Книго

---------------------------------------------------------------
     "Иностранная литература" No 4, 2001
     Перевод с чешского С. Скорвида
     OCR, spellcheck: Alexandr V. Rudenko ([email protected]), 01.07.2001
---------------------------------------------------------------
                     
Из книги "Жизнь без смокинга"
     Я  -  поклонник  солнца  в ресторанчиках  под открытым  небом, любитель
глотка луны, отраженной в мокрой мостовой, я шагаю прямо и ровно, в то время
как  моя  жена   дома,   хотя  и  трезвая,  совершает  неверные  движения  и
пошатывается, шутливое толкование  Гераклитова "Panta  rhei" переливается  у
меня  в  горле,  и  любая  пивная  на  свете  видится мне  скопищем  оленей,
сцепленных  между  собой  рогами беседы, выведенное крупными буквами memento
mori! , сквозящее во всех вещах и людских  судьбах, вновь и вновь дает повод
выпить sub specie aeternitatis  ,  так  что я - догматик в жидком состоянии,
теория  тростника и  дуба - моя  движущая сила, я - испуганный  человеческий
вскрик, который  снежинкой  падает  на землю, я  вечно спешу, для того чтобы
два-три часа в день бездеятельно и деятельно мечтать, ибо я  хорошо  сознаю,
что  человеческая жизнь  течет  так же, как тасуется колода  карт, что лучше
меня кто-нибудь выстирал  бы  или  обронил вместе с носовым платком,  иногда
кажется, будто  я предвкушаю, что на  меня вот-вот свалится  миллион, хотя я
отлично  понимаю,  что  в конце концов мне выпадет  смеющийся ноль, что весь
этот  хоровод начался с капельки  семени и  закончится потрескиванием  огня,
после  такого прекрасного  начала - столь прекрасный  конец, и  в миловидном
обличье жизни ты ласкаешь кумушку Смерть; я поливаю цветы, когда идет дождь,
в душном июле волоку за собой  декабрьские санки, в жаркие летние дни, желая
обрести прохладу, я пропиваю деньги, которые отложил на покупку угля,  чтобы
согреваться зимой, я то и  дело  замираю  в  страхе  от того,  что людей  не
страшит,  как  коротка жизнь  и  как  мало  времени отпущено им  на  запои и
безумства,  пока же хватает  времени,  я  воспринимаю утреннее  похмелье как
полезный  опыт, как  высшую ценность поэтической травмы с признаками пищевой
несовместимости, которую  нужно  смаковать  как святой приступ желчекаменной
болезни,  я -  раскидистое  дерево  с переплетенными  ветвями  счастливых  и
несчастных случаев,  полное внимательных  и  улыбчивых  глаз, которые всегда
пребывают в состоянии влюбленности, какое это  наслаждение -  молодые побеги
на   старом   стволе   и  смех  свежераспустившейся  листвы,  мой  климат  -
переменчивая  апрельская погода  залитая скатерть -  вот  мое  знамя, в  его
колышущейся  тени  я  переживаю не только радостную  эйфорию,  но и оползень
возвращения  к жизни,  тупую боль в  затылке  и  страшную дрожь в  руках,  я
собственными зубами извлекаю  из ладоней осколки и  остатки вчерашней бурной
ночи и каждое утро удивляюсь, как это я еще не умер, я все время ожидаю, что
загнусь раньше, чем успею всласть побезумствовать, я  не мню себя четками, я
лишь звено в  разорванной цепочке  смеха,  хрупкая поросль  ясеня дает  силу
моему буйному  воображению,  во мне что-то  выхолощено -  нечто  такое,  что
одновременно существует и при этом  откатывается в прошлое, дабы оно, описав
дугу, катапультировалось в будущее, которое опять-таки вечно отодвигается от
моих  жадных  губ и  глаз, отчего  они косят, будто перед  глыбой  слоистого
исландского известняка,  сегодня  есть вчера, но  прежде  всего послезавтра,
поэтому   я   -   творец   поспешных   всеобъемлющих   выводов,   дегустатор
расплесканного пространства;  склероз, маразм, как и детский щебет, я считаю
источником  вполне вероятных открытий,  игривостью  и игрой  я обращаю юдоль
слез в смех, я зачаровываю действительность, и она всякий раз дает мне знак,
я - робкая  косуля на поляне дерзких  мечтаний, я - колокол,  треснувший под
ударами молниями ожиданий, объективной реальности и  общественных наук,  я -
гений   разрушения,   браконьер  в  угодьях   речи,   лесничий  несерьезного
вдохновения, сторож на  поле  анонимных анекдотов, убийца благих  намерений,
инспектор  рыбнадзора у темных  омутов спонтанности,  герой  здравомыслящего
безрассудства, опередивший свое время  опрометчивый крестоносец параллелей и
меридианов,   желающий  откусить   от  ломтя   хлеба,   намазанного   маслом
бесконечности, и отхлебнуть из поллитровой  кружки  сливок  вечности, причем
немедленно; в неверном  толковании  Христовых слов  я нахожу особую прелесть
апостольских посланий, меня  украшает ледяная крошка  по  берегам  замерзшей
реки,  о  которую  легко  пораниться,  я -  депрессия,  хандра и  тоска, моя
готовность пробивать лбом стену - это попытка, откладываемая со дня на день;
можно ли жить иначе,  чем  я  жил  до  сих пор,  я - неврастеник с  отменным
здоровьем, который страдает лишь бессонницей и спит крепко только в трамвае,
позволяя  ему  увезти  себя  на  конечную остановку, я  - великое  настоящее
скромных   ожиданий  и   ожидаемых  великих  крахов  и  поражений,  на  краю
причудливого  небосклона  передо  мной  мерцают  новые  горизонты  маленьких
провокаций и минискандалов, поэтому я - клоун,  мультипликатор, рассказчик и
домашний учитель  точно  так же,  как непревзойденный сочинитель доносов  на
самого себя и писем с угрозами в свой же адрес, ничтожные известия  я считаю
достойными стать преамбулой к  моему уставу,  который я  то и дело  меняю  и
никогда не могу окончить, в наброске  едва обозначенной тени я нахожу проект
гигантского сооружения, хотя это всего лишь  уже давно  исчезнувшая  детская
могилка, я  -  стареющий человек, несущий под сердцем  свою  молодость,  мои
жесты  и язык  -  это  переменчивая  грамматика моего собственного  жаргона,
свежая отбивная и кружка  холодного пива спустя полчаса доказывают мне,  что
материя транссубстанциализется в хорошее настроение, дешевая метаморфоза для
меня  -  первейшее из  чудес в мире, а  рука на  плече  друга - это ручка от
дверей к блаженству, где каждый предмет любви есть средоточие райских кущей,
каннибализм  -  это  путь  по бесплодной  пустыне без священников и школьных
аттестатов,  грустные   глаза  коров,  любопытно  выпученные  поверх  бортов
грузовых машин,  - это и мои глаза, молодая телочка, которую ждут мясники со
сверкающими ножами, - это я сам,  синичка с вывернутыми  крыльями, утонувшая
морозным вечером в ведре с  ледяной водой, - это тоже я, и  огонь, в который
возвращаются верные осы,  чтобы  сгореть вместе с прочими в пылающем гнезде,
дает мне весьма точное представление о горящих сотах с медом, приготовленным
лишь для меня;  итак,  я -  член-корреспондент  Академии  пабителей, студент
кафедры  эйфории,  мой  бог  -  Дионис,  прекрасный  и вечно  пьяный  юноша,
веселость  в человеческом образе, мой  духовный  отец  -  ироничный  Сократ,
который  терпеливо ведет разговор  со всяким,  чтобы  посредством языка и за
язык подвести его к самому порогу  неведения, мой возлюбленный сын - Ярослав
Гашек,   первооткрыватель  рассказов   из  пивной,  гениальный  самородок  и
сочинитель, который, очеловечив  прозаический  небосвод, предоставил  писать
другим. Немигающими глазами я вглядываюсь в синие зрачки этой Святой Троицы,
так и не  достигая вершин пустоты, упоения  без алкоголя, просвещенности без
знания, я  - обескровленный смехом бык,  чей  мозг кто-то поедает  ложечкой,
словно мороженое.
     Официант, у вас найдется для меня еще один гуляш?
     P.S. 

Анализируя  этот текст, который я написал  за пять  часов во время
случайных перерывов  между  рубкой дров и кошением травы, текст,  в  котором
ощущается замедленный пульс вертикально опускающегося топора и горизонтально
режущей  австрийской  пилы, я должен отделить фразы, явившиеся  суммой моего
внутреннего  опыта,  от почерпнутых мною из книг.  Я обязан назвать  авторов
изречений,  которые с тех  пор, когда  я впервые прочел их, так  очаровывают
меня, что я жалею, что не придумал  их сам. "Я не мню себя четками,  я  лишь
звено в разорванной цепочке..." - это  перевернутая вариация изречения Ницше
"Я не  звено цепи, но сама  цепь".  "Каждый  предмет  любви есть  средоточие
райских кущей" - точная цитата из  Новалиса, тогда как  "Дионис, веселость в
человеческом образе" - из Гердера. Это все.

Книго
[X]