяме. — Иначе он уже не стоял бы на этом месте...

— Капитан! — закричал вбежавший в кабину управления Фишер Он с трудом дышал, хватаясь за горло и показывая трясущейся рукой на входную дверь. — Там, внизу ..

Не договорив, он выскочил из салона.

Все бросились за ним. Сразу за порогом на них обрушилась темнота. На корабле не горела ни одна лампа, и астронавты бежали за бортинженером, который нес в руках светящийся фонарь.

Система кондиционирования воздуха не работала, и за последние полтора часа в звездолете стало душно, как в духовке. Пот ручьями струился по телам астронавтов, а горячий воздух обжигал и без того уставшие от бега легкие...

Спустившись длинными лабиринтами коридоров, они добрались до холодильников, в которых находились замороженные образцы скал. Боб отошел в сторону и, затаив дыхание, передал фонарь капитану.

Гаррисон приблизился к люку и положил свою ладонь на его горячую поверхность.

Морозильные камеры включили перед самым стартом и они еще не успели охладиться. Их внутренняя стена являлась одновременно корпусом звездолета, — это помогало экономить электрическую энергию на отключении охладителей в открытом космосе. Переход во времени вывел из строя все электронное оборудование, так что внутри камер, раскалившихся на солнце, теперь настоящее пекло.

Все это промелькнуло в голове капитана за то краткое мгновение, которое его рука тянулась к ручке люка. Послышался щелчок открываемого замка, и в свете фонаря к ногам изумленных астронавтов вывалилась огромная масса отвратительно пахнущего желе...

Ослепительные искры расплавленного металла разлетались во все стороны, освещая темный шлюз корабля...

Боб работал уже два с половиной часа, вырезая дыру в толстостенном входном люке. Перед стартом он блокировался в закрытом положении, а открыть его без команды главного компьютера было невозможно. Экипаж встал перед выбором: или вырезать дыру в корпусе звездолета, или превратить его в гигантскую банку разогретых мясных консервов.

Электросварочный аппарат, как и прочая электроника, бездействовал. К счастью, у Фишера был компактный ацетиленовый резак и еще оставался приличный запас газа.

— Боб, еще долго? — за последние полчаса капитан задавал этот вопрос, как минимум, уже в пятый раз.

— Два-три дня, и мы на свободе! — съязвил Уильяме.

Разъяренный Фишер вскочил на ноги, направив в его сторону струю раскаленного газа. Сэм, не ожидавший такого поворота событий, резво отпрыгнул назад и, споткнувшись, упал на больную руку.

Раздался громкий стон, полный боли и ненависти.

— Чтоб ты провалился. Боб' — проворчал он, поднимаясь на ноги и потирая ушибленную кисть. — Я всегда говорил, что человеку без чувства юмора нечего делать в космосе, а тем более держать в руках опасные для жизни предметы... Ты, кажется, забыл, что у нас больше нет корабельного врача и никто не окажет мне медицинскую помощь... Будь проклят этот чертов урод, который убил Милтона и заставил нас окунуться с головой в это вонючее дерьмо! С каким удовольствием я проломил бы ему череп!

— Полегче, Сэм! — остановил его причитания Гарри-сон. — Не стоит брать на себя невыполнимые обязательства!

Яростно сверкнув на Уильямса глазами, бортинженер вернулся к своей работе.

Сквозь прожженный металл люка светилось далекое солнце, играя косыми лучами в толстых слоях висевшего в шлюзе дыма Время от времени равномерное шипение пламени прерывалось пронзительным визгом, когда струя раскаленных газов прорезала очередную дыру.

Неожиданно Боб вскочил на ноги и отпрыгнул назад, повалив стоявших за его спиной астронавтов. Тяжелая металлическая лепешка, которая весила, как минимум, тысячу фунтов, оторвалась от корпуса люка и с оглушительным грохотом упала на палубу...

Капитан высунул голову в отверстие и посмотрел вниз. До земли было около десяти ярдов. Нечего и думать, чтобы прыгать с такой высоты, не то что ноги — голову можно сломать.

Окинув взглядом огромное песчаное поле, он вылез из дыры и, ухватившись руками за ее оплавленные края, попытался заглянуть за звездолет. “Грома” не было видно, он находился с обратной стороны корпуса.

Привязав к петлям люка толстый капроновый шнур, Гаррисон выбросил его за борт и, подергав несколько раз для проверки, начал осторожно спускаться...

Вспотевшие ладони скользили по гладкой поверхности веревки, цепляясь только за часто завязанные узлы. Не рассчитав своих сил, Джон разжал пальцы на последних трех ярдах и тяжелым мешком рухнул в песок.

— Вы в порядке, капитан? — раздался сверху встревоженный голос Уильямса.

— Да, просто так быстрее! — отшутился Гаррисон. — Боб и Джордж, давайте вниз! Сэм, ты все равно не сможешь спуститься, так что загорай наверху .. И приготовь что-нибудь к нашему возвращению, лично я уже порядком проголодался!

— На чем? — возмутился помощник капитана. — Микроволновая печь не работает, так что придется жрать консервы!

— Ладно, тогда займись чем-нибудь полезным, чтобы не умереть со скуки! — крикнул ему Джон. — Когда вернемся домой, приготовим еду на газовом резаке Боба...

Оставшись в звездолете один, Уильяме зашел в морозильный отсек и, натянув на здоровую руку резиновую перчатку, начал укладывать мерзко пахнущее желе в пластиковый контейнер, стараясь дышать только ртом. Но даже так рвотный рефлекс давал о себе знать, подкатывая к горлу полупереваренными остатками ужина. Запечатав сосуд, Сэм вышел в коридор и плотно закрыл за собой входную дверь .

Приборы в лаборатории сиротливо стояли на своих местах, не подавая признаков жизни. Окинув их разочарованным взглядом, Уильяме подошел к стеклянному шкафу и, приоткрыв дверцу, достал из него портативный чемоданчик.

“Вот уж не ожидал, что придется им воспользоваться! — подумал он с горькой усмешкой. — Нельзя доверять электронике доконца, не оставляя ни одного шанса для нормальной работы”.

Открыв чемоданчик, Сэм вытащил и поставил на стол компактный оптический микроскоп. Приготовив тонкий срез желе, он положил стекло под объектив и приладил напротив зеркала фонарь. Затем он сгорбился над окуляром и застыл в стремлении понять, что открылось его глазам. Его беззаботное лицо напряглось, а нижняя челюсть отвисла от удивления.

— Этого не может быть! — закричал Уильяме, и, схватившись здоровой рукой за голову, вырвал из нее небольшой клок волос.

Отпрянув от микроскопа, он развернулся и выбежал из лаборатории, позабыв про оставленный на столе фонарь...

* * *

“Гром” производил удручающее впечатление одиночества и старины. Его корпус стоял с таким креном, что было непонятно, как он еще не рухнул. Посадочные стойки глубоко зарылись в белый песок, почти касаясь его дюзами двигателей. Весь звездолет был покрыт сильной коррозией, которая блестела в лучах полуденного солнца ..

Приблизившись на расстояние двадцати ярдов, астронавты оглядели поднимающуюся над их головами махину корабля и пошли вокруг нее в поисках входного люка. Он оказался на противоположной стороне корпуса, и первое, что бросилось им в глаза, была огромная оплавленная дыра.

— Похоже, эти парни столкнулись с теми же проблемами, что и мы! — задумчиво произнес капитан. — В таком случае, их корабль подходит для путешествий в космосе не больше, чем наша старая калоша!

До дыры в люке было около десяти футов. Высоко подпрыгнув, Гаррисон зацепился за ее оплавленные края руками в защитных перчатках и, подтянувшись, исчез внутри...

Его не было почти десять минут. Фишер и Смит уже начали беспокоиться, когда голова капитана снова появилась в отверстии.

— Ты был прав, Джордж! — промолвил он с дрожью в голосе. — Этому звездолету место даже не в музее старины, а на плавильном заводе. Внутри еще хуже, чем снаружи — даже пластик внутренней обшивки растрескался... Вряд ли мы найдем здесь хоть что-нибудь ценное, но раз уж пришли, то проверим все до конца... Забирайтесь, я подам вам руку!

После яркого солнечного дня зловещая темнота ограниченного пространства и жаркое, как в финской бане, пекло действовали угнетающе. Лучи фонарей скользили по растрескавшимся стенам, выхватывая свисающие с потолка куски рыхлой пластмассы.

Фишер сдавил один из них пальцами и разочарованно покачал головой.

— Нечего и думать, чтобы взлететь на этом дерьме в космос! — фыркнул он, брезгливо оттирая белую пыль от своих рук. — Ставлю сто против одного, что если даже корпус и выдержит стартовые перегрузки, то в вакууме его разорвет на куски.

— Не стоит и мечтать, Боб! — усмехнулся капитан. — Мало того, что электроника корабля бездействует, — ни один электрический кабель не имеет нормальной изоляции!

Он сжал рукой свисающий с потолка длинный жгут электропроводки и легко сорвал с него защитную оболочку. Бортинженер удивленно присвистнул.

Добравшись до конца коридора, астронавты стали подниматься по винтовой лестнице на вторую палубу.

Гаррисон шел первым, за ним следовал Смит, а Фишер замыкал шествие, оглядываясь по сторонам и высвечивая фонарем далекие темные углы. В правой руке он держал горящий газовый резак — их единственное оружие. Лазерные пистолеты, как и прочая электроника, превратились в куски бездействующего хлама...

Неожиданно капитан застыл с приподнятой ногой и из его горла донеслись какие-то странные хрипы. Смит заглянул через его плечо и увидел сидевший на ступеньках скелет. Он был в защитном скафандре без гермошлема. Склонившийся набок череп покрывали редкие островки светло-рыжих волос, а ощетинившаяся искусственными зубами челюсть застыла в дьявольской усмешке. Правая рука скелета сжимала костяными пальцами рукоять ржавого автомата, пустая обойма от которого валялась на соседней ступеньке. Левая кисть полностью отсутствовала, окруженная рваными лохмотьями скафандра.

— Бедный капитан Хэнке! — промолвил потрясенный Гаррисон. — Если бы он только знал, что с ним произошло на этой планете!

— Откуда Вы знаете, что это именно он? — удивился Фишер.

— Дэвид Хэнке был моим дальним родственником по материнской линии, единственным астронавтом на “Громе”, у которого были рыжие волосы. — пояснил Джон. — Он умер пять лет назад на своем ранчо в Техасе. Я присутствовал на его похоронах, это произошло как раз во время нашего отпуска после возвращения с планеты Дезо звездной системы Альдебаран.

— Что с ним могло случиться? — спросил Боб, указывая резаком на оторванную левую руку скелета и на пустой рожок автомата.

— Чтобы это ни было, он отстреливался до последнего патрона и умер от потери крови! — вмешался в разговор Смит. — Видимо, при преодолении купола вернувшийся на Землю экипаж “Грома” состоял в какой-то духовной связи с собственными двойниками, которые попали в далекое прошлое этой планеты. Только так я могу объяснить тех чудовищ и то, что вы сейчас видите собственными глазами...

— Пожалуй, лучшего объяснения нам все равно не придумать, — согласился с ним капитан. — Хотя должен заметить, что меня оно отнюдь не успокаивает!

Нагнувшись, он осторожно вытащил автомат из рассыпавшихся пальцев и поднес к нему свой фонарь. Яркий луч высветил расщепленную рукоять и бугристую от ржавчины поверхность. Ухватившись за ствол рукой, Гаррисон сделал рывок, — послышался громкий щелчок и он отломился, словно сухая ветка.

Отбросив бесполезное оружие в сторону, Джон обошел скелет и поднялся на верхнюю палубу. Ее поверхность была покрыта толстым слоем белой пыли, в которой, словно в первом снегу, утопали ступни его ног.

Крен корабля давал о себе знать, — все время приходилось спускаться под небольшой уклон. Отряд медленно продвигался вперед, ощущая при каждом шаге хруст, словно пол был усыпан крупной ореховой скорлупой.

Нагнувшись, капитан погрузил руку в пыль и, поводив ею в разные стороны, поднял предмет, производивший эти странные звуки. Им оказалась крупнокалиберная автоматная гильза, которая лопнула под натиском его пальцев. Направив луч света на стены, Джон увидел многочисленные пулевые отверстия в потрескавшейся пластиковой обшивке.

— Черт, да здесь была самая настоящая война! — воскликнул он. — Жаль, что “Веселый Роджер” приказал долго жить, оставив нас по уши в этом дерьме... Если существует Ад для машин, то он уже греет там свои микросхемы!

— Капитан! — взвыл за его спиной Фишер.

Крик прозвучал столь неожиданно, что Гаррисон, словно от удара хлыста, отскочил в сторону и, развернувшись, направил свой фонарь на перепуганное лицо бортинженера.

Фишер стоял, бледный, как привидение, указывая трясущейся рукой в конец коридора, откуда они только что спустились. Оброненный газовый резак валялся на полу, выжигая пыль раскаленной голубой струей.

Два луча света заскользили по стенам звездолета и сошлись в одной точке, в которую, словно загипнотизированный, расширенными от ужаса глазами уставился Боб.

Там, в пяти ярдах от лестницы, где они прошли несколько секунд назад, узкую цепочку их следов пересекал свежий шлейф встревоженной пыли, оставленный чьим-то огромным хвостом...

 

* * *

 

— Капитан! Вы даже не представляете, где мы находимся! — крикнул из люка Сэм, когда запыхавшиеся от жары и бешеной гонки астронавты добежали до “Северного сияния”.

— К черту! — ругнулся Гаррисон, поднимаясь по веревке в шлюз. — Ответь мне на один вопрос: ты отходил от люка хоть на минуту?

— Я просидел в лаборатории около часа, изучая останки животного...

— Ты нашел этого монстра? — удивился Джон. — Но где — ты даже не смог бы спуститься с корабля?!

— Понятия не имею, о каком монстре вы говорите, — перебил его Уильяме. — Я изучал останки того, что мы ошибочно считали каменным кольцом и что на самом деле является гигантским живым организмом!

— Только этого нам не хватало для полного счастья! — вскрикнул капитан, едва не выпав из люка наружу.

— А что случилось с вами? — поинтересовался Сэм, схватив его в последний момент за скафандр. — Вы бежали так быстро, словно за вами гнались все фурии Ада!

— По крайней мере, одна из них была на “Громе”! — ответил ему Джон. — Мы дошли только до середины второй палубы, когда Боб заметил след от хвоста, оставленный какой-то тварью прямо за нашими спинами...

— И вы ничего не слышали? — поразился Уильяме.

— Нет, хотя внутри звездолета стояла гробовая тишина, — изрек Гаррисон. — Мы передвигались очень осторожно, стараясь не производить ни малейшего шума...

— Если не считать хруста автоматных гильз под ногами, шипения газового резака Боба и нашей беззаботной болтовни! — вставил Смит, залезая в отверстие шлюза — То, что показалось нам тишиной, могло привлечь внимание не только этой твари!

— Я одного не могу понять, — задумчиво вымолвил капитан, пропуская замечание психолога мимо ушей. — Мы видели отчетливый след от хвоста, но нигде не было отпечатков ног.

— Наверняка они были сметены хвостом, — подал свой голос Боб.

— Возможно! — согласился с ним Гаррисон. — Но все равно, полное отсутствие шума и таинственное появление этой твари на палубе: след начинался у одной стены и исчезал у противоположной, наводит меня на мысль, что мы имеем дело с чем-то сверхъестественным... Вспомните отверстия от пуль в обшивке звездолета. Создается впечатление, что бедняга Хэнке стрелял во все стороны без разбора.

— Кто такой Хэнке? — удивился Сэм.

— Мы нашли на одной из лестниц корабля скелет, принадлежавший капитану “Грома” — моему дальнему родственнику, который умер на Земле всего пять лет назад, — пояснил Джон. — Такая вот интересная арифметика получается... Похоже, одна из этих тварей откусила ему левую руку во время боя, который он вел до последнего патрона на палубе своего звездолета.

— После смерти они не тронули его тело! — произнес Боб. — Тогда зачем было вообще на него нападать?

— Об этом я даже не подумал! — нахмурился капитан. — Если они не сожрали его после того, как прикончили, то, очевидно, они не нуждаются в нас как в пище.

— Или, что более вероятно, они просто не в состоянии переработать наши белковые тела, — вмешался в разговор Смит.

— Так оно и есть! — согласился с ним Уильяме. — Строение организма, который окружает нас кольцом, наводит меня на мысль, что белковая структура тела не является обязательной и идеальной во всех отношениях.

— Что ты имеешь в виду? — не понял его Гаррисон.

— После взятия проб мне показалось, что внутри гор паразитирует какой-то организм, — разъяснил офицер науки. — Только после того, как камни под воздействием жары превратились в дурно пахнущее желе, у меня появились серьезные сомнения в моей первоначальной гипотезе...

— Вот как? — удивился Фишер. — И что же тебе рассказала эта тухлятина?

— Я исследовал взятые образцы под микроскопом и пришел к выводу, что это не горная порода, а живой организм небелкового происхождения, — ответил ему Уильяме. — Это единственное, что я могу утверждать с полным основанием. Его твердое состояние обеспечивается только в процессе жизнедеятельности и полностью исчезает после его смерти. В конечном счете клетки организма распадаются на углекислый газ и воду. Именно по этой причине от прилетевших на Землю образцов ничего не осталось .. К сожалению, у меня отсутствуют необходимые оборудование и реактивы для дальнейших исследований, но одно я могу сказать совершенно точно: еще никто из астронавтов не обнаруживал ничего подобного ни на одном из открытых миров. Этот удивительный организм совершенен своей простотой и надежностью и не поддается влиянию ни внешних климатических факторов, ни времени...

— Превосходно! — захлопал в ладоши Гаррисон. — От лица всего человечества объявляю тебя героем!

— Не стоит, капитан! — улыбнулся довольный Сэм. — Лучше вырубите мой скромный бюст на одной из этих скал: у нас теперь куча свободного времени.

— Я так не думаю, — перебил его Смит. — Уже начинаются сумерки и никто не знает, чем они для нас обернутся...

— Тогда нам не мешало бы завалить дыру в люке на случай прихода незваных гостей, — засуетился Фишер.

— Достаточно закрыть внутреннюю дверь шлюза, хотя и это может не помочь, — ответил ему психолог. — Ты, кажется, забыл, что они могут появляться прямо из стен и снова исчезать в них, словно привидения.

— Хватит трепаться! — скомандовал Гаррисон. — Закрывайте шлюз и топайте в кабину управления. С этой минуты никто из членов экипажа не покинет ее без моего приказа!

 

* * *

 

Багровый диск солнца неторопливо опускался за вершины скал и его угасающий свет проникал в звездолет через большие обзорные экраны. В полутьме центрального салона тускло отсвечивал заставленный провизией стол, окруженный белыми скафандрами астронавтов. Несмотря на голод и аппетитно пахнущие мясные консервы, подрумяненные на газовом резаке Фишера, ни у кого из них кусок не лез в горло. Все молча сидели в своих креслах и любовались закатом, терпеливо ожидая его последствий...

Не выдержав, Гаррисон встал на ноги и подошел к толстому стеклу экрана, прислонившись лбом к его горячей поверхности.

— Странно... — прошептал он. — В прошлые сутки купол появился как раз в это время.

— Мы привыкли смотреть на все происходящее с точки зрения природных и физических явлений, — промолвил Смит. — Но открытие Сэма требует от нас другого подхода. Отныне мы имеем дело с необычным живым организмом и, как следствие этого — с его капризами и причудами.

— Ты хочешь сказать, что перемещение во времени — не физическое явление, а результат жизнедеятельности этого каменного урода! — возмутился Джон.

— Не стоит его так называть, а то он может и обидеться — парировал его выпад Смит.

— И ты всерьез полагаешь, что мы обязаны считаться с этой горой протоплазмы? — огрызнулся капитан.

— Во-первых, как утверждает Сэм, этот организм небелкового происхождения, — ответил ему Джордж, поднимаясь из своего кресла. — Во-вторых, на данной планете происходят весьма странные и пока еще непонятные для нашей примитивной логики явления...

— Какие еще явления ты имеешь в виду? — возмутился Боб.

— Начнем с того, что здесь нет ни одного живого организма, кроме гигантских папоротников и этого “каменного чуда”, — произнес психолог. — Вспомните примесь хлоргексидина в воздухе. Откуда она взялась?

— Это продукт его жизнедеятельности, — вмешался в их разговор Уильяме. — Он выделяет его в воздух, как мы выдыхаем углекислый газ.

— И, тем не менее, в самый неподходящий момент из металлической стены корабля появляется неизвестное существо, которое машет нам хвостом на прощание и исчезает в противоположной стене, — заметил Джордж.

— При этом обращаю ваше внимание на то, что мы остаемся в живых, хотя, по сравнению с бывшим капитаном “Грома”, наше вооружение одним газовым резаком на троих оставляло желать лучшего .. Неужели вы еще не поняли, что никто и не собирался нас убивать: сделать это было чрезвычайно легко. Нас лишь известили о своем присутствии, дав понять, что мы не одиноки.

— К чему вся эта лекция? — поинтересовался капитан.

— Я не хочу, чтобы в ответственный момент кто-нибудь из нас начал кидать в хозяев планеты фонарями! — выпалил Смит. — Или. что еще хуже, протянул им для знакомства раскаленную струю газового резака.

— А как же бедняга Хэнке? — спросил у него Фишер.

— Ведь эти твари откусили ему кисть левой руки.

— Он поплатился ей за свое неосмотрительное поведение!

— Как это понимать? — возмутился Гаррисон.

— Если ваш гость достает из кармана кольт сорок пятого калибра и направляет его в вашу сторону, то вряд ли вы станете дожидаться, пока он спустит курок! — не моргнув глазом, ответил психолог.

— Капитан! — закричал Уильяме с противоположной стороны экрана.

Все обернулись на его испуганный вопль, сразу же позабыв о споре.

В сгущающихся сумерках, которые враждебным занавесом опускались на их звездолет, в темной стене каменного кольца вспыхнула и засияла ослепительно-белым пламенем огромная дыра тоннеля...

 

* * *

 

— Настала моя очередь... Капитан, я хочу спуститься с корабля и попытаться проникнуть в этот светящийся тоннель, — сообщил Смит невозмутимым тоном, словно речь шла о рядовой прогулке по пляжу

— Почему ты? — взбунтовался Уильяме. — Это научное явление и им должен заниматься ученый, а не психолог.

— Сэм! Я прошу уступить мне это право, — заявил Джордж.

— Это потому, что я стал калекой? — обиделся помощник капитана. — Но ведь у меня еще есть вторая рука и вы можете спустить меня вниз на веревке...

— Я вовсе не собирался унижать твое достоинство!

— успокоил его Смит — Но мы имеем дело не только с научным явлением Оно еще и биологическое, и я у верен, что мои способности психолога помогут выяснить истинную причину нашего появления в далеком прошлом этого мира. Я должен понять, чего от нас хотят и что на самом деле произошло с экипажем “Грома”.

— И как ты рассчитываешь это выяснить? — удивился Уильяме.

— Мне кажется, что светящийся тоннель является частью этого живого организма, — произнес Джордж. — Тем самым местом, где мы смогли бы друг друга понять.

— Хорошо! — согласился с ним капитан. — Ты пойдешь в него, но без всякого оружия и с обязательством вернуться, чтобы ты там ни обнаружил.

— Даю слово психолога! — изрек Смит, приложив правую ладонь к груди.

— И будь осторожен! — напутствовал его Гаррисон.

— Помни, что твои способности уже не раз помогали нам в трудную минуту. Ты достойный член экипажа и я горжусь тем, что ты в нашей команде!

— Спасибо, капитан! — улыбнулся Джордж. — Это была неплохая речь для похорон... Но я еще собираюсь вернуться!

 

* * *

 

Рухнув в горячий песок, Смит перекатился набок и замер, озираясь по сторонам. Темные контуры гор возвышались вдали, поблескивая в серебристом свете восходящих лун. На песчаном поле не было заметно ни малейшего движения, если только в этом слабом сиянии можно было хоть что-то разглядеть. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь приглушенным биением сердца.

Гигантская колонна “Северного сияния” возвышалась над психологом, окруженная призрачным ореолом льющегося из пещеры света. Стоявший поодаль корпус “Грома” наклонился еще сильнее и, казалось, терпеливо ожидал своего падения.

“А ведь он обязательно должен упасть' — подумал Джордж. — В том времени, в котором мы приземлились на эту планету, его уже не было. Значит, он успел рухнуть и был поглощен песчаным дном каменного кольца... Интересно, сколько еще кораблей нашло здесь свой последний приют?”

Встав на одно колено, он наклонил голову и, подождав, пока окончится головокружение от резкого перехода из горячего пекла звездолета в более “прохладную” атмосферу планеты, осторожно поднялся на широко расставленные ноги. Стру и липкого пота стекали по его лицу и телу, а в ушах появился неприятный колокольный звон.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Смит взял себя в руки и пошел в обход звездолета, глубоко проваливаясь на каждом шагу в рыхлый песок. Тяжелая волна воспоминаний нахлынула на его сознание, заставив позабыть о собственном незавидном положении...

“Бедные Лиза и Нэнси, что вы чувствовали в тот ужасный момент? — подумал он с грустью. — Вот и я теперь иду по вашему следу и знаю, что скоро мы снова будем вместе и станем неразлучными навсегда ..”

Пещера приближалась, маня его ослепительным сиянием. С каждым шагом она увеличивалась в размерах, пока не застыла над Джорджем своими призрачными белыми контурами. Она была почти пятнадцати футов диаметром и уходила вглубь на неизвестное расстояние, о котором можно было лишь догадываться.

Оглянувшись, Смит бросил последний взгляд на оба корабля, отметив про себя, что купол так и не появился. Его сердце бешено стучало в груди, и он понял, что это не от жары, а от волнения перед тем, что ожидало его за порогом...

Он медленно двигался по светящемуся тоннелю вдоль его призрачных стен, переливающихся немыслимыми красками и не имеющих материальных границ, — он почувствовал это, прикоснувшись к ним рукой. Ладонь ушла вглубь, ощущая постепенно нарастающее препятствие, которое вытолкнуло ее обратно.

Пол тоннеля был твердым, как гранит, но Джордж не слышал собственных шагов, — мир зву ков был здесь чем-то нереальным...

Он прошел уже около двадцати ярдов, когда его путь преградило огромное зыбкое зеркало от пола до потолка, которое колыхалось перед ним мелкими волнами. Смит увидел в нем свое искаженное рябью отражение и понял, что его ждут по другую сторону.

Он осторожно прикоснулся к нему ладонью и она вспыхнула белым светом, который стал медленно разливаться по его измученному невыносимой жарой телу, принося с собой облегчение и прохладу.

Погладив зеркало рукой, словно маленького пушистого котенка, Джордж набрал полные легкие воздуха и сделал свой первый шаг в неизвестность...

 

* * *

 

У выхода из пещеры Смита встретил далекий луч света, тускло мерцавший сквозь обзорный экран корабля. Преодолев множество мелких барханов, Джордж дошел до “Северного сияния” и забрался по веревке наверх. Отметив про себя, что никто из астронавтов не ожидал его возвращения в шлюзе, он подобрал с пола свой фонарь и, плотно закрыв за собой дверцу люка, поднялся в кабину управления.

Гаррисон и Уильяме сидели в своих креслах и о чем-то оживленно переговаривались. Фишера с ними не было.

— Что-то случилось? — удивился капитан. — Ты зашел в пещеру всего лишь на мгновенье и сразу же вышел из нее.

— Этого не может быть! — ответил ему психолог. — Я находился в ней более сорока минут.

— Чушь! — возмутился Гаррисон. — Сейчас двадцать два часа и девять минут корабельного времени.

Вместо ответа Джордж снял с руки свои механические часы и протянул их капитану. Тот поднес их к фонарю и, смутившись, молча возвратил обратно.

— А куда подевался Боб? — спросил Смит с неприкрытым подозрением в голосе. — Мы же решили не разбредаться в разные стороны.

— Он прихватил с собой газовый резак и пошел провожать тебя, — промолвил Джон. — А разве ты его не видел?

— Нет, я поднимался наверх в полном одиночестве, — ответил психолог. — Капитан, мне нужно срочно переговорить с Вами с глазу на глаз!

— Как это понимать? — возмутился Уильяме. — Ты приходишь без Фишера, утверждаешь, что тебя не было почти час и еще не желаешь говорить в присутствии экипажа.

— Это очень важно! — произнес Смит. — Впоследствии ты и сам это поймешь.

— Черта с два я уйду! — обиделся офицер науки. — Даже и не мечтай!

— Оставь нас одних! — вмешался Гаррисон. — Сходи, поищи Боба, я не хочу, чтобы с ним случилась какая-нибудь неприятность.

— Подчиняюсь Вашему приказу, сэр, хотя он идет вразрез с моими убеждениями! — изрек Уильяме. — Джордж, ответь мне только на один вопрос: ты видел наш звездолет в том отрезке времени, из которого мы прибыли?

—Да!

— Дьявол! И чего только не бывает на свете! — проронил Сэм. — Ладно, пойду искать Фишера... Наверняка у него сели батареи в фонаре и он заблудился.

— Боб знает наш корабль лучше, чем собственную жену! — крикнул ему вдогонку Гаррисон. — Я боюсь другого: не посетили ли нас таинственные хозяева этого мира...

Оставшись наедине. Смит сел напротив капитана и посмотрел ему прямо в глаза. Тот не выдержал и отвел свой взгляд в сторону.

— Кажется, ты хотел сообщить мне что-то важное, а не играть в детские игры? — проворчал он недовольно.

— Нет, капитан! Я хотел задать Вам прямой вопрос и потребовать на него такого же прямого ответа, — произнес Смит. — И, как мне кажется. Вы уже догадываетесь, о чем пойдет речь ..

— Тогда наберись терпения, потому что вначале я собираюсь выслушать твой рапорт! — перебил его Гаррисон

— Вы не услышите его до тех пор, пока я не получу ответа на свой вопрос!

— Что? Бунт на корабле! — взорвался Джон. — Хочешь, чтобы я запер тебя в каюте на воде и су харях?

— Ценю Ваше чувство юмора, капитан! — сухо ответил психолог. — Но если Вы и в самом деле хотите добиться от меня рапорта, ответьте на мой вопрос.

— Какой?

— Где Вы прячете то оружие, из которого был убит Ричард Милтон?

— Что??? — подскочил в своем кресле Гаррисон. — Ты хоть соображаешь, что говоришь?

— Лучше сказать мне правду! — перебил его Смит — Все наши дальнейшие действия будут зависеть от Вашего ответа.

— Ты сошел с ума! — выпалил Джон.

— Нет, капитан, это уже никогда со мной не случится. Но я знаю, что Ричарда убил кто-то из нашего экипажа в попытке захватить собственный звездолет и вернуться на нем на Землю! Кто-то из вас троих, поскольку я был в пещере без оружия и даже не дошел до ее выхода, чтобы не дать себя обнаружить ..

— Это абсолютно невозможно! — замотал головой капитан. — Никто не может достать из бункера эти автоматы, даже я... Электроника корабля бездействует.А без специального пароля дверь тайника не открыть даже динамитом.

— А как его задняя стена? — спросил Смит. — Она такая же прочная?

— Я даже не знаю, что за ней находится, — проворчал Джон. — А чего не знаю я...

— ..то может выяснить другой член экипажа, который владеет строением корабля в совершенстве! — закончил за него психолог.

— Кого ты имеешь в виду? — поинтересовался Гар-рисон.

— Кто вызвался провожать меня и неожиданно исчез? — спросил его Джордж. — Кто унес с собой единственный газовый резак? Кто знает наш корабль лучше собственной жены?

— Ты думаешь, что это Боб Фишер? — удивился капитан. — Нет, он на это не способен, я знаю его больше десяти лет!

— Человек раскрывается полностью лишь в критической ситуации, — произнес Смит. — Только тогда он перестает соблюдать общечеловеческие формальности и делает все, что в его силах для спасения единственно важного на свете — самого себя!

— Ты полагаешь, что Боб способен на убийство? — переспросил Джон.

— А почему бы и нет? — изрек психолог. — Он может в одиночку поднять корабль с этой планеты и улететь на нем, испортив память главного компьютера перед посадкой на Землю и сочинив в качестве своего оправдания какую-нибудь душещипательную историю...

— У тебя началась мания преследования! — перебил его Гаррисон. — Я не верю, что кто-нибудь из нас может совершить убийство ради спасения собственной шкуры.

— Вы не способны, я это чувствую! — сказал Джордж. — Сэм не может даже спуститься с корабля, так что он тоже отпадает. Я вернулся назад, несмотря на то, что мог бы остаться в будущем и иметь реальную возможность улететь на Землю с остальными астронавтами.

— Так почему ты этого не сделал? — переспросил капитан.

— Я не настолько дорожу собственной жизнью, чтобы нарушать пространственно-временные связи, — сообщил ему Смит. — Мы ничего не знаем о хом, чем может закончиться подобное вмешательство... Я не думаю, что две одинаковые личности смогут долго существовать в одном промежутке времени. Кроме того, я даже не уверен, что возможно их длительное пребывание в различных временных отрезках, а это значит, что в одном из них должны произойти какие-то события, которые вычеркнут их из списков.

— Ты хочешь сказать, что мы должны умереть?! — ужаснулся Джон.

— Лучше это будем мы, чем они!

— Кто они? — взорвался Гаррисон. — Их уже давным-давно нет Они находятся на этом корабле, за исключением Ричарда Милтона, останки которого покоятся в песках далекого будущего...

— Это не совсем так, капитан! — перебил его психолог. — Да, мы оказались в прошлом благодаря тому, что один из членов экипажа проник в тайник и переместился в будущее с оружием в руках... Но это будущее еще не сформировалось. Оно еще должно наступить и мы сможем предотвратить эту трагедию!

— Каким это образом? — удивился Джон.

— Если мы сейчас остановим Фишера, то в будущем мы успеем улететь с поверхности этой планеты, так как никто не выйдет к нам из пещеры, а изучение светящегося купола сможет произвести оставленный нами радиозонд, — сообщил ему Джордж.

— И мы не окажемся в прошлом, Ричард останется в живых и мы вместе с ним улетим на Землю? — догадался Гаррисон.

— Да, капитан! — ответил Смит. — Все произойдет именно так.

— Тогда какого черта мы с тобой болтаем о всякой ерунде! — заорал на него Джон. — Давай разыщем того гада, кто бы он ни был, и отобьем ему все почки вместе с желанием идти на прогулку в этот проклятый тоннель...

Яркий луч фонаря прыгал по темным углам коридора, выхватывая из них то ведущую на верхнюю палубу лестницу, то хитроумное сплетение трубопроводов...

— Это должно быть где-то здесь, — прошептал капитан. — Никогда бы не подумал, что придется доставать это оружие из тайника, хотя я и заглядывал в него после посадки... Это произошло, когда Сэм и Ричард отправились за образцами скал, а Боб был занят ремонтом двигателя. Не знаю, что ты там делал у обзорных экранов, застыв перед ними, словно Статуя Свободы, но у меня появилось немного времени, чтобы привести автоматы в готовность.

— Что они собой представляют, если, конечно, это не военный секрет? — поинтересовался у него психолог.

— В настоящий момент это уже не имеет ни малейшего значения! — ответил ему Джон. — Это крупнокалиберное автоматическое ружье, стреляющее миниатюрными реактивными снарядами, которые взрываются при попадании в любую твердую цель. Оружие полностью механическое, в нем нет никакой электроники. Оно засекречено, и вот уже семь лет находится в военных арсеналах каждого космического корабля. О его существовании и коде доступа знает лишь капитан, и только он может взять на себя ответственность за его применение.

— Человечество по-прежнему усиленно готовится к встрече с внеземными цивилизациями? — усмехнулся Смит.

— Похоже, что так! — согласился с ним Гаррисон. — Красивые речи политиков о братьях по разуму не мешают готовить для них подарки... Что это?!

Он застыл на углу медицинского отсека, направив свой фонарь вглубь коридора. Луч света уперся в противоположную стену, высвечивая в ней большую круглую дыру с оплавленными краями. Капитан подошел вплотную к стене и, просунув в отверстие фонарь, осторожно заглянул внутрь тайника.

— Ты был прав, Джордж! — проворчал он через мгновение. — В который раз я убеждаюсь, что мне нужно слушаться тебя с полуслова.

Гаррисон достал из отверстия какой-то длинный предмет и, направив на него луч света, заскрежетал зубами от злости,

— Мерзавец! Он украл один автомат, а у четырех оставшихся заварил стволы — они теперь ни на что не пригодны!

Смит взялся за оплавленный металл рукой и тотчас одернул ее. сильно обжегшись.

— Боб был здесь не более пяти минут назад! — сообщил он капитану. — Бежим вниз, возможно, мы еще успеем его остановить.

Развернувшись, он бросился за угол и напоролся с разбегу на ствол направленного в его грудь автомата.

— Спешим, как всегда спешим! — ухмылялся стоявший перед ними Фишер. — Бегаем как лабораторные крысы в чьем-то диком эксперименте и некогда даже подумать о том. как выпутаться из этой дерьмовой истории...

— С каких это пор у тебя появилось чувство юмора. Боб? — удивился капитан. — Я с удовольствием посмеюсь над твоей шуткой, если ты опустишь оружие!

— Даже не думай об этом, кэп! — огрызнулся бортинженер. — Мне надоело быть мальчиком на побегушках и сидеть в этой духовке в томительном ожидании прихода хвостатых монстров. Я хочу улететь отсюда живым и я этого добьюсь!

— И каким же образом? — спросил его Смит. — Ты даже не сможешь выйти из этого тоннеля, как не смог и я!

— Врешь! — разозлился Боб. — Я слышал твой разговор с капитаном... Не стоит играть со мной в эти игры! Ты хочешь оттянуть время, надеясь, что на выручку придет Уильяме. И совершенно напрасно — Сэму сейчас не до вас. Он лежит на нижней палубе, пытаясь вытащить нож из своей спины...

— Ах ты тварь! — закричал на него Джон. — Сколько лет мы летали вместе и я даже не знал, что за змея спала у меня на груди!

— Полегче, кэп! — проворчал бортинженер. — Мой палец так и чешется на спусковом крючке! Можешь не сомневаться: я разобрался в механизме этого автомата и знаю, как им пользоваться.

— Как ты сумел до него добраться? — удивился Гар-рисон.

— Это было не так уж и сложно! — оскалился Фишер. — Вначале я заподозрил, что ты в курсе, из чего был убит Ричард Милтон. Зная, что на корабле нет другого вооружения, кроме бесполезных лазерных пистолетов, я начал поиски тайника, где мог быть спрятан арсенал и довольно быстро его обнаружил. Воспользовавшись уходом Смита, я вскрыл его за пару минут и даже успел подслушать ваш разговор о светящемся тоннеле... Сэм наткнулся на меня у выхода в шлюз и, заметив автомат, сразу все понял. Пришлось его убить, а заодно разыскать вас, чтобы мне никто не смог помешать... Вы все равно не согласитесь пойти со мной, а для меня обратного пути уже нет!

— Почему это нет! — возмутился капитан. — Ты все еще можешь отдать мне автомат и просить, чтобы тебе сохранили жизнь. Учитывая твои прошлые заслуги и чистосердечное раскаяние, я могу об этом подумать!

— Да за кого ты меня принимаешь? — заорал на него Боб. — Я хочу вернуться на Землю, увидеть свою жену и детей, нянчить своих будущих внуков...

— И рассказывать, что они обязаны трем астронавтам с “Северного сияния”, зверски убитым тобой для достижения своего личного счастья! — заметил Джордж. — Переступив один раз через жизнь другого человека, ты уже никогда не сможешь спать спокойно!

— Не тебе судить об этом! — огрызнулся бортинженер. — Ты — одинокий выродок, тебя не ждут на Земле! Ты — пустое место!

Кровь бросилась Смиту в лицо. Мрачное видение широко открытых от ужаса глаз и дикий, проникающий вглубь имозга крик дочери заставили его на мгновение забыть об опасности, стоявшей напротив с заряженным автоматом в руках. Затем все исчезло и одно видение неожиданно сменилось другим, которое неотвратимо приближалось с каждой секундой...

— Джордж! — тряс его за руку капитан. — Что с тобой случилось? Ты словно на тот свет отправился!

— Эй ты, псих! — зарычал Фишер, толкнув его в грудь стволом автомата. — Брось прикидываться, а не то я передумаю и убью тебя первым!

— Все в порядке, Боб! — успокоил его психолог. — Мне очень жаль, но в погоне за своим призрачным счастьем ты совершенно забыл одну важную вещь!

— Какую еще вещь? — удивился бортинженер.

— Свой любимый электронный ключ, идиот! — долетел из темноты хриплый голос Сэма.

Просвистев в воздухе, тяжелый инструмент проломил голову своего хозяина, который бездушным мешком костей повалился на палубу звездолета...

Капитан подбежал к Уильямсу и успел подхватить его тело, прежде чем оно сползло вниз по стене Опустившись на колени, он осторожно посадил его на пол. Окровавленный нож Боба все еще торчал из спины Сэма, затрудняя его прерывистое дыхание.

— Нужно его вытащить! — сказал Джон, повернувшись к Смиту.

— Нельзя, он сразу же захлебнется в собственной крови! — покачал головой психолог. — Пойду, поищу ему что-нибудь обезболивающее...

— Сэм, ты меня слышишь? — слезы текли по небритым щекам Гаррисона. — Прости меня, что все так получилось! Я не должен был отправляться в этот проклятый полет. Если бы не я, вы все сейчас были бы живы!

— Не стоит, Джон! — пробормотал Уильяме. — Это было удивительное приключение и я не хотел бы его лишиться...

Кровь текла у него изо рта при каждом слове, которое давалось ему с неимоверным трудом.

— Мне жаль только одного... — усмехнулся офицер науки. — Что я так и не увижу развязки этой потрясающей комедии, где впервые главную роль исполняет не человек!

— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Гаррисон.

— Это все он, Джон! — ответил ему Сэм. — Это его лукавые проделки... Мы сели на эту планету по его сигналу и теперь он изучает нас, как когда-то я изучал его...

— У тебя начался бред! — перебил его капитан. — Побереги свои силы, тебе сейчас лучше не разговаривать.

— Я в полном сознании, Джон! — прошептал Уильяме. — Как обидно умирать от пустяковой раны, когда весь корабль забит медицинским оборудованием.

— Помолчи, Сэм! — попросил его Гаррисон. — Джордж сейчас принесет что-нибудь обезболивающее, и тебе станет легче.

— Мы были несправедливы со Смитом! Прошу тебя, Джон, ради собственного блага, слушайся его! Он никогда не предложит ничего дурного. Я знаю твой идиотский характер: ты скорее умрешь, чем позволишь себе принять чужое решение! И все же, держись за него...

Глаза Уильямса застыли, уставившись немыми зрачками куда-то вдаль коридора, а из окровавленного рта донеслись лишь невнятные булькающие хрипы.

— Сэм! Нет! — закричал капитан, тряся его за плечи. — Не уходи! Я не могу потерять последнего друга...

Он поднял с пола автомат Фишера и вскочил на ноги. Его лицо горело от гнева, а скулы яростно дергались.

— Я убью тебя, кто бы ты ни был! — выкрикнул он в темную пустоту. — Я отомщу тебе за смерть своего экипажа, за предательство друга и за собственное бессилие перед лицом обстоятельств, всегда подвластных мне самому!

И он разрядил половину обоймы в даль коридора, превратив его в пылающий взрывами Ад...

 

* * *

 

— Как ты думаешь, сколько нам еще осталось жить? — устало спросил Гаррисон,' сидя на горячей палубе возле открытого люка, ведущего в шлюзовую камеру.

— Не знаю, капитан... — прошептал Смит.

— Меня зовут Джон!

— Я думаю, это зависит от нас самих, Джон! — произнес психолог. — От того, как мы относимся ко всему, что с нами происходит. От того, чего мы на самом деле хотим.

— А чего хочешь ты, Джордж? — поинтересовался капитан.

— Я хочу познать этот мир, не пытаясь найти в нем врагов и виновных в том, что с нами произошло. Именно в этом, Джон, наши с тобой взгляды полностью расходятся.

— А почему мы не можем уйти через тоннель в будущее и вернуться со всеми на Землю? — спросил ега Гаррисон.

— Я уже объяснял, но ты не придал этому значения, — тихо произнес психолог. — Мы нарушим пространственно-временные связи и, возможно, этот мир перестанет существовать вместе с крейсером “Северное сияние” и с его настоящим экипажем, который сейчас находится в далеком будущем.

— Ты все еще думаешь, что с ними теперь ничего не случится?

— Хотелось бы в это верить! — улыбнулся Смит. — Человеку всегда нужно верить в лучшее, иначе он потеряет себя самого.

— Красиво сказано, Джордж! — произнес капитан. — Но для такого пессимиста, как я, это не имеет ни малейшего значения.

— Ты сам сделал себя таким! Что-то в тебе сломалось и не дает покоя.

— А ты и правда большой спец по человеческим душам, Джордж! — усмехнулся Гаррисон. — Я никогда и никому не рассказывал об этом... Но теперь — другое дело. Я могу излить тебе свою душу, — ты все равно унесешь мою исповедь в могилу!

— Как знать, капитан, как знать... — покачал головой Смит.

— Зови меня Джоном! И брось эту дурацкую манеру разговаривать со мной полунамеками!

— Хорошо, Джон! — произнес нараспев психолог. — Я открываю свое окно и готов выслушать тебя, сын мой!

— Спасибо, святой отец! — ничуть не смутившись, ответил ему капитан. — Я грешен, святой отец, грешен своими корыстными помыслами...

— Мысли — еще не дела, сын мой! Только превращаясь в поступки, они могут вызвать радость или гнев божий!

— Я жутко ненавижу свою жену, так сильно, что готов уже бросить ее и начать вести жизнь холостяка, — проворчал Гаррисон. — Она стала настоящей мегерой, превратив мою жизнь в Ад!

— Ненависть — плохое чувство, сын мой. Облегчи свою душу перед Господом, и он поможет тебе в трудную минуту!

— Мы встретились с Бонни на вечеринке у общих знакомых двадцать три года назад, — начал свой рассказ капитан. — Я пригласил ее на танец, и она с радостью согласилась. Мы танцевали вместе целый вечер и оба были довольны друг другом... На следующий день я улетел в систему Альтаир созвездия Орла и вернулся только через три месяца. Когда я подошел к своему дому, то увидел ее сидевшей на моем крыльце. Она бросилась мне навстречу вся в слезах и заключила в свои нежные объятия. В ту ночь она осталась у меня, а на утро мне показалось, что до сегодняшнего дня я и понятия не имел, что такое настоящее счастье... Мы обвенчались через месяц. Я взял отпуск и увез ее на Мальту, где мы были неразлучны целых двадцать дней. Нам крупно повезло с погодой: дождь лил как из ведра, так что все это время мы провели в номере отеля, занимаясь любовью... Мы были безумно счастливы, но неожиданно пришла телеграмма из фирмы и мы вернулись домой. Через сутки я улетел, смущенный ее жалобным взглядом.... Прошло два года. У нас родилась дочь Элизабет, а я стал капитаном “Северного сияния”... Каждый раз, провожая меня в рейс, Бонни плакала о своей тяжкой женской участи. Мы уже не были так счастливы, как прежде, хотя между нами еще оставалось уважение друг к другу... Мы потеряли его, когда дочь подросла и перестала стесняться наших разговоров. Мы стали чужими друг другу, и это чувство все росло и крепло с каждым моим полетом. Наш маленький мир радости и счастья рухнул, придавив нас своими обломками... Любовь — это открытый бассейн, переполняющий твою душу, пока из него не вытащили пробку!

— Это жизнь, Джон! — возразил ему Смит. — Любовь — это костер, который горит, пока оба влюбленных стараются его поддерживать!

— Ты большой мастер на красивые слова, Джордж! — огрызнулся на него капитан. — Но не нужно быть психологом, чтобы понять, что в твоей душе зияет огромная рана, о которой ты никому не желаешь говорить... Если ты хочешь, мы можем поменяться местами и ты расскажешь мне о своих проблемах.

— У меня нет проблем, Джон. Есть только горечь утраты и боль от бессилия что-либо изменить! Всего два года назад я был счастливым мужем и отцом и потерял все это в одно мгновение... Моя жена Нэнси была телерепортером в самых горячих точках Земли. Ее фильмы шокировали публику и увеличивали рейтинг телепередач. Специально для нее были изготовлены великолепные серьги со скрытыми в них телекамерами, которые она снимала с себя только дома. Я работал тогда оператором в этой же студии и понятия не имел о том, что такое психолог нового поколения... Нашей дочери Лизе исполнилось двенадцать лет, и в честь успешной сдачи экзаменов Нэнси полетела с ней на туристическом судне “Калипсо” в круиз по нескольким мирам. В тот день я монтировал очередную передачу для вечернего выпуска, когда на моем экране возник пассажирский салон космического корабля...

— Джордж! — я не мог не узнать голоса Нэнси и был поражен его взволнованными оттенками. — У нас тут что-то происходит...

Я увидел каких-то людей в резиновых масках, расхаживающих между рядами кресел с небольшими автоматами в руках. Как они смогли пронести их через строгий электронный контроль, до сих пор остается для всех загадкой.

Один из террористов вел впереди себя капитана “Калипсо”, приставив автомат к виску и снимая модуль электронного управления с его головы. Надев его на свой резиновый череп, он подсоединил к нему провод от висевшего на плече передатчика и щелкнул выключателем.

Центральный канал телевидения, вещавший новости со всего мира, исказился помехами и вспыхнул перед миллиардами людей обстановкой космического судна. Стоявший напротив камеры террорист подошел ближе и снял с головы маску. У меня застучало в висках — такого урода я еще никогда не видел! Невозможно его описать: в его чертах не было ничего, на чем бы мог задержаться взгляд без боязни быть оскверненным.

Он криво усмехнулся, довольный тем, какое впечатление это может произвести на телезрителей и резким каркающим голосом произнес:

— Здравствуй, человечество! Очень рад, что наконец-то смог появиться на твоих экранах, хотя для этого пришлось прибегнуть к насилию. Меня зовут Ларри. Я родной брат Джимми-Головореза, посаженного за решетку два года назад. Его ждет пожизненное заключение только за то, что он избавлял нашу Землю от всякой мерзости, которая зашибала слишком много денег и не хотела ими делиться... Не скажу, чтобы Джимми сам любил дарить то. что награбил, но он мой брат и я не позволю ему умереть в колонии. Я выдвигаю всего три требования взамен на жизнь ста пятидесяти ни в чем не повинных людей, не считая экипажа... Первое. Джимми должен быть освобожден и прибыть в космический порт Лас-Вегаса в течение трех часов без всякой охраны. Второе. В порту сейчас находится новейший фрегат “Нью-Джерси” под американским флагом. Мне с первого взгляда приглянулась эта симпатичная посудина! Джимми должен взлететь на ней ровно через три часа пятнадцать минут в направлении “Калипсо”. Никакого сопровождения или дистанционно взрывающихся мин! И, наконец, третье: не забудьте положить в эту жестянку два миллиарда долларов, которые вы отняли у моего брата при аресте... Если по истечении десяти часов “Нью-Джерси” причалит к нам в полном соответствии с выдвинутыми требованиями, я оставлю “Калипсо” в покое и вы никогда больше не услышите о нас. Если нет, то сто пятьдесят пассажиров вместе с экипажем и дорогостоящим судном превратятся в раскаленное газовое облако... Это наша единственная передача с борта “Калипсо”, дальнейших переговоров или уступок не будет! А чтобы никто из вас не сомневался в искренности моих намерений, я покажу вам маленький спектакль с участием капитана в главной роли!

С этими словами он подошел к пленнику и, воткнув ствол автомата ему в грудь, разрядил в нее всю обойму...

— Они погибли? — спросил потрясенный Гаррисон.

— Да! — вымолвил Смит, сглотнув подступивший к горлу ком. — Такова политика нашего правительства: ни в чем не идти на поводу у террористов! Я видел на своем экране перекошенное лицо Лизы и ее широко раскрытые от ужаса глаза, когда обезумившие террористы по истечении условленного срока начали расстреливать пассажиров... Говорят, что бойня продолжалась более часа, но я уже этого не помню. Я потерял сознание, когда увидел залитое кровью лицо дочери и услышал ее предсмертный крик . Нэнси вошла в историю телевидения как репортер века, а ее безжалостный фильм до сих пор обмусоливают различные политические деятели... Я очнулся в психиатрической больнице через неделю и попытался отключить поддерживающие мою жизнь приборы. Ничего не получилось: я был мужем самой знаменитой в мире женщины и был обречен на жизнь в качестве ее безутешного супруга. В психушке меня посетил медиум Франк Руссо. Именно ему я обязан жизнью и тем, что сумел стать нормальным человеком. Он выкрал меня из больницы и втайне от всех сделал пластическую операцию у какого-то подпольного хирурга. Мне дали новую фамилию — Смит и новую жизнь в новом для меня обличий. Руссо сильно вмешался в мою психику и я стал ясновидцем... Я уже не мог жить простым смертным и прошел полный курс парапсихологии. По его окончании я узнал, что на последний рейс “Северного сияния” не могут найти психолога и предложил фирме свои услуги...

— Так ты что, сам к нам напросился? — вырвалось у Гаррисона.

— Да! — ответил ему Джордж. — Я почувствовал, что это будет необычный рейс, в котором могут понадобиться мои способности.

— Они помогли бы, если бы у вас был другой капитан...

— Не стоит заниматься самобичеванием, Джон' — перебил его Смит. — Это самое глупое и бесполезное в мире занятие.

— Светает .. — задумчиво вымолвил Гаррисон, поднимаясь на ноги. — Пора выходить наружу и посмотреть, что нового принесет этот день...

 

* * *

 

Перекинув автомат через плечо, капитан выпрыгнул из дыры в люке и соскользнул по веревке вниз, быстро перебирая по ней руками. Психолог опустился следом за ним. Они обошли звездолет и, взглянув на скалу, обнаружили, что светящаяся пещера исчезла.

— Сэм говорил, что это его рук дело! — Джон кивнул головой в сторону каменного кольца. — Он утверждал, что это животное изучает нас, как лабораторных мышей для какой-то своей, неведомой нам цели.

— Или пытается указать нам, пустоголовым, на наши ошибки! — поправил его Смит.

— Как бы там ни было, именно оно виновато в том, что с нами случилось, — процедил сквозь зубы Гаррисон. — Пришло время платить по счетам!

— Джон, ты напоминаешь муравья, который пытается напасть на медведя гризли! — охладил его пыл психолог.

— Главная проблема: найти его слабое место, — усмехнулся капитан, похлопав по стволу висевшего на груди автомата. — А там еще посмотрим, кто кого!

— Не стоит, Джон! Я уверен, что он принесет больше вреда, чем пользы!

— Поживем, увидим! — отрезал Гаррисон. — Но если я и умру, то только с оружием в руках, как подобает настоящему мужчине.

— Мне не нравится твое настроение, Джон! Неужели этот день так плох, что тебе не терпится умереть?

— Я хочу отомстить за смерть двоих друзей и за предательство третьего!

— Месть — подлое и неблагодарное занятие! — возразил ему Смит. — Она ожесточает сердце и делает человека своим рабом.

— Уж лучше умереть, как мужчина, чем сдохнуть от страха и голода в этой проклятой духовке! — проворчал капитан. — А вот и наши хозяева пожаловали!

Он указывал стволом автомата в то самое место, где этой ночью появлялась светящаяся пещера.

Приглядевшись, Смит заметил две фигуры, медленно плывущие к ним навстречу. Именно плывущие, отметил он про себя, потому что их тела не имели ног или каких-то других конечностей, способных к передвижению. Они парили в воздухе, напоминая огромных фиолетовых головастиков, длинный хвост которых болтался сзади, оставляя извилистый след в песке. Голова этих созданий представляла собой полупрозрачный студень без малейших намеков на глаза, нос или рот. Она слегка колыхалась в полете, словно огромный желатиновый пудинг. Рук не было вовсе, и это удивило Джорджа сильнее всего. Он еще мог представить, что живые существа способны овладеть левитацией, но чтобы они не имели ни одной конечности для элементарного взятия предметов, — это было не под силу даже его воображению.

Полупрозрачные фиолетовые тела приблизились к ним уже на тридцать ярдов, когда Гаррисон передернул затвор своего автомата и направил его в сторону головастиков.

— Не надо, капитан! — взмолился Смит, хватаясь рукой за ствол. — Опустите оружие, тогда они не причинят нам вреда. Возможно, это тот самый контакт, которого человечество ждет уже несколько веков!

— Тогда будем считать его состоявшимся! — со злостью в голосе выкрикнул Джон.

Повалив психолога, он одним рывком выдрал автомат из его рук и нажал на курок. Прозвучала оглушительная очередь и крохотные ракеты помчались навстречу своей цели.

Джордж перевернулся набок и, подняв голову, бросил взгляд на головастиков, все еще пытаясь дотянуться рукой до бьющегося в конвульсиях автомата. Тот ожесточенно плевался смертью, словно его хозяин решил свести счеты со всей планетой.

Существа задергались, уклоняясь от летящих в них снарядов. Но их было много, слишком много для двоих.И Смит в ужасе наблюдал за тем, что же произойдет. Он уже схватился за ствол раскалившегося от чрезмерных усилий автомата, когда один из головастиков замер, покрывшись на мгновение чем-то белым. Эта оболочка слегка прогнулась от попавшей в нее ракеты и, распрямившись, послала ее обратно.

— Ложись! — заорал Смит.

Но было уже поздно: маленький остроконечный цилиндр преодолел короткое расстояние, отделявшее мишень от стрелка, и впился в его грудь, запылав огромным красным букетом.

Капитан Джон Гаррисон перестал существовать, разлетаясь по миру бесформенными кровавыми кусками.

Острый осколок снаряда ударил по правому запястью Джорджа, и он увидел обрубок своей кисти, который медленно отделился от руки и полетел вниз.

Стены каменного кольца и приближающиеся фиолетовые тела инопланетян поплыли перед глазами психолога, и он рухнул в обагренный кровью песок...

 

* * *

 

Что-то непонятное творилось в сознании Джорджа, вызывая чуждые ему образы...

Он приоткрыл веки и увидел над собой огромного монстра без глаз и рта, который навалился на него своим массивным телом и засосал его покалеченную руку вглубь желеобразной головы. По всем органам Смита протекали легкие нервные импульсы, которые исходили из полупрозрачной головы чудовища.

Это продолжалось лишь пару минут, а затем послышалось громкое чавканье и рука психолога выскользнула из фиолетового студня, погрузившись своими пальцами в рыхлый песок...

Джордж лежал на спине, боясь пошевелиться и пытаясь осознать тот невероятный факт, что его правая кисть сжимает раскаленную горсть песка. Он не мог посмотреть на нее, так как боялся неосторожным движением привлечь внимание чудовища, которое все еще висело в воздухе рядом с его телом.

Легкое дуновение ветра подсказало ему, что существо улетает прочь. Смит повернул голову набок и, скосив глаза, убедился, что его предположение оказалось верным. Подождав, пока оба головастика скрылись из вида, растворившись прямо в воздухе в пятидесяти ярдах от каменного кольца, психолог встал на колени и поднес правую ладонь к глазам.

Теперь он видел, что перед ним была совершенно нормальная рука, — он ощущал каждый ее нерв. Он специально растер ладонь и подергал за все пальцы, чтобы окончательно развеять свои сомнения.

Эта кисть была не просто пришита, а восстановлена заново. Джордж понял это, когда не нашел шрама на своей правой ладони, который остался у него еще во время учебы в колледже в результате неосторожного обращения с самодельной взрывчаткой...

“Как им это удалось? — с восхищением подумал Смит. — Это не просто разумные, а очень высокоразвитые существа, если за несколько минут они смогли выяснить строение моего тела и восстановить утраченную кисть руки... А ведь они имели полное право оставить меня умирающим на песке — я не сделал им ничего хорошего. Хотя, нет: я до последней секунды пытался предотвратить разыгравшуюся трагедию. Неужели они поняли мои намерения и отблагодарили подобным образом?”

Он встал на ноги и огляделся по сторонам. Пластиковый комбинезон и песок под ногами были покрыты запекшейся кровью, а в нескольких ярдах вокруг лежали бесформенные останки капитана Гаррисона.

Комок пищи подкатил к горлу психолога, и он с огромным трудом удержал подступившую рвоту. Пошатнувшись, он побрел прочь от этого кошмарного места, едва не наступив по дороге на оторванную кисть своей правой руки...

Солнце стояло в зените, освещая склонившуюся над скалами одинокую луну и белоснежный песок в багровых тонах, который темным пятном выделялся среди прочего великолепия окружающей природы. В ослепительно-синем небе не было заметно ни крохотного облачка или, на худой случай, хотя бы легкой дымки.

Джордж шел к своему звездолету без всякой цели и смысла. Ноги глубоко проваливались в рыхлый песок, и каждый отвоеванный у планеты шаг давался ему с невероятным трудом. Яркие лучи солнца слепили его воспалившиеся глаза, а в ушах стоял громкий перезвон несуществующих колоколов. Сильно кружилась голова, а взмокшее тело напоминало полуживого цыпленка, которого завернули в фольгу скафандра и поставили в духовку на медленный огонь.

Пора было обедать, но Смит не смог бы затолкать в себя и унцию еды, хотя и был довольно сильно голоден.

“Интересно, — подумал он. — А чем питаются эти головастики. При полном отсутствии рта они могут восполнять свою энергию, только впитывая ее напрямую из солнца или из окружающего космоса... Совершенное творение эволюции, которое не нуждается ни в пище для тела, ни в руках для ее добывания! Не удивительно, что следующим шагом должен был стать отказ от ног, как от способа передвижения — слишком медленного и требующего больших физических затрат”.

Джордж обошел корабль и остановился как вкопанный — в скале появилась огромная черная дыра. Он готов был поклясться, что всего пару минут назад ее не было и в помине, но спорить было не с кем.

Психолог протер глаза и, убедившись, что это не галлюцинация, побрел к ее входу...

Это была не та призрачная светящаяся пещера с нематериальными стенами, в которой он побывал предыдущей ночью. Перед ним находилась самая обычная дыра в скале с неровным потрескавшимся сводом. Смиту даже показалось, что в ее облике было что-то знакомое: на Земле он не раз спускался в подобные пещеры.

Войдя внутрь, он увидел торчавшие из стен факелы, которые пылали ярким зеленым пламенем. Все было настолько нереальным, что Джордж еще раз закрыл глаза и, надавив на веки пальцами, раскрыл их как можно шире.

Ничего не изменилось: он по-прежнему стоял на пороге каменной пещеры, а длинная цепочка зеленых огней освещала уходящий вглубь коридор. Смит медленно побрел по нему, прикасаясь к стенам руками.

Зацепившись пальцами за факел, он остановился и подошел к нему вплотную. Каменная рукоять, украшенная самой красивой резьбой, какую ему приходилось видеть, заканчивалась круглой чашей, в которой бурлило зеленое пламя. Психолог поднес к нему свою руку и только тогда почувствовал, как от него веет прохладой.

“Холодный огонь! — удивился он. — Как такое возможно?”

Джордж повернулся к центру коридора и замер: в глубине противоположной стены показалось слабое свечение. Его яркость постепенно нарастала и перед изумленным Смитом появилась серия картин...

В черном океане безбрежного космоса среди миллионов немигающих звезд он увидел знакомые контуры “Северного сияния”, которое приближалось к одинокой планете, вращающейся вокруг гигантской желтой звезды

Корабль вошел в атмосферу и начал свое рискованное падение на песчаную поверхность внутри каменного кольца. Джордж у видел лица астронавтов, переполненные страдания и ужаса, и свое собственное лицо, которое показалось ему на редкость спокойным...

Он заметил, как в съехавший с трапа броневик забрались Сэм Уильяме и Ричард Милтон и как они собирали образцы скал с помощью механических манипуляторов.

Он увидел, как засверкали дюзы звездолета и как вышедший из пещеры человек, чье лицо он впервые сумел разглядеть, безжалостно расстрелял корабельного врача...

Он разглядел огромный светящийся вихрь вокруг крейсера, который сменился ярким солнечным днем и стоявшим поодаль корпусом “Грома”...

Сэм изучал под микроскопом разложившиеся образцы, а трое оставшихся астронавтов шли по наклонным палубам старого корабля...

Смит входил в светящуюся пещеру, а Боб вырезал дыру в тайнике и заваривал стволы автоматов...

Сэм с ножом в спине из последних сил полз по коридору, пытаясь спасти их жизни...

Гаррисон с искаженным от ненависти лицом держал в руках плюющийся смертью автомат, в то время как Смит пытался вырвать его из рук...

И наконец, он увидел, как в зеркале, самого себя, стоявшего перед этой стеной с широко раскрытыми от удивления глазами.

А потом Джордж услышал слабый всплеск воды и, обернувшись, заметил в глубине пещеры маленькое озеро, которое светилось изнутри ярким зеленым светом. Он подошел к нему и, опустившись на колени, погрузил пальцы рук в его теплую поверхность, ярко вспыхнувшую от этого прикосновения.

Он вновь услышал шепот воды, в котором ему померещилось какое-то знакомое слово. Этот удивительный потусторонний звук усиливался, полностью завладев его вниманием, и изумленный Смит совершенно отчетливо услышал обращенное к нему слово “Джордж”.

Оно повторялось снова и снова, маня его в светящуюся глубину и гипнотизируя своей настойчивостью.

Смит набрал полные легкие воздуха, отметив про себя, что уже делал недавно нечто подобное и, подняв фонтан разноцветных брызг, нырнул вниз головой в зовущую его бездну...

 

* * *

 

— Капитан, корабль к взлету готов! — сообщил “Веселый Роджер”. — Старт через пятьдесят секунд. Начало отсчета через сорок.

Воцарившаяся в салоне тишина действовала угнетающе...

Каждый из астронавтов думал о чем-то своем, но все вместе они размышляли о главном: что ждет их после того, как турбины звездолета вдавят их в кресла и вырвут из объятий этой непредсказуемой планеты.

Ричард Милтон думал о том, что скорей бы закончился этот чертов рейс и он смог бы взять лишний месяц оплачиваемого отпуска. Ему очень хотелось сказать что-нибудь смешное, но он не мог: язык прилип к небу и во рту появился отвратительный привкус горечи.

Боб Фишер лихорадочно вспоминал, закончил ли он в спешке восстановление поврежденной электрической изоляции в двенадцатом отсеке проклятого двигателя и если нет, то как это может сказаться на его работе при стартовых перегрузках.

Сэм Уильяме размышлял об удивительных образцах скал, которые они нашли на этой планете, и о том, не сможет ли глубокое замораживание повредить находящиеся в них клетки неизвестного организма.

Капитан Гаррисон вспомнил свою любимую дочь, которая к этому времени уже вышла замуж за парня, живущего в другом городе и которого Джон из-за своей проклятой работы даже ни разу не видел в лицо. Дай Бог, чтобы ее семейная жизнь сложилась удачно и она никогда не стала похожей на свою мать!

Смит — о чем думал Джордж, было тайной даже для него самого. Смутные образы проплывали перед его затуманенным мозгом, порождая явления, перед которыми обыкновенный человек мог бы сойти с ума...

Голос компьютера, начавшего предстартовый отсчет, вырвал их из плена собственных мыслей, заставив сосредоточиться на единственно важной в настоящий момент цели: улететь подальше от этой планеты, затягивающей на их шее хорошо намыленный галстук.

— Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один...

— Старт!

Звездолет неторопливо оторвался от горячего песка и взмыл в потемневшее небо, в котором уже начали зажигаться крохотные светлячки далеких звезд.

— Десять секунд полета! — прозвучал в салоне доклад корабельного компьютера. — Двигатели и системы в порядке.

“Боже, как тяжело дышать! — подумал Гаррисон. — Еще не хватало, чтобы организм не выдержал стартовых перегрузок и отказал в самое неподходящее время”.

— Тридцать секунд полета... Мы выходим в верхние слои атмосферы.

— Как там наш мыльный пузырь? — выдавил из себя капитан.

— Еще не появился! — ответил “Веселый Роджер”. — Согласно корабельному времени, это должно произойти только через две с половиной минуты.

— Уматывай подальше от этого места! — скомандовал Гаррисон. — Еще не хватало, чтобы нам начали мерещиться какие-нибудь твари — и так нервы ни к черту!

— Понял, капитан! — изрек корабельный компьютер.

— По моим расчетам, мы удалимся от планеты не менее чем на семь тысяч миль, прежде чем купол захлопнется.

— Меня это вполне устраивает! — успокоился Джон и обернулся к остальным астронавтам. — А как вас, парни?

Парни что-то проворчали в ответ, но Гаррисон уже этого не слышал. Он думал о том, сумеют ли они вернуться через ноль-пространство на Землю. То, что это удалось сделать экипажу “Грома”, еще не является обязательным для всех остальных...

— Капитан, звездолет вышел в заданные координаты!— доложил “Веселый Роджер”.

— Что с куполом? — поинтересовался Джон.

— Его все еще нет!

— Может, барахлят датчики зонда? — забеспокоился Сэм.

— Нет, мои показывают то же самое! — успокоил его компьютер.

— А чего вы, собственно, хотите? — вмешался в их разговор Смит. — Вы устранили из уравнения одно из его условий — наш корабль и ждете, что все пойдет, как по маслу!

— Как понимать твое заявление? — нахмурился Гаррисон.

— Возможно, присутствие постороннего объекта внутри каменного кольца и вызывает появление этого купола со всеми его последствиями! — пояснил свою мысль психолог.

— Ты говоришь так, словно эта круглая скала является гигантским животным, а не обычной горной породой, в которой паразитирует неизвестный нам организм! — заявил Уильяме.

— Как знать, Сэм, как знать! — тихо промолвил Джордж.

Он замолчал и закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла.

Два долгих часа пролетели в бесплодном ожидании: купол так и не появился...

— А кто сказал, что это вообще должно случиться? — нарушил тишину Гаррисон. — Главному компьютеру рассчитать траекторию полета и заложить координаты Солнечной системы для перехода через ноль-пространство!

— Есть, капитан! — отчеканил “Веселый Роджер”.

Повернувшись к астронавтам, Джон посмотрел в их глаза и, прочитав в них то, чего более всего хотел сам, веселым голосом скомандовал:

— По морозильникам, парни! Мы возвращаемся домой!

 

* * *

 

Дверцы кабин для анабиоза медленно приоткрылись, и Гаррисон осторожно поднялся из своего кресла. Какое-то скверное предчувствие зарождалось в его сознании, не сформировавшись еще в законченную мысль...

Выпрыгнув из кабины, он схватился рукой за поручень у стены и зашлепал босыми ногами в сторону главного компьютера.

— Где мы находимся? — спросил Джон, остановившись перед улыбающейся голограммой и массируя пальцами рук свою изрядно затекшую поясницу. — Только на этот раз без шуток!

— В Солнечной системе, капитан! — доложил “Веселый Роджер”. — Девятьсот пятьдесят тысяч миль от Земли.

— Парни, мы дома! — закричал обрадованный Гаррисон.

Захлопав в ладоши, словно мальчишка, он повернулся к остальным астронавтам и замер с приоткрытым ртом. Волосы встали у него на затылке и разряд электрического тока пробежал по всему телу.

Приоткрытая кабина психолога была пуста. Сквозь ее прозрачный корпус виднелся лишь серебристый пластик кресла да валявшиеся в нем наручные механические часы с дешевым железным браслетом.

Сэм Уильяме, Ричард Милтон и Боб Фишер покоились в своих креслах, опутанные многочисленными датчиками. И их перекошенные лица выражали не меньшее изумление, чем физиономия самого капитана.

А им было от чего прийти в испуг. Спрятаться в закрытом помещении центрального салона было практически невозможно. Да и не могло это прийти в голову такому угрюмому человеку, каким был психолог Джордж Смит — парень с куском металла вместо души.

Гаррисон уже не удивился, когда прибежавший из морозильного отсека Сэм Уильяме не обнаружил в бункерах образцов каменного кольца, а трехчасовые поиски Смита не дали никаких результатов...

 

* * *

 

Джордж очнулся.

Он лежал на каменном полу под огромным красным куполом, потолок которого терялся из вида где-то высоко над его головой. Пылающие багровым светом стены были изъедены многочисленными морщинами, словно он находился внутри гигантского мозга.

Смит встал на ноги и осмотрелся.

Повсюду была одна и та же картина. Каменный пол, на котором он лежал, был покрыт большими морщинистыми валунами, более темными по сравнению с окружающими их стенами.

Озера, в которое он нырял и в котором, как прекрасно помнил, он захлебнулся светящейся водой, не было и в помине.

Психолог подошел к ближайшему камню и прикоснулся рукой к его упругим морщинам, почувствовав под холодной поверхностью сильный вибрирующий пульс.

Только сейчас он осознал, что температура окружающего воздуха стала заметно прохладней...

— Джордж! И снова этот голос!

Смит заткнул пальцами уши, не в силах слышать это гипнотическое слово.

— Джордж!

Нет, это не помогает: голос проникает сразу в его сознание, минуя органы слуха.

— Я уже здесь! — крикнул Смит в пустоту. — Ты хотел меня видеть и я пришел... Кто ты? Покажись мне!

— Ты во мне! — послышался все тот же голос. — В самой глубине моего мозга.

— Значит, я был прав: это действительно твой мозг! Так чего же ты хочешь от меня?

— Не я! — прозвучала ответная мысль. — Я хочу узнать, чего хочешь ты... Ты не такой, как остальные земляне: ты не боишься самого себя и ищешь ответы на непонятные вопросы!

— Зачем ты позвал наш корабль? — спросил Джордж.— Мы надеялись встретить на этой планете разум, а попали в ловушку! Неужели все эти смерти были кому-то нужны?

— Я не звал вас, а лишь дал знать, что существую! — прозвучал лаконичный ответ. — Вы сами решили сесть на меня и подвергнуть меня исследованиям.

— Мы сели внутри каменного кольца, не зная, что это  ты!

— Лишь часть меня! Я — вся эта планета, которая вращается вокруг искусственно созданного мною солнца. Каменное кольцо является местом, где я вступаю в контакт с теми, кто ко мне прилетает.

— Невероятно! — поразился Смит. — Планета-существо?!

— Скорее, планета-разум... Я не являюсь обычным белковым организмом, как вам уже объяснял Сэм Уильяме!

— Ты знаешь даже содержание наших разговоров?

— Конечно! Ведь в них наиболее полно раскрылось то, что вы привыкли называть душой!

— Боюсь, что ты разочаровался в человечестве!

— Увы! — послышался тихий голос, в котором ощу-. щались огорченные нотки. — Вы еще не достойны контакта...

— Контакта с тобой? — переспросил Джордж. — Тогда зачем ты подарил мне жизнь и позволил нам встретиться?

— Нет, контакта с другим разумом! — прозвучало в ответ — Я лишь подвергнул вас испытанию, преодолев которое, вы могли получить доступ к обитаемым мирам.

— Каким это образом?

— Я — Врата Вселенной! — произнес гигантский мозг. — Через меня ведут дороги к цивилизациям в настоящем, прошлом и будущем.

— А как же ноль-пространство? — удивился психолог. — Ведь, проникнув в него, можно оказаться в любом из миров.

— Только в необитаемом! Количество галактик бесконечно, и всякий населенный мир окружен огромным кольцом доступных, но пустых планет. Процесс мироздания позаботился, чтобы каждая цивилизация имела вдоволь свободного пространства для последующего переселения без претензий к своим соседям... Иначе и быть не может: любой, самый совершенный мир когда-то был очень молод и мог быть уничтожен более слабым противником, который проник в его историческое прошлое...

— Значит, путешествие во времени не противоречит законам природы?

— Не более чем встреча с инопланетным разумом! Обитаемые миры не всегда существуют в одном и том же отрезке времени. Некоторые из них погибли от взрыва сверхновой миллионы лет назад, так как их уровень развития не позволил переселиться в более безопасную галактику. Другие появятся только через сотни миллионов лет, когда их звезды остынут и образуют на окружающих планетах благоприятные для жизни условия...

— И они могут общаться друг с другом? — удивился Смит. — Но как?

— Для этого и существую я — Врата Вселенной! Именно я решаю, готова ли новая цивилизация к встрече с братьями по разуму или им следует пока воздержаться, как в случае с вами.

— Увы! Человечество не способно найти себе друзей даже среди народов собственной планеты. Не знаю, сможем ли мы этому научиться или так и останемся в гордом одиночестве? Эпоха глобальных войн закончилась, но оружие все еще остается нашим неотъемлемым атрибутом .. Мне очень жаль, что мы причинили тебе столько неприятных минут и покушались на жизнь разумных существ этого мира!

— Ты имеешь в виду Кворков? — переспросил его мозг. — Они живут в другой галактике и появляются у меня только в случае чрезвычайных ситуаций. Они — врачи и судьи Вселенной, которые путешествуют по разумным мирам и помогают их жителям .. То, что они спасли тебя, лишний раз подтверждает мою догадку, что ты относишься к числу достойных!

— Достойных чего?

— Иметь доступ ко всей Вселенной, а не только к ее безжизненным планетам.

— Ты говоришь так, словно я могу шагнуть за порог этой пещеры и оказаться в другом мире.

— Да! Ни одна из разумных галактик не пользуется для этой цели сложными и опасными космическими кораблями. Каждый из обитаемых миров имеет мои Врата, через которые можно попасть на другой мир в любом отрезке времени. У них не возникает проблем с местными жителями: они легко и свободно общаются с каждым из них, ведь языкового барьера не существует!

— Как такое возможно?

— Так же, как мы сейчас общаемся между собой — каждый из нас читает мысли другого... Но есть одно обязательное условие! Ты можешь пройти вооруженным сквозь Врата только в пределах того мира, на котором находишься. Но ты не должен пытаться проникнуть на другую планету, иначе твое тело никогда не будет восстановлено из разложившихся атомов.

— Разумное условие! Но насколько оно выполнимо? — спросил Джордж. — Ведь оружием может стать самый безобидный с виду предмет.

— Все дело в тебе самом: в твоем сознании и мыслях. Ты никогда не сможешь утаить их от себя, а то, что доступно тебе, от меня никогда не скроешь!

— Причем здесь ты?

— Мой мозг связывает воедино все нити разумных галактик, позволяя преодолевать миллиарды световых лет и миллионы лет времени! — ответили ему Врата.

— И все это мне теперь доступно?

— Да!

Прямо перед Смитом возникло и заколыхалось знакомое уже зеркало.

— Теперь, Джордж, перед тобой встал выбор! Ты можешь вернуться сквозь эти Врата в будущее — в собственное тело, и улететь вместе с экипажем “Северного сияния” на Землю. Ты забудешь обо всем, что видел и никогда не станешь об этом сожалеть... Но если ты захочешь, то ты сможешь отправиться в самое невероятное в своей жизни путешествие — по разумным планетам, о которых человечество не могло даже мечтать... Ты увидишь другие миры. Ты можешь начать с любого из них, ничего о нем не зная. Достаточно лишь представить себе на мгновение внешний облик этого мира и шагнуть во Врата... Не бойся ошибок! Вселенная безгранична и в ней возможно даже то, что кажется совершенно немыслимым .. Самые невероятные твои фантазии станут реальностью, если ты этого сильно захочешь!

— Как я могу отблагодарить тебя? — спросил потрясенный Смит.

— Ты уже это сделал! — ответили ему Врата. — Ты подарил мне надежду, что когда-нибудь я появлюсь и на вашей Земле.

— Спасибо! Я не прощаюсь: что-то подсказывает мне, что мы еще увидимся.

— Конечно! Ведь я буду с тобой в каждой галактике — на любой планете, где бы ты ни оказался! Я буду с тобой в мороз и в пургу, в солнечный зной и в неистовый ливень... Я буду направлять тебя в твоем поиске и помогать в трудную минуту. Ты всегда сможешь спросить у меня совета или укрыться от непогоды... Я буду с тобой везде и всегда, ведь мне уже столько лет, сколько существует Вселенная!

Джордж сделал шаг и остановился у Врат. Они колыхались перед ним своими зыбкими волнами, отражая его призрачные контуры.

Он закрыл глаза и расслабился...

Он припомнил одно из религиозных учений, что душа каждого из нас остается жить после смерти на какой-то безымянной планете в огромных просторах Вселенной. Он вспомнил свою жену и дочь, их горящие любовью глаза и нежные, как перезвон колокольчиков голоса, так сильно похожие друг на друга, что он и сам их часто путал.

“Любимые мои, как же я по вас соскучился!” — подумал он с грустью.

— Смелее, Джордж! — прозвучал ласковый голос. — Тебя ждут!

Смит едва не вскрикнул от неожиданности, ясно и отчетливо увидев перед собой их лица.

Так и не открыв глаза, чтобы не потерять драгоценное видение, он вдохнул полные легкие свежего, благоухающего запахами незнакомых цветов воздуха и сквозь волну рванувшегося навстречу ветра уверенно шагнул во Врата...

[X]