Книго
                              Дмитрий ГРОМОВ
                                 ОБОРОТЕНЬ

     Этот полустанок ничем не  отличался  от  других  таких  же  построек,
разбросанных на длинных  уральских  перегонах  между  крупными  станциями.
Заплеванный семечками бетонный пол, окурки под облупившейся  и  изрезанной
ножами скамейкой, стены, испещренные надписями, начиная от "АС/DС",  "Петя
- дурак" и "Коля + Лена = любовь"  и  заканчивая  импортными  "факами".  В
самом темном углу - всегда закрытое окошечко кассы, и рядом  -  замазанное
известкой расписание поездов. Еще на полустанке был буфет, и  он,  как  ни
странно, работал.
     Полная розовощекая буфетчица  в  грязно-белом  переднике  налила  мне
стакан еще теплой бурды, которую во всех подобных заведениях именуют "кофе
с молоком", выдала два свежих сметанника  и,  сделав  вид,  что  не  нашла
сдачи, удалилась к себе в подсобку.
     Кроме меня, в буфете был лишь один  посетитель.  Он  расположился  за
столиком у окна и пил сок с теми же сметанниками.
     - А соку у вас нет? - громко спросил я в темный проем подсобки.
     - Кончился, - лаконично отозвались из глубины. Я направился к окну.
     - Разрешите?
     - Да, конечно.
     Мужчина подвинулся, уступая мне место, и переставил в  угол  стоявший
под столом черный "дипломат".
     - И как вы это пьете? - осведомился он, указывая на мой "кофе".
     - Да вот как-то пью, - усмехнулся я. - За неимением лучшего...
     - Не следует довольствоваться худшим, - закончил он.
     Я молча отхлебнул "кофе" и принялся за сметанник, изредка  поглядывая
на своего соседа. На вид ему было лет двадцать шесть - двадцать восемь, но
чувствовалось, что он многое повидал за свою жизнь - обветренное,  хотя  и
довольно интеллигентное лицо,  прямой  нос,  ровные,  немного  насупленные
брови. И какая-то отчужденность, притаившаяся в глубине серых, со стальным
отливом глаз.
     Незнакомец допил свой сок и достал из кармана пачку "Кэмела". Я молча
указал на табличку "Не курить" в углу, но он, в свою  очередь,  указал  на
кучу окурков под этой  табличкой  и  щелкнул  зажигалкой.  Дурные  примеры
заразительны, и я, покончив с "кофе" и сметанниками, тоже достал сигарету.
Незнакомец предупредительно протянул мне горящую зажигалку раньше,  чем  я
начал искать по карманам  спички.  С  минуту  мы  молча  курили.  Молчание
становилось тягостным.
     - Вы куда едете? - спросил я его.
     - Никуда.
     - Как - никуда? Что же тогда, простите за нескромный вопрос, вы здесь
делаете?
     - Курю.
     - Ну, я тоже курю. И жду поезда.
     - А я курю и не жду поезда. Хотя нет. Жду.
     - Ну вот, а говорили, что никуда не едете.
     - Не еду.
     - А, так вы кого-то встречаете?
     - Почти угадали. Несколько странный у нас разговор, не находите?
     - Пожалуй...
     - Но, я вижу, вас заело любопытство.
     - Ну, как вам сказать...
     - А так и говорите. Я не обижусь. Я  вообще  разучился  обижаться.  К
людям я или равнодушен, или ненавижу их.
     - Ну зачем же так?! По-моему, люди этого не заслужили.
     - На моем месте вы тоже изменили бы свое мнение о людях.
     - Ну... не знаю. Я пока что не на вашем месте. И все же, что  плохого
сделал вам род человеческий?
     - Это длинная история. Я никому ее не рассказывал, - он  взглянул  на
часы, - но вам, так и быть, расскажу. Осталось чуть  больше  часа.  Теперь
мне уже все равно. Как раз успею.
     Он достал новую сигарету, закурил. Я приготовился  слушать.  Судя  по
всему, ему страшно хотелось выговориться, пусть даже первому встречному  -
все равно кому. И пусть выговорится. Может, легче станет.
     -  Вы  когда-нибудь  слышали  про  оборотней?  -  неожиданно  спросил
незнакомец.
     - Ну... слышал. Вернее, читал. В сказках, еще в детстве. Ну и  фильмы
там, "жутики" всякие...
     - Понятно. А вам никогда не приходило в голову, что эти сказки  могут
иметь под собой реальную основу? Пусть сильно  искаженную,  стилизованную,
приукрашенную вымыслом, измененную тысячекратными пересказами, затасканную
во второсортных фильмах, но - реальную?
     - Нет, не приходило.
     - А зря. Мне вот пришло. Давно, лет десять назад. И я начал  собирать
сказки, легенды, просто упоминания об оборотнях. И оказалось, что подобные
легенды, в разных вариантах, существуют практически  у  всех  народов.  На
востоке это тигры-оборотни, у нас и в Западной Европе  -  вервольфы;  есть
упоминание о лисах-оборотнях и так далее.
     Во всех  сказках  оборотни  -  персонажи  отрицательные,  вот  они  и
превращаются в опасных для человека зверей, чтобы легче было убивать  свои
жертвы.  А  в  конце  приходит  какой-нибудь  добрый   богатырь,   убивает
вовкулака, и - счастливый  конец.  Для  всех,  кроме  оборотня.  Так  оно,
по-видимому, и бывало на самом деле.
     - Не понял?! Вы хотите сказать...
     - Да, да, именно это  я  и  хочу  сказать!  Оборотни  -  не  выдумка.
Существовали  люди,  знавшие  какой-то  секрет,  дававший  им  возможность
превращаться в зверей. Естественно, их считали злыми  колдунами,  и,  если
узнавали об их способностях - убивали. Люди всегда боялись того,  чего  не
понимали. И из страха убивали.
     -  Но  постойте!  Это  же  мистика!  Точно  так  же  можно  "вывести"
существование леших, водяных, русалок, драконов и любой другой чертовщины!
     - А кто вам сказал, что всей этой "чертовщины" нет и никогда не было?
Может, и была. Может, и  сейчас  прячется  где-нибудь  в  глухих  чащобах,
подальше от людей. Но тут я с вами спорить не стану - нет доказательств. А
насчет оборотней доказательства у меня есть. Я сам оборотень.
     "Сумасшедший", - мелькнула у меня мысль. Как видно, она отразилась на
моем лице.
     - Что, испугались? - сейчас он  должен  был  усмехнуться,  но  он  не
усмехнулся. Только в голосе прозвучали едва заметные нотки горькой иронии.
     - Не бойтесь. Я не сумасшедший, - голос его прозвучал устало. - Я и в
правду оборотень. На мое несчастье.
     Он  замолчал.  Я  тоже  молчал,  чувствуя,  что  это  только  начало.
Незнакомец снова достал сигарету, и я последовал его примеру.
     - Да, я оборотень, - снова заговорил он. - Но не совсем такой, как  в
сказках. Понимаете, я изобрел средство, при помощи которого любой  человек
может менять свой облик. Вообще-то  я  нейрокибернетик.  Слышали  о  такой
специальности?
     - Краем уха.
     - Могли и вообще не слышать. Наука эта новая, и я  попал  в  один  из
первых наборов на свою специальность. Есть такой институт  биокибернетики,
под Москвой. Вот туда я и поступил.
     Я был на четвертом курсе, когда  наткнулся  на  эту  идею.  То  есть,
наверное, сидела она во мне уже давно, но окончательно оформилась к  этому
времени. Вы не специалист, но я постараюсь кратко объяснить  вам  суть.  В
мозгу человека существует несколько центров, назначение которых до сих пор
неизвестно. Они, вроде бы, не влияют ни на память, ни на мышление,  ни  на
восприятие, ни на гормональную сеть - но  зачем-то  они  все  же  нужны  -
природа ничего не делает зря.  И  еще.  Где-то  в  человеческом  организме
запрятан огромный запас энергии. Иногда,  в  экстремальных  ситуациях,  он
высвобождается,  и  тогда  человек  творит  чудеса:  женщина  приподнимает
самосвал, наехавший на ее  ребенка,  рабочий,  испугавшись  забежавшего  в
котельную кабана, запрыгивает на пятиметровую высоту,  а  потом  не  может
слезть - я знаю десятки примеров.
     Так вот, мне пришло в голову, что один  из  тех  загадочных  мозговых
центров открывает "клапан" для  высвобождения  запаса  энергии,  а  другой
регулирует форму ее высвобождения.  И  одной  из  таких  форм  может  быть
трансформация человека в другое  существо.  Сознание  и  память  при  этом
сохраняются - иначе "оборотень", один раз  превратившись  в  какого-нибудь
зверя, не смог бы снова стать человеком.
     Но для такой трансформации нужны еще  некоторые  условия.  Во-первых,
надо уметь управлять трансформационным центром. А мы не умеем.  Я  немного
научился, да и то без стимулятора обойтись не могу.
     А, во-вторых, надо "знать", в кого превращаться. В мозгу должен  быть
записан генетический код зверя, в которого ты хочешь превратиться. Он  как
бы, говоря языком кибернетиков, задает программу. Без  нее  "компьютер"  -
наш мозг - работать не будет.
     И я нашел в мозгу нужный узел! В нем были "чистые" нервные  клетки  -
они предназначались для записи кода! Но код мог быть записан только один -
вот почему оборотни в сказках почти всегда имеют "узкую специализацию".
     У колдунов из сказок всегда есть разные колдовские  зелья.  Я  думаю,
часть из них представляли собой препараты для  генетического  кодирования.
Если бы раздобыть где-нибудь такого зелья на анализ!  Но  где  его  теперь
возьмешь - сейчас настоящих колдунов нет, одни шарлатаны...
     Ну, а я обошелся вообще  без  зелья.  Современная  наука  располагает
такими средствами,  о  которых  и  не  мечтали  средневековые  колдуны.  В
частности, нейроволновыми излучателями.  Простейшая  модуляция  на  нужном
мозговом ритме - и вся информация вводится прямо в мозг  в  течение  одной
секунды.
     Но с этим  я  не  спешил.  Сначала  нужно  было  научиться  управлять
трансформационным узлом мозга. Эксперименты я ставил на  себе.  Сначала  я
досконально изучил, какие нервные  окончания  подходят  к  этому  узлу.  И
оказалось, что все они выходят в так называемые активные точки,  известные
восточной медицине уже тысячи лет. В частности, в эти  точки  производится
иглоукалывание. Я  нашел  двадцать  восемь  таких  точек,  но  теперь  мне
достаточно четырех, и пользуюсь я не электрическим разрядом, как в  первый
раз, а собственными пальцами.
     Итак, способ кодирования найден, узел найден, способ  воздействия  на
него  тоже  найден.  Я  предусмотрел  все,  в  том  числе  и   специальный
стимулятор, повышающий чувствительность нервных окончаний.
     В древности, я думаю, знавшие секрет обходились  без  всего  этого  -
что-нибудь  вроде  йоги,  долгий  путь  совершенствования,  в   результате
которого человек обретает контроль над своим мозгом, в  том  числе  и  над
трансформационным узлом - наверное, так это было. Не знаю, как  они  этого
добивались, но знание это, без сомнения, зародилось на  Востоке,  а  потом
уже начало просачиваться в Европу, да так до конца и  не  просочилось.  Во
всяком случае, на Востоке легенд об оборотнях куда больше, да и сейчас,  я
думаю, там сохранились люди, знающие этот секрет.
     Но я отвлекся, - он взглянул на часы. -  Осталось  полчаса,  а  я  не
рассказал и половины.
     - Итак, все было готово, но  оставалась,  последняя  проблема  -  как
потом снова стать самим собой? Я долго думал над ней, но так ничего  и  не
придумав, решил положиться на русский "авось" - как-нибудь выкручусь. Была
у меня  одна  мысль,  и,  как  позже  оказалось,  я  был  абсолютно  прав.
Трансформированное состояние для человека, как  системы,  должно  являться
энергетически  невыгодным,  и  при  достаточном  постороннем   воздействии
человек должен самопроизвольно возвращаться  в  исходное  состояние  -  то
есть, становиться  снова  человеком.  Я  надеялся,  что  для  этого  будет
достаточно новой порции нейростимулятора.
     Для трансформации я выбрал тигра.  Почему?  Сам  не  знаю.  Тиграм  я
всегда симпатизировал. Я сходил в зоопарк, выбрал там  понравившегося  мне
тигра и снял с него копию. Как? Очень просто. Под вечер,  когда  у  клеток
никого не было, я стрельнул в него иглой со снотворным из духовой  трубки,
какой до сих  пор  пользуются  южноамериканские  индейцы.  Снотворное  это
действует почти мгновенно, и тигр свалился у самой  решетки.  А  я  быстро
перелез  через  барьер,  вытащил  шприц  и  взял  пару  кубиков  крови  на
генетический анализ. Это для меня дело привычное. Ну а  потом  закодировал
полученную информацию и ввел ее в свой трансформационный узел.  Я  понятно
объясняю?
     - Ну... более или менее.
     -  Осталось  двадцать  минут.  Ну  ладно,  постараюсь  покороче.   Вы
представляете мое волнение, когда я впервые лег на  "прокрустово  ложе"  с
электродами,  проглотил  стимулятор,  подождал,  пока  он  подействует,  и
протянул палец к кнопке. То самое, что называется "и хочется, и  колется".
Но хотелось все-таки больше. И я нажал кнопку.
     А вот этого вы представить себе не можете!  Это  надо  почувствовать.
Это было ощущение свободы, какой-то воздушной легкости,  слияния  со  всем
миром - нет, это невозможно передать словами! Ради одного  этого  ощущения
можно было навсегда остаться тигром, если бы эксперимент не удался.
     Это длилось какое-то мгновение.  А  потом  я  почувствовал,  что  все
стало, как обычно. Ну, думаю, что-то не получилось. Уже  хотел  встать,  и
тут взглянул в зеркало.  А  оттуда  на  меня  смотрит  тигр.  Натуральный.
Уссурийский. Совсем как тот, с которого я снимал копию. Получилось!
     Пошевелил лапами - шевелятся. Хвостом - тоже. Меня никто не учил, как
пользоваться хвостом, но это получилось как-то само собой.
     И целая гамма новых ощущений. Звуки, запахи! Правда, цвета  несколько
тусклее, но к этому быстро привыкаешь. Я был на седьмом небе  от  счастья.
Целый час носился по комнате, привыкал к своему новому телу. И  на  первых
порах довольно неумело, потому что в конце концов в  дверь  стали  звонить
соседи. Была у меня мысль их попугать, но дверь лапами открыть не смог.  В
общем, ушли они. Я тогда к стимулятору.  На  всякий  случай  двойную  дозу
проглотил. Несколько секунд прошло, и вдруг -  как  толчок  какой-то.  Все
вокруг поплыло, комната перед  глазами  кружится,  потом  пришел  в  себя,
смотрю  в  зеркало  -  а  это  снова  я,  стою,  в  чем  мать  родила,  на
четвереньках, глаза квадратные, и в зеркало смотрю.
     Ну и пошло. Пристрастился я к этому делу,  как  к  наркотику.  Каждый
вечер на несколько часов становился тигром. Был у меня большой  соблазн  в
таком виде на улицу хоть на минуту выскочить - озорство играло - но все же
не выскочил. Вдруг кого-нибудь инфаркт хватит, думаю.
     Ну, недели через две я немного успокоился, написал,  как  полагается,
заявку на изобретение и отправил в Госкомитет...
     - Подождите! Извините, что  перебиваю,  -  эта  мысль  только  сейчас
пришла мне в голову, -  но  тут  у  вас  неувязочка  получается.  А  закон
сохранения    массы?    Вы    ведь     сколько     весите?     Килограммов
семьдесят-восемьдесят. А тигр - двести.
     - До трехсот, - он посмотрел на меня,  как  на  школьника.  -  И  все
почему-то  забывают,  что  нет  закона  сохранения  массы,  а  есть  закон
сохранения массы-энергии.
     Я прикусил язык.
     - Так вот,  послал  я  заявку  в  Госкомитет,  и  тут-то  и  начались
неприятности. На заявку мне не ответили. Я  послал  вторую.  После  нее  в
деканат  пришла  бумага,  в  которой  администрацию   просили   прекратить
неуместные шутки с моей стороны. С меня сняли стипендию и влепили выговор.
Но я не сдавался. Я понял, что словами здесь ничего не докажешь. Надо было
продемонстрировать все на деле. И я продемонстрировал.  После  этого  меня
выгнали из института "за хулиганство с использованием гипноза". Видели  бы
вы лица этих людей, когда я у них на глазах превратился в тигра!  Как  они
лезли на деревья, как бежали в разные стороны!  А  потом  все  свалили  на
гипноз, а меня выгнали.
     Вот тогда  я  действительно  озверел.  Я  уже  собирался  предпринять
очередную трансформацию и заявиться в таком  виде  в  институт,  но  потом
махнул рукой. Мне вдруг стало все равно. Не хотите - и не надо. А  я  буду
жить в свое удовольствие. И не человеком, а тигром - как мне хочется.
     И я  уехал  на  Дальний  Восток.  Вышел  на  каком-то  забытом  богом
полустанке,  вроде  этого,  один,  без  вещей,  с  одной  только  коробкой
стимулятора. И пошел в тайгу. Для верности шел двое суток, хотел забраться
подальше. Потом разделся, закопал одежду, "настроился" и нажал  на  нужные
точки.
     Он немного помолчал.
     - Вначале было очень трудно. Я не умел охотиться, не умел выслеживать
добычу, подкрадываться из засады - пока всему этому научился, чуть не умер
с голоду. Но все же не умер. И научился. И чем дальше, тем легче мне было,
тем свободнее мне дышалось в лесу. Лес  принял  меня,  я  чувствовал  себя
здесь своим. У меня появилась настоящая тигриная походка,  движения  стали
мягкими, упругими, я научился зря не  тратить  силы,  а  в  нужный  момент
выкладываться в  стремительном  броске.  Это  приходило  постепенно,  само
собой. Я открывал все новые возможности своего  тела,  и  мне  все  больше
нравилась моя жизнь. А потом я встретил ее.
     - Кого - ее?
     - Кого? Ну ее. Тигрицу. У тигров нет имен, но для себя я  называл  ее
Грацией. Да, она была сама грация. Куда мне до  нее!  Мы  были  счастливы.
Ведь тигры - кто сказал, что у зверей нет разума?  -  он  у  них  есть!  У
тигров, по крайней мере. Не смотрите на меня, как на сумасшедшего. Я знаю,
что говорю. Они не глупее нас.  Да,  они  не  делают  орудий  труда  и  не
изменяют природу - но им это  и  не  нужно.  Они  сами  -  часть  природы.
Разумная часть. У них есть свой язык - очень  простой,  я  выучил  его  за
месяц. Но мы с ней им почти не пользовались - нам он был не  нужен.  Мы  и
так понимали друг друга. Да, мы были  счастливы.  Я  никогда  не  был  так
счастлив до этого, и никогда уже не буду после.
     Но это длились недолго - всего полгода.
     Он вздохнул и снова замолчал.
     - В то утро мы охотились порознь. Я  как  раз  подбирался  к  косуле,
когда услышал выстрел. И сразу почувствовал - что-то случилось с  Грацией.
Не знаю как, но почувствовал. И бросился на  звук.  Я  несся  не  разбирая
дороги, но опоздал. Я видел, как по проселку проехала машина, и заметил за
стеклом лицо человека. Сытое, самодовольное. Оно до сих пор у  меня  перед
глазами.
     Человек порылся в карманах, достал листок бумаги и молча протянул его
мне. Я посмотрел на  листок.  Передо  мной  было  полное,  обрюзгшее  лицо
человека лет пятидесяти, с глубоко сидящими маленькими глазами и обвислыми
щеками.  Весь  рисунок  был  истыкан  ножом  -  я  представил  себе,   как
незнакомец, привесив картинку к стене, остервенело и метко  бросал  в  нее
большой охотничий нож, и каждый раз нож с тупым стуком глубоко вонзался  в
стену.
     На рисунке было лицо Ляшенко. Я поднял глаза.
     Незнакомец спрятал листок обратно в карман и с усилием произнес:
     - Вот и все. Почти все. Грации я не нашел, но обнаружил следы  крови.
Все было ясно. На следующий день я направился  к  тому  месту,  где  зарыл
одежду и стимулятор. Я должен был отомстить. Это  было  единственное,  что
мне оставалось.
     Я поступил работать на прииски. За год  заработал  достаточно,  чтобы
начать розыск. Дважды этот  гад  уходил  от  меня,  но  теперь  не  уйдет.
Осталось десять минут.
     Он помолчал.
     - Теперь вы понимаете, почему я не люблю людей?  Они  отняли  у  меня
все. Но я бы все простил, если бы не Грация, - он застонал, стиснув  зубы,
и отвернулся. По-моему, он плакал.
     Да, переубеждать его было бессмысленно. Да и стоило ли? Но  я  обязан
попытаться. Долг превыше всего. Ляшенко  обратился  к  нам  с  просьбой  о
защите, и, хотя он и негодяй, мы обязаны защитить его. И будет лучше, если
дело обойдется без эксцессов.
     Наши сведения частично  подтверждали  рассказ  незнакомца.  Два  года
назад Ляшенко действительно привлекался к суду по делу о браконьерстве, но
каким-то образом выкрутился. А недавно обратился к нам с просьбой защитить
его жизнь.  Он  был  явно  сильно  напуган.  Но  ничего  подобного  мы  не
предполагали. Если только рассказ этого человека - правда...
     - И не пытайтесь меня переубедить, - он словно  читал  мои  мысли.  -
Или, тем более, задержать. Пистолет вам не поможет.
     Он меня раскусил! С самого начала. Молодец! Но задержать его  все  же
придется.
     - Если вы обещаете не покушаться на жизнь  Ляшенко,  я  не  буду  вас
задерживать. С Ляшенко разберется закон. Я понимаю ваши чувства, но  никто
не имеет права... - ах, черт, слова не те, казенные  какие-то...  Осталось
пять минут.
     - Ни черта вы не понимаете! Не были вы в моей шкуре! - он уже кричал.
- А Ляшенко я все равно убью!
     - Ну что ж, тогда пройдемте со мной, -  нас  разделяет  столик.  Так,
спокойно. Сейчас шаг назад и достаю  пистолет.  Если  что  -  стрелять  по
ногам.
     - Послушайте, не дурите. Вы мне ничего плохого не сделали, но если вы
будете мне мешать...
     Я делаю шаг назад. Рука уже нащупывает рубчатую рукоять "Макарова".
     Этого я предусмотреть не мог. На меня  через  стол  метнулось  что-то
темное, бесформенное. Из глаз у меня брызнули  искры,  и  я  провалился  в
темноту.
     Очнулся я почти сразу. Я лежал на полу, сжимая в руке пистолет (успел
все-таки вытащить). Незнакомца в буфете  не  было,  а  за  окном  грохотал
поезд. Сильно болела голова и шея. По-моему,  он  ударил  меня  рукой,  но
ощущение было такое, что двухпудовой гирей.
     В этом поезде едет Ляшенко!
     Мысль обожгла меня и, как  пружина,  подбросила  с  пола.  Поезд  шел
медленно,  и  когда  я  выскочил  на  перрон,  то  успел   заметить,   как
захлопнулась одна из вагонных дверей. Он был уже внутри.
     Я  опрометью  бросился  вперед.  Поравнялся  с  той   самой   дверью,
подпрыгнул, уцепился за поручень. Дверь поддалась и открылась -  этого  он
все-таки не учел. Кстати в поезде у  него  должен  быть  сообщник.  Это  я
отметил мимоходом, вкатываясь в тамбур.
     На ходу опуская предохранитель "Макарова",  толкнул  дверь.  У  самой
двери, в коридоре, лежал Миша Беликов.  Он  был  без  сознания  -  видимо,
получил такой же удар, как и я.
     В каком купе едет Ляшенко?
     Я подхватил Мишу под руки, усадил на откидное  сиденье  и  встряхнул.
Миша застонал и открыл глаза.
     - А, Николай, - вяло сказал он и снова обмяк.
     Я яростно захлестал его по щекам - надо было срочно  привести  его  в
чувство. Через несколько секунд Миша  снова  открыл  глаза.  На  этот  раз
взгляд его был уже осмысленным.
     - Где Ляшенко?!
     - Четвертое купе.
     Миша попытался подняться, но не смог.
     - Достань пистолет и сиди здесь. Если он выскочит - стреляй по ногам,
- я уже бежал по проходу.
     - Там Сергей, - слабо крикнул мне вдогонку Миша.
     Это не меняло дела. Сергей сейчас, скорее всего, находится в  том  же
состоянии, что и Миша две минуты назад.
     Вот и четвертое купе. За дверью  раздается  пронзительный  крик.  Так
может кричать  только  человек,  увидевший  свою  смерть.  Успеть!  Рывком
отбрасываю в сторону дверь.
     - Стоять! Руки за голову!
     Но что это?! На меня бросается  что-то  черно-желто-полосатое.  Прямо
перед собой я вижу усатую морду и оскаленные клыки. Тигр! Палец  сам  жмет
на спуск. В то же мгновение меня сбивает с ног. Я стреляю еще и  еще  раз.
Оскаленная морда плывет перед глазами. Кажется,  это  конец.  Но  нет,  он
почему-то медлит. Я с усилием поднимаюсь, держась за дверь. На полу в луже
крови лежит незнакомец. Он совершенно голый и смотрит мне в глаза.
     - Эх, ты...
     Его голова бессильно откидывается назад. На сиденьи обмяк Ляшенко.  В
проходе лежит Сергей. Кажется, он жив, хоть и без сознания.
     Но что это было? Галлюцинация?  Гипноз?  И  зачем  я  стрелял?!  Ведь
хорошего, в общем-то, человека убил. Не повезло ему. Опять не повезло.
     - Поторопился ты, оборотень. Не  успел  я  тебе  сказать.  Жива  твоя
Грация. Тогда ее ранили только, а потом вылечили и в зоопарк отправили...
     Что это?  Опять  галлюцинация?  Очертания  человека  на  полу  начали
расплываться, он весь светился, внутри  него  что-то  лилось,  перетекало,
меняло форму. Это уже был не человек, а... снова тигр! Целый и невредимый.
Но на этот раз я выстрелить не успел. Одним движением высадив  стекло,  он
выпрыгнул в окно.
     В углу зашевелился Ляшенко. Он, похоже, просто  потерял  сознание  от
страха. И тут, ни с  того  ни  с  сего,  я  засмеялся.  Наверное,  капитан
милиции, от которого только что сбежал опасный  преступник,  должен  вести
себя несколько иначе, но я  ничего  не  мог  с  собой  поделать.  На  полу
застонал Сергей.
     Все было в порядке.
     Вот, собственно, и все. Конечно, меня могут  обвинить  в  мистике,  в
чертовщине, но все это я видел своими глазами. Этот человек  действительно
был оборотнем. До сегодняшнего дня о нем больше не было никаких  сведений,
если не считать того, что из владивостокского зоопарка сбежала тигрица,  и
ее так и не поймали. А ведь ТУ тигрицу отправили именно туда...
     Часто, во время бесконечных ночных дежурств, когда, как  ни  странно,
ничего серьезного не происходит - что бы ни писали в прессе об "обострении
криминогенной обстановки" - я вспоминаю эту встречу на глухом  полустанке,
неподдельную радость, которую успел прочесть в желтых тигриных  глазах,  и
мощное гибкое тело, мелькнувшее в воздухе...
     Неужели это все мне не привиделось?
     Неужели тайна превращений была разгадана и  вновь  утеряна  вместе  с
этим человеком... оборотнем?
     Может быть, он еще объявится?
     Хотя вряд ли.
     Я бы на его месте не вернулся.
     И в такие  моменты  мне  хочется  выть  от  тоски,  выть  на  полную,
равнодушную к нам, людям, луну.
     Как равнодушны были к нему все мы.
     Люди.
     И лишь где-то на самом дне бездонной  пустоты  внутри  меня  теплится
маленький огонек надежды...
Книго
[X]