Книго

© Леонид Каганов

 

     ДО РАССВЕТА

 

     (жесткая версия)

     прекратить чтение и перейти к цензурированной мягкой версии

     А ребенку не нужен хороший отец. Ему нужен хороший учитель. А человеку - хороший друг. А женщине - любимый человек. И вообще поговорим лучше о стежках-дорожках.

     А.,Б.Стругацкие

     Я покопался в душе и нашел Иуду...

     Я покопался в сердце и нашел Иуду...

     Я покопался в мозгах и нашел Иуду...

     Я порылся в карманах и нашел серебро...

     Д.Мурзин

 

* * *

     ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

     Сегодня, когда в живых осталось так мало очевидцев Катастрофы, мне кажется первостепенно важным рассказать нашим детям, внукам и правнукам о том, как это было на самом деле. Вы найдете массу литературы, посвященной краху и возрождению денежно-ценностной системы, в том числе и труды вашего покорного слуги. Вы найдете множество работ по фике, которые объясняют постфактум особенности температурных и гравитационных воздействий при высоких скоростях, и тот факт, почему Катастрофа в итоге не состоялась. Вы даже найдете приключенческие, фантастические и любовные романы, действие которых разворачивается в дни Катастрофы, но они далеки от достоверности и очень малочисленны - человечество, как и каждый отдельный человек, любит вспоминать свои победы и не хочет перелистывать черные страницы истории, повествующие о тех днях, когда человек познал в полной мере бессилие и отчаяние. Сегодняшние подростки возмущают нас своей неграмотностью - многие них всерьез считают что "наша эра" и "эра после катастрофы" - это одно и то же! Они не знают и ничего не хотят знать о Катастрофе. Именно поэтому я считаю своим долгом написать о том, что довелось увидеть мне. Пока мой разум еще в силах хранить память о тех далеких днях, а руки еще могут держать наборный скард, я буду редактировать и готовить к публикации дневник, который я написал через два месяца после Катастрофы.

     Искренне ваш,

     доктор юридических наук,

     Н.В.Клеменский

 

* * *

     Олега я впервые увидел на вокзале. В тот вечер я снова пришел туда, неужели все еще надеялся уехать? Вокзал оказался самым тихим местом в Москве. На рябом, загаженном полу, под разбитыми стеклами бывших касс спали на тюках трое пьяных. В углу сидела обнявшись влюбленная парочка. На кресле у входа тихо вслипывала немолодая женщина в длинной черной юбке. У нее на руках спал младенец. Больше никого не было. На улице безумно ревел ветер.

     - Стоять, блядь. - раздался сзади хриплый голос.

     Я медленно обернулся и увидел перед собой милиционера в форме летнего образца. Он был года на два старше меня и на пару сантиметров ниже ростом. Скуластое лицо покрывала короткая щетина, зрачки уверенно рассматривали меня сквозь набухшие, монголоидные прорези век.

     - Глухой? - спросил он.

     - В чем дело? - осведомился я, стараясь придать тону максимум достоинства.

     - Документы показывай! Что в сумке, что в карманах?

     - С какой стати?

     - Ты скотина, блядь, или человек на хуй? Язык понимаешь? Открывай сумку!

     - А если не открою?

     - Тогда я тебя пристрелю. - он деловито расстегнул кобуру и вынул пистолет.

     Я еще раз заглянул в его глаза и понял что действительно застрелит. Пришлось распахнуть сумку. Впрочем сумка была - одно название. Заплечная торба с безнадежно рваной молнией. Внутри комом лежала ненужная уже теплая куртка и завернутая в газету бутылка водки, которую я берег на последний день. Милиционер немедленно убрал пистолет, запустил руку в сумку и выудил сверток с бутылкой. Газета полетела на пол, а бутылка была втиснута в карман форменных брюк.

     - На каком основании? - спросил я тупо.

     - На основании приказа мэра о соблюдении порядка на хуй.

     - Что еще за бред? Какого порядка? Какого мэра? - возмутился я.

     И тут же получил не сильный, но отчетливый удар кулаком в бок.

     - А это тебя не ебет. Понял? Что в карманах? Все вынимай.

     И я начал выгребать кармана: носовой платок, горсть жухлых семечек, пачку долларов и капсулу с таблетками.

     - Что за таблетки? - спросил он. - Яд?

     Я кивнул:

     - Снотворное.

     - Прячь. Откуда сам?

     - Местный.

     - Не пди.

     - Из Екатеринбурга.

     - Вот я гляжу выговор не московский. А чо не дома?

     - А мне и здесь хорошо.

     - Не пди.

     - Ну не успел, не успел...

     - Ага, - злорадно усмехнулся он, - а долларов-то набрал не еби маму, да?

     Я промолчал. Он вынул кармана мою бутылку, отвинтил колпачок, глотнул и удовлетворенно поморщился.

     - Будешь?

     - Буду. - неожиданно сказал я и взял протянутую бутылку.

     - Дома ждут?

     - Ждут.

     - А здесь есть кто?

     - Никого.

     - Вот, блядь, и у меня уже никого... - сказал он и замолчал.

     Младенец на руках у женщины проснулся и начал оглушительно верещать. Милиционер поморщился.

     - А чего, бля... - начал он, но сбился - младенец орал оглушительно, а женщина вдруг тоже завыла протяжно и тоскливо.

     - А, блядь, чего... - опять начал милиционер, но фраза снова потонула в крике.

     - Да заебали своими воплями! - он вытащил пистолет.

     Я инстинктивно закрыл глаза. Воздух дважды качнулся и заложило уши. По ноздрям ударил резкий запах гари и вслед за этим до моего сознания донеслись оглушительные хлопки, будто кто-то всесильный с размаху ударил по Земле гигантским молотом.

     - Так, говорю, чего, бля, делать теперь думаешь? - услышал я сквозь пелену в ушах.

     Я открыл глаза - сверток с младенцем валялся на полу. Под ним медленно расползалась красная лужа. Пьяные на тюках проснулись и таращились угла молча и осоловело. Откуда у младенца столько крови? Женщина сидела, неуклюже откинувшись на спинку кресла. Вместо левого глаза зияла дыра и нее толчками выплескивалась кровь - на черное платье, на оранжевый пластик кресла и на пол.

     - Что? - спросил я.

     - Глухой? Чего делать будешь?

     - Не знаю.

     - Решай. Со мной пойдешь?

     - Пойду. - вдруг сказал я.

     Женщина дернулась всем телом и с клекотом осела на пол.

     - Идем. - сказал он. - Меня звать Олег. Сумку брось, на хер она нужна.

     - Коля. - сказал я, - Николай Викторович Клеменский.

     - Не ебет. Коля и Коля.

     Долгое время мы шли молча, Олег впереди, я чуть поодаль. Под ногами чавкали лужи. Казалось невероятным что здесь еще неделю назад лежал снег. Людей было много. Они торопливо и озабоченно сквозили в разных направлениях, и я подумал что на моей памяти так бегали по улицам только в последний вечер перед Новым годом. Порой мимо проносились целые семьи с детьми. Из распахнутых окон раздавались голоса и музыка. Облупленные дома и короба давно брошенных автомашин казались выписанными тушью прямо в воздухе, они отбрасывали колючие тени. Повсюду ползали ярко-синие блики и резало глаза как от фотовспышки. Над головой выл ветер, пытаясь сбить с ног и прижать к грязному асфальту. Атмосфера давно сошла с ума. А над домами и над ветром, в лиловом небе истошно палила Блуждающая звезда, выливая на Землю фиолетовый свет - чуждая, страшная, в косматых протуберанцах короны. В последние дни на нее уже нельзя было смотреть без темных очков. Очков у меня не было, и я смотрел под ноги.

     - У нас в армии случай был. - вдруг начал Олег, - Сидим мы ночью в караулке - я и Тимур. Тимуру брат прислал шмали, а у меня самогон. Сидим, блядь, выпили и курим. Второй год служим, все по хую. Тут раз - входит прапор. И так носом повел - курите, суки? Пдец, - говорит, - сгною на пиле. А пила - это у нас на болоте около деревни такая хуйня была, туда салаг ебошить посылали. Ангары строить. А мы смотрим - прапор сам пьяный в жопу. Ну Тимур типа ему протягивает бутылку - угощайтесь, блядь, товарищ прапорщик. Короче выпили с ним и дали ему курнуть. Сидим, блядь, и ржем в три рыла как ебанутые. Ну, хуяк, и тут приходит сам майор Лухой. А это такой, знаешь, пдец... - Олег задумался. - Ты в армии служил?

     - Ну типа.

     - Не пди.

     - На военной кафедре был.

     - Салага.

     На мокром асфальте валялся труп маленького мужичка. На нем был почти чистый костюм-тройка, и это не вязалось с небритым бордовым лицом в кровоподтеках. Похоже он прыгнул окна и лежал здесь уже давно, потому что запах был особенно гнусный. Люди обтекали труп со всех сторон.

     - Смотри. - кивнул Олег и пошевелил ноздрями, - Три дня лежит, щетиной оброс. Нормально за три дня психануть? А еще мужик. Это не человек, блядь, это скотина на хуй.

     Олег сплюнул и пошел было дальше, но тут я не выдержал.

     - Слушай, зачем ты застрелил женщину с ребенком?

     Олег остановился и внимательно посмотрел на меня.

     - Коля, ты скотина, блядь, или человек на хуй? Ты ничего не понял?

     - Чего тут понимать. - буркнул я, - Она может жить хотела, а ты ее...

     - Сколько она хотела жить? Восемь часов?

     - А хоть бы и восемь, это ее право!

     - А нехуй было орать.

     - А это ее право орать!

     - А у меня тоже право.

     - Какое право?

     - Что мне все по хую, вот такое и право. - Олег достал кармана мою бутылку, сделал большой глоток и протянул мне. Я тоже глотнул.

     - Нет у тебя никакого права.

     - Пошли, говорю, чего вонью дышать. - Олег снова двинулся вперед и свернул в замусоренный переулок. Я поплелся следом.

     В этом переулке народу было меньше, зато и пробираться было труднее - переулок был покрыт толстым слоем грязи и мусора. Его не убирали уже месяца три.

     - Ты этот, блядь... Юрист что ли? - пронес Олег, не оборачиваясь.

     - Юрист. Пятый курс...

     - Я смотрю, права качать горазд. А в армии ни хуя не служил. А там бы тебя живо научили, что право, блядь, одно, понял? Делай что тебе можно, а что нельзя - ни хуя не делай. Или делай, но не светись. Вопросы есть?

     - Есть. Чего теперь, все можно по-твоему? И убивать значит можно, да? И мучать и калечить?

     - А почему нет?

     - Чего же ты тогда меня не убил?

     - А на хуй?

     - А чего я тебя не убил?

     - А ты не умеешь. Посмотри на себя - щенок еще.

     "Вот сука!" - подумал я, но вслух ничего не сказал. Какое-то время мы молчали. Потом Олег спросил:

     - Сам-то давно понял что пдец пришел?

     - Сейчас скажу... Года полтора назад. Когда доцент Саливаров отчитал половину лекции, потом махнул рукой и сказал, что больше лекции не нужны, и он всем желает хорошо провести оставшееся время. И сам в Германию уехал, кто-то у него там был очевидно.

     - Очевидно. - передразнил Олег, - Отец профессор небось?

     - Нет.

     - Не пди.

     - Не профессор. Он доцент. Юрист. И мать юрист.

     - А давно у вас в городе деньги кончились?

     - Ну как сказать... Месяца два назад вдруг дико подорожали рестораны, бани, алкоголь всякий, проституток расплодилось... Потом начался обмен - все меняли на водку и наркотики. А проститутки исчезли. Потому что женщины и без того стали вести себя это... свободнее. Но деньги еще ходили. Особенно доллары.

     - В Москве уже полгода бардак творится. Хорошо хоть жратвы везде навалом и бесплатно. А телефоны и электричество у вас когда отрубились?

     - Когда я улетал, все работало.

     - Пдец какой-то. Вот, блядь, дисциплина! Жить и радоваться. Хули тебя в Москву потянуло?

     - Посмотреть хотел... Я всегда мечтал в Москве побывать. И поехал-то рано - за месяц. Прожил тут недельку, билеты у меня были обратные. На самолет. И вдруг раз - самолеты не летят, поезда не идут, машин нет...

     - А ты как думал? Привык чтоб тебя возили на своем горбу?

     - Так за деньги же!

     - Да, блядь, на хуй они кому нужны твои деньги? Полный карман денег тащишь, а ты иди купи чего-нибудь, а?

     Я на ходу засунул руку в карман и вынул пачку долларов. Разорвал резинку и швырнул вперед. Бумажки веером разлетелись по высыхающему асфальту. Ветер тут же подхватил их и с ревом унес вперед. Олег покосился на меня через плечо.

     - Артист, блядь. Этот, блядь, как его. Хули выебываешься? Довыебывался уже и все равно выебываешься. Вот главные деньги среди этого говнища... - он похлопал по кобуре пистолета. - Понял? Все что хочешь куплю. Как я у тебя бутылку купил.

     - А билет до Екатеринбурга мне купишь?

     - Ну теперь конечно хуй. Потому что их нет, понял? А раньше бы купил как не хер делать. И поехал бы ты жариться к мамке с папкой. К доцентам.

     Некоторое время мы шли молча - Олег впереди, я сзади.

     - А ты в нее сразу поверил? - спросил я.

     - Не понял.

     - Ну в Блуждающую звезду. Когда первый раз доклад Штудельта был опубликован в газетах, я не поверил. И когда верующие стали про конец света кричать, тоже не поверил. И когда первая волна паники поднялась - тоже не верил. А вот когда доцент Саливаров... я хорошо запомнил этот момент, такая тишина настала в аудитории, что...

     - Я сразу поверил. - перебил Олег. - Башку надо иметь на плечах. Так вот, входит майор Лухой. А мы смотрим - тоже пьяный в жопу. Просто в полную жопень. Разинул ебальник, мы думали - пдец. А он так - водка есть? И падает на стол! Тут прапор - р-раз комнаты! Прибегает с литром и ставит. Наливает Лухому стакан до краев - тот хуяк, выпил. А мы ему еще стакан - он хуяк, выпил - и вконец убился, падает на пол. А прапор как заржет, мы ржем, ну просто пдец. А Тимур, сука, так подмигивает - давай ему ебальник нитрокраской распишем? У нас в каптерке нитрокраски до хуя было финской. Прапор, бля, хоть пьяный, а насторожился и по-тихому съебался. А мы, как два мудака, берем нитрокраску и расхуяриваем Лухому ебальник под не еби боже. Лицо - синее, нос - зеленый, вокруг глаз - круги, блядь, красные, просто хоть растяни за щеки и кидай на хуй в небо вместо радуги... уй, блядь! - Олег оступился и чуть не упал в серебристо-синюю лужу.

     - Куда мы идем? - спросил я.

     - Куда... За бабами. Ебал баб хоть раз?

     - Ебал.

     - Не пди.

     - Не пдю. Не пжу я.

     - И много выебал?

     - Ну так, бывало...

     - А я до армии никого не ебал. Пдил всем что ебал, а сам не ебал. А в армии ебал один раз. Нас с Тимуром на пилу послали, ну и еще двух салаг. Нормальные пацаны были. И ни хуя мы за день не успели, а на ночь кинули нас под деревней на сеновал, даже, блядь, не кормили ни хуя. А тут к нам местные бабищи пришли сами на хуй. Штук семь. У них там в селе какая-то ебанная свадьба была, все пьяные в жопу. Местные парни пьяные в жопу, а тут они услышали что солдаты приехали. Прикинь, бля? Мы их всю ночь ебали. А утром местное пацанье пришло, толпа, блядь, человек пятнадцать демонов. И таких они пдянок нам раскрутили... Я еще ничего отделался, только башку разбили. Тимуру эту... ключицу сломали. А салаге одному вобще почки отбили на хуй. Он три дня кровью ссал, потом падать начал, понял, да? Нас в медсанчасть забрали. А потом в госпиталь. А мы их не запдили ни хуя не одного, чего мы можем когда их пятнадцать? А после армии я много ебал.

     Палило с каждой минутой все сильнее, идти по такому пеклу было невозможно. Народу на улицах становилось все меньше. Олег бросил на асфальт форменную куртку и остался в майке. Мы старались идти в тени домов, перебегая яркие промежутки.

     - Ну все, пришли. Я заебался. - сказал Олег. - Смотри, здесь уже никого нет. Куда все попрятались?

     - Процентов тридцать по домам сидит, процентов тридцать в метро забились, остальные в церквях.

     - Не умничай. Вон баба идет.

     Прямо на нас, прикрыв голову от зноя полотенцем, торопливо шла девушка в белой майке и джинсах.

     - Стоп. - сказал Олег и схватил ее за руку.

     - Вы что? Вы кто? - дернулась девушка.

     - Куда идешь? Пойдем с нами.

     - К матери иду... - тихо заговорила она, словно поняв все и пытаясь его убаюкать, - Они в разводе, я полночи у отца сидела, а до рассвета к матери. А он не может, у него своя семья, а мать у меня с характером. И в церковь тоже не пошла. А у меня парень в церковь ушел, он не может без Господа, а я без матери не могу. И ни туда не могу, ни сюда. А тут иду и никого кругом нет, почему никого нет на улицах?

     - А хули делать под таким пеклом? Давай, пошли вон в подъезд.

     Девчонка замерла, посмотрела на Олега и вдруг заголосила на всю улицу:

     - Спасите! Помогите! Убивают! Помогите!

     - Ну кричи, кричи... - усмехнулся Олег. - Убивают, бля. Все там будем на рассвете.

     - Ну помогите, ну кто-нибудь!! - голосила девчонка, пытаясь вырвать руку железного кулака Олега.

     Тот стоял, спокойно прищурившись.

     - Думаешь кто-нибудь выйдет? Ни одна сука не выйдет. Уже никто никому на хуй не нужен. Только ты нам с Колькой еще нужна. Цени, блядь.

     И вдруг за его спиной хлопнула дверь - дома напротив выбежали два мужика, явно отец и сын. Лица у обоих были зверские и небритые. В руках у старшего была монтировка. Олег резко схватился за кобуру и хотел было обернулся, но старший уже повис на его спине и начал душить, обхватив горло монтировкой. Младший зашел спереди, повернулся ко мне спиной и начал методично бить Олега кулаком в живот. Девчонка отбежала в сторону и теперь стояла, испуганно вжавшись в стену дома. На меня никто не обращал внимания. Тогда я поднял с асфальта обломок арматуры, шагнул вперед и со всего размаха опустил его на бритый затылок младшего. Послышался хруст, брызнула кровь, и он осел на асфальт. Тотчас же Олег резко наклонился и перекинул старшего через голову - тот мешком шлепнулся рядом с сыном и попытался встать на ноги, но Олег уже достал пистолет и выстрелил ему в голову. Затем вытер рукавом лицо, проворно прыгнул назад и схватил за руку остолбеневшую девчонку.

     - Так кто тут, бля, щенок? - пронес я, переводя дыхание. - Я щенок?

     - Пошли отсюда. - Олег решительно дернул девчонку за руку и бегом поволок в боковой проулок. Я бросил окровавленный прут и кинулся следом.

     Мы неслись минут пять, петляя дворами. Наконец забежали в подъезд старой гранитной девятиэтажки и потопали по ступенькам вверх. Олег одной рукой крепко держал притихшую девчонку, а другой дергал все двери подряд. На восьмом этаже одна дверей распахнулась и мы зашли внутрь.

     Раньше в этой квартире хорошо жили. Мебель была сплошь старинная, но неменно целая и со вкусом подобранная. Под ногами шелестели ковры, со стен глядели настоящие картины в золоченных рамах. В одной комате даже стоял рояль. На его черной поверхности играл синий свет, лившийся просторных окон. Здесь было чисто и, главное, прохладно - каменные стены, хорошо промерзшие за зиму, не успели растратить остаток январских холодов.

     - Ложись, бля! - скомандовал Олег и толкнул девчонку на ковер.

     - Не надо, парни... - сказала она тоскливо, - Христом-богом заклинаю...

     - Туда заклинай, - Олег кивнул за окно, - вон за тобой Христос-бог летит.

     - Ребята...

     - Да чего ты ссышь? Мы тебя выебем и все. И иди куда хочешь. А так бы ты рассвет без мужика встретила. Или те ублюдки тебя бы вообще заебли. Они, блядь, так и искали кого бы ебнуть, полгода свою монтировку точили. - Олег потер шею. - Знаешь что? Выпей водки.

     Он вынул мою бутылку, отхлебнул, затем протянул мне, я тоже глотнул и протянул девчонке. Несколько секунд она смотрела на бутылку, словно ей протянули змею, а затем быстро схватила и сделала несколько глубоких глотков. И тут же прикрыла рот рукой и закашлялась.

     - Во! Нормально! - одобрил Олег.

     - У меня там мама одна... - тихо сказала девчонка, поджав ноги и обхватив колени.

     - Не ссы. Скоро твоей маме будет по хую. И всем будет по хую.

     - Так отпустите меня, если вам так все... по хую... - она посмотрела на него, а потом на меня испуганными темными глазами.

     - Во дура-девка, а? - Олег кивнул мне, - Да мне же сейчас не по хую! Я скотина, блядь, или человек на хуй? Я же хочу хорошо провести время последний раз в жни, поняла? Тебя еще просить надо что ли? Скажи спасибо, дура.

     Девчонка теперь смотрела только на меня.

     - Так. Олег... - решительно начал я.

     - На хуй пошел. - кинул мне Олег и повернулся к девчонке, - Поехали!

     Он резко скинул штаны и бросился на нее как в бассейн с бортика. Я пожал плечами, отвернулся и вышел комнаты. Сзади доносились приглушенная возня, а я шел по квартире и смотрел на стены. Сначала шли портреты, затем потянулись просто картины. Как в музее. Странно они выглядели в синем свете - синелицые дамы, господа в синих камзолах, холодные фрукты в синих вазах... Через несколько часов все это сгорит в пламени, разлетится на атомы, - думал я, - и никто, ни одна сука во Вселенной не узнает как здесь жили. Как хорошо жили хорошие люди. Я остановился перед копией Брюллова - она была выполнена почти безукорненно, только в уменьшенном масштабе. Некоторое время я рассматривал ее, а затем плюнул. Плевок лег не в центр, как я планировал, а сильно левее, не причинив композиции особого вреда. Шлепнулся на застывшее масло и нехотя пополз вн.

     - Иди, блядь, твоя очередь. - раздался за спиной голос, и я вздрогнул. - А я пока пойду водки куплю, водка кончилась.

     Я вошел в комнату. Девушка лежала на полу, раскинув ноги и положив локоть под голову. Она задумчиво смотрела в потолок. Я немного постоял в нерешительности и сел рядом.

     - Ну? - повернулась она ко мне, - Давай.

     - Ты, вини, - начал я, - ну как бы... Ну, сама понимаешь...

     - Да ладно тебе. Как тебя, Коля? - она улыбнулась. - Все нормально.

     - Но может ты... не хочешь?

     - Да все нормально. - повторила девушка и снова улыбнулась. - Последний день живем.

     - Последний день живут американцы. Мы последнюю ночь живем. - поправил я и стал расстегивать брюки.

     Не помню сколько прошло времени, но когда мы устали и совсем выдохлись и просто лежали на ковре, прижавшись друг к другу, вдруг раздался выстрел. Затем сну послышался истошный женский крик и еще два выстрела. Мы лежали молча. В коридоре щелкнула дверь и на пороге комнаты показался Олег. В одной руке у него была водка, в другой - красное вино. Дорогое, судя по виду.

     - Купил? - спросил я.

     - А то ж. - кивнул Олег, отхлебнул водки и протянул бутылку мне. - Пойдем принесем, там еще осталось.

     - Да ладно, бля, потом сходим. - сказал я, глотнув и передавая бутылку девушке.

     - И то верно. - кивнул Олег и повернулся к ней, - Ну что? Пойдешь к своей матери?

     Она глотнула водки, поставила бутылку на пол, поднялась и медленно пошла к окну. Мы жадно рассматривали ее фигуру.

     - Жарко. - наконец сказала она. - И страшно. Очень страшно.

     - Не ссы, мы проводим. - сказал Олег.

     Она молчала, стоя к нам спиной, контуры фигуры расплывались в ослепительном зареве оконного проема.

     - Да вообще страшно...

     - Далеко идти-то? - спросил Олег.

     - Никуда я уже не пойду. - сказала она.

     - А мать одна? - спросил я.

     - С ней отчим. Да и какая уже разница?

     - И молодец. - одобрил Олег. - Давай тост. За это, бля... за встречу. За что же еще?

     * * *

     Я сидел на диване, девушка лежала на моих коленях и смеялась. На диване у противоположной стены развалился Олег и курил трубку.

     - Шерлок, блядь, Холмс, - хохотала девушка.

     - Олег. - говорил я, - Нет, ты, блядь, скажи мне, кто тебе дал право убивать, а?

     - Колян, салага, ты сам понял что сказал? Я этот, бля, искупитель.

     - Искупитель! - смеялась девушка.

     - Да погоди, бля, не то... Избавитель! Они же все сгорят к ебеням через несколько часов. Медленно, блядь, мучительно. А я их - хуяк и бавил.

     - Это еще, блядь, не вестно медленно или нет.

     - Известно. - сказала девушка, - Я сама один докладов переводила на хуй. Там сказано что температура в последние часы стло... стло... стлокновения будет нарастать с тридцати градусов до трехсот, но это займет два часа! Плавно! - она покачала в воздухе пальчиком, - Плав-но! Поняли?

     - Переводила. - сказал Олег. - Да это и без тебя во всех газетах было год назад.

     - А я тоже переводила! Переводила!

     - Подожди. - сказал я, - А есть гипотеза что, блядь, и не будет никакого столкновения.

     - Не пди. - сказал Олег, - Она же в сто раз больше Солнца.

     - А все равно не факт! - сказал я. - Может и пройдет мимо. Но! Внимание! Но! Если даже прямого столкновения не будет, то все равно Земля сойдет с орбиты и превратится в сгусток плазмы от разогрева.

     - Не умничай, не на лекции своей сраной. - отвечал Олег.

     - От разогрева! - смеялась девушка. - Раз! И раз! И разогрева!

     - Может в метро спуститься? - сказал я.

     - Да ну на хуй. Сэкономишь пять минут, зато будешь весь в говне и духоте. Ты скотина, блядь, или человек на хуй? Сдохни как человек. Хоть раз в жни.

     - Ребята... - вдруг нервно сказала девушка, - Ну как такое может быть? Ну неужели мы все... - она закрыла лицо руками и задергалась.

     - О, бля, начинается. - вздохнул Олег, - Никогда не ссы раньше времени, поняла? Когда, блядь, нас с Тимуром заперли в карцер, мы не ссали. А майор Лухой - это такой, знаешь, пдец... Или сам ебать будет, или в дисбате сгноит. Проследит чтоб сгноили на хуй.

     - Олежек, ты о чем? - спросила девчонка.

     - Да ты, блядь, слушай, сейчас поймешь. Короче утром в караулку заходит сам, блядь, полковник, поняла? Потому что позвонили что в часть пдует проверка. И видит Лухого - это нам пацаны караула сказали. Видит что ебальник у Лухого как, блядь, таблица настроечная в телеворе. И сам Лухой спит пьяный в полное говно, и мы по углам валяемся никакие, ну просто пдец. Нас тут же за яйца и в карцер. Полковник все, блядь, понял. Позвал двух салаг и приказал чтоб прямо при нем отмыли Лухого скипидаром, поняла? Но это мы потом узнали. И хуяк, двое салаг стали его мыть. Намочили тряпку, хуяк - чуть, блядь, не выжгли ему все ебало. Лухой очухался и начал их дико пдить прямо на месте. Ну и тут его самого покрутили на хуй и заперли вместо нас в карцере. Прикинь, у нас один был карцер, застава-то, блядь, маленькая. А он бы нас убил как не хуй делать. И их бы убил. А полковник, блядь, хотел сначала разобраться и сам всех выебать. Короче нас с салагами в грузовик и на пилу. Знаешь что такое пила? Это у нас на болоте ангары были, просто пдец, поняла?

     - Я не хочу умирать. - сказала девушка. - Только подумайте, вот мы сидим... и никогда... никогда... нас не будет... - она тряслась в рыданиях, я гладил ее плечи, стараясь успокоить.

     - На хуй нам истерика? - задумчиво сказал Олег.

     Я подумал что он сейчас полезет искать свой пистолет, и это будет неприятно. Но он лишь сказал:

     - Колян, это... Склифософский. Чего у тебя там за таблетки? Успокоительное?

     - Да. Но еще рано.

     - Рано. - Олег повернул запястье и взглянул на свои командирские часы, - Отломи, блядь, девке четвертуху. Пусть успокоится. И запить принеси.

     Я аккуратно снял тихо радающую девушку с колен, сходил на кухню и открыл кран. Воды конечно не было. Тогда я вернулся, откупорил бутылку вина, достал шкафа пыльный бокал, нашарил капсулу и отломил ногтем четвертинку таблетки.

     - Что это? - хрипло спросила девушка.

     - Четвертинка успокоительного. - я положил белую крошку на ее ладонь.

     Она брезгливо смотрела на нее.

     - Это не яд. - сказал я.

     - Во как. Помирать, блядь, помираем, а отравиться боимся. - пронес Олег своего угла.

     Девушка положила крошку на язык и запила.

     - Ни хуя ты не понимаешь, - сказала она, вновь укладываясь ко мне на колени, - нас всех не будет...

     - Ну а ты чего, блядь, собралась вечно жить? - сказал Олег. - Может ты бы сегодня и так под грузовик попала или бы этой, блядь, паленой водкой отравилась? А не сегодня, так через двадцать лет или сорок там на хуй. Тебе не по хую когда?

     - Стоп, Олег! - сказал я и зачем-то погрозил пальцем, - Вот тут разберемся! Ты сказал что можно делать все. И даже на хуй убивать, потому что все равно все сдохнут, так? А хули ты раньше не убивал, если все равно все сдохнут? Противоречие на хуй-с! - я потер ладоши.

     - Противоречие на хуй-с! - повторила девушка и хихикнула.

     - Ни хуя и не противоречие. - Олег вытряхнул трубку на ковер. - Когда я сегодня убиваю, я бавляю от страданий, так? Они мне должны спасибо говорить. А тогда бы я отнимал жнь на хуй, понятно?

     - Стоять, блядь! - закричал я, - Стоп! Где граница? Нам осталось сколько? Три часа, да? А если бы осталось три дня?

     - Я мать с отцом убил три дня назад.

     Я на миг осекся, но продолжил:

     - Ну хуй с ними, я не об этом...

     - Не хуй. - строго поправил Олег, достал пистолет и навел дуло на меня, - Не хуй. Понял? Скажешь еще раз - бавлю на хуй.

     - Да не о том, блядь, речь, - отмахнулся я, - где граница? Не три дня, а четыре, десять, полгода, десять лет? Где, блядь, эта граница безнаказанности, за которой можно творить насилие, прикрываясь скорой и небежной смертью?

     - Ты, Колян, сам ответил только что. - сказал Олег. - Граница безнаказанности. Понял? Сейчас кто тебя накажет? Никто. А тогда?

     - Стойте! - сказала девушка, - Значит если никто не накажет, то можно делать любое зло любому человеку?

     - А почему зло на хуй? - спросил Олег, - Я добро делаю. Избавляю. На хуй вообще нужна жнь? Вот тебе на хуй нужна?

     - Я люблю жнь. Мне было в кайф жить. - сказала девушка.

     Олег прищурился.

     - Не пди. Не до хуя у тебя было кайфа, верно, бля? С матерью собачилась, от подруг говна ждала, от мужиков шарахалась. Придет - давала, уйдет - рыдала. Вены в шестнадцать лет резала?

     Девушка обиженно замолчала и спрятала левую руку за спину.

     - А кто ты, блядь, такой чтобы решать за каждого - жить ему или нет? - возмутился я. - Бог что ли?

     - Выходит бог. Потому что если бог есть, то хули он мне это позволяет? Значит я, блядь, и главнее.

     - Парни, - сказала девушка, - А ведь мы все подохнем...

     - О... Пошла хуйня по кругу. - вздохнул Олег.

     - А детей жалко. - добавила она.

     - У тебя чего, дети есть?

     - Нет, я вообще...

     - Вообще. А взрослых, бля, не жалко, да?

     - Нет. Дети - они еще не согрешили.

     - А взрослые, бля, согрешили?

     - Да!

     - Ну так хули ты волнуешься? Дети это будущие, блядь, взрослые. Выросли бы и нагрешили до хуя. Считай что взрослые сегодня получат пдянок по заслугам, а дети, блядь, авансом. Поняла? А разницы никакой.

     Я слушал их разговор рассеяно, думая о тех, кто остался в Екатеринбурге. Вдруг к реву ветра за окном прибавился странный звук. Я приподнялся на диване.

     - Чего это такое?

     - Не открывай, мудило, жара пойдет. - ответил Олег. - И так начинается.

     - А я хочу! - сказала девушка, - Да это же гармошка!

     Мы с ней подбежали к окну и стали смотреть. В доме напротив одно окон было распахнуто. На подоконнике, свесив ноги вн, сидел мужичок. Он растягивал меха гармони и что-то пел, но слов не было слышно.

     - Слов ни хуя не слышно. - сказал девушка. - хули он разговаривать мешает?

     - Ну бавь его на хуй. - сказал Олег.

     - И бавлю. - сказала девушка. - Дай пистолет.

     - Лови.

     Пистолет упал на пол и покатился по ковру. Девушка подобрала его и начала целиться. Получалось у нее плохо.

     - Окно открой. Стекла полетят. - сказал Олег.

     - Отъебись. - ответила она.

     Я дернул щеколду и открыл одну створку. Сразу застонал ветер, загремела гармошка и потянуло жаром как от большого костра.

     - Блядь. - сказал Олег.

     Пистолет в руках девушки дернулся и раздался выстрел. Один раз, другой.

     - Дай, не умеешь! - я отобрал оружие.

     Пистолет удобно лег в мою ладонь. Я закрыл глаз и начал целиться.

     - Левша, блядь. - сказал Олег. - Тимур тоже был левша.

     Контуры мужка с гармошкой расплывалась. Глаза слезились от света и ветра.

     - Выше забирай и правее, у меня сбито. - сказал Олег.

     Я нажал курок. Грохнул выстрел. Мужик, казалось ничего и не заметил - то ли был пьян, то ли под наркотиками.

     - Пусти, дай я! - девушка схватила пистолет и прицелилась.

     Раздался выстрел, мужик покачнулся и схватился за плечо. Гармошка смолкла.

     - Во дает. - хмыкнул Олег.

     - Есть! - засмеялась девушка.

     - Дай! Дай добью! - я силой вырвал у нее пистолет.

     На это раз мне удалось сфокусировать мушку и я удовлетворенно нажал на курок, уже заранее зная что попал. Мужик снова дернулся. Гармошка выпала рук и полетела вн, взвыв напоследок скрипучей тоскливой нотой. Мужик качнулся еще раз и выпал вн окна вслед за ней. Сну донесся глухой удар, и через секунду еле слышный стон.

     - Есть! - захохотала девчонка. - Сделали! Как мы его бавили, а? Класс, бля!

     - Закройте окно, уроды. - сказал Олег, - Запарили.

     Я высунулся чтобы глянуть вн, но тут на затылок будто поставили раскаленную сковородку, и я зачем-то глянул вверх. Верха не было - была черная пустота, в которой висел громадный диск. Я глянул на него и все оттенки пропали - осталось черное полотно и белый круг посередине. Дико заболела голова, но меня словно параловало, взгляд прикипел к диску как сварочный электрод. На лицо легла рука и меня резко кинули обратно в комнату. Я упал на ковер.

     - Уебище, спалил глаза на хуй? Лежи, не дергайся. Лицо спалил?

     - Отъебитесь от меня... - сказал я в черную пустоту.

     Лицо щипало, голову сверлила тупая боль. Я даже не сразу почувствовал как на лоб легла мягкая рука и нежно погладила.

     - Подруга, оставь его на хуй. - сказал Олег, - Пойдем на четвертый этаж сходим, надо водки принести. Там еще минералка была, польешь на ебальник нашему мудиле.

     * * *

     Я лежал на диване, глядя на коричневый бархат плотно задернутых штор. В них были микроскопические дырки и в каждой просвечивала огненая точка - копия Блуждающей звезды. Зрение постепено возвращалось, все-таки глаза я не сжег. В комнате стояла жара. Тупая боль в голове унялась, но грозила начаться в любую минуту. Девчонка лежала на ковре. Не думаю чтобы там было намного прохладнее. Олег сидел в углу на медвежьей шкуре, которую он приволок с четвертого этажа когда они ходили за водкой. Мы молчали - говорить было не о чем.

     - Знаете, а я ему завидую. - сказала вдруг девчонка.

     - Кольке-то? Только полный мудак станет высовывать рожу раньше времени.

     - Нет, я про мужика с грам... гарм... гар-мош-кой. Я не могу больше. - она заплакала.

     - Могу бавить. - сказал Олег.

     - А может есть надежда? - спросила она.

     Мы промолчали.

     - Я боюсь ждать... - всхлипнула девушка, - Почему я всю жнь... всю жнь должна чего-то... чего-то ждать?

     - Для тупых провторяю: могу бавить. - сказал Олег. - У меня патронов до хуя, еще обойма осталась.

     - Я боюсь. - всхипнула она. - И так боюсь и так.

     Олег задумчиво повернулся ко мне.

     - Колян, бля, дай ей свои таблетки.

     - Ты чего? Я как раз сейчас сам хотел!

     - Ты мужик или нет? Ты человек, блядь, или скотина на хуй? Видишь девка мучается. Я тебя пистолета бавлю, как мужика.

     Я полез в карман, достал капсулу и протянул девушке.

     - Не могу их... всухомятку.

     Олег поднялся и принес бутылку водки.

     - А минералки нету? - спросила девушка.

     - Нечего было лить как крана.

     - А вина?

     - Последняя. - Олег потряс бутылкой и поставил на пол, а сам откатился в свой угол.

     Девушка высыпала таблетки на ладонь.

     - Давай, - кивнул я, - а то потом хуже будет. - Через пятнадцать минут все будет хорошо. Хороший врач советовал.

     Она судорожно опрокинула горсть таблеток в рот, схватила бутылку и жадно запила.

     - Какая гадость, все горит во рту. И внутри все горит. И снаружи. И внутри пекло и снаружи.

     - Терпи, скоро все будет хорошо. - ответил я, глотнул бутылки и обнял ее.

     Некоторое время мы сидели молча. Фиолетовый свет пробивался всех щелей, шторы просвечивали как полиэтилен.

     - Бутылку подкинь. - сказал Олег угла.

     Я завинтил колпачок потуже. Руки плохо слушались. Кинул ему бутылку и снова закрыл глаза.

     - Коля. - вдруг сказала девушка, - Возьми меня за руку.

     Я нащупал ее руку и крепко сжал, чувствуя как пульсирует на руке жилка.

     - Все будет хорошо. - повторил я.

     - Я устала. - сказала она, - Я очень хочу спать. Мне уже прохладней.

     - Спи, все будет хорошо. - повторил я.

     Мне показалось что мы сидели вечность и девушка уже уснула, но вдруг до меня донесся ее голос:

     - Меня... зовут... Оксана.

     - Спи, Оксана. - сказал я и сжал ее руку еще крепче. Жилка пульсировала совсем слабо.

     У моих ног что-то стукнуло.

     - Пей, бля, я тебе оставил. - раздался далека пьяный голос Олега.

     Я отвинтил колпачок, запрокинул голову и выпил все, что оставалось в бутылке. На миг мне почудилось что стало лучше и отступила жара, но затем голова начала кружиться, кружиться, в висках зашумело, я еще раз открыл глаза - комната плыла и качалась, залитая фиолетовыми клубами света, шторы уже не спасали. Вдруг стало еще светлее. Послышался звон стекла и гул ветра. В глазах все плыло и двоилось, я закрыл их и постранство вокруг завертелось. Не понятно было где верх и где н. И тут грохнул выстрел.

     - С-с-сука! - промычал я. - А обещал меня сначала бавить...

     - Получи, блядь! - раздался голос Олега и послышался второй выстрел. И еще один.

     Насколько я смог почувствовать, в меня опять ничего не попало. Тогда я собрал последние силы, вынырнул мутной круговерти и увидел комнату и мельтешащий силуэт на фоне белого окна. Заслоняясь медвежьей шкурой, Олег резко выглядывал наружу как окопа, выкидывал руку с пистолетом и тут же прятался обратно.

     - На, блядь, сука! - орал он и нажимал курок, - На, блядь, звезда-пда!

     Я закрыл глаза и мир вокруг утонул и исчез.

     * * *

     Когда я открыл глаза, комната была залита оранжевым маревом. Голова гудела и стучала, тело не слушалось, вокруг стояла жара, пространство качалось перед глазами и страшно хотелось пить.

     - Оклемался, салага? - услышал я голос Олега.

     - Что? - я как мог сфокусировал взгляд и огляделся.

     Я все так же лежал на полу. Рядом лежала Оксана, ее тело было твердым и прохладным. В углу на медвежьей шкуре сидел Олег и чистил пистолет.

     - Оклемался, говорю?

     - Сколько осталось до рассвета? - спросил я.

     - Да вот блядь твой рассвет. - сказал Олег и кивнул на окно.

     Я встал. Голова закружилась, но я устоял на ногах и подошел к окну. Сначала я не увидел ничего кроме оранжевого света. Потом я подумал что у меня двоится в глазах. Но затем я понял. В воздухе висело солнце, а сбоку плыла Блуждающая звезда - маленький диск с мутной оранжевой короной.

     - Олег, блядь... - крикнул я и закашлялся. - Как это? Что это?

     - Пдец отменили. - хмуро сказал Олег. - Она пролетела мимо и уебывает на хуй.

     - Ну как это может быть? - крикнул я. - Этого не могло быть! Ученые ведь все проверили, доказали и вычислили!

     - Не могло быть? - заорал Олег и подскочил ко мне, - Такие как ты, уебы, думают что много, блядь, знают! Они, блядь, вычислили! Они, суки, подсчитали! Они что, блядь, пили с этой звездой? Они, блядь, ебали ее? Так еб твою мать, откуда они знают про нее, а? Они, суки, думали что это будет как жопой в костер. Я же, блядь, все это читал - и как солнечная система сойдет на хуй с орбиты и как атмосферу сдует к ебеням и про плазму-хуязму и остальную хуйню. Я же, блядь, верил! Колька, мудило! - он схватил меня за плечо и потряс, - Мы же им верили, мудаки! А они нас наебали! Ты понял?

     - Ничего не понял. Так все же хорошо? Все же кончилось?

     - Что, блядь, кончилось? Для нас все кончилось. - Олег отошел в угол и устало сел на шкуру. - Я ждал когда ты проснешься. У меня как раз осталось два патрона. Избавить.

     - Избавить? - я ошарашенно уставился на Олега. - От чего бавить?

     - Ты так ни хуя и не понял? - Олег тоскливо посмотрел на меня, - Я так и думал.

     - В смысле?

     - Как ты будешь жить, блядь? После всего что ты сделал?

     - Да Олег, ты что? - я все еще ничего не понимал, - Вон небось сколько народу погибло! Никто про нас никогда не узнает! Свидетелей нет, власти нет, милиции нет... - я на миг запнулся, - Ведь никто нас не видел, да? А если видел - сейчас встанем и уйдем. Уедем! Поехали ко мне в Екатеринбург!

     - Мудак ты, - сказал Олег, - Мудаком был, мудаком и помрешь.

     Он достал пистолет.

     - Олег, ты что? Олег, я прошу тебя! - я рефлекторно вжался в стену.

     - Да успокойся, салага, не трону я тебя. Подохнешь своей смертью, понял? Да ведь ни хуя ты не понял... - Олег поднял вверх дуло пистолета и задумчиво положил на него подбородок. - Я в госпитале валялся неделю, блядь, с башкой пробитой. А за это время Лухого на хуй разжаловали и перевели на Камчатку, понял? И замяли к хуям всю историю. И тут хуяк, блядь, приказ, и я в дембеля... Ты, блядь, не знаешь что такое дембель. Это чуять надо сердцем. Два года чуять. Дембель - это когда ты хуяк и свободен! И иди куда хочешь. Я хотел на сверхсрочную пойти. Но после такого, блядь, уже и не залупнешься. Пошел в менты. А тут эта хуйня началась... Да хули с тобой разговаривать? Служи, салага. Долго тебе еще до дембеля. А я человек, блядь. - сказал он сквозь зубы, - А не скоти...

     Раздался выстрел и я зажмурил глаза.

     * * *

     Обойдя дом, я нашел черствую буханку хлеба и пару банок с консервами. Пора было уходить, невестно было где хозяева и когда они вернутся. В воздухе заметно свежело. На всякий случай я взял шкафа пиждак. На улице пахло дымом и весной. Оранжевые блики радостно плясали на выцветших стенах домов, дул теплый ветер, небо было затянуто то ли пеленой дыма, то ли облаками. Сквозь пелену просвечивали два диска - Солнце, большое и желтое, и Блуждающая - маленькая, оранжевая, в лохматой черной коронке. Я спросил дорогу у старухи, безумно танцующей на тротуаре, и пошел на вокзал. Ведь теперь когда-нибудь должны снова пойти поезда? Жалко было выброшенных денег, я даже не запомнил улицу, по которой мы шли. Еще я думал о родителях. Как мама? Как отец? Как братик? В воздухе пахло дымом и весной. Я чувствовал что все страшное позади. Все, что было плохое - закончилось. Теперь все будет хорошо. В конце-концов все должно быть хорошо, верно?

     к о н е ц

     Леонид Каганов

     14 октября 1999, Москва      ВЕРНУТЬСЯ НАЗАД

Леонид Каганов [email protected]

     всегда: http://lleo.aha.ru

hosted by Zenon     

Книго
[X]