Борис Иванов

Участник поисков

Хроники XXXIII миров #7

Анонс

В частное агентство “Ким” обращается двенадцатилетний мальчик с просьбой о помощи. Агент Ким Яснов заключает с необычным клиентом контракт, тот с полной серьезностью платит аванс и... исчезает.

Тревога за судьбу ребенка заставляет Кима начать поиски. Невольно он оказывается втянутым в странные и жестокие игры, которые ведутся на Планете Чуева. Андроиды, звенны, тахо, пан Волына по прозвищу Рыло, Барри Стук с его Подземными Театрами, Элен Каманера и шулер Бэзил Кац... Кто кому помогает и кто за кем охотится? Зачем нужен им этот странный мальчик? Кто он такой?

И почему именно его детским ладошкам приемный отец, старый скрипач Нолан, смог доверить Платиновую Карточку с записанным на ней Кодом спасения?

Великой тени графа А. Т. с глубочайшими извинениями посвящается

А между завтра и вчера

Живущих снова ловит в сети

Чужая взрослая игра....

Но это знают только дети.

А. Домбровский

Пролог. ДВА КОНТРАКТА

Каждый умудряется быть несчастным по-своему. Да и способов достичь этого состояния множество. Но один из самых надежных - это купиться на рекламу того налогового рая, который рисуют буклеты, раскиданные по всем приемным стоматологов Федерации.

По крайней мере, утром первого дня месяца Веселого бога - по календарю Большой Колонии (Бэ-Ка), что расположена на далекой от дел земных Планете Чуева, - Ким Яснов имел все основания считать, что это именно так.

Нет, все было правильно: его лицензия на проведение независимых расследований и оказание юридических услуг гражданам Федерации была вполне действительна и в пределах юрисдикции Большой Колонии. Налог на этот вид деятельности был ничтожен, плата за аренду офиса (он же - архив, он же - с некоторой натяжкой - криминалистическая лаборатория, он же - спальня в ночное время суток) вполне терпима.

Плохо было только с этими самыми “гражданами Федерации”, которые ни в каких юридических услугах и ни в каких независимых расследованиях, похоже, отродясь не нуждались. По крайней мере - в услугах невесть откуда взявшихся - пусть даже и из самой Метрополии - свежеиспеченных докторов юриспруденции и магистров криминалистики. В этом была своя логика. В Большой Колонии не то что пришлым - своим-то не слишком верили. Познавшая после распада Империи чуть ли не весь спектр политических режимов, от синдико-анархии до анонимной Диктатуры Семи, не самая богатая планета Федерации вот уже сорок лет как не желала отдавать управление в ненадежные руки блудливых, вороватых и склонных к коррупции и черт-те каким еще злоупотреблениям созданий, именуемых людьми. Еще меньше заслуживали доверия оба местных вида разумных существ - не до конца еще изведенные звенны и одним себе понятные тахо. Управление Большой Колонией благополучно осуществлялось Большой Сетью. И, несмотря на зловещие прогнозы экспертов Федерации, осуществлялось без особых эксцессов.

Экспертов можно было понять: Большая Колония подавала опасный пример одним членам Федерации и бросала вызов другим. По всему Обитаемому Космосу каждый уважающий себя чиновник, срывая голос, с пеной у рта кидался в спор с любым, кто, кивая на Бэ-Ка, намекал на то, что с управлением государством, в принципе, успешно справляется и достаточно продуманная компьютерная сеть. При этом все четыре десятилетия Большой Колонии неустанно обещали, что она “доиграется”. Как доигралась, например, Фронда.

Однако Бэ-Ка ни до чего особенного пока не доигралась. Более того: к тому времени, как Кима угораздило именно в Колонии открыть собственное детективное агентство, людям здесь доверяли уже только функции управления, требующие непосредственного присутствия на месте и быстрой реакции в экстремальных условиях. Ну, например, ликвидацию последствий транспортных происшествий, усмирение несанкционированных выступлений и тому подобную мелочь. Да еще людям дозволено было принимать решения в окружных судах, - гражданских и уголовных - когда решение это не влекло за собой необратимых последствий для сторон. И, как говорится, “никто от этого не умер” - придраться не к чему.

Понятно, если не брать в расчет такой пустяк, как “проблему андроидов”.

Так или иначе, вопрос о пополнении счета агентства стоял весьма остро. Единственной - и весьма слабой - надеждой на поступление денег были заработанные еще в Колонии Констанс ценные бумаги, коммерческой стоимости не имеющие, но, по словам знатоков, привлекательные для коллекционеров.

Сам Ким в подобного рода сделки влезать не стал, а просто перед отбытием на Бэ-Ка оставил всю эту головную боль своему поверенному (и хорошему другу) Лене Курляндскому. И постарался забыть про нее. С историей того гонорара у него были связаны не лучшие воспоминания...

Ким закончил рисовать букет незабудок на бланке Налогового управления и поднял глаза на единственный предмет роскоши, украшавший его кабинет, - ветку психоморфа, укрепленную в специальном губчатом камне на блюде с питательным раствором. Та - хоть и находилась не менее чем в трех метрах от рабочего стола - отчетливо приняла очертания нарисованного букета, довольно точно передавая его трехмерный дизайн.

- “И ведь теперь неделю торчать будет немым укором, - с тоской подумал Ким. - А вот сколько ни сосредоточивайся специально, сколько на нее глаза ни пяль, она хоть бы пошевелилась... Одно слово - паразит сознания!”

Те несколько разновидностей чувствительных к биополю псевдорастений Большой Колонии, что обладали загадочным свойством воплощать в своих формах образы человеческого сознания, были отменно капризны. Так, они с легкостью “ловили” образы, проносившиеся в сознании водителей, отвлеченном на управление каром, образуя вдоль дорог причудливые подобия зарослей земной растительности, которые могли ввести в заблуждение и профессионального ботаника. Порою же вдоль трассы можно было узреть нечто и вовсе непотребное. Разное приходит в голову человеку за рулем.

Психоморфы подчинялись прихотливой воле очень немногих художников - таких по всей планете можно было пересчитать по пальцам - в студиях психопластики. Да еще, говорили, колдунам из Братства Дымных Рощ. А вот в научных лабораториях, по слухам, они крайне неохотно проявляли свои удивительные свойства. Не желали психоморфы отвечать и на усилия простых смертных изменить их форму с помощью мысленного воздействия со стороны. Хотя иногда ставили таковых в неудобное положение, отразив вдруг такое из их подсознания, чего те демонстрировать вовсе не желали... Держать У себя в кабинете этакое создание здешней биосферы считалось признаком экстравагантности. Киму его экземпляр достался в наследство от предыдущего арендатора помещения. Собственно, психоморф был принадлежностью офиса, а вовсе не его собственностью. Но они успели как-то сродниться.

От отвлеченных рассуждений Кима вернул к действительности сигнал дверного сенсора. Последний раз срабатывало это устройство с неделю назад - ошибся адресом разносчик пиццы. Не иначе как в этот раз очередной андроид перепутал его с заказчиком китайской лапши. Или еще какая-нибудь чушь в этом роде...

“До тех пор пока у здешнего киберпарламента будет хватать денег на программы социальной адаптации негуманоидов, - подумал он, вставая из-за стола, - внедрять здесь сервисные автоматы будет невыгодно. Рабский труд всегда дешевле любой механизации. Правда, во всем есть свои плюсы - с сервисным автоматом не поболтаешь о жизни и не угостишь его сигаретой”.

При мысли о сигаретах он вздохнул. Курить он начал - и тут же бросил еще две недели назад - после оплаты очередного арендного взноса. А щедрость его в отношении андроидов была в общем-то вынужденной - продать запас курева, закупленный и ввезенный по льготной цене как лицу, открывающему предприятие, было решительно некому. Бэ-Ка была миром некурящих. По крайней мере - формально. Курение было привилегией андроидов - когда на тебя не распространяется действие Конституции, то в этом есть свои плюсы. Но и разрешение на пользование деньгами на них тоже не распространялось. Три с половиной миллиона вполне разумных созданий содержались здесь - в пределах геостационарной орбиты Планеты Чуева - за счет хозяев, региональных и федеральных социальных программ и благотворительности населения. И получать свой заработок могли только натурой.

У двери Кима ждал небольшой сюрприз: идентификатор, прицепленный слева от входа, отмечал наличие у посетителя, торчащего в области действия радиоэха, полноценного удостоверения личности на имя Оруэлла Нолана, двенадцати лет от роду, не судимого и в розыске не состоящего. А дверной экран показывал ему худенького и угловатого парнишку, бедно одетого, скуластого и чумазого. Попрошайкой он быть не мог - не было в Верхнем городе малолетних попрошаек, - и чумазость его не сочеталась с одеждой - не модной, но и не рваной. Аккуратный “секондхэнд”, подобранный по цене, а не по вкусу. Кем-то из родителей, надо полагать. Не мог несовершеннолетний Орри быть и заплутавшим посыльным - для гуманоидов труд в качестве таковых был под запретом. Как и вообще наемный труд несовершеннолетних. “Мальков”, как их здесь называли. Да и не станет ни один самый пропащий пацан в Колонии отбивать хлеб у андроидов. Иных предположений у Кима не было. Была только смесь симпатии к раскосому пареньку и предчувствие большой неприятности.

- Здравствуй, мастер! - вежливо выпалил паренек. - Вот у вас в двери торчало...

Он протянул ему клочок бумаги.

- Вы, должно быть, не заметили, мастер...

Это здешнее повсеместное “мастер” - форма обращения ко всем имеющим специальность лицам - порядком доставало Кима. Но в устах малька, силящегося выглядеть взрослее своих лет, оно звучало довольно мило.

- Здравствуй, Орри. - Ким жестом пригласил паренька заходить.

Он не знал, почему сходу выбрал именно такое сокращение для имени малька. Мог бы сказать, например, “Вэлли” или как-нибудь еще. Но этому шустрому на вид, черноглазому плуту подходило почему-то только Орри.

Тот чуть испуганно попятился, на физиономии его отразилась детская озадаченность, но уже через долю секунды - видно, решив не отступать, - он быстро юркнул в кабинет и с интересом завертел головой. Башка у него была круглая и лохматая. Высокие скулы, разрез глаз и цвет волос наводили на мысль о Чайна Тауне. Малек снова открыто улыбался.

- А откуда вы знаете мое имя, мастер? - спросил он. - У вас тут сканер? Как в полиции?

- Твоя карточка мне рассказала, - пояснил Ким, затворяя за ним дверь.

Прежде чем сделать это, он бросил взгляд в обе стороны улочки-галереи, на которой помещался офис. Никто из малочисленных прохожих не вызывал ни малейших подозрений. Потом заглянул в позабытую было в руке записку. Кто и когда ее засунул между металлическим косяком и довольно плотно подогнанной к нему дверью, было неясно. А вот то, что он бумажку эту не заметил, вовсе не было удивительно - с утра Ким всегда заходил в офис с черного хода. Чтобы не встречаться с соседями по пассажу и уклониться от вопросов по поводу текущих успехов своего бизнеса. Ну да ладно - записка так записка...

“Я не могу дозвониться до вас, г-н Яснов, - было нацарапано на ней. - Вас очень трудно застать на месте. Позвоните мне - это важно!” Далее шел номер канала связи и подпись - Г. Г. Ким бросил записку на стол.

- Сканер? - переспросил он. - Вроде того... У меня тут обычное “эхо”, - он постукал пальцем по коробочке у двери.

- Как в аптеке у Пуччи? - понятливо уточнил малек.

Как ни мал был мирок этой провинциальной столицы, об аптеке Пуччи Киму слышать не приходилось. Оно и ни к чему было: “эхо” монтировали на дверях квартир любой жилой многоэтажки. И офисов любого доходного дома. Но Орри Нолан вырос, наверное, в другом месте. Там, где никого не тревожило, кто постучал к тебе в дверь.

- Как в любой лавочке... - согласился Ким. - Чтобы знать, кто пришел...

Малька это успокоило.

- У меня проблемы, мастер... - начал он, прежде чем Ким успел спросить его, от кого он и по какому делу пришел. - Но я могу заплатить вам сразу только сорок кредиток...

- Садись на стул и рассказывай, - вздохнул Ким, кряхтя достал с нижней полки холодильника запечатанную упаковку фруктовой смеси и протянул ее малолетнему клиенту.

Тот, вопреки тайной надежде директора и единственного сотрудника детективного агентства “Ким”, не стал отказываться от угощения и тут же отгрыз пробку трубки-сосалки, подумал немного - куда бы ее спровадить - и, не найдя такого места, как мог незаметнее сунул в карман. Потом шмыгнул носом и отпил глоток.

- Так что случилось, Орри?

- Я хочу, чтобы ты представлял мои интересы, мастер, - взрослым тоном заявил юный Нолан. - И поэтому плачу тебе задаток... Вот моя карта...

Он протянул Киму идентификатор.

- Я не могу подписать контракт с несовершеннолетним, - как можно более миролюбиво сообщил ему Ким. - Пусть придут твои родители - папа или мама... Или м-м-м... или твой опекун...

Ему только сейчас пришло в голову, что мальчишка-то - похоже - приемыш. Впереди просматривалась неутешительная проблема тяжбы со злым дядей-опекуном или с каким-то из интернатов. Он вставил карточку Орри в щель терминала и убедился, что недалек от истины. И в то же время невообразимо далек от нее.

“ДАННЫЕ О РОДИТЕЛЯХ ОТСУТСТВУЮТ, - гласила информационная строка, - ПРИЕМНЫЙ ОТЕЦ - РЕШЕНИЕМ ОКРУЖНОГО СУДА 18/30 ОТ 9.06.37: НОЛАН НОЛАН - МУЗЫКАНТ. ПОРУЧИВШИЕСЯ: КЛАВДИЙ МОХО, АЛЕКСАНДР ТРИЗ. АДРЕС: ДАУНТАУН 550-1310. ОБРАЗОВАНИЕ: ПРОХОДИТ ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ КУРС В КОЛЛЕЖ-ДЕНИЗ. АТТЕСТАТ УДОВЛЕТВОРЯЕТ СТАНДАРТУ”.

Ким чуть не присвистнул: перед ним сидел мальчик ниоткуда.

Сорок лет на планете не было ни войн, ни эпидемий. Природных катастроф и серьезных социальных волнений тоже не было. Рождаемость - после голодной эпохи Изоляции - с грехом пополам превышала смертность. О брошенных детях известно было только понаслышке. И вот вам нате: приемыш Орри, родители которого неизвестны. О котором вообще неизвестно ничего до момента его усыновления музыкантом Ноланом Ноланом год назад.

“Учится грамоте дома или с репетитором, экзамены сдает в каком-то Коллеж-Дениз - это у них называется экзаменационный курс. Будем надеяться, что с лицензией на аттестацию учащихся у этого Коллеж все в порядке...”, - прикинул про себя Ким.

Объект его размышлений напряженно следил за ним. И хотя он выглядел долговязым, ноги его еще не доставали до пола: то и дело он смущенно заплетал их одну за другую, непроизвольно покачивая ими в воздухе. Две длинные, загорелые, со сбитыми коленками ноги в коротких выцветших шортах и стоптанных кроссовках. К подошве левой кроссовки прилепился кусочек жвачки.

“Впрочем, паренек не слишком развязно ведет себя, - констатировал Ким. - Не похож на запущенного беспризорника. Правда, и на ангела - тоже не слишком похож”.

- Вот с опекуном у меня как раз и проблема, мастер, - сказал его новый клиент, очень серьезно глядя Киму прямо в глаза.

При этом его глаза - и без того отчаянно черные - округлились и стали темны уже какой-то космической чернотой.

- Ты ведь понял, мастер, о ком идет речь? - кивнул Орри на экран монитора.

- Твой опекун, Орри, - музыкант Нолан... - чуть недоуменно изложил известные ему на данный момент сведения Ким. - Ты поссорился с ним?

- Нет... Ты... ты совсем ничего не знаешь про Скрипача Нолана? - до глубины души удивился Орри.

- Признаться - совсем ничего... - решил не морочить юному клиенту голову Ким. - Я ничего не смыслю в музыке, Орри...

Глаза у малька округлились так, что приблизились к европейскому стандарту.

- Речь не о музыке, мастер, - осторожно, словно больному стал объяснять он. - То есть папа Нолан хорошо играет, ма-стер. Очень хорошо играет на своей скрипке. Но... Он... К нему приходят люди, мастер... Такие люди, которые дружат с андроидами... И к нему приходят андроиды тоже, мастер... И поэтому его очень хорошо все знают здесь... В этом Мире, мастер... А теперь его хотели убить... Это было в новостях - вчера вечером, мастер...

- Но... - Ким заколебался.

Пожалуй, что-то и впрямь было вчера по Ти-Ви... Но тогда разборки между местными интегратами и сегрегатами интересовали его меньше всего.

- Но... Ведь у господина Нолана не было неприятностей с полицией? - осторожно осведомился он. - У него не отняли разрешение на опеку?

- Это не полиция его хотела убить, мастер! - с досадой воскликнул Орри. - Это... Это - я не знаю, кто хотел этого!... Это очень плохие люди, мастер!

- Но... - теперь Ким припомнил-таки вчерашнюю сводку новостей. - Но они ведь все-таки не убили господина Нолана? Он... Он...

- Он сейчас в одной больнице, мастер. Лучше никому не знать - в какой... Теперь они будут искать меня, мастер. Они... И, может быть, полиция тоже будет искать меня. Поэтому я хочу, чтобы ты представлял мои интересы. И еще - чтобы ты сделал так, чтобы меня никто не нашел...

Ким остолбенело смотрел на мальчишку.

- Давай начистоту, Орри... Почему ты думаешь, что тебя будет искать полиция? Ты... ты натворил что-то?

Мальчишка нервно дернул головой, и Ким отметил про себя, какая у этого мальчишки тонкая, загорелая и давно уже немытая шея.

- Я ничего не натворил, мастер! И не... И я не собираюсь ничего такого... делать! Но они... Они что-нибудь выдумают, мастер... Скажут полиции, что я украл деньги или какую-нибудь штуку... Или еще что-нибудь...

- Но если тебя будет искать полиция... - Ким старался говорить как можно более мягко и успокаивающе. - Ты не можешь меня нанять, чтобы я прятал тебя от полиции, Орри. Это против закона... Но ты можешь... У меня пока что мало друзей тут - в Большой Колонии... Но я договорюсь с кем-нибудь, чтобы ты побыл у него... А я как-нибудь улажу дело с полицией... Это называется...

- Ты совсем ничего не понял, мастер! - снова дернул головой Орри. - Тебе не надо нарушать закон! Тебе не надо прятать меня. Я сам... Сам. Уйду и спрячусь. Ты только должен будешь... Делать то, о чем я тебя буду просить. И - быть в курсе... Защищать мои интересы! - повторил Орри чьи-то чужие слова - как заклинание.

- Тебе лучше... - Ким мысленно подсчитал свои наличные и - также мысленно - добавил к ним тот кредит, на который мог бы рассчитывать как исправный член Лиги Правосудия в ссудной кассе. - Тебе лучше сейчас остаться у меня и хорошенько поесть, Орри. - Тут у меня есть горячий душ - ты искупаешься и поспишь. Никто тебя здесь искать не будет. - Ты выспишься хорошенько и потом все мне подробно расскажешь. А я пока наведу справки про тех людей, которые приходили убивать господина Нолана... И про полицию... И мы с тобой придумаем, как быть...

Орри неожиданно соскочил со стула и метнулся к двери. Пустой стакан из-под фруктовой смеси покатился по полу.

- Ты... У тебя нет права меня здесь задерживать, мастер! - испуганно и одновременно с вызовом выкрикнул он, хватаясь за ручку двери.

Ким поднял обе руки, демонстрируя свои добрые намерения. Потом спохватился и вытащил из терминала карточку-идентификатор.

- Ты забыл это, Орри! Орри уже успел остыть.

Он медленно вернулся к столу и чуть подозрительно воззрился на Кима, шмыгнув носом.

- Вставь ее назад, мастер. Я хочу, чтобы мы подписали контракт. Это можно. Ведь папу Нолана найти нельзя! Спроси Большую Сеть. Есть закон - “В отсутствие возможности вступить в контакт с родителями или с лицом, осуществляющим фактическую опеку...” И там дальше... Тогда интересы ребенка может представлять адвокат по его выбору. По ребенка выбору. Статья сто третья... Ты ведь адвокат, мастер? А ребенок - это я!

Спорить с ребенком не приходилось. Ребенка кто-то основательно поднатаскал в вопросах права. Если у тебя есть лицензия на расследования, то ты не можешь не иметь адвокатского диплома и двух лет судебной практики. И в отсутствие опекуна адвокат обязан принять несовершеннолетнего, как полноправного клиента. Все так.

Ким молча вставил карточку обратно в щель опломбированного Министерством юстиции терминала. Потом сел за стол и угрюмо начал искать в базе данных темплейт подходящего контракта. Орри неотрывно следил за ним.

- Вот... - наконец чуть осипшим голосом сказал Ким. - Садись и слушай... “Оруэлл Нолан - несовершеннолетний, в дальнейшем именуемый “Наниматель”, со своей стороны, и Ким Яснов - директор и владелец предприятия “Ким” (лицензия 820/5440), в дальнейшем именуемый “Исполнитель”, - со своей, заключили между собой следующее Трудовое Соглашение...”

- Дай я сам прочитаю, мастер! - решительно сунул нос в экран юный Наниматель.

Ким послушно посторонился, и Орри чуть не влез в монитор с головой. Помешали этому, пожалуй, лишь его трогательно оттопыренные уши. Читал юный Нолан, судя по всему, а особенно по вдумчивому посапыванию и шмыганью носом, старательно, как первый ученик, перечитывающий экзаменационное сочинение, прежде чем вверить его строгому учителю. Что-то, впрочем, подсказывало Киму, что первым учеником Орри сроду не был - нигде и никогда.

- Вот тут, мастер... - объявил малек. - Так не годится! Он ткнул пальцем в экран.

- “Пункт четыре-восемнадцать, - прочитал он вслух. - В случае смерти, исчезновения или недееспособности приемного отца Нанимателя, Нолана Нолана, Исполнитель обязуется...” Так не должно быть!

- Ты хочешь сказать, что я не должен брать на себя никаких обязательств в случае, если твой э-э... папа не сможет... Но ведь в этом и весь смысл...

- Так не годится, мастер! - снова запальчиво выкрикнул Орри. - Нолан не может умереть! Он просто не может сейчас мне помочь...

- Так тут как раз про это...

- Тут не про это, мастер! Тут про то, что будет, если Нолан умрет... А он не должен умереть! Понимаешь, мастер, за этим я к тебе и пришел! Чтобы ты ему не дал умереть!

Ким почесал в затылке. И было отчего.

- Тогда все надо составить по-другому... Тогда получается, что ты меня нанимаешь, чтобы я обеспечил охрану и лечение твоего отца...

- Да нет!

Орри махнул рукой, поражаясь бестолковости Кима:

- Ты его лечить не должен! Его и так хорошо лечат. Доктор Гаррет... И другие...

Он запнулся. Киму показалось, что Орри сгоряча выболтал Что-то, чего не хотел выбалтывать. Но он не подал виду, что заметил это.

- Ты должен просто сделать так, чтобы он не умер, - объяснил Орри уже более спокойно. - Чтобы его не убили... Я же с самого начала сказал, что ты должен представлять мои интересы. А это и есть мой интерес - самый главный. Чтобы Нолан был живой...

“Это точно: мальчишка - приемыш, - прикинул Ким. - Никто не называет отца по имени. Или тем более по фамилии. Впрочем, в данном случае не разберешь...”

- Хорошо, - сказал он вслух. - Тогда запишем так... Он поколдовал над клавиатурой и через минуту-другую прочитал свое творение вслух:

- “Пункт четыре-десять... Ты слушаешь меня, Орри? Исполнитель берет на себя обязательства, в порядке исполнения ранее возложенных им на себя обязательств по пункту четыре-один, обеспечить отцу Нанимателя Нолану Нолану защиту от посягательств на его жизнь и здоровье и немедленно надежно обеспечить оказание последнему необходимой помощи и защиты или сам оказать таковые в случае возникновения угрозы для этого последнего...” Так тебя устроит?

Орри минуту-другую, с подозрением во взгляде, старательно шевеля губами, читал написанное. Потом с сомнением спросил:

- А все это нельзя написать как-нибудь попроще, мастер?

Ким вздохнул. Его самого постоянно, а особенно при составлении юридических документов преследовала мысль о том, что все то, что он излагает на бумаге корявым языком юриспруденции, неплохо было бы написать простым человеческим языком и тем ограничиться. О, эти мечты...

- Орри, - сказал он поучительным тоном. - Поверь мне - так надо. Я свое дело знаю.

Орри вздохнул, но спорить не стал.

- Теперь - вот этот пункт, - продолжил Ким. - Предпоследний. Об оплате... Она - почасовая. Вот смотри.

Плату Ким означил чисто символическую - один бакс в час. Но мальку этого было, слава богу, не понять. А то бы принял за обиду.

Орри снова вздохнул и полез в карман.

- Сейчас у меня с собой только сорок баксов, - снова напомнил он. - Я в карманах никогда много не ношу - в Ниж-нем городе обштопают. - Он положил две аккуратно сложенные и, кажется, даже выглаженные “двадцатки” на стол.

- Но ты пиши все как надо, мастер. Я потом буду тебе переводы делать. Не веришь? Да вот чтоб я сдох!

И прежде чем Ким успел остановить его, малек деловито цапнул себя острыми, как иголки, зубами за указательный палец левой руки - у основания. После чего стряхнул выступившую кровь на пол - три раза, по ритуалу здешней шпаны.

Ким втянул воздух сквозь плотно сомкнутые зубы, издав легкое сипение - это с детства было его реакцией на чужую боль, - и, шипя этаким манером, вытянул из стола аптечку, а из аптечки - спрей с репарирующим гелем и протянул его Орри. Но тот презрел этакие нежности и уже энергично зализывал укус языком.

- Не стоило тебе уродоваться, - нахмурясь, попенял ему Ким. - Я тебе и так верю. Я вообще доверчивый человек...

Он ткнул пальцем в клавишу терминала и подождал, пока текст Контракта сойдет с принтера. Сел за стол и, все еще посматривая на гордого своим героическим поступком но все же морщившегося от боли Орри, подписал два экземпляра документа, дарующего ему статус Агента на Контракте - После чего протянул листки и электрокарандаш своему Нанимателю.

Орри подписывал Контракт, старательно высунув язык, кругло-корявыми буквицами, словно свою школьную тетрадь. Пожалуй, это был первый в его жизни документ, который ему приходилось подписывать. По крайней мере - подписывать по своей инициативе, на собственный страх и риск. От сознания ответственности у него даже пот бисеринками выступил на лбу.

Справившись с этим делом, он протянул оба листка Киму. Тот вернул ему его экземпляр.

- Держи это у себя, - строго объяснил он. - На всякий случай...

Орри покачал головой.

- Н-не... Не могу я с бумагами повсюду таскаться, мастер. У меня могут спереть. Или прочтет кто-нибудь... Или потеряю я. Или испачкаю. Тут такая хорошая бумага, мастер, - прямо загляденье... А я... Вот, мастер! - спохватился он. - Мы же одну вещь забыли! Придется снова все переписывать!

На его раскосой физиономии отразилось глубокое уныние.

- Что мы забыли, Орри?

- Да вот... Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я тебя нанял... А там - в Контракте - про это нет...

- Вот. - Ким, проводя пальцем по нужной строке, терпеливо зачитал: - “Оставаясь в рамках действующего законодательства, Исполнитель обязан соблюдать все требования Нанимателя, касающиеся той или иной статьи данного Контракта, или же всего Контракта в целом...” Это - как раз то. Если ты хочешь, чтобы я никому ни слова не говорил о наших с тобой делах, то я и не скажу никому ничего...

- Клянешься?

- Гадом буду!

В глубине души Ким надеялся, что от него все-таки не потребуется пускать себе кровь, чтобы убедить юного Нолана в том, что он будет нем, как могила. Он и не собирался афишировать свою сегодняшнюю сделку. Единственный Контракт за полгода, да и тот с несовершеннолетним подростком - это был конфуз такого масштаба, о котором следовало помалкивать.

- Так не клянись, мастер! - сурово остановил его Орри. - Мне так уже один чистодел клялся: “Гадом, - говорил, - буду, если Брендика говорить не выучу!” Еще и деньги взял.

- Ну и как? - поинтересовался Ким, вертя в руках распечатки Контракта.

- Все точно, - вздохнул Орри, - как в аптеке. - И Брендика говорить не научил, и гадом оказался. Денег не отдал. Четырнадцать баксов.

- А Брендик - это?.. - предположил было Ким.

- Это песик мой. Он вон там - за дверью сторожит, пока я выйду. А нет - такое устроит, мастер... Когда вырастет, у него полное имя будет - Бренди. А пока - просто Брендик. Вот слышите?

Он присвистнул - тоненько, тихо, но пронзительно. В ответ из-за двери донеслось преданное поскуливание - тоже, надо полагать, весьма пронзительное - звукоизоляция в офисе агентства “Ким” не вызывала никаких нареканий. Сквозь стекло можно было заметить - за обрезом стальной рамы двери - энергичное копошение чего-то мохнатого и беспородного.

Ким понимающе помолчал.

- Ну и как мне тогда клясться? - осведомился он нако-нец. - Тоже на крови? Орри молча сопел.

- Ладно, мастер! - махнул он рукой. - Вообще, не надо клясться. Я тебе верю. У тебя, мастер, - хорошие рекомендации...

- Вот как? - поразился Ким. - И можно поинтересоваться, кто же меня тебе сосватал? Орри опять посопел немного.

- Это тебе ни к чему, мастер. Верные люди с Прерии про тебя хорошо говорили... Ну, я пошел...

- Погоди.

Ким решительно протянул ему его экземпляр Контракта и обе двадцатки.

- Мне твой экземпляр у себя держать не положено. Не принято так. Если боишься, что его украдут или что ты его потеряешь, то оставь его в абонентском ящике на почте. Там тебе объяснят, как...

- Я знаю! - отмахнулся от него Орри. - Это верно. Это я не додумал...

- А это - чтобы ты заплатил за аренду.

Ким вложил баксы в горячую, сухую ладошку Орри.

- Потом добавишь к переводу. Мне пока не надо...

Тут он, конечно, слегка кривил душой, но эти бумажки буквально жгли ему руки.

Орри покрутил баксы в руках, исподлобья глядя на своего Агента. Потом сунул одну двадцатку в карман, а другую вернул Киму.

- Мне двадцати баксов хватит. А тебе аванс положен, ма-стер. Иначе дело не задастся... Ну пока! Удачи тебе, мастер!

Дверь отворилась, выпустила юного Нолана на свободу, а взамен впустила в офис изрядную порцию заливистого лая и затворилась. Ким сунул свой экземпляр Контракта в регистратор и сел за стол. Ему было о чем подумать. Но сидя как-то не думалось. Надо было собраться с мыслями.

Ким подошел к окну и, развернув полоски жалюзи под подходящим углом, принялся рассматривать панораму утреннего Нью-Чепеля. Столица Большой Колонии, несмотря на упорные усилия мэрии и муниципальных властей всех уровней, оставалась тем, чем была с самого своего зарождения - конгломератом сросшихся провинциальных городишек, населенных людом, с бору по сосенке переселившимся в новооткрытый тогда еще мир в эпохи Второй и Третьей Экспансий.

И хотя кварталы делового центра, высоко вознесшегося над пересекающей город Лолита-ривер, сияли золоченым стеклом наимоднейших (и довольно бессмысленных при здешней дешевизне земли) небоскребов, лицом столицы Бэ-Ка оставалась все-таки заполонившая равнину путаница кривых улиц Нижнего города. Огромный, пронизанный многочисленными пассажами “Чин-Чин билдинг”, в котором приютился скромный офис агентства “Ким”, располагался аккурат на границе между этими двумя - такими разными - мирами.

Одна сторона здания небоскребом высилась над простиравшимися к северу от него бывшими Церковными пустошами (ныне - районом дешевых казино и гостиниц-почасовок, заполняющих дно бывшего каньона). Вторая - зацепившаяся за край этого каньона - смотрелась со стороны Верхнего города приземистым - всего на десяток-другой этажей - строением, вторгшимся в деловой центр из недр презренных речных кварталов. Окна агентства “Ким” располагались в восточном торце “Чин-Чин билдинга” и позволяли созерцать сразу обе ипостаси Нью-Чепеля. Впрочем, особого времени на созерцание и размышления судьба Киму не отвела. Надо было как-то ответить на ее смешной вызов.

Конечно, проще всего было оставить визит вздорного мальчишки без всяких последствий и, забыв о нем, заняться текущими делами. Но к мальчишкам в беде у Кима было свое отношение. Кроме того, текущих дел у него не было и не предвиделось.

Поэтому он, подумав немного, ввел в терминал запрос относительно всех практикующих в Нижнем городе медицинских работников по фамилии Гаррет. И принялся искать среди сваленных в ящик стола визиток карточку Ника Стольникова - своего, можно сказать, коллеги, для которого, судя по всему, Нижний город был родной стихией. Ему не слишком долго пришлось предаваться этому занятию - зуммер сенсора известил его о том, что рак на горе свистнул, а в четверг прошел дождичек - к нему пожаловал клиент.

Второй за эти полгода и за этот день.

* * *

“Эхо” заблаговременно оповестило Агента на Контракте, что его желает видеть некто Джанни Волына, предприниматель. Забранная пропускающим свет только внутрь офиса “вентильным” стеклом дверь продемонстрировала ему, однако, сразу три внушительные мужские фигуры, сгрудившиеся у входа в агентство. За предпринимателя мог сойти каждый из этих троих. В самом деле, каждый из них был наделен стандартным для представителей этого сословия набором признаков: добротным, консервативного покроя костюмом, дорогим галстуком, темной шляпой, атташе-кейсом и выражением твердокаменной уверенности в себе на физиономии. Можно было подумать, что в услугах Кима вдруг испытало потребность солидное похоронное бюро.

Каждый из этих троих мог носить славянскую фамилию Волына и итальянское имя Джанни - внешность всех троих была усредненно-европейской. Но что-то в этой внешности настораживало Кима и будило в нем смутные ассоциации с кадрами криминальной хроники и детективных сериалов. Если бы Агент на Контракте имел в Большой Колонии крупные долги или вообще представлял здесь интерес хоть для кого, кроме несовершеннолетнего Орри Нолана, он бы призадумался перед тем, как открывать дверь таким гостям.

Но поскольку подобных поводов для опасении у Кима решительно не было, он ограничился тем, что вытащил из ящика стола и нацепил на себя наплечную кобуру с “полицейским” “вальтером” в ней, поверх накинул пиджак, пребывавший до той поры на спинке стула, и, приняв деловой вид, надавил на кнопку сенсора дистанционного управления.

Дверь послушно скользнула в сторону, и мрачная троица тут же заполнила собой не слишком просторный офис.

Сразу стало ясно, кто же из них, собственно, является Джанни Большой, а значит, и главным действующим лицом в предстоящем представлении. Им оказался тот из троих, галстук которого вызывал наибольшие ассоциации с картиной ночного пожара где-нибудь в джунглях Гринзеи. Судя по всему, только он и проявил какой-то интерес к личности Агента на Контракте. Выразилось это в том, что он решительно шлепнул на его стол свою шляпу, развалился в кресле, предназначенном для клиентов, и достал из внутреннего кармана тисненой кожи футляр с сигарами. Минуту-другую он выбирал, какую из своих “гаван” пустить в дело, еще столько же обрезал избранницу серебряным ножичком - изрядно накрошив на потертый ковер - и наконец раскурил ее от пламени массивной золотой зажигалки размером с походный примус. Испрашивать разрешения хозяина кабинета пан (или синьор) Волына и не подумал.

Вне всякого сомнения, пан или синьор был небедным. Закон Большой Колонии обкладывал ее граждан солидным налогом за пользование табаком.

Некоторое время он недобрым взглядом рассматривал хозяина кабинета сквозь облако сизого дыма и мгновенно возникшей взаимной неприязни. Два его спутника, не снимая шляп, принялись неторопливо слоняться по кабинету, изучая - от нечего делать - его нехитрое убранство: пару разностильных шкафов для бумаг, дешевый терминал Сети, несколько взятых под стекло ксерокопированных дипломов на стенах, макет древнего клипера на специальной полочке и коллекцию портретов великих сыщиков двадцатого века. В основном это были фотографии. Те же из знаменитых сыщиков, что являлись плодом воображения досужих литераторов, были представлены работами различных иллюстраторов или кадрами из фильмов. Коллекцией этой Ким очень гордился. Досталась она ему в наследство от первого его партнера - человека, отдавшего душу богу или дьяволу при очень непростых обстоятельствах.

Перед принявшим совсем уж затейливую форму психо-морфом оба типа замерли в молчаливом раздумье.

Ким демонстративно не торопился выяснять у нагловатых посетителей, чем он может быть им полезен. Так что начинать разыгрывать партию пришлось все-таки главе прибывшей делегации.

- Волына, - наконец соизволил представиться он, толкнув по столу по направлению к Киму свою визитку.

Тот не стал торопиться брать ее в руки, а просто, слегка скосив глаза, пригляделся к этому атрибуту делового знакомства. Атрибут уточнял характер предпринимательской деятельности господина Волыны. “Волына и Барбер. Оказание услуг” - значилось на белоснежном прямоугольничке. Ким не стал интересоваться, оказанием какого именно рода услуг занимаются господа Волына и Барбер. И кому они их ока-зывают. Он продолжал ждать.

Клиент сделал следующий ход.

- Я вас нанимаю, - невозмутимо сообщил он Киму. И уже чисто для проформы добавил:

- Вы согласны принять заказ на розыск физического лица? Ким натянуто улыбнулся в ответ.

- Я могу заключить с вами контракт и дальше действовать в качестве вашего агента, если вы э-э... потрудитесь изложить мне обстоятельства дела, которое привело вас ко мне, - благополучно справился Ким с фразой, прямо-таки взятой напрокат из наставления по работе с клиентурой для начинающих детективов.

Следовало бы добавить еще пару пассажей относительно его обязанности соблюдать при исполнении условий контракта федеральное и региональное законодательство, но вид потенциального клиента явно не располагал к подобного рода упражнениям в красноречии, и Ким благоразумно воздержался от излишней риторики.

- Обстоятельства простые, - неприятным тоном уведомил его пан (“все-таки, по всему судя - пан”, - решил про себя Ким) Волына. - У меня сперли деньги, и я хочу, чтобы вы мне нашли воришку. Только и всего!

Над столом поплыло новое облако сигарного дыма.

- Гм... Вы пробовали обратиться с вашей проблемой в полицейский участок? - попробовал уточнить Ким.

Физиономия пана Волыны - и без того малоподвижная прямо-таки окаменела.

- А как вы это себе представляете? - ядовито осведомился он так, словно речь шла о чем-то невероятном. - То, что Джанни Волына обратится в полицию?

Его спутники подтвердили изумление шефа непроизвольными смешками.

- Да и кроме того...

Волына описал над столом дымящейся сигарой небрежную загогулину.

- Полиция не возьмется за это дело - раз уж я сразу не поймал шкета за руку. Я ведь и не подумал брать с него расписку или что-нибудь вроде этого...

- Тогда каким же образом вы хотите вернуть... - начал формулировать свой вопрос Ким, но Волына на корню пресек эту попытку.

- Таким! - рявкнул он, швырнув сигару на стол. - Это мое дело, то, каким образом я буду возвращать свои деньги! Ваше дело - его мне найти!

- Так... - вздохнул Ким. - Заранее должен предупредить вас, что если это лицо впоследствии подаст на меня в суд за соучастие в шантаже, или...

- Это лицо не подаст! - снова оборвал его Волына.

Он поднял сигару со стола и, морщась, отряхнул ее. Снова дыхнул вонючим дымом и уставился на Кима кабаньим взглядом - зло и вопросительно.

- Ты берешься за дело, мастер, или мы так и будем воду в ступе толочь?

Ким с каменным лицом смахнул пепел со стола.

- Прежде всего, надо оговорить... - снова начал он.

- Вот тебе на предварительные расходы... Волына бросил на стол рядом со своей шляпой пачку федеральных кредиток. Пачка выглядела убедительно.

- А в контракте запиши: сотня за час. За розыск здесь все берут так. Плюс всякие накладные расходы...

Ким молча достал из ящика стола стандартный бланк расписки и стал заполнять его. С этого момента он снова становился Агентом на Контракте. Второй раз за этот странный день.

- Расскажите мне о человеке, которого надо найти, - сухо попросил он.

- Его хорошо знают в Нижнем городе, - чуть более благодушно начал клиент. - Это - паренек папаши Нолана... Ким оцепенел.

- Кажется, он ему на самом деле отец, - как ни в чем не бывало продолжал ничего не заметивший Волына. - По крайней мере - приемный. Так что, стало быть, его фамилия и будет Нолан. Орри Нолан. Я передал ему четырнадцать штук. Хотел сделать взнос на этот их Храм...

- Сколько лет парнишке? - ничем не выдавая себя, справился Ким.

И это был его первый шаг по тонкому льду лжи.

- Да черт его знает. Такой вот шпентик. Волына мановением руки довольно точно показал рост Орри.

- И вы доверили такую крупную сумму несовершеннолетнему ребенку?

Ким изогнул узкую атласно-черную бровь с чуть наигранным удивлением. Клиент как-то кисло скосился на кончик своей сигары. Видимо - чтобы не смотреть в глаза своему Агенту на Контракте.

- Парнишке можно было доверять... - буркнул он нехотя. - Тогда... Бывало, что ему доверяли кое-что и на суммы побольше.

Эти слова и кислое выражение физиономии клиента вызвали у Кима нехорошие ассоциации. Вполне конкретные. Нижний город был тем еще клоповником - со времен самого основания Нью-Чепеля - славной столицы Конфедерации Свободных Республик, называемой в обиходе, по старинке, Большой Колонией. Незаконный траффик спиртного. Незаконный траффик наркотиков. Живой товар. Торговля андроидами. Шалости с валютой и оружием. И - стаи подростков, втянутые во все это. Подростков, среди которых попадались, говорят, шкеты и помладше Орри. С этой средой Киму почти не довелось соприкасаться вплотную за неполные полтора года пребывания в здешних краях. Теперь, видно, пришло время.

- И что же вдруг так изменилось? - спросил он - Почему же теперь вам приходится искать Орри днем с огнем?

- Все из-за затей Скрипача с Храмом...

- Скрипач, это?.. - поинтересовался Ким с безразличным видом.

Волыни опять остолбенело уставился на него. Уровень невежества Агента, видимо, поверг его в состояние, близкое к прострации. Потом он снисходительно усмехнулся.

- Это Нолан и есть. Нолан Нолан. Нолан-Скрипач. Музыкант он же...

- Понятно. Он действительно хорошо играет на своей скрипке?

Волына снова усмехнулся. Еще более снисходительно.

- Своей скрипки у Скрипача отродясь не было. И не будет. На тех инструментах, которые тут есть в продаже, он играть, говорят, брезгует. А тот инструмент, что ему доверил Спонсор, Спонсор этот и заберет - когда придет время... А уж как он на том инструменте наяривает - его дело. Его - и тех, кому охота душу не тому, кому надо, продавать. А меня - увольте. Джанни Волына - честный католик. С нами - Дева Мария. Матка-Боска Ченстоховска. И чужого бога нам, как говорится, просим не предлагать. Без надобности нам это...

Честный католик Джанни Волына замолк, пережевывая бульдожьими челюстями свою “гавану”.

Дальнейшие расспросы, видимо, были излишни - они могли только усугубить ситуацию. Спонсор... Инструмент... Когда придет время... И чужой бог, коего не надобно. Что может быть яснее?

Ким кашлянул, намекая, что не мешало бы двинуться дальше от вложившейся неловкой ситуации.

- Я говорю...

- Клиент перебросил сигару из одного угла рта в другой.

- Лее из-за этих его музыкантовых затей с Храмом. Только я передал Орри денежки, как тут же, как на грех, какие-то УРОДЫ вперлись к старику со своими сектантскими разборками. Раэйшш всю его нору в пух и прах. А самого хрыча во время уличных волнений, что на Тик-Таке приключились - слышал на “перышко” поставили. Ну и, ясное дело, старый Нолан загремел в реанимацию, а парнишка переср... испугался, одним словом, и подался в бега... Со всеми папашиными денежками.

Очередное облако табачного дыма украсило пространство над столом.

- Но тогда получается, что пострадавшей стороной являетесь не вы, пан, а сам старый Нолан... - постарался внести ясность в положение дел Агент на Контракте. - Он имеет претензии к ребенку? И вообще - он сейчас в состоянии принять какие-нибудь меры к тому, чтобы найти мальчика?

Слово “пан” вырвалось у него машинально. Это было последствием его предыдущих пребываний в Мирах с преобладанием славянского населения. Как ни странно, Волына не нашел в таком обращении ничего необычного. Во всяком случае - не среагировал никак. Он только махнул рукой, отметая то ли клубы сизого дыма, то ли вопрос Кима.

- Этот блаженный никогда и никаких мер для возвращения своих баксов принимать не станет! - уверенно заявил он. - Не той закваски старый хрен! Так что о нем забудьте. Это - особый разговор. Главное, что парень взял и мои деньги и был таков! Вот и все! Мне нужно только, чтобы вы привели его ко мне. Или - меня к нему, если так получится. Или - на худой конец - просто дали знать, где он находится. Какие вам еще нужны сведения?!

- Если деньги были переданы господину Нолану, то это уже не ваши деньги... - как можно деликатнее постарался расставить точки над Агент на Контракте.

Клиент презрительно фыркнул.

- Покуда старый хрен не взял баксы в свои грабли и пока он не чиркнул свою закорючку на расписке - денежки мои. И нет базара!...

Он вдруг задумался.

- А и верно... Вот что. Про деньги там - в Контракте - не надо. Вообще ничего про них не пиши, мастер. Ни к чему это. Как говорится: “свои люди - сочтемся”. Лучше напиши, что я опеку хочу учинить над малолетним на время болезни старого хрыча. И с тем его и разыскиваю... Ясен пень?

Ким молчал. И молчал довольно долго. Потом, по-прежнему не говоря ни слова, ткнул несколько раз в клавиши терминала. Из принтера выползли два заполненных бланка Контракта. Ни слова о четырнадцати тысячах федеральных баксов в нем не было. Ким поискал в столе электрокарандаш, нашел его у себя в кармане, подписал оба и толкнул листки по столу к пану. Волына быстро пробежал их глазами и, попыхивая сигарой извлек из внутреннего кармана роскошный подмахнул сначала один экземпляр, потом - другой и удовлетворенно откинулся на спинку кресла.

- Вот еще что, - сообщил он, выпуская клуб дыма к потолку. - Не надо никому знать, что это я тебя нанял. И вообще-кто и зачем... Если народ в Нижнем городе узнает, что ты на меня горбатишься, мастер, ты ни из кого и слова не вытянешь. А того и гляди - подлянку какую-нибудь под-кинут. Сволочной там народишко... Гнилой... И самому парнишке, как на него выйдешь, ни полслова - кто и зачем его вычисляет. И вообще - чем меньше звону, тем лучше, мастер...

“Ну вот, и он уже со мной на “ты”... - подумал Ким. - Край непосредственных человеков. Прямых и простодушных. Без задней мысли за душой...”

Ему потребовалось сделать над собой усилие, чтобы подавить усмешку.

- С этого момента, - сказал он сухо, - я ваш Агент на Контракте. И пожелание клиента для меня - закон. Если вы считаете, что в этом деле необходимо соблюдать конфиденциальность, значит, я об этом позабочусь.

Он помолчал, разглядывая физиономию клиента. На той отразилось удовлетворение достигнутым взаимопониманием.

- Я позволю себе еще один вопрос, - откашлялся Ким. - Разрешите?

- Слушаю тебя, мастер, - благожелательно разрешил пан Волына, поднимаясь из кресла и отряхивая с колен сигарный левел.

Ким снова откашлялся:

- Почему, господин Волына, вы остановили свой выбор именно на моем агентстве?

Клиент внимательно уставился на Кима своим кабаньим взглядом - тупым и хитровато-свирепым одновременно. Потом пан протянул массивную лапу вперед и похлопал Агента на Контракте по плечу.

- Х-хе... У тебя просто неплохие рекомендации, парень. Лкади с Прерии говорили мне о тебе - когда тебя занесло в наши края. Хорошо говорили. Ну вот мы и решили дать тебе пустить здесь корешки. А теперь, глядишь, ты и пригодился... Ким оцепенел - второй раз за время этого разговора.

Пан прихватил шляпу, кивнул своим людям и направился к выходу. По дороге он скомкал и небрежно швырнул в попавшуюся под ноги корзину для мусора расписку за аванс.

С минуту Ким рассматривал захлопнувшуюся за гостями дверь. Потом вздохнул и набил на клавиатуре терминала коротенький запрос.

Просто неприлично было для профессионального (пусть и начинающего свою практику в здешних местах) детектива не знать ровным счетом ничего о том, с кем только что подписал контракт об оказании агентских услуг.

Нет, не то чтобы Ким сроду не слышал этого имени... Нет... Пару - да какую там пару! - добрую дюжину раз ему приходилось слышать это имечко - и, пожалуй, всегда в недоброжелательном контексте. Но интереса оно у него в ту пору не вызывало.

“А напрасно! - сказал себе Ким. - Агент обязан быть любопытным. Внимательным к слухам. Доброжелательным к сплетникам. И всегда задавать вопросы. А ты расслабился, Ким Яснов. Махнул рукой на жужжание аборигенов в их столь чуждом тебе улье. Вот они - плоды долгой незанятости работой по профессии!”

“ВОЛЫНА, - сообщила ему база данных криминальной полиции, - Джиованни. По матери - дель Фиоре дель Каппучино. Кличка Рыло. Женат вторым браком. От первого имеет сына и дочь, от второго - двоих сыновей. Образование - неоконченное среднее. Совладелец бюро услуг “Волына и Барбер” и банка “Барбер и Волына”. В прошлом - ученик парикмахера, затем (предположительно) - киллер, затем - телохранитель Казимира Вольневски (Хряка), руководителя криминальной группировки “законников”. После смерти последнего предположительно эту группировку возглавил. Отбывал срок тюремного заключения за нанесение увечий своей первой жене. Освобожден досрочно. Затем семь раз судим, семь раз оправдан”.

Сообщались также основные даты жизни пана и прилагалось меню к его более обстоятельному досье.

На увлекательное путешествие по сайту, который полиция Нью-Чепеля посвятила преславному Джиованни, у Кима ушел едва ли не час. Одно только перечисление особо тяжких преступлений, в причастности к которым подозревался Волына, впечатляло. Однако определенной “специализации” в его деяниях не прослеживалось. Скачав самое интересное на свой ноутбук, Ким отправил в сеть запрос о приемном отце Орри и позволил себе отвлечься на то, чтобы отхлебнуть немного кофе из припасенного с утра термоса.

На запрос по имени Нолан Нолан (прозвища - Скрипач, Музыкант) Сеть выдала предельно скупую, но довольно выразительную информацию:

“Живет в Нью-Чепеле с года Золотой Рыбы. Образование - высшее. Имеет три специальности (история, филология, социология). Образование получил в Метрополии (Оксфорд, Сорбонна, Санкт-Петербург). Профессиональный публицист. Появляется под разными псевдонимами на сайтах (шло солидное перечисление довольно популярных адресов здешнего Интернета и Федеральной Сети). Неформальный руководитель движения Храм Единения. Музыкант-виртуоз (скрипка). Источник доходов - публичные концерты, гонорары, рента. Не женат, не судим, имеет приемного сына, проживает по адресу...”

Ну и, разумеется, - даты, даты, даты... Особого меню к более полному досье на Скрипача не прилагалось. Впрочем, можно было попутешествовать по его “родным” сайтам. С этим Ким решил подождать. Он только умозаключил, что в каком-то смысле Скрипач был полной противоположностью пану Волыне...

Агент пожал плечами.

Потом смахнул со стола остатки пепла и прочий хлам в поднятую с пола упаковку из-под фруктовой смеси и бросил к прочему мусору в корзине, после чего некоторое время корзину эту разглядывал. Подумав немного, он решил, что и впрямь Налоговому управлению нет никакого дела до того, почему щедрый клиент решил не декларировать сумму аванса агентству “Ким” в числе своих расходов, - и оставил скомканную расписку среди прочих обреченных на предание пасти утилизатора бумажек. Куда и свалил их вместе с пластиковым стаканом. А вот свой экземпляр Контракта он бережно поместил в приемник регистратора.

Потом, вспомнив что-то, поискал на столе записку от таинственного “Г. Г.”, решил уточнить номер его канала связи и плюнул с досады: вместе с прочим хламом записка канула в недра утилизатора. Придя к выводу, что если “Г. Г.” это надо, то он дозвонится-таки или зайдет попозже, он выкинул досадную мелочь из головы.

Первая часть. МУТАБОР!

Пока опломбированный Юридической комиссией механизм с легким урчанием исполнял свои обязанности, Агент на Контракте подошел к полке с расположенным на ней психоморфом добавить тому толику питательного раствора. Приблизившись к причудливому псевдорастению, он слегка растерялся.

Психоморф “поймал” новый мысленный образ. Вместо прежнего меланхолического букета блюдо с раствором украшала злобно ощерившаяся кабанья морда.

Глава 1. УЛИЧНЫЕ БЕСПОРЯДКИ.

Ким посмотрел на часы, на пачку баксов и энергично потер глаза. Потом направился в крошечную умывальную комнату и умылся ледяной водой. Втиснулся в нишу-кухоньку, примыкающую к офису, заварил себе крепчайший кофе без сахара и выпил его одним глотком.

Только после этого он смог спокойно вернуться за рабочий стол и взяться за дело.

Сперва он вызвал на экран дисплея ответ на сделанный после визита Орри запрос. Никакого доктора Гаррета в числе лицензированных медиков Нью-Чепеля не значилось.

Зато в самом безнадежном из ящиков письменного стола отыскалась-таки карточка с кодом личного канала связи его доброго приятеля - лейтенанта Ника Стольникова по прозвищу Тамагочи. (Народ - да частенько и сам Ким - произносил Никово прозвище, оканчивая его на “а” - Тамагоча, но Ник как-то отыскал верное написание и часто попрекал собеседников их темнотой.)

Карточка эта уцелела еще со времен самого первого расследования, выпавшего Киму в здешних краях, - смешного дела о подкинутых близнецах. Надо заметить, что код этот Ник мало кому доверял. Памятуя о том, что злоупотреблять оказанным доверием - дело скверное, Ким не тревожил Ника по этому номеру больше двух или трех раз. Теперь снова настала пора воспользоваться своей маленькой привилегией.

Голос Ника был усталым и даже - несмотря на относительно ранний час - походил на голос человека, собравшегося отойти ко сну и неожиданно потревоженного во время исполнения этого маленького обряда. Впрочем, Киму Тамагочи был искренне рад.

- Тут у меня маленький вопрос к тебе, - пояснил после обычных приветствий Агент на Контракте причину своей назойливости. - Не мог бы ты...

- Для тебя, потомок Чингисхана, я все могу. Но только не по телефону и не сейчас. У меня по расписанию прием пищи. А через час - сон. Я, знаешь ли, после ночной смены. Причем всю ночь разнимал сцепившихся придурков в Ниж-нем. Боюсь, что меня будут мучить кошмары...

- Я думаю, что за час я уложусь со своей проблемой, - торопливо предложил Ким. - Ты где сейчас? Я тебя до дому подброшу - по дороге и поговорим... Дело несложное.

Тут Ким мысленно помолился Дин-тан-Лину - Простому Богу Лжи: пусть если уж дело сложное, то хотя бы не слишком.

- Подбросишь, говоришь? Это неплохо... В голосе Тамагочи послышались отзвуки счастливого озарения.

- Ведь если ты будешь за рулем, то я смогу промочить горло чем-нибудь покрепче “колы”? - предположил он.

- Вот именно, - со всей серьезностью подтвердил Ким - Так где мне ловить тебя?

- У “Порванной струны”. Ты знаешь, где это...

- Ну и занесло же тебя... - заметил Ким, шаря в ящике стола в поисках пультика от своей “пульчинеллы”.

- Тут, понимаешь, какой-то обколовшийся лопух приставал к людям. Пришлось зайти. А как раз у меня по расписанию...

- Прием пищи. Понял, - констатировал Ким, со вздохом облегчения вытягивая пультик. - Жди. Буду минут через двадцать.

Три минуты у него ушло на поиски плаща и новой записной книжки. Этот архаичный атрибут - черная записная книжка, новая для каждого нового дела, - почерпнутый им в детстве из очередного детективного романа, почему-то казался ему всегда необходимой деталью для проведения толкового расследования. Во всяком случае, без нее он был, как без рук, хотя и заглядывал в свои записи редко - ввиду их, как правило, малого отношения к делу.

На улице его встретил прохладный ветерок - ветерок то ли ранней весны, то ли начала осени - сезона, вечно царившего на просторах Большой Колонии. Ветерок теребил, норовя окончательно сорвать его дешевенький - в три цвета - постер, украшавший рекламный шит на противоположной стороне улицы.

“Объединимся в вере! - аршинными буквами гласил плакат. И буквами помельче ненавязчиво предлагал: “Жертвуйте на Храм Единения”. Призыв сопровождала трогательная картинка - фигуры человека и андроида, дружески обнявшиеся на фоне предполагаемого к сооружению храма. Поскольку человека от андроида отличить почти невозможно, художник за отсутствием реальных анатомических различий постарался таковые создать. В результате изображение “универсального социального рабочего” было украшено горилльими, чуть не до земли руками, косолапыми нижними конечностями и добродушной, плоскогубой и плосконосой физиономией; изображение выглядело карикатурным и, по существу, оскорби-тельным. Поперек андроида шла добавленная кем-то позже и второпях надпись по трафарету: “Нечисть с улиц - вон!” Мог ли Ким раньше хотя бы подумать, что этот плакат будет представлять для него какой-то интерес. Он вздохнул и нажал на прикрепленной к брелку панельке кнопку вызова кара.

“Пульчинелла” живо откликнулась на призыв дистанционного пульта - и резво выкатила из-за угла.

Под “дворником” лобового стекла она волокла целый букет штрафных квитанций.

* * *

Штрафы за просроченную парковку, за отсутствие стандартного радиоотзыва и за невымытый капот Ким, скрепя сердце, готов был признать справедливыми. Но штраф за нарушение “урбанистической эстетики” он счел прямым оскорблением трудолюбивого и послушного механизма. Мелковатый по размеру кар был вполне симпатичен на вид и, припаркованный у старого здания Ратуши, ничуть не портил его вида. Так, по крайней мере, считал Агент на Контракте.

Предаваясь этим горестным размышлениям, Ким чуть не проехал мимо Тамагочи, машущего руками, как крыльями ветряной мельницы. Хотя, видит бог, не заметить мужика двухметрового роста и с добрую сотню килограммов весом, облаченного к тому же в полицейский мундир, было сложно.

- Ты сегодня задумчив, чингисид... - заметил Ник, не без труда втискиваясь в свободное пространство салона “пульчи”, не занятое еще самим Кимом и сумкой с теннисной ракеткой. - Что - подвернулось очередное “убийство в запертой комнате”?

Ким тронул кар с места и тяжело вздохнул. На подколки по поводу своего родства с Темурчином он не обижался. У самого Ника внешность была отмечена - как и у многих русских - всеми признаками ордынского происхождения его далеких предков. Пожалуй, корейские предки Кима оставили даже меньший след на его физиономии.

Ким вытащил из кармана мобильник, перевел его в режим автоответчика - чтоб не мешал - и покосился на приятеля.

- Слушай, Ник, - начал он с постороннего вопроса, чтобы “размочить” разговор. - А почему тебя в городе зовут так странно - Тамагочи? Это что-то японское?

- Угу, - отозвался Ник. - Японское и древнее. По-моему, что-то самурайское. Можно гордиться.

В кармане у него запищали часы. Ник вздохнул:

- Время таблетки пить.

- Желудок? - поинтересовался Ким, покосившись на этикетку на баночке в руках собеседника.

- Профилактика... - вздохнул Тамагочи. - Работа нервная. А у меня - предрасположенность к язве. Итак - зачем тебе дядя Стольников?

- Да пустяки... Тут мне уточнить пару вопросов надо - для клиента, на предмет страховки...

- Скажи мне честно, ученик Шерлока Холмса, - наклонился к нему Ник, - твой клиент не собирается подавать в суд на действия полиции?

- Нет, - уверенно ответил Ким. - Похоже, что с полицией мои клиенты дела иметь не хотят. Ни на этом, ни на том свете.

Он помолчал, глядя в глаза Стольникова, и проникновенным голосом попросил:

- Расскажи мне, Тамагоча, что там у вас в Нижнем городе вышло со Скрипачом такое, что он к врачам загремел, а его сынишка и вовсе исчез куда-то?

Ник смотрел на Кима с тем недоумением, которое возникает у человека, собравшегося выпить стаканчик виски и обнаружившего там настой шиповника.

- Так и ты - про драку эту? На Тик-Таке? Тьфу ты, глупость какая! Меня уже вконец заманали с этой притчей - и полиция, и из новостей... А теперь - и ты еще... Ну, слушай...

* * *

Рассказ Тамагочи о происшедшем был предельно прост. Да и что, в самом деле, можно было поведать интересного про то, как на закате последнего дня месяца Ленивого бога в кофейню “Три шутника” влетел - “с глазами бешеной селедки”, по выражению очевидцев, - Тедди Рубинчик и заорал: “Там опять те!!! Бешеные, как эти!!!... Это ужас, что сейчас будет!!! Ужас, вам говорят!!!”

Выкрикнув свое сообщение, Тедди, сломя голову, нырнул в служебный вход и ретировался через кухонный зал, перевернув по дороге противень с грибной поджаркой.

- Злые языки утверждают, - мрачно заметил Тамагочи, - что при этом Тедди прихватил с собой кус копченого альдебаранского ската и латунную поварешку - историческую реликвию, которой содержатель кофейни старина Санти очень дорожил. Но это - скажу я тебе - просто ложь. Выдумки. Не таков Тедди Рубинчик, чтобы под шумок размениваться на мелочи.

Он неодобрительно вздохнул и добавил сурово:

- Совсем не таков...

Так или иначе, но, сделав свое дело - посеяв в сердцах собравшихся страх и недоумение, - Тедди стремительно покинул место предстоящего действия. Общественность же, тусовавшаяся в “Шутниках”, тут же разделилась на тех, кого охватила паника - они устремились по следам Рубинчика, сея в служебных помещениях - кухне и подсобке - страх и разорение, и тех, кто отважился нестройной толпой вывалиться на улицу, чтобы своими глазами узреть происходящее.

* * *

В зале остались только двое: хозяин кофейни - невозмутимый, как папа римский, Джузеппе Санти, и столь же невозмутимый - только не такой массивный - Скрипач Нолан. Скрипач сидел в дальнем темноватом углу небольшого зала - сухой, похожий на кузнечика старик с резкими, выразительными чертами узкого худого лица. На лице этом отдельной от него жизнью жили глаза - словно из-под маски усталого мудреца выглядывал на свет божий жадный до жизни, любопытный юнец.

Джузеппе не теряя времени принялся набивать на клавиатуре терминала связи код полиции.

- Черт бы побрал этих сегрегатов! - бормотал он себе под нос, дожидаясь, пока кибердежурный соизволит ответить на вызов. - Оголтелые ребята! Так я и знал, что сегодня что-то затевается - андроиды-то все с утра попрятались куда-то. Словно ветром сдуло!

Андроидов действительно не наблюдалось - ни в самой кофейне, ни окрест. Такое тотальное исчезновение этих незлобивых и услужливых созданий могло говорить опытному наблюдателю только об одном - близится крепкая потасовка между разбушевавшимися представителями вида гомо сапиенс.

Музыкант безмолвствовал, с задумчивым интересом созерцая в окно-витрину разворачивающиеся на улице события. Казалось, его пробирал холод, и это в довольно теплом и уютном малом зале “Трех шутников”. Своими длинными пальцами музыканта он обхватил стоявшую перед ним огромную пиалу с иссиня-черным, по его личному рецепту заваренным настоем тридцати трех трав - по одной от каждого из Тридцати Трех Миров, как любил он шутить. Впрочем, никто толком не знал, когда Скрипач Нолан шутит, а когда возвещает святую истину.

Казалось, он ждал чего-то. Чего-то такого, что было неизмеримо значительнее происходившего за пуленепробиваемым стеклом витрины.

А происходило там вот что: в ближний конец улицы - из-за поворота на Цербер-штрассе - вываливались шеренга за шеренгой сегрегаты. Нестройные ряды разношерстной и подогретой разной крепости напитками публики. С виду толпа выглядела хотя и агрессивно настроенной, но все-таки довольно безобидной оравой. Никто не выставлял на всеобщее обозрение ни нунчаков, ни городошных бит, ни велосипедных цепей. Только карманы и отвороты курток топорщились весьма недвусмысленно, да выражение лиц - общее для всех - обещало многое.

Сама по себе толпа была невелика - менее сотни человек. Орава. Орава - вот было ее настоящее имя. Слегка упорядоченная и оснащенная внешними признаками цивильного уличного шествия орава. Но каждый из этой неполной сотни горлопанов пыжился за четверых.

Народ, топтавшийся у “Трех шутников”, с растущей опаской наблюдал за движением этой плотной людской массы. По мере приближения к неназванной, но четко намеченной ли бузотеры все меньше себя сдерживали. Над головами демонстрантов колыхались неплохо исполненные, на заказ, плакаты.

Тоже с виду безобидные.

“Нечисть с улиц вон!” - гласили одни. “Гражданские права - гражданам!” - требовали другие. “Род людской - в опасности!” - предупреждали третьи.

Самый придирчивый цензор не нашел бы в этих - визированных, кстати, муниципалитетом - текстовках никакого призыва к насилию. Тем более к насилию над представителями какой-то конкретной социальной группы, населяющей богом хранимый Нью-Чепель.

В самом деле - ну разве место нечисти на улицах приличного города? Правильно - не место, раз уж она нечисть. И разве любой психически нормальный человек станет возражать против того, чтобы гражданскими правами, отвоеванными в нелегкой борьбе, пользовались именно те, кого принято называть гражданами? Тоже правильно - никто не станет. А разве мало опасностей угрожает роду людскому с самых первых мгновений появления его во Вселенной? И разве не достойны внимания те, кто на опасности эти бесстрашно указывает? И тут все верно - и опасностей людям хватает на этом свете, и к предупреждениям прозорливых мудрецов прислушиваться нужно...

Бесспорно, все это так.

Вот только даже самый бестолковый гражданин Большой Колонии прекрасно знал, кого “сеги” именуют “нечистью”. Андроидов - кого же еще! И только их. И теми “негражданами”, на которых слюнявые либералы и презренные мертво-любы норовили распространить священные права граждан Бэ-Ка, были конечно же они. Именно они - андроиды! И уж точно - той опасностью, что нависла над обосновавшейся под, здешним солнышком частью рода людского, были, разумеется, тоже они - растреклятые андроиды!

* * *

Андроиды, андроиды, андроиды...

Всего веку их в Большой Колонии на текущий последний День месяца Ленивого бога было ровно двадцать лет. Именно тогда - два десятилетия (почти целое поколение) назад - концерн “Айзеке энимэйшн” выпустил в мир своего первого серийного “универсального социального работника” - упрощенную и предельно удешевленную модель боевого биоробота времен Империи, приспособленного выполнять функции идеального разнорабочего. Так сказать, “универсального солдата” со снятым вооружением. Как физическим, так и психологи-ческим. Технологическое старье - по правде говоря. Но - старье перспективное.

Замысел был неплох и явно санкционирован кем-то на самых верхах Федерации - во Дворце Директората. Почему бы, в самом деле, не опробовать в тихом углу - вдалеке от излишне чувствительной к гуманитарным проблемам общественности Метрополии новый тип социального института - рабство, основанное на труде рабов, только для этого рабства и созданных? Не угнетенных, не принуждаемых к рабскому труду - нет! Наоборот - только на рабский труд и способных, находящих в нем свое счастье и призвание и ничего, кроме забот по своему жизнеобеспечению, не требующих взамен! Не порабощенных, не изуродованных насилием, нет - сотворенных такими изначально! И - главное - предельно понятливых и универсальных!

Ну и что с того, что предки - там, на Земле, как черт от ладана открещивались от такого пути? Они даже проекты по использованию для черной работы мутантных гуманоидов - “братьев наших меньших”, вроде шимпанзе - вынесли за пределы Метрополии и засекретили. И вполне удовлетворяются широким применением специализированных автоматов. Один кибер знает, как ставить клизму больному, другой - куда ее ставить. Вот и чудненько.

Громоздко, конечно, зато допускает массу комбинаций. И главное - никакого намека на насилие ни над личностью, ни над “квазиличностью”. Никаких морально-философских проблем.

Но Большой Колонии земные традиции - не указ.

Конечно, никто здесь не говорил о рабстве и рабах. Просто речь шла о “назревшей необходимости заменить в сфере услуг малоэффективные специализированные сервисные автоматы универсальным, коллективно самоорганизующимся и социально ориентированным устройством по обслуживанию запросов лиц, коллективов и нужд муниципальных служб”. Так предпочитали выражаться авторы проекта. Проект успешно прошел правовую и прочие экспертизы Сети Управления и был запущен в дело.

Мало того - он сработал.

В течение пяти первых лет своего существования в Большой Колонии армия андроидов числом сначала в восемь, а затем почти в двадцать миллионов заполнила все вакансии на “черных” работах здешнего Мира - от золотарей до пожарных. Только вот функции полицейских им решено было не доверять - согласно закону робототехники о невозможности причинения роботом вреда человеку своим действием или бездействием, по “великому Айзеку”.

Соответственно все двести миллионов людского населения Бэ-Ка тут же воспряли духом и пополнили ряды содержателей (и клиентов) игорных домов, притонов, кофеен, пиццерий, ремонтных мастерских и питейных заведений. Прогресс в этой области потрясал приезжих. Пополнились также ряды высококвалифицированных специалистов - Бэ-Ка стала завоевывать себе место на рынках высоких технологий. Правда, тут как раз уровень достижений пока что сильно отличался от ожидаемого - не в лучшую сторону.

Плоховато дело обстояло и со всякого рода полезными паразитами общества, вроде веб-дизайнеров, поэтов, композиторов, сценаристов и гениев компьютерной графики. Нежданно приключившееся материальное благополучие пока что слабо способствовало расцвету культурной жизни. Это требовало тихого и сытого загнивания общества на протяжении жизни нескольких поколений в преддверии какого-нибудь очередного потрясения. За отсутствием этих условий культуре Большой Колонии приходилось пробавляться всяким завозным ширпотребом - всеми активно презираемым и жадно потребляемым не отходя от кассы.

Одни только здешние хакеры расцвели безмерно. Начали поговаривать о том, что они стали пятой властью в Бэ-Ка.

Наибольший же прогресс демонстрировали две социальные группы людского населения этого Мира - бюрократия и безработные. И та и другая умножили свои ряды на два-три порядка. Злые языки утверждали, что теперь экономика Колонии работает только на две статьи - премиальные для чиновных бонз и “вэлфер” для бездельников во втором поколении.

Что до разумных аборигенов Планеты Чуева - звеннов и тахо, то они остались, как всегда, безразличны к чудачествам землян. Первые еще больше уединились в своих священных лесах и подземных лазах и стали совсем уж редко попадаться людям на глаза. А вторые - следуя свойственной им непонятной логике - развили учение о Пришествии андроидов как начале эры новых святых, угнетаемых их создателями и мучителями, под которыми молчаливо подразумевались Неназываемые - то бишь люди. Никаких выводов из этого учения не следовало, кроме и без того всем известной необходимости уединяться на Болотах и там молитвами и постом крепить себя в вере назло тем самым Неназываемым.

Последним, впрочем, было глубоко наплевать и на тех и на других - у них было достаточно собственных причин для головной боли. Начало второго десятилетия эры андроидов уже со всей очевидностью напоминало кошмар. Тот самый кошмар, что предсказывали здравомыслящие противники Проекта.

Ведь о том, что “универсальный сервисный робот”, в конечном счете, должен обладать способностями человека, знали все. А заодно - и это тоже было очевидно - придется наделить его и всеми человеческими потребностями, в том числе потребностями в человеческих правах и свободах. Обо всем этом не говорил и не писал только ленивый, начиная еще с того самого древнего чеха, что придумал слово “робот”. И о том, что создание такого “универсального раба” выйдет боком, тоже немало говорили. О том, что это нововведение обернется новым одичанием, возвратом к рабовладельческой морали и ее перенесением на своего брата - гомо сапиенс, - предупреждали даже не провидцы, а просто достаточно здравомыслящие люди.

И наконец, андроиды стали отдушиной для всех негрофобов, антисемитов и прочих свихнувшихся на идеях расовой исключительности психов. До той поры полиция при мощной информационной поддержке Сети Управления успешно сводила на нет все акты взаимной агрессии среди людей. Но андроиды людьми признаны не были и, следовательно, были куда менее защищены от вспышек насилия. Кроме того, поскольку Большая Колония с первых дней ее освоения была прибежищем людей, далеких от ортодоксии, расистам на ней делать было просто нечего. До появления андроидов. Сначала начали бить их. Потом - их защитников. Потом терпение Сети начало истощаться.

Как всегда, Сеть начала с актов информационных.

Возникло мощное общественное движение “Откажемся от рабства”, объединившее как сторонников немедленного уравнивания андроидов в гражданских правах с людьми, так и сторонников их немедленного и повсеместного истребления в целях ликвидации источника смуты.

Совещательная комиссия стала - один за другим - выдвигать на экспертизу Сети проекты сокращения сфер использования андроидов и уменьшения их числа - не травмирующими общественность методами.

А затем разразились скандалы. Скандал с разоблачением торговли людьми, выдаваемыми за андроидов. Скандал с использованием андроидов в сделках с наркотиками и - как это было сформулировано в здешней довольно-таки пуританской прессе - в “аморальных целях эротического плана”. Скандал с избранием муниципальным головой - в прямом соответствии с Законами Великого Айзека - замаскированного андроида. И стало ясно, что эксперимент Колонии благополучно испустил дух и требует тихого, не привлекающего внимания захоронения, пока сведения о его бесславном конце не стали достоянием всей Федерации.

Тут-то Большая Сеть тоже кое-что испустила, а именно - исторгла из недр своих “Постановление о прекращении эксплуатации универсальной сервисной автоматики”. Производство андроидов было полностью прекращено, на ремонтные работы в отношении них наложены строжайшие ограничения, равносильные запрету, а коммерческое использование биороботов в пределах юрисдикции Большой Колонии безоговорочно запрещено под угрозой самых суровых кар. Сюда автоматически относились применение всех видов денежных расчетов между андроидами и между андроидами и людьми, а значит, и полная невозможность расплатиться с “универсальным рабочим” за услуги, даже предложенные им человеку вполне добровольно. Предполагалось, что поставленные в такие условия андроиды долго не протянут и быстренько сойдут на нет - в порядке естественного убывания.

Поскольку андроиды не считались людьми, моральная компонента при оценке “Постановления” не применялась, и оно не могло быть признано злым делом, так же, впрочем, как и добрым.

Кроме того, на андроидов принципиально не распространялось действие Конституции и всех видов законодательства Большой Колонии, кроме разве что закона о соблюдении мер гуманности при отправлении законов Федерации да еще закона об охране животных.

Мотивировка при этом была безупречна - андроиды не способны признать существование души, а следовательно, ее лишены. Чем и отличаются - принципиально - от людей и к таковым причислены быть не могут. Присутствовал и “аргумент от биологии” - с людьми андроиды, безусловно, не скрещивались.

* * *

Общественность Большой Колонии единодушно усмотрела в “Постановлении” яркое свидетельство того, что идиотские решения принимать могут не только сами люди, но и созданные ими компьютерные системы.

Но для Сети общественность не указ. Вот Сеть для общественности - еще как! Поэтому наученная горьким опытом общественность единодушно сделала вид, что безропотно подчиняется указаниям скопища интегральных схем и переплетения волоконных кабелей.

После чего начался цирк.

Андроиды, будучи внутренне устроены по образу и подобию своих создателей, точно так же, как и те, безропотно умирать от голода, холода и отсутствия медицинской помощи вовсе не собирались. А люди - со своей стороны - не торопились вернуться к пультам мусороуборочных агрегатов, унылой возне с переборкой отслуживших свое движков и уборке больничных палат за неспособными себя обслужить инвалидами. Еще меньше желающих было работать на объектах повышенного риска - космических и глубоководных установках, в цехах вредных производств.

Компромисс нашли быстро.

Андроиды - этакие доброхоты - стали дарить свой труд людям Большой Колонии бесплатно. А те - точно так же, по доброте душевной - соглашались кормить и поить общину ставших социально ущербными бывших “универсальных социальных рабочих”. Быстренько и без особых хлопот возникла и подпольная медицина для андроидов - либо откровенно противозаконная, либо в клиниках на территориях, не подпадающих под юрисдикцию Бэ-Ка. На “чужих” орбитальных станциях, при вечно нуждающихся в деньгах посольствах бедноватых Миров... Короче говоря, система использования андроидов, раз возникнув, не пожелала спокойно умирать. Она только стала в тысячу раз более сложной и лицемерной. Всяческих злоупотреблений - по сравнению с которыми те, что послужили основанием для принятия “Постановления”, были просто “цветочками” - стало просто не счесть. Рабство и работорговля, ранее узаконенные, а ныне ставшие внезаконными оказались в десятки раз более жестокими и беспощадными к своим жертвам.

Города Большой Колонии переполнились толпами благорасположенных к людям - о, этот Первый Закон робототехники! - слегка неуклюжих миляг, готовых за кусок пиццы или чашку горячего супа вывернуться перед своим благодетелем наизнанку. Естественно, среди благодетелей нашлись такие, которые находили весьма оригинальное применение подобному напору добровольно предлагаемых услуг - в обход достаточно формальных Законов Айзека. А затем появились и андроиды со снятыми Законами. Такие, что вполне могли обслуживать траффик наркотиков или быть киллерами. А что тут удивительного? Все, что настроено, легко сбить с настройки. Гораздо легче, чем настроить вновь.

Крайне неприятной неожиданностью оказалось то, что никакой тенденции к снижению числа андроидов специалисты не обнаруживали. Скорее наоборот - последние лет пять поговаривали, что от андроидов скоро житья не станет и что состав их вроде как даже помолодел. Причины видели то ли в существовании мощной подпольной индустрии производства андроидов, то ли в том, что клятые твари нашли-таки способ размножаться самостоятельно. Сперва такое предположение подняли на смех - самовоспроизведение андроидов не было предусмотрено ни их конструкцией, ни интересами производителя - кому нужен товар, который, будучи продан, затем начнет изготовлять себя сам? Но смеяться поторопились. Привлеченные к ответу специалисты “Айзеке энимэйшн” с большим скрипом раскололись и выдали засекреченную руководством концерна информацию. На крайний случай - при остановке основного производства (из-за аварии, нехватки средств, бойкота и т. д.) - способность к размножению все-таки была заложена в андроидов. Правда, ее чрезвычайно остроумно и как полагали разработчики - надежно заблокировали. Но кто не знает, что замки не от воров сделаны...

Как именно обстояло дело - не знал никто. И, похоже, не хотел знать. Ни Сеть, ни муниципальные власти Большой Колонии не торопились предпринимать расследование феномена неистребимости “универсальных рабочих”.

А самым неприятным было то, что начала размываться, становиться все более зыбкой сословная грань между как бы рабами и как бы свободными людьми. Дошло до того, что человек со стороны уже не всегда был уверен, имеет ли он дело со смахивающим на андроида “бомжом”, или с бомжеватым андроидом.

Весь этот процесс специалисты из Федеральной социологической службы окрестили мудреным именем “социальная эутрофикация” - “заболачивание общества”. Защитив на материалах, собранных в Большой Колонии, не одну дюжину диссертаций по этой теме, они могли чувствовать себя вполне удовлетворенными. Чего никак нельзя было сказать, например, о жителях Нью-Чепеля. Как и обо всех обитателях Большой Колонии, впрочем.

Общество раскололось на “интегратов” - сторонников немедленного или поэтапного признания андроидов равной в правах с людьми частью населения Большой Колонии, а также постепенной интеграции с ними - со всеми вытекающими отсюда последствиями. И “сегрегатов” - весьма истерически настроенную и разношерстную партию, требующую полной изоляции андроидов, их изгнания, а вообще говоря - поголовного их уничтожения.

Людям деловым да и огромному числу лиц, склонных ловить рыбку в мутной воде, не нравилась ни та ни другая крайность, и это отражалось в опросах общественного мнения, на которые - в данном вопросе - ориентировалась Сеть Управления. Соответственно Сеть и не спешила с принятием мер.

Общество Большой Колонии отнеслось безразлично и к истерическому визгу сегрегатов, и к витиеватому бормотанию либеральствующих демократов-интегратов. От всего этого быстро устали. Гораздо внимательнее прислушивались люди к тихому, проникновенному голосу старика Нолана. Голос этот ненавязчиво отвечал на те вопросы, которые мог задавать ему любой.

Собственно, Скрипач Нолан не мог называться пропо-ведником. Он никого ничему не учил. Он только отвечал на вопросы. Да иногда еще играл на скрипке. Он давно уже жил так - ходил по кофейням, играл на скрипке и отвечал на вопросы. Много-много лет подряд. И вот из ответов на эти вопросы - ответов, которые чьи-то заботливые руки старательно записывали, снабжая, как это принято в евангелической практике, комментариями, сложилось Учение.

Учение о Храме Единения, о слиянии душ всех, наделенных разумом, и о противостоянии духу вражды и ненависти, увлекшему за собой довольно много влиятельнейших лиц Колонии. Проповедь этого учения не сделала Скрипача Нолана ни пророком, ни богачом, ни политиком.

Политические и религиозные бури проносились над Нижним городом, а старый Нолан все сидел по кофейням, играл на скрипке и отвечал на вопросы - тем, кто его спрашивал. И посматривал по сторонам.

Вот и сейчас он внимательно наблюдал за тем, куда катит волна событий - там, за окном витрины. И, кажется, приготовился вмешаться.

* * *

А события разворачивались стремительно.

Стена надвигающихся “сегов” - уже от самой Цербер-штрассе - сперва вполголоса, затем все громче и громче начала скандировать:

“Нечисть - вон! Нечисть - вон!! Вон!! Вон!!!”

Это уже было угрозой.

Но и противостояла этой накатывавшей волне уже не просто кучка растерянных ротозеев. Так могло быть еще два года назад, от силы год. Теперь же жители Нижнего города были народом ученым. Сценарий предстоящего действа был уже ими расписан “от и до”.

Те законопослушные граждане, кто публичные беспорядки не одобрял, заблаговременно растворились в пространстве. Лишь самые смелые из них заняли наблюдательные посты за окнами дежурной аптеки на углу. Остальные заведения, расположенные на одной с “Тремя шутниками” коротенькой Тик-Так-стрит, поспешили закрыться на непредвиденный перерыв. Впрочем, за приспущенными жалюзи хорошо просматривались прижатые к небьющемуся стеклу носы их любопытных владельцев и не успевших убраться восвояси посетителей.

Оставшиеся же неукротимые интеграты поспешно укрепили свои ряды сбегающимися отовсюду сторонниками и пустили по рукам годный для предстоящего сражения инвентарь. В ход шло все - от излюбленных народом бит, бейсбольных и городошных, до палок сервелата твердого копчения, не уступающих своими боевыми качествами полицейской дубинке, и весьма схожих с ними товаров из ближайшего секс-шопа.

Главное, чтобы соответствующий предмет никак не проходил в грядущем полицейском протоколе в графе “оружие”. Это должен был быть предмет сугубо мирного назначения, “случайно оказавшийся в руках” или подобранный (в целях самозащиты, разумеется) на месте действия.

К тому моменту, когда между уже сравнявшимися в числе рядами интегратов и сегрегатов оставалось метров двадцать, цивильные лозунги, скандируемые последними, сменились нестройными, но свирепыми залпами ругательств. Атакуемая сторона не осталась в долгу и вдобавок к вербальным действиям поколебавшись немного, двинула свои ряды навстречу врагу.

Сойдясь прямо перед витриной соседнего с “Шутниками” “Интим-шопа”, оба воинства застыли в ожидании.

Соблюдая многовековые традиции такого рода представлений, в сузившийся до трех-четырех метров разрыв между готовыми к сражению армиями вышли для нанесения завершающих взаимных оскорблений мастера этого неподражаемого искусства.

Со стороны интегратов выступил массивный и невозмутимый, словно голем, Абрам Гринштейн, известный в Нижнем городе как виртуоз слова и мастер рукопашного боя. Сегрегатов же собрался достойно представить малорослый и юркий - смахивающий на сорвавшегося с вертела и потому слегка недожаренного, но уже хорошо прокопченного петушка - Жозе Челидзе. Последний в рекомендациях не нуждался.

Как и положено, из стоящей поодаль толпы любопытствующих раздался истошный крик:

“Не дайте!... Не дайте этим кучерявым сцепиться!! Это ж будет ужас что!!! Море крови будет!!! Море крови, вам говорят!”

Ответом на этот вопль было лишь звенящее ожиданием молчание.

Штатные оскорбители безмолвно сверлили друг друга ненавидящими взорами.

А вот дальше сценарий слегка поломался.

То ли Джонни-Мухолову (известному среди сегрегатов любителю кулачных разборок) пауза показалась затянувшейся, то ли он решил, что пора и себя показать, то ли просто от острой нехватки виски в организме шарики у Джонни заехали за ролики. Выйдя из рядов сегрегатов, он вразвалочку приблизился к застывшим в позе взаимного презрения парламентерам и, не говоря худого слова, огрел Гринштейна городошной битой по темени.

Бита разлетелась в щепки.

Глаза Гринштейна вылезли из орбит, и их свирепый взгляд уперся точно в переносицу Джонни.

Последовала непереводимая игра слов и крутой замах пудового Абрамова кулачища.

Внутри кофейни старины Санти Скрипач Нолан, видно, решил, что пора и ему вовремя сказанным словом разрядить сгустившиеся страсти. Скрипач поднялся из-за стола.

И тут на плечо его легла крепкая, затянутая в кожаную перчатку рука.

* * *

Впоследствии Джузеппе Санти так и не смог объяснить представителю закона Нику Стольникову, когда и откуда в тесноватом малом зале его заведения возникли эти двое.

- Пойми, Тамагоча, - втолковывал он ему. - На затылке у меня глаз нет. Я на улицу смотрел, а не на задний проход...

Санти имел в виду, конечно, проход служебный - с кухни. В общем, он действительно был слишком занят происходившим на улице. Так или иначе, но они - эти двое - уже были в кофейне, когда “снаружи началось”.

Они были похожи, как близнецы, - два смуглых, крепко сбитых типа, одетых, словно на похороны. Оба были в черных кожаных перчатках, а физиономии - презрительные и скучающие.

- Эти свиньи, - сетовал старина Джузеппе, - даже шляпы не сняли в помещении.

Шляп типы, действительно, не сняли. Они просто сразу приступили к делу. Один стал справа от Скрипача, другой - слева. Этот последний и ухватил Нолана за плечо.

- Папаша, - глухим, угрожающим голосом спросил он, - мальчишка где?

Он собрался усадить Скрипача обратно за стол - просто нажатием руки. Но это у него не получилось.

Нолан с молчаливым презрением посмотрел на эту руку и аккуратным движением двух пальцев сбросил ее с плеча. После этого вытер пальцы салфеткой, повернулся к типу спиной и вознамерился покинуть помещение.

Путь ему преградил второй тип. А первый снова ухватил за плечо левой рукой. В правой у него появился нож. Довольно неприятный, явно не кухонный инструмент.

- Не дури, папаша, - предупредил тип и попробовал развернуть старика к себе лицом.

И в этом он тоже не преуспел - пришлось ему, слегка семеня, сделать вокруг Скрипача полукруг, чтобы стать прямо перед ним. Из рукава второго типа прямо ему в ладонь выпал короткий стилет с рукоятью-кастетом.

Вид холодного оружия порядком напряг старину Джузеппе, отвлекши его наконец от потасовки за окном.

- Эй, ребята! - окликнул он типов. - Вы чего тут надумали?

Тип со стилетом не торопясь обернулся на его слова и все так же не спеша, продевая на ходу пальцы в проемы кастета, подошел к стойке.

- Да вот, нам позвонить надо, папаша. Кое-куда. Телефончик есть?

Джузеппе, ощущая под ложечкой отчетливый холодок, кивнул на лежавший на стойке блок связи. Тип взял аппаратик, критически осмотрел его, взвесил на ладони и аккуратно приложил им в висок старому Санти. А потом еще пару раз по темени. Старик, надо сказать, был крепок - он и не подумал отрубаться, а лишь имитировал обморок, весьма натурально грохнувшись под стойку.

- А вот блочок хлипким оказался, - сетовал он потом Тамагочи, задумчиво рассматривая разъехавшийся по швам корпус изделия здешнего филиала “Белл лабораториз”. - Для хорошей драки ни к черту не пригоден...

Дальнейшие события он воспринимал только на слух.

- Я говорю - не дури, дед! - продолжал пугать Скрипача тип с ножиком. - Говори, где мальчишка? Он ведь к тебе пошел - с денежкой от Волыны? Так куда ты его отправил?

- Никаких денег ни от какого Волыны Орри мне не приносил, - спокойно отвечал Нолан. - Его нет с утра. С утра дети ходят в коллеж - вы это знаете?

- Хрена с маслом заманишь твоего Орри в коллеж! - прервал его тип. - Прячешь ты его. С утра прячешь. С ночи, точнее... С той самой поры, когда с Болот весть про Предсказание пришла...

- Так вы знаете про Предсказание? Голос Нолана чуть изменился.

- Вроде как дрогнул он у него - голос-то, - объяснял потом Джузеппе.

- Тогда, - продолжил Скрипач, - вы понимаете сами, что я не скажу вам, где находится мальчик. Ни при каких обсто-ятельствах...

- Не скажешь? - зло осведомился тип. - Ни при каких, говоришь, обстоятельствах? А при таких вот?! А при вот таких?!!

- Не знаю, что он там ему делал, - рассказывал Джузеппе, - но Скрипач застонал вроде... А ведь кремень старик... А тут как раз на улице разгон начался. Полиция подоспела.

- Скорее! - распорядился тип со стилетом. - Не хочет признаваться, куда шкета дел, - и не надо! Малек сам притащится - к папочке на похороны.

- А и верно, - согласился первый тип. - Замочим урода, и дело с концом! Парнишка сам придет. Не сможет не прийти...

Тут уж Джузеппе не выдержал - понял, что отсидеться у него не получится. Надо заступаться за старого друга.

- Я, понимаешь, не привык терять клиентуру таким вот образом... - пояснил он Нику.

Устыдившись своей трусости, старый Санти взялся за имевшийся у него на всякий пожарный случай инструмент - заряженный картечью дедов двуствольный дробовик, надежно упрятанный под стойкой. Конечно, “Три шутника” - не подпольное казино, но и Нижний город, в котором кофейня расположена, - не детская площадка. Так что по паре стволов с выправленной на них лицензией сыскалось бы здесь даже в лавке, торгующей детскими подгузниками.

Не рискуя подставляться, Джузеппе лишь поднял над стойкой оба ствола своей пушки и грозно рявкнул:

- А ну бросай оружие, ребята!

Ребята уставились на стволы, как бараны на новые ворота.

Потом тот, что был вооружен стилетом, лениво бросил через плечо напарнику:

- Кончай старого дурня. Поскорее! Копы на горизонте! А сам, не торопясь, двинулся прямо на пушку Джузеппе, поигрывая стилетом.

- Ты соображаешь, что прешь на людей пана Волыны? - осведомился он у скрытого стойкой Джузеппе,

- Соображаю! - зло отозвался тот.

Дальше произошло сразу много всякого-разного.

Тип с ножиком сунул этот нож Нолану под ребра. Раз, другой... И замахнулся для третьего удара.

Но ударить не успел.

От кухонной двери ядром клочковатой шерсти и ненависти метнулся средних размеров, но жуткого вида пес.

- Брендик во гневе кого хочешь со страху укакаться заставит, - сообщил Тамагочи Киму. - Брендик, это у Орри собака такая, непонятная...

Ким не стал извещать Ника, что уже знаком с Бренди.

Упомянутого эффекта псина, судя по всему, добилась. Тип с ножом едва успел прикрыть лицо и горло. И был сбит с ног намертво вцепившимся в его руку защитником Скрипача.

А вслед за псом в кофейню влетел запыхавшийся Орри. И замер в растерянности посреди зала.

Растеряться было отчего.

Именно в этот момент решимость Джузеппе постоять за друга пересилила его природный ужас перед насилием и заставила нажать сразу на оба спусковых крючка своего древнего орудия убийства. Орудие сработало.

Один заряд попал по назначению - в плечо типа со сти-летом. И раскрутил его волчком. Стилет отлетел в сторону, а сам тип, проделав не по своей воле удивительнейшее балетное па, грохнулся на четвереньки и так - на всех четырех - ринулся вон черным ходом через кухню, на задворки Раббиш-плаза.

- В суперкевларе гад был, - объяснял потом людям Джузеппе. - Эх, дал я маху. В рожу ему надо было целить...

Вообще-то Джузеппе не целил никуда конкретно - он давил на спуск, плотно зажмурив оба глаза. Второй заряд чудом не снес Нолану голову и пришелся аккурат в украшавшую стену кофейни репродукцию “Шоколадницы” Лиотара, превратив ее в “Гернику” Пикассо.

Бандит, атакованный Брендиком, оставил псу рукав своего похоронного сюртука и молча ломанул в дверь, ведущую на улицу, крепко боднув входящего в эту дверь лейтенанта Стольникова.

* * *

Тот со своими людьми как раз прибыл для ликвидации беспорядков и, бросив усиленный наряд на разгон взбесившихся придурков, решил проверить, не пострадало ли подконтрольное ему заведение Санти. Удар дурной бандитской башкой в живот был для него полной неожиданностью. Как был при полной боевой выкладке, так и сел он в дверях, преградив путь кинувшемуся за своим врагом псу. Враг же тем временем был таков.

- Что тут у тебя творится, Джузеппе?! - растерянно спросил Тамагочи, созерцая заполнившие кофейню клубы порохового дыма. - Эти уроды докатились до огнестрела?! Что с тобой, Нолан?

Скрипач, казалось, не обратил на происходящее ни малейшего внимания. Его левая рука была крепко прижата к животу - чуть ниже ребер. И сквозь пальцы пульсирующими толчками текла кровь.

- Беги! - сказал он.

Слова давались ему с трудом. Поэтому говорил он коротко и глухо.

- Беги, Орри! Это приказ - понял?

- Папа... - растерянно спросил Орри. Первый раз старый Джузеппе слышал, чтобы Орри назвал Нолана папой. Нолана его приемыш всегда называл Ноланом.

- Они тебя?.. - непонимающе произнес мальчишка. - Я принес...

- Беги! - снова выдавил из себя Нолан. - Я сказал - беги! Триз тебе скажет куда... И инструмент. Ты знаешь где... Унеси инструмент... Беги.

Он покачнулся.

Орри панически стрельнул глазами вправо, влево. Он явно разрывался между желанием хоть как-то помочь Нолану и необходимостью подчиниться полученному приказу.

- Ну?! - прикрикнул на него Скрипач.

Ему с большим трудом удавалось повышать голос.

- Беги! Мне помогут! Ты же видишь - полиция здесь. И Джузеппе. И на ногах я сам стою...

Похоже, эти аргументы наконец подействовали. Орри, ухватив за поводок свирепо рычащего Брендика, в мгновение ока - только один раз напоследок оглянувшись на Нолана - исчез с места действия через разгромленную кухню и кладовку. Ник и пальцем не пошевелил, чтобы задержать малька.

Скрипач слабо улыбнулся - то ли Тамагочи, то ли чему-то своему, - сгорбился и плашмя рухнул на пол поперек всего малого зала кофейни Джузеппе.

Вот, собственно, и все, что мог рассказать Ник Киму.

Ничего интересного.

* * *

- Одно - ножевое, двойное... И еще два перелома - вот и весь итог междусобойчика, - закончил рассказ Тамагочи. - Как только полиция прибыла, всех бузотеров как ветром сдуло. Они у меня ученые...

- Ножевое, это Нолан? - поинтересовался Ким.

- Он самый...

- А ты уверен, что это можно отнести за счет уличных беспорядков?

- По времени - как раз, А так... Сдается мне, что и беспорядки эти были устроены, чтобы под шумок Скрипача пришить... Затея пана Волыны и его людишек. Кстати, мой тебе совет. Этого дерьма не трожь. Зажми нос и не наступай. Они просто уголовники. Не сами по себе. У них крыша еще та... Можно черт-те на что нарваться. Вот так, потомок Чингисхана...

Ким почесал в затылке. Ставить Тамагочи в известность о том, что нанят этим самым дерьмом за неплохие бабки, он не торопился.

- Куда Скрипача определили? В какую больницу?

- Его Гаррет к себе увез.

Агент на Контракте с интересом взглянул на собеседника.

- Гаррет? Он врач? В смысле - доктор?

- В смысле - доктор. Юриспруденции. Интертрепи... Тьфу - интерпретирует постановления Сети. Богатый тип. И очень симпатизирует этой затее с Храмом Единения. Так что у него Скрипач как у Христа за пазухой.

Ким помолчал.

- А там не было еще чего-нибудь... Ну, чего-то необычного:

- Было всякое, чего в протокол заносить не стали... Ну, уйма синяков и ссадин. Одному чудаку задницу порвали.

- Это чем же его так? - поинтересовался Ким.

- Фаллоимитатором. Да-да. Они попутно “Интим-шоп” распетушитьуспели. Вот и... В общем, пострадавший попросил в протокол такое не заносить. Сам, сказал, разберется.

- Ясно, - констатировал Ким. - В общем, ничего необычного.

- Ничего, - пожал плечами Тамагочи. В кармане у него снова запели часы.

* * *

- Снова пилюли? - сочувственно спросил Ким.

- Да нет... - устало махнул рукой Ник. - Прогулка. Я, перед тем как лечь, должен четверть часа по воздуху гулять. Останови свою таратайку. Пройдемся через парк.

- С твоим режимом не соскучишься, - признал Ким, выбираясь из кара. - Кто тебе прописал такое?

- Журналы читаю, - пояснил Тамагочи. - Слушаю по Ти-Ви беседы со специалистами. И делаю выводы...

- Тогда понятно, - с некоторым разочарованием согласился Ким.

Он надавил на клавишу пульта, и осиротевшая “Пульчинелла”, покорно хрюкнув мотором, покатилась самостоятельно разыскивать себе место для парковки. Ким и Ник затопали под горку по прихотливо извивающимся тропинкам Парка Шести Патриархов. Парк этот был куском девственного леса, сохраненного причудами градостроителей прямо посреди бестолкового и шумного Нью-Чепеля, и путь через него был поистине тернистым.

Некоторое время они продирались через заросли, не отвлекаясь на пустые разговоры.

- Послушай, - наконец нарушил заполненное дружным сопением молчание Ким. - А что собой представляет этот пацан, из-за которого - по словам Санти - весь сыр-бор разгорелся? Зачем он сдался этим бандитам и куда, вообще говоря, делся?

Стольников остановился, тяжело отдуваясь и прикидывая, какое расстояние еще предстояло преодолеть обоим любителям пеших прогулок. Оно было достаточно велико. Прежде чем выйти в район уютных коттеджей, в рассрочку купленных народом среднего достатка, вроде Тамагочи, им придется основательно попотеть.

- Зачем тебе это? - с досадой спросил Ник, не глядя в глаза Киму. - Тебя что - храмовики наняли спасать свои деньжонки? Не стоящее дело... Если пацан денежки эти действительно свистнул, то теперь их у него уже реквизировал кто-нибудь из здешних лихих людишек. В таком случае жалко малька. За такую сумму могли и пришить вместе с барбосом его... Но скорее всего, - продолжил он, возобновляя спуск по крутой и взятой в плотное окружение колючим кустарником тропке, - денежки уплыли к погромщикам...

- Пардон, - смутился Ким. - Каким образом погромщики могли забрать деньги у Нолана, если...

- Ты про каких погромщиков говоришь? - раздраженно повернулся к нему Тамагочи. - Я тебе не про тех, что на Тик-Таке повеселились... Я про тех, что тем временем Ноланову нору грабанули...

Ким снова смутился и, разведя руками, чуть не сверзился в пересекавший их дорогу ручей.

- Ты мне про это ничего не говорил...

- А ты не спрашивал, господин басурман. Тебя интересовал мордобой на Тик-Так-стрит. Я рассказал все как на духу. Теперь, оказывается, тебя интересуют пропавшие взносы на Храм Единения...

- Не прикидывайся шлангом, Ник! Эти вещи взаимосвязаны... Это же очевидно.

- Отнюдь! - Стольников скроил непроницаемую мину. - Хозяин дома вызвал полицию разобраться в дебоше, который учинили трое неизвестных в квартире, снимаемой уважаемым Ноланом, как раз в то время, когда еще двое бандитов пытались спровадить Скрипача на тот свет в кофейне Санти. Мы явились, как только смогли, и констатировали акт вандализма. По квартире словно прошелся твой дальний родственничек - Мамай... Незваные гости просто перевернули все вверх дном. И дураку ясно, что искали что-то. Но, похоже, ничего особенного не унесли. Если там было что уносить... Что взять со старого холостяка?

Тамагочи утер пот с физиономии. Ким кашлянул, чтобы сдвинуть разговор с мертвой точки.

- Каждая собака в Нижнем городе знает, - продолжал Ник, - что есть только две вещи, ради которых на старика могут покуситься. Его скрипка и казна Храма. Точнее, взносы на его строительство. Но Скрипач не идиот, чтобы хранить такие вещи у себя дома под подушкой. Или даже в сейфе. Тем более что там и сейфа-то никакого нет. Никто не подал заявления в полицию о пропаже казны и тем более скрипки. Но все уверены, что казны больше не увидят. Почему - не объясняет никто. Так что... не все так очевидно, как тебе кажется, Агент. Ведь ты уже снова Агент, правда? Кто-то нанял тебя?

Ким нахмурился.

- Ладно-ладно... - дал задний ход Тамагочи. - Понимаю - профессиональная тайна и все такое...

- Бог с ними, с деньгами и скрипками... Ким принялся растирать колено, которым неудачно въехал в угол отменно твердого валуна.

- Меня сейчас больше всего интересует сам мальчишка. Почему - не стану распространяться. Сам сказал - “профессиональная тайна и все такое”...

- Знаешь, Агент, - развел руками Тамагочи. - Каждый мальчишка - это целая Вселенная! И с какого боку тебя интересует та Вселенная, которую зовут Орри Нолан?

- Ну, для начала я хотел бы знать, откуда он взялся. Ведь, в конце концов даже если Скрипач - его настоящий отец - чего только на свете не бывает, - то кто его мать?

Тамагочи уныло хрюкнул.

- Ким, ни о каком настоящем отцовстве не может быть и речи! Просто старый колдун в одну ненастную ночь - год назад - принес мальчишку из лесу, худого, как палка, насмерть простуженного, грязного, как тысяча чертенят, и завернутого в какой-то лоскут с рунами и росписью времен Предтеч. Впрочем, насчет рун и росписи скорее всего врут. Но во что-то этот зверек завернут, конечно, был.

- Скрипач не объяснил полиции, где нашел ребенка?

- Может, и объяснил. Но объяснение это до нас, простых смертных, не довели. Скрипач, конечно, великий затворник и, молчальник, но у него порой прорезаются совершенно неожиданные связи в верхах. Он поболтал часок-другой с полицмейстером Нью-Чепеля, при закрытых дверях нанес визит муниципальному голове, и - раз-два - ему выправили разрешение на усыновление малька и другое разрешение - до мальком совершеннолетия не начинать в отношении него официального расследования на предмет установления прав наследства и степени вины его истинных родителей. В оставлении без присмотра и так далее...

- Интересно... - задумчиво промычал Ким, карабкаясь (теперь уже наконец вверх) по тропинке, в конце которой замаячили долгожданные силуэты городских зданий. И вдруг высказал дикую догадку:

- А он, часом, не андроид, этот Орри? Тамагочи уставился на него, как на дурня.

- Андроиды, дорогой, детьми не бывают. Кроме того, его бы сразу засекли, по первому же анализу крови...

- Извини, - вздохнул Ким. - Спорол-с... А вот с усыновлением - тут интересно...

- Очень, - согласился с ним Тамагочи. - Но, как говорится, не нашего ума дело. Что до мальчонки, то, похоже, травмирован он был сильно. Говорят, первое время ни читать, ни писать не умел. Говорил и то еле-еле... Но старик его выходил. Вам видеть малька приходилось? Вы с ним похожи, кстати.

- Мельком... - уклончиво определил характер утреннего знакомства со своим юным нанимателем Ким.

- Ну, тогда знаешь, - беспечно продолжил Тамагочи, - парнишка теперь для своего возраста в общем-то в форме. Хотя и тощий, как щепка. Разумеется, старый хвастун распустил слухи о том, что самолично - за год всего - от нуля выучил малька читать-писать и говорить. Но это брешут. Разумеется, у мальчонки просто память восстановилась. А Скрипач не мешал, да в обиду малька не давал. За что ему на том свете зачтется. Хотя... Я лично считаю, что оно к лучшему было б, если бы в воспитатели ему кого-нибудь попроще определили... И помоложе.

- М-м-м? - озадаченно глянул на него Ким.

- Чересчур шустер парнишка. Куда старому деду за ним углядеть? Вроде как к учебе его пристроил, а в классе его только и видели. Вроде как дома учится. Только это все фигня. Шастает он по всему Нижнему городу, как будто там и родился. А в Нижнем хорошему не научат.

Ник вздохнул и махнул рукой.

- Он такой... Неслух. И язык у него подвешен оказался получше, пожалуй, чем у самого Скрипача. Даром что немым его нашли. Просто удивительно, как он еще ни в одну банду малолеток не залетел. Хотя у нас в отделе малолеток на него сигналов тьма. Но серьезного в общем-то ничего. Нолан его, слава богу, каким-то делом все ж занял - он вроде курьера пои нем. По храмовым его делам и вообще...

- А про какое Предсказание говорил Санти? - вспомнил туг Ким. - Ну, что те бандиты упоминали, когда добивались от Скрипача, куда делся мальчишка...

Тамагочи поскреб в затылке.

- А бес его знает... Я в эту муру вникать даже не пробую. У этой компании без конца то Предсказание, то Весть, то фиг его знает что...

Он примолк, отдуваясь. Что тебе еще про малька рассказать? Я ж не нянька ему...

Они выбрались наконец из тенистых пределов парка на залитую утренним солнышком парковочную стоянку - в двух шагах от Тамагочина особнячка. К легкому удивлению Кима, верная “пульчинелла” смирно приткнулась в ее северном углу. За дворником была заткнута штрафная квитанция за неправильную маркировку номерного знака.

* * *

К дверям черного хода, ведущим на кухоньку жилища Алекса Триза, Орри подобрался второй раз за эти сутки. И второй раз ответом на его осторожное условное поскребывание в двери - неприметные и порядком обшарпанные, ведущие на пожарную лестницу старого (только в шесть этажей) полуаварийного доходного дома, угрюмо притулившегося на границе Старого и Нижнего города, - была тишина. Полная и абсолютная. Тишина, более тихая, чем та, которой бывает наполнено по-настоящему пустое жилище.

Орри бесшумно присел на холодную стальную ступеньку и задумалсч.

Он всегда знал, что жизнь - непростая штука и что она любит выкидывать самые разные фокусы. Но сейчас она явно перестаралась. Первый раз с Орри случилось такое - Нолан послал его к кому-то, а этого “кого-то” бог весть где теперь искать. Тем более тревожно это было, что речь шла не о каком-то “кто-то”, а о старом, надежном, как: Норрский дуб, Алексе Тризе.

Мало того, что тот сгинул без следа, не сказав ни словечка ни Рокки - бармену из “Океана”, ни Ронни-старьевщику.

Мало того, что никто из сшивающихся на причалах парней и стариков не видел его со вчерашнего дня. Алекса не было и в его норе. В норе этой поджидал Орри кто-то чужой. Совсем не Алекс. Кто-то, от кого пахло мертвой тишиной.

Орри передернуло.

Куда податься теперь?

Только не к друзьям Нолана. С ними, видно, стали происходить худые вещи...

Внизу - у выхода на задворки - еле слышно заскулил Брендик.

Зря пес шума не поднимал никогда. Орри все так же бесшумно поднялся и тихо по стенке стал спускаться вниз, при каждом повороте стремительно на ничтожную долю секунды заглядывая за угол. Но засады на лестнице не было. Орри выскользнул на захламленный самым невероятным мусором двор Тризова дома и присел над совершенно охрипшим за это время псом.

- Ну что ты? - вполголоса спросил он. - Блохи, что ли, одолели тебя, бедного?

- Нет. То не блохи...

На плечо Орри мягко легла знакомая рука.

- То я его побеспокоил...

Орри даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать перехитрившего его хитреца.

- Привет, дядя Клава, - протянул он с некоторым разочарованием, бросив косой взгляд за спину.

И тут же был ухвачен за ухо жесткими, крепкими, как тиски, пальцами мастера-краснодеревщика.

- Твое ухо? - осведомился Вредный Мохо, осторожно поворачивая Орри лицом к себе.

- М-мое... Чье же еще. Ой, больно! Отпусти, Клава!...

- А будет мое. Если еще раз назовешь меня Клавой, - наставительно заметил обладатель железных пальцев. - Унесу с собой, повешу на гвоздик и буду выдавать его тебе только по праздникам. Запомни, что имя мое Клавдий. А того лучше называй меня как все люди...

- Все люди тебя Вредным Мохо называют... - довел до сведения Клавдия ущемленный, но не сдающий своих позиций Орри.

Клавдий немного довернул его “лопух”:

- Для тебя я - дядя Мохо. Понял?

Брендак обнажил грозного вида зубы и тихо, но неодобрительно зарычал на обидчика своего верного друга. Обидчик, хоть и сам числился в Брендиковых друзьях, не должен был допускать того, что только старику Нолану позволительно.

Мохо покосился на песика и ухо Орри отпустил.

- Понял... - мрачно буркнул Орри, потирая ущемленный орган.

- Раз понял, пошли.

Мохо тихонько подтолкнул Орри в спину.

- Отсюда ноги уносить надо. И быстро. Ждут здесь тебя. И у меня дома ждали. Только они у меня...

Тут Мохо довольно хмыкнул в свою пушистую и непокорную бороду.

- Они у меня дождались... Совсем не того, чего хотели...

Он уже пересек двор - своей стремительно-неторопливой, вразвалочку походкой - и через малозаметный пролом в стене выскользнул на утопавшие в зелени Прудовые бульвары. Орри вприпрыжку еле поспевал за старым приятелем Нолана. Брендик следовал за ними немного в стороне - как бы сам по себе.

- Куда ты меня?.. - чуть задыхаясь от быстрой ходьбы, полюбопытствовал Орри.

- На Кудыкину гору! - сурово отрезал Моро. - К папаше твоему.

- К Нолану? - обрадовался Орри. - Как он там - у дока Гарриета?

- У дока Гарриета... - передразнил его Мохо. - У дока Гар-риета... У дока своей мигрени хватает, кроме того чтобы еще и Скрипача у себя прятать. Это для всех он у дока Гарриета. А для тебя - совсем в другом месте. Туда и идем. Точнее едем.

Они остановились у невзрачного “фольксвагена”, приткнутого к обочине. Мохо стукнул условным стуком в боковое окошко, и в нем показалась заспанная физиономия Рыжего Уитни. Уитни был Клавдию давним приятелем. И был он шкипером при собственной яхте. Морской, не космической. Уитни приветливо кивнул Орри и кряхтя отворил ему заднюю дверцу.

- Полезай сюда, - указал Мохо мальку. - На пол. И я рядом устроюсь. А ты, Рыжий, нас тем вот пледом прикрой. Не должны мы светиться, пока через город катиться будем... Вот так....

Это он произнес уже из-под пыльного покрывала, которым Уитни накрыл его и скрючившегося в три погибели Орри.

- А теперь дуй к Малой гавани... твоя “Матильда” без тебя небось уже соскучилась...

- Ясно, - буркнул Уитни, усаживаясь за руль. - Ну, сидите тихо, конспираторы...

Кар натужно засипел движком, чихнул и покатил по дороге.

К морю.

* * *

Ким помахал вслед убывшему в лоно семьи Тамагочи, поудобнее устроился в кабинке верной “пульчи”, отыскал в “бардачке” свой мобильник, переведенный на время расспросов вечно занятого Ника в режим автоответчика, и включил его. Тот тут же сообщил ему, что на его имя за это время приспели аж два сообщения: одно - текстовое, другое - голосом. Ким начал с первого.

“Свяжитесь со мною как можно скорее, - гласило оно. - Это в ваших интересах! Номер моего канала я вам оставил в записке. Г. Г.”

- А второй раз настукать свой номерок этому Г. Г. было слабо. А может, не этому, а этой... Впрочем, посмотрим, что там в адресовке письма...

Номер, с которого было послано сообщение, в адресовке присутствовал. Ким настукал его на кнопочной панельке и через несколько секунд выяснил, что попал в бар казино “Коллапс”. Трубку взял бармен и после минуты-другой пререканий сообщил, что да, действительно, на аппарате с полчаса висел какой-то хмырь. Звонил не меньше чем по дюжине номеров. Минут десять назад вернул наконец трубку и отвалил. Похоже, был весьма расстроен тем, что не смог дозвониться куда-то. А куда - бог весть...

- Если он у вас снова появится, - возможно любезнее попросил Ким, - то пусть оставит...

- Не появится! - хмуро оборвал его бармен. - Будьте уверены. А если появится, то единственное, что он здесь мне оставит на память, так это пару-тройку своих гнилых зубов! В этом тоже можете быть уверены...

- Малый чем-то насолил вам? - посочувствовал невидимому собеседнику Ким.

- Вам, мастер, я вижу, - тоже, - все так же мрачно бросил бармен, - если вы его так упорно ищете. Стервец за разговоры расплатился льготными жетонами. От заведения. То есть я думал, что это жетоны. А стал ссыпать эту дрянь в кассу, так и увидел, что это какие-то рупии не рупии... В общем, непонятно что. Размер у них - точно под наши жетоны... Никогда меня так не накалывали...

- Сочувствую, - вздохнул Ким и переключился на прослушивание второго сообщения.

Запыхавшимся голосом Орри уведомил, что у него все в порядке и он отправляется искать отца. Звонок был сделан из той самой аптеки Поччо, о которой малек упоминал при своем историческом визите в Кимово агентство. “Ну что ж, - пожал плечами Ким. - Пора бы мне связаться с его почтенным родителем...”

- Я могу поговорить с доктором Гарриетом? - осведомился он у секретарши, снявшей трубку.

Судя по голосу, эта особа съела на завтрак что-то не располагавшее к приятной беседе. А запила это что-то уж точно чистым уксусом.

- Профессор Гарриет не принимает, - сообщил этот го-лос. - Можете сегодня не обращаться к нему. У профессора мигрень.

- Гм... Собственно, я хотел бы договориться о встрече...

- Профессор принимает только у себя в офисе. Я могу записать вас э-э...

Секретарша, видно, справилась по дисплею компьютера:

- Я могу записать вас на прием на конец Пьяного месяца. “Месяц Пьяного бога... Притом - его конец. Это чуть ли не через шесть недель”, - озадаченно прикинул Ким.

- Я не могу так долго ждать...

- Это ваши проблемы, мастер.

- Не вешайте трубку! - торопливо вскрикнул Ким. - Собственно, мне всего лишь нужно поговорить с вашим э-э... гостем. С господином Ноланом...

- Господин Нолан не в том состоянии, чтобы с кем-то разговаривать, - отрезала секретарша.

И повесила-таки трубку.

Ким шмыгнул носом с досады и призадумался.

Ладно. Бог с ним, с Ноланом, Он как будто в полной безопасности. Надо, конечно, поставить его в известность о деятельности приемного сына, но это может подождать. Гораздо важнее не дать людям Волыны сцапать малька. И с самим паном разобраться.

Конечно, по логике вещей следовало, по крайней мере, тут же расторгнуть контракт с “крестным отцом” отпетой шайки, но... Но и это могло подождать. Тем более что от Волыны можно было выдоить небесполезную информацию. Не говоря уж о наличных.

Мук совести на этот счет Ким не испытывал.

Чтобы собраться с мыслями, он вытащил свой электрокарандаш, потом - девственно чистую записную книжку и раскрыл ее на первой странице. Подумал немного и написал на ней первое, что пришло в голову:

“Храм.

Предсказание.

Лоскут с рунами”.

И сам удивился - с чего бы именно эти слова припомнились ему сейчас.

Потом раскрыл ноутбук и запросил в Сети адреса и коды каналов связи Клавдия Мохо и Александра Триза. С этой справкой проблем не было. Но не было и самих Александра и Клавдия. По крайней мере, у мобильников.

Ким израсходовал еще один из своего обширного запаса тяжелых вздохов и тронул “пульчинеллу” с места - искать встречи с поручителями Нолана Нолана - музыканта, подтвердившими его возможность быть приемным отцом малолетнего Оруэлла Нолана.

* * *

Малолетний Нолан тем временем стоял в изголовье узкой солдатской койки, занимавшей большую часть тесного помещения. На койке, едва помещаясь на ней, лежал Скрипач. Он улыбался Орри. И Орри тоже улыбался: наконец он впервые за эти сутки чувствовал себя спокойно. Пол под его ногами слегка покачивался. “Матильда”, в каюте которой происходила его встреча с отцом, стояла на причале в крохотной бухте, врезавшейся в берег недалеко от восточной окраины Нью-Чепеля, а море сегодня было неспокойно.

- Как ты? - спросил Орри.

- Не трать время на глупые вопросы, - едва слышно ответил Скрипач. - Я выкарабкаюсь. И приду... Когда будет надо Слушай меня внимательно. Я не успел...

Скрипач умолк. Улыбка погасла на его лице. Орри не произносил ни звука. Тихо стоял и ждал.

- Вот что...

Голос Скрипача хотя и был слабым, но выговаривать слова он старался отчетливо.

- Тебе многое придется сделать теперь самому. В одиночку....""Мохо тебе будет помогать... И Триз тоже. Только сначала вы обязательно должны выручить Алекса из беды... И он по-может... Но главное ты должен будешь сделать сам... И, скорее всего, в одиночку...

- Я знаю, - торопливо кивнул Орри. - Инструмент. Надо его вернуть и надежно спрятать... И деньги для Храма...

- Да. - В голосе Скрипача прозвучала еле заметная досада. - И инструмент... И деньги... Но главное - это совсем другое... Главное - это то, что сказано было в Предсказании...

Орри испуганно сглотнул слюну.

- Я-я... Я должен найти Код? Да?

Нолан закрыл на секунду глаза и тихо сказал:

- Да. Найти Код и изменить судьбу мира... Только и всего... Но он в плохих руках сейчас - этот Код. Тебе будет очень трудно.

- В чьих... У кого в руках этот... этот Код?

- Сейчас трудно сказать, Орри. Но последний, кто им -владел, даже не знал, что ему досталось. Он мог... Он мог просто продать его за горсть монет. Как ненужное барахло. Как простой кусок платины. Это ведь обычная карточка. Код записан на обычной карте памяти лазерным лучом. Только и всего. Обычная карточка. Вроде тех, которыми расплачиваются в супермаркете. Только платиновая. Серая такая. Незаметная... Его звали Барри - того человека... Барри-Циркач. Мы были дружны с ним. Пока не появилась эта карта... Предсказание пришло слишком поздно... Нет... Я путаюсь - слишком рано...

- А сейчас?.. Этот Циркач - где он?

- Он сошелся с плохими людьми, Орри. И сам стал таким, как они... Он стал очень опасен теперь. Но начни искать с него.

Нолан смолк, собираясь с силами.

- Но все это будет очень трудно, Орри. Поэтому сначала тебе обязательно... Обязательно надо будет сделать одну вещь...

- Какую? Я все сделаю, как ты скажешь... Скрипач молчал. Потом сделал над собой усилие и заговорил снова.

- Сонное озеро... Помнишь, мы ходили к нему?

- Помню... - тоже очень тихо, но отчетливо ответил Орри. - Только... При чем тут Сонное озеро? Скрипач и не подумал вдаваться в объяснения.

- Там - недалеко от берега, на дальнем конце озера - бьет ключ, ты помнишь? Я еще не разрешил тебе пить ту воду...

- Да, я помню... Орри наморщил лоб:

- Там еще долго надо идти вдоль берега - через лес... Лес звеннов...

- Правильно. Ты сможешь туда добраться сам? Так, чтобы никто не увязался за тобой?

Орри уверенно, но по-прежнему не понимая, о чем идет речь, кивнул головой.

- Да, конечно, смогу.

- Этот ключ бьет из-под камня... Он не очень велик, этот камешек... Ты с ним справишься. Только... Надо прийти туда вечером. На ночь... Когда уже звезды будут видны в небе...

На минуту-другую Скрипач умолк и, прикрыв глаза, собирался с силами.

- Надо этот камень перевернуть. Там... На нижней его стороне выбито слово. Запомни, как оно пишется. Обязательно запомни, Орри. И потом положи камень на место. Сделай все, как было раньше. И напейся воды из этого ключа. Пей много. Ровно столько, сколько захочешь... Потом уходи. Найди место, где спрятаться на ночь...

- Я знаю, - торопливо отозвался Орри. - Там - немного выше в лес - хижина...

- Правильно. Спрячься в ней на ночь. И спи. Только запомни, это важно, - когда сон начнет приходить к тебе, ты должен повторять то слово - с камня. Только читай его наоборот - с конца к началу. Ты меня понимаешь?

- Понимаю, - кивнул Орри. - От конца к началу. Задом наперед...

- Вот-вот, - устало прикрыв глаза, подтвердил Скрипач. - Тогда получится заклинание... Я из одной старой сказки взял его Оно - ключ. Запустит в тебе программу. Программу использования скрытых резервов. Задом наперед повторяй то слово. От конца к началу. Ты понял?

- Понял, - снова кивнул Орри. - А что... А что будет потом?

Странное волнение охватило его, и от этого он стал немного заикаться.

- Потом ты, скорее всего, просто заснешь. Она дарит сон - эта вода из ключа... Недаром ведь озеро зовут Сонным... А когда проснешься, сможешь многое такое, чего никто не мо-жет...

Орри растерянно молчал. Потом потряс головой.

- А... а как? Как я узнаю, как делать это... Ну, те вещи, которые никто... Нолан улыбнулся.

- Ты сам поймешь...

Снова Орри тряхнул своими иссиня-черными, словно кровельными ножницами остриженными волосами.

- Странно... Странно, папа... Как будто... Мне кажется, как будто ты мне уже рассказывал все это - ну, про камень... Про ключ... И еще что-то. Только я не помню...

Нолан молчал. Минуту. Еще минуту, пожалуй. Потом заговорил - совсем уж тихо и чуть сбиваясь.

- Когда я... Когда я тебя... Ну, скажем, когда я тебя учил... Пусть будет - “учил”... Так вот. Тогда я в тебя заложил... Запрограммировал... Очень большие возможности - на случай, если придет беда... Я надеялся, что не придется запускать этот... резерв. Но вот приходится все-таки... Это будет тяжело тебе...-Но ты справишься. Ты у меня шустрый.

Скрипач еле заметно улыбнулся.

- И тогда ты сможешь много такого, чего люди не могут...

Орри буквально впился взглядом в лицо приемного отца. Губы его вздрагивали. Он догадывался. О чем-то таком, о чем только ему дано было догадаться.

- Такого... - повторил он вслед за Ноланом. - Такого, чего люди не могут... Но я ведь человек, папа? Я ведь человек?!

Глава 2. ЛЕС ЗВЕННОВ

Найти место работы - оно же и место жительства - Клавдия Мохо труда не составляло. Старый краснодеревщик позаботился установить рекламные щиты, приглашающие всех желающих сделать мебель на заказ “в стиле любого из Людовиков” посетить “Мастерские Мохо и Френкеля”, на перекрестках вокруг Теплого квартала. Там эти мастерские и располагались - среди множества подобных же заведений. Собственно мастерскими назывался небольшой - на четыре верстака - цех, похожий на обычный сарай. К цеху примыкал офис, витрина которого была украшена голограммами с образцами изделий, могущих быть здесь заказанными по весьма сходной цене. Изделия были в основном имитацией шедевров мебельного искусства далекого прошлого. Кто мог бы платить поистине астрономическую цену за этакую работу, догадаться было трудно - Теплый квартал не изобиловал роскошными особняками, и дорогие лимузины не скользили по его улочкам. Впрочем, надо думать, достаточно было получить пару-тройку заказов на такой вот псевдоантиквариат, чтобы обеспечить хозяевам и работникам вполне сносное существование до следующего такого заказа. Похоже, за офисом располагались жилые комнаты - одна или две, судя по размерам здания. Ни в цеху, ни в офисе признаков жизни заметно не было. Никакого Мохо. И тем более никакого Френкеля. Ким несколько раз нажал сенсор дверного звонка, постучал в двери офиса и сарая и, оглядевшись по сторонам, перешел к прямому нарушению закона о неприкосновенности жилища Он обошел мастерские вокруг и легко обнаружил дверцу, ведущую в сарай с задворок. На ней и замка-то не было - створку придерживала простая щеколда. Тоже с претензией на принадлежность к антиквариату. Но не способная противостоять простому перочинному ножу и толике сообразительности любого желающего посетить мастерские в отсутствие хозяев. О какой-либо сигнализации вообще речи не было. Видно, в Теплом квартале воровать было не принято - здесь вам не Нижний город.

Внутри сарая было довольно чисто и светло - крыша была наполовину застеклена. По стенам висели самые невероятные инструменты, а на верстаках крепились старенькие программируемые деревообрабатывающие автоматы. Однако и ручным чудом здесь не брезговали, судя по наличию классики столярного дела - рубанков, стамесок и уймы пил, пилок и пилочек самого разнообразного устройства и назначения. Приятно пахло стружкой и мастикой. На одном из верстаков была прикреплена записка, извещавшая “шефа” о том, что крышка секретера поставлена на просушку. Судя по угловатому почерку и лаконичной подписи “Торри”, Мохо и Френкель не брезговали не только ручным трудом, но и трудом андроидов. И почерк и имя писавшего были характерны для этих “неграждан” Большой Колонии. Больше, на первый взгляд, в мастерской не было ровным счетом ничего интересного.

Ким уже принялся задумчиво изучать боковую дверь, ведущую, судя по всему, в офисную пристройку, когда вдруг уловил - боковым зрением - какое-то шевеление у дальней стены пустой на вид мастерской. Он повернулся в ту сторону и понял, что предметом, только что изменившим свое положение, была всего-навсего шляпа. Одна из двух ничем не примечательных черных шляп, брошенных на бумажные кули с каким-то барахлом, стоящие у торцовой стены помещения.

Агент на Контракте осторожно поправил надетую под пиджаком наплечную кобуру с газовым пистолетом, расстегнул пиджак и, держа руку на рукоятке газовика, осторожно приблизился к кулям. Когда он подошел к ним вплотную, услышал отяетливое сопение - тихое, но напряженное, исходившее из бумажных мешков. Это было достаточно странно. Подумав немного, Ким извлек газовик из кобуры и, держа его наготове, осторожно приподнял шляпу, украшавшую крайний справа мешок.

Из-под шляпы на него уставились полные ужаса и надежды глазае Глаза эти украшали довольно малосимпатичную физиономию типичного громилы. Может быть, одного из тех, кто пару-часов назад приходил с визитом в офис агентства “Ким”. Установить это точно было трудно - физиономию успели порядком изменить наметившаяся за время пребывания в бумажном куле щетина и основательный фонарь под левым гла-зом. "Кроме того, физиономию эту здорово изменяло то обстоятельство, что изо рта громилы торчал некий предмет, природу которого Ким угадал не сразу, - цоколь электрической лампочки накаливания. Такие осветительные приборы можно видеть в исторических фильмах. Сама лампочка находилась у типа во рту и порядком осложняла ему жизнь: по подбородку из уголка рта бежала струйка слюны, стекавшая дальше на крахмальный воротничок и строгий галстук - насколько это позволял видеть край куля, стянутый вокруг шеи. Ким оттянул этот край и заглянул внутрь мешка.

Громила располагался в нем в согбенном - на манер эмбриона - положении, с той только разницей, что эмбрионам никто ног не связывает кожаными ремнями. Тем более не связывает их этакими замысловатыми и надежными узлами. Кисти рук пленника были заведены ему под подогнутые колени и там тоже крепко-накрепко связаны. Следовало отдать должное умельцу, этак вот надежно упаковавшему столь небезопасный груз.

Ким молча прошелся по карманам типа и ничего напоминающего оружие там не обнаружил. Вполне естественно... Он снова перевел взгляд на послушно зажатый в губах у связанного дурня ламповый цоколь.

- Какого черта? - удивленно спросил Ким. - Зачем вы засунули эту штуку в рот? Вы что, с ума сошли? Немедленно выплюньте! Это антикварная вещь! Она денег стоит...

Громила некоторое время смотрел на Агента, словно на привидение, а затем изобразил - движением глаз, ибо ничем другим он шевелить явно не мог - полную невозможность выполнить предъявленные ему требования.

- Ага... - сообразил Ким.

И на всякий случай приподнял вторую шляпу.

Картина, открывшаяся его взору, в точности воспроизводила предыдущую. Тип во втором мешке был, похоже, близнецом своего соседа справа. Трогательно торчащие изо рта у обоих цоколи антикварных ламп еще больше усиливали сходство между ними.

Такой фокус Киму приходилось видеть в каком-то историческом детективе. Действительно, засунуть себе в рот - допустим, не совсем по доброй воле, как это имело место в данном случае - этакую стеклянную грушу относительно легко, но вот самостоятельно извлечь куда как трудно.

Ким поместил левую шляпу на место, решив, что можно ограничиться предоставлением слова только одному из новых знакомых. Сделать это оказалось не так легко. Челюстной аппарат громилы - прекрасно развитый, но не отличавшийся гибкостью - прочно удерживал хрупкое стеклянное изделие в его пасти. Некоторое время, порядком измазавшись в слюнях пострадавшего. Агент был близок к отчаянию. Потом он оставил пациента в покое и принялся задумчиво перебирать валявшиеся на ближайшем верстаке инструменты.

Глаза пациента наполнились тягостным недоумением, и он умудрился издать - носом, видимо, - звук, исполненный вопрошающего ужаса.

- Тут без хирургического вмешательства не обойтись... - успокоил его Агент. - Небольшая такая операция... В конце концов, пациент как раз надежно зафиксирован, а потому в наркозе, в сущности, не нуждается...

Он задумчиво щелкнул кусачками.

Громила икнул от ужаса и каким-то чудом выплюнул осветительный прибор на землю. Ким едва успел перехватить антикварное изделие в полете.

- А теперь говорите, - приказал он. - Кто вы и как сюда попали?

- Т-ты с ума сошел! - с трудом возвращая себе умение правильно выговаривать слова, заорал громила. - Т-ты... убери эти железяки!

- Не командуй! - прикрикнул Агент. - Объясни лучше, что ты делал в чужом доме и как тебя угораздило этак вот - в упаковочку попасть?

- Да ты и сам-то здесь без ордера!... Т-ты мне чуть челюсть не вывихнул, к-козел!... - продолжал ругаться тип.

- За козла ответишь! - сурово оборвал его излияния Ким. И прицелился отвесить нахалу щелбан покрепче.

- Но-но! - взвыл тип. - За нас пан тебе глаз на задницу натянет! И тебе и Клаве твоему!

- Это ты про пана Волыну? - поинтересовался Агент. - Вот с ним мы сейчас и поговорим...

Он достал из кармана мобильник и визитку пана.

Визитку он подержал перед глазами своего неприятного собеседника.

- Я, знаешь ли, как раз работаю на господина Волыну. По Контракту. Сейчас придется ему на вас пожаловаться. Будешь хорошо себя вести, дам тебе самому объяснить, что тут У вас вышло.

Ким кивнул на трубку мобильника:

- Только сначала подскажи мне. где сейчас господин Мор? Кстати, как звать-то тебя, красавец? Неплохо бы нам и познакомиться...

Тип немного поостыл.

- Так ты - тот самый, извини за выражение, дефектив, которого шеф нам в помощь отрядил? Какого ж ты?.. Давай развязывай меня скорее, пока этот чертов столяр сюда полицию не навел... И Фреда, - тип кивнул на соседний куль, - Фредди не забудь...

Ким покачал головой.

- С этим повременим. С этим повременим, господин... Как тебя там? Этот - Фредди, а ты кто будешь? Как о тебе пану доложить?

Тип злобно выкатил глаза.

- Ты за кого меня держишь, сука такая?! Тебя зачем наняли - чтоб ты у нас под ногами путался?!

- Пока что это ты путаешься под ногами и у меня, и у твоего пана тоже, - уточнил Агент. - Вместе с Фредди. Ну ладно, не хочешь представиться - не надо. Я лучше пойду отсюда. Скучно с вами, ребята...

Он демонстративно развернулся спиной к типу и сделал шаг к выходу.

- Стой, ты - упертый! - раздалось ему вслед.

Упакованный в мешок громила, видно, наконец перепугался по-настоящему. В конце концов, неизвестно, что этот скуластый наплетет шефу. Да еще принимая во внимание приключившийся конфуз... Он даже попытался догнать Агента, подпрыгивая, словно участник соревнования по бегу в мешках, в своей упаковке в направлении его движения.

- Слушаю тебя, - вздохнул Ким, возвращаясь к пытающемуся сдвинуться с места мешку. - Итак, где Мор?

- Меня звать Руди, Рудольф... К твоему сведению, - облизнув пересохшие губы, несколько невпопад сообщил тип. - А ты, кажется, будешь Ким?

- Рад познакомиться, Руди, - отозвался Агент, задумчиво крутя в руках древнюю лампочку. - Так зачем вы пожаловали к господину Мохо, и что тут между вами вышло? И главное, что с этим господином сейчас и где мне его теперь искать?

- Пан распорядился, чтобы мы старого хрена заставили... Ну... встречу мальчишке назначить... Чтобы... Ну ясно, зачем. А он, старый пердун, хитер оказался. Засаду здесь устроил.

Догадался, наверное, - после того, как Скрипачу шкурку попортили. И что самое подлое - в засаду андроидов поставил. Они-то нас и...

- Интересные у господина Мохо андроиды в друзьях ходят - покачал головой Агент. - С отключенным Первым За-коном...

- Это не обязательно... - мрачно буркнул Руди. - А сам Клава сейчас хрен его знает где. Не доложился, знаешь ли...

- Так... - вздохнул Ким. - Я так понимаю, что пан не к одному господину Мохо людишек направил?

- Не к одному, наверное, - согласился Руди. - Но это не моего ума дело... Тут вопрос не ко мне. Ты давай поторопись, а то мне этак вот в мешке сидеть осточертело уже...

- Не спеши... - мягко осадил его Ким. - К Александру Тризу тоже от пана люди пошли?

- Да его еще ночью к пану привезли... Прямо из кабака. Его сейчас там уговаривают - ну, тоже... Вроде как помочь нам с мальчишкой этим... Наверное, уговорили уже... А...

- Угу... - умозаключил Ким и аккуратно вставил лампочку обратно Руди в рот.

Вошла она туда гораздо легче, чем выходила. Во всяком случае, повторить номер с освобождением от столь необычного кляпа Руди не удалось. Глаза бандита вылезли из орбит и выразили нечто, казалось бы, совершенно невыразимое. Чтобы не терзаться этим душераздирающим зрелищем, Ким прикрыл физиономию Руди его же шляпой и, сокрушенно вздохнув, покинул мастерскую.

* * *

Массивный блок связи на столе пана издал призывный звук, и Волына, послав собеседнику извиняющийся кивок, поднял трубку. Потом, услышав в трубке голос Кима, указал ему глазами на вторую, параллельную трубку. Тот поднес ее к уху.

- Послушайте, господин Волына, - сухо осведомился Агент на Контракте, - вы имеете привычку читать то, что подписываете?

- А в чем дело, парень? - недовольно поморщился пан.

- Дело в пункте восьмом моего Контракта, - все так же сухо уточнил Ким. - Там написано, что вы - Наниматель - берете на себя обязательство не препятствовать намеренно или непреднамеренно выполнению обязательств, взятых на себя мною - вашим Агентом...

- Ну и что ты хочешь этим сказать? - недоуменно промычал Волына.

- Только то, что вам надо позаботиться о том, чтобы ваши Руди-Фредци не задерживались долго в мастерской господина Мохо. Пошлите за ними грузовой контейнер. Они там сложены в мешках у северной стены... Мне, извините, некогда возиться с ними.

- Они...

Пан закашлялся.

- Их что?.. Они... В каком они состоянии?

- В том, которого они заслуживают! Я настоятельно прошу вас предоставить мне возможность самому заниматься поисками нужного вам лица. Вмешательство ваших людей только создает ненужные помехи. В противном случае я немедленно разрываю контракт.

- Не горячись, парень... - уже почти примирительно буркнул пан. - Ребята, я вижу, прокололись... Но...

- Просто это уже не первый ваш прокол, господин Волына. Напомнить вам о другом? О том, что вышло в “Трех шутниках”? Пана перекосило.

- Это не телефонный разговор, парень...

- Если вы хотите всерьез играть в тайны Мадридского двора, пан, то побеспокойтесь о том, чтобы ваши люди не кричали на всех углах о том, что они работают на вас. Во всяком случае, не надо этого делать, как говорится, на месте действия. А они слишком это любят. Я только что в этом убедился.

- Я вижу, тебя уже кто-то из моих успел достать, - не без удовольствия констатировал пан.

- Вот именно. Учитывая то, что вы подсунули мне такое дело, которым уже активно интересуется прокуратура, вам следует богу свечку поставить за то, что я еще продолжаю на вас работать. Я, видите ли, подписывался быть участником по-исков. Участником, а не соучастником. Ощутите разницу.

Пан задумчиво скосил глаза на кончик зажатой в уголке рта сигары.

- Ну что же... Я и впрямь кое о чем позабыл тебя предупредить, парень. Можешь просить прибавку...

- Я прошу о двух вещах, господин Волына. Во-первых. ваши люди не должны вмешиваться в ход розыска вашего юного друга. По крайней мере, до тех пор, пока я вас о том не попрошу.

Собеседник пана, внимательно прислушивавшийся к происходящему разговору, обменялся с ним выразительными взглядами, сделал пану знак, и пан, скривившись, буркнул в трубку:

- Идет. Принимаю. Больше тебе мои люди не попадутся.

- И, во-вторых, мне необходимо поговорить с господином Тризом. Он ведь находится у вас в гостях? Надеюсь, что у него со здоровьем все в порядке.

Волына ожесточенно жевал сигару.

- Ладно, - буркнул он, косясь на собеседника. - Приезжай. Поговорите...

- Так не пойдет.

Ким старался выдерживать безапелляционный тон.

- Вам придется попрощаться с Тризом. Как бы ни было вам приятно его общество. Я буду говорить с ним только на сугубо добровольных началах. Повторяю - я участник, а не соучастник. Передайте господину Тризу, что за ним заедет, ну, скажем, адвокат. И дайте мне знать, куда подъехать за ним. Немедленно. Тогда я обещаю вам, что у Триза не будет претензий к вам... В противном случае...

- Не надо пугать меня, парень...

Волына буквально перемалывал злосчастную гавану своими каменными челюстями.

- Поверьте, я и не думаю вас пугать. Я просто хочу уберечь вас от больших неприятностей. О том, что Триз “гостит” у вас, знаю не только я...

Последовал новый обмен многозначительными взглядами через широкий стол пана.

- Принято. И это тоже. Подрули к “Нептуну”. К ресторану, а не к торговому залу... И жди там своего Триза. Его подвезут тебе в красном “феррари”. Примешь с рук на руки. Будет хныкать - утешь. Деньги нужны?

- Пока нет, - ответил Ким и дал отбой.

* * *

Некоторое время в кабинете царила тишина. Потом Волына со вздохом раздавил окурок сигары в малахитовой пепельнице.

- Нет, каков, право, гаденыш! - с чувством произнес он. - Не успел взяться за дело, а уже диктует свои условия! Его, можно сказать, наняли для страховки...

- Вы ошибаетесь...

Собеседник Волыны - вальяжный, ухоженный старик в дорогом костюме от такого портного, которых в Большой Колонии можно было пересчитать по пальцам одной руки, откинулся в кресле и развеял остатки табачного дыма величественным мановением широкой ладони.

- Вы столкнулись с людьми, с которыми не так-то легко сладить, пан, - продолжил он. - Именно поэтому я присоединился к тем, кто рекомендовал вам нанять для этих, гм... поисков именно господина Яснова.

- Чтобы все имело вид законности? Пан пожал плечами.

- Знаете, меня это как-то мало волнует... - он откинул крышку серебряной шкатулки и принялся выбирать новую сигару. - Важен результат...

- Вот именно, пан. Вот именно... Вашими привычными методами вы не добьетесь ровным счетом ничего. Вы недостаточно серьезно отнеслись к моему совету... На тех людей, с которыми мы столкнулись, нельзя давить. С ними не выйдет плутовать. За ними стоит сила. Магия, если вам угодно так это называть. Они примут только честную игру. Им доступна такая роскошь - играть честно. А Яснов будет играть честно. И именно поэтому добьется успеха. Поверьте, мальчишка найдет карту с Кодом. А Яснов - мальчишку. Все будет о'кей.

Только...

Волына наклонился к собеседнику, готовый ловить каждое его слово.

- Только надо будет принять во внимание одно маленькое обстоятельство... - холодно бросил тот.

- Какое же? - осведомился Волына, судорожно сжав выбранную наконец сигару.

- В конце... В самом конце - он будет не на нашей стороне, пан.

* * *

Всю дорогу от Гавани Орри сосредоточенно молчал. Только пару раз приструнил порывавшегося выразить какие-то свои собачьи чувства Брендика. Мохо не мешал мальку думать о своем. В Гавани Мохо взял напрокат машину ненадежнее, чем “фольксваген” - доходяга Рыжего Уитнн. Теперь они тряслись в крытом фургончике, надежно спрятанные в его грузовом отсеке от случайных наблюдателей, глазеюших на редкие на загородном шоссе корыта. И от неслучайных - тоже.

Заговорили они только тогда, когда послушный водила-кибер остановил фургон на смотровой площадке у Сонного озера. Дальше - поглубже в лес, по проселку Клавдий отогнал машину сам, вручную. Убедившись, что достаточно хорошо укрыл место предстоящего ночлега от любопытных глаз, он, тяжело кряхтя, выбрался из кабины и отпер заднюю дверцу фургона, выпуская Орри и Брендика на волю. Пес тут же воспользовался предоставленной свободой и устремился в ближайшие кусты - осуществлять предварительную рекогносцировку местности. Только его и видели. Лишь временами среди зарослей кустов и верхушек трав то там, то здесь мелькали его уши-бабочки и слышалось короткое, приглушенное потявкивание. Орри не спешил соскакивать на разогревшийся задень гравий. Болтая ногами, он присел на порожке открытой двери грузового отсека и покосился на Мохо.

- Слушай, Кл... - начал он и тут же, прикусив язык, поправился. - Слушай, дядя Мохо... Я раньше тебя об этом не спрашивал... Ну, боялся, что ли... А теперь все так оборачивается... В общем, как так получилось, что Нолан стал мне отцом? Как он меня нашел? Или он не нашел, а...

- А что же еще могло быть; Орри? Ведь не купил же папа тебя в магазине... Да ведь тебе сто раз это рассказывали. Просто это не такая веселая история - для тебя, по крайней мере. Про то, как твои родители оставили тебя одного в Рощах за Болотами...

- Вот и я про это самое...

Орри потер лоб и оставил на нем мазок копоти - видно, там, в кузове фургона, ухватился за что-то не слишком чистое.

- Странно это как-то... Раньше я об этом не думал - как раз потому, что мне про это рассказывали... Ведь если детей бросают... Ну оставляют там в Рощах... Так ведь это - совсем маленьких. Новорожденных или... А мне-то уже больше десяти тогда было... И почему... Почему я ничего не помню... Говорить Умею. Даже писать-считать... Ну и много разного такого... А не помню, как меня учили. Ничего не помню - ни кто они, эти мои родители, ни вообще что со мною было. Все помнят, а я - нет. Понимаешь, раньше мне казалось, что так оно и должно быть. Что со всеми так... А со всеми - вовсе не так. Мне смешно даже, когда я вспоминаю, что так думал... А вообще, не думал я раньше ни о чем. Просто верил Нолану и тебе. И Алексу...

- Так ведь...

Мохо, кряхтя, достал огромный клетчатый носовой платок, поплевал на него и принялся оттирать копоть со лба Орри. Тот досадливо завертел головой, стараясь уклониться от мешающей разговору процедуры.

- Так ведь болел ты сильно... - продолжал Клавдий, ловя ускользающую башку малька и придерживая ее за ухо. - Потом, может, все это вернется, когда вырастешь и станешь си-льным... Самостоятельным... Тогда ты сможешь все правильно понять. А пока это твое подсознание сопротивляется...

Орри спрыгнул на землю и смотрел теперь на Клавдия снизу вверх. И взгляд его был полон сомнения и тревоги.

- Я об этом много думаю, дядя Мохо... Скажи... Может быть... Может, это я виноват? Может, я что-то такое сделал... Такое, о чем мне теперь не хотят рассказывать?

Мохо показалось даже, что голос мальчишки дрогнул. Он замахал на Орри руками.

- Брось ты такое выдумывать! И в голову не бери! Или это тебе пацанва в Нижнем в уши надула? Что ты такое мог тогда сделать! Да тебя тогда вообще...

Тут Мохо прикусил язык и, видно, вовремя. Потому что поймал во взгляде Орри уже не просто подозрение, а сгустившийся в черную молнию страх.

- Меня?.. Тогда?.. Меня - вообще?..

Теперь голос его дрогнул уже вполне отчетливо.

- Н-ну...

Мохо поскреб в затылке.

- Тогда... Тебя... Тогда тебя вообще щелчком убить можно было... Вот как, парень! - выпутался наконец из положения растерявшийся было Клавдий. - Так что ничего натворить ты и не смог бы, даже если бы уж очень хотел. И не выдумывай глупостей. Не забивай себе голову. В твоем возрасте надо больше думать о будущем, а не о том, что было и быльем поросло!

И, развивая достигнутый успех, тут же принял строгий вид и перевел разговор на тему, которая всегда успешно подавляла у Орри всякое желание продолжать полемику.

- Лучше поломай голову над т ем, как по геометрии экзамен сдавать будешь...

Орри тут же обнаружил, что его обувка не готова к предстоящему путешествию, опустился на корточки и всерьез занялся этим. На Мохо он посматривал исподлобья.

Мохо и сам присел теперь на порожек фургона и тяжело вздохнул, глянув на начинавшее припекать уже не на шутку солнце.

- Слушай, - окликнул он занявшегося шнурками своих кроссовок Орри. - Ты уверен, что тебя не надо... Ну, проводить немного? Вокруг Сонного озера Лес - он не такой, как всюду...

- Я знаю...

Орри уверенно шмыгнул носом.

- Нолан часто ходил со мной тут... Так что провожатых не требуется.

И тут же хлопнул себя рукой по лбу.

- Я там... Под скамьей... Фляжку оставил такую... Из жести...

Мохо не поленился слазить в пыльное нутро фургончика за пустой фляжкой и помог Орри приладить ее на пояс, под куртку. Покончив с этим, оба выпрямились и улыбнулись друг другу.

Из кустов, почуяв момент расставания, молнией вылетел Брендик и тут же прибился к ногам своего приятеля. Но тот сурово распорядился:

- Вот что, пес пусть лучше здесь побудет. Он глупый еще...

Вытянув из котомки самодельный поводок, он принялся натягивать его на смертельно уязвленного друга. Потом протянул конец поводка Мохо.

- Присмотри за ним... ! И уже снова строго обратился к Брендику:

- Ждать - понял?

“Понять-то понял...” - всем своим видом ответил уныло ссутулившийся Брендик. Он с неодобрением покосился на Клавдия, деловито привязывавшего его поводок к бамперу фургона.

- Вот что, - спохватился Клавдий. - Я тут тебе в дорогу... Сандвичи с луком и с печенкой... И с сыром. Бутерброды,

ОДНИМ СЛОВОМ...

Это малек одобрил.

Он протянул к Мохо свою уже снова помеченную мазком сажи ладошку.

- Ладно. Давай сюда бутерброды!

Мохо снова вздохнул - на этот раз облегченно. Раз малек не забыл про необходимость закусить в предстоящем походе, значит, меланхолия и черные подозрения ему нипочем.

Он протянул Орри увесистый пакет с запасом сандвичей и едва успел крикнуть “Счастливо!” вслед припустившему вниз по склону мальчишке. Тот остановился на миг, обернулся и помахал в ответ тонкой, дочерна загорелой рукой. Потом снова повернулся к озеру и замелькал между высокими, смолянистыми стволами деревьев, спускавшихся до самой воды и похожих издали на земные сосны. Стал еле заметным силуэтом среди резких перепадов света и тени. Исчез за крутизной берега. Словно растаял в полуденном свете, рушащемся с почти безоблачного неба.

Брендик будто ожидал этого момента - молниеносно вывернул голову из неумело сделанного ошейника и столь же молниеносно исчез в сельве вслед за хозяином, словно его и не было. Только пустой ошейник на поводке остался лежать на гравии проселка.

Мохо почесал в затылке, вздохнул еще разок и стал вытаскивать из фургона удочки и спальный мешок. Остаток дня можно было посвятить рыбалке, потом - вздремнуть в тени кара, а ночь - покемарить у костерка, позаботиться об ухе на завтрак. До следующего утра мальчишка не появится на горизонте. Зато утром будет голоден, как тысяча волчат...

“Нептун” - средних размеров торгово-развлекательный комплекс - был неплохим местом для проведения разных не требующих лишних свидетелей встреч не столько из-за какой-то своей уединенности, сколько наоборот - из-за постоянно царящей в нем толчеи. Стоянка у ресторана к тому же была совершенно изолирована от посторонних глаз бетонными навесами и рекламными щитами. Киму не пришлось слишком уж долго ожидать появления обещанного Большой красного “феррари”.

Угадать, кто из трех человек, вышедших из кара, Александр Триз, не составляло труда. Двое выглядели, как видно, строго по уставу, неукоснительного следования которому требовал пан Волына - они наряжены были словно на похороны. Третий же - немалого роста, рано поседевший здоровяк - смотрелся сейчас скорее как главный виновник тех похорон. Щеки него были серые и впалые, взгляд мутный, весь он был как-то болезненно ссутулен. Заметно прихрамывал. Своему изображению из справочного файла местной сети он, однако, вполне соответствовал. Взгляд, брошенный им на Агента, был достаточно выразителен, чтобы тот мог понять, что ничего хорошего от этого нового знакомства ожидать ему не приходится. Ким вышел из кара ему навстречу.

- Вот... получи и распишись! - иронически бросил неотступно следовавший за пленником тип в черном и подтолкнул своего подопечного навстречу Агенту.

Ким сделал вид, что не понял иронии, и достал свой элек-трокарандаш.

- Расписка? - требовательно произнес он, протягивая руку за несуществующим, разумеется, документом.

Тип вылупился на него так, словно тот предложил ему между делом поставить - так, для порядка - очистительный клистир.

- Во, дурень-то... - пробормотал он, резко развернулся и скрылся в недрах “феррари”.

- Машина тихонько взвыла сверхмощным движком и, с места набрав скорость, исчезла за ближайшим поворотом.

Ким протянул Тризу свою визитную карточку и распахнул церед ним дверцу “пульчинеллы”.

- Будем знакомы. Я действую по просьбе ваших друзей. Позвольте подбросить вас до дома. Поверьте, вам теперь ничего не угрожает. В ближайшее время, по крайней мере.

Конечно, строго говоря, никакой “просьбы” формально не существовало. Но Ким счел, что не слишком кривит душой: и Орри, надо полагать, Клавдий Мохо, безусловно, не то что попросили - потребовали бы, чтобы Ким помог им выручить общего знакомого из беды. Будь они здесь.

- Вы можете выражаться яснее? - буркнул Триз, тяжело опускаясь на тесное сиденье. - У меня голова совершенно не варит...

Он внимательно перечитал визитку Кима.

- “Частный расследователь”... Ничего не понимаю... Как вы узнали, что эти олухи затащили меня в тот подвал? И... какие такие друзья?

- Простите...

Ким достал из “бардачка” портативный биомедицинский анализатор - штуковину дьявольски дорогую, но в выбранном им деле необходимую.

- Подержите немного.

Он протянул Тризу сенсорный блок. Тот неохотно сжал в кулаке штуковинку, похожую на елочную игрушку. Кулак у него был основательный. Ким забеспокоился даже, не раздавит ли он хлипкое на вид изделие “Шэдоу Интеруорлд”.

Изделие испытание выдержало, и соединенный с ним анализатор, пропустив через свои электронные извилины данные о состоянии кожи, нервных окончаний, составе пота, крови (замер лазерным лучом) и еще о полуторе десятке показателей, выдал на мини-дисплей примерно то заключение, которого и ожидал Ким.

- Вас здорово накачали разной химией, Алекс. Причем не слишком профессионально накачали - вся эта химия легла на солидную дозу алкоголя. Могло плохо кончиться. Хотите заехать в ближайшую клинику - оформить заверенную справку?

Триз посмотрел на Агента исподлобья.

- А для чего? Я не собираюсь судиться с этой публикой. Себе дороже.

Ким пожал плечами и тронул “пульчу” с места.

Судя по всему, последействие “химии” все еще сильно сказывалось на ходе его мыслей. По крайней мере, он так и оставил вопросы, заданные Агенту, висеть в воздухе без ответа. Вместо того чтобы возвратиться к ним, он обхватил голову обеими руками и пробормотал, задумчиво глядя в пространство:

- Не помню толком ни-че-го! Как бы не наболтал им там лишнего...

Еще с минуту он все так же смотрел перед собой, беззвучно шевеля губами. Потом резко выпрямился и энергично спросил:

- Куда мы едем?!

- К вам домой, - пожал плечами Агент. - Вам надо хорошенько отоспаться...

- К черту! - оборвал его Триз. - Разворачивайте вашу таратайку и гоните на Прибрежное шоссе! К лесам...

Ким молча покосился на спутника и послушно повернул руль.

- Вам бы стоило привести себя в порядок, - заметил он. - Ну, душ холодный или... Алекс потряс головой.

- Кофе, - отрезал он коротко. - Крепкий и много. Литрне меньше!

Он энергично захлопал себя по карманам. Вытащил бумажник, заглянул в него и презрительно поморщился.

- Эти ишаки даже гроша мне не оставили. Слава богу, хотя бы бумаги на месте. А вот денежки - тю-тю. Все наизнанку вывернули. Искали что-то... Будто я стариковы деньги с собой таскаю...

- Не беспокойтесь, на кофе для вас я пару монет наскребу, успокоил его Ким. - Я верно еду? - Верно, - заверил его Триз. - Минут через пять - на выезде будет мотель. “Приют чужаков” называется. Подъедем поближе, притормозите. Кофе и душ - там именно...

Последние слова уже как-то плохо выговаривались у него.

Триз уронил голову на грудь и только с усилием снова возвратил ее в исходное положение.

- Чжанн, - выговорил он совершенно отчетливо. Агент с сомнением покосился на него.

- Если я проболтался про Джанни, то ему крышка... - с уверенностью сообщил сам себе Алекс. - Быстрее надо. Раньше, чем эти...

Вы что имеете в виду? - поинтересовался Ким.

Больше для порядка, чем в надежде понять хоть что-то из бессвязного бормотания своего спутника, все еще одурманенного какой-то разновидностью “сыворотки истины”.

- Я про Чжанна, - пояснил тот. - Это - звенн. У них у всех имена такие... Звенящие и жужжащие. Этот - Чжанн. Или для простоты - Джанни... Впрочем, это только для нас они такими именами пользуются... Так их вообще слышать невозможно. Ну, вы, наверно, и без меня про звеннов наслышаны. Хотя... Хотя на вид вы - не здешний...

- Я, конечно, плохо разбираюсь в здешней специфике, - признал Ким. - Но ничего. Вы говорите, говорите... Я разберусь. Чего не пойму - спрошу.

Триз скосил на Агента мутный глаз и снова потряс головой.

- Не въеду я никак... - выговорил он наконец. - Ты откуда взялся? И за какую команду играешь? Ким вздохнул. Хотел бы он сам знать ответы на эти вопросы.

- Считайте, что я играю за Орри Нолана. - определил он то, что точно знал сам. - И не оттого, что я такой добрый. Я просто Агент на Контракте.

- И кто тебя нанял, Агент?

Судя по всему, мозги Триза начали потихоньку приходить в норму.

- Тайна клиента, - пожал плечами Ким. - Вы вправе не доверять мне. И, конечно, можете в любой момент послать меня к черту и...

- Не горячись, парень, - оборвал его Алекс. - Ситуация уж больно стремная... Ты... За тебя хоть кто-нибудь может поручиться? В Нижнем городе, разумеется. “Уважаемое общество” - не в счет...

Кима вдруг начал разбирать смех. Весь- мир Большой Колонии вдруг предстал перед ним перевернутым с ног на голову. Обращение за помощью к закону сулило пострадавшему лишь удесятерение его неприятностей. Человек, принесший освобождение, вызывал у узника подозрения чуть ли не большие, чем пленившие его вороги. А рекомендация людей, считающихся приличной публикой - с точки зрения их “кредитной истории” в любом приличном банке, - могла только погубить репутацию рекомендуемого...

- Вот что, - поразмыслив немного, определил он. - Пожалуй, есть у нас с вами в Нижнем общий знакомый. Вы его должны хорошо знать - ну, хотя бы в связи со вчерашними событиями...

Триз нахмурился, уставившись на Агента с еще большим подозрением.

- Это про кого вы, мастер?

Ким усмехнулся как можно более благожелательно:

- Вам не приходилось иметь дело с офицером полиции по фамилии Стольников?

Физиономия Триза выразила полное недоумение.

- Это вы о ком?

Ким уже открыл было рот, чтобы уточнить - о ком, но тут Алекс треснул себя кулаком по лбу и тихо рассмеялся:

- Это ты про Тамагочу? Я и не сообразил... Так ты с ним корешишься, что ли?

Неожиданный переход на “ты” (и на слегка неправильный русский) был неплохим признаком.

- Ник обижается, когда его погонялово склоняют, - кротко заметил Ким. - Не склоняется оно у него. Тамагочи и все... Что-то японское и самурайское... А так мы в неплохих с ним отношениях. Он, правда, сперва хотел закатать меня в кутузку, на передумал. Это когда у старого Бромфельда украли одного внука, а вернули двух...

Триз расхохотался. Теперь уже от души. И тут же, мучительно поморщившись, сжал виски ладонями.

- Так ты - тот самый детектив с Прерии... - выдавил он, снова переходя на галактический пиджин. - Тогда с тобой можно иметь дело. О тебе неплохо говорили людишки оттуда... С тобой можно идти к звеннам...

Ким промолчал. Только чуть пожал плечами.

- Кстати, - вспомнил Алекс, - они нашли тебя?

- Кто? - несколько недоуменно отозвался Ким.

- Эти типы с Прерии. Они тебя искали. По крайней мере, один из них. Немного смешной тип. И фамилия смешная... Только позабыл какая... Что-то на Г... И имя тоже - на Г...

В голове у Кима невесомым облачком проплыла какая-то ассоциация - с чем-то досадным, но его отвлекли мучения собеседника. Алекс уточнил:

- К Нолану он подкатывался с каким-то делом. Только тот его вроде вежливо отшил... Он снова потер виски.

- Голова раскалывается...

“Господи, - в очередной раз подумал Ким, - кого это угораздило натрепаться о каких-то моих подвигах - о каких, кстати? - именно здесь и именно среди публики Нижнего города?”

Но опять это был не тот случай, чтобы пускаться в расспросы на этот счет. Да и “Приют чужаков” уже появился из-за поворота...

* * *

Идти через Лес звеннов, взявший в кольцо Сонное озеро, была делом, на первый взгляд, совсем пустяшным. Знай только выдерживай направление и под ноги не забывай посматривать, чтобы ногу о корявое корневище не ободрать. Или не влезть в клейкую ловушку - одну из многих, расставлять которые звенны, облюбовавшие эти места, были большие мастера. Еще, конечно, неплохо бы обойтись без того, чтобы наступить на помет Ару-Моро. Но от такой беды ничто не убережет. Остается только полагаться на милость провидения, да на то, ч го все Ару в это время года откочевывают за Далекие хребты.

Как проклятые твари эти самые времена года различают- на славящейся неизменностью своего климата Планете Чуева, - оставалось немалой загадкой для здешних плането-логов. Что до Орри, то он над такими вещами голову не ломал. А если и ломал, то редко. Пробираясь еле заметными тропками Леса, он не мог позволить себе отвлекаться на подобную ерунду.

Уж он-то знал, что благодушное безразличие Леса к шастающим по нему пришельцам с далеких звезд - мнимое. Обманчивое безразличие.

Конечно, ни насекомым, звенящим в мареве полуденного зноя, ни гадам, скользящим среди густых трав и причудливых нагромождений палого листа, ни зверям, таящимся в здешних чащобах, ни хищным птицам, парящим в струении воздушных потоков, не было никакого дела до несъедобной для них и нечувствительной к здешним ядам и хворям плоти землян, вторгшихся в этот мир. Мир - такой похожий на мир их родной планеты и такой им чужой.

Людям не стоило бояться здесь ни насекомых, ни гадов, ни птиц, ни зверей. Людям, как всегда, стоило опасаться только себе подобных.

И Орри опасался. Он внимательно присматривался к залитым полуденным светом прогалинам между темными стволами древних деревьев. Всякий, кто вздумал бы укрыться за каким-то из этих стволов, непременно отбросил бы на золото опавшей листвы свою четкую тень. И тень эта не укрылась бы от острых глаз Орри.

Точно так же, как не ускользнул бы от его слегка оттопыренных ушей ни один подозрительный звук из тихой симфонии шумов, звонов и скрипов, заполнявших воздух Леса.

Но это трудно - по крайней мере, для двенадцатилетнего малька - все время пребывать в состоянии опасливой, напряженной сосредоточенности. От этой сосредоточенности на еле заметных тенях и едва слышных звуках Орри устал гораздо больше, чем от петляния по едва видным тропинкам. Его все сильнее притягивал запах, исходящий от пакета с сандвичами. С луком и с печенкой. И с чем там еще?

Кажется, с сыром. Надо проверить.

Собственно, у ключа под камнем Орри надо было быть ко к ночи, так сказал Нолан. Так что вполне можно сделать дневной привал. Надо только добраться до Невидимого ручья. Там можно будет прикорнуть в тени больших валунов, зарывшись в теплую груду опавшей листы, и утолить голод бутербродами Клавдия, а жажду - водой из Невидимого ручья.

Ручей не заставил себя ждать, заявив о себе еле слышным журчанием между скрывающими его валунами и сырой свежестью, пахнувшей вдруг, словно ниоткуда. Орри сноровисто - как учил его Нолан - соорудил себе незаметное убежище под нависшим над ручьем валуном.

Усевшись там так, чтобы быть как можно незаметнее со стороны, он глубоко вдохнул уже начавший изменяться воздух

Леса.

Да, верно, климат Большой Колонии не знал сезонных изменений. Но в то же время это было и неверно. Просто все сезоны здесь норовили сменить друг друга за одни сутки. Морозные рассветы сменялись сырыми и дождливыми утрами, а тем на смену приходил солнечный день, кульминацией которого становился пронизанный застывшим зноем, душный полдень, за ним следовал затянутый тучами, а потом - утопающий в струях проливного дождя вечер. А под конец пронизанный ледяными ветрами закат сменяла ночь, во время которой мог случиться и настоящий снежный буран.

Изменения природы здесь были молниеносны и нечувствительны в одно и то же время.

Вот и сейчас - воздух между вершинами все еще дрожал от полуденного зноя, нагретая почва источала тепло. Но Орри ясно ощутил в наполнившем его легкие воздухе сырой и горьковатый привкус осени. Он усыплял, этот привкус.

Орри набрал пригоршню ледяной воды из ручья и жадно проглотил ее. Потом еще и еще. А потом вдруг, не успев прожевать и первого куска сандвича из пакета, вдруг кувырнулся в приготовленную кучу листвы и замер, свернувшись калачиком, сморенный внезапно навалившимся на него глубоким сном.

* * *

Когда он открыл наконец глаза, далекое небо Большой Колонии уже затягивали тучи. Кое-где сквозь них еще пробивались яркие лучи здешнего солнца, и в лучах этих пели звенны.

Пели, звенели, шелестели так, словно Лес был полон ими Да так оно и было - это был их час. И они старались вовсю: творили свое странное веселье - то ли спешное дело, то ли праздник, то ли обряд. Шелестом своим и звоном пугали непосвященных и приветствовали старых друзей. Сами кого-то пугались и радовались кому-то.

Но не показывались.

Про то, что Лес звеннов у Сонного озера - исконное обиталище этого древнего племени, озорного и опасливого, не знал в Большой Колонии только ленивый. Свидетельств тому было предостаточно. И гнезда, свитые на день и брошенные совсем недавно, и жертвы, возложенные на неприметные алтарики, и следы маленьких костерков - за минуты до появления людей тщательно загашенные. А еще были знаки и надписи - понятные только самим звеннам да немногим посвященным из других разумных племен. И обрядовые ленты травы на священных деревьях и кустарниках. И только самих звеннов не было видно.

Они открывались очень немногим - зыбкие и переменчивые, мастера отвода глаз, чемпионы быстроты, маскировки и мимикрии. Только тем, кому доверяли. Друзьям. Таких было немного в каждом поколении переселенцев с Земли и других, населенных человеческим племенем Миров. А среди этих немногих еще меньше было охотников рассказывать о звеннах лишнее. И уж совсем немногие - такие, как еретик от науки Да Коста да великий врун и насмешник Ангел Ангелов - сподобились оставить миру свои “Наблюдения и воспоминания”. Книги обоих классиков звеннологии назывались одинаково, и в них-то и сосредоточились, собственно, основные знания Человечества еще об одном Разуме, встреченном им в его неудержимом и немного бессмысленном странствии по все новым и новым Мирам.

Были, правда, также многочисленные кадры спецсъемок и протоколы с подробнейшими описаниями случайных контактов со звеннами различных научных и ненаучных экспедиций, но они лишь немного добавляли к тому, что сами звенны пожелали рассказать о себе людям.

Они быстро освоили земные языки, эти звенны. И людскую письменность особенно. Ибо звуками общаться с ними не получалось. А вот люди языка звеннов так и не раскусили.

По крайней мере до такой степени, чтобы свободно ими пользоваться при общении с Зыбким племенем.

... Оно - это племя, действительно, соответствовало своему прозвищу - ненадежное и настырное одновременно.

Никто не знал, появятся ли звенны в условленном месте или снова обманут.

Никто - особенно из тех, кому часто приходилось бродить по лесам Большой Колонии - не знал, не выглянет ли сейчас из-за его плеча радужный лик звенна.

Никто никогда не видел мертвого звенна.

По крайней мере с тех пор, как охота на них была строжайше запрещена.

Они, конечно, были смертны. Как и все, что живет. Должно быть, много их гибло во время частых на этой планете лесных пожаров. Они никогда не искали спасения на равнинах. Там у них был враг более страшный, чем пламя лесного пала - голод и хищное племя крохотных мышей-пираний, обитавших в здешнем степном травостое.

Были, наверное, у представителей Зыбкого племени и другие причины смерти. Хвори и войны. Исполнение Клятв и обрядов. И те из звеннов, кто был дружен с людьми, бывало, исчезали навсегда. А те, кто приходил на их место - звенны завещали друг другу друзей, - искренне горевали по тем, кого не стало. Бывало, что и по людям тоже.

И звенны тщательно следили за тем, чтобы хрупкие, рассыпающиеся в пыль уже через несколько минут после того, как жизнь покидала их, останки ушедших в вечность соплеменников не доставались никому, кроме Огня и Ветра. Это были их боги смерти - Огонь и Ветер. И богами жизни и обновления тоже были они.

Огонь и Ветер. Ими часто клялись в Лесах.

* * *

Орри подобрал рассыпавшиеся по траве и листьям бутерброды - они уже начали черстветь, но местные муравьи оставили земную пищу в полном небрежении - и, недовольно сопя спросонок, пополз умываться из небольшого бочажка, что образовался в течении ручья - чуть поодаль.

Он плеснул себе в лицо пригоршню ледяного холода и ВДРУГ, присмотревшись к неверным очертаниям отраженного в неспокойной воде мира, понял, что за спиной у него - Лагах в двух от приютившего его валуна - сидит Чжанн.

- Привет! - с напускной небрежностью бросил он задумчивому звенну. - Давно меня тут сторожишь?

Бессмысленно было допытываться у гигантского богомола, откуда он взялся тут, как и зачем нашел Орри и вообще о чем-то, что тот и так скажет, если сочтет нужным. Точнее, напишет.

Радужным сиянием по воздуху.

“Все время, пока ты спал”, - написал Чжанн.

И буквы, начертанные снующими с немыслимой частотой многочисленными конечностями звенна, сотканные им из света, отраженного в их псевдохитиновых чешуях, казалось, еще несколько мгновений парили в воздухе перед Орри.

Он поэтому и выучился читать так быстро и так рано - из-за дружбы со звеннами. Никак иначе общаться с ними было нельзя.

“Я долго шел за тобой, - добавил Чжанн. - Почти от самой дороги. Я не мог понять”.

Орри поднялся с четверенек, подошел к звенну поближе и уселся, по-турецки скрестив ноги, немного наискосок от старого приятеля. Садиться прямо напротив он поостерегся бы. Опасно долго смотреть на звенна - вот так, глаза в глаза. И глаз у порядочного звенна - штук восемь или двенадцать. И голову кружат их - звеннов - бесконечные метаморфозы и стремительные переходы от одного облика к другому. Двух минут не пройдет, и начинает всякая чертовщина мерещиться. Поэтому человек знающий - а уж Орри-то тут собаку съел- разговаривает со звенном так: садится чуть поодаль от него и на диковинного собеседника только изредка, для порядка, поглядывает - чтобы тот не обижался на невнимание к нему, достойному представителю своего народа. Но чтобы и голова у тебя кругом не шла.

Только когда по воздуху поплывут призрачные, из отражений солнечных бликов сотканные надписи, надо быть вни-мательным. Они быстро меняются, эти надписи. А звенны не любят повторять сказанное.

То есть - тьфу! - начертанное.

- Чего... - недоуменно шмыгнул носом Орри, - чего ты не мог понять, Чжанн?

“Почему ты не пришел на встречу? Почему не сказал слов?”

Звенны пишут в воздухе по-разному. Одни так, словно школьники на доске. Другие - готикой. Третьи - нервными каракулями, едва понятно.

Чжанн писал той бегущей строкой, которую можно часто видеть в метро или в любом подземном переходе любого города, построенного землянами по всему Обитаемому Космосу. Вполне возможно, он и на самом деле бывал в том же, например, Нью-Чепеле - звенны существа любопытные и незаметные - и там и вдохновился такой манерой письма. Во всяком случае, читал Орри его послания без труда. Вот понимать их удавалось не всегда. Как вот сейчас, к примеру.

- Слов? - не понял Орри. - Встреча?

“Забери у меня деньги и уходи скорее. Опасно. Все больше и больше”.

- Деньги...

Орри почесал в затылке: Кто тебе дал деньги для меня? И кому я должен отдать их?

“Алекс мне дал их, - побежала бегущая строка. - Не для тебя. Хранить. Пока не придет кто-нибудь и не скажет слова. Ты не сказал. Но я не могу держать их больше. Будет плохо. Я тебе скажу слова. Алекс тебе верит. И я верю тебе”.

Орри потряс головой.

- Слушай, Чжанн... - неуверенно перебил он сбивчивый текст-скороговорку. - Если Алекс доверил деньги тебе... Это ведь храмовые денежки, да?..

“Да, - подтвердил Чжанн. - Алекс говорил, это - деньги на тот большой Дом Единения. Так называют...”

- Так называют Храм. Я знаю, - остановил его Орри. - Тогда храни эти деньги у себя, пока Алекс или кто-нибудь, кому он сказал условные слова...

“Правильно, - припомнил звенн. - Условные слова. Так Алекс и сказал - условные слова...”

- Так вот, Джанни... То есть - Чжанн... Ты мне веришь. Это очень хорошо... Только все равно ты должен отдать деньги только тому, кто придет к тебе с условными словами... Только тому.

“Я не могу больше держать их у себя... Я раньше не знал, теперь - знаю... Ведь мы - звенны - умеем немного заглядывать в будущее... Так вот, меня из-за этих денег ждут большие неприятности...”

Орри насупился:

- Это точно? У тебя не бывает с этим ошибок?

“Не бывает”.

Цвет у бегущей строки был какой-то грустный.

- Тогда, Чжанн, они у тебя ведь все равно будут - эти неприятности. Отдашь ты мне эти деньги или не отдашь...

Похоже, что Чжанна несколько поразило столь философское умозаключение, прозвучавшее из уст малька, которого он совсем недавно знал совсем беспомощным и глупым.

“Это так... Только тогда деньги бы достались плохим людям. А ты их спрячешь. У тебя ведь тоже будут неприятности...”

Орри уставился на звенна, забыв о возможных неприятны, последствиях разглядывания этих обитателей Леса в упор.

- Что же ты молчал, глупый таракан? - изумился он. - Почему ты сразу не сказал об этом?

“Мне кажется, - все также грустно сообщил ему Чжанн, - что с Алексом тоже неприятности... Он хотел от кого-то спрятать деньги. Но не успел сказать тебе слова. Тебе надо быть вежливым”.

- Ты лучше скажи, - насел на него Орри, - какие неприятности со мной будут? Когда? И Алекс - он в какую беду попал?

“Ничего не знаю про Алекса, - огорченно ответствовал обиженный, видно, на “глупого таракана” Чжанн. - Так мне кажется. А ты встретишь людей, которые...”

Текст вдруг оборвался - звенн прислушивался к чему-то, происходящему в лесной чаще.

“Ты встретишь людей, которые охотятся за деньгами. Не обязательно за теми, которые отдам тебе я... Тебе надо быть хитрым”.

Совет, конечно, был дельным, вот только для Орри совершенно излишним. Уж до того, что без хитрости в Большой Колонии пропадешь ни за грош, малек додумался сам - и давным-давно. В масштабе его коротенькой еще жизни.

“Скоро здесь будут плохие люди, - сообщил ему звенн. - Нам пора расставаться”.

Он задумчиво качнулся из стороны в сторону, распадаясь при каждом движении, слагающемся из тысяч мелких рывков, на целый калейдоскоп призраков, повторяющих друг друга и в то же время неуловимо разнящихся. Потом протянул к Орри тонкую, словно и ненастоящую переднюю лапку, в которой была зажата электронная кредитка.

-Ого! - только и сказал Орри. Он не ожидал, что Алекс успел положить храмовые деньги в банк.

Однако сказать Чжанну о том, что никакие злые люди по этой карточке получить ни гроша не смогут - без знания кода вклада, который, верно, только Алекс и знал, - он не успел. Звенна уж и след простыл.

Орри так и стоял некоторое время, сжимая в ладони золотистый пластиковый прямоугольничек. Все-таки не стоило ему так долго пялиться на звенна, пусть даже тот и был его давним приятелем. Перед глазами у Орри плавали призрачные пятна, а в ушах отдавался еле слышный звенящий гул.

Должно быть, поэтому он и не заметил наблюдающих за ним издалека чужих глаз и не услышал затаенного чужого шороха.

Подобрал сандвичи, кое-как уложил их снова в пакет, оставив тот, к которому уже приступил перед тем, как сон сморил его. Этот он решил умять по дороге, спускаясь по тропинке вниз, вдоль Невидимого ручья к озеру. До ключа под камнем было еще далековато.

* * *

- Ты слышал? - спросила Каманера у Бэзила. - Похоже, кто-то доверил мальку порядочную сумму в федеральных бак-сах... Просто невероятно.

- Откуда ты взяла про баксы, Элли? - поразился тот, бесшумно спрыгивая наземь с нижней ветви здоровенного лесного гиганта и отряхивая с потертых брюк похожие на сосновые иглы. - И речи не было про баксы...

Бэзил Кац был не из тех, кто пропускает хоть слово из того, что говорится, если говорится эта о деньгах, и особенно если для того, чтобы это услышать, приходится битый час сидеть в дупле неземного дерева, рискуя сверзиться оттуда прямехонько в гнездо здешних ос не ос, но на редкость злобно гудящих тварей грозного вида.

- Лопух, - поставила диагноз его напарница. - Ты хорошо разглядел кредитку, которую этот сверчок впарил мальку?

- На зрение не жалуюсь, - обиженно пожал плечами Бэ-зил. - Обычная универсальная карта. Все шесть галактических банков оплачивают счета по таким... Но если вклад сделан в местной валюте, то тогда его в местной же валюте и...

- То тогда ты - трижды лопух, - вздохнула Элен. - Помоги мне, в конце концов...

Бэзил галантно протянул ей руку, и легкая рыжая, как клочок лисьей шерсти, двадцатитрехлетняя пройдоха легко приземлилась на палую листву подле него.

- Ты слишком долго прожил в Метрополии, Бэз, - безнадежно махнула она рукой. - В этих краях ни один из шести Галактических банков не принимает на универсальный вклад местные деньги. Зона нестабильного валютного коридора... А ведь из нас двоих у тебя высшее экономическое...

Бэзил пожал плечами. За время своего относительно короткого партнерства с Каманерой он уже понял, что его высшее экономическое образование в здешних условиях и в подметки не годится незаконченному цирковому Элен.

“Зато мне лучше удаются пальцевые манипуляции”, - утешил он себя.

- В общем, - решительно отрубила Элен, - мы не напрасно увязались за этим мальком. Ты говорил: “Потерялся, потерялся... Из дому убежал... Выкуп, выкуп... Благодарные родители...” А вот этого - не хотел?! Малек-то при денежках крутится!

- Только готов поклясться, что из малька этого денег не выбьешь даже отбойным молотком.

Каманера презрительно вздернула конопатый нос.

- Ты что? Собираешься пытать ребенка?

- Не собираюсь, конечно. Да он и знать не может кода вкладчика...

Элен бросила на Бэзила взгляд, полный сожаления:

- Ну, я думаю, он его узнает. С нашей помощью... - Она присела, сорвала травинку и пощекотала ею свои конопушки. - Малек на вид - смышленый... Дичок...

- Такому палец в рот не клади, - согласился Бэзил. Элен снова пощекотала свой нос:

- Обидно будет, если с ним что-нибудь случится. А, Бэз?

- Да, - задумчиво согласился тот. - Это будет трудно пережить...

- Вот и я так думаю, Бэзил Разноглазый, - сурово подвела итог его партнерша. - Наш святой долг - как порядочных людей - присмотреть за парнишкой. Одним словом - взять над ним шефство. Не дать ему пропасть...

- Да, - воодушевленно подхватил Бэзил. - Ни ему, ни его денежкам.

- Почему, собственно его? - снова недоуменно пожала плечами Элен. - О том, как лучше распорядиться этими баксами, мы еще поговорим... А сейчас главное - познакомиться с мальком. Подружиться... Не дать ему в песок уйти, по крайней мере...

Она решительно встала:

- Так что пошли, Бэз! Нечего глазами хлопать! Малек - видишь - ближе к берегу держится. А мы, если поторопимся, успеем его перехватить. Через вон тот перевальчик и ломанем...

Медлить Бэзил не стал.

Две легкие поджарые фигуры торопливо двинулись к очерченному светлыми пятнами каменных осыпей отрогу здешней невысокой горной гряды.

Наперерез чудному мальку.

Надвигающийся сырой сумрак делал их почти невидимыми.

* * *

- Предсказание Хакеров? - переспросил Ким. - Я ничего не слышал о таком. Что это за Предсказание?

Ответа он не получил. Его собеседник отвлекся. Переключился на другое.

- Вот он! - ткнул рукой куда-то вперед Алекс. - Видишь, там -дальше по грунтовке...

Ким решительно ничего не видел в сгущающейся мгле.

- Почему ты... - начал было он.

- Потому! - оборвал его Триз. - Потому что я эти места как свои пять пальцев знаю... Сворачивай на проселок и езжай осторожненько - того и гляди на своих же и натолкнемся...

Ким осторожно повел “пульчинеллу” на ручном управлении по дороге, теряющейся в густом тумане. Несмотря на все принятые меры предосторожности, на фургон Мохо он чуть не налетел - свет фар выхватил потрепанную колымагу из предгрозового сумрака в самый последний момент. Встревоженный и заспанный Клавдий вынырнул из-за ее корпуса, словно спугнутый с ночлега леший.

Триз, не без труда выбравшись из тесного уюта мини-салона “пульчи”, растопырив руки, кинулся ему навстречу. Ким с беспокойством прислушивался к заглушаемому первыми порывами холодного ветра обмену приветствиями старых друзей.

Конечно, проглотив уйму крепчайшего кофе и вымокнув под струями ледяного душа, Алекс обрел способность членораздельно выражать свои мысли, но вместе с нею к нему вернулась и способность следить за тем, что срывается с языка. И хотя настроен по отношению к Агенту он стал более дружелюбно и даже поведал ему кое-что интересное из истории появления Орри в Нью-Чепеле и его жизни тут, осторожность уже не изменяла ему. Киму пришлось задавать собеседнику тщательно замаскированные наводящие вопросы и вдумываться в смысл его уклончивых ответов. Путь скользкий и, главное, долгий.

По крайней мере более долгий, чем дорога, ведущая к Лесу звеннов у Сонного озера.

- Как я понял, - осторожно наводил разговор на нужную тему Ким, - приемный отец Орри прослыл в здешних краях чем-то вроде колдуна...

- Это молва, - отмахнулся Триз, присматриваясь к мелькавшему за окнами частоколу деревьев. - Вздорные слухи, распространяемые невеждами... На самом деле Нолан - прекрасный музыкант. Под другим именем был хорошо известен знатокам скрипичной музыки в Метрополии. У него вышли какие-то неприятности с коллегами, и он вынужден был покинуть большую сцену. Сменить имя. И все такое... А здесь он стал проповедником. Таким же прекрасным проповедником, как был музыкантом... И еще - педагогом. Спасал, так сказать, заблудшие души Нижнего города. Те, которые еще можно спасти, - души детей, потерянных среди живых, и души зверей, в души людские заблудших...

Алекс усмехнулся чему-то и рассеянно добавил, заглядевшись в окно:

- Зверей заблудших и трав полевых... Трав полевых и древес чащобных... Можно сказать, дарил им всем часть своей души... - Потряс головой, стряхивая с души какой-то нежданный морок. - Ну вот, а потом ему захотелось все-таки немного души вложить в кого-то, кто не уйдет от него... С ним останется. Станет его частью. А потом и его продолжением в будущее... По крайней мере, мне кажется, что старик хотел именно этого. Вот так и появился Орри... Все слухи о том, что мальчишка - особенный... Что Нолан его заколдовал - чушь, короче. Нолан просто его человеком делал... - Ну что же... - отозвался Ким, приглядываясь к начавшей петлять дороге. - Можно сказать, мальчишке повезло. Наверное у своих настоящих родителей он не был счастлив... Но теперь у него снова начались неприятности - так ведь? После какого-то Предсказания... Что это за предсказание было? Кто и что предсказал ему?

Алекс скосил на Агента испытующий взгляд:

- Послушай, ты и на самом деле ничего не слышал о Великом Предсказании Хакеров? Ну и ну...

- Предсказание Хакеров? - переспросил Агент. - Я ничего не слышал о таком. Что это за Предсказание?

И тут разговор прервался. Алекс переключился на другое.

* * *

И вот теперь сквозь редкую сетку начинающегося дождя Ким смотрел, как Алекс дружески, но с силой колотит Клавдия по широкой спине, а Клавдий - с неменьшим воодушевлением - лупит приятеля по плечу.

Чтобы время не пропадало даром, он положил на колени свой комп и отстукал на клавишах запрос в Сеть: “Хакеров предсказание, Великое. Содержание и оценка специалистов”.

Компьютер издал привычное икание - звуковое и визуальное. То, которое почему-то по всему Обитаемому Космосу называют “привет от Билли”, и поведал Киму следующее: “Великое Предсказание Хакеров - местн., Планета Чуева, Большая Колония - ежемесячно (раз в 40 местн. суток - т.е. в 1001 Земной Час) обновляемое сетевое сообщение. Публикуется незаконной организацией Хакеры всех Миров. См. также Клятва Хакеров. Великая Тайна Хакеров. Великая. Мнение специалистов: введите код доступа. Содержание - доступ закрыт по соображениям социальной безопасности региона: введите особый код доступа”.

Для кодов доступа, как водится, были заботливо оставлены разбитые на секции окошечки.

“Все у них Великое, - с досадой подумал Ким. - С большой буквы... А вот кода доступа к мнению просвещенных господ специалистов у меня и нет... Не говоря уж о коде доступа к содержанию документа”.

Он наугад попробовал войти в закрытые файлы, использовав легально - в соответствии с выправленной по закону лицензией на ведение частных расследований - предоставленные ему коды и еще с полдюжины наворованных в разных источниках, но это, конечно, был дохлый номер.

Чтобы не сдаваться слишком уж легко, Ким обратился к выделенным цветом гиперссылки словам “Клятва Хакеров, Великая” и прочитал: “Великая Клятва Хакеров - местн... Планета Чуева, Большая Колония - клятва, приносимая членами незаконной организации Хакеры всех Миров. Текст - доступ закрыт по соображениям социальной безопасности региона: введите особый код доступа”.

Ким не успокоился и посмотрел, что там по названию растреклятой незаконной организации - тоже выделенной цветами гиперссылки.

“Хакеры всех Миров, - доверительно сообщила ему Сеть - местн., Планета Чуева, Большая Колония - незаконная организация специалистов по компьютерному взлому. Известный состав: введите код доступа. Эмблема - следовало изображение черной кошки, обращенной к зрителю своей “казенной частью”. Обернувшейся к тому же, чтобы продемонстрировать этому зрителю свой ехидный оскал. Устав и история введите код доступа. Члены обязуются хранить Великую Тайну Хакеров (выделено цветом гиперссылки). Организация публикует ежемесячно (раз в 40 местн. суток - т.е. в 1001 Земной час) обновляемое сетевое сообщение, известное как великое Предсказание Хакеров (выделено цветом гиперссылки)”.

Ким прошелся по словам “Великая Тайна...” и узнал:

“Великая Тайна Хакеров - местн., Планета Чуева, Большая Колония - клятва, приносимая членами незаконной организации Хакеры всех Миров. Текст - доступ закрыт по соображениям социальной безопасности региона: введите особый код доступа. См. также Предсказание Хакеров. Великое, и Клятва Хакеров. Великая”.

Стараясь не взорваться от злости, Агент попытался проникнуть на странички частично кому-то известной информации о составе местной “всемирной” хакерской шарашки, о ее уставе и истории. Как ни странно, это ему удалось - сработал случайно сохранившийся в “мусорной корзине” код банковской полиции.

Историю и устав компьютерных лиходеев Ким слил в память своего компа для дальнейшего ознакомления в свободное время. А вот “известную информацию о составе” их организации - всего-то четыре имени, только три из которых сопровождались адресами - тщательно занес в записную книжке, некоторое время он смотрел на свои каракули, стараясь запомнить их:

“Довлатов Тенгиз - вторая городская тюрьма г. Нью-Че-лель (Большая Колония);

“Думштейн Аркадий - государственное учреждение принудительного лечения и реабилитации № ИЗ, пос. Парадиз-19 (Большая Колония);

Дуленко (Банева) Элеонора - пос. Чудачий (Независимые Территории), п/я 777.

Биндерман Джордж-Амадей - в розыске”.

Судя по всему, принадлежность к “всемирной” лавочке хакеров автоматически влекла за собой попадание в места не столь отдаленные, в желтый дом или в изгнание. На выбор. На худой конец - пребывание в бегах.

Агенту практически не приходилось еще сталкиваться с этой - весьма специфической - стороной жизни здешнего Мира.

Он успел раз пять, неслышно шевеля губами, повторить эти имена, прежде чем Триз и Мохо вспомнили наконец про забытого было Агента и энергично замахали руками, приглашая Кима забираться в фургон.

В фургоне было грязновато, тепло и уютно. Взаимные представления не заняли слишком много времени. Мохо гостеприимно сунул гостям по кружке заваренного на крутом кипятке какао и, обращаясь в основном к Киму, стал разъяснять обстановку.

- С мальчиком пока - все о'кей... Виделся он со Скри-пачом. Тот не то чтобы в порядке был, но выбирается, выкарабкивается... Сильно его порезали, конечно, сволочи эти...

Он отхлебнул из своей кружки и прислушался к дождю, который начинал все сильнее и сильнее барабанить по металлопластиковой крыше фургона.

Агент воспользовался образовавшейся паузой.

- Значит, он был у господина Гаррета? - осторожно попытался уточнить он.

Мохо с сомнением посмотрел на него.

- У Гаррета-не у Гаррета, а встретились они... "Он снова задумчиво отхлебнул какао. Дождь уже вовсю хлестал там - снаружи.

- Как-то он там теперь, - спросил Клавдий сам себя. И, горестно покачав головой, продолжил:

- Оно, конечно, лучше бы было его при себе держать... Да ведь Нолан - он все лучше знает. Хоть и слаб сейчас. Сказал - иди к Сонному один и на ночь - значит, так и надо... А с другой стороны, как посмотреть... С нами ему, бедному, может, как раз и опаснее всего... Алекса вон захомутали и на химию поставили. Да и ко мне прицеливались...

- Я это заметил, - подтвердил его опасения Ким. - Мне довелось побеседовать с двумя джентльменами, которых вы накормили старинными электрическими лампочками... Не беспокойтесь, я их потом после беседы назад вставил - лампочки эти... Где вы их только достали?..

Мохо посмотрел на него с некоторым неодобрением. Должно быть, ему не понравилось, что все кому не лень без спросу забредают в его мастерские. Но, подумав, он сменил гнев на милость.

- Х-хе!

В голосе краснодеревщика прозвучала двойная гордость - и за обладание предметами антиквариата и за их нетривиальное применение.

- Я, господин Агент, такие вещички буквально из-под земли добываю. Ведь если получаешь заказ на вещь под “двадцатый” - торшер, например, или там светильник, - так ведь не станешь же в него люминесцентную панельку впичуживать! Нет, лампу накаливания надо обеспечить. С патроном и проводами - чтоб все по натуре было... Иначе срамота получится. Новодел - не новодел, а так...

Он махнул рукой и, снова задумавшись, тяжело вздохнул.

- А фокус этот - лампу в рот засунуть так, чтобы потом не вытащить ни в какую, это мне еще дед рассказал. А ему - прадед...

- Один из этих типов сказал, что вам каким-то образом удалось напустить на них - на него и на его приятеля. - ваших андроидов... - заметил Ким.

- Андроиды, они, мастер, у нас ничейные... - сурово заметил краснодеревщик. - А субчиков этих они мне в мешки засадить помогли для их же блага. Они ж не должны позволять человеку неприятности себе и другим причинять - так ведь? А кабы эти бандюки со мной что-нибудь сотворили, им же за то тюряга светила бы, ведь так? А тюряга, это, доложу я вам бо-о-ольшая неприятность... Так что и выходит, что для их же блага и надо было их того... Обездвижить. Так что с Первым Законом у нас все в порядке... Последовал новый тяжелый вздох.

- Теперь субчиков этих, почитай, дружки их уж напрочь освободили... Поразнесли мне там все со злобы в клочья, небось... Ну да у меня вся потеха эта застрахована. Тем и живу, что страховки эти оплачиваю. Давно б пора сарай этот чертов в очередной раз спалить. А то господа страховые агенты даром свой хлеб едят...

- Не об этом печалиться надо, - оборвал его ламентиции Триз. - Сейчас надо Чжанна предупредить... А точнее, напрочь у него карточку забрать.

- О чем это вы? - осведомился Ким.

- Да все о денежках, - махнул рукой Алекс. - О чем же еще? Старик ведь у кого все сбережения свои хранил? И от концертов сборы и на Храм пожертвования... У меня, у кого же еще... Ая, какжареным запахло, все баксы эти на номерной вклад определил. На универсальный, кодированный - в Пятом Галактическом. Конечно, процентов при таком раскладе кот наплакал. Считай - никаких. Зато гарантия.

Он отхлебнул какао и поморщился, обжегшись.

- Ну, карточку я сразу в эти места и снес, у Чжанна на хранение оставил...

- Надежно... - одобрил действия приятеля Мохо.

- А код, дурак, запомнил!

С досады Триз треснул кулаком по откидному столику, чуть не своротив его хлипкую крышку.

- Почему же дурак? - пожал плечами Клавдий.

- Потому что! - зло отрезал Триз. - Потому что идиот! Надо было делать все так, как такие вещи и делают - попросить клерка код запечатать в конверт, мне не показывая, а конверт у второго доверенного лица оставить. У такого, к которому люди Волыны не подберутся...

- А есть такие? - с сомнением спросил Мохо.

- Да имел я тут кое-кого в виду... - вздохнул Алекс. - А сейчас - боюсь я. Не выболтал ли я этим сукам чего - тогда, под “химией”. И про Чжанна, и про код. И сам код...

Некоторое время все трое молчали.

- В конце концов... - нарушил молчание Мохо, - саму кредитную карточку они у звенна хрен получат. Звенна, его еще найти надо. А как найдешь - так словить. А как словишь - хоть какого-то толку от него добиться. А кто такое сможет? Триз пожал плечами:

- Среди людей Волыны, конечно, никто. Но у них хватит денег, чтобы нанять хорошего охотника. Ловца. Сам знаешь - такие есть... Несмотря на все запреты...

Мохо поскреб в затылке:

- Где ж найдешь сейчас нашего Джанни. В дождь они ведь прячутся - звенны. По норам, по дуплам...

- И мальчишка тут же шастает, - раздраженно добавил Триз. - Как бы на гостей от Волыны не напоролся...

- Ну...

Мохо посмотрел на часы:

- Ну, Орри сейчас уже далеко. Подбирается к тому ключу, что у западного берега... Так что лишь бы не промок. Да и песик его следом за ним кинулся. А уж псина его в обиду не даст... Теперь они, наверное, вместе. Если б один был, то еще могло бы что-нибудь не то выйти. А так он вне опасности...

В этом старый краснодеревщик ошибался.

Глава 3. КЛЯТВЫ И ПРОХОДИМЦЫ

Орри дружил с Лесом. Поэтому ни холодный ветер, ни начинающийся дождь не слишком испугали его. Он быстро передвигался по сумеречным коридорам, пролегающим под кронами лесных гигантов и остающимся сухими даже под проливными дождями. Ночные холода тоже не были проблемой. В заброшенной хижине в лесу - над тем самым ключом под камнем.

Они должны были уже скоро появиться вдалеке - и ключ, и камень, а если присмотреться, то и хижина... Но еще раньше Орри приметил костерок. Маленький, но на редкость криво разожженный - с наветренной стороны кряжистого крауна, издали заметный не столько своим неверным огоньком, сколько едкой копотью, далеко тянущейся от него вдоль по ветру - прямо поперек дороги Орри. Разжигали костерок явно наугад подобранной поблизости дрянью - сыроватыми листьями и ветками того же крауна. И кого это занесло в такое глухое место, да еще вот так, на ночь глядя?

Орри, - сам того не желая, взял чуть в сторону и, осторожно приглядываясь к приютившимся у огонька фигурам незнакомых путников, понурых и явно намокших, стал приближаться к коптящему огню.

- Малек клюнул, - удовлетворенно сообщила Бэзилу Каманера. - Не оборачивайся... Запомни - из его болтовни с дурацким сверчком: Храм, плохие люди, деньги, Алекс...

- Да помню я все... - чуть слышно, но явно недовольно буркнул Кац.

Орри хорошо рассмотрел сидевших у костра только метров с двадцати - сумерки, раньше времени окутавшие Лес, давали себя знать. Эти двое были разными и вместе с тем похожими друг на друга. Легко, не для дороги одетая девушка - невысокая и легонькая на вид. Курносая и сильно конопатая - какими-то аристократическими, изысканными курносостью и конопатостью, как сказал бы себе Орри, если бы в его лексиконе присутствовали слова “изысканная” и “аристократическая”. Но таких слов мальчишка из Нижнего города знать не мог, и Орри определил черты незнакомки как “чудные”. Волосы девушки, уложенные коротко остриженным шлемом, отливали в свете костерка старинной медью. Глаза - большие, в пол-лица - были словно старше ее самой, взгляд их был пристальным и каким-то горьким. Словно разочарованным в чем-то - глубоко и надолго. Девушка ежилась под холодным ветром. Рыжий - как и она сама - свитерок вряд ли надежно защищал ее. Второй путник был постарше ее - этакий поджарый крепыш, одетый словно на танцы. Даже галстук зачем-то украшал его короткую шею, а из нагрудного кармана уж и вовсе ни к селу и ни к городу торчал франтоватый треугольник носового платочка в мелкую полоску - в тон галстуку. Физиономия франта была круглой и немыслимо хитрой. Глаза - узкие, внимательные щелочки, а изо рта пару раз - зато время, пока Орри рассматривал незнакомцев, укрывшись в наступающих сумерках - высунулся язык и плотоядно облизнул сложенные бантиком губы. Стрижен чужак был не по здешней моде - слишком коротко и на косой проборчик, словно хотел подчеркнуть странный пегий окрас доставшихся ему от бога волос. Они не были неприятны, эти двое. Скорее даже симпатичны. Но дьявольски подозрительны.

Совершенно неожиданно для Орри девушка вдруг помахала ему рукой - вполне доброжелательно и приветливо. Помахал ему и франт, тоже благожелательно, но не так энергично - с этакой вальяжной ленцой. Оказывается, чужаки уже давно заметили его. Орри залился пунцовым румянцем - слава богу, в полутьме незаметно было. Стыдно вот так проколоться - это ему-то, другу Леса. И перед кем - перед чужаками, которые толком и костра-то разжечь в здешних краях не умеют!

Теперь убегать уже не имело ни малейшего смысла. Стыдновато было убегать... Наоборот, стоило - и еще как стоило! - выяснить: что это за гастролеры завелись в здешних краях.

На вид вроде вполне безопасные чудаки. Но - непонятные...

Орри не торопясь, но и не подавая виду, что ждет от новых знакомцев подвоха, направился к костерку. Только от вонючего дыма отмахивался руками и головой.

- Привет! - бросил он еще издалека.

- Привет, - сказала девушка и улыбнулась Орри. Улыбка у нее была приятная - простая и искренняя. - Давай знакомиться: это - Бэзил. Бэзил Кац. Он играет на пианино... А я Элен Каманера. Я пою романсы. Мы - артисты... А ты, наверное, тот мальчик, которого тут все ищут?

Никто окрест не искал никакого мальчишку. Элен импровизировала. Камешек был брошен наугад. Но попал точно в цель.

- Может, и ищут... - пожал плечами Орри, - только я не знаю, кто бы это меня искал...

Но то, как эти плечи вздрогнули, выдало его с головой.

- А что вы по лесу ходите? - постарался перехватить инициативу мальчишка. - Вы, наверное, через перевал шли? И там вас и намочило... Там дождь всегда раньше начинается... А что такое романсы?

- Романсы, это такие красивые песни под музыку, маль: чик, - вступил в разговор франтоватый Бэзил. - Как правило, старинные... Мы э-э... заблудились немного... Ты не в гостиницу идешь, мальчик? Мы здесь рядом остановились...

Он кивнул в сторону довольно далекого шоссе.

- В гостинице... В таверне, точнее. “У Зеленых чертей” - знаешь? Ты, наверное, тоже заплутал? Давай искать дорогу вместе... Кстати, как тебя все-таки зовут, мальчик?

Он, как и Элен, говорил искренне, убедительно, но только в интонациях этих чувствовался вкус сахарина.

- Орри... - представился малек.

- Я так и знала! - воскликнула Каманера, уловив мелькнувшее в его глазах-угольках недоверие и перехватывая инициативу. - Это как раз про тебя расспрашивают на шоссе... Но если ты пойдешь с нами, то...

- Простите, мне не по дороге... - перебил ее Орри. - Вы легко доберетесь до “Зеленых чертей”! Это вон туда. Обратно через перевал, до шоссе. Там возьмете к северу - до перекрестка с дорогой на Гранвилль. И по ней - до мостика. Там и будет это самое... Только это вроде того... Место плохое... Вы бы лучше...

- А нам там очень понравилось... - меланхолически вздохнула Элен. - Совсем там неплохо - тихо и кормят хорошо... Говорят. Нам, знаешь ли, еще не перевели гонорар... Что это у тебя, мальчик, сандвичи?

Что такое гонорар, Орри понятия не имел, но то, что его новые знакомцы основательно проголодались, он понял достаточно хорошо - по голодному блеску в глазах Каманеры. Бэзил предусмотрительно отвел взгляд в сторону.

- Да, мастер, - слегка смутился малек. - Хотите попробовать?

Он развернул пакет, и сандвичи - ровным счетом пять - предстали перед изголодавшимися партнерами. Шестой - с луком и печенкой - Орри успел-таки умять по дороге. Несколько раз он попытался поделиться едой с укрывавшимися в кустах от предстоящего дождя птицами и другими мелкими тварями, но много в том не преуспел. Конечно, он знал, что корм, пригодный для людей и прочих земных тварей (и еще - для андроидов), для здешней живности несъедобен, но никогда не терял надежды, что отучит хоть кого-то из этой братии от такого дурного предрассудка.

- Должно быть, очень вкусно! - предположила Каманера и с удивительными изяществом и стремительностью подхватила сандвич посимпатичнее и поднесла его к своим губкам. - У тебя и попить с собой есть?

Она указала глазами на выглядывающую из-под куртки Орри старенькую фляжку.

- Нет, она пустая... - горестно вздохнул Орри и для наглядности вытащил фляжку из-под куртки, раскупорил и потряс ею в воздухе. - Я хотел у ключа набрать ее... - объяснил он, пряча фляжку на место.

- У Странного ключа, мальчик? Зачем тебе та вода?

- Да... У Странного ключа... А вы что - знаете здешние места? Вот только я не успел той воды набрать...

- Жаль, - вздохнула девушка и надкусила сандвич. Зубки у Элен были что надо. Маленькие, но крепкие и острые. Особенно клычки... Они даже слегка испугали Орри. Он сам и не понял - чем.

Половины сандвича сразу как не бывало.

- В самом деле, твоя мама готовит удивительно симпатичные, м-м-г-мау... бутерброды! - признал Бэзил, с видимым безразличием потянувшись к свертку. Сандвича не стало за то время, пока в воздухе звучало короткое, но неразборчивое “м-м-г-мау...” Должно быть, пианист не сразу оценил все достоинства нового, наверно, для него блюда, поскольку за этим сандвичем сразу последовал другой. Реквиемом этому последнему прозвучало только короткое утробное урчание.

- А с сыром-то оно - куда как... - заметил Бэзил.

Каманера тут же проверила это. Она как раз освободила руки (и зубы), покончив со второй половиной выбранного сперва печеночного сандвича, и присоединилась к мнению партнера. На травке остался лежать только распотрошенный сверток с одиноко торчащим из него последним сырным сан-двичем.

Орри вздохнул.

- У меня нет мамы... - признался он, и особой горечи в его голосе не прозвучало.

Горевать можно только о том, кого помнишь.

- Сандвичи эти делал Клав... дядя Мохо. Одним словом, “Зеленых чертей” вы легко найдете без меня, мастер Бэзил и мастер Элен... А мне совсем в другую сторону - к ключу - там, за соснами...

- О господи! - сокрушенно воскликнула “мастер Элен”. - Как я не догадалась! Туда-то тебе как раз и нельзя, мальчик! Мы уже были там...

В этот момент она много бы дала за то, чтобы иметь хоть малейшее представление о том, как выглядит ключ, о котором помянул Орри, и окрестности этого ключа.

- Мы уже были там, - продолжила она уверенно. - Именно там сидит засада...

- Какая засада? - насторожился Орри.

- Полиция! - встрял в разговор Бэзил. - Там сидят в засаде полицейские и всех спрашивают про мальчика как раз с такими приметами, как у тебя... Они спрашивают еще про какого-то Алекса, - добавил он уже по наитию.

- Полиция нас искать не будет... - задумчиво почесал в затылке Орри и с еще большим подозрением покосился на

Бэзила.

“Идиот!” - еле слышно процедила сквозь зубы Каманера и незаметно, но очень пребольно заехала носком туфли по лодыжке Каца.

Тот зашелся беззвучным шипением и принял значительный вид.

Тут на помощь его неуклюжей выдумке вдруг пришла сама действительность. Со стороны Ключа под Камнем донесся отчетливый перебрех полицейских псов и короткие отрывистые команды. Полиция и впрямь прочесывала местность.

Каманера окаменела.

“Накаркал!” - зло прошипела она, обращаясь к своему партнеру.

Тот только отмахнулся.

И было почему - к тявканью псов присоединились звуки похуже. Рычание и визг.

Орри замер. Тень какого-то предположения скользнула по его лицу. Но он тут же отогнал его и снова обратился в слух.

Далекая катавасия продолжалась - к визгу, лаю и рычанию присоединились чьи-то крики, уже вполне человеческие... Похоже, псы настигли кого-то и теперь вовсю когтили жертву. Жертва, правда, судя по доносившемуся собачьему визгу - уже отчаянному и порой прямо-таки душераздирающему, - дорого отдавала свою жизнь и свободу.

А потом захлопали выстрелы, не меньше полудюжины.

- Полиция. Это точно полиция, - тревожно пробормотал Орри.

Догадаться было нетрудно. Все нормальные люди носят нормальные стволы - беззвучные. И только полицейские и охотники пользуются оружием без глушителей, чтобы сигналить друг другу и распугивать простых смертных.

С минуту все трое молчали, прислушиваясь к тому, что происходило за пеленой все усиливающегося дождя. Но из-за шума дождя уже стало невозможно разобрать отдельные приходящие издалека звуки.

Воспользовавшись этим отвлекающим, как им показалось, моментом, оба партнера - и Кац и Каманера, одновременно атаковали последний из оставшихся сандвичей и сшиблись над ним в ожесточенной и беззвучной схватке.

Орри едва успел обернуться, чтобы застать финал баталии. Оба партнера обменивались злобными взглядами и сосредоточенно дожевывали каждый то, что сумел отстоять в схватке. Бэзил при этом отплевывался от рыжей шерсти свитерка Элен, забившейся ему меж зубов, а та в свою очередь осторожно проверяла - на месте ли различные части ее туалета, которые участвовали в схватке, завершившейся справедливым, в общем-то, разделом добычи.

- П-пойдем с нами м-мальчик... - с трудом справляясь с непрожеванными кусками сандвича, предложила Каманера. - Мы тебя п-прикроем...

- А то видел - с собаками охотятся, - поддержал ее Бэзил, оторвавшись от созерцания клока мохера, извлеченного изо рта. - Это на ребенка-то... Какие, право же, сволочи!

Он взял Орри за плечи, словно стараясь вернуть ему присутствие духа. Потом похлопал по спине и слегка встряхнул.

- Ты как, Орри?

- Ничего... - глухо отозвался мальчик. - И впрямь надо с вами уходить... Только костер загасите. Сейчас дождь кончится...

- И действительно...

Бэзил демонстративно нагнулся к костерку и принялся его закидывать чем попало. Костер гаснуть и не подумал, но в отместку чуть не удушил обидчика, испустив уйму отменно вонючего дыма.

Орри закашлялся и принялся, как мог, помогать пианисту.

- Т-ты... - давясь теперь уже кашлем и пытаясь развеять сизые клубы энергичными взмахами рук, выдавил из себя Бэзил. - Т-ты что-то уронил, мальчик... Ох ты!... Это твое?

Он поднял с земли и протянул Орри золотистый прямоугольничек - электронную кредитную карточку, что дал ему Чжанн.

Орри машинально схватился за нагрудный карман. Он был пуст.

Он хорошо помнил, что застегивал карман на молнию. Да даже если бы он и не был застегнут - этот проклятый карман - карточка просто никак не могла бы выпасть из него, Орри готов был в этом поклясться.

Тем не менее факт был налицо - Бэзил только что на его глазах поднял карточку с земли и теперь, добродушно улыбаясь, протягивал ее ему - Орри. В лице пианиста не было ни малейшего подвоха - только самое искреннее удивление. В самом деле, откуда у малька взялась неиспорченная кредитная карточка солидного, во всех Мирах раскинувшего свои филиалы банка? Глаза Бэзила честно смотрели прямо в лицо Орри и слезились от проклятого дыма.

- Мое...

Орри протянул руку за карточкой.

- А ты, оказывается, у нас богач! - заметила Каманера, элегантно перехватив карточку на лету. Она присела к костру - чтобы поймать его свет, - быстро провела карточкой перед глазами и легким, невесомым движением возвратила ее в тот самый карман курточки Орри, откуда карточка эта так таинственно исчезла.

- Это не мои деньги... - торопливо и смущенно стал почему-то оправдываться малек. - Мне нужно передать это... Отнести...

- Так вот почему тебя так ищет дядя Алекс... - с укоризной в голосе произнесла Элен. - Или кто-то ищет тебя с дядей Алексом вместе...

- Это я ищу Алекса! - возразил Орри. - И он мне вовсе не дядя!

Кестер наконец погас, и, словно по сигналу, дождь, ливший как из ведра, почти молниеносно стих.

Каманера, не теряя времени даром, легонько прихватила Орри за руку и стремительно повлекла его по мокрой тропинке.

- Пойдем с нами, мальчик, - повторила она. Бэзил заковылял за ними следом.

- Ну конечно, - уверенно объясняла Элен. - Я и не имела в виду, что Алекс - твой настоящий дядя... Это ведь просто так говорят про взрослых, знаешь, дядя Джон или...

- Дядя Мохо, - машинально подсказал Орри.

И прикусил язык.

Не стоило болтать так много.

“Дядя Мохо”, - отметила про себя Каманера. - Он его уже второй раз поминает... Кажется, это тот тип, что снабдил его в дорогу такими ужасными сандвичами...”

- В общем, надо поскорее связаться с этим твоим дядей, - вмешался в разговор Бэзил. - Чтоб с тобой ничего такого не вышло... У него какой номер - чтобы ему позвонить, - у дяди Алекса?

Орри нахмурился, делая вид, что вспоминает что-то. На самом деле он просто лихорадочно соображал: стоит ли выдавать этим вот первым встречным - таким с виду симпатичным и таким подозрительным одновременно - номер канала Алекса. Крысиная - закоулками Нижнего города воспитанная - осторожность подсказывала ему простую истину: “Никогда, никому, ничего не выдавай! По крайней мере, ничего не выдавай даром!” Но хитрой осторожности Нижнего города противостояла мудрая осторожность - то ли данная ему с рождения, то ли от Скрипача Нолана идущая. Она подсказывала: “Враги все равно знают и номер блока связи Алекса, и его адрес. Мало того, они ждали тебя прямо у него дома. Будет как раз неплохо, если чужие люди - не ты сам - проверят: не вернулся ли Алекс домой. И не продолжают ли там подстерегать люди пана?”

- Он... Он есть в справочнике... - выбрал Орри соломоново решение. - А так - я не помню точно... Семь-семь-восемь... А потом то ли тридцать девять, то ли сорок восемь... А дальше и вообще не помню...

В конце концов, он не обидел недоверием новых знакомых и не выдал Алекса.

- Прекрасно! - похвалила его Каманера. У Косты безусловно найдется справочник, и он позволит тебе позвонить дяде Алексу... Или дяде Мохо, который так хорошо готовит сандвичи...

Она сдержанно икнула. И пояснила:

- Коста - это хозяин “Зеленых чертей”. Или арендатор. Я всегда путаю такие вещи...

В наступившей тишине на Лес, все еще мокрый, сочащийся сыростью Лес опускался ночной холод. Облака расступились, и первые ночные звезды послали свои лучи тем обитателям Большой Колонии и Независимых Территорий, которых не сморил еще сон.

“Надо прийти туда вечером. На ночь... Когда уже звезды будут видны в небе...” - вспомнил Орри слова Нолана.

Ч-черт! Не получалось у него пробраться в эту ночь к Ключу под Камнем. Никак не получалось! Нолан как в воду смотрел - предупреждал, чтобы он никому не давал увязаться за собой по дороге к Ключу. И надо же - увязались-таки! Приходилось топать на ночлег в таверну.

А у таверны той была дурная слава.

* * *

И вовсе не таверна то была по документам, а мотель. Мотель этот - носивший и вправду несколько предосудительное, но, говорят, исторически оправданное название “У Зеленых чертей” стоял на “ничейной земле”. Там, где власть столичного ответвления Сети и заботы муниципалитета Нью-Чепеля - вместе с предусмотренными для этой территории привилегиями по части торговли спиртным и запретами на шалости с ценами - уже вроде бы кончалась, а власть Общепланетарного участка все той же Сети и заботы многочисленных региональных служб - с их ограничениями на сделки с алкогольной продукцией и льготами в области ценовой политики - еще как бы не начиналась.

В результате Коста Ставрос - очередной содержатель “Чертей”, заведения на вид неприметного, только гнусным названием и выделяющегося - вовсю пользовался своим правом вовремя забывать о докучных запретах одних властей и вспоминать о небесполезных попустительствах других. Сколько себя помнят жители Большой Колонии, “Черти” не меняли своего традиционного облика - умеренно неопрятного, но довольно уютного мотеля.

Никому из непосвященных не приходило в голову, что эта небогатая на вид придорожная гостиничка у Горбатого мостика, вечно к тому же пустующая (ну кому вдруг приспичит становиться на постой, не доезжая совсем чуток до столицы или только что выехав из нее), является предметом постоянной головной боли армии налоговых инспекторов и источником обогащения уже не первого поколения ее содержателей. Отнюдь не доход от редких гостей делал ее золотой жилой, а заключавшиеся здесь, на “ничейной земле”, сделки. Сделки, в результате которых меняли своих хозяев тонны самых разных товаров, под крышу “Чертей” никогда не попадавших. Даже и не существовавших вовсе - если речь шла об отмывании хорошенькой суммы федеральных баксов.

За свое посредничество хозяева мотеля брали немного. Но этого хватало - всех их обладание “Чертями” рано или поздно приводило либо в городское узилище (что случалось довольно редко), либо (гораздо чаще) на достаточно высокие посты в муниципальной иерархии Нью-Чепеля или, на худой конец, какой-нибудь окрестной Виллановы. Каждый из них внимательно присматривал за тем, чтобы новым хозяином мотеля становился надежный человек из “уважаемого общества”. Никому не хотелось, чтобы всплывали на свет божий бухгалтерские книги давно прошедших лет или вдруг снова вспыхивал интерес к разным давно забытым происшествиям вроде исчезновения остановившихся на постой в гостеприимных “Чертях” лиц, как правило с темным прошлым или обнаружения в чьем-то багаже солидной упаковки с наркотиками. И всякого такого...

Коста - человек в Большой Колонии новый, несмотря на бродившие по Колонии слухи о его связях с лихими людьми и черным рынком андроидов - выдерживал пока требуемую марку, и дела мотеля шли прежними темпами - ни шатко, ни валко, а в самый раз. Был, был-таки у Ставросов фамильный нюх на то, к кому и как надо повернуться.

Сейчас нюх подсказывал Косте, что этой ночью бог пошлет ему гостей, с которыми надо будет держать ухо востро и ни в коем случае не спугнуть. Тогда и навар будет неслабый.

* * *

Окна мотеля Косты засветились вдалеке как раз тогда, когда из-за последних вечерних туч на мокрую и промерзшую землю Большой Колонии глянула Чистая Луна - царица местных ночей и предмет вдохновения натур поэтических.

Каманера, бесспорно, была таковой. Как и многие пребывающие не в ладах с законом лица. Кроме того, у Элен с лунами были особые отношения. С лунами этого Мира и с лунами других Миров тоже... А Чистая Луна Большой Колонии была ее талисманом. И ей она иногда молилась - стихами.

“И леса абрис здесь не наш...

И Лун сиянье здесь не наше...” - мелодично прочла она по памяти.

Похоже, Элен и впрямь когда-то приходилось профессионально исполнять романсы.

“Не наши Злата блеск и звон, - подхватил то ли иронически то ли впав в сентиментальность, Бэзил. И совсем уж ернически закончил:

- А были б наши - были б краше!”

- Ух ты! - восторженно воскликнул пораженный Орри. - Сами сочинили? Это и есть романсы?

Раньше ему не приходилось иметь дело с людьми, склонными под влиянием лунного света читать стихи. Со стихами он в основном имел дело только в Коллеж-Дениз - притом со стихами довольно скучными (зато поучительными). Так что ему вполне можно было простить наивное восхищение декламаторскими способностями новых знакомых, проявленными так к случаю.

- Пошляк ты, Кац... - вздохнула Элен. - Только и умеешь что коверкать чужие тексты. А ведь на самом деле как хорошо там дальше сказано:

“Не наши злата блеск и звон.

Чужды мы Миру, нам - чужд он,

И в этом - боль и счастье наше...”

- А? Это ведь про нас...

Если бы у Бэзила была шерсть, то она поднялась бы дыбом - так, по крайней мере, показалось Орри.

- Какая, право же, чушь! Типичные андроидские вирши! Им, видите ли, не дают гражданских прав, так по этому случаю - мировая скорбь и словоизвержение!

- При чем здесь андроиды! - грустно вздохнула Элен.

- Да при том, - пожал плечами Бэзил, - что андроид это написал, твой любимый Тирлим-бом-бом...

- Бирим! - поправила его Каманера. - Никакой он не Тирлим! Бирим! И без всяких бом-бом! А то, что он - андроид, не имеет ни малейшего значения. Это - общесчел... обчес-щел... Тьфу! Общечеловеческое!

- Ага... - иронически заметил Бэзил. - Ты первому встречному за рюмкой чая раззвонила про свои шашни с лунным светом - что надо и чего не надо было... А этот стихоплет припомнил первые пришедшиеся к случаю стишата и с дури ума посвятил их твоему, с позволения сказать, светилу... И вот вам, пожалуйста, уже и общечеловеческая ценность! И общеандроидская тоже!

- Дурак ты, - снова меланхолично вздохнула Элен. - Это же действительно про всех! И про нас с тобой особенно! Кто мы на этой дурацкой планетке? Чужие! Хоть я на ней и родилась, а носит меня повсюду... Чужая я здесь... А ты так и вообще. Без роду, без племени... Чужие мы. Во всех Мирах. В Галактике. В Космосе. В Мироздании... Проходимцы...

- Опять твои антисемитские штучки! - возмутился Бэ-зил. - Это я - то без роду, без племени? Это я - то проходимец? Это мне весь мир - чужой? Да если ты хочешь знать, это вам, цыганскому племени, весь мир - чужое добро. Плохо положенное! Оттого тебя по всей Галактике и носит - ты ведь не просто цыганка, а и рыжая притом! Просто недоразумение какое-то! Такого не бывает, но ты - есть!

Он со значением втянул носом воздух. Таким носом, каким наделил его Создатель, можно было втянуть значительную часть атмосферы планеты, и побольше, чем Планета Чуева. Убедившись, что должное впечатление произведено, он с достоинством закончил:

- А для Каца весь мир - его! В кармане - только сунь руку и...

Он выразительно простер перед собой холеную длань и тут же получил по ней с размаху изящной и когтистой лапкой своей партнерши.

- А вот не надо совать руки! Теперь ощетинилась уже и Каманера.

- Что ты имеешь против рыжих, пегий, разноглазый полукровка!?

Орри только сейчас заметил, что глаза у Бэзила, действительно, разные. Правый - черный, как антрацит, а левый - желтый, как Больная Луна. А вот у Каманеры оба глаза были зеленые - ведьмины. А сейчас даже, показалось ему, зрачки у нее от гнева сошлись в вертикальные щелочки. Орри даже мороз подрал по коже.

- Полукровка?! - окончательно завелся Бэзил. - Да мы, Кацы из Гаммельна, никогда...

- Брек! - шепотом крикнул Орри, и оба задиры с удивлением уставились на осмелевшую малявку. Но оба таки и стихли.

- Тут в Бэ-Ка все - полукровки, - запальчиво пояснил Орри.

Почему-то тоже шепотом.

- Может, и я тоже...

- Вот! - тихонько поддакнула Элен, перенося сделанный упрек почему-то целиком на своего спутника. - Я-то здесь провела детство и уж точно знаю. Все тут поперемешались. И никто не знает, кто кому еврей... А кому - цыган. Так что давайте жить дружно...

- Вот что...

Орри шмыгнул носом.

- В общем... Вы как, мне поможете? Или...

Вражды между бродягами сразу как не бывало. Оба его новых знакомых тут же расплылись в общей сияющей улыбке. Та часть этой улыбки, за которую отвечала Элен, выглядела вполне убедительно.

- Конечно, Орри, - вкрадчивым, словно котенок с холода, голосом промурлыкала она. - Неужели ты думаешь, мы покинем тебя в этом мокром лесу? Да еще голодного...

- Сейчас еще и снег будет, - заверил ее Орри. - Ты знаешь, если родилась тут...

- Сейчас зайдем к Косте, - с воодушевлением поддержал разговор Бэзил. - Заправимся, как следует, переночуем по-человечески, а там, как говорится, утро вечера мудренее...

- Тогда поклянитесь! - потребовал Орри и подчеркнул серьезность своего требования, сурово шмыгнув носом. - Клятвой звеннов...

- Клянусь! - воскликнул Бэзил охотно и торопливо.

- Ты хоть и Кац, а таки - дурак! - уведомила его Элен. - Хоть спросил бы, в чем клянешься... И чем...

- И Клятву звеннов делают не так, - по-прежнему сурово поддержал ее Орри.

Он быстро отошел под крону огромного птичьего дерева, отыскал место посуше и, сдвинув в сторону мокрую листву, стал сооружать из сухой листвы обрядовый костерок.

- Зажигалка есть? - спросил он у подошедшего к нему Бэзила.

Голос его стал глух и отрывист.

- Есть вот что.

Он протянул Орри шикарную штучку, коробок настоящих деревянных спичек - сделанная на заказ фиговинка. Прямая доставка из Метрополии. На этикетке были золотым вензелем по красному оттиснуты инициалы - В. Р. Ни Бэзилу, ни Элен они принадлежать явно не могли.

- А как этим зажигать? - озадаченно спросил Орри, вертя спички перед своим укороченного образца носом. Бэзил добродушно нагнулся над ним.

- Вот так, - показал он и поднес загоревшуюся спичку к кучке сухих листьев. Костерок занялся. В отличие от собрата, недавно испустившего свой едкий дух под кроной крауна, этот - подкормленный ароматно-горькой листвой птичьего дерева - почти не чадил. Горел ярко и светло, словно род свой вел от солнца и звезд.

Орри остался доволен.

- Протяните руки над костром, - попросил он.

Бэзил, опасливо хмурясь, осторожно, чтобы не подпалить рукава фрака, выполнил его просьбу. Каманера, зачарованно уставившись на огонь, как-то инстинктивно подалась назад. Орри словно не видел ее.

- Надо сказать так: Огню и Ветру... - подсказал он Бэзилу.

- Огню и Ветру, - повторил Бэзил, пожав плечами, словно показывая, что обряд сам по себе - каков бы он ни был - не может смутить урожденного Каца, потомка Кацев из Гам-мельна, что на Земле-матушке.

- Погоди клясться! - с неожиданной злобой в голосе остановила его Каманера.

Она с силой вцепилась в его рукав, словно не давая вскочить в какой-то поезд, невидимый, но явно не туда, куда надо, отходящий. И глаза у нее стали точно глазами ведьмы. Ведьмы, готовящейся перевоплотиться в лесную рысь.

- Ты уже поклялся один раз - Одноглазому. И отоварил нас работкой... Функцией... Теперь я от тебя отвязаться не могу, а ты - от меня...

- Так то была Клятва Рока... Я ведь не знал, что она магическая...

Бэзил снова пожал плечами, демонстрируя тем самым свою полную непричастность к чему-то очень для него и для его спутницы неприятному.

- Ты никогда не знаешь, чем клянешься! Из-за тебя я опять вернулась сюда - под луны...

- Ну и что, что под луны?! Ну и что, что под луны?!! - затрепыхался Бэзил, пытаясь вырвать рукав своего концертного фрака из цепких коготочков подруги. - Отпусти меня! Оставь меня в покое, фанатичка!! Я есть хочу!!!

Упоминание о процессе поглощения пиши произвело на Элен магическое действие. Она недоуменно, словно вспомнив о чем-то крайне важном, уставилась на Бэзила и сглотнула слюну, на долю секунды явив миру остренький кончик розового язычка, которым стремительно облизнула губы. Потом был оставлен в покое рукав пианиста, а взгляд Элен, на глазах наполняясь надеждой, переместился на насупленного Орри. Она убрала руки за спину.

- Ну, в самом деле... Почему бы и не поклясться, - милостиво молвила она. - Не обращай на меня внимания, Орри. Это так, нервы... У меня... У нас очень тяжелые времена были недавно... Давай, мальчик, говори, в чем тебе поклясться двум проходимцам?

Орри опять недовольно шмыгнул, сердито подобрал губы и уточнил:

- Да не мне. Клятву звенны дают Огню и Ветру... И вы оба не должны себя называть проходимцами... Если дадите клятву, то вы уже будете мои друзья. А не проходимцы какие-нибудь.

Он сурово глянул на Элен:

- Вынь руки из-за спины! Держи вот так!... И ты, мастер, тоже, - повернулся он к Бэзилу. - И если хотите клясться, повторяйте...

Каманера нехотя расплела скрещенные за спиной пальцы, вытащила руки из-за спины...

И вдруг зачарованно уставилась на яркий - почти без следов какого-либо рельефа - лик Чистой Луны. Вновь явившиеся в небе тучи - теперь уже ночные, снеговые - еще не затмили его. Но совсем другое изменение совершалось с этим правильным, словно в мастерской небесного ювелира выкованным диском. На краю его появился изъян. Стад стремительно увеличиваться... И вот уже на сияющем фоне белого пламени лунного серебра означился черный диск. Поменьше-в треть лунного. Почти совершенно черный, изъеденный едва намеченными в непроглядной копоти его поверхности язвами кратеров и шрамами горных кряжей...

Приют - третья и самая низкая луна Большой Колонии- пересекал лик ее луны первой - Чистой. Чуть пониже центра, если смотреть из этого полушария.

- Прохождение... - тихим, упавшим голосом вымолвила Элен. - Нельзя...

- Вот он... - тоже расстроенно произнес Бэзил. - Легок, как говорится, на помине... Приют... Мы тут, кажется, поминали одного стихоплета? Так вот, можешь полюбоваться на его недавнее местонахождение, дорогая... Там о нем хорошо заботились. Есть кому... Зачем, спрашивается, было снова тянуть его сюда?

- Заткнись! - коротко оборвала его Каманера. - Прохождение... Такое не каждый год бывает. И вот - надо же... А у Орри, наоборот, азартно вспыхнули глаза.

- Ну давайте! Надо успеть, пока не кончилось!...

Каманера вздрогнула и вместе с Бэзилом стала повторять следом за мальком: “Огню и Ветру - клянусь. Здесь, в Лесу звеннов, - клянусь. Клянусь, что Орри Нолан будет моим другом, пока есть Огонь и есть Ветер. И пусть Огонь и Ветер не дадут мне нарушить эту клятву. А нарушу ее - пусть Огонь сделает меня пеплом, а Ветер сделает пепел ничем. Все”.

- А теперь так, - быстро сказал Орри, закатывая рукава.

Он прошептал слово-оберег и, присев над умирающим уже костерком, вытянул над ним руки. Элен еле слышно втянула воздух сквозь губы - ей показалось, что мальчишка сейчас обожжется насмерть. Бэзил просто отвернулся, морщась и жмурясь.

Орри затараторил быстро-быстро:

“Огню и Ветру - клянусь. Здесь, в Лесу звеннов, - клянусь. Клянусь, что Кац и Каманера будут мне друзьями, пока есть Огонь и есть Ветер. И пусть Огонь и Ветер не дадут мне нарушить эту клятву. А нарушу ее - пусть Огонь сделает меня пеплом, а Ветер сделает пепел ничем”.

Поклявшись, он быстро вскочил и стал морщясь хлопать себя по обожженным-таки рукам.

- Это... чтобы... клятва... вернее... была! - объяснил он, отрывисто, так же, как и Каманера, сквозь зубы, втягивая в себя воздух.

Окажись здесь Агент, он, наверное, сделал бы то же самое.

- Надо... для... этого - обжечься, - закончил Орри свои объяснения и принялся затаптывать костерок. - Пошли к вашему Косте...

Приют покинул сияющий лунный диск. И снова стал не-видим.

* * *

Вообще говоря, Коста Ставрос не собирался задерживаться в Большой Колонии надолго. Хотя бы потому, что за все время его пребывания в этой галактической глуши ни одна брачная контора и никто из наемных сватов-одиночек не смог найти ему в жены чистокровную гречанку. А честь рода Ставросов требовала, чтобы все его члены вели свое происхождение только от истинных греков. Да не просто от тех, кого угораздило иметь папу и маму подходящей национальности, а от потомственных греков-контрабандистов, которым просто гены не позволили бы опуститься до того, чтобы зарабатывать себе на хлеб банковским ремеслом или изготовлением софтвера.

Нет, контрабандистов в Большой Колонии, состоящей из неполной сотни “субъектов Федерации” с установившимся благодаря мудрому руководству Сети невероятно нелепым соотношением цен и таможенных правил, хватало. Можно было, сильно поднапрягшись, найти и чистокровную гречанку (из числа новеньких в Бэ-Ка). Но либо в семье подходящих контрабандистов дедушка оказывался португальцем, либо чистокровная красавица-гречанка происходила непременно из семьи, которая всю свою долгую историю прожила в мире и гармонии с законом, что было уж вовсе неприемлемо.

Надо было радикально менять ситуацию - поджимал воз-раст.

Для этого требовалось немногое. Всего лишь накопить сумму, потребную для того, чтобы убыть с нужным для открытия своего дела капиталом в более подходящие для его матримониальных планов места, - и только. Но накопить ее, даже продав перед отбытием чертовых “Чертей” (тут уж даже в мыслях Коста перестал обращать внимание на случайный каламбур), Ставрос мог только после десяти лет неустанного и убийственно нервного труда в порядком осточертевшей ему таверне. Был и еще вариант - пойти на какую-нибудь особо доходную, но и особо опасную авантюру. От первого варианта начинало ломить затылок, от второго - тянуть под ложечкой. А от все более и более глубокого осознания неизбежности окончательного выбора между этими вариантами Коста чернел ликом и мрачнел этого лика выражением, громоздясь - как правило, в полном одиночестве - за стойкой пустующего бара.

В таком положении - за две минуты до закрытия заведения- его и застала вломившаяся в “таверну” с ночного холода странная компания.

Котяру - Бэзила Каца - Ставрос знал еще с тех далеких теперь времен, когда тот был наводчиком на Океании, а по совместительству действительно пианистом-виртуозом, вхожим во многие дома тамошнего высшего света. О чем эти дома теперь горько жалели. Тогда ни он, ни Коста не помышляли ни о какой богом забытой Большой Колонии. Но времена меняются, и вот - судьба свела их в населенной свихнувшимися рабовладельцами глуши. Собственно, свела только позавчера.

Нельзя сказать, что с самого начала Коста был безумно рад появлению старого приятеля. Тем более что свои “е-2 - е-4”: “Знаешь, дружище, я что-то поиздержался в дороге, но когда выкуплю на таможне мой багаж...” с последующей просьбой о помощи в размере полусотни баксов - Бэзил сделал, еще не переступив толком порога “Зеленых чертей”. “Плох стал Котяра”, - умозаключил тогда Коста, объясняя старому другу, что тот может покинуть гостеприимных “Чертей” точно в том же темпе, в каком явился, - и без всяких баксов, разумеется. Максимумом дипломатических успехов Каца было соизволение Косты воспользоваться его настольным блоком связи - и то при условии, что тот сделает не больше одного звонка.

Теперь - двадцать восемь часов спустя - Коста решил, что Котяра вконец тронулся умом. Или ограбил рейсовый автобус. Что вообще-то было одно и то же.

В здравом уме Бэзил не притащил бы с собой к Косте девицу. Причем - тут у Косты был глаз наметанный - девицу такую, которой палец в рот класть не следовало бы даже за большие деньги. Лицом она была изящна и конопата, одета - пристойно, а окрасом вышла в осеннюю лисицу. Только вот изысканный профиль ее украшал почти незаметный уже, но когда-то основательный “фонарь” под левым глазом. Свитерок был явно с чужого плеча и на одном рукаве, как ни маскируй, заметно надорван, а на другом - запятнан (да уж не кровью ли?.. Не-е-ет... Кетчупом, видно, - чур меня - конечно же, кетчупом...). Ну, а медно-бронзовая прическа все еще демонстрировала следы ножниц тюремного цирюльника.

“На Харуре сидела девка, - определил про себя Коста. - Точно, на Харуре. Там женщин в каталажке наголо не стригут, а такой вот шиньон делают...”

Того пуще был сопровождавший Котяру и его спутницу малек - шустрый, явно из местных, даже вроде на глаза попадался как-то. Одет бедновато, но не в лохмотья. И Котяру не боится. Да и уголовницу, что с ним, - тоже. Так или иначе, это не киднэппинг. И то слава богу. Кто ж он есть? Китайчонок - не китайчонок... Для вьетнамца слишком приземист, для казаха - наоборот... А против света поглядеть, так и за славянина сойдет, есть у них там такие - скуластые и раскосые. На Святой Анне плюнуть нельзя, чтоб в такого не попасть. Метис. Точно - метис, как и все здесь.

В любом случае это была не та компания, которую ожидал и вроде уже не дождался Ставрос.

Мальчонка, как ни странно, приглянулся Косте.

“Есть попросит - накормлю, - решил он. - И спереть мелочь какую-нибудь дам. До полутора баксов включительно. А что сопрет - это точно. По глазам вижу. Но не стану “ухи крутить”. Если, конечно, хамить не будет”.

Хамить мальчонка вроде не стал - чинно уселся на лавке справа от вальяжно развалившегося за самым удобным столиком Котяры и слева от стриженой уголовницы и принялся разглядывать их снизу вверх, как диковинных зверушек. Ноги у него до полу не дотянулись, а потому заплелись одна вокруг другой хитрым кренделем. Уголовница погладила малька по криво стриженной макушке.

От компании разило холодом, голодом. И кострами.

С видимым безразличием Коста выгрузился из-за стойки, обмахнул клетчатой салфеткой сначала соседний столик, а уж затем и тот, за которым устроились гости. Потом разместил на своей физиономии необходимый минимум вежливого внимания и осведомился, терпеливо глядя в пространство, чего, собственно, господам мастерам надобно.

- Нам... - определил Котяра, с глубоким пренебрежением рассматривая слегка засаленный буклет с меню. - Нам, э-э...

- Нам пару сандвичей, - опередил его малек. - Можно вчерашних... Для старших. А мне гренку, если можно. И можно тоже вчерашнюю. И колы на всех...

Тут Бэзил заставил его умолкнуть громогласным “И-и-и-эппп!!!” и страшно выпученными глазами, а Элли больно придавила ему ладонь, которой малек держался за скамью.

- Да, - весело заявила уголовница, игриво повернувшись к Косте тем из своих профилей, что можно было помещать на обложке модного журнала. - Подайте нам пару вчерашних сандвичей - только без лука и без печенки, разумеется, а также гренок для Орри. Проследите, чтобы гренок был вчерашний. Ну и, конечно, - всем колы. Только не из холодильника. На дворе прохладно, знаете ли.

Она задумалась, перебирая в тонких пальцах изъятое у Бэзила меню.

- Н-ну... Ну а к этому, будьте добры, добавить... Ага - вот! Копченых языков... Ну, чтобы хватило на всех... Языки у вас телячьи?

- Нет, мадам, свиные, - ответствовал Коста, принимая правила непонятной еще ему игры. - И, знаете ли, мадам, они не вчерашние...

Орри озадаченно крутил головой, переводя взгляд с Элли на Бэзила, а с Бэзила на Косту.

- Тогда - отставим языки, - милостиво приняла Элли шутку трактирщика. - Пусть это будут... пусть это будут... Ага - пусть это будут ростбифы!

- Просто ростбифы, мадам? - уточнил Коста.

- С гарниром, разумеется. И вовсе не обязательно вчерашние...

Элен мило улыбнулась и на лице у нее появилось мечтательное выражение.

- Итак, - все так же мечтая о чем-то, продолжила она, - просто ростбифы. По двойной порции. И мне... Мне лично - с кр...

Тут она запнулась, преодолевая что-то в себе, и решительно закончила:

- С кровью! Мне двойной ростбиф с кровью! Чтобы был почти сырой!

- Элли... - тихо произнес Бэзил, с опасливым упреком глядя на спутницу своим злым желтым глазом. - Что - Полнолуние?

- Бэзил! - томно отозвалась та и положила свою ладонь на его руку. - Луна, Бэзил... Это всего лишь Полнолуние Чистой Луны. Это не страшно. Двух ростбифов с кровью вполне хватит... Ты же ведь не хочешь, чтобы... Бэзила передернуло.

- Нет, дорогая, не хочу... Но ты обещала...

- Ах... - вздохнула Элен. - Ведь это всего лишь коровы...

- Бог с тобой, Элли.

Бэзил погасил желтый огонь в глазах, отобрал у Каманеры меню и сделал вид, что углубился в него.

- Но все дела надо будет закончить пораньше... - буркнул он уже примирительно и зыркнул на подругу уже другим - непроницаемо-антрацитовым глазом. Тебе надо убраться отсюда вовремя. До того как Больная Луна...

- Оставь это! - уже резко и нетерпеливо оборвала его Элен.

Орри не понял этого разговора. Эти двое вообще говорили много непонятного.

Тем временем Бэзил распорядился, чтобы Коста в дополнение к ростбифам обеспечил усталых путников еще кучей всякой снеди - пирожками с курятиной, крабовым салатом, бужениной, артишоками (“Нет у меня никаких артишоков! Они там для красоты вставлены!” - невозмутимо поправил его Ставрос), принес свежую дыню, бутыль хереса и какао для малька. Коста глядел теперь уже не в пространство, а куда-то меж разноцветных глаз заказчика. И взгляд его становился все более и более подозрительным.

- Вы кончили? - осведомился он, мрачно смахивая со стола клетчатой тряпицей что-то одному ему только зримое и делая вид, что отчаянно старается, чтобы это “что-то” не попало в физиономии клиентов.

- Пожалуй, все, - подумав, заключил Бэзил. - Да, вот еще - не забудьте о зубочистках, пожалуйста...

- А ты помнишь, Котяра, - с чувством спросил его сполна испивший всю чашу унижения, преподнесенную ему клятым прощелыгой, Ставрос, - что у меня не подают в долг?

- Что за тон? - возмутился поименованный Котярой потомок тех самых Кацев из Гаммельна, которые...

- Так в чем же проблема? - разрядила назревающий конфликт милейшая и снова благорасположенная ко всему миру Элен. - Обслуга э-э... сомневается в нашей платежеспособности?

При этом она окинула Косту рассеянным взглядом, не оставляющим сомнений в том, что она и не думает держать его за кого-либо, кроме невоспитанного полового.

- Элен! - поспешил усугубить унижение старого приятеля Бэзил. - Ты ошибаешься! Это же не ночной сторож и не мойщик полов... Позвольте вас представить друг другу: это...

Тут он сделал изящный жест в сторону своей спутницы:

- Это мисс Элен Каманера, артистка... А это...

Он чуть приобнял нависшего над ним Косту за необъятную талию.

- Это - мой ближайший друг Коста... Судьба наконец свела нас в столь далеких от мест нашей первой встречи краях... Коста, ты помнишь, как это было?..

Орри, не сподобившийся быть представленным хозяину заведения, ничуть не страдал от этого, а только лишь рыскал вокруг шустрым взглядом. Доносившиеся откуда-то с кухни запахи недавно приготовленной пищи придавали этому взгляду особую остроту и цепкость.

Коста тем временем освободил свой просторный торс от несколько навязчивых объятий старого приятеля и осведомился:

- Вот что, господа художники и артисты. Платить чем будем? Я предпочел бы увидеть шуршики, прежде чем изводить на вас съестное...

- О господи! - снова взяла на себя инициативу Элен. - Какие пустяки! Орри!

Она повернулась к Орри тем своим профилем, на котором синяк под глазом еще был заметен.

- Дорогой Орри, покажи господину э-э... Покажи дяде Косте свою замечательную кредитную карточку...

Орри с некоторым замешательством и с очень большой неохотой извлек на свет божий и повертел в воздухе золотистый кусочек пластика.

- Но... - хотел сказать он, однако не сказал: такой суровый взгляд устремили на него одновременно оба глаза Бэзила и один (подбитый) глаз Элен.

- Ну что ж, - все еще мрачно произнес Ставрос. - Дай-ка я гляну на твою игрушку, малек...

Орри с беспокойством проследил за путешествием карточки Пятого Галактического банка из его рук к носу Косты. В этот вУнкте своего маршрута кредитка задержалась. Не отводя взгляда налитых кровью глаз от свидетельства платежеспособности своих клиентов, Коста вытянул из кармана своего засаленного, но зато отороченного мехом жилета мобильник и настукал на его клавишах номер дежурного по банку.

- Вот что, - буркнул он в трубку, как только в ней зазвучал сладчайший голос робота, благодарящий его за то, что он решил воспользоваться услугами столь надежного банка, как...

- Вот что. Меня интересует платежеспособность карты серии...

Он назвал роботу серию и номер кредитной карточки Алекса Триза.

- Можете не беспокоиться, мастер, - заверил его любезный автомат. - Названная вами карта вполне платежеспособна. И - если вас интересует этот деликатный момент - не объявлена ее хозяином в розыск. Вы можете...

Ставрос упрятал мобильник в карман и, пожевав губами, недоуменно мотнул головой. Потом вернул карточку Орри.

- Кирак! - крикнул он в дверь кухни. - Кирак, ты слышал заказ? Принеси господам все по списку...

- Скажи, Коста, - весело поинтересовался Бэзил. - А что, здесь, в этих местах, действительно встречали зеленых чертей? Или такое название просто так, для красоты?..

- Святая правда, - неприязненно морщась, заверил его Ставрос. - Здесь они и жили, в развалинах мельницы, на которых потом построили мотель. Ее еще первопоселенцы соорудили - мельницу эту... А может, она и раньше здесь была, еще до людей... И не мельницей была вовсе...

- Ну, может быть, не совсем уж черти? - не унимался Бэзил, почувствовавший, что задел крайне неприятную для старого приятеля тему, и вовсю эксплуатируя это обстоятельство. - Может быть, твари поменьше - ну, ма-а-а-аленькие такие чертики?

- Нет, - отрубил Ставрос. - Тогда и мотель называли бы “У Зеленых чертиков”... А тут черти. Многим они до сих пор, говорят, попадаются - ближе к полуночи. Довольно крупные - экземпляры...

С тем он и убыл с поля боя, недовольно хмурясь и недоуменно тряся своими сединами.

- Не беспокойся, Орри, мы вернем дяде Алексу все деньги за этот ужин, все до копеечки! - ласково заверила Элен встревожившегося мальчишку. - Ну, подумай сам - разве он не накормил бы тебя, окажись он здесь? И разве он не угостил бы при этом нас, твоих друзей?

* * *

Кирак - самый корявый и плосколицый из андроидов, каких только видел Орри за всю свою коротенькую жизнь, - судя по всему, или подслушивал под дверью, или обладал обостренным слухом, потому что тут же засновал между кухней и столом, расставляя на нем заказанные блюда и обеденные приборы. Вид у него был обиженный, хотя никаких обид от новоприбывших клиентов он еще не потерпел. Бэзил тут же поспешил исправить это несоответствие:

- Скажи, Элен, - спросил он, указывая вилкой с нацепленным на нее ломтиком буженины в сторону услужливо спешащего к столу, груженного подносами Кирака, - неужели ты и после ознакомления с этим индивидом будешь твердить мне, что андроиды - не уроды?

Элен рассерженно бросила салфетку на стол.

- Ты еще не выпил, Бэз, а уже начинаешь задирать андроидов! Как это мерзко! Ты же ведь прекрасно знаешь, что несчастная дубина не сможет ответить тебе оскорблением на оскорбление...

- Конечно, не сможет, - не без гордости за свое положение отозвался Бэзил и, отправив буженину в рот, сделал андроиду знак наполнить его бокал. - Потому что знает - оскорбляя человека, он наносит ему вред. Так ведь, милейший Кирак?

- Именно так... - подтвердил Кирак, наливший Бэзилу херес и замерший по левую руку от него в позе “чего изволите?” - Я могу только углубить и развить вашу мысль, уважаемый клиент...

- Углуби и развей, - барственно заметил Бэзил, отхлебывая вино и откидываясь на спинку скамьи. - Философия дебилов порой бывает невероятно забавна...

- Я хотел всего лишь заметить, что, оскорбляя того, кто не может ответить на оскорбление...

Тут он принял у Элен опустевшую салатницу и услужливо наполнил хересом и ее милостиво подставленный бокал.

- Оскорбляя того, кто не может ответить на твое оскорбление, - продолжил андроид, - человек наносит вред прежде всего самому себе... А мы, андроиды, не должны допускать своим бездействием, чтобы... Бэзил помрачнел.

- Мы недовольны тобой, милейший, - прервал он экскурс Кирака в моральную философию. - Где же вчерашние сандвичи, скотина? Ведь мы их заказывали...

Орри, напоминавший сейчас встревоженного воробья, мел подряд все съестное, оказавшееся в радиусе его досягаемости, и припрятывал кое-что из того, что не крошилось и не растекалось, в карманы своей куртки. В разговор старших он не вмешивался, но на Бэзила нахмурился. Он давно заметил, что многие новички в Большой Колонии сразу начинают вести себя с андроидами вот так - по-хамски. А у Бэзила явно был на андроидов какой-то свой, довольно большой, зуб. Похоже, что присутствие Элен заставляло этот зуб ныть с особой силой.

- Хозяин не держит у себя на кухне вчерашнего... - вежливо ответствовал тем временем Кирак. - Кроме того, я понял, что это была шутка. Андроиды отнюдь не лишены чувства юмора, что бы вы о них ни думали, мастер. Оно, видите ли, помогает нам в нашей жизненной борьбе...

С тем он в очередной раз и канул в недра кухонного зала- за ростбифами для Элен.

- Нет, - воззрился Бэзил на свою партнершу. - Каков этот недоделанный философ? Ты слышала, они уже и о борьбе стали рассуждать, эти ваши...

Тут “недоделанный философ” снова явил себя клиентам “Зеленых чертей” и водрузил перед каждым из них небольшую гору прекрасных ростбифов. У Элен гора эта истекала натуральной кровью.

- Ты знаешь, дубина, что ростбиф с кровью - это не просто сырое мясо? - вскинулся на него дипломированный пи-анист. - Такие кулинары-философы, как ты, вызывают у меня желание открутить им голову и вставить ее туда, где ей самое место!

Он подставил опустевший бокал, и Кирак послушно наполнил его вином.

- Не придирайся! - оборвала его Каманера, ноздри которой хищно расширились, вдыхая запах крови. - Ростбиф - самое то!

- Я должен предупредить вас о надвигающейся на вас опасности, мастер... - скорбно уведомил Кирак Бэзила.

- Что за опасность? Отравиться твоей стряпней, дурень?

- Отнюдь нет, мастер. Санитарный контроль доволен моей работой...

Кирак тяжело вздохнул.

- Дело в том, мастер, что я по опыту знаю, что люди, подобные вам, после второго или третьего бокала вина от слов переходят к делу... В смысле того, что вы говорили о перестановке моей головы... Так вот, мастеру Ставросу такие вещи не нравятся. Он нас - своих андроидов - защищает, словно отец родной... Своих - это значит, “своих друзей”, - торопливо поправился он, припомнив пункт трудового законодательства. - Кроме того, господин Ставрос очень физически силен... И простите, но я заметил, что он не очень-то жалует вас, мастер... И я вряд ли смогу помочь, если мастер Ставрос начнет причинять вам вред... Это крайне прискорбно, но...

- Это какой же, спрашивается, вред станет причинять мне мастер Ставрос? - грозно выпятил грудь Бэзил.

Каманера, забыв про ростбиф, с интересом наблюдала за развернувшейся пикировкой.

- Он всегда мешает тем, кто обижает андроидов, тех, что помогают ему здесь, - с тяжелым вздохом пояснил Кирак. - Если, конечно, черти не начинают им мешать раньше... Не далее как вчера он помешал господину муниципальному советнику Терракоте намазать горчицей физиономию Мурри...

- Какому такому Мурри? - поморщился Бэзил, поднося ко рту бокал.

- Это мой помощник по кухне, мастер... У него еще не сформировались нужные рабочие навыки, но он подает большие надежды. Иногда хозяин выпускает его в зал обслуживать посетителей. Обычно нареканий к нему не бывает... Но у мастера Терракоты, по всей видимости, возникли...

- М-да?.. И какие же, позволь спросить? - поинтересовался Бэзил, смакуя действительно неплохой херес местного изготовления.

- Это мы не скоро узнаем... - скорбно склонил голову Ки-рак. - Мурри не понял смысла предъявленных ему претензий, а сам мастер Терракота вряд ли появится здесь скоро. Он пересек мост там, невдалеке от перекрестка - тут я позволю себе употребить выражение, которым воспользовался мастер Ставрос, - “далеко обгоняя собственный визг”... Мне будет жаль, если вам э-э... придется повторить этот своеобразный рекорд - От себя замечу, что визг господина Терракоты весьма напоминал визг поросенка, которому...

Бэзил поперхнулся хересом, и тот немного разбавил вылившиеся ему на колени струи горячего какао. Орри не сдержался и прыснул в свою чашку. Каманера весело расхохоталась и наконец впилась зубами в ростбиф. Ела она его самозабвенно- высасывая телячью плоть до последней капли, а потом, вяло и меланхолично, мечтательно прикрыв глаза, дожевывала обескровленные ломтики. Происходящим за столом она уже больше не интересовалась.

Не найдя окрест ни малейшего сочувствия своему гневу, Бэзил досадливо бросил андроиду:

- Подай мне салфетку и, будь добр, избавь от своего общества...

* * *

- Вот давно бы так, - заметил Ставрос, подходя к нему сзади. - Я это здесь быстро понял - почти сразу, как прилетел. Не трогай андроидов, и будешь жить спокойно. Они здесь умеют досадить тем, кто их утомляет. А мне так с моими надо еще и дружить, чтобы Комитет по наемному труду не придирался по разным поводам... Ну, вот что: не будешь заказывать еще чего на ужин - оплачивай счет и вали ночевать в домик. Они за изгородью, справа. Я включил ночлег в счет. Паренек ваш пусть переночует в гостевой, наверху. Там будет теплее. Что до мадам, то...

- Я останусь в гостиной, - благодушно уведомила его Каманера. - Сна ни в одном глазу. Полнолуние... Посмотрю новости по Ти-Ви. Давно не смотрела здешних новостей...

- Да, - торопливо подтвердил Бэзил. - Когда у Элен бессонница, ей лучше вот так...

- Воля ваша, - пожал плечами Ставрос. - Гони сто семьдесят баксов и, как говорится, располагай собой... Наступил решающий момент.

- Орри, - медовым голосом обратился к мальку его новый Друг. - Будь добр, набери на аппарате дяди Косты номер э-э... Алекса. Ты ведь вспомнил его? Мне придется спросить у него кодовый номер твоей карточки...

Физиономия Ставроса вытянулась.

- Так вы... Так ты, мальчик, просто взял карту своего папы и... И даже не спросил у него кодового пароля?

- Алекс вовсе не мой папа...

Выражение тревоги и подозрительности явно обозначилось на физиономии Ставроса.

- Это сущие пустяки... - махнул рукой Бэзил. - Дайте мальчонке аппарат, и мы все урегулируем за пару минут...

Ставрос с подозрением протянул аппарат Орри. Того прошиб мелкий пот, но трубку он взял и мужественно настучал на клавиатуре домашний номер Алекса. Мобильник тот никогда с собой не таскал, чтобы не беспокоили.

Как и ожидал Орри, автоответчик не преминул уведомить его о том, что хозяина дома нет, и предложил оставить для него сообщение. Орри попытался улыбнуться и пожал плечами. Вышло довольно жалко. Он протянул аппарат Ставросу, но тот даже не заметил его.

Коста окончательно превратился в грозовую тучу, готовую обрушить страшной силы разряд на первого, кто под такой разряд угодит. Орри очень не хотелось оказаться этим “кем-то”. В конце концов, он ничем не был виноват в происшедшем.

“Туча” подумала немного и развернулась в сторону Бэзила.

- В общем, обштопал ты меня... - задумчиво произнес Коста. - Пожрал, попил, девку свою накормил... Ладно, малек не в счет... И теперь думаешь вот так вот и уйти, как фраер?

- Ну, ты же сам проверял... - торопливо затараторил Кац. - Карта платежеспособна, ты эти деньги получишь... Уже сегодня же...

- Кто этот чертов Алекс? - грозно спросил Ставрос. - Это его карта вообще?

- Да, его... Но она... Он... Орри, как зовут дядю Алекса? И где его найти?

- Алекса зовут Алекс Триз, - внес в разговор ясность Орри. - “Прокат и обмен виртуальных игр”... А найти его сейчас трудно. Может, его плохие люди забрали. Может, не забрали, а он от них прячется...

- Неплохо... - констатировал Коста. - Неплохо ты меня нагрел, Котяра...

Он задумчиво рассматривал Каца анфас, чем вызвал у того непреодолимое желание повернуться в профиль. А еще лучше - просто забраться под стол.

- При ребенке я бить тебя не буду... - успокоил его Коста. - Но до тех пор, пока сто семьдесят баксов не будут у меня на столе, тебе придется погулять без твоего роскошного прикида... Мадам мы пока оставим у нас погостить, пацан тоже здесь целее будет, а ты, скотина, найдешь у меня в кладовке всякое барахлишко... То, что андроиды надевают мусор убирать, и в нем отправишься в город решать с Тризом своим, с плохими людьми, с хорошими и со всеми, с кем хочешь, где тебе эти сто семьдесят баксов достать. Хоть займи, хоть банк ограбь, хоть у аллаха из задницы вырви... А не принесешь до вечера, включаю “счетчик”... Лады?

- Господи, я не знал, что ты стал таким мелочным, Коста...

- Важен принцип! - грубо оборвал его содержатель “Зеленых чертей”. - Я не люблю, когда старые друзья меня вот так накалывают по мелочам.

- Но зачем же лишать меня костюма? Голос Бэзила перешел в режим верещания.

- Это же мой способ зарабатывать! Кто пустит меня в лохмотьях в приличный офис?!

- Так иди в неприличный! Радуйся, что я тебя не выпускаю отсюда вообще в чем мать родила! Все! Точка. Конец предложения. Абзац. Разговор закончен!

- Если тебе нужен залог, - продолжал верещать Бэзил, - то какой же это залог?

Он прихватил свой фрак за лацканы и принялся демонстрировать их Ставросу.

- Это? Это?! Он же потерт! Залит кофе и всякой дрянью... Какой это может быть залог?

- Что ты мне в нос суешь свою мануфактуру?! - взорвался Ставрос. - Знаю я ей цену! Я потому ее у тебя и забираю, что больше с тебя взять нечего. Только и всего...

- Но зачем же тебе это старье? Вот на Элен прекрасная юбка. А на мальчике совсем не ношенная почти куртка. Легкая и теплая... Или вот...

- Так ты, сука, уже и ребенка раздеть готов?! - зашипела молчавшая до сих пор Элен и грозно поднялась из кресла.

- Элен! Бога ради, контролируй себя, Элен! - с неподдельным испугом заорал Бэзил, стараясь поместить Косту между собой и своей спутницей. - Помни, что сейчас - Полнолуние...

Орри проворно выскочил из-за стола, успев сунуть в карманы еще пару пирожков. Потом он - второй раз за эти сутки - сказал “Брек!” и выставил вперед правую руку с поднятой ладонью.

- Сколько, вы говорите, мы должны вам? - обратился он к слегка оторопевшему Косте. - Сто семьдесят баксов? Пять сотен разменять можете?

Он уселся на пол, для удобства подвернув под себя ноги, вытащил из-под куртки свою фляжку и принялся отвинчивать у нее дно.

Присутствующие, в том числе Кирак и выглянувший из кухни Мурри, не без удивления наблюдали за его манипуляциями. Дно фляжки отошло легко и обнаружило простенький тайник, он занимал больше половины ее объема. Тайник был плотно набит банкнотами Первого Федерального. Так плотно, что они сейчас оправдывали свое прозвище - “капуста”.

- Откуда это у тебя, мальчик? - вкрадчиво спросил Ставрос.

- Это, считайте, деньги Храма... - хмуро буркнул Орри. - От пана Волыны их мне передали для... В общем, на самом деле, чтобы выследить, куда я с ними пойду... Одним словом, придется занять - не пропадать же Бэзилу без штанов? Потом вернем... Так вы разменяете?

Он протянул купюру Ставросу. Тот разгладил ее, по старинке посмотрел на свет и кивнул Кираку.

- Принеси...

Через секунду верный андроид был уже снова перед Ставросом, держа наготове стальной ящик, служивший Косте, видимо, разменной кассой. Еще через минуту расчеты были благополучно окончены. Ящик убрался назат, в кабинет Косты, а фляжка-тайник вернулась под куртку Орри Воцарилась всеобщая тишина.

Потом Ставрос молча мотнул головой, предлагая Бэзилу пройти за ним.

* * *

В кабинете Ставрос кивнул Бэзилу на кресло, а сам втиснулся за видавший виды письменный стол.

- Признайся...

Он навалился животом на стол и вперил в Каца взгляг своих выпуклых глаз.

- Вы уговорили мальчишку грабануть папашу... Ну не па пашу, а какого-то лопуха из родственников, и бежать с вами на Трассу или еще куда-нибудь? Ты знаешь, что здесь делают с похитителями детей? Ты думаешь, тебе удастся по-тихому сплавить малька куда-то?

- Да нет! - замахал на него руками Бэзил. - Как бог свят - нет! Это все экспромт! Чистой воды экспромт! Мы с Элен...

- Кстати, Элен эту свою ты откуда раздобыл? Она с клеймом? Видно же, что на Харуре за решеткой побывала...

- Да нет, у нее нет клейма!... Ты меня не путай! Элен, это другая песня...

- Говоришь, клейма нет? Значит, до суда сбежала... Говоришь, другая песня? Ну что ж, другая так другая... Откуда малек-то?

- Да из Лесу! Там его и встретили. Еще до дождя... Один-одинешенек...

Бэзил решил не усложнять разговора упоминаниями про звеннов. Да и про клятву Огню и Ветру решил лучше промолчать. Как и про другую свою клятву, из-за которой, собственно, и оказался здесь, в Бэ-Ка.

- И при нем - карточка эта... А говорить толком он не стал. Одни какие-то Алекс, Мохо... Теперь вот про Волыну какого-то...

Лицо Ставроса дернулось:

- Это ты вовремя про пана напомнил... Я чуть и не упу-стил... Только наперед учти: пан Волына не “какой-то”. И никогда “каким-то” не будет! Такие, как он, Стук, Билли-Беда, здесь под крылышком у людей высокого полета гуляют. И не приведи тебя господи с ними на узкой дорожке встретиться...

Он замолчал, барабаня короткими волосатыми пальцами по столу.

- Однако же с мальком надо как-то быть... Быть с ним надо как-то...

Он снова уставился на ровным счетом ничего ему не говорящую физиономию Бэзила. Тот уставился на него:

- Кажется, и просто все... Как у младенца леденец стырить... Однако ж... Такие имена упоминаются... Лучше не рисковать... Не рисковать лучше... Вот что...

Он схватил трубку многоканального блока связи и ткнул в единственную кнопку - одну из многих, что теснились на панели памяти. Этому человеку Ставрос звонил частенько, и всякий раз набирать его номер целиком было уж слишком геморройно.

- Алло, Тедди? - приветствовал он своего собеседника. - Время позднее, а ты, я вижу, на ногах... Да... Да... Не жизнь, а сплошные поводы для бессонницы... Нет - только чистый воздух, чистая совесть и жизнь в деревне... Только это - никаких таблеток... Да, это нам не по карману... Послушай... Я здесь оторвался от городских сплетен... Да... Ты мне намекни... Намекни только - тебе фамилия Триз ничего не говорит? Вот как? Да - Алекс Триз... Ну, а если я добавлю сюда имя малька одного... Что? Да, именно... Орри его зовут... По-андроидски как-то... Но не... Что там у тебя?

Коста недоуменно уставился на Бэзила, словно тот мог объяснить ему, что приключилось на той стороне канала связи.

- Да... Да ты что?! Нет... Нет, не у меня... Не...

Трубка в его руке разразилась всполошным кудахтаньем, потом панически заверещала и смолкла. Ставрос подержал ее с минуту, глядя на пластмассовое изделие, словно на семи-батюшную гадюку. Потом точно таким же взглядом смерил сразу поджавшегося Каца.

- Кого ты привел ко мне?! - тихо спросил он.

Шепотом спросил.

Львиный рык и перекаты громовых раскатов навели бы на Бэзила меньше страху, чем этот шепот. Ответа Каца Ставрос дожидаться не стал. Просто несколько раз ткнул пальцем в трубку и доверительно сообщил:

- По-моему, Рубинчик свалился с кровати. Это для него опасно. Остеохондроз...

- Какой Рубинчик? - изумился Бэзил. - Лева Рубинчик из Метрополии? Его занесло в эти места? Как интересно!...

- Тедди. Тедди Рубинчик из Нижнего города... Ты его не знаешь, но это неважно. Зато он знает всех. Так вот, когда он узнал, что я спрашиваю про малька по имени Орри, да который еще имеет отношение к Алексу Тризу, то он упал с койки... Поверишь ли мне, Тедди Рубинчик упал с койки... Он очень возбудимый - Тедди... Он сказал, что нас всех убьют...

- Он что - чумной? - озадаченно спросил Бэзил.

- Кто? Тедди? Да нет, он просто холерик...

- Я про малька. У него что - болезнь какая-то, которой он нас всех перезаразил?

- Нет... Это не болезнь. Хуже... Он что-то такое знает, чего нельзя... Чего не хотят... Что-то связанное с каким-то Пророчеством... Или Предсказанием... Одним словом, Больше его заказали. Достать живым или мертвым... И всех, кому он что-то мог рассказать, под корень... И вот они его со вчерашнего дня и ловят...

- И с-сколько за него дают? - начав заикаться от волнения, осведомился Бэзил.

С минуту Ставрос печально разглядывал старого приятеля. Как, наверное, на далекой Земле разглядывают чудом к ним попавшего живого тропического богомола жители Алеутских островов.

- Новый ты в здешних местах. Неопытный... Запомни - такие- люди, как Волына, платят только за то, чего не могут взять. И только тому, у кого взять не могут. У таких, как мы, Волына может просто взять то, что ему нужно. А потому мой тебе совет... Продай малька. Только не Больше, а тому, с кем Волына станет торговаться. Ты, конечно, на таком деле словишь мизер - ну, тысяч двадцать, двадцать пять от силы. Но останешься жив. И на кусок хлеба с маслом заработаешь и на фрак концертный... И на новый свитерок для твоей мамзели - а то в драном ходит... И продавай его немедленно. Раз Тедди Рубинчик знает, что про Орри его спрашивали из “Зеленых чертей”, то скоро об этом будет знать весь Нью-Чепель. А раз об этом будет знать весь Нью-Чепель, скоро сюда пожалуют пан Волына и его люди... Тебе надо торопиться...

- Кому, кому я могу продать треклятого мальчишку? - заломил руки Бэзил.

- Да хоть первому встречному!

Коста стал решительно выбираться из-за стола. Это давалось ему нелегко.

- Кому угодно, лишь бы сбыть его с рук и перевести стрелки на других людишек...

- И где я возьму этого чертова первого встречного ночью в лесу, на безлюдье! Там уже, по-моему, пурга начинается... Ставрос подошел к окну, прислушался...

- Знаешь, - вдруг сказал он решительно. - Пожалуй, я могу составить тебе протекцию. Ну, по части первого встречного... За известный процент, конечно...

- Век буду благодарен! - с энтузиазмом воскликнул Бэ-зил. - По рукам!

- По рукам, - подтвердил Коста.

И вот он тут как тут - легок на помине - этот первый встречный. Тот самый гость, которого Коста ждал с раннего вечера! И таки дождался!

Заверещали звонки, забухало дверное кольцо, а входная дверь бара распахнулась под напором ломящихся в нее" людей и андроидов. Загудели гуделки, затрещали трещотки, зазвенели струны, и бар наполнился пестрым и непонятным, но, главное, развеселым народом. Не весел, а наоборот - мрачен, как снеговая туча, был только человек громадного роста - косая сажень в плечах, борода до пояса, на ногах - первопроходческие сапоги с печную трубу каждый. Взгляд тонет в кустистых бровях, нос картошкой торчит из медно-рыжих усов, а сам их обладатель по пояс тонет в такой же - медного отлива - бородище. Сверху на все это нахлобучена ковбойская лихая шляпа: к вашим услугам содержатель Подземных Театров Нью-Чепеля и окрестностей мастер Стук собственной персоной!

Глава 4. ЗАДОМ НАПЕРЕД

Мохо выглядел неважно - похоже, что ветреная, снежная ночь не принесла ему ни отдыха, ни успокоения. Проснувшись, Ким застал его в том же положении, в котором оставил, засыпая: сидящим на корявом пне, поодаль от приткнувшихся к сейве каров. Только накинутый в предвидении холодной ночи капюшон его ветровки был откинут, да зажатая в кулаке трубка-носогрейка (дед, видно, втихую частенько нарушал здешний идиотский закон о табакокурении) теперь еле дымилась. Да и сам старый краснодеревщик кемарил на свежем ветерке, не проявляя других признаков жизни.

Агент проспал всю ночь как убитый, навалив на себя кучу теплой ветоши - вполне пригодной, впрочем, чтобы сойти за одеяла. Он знал, что ночи в Большой Колонии холодные, но только теперь, на природе, прочувствовал - насколько!

Алекс, как стало ясно из того, что соизволил буркнуть в ответ на расспросы погруженный в мрачные мысли владелец “Мастерских”, с первыми признаками наступающего рассвета отправился искать Чжанна - предупредить его о грозящей опасности, а заодно и разузнать о том, как там идут дела у Орри.

- Вы за него не беспокоитесь? - невпопад спросил Ким. И получил в ответ один из самых мрачных взглядов, которые приходилось наблюдать его органам зрения.

- Ничего с мальком случиться не может! - отчеканил вдруг Мохо мрачно и так веско, словно и не думал только что подремывать. - Не дурной он. Много раз бродил тут. И со Скрипачом и так, в одиночку. Да и чему случиться-то? Лес пустой стоит...

И тут, словно для того, чтобы опровергнуть его слова, тишина оборвалась.

Сначала с шоссе донесся тихий посвист резко тормозящих каров, потом из-за верхушек деревьев вынырнул бойкий геликоптер, украшенный красным крестом. Геликоптер немного поныл плоховато отрегулированными движками - прямо в зените, над головами Агента и краснодеревщика, - резко снизился и завис над просекой поодаль. И тут же стало слышно, как с хрустом, повизгиванием и громкой бранью по тропинке, уходящей вниз, к крутым берегам Сонного озера, стала карабкаться чертова уйма народу и зверья.

Лидировали с полдюжины егерей в пятнистом обмундировании, увешанные винчестерами неслабого калибра. Каждого из них тащил за собой на поводке свирепый пес бульдожьей породы. Егеря сурово матерились. Вслед за егерями- примерно в том же количестве и тоже при оружии - плелись полицейские. Они понуро молчали. И это было правильно - куда там простому копу до строевого егеря по части изящества слога и общей крепости выражений...

Предпоследним шел мрачный как туча Алекс Триз, а совсем уж последним - еще один егерь. Притом егерь вида совершенно озверелого. Одной рукой он придерживал свой винчестер, дулом которого подгонял злого как черт Алекса, а другой придерживал на плече здоровенную псину. Псина глубоко страдала.

И было отчего - судя по количеству нашлепок репари-рующего геля и неумело наложенных повязок, пес выдержал сражение с неплохо укомплектованной моторизованной дивизией. Глаза у бульдога горели жаждой мщения.

Навстречу этой процессии со стороны шоссе появились люди. Пара полицейских чинов при мундирах и погонах чуть ли не вприпрыжку поспешала за угрюмым типом в штатском. Тип был хоть и не при регалиях, но, видно, в большом звании, потому что при его появлении егеря стихли, копы подтянулись, а псы разом угомонились.

На Мохо с Кимом никто даже не подумал обращать внимание - словно и не было их вовсе. Один только Триз притормозил своего конвоира, который уперся стволом ему в спину так, что казалось, ствол либо вылезет сейчас у Алекса из живота, либо напрочь согнется пополам.

- Вот они! - заорал Алекс, указывая на приятелей, озадаченно топчущихся у фургона. - Вам нужны лица, способные меня удостоверить? Вот, вот они!

Сойдясь в одной точке, вся разношерстная компания вооруженных мужиков составила этакий не очень правильный круг, имевший в центре Агента на Контракте и совладельца “Мастерских Мохо и Френкеля” - словно именно они и были виновниками происходящего. Теперь и мрачный начальственный тип заметил их.

Собственно начальственного в нем было мало - ну тип как тип. Пальто в елочку, рост средний, глаза водянистые, вид усталый. Но все окружавшие его так старательно подтягивали животы и так пристально ели его глазами, что сомневаться не приходилось. Ким мучительно пытался вспомнить, по какому случаю ему уже приходилось лицезреть господина начальника, но все никак не мог - мешал антураж. Утренний лес уж очень не напоминал сумеречные недра полицейского ведомства Нью-Чепеля.

- А-а... Это вы, Яснов, - рассеянно буркнул тип. - Вас тоже привлекли к поискам этого беглого?

От удивления Ким чуть было не брякнул “да”, но вовремя сообразил, что вряд ли орава полицейских, укрепленная егерской полуротой при поисковых псах, была брошена на поиски злосчастного мальчишки. Даже если обер-полицмейстеру за это на лапу дал сам пан Волына.

- Я здесь по частному делу... - неопределенно сообщил он.

- А это кто? - осведомился тип, с презрительным удивлением уставившись не столько на Триза, сколько на его конвоира.

- А сам ты кто?! - воинственно парировал его вопрос Алекс.

- Окружной комиссар Морзе, к вашим услугам, - сухо представился тип и снова требовательно воззрился на рослого егеря.

Ким вспомнил наконец, что именно Морзе подписывал больше года назад согласие местной полиции на выдачу “дипломированному специалисту Яснову Киму лицензии на проведение частных расследований на контрактно-договорной основе, на территории, находящейся под юрисдикцией Федеральных законов, действительных в БК”. Вид у комиссара и тогда был усталый, правда и довольно ядовитый в придачу.

- Неизвестное лицо, - определил егерь своего пленника. - Задержан на территории Леса...

- Он что, - повернулся Морзе к старшему из полицейских- лейтенанту, судя по серебряному крокодилу на его шевроне, - похож на андроида?

- Никак нет, - с виноватой озадаченностью ответствовал лейтенант. - Но он препятствовал розыскам и погоне... Кроме того, наносил оскорбления лицам при исполнении...

- Я и сейчас повторю, - заверил его Триз, - что вы - не полицейские, а стадо олухов! Если вам поручили ловить преступника, то его и ловите, а не устраивайте собачьи бои со стрельбой и плясками... Да, я помешал вам прикончить пса и не вижу в этом ни состава преступления, ни...

- Он этого пса натравил на лейтенанта Приста, - вмешался в разговор егерь.

- Этого? - с демонстративным удивлением осведомился комиссар, указывая на взваленного на егерские плечи увечного бульдога.

- Да нет! - позволил себе осерчать на Комиссарову бестолковость рослый детина. - Суккуб, наоборот, можно сказать, лейтенанта спас. Отбил его у этой суки...

- Это был кобель, - заметил лейтенант.

Он, видимо, был более наблюдателен. И весьма немного-словен. На протяжении всего дальнейшего разговора он только стоял по стойке “смирно” и выразительно вращал глазами. Говорить ему просто не дали.

- Кроме того, Бренди - вовсе не моя собака, - тут же вставил в разговор свое слово Триз. - И я не натравливал его ни на кого... Лейтенант первым...

Комиссар прикрыл глаза и молча скрипнул зубами.

- Лейтенант Прист! - сказал он с тем выражением, с которым обращаются психиатры к наиболее безнадежным из своих пациентов. - Вы получили простейшее из возможных задание: задержать беглого андроида. Вам было четко указано его местонахождение. Более того, вам в помощь отрядили егерскую команду со спецсобаками. Объясните мне, на кой черт вам сдались вооруженные егеря и такое количество псов? Притом боевых псов, а не ищеек! Для поимки всего-то одного андроида, который, в принципе - я повторяю: в прин-ци-пе! - человеку никакого вреда причинить не может. Ни действием, ни бездействием...

- Не скажите, господин комиссар, - возразил пятнистый верзила, к которому, собственно, комиссар и не думал обращаться. - Сейчас, после такого Предсказания, на андроидов вся столица косо смотрит. А уж чего ждать от андроида беглого, так вообще...

- За распространение идиотских слухов о всяких Предсказаниях полагается дисциплинарное взыскание, егерь! - зло оборвал его комиссар. - Чтобы я последний раз слышал эту чушь! Крыши у всех тут поехали от этого Предсказания...

И снова повернулся к онемевшему Присту.

- Логично было ожидать, лейтенант, что вы управитесь с делом за полчаса. От силы - за час. Вместо этого вы проводите в Лесу полночи, андроида упускаете, калечите казенную собаку и задерживаете вообще невесть кого, неведомо за что! Я прошу вас в двух словах объяснить мне - как такое стало возможным? Только это - и ничего больше!

Лейтенант Прист принялся с шумом втягивать воздух, готовя свой организм к нелегкой работе по сопряжению звуков в слова, а слов в предложения. Но начать рассказ ему помешали два вооруженных носилками санитара, они выбрались из чащи и кинулись к собравшимся с деловитым покрикиванием: “Где раненые?! Где тут раненые?!”

Прист уставился на них, словно на привидения и, не выпуская набранного внутрь воздуха, молча указал глазами на злосчастного Суккуба. Санитары озадаченно воззрились на несколько необычного пациента.

Егерь, не говоря худого слова, быстро и осторожно стащил своего пса со спины и вручил его медикам.

- Понимаете, - обратился он к Морзе. - Мы уже почти нашли этого урода, уже видели его почти что в упор - там, у ключика с особенной водой... И лейтенант Прист уже почти отдал команду на задержание, когда...

- Когда у него развязались шнурки на ботинках?! - зло осведомился комиссар, не глядя на егеря, а пожирая глазами онемевшего лейтенанта. - Или когда на него нашло затмение? Когда у вас земля разверзлась под ногами? Когда злые бесы овладели вами? Когда - что?! Что могло двум десяткам здоровых мужиков при оружии помешать в задержании бестолкового андроида?! Что, я спрашиваю?!

Санитары, махнув рукой на продолжающиеся на полянке препирательства, молча уволокли Суккуба по направлению к своему вертолету.

- Да насчет злых бесов почти что и верно... - заметил облаченный в пятнистую униформу детина. - Мы ту псину приблудную и не заметили даже, и откуда она взялась под ногами у лейтенанта. Ну, он ей - понятное дело - вломил хорошего пинка. Так что закувыркалась. Но кто ж знал, что она окажется такой злобной тварью?! А еще мужик этот... - он кивнул на приводящего себя в порядок Триза, - выскочил, замахал руками, заорал как сумасшедший...

- А что же мне прикажете делать, если все ваши псы, как бешеные, рванули прямо на Бренди?! - резонно возразил Триз.

- Полез прямо под пули...

- А за каким чертом вы стреляли по собаке?!

- Я подтверждаю, - взволнованно перебил попытавшегося что-то вымолвить комиссара Мохо. - Это не его собака. И ни на кого он натравить ее не мог! Бренди его бы не стал слушаться. Он вообще никого не слушается. Кроме Орри - иногда. И я подтверждаю личность задержанного... Это Александр Триз, проживающий...

- Да отпустите вы наконец человека! - распорядился ко-миссар. - И уберите вашу пушку - не приведи господь, она выпалит...

Егерь нехотя убрал свой винчестер за плечо и слегка подтолкнул Алекса по направлению к его приятелям: свободен, мол... Алекс тут же повернулся к нему и смерил детину возмущенным взглядом. Но от дальнейших высказываний воздержался.

- Так куда же вы дели Бренди? - подступился ко все еще безмолвствующему лейтенанту Мохо. - Ту собаку, что...

- Зараза искусала Суккуба... - вновь за лейтенанта ответил егерь. - И улизнула. Наверное, подыхать уползла, чтоб ей!...

- Господи! Если эти... застрелили Брендика насмерть, то!... То я!... - возопил Мохо. - Это будет такой удар для ребенка...

- Особо не рыдай, - успокоил его Триз. - Если Бренди и зацепили, то несильно... Таким мастерам в цистерну с дерьмом пулю с пяти метров вогнать - шесть попыток потребуется. Удивительно, как это они друг друга на фиг не перестреляли. Им потом еще и собственные кобели мешали - действительно, словно взбесились. Они их битый час уговаривали снова в погоню двинуться. Да куда там! За это время от них не то что андроид - черепаха Тортилла на паровом ходу в Независимые Территории смоется...

- Послушайте, - прервал его словоизлияния Агент на Контракте. - А Орри как же?

Он повернулся к застывшему в полной немоте и так и не успевшему выпустить набранный в грудь воздух лейтенанту Присту.

- А ваши люди не встретили в Лесу мальчишку? Ребенка лет двенадцати, от силы - четырнадцати? Таких здесь зовут мальками...

Он слишком поздно заметил сигналы, которые подавал ему Мохо, - тараща глаза и шевеля своей пушистой бородой - и осекся.

- Так здесь еще и дети бродят ночами? - досадливо осведомился Морзе. - Простите, но что вы вообще делаете в Лесу звеннов в такое время, господа? Вы все... Разыскиваете сбежавшего малька?.. - Нет, - резко ответил ему Алекс и тем избавил Агента от необходимости в деликатных объяснениях. - Мы, видите ли, привезли нашего знакомого показать ему звеннов. Он, знаете ли, никогда не видел живого звенна... А малек, это просто так... Бродит здесь один такой часто...

- Я, допустим, тоже никогда живого звенна не видел, - встрял в разговор давешний егерь. - А мертвого тем более... А вы этак вот сразу приехали, и вот вам нате и звенны. Смотри- не хочу.

- Представьте себе, именно так! - вызывающе задрал подбородок Алекс.

- Вы их прикармливаете, что ли? - с издевательской подначкой осведомился верзила. - Или что другое с ними делаете?

- Мы с ними дружим, - просветил его Триз. - На это, насколько я помню, лицензии не требуется?

- На это - не требуется, - нахмурился егерь, а вот на съезд автотехники с шоссе - требуется. При пересечении Леса звен-нов.”

- Вон она - лицензия, - буркнул Мохо, кивая на зеленую бумажку, укрепленную за стеклом фургончика.

- А у вас, мастер, лицензия есть? - продолжал приставать верзила.

Ким замешкался с ответом.

Комиссар между тем рявкнул нечто нечленораздельное о бездельниках и разгильдяях и, круто развернувшись, направился к шоссе, где в утреннем тумане поджидали его и его людей кары - хмурые, как и он сам.

- Комиссар! - окликнул его Агент. - Не будете ли вы так добры пояснить мне, чем Предсказание Хакеров так переполошило народ?

Морзе уставился на него так, словно Агент попросил у него мятный леденец.

- Вы знакомы с текстом этого м-м... документа?

- Пока нет, - честно признался Ким.

- Завидую вам! - порадовал его комиссар. - И не стремитесь забивать себе голову всякой ерундой. Приехали посмотреть на звеннов, вот и любуйтесь себе на здоровье. Не мне же, в конце концов, знакомить вас с документами, запрещенными к распространению...

Он снова резко развернулся и, уже не сбавляя шаг, двинулся к шоссе. За ним потопал лейтенант Прист. Теперь стало видно, что проделал Брендик с кормовой частью его форменных брюк. А брюки полицейским в Большой Колонии шили из тканей прочности куда как высокой.

Вся остальная компания потянулась за ним. Последним шествовал пятнистый верзила, бубня себе под нос нечто о подозрительных пентюхах, без толку болтающихся по Лесу.

- Далось вам это Предсказание, господин Яснов, - фыркнул себе под нос Мохо.

Было видно, что он уже жалеет, что эта тема вообще всплыла в их разговорах. Ким решительно поставил в этом месте своих размышлений над происходящим жирную воображаемую галочку. Мохо тем временем извлек на свет божий свою трубочку, опасливо укрытую в широченной ладони на время появления блюстителей закона, затянулся и продолжил:

- Сейчас надо думать, где малька ловить. Напрасно вы про него господину комиссару обмолвились - памятлив он... А Орри прячется, небось. Напугали его бандюки эти. Забился куда-нибудь, да и сидит, пережидает опасность...

- Ну, - пожал плечами Триз, - Орри не очень-то и перепугаешь. Они его и не заметили вовсе. Эти дятлы и мамонта живого у себя под носом не заметят, если на нем не будет габаритных огней... А Орри сейчас тащит Брендика. Лечить. Или к Тахо на Болота, или к нормальному ветеринару в город...

- Ох... - почесал в затылке краснодеревщик, но так и не сказал ничего, потому что из кустов выломился повернувший с полпути перекошенный и молчаливый лейтенант Прист.

Не говоря худого слова, он подошел к “пульчинелле” и прилепил ей на лобовое стекло штрафную квитанцию - за несанкционированный съезд с шоссе. Повернулся и снова исчез за кустами.

В лесу запели звенны.

* * *

“Заснула... Все-таки я позволила себе заснуть в ночь Полнолуния... - уныло призналась самой себе Каманера. - Напилась как сволочь - от всегдашнего скучного страха, что приходит ко мне этими ночами, - напилась. И заснула-таки... Но, может быть, все обошлось? Может, если что и было - никто ничего и не заметил?”

И тут же усмехнулась себе - той усмешкой, которой усмехаются только глубокие старухи или до срока повзрослевшие дети. И еще - такие, как она... Как же... А эта ломота в глазах, это тошнотворное отвращение к ясному дневному свету, так щедро льющемуся с небес? Да не отвращение - страх... А эти ногти - кривые и обломанные, - ногти, над которыми она корпела все вчерашнее утро, положив столько труда на то, чтобы сделать их безупречными... И то, что под ногтями... Гос-с-споди! Сделай так, чтобы то была только лишь лесная грязь... А откуда ей взяться -лесной-то грязи? Похоже, что она и не покидала ночью эту тесную комнатенку... Кстати - чью? Как ее сюда занесло?

Ах... Ну да, ну да... Тот очаровательный молодой араб... Он что-то долго и путано объяснял ей про сложности взаимоотношений в театре мастера Стука... До Элен так и не дошло, почему он через каждые три-четыре фразы сбивался на горячие объяснения того, что он никогда - ни-ког-да не согласится играть Арлекина до тех пор, пока... Пока что? И что было потом?

Каманеру передернуло.

Она осторожно заглянула под кровать (трупа там, слава богу, не было) и осмотрела простыни (тоже ничего ужасного, с точки зрения женщины двадцати с небольшим лет). Выглянула из окна, осторожно отодвинув полоски жалюзи. Ни полицейские кары, ни кареты “красного креста” не портили пей-заж. Что ж, возможно, они уже разъехались или укрылись с противоположной стороны дома. Следователь мирно попивает кофе на кухне, а полисмены ждут ее за дверью.

Ничего подобного, на лестнице, спускающейся в вестибюль мотеля, ни души. Господа артисты отсыпаются по разбросанным по территории мотеля домикам. Контейнеровозы с оборудованием расставлены по этой территории тут и там, как попало. Дежурный андроид дремлет за стойкой, погруженный в кроссворд. Тот - с физиономией-блином, что так забавно подкалывал надутого дурака Бэзила. Поздороваемся с ним... Милая улыбка, сделаем ему ручкой...

И сразу в душевую. Смыть все долой! Просто грязь это или... И руки - руки... Ногти всегда почему-то медленнее приходят в норму, чем зубы... Так... Теперь можно глянуть на себя в зеркало. Угу... Нормально. Все идет нормально. Улучшений по сравнению с прошлыми разами нет. Но нет и ухудшения... Господи - это же всего лишь Полнолуние Чистой Луны... Чего ты хочешь...

Все-таки беспокоит отсутствие вчерашнего кавалера. Есть что-то такое в арабах, покуда они молоды... М-да... Кавалеров я пугаю часто. Был случай, когда одного пришлось вертолетом снимать с верхушки сосны, с которой спуститься самостоятельно он никак не мог... Слава богу, парень оказался не болтлив - только обходил ее за километр, встречая в том маленьком городке. Но где же этот - как его, кстати, звали? Ломанул с перепугу в лес? Надрался виски и спит неведомо где? Коротает утро в городе, в приемной психиатра?

Ах, ну к чему мне эти неприятности?.. Ну к чему?”

Снаружи послышался бравурный писк сигнала подъехавшего на автопилоте кара - роскошная прогулочная модель. К сожалению, слишком яркого красного цвета. Прямо-таки пожарного. Интересно, кто это вызвал такой?

Долго гадать ей не пришлось - к машине вышел, поигрывая ключами, не кто иной, как Бэзил - несколько опухший после вчерашнего неожиданного пиршества и страшно довольный собой. У машины он стал в позу, достойную ее счастливого обладателя, и, опершись о крышу низко посаженного салона, приветственно помахал Элен. Та подошла и не без удивления стала осматривать представшую композицию...

- Мы выиграли в лотерею, Бэз? - невозмутимо осведомилась она. - Или ты получил наследство? Богатый дядюшка в Метрополии, да? Вовремя старикан склеил ласты...

- Не угадала, - картинно покачал головой Кац.

- Значит, ты обыграл Ставроса в карты. Он проспится и набьет тебе морду. Рано или поздно шулерские замашки тебя погубят...

- Опять не угадала! Присаживайся, прокатимся до города, я поведаю тебе, как следует делать деньги из ничего... Заодно, - добавил он, галантно сдвигая в сторону бесшумную дверь и помогая Элен занять место на заднем сиденье, - посмотришь на наше новое место работы...

Огненного цвета кар едва успел покинуть площадку перед “Зелеными чертями”, как из дома пулей выскочили мастер Стук и его шофер. Оба они были куда злее упомянутых исчадий ада. Шофер ожесточенно давил на пульт дистанционного вызова “мерседеса” мастера, а сам мастер худыми словами клял Бэзила Каца, весь род его, а с ним вместе - все остальные колена израилевы.

- Чертов шаромыжник! - орал он, втискиваясь в мало подходивший ему по размерам кар. - Он решил продать мне товар и тут же увести его - прямо из-под носа! Потрясающее хамство! Догнать! Догнать его, сук-ку, не-мед-лен-но!!!

“Мерседес” рванул с места и устремился за беспородным, но достаточно быстрым каром Бэзила.

- Мы, оказывается, уже работаем? - спрашивала тем временем ничего не подозревавшая Элен у своего партнера. - Еще на кого-то?

- Тс-с-с! - Бэзил с укоризной прижал палец к губам. - Что значит “еще на кого-то”? Наш единственный работодатель сейчас - уважаемый мастер Стук. Мы выполняем для него, так сказать, деликатные поручения и оплату получаем в полном соответствии с мерой этой деликатности...

- Черт возьми!

Каманера не находила слов:

- Ты не нашел ничего лучше, как во время случайной пьявки наняться в услужение к содержателю половины притонов Нью-Чепеля! Да еще и меня впутать в это дело! Ты хоть соображаешь, с кем ты связался?

- Поверь мне, дорогая, - невозмутимо парировал Бэзил, - нам не придется сильно пачкать руки. И вообще напрягаться. Наш найм - чистейшая синекура. Способ расплатиться с нами за выгодную покупку...

- Час от часу не легче! - констатировала Элен. - Какую такую покупку ты умудрился впарить Стуку? Алмазные копи на Диане? Акции Объединенной энергосистемы Сириуса? Гудзонов залив на Земле-матушке?

- Я продал ему Орри... - скромно признался Бэзил.

- Орри? - ошалело уставилась на него Каманера и с силой хлопнула себя по лбу. - Вот про кого я забыла напрочь со всей этой пьянкой и Полнолунием!... Немедленно поворачивай назад!

- Что у тебя с руками? - осторожно осведомился Бэзил, не рискуя ослушаться ее приказа. - Ты... Ты все-таки заснула вчера?

- Ты продал Орри?!!! - не слушая его, завопила Элен. - Ты продал Орри этому типу?!!! Какого же черта ты клялся Огнем и Ветром?!

- Да мало ли чем я клялся, - недоуменно пожал плечами ее коварный партнер. - Могу поклясться и Касторкой и Скипидаром, если хочешь...

- Дурачина! - определила развитие его умственных способностей Каманера. - Это - особая Клятва. Она... Она заставляет себя выполнять! Ты нас подставил!! Невероятно!!! Идиот!!! Скотина!!!

И она вцепилась Бэзилу в физиономию. Всеми десятью КОГТЯМИ.

- Что это они там делают? - поинтересовался шофер мастера Стука, пытаясь избежать лобового столкновения с неожиданно свернувшим и пошедшим на таран каром, догнать который ему было велено самым категорическим образом.

Стук не успел ответить на этот вопрос что-либо вразумительное, поскольку оба кара, изрядно бортанув друг друга на встречных курсах, разлетелись по разные обочины шоссе и замерли в полной неподвижности.

Содержателю Подземных Театров потребовалось секунд сорок, чтобы выдрать себя из сложившегося домиком кресла л вышибить заклинившую дверцу салона. Выбравшись из машины, он сжал покрепче оба своих кулака и двинулся навстречу выпорхнувшей из второго кара Элен.

Лоб магната шоу-бизнеса украшала солидная шишка, у Элен сошедший было “фонарь” под левым глазом сменил его родной брат - под правым. Оба участника предстоящих переговоров были настроены решительно.

- От-да-вай-те мальчишку! - выдавил из себя мастер Стук.

- Это вы отдавайте его! - зашипела в ответ Элен. - Я не давала согласия моему партнеру...

Партнер этот - с разодранной физиономией - наконец тоже выбрался из кара и, узрев, что шофер “мерседеса” движется на помощь шефу, вооружась никелированным гаечным ключом, подался в ближайшие кусты.

Водитель “мерса” решительными шагами пересек полсотни метров, разделявшие покалеченные автомобили, и заглянул в салон кара Бэзила. Там он, видно, не обнаружил того, что намеревался найти, и, все также решительно обогнув машину, рывком и не прибегая к помощи ключа, открыл багажник. Тот тоже не содержал искомого объекта. Водила повернулся к своему шефу и демонстративно развел руками - мол “ни-че-го!!!”

Стук остановился как вкопанный. На какое-то время способность к членораздельной и даже относительно вежливой речи вернулась к нему.

- Простите, мадам, но... Тут у нас обознатушки какие-то получаются...

Он уставился на гневную Элен:

- Вы считаете, что мальчишка находится у меня?

- Так ведь не у нас же! - парировала его вопрос Каманера. Переварив сказанное, оба участника переговоров снова застыли в недоумении.

- Я нич-ч-чего не понимаю! - охарактеризовала наконец положение дел Каманера.

Стук махнул рукой шоферу - не лезь, мол, погоди... и мрачным кивком головы пригласил все еще взъерошенную Элен отойти к обочине. Там оба они не создавали помех движению по шоссе и могли к тому же присесть на пни недавно выкорчеванных деревьев.

- Так мальчишка не с вами?.. - попытался уяснить себе положение дел Стук.

- Да откуда вы взяли, что он с нами должен быть?

- И какого же черта вы так шустро навострили лыжи от “Зеленых чертей”? С утра пораньше, покуда никто глаз не продрал?

- Вы, я вижу, за нами присматривали? - зло сверкнула на Стука своими зелеными глазищами Каманера.

- А как же?

Стук надулся от возмущения:

- После того, как кто-то выпустил мальчишку из кладовой... Не на кого было грешить, кроме вас двоих...

- А кто его запирал в эту кладовую? Глаза Стука выпучились от изумления.

- Как кто? Ставрос его там и запер. После того, как они с этим вашим Кацем малька запродали мне. Там его и заперли до завтра. В смысле - до сегодня заперли. И сегодня я собирался чин-чином его оттуда забрать... Как вдруг кладовая оказывается пуста, словно башка с похмелья!

- Я не давала согласия Бэзилу на такую сделку!

Каманера даже подбоченилась и бросила окрест хищный взгляд. Высунувшаяся было из кустов физиономия Каца, украшенная боевыми шрамами, тотчас в тех же кустах и исчезла.

- И потом! Пеняйте на себя, если у вас не хватило ума приставить к кладовке своего человека!

- Не считайте меня за полного идиота, мисс! Человек там стоял. Но оказался придурком. Его, видите ли, с дежурства Зеленые Черти выманили на Болота!

Элен посмотрела на магната с оттенком сожаления во взгляде:

Могу только поздравить вас с этакими подручными. Продолжайте в том же духе, и они скоро вас самого снесут к чертям на Болота! - Она безнадежно махнула рукой:

- Я с самого начала поняла, что с этим пострелом надо ухо держать востро. Таким из какой-то кладовки выбраться - раз плюнуть!

- Не скажите! - сердито возразил ей Стук. - Вы не знаете, какие кладовые здесь у Косты! Испанской инквизиции с ее подземельями только поучиться надо у него...

Он задумчиво уставился перед собой:

- А я - то был так уверен, что вы все трое - в сговоре. И что мальчишка прятался всю ночь где-то поблизости и теперь вот удирает с вами...

- Не с нами! - топнула ногой Каманера. - И не с вами! И хотела бы я, чтобы хоть кто-нибудь толком объяснил мне, где он! И что там с ним в кладовке приключилось?! Не крысы же его съели в самом деле?

- Ох!... - Стук озадаченно сгреб свою бороду в кулак. - А ведь об этом я и не подумал...

* * *

Дать необходимые мастеру, да и Элен тоже пояснения могли, пожалуй, только два живых существа.

Одним из них был замерший над очередным вопросом кроссворда и одновременно дежурящий в “Чертях” Кирак. Вопрос (“Где мнения высказываются прямо и свободно?” - слово из шести букв) никак не поддавался сонному разуму андроида. Самый естественный ответ - дурдом - никак не согласовывался с пересекающими словами. Про Орри спрашивать его просто никому не приходило в голову. Андроидов вообще лучше никогда не спрашивать о том, чего сам не знаешь без их помощи. Бестолковые они создания. Этим все и сказано.

Вторым существом, осведомленным о том, что приключилось в кладовке Ставроса на самом деле, был сам Орри.

Собственно, за прошедшую ночь с ним случилось следующее...

Сон сморил Орри в одночасье, почти сразу после того, как разом подобревший после появления долгожданных гостей Ставрос отправил его на кухню - напиться чаю и закусить пирожками в компании тамошних андроидов.

Чай был настоян на местных травах и напоминал ему те настои, которыми Нолан отпаивал его после той его долгой болезни, да и потом, когда Орри просто случалось простыть в ночном Лесу. А иногда и просто так, чтобы мальчишке крепче спалось. Да и пирожки тоже пришлись Орри по вкусу. Начиненные настоянной на меду маковой кашицей, они показались ему чем-то вроде тех яств, что продают в Верхнем городе в магазинах “Сладкий мир”. Орри пожалел о том, что уже набил карманы той едой, которую подали Бэзилу и Элен за ужином. Но для пары-другой маковых пирожков в них место все-таки сыскалось.

Орри немного смущало то обстоятельство, что все три андроида (Кирак, Мурри и еще один, имени которого Орри не успел запомнить), “бескорыстно помогавшие” Ставросу в делах кулинарии и поддержания в “Зеленых чертях” чистоты и порядка, были ужасно “зажаты”. Они даже чаепитие свое было затеяли за отдельным довольно невзрачного вида столом, чтобы не стеснять навязанного им гостя. Но разговор у них с Орри завязался быстро - андроиды были чрезвычайно возбуждены, увидев артистов Стука. Из этих артистов половина были андроидами. Это будило в кухонных работниках полузапретные мысли о том, как далеко может пойти любой из них в “современном обществе”. От этого андроиды сделались веселее и разговорчивее. То один, то другой из них выскакивал прислужить в зал или в домики мотеля, куда стало перемещаться веселье, и быстро возвращался с чем-то интересным.

Впрочем, понятны, а следовательно, и интересны эти новости были только андроидам. Сам же Орри, у которого отчаянно слипались глаза, поддерживать разговор вскоре уже не мог, и ему так и не удалось уговорить никого из своих новых знакомцев угоститься ни этим чудным - специально для него заваренным - чаем, ни вкусной сдобой. Вместо этого Они глотали заваренный на молоке черный чай с солью, лавровым листом и маслом, а заедали эту жижу здоровенными ломтями белесого пресного сыра.

Впрочем, долго созерцать этот ужас Орри не пришлось - под оживленное бормотание андроидов и сами они, и их малоаппетитное съестное, и сама кухня поплыли перед его глазами. Голова Орри наполнилась приятной тяжестью, склонилась к поверхности стола и уютно устроилась на ней. А потом глубокий сон поглотил все вокруг. Только ощущение легкого успокоительного неудобства от притороченной к поясу фляжке Некоторое время удерживалось в его проворно погружающемся в мир снов сознании. Потом и его не стало.

Но именно это отсутствие маленького неудобства, мешавшего сперва ему заснуть, и заставило его проснуться. Как-то рывком, сразу...

“Да нет! - сказал себе Орри. - Это, конечно, очень плохо, что кто-то спер у меня фляжку с денежками Волыны, но твявко проснулся я не от этого... А от того, что какая-то дурацкая тварь пробежала по мне. Это плохо...”

Он резко сел на лежанке, сооруженной из ящиков с попкорном, и стал оглядываться вокруг.

“Если это та самая гостевая наверху, про которую говорил усатый грек, - сказал себе Орри, - где, по его греческому мнению, будет теплее, то тут я с ним не соглашусь, будь он хоть древний римлянин! Холод здесь собачий!”

Он поежился, кутаясь в коротковатую куртку.

Маленькую комнатушку, в которой он оказался, освещал только сочившийся из крохотного окошка под самыми стропилами свет Чистой Луны - благо было полнолуние, и она плыла в небе Большой Колонии во всей своей нетронутой красе. Но этой иллюминации было достаточно, чтобы понять, что разместили его далеко не в самой комфортабельной комнате “Зеленых чертей”. Стены были голые, синтепластовые. Впрочем, самих стен было почти не видно из-за громоздящихся вдоль них гор небрежно сваленных ящиков, кулей и канистр с этикетками настолько яркими, что, казалось, они светились в темноте. Потолок этого просторного чулана был смонтирован из ребристой металлокерамики. Это был даже не потолок, а просто внутренняя часть крыши - помещение-то было явно чердачное, нежилое...

“Что ж, насчет “наверху” усатый Коста не соврал, - умозаключил Орри. - Тут все сходится...”

Все пространство между самой крышей и стропилами было затянуто канатоподобной паутиной, сплетенной местными сумеречными псевдопауками - существами, мало располагающими к уединению с ними, как, впрочем, и их земными подобиями.

Но пауки и паутина были не самым неприятным, что поджидало Орри в этом закутке. Самое неприятное он увидел, когда глянул на пол, на который уже было опустил ноги. Там по пыльному, век не метенному цементу оживленно шныряли создания, хорошо знакомые жителям половины Обитаемых Миров, населенных выходцами с Земли. Собственно, эти создания тоже могли себя числить полноправными выходцами с Родины Человечества.

Крыс - а это именно они разбудили Орри своей активной деятельностью - Человечество прихватывало с собой во все свои великие странствия. И благодарные твари никогда не упускали случая убедительно доказать, что всюду, где может ужиться человек, крыса точно уживется с двойным комфортом!

Волны Первой и Второй - не слишком удачных - Экспансий землян в иные миры так и оставили иные из наименее гостеприимных землеподобных планет безлюдными, но крысиный писк с тех пор уже не утихал под небесами тех неуютных уголков Вселенной.

В каждом из них крысы отдавали свое многочисленное потомство в жертву беспощадному богу Естественного Отбора, и взамен тот наделял их род новыми могучими приспособительными возможностями. Крысы мельчали и крупнели, мутировали, становились хитрее или примитивнее, лишались хвостов и обзаводились дополнительными желудками. Даже переходили на травоядение. Но оставались крысами - мерзкими и вредоносными обитателями сумеречных подполий Мироздания.

Там же, где люди не бросили крыс в беде, те на вид изменились мало - так и остались торпедообразными сгустками энергичной, обросшей серой шерстью коварной плоти, от которой ничего хорошего ждать не приходилось. Что же до крыс Большой Колонии, то своим размером и злобностью натуры они явно превосходили средние по Обитаемому Космосу показатели для своего вида.

Орри мог в этом убедиться воочию. Даже при таком скудном освещении. Поняв, что на разорение им выставлен целый склад плохо упакованного съестного (а именно таковым и были набиты карманы Орри), проворные твари не стали долго с ним миндальничать. Одна из них уже расправлялась с добытым из бокового кармана куртки ломтем буженины, поглощая его, кажется, вместе с салфеткой, в которую тот был завернут. Пробуждение Орри немного обескуражило серых разбойниц, но чувствовалось, что не надолго.

От обиды и холода Орри чуть было не расплакался, но, решив, по здравом размышлении, что распускать нюни не время, да и старый Нолан никак не одобрил бы хныканье в такой ситуации, он занялся другим делом.

Он привел в порядок потревоженные серым ворьем карманы - карточка Алекса тоже испарилась - и запустил в возящихся на полу тварей тяжеленной банкой с чем-то тушеным или маринованным - благо в этих метательных снарядах недостатка в кладовке не было. Крысы с недовольным писком ретировались в укрытия, которых в этом лабиринте ящиков и кулей тоже хватало.

Расчистив себе дорогу к двери, Орри очень скоро убедился, что только понапрасну потревожил своих соседей по заточению - да-да, теперь он убедился, что его именно заточили!

* * *

Дверь кладовой, сбитая из прочных и тяжелых досок, была заперта снаружи. Подергав ее, Орри убедился, что, хотя дверь слегка раскачивалась на петлях и временами был виден чуть ли не сантиметровый зазор между ней и притолокой, раскрыться ей мешал пудовый замок, судя по всему висящий на вкрученных в крепкую древесину кольцах. Слышно было, как он тяжело брякался о доски, когда Орри с размаху налегал на створку. В щель между притолокой и створкой двери даже удалось просунуть пальцы, но толку от этого было мало. Орри мог нащупать массивную дужку замка и даже те кольца, в которые она была продета (тоже толстенные и массивные), но сделать с ними хоть что-нибудь было решительно невозможно.

Увидев, что сами по себе они вовсе не интересуют непрошеного гостя, крысы вновь начали выбираться на открытое пространство и, образовав вокруг Орри опасливый кружок, стали наблюдать за его потугами обрести свободу. К тому времени, когда мальчишка уже порядком обессилел, за места в партере уже дрались, а самые предприимчивые особи, похоже, начали заключать пари на предполагаемые результаты состязания между мальком и дверью. Но тут весь крысиный кайф поломал хрипловатый и недовольный голос, раздавшийся из-за тяжелых досок: “Ты, давай кончай свои фокусы, парень! Прищемишь себе пальцы, а мне после за тебя отдуваться! Отойди от двери, тебе говорят!”

Наверное, у приставленного сторожить Орри типа имелись все основания быть недовольным таким раскладом: там внизу пьянка в разгаре. Дружки веселятся в свое удовольствие, заводят себе подружек, а потом свеженародившимися парочками разойдутся встречать утро по пустующим домикам мотеля и трейлерам Стукова каравана... А он - трезвый как удод поутру - должен прозябать здесь под самой крышей проклятой халупы, не только без подружки, но даже без глотка виски! И все из-за дурацкого мальчишки, который за каким-то дьяволом так вдруг сдался шефу! И хоть бы этот шкет дрых, натрескавшись на кухне под завязку, - так нет! Не спится чертовой козявке! Ведь видно же, что с этакой дверюгой и четыре таких лба, как мастер Стук, за неделю не управятся. Без ключа-то... А ключик - вот он...

Тут сторож с некоторым самодовольством похлопал себя по карману. И вдруг понял, что в обмундировании его - довольно стандартном обмундировании “шестерки при бугре” - не хватало чего-то очень существенного. Ствола!

- Дяденька! - взмолился тем временем Орри. - А за что меня?! Ведь я же - ничего! Ведь я же - никому!...

Орри, кстати, действительно не понимал, как так получилось, что после залитого ночными дождями Леса, после Клятвы Огня и Ветра, после тепла и уюта этой странной норы - мотеля Косты Ставроса - он вдруг взял да и оказался взаперти, наедине с сумеречными тварями, под надзором типа, которому (судя по голосу и выговору) в Нижнем городе уже на втором - от силы на третьем повороте начисто срезали бы подметки. Его явно наказывали. Но вот за что? Неужели за Предсказание? Да ведь глупость же все это! Фантазии хакерские!

Хотя - какие у хакеров фантазии?

Хоть бы знать, что они напредсказывали там в этот раз... Орри много бы дал, чтобы за прошедшие сутки ему кто-нибудь толком рассказал, что в очередном Предсказании такого про него и про Нолана наговорили, что все кругом кинулись их ловить и убивать.

“Он оглянулся на крыс. Те уже снова набрались наглости” - заходили с флангов, дергая азартно принюхивающимися носами. Пришлось быстренько запустить заранее припасенной банкой засахаренных цукатов в самую обнаглевшую из его соседок по заточению.

В рядах противника случились паника и замешательство. Но в этот момент внимание Орри привлекло то, что происходило за тяжелыми дверьми его узилища - там, на свободе...

Там сторож еле слышно - почти шепотом - начал какой-то странный разговор с кем-то другим.

С кем?

Орри на всякий случай отскочил от двери, снова забрался на ящики с попкорном и замер, прислушиваясь. - Отдай! Отдай, говорю, сволочь! - убеждал кого-то сто-рож. - Отдай, а не то хуже будет!

Ответом на эти увещевания и угрозы было лишь какое-то Насмешливое, даже глумливое блекотание. Было оно совсем неразборчивым, но явно издевательским. Ко всему оно сопровождалось каким-то кудахтающим и побулькивающим похохатыванием и взвизгиванием.

Орри стало жутковато. Одно дело крысы - ну, цапнут там, ну, пусть даже совсем закусают... твари опасные, мерзкие, но все-таки свои, понятные... “Посюсторонние”, сказал бы Орри, если бы знал такое слово. И совсем другое - то, кудахтающее и клекочущее из темноты, с чем озверело ругался его сторож... Орри подобрал под себя ноги - не потому что боялся, что его за них схватят, а просто словно стараясь забраться под несуществующее одеяло. Была у него такая привычка, когда на ночь глядя вдруг вспоминалась ему какая-нибудь страшилка из тех, что любят гнать по Ти-Ви... Крысиную рать словно подменили. Сжавшись и, кажется, даже ощетинившись, серые твари подались по углам, и только глаза их противно сверкали теперь из темноты.

Шум за дверью все нарастал, а потом вдруг кудахтанье и похихикивание сменились дробным топотом словно бы детских ножек. Топот этот быстро истаял где-то вдали и внизу. Его почти сразу заглушил обрушившийся следом топот ножищ сторожа. Он покинул свой пост и стремительно грохотал вниз по невидимой лестнице, выкрикивая: “Стой! Верни ствол, ур-р-р-род!! Догоню - убью, с-с-сука!!!”

Затем наступила тишина. И Орри, и крысиная братия, затаив дыхание, прислушивались к тому, что творилось за тяжелыми створками двери.

Некоторое время там не творилось ничего. Только издалека доносились звуки затихающего по углам мотеля. Потом в шуршащей тишине прозвучали осторожные шаги. Кто-то тихо, стараясь не привлекать внимания, заступил на место пустившегося в погоню невесть за чем сторожа. Этот “кто-то” тихо приблизился к двери кладовки. Поскреб ее ногтями, кашлянул. Стал светить в щель галогеновым фонариком. Потом спросил чуть слышно: “Орри, ты спишь?”

Орри узнал этот голос. Хотя его обладатель никогда раньше не говорил с Орри шепотом, ошибиться было невозможно. Соскочить на пол бесшумно, не наступив при этом на хвост ни одной из серых разбойниц, оказалось делом несложным.

- Это ты, Кирак? - тоже как можно тише отозвался Орри.

- Да, я... Тебе надо уходить, малек... Бежать... Спрятаться... у тебя есть где спрятаться?

- Есть, - уверенно ответил Орри.

Объяснять, что уверенность эта проистекает только из веры в свою счастливую звезду, он не стал.

- Найду куда залезть, - заверил он Кирака. - Ты только отопри меня!

Кирак снаружи озадаченно засопел.

- Ты дверь... Дверь отопри скорее! - торопил его Орри. - Пока тип этот, что меня здесь взаперти держал, назад не вернулся!

Кирак засопел еще озадаченнее.

- Вот что... - зашептал он снова, теперь уже горячо, не заботясь о том, что кто-то может услышать его. - Не бойся. Он не вернется... Качок этот... Его, похоже, того... Черти зеленые с собой уволокли... Это точно... Это ж твои... Только... Только ключи ет кладовки у него остались... С собой утащил, гад...

- Тогда... - Орри сглотнул вдруг заполнившую рот слюну. - Тогда гони за моими друзьями... Бэзил... Или Элен... Каманера... Они помогут...

- Ага... Держи карман шире! Они ж тебя Стуку и продали! Ты что, не понял, что Коста специально велел тебя травяным отваром напоить? И с маком этим пирожки тебе подсунуть? Да чтоб дрых ты без задних ног и не мешал им свои делишки обделывать! Или ты Предсказания не знаешь?

Наступила тишина. Орри ведь действительно не знал Предсказания... И не мог поверить, что его новые друзья, поклявшиеся Огню и Ветру, могли обмануть его...

Не дождавшись ответа, Кирак снова озадаченно засопел.

- Это... Ты... - наконец родил он какую-то новую идею. - Ты посмотри... Там под крышей окошко... Ты оттуда сможешь спуститься. Там стена неровная... Окошко это... У него решетка на винтах держится или как?

Предприняв довольно рискованную экспедицию по наваленным до самых стропил ящикам, кулям и коробкам, запутавшись в светящейся паутине, Орри установил - на винтах!

- На больших? - тут же стал уточнять Кирак.

- Вот на таких! - показал ему в свете фонаря в щель Орри.

- Сейчас... Сейчас я... - торопливо запыхтел Кирак и растаял во тьме.

Только брошенный им фонарик озарял сумеречным светом грязный потолок чердака по ту сторону двери. Орри, не теряя времени даром, принялся сооружать себе насест, устроившись на котором он смог бы орудовать с головками винтов решетки на окошке, ведущем на свободу.

Тут Орри чуть было не свалился от испуга со своего насеста: где-то совсем близко кто-то вдруг заорал благим матом и, похоже, стал ломиться в оконную раму - ту, что по соседству. Орри вновь затаился, тревожно прислушиваясь к происходившему снаружи. Шум вскоре стих. Никому до него не было никакого дела. Видно, когда “У Зеленых чертей” веселились, то уж веселились вовсю. Орри осторожно спустился к двери и попытался хоть что-то рассмотреть сквозь щель между дверью и притолокой. Но в бликах света от фонарика кроме пыли и грязных стен ничего и никого не было видно.

Кирак не заставил себя долго ждать.

- Эй! - засипел он задыхающимся голосом. - Ты здесь? Держи отвертку...

С отверткой тоже получилось непросто - в щель она не пролезала, а когда пролезла, оказалось - не та. Нужна была простая, а не крестовая. Кирак смотался за инструментом еще раз и сурово наказал: “Железку потом наружу брось. Под окно. А то с утра разбираться начнут...”

- Слушай... - спросил Орри уходящего уже андроида. - А чего это ты... Ну, отпустить меня надумал отсюда? По Первому Закону?

Кирак тихо фыркнул.

- Ты что? - спросил он. - Не понял? Ведь по Предсказанию же...

И после этого растаял в темноте.

Орри задумчиво пощупал жало отвертки и, оставив на потом размышления и догадки, полез сражаться с ржавыми винтами, удерживающими решетку на узком подпотолочном окошке. Проклятые винты не поддавались - их вкрутили в раму, наверное, лет сто назад. Несколько раз Орри казалось, что все пропало, и только злорадное попискивание, доносившееся снизу, заставляло его налегать на отвертку изо всей силы. И труды его не пропали даром: винты один за другим нехотя, со скрипом покинули свои гнезда и брякнулись в темноту - на головы крысиному войску.

К тому моменту, когда вниз, вызвав бурю протестующего писка, грохнулась и сама решетка, Орри уже с ног до головы был в пыли и в потревоженной паутине. Она уже не мерцала, а довольно заметно светилась, устилая его плечи и рукава. Но ему было сейчас не до забот о чистоте своего наряда. Все оставшиеся у него силы он положил на то, чтобы протиснуться в дурацкое окошко. Пришлось еще вернуться за отверткой - он вспомнил, что подведет Кирака, если оставит это свидетельство его соучастия тем, кто бросится на поиски поутру. Отвертку он выбросил так, чтобы та не затерялась, а упала поближе к стене. Ему показалось, что вслед за глухим ударом, сопровождавшим ее падение, последовал чей-то сдавленный вскрик. Но это явно был не его сторож и не кто-нибудь из той братии, что устроила за ним охоту. Те уж не стали бы таиться и сдерживать вопли, получив инструментом по голове. Орри стиснул зубы и снова полез в окошко.

“Ты сможешь спуститься”, - сказал ему Кирак полчаса назад, сообщив о неровной стене. Большие оптимисты эти андроиды! Стена и впрямь изобиловала выступающими элементами - остатками карнизов, окнами и подоконниками, кирпичами, которым надоело сидеть на своем месте... Но все это мало способствовало безопасности спуска с высоты третьего этажа. Спуск этот напоминал скорее просто падение небольшого предмета с довольно опасной высоты, затрудняемое разного рода досадными препятствиями. На высоте трех-четырех метров препятствия эти кончились, и свободно грохнуться о землю мальчишке помешал только чей-то счастливо подвернувшийся загривок.

- О Аллах! - произнес его обладатель, поневоле с размаху становясь на четвереньки.

Орри оказался в положении всадника и - пришпорь он своего “скакуна” - тот, глядишь, понес бы его во всю прыть. Но малек не стал пользоваться этой экзотической возможностью, а скатился со своего спасителя и секунду-другую стоял примерно в таком же, как и тот, положении. Потом оба они выпрямились и уставились друг на друга.

Пострадавшим был молоденький, приятной наружности араб. Одежда его пребывала, мягко выражаясь, в беспорядке - рубаха лишь с одного боку была запихнута в штаны, а ноги босы. Он был явно перепуган.

Орри попытался пробормотать что-то вроде извинении, но от испуга при падении он почти утратил способность к членораздельной речи. Так что ему оставалось только неопределенно мычать и светиться - клятая паутина пристала к его одежде намертво.

Это произвело на юного араба неизгладимое впечатление: глаза его - и без того перепуганно вытаращенные - окончательно вылезли из орбит, а ноги подогнулись, не желая слушаться своего хозяина.

- Шайтан! - горестно вскрикнул он, скорее констатируя непреложный факт явления нечистого, чем желая обругать свалившегося ему на голову незнакомца. - Снова Шайтан! Это ночь Шайтана, мамой клянусь!

Придя к этому малоутешительному выводу, парень наконец сумел-таки повернуться на непослушных ногах и припустил куда-то в сторону шоссе.

Орри не стал вникать в детали странной встречи и тоже поспешил убраться подобру-поздорову - в сторону Сонного озера. Туда, где должен был находиться Ключ под Камнем.

Лужайка на заднем дворе “Зеленых чертей” опустела на минуту-другую. Потом из-за угла здания, не торопясь, вышел Кирак, подобрал валяющуюся на траве отвертку и с нею ушел восвояси.

* * *

Много позже, когда утро уже воцарилось над лесами и долами, взявшими Нью-Чепель в кольцо, на поляне этой все еще продолжали выяснять отношения мастер Стук, хмурый Ставрос, их присные и неразлучные Бэзил Кац и Элен Ка-манера. Чуть поодаль, уныло приткнувшись к объездной дорожке, стояли два покалеченных кара, с трудом сумевших доставить своих разъяренных хозяев обратно к гостеприимному обиталищу зеленых исчадий ада.

- Объясни мне одно, - допытывался Стук у понуро уставившегося в землю качка. - Как ты, пьяная скотина...

- Не очень пьяная, - уточнил качок. - Вы, мастер, и глотка мне не дали сделать, а сразу отправили сторожить этого придурошного малька...

- Вот именно! - навис над ним содержатель Подземных Театров. - Тебя отправили сто-ро-жить хорошо запертого мальчишку. Который к тому же спал как сурок! Сто-ро-жить! А не шляться по болотам! Хорошо, что андроиды Косты вас сами там отыскали! А то куковали бы вы оба на Той кочке до Второго Пришествия! За каким чертом тебя туда понесло?

- За зеленым! - уверенно ответил качок. - Он, мастер, был весь из себя такой зеленый и светился немного...

- Сейчас ты, сволочь, станешь весь из себя зеленый! - пообещал ему мастер. - И...

- Нет, шеф! Он не врет! - горячо заступился за бедолагу молчавший до сих пор парень, поименованный Али - тонкий, черноглазый и смуглый.

Он опасливо глянул на Каманеру. Та с демонстративной рассеянностью рассматривала лазоревый небосвод над головой. Парень сглотнул слюну и продолжил:

- В гостинице, действительно... того...

- Что “того”?! - надвинулся на него резко помрачневший Коста. - Что в моей гостинице - “того”?

- Н-нечисто здесь... - преодолевая природную робость, настаивал на своем Али. - Черти тут водятся, я сам в-видел... И - и... и о-оборот...

- И кто еще? - скосилась на него, заломив левую бровь, Каманера.

- И-и... И - так... Разное... - поспешно оборвал сам себя юный Али, стараясь не встречаться взглядом с кошачьими, зелеными и непроницаемыми глазами Элен. - Я сам... Сам на черта налетел, на зеленого и светящегося... Когда бежал по коридору!

- А за каким дьяволом тебе надо было бегать по моим коридорам? - продолжал наседать на него Коста. - От кого ты убегал, спрашивается?

Али машинально схватился рукой за горло. Над широким воротом его рубахи виднелись два маленьких пятнышка. Ссадинки. Или укусы.

- Да так... Было от кого... - ответил он уклончиво. - В вашей гостинице, знаете, есть от кого убегать, господин Став-рос...

- Ну и что он тебе сделал, черт этот? - перебил и его и готового уже взорваться Косту мастер Стук. - Отчего тебя на болота понесло? Следом за дурнем этим? - он кивнул на качка.

- Он... Он пугал меня... - стал объяснять Али. - У него еще наган был... Здоровый такой револьвер...

- Это мой! - запальчиво воскликнул качок. - Эта сволочь утянула у меня ствол!

- Удивительно, как у тебя не утянули твои мужские причиндалы! - взорвался мастер. - Где она у тебя была - твоя пушка? Как всегда валялась на подоконнике?

- Шеф! Я только на секунду положил ствол рядом, когда раскуривал си...

- За каким хреном ты его вообще вертел в руках, дубина? Чтобы его у тебя отнял первый попавшийся ряженый придурок? Или ты от сонного малька отстреливаться собирался? Тебе вообще оружие в руки давать можно только под наркозом. Иначе непременно или подаришь пушку первому встречному, или умудришься выпалить сам себе в задницу, как на прошлое Рождество...

- То был не ряженый, мастер... Вы бы сами побывали на моем месте, ей-богу, тоже растерялись бы...

- Это точно, - подтвердил Али. - Это был самый настоящий черт... И я от него выскочил в окно. Я даже забыл, что это чердачный этаж, и чуть не свернул себе шею... И только я начал приходить в себя, как он свалился мне прямо на спину... Я еле успел унести ноги... А потом я услышал, как он кричит там, на Болотах... И решил, что надо помочь...

- Если на тебя и прыгнул черт, - задумчиво пробормотал качок, - то уже не мой. Другой...

- Да, - согласился Али. - Этот был без нагана... Он сначала швырнул мне на голову такую...

Он показал руками нечто, что должно было означать отвертку, неосмотрительно брошенную Орри в окно перед спу-ском.

- Я своего до самых Болот гонял, - не без гордости продолжил качок. - Если бы не проклятая трясина...

- Чтоб ты в ней утоп! - зло оборвал его мастер Стук. - Ты скажи мне, как мальку-то удалось из кладовой вылезти?!

- Так это ясно, - вмешался в разговор поостывший Ставрос. - Гаденыш винты скрутил на решетке. Там окно вроде вентиляционного - видите? На нем была решетка присобачена...

- Соплями, Коста, она у тебя присобачена была! - определил основную конструктивную особенность обсуждаемого приспособления босс шоу-бизнеса. - В общем, так: Буч, - он с презрением глянул на качка, - с Али, видно, квасили всю ночь. И квасили основательно, коли до зеленых чертей допились. Да и без марафета дело не обошлось, раз обоих на болота потом занесло... А малек тем временем прочухался, что к чему допетрил - не дурной, видно, - вам, задницы вы ишачьи, решеточку и своротил. Может, у него в кармане инструмент какой нашелся. Плохо мы обыскали его...

- Да у него в карманах какой только жратвы не напихано было! - развел руками Ставрос. - Я как руку сунул, так и влез...

Во что именно влез Коста, сунувшись в карман Орри, мастер Стук слушать не стал. Он с грозным видом повернулся к двум своим новым служащим.

- Ну что ж, - задумчиво сказал он, разглядывая залепленную репарирующим гелем физиономию Бэзила. - За руку вас ухватить не удалось, братцы мои...

Он закрутил бороду на три оборота вокруг ладони:

- Что и говорить, сплоховали мои ребята... Качку Бучу достался еще один многообещающий взгляд шефа.

- Однако и то, что не вы это все подстроили, - тоже не факт... Так что вот как поступим... Раз уж вы подрядились у меня денежки зарабатывать...

- Э-э, нет! - резко оборвала его Элен. - Мой, с позволения сказать, партнер действовал без моего согласия! И страшно продешевил! Я не...

- Ваши разногласия... - густым басом протрубил Стук и навернул бороду на ладонь еще одним оборотом, - разрешайте сами. Друг с другом. Но денежки вы будете получать только за то, что возьмете сейчас ноги в руки и кинетесь искать вашего подопечного. Немедленно! Сразу! Аванс уже у вас на руках!

- Требую удвоить!

Каманера уперла руки в крутые бока:

- Или я не двинусь с места! И он тоже!

Она пригвоздила Бэзила к месту одним только взглядом.

Некоторое время они словно играли с мастером в гляделки. И верх взяла Каманера. Стук вытянул из заднего кармана бумажник, из него - электронную кредитку и потыкал немного кривым ногтем в ее сенсорную “плешь”. Потом небрежно протянул карточку Элен.

- Черт с вами, мисс! Но если вы не найдете мальчишку за три дня...

Он не окончил своей угрозы и повернулся к Бучу и Али.

- А вы какого черта раззявили рты?! По местам! Живо!

Обоих провинившихся как ветром сдуло. Владелец Подземных Театров опустил тяжелую руку на плечо старого друга Косты, и оба они в горестном молчании побрели к зданию “Зеленых чертей”.

Оставшись наедине, партнеры по Клятве Огня и Ветра некоторое время без особой симпатии смотрели друг на друга. Потом Бэзил вздохнул:

- Хотел бы я знать, где сейчас находится чертов мальчишка...

- Где бы он ни находился, - пожала плечами Элен, - он уже далеко отсюда.

В этом она ошибалась. И неудивительно, она ведь ничего не знала о многих событиях этой ночи. Все они начались и закончились еще тогда, когда в небе над Большой Колонией светили звезды.

* * *

Звезды все еще светили в небе над Лесом звеннов и над Сонным озером, когда Орри добрался наконец до неприметного плоского камня, из-под которого вытекал незаметный ручеек, почти сразу же сливавшийся с другим ручьем - побольше, - ну а тот уж впадал в само озеро, намыв в месте своего впадения небольшую отмель. На этой отмели, закатав штанины и зайдя по колени в ледяную воду, Орри и привел в порядок себя и свою одежку. Умывшись и отряхнувшись, он снова стал ощущать себя самим собой, словно и не было вовсе странного ночного приключения.

Он поглядел на небо. Надо было торопиться.

Нет, небо еще не было освещено утренней зарей. Но легкие облака уже были утренними - весенними. И ветер из пронизывающего, ледяного ветра ночной зимы становился просто прохладным ветром утра.

Перевернуть Камень было задачей нелегкой, но все-таки выполнимой. По счастью, в Лесу нашелся подходящий крепкий сук, который Орри использовал как рычаг, и валун хороший попался, чтобы использовать его для упора. На нижней стороне Камня, действительно, были выбиты буквы. Так, словно он когда-то служил частью фасада или мемориальной плиты. Чистая Луна еще не ушла с неба, и Орри, стоя над Камнем на коленях, легко прочитал слово:

РОБАТУМ.

“Робатум”, - повторил он про себя. Потом еще раз и еще - “Робатум, робатум, робатум...”

Убедившись, что слово запомнилось крепко, он наклонился к Ключу, зачерпнул полную пригоршню воды и выпил - всю до капли. Странная это была вода - легкая и будто пронизанная каким-то внутренним теплом. Она не оставила во рту ни малейшего привкуса, будто он и не пил ее, эту воду. Напиться вдосталь необычной воды было трудно - Орри глотал ее пригоршню за пригоршней и так и не ощущал, что утолил жажду. А потом по телу его разлилось странное тепло, и он понял: “Все! Теперь хватит...”

Он привалил камень на место - снова надписью вниз - и медленно, уже с трудом переставляя тяжелеющие с каждой секундой ноги, поплелся вверх по берегу искать в чаще Потайную хижину.

* * *

Уже совсем недалеко - в двух-трех десятках шагов от хижины - усталость и какое-то блаженное, теплое безразличие ко всему, наполнившее его, чуть не взяли над ним верх, и, только собрав всю свою волю в кулак, Орри смог дотащиться до дверей.

И вот там-то сон с него как ветром сдуло!

В хижине побывали гости. И гости - чужие. Контрольки зацепленные за притолоку двери ветки и натянутая у порога незаметная ниточка - были не на месте. Да и сама дверь была прикрыта плоховато.

Орри напрягся, словно сделался ростом меньше, и - готовясь при первом же признаке опасности дать стрекача - осторожно приблизился к бревенчатой стене убежища и заглянул в окошко. В хижине кто-то был! И мало того, что был, но еще и спал, безмятежно похрапывая и причмокивая во сне! Спал прямо на той лежанке, где, бывало, спал сам Нолан. Другую лежанку - ту, что была прямо под окошком - разглядеть не удавалось. Для этого нужно было слишком уж сильно вывернуть шею. Но, судя по еле слышным звукам, на ней тоже кто-то расположился. Они были странно знакомы Орри, эти звуки...

Он присел под окном на корточки и задумался. В эту ночь с ним приключилось много странного. Но то, что он обнаружил сейчас, было самым странным. Орри тяжело вздохнул. Делать нечего, надо действовать - так или иначе.

Орри чуть слышно свистнул своим условным свистом.

В ответ послышалось короткое, встревоженное тявканье, сразу сменившееся полным надежды преданным поскулива-нием. Что-то тяжелое шлепнулось на пол хижины и принялось передвигаться, стуча когтями по дереву и посапывая. Тут же храп спящего на лежанке Нолана типа резко оборвался, и недовольный молодой, чуть хрипловатый со сна голос окликнул источник стука и сопения:

- Ты куда, дурачок?! Лежи! Лежи! Тебе лежать надо!...

Но Брендик - это был именно он - и не подумал слушаться этих приказаний, а уже отворил ударом носа дверь хижины и, прихрамывая, устремился навстречу Орри. Следом за ним из двери высунулась лохматая голова, пытающаяся продрать свои страшно заспанные глаза, и спросила Орри:

- Ты кто?!

- А ты кто?! - не дал сбить себя с толку Орри. - Что случилось с Брендиком?

Последний вопрос был не лишним. Пес явно побывал в переделке: его передняя лапа была неумело перевязана чем-то вроде шарфика, разукрашенного пятнами крови. Одно из ушей не торчало вверх радостным флажком, а поникло, видимо тоже пострадав в неизвестной Орри схватке.

- Это полиция... - грустно объяснил обладатель лохматой головы, появляясь на свет божий уже целиком.

Был он высок, худощав, немного нескладен. Совсем недавно он был, наверное, еще подростком. А теперь находился в том возрасте, когда к нему уже больше подходило неопределенное - “молодой человек”. Физиономия его Орри понравилась, хотя и озадачила какой-то просветленной отрешенностью.

- Они вообще озверели, - объяснил незнакомец. - Стреляют во все, что движется - глупые, несчастные люди...

- Сволочи они! Гады, а никакие не несчастные! - зло возразил Орри, полностью переключившийся на неумелое врачевание своего четвероногого друга. Пес вздрагивал, поскуливал, но, видно, до конца доверял неуклюжему лекарю.

- Какие же гады! - никак не мог успокоиться Орри. - А чего их принесло сюда в Лес? Делать им, что ли, нечего было, кроме как по лесам животных калечить?

- Это все из-за меня... - вздохнул лохматый тип. - Собственно, это меня они искали... А ваша собака меня спасла... Она дралась, как лев...

- Брендик кому хочешь козью морду устроит! - заверил собеседника Орри, не без гордости рассматривая переделанную им на свой манер повязку на лапе героической псины. - А чего тебя копы ищут?

И снова повторил свой вопрос - так и оставшийся без ответа.

- И кто ты такой?

Незнакомец скроил ироническую мину: “Я поэт, - сообщил он. - Зовуся Цветик. От меня вам всем приветик!” И снова тяжело вздохнул.

- Нет, серьёзно, - пояснил он. - Я действительно поэт. Только зовусь не Цветик, конечно, а Бирим. Просто Бирим. Вполне возможно, что ты когда-нибудь читал мои стихи. Или слышал... Будем же знакомы.

Судя по всему, назвавшийся Биримом тип высоко ценил свой поэтический дар. Скорее всего, даже немного преувеличивал его значение. Но насчет того, что Орри мог слышать его стихи, он не ошибся. Только вот Орри за обилием приключившихся событий не припомнил, что там декламировала Каманера, глядя на Чистую Луну.

- Раз тебя зовут Бирим, - с самым серьезным выражением лица заявил Орри, - то от нас тебе “Тирлим”! А меня зовут Оруэлл Нолан. Можно просто Орри... Имя у тебя какое-то... Андроид ское...

Слово “Тирлим” заставило лицо Бирима - этакое тщательно вылепленное, с тонкими чертами лицо - нервно дернуться. От какого-то неприятного воспоминания, надо полагать.

- А я и есть андроид, - ответил он. Тон его сразу стал натянутым.

- А тебе что - не нравятся андроиды, малек?

- Да нет... - пожал плечами Орри. - Дразниться не буду. Среди андроидов тоже много хороших людей...

Это вызвало у Бирима приступ саркастического смеха.

- Это надо записать! Еще тот афоризм! Только такой вот малек, как ты, и может брякнуть, что среди андроидов есть люди! Да еще хорошие. Притом много... Нет, это просится на бумагу...

- Слушай, ты, писатель, - обиженно насупился Орри. - Пошли в хижину. А то так нас отовсюду и видно, и слышно. А это нехорошо. Тебя вон полиция ищет. И меня тоже - кое-кто...

Он попробовал подхватить Брендика на руки, но тот оказался слишком для него тяжел. Тогда на помощь пришел Бирим. Брендик, который сроду не подпускал к себе чужих, неожиданно смиренно позволил взять себя на руки, из чего Орри умозаключил, что, наверное, есть в Бириме что-то, что расположило пса к нему. И насколько он знал Бренди - а знали они друг друга ровно столько, сколько Орри помнил себя, - это “что-то” не могло оказаться плохим.

- Ты не подумай чего, - бросил он на ходу Бириму. - Просто странно... Первый раз вижу такого молодого андроида. Ведь их... вас - больше не делают...

Бирим, который уже стоял в дверях, повернулся к нему, и градус иронии на его физиономии поднялся до высшей отметки.

- Не верь этим сказкам, малек! Сейчас в Бэ-Ка андроидов делают больше, чем при Империи. И никто, никому, ничего... Это, дружок, такой выгодный бизнес, что никакими законами никакая Сеть его не остановит... А я к тому же - андроид специализированный. Изготовлен по особому заказу мастера Стука... Наделен поэтическим талантом и артистической душою... Ни более, ни менее. Теперь мастер будет за мной гоняться по всей Колонии, пока не поймает. Или пока не убедится, что ловить уже некого. Боюсь, что этот час наступит уже вскоре... Я...

Бирим попытался сориентироваться в темноте внутреннего пространства хижины, но только с помощью Орри избежал неудачной посадки мимо лежанки.

- Я не сдамся им живым!... - твердо закончил он.

В голосе его прозвучал вызов, словно он ожидал, что Орри немедленно начнет уговаривать его отдаться в руки властей и неведомого мастера.

Но Орри вместо этого молча стал пихать ему в руки - одно за другим - всяческие яства, спасенные от крысиной потравы в многочисленных карманах его уже изрядно перемазанной куртки.

- На вот ешь, - предложил он. - Ты, наверное, с утра не ел - раз в бегах...

Спрашивать Орри о происхождении его съестных припасов Бирим не стал. И медлить с их уничтожением тоже. Некоторое время в хижине слышны были только звуки, сопровождающие процесс интенсивного поглощения пищи. Убедившись, что с этим все в порядке, Орри задал вполне достойный малька, смыслящего кое-что в жизни, вопрос:

- А как этот твой мастер сумел напустить на тебя копов? Ведь ты... Ведь андроидов запрещено держать в собственности. Вы ведь - свободный народ...

Брендик тяжело соскользнул с колен Бирима и переправился в изножье лежанки, на которой устроился его хозяин. Виновато свернулся там в темноте.

- Свободный народ, говоришь? - все с тем же вызовом в голосе спросил Бирим. - И где же ты, скажи мне на милость, видел свободного андроида? Такого, которому не приходилось бы всю жизнь ишачить на людей?

Орри подумал немного и возразил - опять-таки резонно:

- Так ведь и людям всю жизнь приходится ишачить. На других людей... По крайней мере, всем, кого я знаю... Бирим возмущенно фыркнул, но призадумался:

- Нет. Я не про то... Я не про то, что просто ишачить... Но... Ведь вы - люди - можете выбирать... На кого вам работать, где вам жить... Выбираете, кто вами будет править... А заодно - и нами... И у вас нет Ка-И...

Да, это точно, у людей их “программой” не был предусмотрен Ка-И - Категорический Императив - потребность в служении роду людскому. По крайней мере, у многих из них. Даже такому мальку, как Орри, это было понятно. В знак согласия он тяжело вздохнул.

Вода Ключа под Камнем начинала оказывать на него свое действие - слова и мысли уже начали путаться у Орри в голове, и он поторопился спросить:

- Ладно; так как же все-таки получилось, что копы гонятся за тобой? -

- Атак, что я - нарушитель Первого Закона. Таким сказали.

- Ты что, кого-то прикончил? - с явным недоверием спросил Орри. - Он уже понял, что Бирим - из тех, кто неспособен Убить даже муху по ошибке. Непреднамеренно. Но вопрос все-таки задал - чтоб Бирим испугался и перестал наконец рассуждать вокруг да около.

Это ему удалось.

- Ну вот, так сразу и прикончил! - раздраженно фыркнул из темноты Бирим. - Никого я не прикончил! Я присвоил - понимаешь - присвоил собственность мастера Стука. И тем нанес вред человеку. Первый Закон можно нарушить по-всякому...

- Ты чего - деньги у него спер? - удивился Орри. - Ведь андроиды же не воруют...

В темноте послышалось угрюмое сопение Бирима.

- По-твоему, спереть можно только деньги? Или какие-нибудь там бриллианты? Смешной ты, малек! Мастер заявил прокурору, что я присвоил его ин-тел-лек-ту-аль-ну-ю собственность! Понял что-нибудь? Интеллектуальную! Ты хоть слово такое слышал? Ин-тел-лек-ту-аль-ный?

Теперь угрюмо засопел Орри:

- Слышал, не дурной... Интеллектуальный - это когда в компьютере... В общем, когда не на самом деле... Бирим фыркнул:

- Когда не на самом деле и в компьютере, это - виртуальный! А интеллектуальный - это когда в голове...

- А из головы разве что-нибудь украсть можно? - озадачился Орри. - И что - после того, как ты из головы у мастера чего-то там такое вытащил, он совсем дураком сделался?

- Дураком с тобой можно сделаться... - вздохнул Бирим. - Ничего к тому же из головы не вытаскивая. А только внимательно слушая. Интеллектуальная собственность, малек, это то, что ты создаешь с помощью интеллекта. Ума то есть. Стихи, например.

- А стихи - это что? Собственность? - в очередной раз удивился Орри. - Их же каждый может...

- Каждый может!...

Бирим даже поперхнулся от возмущения:

- Да ты хоть знаешь, что такое стихи, малек?..

- Конечно, знаю, - уверенно отозвался Орри. - Стихи - это рэп такой, рифмованный.

Некоторое время Бирим убито молчал. Потом спросил за-думчиво:

- Ладно, ну а рэп тогда - это что такое?

- Н-ну... - задумчиво протянул Орри.

Вообще-то он хотел сказать, что “рэп - это когда ерунду всякую молотят под музыку и получается забавно так...”, но воздержался. Он уже понял, что собеседник его на стихах сдвинутый. Поэтом называется. А поэты как раз стихи и сочиняют. И может быть, даже рэп. Хотя для рэпа, конечно, у них кишка тонка... Это не всякий может. Но Бирим этот воображает, наверное, что и такое потянет... Воображала он, чувствуется, тот еще...

- Н-ну... - он наконец сформулировал свою мысль так, чтобы не обидеть гостя-собеседника, вспомнив фразу, вычитанную из школьного учебника словесности, открытого им пару раз в жизни, - это ритмическая декламация... Которая... которая...

- Чудак ты! - решительно определил Бирим. - Рэп - это...

И затараторил быстро-быстро, сливая слова и аккомпанируя сам ртом, носом и, кажется, еще ушами, прищелкивая при этом пальцами и языком:

“Рэп - это сумбурсловиясностьмысли! Рэп! Это тормозшизыигаздлякайфовогооттяга И по Понедельникам он летает над заливом как стая птиц, Накурившихся умныхкниг. Но непонявшихвнихнифига А По пятницам рэпбродит позаблудшим душам каккарманник По

Заброшенным переулкам И ищет лишний грошчтобыуйти В мир, гденетничйгокромемикрофонанабитогокрутой Че-Пухою И! Находит его В твоей кепке, что бросил к ногам Чтоб не мешалатебетараторить твой рэп-на-углу! Дзинь! Рэп, это надежный доход! Рэп он надежен как смерть И! Рэп так же важен, как жизнь. Но! Безжизни еще можно Прожить, а без рэпа - фиг! Рэп, это царство без...

Тут Странная вода и усталость окончательно сделали свое дело, и Орри почувствовал, что медленно, но верно уплывает куда-то далеко. Совсем в иные места, чем здесь. Но он все-таки успел вспомнить главное.

“Надо читать заклинание, - подсказал ему из глубины памяти голос Нолана. - Ты помнишь Слово на Камне?”

Конечно, Орри помнил Слово: РОБАТУМ.

И он помнил, что произносить его надо не как обычно, а от конца к началу.

Задом наперед.

Он так и сделал. Закрыл глаза и, уплывая в сумеречные миры сна, стал повторять: “Мутабор! Мутабор! Мутабор!”

Часть вторая. ПЛУТОВСТВО

Глава 5. КУКЛЫ СУДЬБЫ

Мохо смотрел на Кима с величайшей подозрительностью.

- Вы так близко к сердцу принимаете судьбу этого мальчугана. Хотите непременно найти его сейчас. Только вот - почему? Нам с Алексом очень хотелось бы знать имя вашего нанимателя, господин Агент... Конечно, у вас неплохая репутация среди честных людей, и все такое... Но... Кто мог вас нанять для того, чтобы присматривать за Орри? Нолан? Да Скрипач в жизни не стал бы связываться с такими вещами, как сыскные агентства. У него и денег-то свободных не было, чтобы нанимать Агента. Я или Алекс еще могли бы скинуться и заплатить вам, чтобы вы не дали парнишке пропасть. Так ведь не мы же все-таки к вам обратились. Тогда - кто?

Ким ожесточенно потер левую ноздрю:

- Послушайте, господин краснодеревщик... Вот скажите мне - если вы бы получили заказ от какого-то господина, который убедительно попросил бы не сообщать его имени никому из тех, кто к вам с таким вопросом обратится... Ну не беря в расчет налоговое ведомство...

Тут оба они улыбнулись друг другу. Чуть-чуть понимающе.

- Вы бы ответили на этот пустяковый вопрос, ну... Ну, скажем, тому же господину Тризу? Ведь, как я понимаю, он ваш довольно близкий друг...

Мохо криво улыбнулся:

- Понимаете, господин Агент... Мы с господином Тризом слишком давно знаем друг друга... И мы давно знаем, какие вопросы можем задавать друг другу, а от каких лучше воздержаться...

- Так вот, господин Мохо, поймите, что если у меня и есть какая-то, как вы говорите, “репутация среди честных людей”, так это - среди всего прочего - потому, что я никогда не нарушал своих контрактных обязательств. И никогда не выдавал своих нанимателей. Если это было предусмотрено нашей с ними договоренностью. Это все, что я могу ответить на ваш вопрос. Если угодно, я продолжу поиски Оруэлла Но-лана уже вполне самостоятельно. Но нарушить свои обязательства перед нанимателями - без их на то согласия - я не имею ни права, ни возможности... Так что - повторяю уже не первый раз - или мы будем друг другу помогать, или, наоборот, путаться друг у друга под ногами. Это вопрос взаимного доверия. Целиком и полностью.

Опять наступило молчание.

- Ладно, - бросил наконец Алекс, поднимаясь с пня, на котором пережидал, пока прекратятся пререкания между Агентом и совладельцем “Мастерских”. - Копы смылись и, похоже, надолго. Надо поторопиться к Ключу. Не приведи господи, если с Орри что приключилось. Там от этих идиотов и пулю шальную словить недолго было...

- Нет, - убежденно возразил Клавдий, тоже поднимаясь на ноги (он устроился на подножке кабины своего фургончика). - Не должно. Иначе как же с Предсказанием?..

- Да вот все так же! - раздраженно бросил Триз и, не оборачиваясь, затопал по тропинке вниз к озеру. - Предсказание - оно не бронежилет. И не скорая помощь... И вообще непонятно, что здесь творится... Если такой оравой андроида ловят, то, может, у андроида этого совсем шарики за ролики зашли... И что будет, если они с Орри наткнутся друг на друга? А?

Мохо молча нырнул в кабину и появился оттуда с грозного вида обрезом в одной руке и с не менее грозным тесаком - в другой.

- Эй! - окликнул он Алекса, который уже вознамерился двинуться в глубь таинственно зеленеющей сейвы. - Возьми! Он протянул тесак Алексу:

- Пустяк, но, глядишь, и сгодится. Потом вопросительно воззрился на Кима. Тот нехотя достал из кармана свой газовик и повертел им в воздухе.

Алекс прикинул тесак в руке на вес, поморщившись, глянул на газовый пистолет Агента.

- Жидковато, - заметил он. - А вашей пукалкой, господин Яснов, только лохов пугать. Газами здешний народ не возьмешь - разве только кишечными...

Он повернулся спиной к бестолковым партнерам и решительно шагнул в сейву. Ким пожал плечами и спрятал газовик на место.

- В конце концов, - буркнул вслед ему Мохо, - должен же мальчишка нам хоть знак какой-то оставить. Ну, ты знаешь, как договорено... - Он досадливо крякнул и, засопев, устремился следом за Алексом по тропинке вниз.

Совсем недавно ее и различить-то трудно было в густой траве - тропинку эту. Но теперь, когда по ней протопала дюжина полицейских дуболомов, она могла сойти за небольшую грунтовку. На секунду Алекс задержался и, разглядывая что-то впереди, бросил через плечо Киму:

- Вы присоединяйтесь к нам, мастер... Не слушайте старого дурака Клаву. Я так думаю, что если с вами что и не так, господин Агент, так все равно лучше будет, если вы при нас пока побудете. Под присмотром, так сказать... Ну а то, что у вас от нас секреты, так мы не в обиде... Мы ж вам тоже кой-чего рассказывать не торопимся...

- Кое-что могли бы уже и не секретить, - сварливо заметил Ким, с трудом поспевая за привычными к здешним местам Клавдием и Алексом. - По-моему, я один во всей Большой Колонии не знаю, что там сказано в этом вашем Великом Предсказании Хакеров...

- Нет, - вполне серьезно отозвался Алекс. - Есть еще один, по крайней мере, кто этого не знает. Не должен.

- И кто же это? - осведомился Ким, удачно избегая возможности проватиться в нору, смахивающую на кротовую.

- Тот, про кого в Предсказании сказано, - объяснил ему Триз. - Сам Орри Нолан.

* * *

- Так, значит, стихи сочинял ты? - добивался Орри у Бирима, карабкаясь вслед за ним по крутому склону вверх ко Второму шоссе, тому, что вело к Космотерминалу. Присутствие у него на плечах увечного Брендика не слишком облегчало его задачу.

- Да, - угрюмо втолковывал ему Бирим. - И стихи и баллады и оды и сонеты и еще фиг знает что. А мастер все это оформлял как свою интеллектуальную собственность... А теперь получилось так, что я только и могу прокормиться тем, что эти самые песни и баллады буду прохожим исполнять - на большой дороге. Пока до своих друзей не доберусь. И получается, что я присвоил интеллектуальную собственность мастера Стука в корыстных целях...

- Так ты же не за деньги ведь... - недоуменно возразил ему Орри. - Ты за кусок хлеба...

- Здесь так получается...

Бирим остановился, отирая пот со своего очень правильно исполненного природой лица.

- В общем, не каждый же встречный-поперечный носит за пазухой котлету... Или пирожок. Как ты вот... А вот мелочишка - она почти у всякого в кармане водится. Ну или кредитка разовая, полудохлая - знаешь, из тех, что на предъявителя, - на которой уже только пара грошиков и осталась... Ну вот и кидают...

Бирим похлопал себя по карманам. В карманах звякнуло.

- Это уже вроде как нарушение получается, - неодобрительно заметил Орри.

Конечно, он кривил душой - ему и самому случалось с оглядкой кинуть мелкую монетку на покупку леденцов какому-нибудь андроиду. Те часто подрабатывали на людных углах демонстрацией фокусов или своих вокальных, а то и других каких способностей. Никто такое за нарушение в Нью-Чепеле не считал - даже самые закоренелые сегрегаты. Потому что и сегрегаты, в конце концов, тоже люди. По крайней мере, папаша Нолан так часто про них говорил.

- А это как посмотреть, - хмуро возразил Бирим. - Денежные операции для андроидов запрещены. Но держать в руках деньги им никто не запрещал. И если кому-то вздумалось послать андроида к своему приятелю - занести тому старый должок, например, так разве это будет денежная операция? И если народ сдает мне деньги на хранение, чтобы я их потом отдал - по их же поручению, заметь - кому-то, кто просто из благодарности...

- Ага, просто из благодарности нальет тебе тарелку супа, пустит на ночлег или подвезет до соседнего городка... Нашел дурака - верить, что это не операция с деньгами!

Орри презрительно фыркнул:

- В том-то и дело, малек, что все зависит от точки зрения... Можно на эти вещи посмотреть так, а можно иначе...

- И копы в этот раз взяли и посмотрели как раз иначе...

- Они посмотрели так, как им велели смотреть денежки мастера Стука...

Некоторое время Орри молча сопел, преодолевая крутизну склона. Бирим сжалился над мальком: присел на подходящую корягу и жестом пригласил Орри устроиться рядом. Брендик облегченно вздохнул, прильнув к свежей травке. Орри вытащил из кармана свой последний уцелевший трофей вчерашнего пиршества - шоколадный батончик, содрал с него упаковку и поделился лакомством со своим четвероногим другом. Легкий ветерок унес цветастый станиолевый пакетик к кустам и на них оставил.

- Не пойму я, - буркнул Орри, слегка отдышавшись. - Стихи-то твои такие деньги стоят, что ли, что Стук этот на тебя всех собак спустил? Или ты как-то еще его достал?

- Хе-хе... - горестно вздохнул Бирим. - Стихи никем не признанного поэта стоят по два гроша за килограмм. А килограмм чистой бумаги стоит все четыре... Вся эта затея с украденной интеллектуальной собственностью только затем ему и нужна, чтобы меня снова поймать. Мастер никак не может разрешить мне гулять на свободе...

- Так все-таки... Почему же это? - удивленно наморщил лоб Орри.

- Да потому, - упавшим голосом объяснил Бирим, - что я - вещественное доказательство... Только и всего.

* * *

А в это время на противоположном краю Леса - на том, что выходил к Пригородному шоссе - происходили веши, которые, без всякого сомнения, заинтересовали бы и Орри, и Бирима, и даже окружного комиссара Морзе, не поспеши он ретироваться из владений звеннов столь поспешно.

Четверо взрослых и вполне серьезных на вид мужчин разыгрывали на высвеченной утренним светом полянке странную пантомиму - словно играли в прятки с невидимкой. Один из них довольно ловко манипулировал легкой, почти невидимой сетью, остальные неуклюже подыгрывали ему в роли загонщиков. Всем им эта игра успела порядком надоесть к тому моменту, когда наступил ее финал.

- Готово! - выкрикнул крепко сложенный бородач в потертой охотничьей куртке. - Он здесь, под сетью!

Трое одетых в цивильные, похоронно-чопорные наряды мордоворотов с недоверием топтались вокруг неподвижно лежавшей на пожухлой листве тонкой, почти незаметной сетки. Их облачение удивительно не соответствовало атмосфере утреннего Леса. Некоторым оправданием их здесь присутствия могла бы послужить разве что свежевырытая могила, а при ней - гроб с покойником и пастором, но ничего подобного окрест не наблюдалось. Бородач, тяжело дыша, отирал с лица пот.

- Ну и заставил он меня побегать, скотина... - доверительно сообщил он мордоворотам.

Тут же сеть возмущенно трепыхнулась, и под ней - казалось, прямо в воздухе над желтыми и коричневыми листьями - возникло слабо светящееся слово. Довольно нехорошее, оно продержалось в пространстве секунд пять или шесть и растаяло, оставив после себя в душе бородатого ловца чувство глубокой обиды.

- Обзывается, сволочь! - с досадой произнес он и сделал попытку пнуть нечто находящееся под сетью своим тяжеленным ботинком, но один из мордоворотов удержал его от столь неосторожного поступка.

- Вот он, - сообщил мордоворот, приглядываясь к чему-то под сетью. - Я вижу его, Рашид!

Второй мордоворот - поименованный Рашидом - принялся напряженно таращиться в направлении, в котором тыкал пальцем толщиной со ствол охотничьего ружья его приятель.

- А ты, Генри? - осведомился тот, скосившись на третьего типа в черном.

- Теперь вижу, - радостно сообщил Генри. - Ей-ей, Чарли, первый раз в жизни вижу живого звенна своими глазами, а не на картинке...

Звенн тем временем написал в воздухе еще одно худое слово. Этим он крайне огорчил всю собравшуюся вокруг него компанию.

- Зачем ты так, Джанни? - с огорчением произнес боро-дач. - Господа только и хотят, что поговорить с тобой. Спросить кое о чем... Ну, пришлось под сеть тебя загонять - так ты же, когда тебя по-хорошему звали, не приходил... А сейчас скажешь господам, что им нужно, и, ей-богу - скачи куда хочешь... Мы же ведь не изверги какие...

Сеть снова затрепыхалась, и в воздухе поплыли новые слова- на этот раз вполне печатные.

“Пусть эти господа поторопятся. Я быстро отвечу, и тогда уходите. Вы нарушаете свои собственные законы”.

- Черт возьми! - возмутился Генри. - Этот таракан-переросток еще будет учить меня нашим законам! Он будет, видите ли, мне толковать Конституцию...

- Вот что... - перебил его бородатый ловец. - Вы давайте поторапливайтесь с вашими вопросами, а то, неровен час, тварюга передумает... Или другие звенны шухер поднимут... Так что вы - это...

Главный из мордоворотов - тот, кого звали Чарли - задумчиво воззрился на него.

- Ладно... - буркнул он наконец. - Мы со зверушкой без свидетелей разговаривать будем... Ступай. Свободен...

- Вы мне пока только задаток отдали... - напомнил ло-вец. - И сеть я вам не в подарок оставляю. Вещь денег стоит.

Чарли поморщился и с явной неохотой вытянул из внутреннего кармана приятно шуршащий пакет. Ловец взвесил свой заработок, подкинув пакет на мозолистой ладони, и, не пересчитывая купюры, отправил их в сумку, притороченную к поясу.

- Вы того... будьте поосторожнее... - посоветовал бородач своим работодателям. - Вы учтите, что они - звенны - не то чтоб злопамятны, а...

Ловец фразу не закончил.

Люди пана Волыны, хотя и слыли (недаром) народом в общении малоприятным, в денежных вопросах были достаточно щепетильны. Если уж вы от них что-то получали, то получали без всяких проблем - или оговоренную сумму, с точностью до самого паршивого гроша, или пулю в затылок. Фирма, как говорится, гарантировала.

От греха подальше ловец поспешил убраться восвояси, даже не заикнувшись о судьбе своей сети, которая, господа хорошие, тоже денежек стоит. Хорошую на звенна сеть сделать не всякий мастак может. Так что и пошел он лесом, творя по дороге Малые - от Беды - обряды. На полдороги к шоссе он нос к носу столкнулся с Агентом на Контракте.

Агент шел по Лесу не один. В авангарде мини-экспедиции двигался довольно мрачно настроенный Клавдий Мохо, а арьергард был представлен рассеянно жующим травинку Александром Тризом, который, несмотря на упомянутую рассеянность, все-таки первым заметил ловца.

Тот, впрочем, и не думал скрываться от пары своих старых знакомцев. Совсем напротив - предупреждающе помахивая увесистой ладонью, он двинулся им навстречу.

- Давно не виделись, - приветствовал его Триз. - Неужто старина Чосер опять взялся за старое?

- Никогда и не бросал, - угрюмо отрезал ловец. - Погодите туда ходить, ребята...

Он кивнул куда-то в пространство за своей спиной.

- Там сейчас нехорошо... Пулю можно словить.

В другой раз реакция Клавдия и Алекса была бы иной - поворчав немного, они просто свернули бы в сторону и пошли дальше своей дорогой, поругивая вполголоса и чертова браконьера, и его темные делишки. Которые их, в конце концов, вовсе не касались. Это все - в другой раз. Но не в этот!

В этот раз все, что происходило в Лесу звеннов, их касалось - и даже очень касалось!

Поэтому старина Чосер был молниеносно взят в кольцо и оттиснут к ближайшему стволу, который и помешал ему отступать дальше, в лесную чащобу. Столь недружелюбное и энергичное поведение двух его старых знакомых и неизвестно откуда взявшегося типа порядком изумило ловца звеннов.

- Вы что это?! - с недоумением спросил он, уставившись на обрез, которым недвусмысленно поигрывал Клавдий, и на тесак, как по волшебству объявившийся в руке Алекса. - Вы что - сбесились?!

- Нет, - заверил его Алекс. - Пока еще нет. Но можем и взбеситься, если выяснится, что ты обидел нашего друга... Ты знаешь, о ком я говорю...

- Послушайте...

Ловец скосился на газовик, который немного застенчиво рассматривал Ким, словно только для этого - посмотреть, Дыхнуть на запотевший в утренней прохладе ствол и потереть его о рукав - он его и извлек на свет божий. Тем не менее пушка могла оказаться и хорошей переделкой - из невинного газоиспускателя в нечто гораздо более серьезное. Мастеров на такие штучки в Большой Колонии хватало. И много народу таскало в карманах замаскированные под невинные, не требующие регистрации пукалки орудия, пробивающие напрочь суперкевлар.

Потом он перевел взгляд на пудовый кулачище Мохо, на столь же увесистый кулак Триза и, приняв во внимание эти решающие аргументы, продолжил:

- Послушайте, у меня просто заказ. От солидных людей. Да, он относится к этому вашему Чжанну. К тезке ихнего шефа. В смысле - заказчиков...

- Джанни?

Мохо понимающе глянул на партнеров:

- Все ясно. Пан Волына... Он повернулся к ловцу:

- Где они?! Сколько их?!

- Трое. Все при оружии - учтите...

- Что они с Чжанном делают?!

- Они всего лишь хотят поговорить с ним. Правда, они этого не умеют - разговаривать со звеннами как надо. Но от моих услуг они отказались. Так что...

Чосер криво усмехнулся.

- Ты б уж лучше спросил, что Чжанн делает с ними. Я этих ослов честно предупредил, что со звеннами шутки плохи... Они мастера глаза отводить. И не только... У меня от этого одного предвидятся неприятности - без вашей, господа, до-мощи. Каждый - прости, господи, - идиот, который советов слушать не хочет и нарывается на неприятности, потом на меня вину за дурь свою свалить норовит. Да что и говорить- вот взять ту историю, что в прошлом году вышла - в месяц Других Богов... Стоп!

Он поднял палец к небу.

- Слышите?

В утренней тишине даже выстрелы из оснащенных глушителями стволов, раздавшиеся за ближайшим поросшим густым кустарником бугром, были слышны вполне отчетливо. А еще лучше слышны были вконец непотребная брань и вздорные крики, неожиданно огласившие Лес звеннов, пронизанный лучами восходящего светила.

- Все! - констатировал ловец. - Ребята нарвались. Я, с вашего позволения, пошел...

Мохо выдержал паузу - короткую, но “со значением”.

- Иди. Но только помни, если с Чжанном что-то не так, то мы тебя засекли за нарушением закона. Лишение звенна свободы. Напомнить статью?

- С каких это пор ты заделался таким законником, Клавдий? - недовольно буркнул ловец, но развивать эту тему не стал.

Не оборачиваясь, он затопал прочь.

- Так... - повернулся к Агенту Мохо. - Опоздали мы... И рискуем нарваться на троих мужиков - злых и вооруженных. Пойдете с нами дальше, мастер, или как?

- Пойду, - заверил его Ким. - Можете на меня положиться. Мое присутствие, пожалуй, даже более желательно, чем вы думаете. Не знаю, что там у них происходит, - тут он умолк, прислушиваясь к воплям и брани, доносящимся из-за недалекого бугорка, - но не думаю, что мы так вот сразу нарвемся на вооруженное нападение... А вот на шальную пулю - так это вполне...

- Большой вы оптимист, господин частный расследователь... - с нескрываемым сарказмом заметил Алекс. - Впрочем, кое-какие козыри у нас при себе есть... Слава богу, хотя бы бумаги мои мне те ослы оставили...

Он вытащил бумажник, а из него взятую в пластик заверенную ксерокопию чего-то очень впечатляющего, украшенного гербами, печатями и витиеватыми подписями, и помахал документом в воздухе.

- Я, господин Агент, к вашему сведению, уполномоченный от Города по делам Леса. Общественный, конечно. Но как-никак - лицо официальное. Наделен некоторыми правами...

Ким не стал уточнять, какими, собственно, правами наделены общественные уполномоченные от Города по делам Леса. В местном законодательстве он кое-что смыслил и подозревал, что права эти довольно зыбки. Клавдий же оказался не столь тактичен.

- Народу пана Волыны на твои права наплевать с высокой сосны, - скептически заметил он. - Хотя, на худой конец, и такая ксива сойдет. Вот что, ребята: движемся вперед осторожно, цепью. От дерева к дереву. Прикрываясь. Понятно? И базар если состоится, то поаккуратнее будем... Без выпендрежа. Еще раз спрашиваю: всем все понятно?

Всем все было понятно.

* * *

В домике кемпинга “Зеленых чертей” перед экраном Ти-Ви, слегка пригорюнившись, предавались размышлениям двое не слишком удачливых партнеров.

- У тебя есть хоть какие-то планы? - осведомился Бэзил, делая вид, что целиком и полностью погружен в ожидание начала сводки криминальных новостей. - Хоть какие-то соображения о том, где искать проклятого шкета? Без гроша в кармане, без криминальных связей, без пищи и в розыске у мафии - куда он денется? Мне даже жаль его, право слово. Обидно только одно, что его загребет простая полиция или люди этого, как его... Волынского, что ли, прежде чем мы найдем. Ну что станет делать двенадцатилетний ребенок один-одинешенек при таком раскладе?

- Во всяком случае, не поднимет лапки вверх и не пойдет сдаваться, - небрежно ответила его партнерша, не отрывая взгляда от экрана. - Ты не знаешь здешних шкетов из Нижнего города. Он заставит нас попотеть... А про Волыну... - тут она слегка наклонила голову вбок, при этом стараясь не встретиться взглядом с мистером Кацем -... запомни, не Волынского, а Во-лы-ну - тебе Стук рассказал?

- Н-е-т, - с легкой обидой в голосе промяукал Кац, - это от Ставроса... Этого Волыну надо оч-ч-чень даже иметь в виду...

- Ты уж совсем меня за дуру не щ-щ-итай... - злобно прошипела Каманера, демонстративно продолжая буравить своими зелеными глазищами экран Ти-Ви. По нему сейчас вяло проплывали маловыразительные кадры не особенно интересной криминальной жизни Бэ-Ка. Но стоило быть внимательным - совсем не исключалось, что в следующем сюжете оба партнера могли увидеть себя самих, объявленных в федеральный или еще какой-нибудь розыск. Основания для того были.

- А если тебя интересует, есть ли у меня планы, то слушай, - продолжила она. - Ниточки у нас все-таки есть. Только две, но - что есть, это точно.

- Итак, - с ядовитой иронией поинтересовался Бэзил, - первая?

- Самая очевидная, - задрав свой конопатый нос, определила Каманера, - от этого шкета все ждут какого-то страшного фокуса. Причем одни ждут чего-то плохого, а другие - чего-то хорошего. Надеюсь, ты догадываешься, кто это “другие”?

Она наконец с неохотой оторвалась от лицезрения видеоряда и многозначительно скосила глаза на Бэзила, которому все труднее было скрывать одолевавшее его любопытство.

- Это андроиды, - выждав эффектную паузу, выдала она. - А сказать, почему?

- Ну, - промычал Бэзил.

Каманера, не скрывая гордости за свою сообразительность, сообщила:

- Иначе бы они не устроили ему побег!

- А почему ты думаешь, что это андроиды?

- Не утомляй меня, Бэз... - по-кошачьи отмахнулась от него изящной лапкой Элен. - Достаточно глянуть на хитрую рожу твоего лучшего друга Кирака, и все станет предельно ясным. Это только Коста, который здесь без году неделя, верит в то, что может купить их с потрохами за объедки с кухонного стола. И потом - этот номер с зеленым чертом, что заявился пугать охранника... Это типично андроидский номер. Они дружат - андроиды и болотные черти...

Бэзил поглядел на Каманеру так, словно она на его глазах достала из рукава живого кролика.

- Так что, зеленые черти, по-твоему, действительно существуют? - опасливо поинтересовался он.

- Об этом потом, - на сей раз раздраженно отмахнулась та. - Нам надо узнать, за что все так запали на этого Орри. И когда узнаем, что от него ждут, тогда, может, поймем, где и когда он должен быть.

- Все здесь шепчутся про какое-то Предсказание Хакеров.

- Вот этим и займемся... Завещанием... А еще Храмом, каким-то Алексом - помнишь, о нем малек болтал со звенном? Все это взаимосвязано.

- Ну, а вторая ниточка?

- А вторая ниточка, - нараспев продолжила Элен, наслаждаясь своей осведомленностью, - это ключ у Сонного озера. Ты помнишь - он шел туда за Странной водой. Это тоже непросто. Вообще, как ты думаешь - что надо было мальку в Лесу звеннов на ночь глядя? Просто пришел набрать водички? Он мог бы сделать это и в более подходящее время. В детстве бывает полно времени...

Бэзил пожал плечами.

- Вот то-то и оно. - Каманера прищелкнула языком. - Это Место - интересное. Уж я - то это знаю... Сама в детстве по Лесу бродила. Когда-то знала его как свои пять пальцев... Отправляемся туда сразу, сейчас! Пока там хоть что-то можно найти... Не так далеко. Сначала - к ключу, а там - посмот-рим...

Бэзил просительно скосил глаза на Каманеру:

- Давай досмотрим выпуск.

Он снова перевел взгляд на экран и замер. Из голографического окна на него смотрел не кто иной, как Бирим.

А суровый голос диктора предупреждал, что долг каждого-человека, андроида “или иного разумного обитателя Большой Колонии” - поставить в известность правоохранительные органы о местонахождении изображенного на снимке андроида, если оно станет им известно. Встретившим его рекомендовалось проявлять предельную осторожность, так как есть основания полагать, что у данной особи нарушено функционирование нейрофизиологического механизма, обеспечивающего выполнение Первого Закона. За содействие поимке или обезвреживанию опасного субъекта предлагалось вознаграждение. В очень солидном размере.

- Какой бред! - воскликнула Каманера, резко вставая из кресла. И поймала опасливо скошенный на нее взгляд Бэзила. - Я знаю, о чем ты подумал. Выбрось это из головы! Выбрось, я сказала! Пошли! Время не ждет!

* * *

- Какое такое из тебя вещественное доказательство? - недоуменно спросил Орри. - И чему доказательство?

- Да тому, что делается в Подземных Театрах, малек, - вздохнул Бирим. - Хозяин знает, что если это выплывет наружу, его бизнесу конец... Хотя на самом деле все всё, конечно, знают. Только карты на бочку выложить не могут. А я - вот такая карта. Козырная, можно сказать...

- Не все и не всё! - возразил ему Орри, поглаживая изрядно скисшего от длительного перехода Брендика. - Я вот, например, ни фига о Подземных Театрах не знаю. Кроме того, что всякие дурни болтают...

Бирим повернулся к нему, сузив свои огромные, как плошки, глаза в узкие щелки - почти такие, как у самого Орри.

- А что болтают о Подземных Театрах всякие дурни? А, малек?

Орри пожал плечами.

- Н-ну... Разное... Что там вроде гладиаторские бои устра-ивают... Со ставками... Как на ипподроме. Только не на лошадку, а на жизнь... Ну, на жизнь андроида, конеч...

Тут Орри запнулся и виновато глянул на Бирима.

- Фигня! - отмахнулся от него Бирим. - То есть действительно... Бывает такое. Но это - фигня, по сравнению с тем-Тут он замер, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Чему Орри всегда завидовал - так это внутреннему напоминателю, встроенному в организм каждого андроида. Не нужно им никаких часов, никакого органайзера. Андроиды всегда сами знают, который час, и никогда не забывают о назначенных делах.

- Сейчас они остановятся... - отрешенно пробормотал Бирим, поднимаясь на ноги. - Там выше... На шоссе. Пошли - успеем залезть на грузовик. До Космотерминала доберемся... А там - не пропадем. Там - Вавилонское столпотворение... Главное - не засветиться, а там... А там - на жизнь заработаем, на первое время...

Орри послушно принялся преодолевать последнюю сотню метров, отделявшую их от ленты шоссе. Брендика ему пришлось спустить на землю и гнать перед собой своим ходом.

- Смотри сюда, - сказал Бирим и кивнул наверх, туда, где над ними громоздилась обочина шоссе. - Видишь?

- Вижу, - растерянно согласился Орри.

Все, что он видел, было громадным контейнеровозом, нелепо торчавшим перед самым поворотом и казавшимся одиноким и заброшенным.

- Туда, туда, - скомандовал Бирим и помог Орри вновь забросить на плечи Брендика. Брендик сурово вздохнул.

- А что, он поломался, что ли?

Действительно, зрелище бесхозного контейнеровоза, безмятежно прикорнувшего посреди лесной дороги, было само по себе удивительным. Контейнеровозы-автоматы или стоят на стоянках, или мчатся по своему маршруту. Или гниют на автомобильном кладбище. Четвертого не дано. Однако - вот же...

- Что это за?.. - снова спросил Орри.

- Не задавай глупых вопросов, малек! Бирим с появившейся в нем необыкновенной кошачьей грацией проскользнул к заднему колесу машины, смахивающей на айсберг. Колесо было в полтора раза выше него. А рост у Бирима был немаленький.

- Давай пса сюда, - скомандовал он, в две-три секунды забравшись на крыло. - Сейчас здесь не заперто.

Брендик слабо заскулил, мужественно сцепив свои пугающих размеров зубы, но преодолел высоту, не подав и виду, что его боевые ранения причиняют ему хоть какое-то неудобство. Вслед за ним, цепляясь за выступы и впадины протектора гигантской шины, совершил свое восхождение Орри.

- Сюда, сюда, за брезент, - распорядился Бирим. И в этот момент сразу с обеих сторон громадного контейнеровоза затопали чьи-то ноги и заговорили чьи-то голоса.

- Давай, давай, Кароль, за руль. Здесь легавые, - орал тот, кто подходил с тылу.

- Да на хрена ж ты их дожидался, сука проклятая! - вторил ему тот, кто судорожно карабкался в кабину.

- Пломбу, пломбу срочно вешай, а то погорим начисто! Торопливые шаги приближались, хотя и откуда-то издалека- с двух сторон сразу.

- Все! Не знаю, как они, а мы - погорели! - в отчаянии прошипел Бирим. - Сейчас они полезут сюда и...

- Кто они? - прошипел в ответ Орри. - Те, которые про пломбу орут?

- Сопровождающие... - все тем же шипом объяснил ему Бирим, пытаясь сдвинуть в сторону стальную дверь контейнера. - Здесь они груз принимают. В смысле - настоящий, а не тот, что по документам... И пломбы липовые на двери лепят. Мол, проверено уже на месте погрузки... Контрабанда чистой воды... Я-то думал...

Он снова приналег на дверь.

- Я-то думал, что они уже двери запломбировали и теперь мы здесь, под брезентом, поедем... А теперь - по шеям по-лучим. В лучшем случае. В самом лучшем. Если в контейнер не занырнем...

- А зачем - в контейнер?

- А затем, что и убить могут. Если подумают, что мы что-то видели... Это смотря на кого нарвешься...

- А ты откуда это знаешь?..

- От верблюда! - зло оборвал его Бирим и в отчаянии - шаги сопровождающих приближались - снова бросился на треклятую дверь.

И тут, когда сопровождающие уже было сошлись у торца контейнера, дверь вдруг, словно сама собой, легко отошла в сторону, и в образовавшуюся щель высунулась мускулистая рука. Рука эта ухватила Бирима за шиворот и втянула его внутрь стального ящика. Орри, порядком напуганный перспективой встретиться с сурово настроенными сопровождающими, не теряя времени, опрометью кинулся за ним следом, увлекая за собой Брендика и больно ударившись о чей-то твердый как скала живот.

Дверь с лязгом задвинулась, и на мгновение Орри оказался в полнейшей тьме. Потом кто-то в темноте хрипло произнес:

- Это Бирим!... Разорви меня черти, если это не Бирим! Откуда ты здесь?! Ты же ведь уже год как смотался! Зачем вернулся? По Рыжей Бороде соскучился? Он-то про тебя чуть не< каждый день вспоминает. Как сам понимаешь - добрым словом... Тебе не икалось там, где тебя бес носил? И кого это ты с собой притащил, стихоплет чертов?

Бирим мрачно буркнул в ответ:

- Эй, кто-нибудь - посветите мальку. Не видите, что ли, что он не из наших?

- Погодите, - отозвался другой голос. - Пусть они пломбы сначала наложат. А то вздумают заглянуть, а тут два зайца и собака...

Словно подслушав его слова, дверь отъехала чуть в сторону, и - сварливый голос спросил снаружи:

- Ну, вы там - лишенцы... Все на месте? Больше никого не ждем. Сейчас патруль нагрянет. Так что сидите тихо и не бубните там...

Дверь плотно въехала в пазы, и послышалась торопливая возня с замками. Кто-то бесшумно взял Орри за плечи и легко, как игрушку, перенес в глубь контейнера на что-то мягкое и пахнущее сиденьем автобуса. Потом на колени его был водружен жалобно пискнувший Брендик.

Кто-то громко зашипел, призывая к тишине.

За стенами контейнера глухо спорили несколько голосов. О чем спорили - разобрать было совершенно невозможно.

- Торжественный миг, - прошептал кто-то во мраке, скорее ехидно, чем тихо, - полиция на лапу получает...

На остряка зашикали, и мрак снова наполнился тишиной. Слился с ней.

“Они, наверное, родственники, - подумалось почему-то Орри, - мрак и тишина... Брат и сестра, наверное. А может- муж и жена... Надо у Бирима спросить. Где-нибудь в стихах такое наверняка сказано... А если не сказано - пусть сочинит... Красиво получится...”

Разговоры снаружи смолкли. Кто-то условным стуком постучал в стенку контейнера, потом еле слышно взвыл какой-то сервомотор. Что-то клацнуло, лязгнуло, и контейнер качнуло.

- Тронулись, - вздохнул кто-то, и во тьме вспыхнул приглушенным зеленоватым светом крохотный фонарик.

Орри принялся вглядываться в окружающее. Этим окружающим были в основном лица. Лица эти были разными - плоскими и острыми, как лезвие секиры, круглыми и вытянутыми, веселыми и грустными. Но во всех было что-то общее. Не хорошее и не плохое - просто общее. Долго догадываться о причинах такого неуловимого сходства не приходилось.

- Вы что тут? - осторожно спросил Орри. - Все андроиды, что ли?

Ответом ему был несильный взрыв невеселого смеха.

- Ты не ошибся, малек... - произнес наконец чей-то горьковатый голос. - Да, здесь все мы до одного - андроиды. Куклы Судьбы. И все мы - беглецы. Ты уж прости, но наша и твоя, наверное, родная Бэ-Ка нам горше горькой редьки... Не выжить нам в ней... А вот ты-то зачем в бега подался, несмышленыш? Ведь для вас - людей - жизнь там вполне ничего. На папу обиделся за то, что по попке нашлепал? Или стихи Биримовы так полюбились, что ты к нему в ученики-оруженосцы подался?

- Шутки шутками, - прервал эту тираду хриплый голос, - а ситуация аховая. Я уж не говорю про то, что будет, когда там - в конце пути - выяснится, что у нас тут перебор на две с половиной личности... Там мы уж как-то их прикроем... В обиду не дадим. Хотя особой зависти к их судьбе я не испытываю. Коли они денежек с собой в избытке не прихватили. Но вот с какой радости ты, Бирим, снова на Бэ-Ка подался? Знаешь, просто в ум не возьму. А потом снова назад, с планеты прочь - зачем?

- Да я и в мыслях не имел с планеты снова убегать! - запальчиво возразил Бирим. - Мне теперь судьба - на родине лапти откинуть...

Он умолк и погрустнел, насколько это можно было различить в темноте.

Орри тем временем слегка адаптировался к слабому освещению и стал различать детали интерьера контейнера. Изнутри контейнер был вовсе не контейнером. Был он чем-то вроде той титановой емкости, в которой, если судить по видеофильмам и “виртуалке”, перевозят для участия в смертельных схватках с инопланетной нечистью героев Космодесанта. Ну разве что сильно потрепанный. На стенках были развешаны регенераторы кислорода и пластиковые баллоны с питьевой водой. Народ, наполнявший слабо освещенное пространство вокруг, располагался на точно таких противоперегрузочных креслах-лежанках, какие Орри частенько видел поТи-Ви - как видно, списанных с армейских кораблей. Точно на такой лежанке устроили и его - благо примерно половина лежанок вокруг пустовала.

- Понимаешь, - встрепенулся Бирим, - я просто хотел до Космотерминала зайцем сам доехать и малька довезти. У него с мафией какие-то проблемы...

Кто-то в глубине контейнера протяжно присвистнул:

- Ни фига себе! “Какие-то проблемы с мафией”... У малька... Разное слыхал, но такое...

- Всякое бывает, - меланхолично бросил беглый поэт. - Но суть в том, что его пес спас меня от погони... Там - в Лесу звеннов.

- Так за тобой там гонялись? - спросили из темноты. - Что, Рыжая Борода тебя вычислил?

- Вычислил... - мрачно подтвердил Бирим. - Помогли ему... И жуткие собаки гнались за мной по Лесу! А этот отважный пес бросился им навстречу...

Брендик смущенно заурчал. Бессловесное создание почуяло, что слушателям излагается сильно романтизированная версия происшествий минувшей ночи. И в этом оно оказалось право.

Пока Бирим повествовал о том, как не достигший еще полного собачьего совершеннолетия Бренди в одиночку расправлялся с двумя (или четырьмя) дюжинами бойцовых псов, сам герой рождающейся саги все глубже и глубже зарывался носом под бок Орри и недовольным повизгиванием давал знать, что не разделяет такого преувеличения своей роли в Истории.

- Ну а потом... Потом мы встретились с мальком - хозяином геройской псины - в заброшенной лесной хижине у ручья... - закончил первую часть своего повествования Бирим.

- То не ручей был, - заметил Орри, желавший хотя бы относительно того, чему сам был свидетелем, сохранить достоверность, - а вовсе даже ключ. И хижина совсем не заброшенная... Просто замаскированная.

- Так или иначе, - продолжил Бирим, игнорируя коррективы участника событий, - мы провели в ней остаток ночи, и никто не обнаружил нас в этом убежище. А на рассвете, проснувшись с первыми лучами восходящего светила...

Орри плюнул на то обстоятельство, что поднимать с трудом продравшего глаза стихоплета “с первыми лучами” пришлось ему с Брендиком. И было это делом совсем не легким. Вмешиваться в дальнейший ход повествования он не стал.

- ... проснувшись с первыми лучами восходящего светила, - продолжал Бирим, - я тут же вспомнил, что именно в это время совсем недалеко отсюда останавливается грузовоз Кароля, чтобы принять на борт очередную партию беглецов, жаждущих обрести свободу, и подумал...

- Слушай, - спросил обладатель хриплого баса, - признайся: ты долго думал?

- Нет. - скромно признался Бирим, - эта мысль пришла ко мне мгновенно.

- Я так и знал! - вздохнул хрипун. - И мысль эта была - забраться на свободную площадку за контейнером под брезент и доехать до Космотерминала.

- Именно! - подтвердил Бирим. - Ты ведь сам знаешь, что там - вокруг корпусов - такой Шанхай, что год продержаться можно, и ни одна собака тебя не найдет! И крыша над головой будет и на пропитание заработать можно. И себе, и мальку. Я вот одним рэпом под старинку - на любом углу...

- Бирим! Стихоплет ты мой дорогой! - застонал басовитый хрипун. - Да тебя и искать-то никто б не стал! Мастер просто кинул бы кость местной братве, и она тебя, как миленького, сдала бы ему на руки. В любом виде. Там же у местных авторитетов все схвачено и перехвачено! Помнишь же, что про такие вот Шанхай говорили умные люди? “Всякий видимый хаос - это на самом деле невидимый порядок”! А уж если б ты с репой своей...

- С рэпом! - обиженно поправил его Бирим.

- Вот я и говорю: с репой своей! Да если б ты на любой перекресток вылез, так никому и напрягаться бы не пришлось! И ты не только такую дурость сморозить хотел, так еще и малька за собой потянул!

- Ну, - уныло возразил Бирим, - рэперов-то в Колонии хватает...

- Вот именно что хватает! И все они наперечет известны любителям этой тарабарщины! Так что засветился бы ты мгновенно! Проще было бы тебе не рэпом, а рэкетом заняться. Нашего брата - андроида, - из тех, что приторговывают втихую, на счетчик бы ставил... Ей-богу, дольше бы продержался часа на два...

Орри впервые слышал, чтобы андроиды в открытую говорили о том, что могут заниматься рэкетом. Хотя... Если, действительно, наезжать они будут на своего брата - андроида, то Первому Закону это вовсе не противоречит. Кое-что о довольно жестоких разборках между андроидами ему слышать приходилось. Хотя Орри не слишком верил этим слухам - все те андроиды, с которыми он дружил и которых знал, вообще были добрейшими малыми.

“Это, конечно, хрипун так шутит...” - подумал он.

- Так что, - добавил из тьмы чей-то ехидный голос, - считай, что тебе повезло, если в этой коробочке с нами вместе опять из здешних мест выберешься... Вот оно - андроидское счастье!

- Мое счастье, - вздохнул Бирим, - бежать от одной ловушки к другой. И рано или поздно, а одна из них - захлопнется!

Тут он - неожиданно для Орри - заговорил стихами:

Я - поэт. Пишу для кукол.

Долго кукол я баюкал,

Но пришел час роковой

- Поплачусь я головой!

Свистнет, гикнет Карабас

И своей ужасной плеткой

Доберется он до нас.

Ясен суд его короткий

- Роль сыграть в последний раз!

А я все писал для кукол...

Кукол к страсти понукал.

Черный кот во тьме мяукал –

Мне на бегство намекал

(Да, свободы я алкал!).

С бегством я обрел свободу,

Но свобода беглецу

Без погони - не к лицу.

Как мне объяснить народу,

Что андроиду-уроду

Нет свободы в мире этом:

Как родился он “с приветом”,

(Без того - не быть поэтом!)

Так привет свой вам и шлет

С того места, где помрет...

Бирим прочитал свои вирши с таким чувством, что Брен-дика прошибла слеза. Он тихо заскулил и прижался к плечу Орри. Того это задело.

- Ты что, сдурел? - обратился он к горюющему над своей судьбой сочинителю. - Собаку перепугал. С чего ты помирать надумал? Какая плетка? Какой Карабас?! Какая “роль в последний раз”?

Тут он запнулся, поймав себя на том, что и сам заговорил стихами.

- Эх ты, малек... - вздохнул Бирим. - Ни черта ты не понимаешь ни в андроидах, ни в Судьбе.

- Ребята, - обратился он в темноту, - объясните малолетке, что с нами творят в Подземных Театрах.

- А стоит малолетке такое знать? - спросил уже знакомый Орри хриплый голос.

- Стоит, - уверенно ответил Бирим. - Раз уж он к нам прилип, то пусть знает.

Он снова тяжело вздохнул:

- Я лично за то, чтобы вообще все знали об этом. Да они и знают эти “все”. Только никто никому не признается. Надо, чтобы кто-то сказал об этом вслух! Только мне этого не дадут.

- Ну конечно! - отозвался хриплый голос. - Если ты за год во второй раз на Приют намылился, то с тобой крупный непорядок творится, друг мой, стихоплет.

- На Приют? Так мы... Так нас тащат на Приют?! - горестно воскликнул Бирим.

- Нет, в санаторий. На курорт, - зло отозвался хрипун. - По-твоему, куда еще, кроме Приюта, могут забросить нашего брата за те грошики, что мы здесь натырили - правдами и (правдами?! Ладно, не будем о грустном... Вот Мантра пускай расскажет твоему несмышленышу, во что он влип.

Мантра, еле видный в подсвеченном галогеновым фонариком сумраке, откашлялся и довольно приятным “профессорским” голосом обратился к Орри:

- Слушай, мальчик, ты вообще-то знаешь, откуда взялись андроиды и зачем их делают?

- Ну как же, - пожал плечами Орри. - Вы - универсальные слуги. Предмет эксплуатации, - добавил он слова, не вполне ему понятные, но зато слышанные от Нолана.

- Ага, щ-шаз-з! - иронически проштамповал его слова Мантра. - Запомни, андроиды - это солдаты. Жестокие, безжалостные и очень стойкие солдаты, которые выполнят любой приказ и в любых условиях. Любой ценой. И Империя их создала, когда стало ясно, что грядут гражданские войны, которые развалят ее на части.

- Вообще-то я об этом слышал... - неуверенно пробормотал Орри. - Только я думал, что это - сегрегатские выдумки...

- Никакие не выдумки, малек! В ту пору биоинженерными методами нас и создали. Сразу несколько типов. Ты ведь заметил, что андроиды немного различаются между собой?

- Заметил, - признал очевидный факт Орри.

- Но в целом тогда задача перед нами стояла одна - высаживаться в мятежных мирах, а там... Усмирять, уничтожать, карать.

- Людей? - недоверчиво спросил Орри.

- Прости, но в основном - людей... Ну и других разумных существ и роботов - в случае межцивилизационных конф-ликтов... Но это уже второстепенная была задача.

Мантра замолк на секунду-другую.

- А Первый Закон? - озадаченно спросил Орри.

- А не было у нас тогда запрограммировано никакого Первого Закона! Каратели, они на то и каратели, чтобы причинять вред людям. Как действием, так и бездействием иногда. Вот таких идеальных солдат ученые Империи и создали... Но только пустить в дело их не успели. Или не решились. Побоялись, может, непредвиденных последствий. Всюду во всех Мирах нас тогда уничтожили. Демонтировали. Загнали в резервации. А вот здесь - в Большой Колонии - решили сохранить ради эксперимента. Только при этом загнали нам вот сюда, - Мантра постучал по черепу, - культ Великого Айзека с его Первым Законом, что мол никто из нас никому из вас - людей - ни за что и никогда не может причинить вреда. Да так хорошо загнали, что никто не может понять, как от него - культа этого - нас избавить. Перепрограммировали нас, так сказать, и законсервировали. А как ты думаешь, малек, на что годен солдат, который не способен и пальцем тронуть человека? Орри гмыкнул, еще раз пожал плечами и предположил:

- Ну, вот чтобы людей защищать...

- От кого? - ядовито спросил Мантра. - От кого нам защищать людей в Большой Колонии? От звеннов? От тахо? Или от самих себя? Так вот учти, что ни звенны, ни тахо людей и пальцем не тронут: вы им просто безразличны. Вы для них просто тени из другого мира. А вас самих от себя защитить мы не можем по Первому Закону Великого Айзека, потому что человек, даже если он зверь и преступник, он все равно человек, и его не тронь. Так на что же мы годны здесь? От кого мы должны защищать вас?

- Н-ну, я не знаю... от болезней... от чудищ инопланет-ных... - растерянно парировал повторный вопрос Орри.

- От болезней? Гм... да. Тут ты угадал, малек. Среди андроидов попадаются неплохие врачи, но они повязаны по рукам и ногам, потому что нельзя людям больно делать, так что остается им психотерапия да всякий массаж и консультации. А вот инопланетных чудищ что-то в здешних краях не видали от начала века. И, боюсь, никогда не увидят Если, конечно, нас с вами за них не считать. Потому что для звеннов и тахо мы-то как раз и есть пришельцы с самых что ни на есть иных планет. И при том - заправские чудища. Потому что у них о красоте немного свои понятия. И об уродстве тоже.

- Да, все в мире относительно... - вздохнул Бирим.

- Теперь ты понял, малек, - продолжил Мантра, - почему мы в четыре раза более сильные, чем любой человек? Мы способны пережить такие ранения, которые вам и не снились. А теперь мы - созданные для войн и катастроф - здесь, на вашей планете, способны только на подхвате работать - дворниками да официантами. А в сущности - в ногах путаться у взщего технического прогресса.

Слова эти были встречены неодобрительным гулом среди невидимой в темноте аудитории. Но оспаривать горькую для них истину никто из андроидов не стал.

- Мы здесь лишние, действительно лишние! - сурово продолжил Мантра. - И эти ваши сегрегаты, по существу, правы. Вам от нас избавиться - только к лучшему. Но так ведь же нет - нас все больше и больше. И знаешь, кому мы здесь нужны по-настоящему?

- Н-ну, вот мастер Стук из вас вроде артистов делает... Только почему - в Подземных Театрах, не знаю, - признался Орри.

Мантра ядовито засмеялся.

- Подскажу тебе еще одну вещь, которую мы можем делать. Андроиды еще могут уничтожать других андроидов, причинять им вред. На это запрета не наложено. Из нас можно сделать гладиаторов. Это у Стука - оказание такое. За малую провинность - плетка...

- Так это у него кличка такая - Карабас? - догадался Орри, вспомнив Биримовы стихи. - А почему?

- Фиг знает... - задумчиво поскреб в затылке Мантра. - Это древнее что-то. Библейское...

- Да нет, - возразил из темноты кто-то шибко грамотный. - В Святом Писании, там - Варрава... А в английском написании будет - Барабас... Но не Карабас... А вообще, его обычно иначе, как мастер Стук, не называют. Или просто - Мастер. С большой, понимаешь, буквы.

- Да черт с ней, с кличкой Стука! - отмахнулся от грамотея Мантра. - Так вот: за малую провинность - плетка. А за побег или за то, что полиции показания дал, - последняя роль. На сцену - один на один, и - до смерти одного из сражающихся. И так - тур за туром. Полуфинал, финал... Есть среди вас, людей, ты уж меня прости за такие слова, малек, такие выродки, что готовы большие деньги платить за то, чтобы на такое зрелище полюбоваться.

- И никто про это не настучал полиции?

- Наверно, настучали - и немало... Только избиение и убийство андроидов - тем более их взаимное уничтожение-уголовным законом не карается. Максимум, что могут за вещи припаять, так это штраф за организацию аморальных зрелищ. Но с Мастером копы по таким пустякам не связываются. А многие из них сами на бои поглядеть заходят. И судьи с Мастером дружат. Вот так, малек. Мантра помолчал.

- Вот так - наши на сцене уродуются, а зрители ставки делают, пари заключают... А Мастер с этого неплохие денежки гребет. А кроме того, он еще умудряется наживаться на тех несчастных, кто в конце выживает, - он их просто продает мафии... Хотя это уже - поперек закона.

- Это как? - не понял Орри. - Ведь вы же не можете нападать на людей! Или травить их наркотиками...

- Зато друг на друга - можем. И на подхвате работать - курьерами там, на стреме стоять... Первый Закон - он только с виду ясный и понятный. А на самом деле его по тысяче кривых объехать можно. Можно из андроидов составлять конкурирующие банды и шайки для чего-то и кого-то. Для охраны складов, явок, для перевозки посылок по опасным маршру-там... Но не это главное. Стук не с этого основной доход имеет - не с подпольных боев и не с работорговли.

- А что же тогда главное?

- Главное в том, что кто-то надеется, что Первый Закон у нас можно все-таки выключить. Отменить. И вот для этого и существуют Подземные Театры мастера Стука. На вид это все самый настоящий шоу-бизнес. Ведь андроиды - это еще и прекрасные артисты. Нас недаром называют Куклами Судьбы, но на самом деле деньги Мастеру платят не за это. Нас тренируют, обучают и одуряют так, чтобы у кого-то из нас в конце концов пропала способность отличать андроидов от людей, а представление - от действительности. Такое случается-с одним из двух-трех сотен. А иногда и сюрпризы выходят: вот Бирим, к примеру, стихи сочинять стал...

Бирим смущенно кашлянул.

- И вот тогда, - продолжил Мантра, - кто-то из нас перестает понимать, на сцене он живет или в реальной жизни. И таких ждет одно из двух - одних изучают, стараются найти ключ к Первому Закону. Мне не хочется даже думать, что делают с ними, а других ждет судьба попроще - их продают в солдаты. В другие миры. У Мастера довольно большой доход с этого бизнеса. На один только Харур уходит по несколько сотен наших в год, но дело в том, что тем, кто платит Мастеру за его работу, этого мало. Им нужны не сотни и не тысячи, им нужно разгадать секрет Первого Закона вообше. Ты знаешь, малек, сколько идет войн в Обитаемом Космосе вот сейчас, в эту минуту?

Орри неуверенно покачал головой:

- Так вот, малек, эти войны могут проглатывать миллион андроидов каждый год, а может быть, и каждый месяц. И мастер Стук из кожи вон лезет, чтобы на эту цифру выйти, ну а мы здесь, в этой железной коробке, это те, кто не захотел в этих играх участвовать. Мы - это те, кто захотел совершить самое страшное для андроидов преступление. Знаешь, какое?

Мантра подвинулся ближе и приблизил свое лицо к Орри.

- К-какое? - заикаясь, спросил малек.

- Жить как лю-ди, - по слогам произнес Мантра и отодвинулся назад во мрак. - Просто жить как люди. Поэтому мы и уходим из этого дурацкого мира в Приют, на Трассу, к черту на кулички. Ведь андроиды могут жить просто, как все. Это ведь только так говорится, что у нас души нет...

Он тяжело вздохнул:

- А тебя-то как сюда занесло, малек, с псиной твоей? Кстати, тебя хоть как зовут-то?

- В самом деле, как тебя зовут? - с удивлением поинтересовался Бирим. В его голосе не чувствовалось ни малейшей вины.

Орри даже не обиделся на него. Он уже успел понять, что хоть Бирим - малый сам по себе и неплохой, но вот только единственно, что Бириму интересно, так это его - поэта и аадроида Бирима - роль в Мироздании. Чего обижаться? Раз уж так сделан человек, точнее, андроид.

- Орри, - представился Орри, - Оруэлл Нолан. Вот и все.

Вслед за этими словами в набитом андроидами контейнере вдруг наступила оглушительная тишина. Тишину эту нарушило только хриплое, секунд на десять растянувшееся “И-и-и-их!”. Затем последовал не менее хриплый, заданный вполголоса вопрос:

- Бирим, ты зачем приволок его сюда? Ему же вовсе не в Приюте место!

Бирим был крепко озадачен.

- Н-нет, - наконец откликнулся он, - этого не может быть! Слушай, малек, ты не врешь?

- А вы чего это все? - осторожно спросил Орри. - Что это вы все как шальные стали? Это из-за хакерского Предсказания?

- Правильно, малек, - аккуратно выговаривая слова, произнес Мантра и потом задумчиво, видимо уже самому себе, а не Бириму, пояснил:

- Да нет, не врет он. А то, что его с нами в Приют несет, значит, так надо.

Мантра помолчал и добавил с каким-то особым выражением:

- Судьба...

* * *

И, словно откликнувшись на это особенное слово, контейнеровоз резко затормозил, свернул вправо, свернул влево, взял какой-то подъем, и снаружи в контейнер стали долетать неразборчивые звуки голосов и куда более разборчивые лязги, скрипы и стуки каких-то инструментов, совершающих над контейнером с беглецами непонятные манипуляции. Потом контейнер рвануло вверх, вбок, крутануло и потащило куда-то Тащило, впрочем, недолго. Снова раздались скрежет, лязг, гул, и вдруг наступила тишина. Абсолютно мертвая тишина, какой Орри не слыхал никогда в жизни.

- Загрузили, - прошипел кто-то в тишине. - Нас загрузили, ребята. Кажется, пронесло.

- Это тебя на Приюте пронесет, - ответил ему знакомый хриплый голос. - Пронесет получше всякого слабительного. А пока пристегнитесь, ребята. Оно, может, сутки старта ждать будем, а может, и через час дернем. И малька, малька с собакой его пристегните, чтобы, не дай бог, по полу не размазало!

- Господи! - тоскливо взвыл Бирим. - На Приют! Опять на Приют! Ведь чуяло мое сердце...

- Слушай, ты, поэт! - окликнул его из темноты хрипун. - Ты б лучше стихи читал. И притом уж совсем хорошо бы было, если б про себя читал. В том смысле, что не вслух.

И тут стало не до стихов. Орри еще только застегивал натянутый на него кем-то из соседей ремень, когда перегрузка обрушилась на обитателей контейнера. Даже мужественный Брендик тихо заскулил. Кое-кто из неудобно устроившихся на своих лежанках андроидов тихо чертыхался. Вообще-то это было своего рода выражение сочувствия затесавшемуся среди них обычному человеку. Тем более мальку с собакой. Что до андроидов, то для их приспособленных для участия в высадках Космодесанта организмов все это было сущим пустяком.

- Орри некоторое время казалось, что он не может дышать, Как-никак это был его первый выход в космос. И ему казалось, что тот неведомый грузовоз, в который так поспешно - перед самым стартом - впихнули их контейнер, будет разгоняться целую вечность. И когда эта вечность закончилась, он испытал невероятное облегчение. Только когда низкий рев разгонных двигателей смолк, он понял, что слышал его. Просто этот рев невидимого дракона на какое-то время так заполнил все его существо, что стал ему незаметен, и только когда благословенная, еще ни разу не испытанная в жизни невесомость внушила ему иллюзию падения в бесконечную пропасть, он испугался по-настоящему. - Черт! - воскликнул он. - Это всегда так?

- Не знаю, - ответил Бирим. - Я всего второй раз в космосе. Нет, точнее третий.

- Послушай, - спросил из темноты давешний хрипун. - Ну все-таки какого ж ты туда-сюда летаешь?

- Не знаю, - ответил Бирим. - Судьба... Тебе же сказали - Судьба.

- А ты ничего... не пищал, - обратился хрипун к Орри. - Теперь заснуть постарайся. Сейчас корабль маневр закончит и начнет разгоняться. Это долгая волынка. Спи - не бойся. Разбудить не забудем...

Тяжесть, и вправду, вернулась в контейнер вместе с еле заметной, даже успокаивающей по-своему вибрацией маршевого двигателя. И плоховато выспавшийся после бурной ночи Орри, действительно, стал задремывать. Брендик тихонько посапывал у него под боком и уютно грел этот бок. Андроиды вполголоса обсуждали между собой что-то свое. И их бормотание тоже усыпляло Орри.

И никто наконец не гнался за ним и не норовил ни продать, ни запереть.

* * *

- Блин! Корабль на Приют пошел, - пробормотал Мохо, прислушиваясь к грому, долетевшему с небес. - Всех звеннов распугает, зараза!

Он кивком велел притаившимся за деревьями Киму и Алексу продвигаться вперед и сам двинулся через вершину невысокого холма.

На поляне, скрытой за этим возвышением, перед ними открылась странная картина: двое людей пана Волыны - их невозможно было не узнать по похоронной униформе, - кружа по открытому пространству, словно в каком-то нелепом танце, тупо водили перед собой стволами здоровенных пистолетов, а третий стоял поодаль у зарослей кустарника на четвереньках. Точнее, на обоих коленях и на одной руке. Другую - правую - руку он прижимал к кормовой части своего тела и притом крыл непотребными словами двух своих партнеров. Его пистолет - тоже пугающих размеров - валялся недалеко от него на изумрудной травке.

- Эй, господа хорошие! - окликнул их Мохо, осторожно появляясь из-за ствола дерева. - Вы чего это здесь дуэли развели? Человека, вижу, подранили... Нехорошо получается!

- Заткнись, дед! - глянув на него искоса, отозвался один из двоих круживших по поляне бандитов и, заметив в стороне какое-то движение, выпалил в эту сторону из своего ствола. С его партнера, случившегося на линии огня, тут же слетела шляпа. Тот шарахнулся в сторону и сел на травку, опасливо ощупывая голову.

- Второй раз, мать твою! - сообщил он несколько обескураженному стрелку. - Если ты, ишак, еще раз на меня ствол наведешь, я тебя первым пристрелю, сука!

- Так какого черта ты под пули лезешь, зараза?! - возмутился стрелявший. - Я снова из-за тебя его потерял...

- Так у вас и впрямь смертоубийство выйдет... - сурово произнес Алекс, тоже выходя из укрытия и помахивая в воздухе своим удостоверением и тесаком. - Немедленно убирайтесь отсюда и стреляйтесь где угодно. Хоть перед Ратушей! Но не здесь. Это - Лес звеннов!

- А ты откуда взялся?! - зло осведомился неудачливый стрелок, держа оружие наготове.

- Собственно, откуда здесь взялись вы? - вступил в разговор Ким, тоже появляясь на сцене. Свой газовик он аккуратно держал стволом вниз. - Я вижу, у вас как-то неудачно сложился разговор с тезкой вашего шефа? Со звенном Джанни... А если правильно, то с Чжанном.

Бандиты уставились на него несколько ошалело.

- Я вот о чем попрошу вас, господа... - продолжил Агент, спокойно приближаясь к ним. - Звякните сейчас господину Больше и сообщите, что тут находится Агент Ким Яснов. И выслушайте, что он вам по этому поводу скажет. Сделайте это немедленно. Пока не случилось новых недоразумений... Все трое бандитов со злым недоумением переводили взгляды с одного из трех потенциальных противников на другого. Но один из них - тот, что остался без шляпы - все-таки нехотя вытащил из внутреннего кармана свой мобильник и ткнул в кнопку, которая, видно, “помнила” номер канала связи пана.

- Алло, шеф... - угрюмо бросил он в микрофон. -... Да, с места... Да, в общем... В общем, мы с ним работаем... Тут другое... Тут вот объявился тип... Говорит, что агент. Звать Ким Яснов. С ним еще двое. Все при оружии. Как быть?

Некоторое время он вслушивался в сварливое верещание трубки, закатив глаза куда-то- под низкий, смахивающий на козырек кепки лоб. Потом молча протянул трубку Киму.

- Алло? - без всякого выражения в голосе спросил Агент.

- Это действительно вы? - сердито осведомился пан Волына.

- Если вы не узнаете мой голос, - все так же невыразительно отозвался Ким, - то напомню вам ваше же обещание. Вы дали мне его всего несколько часов назад...

Пан помолчал секунду-другую - видимо, затягиваясь своей любимой сигарой - и наконец буркнул:

- Не надо напоминать. Я хорошо помню - и свои обещания и твой голос, Агент. Принято. Передай трубку Рашиду.

- Это вы Рашид? - осведомился Ким у подавшего ему трубку типа.

Тот молча кивнул и взял трубку из рук Агента. Так же молча выслушал нечто, судя по всему, короткое и раздраженное и, пряча мобильник в карман, коротко - кивком - дал команду остальным двум участникам неудачной охоты на звен-на.

Вдвоем они подхватили третьего участника охоты - того, что так удачно поймал пулю ягодицей - и так, связкой, молча потопали прочь. Не молчал только пострадавший. Его кучерявый перемат не скоро стих за деревьями.

- А ты, оказывается, накоротке с Большой... - задумчиво констатировал Алекс, исподлобья глядя на Агента. - У тебя не с ним ли контракт, часом?

- У нас с ним уговор - друг другу не мешать, - уклончиво ответил Ким, выдержав направленный на него подозрительный взгляд.

И вдруг - боковым зрением - неожиданно увидел звенна.

Совсем рядом с собой.

Увидели его и Алекс с Клавдием.

“У меня были неприятности, - написал звенн в воздухе бегущей строкой, - потому что я дружу с людьми. С тобой, Алекс”.

Цвет надписи был упрекающим.

- Я виноват, Чжанн, - признал Триз. - Я подставил тебя, впутав в наши людские дела. Прости, если можешь... Расскажи: что здесь произошло? И еще скажи: к тебе приходил Орри?

Последовала пауза.

Потом звенн коротко стрекотнул, и в воздухе возникли строчки уже более благожелательной расцветки: “Я сам тоже виноват. Грех любопытства. Здесь было: Чосер поймал меня. Он уже второй раз поймал меня. Оба раза - одно и то же. Только первый раз хотели меня увезти в Метрополию. Продать. А в этот раз им нужен был Орри. Чосер им всегда помогает меня ловить. В этот раз - тоже. С ним были три плохих человека. Они его прогнали и хотели быть со мной одни. Хотели знать, где Орри. Не умели говорить хорошо. Пришлось им отвести глаза. И тогда я ушел из сети. Она здесь лежит. Не запутайтесь. Надо ее отдать Чосеру. А то ему будет трудно снова ловить меня...”

“Не правы, - подумал Ким, - ох, как не правы те, кто считает, что у звеннов нет чувства юмора...”

“Потом я стал с ними играть, а они сильно рассердились и стали стрелять. И тогда они немножко попали друг в друга. Потому что у них немножко все стало путаться в голове. Такое бывает. Потом пришли вы”.

- Я так и думал, - мрачно пробормотал Алекс. - Я так и думал, что вышло что-то в этом роде. Стало быть, наболтал я лишнего - тогда, под химией... Но ты ведь ничего им не рассказал, Чжанн? Про Орри?

“Я им ничего не написал. Только плохие слова. Мне стыдно. И немного обычных. Про Орри - ничего не написал”.

- Ясно, - вступил в разговор Клавдий. - А Орри? Орри-то к тебе приходил?

“Он приходил, - заверила его бегущая строка, окрасившись в теплые тона, - я отдал ему карточку, и он ушел. Есть предчувствие. Дар предвидения”.

- Какое предчувствие? - с тревогой спросил Мохо. - Что с ним случилось?

“Его нет, - сообщила строка грустным фиолетовым цве-том. - Его нигде нет”.

- Да ты что такое городишь?! - возмутился Мохо. - Он не мог погибнуть!

“Я не пишу “погиб”, - обиженной желто-зеленой строкой отозвался звенн. - Я пишу “его нет”. Здесь”.

- Черт возьми!

Мохо развел руками и повернулся к Алексу и Киму.

- Фиг поймешь! Его чего ж - живым на небеса взяли? И, сказав это, запнулся, ошеломленный осенившей его догадкой.

- Послушай, - нагнулся он к Чжанну. - “Здесь” - это значит в Большой Колонии? На этой планете?

“Именно это я и хотел написать!” - подтвердил звенн.

И тут, как это часто бывает с представителями его племени, настроение Чжанна резко изменилось - будто солнышко зашло за тучу.

“Я очень жалею... - написал он в воздухе ядовито-фиолетовыми каракулями. - Я очень жалею, что связался с вами - людьми. Мне кажется, я принес вам только вред...”

- Ты ошибаешься, Чжанн...-начал было утешать его Мохо.

Но не тут-то было: в воздухе белой молнией повисло: “Никогда не покажусь вам больше! Никогда!!!”

И звенна как не бывало.

Ким ошеломленно потряс головой - она как-то странно опустела и в то же время пошла кругом. Ноги его вдруг неожиданно подогнулись, его охватила необъяснимая слабость и он опустился на ближайший пенек.

- Ах, черт! - с досадой воскликнул Алекс. - Позабыли мы его предупредить... Чтоб на звенна не глазел долго...

- Я думал, он такие вещи знает... - растерянно развел руками Клавдий.

- Я знал... - слабым голосом отозвался Ким. - Но вылетело из головы...

- Ничего, - успокоил его краснодеревщик. - Минут через пять пройдет. Главное, при следующей встрече не забудь.

- Сомневаюсь, что будут следующие встречи, - покачал головой Ким. - Звенны, говорят, редко с людьми дружат. Вот - один был, и того спугнули...

- Да, - признал Алекс, - Нехорошо с Чжанном вышло. Никогда, сказал, не покажется. А у звеннов слово - кремень. Значит, суток четверо его не увидим...

- Ладно, - махнул рукой Клавдий. - Тут надо разобраться, что с Орри получилось. Предчувствие предчувствием, Предвидение предвидением, но малек в опасной ситуации. При нем денежки Волыны...

- Никаких денежек при нем не было... - пожал плечами Мохо. - Я бы заметил. Ничего при нем не было, кроме бутербродов и фляжки. Да и та - пустая. Я вот в толк не возьму - с чего тот расщедрился этак, а потом...

- Все яснее ясного! - раздраженно поморщился Триз. - Пан одним из первых узнал про новое Предсказание и решил одним махом накрыть обоих - и отца и сына. Его люди первым встретили малька, и пан сделал вид, что жертвует на Храм - с ним иногда бывают приступы щедрости, и наивный малек вполне мог этому поверить. А цель была - посмотреть, куда побежит малек. Потому что Нолана вычислить - задача нелегкая. Сам он с паном встречаться не стал бы ни за что. И денег его, скорее всего, не взял бы.

- Это точно, - согласился Клавдий. - Ни при каких обстоятельствах!

- А вот Орри по малости лет такой тонкости не просек, обрадовался важному поручению и напрямую двинул на Тик-Так. Но на старика навел не он. Скорее это параллельная группа. Двое людей пана Волыны оказались посообразитель-нее, связались с сегрегатами и вышли на Скрипача по их каналам раньше, чем сработал вариант с Орри. А сегрегаты - сам знаешь - на идею Храма смотрят косо. Отсюда и все остальное. Сегрегаты затеяли отвлекающую бузу на улице, а те - двое догадливых - под шумок взялись за Скрипача. Но у них сорвалось. Вот и все. Хуже другое...

Прислушиваясь к происходящему разговору, Ким отметил, что головокружение и слабость довольно быстро покидают его, а картина произошедшего постепенно становится яснее.

- Хуже другое, - продолжил Триз. - Наш обидчивый таракан поспешил избавиться от карточки, на которой хранятся все пожертвования. И не нашел ничего умнее, чем доверить ее мальку. Если Орри кому-то об этом проболтался, то с ним может случиться все что угодно...

- Во-первых, - резонно возразил Клавдий, - Орри не такой дурак, чтобы не держать рот на замке. А во-вторых, код карточки знаешь только ты. Правда, ситуация теперь, действительно, какая-то... неоднозначная. Код без карточки - все равно что карточка без кода...

- В городе полно чистоделов из породы хакеров, - угрюмо бросил Алекс. - И имея на руках карточку, кто-нибудь из них- за хороший процент - может исхитриться расколоть код и скачать денежки на другой счет. А самого Орри... Его могли продать на Трассу. Торговцам органами.

- Торговцам органами? - тревожно переспросил Клавдий. - Орри?

- Органами! - зло подтвердил Алекс. - Трансплантатами! Это судьба очень многих пропавших без вести мальков. Если он напоролся на каких-нибудь сволочей, то они вполне могли... Они же ведь не могут знать, что мальчишка не...

Он резко смолк, покосившись на Кима. Тот не подал виду, что уже почти пришел в себя.

- Вот что, - определил Клавдий. - Нечего нам гипотезы строить и разговоры разводить. Двинули к ключу. К хижине. Если Орри там был, то вполне мог оставить знак. Или хоть какие-нибудь следы. Тут нам мастер Яснов и пригодится. Как-никак, это его дело - по следу идти!

- Вы совершенно правы, - отозвался Ким, поднимаясь на ноги. - Медлить не стоит, - добавил он, хотя его слегка пошатывало. - Где там этот ключ и эта хижина? Ведите.

- Вперед! - распорядился Мохо.

* * *

Когда шаги честной компании затихли вдали, из-за пригорка торопливо появился Рашид. Быстрым осторожным шагом он подошел к своей валяющейся на траве продырявленной пулей шляпе, поднял ее, проверил - цел ли прикрепленный к ней изнутри регистратор, нахлобучил шляпу на голову и Убыл с опустевшего места действия.

Глава 6. КОШКИ-МЫШКИ

- Камень недавно переворачивали, - определил Алекс, осмотрев прикрывающую ключ плиту. - Думаю, что это Орри. Больше никому не нужно. Это хорошо...

- А почему ему надо было переворачивать камень? - поинтересовался Ким. - Там ему было что-то оставлено?

- Да нет... - в голосе Клавдия прозвучала нотка неискренности. - Просто это традиция такая. Поверье... Пойдемте к хижине...

Триз решительно зашагал вверх по ему одному заметной тропинке. Мохо поспешил за ним. Это дало Агенту возможность задержаться на несколько секунд у ключа, проверить, работает ли его регистратор, и, быстро присев, приподнять не слишком тяжелую плиту.

Он прочел надпись, зачерпнул и пригубил странную на вкус - почти неощутимую - воду, положил плиту на место и поспешил вслед за двумя поручителями Орри Нолана. Догнал он их уже у самой хижины.

- Хорошая маскировка, - оценил он лесное жилище Скрипача и его приемного сынишки.

Действительно, небольшая пещерка с пристроенной к ней бревенчатой стеной была сверху надежно укрыта скальным козырьком, а спереди густым кустарником и нагромождениями дикого камня. Заметить ее можно было, только подойдя вплотную - да и то если искать специально. Это днем. А о ночи говорить не приходилось.

Клавдий осторожно отворил дверь и посветил себе фона-рем. Хижина была пуста, в общем-то довольно опрятна и явно недавно покинута - пыль со стола была стерта, а на нем стояли две сполоснутые - по-детски небрежно - плошки с еще не окаменевшими остатками чего-то съестного. Да и в воздухе витал слабый запах этим утром подогретого кофе.

Впрочем, был и гораздо более явный знак того, что Орри побывал здесь недавно - одна из плошек прижимала дном к столу листок, исписанный кругло-корявым детским почерком.

Клавдий жадно схватил его и стал вертеть перед своим пористым носом.

- Откуда здесь взялась такая бумага? - задумчиво сказал он. - Сроду ни у старика, ни у Орри не было блокнотов с веленевой бумагой... И плошек - две... Кого это он подцепил в пути?

Положив фонарь на стол, он поднес листок к сочившемуся из узкого окна свету. Прочитав, он протянул бумагу Киму.

“Кто найдет - перидайте Нолану, - писал Орри. - Я был на ключе и зделал все как он сказал. Типерь я встретил Бирима и он паможет мне на время спрятатся. Его тоже все ищут. Деньги и карту у миня украли в кемпинге у зеленых чертей Ставрос и Стук. И запирли миня. Миня им прадали Бэсил и Елен. Но я не знаю точно. А я убижал. Когда смогу - дам знать. И перидайте это все Киму Яснову из агенства Ким”.

Подпись состояла из одной буквы “О” с закорючкой.

- По правописанию у Орри был явно не высший балл, - заметил Агент.

- Так я и знал, что малька облапошили! - заорал Алекс. - Ограбили и, верно, хотели продать каким-то...

- А может, просто сдать Волыне, - пожал плечами Клавдий. - Хотя Волына и Стук... Трудно совместимо. Но и Стук- не сахар. Пожалуй, даже кое-что похуже... Похуже, чем Волына, я хочу сказать. И какой-то Бэсил... И какая-то Елена... И еще - какой-то Бирим... Хотя... Бирим... Я что-то такое похожее слыхал от андроидов...

- К черту андроидов! - продолжал рвать и метать Алекс. - Они здесь совершенно ни при чем! А Бирим этот - голову даю на отсечение - еще один проходимец, который сдаст Орри или Волыне, или Стуку... Хотя - зачем он Мастеру?! Вот что...

Он резко повернулся к Киму:

- Раз уж вы у нас розыскных дел мастер, так вам и карты в руки! Скажите свое умное слово...

- Тише... - попридержал его Клавдий. - Тише, потому что вот видишь, - он помахал в воздухе запиской и аккуратно положил ее на стол, - малек, оказывается, уже знаком с мастером Ясновым. И, похоже, доверяет ему... Только вот не знаю - плохо это или хорошо...

- И еще потому тише, - понизив голос, добавил Ким, - что сюда идут.

Все прислушались.

Действительно, сверху, по склону, под чьими-то шагами осыпались камни. И оттуда же - с уходящей к ключу тропинки - доносились чьи-то приглушенные голоса. Какие-то двое спорили между собой.

- Гляди-ка, - уже совершенно отчетливо прозвучал ясный девический голос. - Хибарка Старого лесника еще цела... В детстве мы в ней вечерами рассказывали друг другу разные страшилки... Знаешь, Бэзил, это какой-то знак! Нам непременно надо заглянуть в нее...

- Черт бы побрал! - крякнул Клавдий. - Вот и какой-то Бэзил... Легок на помине! Тезка, что ли? Стоило бы спрятаться и послушать...

- А здесь есть где? - недоуменно осведомился Ким.

Клавдий усмехнулся, ударом ноги сбил в сторону тяжелый, вросший в пол крюк и легко, словно перышко, поднял прямо у себя из-под ног тяжеленную деревянную крышку подпола, из которого пахнуло ледяной сыростью.

- Здесь у Нолана небольшой погреб, - пояснил он. - Вторая пещерка - подземная. - Они с Орри хранили здесь запас еды и... всего такого-разного...

- Поторопимся, - коротко бросил Алекс.

Через пять секунд хижина опустела.

Еще через десяток-другой тягучих мгновений дверь ее со скрипом отворилась и впустила внутрь двоих - Бэзила и Каманеру.

* * *

- Так приятно порой вспомнить детство... - прощебетала Каманера, умудряясь проделать сложнейшее танцевальное па по тесному объему хижины, которая, наверное, и впрямь лет двадцать назад называлась Хижиной Старого лесника и служила прибежищем призраков, оживших мертвецов и прочих детских страхов.

- Еще приятнее было бы, - мрачно буркнул Бэзил, - если бы мы нашли хоть какой-то след милого ребенка... Надеюсь, кто-нибудь уже свернул ему шею!

- И тем самым оставил нас без того куска масла на тот кусок хлеба, который мы схлопотали на Харуре? Ты нелогичен, Бэзил. Хотя жаден и злобен. Удивительное сочетание. Хотя и отнюдь не редкое.

Она с размаху села на одну из двух лежанок, составлявших вкупе с прибитым к стене столиком-полкой всю меблировку хижины. Бэзил не без опаски опустился на лежанку напротив. Он даже заглянул под нее - то ли затем, чтобы проверить надежность своего сиденья, то ли чтобы удостовериться, что там не притаился кто-то или что-то. Открытие, которое он при этом сделал, было приятным.

- Смотри-ка, Элен, - радостно возвестил он. - Да тут целый склад!

Он нырнул под лежанку и поднялся увенчанный клочьями паутины и хлопьями вековой пыли, однако с трофеем - здоровенной металлопластиковой банкой с этикеткой защитного цвета.

- Тушенка, - сообщил он, торопливо выдергивая из крышки чеку устройства саморазогрева. Из армейских НЗ. Там много таких! Посмотри под своей койкой. Там, наверное...

- Тебе б что бы ни жрать - все только б на халяву! - возмущенно воскликнула Элен и вырвала банку у него из рук. - Тебе что - аванса от Стука мало? Доберемся до города, - продолжала она, отбрасывая в сторону самовскрывающуюся крышку консервов, - и закусим в приличном кафе...

С этими словами она тем не менее принялась сосредоточенно вываливать содержимое банки в прихваченную со стола плошку. Сыскалась и ложка, которой она зачерпнула армейский харч, попробовала и, произнеся “м-м-м-м!”, принялась поглощать его с изяществом светской дамы, вкушающей, скуки ради, суп из соловьиных языков.

- Вот она - цыганская душа, - вздохнул Бэзил и отправился за второй банкой корма.

- Послушай, - спросил он, снова появляясь на свет божий, - так ты всерьез говорила тогда об этих... О Зеленых чертях? Или это шутка такая? Вопрос не праздный!

- Если не праздный, то отвечаю: не шутка, - заверила его Элен, смакуя крохотный кусочек мяса. - Зеленые черти - это, если можно так выразиться, овеществленные страхи. Ожившие...

- Это как? - не понял Бэзил, обжегся саморазогревшейся банкой, чуть было не уронил ее и зашипел от ожога и досады.

- А вот так! - пояснила Элен, любуясь содержимым очередной ложки. - О психоморфах слыхал?

- Слыхал, - пожал плечами Бэзил и зажмурился, втягивая носом аппетитный мясной дух, разлившийся по хижине из вскрытой им банки. - Даже видал - на выставке, на Океании... А они тут при чем?

- А при том, что черти - это и есть разновидность пси-хоморфов. Особый их вид. Очень редкий. Они, например, в Рощах за Болотами водятся... Они не просто воспроизводят форму того, что у людей в подсознании. Они еще и эти... динамические структуры воспроизводят... Поведение, в смысле... И потом живут самостоятельной жизнью.

- М-м-м... И долго живут? - осведомился Бэзил сквозь набитую в рот тушенку.

- Никто не знает. Но, наверное, очень долго. Говорят, что те черти, что бродят по Болотам и вокруг, - это порождение подсознания многих поколений алкоголиков, что обитали на Старых мельницах, которые построили здесь в Эпоху Изоляции. Еще до того, как заключили договор со звеннами и вернули им Лес...

- И андроиды с ними дружат?

- Что-то вроде того. Иногда они совместно устраивают разные розыгрыши. Особенно если чувствуют себя обиженными...

Элен дернула плечом и усмехнулась, как если бы речь шла о проделках непослушных детей.

- Ты скажи лучше, - спросила она, - почему считаешь, что вопрос твой не праздный?

Вопрос, похоже, застал Бэзила врасплох. Он потряс головой, словно отгоняя какую-то непрошеную мысль.

- Так... - поморщился он. - Глупость, в общем. Просто подумалось, что слишком много на этой планеточке чертовщины творится. И может, малек этот - вовсе не малек, а... В общем, чушь это. Вот ты лучше объясни - если тут у вас такие интересные твари водятся, так почему же за ними не гоняются по всем Болотам яйцеголовые зоологи и биологи со всей Федерации, а только слухи передаются из уст в уста?

Каманера косо усмехнулась.

- Большая Колония не торопится делиться своими секретами с кем попало. Никому не нужно, чтобы здесь толпились, всякие посторонние. С нас здесь хватает повышенного интереса всевозможных спецакадемий к проблеме андроидов. Местный университет и всякие там академии со временем сами со всем этим разберутся. Или не разберутся...

Она легкомысленно взмахнула рукой.

- А ты сама-то их видела? Или это только так - бабушкины сказки?

- Я разное видела... - неопределенно ответила Каманера, вычишая свою плошку. Ты ведь и про то тоже думал, что это бабушкины сказки. Про то, что делают со мной луны..

Бэзил поперхнулся, отставил прочь опустошенную банку и резко изменил тему разговора:

- Так или иначе, а никаких следов милой крошки - Орри Нолана - мы так и не нашли.

- Откуда ты взял, Бэз, что мы не нашли никаких следов? - пожала плечами Элен. - Разве никто не трогал камень над Странным ключом? Кстати, кому потребовалось менять там камень? Раньше там был совсем другой...

Бэзил только фыркнул.

- Слушай, Элен, - раздраженно начал он. - Конечно, я понимаю, что милые твоему сердцу воспоминания не дают тебе покоя, но, извини меня, то, что за десяток с лишним лет кто-то утащил от лесного родничка один булыжник, а еще кто-то приволок туда другой, не имеет ни малейшего отношения к чертову мальчишке.

- За тем исключением, что он таки добрался до Странной воды, за которой отправился. Во всяком случае, он покопошился вокруг ключа...

- Почему ты думаешь, что копошился именно он?

- Потому что за одну ночь к Странному ключу такого паломничества быть не может. К нему вообще неделями никто не подходит. Лес звеннов - место безлюдное. Это был малек. Больше некому.

В метре ниже, в слабо освещенном фонарем Клавдия подполе, Ким осторожно похлопал себя по карманам, скосил глаза на Алекса и тихо - одними губами - спросил:

- Где?.. Где записка? У вас?

Лицо Алекса изменилось, и он грозно повернулся к Клавдию. У того глаза медленно полезли на лоб.

- Разорви меня собаки! - прошипел он и вцепился обеими руками в свою черную с проседью бороду. - Разорви меня собаки!!! Я, старый осел, забыл ее там наверху - прямо посреди стола!!!

- Ослож...пие! - зашипел Алекс, - Ослож...пие!!! - вот как это называется! Не ожидал я от тебя, Клавдий, такого... А вы-то какого черта ушами хлопали, Агент?!

Ким молчал, прислушиваясь к происходящему наверху. Там происходило именно то, чего он опасался больше всего.

Каманера легко вскочила с лежанки и снова кругом прошлась по хижине - теперь уже совсем в другом темпе, присматриваясь к каждой щелочке и норовя тронуть кончиками ловких пальцев каждую пустяковинку, попадавшуюся ей на глаза.

- А ну-ка, крошка Бэззи, раскрой глаза пошире и посмотри вокруг... - пропела она. - Разве не очевидно, что ночевал малек здесь? Кто, например, позабыл убрать со стола посуду, из которой мы только что ели?

Крошка Бэззи снизошел наконец до того, чтобы, презрительно щурясь, обозреть плохо освещенное помещение. И вдруг, издав звук, больше всего напоминающий кошачий мяв, кинулся к столу и схватил с него белевший на нем листок бумаги.

- Какой, на фиг, малек!!! - заорал он. - Никакой не малек!!! Этот шкет гуляет себе неведомо где!!! Это он! Паршивый стихоплет! Только этот дурак царапает свои вирши на веленевой бумаге, да еще с серебряным обрезом!

- Как?! - воскликнула Элен и молниеносным движением выхватила листок из рук Бэзила. - Бирим?! Здесь был Бирим? Она впилась глазами в нацарапанные на листке строки.

- А кто же еще? - фыркнул Бэзил. - Прятался наверняка здесь от своего Мастера-Рыжей Бороды... И кропал очередные бездарные вирши...

- Вирши, говоришь?

Каманера так зло сверкнула глазами в сторону партнера, что тот невольно заслонил свою все еще украшенную кляксами биогеля физиономию локтем.

- Бездарные, говоришь?!

Элен грозно надвинулась на Бэзила:

- Будь добр, прочитай, что за вирши нацарапаны на листке из Биримова блокнота! Эти ж детские каракульки наверняка наш шкет наслюнявил. Да ты читай, читай! Вдвоем они здесь с Биримом были! Вдвоем! Понял? И поблагодари бога за то, что мы - первые, кто после них вошел в эту халупу! Сочинение написано на двоечку, но нас с тобой под колокольню подвести могло вполне... Имена хоть и с ошибочками, но названы. Ты представляешь, что было бы, если бы эта писанина попала к кому-то из его взрослых дружков? А их у него, вижу, хватает... Тот Алекс, который доверил звенну денежки... Нолан... Слыхала я про какого-то Нолана-Скрипача... Только это, наверное, не тот Нолан... Тому уж сколько лет должно быть?.. И вот еще Яснов какой-то... Но теперь это даже к лучшему! Потянулась ниточка, потянулась...

В ее голосе звучало радостное возбуждение:

- Агентство какое-то... Вот это - легко вычислимо... И малек наверняка кинется к дяде, которому так доверяет. Или вот он пишет - даст знать... Это хорошо, что он доверяет дяде Яснову... Теперь самое главное, чтобы дядя Яснов доверился нам.

В подполе дядя Яснов скептически почесал нос.

Метром выше почти то же самое проделал и Бэзил Кац.

- Да, это уже кое-что... - признал он.

- Хорошо, что хоть это ты признаешь!

Бэзил потянулся за листком, но Каманера отдернула руку и молниеносным движением извлекла из кармашка на поясе зажигалку и щелкнула ею. Язычок пламени затрепетал перед самым носом Каца.

- Нечего сто раз разглядывать бумажку! У тебя хорошая память, Бэз! А документы и документики вроде этого надо уничтожать сразу. Незамедлительно! Сюда вот прямо сейчас могут нагрянуть взрослые дяди со стволами. Ты лучше займись тем, чтобы комнатенке такой вид придать, словно в ней сроду никто этой ночью и не был.

Пока пламя бесшумно пожирало веленевый листочек, Бэ-зил суетливо разглаживал лежанки, смахивал со стола крошки и засовывал подальше в углы остатки пластиковых упаковок от чего-то съестного.

- Слушай, - задумчиво произнес он и остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. - А ты уверена, что вот эти... Те, кому эта записочка адресована, здесь не побывали?

- Ага!... - криво усмехнулась Элен. - Побывали, прочитали, бросили и убежали. Полная фигня! Это уж настоящими ослами надо быть, чтобы нам на память готовый след оставить.

- Это точно, - прошептал в подполе Алекс, зло сверля взглядом Клавдия.

- А может, и не фигня, - запальчиво возразил Бэзил этажом выше. - Может, ловушка... Специально подкинули нам ЭДфесок и...

- Не грузи меня, Бэз, - отмахнулась от него Каманера, отдраивая ладони от сажи. - Лучше тарелки засунь куда-нибудь, тарелки эти и банки, а то глаз режут... Да хоть сюда вот- в подпол скинь...

Она кивнула на еле различимый в корявом полу люк.

Клавдий едва успел погасить свой фонарь, прежде чем крышка люка поднялась и он получил первой из тяжелых керамических плошек по темечку. Вторая прошла мимо и грянулась о каменный пол подпола-пещеры. Брызнули осколки. Вслед за плошками в подпол с грохотом полетели банки из-под тушенки и грязные ложки. Крышка захлопнулась, и Бэзил аккуратно накинул массивное кольцо-петлю на крюк, запирающий подпол.

- Ну? - устало осведомился он. - Еще распоряжения будут?

- Будут, - сухо бросила Элен. - Сматываемся!

Скрипнула дверь, и в хижине наступила тишина.

* * *

- Ох, блин, как больно! - наконец позволил себе простонать Клавдий, ощупывая быстро растущую на темени шишку. - Не могли просто на полку посуду поставить, кретины! Да еще и заперли нас здесь! Как выбираться будем, мастера Крюк там у Скрипача вбит что надо. Попались, как мыши в мышеловку!

- А ты разве этого не замечал раньше? - иронически осведомился Алекс. - Все мы мыши. И все мы только и делаем, что расставляем друг для друга мышеловки...

- Завязывай с философией! - зло оборвал его красно-деревщик. - С крышкой что-то делать надо!

- Попробуем тесаком, - предложил Алекс. - Посвети. Клавдий...

- Знаете... - задумчиво пробормотал Ким, следя за потугами Алекса протолкнуть лезвие тесака в щель между крышкой люка и полом хижины. - А ведь мне сначала показалось, что этот Бэз немного туповат... Вечно я ошибаюсь в людях.

- А мне показалось, что либо он влюблен в свою компаньонку, - хмуро бросил Алекс, продолжая курочить крышку, - либо намеревается ее прикончить. Либо и то и другое... Такое тоже бывает. Слишком уж он терпеливо сносил издевательства этой соплячки. По голосу судя, девице только недавно за двадцать перевалило... Из молодых, да ранних...

- Думаю, что скоро мы познакомимся с ней поближе, - уверенно заметил Ким.

- А почему вы, разрешите узнать, считаете, что этот Бэз умнее, чем показался сначала? - поинтересовался Мохо.

Он старательно подсвечивал поле деятельности Триза, который уже начал скрипеть зубами от злости на неподдающуюся крышку.

- Потому что он подал мне прекрасный совет, мастер Мохо... - пояснил Ким. - Вы, наверное, уже поняли - какой.

- Понял, - подтвердил Клавдий. - Не дурной. Кажется, мой промах для вас может стать очень хитрым ходом... Я не прав?

- Я же сказал, мастер, - согласился с ним Ким, - скоро, сдается мне, мы познакомимся с этой прелестной парочкой поближе. Не прилагая дополнительных усилий. Не знаю только, как это поможет нам найти Орри...

Он опять потер нос и вдруг тронул Алекса за плечо и снова перешел на шепот.. - Тише, мастер! Кажется, у нас опять гости...

И действительно, словно кто-то прокручивал звукозапись, сделанную полчаса назад. Снова посыпались камешки на крутой тропинке, снова скрипнула дверь хижины... На этом сходство звуковых рядов закончилось. Шаги того, кто вошел в тесное, пронизанное скупыми лучами света, пробивающегося через узкие оконца, пространство, были осторожными, неспешными и уверенными.

Трое в подполе обменялись недоуменными взглядами. Но и только.

Кто-то, вошедший в хижину, был, похоже, здесь не первый раз. Этот “кто-то” прошелся по хижине взад-вперед, не произнося ни звука, пнул крюк крышки люка, убедился в том, что тот держится на своем месте крепко, потом то ли откашлялся, то ли рассмеялся - хрипло и коротко - и направился к двери. Та послушно скрипнула еще раз, и еще раз хижину наполнила тишина. Только лесные гиганты поскрипывали далеко снаружи.

* * *

- Кажется, придется попортить пол старику Нолану, - Мрачно определил Алекс. - Попробуй, Клавдий, из своей хлопушки снести проклятый запор. Только так, чтобы не зашибить нас рикошетом...

Мохо нехотя снял свой обрез с плеча.

- Погодите вы открывать огонь! - вмешался в дело Ким доставая из кармана складной нож. - Тут головки болтов петельных выходят вниз, к нам... Сейчас я попробую...

К счастью, болты, удерживавшие две массивные петли крышки люка, не настолько проржавели за много лет, чтобы не поддаться усилиям Агента. Хотя попотеть ему пришлось изрядно. Через сорок минут вся честная компания вновь обрела свободу.

- Вот что, - утирая пот со лба, произнес Агент и устало присел на лежанку. - Нам надо договориться о взаимодействии, мастера. Это значит - о многом.

- Кто же спорит, - пожал плечами Клавдий. Сейчас договоримся и двинем в город. Орри нам работы задал...

- Насчет города - это понятно, - согласился Ким. - Если Орри будет выходить на связь со мной, то других явок, кроме моего агентства, у нас нет. Но вот о чем я хочу с вами договориться сразу и без обиняков, мастера... Никакого взаимодействия у нас не получится, если я не буду знать элементарной подоплеки того, что происходит. У меня накопилась масса вопросов, без ответов на которые я связан по рукам и ногам. Мне непонятно - кой черт Орри сдался бандитам Волыны. Неясно - зачем он нужен мастеру Стуку. Совсем темный вопрос - что это за его теперешний спутник Бирим. И, наконец, - раз уж это напрямую касается Орри - что же, в конце концов, гласит Предсказание Хакеров?

Мохо, кряхтя, полез в недра одного из многочисленных карманов своей походной куртки, извлек оттуда объемистую флягу и принялся шарить по полкам над окном.

- Эх, господин Агент, господин Агент... - пробормотал он. доставая оттуда и ставя на стол тройку разномастных стака-нов. - Тяжелый у нас разговор получится... Вот, на хрену на-стоечку не желаете? С лесным орехом...

Ким нахохлился, сидя на краешке лежанки в позе ожидания. Алекс опустился рядом с ним и успокаивающе похлопал его по колену.

- На одни ваши вопросы, Агент, ответить легче легкого. А на другие мы сами хотели бы знать ответ. Здешние места такие... Многие привыкли многое понимать без слов. Или обходиться без того, чтобы понимать вообще. Просто принимать некоторые вещи как факт - вот и все...

Клавдий, продолжая покряхтывать и хитро примеряться, пазлил часть содержимого своей фляги по стаканам, умудрившись всех наделить равными толиками прозрачной жидкости темно-орехового цвета.

- Мое творение, мастера, - с гордостью представил он предлагаемый напиток. - Оцените.

Ким опрокинул свой стакан залпом - сказывались русские гены. Досмотрев вспыхнувший перед глазами фейерверк, он осторожно выдохнул воздух и поискал глазами хоть какую-нибудь закуску. Про таковую, оказывается, забыли.

- Замечательная штука, - произнес он как можно более искренне, как только вновь обрел способность говорить.

- Да, - согласился с ним Алекс, смакуя свою порцию удивительной отравы. - Клавдий не только тумбочки да секретеры мастерить может...

Мохо утерся рукавом и, крякнув, сел напротив Кима.

- Давай договоримся так, - определил он. - Самый ваш, мастер, простой вопрос - про то, что это еще за Бирим такой на нашу голову сыскался - ты кому-нибудь из андроидов, что поумнее, задай. У меня в башке что-то такое крутится, крутится, а вот что - не вспомню никак, хоть убей. Шишка мешает, наверное. - Он с опаской потрогал темя. - Он в общем чем-то средь них известен. То ли художник, то ли архитектор...

- А может, просто тезка? - предположил Ким. - Откуда андроидской знаменитости взяться среди ночи в Лесу звеннов, да еще и уводить куда-то Орри?

- У андроидов, к вашему сведению, - сообщил Киму Клавдий, - не бывает одинаковых имен. Бывают похожие. Или совпадающие с именами тех, кого уже нет на планете. Но одинаковых в одно и то же время - никогда.

Ким пожал плечами, признавая странный факт.

- Теперь - о мастере Стуке... Клавдий почесал в затылке.

- Кажется, это какой-то здешний шоумен? - припомнил Ким.

- Шоумен, это слабо сказано, господин Агент. Стук если и не король шоу-бизнеса в наших краях, то уж один из князей - точно. Личность, что и говорить, колоритнейшая. Только бизнес у него темный. Очень даже темный...

Ким вопросительно глянул на Клавдия.

- Понимаете, мастер... Я немного разбираюсь в таких ее-щах. Мой старший крутится в этом... в этом всем. Шоу-бизнес в нашей галактической глуши прост: вовремя закупаешь в Метрополии или на Океании очередную партию видео или программ к виртуалке, перезаключаешь договора с рекламодателями и крутишь всю эту потеху по Ти-Ви, в концертных залах и салонах ровно столько, чтобы получить с дела максимальный навар. Затем цикл повторяется по новой. Все просто до идиотизма. Более того, умникам такими делами заниматься противопоказано. Королями тут ходят вовсе не те, кто выдумает в этой комбинации из трех пальцев что-то новое и оригинальное, а тот, у кого локти лучше работают или крыша покруче. Не та крыша, что едет, а та, которая...

- Понятно, - вздохнул Ким. - Но ведь у вас тут процветает с десяток киностудий. В одном Нью-Чепеле - до полудюжины театров...

- Не путайте попрошайничество с бизнесом, господин Агент, - усмехнулся Клавдий. - Потому что и опера, и балет, и драма, и цирк - все это хозяйство влачит здесь свое существование на деньги спонсоров. Или - на худой конец - на дотации от Сети.

Ким никак не мог привыкнуть к тому, что привычное слово “сеть”, во всем мире означающее всемирную или локальную информационную систему, здесь, в Бэ-Ка, является синонимом слова “правительство”. А тому, что у нормальных людей называется “сеть”, здесь соответствовало архаическое “интернет”.

- А что до студий, - продолжил Клавдий, - так их спонсируют федерального масштаба киногиганты. Наши студии для них - “кузница кадров”, как говорили в старину. Стоит какому-нибудь режиссеру, сценаристу или еще кому-то из этой братии сотворить что-либо путное - только его и видели. Будет ишачить за большие деньги где-нибудь в периферийном филиале “Метро-Голдвин” или “Юнайтед Артисте”. Таких всегда умеют убедить, что лучше быть последним в городе, чем первым в деревне...

Мохо вздохнул. Должно быть, за вздохом этим стояло что-то личное - скорее всего, связанное с судьбой того самого старшего сына, которого он только что помянул.

- Так вот, - вернулся он к теме разговора, - о Стуке. С ним все поперек такой логики. Объявился он всего-то лет пять-шесть назад и принялся вербовать направо и налево андроидов и второсортных артистишек. Притом за такие деньги, которые платят разве что в Океании вполне приличным спе-циалистам.

- Ведь андроидам не... - начал было Ким.

И махнул рукой - не к чему было забивать себе голову тысяча сто первым способом объехать запрет на коммерческую деятельность для андроидов. Безусловно, формально андроиды занимались в заведениях Стука чистой воды самодеятельностью.

Клавдий понимающе кивнул и продолжил:

- Театры Рыжей Бороды - это у Стука прозвище такое - недаром окрестили “подземными”. Он арендовал бывшие бомбоубежища во всех больших городах Колонии. А это целые подземные города. Их еще при Империи понастроили немало. А к концу Эпохи Изоляции, когда правили сепаратисты, на рытье этих проклятых нор мобилизовали все взрослое население городов. Готовились оказать сопротивление Федеральному Космофлоту. Глупость, конечно. Зато складскими помещениями Колония оказалась обеспечена с избытком. И мастеру Стуку хватило места под студии и залы. Откуда на все это взялись капиталы - бог весть. Точно такая же тайна, как и то, откуда взялся сам Рыжая Борода.

- И он умудряется получать от своих театров большие доходы? - скептически поинтересовался Ким.

- Какое там!

Мохо только рукой махнул.

- Правда, за билеты на свои спектакли Мастер берет деньги просто фантастические. Ну так ведь миллионеров у нас хотя и хватает, но все-таки не так, чтобы очень... По крайней мере, не столько, чтобы прокормить всю ораву, которая толпится вокруг Рыжей Бороды.

- Он должен быть очень хорошо раскручен в средствах информации... Реклама у него должна быть неслабой. Странно, что я первый раз слышу об этом типе.

- Ровным счетом ничего странного. Это у Рыжей Бороды стиль такой. Реклама через тайну. Через россказни. Слухи. Недомолвки. Секреты. Мало кто видел Мастера в лицо. Он никогда не появляется на экранах. Не дает интервью. Не подпускает к себе фотографов. И знаете, Агент, этот дешевый - Чйок работает лучше, чем любой телевизионный пиар. Даже я, хотя никогда в глазане видел Рыжую Бороду, все-таки отстегнул от своих кровных порядочную сумму, чтобы посмотреть, что же там делается - на Подземной сцене.

- Ну и? - вопросительно глянул на него Ким.

- Да ничего особенного и не делалось - примитивные бе-галки-стрелялки. Я даже не понял, за что же я заплатил денежки. Но вот что я понял хорошо - так это то, что все это только прикрытие. Прикрытие для какой-то странной и - чует мое сердце - грязной затеи... Ну и бог с ним! Хватит нам о Стуке разглагольствовать. Одно скажу - не торопитесь вы с ним связываться. Темная личность. Темная... И зачем ему Орри понадобился, сказать трудно. Может, продать кому-то хотел.

- Больше? - поинтересовался Ким.

- Ну уж нет! Люди пана на людей Стука волками смотрят. Когда и где кошка между ними пробежала - бог весть, но слухи были, что волыновские мафиози пару раз Подземные Театры громили.

Клавдий откашлялся, скупыми движениями расставил на столе сбившиеся было в кучку стаканы и снова пустил в ход свою флягу. Ким поразился ее вместимости.

- Теперь самое время и о пане пару слов сказать, - крякнул Мохо. - Но сначала по второй пропустим. Поехали!

Поехал Ким на этот раз с большой осторожностью. Но тут же убедился, что поглощать творения Клавдия маленькими глотками - занятие, достойное только изощренных мазохистов и, мысленно осенив себя крестным знамением, добил свою дозу крепчайшего пойла одним глотком.

- Закусывать все же надо, - заметил, вытирая выступившие слезы, Алекс. - Ты, Агент, давай пошарь там под лежанкой, может, черти эти не все сожрали.

Ким пошарил и вытащил на свет божий очередную ме-таллопластиковую банку. Некоторое время все трое мудрили с чекой самоподогрева и другой - самовскрытия банки. Минуту-другую тишину, царящую в хижине, нарушало только чавканье трех пар челюстей. Банка опустела в мгновение ока.

- Так вот, пан Волына, - провозгласил Клавдий, - бандит бандитом и к тайнам никаким не причастен, так что, по логике вещей, ему наш Орри как телеге пятое колесо. Значит, что?!

- Значит, что? - несколько отупело спросил Алекс, которого от пойла явно повело.

- А то и значит, - сурово определил Клавдий, нацепив наконец на свой охотничий нож приличный кус тушенки, - что заказал нашего Орри кто-то третий, кто позади Волыны и позади Рыжей Бороды стоит. И пока вы его, господин Агент, в упор не увидите, заказчика этого, ваше дело - труба.

- Для этого я должен знать... - начал Ким, ощущая, что язык уже плоховато слушается его.

- Понятно! - оборвал его Мохо. - Для этого вам про малька всю его подноготную знать надо, да еще Хакерское Предсказание вам на блюдечке принести изволь. Так вот, - он тяжело наклонился к Киму, чуть не ткнув того бородой. - С этим к Скрипачу! К Нолану! Захочет раскрыться - раскроется, а нет, так не обессудьте, мастер! Тогда сами копайте, как знаете, а на нас - слово. А слово ломать - последнее дело!

Тут Мохо вдруг скис, сгорбился и пригорюнился.

- Да только плох Скрипач, плох... Не знаю, сможет ли?

- Мы - оргганизуем, - приободрил его Алекс. - Выкарабкается старик, выкарабкается... А как только, так сразу... Сразу тебе, Агент, со стариком тет-а-тет оргганизуем...

- Ну все! - оборвал Клавдий, решительно вставая на ноги. - По последней и поперли отсюда!

Он уже без былой ловкости на глазок расплескал остатки своего “творения” по стаканам и неловко запихнул флягу во внутренний карман.

- Я п-пожалуй... - начал Ким.

- Нет - никаких! - оборвал его Мохо. - По последней - и в город! А там на вас, Агент, выйдем. Найдем как-нибудь!

Он опустошил свой стакан и взглядом потребовал того же от собеседников.

“Последний раз в жизни пью, не закусывая”, - пообещал себе Ким, проглатывая обжигающую жижу. Терпеливо досмотрев очередной фейерверк, вспыхнувший перед глазами, он двинулся вслед за Клавдием прочь от Сонного озера к той далекой опушке, где терпеливо дожидалась его “пульчинелла”. К удивлению Кима, на ее лобовом стекле не прибавилось ни одной новой штрафной квитанции.

- Вы как-то обмолвились, что мастер Стук и Волына не слишком ладят друг с другом? - спросил напоследок Ким, отпирая дверцу кара.

- “Не ладят” - это не то слово... - усмехнулся Триз. - Уж и не знаю, какая кошка пробежала между ними в свое время. Люди Волыны не один раз громили то один, то другой из Подземных Театров. Скорее всего, это не простой рэкет. Волына прекрасно понимает, что достает не рядового содержателя балаганного промысла. А он отнюдь не охотник лезть на рожон, пан Волына... Значит, что-то придает ему смелости. Мастер ему платит той же монетой. В прошлом году он чуть не засадил пана в тюрягу...

- Ну что ж...

Ким привычным жестом потер нос:

- Будем иметь это в виду. А пока...

Обменявшись короткими прощальными рукопожатиями, все трое разошлись по своим машинам. Клавдий немного помедлил, дожидаясь, когда шустрый кар Агента скроется за деревьями, и только тогда запустил движок своего фургончика.

- Я вот что думаю... - задумчиво произнес он, не оборачиваясь на Алекса. - Девица эта... Элен. Она слишком много наболтала тогда - пока они с дружком старикову тушенку трескали. Мне показалось... - он с сомнением поскреб бороду, - Мне показалось, что дружок ее - Бэз этот, - что у него что-то такое мелькнуло в башке... Оттого он и расспрашивать ее про чертей стал... Но я не про него. Я в том смысле, что...

- В том смысле, что наш приятель - розыскных дел мастер услышал кое-что, чего ему слышать не стоило? Знаешь, Клавдий, ты слишком глубоко копаешь. Агент, конечно, вроде не дурак, но уж такой догадливости от него ждать не стоит...

- Могут найтись и такие, кто ему подскажет...

Клавдий смолк и сосредоточенно уставился на летящую под колеса фургона дорогу.

* * *

- Знакомые места... - заметила Элен, карабкаясь вслед за Бэзилом по крутой тропинке.

- Еще бы! - насмешливо буркнул тот. - Не далее как вчера мы с этой кручи вниз пыхтели. После того, как по милости твоего стихоплета нас так и не довезли до города проклятые шаромыжники с Приюта. Теперь снова на шоссе к Терминалу выберемся и...

- Учти, что на этом шоссе не удастся поймать попутку... - напомнила ему Каманера.

- Ты мне это уже третий раз объясняешь. Спасибо, - язвительно поблагодарил ее Бэзил. - Но нам с тобой попутка - как говорят на Святой Анне - “без надобности”.

Он утер пот, смерил взглядом расстояние до насыпи шоссе

- и с тяжелым вздохом опустился на пенек. Пошарив по карманам, он извлек на свет божий новенький мобильник и стал небрежно тыкать в кнопки набора номера.

- Когда успел обзавестись игрушкой? - поинтересовалась Элен. - Подарок от дядюшки Стука?

- Нет, от автомагазина - приз за покупку кара. Был заботливо уложен в “бардачок”. Даже в эту глушь проникли представления о культуре сервиса... Жаль только, что машину сразу побили. Ну да ничего - сейчас вызову арендную тачку. Прямо сюда. Алло? - бросил он в трубку. - Я хочу на недельку-другую арендовать что-нибудь приличное... “Проксиму”, например. Да, конечно, адаптированную к местным условиям модель. И немедленно. Вас не затруднит подать машину на э-э... сто пятый километр шоссе на Космотерминал? Да, я запомнил свой код. Отлично.

Бэзил сунул кредитную карточку в щель мобильника, предназначенную для дистанционных расчетов, и с грустью понаблюдал за тем, как цифра, мерцающая на индикаторе, немного поубавила свою величину.

- Я думаю, что через четверть часа... - начал он бодро, но Каманера не слушала его.

Она внимательно присматривалась к яркому пятнышку, трепетавшему на кусте поодаль.

- Проклятье! - воскликнула Элен. - Малек побывал здесь!

С удивительной легкостью она преодолела естественную полосу препятствий, отделявшую ее от приметного куста и, завладев оберткой шоколадного батончика, преодолела буераки в обратном направлении.

- Узнаешь? - осведомилась она, размахивая своим “вещ-доком” перед носом Бэзила. - Шкет вчера вечером на моих глазах засунул в карман пару именно таких шоколадок.

- Не суй мне под нос всякий мусор! - подался назад Бэ-зил. - Господи, боже мой! Да таких шоколадок можно накупить где угодно! И сколько угодно! С чего ты взяла, что... Бумажку эту могли просто из окна автобуса выкинуть. Может, она тут год уж как валяется! Да мало ли что еще...

- Ветер... Ветер все утро не менялся! И дует он в сторону шоссе. А не наоборот! И бросили обертку здесь совсем недавно- она еще пахнет миндалем и ванилью! И... И, в конце концов, меня еще никогда не подводила интуиция! Я уверена, что они были здесь - Орри и Бирим!

Бэзил пожал плечами, как бы желая сказать: “Если тебе так уж этого охота, то - черт с ним - пусть будет так...”

- А за каким дьяволом их, собственно, могло понести сюда? - спросил он вслух. - Сама же говоришь, что попутку здесь поймать невозможно...

- Да, - согласилась Каманера. - Легковушки здесь могут сутками не появляться. По этому направлению ходят только рейсовые автобусы с пассажирами - на Космотерминал и обратно. Они остановок не делают. И еще - грузовозы-автоматы. Те тоже останавливаться не должны. Но Орри мог этого и не знать.

- А вот Бирим не мог не знать! - раздраженно возразил Бэзил. - И про автобусы и про грузовозы, которые не останавливаются.

- Но, сам знаешь, иногда останавливаются. И делают это именно в одном из таких мест, как вот этот поворот на сто пятом. Чтобы высадить зайцев вроде нас. Или наоборот - принять их на борт... Ты знаешь, меня это очень беспокоит...

- Чушь! - ощетинился Бэзил. - Ты сама знаешь, сколько стоит безбилетная прогулка до Приюта. И обратно. А оба наших бегунка не имеют и гроша в кармане. Так что, боюсь, им придется топать сотню километров на своих двоих. Хотят - к городу, хотят - к Терминалу. Расстояние примерно одинаковое.

- Очень сомневаюсь в том, что они сделают такую глупость, - задумчиво пробормотала она. - Мы чего-то не учитываем, Бэз, в этом раскладе. Например, того, что не один Стук вышел на охоту за мальком. И того, что у малька водятся, какие-то друзья - те самые, которым он оставил свою записочку. Может, кто-то из них поджидал их здесь. И самое главное - мы не знаем, на кой черт такой уйме народу сдался двенадцатилетний малек. Нас используют втемную. И это мне не нравится. Очень не нравится!

- Подумай лучше о том, на какой козе нам подъехать к друзьям малька...

Бэзил поднялся с пенька и принялся отряхивать с одежды всякую лесную труху.

- Ну, для того, чтобы зацепить доброго дядю Яснова, у меня уже есть неплохой крючок! - заверила его Элен. - Пошли!

И они зашагали вверх по склону, одолевая последние сотни метров, отделявшие их от шоссе, по которому вот-вот должен был прикатить на автопилоте заказанный Бэзилом кар.

* * *

Заметив, что дорога от Леса явно дала несколько лишних кругов и поворотов, Ким понял, что принимать скоропалительные решения, находясь под градусом, не стоит. Он переключил “пульчинеллу” на автопилот и до города добрался, не прикасаясь к рулю.

Закрыв за собой дверь агентства “Ким”, он некоторое время шарил по ящикам стола, пока не нашел наконец несколько таблеток “собрайети”. Проглотив их все, он минут десять сидел в уголке дивана, тупо уставившись на полочку с блюдом для психоморфа. Тот продолжал сохранять вид свирепого кабаньего рыла. Ощутив наконец, что снова приходит в форму, Агент встал, потыкал пальцами в кнопки автоответчика (никто не звонил ему за это время), тяжело вздохнул, взял трубку, набрал нужный номер и опять сел на диван.

- Господин Волына? - осведомился он, когда на противоположном конце канала связи раздался милый девичий голос.

- Одну минуту, - притормозила его секретарша. Последовал музыкальный сигнал переключения, и хрипловатый голос спросил:

- Ну, что там?

- Вы узнаете меня? - уточнил Ким.

- Ну? - подтвердил Волына.

- Так вот, интересующий вас объект...

- Объект? Ах, ну да...

- Вчерашним вечером этот самый объект находился в полном распоряжении господина Стука.

- Ого! А вы?..

- Это все, что я могу вам сейчас сказать. Еще раз вас попрошу: пусть ваши люди не путаются у меня под ногами. Последовала минутная пауза.

- Не будут, - коротко бросил Волына.

- Ну вот и ладно, - согласился Ким и положил трубку.

На столе перед Большой лежала простреленная шляпа Рашида. Сам Рашид в позе напряженного ожидания стоял поодаль. За его спиной переминались остальные два участника неудачной охоты на звенна. Пан подкидывал на ладони извлеченный из шляпы мини-регистратор.

- Прокрутить запись еще раз? - услужливо предложил Ра-шид.

Пан перевел тяжелый взгляд с регистратора на своего подручного. Отложил регистратор в сторону.

- Не стоит... У меня еще уши не заложило. И со зрением все в порядке... Я все, что надо, просек. Будь спокоен. И, сменив гнев на милость, добавил:

- Неплохой трюк у тебя со шляпой этой вышел... Он потянулся к серебряному ларцу с сигарами, и Рашид заботливо подвинул тяжелый короб под руку шефа.

- Хорошо, что Чарли не удалось продырявить машинку... И твою башку, кстати, тоже.

Волына задумчиво поводил расслабленной дланью над россыпью дорогого курева и, выбрав на одной из многочисленных полочек приглянувшуюся ему коричневую “торпеду”, протянул ее Рашиду.

- Кстати, о башке... Поработай-ка ею немного...

Провинившийся Чарли поспешил щелкнуть зажигалкой и протянул огонек явно вошедшему в фавор Рашиду. Тот демонстративно проигнорировал подхалимаж и наклонился прикурить от массивной мраморной настольной зажигалки шефа- тем более что тот снисходительно сделал ему приглашающий жест.

- Прикинь-ка, Раш, какой выхлоп мы имеем от того, что услышали? И от того, что посмотрели?

Чело Рашида мгновенно покрыли крохотные бисеринки пота. Ему явно предстоял экзамен - из тех, что шеф любил устраивать своим подручным часто и неожиданно. Экзамен, за которым могло последовать головокружительное возвышение или же - стремительное падение.

- Этот ваш Агент... Он - двусмысленный какой-то... - начал он разыгрывать козырную карту - карту недоверия шефа ко всему и вся. - Но... Так или иначе...

Тут Рашид решил подстраховаться на тот случай, если пан по каким-то одному ему известным причинам благоволит к залетному сыскарю.

- Во всяком случае, ему, похоже, удалось втереться в доверие к дружкам Скрипача. И... - тут гениальная мысль посетила его. - И через него мы на чертова старикана снова сможем выйти! Он - рано или поздно - пойдет на встречу с Ноланом...

Вспомнив вдруг, что пан особо догадливым тоже не доверял, Рашид резко снизил обороты.

- Во всяком случае, это очень возможно... - нерешительным тоном добавил он.

Дальше не мешало бы показать себя и совсем уж дураком, чтобы дать возможность шефу блеснуть интеллектом. И Рашид уверенно закончил:

- Надо сесть ему на хвост. И не слезать! Пока мы не выйдем на Нолана. А когда малек узнает, что...

- Ты огорчаешь меня, Раш... - поморщился шеф, раскуривая сигару от мощного языка пламени, испущенного мраморным кубом, украшающим его президентских размеров стол.

Впрочем, эта реплика звучала скорее похвалой, чем упре-ком. В том смысле, что “это хорошо, что ты не слишком умничаешь, Рашид”.

- Ты меня огорчаешь... - повторил пан, выпустив клуб ароматного дыма в пространство. - Разве трудно понять, что профессионалу на хвост не сядешь? А этот Яснов - как ни крути - профессионал. Мы даже прослушку на его контору подвесить не смогли. Защита у него поставлена неплохая. И слежку он просечет моментально - будь уверен! И вот тогда в глупое положение нас может поставить...

Пан откинулся в кресле и, прищурившись, воззрился на замершего в ожидании ценных указаний Рашида.

- А из виду сыскаря этого упускать, однако же, нельзя...

Пан украсил воздушное пространство своего кабинета еще одним минутным шедевром, сотворенным из табачного дыма.

- Нельзя... - повторил он задумчиво. - Никак нельзя. До поры до времени он вроде честно денежки отрабатывает. Вот, - пан кивнул на массивный настольный блок связи, - звякнул да мне... Но об этом потом... А все равно рано или поздно - свернет он на другую дорожку. Так что же нам делать с ним?

Он обвел подручных тяжелым взглядом из-под набрякших полуопущенных век. Во взгляде этом сквозило самодовольное лукавство.

- Я так думаю, что надо нам это слабое звено укрепить! - торжественно умозаключил пан Волына. - Да-да, что вы так на меня уставились. Подклеить к мастеру Яснову нашего человечка надо. Но такого, у которого на лбу не написано было бы наше с ним близкое знакомство. Снабдить нам надо этого Дон Кихота нашим оруженосцем. Санчо, так сказать, Пансой...

Пан сосредоточил внимание на тлеющем кончике сигары.

- Санчо... - повторил он, словно прислушиваясь к звучанию этого нехитрого имени. - А ведь есть у нас как раз Санчо. Весьма подходящий...

- Это вы про Санчо-Тарана? - недоуменно спросил Чарли. - Он же только долги с народа вышибать умеет... Да и каждая собака в городе знает, что он - наш человек.

- По-моему, - неожиданно вставил в разговор свое слово молчавший до той поры Генри, - шеф имеет в виду Санчо Мурагона. Мельника. Они с мастером Ясновым, можно сказать, коллеги. Правда, лицензию у него, как говорится, того... Но зато родство душ... И про то, что он на нас крепко завязан, мало кто знает.

- Угадал... - Волына одобрительно глянул на сообразительного подручного и с некоторой иронией в голосе осведомился. - Кстати, как поживает твоя “корма”? Пуля рассосалась?

- Извлекли... - хмуро сообщил Генри.

И в подтверждение своих слов вынул из кармана виновницу своих бед. Подбросил на ладони и снова спрятал от греха подальше.

- Ну, значит, скоро сидеть сможешь. На радость прокурору, - пошутил пан. - А пока мухой лети за Мельником. Чтоб через полчаса здесь был. Только не очень светись с ним рядом И вообще, обойдись без посторонних. Тут нам реклама не нужна.

Генри расторопно выскользнул из кабинета.

- Шеф, - угрюмо заметил Рашид. - Мурагон может - все дело завалить. Он, знаете, - не без придури. Любит на ходу всякие выдумки выдумывать. Без всякого предупреждения...

- Да, импровизации у Мельника не всегда, как говорится, “в жилу”, - признал пан. - Однако когда надо к человеку в доверие влезть, тут ему равных нет.

- Все-ж таки ненадежен он... - пожал плечами Рашид. - И обижен на нас...

- Ты покажи мне, Раш, кого-нибудь такого, кто на старого доброго Джанни зуба бы не имел... Короче, я решил, что с Ясновым поработает Мурагон. Все! Точка, конец предложения, абзац. Теперь вы с Чарли отправляйтесь нашего лучшего друга - Стука - вычислять. Пора мне с ним душевно побеседовать... Опять этот обормот нам дорогу перебежал!

* * *

- Все в норме? - осведомился навигатор Лоуренс у капитана Танги.

Спросил он это именно потому, что явно что-то было не в норме. Взгляд капитана Роя Танги были сосредоточен на экране главных показателей.

- Влипли! - самому себе сказал капитан Рой.

- Что значит “влипли”? - спросил навигатор. - Там же у нас на таможне все схвачено...

- Какая на хрен таможня? - оборвал его капитан. - Федералы! Сейчас нас будут потрошить федералы!

И действительно, на параллельную орбиту за грузовозом “Чунга-Чанга” неторопливо выдвигался федеральный эсми-нец.

- Кирдык! - определил Лоуренс. - Запали... или по наводке, или судьба наша такая!

- Судьба не судьба, а контейнеры - на хрен! Сбрасывай!

- Так там же... - возразил было навигатор. - На хрен, на хрен! - повторил капитан. -Тебе Седые Луны светят? Мне - так нет!

- Мы еще и монастырь раздолбаем к чертовой матери - Шитейнерами этими! Мы как раз... - Исполняй приказ!! - рявкнул капитан.

Навигатор Лоуренс рванул воротник. Пуговицы закувыркались и поплыли в невесомости в разные стороны по рубке управления, словно некое напоминание о чем-то.

- Все равно там андроиды, - коротко бросил капитан. - А они не живые, в них души нет.

Навигатор поджал соответствующий рычаг и проклял себя в душе навеки. Впрочем, в который уже раз.

* * *

Орри проснулся оттого, что падал в бездну. В окружавшей темноте гомонили андроиды.

- Это маневр, - говорил кто-то, - сейчас от разгона к торможению переходим.

- Да был, был уже маневр, - возражал ему кто-то знающий.

- Ребята, нас кинули! - четко определил обладатель хриплого голоса. - У кого есть, включите навигацию! Наступила тишина. Брендик поджался к Орри. Орри поджался сам к себе.

- Точно, нас кинули, - подтвердил догадку хрипуна Мантра. - Сто двенадцать километров до поверхности. По вертикали. Падаем по касательной.

- Ну и какой же выхлоп? - осведомился кто-то из темноты.

- А выхлоп такой, что об камень со скоростью один километр в секунду!

Вновь наступила тишина.

- С-суки... - пробормотал кто-то. - Так и знал, что пробросят нас. Слышите? У нас еще и двери сифонят...

- Ни фига, - провозгласил хрипун. - Ребята, заряды в руки! Работаем по аварийной программе! - приказал он… - Так здесь же малек! Ему кранты! Орри показалось, что это был голос Мантры.

- Что будет, то и будет, - распорядился хрипун. - Пленку доставайте! Герметик! Перекрывайте все возможные дыры! И у кого там радио?! SOS сигнальте, SOS!!!

Брендик еще теснее прижался к Орри, а Орри вдруг ощутил себя как-то странно. Он вдруг понял, что совсем не боится смерти. Страшной и глупой смерти внутри железного сундука, стремительно падающего на поверхность ночного спутника Большой Колонии...

Андроиды работали споро. Одни извлекли откуда-то из своего скудного багажа основательных размеров сверла, другие - какие-то подозрительного вида трубы и патрубки. Из всего этого они проворно собирали странного вида конструкцию, которую укрепили на стене контейнера. В стену эту впились насаженные на конец патрубков сверла. Орри только и делал, что, прижимая к себе Брендика, удивленно хлопал глазами.

- Это посадочные заряды, - объяснил ему Бирим. - Десантное вооружение. Откуда только добыли... В глазах поэта-неудачника плясал страх.

- Сейчас притормаживать будем. Потом об поверхность долбанемся. Ты держись, малек!

Громоздкий, неповоротливый контейнер оканчивал свой путь - последние сотни две километров над унылой скалистой поверхностью Приюта.

- Сейчас будет разгерметизация, - крикнул Мантра и принялся вытаскивать откуда-то из-под себя прозрачный неуклюжий мешок. - На, держи, - кинул он его Орри. - Залезай и застегивай! Может, спасешься... Да сам, сам залезай! Не собаку, не собаку!...

Голос его потонул сначала в нарастающем свисте воздуха, выходящего через зазоры лихорадочно проверченных в стенках контейнера отверстий, а потом звуков вообще не стало.

Контейнер сверкающим прямоугольником описывал в небе последние километры своего полета. Навстречу надвигающимся скалам выпалили тормозные заряды. Один, другой, третий... Траектория полета нелепого металлического ящика стала более крутой. Он коснулся неровной поверхности горного склона, неуклюже перевернулся несколько раз, грохнулся в серую пыль долины, отделяющей его от сверкающих корпусов монастыря беженцев, и проехал по этой пыли с полкилометра. От монастыря навстречу помятому металлическому параллелепипеду уже спешили два гусеничных вездехода.

* * *

Агент встал с дивана, прошел в крохотную ванную и умылся холодной водой, потом вновь направился к блоку связи, взял трубку и набрал номер.

- Алло, это ты, Тамагочи? - спросил он.

- Привет! - хмуро произнес Тамагочи, услышав в трубке знакомый голос. - Я так и знал, что ты от меня со своими делами не отлепишься. Но учти, что через четверть часа у меня...

- Вот что, ты уж меня прости, - чуть смущенно произнес Ким, - но без твоей помощи мне не обойтись. Мне с парой типов поговорить надо. Ну, хотя бы с одним типом из двоих. А оба они - в тюряге. Срок мотают. Не мог бы ты организовать...

Тамагочи поперхнулся чем-то невидимым и осведомился:

- Ты, Ким, понимаешь, что разговариваешь не с окружным прокурором и не с директором тюрьмы? Я всего-навсего Коля Стольников - патрульная служба. Так что...

- Да я понимаю, что формально ты тут совершенно без пользы. Ну так ведь я ж вашу братию знаю. Слушай, Коля, помоги - не советом, так маневром. Сам понимаешь, официальным путем я за полгода на нужных людей не выйду На том конце провода раздался тяжелый вздох:

- Ну ладно, давай координаты сидельцев твоих и завтра будь в Ратуше. С утра пораньше. Я тебя сведу с кем надо.

Ким открыл заранее приготовленную записную книжку (она уже начала приобретать потертый вид) и прочитал в трубку:

“Довлатов Тенгиз - вторая городская тюрьма г. Нью-Чепель. Думштейн Аркадий - государственное учреждение принудительного лечения и реабилитации № ИЗ, поселок Парадиз-19...”

- Заметано, - хмуро уведомил его Тамагочи. - Кстати, с психом у тебя вообще проблем не будет. Можешь хоть прямо сейчас отправляться. Тут я сам звякну кому следует. А вот к тому, что в тюряге парится, - только через Ратушу. Ну, до завтра! А то тут мне пора...

И Ник повесил трубку, не тратя времени на выслушивание благодарностей.

Ким перебрался за письменный стол и набрал в поисковой системе только два слова - “Бирим” и “Андроид”. Сеть мгновенно известила его: “Последняя информация - файл TV-сюжета. Демонстрировался в 7 часов сегодня. Длительность - полторы минуты. Желаете просмотреть сюжет? Y/N”.

Ким ткнул в клавишу “Y”, полюбовался портретом Бирима и насладился загробным голосом диктора, призывавшего сознательных граждан Колонии оказать помощь органам правопорядка в задержании ставшего опасным свихнувшегося андроида. По окончании сюжета Сеть осведомилась, не желает ли клиент получить дальнейшую информацию по своему запросу. Всего таковой было с полмегабайта.

Ким скачал эти полмега на свой ноутбук и запросил Сеть о местонахождении поселка Парадиз-19. Это было, слава богу, недалеко.

* * *

- Мутабор... - выговорил Орри и, не раскрывая глаз, закрутил головой, бессознательно пытаясь удобнее устроить свой затылок на больничной подушке.

Затянутая в белоснежный халат девушка поправила эту подушку, и Орри успокоился.

- Значит, он все-таки может говорить, - удовлетворенно констатировал Бирим и покосился на девушку. - Может, и совсем оклемается...

Та была стройна, хороша собой и невероятно строга на вид - На Бирима она устремила такой возмущенный взгляд, словно именно он был главным виновником приключившихся несчастий.

- Что значит “может”? - требовательно спросила она. - Мой долг - полностью восстановить здоровье ребенка и вернуть его в лоно семьи здоровым и полноценным мальчиком, а не лишенным зрения и речи калекой!

- Вам в этом отношении повезло, Саша, - подал голос с соседней койки Мантра. - То, что приключилось с мальчишкой, иначе чем чудом и не назовешь! Отделаться при аварийной посадке контейнера при его падении, собственно говоря, одним лишь сотрясением мозга...

- У него нет признаков сотрясения, - возразила поименованная Сашей девушка. - У мальчика - тяжелейший стресс. Я ужасно опасалась последствий эмболии... Ведь вы утверждаете, что в момент падения произошла почти полная разгерметизация вашего контейнера.

- Да и удар о грунт был неслабый, - заметил Мантра. - Люди в таких условиях просто не должны оставаться живыми. Даже нас - андроидов - почти всех поперекалечило...

Действительно, в палате не было свободных коек.

- А он - чудак, - продолжил Мантра, - вместо того чтобы спасательный мешок на себя натягивать, псину свою туда упря-тал... И надо же - жив остался песик-то...

- У малька должен был азот в крови вскипеть, - подал голос с койки напротив кто-то из мало пострадавших андро-идов. - У него глазные яблоки должны были полопаться, да и вообще смерть от асфиксии за считанные секунды насту-пает... А тут - глубокий обморок и все... Ну понятно, у нас, андроидов, масса всяких защитных систем предусмотрена - вплоть до способности к регенерации... Но у мальчишки-то, У мальчишки..., - Судьба... - вздохнул Бирим.

- Хорошо вам, Бирим, - сурово напустилась на него белоснежная девица, - благодарить Судьбу. А о своей собственной роли в этой его Судьбе ты подумал? Я всегда говорила, нто тебе совершенно чуждо чувство ответственности! Но то, что ты устроил в этот раз, это - верх черствости и себялюбия! Как ты мог вместо того, чтобы позаботиться о том, как вернуть ребенка его родителям или просто кому-то, кто смог бы надлежащим образом позаботиться о...

- О, боги! Боги! - застонал Бирим и, заскрежетав зубами, захромал прочь из палаты.

- Зря вы на него так напустились, мэм, - заступился за уязвленного стихоплета Мантра. - У него, похоже, просто не было другого выхода. За ними обоими гонялись - там, на планете - и бандиты и полиция... А что до семьи, так... Мальчишка - приемный сын Нолана-Скрипача. А тот сейчас чуть ли не при смерти, покушение на него было...

- Того самого Нолана, что основал Храм Единения? - Глаза девушки округлились.

- Именно его. Вы про Хакерское Предсказание слыхали, мэм?

- Я не уделяю внимания всяким ложным пророчествам, - строго отрубила “мэм”. - Но дело мастера Нолана уважаю и рада, что могу...

Тут ее речь прервали повизгивание, поскребывание и чьи-то строгие, вполголоса, однако, произносимые окрики и увещевания, доносившиеся из-за двери.

Белоснежная девица устремилась к двери и, приоткрыв ее, отчитала кого-то, кто “не уследил за собакой, которая чуть было не ворвалась в палату и...”

Шумы стихли, и строгая “мэм” снова подошла к постели Орри, чтобы убедиться, что имевшее место безобразие не повредило пострадавшему мальку.

- Так вот, - продолжил свой защитительный монолог Мантра. - У стихоплета нашего просто выхода не было. Они с мальком в наш контейнер, словно в ловушку угодили...

- Почему-то именно Бирим и те, кто с ним связывается, всегда оказываются в безвыходном положении - то в бегах, то в запертом контейнере, то... Почему этого не происходит с нормальными людьми и андроидами?

Тут за дверью опять заскреблись, заскулили и заругались.

Глаза Орри распахнулись и не без труда сфокусировались на лице белоснежной девицы.

- Ой! - тихо произнес он. - Откуда вы взялись, мэм? Улыбка впервые за время пребывания “мэм” в палате осветила ее лицо. И тут же снова сменилась строгой миной.

- Я секретарь сестры-настоятельницы, - пояснила она начавшему вертеть головой Орри. - Меня зовут Александра. Сестра Александра Дин. А ты - ты помнишь, как тебя зовут?

- Орри, конечно, - обиженно отозвался пострадавший. - В смысле - Оруэлл Нолан. Вы училка?

Сестра Александра снова подавила непроизвольную улыбку и строго спросила:

- А почему ты так думаешь?

- Просто так... Мне так показалось. У вас вид такой, мэм... Словно...

Тут Орри попытался сесть на койке, но мисс Дин удержала его от чересчур поспешной попытки выйти из роли больного.

- Лежи спокойно, Орри, - строго приказала она. - Не бойся, я вовсе не учительница. Сейчас тебе принесут большую чашку вкусного питательного бульона... Ты ведь проголодался, правда?

Она постучала по клавишам вмонтированного в спинку кровати пультика и сделала попытку погладить Орри по голове. Не склонный к сентиментальности малек увернулся от предназначенной ему ласки и беспокойно воззрился на сестру Александру.

- Брендик... - тревожно спросил он. - Как там Брендик?

Глава 7. ПАЦИЕНТ, ЗАКАЗЧИК, ПЛУТЫ

“Пульчинелла” бойко бежала сначала по пустынному хайвею, затем - по “стратегической” бетонке и наконец свернула на один из многочисленных крытых щебенкой проселков. Здесь ее не слишком продвинутый бортовой компьютер начал путаться в маршрутных данных, и Ким взял управление каром на себя. Постоянно справляясь с выведенной на экран ноутбука картой и заехав-таки пару раз на какие-то забытые богом фермы-автоматы, он все же дотянул до дорожного указателя, сообщившего ему, что до поселка “Парадиз-19” осталось всего пара километров. Государственное учреждение принудительного лечения и реабилитации № 113 и вправду располагалось в указанном “Парадизе”.

Собственно, кроме сто тринадцатого дурдома, в поселке наличествовали лишь станция подзарядки автотранспорта, зал торговых автоматов и небольшое кафе - тоже на автоматике и с не слишком разнообразным меню. Поодаль - за заросшим бурьяном оврагом - виднелись с полдюжины коттеджей - надо думать, жилье персонала, обслуживающего это небогатое хозяйство.

“Пульчинеллу” Ким отправил возобновлять запас рабочих сил на заправочную станцию, а свои силы отправился восстанавливать в кафе. Поглощая куриный окорочок - из тех, что издревле именуются в честь какого-то фермера или кулинара “ножками Буша”, - он созерцал довольно унылый забор “заведения”. Забор поверху украшала колючая проволока. Это не радовало. Который уж раз Ким прикидывал в уме план предстоящего разговора.

Некоторое время на нажатия сенсора, укрепленного рядом с массивными, тронутыми ржавчиной воротами, не реагировали никто и ничто. Киму даже начало казаться, что дурдом вымер. Или что сенсор поломался. Он уже приготовился гвоздить в гулкие ворота кулаком, когда по упрятанному за невзрачной решеточкой селектору у него невежливо осведомились - какого, собственно, мастеру тут надо?

Ким помахал перед укрепленной на воротах телекамерой своим удостоверением и назвал себя. Небольшая калитка в воротах открылась, и Агенту предложили пройти в приемное отделение.

“К вам выйдет доктор Чаплин”, - уведомил его напоследок простуженный селектор и смолк.

Изнутри “дом скорби” выглядел немного повеселее, чем снаружи. Собственно, это был не один дом, а целых четыре приземистых корпуса, соединенных переходами и украшенных по стенам жизнерадостными фресками. Ким подумал, что, судя по их художественным достоинствам, вполне возможно, что фрески эти - продукт творчества клиентов заведения..

Дежурная по приемному отделению - бесцветная блондинка, оснащенная компьютером, не обратила на Агента ни малейшего внимания. Только когда он осведомился относительно того, здесь ли ему следует ждать дока Чаплина, блондинка утвердительно кивнула, продолжая смотреть на экран, пошевеливать “мышкой” и постукивать клавишами своего порядком устаревшего инструмента.

* * *

Доктор Чаплин появился лишь минут через десять. Своего великого однофамильца он не напоминал нисколько. Был он массивен, лыс и держался несколько рассеянно.

- Господин э-э?.. - осведомился он, жестом предлагая Киму устраиваться в кресле у столика, видно предназначенного для бесед с посетителями.

- Яснов, - напомнил ему Ким. - Вас должны были предупредить, что...

- Да, мне звонили...

Док тяжело опустился в кресло.

- Вы, кажется, хотели побеседовать с Аркадием? С Дум-штейном? Я его лечащий врач. Может быть, будет лучше, если на какие-то ваши вопросы отвечу вам я? Дело в том... Я не уверен, что личная беседа с пациентом принесет вам большую пользу...

- Больной так плох, что не может связно объясняться? - огорчился Ким.

- Пациент... Я сказал - пациент, - уточнил доктор и поправил букетик цветов в вазе, украшавший столик. Он задумался на пару секунд.

- Связно выражаться? Нет, почему же... Мы много с ним беседуем. На разные темы. Аркадий часто высказывает верные и довольно остроумные суждения по самым разным вопросам... Он, знаете ли, весьма эрудированный человек... И выражается вполне связно. Иногда даже слишком. Но если вы ожидаете услышать что-то по существу его э-э... дела, то, смею вас заверить, ожидания такого рода напрасны.

- Мои вопросы не имеют отношения к тому делу, из-за которого господин Думштейн оказался сначала под следствием, а затем в числе ваших пациентов, доктор. Мне просто надо получить у него справку - чисто профессионального характера. Но и к вам - раз уж вы столь любезно предложили свою помощь - у меня будет пара вопросов.

- Мне не так редко приходится беседовать с вашими коллегами... А также со всевозможными судейскими. Так что большого труда это от меня не потребует. Кроме того, по опыту знаю, что вы от меня не отвяжетесь. Ваш брат - частный расследователь - отменно настырное племя... Я попрошу вас только об одном - выключите ваш регистратор. Он у вас справа на поясе, под пиджаком.

Оказывается, доктор был не таким уж рассеянным человеком, каким казался. Ким выключил регистратор, снял его с пояса и для пушей убедительности положил на стол перед собой.

- Но заметки вы мне делать разрешите? - осведомился он, доставая из кармана записную книжку и электрокарандаш.

Доктор задумчиво кивнул, сцепил кончики пальцев и принялся их сосредоточенно разглядывать.

- А вот что до “справки профессионального характера”, так это вы очень туманно выразились, - сообщил он Киму. - Не знаю, что из этого получится...

- Вы опасаетесь, что у Думштейна после нашего разговора с ним может произойти рецидив? - задал Ким слегка провокационный вопрос. - Кстати, с каким диагнозом его поместили сюда?

- Чтобы произошел, как вы говорите, рецидив, господин Яснов, - док Чаплин улыбнулся, - нужно иметь в наличии само заболевание... Думштейн не болен - в обычном смысле этого слова. Диагноз, который ему поставила судебная комиссия, - полная чушь. Но это вовсе не значит, что я стану его оспаривать.

Ким потряс головой.

- То есть вы хотите, чтобы здоровый человек продолжал находиться в сумасшедшем доме?

- Если этот здоровый человек прекратит свое пребывание в клинике, то он начнет свое пребывание в исправительном заведении. В тюрьме - говоря человеческим языком.

- Послушайте, док, - озадаченно потер нос Ким. - Тогда, ей-богу, еще краше получается! Выходит, что вы укрываете в своем заведении преступника...

- Кто вам сказал такую глупость? - пожал плечами док. - Аркадий - вовсе не преступник. Это всего лишь очень несчастный человек. Находящийся к тому же в состоянии сильнейшего стресса. А моя задача проста - хоть как-то облегчить его судьбу... Только и всего.

- Доктор, у нас с вами, простите, получаются, гм... нелады с логикой, - возразил Ким, рисуя в записной книжке основательных размеров вопросительный знак. - Или Думштейн невменяем и соответственно - невиновен, или он вменяем и виновен. Третьего не дано. И четвертого - тоже...

- Вот они - замечательные плоды изучения формальной логики нашими законниками! - усмехнулся док. - Поймите, что я, как психиатр, подхожу к делу совершенно с иных позиций. Думштейн совершенно нормален с медицинской точки зрения. Совершенно адекватен тому миру, в котором живет. Только вот этот его мир пока не адекватен тому большому миру, в котором живем все мы.

- Это немного сложно для понимания, доктор, - заметил Ким.

- Скажите мне, пожалуйста, - снова усмехнулся док Чап-лин. - Все население, допустим, гитлеровской Германии или подданные сталинского режима были ненормальными? Или, наоборот, все поголовно - преступниками? Они были нормальными людьми в ненормальном мирке. В подавляющем большинстве. Есть и более поздние примеры - вы сами их знаете. Только это крупномасштабные примеры. А мир здешнего хакерства на много порядков меньше и, в конечном счете, гораздо менее опасен.

- Кажется, я наконец понял вас, - вздохнул Ким. Вздохнул и доктор.

- Я не располагаю временем, чтобы читать вам лекцию о психологии хакеров. Но, я вижу, вам все равно придется заняться этим народом. Среди них есть и злонамеренные, корыстные личности. И Сеть совершенно правильно защищается от проникновения в ее секреты. Но в случае с Аркадием полагающееся ему наказание за взлом закрытых файлов - десять лет тюрьмы - явно слишком суровая мера.

Ким наклонил голову в знак некоего полусогласия. Срок, полагавшийся по здешним законам Думштейну, и Агенту казался явно великоватым.

- Аркадий - человек, заигравшийся в свои электронные игрушки, - пояснил Чаплин. - Субъективно он невиновен. И лишенный выхода в электронные сети - абсолютно бе-зопасен. Здесь он находится именно в таком положении. Зато у него есть масса других возможностей. Сначала он их просто не замечал, находился в своего рода ступоре. Но теперь у нас уже есть кое-какие успехи. Сейчас вот он увлекся шахматами. Пишет философские эссе. Много читает. Заочно обучается На журналиста. Я ожидаю, что через год-два мы сможем со спокойной душой вернуть миру полноценного члена общества.

А что до тюрьмы... Вы верите в то, что тюрьма исправляет человека?

- Далеко не всякого, - признал Ким. - Возможно, вы и правы. Скажите, вот вы, после того как длительное время находились в контакте с вашим пациентом... Вы можете мне что-нибудь сказать о том, что же именно такое рассекретил или пытался рассекретить Думштейн? В материалах дела это, знаете, не отражено.

- И неудивительно. Вы имеете представление, чем занимаются эти Хакеры Всех Миров? Думаете, обычным хулиганством? Нет, у них есть идейная база: они считают, что нельзя Сети доверять управление людьми. Внушили себе мысль о том, что в закрытых для доступа файлах таится если не чей-то злой умысел, то возможность причинить огромный вред населению нашей планеты. А может, и всему Обитаемому Космосу. И раскрытием такой опасности они занимаются. Законными и противозаконными методами.

- Гм... - Ким принялся рисовать рядом с вопросительным знаком восклицательный. - Нельзя сказать, чтобы это было уж и вовсе пустыми страхами.

- Да, - кивнул док. - Пример катастрофы на Фронде - козырная карта всех противников “кибернетического правительства”. Их достаточно много, и они поддерживают работу Хакеров Всех Миров. Кто явно, а кто тайно. Не секрет, что их поддерживают и извне - Федеральный Директорат не в восторге от возможности лишиться работы. Да и вся армия федеральных бюрократов тоже.

Он побарабанил пальцами по столу.

И им время от времени удается найти и продемонстрировать просто убийственные примеры возможных неприятных сюрпризов, которыми, по их мнению, просто напичкана Сеть. Такие скандальные публикации они называют своими Великими Пророчествами.

- Вы знаете содержание последнего из них? - живо поинтересовался Ким.

- Его очень быстро убрали из нашего Интернета, - пожал плечами доктор. - Почти мгновенно. И запретили к распространению. А слухи поползли разные. Так или иначе, последнее время разоблачения эти касались возможности управления андроидами. Со стороны Сети. Напрямую.

- Это может иметь отношение к тому делу, которым я занимаюсь, - заметил Ким, царапая в книжке: “Сеть - андроиды. Возможность управления”. - Как это надо понимать?

- Это трактуют очень по-разному. Я не специалист. Более того, у меня просто нет времени заниматься подобными материями. Если вы не утратили желания поговорить с Арка-дием...

- Не утратил, - заверил его Ким, закрывая записную книжку и поднимаясь из-за стола.

- Тогда спросите у него. Если это вам действительно необходимо. Постарайтесь поменьше возвращать его к мыслям о прошлом. Не разжигать азарта.

- Постараюсь.

- Тогда пойдемте в мой кабинет, - доктор тоже встал. - Я провожу вас. Одну минуту... Вы не будете против моего присутствия при вашем разговоре?

- Это будет даже к лучшему, - пожал плечами Ким.

- Вот и хорошо. Вы, оказывается, сговорчивей иных ваших коллег, - улыбнулся док.

Он достал из кармана халата трубку мобильника.

- Марта, пригласите мастера Думштейна в мой кабинет.

* * *

Конечно, казенный желтый дом все-таки не тюрьма. Но и далеко не курорт, как констатировал Ким, поторапливаясь вслед за доком Чаплиной по залитому мертвенным светом бактерицидных ламп коридору вдоль вереницы стальных дверей с окошечками из вентильного стекла. Изнутри эти окошки гляделись просто небольшими зеркалами. Перед некоторыми из них торчали запертые в палатах пациенты и корчили в зеркала рожи - одни довольно уныло, другие - с большим энтузиазмом. Там, где подобных помех перед окошками не было, открывался внутренний вид палат - чистеньких, четырехместных, со стенами, выкрашенными в жизнерадостные тона, и окнами, забранными бронестеклом.

По дороге в свой кабинет док Чаплин поведал Агенту о Том, что в распоряжении пациентов - после стабилизации их состояния - находятся бассейн, два спортзала, библиотека, Мастерские по интересам и еще какие-то блага, сведения о которых Ким не успел запомнить.

В самом кабинете, кресле, предназначенном для пациента, их уже ждал Аркадий Думштейн - плотного сложения смуглый тип лет тридцати с коротким ежиком иссиня-черных волос и с живыми глазами. Поодаль на угловом диванчике в позе постоянного внимания к пациенту приютилась довольно атлетически сложенная медсестра, оснащенная электрошокером, болтающимся на правом запястье.

- Можете быть свободны, Марта, - улыбнулся ей док. Марта бесшумно исчезла за дверью, а док благодушно потрепал Думштейна по плечу.

- Познакомься, Аркадий, это мастер Яснов.

- Мастер, видимо, хочет поговорить со мной? - предположил Аркадий.

Ким протянул руку для рукопожатия:

- Мне нужна ваша маленькая консультация, Аркадий. Аркадий не спешил пожимать руку новому знакомому. Он перевел взгляд на дока Чаплина.

- Мастер - по медицинской части? Или - по линии прокуратуры?

- Мастер проводит частное расследование. Оно никак не связано с твоим делом. Он, видишь ли, - Агент на Контракте. Мне его порекомендовали как человека, которому можно доверять. Ему что-то надо узнать о Великих Предсказаниях...

Думштейн протянул-таки Киму руку, но без особого энтузиазма. Совершив рукопожатие, тот смог наконец опуститься в кресло за письменным столом. Хозяин кресла занял место на угловом диванчике. Ким положил на колени и снова раскрыл записную книжку. Думштейн, неожиданно помрачнев, уставился на него не столько с интересом, сколько с какой-то неприязнью.

- Почему бы вам не поболтать на эту тему с кем-нибудь из тех, кто гуляет на воле, мастер? - хмуро осведомился он.

- Потому что официальным лицам запрещено распространять информацию, связанную с Предсказаниями. Да и лица неофициальные тоже опасаются каких-то последствий. А вот Хакеры Всех Миров, наоборот, стремятся распространять такую информацию. Но из известных миру членов этой организации только двое гуляют на свободе - Элеонора Дуленко, или Банева, проживает вне зоны юрисдикции Бэ-Ка - на Независимых Территориях, а Джордж-Амадей Биндерман пребывает в розыске.

- Значит, вас, мастер, просто не допускают к по-настоящему серьезной информации...

- Что поделать, - пожал плечами Ким. - “За неимением гербовой пишем на простой...”

Судя по выражению лиц, ни Думштейн, ни док Чаплин с этим русским выражением знакомы не были. Киму осталось только откашляться и добавить:

- Кроме того, вы, господин Думштейн, защищены в этой ситуации лучше, чем остальные члены вашей организации.

- Вы имеете в виду мой статус умалишенного? Думштейн откинулся в кресле и закинул ногу на ногу.

- Лучше скажем так - лица, освобожденного от ответственности за свои поступки... - постарался сгладить оскорбительность предложенной формулировки Агент.

Думштейн язвительно улыбнулся:

- Ну что ж, если вы так решительно даете мне индульгенцию за грех разглашения секретов, то вам придется выслушать кое-что для вас, наверное, неожиданное... Уж извините, мастер, но у меня так давно не было случая рассказать о наших взглядах хоть какой-нибудь аудитории, что придется подвергнуть ваше терпение порядочному испытанию...

В глазах Аркадия вспыхнул желтоватый огонек. Он перегнулся через стол, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу Агента. Ким покосился на дока Чаплина. Тот скептически поджал губы.

- Я ничего не имею против того, - улыбнулся Ким как можно более успокоительно, - чтобы немного побыть аудиторией для вас.

- Вы, верно, думаете, что такие, как я, - тихо, но с каким-то внутренним ожесточением начал Думштейн, - чуть ли не идолопоклонники теперешней кибернетической цивилизации? Что мы считаем компьютер и информационные сети своими идолами? Божествами, которые даровали нам абсолютную свободу?

- По крайней мере, - Ким выдавил из себя еще одну благостную улыбку, - многие считают, что дела обстоят именно так...

- Так вот это - величайшая глупость! - заверил его Аркадий. - Имейте в виду, что компьютер на самом деле - дар Сатаны! А отдать власть над собой этому творению собственных рук - значит проиграть последнюю из битв! Армагеддон! Сатану сделать царем мира сего! А знаете, что это значит?

Ким с беспокойством заметил, что в уголках губ "собеседника закипает мелкими пузырьками пена слюны. Он снова с тревогой скосился на доктора Чаплина. Тот сделал еле заметный успокаивающий жест.

- Это значит, - азартно продолжил Думштейн, не дожидаясь ответа собеседника, - наступает преддверие Страшного суда! Конец света! Вот что это значит! Хотите, я докажу вам это?

“Кажется, - подумал Ким, - я начинаю понимать тех экспертов, которые подписали Аркадию его диагноз...”

- Вот, смотрите! - энергично жестикулируя, продолжил Аркадий. - Ведь нет никаких оснований сомневаться, что Бог есть! Тут спорить не о чем! Хотите, называйте его Природой, Первоначалом, Сводом законов природы... Все это пустяки, формальности!... А теперь -рассудите...

Желтый огонек в глазах пациента дока Чаплина горел уже, что твоя фара.

- Бог всемогущ, всеведущ и вездесущ, не так ли?

- И всеблаг... - машинально вставил Ким, вспоминая из любопытства посещаемые им много лет назад семинары по теологии.

- Верно... И всеблаг!

Аркадий наклонил голову и с любопытством вперился своими чуть навыкате глазами в лицо собеседника, словно удивляясь какому-то неожиданно обнаружившемуся в нем качеству.

- Так вот, - продолжил он подчеркнуто членораздельно, - а чем может быть озабочена всеведущая, вездесущая, всемогущая и - главное - всеблагая сила? Ясно, что только совершенствованием отданного в ее распоряжение мира! Это очевидно!

Ким не стал возражать. Он осторожно рисовал на чистой странице записной книжки рамочку. Рамочка получалась подозрительно похожей на траурную. Пока она была пуста

- А раз бог всеведущ, вездесущ, всемогущ, то все несовершенства нашего мира были им исправлены в то же мгновение, как только он их узрел! А узрел он - всеведущий и вездесущий - их все сразу! В первый же миг существования Мироздания! И в тот же миг - исправил их все!

Аркадий выпрямился в кресле и с превосходством уставился на собеседника.

- А что это значит, - спросил он тоном строгого экзаменатора.

- Э-э... В самом деле - что? - осторожно спросил Ким тоном провинившегося студиозуса.

- Это значит, - чуть ли не по слогам произнес Думштейн, - что мир совершенен!

“ШИЗОФРЕНИЧЕСКИЙ БРЕД”, - написал Агент в рамочке. Просто так - чтобы написать хоть что-нибудь.

- А раз так, - с лихорадочным азартом продолжил Аркадий, уже начиная захлебываться своими словами, - все наши потуги этот совершенный мир улучшить на самом деле способны его только ухудшить! Все наши открытия и изобретения- советы Лукавого! А теперь мы - следуя советам Сатаны - своими руками создаем его! Да-да! Именно так и придет он в наш мир! Не из бездны и не с небес! Он будет создан нами самими! Для того чтобы потакать нашим грехам! А создав его, мы - отчаявшись в своих потугах править самими собой - сами отдадим себя во власть Нечистого! “Приди к нам и владей нами!” - скажем мы ему! И настанет конец дней!

Некоторое время длилась многозначительная пауза. Потом Аркадий - он, похоже, начал скисать после взрыва энтузиазма - вяло закончил:

- Ну а раз так, то, что остается нам - понявшим это, - кроме того как на каждом шагу ставить палки в колеса Джаггернауту, Колеснице Сатаны. Разоблачать все те ловушки, которые нашими руками расставил он в Сети, уже правящей частью Обитаемого Космоса... Собственно, в этом и состоит смысл наших предсказаний...

- Скажите...

Киму наконец удалось вклиниться в монолог собеседника, чтобы задать тот единственный, собственно говоря, вопрос, с которым он пришел сюда.

- Скажите, Аркадий, о чем говорится в последнем Предсказании?

Аркадий смотрел на него так, словно пробудился от какого-то чудесного сна, он снова обнаружил себя в серых буднях повседневности.

- Я могу сообщить вам, мастер, только то, что было сказано в последнем Предсказании, о котором знаю я. После того как меня заперли в этих милых стенах, у меня как-то неважно обстоит с новостями...

Он грустно усмехнулся.

- Расскажите хотя бы это. Последнее Предсказание, известное вам.

- Вам его наизусть зачитать, мастер? Если да, так - нет! Наизусть я помню только свои коды доступа. И государственный гимн Бэ-Ка. А если по смыслу - так пожалуйста: нам удалось расколоть файлы с резервными планами Системы. Теми, что на случай “кризисного развития событий”. Мятежа, эпидемии, Вторжения... Так вот - во всех этих случаях самым ненадежным элементом в системе защиты и спасения государства призваны мы - люди! Ставка делается совсем не на нас. Людское население Бэ-Ка подлежит в основном нейтрализации. Людей, как баранов, загонят в убежища, в лагеря, в резервации... Для того только, чтобы сохранить какое-то их количество для дальнейшего восстановления населения планеты.

- Разве основной задачей Сети не является поддержание и постоянное повышение уровня благосостояния именно людей, населяющих Бэ-Ка? - недоуменно спросил Ким.

- Разумеется. Именно это и является... Только вот в процессе самообучения за сорок лет управления нашим милым государством Сеть пришла к выводу, что наибольшей помехой на пути решения этой задачи является как раз само людское население Колонии. Между прочим, не надо быть мудрецом, чтобы догадаться об этом.

Ким усмехнулся.

- Однако, - заметил он, - никто за нас, людей, это самое благосостояние нам все равно создавать, поддерживать и так далее не станет...

- А вот в этом ошибаетесь, мастер! - торжествующе воскликнул Аркадий.

Иссякший было энтузиазм снова возвращался к нему, и желтое пламя снова разгоралось в его глазах.

- Резервный вариант развития предусматривает, что людское население Колонии будет процветать и приумножаться под руководством и неусыпным контролем андроидов! Вы поняли, мастер? Ан-дро-и-дов! Теперь вам понятно, почему Сеть практически не борется с их тайным производством? Ей нужна постоянно находящаяся наготове армия послушных исполнителей ее премудрых директив. Исполнителей точных, умелых, послушных! Люди будут лишены всех прав. У них будут только обязанности - хорошо питаться, следить за своим здоровьем, растить детей в послушании... И самим слушаться своих добродетельных надсмотрщиков. Вы уже поняли - кого именно. Мастер. Соответствующий пакет чрезвычайных законов Сети уже наготове!

Ким растерянно кашлянул:

- Честно говоря, трудно поверить в такое... И потом... Почему, собственно, андроиды должны так уж беспрекословно быть исполнителями этих самых директив Сети?

- Да потому, мастер, что каждый из андроидов - и они все вместе взятые - может управляться на расстоянии. По радио. Вы не забыли той простой истины, что андроиды - это просто обезвреженные боевые биороботы? До поры до времени - обезвреженные. Организм каждого из них - прекрасный всеволновой приемник. И тот, кто пошлет этому приемнику его индивидуальный код переключения в режим радиоуправления, может отдать такому роботу любой приказ. Внушить любую мысль. Послать куда угодно. Снять все ранее наложенные ограничения...

- И Первый Закон тоже?

- Скорее всего, и Первый Закон - тоже! Сегрегаты правы: пока андроиды живут бок о бок с людьми, Колония существует на пороховой бочке! Только эти дурни ошибаются, когда думают, что опасность исходит от отдельных сбрендивших “универсальных рабочих”. Опасность заложена в Сети. Сеть знает все коды переключения всех андроидов. И воспользуется ими, когда сочтет это нужным. Уже этого одного достаточно, чтобы раз и навсегда упразднить и Сеть и саму идею “кибер-правления”. Теперь вам, мастер, понятно, почему на наши Предсказания наложено вето? Почему я разговариваю с вами здесь - в психушке? Почему вообще вся жизнь на этой милой планетке состоит из сплошных нелепостей? Если вы это поняли, то запишите это в своей книжечке, чтобы не забыть!

Некоторое время в кабинете царила тишина. Потом Ким положил свой электрокарандаш на стол, откашлялся и спросил:

- Все это имеет какое-нибудь отношение к господину Нолану Нолану? Его еще называют Скрипачом... И у него есть приемный сын...

Аркадий рассмеялся:

- Ну как же! Тот, что всю жизнь колдовал по Рошам и Болотам, а на старости лет надумал создать свою собственную религию! “Жертвуйте на Храм Единения!” Х-ха! Щасз-з!

Тут он немного посерьезнел:

- Единственное, чем этот старый осел отличается от других жуликов-сектантов, так это только то, что он - не жулик. И тем, что много смыслит по части колдовства. Знался и со звеннами и с тахо... Может выкидывать самые невероятные фокусы. Особенно когда скрипит на своем инструменте. Он и в самом деле верит, что если уравнять андроидов в правах с людьми и дать и тем и другим общую религию, то из этого получится что-то путное. Жизнеспособный симбиоз... А то, что у него еще и сын есть, я не знал. Не интересовался такими деталями.

Думштейн замолчал, потер лоб и пожал плечами.

- Вот и все, мастер. Все, что я знаю про Скрипача... Вы хотите меня спросить о чем-то еще?

Док Чаплин у себя в углу кашлянул, намекая на то, что пора бы и закруглить разговор.

- Только один вопрос, - извиняющимся тоном произнес Ким. - Даже, собственно, и не вопрос... Я хочу попросить у вас совета... Подскажите мне, как я могу узнать, что сказано в последнем Предсказании?

Аркадий иронически скривился:

- Ну что же... Есть люди, которые за нашими Предсказаниями очень внимательно следят. И успевают их перехватить, прежде чем Сеть их изымет из Интернета... А потом распространяют среди тех, кому это интересно. Их здесь окрестили файндерами. Имен я вам - уж извините - называть не буду. Сможете найти таких - хорошо. А на нет и суда нет...

Ким нацарапал в книжке: ФАЙНДЕРЫ. Закрыл ее, поднялся и чуть церемонно поклонился.

- Спасибо и на том.

* * *

В коридоре, когда дверь кабинета закрылась за ними, доктор Чаплин повернулся к Киму.

- Я предупреждал вас, что особой пользы от этого разговора не будет. Вам, однако, везет - вы эту проповедь о сатанинской сущности компьютеров и о злокозненных андроидах выслушали в первый раз. И, надеюсь, в последний. А я ее выслушиваю - в различных вариантах - пожалуй, уже в какой-то там раз...

- И вам после этого не мерещатся “универсальные рабочие” с кинжалами в зубах?

Доктор добродушно рассмеялся:

- Знаете, андроид стрижет мне траву на газоне перед домом и моет мой кар. И в кафе, где я люблю посидеть, андроиды готовят превосходные русские блины. И у меня нет ни малейшего желания лишать себя этих маленьких удобств - сколько бы мне ни толковали про козни Сети... Не забудьте ваш регистратор. Вы его оставили на столе в приемном отделении. Всего вам хорошего, мастер Яснов...

* * *

Выйдя за ворота богоугодного заведения, Ким вытащил из кармана микропульт и вызвал “пульчинеллу”. Та послушно верулила из-за угла, привычно прижимая дворником к лобовому стеклу очередное извещение о штрафе за несоблюдение очереди на заправочной станции.

Ким пожурил “пульчу”, сунул квитанцию в бумажник и, перед тем как сесть за руль, окинул взглядом выцветшее от полуденной жары небо Большой Колонии. На западе оно уже начинало темнеть от закипающих на горизонте грозовых туч.

Может быть, эта надвигающаяся вечерняя гроза и была причиной того, что Киму не передалось благодушие дока Чаплина. Всю дорогу назад до Нью-Чепеля его томила неясная тревога. Пролетающие мимо поля казались ему странным, застывшим океаном, готовящимся ожить и поглотить пересекающие его дороги, смыть города и села и вновь застыть в полуденной неподвижности. Далекий лес напоминал прибежище злых духов, а в отрогах виднеющихся на горизонте гор, безусловно, обитали коварные волшебники, гномы и тролли.

Добравшись до своего офиса, он опустошил найденную в холодильнике банку “Гиннеса” и, сев за стол, принялся просматривать накопившийся в его ноутбуке информационный хлам. Он разобрал эту кучу килобайт примерно наполовину, когда кто-то, на старинный манер, постучал в дверь агентства.

* * *

Вырулив к заливу, Клавдий облегченно вздохнул: “Матильда” была на месте и мирно покачивалась на тронутых рябью здешнего довольно миролюбивого моря-океана. На месте был и Рыжий Уитни. Он сидел на краю палубы своей посудины, уныло свесив ноги за борт, а голову - на грудь.

Мохо посигналил ему и тем заставил встрепенуться. Уитни поднялся и, спустившись по трапу, побрел навстречу старому приятелю.

Клавдий припарковал машину у въезда на пристань, захлопнул за собой дверь и поспешил ему навстречу.

- Что, плох старик? - с тревогой спросил он, беря Уитни за плечо и стараясь заглянуть ему в глаза.

- Нет старика, - мрачно ответил тот, не глядя на Мохо.

- Ты что говоришь?! - возмутился Клавдий. - Нолан не мог умереть! Он...

- Ты не понял, - махнул рукой Рыжий. - Не помер он. Ушел. Взял и ушел. Вот.

Клавдий обалдело уставился на него:

- Ерунду городишь! В его состоянии человек не то что ходить - руками-ногами шевелить не может. Э, да ну тебя!

Он отмахнулся от мычащего что-то невразумительное Уитни и взбежал по трапу. Отворив дверь в каюту, он некоторое время тупо смотрел на аккуратно заправленную и совершенно пустую койку, на которой еще совсем недавно неподвижно лежал Скрипач. Потом он обвел взглядом все незамысловатое убранство каюты, поглядел даже на потолок, но ровным счетом ничего не обнаружил - из того, что могло бы послужить хоть каким-то объяснением таинственного исчезновения Нолана Нолана.

- Когда это случилось?! - повернулся он к уныло торчащему у него за спиной Рыжему.

- Ночью, - промямлил тот. - В котором часу - не знаю Я спал...

- Надрался ты, как скотина, и проворонил все на свете!

- Я не... Я только чарку на сон грядущий... Я тут и спал- на корме, в спальнике...

Клавдий двинулся на Рыжего с такой угрожающей миной, что тот, пятясь, чуть не грохнулся в мирные воды залива.

- Похитили его! - гремел Клавдий. - По-хи-ти-ли! Понял ты, дятел?! Какого черта ты сразу мне знать не дал?

- М-меня отключили... - дергая рыжей башкой и разводя руками, стал объяснять Уитни. - В смысле - мобильник мой... З-за н-неуплату...

- А причиндалы твои тебе не оторвали - за неуплату?! д?! Ты почему мне не сказал, что у тебя счета за связь просрочены? Или думаешь, что у старины Клавдия под такое дело капусты не нашлось бы? Или в город до автомата дохромать ума не хватило? Э, да ну вас всех!

Он тяжело опустился на бухту каната, уложенного у борта, и, подперев голову кулаком, впал в тяжкие размышления. - Так... - бормотал он. - Ясно, что, пока ты дрых, сюда приперлись несколько человек, Скрипачу рот заткнули, а то и на месте порешили и прочь унесли. Вот только кто и куда? Могли ведь и прямо тут - за борт скинуть... А что?!

- Я чутко очень сплю... - обиженно возразил Уитни. - Щели бы даже на пирсе кто шумнул, я бы все равно... А уж прямо тут - на борту... И потом, Нолан... Он вот это вот

Он протянул Клавдию слегка помятый листок бумаги в клетку.

- А начать с этого ты не мог?! - озверело уставился на Рыжего Клавдий. - Ты ж меня, дурак, до кондратия чуть не довел!...

Он выхватил листок из рук бестолкового приятеля, снова рухнул на бухту каната и, расправив листок на колене, принялся читать написанное на нем - шевеля губами и водя по строкам могучим, смахивающим на дубовый сук пальцем.

“Не беспокойтесь за меня, - писал Скрипач. - Меня поставили на ноги и хранят те знания и те связи с миром - избавь вас господь познакомиться с ним, - которые я обрел За свою долгую, может быть, слишком долгую жизнь. Конечно, это не легко дается мне. Но Орри попал в беду. Не спрашивайте меня, откуда мне стало известно это. Если ему не поможем я и все вы, мои друзья, то случится самое страшное - сбудется злая часть Предсказания”.

Дальше читать стало труднее - Скрипач написал последние строки записки явно второпях.

“Буду с вами честен. Вовсе не это страшно мне. Мне просто страшно за то, что станет с маленьким Орри. Я не знал, что этот плод моей фантазии будет так дорог мне”. " Потом почерк Скрипача снова становился вполне отчетливым.

“Я сам свяжусь с вами, когда будет надо. Но если случится что-то непредвиденное, вам поможет найти меня Каррог из Рощ”.

Мохо тихо присвистнул и почесал в затылке.

* * *

О причине, по которой Санчо Мурагона прозвали Мельник, среди знающего его народа велись порою жаркие споры. Злые языки, конечно, уверяли, что так его окрестили за обыкновение молоть всяческую чепуху и ахинею. Языки менее злые, но более осведомленные, склонны были поддерживать точку зрения, согласно которой кличка досталась Санчо, потому что Заброшенные мельницы в свое время частенько служили ему убежищем от периодически наезжавших на него одураченных клиентов или от пускавшихся вдруг на поиски Санчо правоохранительных органов. А может, Мельником окрестили Санчо Мурагона просто за его обличье - приземистого, неряшливо одетого, прижимистого и добродушного одновременно селянина.

Вечно облаченный в грубошерстные клетчатые рубахи с расстегнутым воротом, мешковатые брюки и бесформенные штиблеты с косо стертыми каблуками, Санчо тем не менее обладал совершенно необъяснимой притягательностью даже для людей, особой доверчивостью не отличавшихся. Поменяв на своем веку добрую дюжину профессий, Санчо надолго задержался в зыбком качестве частного расследователя. Занятие это позволяло ему с успехом заниматься своим любимым делом - балансировать на незримой грани между криминалом и законностью. Его занимал даже не навар, который такая эквилибристика позволяла срубить и с тех и с других, а сама атмосфера захватывающей бесконечной игры, в которую превращалась при этом его жизнь. Но, как сказано кем-то из мудрых: “Блаженны играющие, ибо - доиграются!”

Санчо Мурагон доигрался, по большому счету, лет пять назад. Скооперировавшись между собой, изрядно пострадавшие по причине последовательного провала его хитроумных комбинаций лихие люди с потрохами “слили” Санчо прокуратуре, а та - стимулированная хорошими взносами неизвестных доброхотов “в пользу поддержания законности и порядка” - скрутила его в бараний рог.

Как Санчо удалось отбиться от предъявленных ему обвинений, осталось тайной, покрытой густой завесой дурно пахнушего мрака Многочисленные его недоброжелатели остались весьма и весьма недовольны тем, что все его неприятности свелись к некоему условному сроку исправительно-трудовых работ и к пожизненному лишению лицензии на ведение частных расследований. Впрочем, самые зоркие из этих недоброжелателей отчетливо различили маячившую в упомянутом мраке фигуру Джанни Волыны и, сами отцепившись от Санчо, недвусмысленно посоветовали сделать то же другим. Среди русскоязычной части теневого мира Нью-Чепеля Мурагон получил тогда еще одну кличку - Санчо с ранчо. При чем здесь какое-то ранчо, скрытные славяне редко кому объясняли. Но Санчо таки дознался до смысла сего словосочетания, после чего на русских стал смотреть исподлобья.

Вообще, с тех пор уделом Мельника стало одиночество и случайные заработки, полная - рабская, собственно говоря - подчиненность пану и унылая тоска за стойкой “Последней инстанции”. Именно там - за этой стойкой - и отыскал его Генри, после того как для порядка безуспешно подергал обшарпанную дверь с невыразительной табличкой “С. Мурагон - консультации и работа по доверенностям”. В офис свой Мурагон заходил лишь изредка - проверить набежавшую за неделю-другую почту. В основном - счета и напоминания о небходимости оплатить оные.

Все остальное время Санчо предавался любимому способу убиения времени - субстанции, в отсутствие денег пустой и лишенной какого бы то ни было смысла. Он задумчиво созерцал экран Ти-Ви и не спеша смаковал “Дворянское” - самое дешевое пойло из набора спиртного в кабаках Нью-Чепеля. В промежутках между глотками он забрасывал в рот - пару-тройку соленых орешков - бесплатных, от заведения.

Соблюсти ценное указание шефа - “не светиться рядом” с Санчо - было легче легкого. “Последняя инстанция” была пуста полуденной пустотой забегаловки, безнадежно забытой людьми и богом. Санчо был единственным одушевленным предметом, оживлявшим ее пыльное нутро. Бармена в штате кафе предусмотрено не было - его заменяли две дюжины Древних как мир кнопочных сервисных автоматов. Никаких посторонних глаз окрест не было и не предвиделось. Поэтому Генри не мудрствуя лукаво притулился за стойкой слева от Санчо. Тот хмуро покосился на явившегося по его душу посланца Волыны и, изобразив на физиономии полнейшее благодушие, сделал обеими руками широкий приглашающий жест.

- В ногах правды нет. Присаживайся, приятель... С радостью угостил бы тебя, да...

“Приятель” поморщился и жестом дал понять, что может и постоять.

- Угостить я и сам тебя, гуся лапчатого, могу... - буркнул он и сунул кредитную карточку в щель ближайшего автомата.

Почти не глядя, он ткнул в пару кнопок на обшарпанном корпусе и подтвердил серьезность своего заказа крепким ту-маком. Автомат взвыл, словно пытаемый грешник, и изверг из своих недр две стопки “двойного пшеничного” со льдом. Генри, по прежнему глядя куда-то мимо, отпасовал по столу одну из них в направлении Санчо.

- Глотай и по-скорому приводи себя в порядок, Санчо, - распорядился он. - Шеф требует тебя к ноге. И немедленно! Ты это... Хоть галстук нацепи. И что это за украшение у тебя под глазом?

Санчо, не меняя задумчивой мины, приложил стопку со льдом к хорошо означенному фонарю около левой скулы.

- Да так... - пожал он плечами. - Зашел сюда днями Аскольд Шутов. Ты, по-моему, знаком с этой свиньей... Очень вежливо со мной поздоровался, спросил как дела... Я отвечаю в том смысле, что дела мои как нельзя лучше и, понятное дело, интересуюсь, как продвигается его бизнес...

Он отнял стопку от подбитой скулы и отхлебнул из нее.

- Вот так - слово за слово - я и схлопотал в рыло... - закончил он со вздохом сожаления.

Прикончив виски, он принялся рассматривать остатки льда, дотаивающего на дне пластиковой емкости, с таким видом, словно это созерцание и было тем занятием, для которого он появился на свет.

- Ты знаешь, Санчо, - уведомил его Генри, потирая лоб, - почему-то всегда получается так, что стоит мне три минуты поговорить с тобой, и я перестаю соображать, на каком свете нахожусь...

- Да ты не переживай, а присядь-ка лучше... - утешил его Санчо.

- Я уже сказал - постою! - раздраженно оборвал его посланец шефа. - Говорю тебе - бери ноги в руки и двигай к шефу. Вот...

Он вытянул из нагрудного кармана несколько соединенных канцелярской скрепкой купюр и бросил их на стойку у локтя Санчо.

- Это тебе. Подъемные. С приличным человеком работать придется...

- Это с кем же, если не секрет?

- Ты должен его знать. Тот русский, что открыл свою контору в центре с год назад. Такой - смахивает на индейца. С отметиной тут... Примерно там, где у тебя фонарь.

- Яснов?

Физиономию Санчо наконец покинуло уныние. Теперь на ней поселилось удивление.

- Как-то не могу себе представить, чтобы этот мальчик связался с паном... - задумчиво пробормотал он, продолжая выразительно рассматривать опустевшую стопку.

Генри демонстративно проигнорировал этот намек и ободряюще похлопал Санчо по плечу.

- Вот и дуй к пану. Он тебе все растолкует. Только не через парадный вход прись. Через “Оскара” пройдешь. И “фонарь” свой поправь. В ближайшей парикмахерской, где делают косметику...

* * *

Санчо так и поступил. Уже через четверть часа он смотрелся вполне благообразно для того, чтобы войти в помещение клуба любителей всяческих кинодревностей “Оскар” и, не слишком задерживаясь в его просмотровых залах, пройти черным ходом В смежное с клубом бюро ритуальных услуг “Феникс” - постоянную резиденцию Джанни Волыны и его присных.

Разговор с паном занял не больше времени, чем занял бы его, допустим, визит к дантисту. И удовольствия Санчо он доставил ровно столько же. Вышел он опять через помещение “Оскара”, тут же избавился от галстука, сунув его в карман пиджака, и бодро зашагал по улице, слегка морщась и время от времени ощупывая свой изрядно пополневший бумажник. Шеф не поскупился на “представительские расходы”.

До офиса агентства “Ким” Санчо добрался на своих двоих - на ходу ему думалось легче. А пораскинуть мозгами было над чем. Перед самой дверью агентства Мельник крепко почесал в затылке и только после завершения этого ритуала аккуратно, на старинный манер постучал в дверь костяшками пальцев.

- Рад видеть вас, мастер Мурагон, - бодро соврал Ким, приглашая нежданного посетителя пройти внутрь офиса и занять подобающее место в кресле для посетителей.

- Какой я мастер! - отмахнулся от него Санчо и грохнулся в кресло у журнального столика. - Это ты у нас - мастер. А я так, частный консультант. Без лицензии на расследования... Кстати, и с Мурагоном не уродуйся. Я тут для всех - просто Санчо. Так что...

- Будете кофе, Санчо? - с сомнением в голосе предложил Ким.

- У меня с собой есть что покрепче... - со значением произнес Санчо и извлек из недр внутреннего кармана флягу - размером, конечно, поменьше, чем у Клавдия, но явно приходящуюся ей младшей сестрой.

- Не удивляйся, - подмигнул он Киму. - Я к тебе с небольшой проблемой. Моя проблема, я и ставлю...

- Очень мило с твоей стороны, Санчо, - вздохнул Агент, тоже переходя на “ты”, - но квасить тебе придется в одиночку. Я собра наглотался - до завтрашнего утра. Так что пустой перевод продукта выйдет.

- Ну, ты хоть символически...

Ким молча расставил на столике пластиковые стаканчики, разыскал в холодильнике и выставил на стол упаковку с закуской - местным эквивалентом маслин, - сел напротив Санчо и вопросительно воззрился на него.

Вид Мурагона, не намеренного, судя по всему, стрельнуть у собеседника хотя бы пятерку баксов, поверг его в недоуменное и несколько тревожное состояние.

- Дельце недолгое - не больше чем на час-полтора, - заверил его Санчо, разливая спиртное по стаканчикам. - А тебе - пять процентов. Тебе просто посидеть и послушать придется.

- Я так полагаю, - отозвался Ким, - что ты меня не иначе как в консерваторию приглашаешь... Только заранее предупреждаю: я в музыке ни бум-бум...

- Слушать тебе придется свой родной “великий и могучий”, как вы, русские, любите говорить... Ты не забыл его еще? Но сначала - примем.

- Тебе что - переводчик нужен? - пожал плечами Ким, символически пригубив оказавшееся неплохим виски и закусывая этот символический глоток ягодой неизвестной природа.

- Понимаешь, - пояснил Санчо, - тут один человечек, что не хочет светиться, поручил мне переговорчики провести. С парой русских со Святой Анны. Причем русских из той самой породы, что имеют дурную привычку то и дело между собой переговариваться на своем языке. Причем еще и на таком сленге, что не всякий переводчик просечет. Вот тут спец и нужен - вроде тебя.

- Сленг в Метрополии и на Святой Анне - две разные вещи, - пожал плечами Ким. - Наливай себе, не стесняйся, Санчо. Я - пас. Санчо не замедлил воспользоваться этим предложением:

- В любом случае ты лучше меня справишься с этой задачкой, чем я. По ходу дела ты мне давай знать, чем дело пахнет. А перед тем как подписывать бумаги, выйдем покурить, и ты мне скажешь подробно, о чем там толковали между собой эти ребята. Пустяк, но две сотни тебе гарантиро