Геннадий Карпов

        Выявление паразмата

       

       

        Leo’s Library, spellcheck Valentina

       

       

        Восток — он и в космосе Восток.  Главари бандитского клана Биркули даже

не могли предположить, какая изощренная месть поджидает их за похищение любимой

невесты Херима Еги Матарана.  И  на  самой далекой планете младшему из  братьев

Биркули не  удалось избежать судьбы старших.  Но погрязший в  пороках город-дом

Зарабадж «не  заметил потери бойца».  Ведь его  жители посвящали все свое время

погоне за все более изощренными удовольствиями, не подозревая, что превратились

в  подопытных кроликов Генерального Бюро Безопасности Развития Человечества,  в

разменную  монету  в   большой  игре  с  цивилизацией  яшероподобных  Иерархов,

прибравших к своим лапам всю Вселенную.

       

       

        СМЕРТЬ —  тоска,  вчерашнее ничто  и  завтрашнее ничего.  ЖИЗНЬ —  смех

сквозь слезы. ЛЮБОВЬ — жизнь, попирающая смерть. Хочешь жить и любить — СМЕЙСЯ!

        Шут, смеявшийся на плахе. Афоризмы Фандемири

       

        Повесть первая

       

        Часть первая УВАЖЕНИЯ ЧЕСТЬ РАСТУТ

       

        Упал на сердце мести мрак! Теперь не рад ты поцелую так, Шербет тебе не

сладок, как Приятен взгляду мучающийся враг! О фудаин!

        Жестоких игр невольный брат, Ты пленник чести, смерти сват.

        Кармаг Фандемири

       

        Глава 1

        Галактика:     сектор ТХ — 37— 48. . Система Холла: желтый карлик, семь

планет.

        Отушзтан:

        Завдия:

        Аграшван:

        Тюлькилй:

        Артыгача:

        четвертая  планета  системы.   третий  по   величине  материк  планеты.

провинция на севере материка. горная область на юго-востоке провинции. лесистый

склон горы Арты у аула Гыюрлы.

        17157 год, 1 мохххама, около 5 часов ночи. Лес.

        Здесь и далее перевод автора.

        

      Геннадий Карпов

       

        Спокойному ожиданию  приходил  конец.  Шипящие  очереди  электроматов и

взрывы газовых гранат звучали все  реже и  реже и  уже  не  заглушали одиночные

выстрелы. Но и тех становилось все меньше и меньше.

        Пальба затихала...

        Тревожная ночь завершалась. Наступали предрассветные сумерки. Все четче

и   четче  на  фоне  неба  прорисовывались  верхушки  деревьев.   Черная  стена

окружающего леса серела и  расслаивалась на  карыгачи,  чуты,  чунары,  кусты и

мохнатые лапы ветвей.

        Выстрел... Еще два подряд...

        Стихло... Почти стихло — теперь предутреннюю тишину нарушал лишь гомон,

доносившийся  из-за  забора  особняка.   Но  и  крики  не  портили  наступившую

предрассветную идиллию, поскольку из-за расстояния были едва слышны.

        Заскрипели ворота, показались двое. Сначала голодранец, по одежде вроде

бы Варман,  за ним Касан. Голодранец остался, взявшись за ворота, распахнул их,

а Касан неспешно направился вниз к перелеску.  Шел шумно, не таясь.

          Выйдя на поляну к  группе людей,  фудаин направился к троим мужчинам,

обособленно стоявшим  в  центре  на  пригорке.  Приблизившись,  он  почтительно

склонился перед коренастым, стоявшим в середине:

        — Господин, все сделано.

          Лийла-кысы и  Лойла-бала не  пострадали?  Фудаин опустил глаза и  не

издал ни звука.

        — Они в безопасности? Касан склонился чуть ниже.

        — Они живы?!

        — Мы их не нашли, господин.

        — Как это не нашли?! Мне их что — самому искать?!

        — Во всем доме была лишь одна женщина,  господин. Мы не сумели помешать

— ее успели зарезать. Херим Еги Матаран некоторое время молчал.

        — А Биркули, эти недоноски... там?

        — Мы захватили Гудара и Гахрамара.  Они живы — мы выполнили ваш приказ,

господин.

        — А ублюдок Гухрихар?  Убит?!  Через очки ночевидения Херим Еги Матаран

увидел, как заметно ярче стало лицо фудаина. Касан склонился еще ниже:

        — Нет, не убили, но и среди живых его нет, господин.

        — Г-гхрр-ы-ы...  — взрычал Матаран. — Червивая морда! — и, изо всех сил

пнув  Касана,  быстро пошел  к  дому,  где  последний месяц базировались братья

Биркули и их люди.

        За  ним,   обходя  поверженного  слугу,   двинулись  двоюродные  братья

Матарана:  Херим Ишан и Херим Мартан.  Оба на голову выше брата,  не худые,  но

казавшиеся такими рядом с ним, мягко говоря, очень дородным.

        Фудаин,  успевший спрятать от удара лицо,  не спеша поднялся и, держась

на почтительном расстоянии от своих нанимателей, пошел вслед за ними.

        «Сколько денег!  унижений!  риска!    и  почти  напрасно!»    кипящий

Матаран,  проходя  ворота,  от  души  приложился прикладом  электромета по  уху

зазевавшегося  Вармана.   Тот  ойкнул  и,  сползая  по  створке  ворот,  завыл,

размазывая кровь из разбитого уха по лицу. Взбешенный воплем, Матаран вернулся,

сбил бедолагу наземь и пинками заставил Умолкнуть. Шедшие за родственником Ишан

и  Мартан  тоже  сочли  нужным подарить по  пинку  скорчившемуся в  пыли,  тихо

всхлипывающему голодранцу.

        Проходя двор,  Матаран мельком огляделся: скольких наемников держали на

страже Биркули?  Мало — троих. Двое задушенных лежали ничком сразу за воротами,

скрюченные пальцы одного из них так и  не выпустили шнур,  которым его удушили.

Третий,  здоровущий детина,  зарезанный,  скорчившись лежал в  луже крови около

двери.  Совсем молодой,  еще безбородый,    он был красив,  хотя лицо исказила

маска смерти: рот, до отказа набитый кляповой массой, казалось, вопил, а широко

раскрытые глаза,  еще  блестящие,  не  замутненные небытием,  безумно о  чем-то

молили  небо.   Матаран  наступил  на  эти  глаза  и   с   острым  наслаждением

почувствовал, как хрустнули под жесткой подошвой лицевые кости.

        За  дверью в  прихожей два  голодранца возились с  мертвецами.  Хахтияр

стаскивал вниз по лестнице еще сразу двух.

        — Где Биркули?!  — рявкнул Матаран.  Резко оглянувшись, Хахтияр потерял

равновесие,  оступился и шумно покатился вниз. Вбежали и  встали сзади по бокам

Матарана братья.  Испуганные голодранцы застыли. Матаран сорвал с лица  очки и,

свирепея, переводил взгляд от молчаливых дехкан, по собачьему готовых услужить,

на тяжело встающего Хахтияра.

           Хозяин,  Биркули наверху,    сказал появившийся и остановившийся в

дверях Касан, — на  женской половине.

         Матаран покосился на него через плечо и раздраженно приказал:

         — Иди показывай, фудаин, — и громче добавил: — Хахтияр, убери падаль с

лестницы.

       

        Глава 2

        ПОЛГОДА НАЗАД

       

        17'156год,  22  турсхама,  2  часа  пополудни,  город  Гурдили,  махаля

Мехадихана.

        Матаран проснулся как никогда поздно с  тяжелой головой и дикой жаждой.

Он заставил себя приподняться и,  отбрасывая подушки, на четвереньках пополз по

дувану,  перекатился на ковер,  подполз к  низкому столу,  за которым они вчера

пировали,  слил в  чашу остатки шербета и жадно выпил,  подумал,  налил туда же

вина и снова выпил... Полегчало...

        Вчера вечером приходил с  двумя родственниками Куру  Джер  Бахтияр.  Он

принес на  просмотр давно  обещанные фирменные цилиндрики с  запретным порно  и

полную корзину выпивки с закуской.  Отмечали выбор невесты молодым Хаяром,  его

первый брачный взнос и  то,  что  родители невесты взнос приняли...  Хаяр  стал

мужчиной — киши.

        И гуляли,  как мужчины,  до утра... Он тоже не поскупился и поставил на

стол не меньше виновника торжества,  а может,  и больше!  Да, посидели неплохо,

по-настоящему:  выпили,  поговорили,  потанцевали...  Все  как надо!  Болтал он

только много... Матаран вспомнил, как учил жизни молодых Хаяра и Джанияра...

        «...пусть халлах не одобряет выпивки...  Ну и  что?  Плевать на святош!

Настоящий киши тем и  отличается от ищщачьего хвоста,  который всегда в Дерьме,

что  может,  когда надо,  ради друзей и  родственников и  просто под настроение

делать все,  что хочет,  и послать все и всех к чертям собачьим,  в том числе и

самого... ищщака!

        ...Твоей невесте шесть лет?  — Ерунда!  Через семь,  восемь, ну, девять

лет она станет девушкой, ты выплатишь келим, и она будет твоей женой. Настоящей

женой,  только твоей!..  Время летит быстро,  вот я уже шесть лет плачу, ей уже

четырнадцать...  и скоро...  тьфу-у! — сколько осталось... у меня будет жена...

Ничего,  что так долго,  настоящего мужчину отличает терпение,  барс тоже долго

стережет добычу...  Хаяр,  Джанияр, ваш дядя десять лет ждал, зато какая у него

жена!  Три года — и пять сыновей!..  Вот это, во-о!.. Это у вшивых голодранцев,

дехкан,  не жены, а гехпери!.. Впрочем, иметь гехъеви — это в-во!.. чем больше,

тем лучше...  но сперва — гарем, и хоть одна жена в нем... а если у тебя есть и

гарем, и гехъеви под... ха-ха-ха... то ты киши дважды!..

        ...ээ-э-э...  бабы бабами,  но главное в  жизни —  это мужская дружба и

родичи и... и мужская честь... не дай халлах, если какой-нибудь червь покусится

на  твою невесту,  Хаяр...  конечно,  Джан-н...  Джанияр,  и  за твою невесту я

стану...  и  за  тебя,  Бахтияр...  у  вас надежный друг...  да,  мы  б-большие

д-д-дру-зья-я!.. за это надо выпить стоя!..» :  Все было хорошо, только вот зря

он  так много болтал и  много обещал.  Он явно перепил.    Матаран махом осушил

кувшин с минеральной  водой.

         — Махкат!  Неси сюда воду! Два кувшина!    Махкат, как будто ждал, тут

же появился с кувшинами и,  с поклоном,  поставил их на стол.    — Вам письмо и

депеша,  хозяин.  Принести?    — Потом. Убери со стола. Принеси солености. Буду

отдыхать.

           Письмо от семьи невесты,  хозяин.  Срочное.      Сволочная жизнь —

всегда что-то помешает  расслабиться и отдохнуть, — сварливо проворчал Матаран.

— Надеюсь, будет что-то приятное... Ну, что уставился? Неси.

        Матаран разорвал пакет, вытащил из футляра цилиндрик письма и вставил в

пэстин,  взял пульт,  поудобнее устроился на подушках и  набрал код дешифровки.

Экран визора заалел языками пламени,  и полилась тревожная торжественно-мрачная

музыка Шибази. Матаран напрягся: такое начало не предвещало ничего хорошего. На

переднем  плане  появился тесть.  Держась  ладонями за  шею  и  раскачиваясь из

стороны в сторону,  он плакал. Сзади толпа родственников и ближайших слуг также

выражала свое горе, негромко плача и стеная.

          Дорогой  зять,  громадное  горе  свалилось  на  нас:  твою  невесту,

непорочную,  солнцеликую,  прекрасную Лийлу-кысы похитили.  0-о-о-у!  Горе нам,

горе!!  Вместе с  ней украли ее  малолетнюю сестру Лойлу-бала,  убили их мать —

почтенную,  несравненную Геюк-канум.  0-оо-у!  О  халлах,  зачем ты караешь нас

таким  испытанием?!.  Шелудивые псы  увели  еще  двух  моих  гехпери,  служанку

дочерей; убили племянника и четверых слуг. У-у-оо-ууу! Они и в махале натворили

ужасные  дела:   убили  пятерых,   многих  покалечили  и  увели  трех  гехпери.

Ай-а-аай!..  Я совсем один остался,  только ты,  дорогой зять, да мой маленький

сыночек... Что будем делать, дорогой зять? Я стар, немощен, почти нищий... Горе

нам,  горе!  Пусть  будет  проклят вчерашний день,  21  турсхама!  0-о-о-ууу!..

Ли-ий-ла-аа! Лой-ла-аа! А-аа-аа...

        Матаран  окаменел,  свалившееся  несчастье  потрясло  его...  И  первым

чувством,  охватившим его  после осознания случившегося,  была  злоба —  не  на

абстрактных похитителей,  которые,  само собой,  стали врагами,  а на тестя, не

сумевшего сберечь  ему  невесту,  но  зато  хорошо  умевшего вымогать подарки и

оттягивать свадьбу,  выклянчивая новые взносы;  и  при  этом плакаться на  свою

нищету,  явно  не  желая раскошеливаться,  хотя за  последние четыре года выдал

замуж уже двух дочерей, а за Лийлу получил практически весь келим.

        Матаран вскочил и,  разражаясь ругательствами и проклятиями, забегал по

комнате,  пиная что покрепче... Чуточку успокоившись, он схватил и мигом осушил

кувшин,  затем  разыскал  на  дуване  пульт  и,  продираясь  сквозь  рекламу  и

информационные блоки, нашел депешу, адресованную ему, и раскрыл ее. Депеша была

звуковая с текстовым подтверждением на экране.

          Херим Еги Матаран,  я    Биркули Уру Гудар — говорю тебе,  что твоя

невеста у меня.  У нее все хорошо.  Есть все, что нужно, если надо — еще будет.

Можешь за  нее  не  беспокоиться.  Ее  честь пока незапятнана,  это я  говорю —

Биркули Гудар.  Не  думай плохо.  Кто  думает плохо о  семье Биркули,  долго не

живет!  Если другие будут думать плохо — плюнь!  Я буду с ними разбираться!  Ты

киши, я киши — я тебе прямо говорю: мне нужны деньги. Пусть будет как последний

взнос за невесту.  Потом на свадьбе гостем  буду, большой подарок сделаю. Или я

не  Биркули!     Но если ты меня не будешь уважать,  то я  тебя и  тоже не буду

уважать.  Твоя  не-э-порочная невеста  станет моей  ге-о-охпери,  потом гехпери

братьев,  а  потом всей моей шайки-майки!  Потом отдам в мой к бордель. Ты тоже

сможешь туда прийти,  пожалуйста, тебе будет большая скидка — ты и так порядком

потратился.  Но это, если ты Биркули уважать не захочешь, если захочешь — будем

друзьями.  Пусть  кто попробует плохое слово сказать — сделаю гютуш, набадангу,

в  бордель отдам!  Потом,  наверно,  будем родственниками.  Лойла-бала  хорошая

девочка,  сделаю из  нее  жену.  Не  очень хорошо,  когда родная сестра жены 

гехпери или совсем плохо,  бордель-кысы.  Я  думаю,  ты  меня понял.  Мне нужно

совсем мало,  с  другого взял бы  больше,  всего двенадцать миллионов дирхемов.

Если сразу трудно, могу подождать, пока ты соберешь долги, пока соберешь помощь

родственников, тестя и мужей сестер твоей будущей жены.

        Ты киши.  Ты меня понял,  я  так пока думаю.  Да будет халлах вечно над

нами! Ха-а-а-л-лла-ах! Вечно имя его!

        Депеша свернулась, и экран замерцал мягким зеленым цветом.

        О-о-о!  Более вызывающего и  нахального послания он никогда не получал!

Гх-хрр-ры! Как этот Биркули издевался над ним! Через слово насмешка, поддевка —

думал,  я не пойму...  мерзкая глиста,  сын гитюша,  выблядок! Это он, Матаран,

должен требовать двенадцать миллионов дирхемов,  чтобы забыть нанесенную обиду!

Родственником пообещал  сделаться    да  такого  родственничка при  первой  же

встрече задушить надо, глаза повырывать и оскопить!.. Так и сделаю!!!

        Постепенно остывая,  Матаран начинал понимать,  что прежде,  чем что-то

предпринимать,  вначале надо крепко подумать.  Очень крепко! Таких денег ему не

собрать,  даже если все,  к  кому он обратится,  будут благодушны и  необычайно

щедры,  а такое невозможно — тесть первый паршивую овцу не даст.  Гудар вряд ли

полный идиот, должен понимать, что к чему, — значит, предполагает торг. Отсю-да

изначальная сумасшедшая сумма.  Гитюш —  сын гитюша!  Ко  мне обратился,  не  к

тестю!  — знает,  тот скорее удавится, чем отдаст хоть гяпик... Конечно,  проще

на все плюнуть и  забыть о невесте.  Биркули — серьезный и достаточно известный

бандитский клан,  и  связываться с ним — такое дело,  что даже в самом страшном

кошмаре —  не дай халлах присниться.  Но промолчать,  примириться — означало бы

потерю уважения,  пренебрежительное отношение (стерпит, еще бы, стерпел большее

— стерпит меньшее),  потери в любых торговых и денежных делах.  И,  само собой,

потерю  уже  выплаченного келима  и  затраты на  новый  келим,  больше прежнего

попрекать будут тем, что надо тратиться на охрану. Да и дай халлах вообще найти

приличную невесту — кому нужен зять,  который не может защитить невесту или, по

крайней мере,  отомстить за  нее...  Придется выбирать жену в  самых занюханных

махалях,  у  самых неродовитых семей.  И  еще  будет хорошо,  если не  подсунут

какую-нибудь уродку,  или же придется брать в  жены дочь гехпери,  не имеющую с

детства нужного присмотра и...  уже... возможно, общавшуюся с мужчинами!.. Нет,

хуже такого позора ничего не придумаешь — он его не вынесет.     

        Остается мстить?..  Да,  его еще сильнее зауважают...  пока не убьют, а

потом назовут дураком.  А  если  не  убьют,  есть шанс стать вечным мстителем —

фудаином,  да  так  и  не  отомстить  до  конца,  а  постепенно  все  спустить,

превратиться в  нищего фудаина-профессионала и,  чтобы жить и  мстить,  пойти в

наемники к  состоятельным фудаинам.  Правда,  при хорошем исходе он сможет даже

нажиться за счет имущества Биркули и выкупов; сможет сделать Лийлу своей женой,

конечно,  если  убьет  или  огитюшит  всех,  кто  оскорбил  или  мог  оскорбить

прикосновением его  невесту,  хотя теперь  при любых обстоятельствах она уже не

может считаться незамаранной... Нужна ли ему такая жена?

           Надо   думать.   Разведать   все   о   Биркули,   посоветоваться   с

родственниками и  друзьями,  прощупать,  настроение  возможных  союзников  (как

далеко они смогут с ним пойти) и лишь потом решать. А сейчас — молчать. Молчать

и действовать.

       

        Глава 5

        НЕДЕЛЮ НАЗАД:

       

        17157  год,   34  пертсхама,   8  часов  утра,   аул  Кельчули,  махаля

Юримана-птичника.

        На небольшом дуване,  на самом краю, тяжело дыша, неспокойно спал Херим

Еги Матаран.  Сзади,  подпирая и обнимая,  закинув на него ногу,  спала местная

бордель-кысы Халя—Неугомонный живот, крупная толстая женщина средних лет.

        Разбудил Матарана стук.  Непрестанный стук.  Стучали  попеременно то  в

дверь,  то в  ставни.  Он Локтем грубо толкнул тихо похрапывающую Халю,  что не

возымело никаких последствий — она вчера мертвецки напилась,  и сейчас Матарану

пришлось приложить немалые  усилия,  чтобы  вырваться из  ее  двойных  объятий.

Оказавшись на  свободе,  Матаран  подхватил электромат и  подошел  к  занавесу,

отделяющему комнату от прихожей.  Стучали в дверь. Матаран заглянул за занавес.

Двоюродные братья,  его  телохранители,  уже  стояли  у  двери,  держа  ее  под

прицелами электроматов.  Они вопрошающе посмотрели на  него.  Что-то  зашуршало

сбоку, Матаран резко обернулся и буквально нос в нос столкнулся с Махкатом.

        — Отойди,  — прошипел Матаран и,  повернувшись к братьям,  прошептал: —

Спросите, чего надо? Ишан спросил.

        — А,  Ишан,  че так долго спишь?  Я с восхода стучусь!  О-о!  Ха-ха-ха,

наверное,  наша Халя—Неугомонный живот для вас,  городских,  оказалась чересчур

горячей? Да?

        — Кончай болтать,  чобан,  — разозлился Матаран, — если ты разбудил нас

напрасно, будешь об этом долго помнить! — И приказал братьям: — Откройте.

        Все хотя и  успокоились,  но  оружие держали наготове.  Мартан отбросил

засов, открыл дверь, и в дом хлынули свет и свежий воздух. У двери, уважительно

склонившись,  стоял Хахтияр,  местный голодранец,  принятый новобранцем в отряд

Матарана.  Позади Хахтияра,  на  почтительном расстоянии под чутой переминались

еще несколько безоружных дехкан.  Вслед за  братьями Матаран осторожно вышел за

дверь  и  внимательно оглядел  уже  знакомый большой пустой  двор,  огороженный

покосившейся  изгородью,  местами  поломанной  и  упавшей.  Кроме   дехкан  под

деревом,  во дворе и за оградой,  вплоть до крайних халуп аула, никого не было.

Матаран  кивком  приказал братьям  обойти  дом.  Ничего  тревожного и  стоящего

внимания братья не заметили.

        Было  по-утреннему  прохладно и  тихо    лишь   успокаивающе шелестела

листвой чута да щебетали  пташки. День обещал быть спокойным, и ясным:  хорошо,

без  дымки просматривались верхушки снежных вершин.  Голубеющее небо разбавляла

лишь  пасе  рочка  тающих  облачков.  Матаран  взбодрился и  чуточку опьянел от

свежего деревенского воздуха и о перехода от опасности к безмятежности.

           — Что случилось, Хахтияр?    Хахтияр выпрямился:

             Хозяин,  мы тут вчера поймали интересного  нищего,  весь побитый,

гнилой.  К тебе хотел.  Сильно хотел. Ты гулял, мы тебя беспокоить не могли. Он

глупый,  наверное, городской, ничего не понимал. Наши все понимают. Мы его тоже

немножко побили, заперли. Замолчал. Сейчас, дурак, опять орет. Собака лает...

        Матаран стал злиться, но молчал и не прерывал, зная по нелегкому опыту,

что разумнее дослушать до  конца,  а  то  выйдет хуже:  бестолковая деревенщина

начнет путаться,  сбиваться,  тупеть на глазах —  и  времени на разбирательство

уйдет много больше.

        — ...Всем мешает,  спать не дает и эти...  ну...  которые... не-эрви...

рвет.  Мне рвет,  семье моей рвет, соседям рвет, вашим нукерам рвет. В-ва! Даже

моей собаке рвет!  Мы вчера его к моей собаке в нору положили и закрыли. Теперь

вместе кричат,  воют,  лают.  В-ва! Я уже не понимаю, где моя собака вопит, где

этот городской лает!  Что делать, господин? Я один туда лезть не хочу. Никто не

хочет. Слушай! Собаку спасать надо. В-ва!

        Прислушавшись,  Матаран  в  действительности услышал какие-то  странные

звуки, доносившиеся издалека.

          Мартан,  иди и притащи этого нищего,  узнаем чего он хочет.  Собаку,

если будет мешать, пристрели.

        Бордель-кысы  продолжала сладко храпеть,  крепко обнимая дуван.  Ночная

рубашка задралась ей под грудь,  и  большая жирная задница сияла во всей красе.

До Матарана вдруг дошло, что кроме электромата на нем ничего нет. Он даже штаны

не натянул. Матаран почувствовал стыд.

        «Совсем  с  ума  схожу,     подумал  он,   одевшись.     Постоянно  в

напряжении...  Когда все это кончится?! Знал бы — не начинал». Он задумался — и

мысли, которые пришли к нему, были не из самых приятных...

        Додумать Матарану не дали:  раздался шум в дверях. Он откинул занавес и

увидел,  что Мартан руководит дехканами, которые вводят или, скорее, втаскивают

в дверь кого-то.  «Тот самый нищий»,  — принюхавшись и приглядевшись, догадался

Мата-ран  и  пожалел,  что  приказал привести его  сюда.  Одежда на  нищем была

порвана и  изгажена до последней степени,  длинные волосы свалялись на голове в

комок дерьма и  густыми потеками локонов-соплей падали на  уши и  щеки.  Лицо и

оголенные  части  тела   нищего  были  украшены  разноцветными  кровоподтеками,

воспаленными царапинами и  порезами,  вздувшимися укусами,  чирьями  и  другими

прелестями гниющей плоти. От него густо несло сложной комбинацией вони. Дехкане

бросили нищего на лавку и,  держа руки на весу, поспешно бросились вон — срочно

мыться.

        Нищий,   непрестанно   что-то   бормоча,   судорожно   водил   головой,

останавливая взгляд дурных черных очей попеременно на всех, кто обступил его. И

так не  один раз.  Никому не  хотелось ему мешать,  всех держал на почтительном

расстоянии его  вид и  запах,  быстро густеющий при приближении.  Наконец нищий

выделил Матарана,  закопошился на скамье, оторвался от нее и сделал шаг вперед.

Все отпрянули.  Но нищего на большее не хватило: ноги  у него подкосились, и он

упал на колени.

          Матаран был в растерянности, не зная, что делать с убогим, чего ждать

от него. Нищий меж тем выпрямился, встал на колени и, протянув руки к Матарану,

что-то залопотал. Матарану послышалось  его имя.

           Тихо!    гаркнул он и обратился к нищему:    Говори помедленнее и

внятнее. Чего хочешь, вонючка?    В образовавшейся тишине стало слышно:

        — Херим Еги Матаран, это ты? Это ты? Херим Еги Матаран, это ты? Это ты?

Хе...

        — Да, да это я, — прервал бесконечный вопрос Матаран, — я это, я.

        Нищий, как будто не слыша, продолжал твердить вопрос.

        — Э-э, слушай, идиот! Я Матаран! Это я! Я! Я! Я это!! Я-я-а!!!

        — Все.  Все, не кричи. Не кричи. Я понял, ты Матаран. Совсем горячий. Я

проверял.  Правильно,  Матаран должен быть таким.  Очень низкий, очень толстый,

очень большое лицо,  большой нос, маленькие хитрые глаза и кривой шрам слева на

лбу. И очень горячий...

        «Он  проверял!»    Матарану  не  понравилась  собственное  описание  и

характеристика, но надо было узнать, что за этим кроется, и он стерпел.

          Я  несу тебе донесение от  Мухтияра,  благородный фудаин.  Ты должен

знать,  кто это.  Он обещал,  что ты многое сделаешь для того, кто принесет его

донесение, и заплатишь пятьдесят тысяч дирхемов.

        Нищий замолчал, ожидая ответа.

          Да,  заплачу,    подтвердил Матаран (вздох удивления пронесся среди

стоящих рядом дехкан и нукеров), — если это именно то, что нужно.

        Нищий удовлетворенно кивнул и запустил обе руки себе в лохмотья:  левую

глубоко вперед между ног,  а правую за спину под ягодицы и принялся там активно

что-то искать... или чесаться. В прихожей набилось человек десять, и все, кроме

двух   самых   молодых,    старающихся   незаметно   подглядывать   за   спящей

Халя-бордель-кысы, с интересом следили за действиями нищего.

        У того что-то не получалось:  он кряхтел,  пыхтел, тужился и пукал; его

глаза,  казалось,  вот-вот  выпрыгнут из  орбит,  из  них потоком лились слезы,

умывая грязное лицо,  но он не сдавался.  Юродивый стал менять позы: привставал

на  коленях и  опять присаживался,  клонился то на один бок,  то на другой,  то

отклонялся назад,  выгибаясь дугой,  то,  наоборот,  нагибался, упираясь лбом о

пол, но все напрасно — не получалось, и только лужа испражнений под ним росла и

ширилась...

        Вонь   достигла  немыслимых  высот,   круг  почтения  вокруг  юродивого

увеличился вдвое,  и  дальше отступать было  некуда,  но  уйти  без  разрешения

Ма-тарана  никто  не  решался,  а  помочь  юродивому никому  не  хотелось.  Все

терпеливо ждали результата.  И,  казалось, ждали долго, хотя в действительности

этот мучительный спектакль длился не  больше пяти-семи минут,  пока юродивый не

издал вопль победы (или непереносимой боли) и  гордо вознес персты правой руки.

Рука была в дерьме.

        Матаран,  пересилив себя,  подошел к  нищему поближе и  передернулся от

брезгливости:  тот  гордо протянул ему комок из  смеси говна,  гноя и  крови со

слизью. Нищий, увидев реакцию благородного фудаина, понимающе кивнул и отправил

комок...  в рот,  почти ввергнув Матарана в обморок. Матаран в ступоре с ужасом

наблюдал,  как  нищий  деловито  обсасывал  «это»    кадык  работал.  Наконец,

удовлетворившись,  нищий  выплюнул  в  ладонь  и  протянул  Матарану  блестящий

цилиндрик мини-макаронины.

        Матаран попятился и приказал:

        — Махкат,  возьми донесение. Ишан, наведи порядок. Пусть сначала уведут

убогого.  И  не  обижать его!  Накормить и  дать  все,  что  попросит.  Он  еще

понадобится. И все вычистить!!

        Матаран  ушел  за  занавес  и  резко  задернул  его  и,   расслабляясь,

обернулся.  На дуване сидела Халябордель-кысы и,  тараща на него глаза, зажимая

нос, изумленно прогундосила:

        — Они,  што? — вше шюда шрать приходили?! Матаран непонимающе уставился

на нее, потом рявкнул:

        — Только один.

        И кинулся вон, на свежий воздух.

        Во  дворе  Матаран постарался держаться подальше от  эпицентра событий,

где дехкане под руководством Ишана суетились вокруг нищего,  уже называя его не

иначе как святым — щеидом.  Во двор щеид перебрался на карачках сам,  но дальше

ползти категорически отказался. Оскорбить святого прикосновением никто не хотел

  но  и  ослушаться Ишана-агу  тоже  никак  нельзя:  был  приказ  увести щеида

подальше.  Подошедшие любопытствующие нукеры посоветовали побить нищего вонючку

палками,  выбрав подлиннее,  чтобы не очень противно было, — и тот побежит сам,

да еще вприпрыжку.  Возражая, дехкане наперебой принялись объяснять, что это не

нищий  и  не  вонючка,  а  святой    щеид,    грязью,  мразью  и  страданиями

отгородившийся от  людских грешных дел,  и  в  доказательство этого на глазах у

многих  сотворил чудо:  кусок  дерьма  превратил в  волшебный камень  кыгрымыз,

который теперь будет помогать и оберегать благородного фудаина Матаран-агу,  за

что Матаран-ага пожаловал щеиду пятьдесят тысяч дирхемов.

        Пожалованная сумма снимала все сомнения в святости вонючки.

        В   разгар  объяснений  во   двор  пробрался  большой  зачуханный  пес.

Длинноухую паршивую собаку  влекло  именно  к  щеиду.  На  попытки отогнать пес

отвечал обиженным тонким лаем,  визгом и целеустремленно рвался дальше. Хахтияр

узнал своего рыжего Баррса,  решительно кинулся наперерез и  чуть не перехватил

его, ухватив за лысые уши и оседлав, но тщетно. Пес, кувыркнувшись, вырвался и,

получив по  пути еще  несколько ударов,  достиг цели и  улегся рядом с  щеидом,

положив голову ему на колени.

        Благоговения прибавилось...

        Один Хахтияр не унимался.

          Баррс,  Баррс,  иди,  иди  сюда!  Ты  зачем убежал?!  Кто теперь дом

сторожит? Иди сюда, шебул-тай! Иди сюда, тебе говорят!

        Он  даже попробовал оттащить пса за хвост,  но был чуть не покусан им и

вдобавок  получил  несколько затрещин от  своих  же  аульчан.  После  этого  он

прекратил попытки прогнать пса,  но  ходил вокруг и  около,  бросая недовольные

взгляды и на пса, и на щеида.

        Голь на  выдумки хитра,  и  неразрешимая задача «как,  не дотрагиваясь,

увести щеида» была решена.  Из двух пар жердин, веревок, порванных халатов были

сделаны  крестообразные  носилки  и  благоговейно  поднесены  к  щеиду,  и  тот

соизволил  на  них  перебраться.   Восемь  избранных  удостоились  чести  нести

благовонного щеида.  Торжественная процессия  двинулась  в  путь.  Погавкивая и

поскуливая, рядом с носилками бежал пес. Его уже никто не обижал.

        Разобиженный изменой, Хахтияр жаловался Ишану:

        — Семь лет с этой собакой жил,  совсем маленькая была,  когда подобрал,

вместе ели, пили, на охоту ходили. Защищал от брата, от его жены и от их детей.

Никому не давал обижать.  А он бросил меня!  Наверное, сошел с ума. Я бы тоже с

ума сошел,  если бы всю ночь со святым в  одной норе был.  Я  шебул-тай,  вчера

пьяный был,  наверное,  поэтому,  когда мы щеида ночью дрынами побили и потом в

нору затолкали, собаку не выпустил. В-ва-аа, в-ва-аа, как Баррс кричал! Плакал!

Мне тогда смешно было.

        Сейчас грустно... Святой, святой — плохой святой. Хороший святой собаку

не испортит.  В-ва!  — святой! Хорошая собака хозяина не бросает. Точно — с ума

сошла!..  В-ва!  Хорошо,  я  вчера мало выпил,  а  то  тоже в  нору полез бы...

В-ва-а-а-х!..  Э-э,  слушай,  хочешь я  тебе  большую тайну расскажу?  Никто не

знает! В-ва! Думаешь, это Баррс? Баррс, Баррс... э-э-э... какой Баррс! С-сука!

        После завтрака Матаран ознакомился с  донесением Мухтияра.  Мухтияр был

его человеком,  засланным в лагерь Биркули.  В донесении сообщалось, где сейчас

базируются Биркули,  где находятся запасные схроны,  сколько у  них людей и где

они,  что и  когда делают и  что в ближайшее время замышляет Гудар Биркули.  За

такие сведения пятидесяти тысяч было не жалко.

       

        Глава 4

        17157год, 1 мохххама, около 6 часов утра. Артыгача, особняк Биркули.

       

        Гудар  и  Гахрамар  находились в  большой  комнате,  богато  украшенной

коврами и  аппаратурой.  Штук пятнадцать ковров —  не  меньше,  один на другом,

покрывали пол,  стены,  и даже к потолку была прибита парочка.  Аппаратуры было

столько,  что все сразу и не увидишь:  три музыкальных центра, звуковых колонок

не сосчитать, четыре визора — каждый больше другого, несколько видеокамер, пара

пэстинов,  и везде, только протяни руку, валялись связоны разных моделей, целый

угол  занимал  реа-визор    непостижимо дорогая  вещь.  Он  как  раз  работал,

показывая в полной красе стриптиз-танец  хаваянок.  Создавалось полное ощущение

присутствия девушек —  чувствовался даже  сладкий аромат  их  духов.  Нукеры  в

восторге   улюлюкали,   приветствуя  особо   вызывающие  позы   и   неприличные

телодвижения, а практически весь танец хаваянок состоял из них. Все сливалось в

один непрерывный гогочущий гул.

        Две трети отряда Матарана набилось в комнату — сидели,  лежали и стояли

на  чем  попало,  грязными чарыками попирая дорогущие ковры  и  нежный  меховой

диван, не стесняясь давить, ломать, отхаркиваться тубелем и разбрасывать вокруг

скорлупу орехов.  Связанные Гудар и Гахрамар были забыты,  так как уже получили

свое:  побои,  унижения  и  оскорбления —  только ленивые и неспособные  что-то

выжать из себя не запятнали честь, лица и одежду братьев Биркули.

        На  Матарана не  обратили внимания,  и  он пошел к  реавизору напролом:

нерадиво уступающим дорогу доставались зуботычины.  Выключив реавизор,  Матаран

коротко приказал:

        — Все вон!

        Дважды повторять не пришлось.

        Ишан  и  Мартан извлекли из  угла  и  бросили в  ногам Матарана братьев

Биркули.  Каждому из  них  Матаран от  души врезал в  пах,  и  те лишь задергав

лись, не имея возможности даже закричать — их рты  были забиты кляповой массой.

                   — Касан, Мухтияр жив?                   

          Да,  господин.  Он  вместе  с  шестью другими  биркулинцами заперт в

подвале.

         — Мне он нужен.

        — Он ранен и не сможет прийти, господин,   

        — Значит, принеси! Мне что, каждый раз дважды повторять, фудаин?!

          Виноват,  Матаран-ага,  будет  исполнено.  Касан в  знак  покорности

поклонился и вышел.

          Махка-ат!  Хякима сюда!  — Матаран знал:  несмотря на свою трусость,

Махкат не посмеет далеко отстать и притащит за собой хякима.

        Первым  вошел  ученик  хякима,  нагруженный баулами с  инструментарием.

Далее появилась спина хякима,  старикашка затаскивал в  комнату Махката,  а тот

неудачно упирался, хотя был раз в пять толще и больше.

        — Мирзо-хяким, не надо, я не смогу...

        — Идем, дурашка, будешь помогать, будет потом, что рассказать.

        — Мирзо-хяким, брось шебултая, надо дело делать.

        Махкат вырвался и выкатился за дверь.

        — Матаран-ага, мне нужны еще помощники.

        — Такой мастер, как ты, должен уметь посадить гитюша на «трон» сам, без

помощи.

        — О чем разговор! — хяким вместе с учеником принялся собирать «трон». —

Можно,  особенно если  Матаран-ага  увеличит плату.  Но  зачем  тратить  время,

напрягаться,  суетиться,  если можно все сделать быстро и спокойно? Пусть гитюш

напрягается... ха-ха-ха... кое-чем... хи-хи... в последний раз.

        Первый «трон» собрали.  Он  был  похож  на  окольцованную лапу  птицы с

широко расставленными когтями.  «Кольцо» было с широкой полкой.  Голова, тело и

руки  будущего  гитюша  намертво крепились ремнями  к  лапе.  Полка  удерживала

предплечья  рук,   переброшенных  за  спину,   и  регулировала  высоту  посадки

преступника.  Ноги в коленях и щиколотках крепились к боковым «когтям»,  задний

раздвоенный «коготь» и  передний «коготь» служили Для  устойчивости,  причем  в

основании переднего имелось направляющее отверстие для кола. Человек, усаженный

на «трон»,  оказывался в полусидячем положении на широко раскинутых коленях без

малейшей возможности пошевелиться.

        Был  собран  второй  «трон»,  и  Матаран,  поддавшись наущениям хякима,

приказал Махкату помогать.ему.

        — Махкат-джян,  будь внимателен...  хе-хе... учись. У Матаран-аги много

врагов развелось, пора иметь... хи-хи-хи... личного хякима.

        Мирзо-хяким  искусно,  но  не  очень  осторожничая,  разрезал одежду на

Гударе и Гахрамаре, чтобы ее можно было сорвать, не напрягаясь.

        Махкат,  бросая  жалобные  взгляды  на  хищно  улыбающегося господина и

тоскливо вздыхая, покорно выполнял указания болтливого хякима. Впрочем, так же,

как Ишан и Мартан, которых шустрый старик тоже сумел запрячь в работу. Впятером

они  быстро справились с  сопротивлением пленников и  голыми усадили каждого на

его «трон».

        Чистюля Махкат горестно отряхивался —  как  он  и  подозревал,  близкое

знакомство с врагами хозяина ни к чему хорошему не привело.

        Касан и  еще двое нукеров внесли и устроили на дуване раненого Мухтияра

  всего в крови.  Кровь и сейчас еще сочилась сквозь грязные тряпки,  которыми

его небрежно перевязали. Матаран присел  рядом:

           Что скажешь,  Мухтияр?       Что прикажешь,  Матаран-джян,  я твой

верный пес.  Хочешь — залаю,  хочешь — язык проглочу...  только не забудь,  что

обещал...  Мне плохо,  очень плохо...  потерял много крови... и нога... помоги,

пожалей... я тебя люблю... не бросай... пожалей меня и моего отца... пожалей...

умо...

        — Ну, что ты... что ты, Мухтияр, конечно!.. — Матаран оскалился широкой

улыбкой.    Мы  же  еще  щенками вместе  играли  в  фудаинов.  Можешь на  меня

положиться.

        Матаран забыл про улыбку:

        — Где Лийла и Лойла?

        — Не знаю,  Матаран-джян. Их куда-то отправили а затем и всех остальных

женщин.  Кроме  одной.  Биркули срочно понадобились деньги.  Много  денег.  Они

перестали платить —  и много людей ушло от них,  а нескольких настойчивых,  кто

громко требовал оплаты,убили.

        — Не знаешь... Плохо! Очень плохо! А куда делся Гухрихар, знаешь?

        — Он давно уехал...  куда-то далеко,  ради какого-то необычного и очень

важного дела.  И пропал.  Мне кажется, Гудар и Гахрамар собирали за него выкуп.

Гудар намеревался на днях уехать, и, кажется, надолго.

        Мухтияр был бледен, лицо покрывали бисеринки холодного пота, говорил он

с трудом, часто останавливаясь, чтобы отдышаться и собраться с силами.

        — Это все, что ты знаешь?

          Виноват,  но  больше  узнать  было  невозможно—в курсе  были  только

Биркули, а они говорить об этом не хотели... Мне плохо... простите...

        — Ты составил списки тех, кто задел мою честь?

        — Да, господин, мини-макаронина зарыта под  кустом салычи, за четвертым

деревом, если считать  направо от ворот.                

        —А ты?.. Ты виноват?

        Мухтияр со  стоном приподнялся и,  схватив руку Матарана,  прижал ее  к

губам и зарыдал... Матаран осторожно отнял руку.

        — Я не хотел, господин... Биркули... они убили бы меня, если бы я этого

не сделал,  и я...  я не смог бы выполнить ваше задание,  Матаран-ага.  Биркули

заставили всех своих людей надругаться над Лийли-кысы.

          Мухтияр беззвучно заплакал. Матаран помолчал, потом сказал:

        — Ясно, лежи — отдыхай.

        Он встал и подошел к братьям Биркули.    

        — Ишан, раствори кляпы у ублюдков. Сначала у Гахрамара.

        Матаран несильно,  но  весомо двинул Гахрамара в  пах,  и  тот  заорал,

плюясь кляповой жидкостью.

        — Это только цветочки, гитюш. Ягодки будут, если не захочешь отвечать.

        Гахрамар разразился грязными ругательствами, стараясь как можно сильнее

задеть честь Матарана и его семьи...                                 

          Не  старайся —  так  просто  ты  не  умрешь.  Забейте  ему  хлебало.

                  Гахрамар,  сжав рот,  оскалил зубы.  Ишан ударил его в  губы,

вонзил пальцы в ноздри,  рванул вверх и, вторично стукнув в подбородок, кинул в

приоткрывшийся рот горошину кляпа, взорвавшегося и застывшего там губкообразной

массой.            Матаран вытащил из-за пояса яджал и нажал кнопку на рукояти.

Лезвие выдвинулось и  мгновенно нагрелось до  белого свечения.  Матаран воткнул

лезвие в  правое плечо Биркули и  стал что-то витиевато вырезать от плеча вниз.

Запахло паленым мясом. Тело Гахрамара напряглось и пошло судорогами мышц;  лицо

и  глаза набухли кровью,  потоком полились слезы;  вздыбились и на глазах стали

седеть волосы...     — Если захочешь отвечать — кивни. А я пока  напишу, кто ты

есть.  Гитюш гитюшем.  Точку я поставлю на самом интересном месте...  Точку или

многоточие...

        Рухнул в  обморок Махкат — шумно и точнехонько на кучу ошметок,  бывших

недавно одеждой братьев.     На миг отвлекшийся Матаран вновь обратил  внимание

на жертву.

             О-оо,    Матаран остановился,    ты  же не  можешь мне кивнуть.

Ладно, если надумал отвечать — поморгай, не хочешь — лучше зажмурь глазки, а то

они у тебя вылезут раньше времени.

        Гахрамар заморгал.

        Ишан вонзил запал в кляп.  Кляповая масса забурлила, стала разжижаться,

растворила запал и полилась пеной изо рта.

        Гахрамар некоторое время откашливался и отплевывал остатки кляпа.

        —Убей меня! Если ты киши — убей, не мучай...

        — Где Лийла? Где Лойла?.. Ну! — Матаран кольнул яджалом.

        Гахрамар заорал-застонал-зарычал...

        — Говори! Говори!.. — Матаран кулаком стал хлестать по щекам пленника.

        — ...Хг-грра...  Продали в бордель.  Обеих...  Ха-ха-ха-хи-хи-ха...  За

Лойлу дали втрое больше! Ха-ха-хи-хи-хи...

        — Где деньги?

        — Ха-ха-ха-гха-гха...  — Гахрамар не переставая хохотал,  и Матаран еще

раз ткнул его яджалом.  — А-ааа-агх!..  Деньги?  Ту-ту — деньги... — и Гахрамар

опять захохотал,  уже не обращая внимания на уколы яджалом,  хохоча все глуше и

глуше — хохот переходил в сиплый хрип...

        Хяким  сделал Гахрамару инъекцию поддержки—на всякий случай,  чтобы  он

вдруг не сдох...

        Гудар не ругался. Отплевавшись, он сказал:

        — Ничего не скажу.  Режь,  коли — буду молчать.  ру,  как киши,  молча.

Убивайте. Смогу, сам вас Убью. Оскорблять не буду — это сила слабых. Я сильный.

        — Ну, что ж, Гудар, муки от тебя никуда не уйдут, но пока посмотри, что

ждет тебя, на примере брата. Мирзо, начинай огитюш Гахрамара.

        — Зачем мучаешь сумасшедшего? Лучше убей, — спросил Гудар.

        Ответил, хихикая, старый хяким:

        — Гудар-гитюш,  гитюшу ум не нужен,  важно,  что у него посредине, а не

наверху.

          Если смогу — убью,  старый обезьян,  или заставлю самому себе огитюш

делать. Старик в ответ захихикал:

        — Ты уже многого не сможешь! Но не беспокойся, Мирзо-хяким добро помнит

— ты хорошо платил. Что могу, то сделаю: гитюша суперлюкс сделаю. Большой успех

будешь иметь!

        Вытащив  из  угла,  хяким  заставил Махката  поливать Гахрамара зеленым

киселем,  выедающим волосы,  а  ученика  обтирать этим  киселем безумца.  Скоро

Гахрамар стал  лысым.  Абсолютно весь.  Затем хяким сделал несколько инъекций в

область груди,  там же  в  определенной последовательности покрыл кожу мазями и

ввел под нее наполнители.  В  результате мужская грудь превратилась в роскошную

женскую.

        Потом  «трон» с  безумцем положили на  спинку,  и  хяким  лишил орущего

хрипом   Гахрамара  гениталий,   обработал  и   подготовил  нужное  место   для

трансплантации вагины.

        Вытаскивая вагину из термоса, Мирзо-хяким похвалялся:

         — Лучшее из лучших приготовил!  Непростые — специальную породу ищщаков

развожу. Лучше ни у кого нет! Тебе, Гудар-гитюш, самую хорошую оставляю — самую

большую!

        Гудар,  стиснув зубы,  молчал и дико напрягал мышцы,  надеясь разорвать

ремни.

        После трансплантации Матаран спросил любующегося своей работой хякима:

        — Когда можно начинать?

        — Я думаю,  через полчаса.  Через пятнадцать минут клей все свяжет, еще

пятнадцать  минут,  и  сосуды  окончательно образуются.  Смотри,  уже  розоветь

начала!

        — Касан,  иди объяви,  чтобы все готовились к набаданге.  Через полчаса

свеженького гитюша пробовать будем!

        Мирзо-хяким ласково погладил плечо Гудара:

          Ты  будешь гордиться,  что  тебя  огитюшил Мирзо-хяким    настоящий

мастер. Гудар клацнул зубами.

        — Матаран-киши,  слушай.  Ты победил.  Мы проиграли. Я все, что хочешь,

расскажу. Если надо, покажу. Только одно условие: казни нас без позора. Не хочу

позора,  хочу умереть как киши —  от пули или от кинжала.  Лучше от твоей руки.

Гухрихара  тоже так убей, если захочешь искать и если найдешь. Дай слово киши.

        — Даю слово — Биркули умрут с честью.

        — Матаран-ага,  вай! У меня две вещи пропадают! — заволновался хяким. —

Ты мне обещал тройную работу.

        — Убирайся, старик, оплату получишь, как я обещал, — тройную.

        Гудар попросил:

        — Убей брата! Не могу его видеть таким!

        — Э-ээ, нет, Гудар, сначала ты мне все расскажешь: куда продали Лийлу и

Лойлу,  куда дели деньги, куда сбежал Гухрихар и какие у вас были тайные дела и

помощники.

        — Хорошо, слушай...

        Гудар  начал было  отвечать на  поставленные вопросы,  но  его  прервал

Матаран:

          Подожди,    и окликнул выходящего хякима:  — Мирзо-хяким,  выбери в

подвале понравившихся тебе биркулинцев и доделай работу.  Я своих людей не хочу

обманывать: что обещал, то и будет.

        — Говори, Гудар...

        Час спустя, выходя из дома, Матаран приказал Касану:

          Мухтияра казнить почетно — зарезать.  Гитюши пока пусть живут.  Всех

остальных убить. Братьев оскопить, ослепить и на кол, но сначала набаданга! Это

будет честью для Гахрамара и Гудара!

       

        Глава 5.

        СПУСТЯ ДВЕ НЕДЕЛИ И ТРИ ДНЯ:

       

        17157 год, 18 мохххама, 4 часа дня, столица Иккаби, приемная Главвазира

по Завнешним Сношениям.

        Матаран нервничал — он уже больше трех часов ждал вызова.  Ладно, час —

на полчаса он пришел раньше,  еще полчаса томления — для солидности учреждения,

но три часа сверх назначенного времени — это уже что-то не то... Матаран нервно

заерзал в кожаном кресле,  ревниво оглядывая полтора десятка других посетителей

— все они пришли много позже его.

        Неужели кому-то  наверху не  понравилась расправа над  Биркули?  Или он

ненароком задел чьи-то высшие интересы? Нет, вряд ли. Ему бы дали об этом знать

не трехчасовым протиранием штанов, а чем-то посерьезнее. Или... это начало?

        Как  он  мог задеть чьи-то  высокие интересы?  Разгромом борделя,  куда

продали его Лийлу?  Но ведь все было подстроено так, будто это дело рук Биркули

— трупы бывших его людей должны были указать на это... Не прошло? Может быть...

Тогда,  значит, не понравилась чересчур крутая расправа с посетителями борделя?

Но  по-другому он  поступить не  мог:  мало ли  кто  из  них  уже...  побывал с

Лийлой...  или мог узнать все про нее — допустить этого было нельзя! Все должны

понимать.  Бордель-кысы не место в его гехъеви!  А молчат только трупы. И никто

не слушает бордель-кыс,  тем более полоумных. Многознавший покойный Мирзо-хяким

уверял,  что последствия таких операций необратимы.  И  поведение Лийлы-гехпери

пока это  подтверждает.  Да  и  где  их  слушать —  все они проданы за  пределы

провинции в разные бордели, ради этого он даже пошел на убытки.

        Скорее всего кто-нибудь из прирезанных в борделе оказался родственником

большого человека...  Придется платить отступного... А может, переданный бакшиш

(сто тысяч дирхемов) оказался недостаточно большим?!.

        Не должно быть —  он советовался со знающими людьми.  Больше полагается

только Главвазирам Порядка, Силы, Правосудия и самому Шаху!.. Э-э, скорее всего

они считают меня слишком мелкой сошкой,  деревенщиной,  лезущей вперед.  Да,  в

столице он,  может быть, и неизвестен, и недостаточно уважаем, даже после того,

как славно постоял за свою честь и расправился с Биркули!

        ...Или...  О-о-о!  Кажется,  он понял:  при той известности и уважении,

которые он снискал, такой маленький бакшиш — неуважение к Главвазиру За-внешних

Сношений. Проявил неуважение — терпи неуважение к себе. В-ва! — за сто тысяч он

еще просидел бы три часа... 

        — Херим Еги Матаран.

        Наконец его вызвали!

        Сопровождающий провел  Матарана к  двери  с  Цифрой «8».  В  среднем по

размерам кабинете (Матаран бывал и  в  больших) его ждал хорошо одетый солидный

седой юлдугаш.

        — Счастлив вас видеть, Ваше Высокопревосходительство.

           Садитесь,    Херим   Еги   Матаран.   Вы   ошиблись,   я   не   Его

Высокопревосходительство Главвазир по Завнешним Сношениям. Я его Заместитель.

        — Ваше превосходительство...

          Молчите,  Херим Еги!  Будете говорить,  когда я  разрешу.  Нам нужны

разъяснения. Нас удивило ваше желание отправиться на другой конец Галактики, на

холрдную негостеприимную планету.  При этом вы согласились заплатить троекратно

больший  залог    три  миллиона.  Нас  интересует,  что  вами  движет.  Уж  не

собираетесь ли вы скрыться,  свершив какое-то преступление? Не надеетесь ли вы,

что расстояние спасет вас от гнева халлаха и  убережет от праведного суда Шаха?

Я слушаю, Херим Еги.

        — О-о!  Ваше превосходительство, как можно было такое подумать про меня

 верного раба халлаха и  слуги Шаха!  Причиной является только моя усталость,

следствие преследующих меня несчастий: моя невеста была похищена, убиты сначала

теща, потом тесть, и еще несколько моих родственников скоропостижно скончались.

Слава халлаху!  Он был справедлив ко мне: все кончилось хорошо. Но мое здоровье

серьезно подорвано, и врачи посоветовали мне отрешиться от окружающих проблем и

отдохнуть где-нибудь подальше,  где все другое,  и  как раз тогда мне на  глаза

попала и запала в душу туристическая реклама этого мира.

        Его превосходительство юлдугаш Заместитель продолжал ждать...

           Я   сделал  все,   как  требует  закон.   Оплатил  залог...      В

действительности  залог   много   раньше   оплатил  Гудар   Биркули.    Никаких

комментариев  Заместителя...      ...оплатил  туристическую  поездку.  И  даже

страховку оплатил...    Матаран  подождал и  вкрадчиво добавил:    И  проявил

должное  уважение  к   Его  Высокопревосходительству  Главвазиру  по  Завнешним

Сношениям...

          Это  все,  что вы  можете сказать?  Неубедительно,  Херим Еги.  Есть

десятки ближних миров, не говоря уж о наших курортах, где великолепные условия,

лучше климат и все много, много дешевле. Вы непохожи на транжиру, если все, что

мне  доложили о  вас,  правда.  Да  и  поистратились вы,  Херим Еги Матаран,  в

последнее время предостаточно — при своих-то неприятностях...  Ведь не нажились

же вы на них?

        Матаран молчал, соображая — куда это клонит Заместитель?

          А  тут  расходы  больше  необходимых...   И  курорт  очень  и  очень

подозрительный.   Вы,  может  быть,  не  знаете,  что  четверо  из  пяти,  туда

отправившихся,  обратно не возвращаются. Не желают. Или теряются, и их не ищут.

А   из   тех,   кто  оплатил  страховку,   каждого  двенадцатого  возвращают  в

морозильниках — в весьма неприглядном виде.  Отдых с душком,  Херим Еги.  Может

быть,  вы передумаете и предпочтете что-нибудь полегче для кошелька и возможных

последствий? Я слушаю вас и жду более убедительных и правдивых доводов в пользу

вашего выбора.

          Вы  правы,  юлдугаш Заместитель,  я  не все до конца рассказал.  Мне

казалось,  что таким занятым людям, как вы, неинтересно знать те личные мотивы,

что движут мной.  Я с горечью сознаюсь, что не до конца отмыл свой позор — один

мой обидчик укрылся именно там,  куда я  рвусь отдохнуть.  И я,  как говорится,

стремлюсь одной веревкой укротить сразу трех  ищщаков —  посчитаться за  обиду,

отдохнуть и заработать.

        — Да, кажется, ваше желание достаточно обосновано, и мы зря подозревали

вас...  Но  нам  потребуется время,  чтобы все еще раз обдумать,  проверить.  Я

надеюсь,  что вы нас y-вa-жа-е-те и  понимаете,  что меньше,  чем за пятьдесять

недель, мы не сможем дать вам разрешение на выезд. Матаран решил поторговаться:

          Юлдугаш Заместитель,  мое  уважение к  вам не  знает границ,  но  вы

войдите и в мое усталое положение,  и,  может быть,  найдете возможность решить

вопрос дня за два или десять?

        — Трудно.  Но... можно. Да, это минимальный срок решения, на который мы

можем согласиться.

        Матаран приготовил в ладони две ассигнации по десять тысяч дирхемов.

          Ваше  превосходительство,   разрешите  мне,   недостойному,  в  знак

уважения, облобызать вашу руку?

        Матарану   благосклонно  разрешили.   В   момент   проявления  уважения

ассигнации из ладони лобызателя перешли в ладонь лобызаемую.

       

        Глава 6

        СПУСТЯ ЕЩЕ ДВЕНАДЦАТЬ ДНЕЙ:

       

        17157 год, 30 мохххама, 2 часа ночи. Космодром «Хяллилик». 13 терминал,

багажное отделение, «зеленый» коридор (погрузка животных и растений).

        Служитель преградил дорогу Махкату.

        — Извините, вам не сюда. Проход на посадку через два отделения.

        Махкат покорно остановился. Сзади на него налетел Хахтияр:

        — Слушай, двигайся. Я сам еле хожу, еще тебя должен толкать!

        — Сюда нельзя, здесь прием багажа. Уважаемые, прошу удалиться.

          В-ва!  А  мы кто?!    Хахтияр попер на служителя.  — Мы тоже багаж.

      -Служащий рассмеялся:

        — Вы люди. Возможно, пассажиры, но уж никак не багаж.

        — Мы живой багаж, — возразил Махкат. — На нас документы есть.

        — Уважаемые, хватит шутить. Дошутитесь!

        — Какая шутка! Тебе говорят: живой багаж, есть документы, даже печать и

наклейка есть.  Ты  совсем тупой,  слушай,  наверное,  городской.  Да?  Махкат,

повернись, покажи свою задницу.

        Хахтияр   развернул  Махката  и   показал  служителю  наклеенную  сзади

голографическую штамп-наклейку «ЖИВОЙ  БАГАЖ».  Приподнял полы  своего  халата,

повернулся и, нагнувшись, показал свои такие же наклейки.

        — Смотри, городской, — у меня целых две! Им тоже не веришь?

        — Вы что, серьезно?! Гуллоос! Зови багаж-мастера. А вы стойте. Стоп! Ты

куда?!  — служащий схватил Хахтияра за полы халата, когда тот рванулся вслед за

клеткой с магстилом.

        — Ты че халат рвешь?! Гитюш! Зарежу! Служащий отпрянул.

        — Издеваешься, да?! Этот сын ищщака и крукодила в клетке — живой багаж,

а я нет?  Да?!  Я хуже, да?! Я дохлый, да?! Его одна наклейка правильная, а мои

две нет? Да?!

        Провезли  несколько  прозрачных  контейнеров  с   редкими   карликовыми

породами домашних китиков.  На  каждом контейнере была та же наклейка.  Это еще

больше взволновало Хахтияра.

        — В-ва!  Этот малюсенький китик — живой багаж.  А я нет! Пошли, Махкат,

этот шебултай ничего не понимает. Не мешай! Убью!

        Испуганный служащий посторонился, но не успели Махкат и Хахтияр сделать

пяти  шагов,   как  сзади  на  них  набросились  стражи  правопорядка  и  стали

скручивать.

        — Матаран-ага, Матаран-ага... — заблеял Махкат.

        — Ишан,  на помощь!  Матаран-агу не уважают! — Хахтияр отбивался. — Его

живой багаж бьют!

        Ишан все  видел,  но  поспешил не  на  помощь слугам,  а  к  Матарану —

доложить.

        Уже полчаса бился Матаран с багаж-мастером корабля,  доказывая ему, что

Махкат и  Хахтияр являются обычным живым  багажом,  точно таким же,  как  любой

другой, — они оплачены по живому весу и по количеству голов. Везде и все с этим

согласны (нигде и никто не отказывался от бакшиша), только на корабле почему-то

этого не могут понять.  Он готов оплатить это непонимание. «Что?! Этого тоже не

понимаете?!»  Пробить тупость космолетчика было невозможно.  Правильно говорят:

против глупости бессилен сам халлах. Что этому ни говори, твердит одно и то же:

        «Люди не могут быть багажом,  только пассажирами». На ищщака стал похож

— лицо такое же тупое и длинное... Придется обманывать, как упрямого ищщака:

        — Слушай, ты твердишь «люди, люди» — где ты видел людей?

        <   Вспотевший багаж-мастер тупо уставился на  Матарана.

           — А живой багаж?..  А ты... вы?    — Бритый обезьян тоже на человека

похож.  Пересмешник точно так же говорит,  как ты и  я.  Их можно живым багажом

перевозить?       Их можно.  Слушай,  дорогой,  отстань,  а?  Не я   не хочу —

правила, корабельный устав не разрешают перевозить в багаже людей...    — Опять

люди.  Какие — люди?!  Где ты видел  людей? — повторил Матаран.    Багаж-мастер

обалдело уставился на него.

          Горные гурду — это снежные хейваны.  Если совсем маленькими поймать,

становятся как люди, только одежду не любят и на четвереньках норовят побегать.

Ты видел, какие они волосатые, где ты видел таких волосатых людей?

        Багаж-мастер посмотрел на заросшее бородой лицо Матарана и  открытые по

локоть волосатые руки... и с сомнением покачал головой:

        — Но ведь они в одежде и стоят на двух ногах.

          Культурные потому что!  Но  за  этим дело не  станет,  дорогой.  Раз

правилами положено —  будут на четвереньках и  голышом.  Хотя,  слушай,  жалко:

совсем  ученые,  дрессированные гурду.  Махката  лично  с  детства дрессировал;

правда, Хахтияр совсем недавно ко мне попал — еще чуть-чуть дикий...

        — Нужны справки о прививках, разрешения на вывоз...

        «Тридцать тысяч...» — посчитал в уме Матаран.

        — И нужны две клетки...

        «Сорок тысяч...» — уточнил Матаран.

          Все будет через полчаса,  дорогой.  Держи сувенир.  Бери,  бери!  Мы

договорились!

        Матаран лично решил присмотреть за  погрузкой своего багажа —  мало  ли

что могло еще случиться.  И порадовался, что не предлагал родственникам поехать

багажом,  а  Касан отказался —  сейчас они убили бы  его,  но на такой позор не

пошли бы...

        Клетки были одного размера,  и  Махкат еле  помещался в  своем узилище,

пребывая там  с  философской обреченностью.  Прикрыв ладонями срам,  он  вперил

взгляд куда-то в ему одному ведомое.  Хахтияру было значительно вольготнее:  он

бросался из одного угла в другой, тряс прутья и корчил рожи.

        Капитан  корабля  тоже  присутствовал  при  загрузке  живого  багажа  и

разговаривал с багаж-мастером. После он подозвал Матарана и сообщил:

          Если  эти  психи  вздумают встать  с  четверенек или  заговорить,  я

оштрафую тебя на полмиллиона.

        Матаран  подождал  и,   когда   капитан  удалился,   подманил  к   себе

багаж-мастера и всучил ему пятитысячную купюру:

          Слушай,  дорогой,  подойди к  моим гурду и передай от меня,  что мне

легче их похоронить, чем платить за них штраф. Э-э... Не делай такое удивленное

лицо —  они очень культурные гурду,  все понимают.  И тебя поймут,  если будешь

говорить на тюлькили.  Скажи: пусть будут, как в горах, — не совсем культурные.

Всегда на четырех лапах и  не распускают язык.  Скажи:  яджал у Матарана всегда

наготове.

        30  мохххама 17157 года в  пять часов утра космический лайнер «КунГРАВ»

стартовал с космодрома «Хяллилик» планеты Отушзтан.

       

        Часть вторая                

        ЛЮБОВЬ — безумие блаженных в пустыне наслаждения.

        Безумец. Афоризмы Фандемири

       

         Глава 1

       

        Матаран шагнул в  каюту и  застыл...  Месяц перелета,  три  пересадки —

Матаран был переполнен впечатлениями знакомств,  экскурсий и  хлынувшим потоком

новой информации,  но внутренняя настороженность, взращенная полугодовой войной

с Биркули, осталась.

        Матаран уставился на папку,  непонятно каким образом оказавшуюся у него

на столе.  Когда он уходил,  стол был пуст.  Матаран медленно задвинул за собой

дверь и,  не  отрывая взгляда от папки,  шагнул к  столу.  На папке было крупно

вытеснено: «Пособие для туристов».

        «Тьф-фу — опять сервис-мервис». Матаран с легким сердцем взял и раскрыл

папку.  Вторая  половина папки  оказалась плоским  компом-пэстином.  Изнутри на

обложке находилось три десятка гнезд для мини-макаронин,  но  почему-то,  кроме

одного, все остальные были пусты.

        Экран  компа  покрылся вязью письмен.  Одна  строка была  на  тюлькили:

«Наберите регистрационный номер вашей путевки».

        «Успею...»    Матаран швырнул папку на  стол и  упал на ложе:  «ночная

жизнь» турлайнера (выпивки, интрижки, танцы-шманцы-обжиманцы) выжимала все соки

— пора было отсыпаться и набираться сил для следующей ночи.

        Давно потеряв счет  времени,  путая день  с  ночью,  он  не  знал,  что

следующей загульной ночи не быть — через шесть часов турлайнер прибывал на Зию.

        Разбудила Матарана  бодрая  маршевая  музыка,  экран  визора  показывал

какую-то  схему  в  движении.  Время от  времени марш  прерывался,  и  Матарану

сообщали,  что до старта и  отправки гондолы в Турцентр Зии осталось столько-то

минут,  и в случае опоздания все издержки несет сам турист, схему прохождения к

гондоле  демонстрирует визор,  советовалось  быстрее  собираться  и  не  забыть

прихватить с собой личные вещи и «Пособие для туриста».

        Это был гром среди ясного сна — почти ничего ме соображая,  кроме того,

что  надо спешить,  Матаран,  автоматически выполняя указания диктора,  в  ешке

собрался и помчался к гондоле.

        Матаран успел:  оставалось девять минут до  старта.  Пассажирский салон

был  заполнен наполовину —  человек сто,    и  ни  одного  знакомого.  Матаран

заговорил со стюардом, и тот успокоил его: багаж доставят отдельно, специальным

катером.  А эта гондола предназначена для облета планеты,  показа с космической

высоты ее городов и  достопримечательностей и доставки в Турцентр остающихся на

Зии  туристов.  Экскурсия  займет  около  четырех  с  половиной часов:  гондола

совершит  несколько витков  вокруг  планеты,  снижаясь  над  особо  интересными

районами. Все как обычно, и покормят в положенное время.

        Гондола стартовала почти незаметно: чуть дрогнуло кресло и мигнул свет.

В салоне потемнело. И вдруг внутрь вломился космос с мириадами звезд!!!

        Справа  быстро  уменьшалась громада туристического космолайнера,  слева

сияло белое яблоко планеты,  а впереди нестерпимо пылала точка здешнего солнца,

впрочем, автоматика быстро снизила это сияние до приемлемого блеска.

        Матаран судорожно,  до боли в пальцах,  вцепился в подлокотники кресла:

пассажирский салон исчез, пропали соседи. Остался он и Великий Космос!

        О   том,   что  он  не  выброшен,   а  все  еще  находится  в  гондоле,

свидетельствовали лишь голоса:  восхищенно испуганные — взбудораженных туристов

и спокойно разъясняющий — гида.  Матаран уже не раз на прогулочно-экскурсионных

катерах  любовался «впрямую» вселенной,  и  она  всегда  поражала его  величием

халлаха, создавшим ее. Но впервые это было так открыто! В упор!

         Великий Космос  раздавил и  потряс его!  Что  он?!    сам  халлах был

песчинкой!!!  Его халлах —халлах, который был в душе и иным быть не мог... и не

представлялся...

        Пока Матаран боролся с  шоком и заполонившими его чувствами,  Зия стала

расти, и чем ближе, тем быстрее, вскоре наполовину заполнив Великий Космос.

        Лишь редкие перистые облака пытались прикрыть нагую планету,  бесстыдно

сияющую белизной льда и снега.  Достопримечательностями планеты являлись горные

пики  и  незамерзающие озера,  вулканы  и  безбрежные плоские равнины замерзших

морей и океанов со зрачками стеклянного льда, долины ледяных лабиринтов и редко

встречающиеся сине-зеленые накипи лесов древесного мха, а еще — города, похожие

сверху на гигантские сборные разноцветные шатры, различающиеся только размерами

и конфигурацией.

        Турцентр  находился  в   стороне  от   всех  городов  и   был  огромным

домом-гостиницей. Большая часть туристов осталась, а остальные уже на катере, а

не на гондоле,  возвратились на турлайнер.  Оставшихся быстро расселили, выдали

сенс-переводчики,  жетоны на  питание,  туркарты и  мини-макаронины.  (Матарану

досталось больше всех: пять.)

        Тур карта Матарана на трех языках (один:  тюль-кили) разъясняла, где, и

как, и чем пользоваться в номерах, где и что находится в Турцентре, и, главное,

поясняла,  что  ему  обязательно  надо  сделать:  выбрать  место  проживания  в

Зарабадже,  заказать транспорт (см.  «Пособие для туристов»),  разменять валюту

плюс выразить особые пожелания, если таковые имеются, и оплатить их.

        Номер  Матарана оказался двухкомнатное квартирой со  всеми  удобствами.

Кухонный автомат,  проглотив жетон,  тут же  предложил на выбор полсотни блюд и

напитков.  Плотно пообедав и  приняв начальную дозу спиртного для  взбадривания

(для веселья будем пить потом — с гехочками в танц-баре),  Матаран решил узнать

о  судьбе  своего  багажа  и  навести  справки о  Гухрихаре.  Справочная служба

сообщила,  что с багажом все в порядке — уже прибыл и завтра вместе с ним будет

отправлен в  Зарабадж,  к  тому  же  времени будут  собраны и  переданы ему  за

соответствующую плату все сведения о его родственнике.

        Сытый,  повеселевший и  успокоенный — все шло тип-топ,  — Матаран решил

ознакомиться с «Пособием для туристов», хотя предполагал, что, в принципе, все,

что надо,  он уже знает, кроме мелочей, вроде выбора конкретного места обитания

в Зарабадже.

        Он ошибался — он сразу понял это, знакомясь с пособием. Изучая пособие,

он догадался, что не просто ошибался, а очень сильно ошибался. Но тогда он даже

представить не мог, насколько сильно.

        Матаран набрал регистрационный номер своей путевки,  и  на  него  сразу

посыпались сведения с экрана и из говорителя компа.  Вначале комп сообщил : то,

что он уже и так знал:

        ...Они находятся в системе звезды Жолты /Галактика — сектор ВР — 41-57/

(экран казался смотровым «окном» звездолета, влетевшего в Скопление : галактик,

потом в  саму Галактику и пролетевшего в ней до условно выделенного сектора ВР,

и там  нырнувшего в объем пространства 41-57, где и  вышел к звезде Жолты); 

     —тогда-то  (указывалось точное общегалактическое время) турлайнер прибудет

к Зии (третья  планета семипланетной системы)

         через два  часа  после прибытия туристическая гондола (описывались ее

особые достоинства) отправится на Зию (описывался маршрут гондолы);

           в   такое-то  время  /плюс-минус/  гондола  прибывает  в   Турцентр

(описывался Турцентр). Затем пошла более интересная информация:

          ваша  путевка предполагает долгосрочное пребывание и  ознакомление с

городом-домом  Зарабаджем со  следующим туристическим обслуживанием (описывался

перечень бесплатных, а затем платных услуг);

           вам   предлагаются  для   поселения...   (далее   шло   описание  и

характеристика мест поселения).

        Этот раздел пособия Матаран изучил особенно внимательно,  несколько раз

прокручивая.  Выбирать-то не приходилось: по описаниям варианты были один лучше

другого. Матаран решил выбрать самый большой комплекс.

        Далее сообщалось,  что  этот  вид  путевки предполагает самостоятельное

ознакомление с  Зарабад-жем,  но  при  желании  за  дополнительную плату  можно

посуточно нанимать: гида; гида-телохранителя; гида и двух телохранителей; гида,

спецмашину и трех телохранителей.

        Последнее Матарану очень  не  понравилось:  его  стали мучить нехорошие

предчувствия — вспомнился разговор с Заместителем о морозильниках...

        Далее комп сообщал,  что для ознакомления с более подробной и приватной

информацией о  Зарабадже,  которой нет в  туристических проспектах,  но которая

чрезвычайно полезна  (особенно для  лиц,  решивших самостоятельно знакомиться с

городом-Домом  и  его  жителями),   надо  просмотреть  минимакаронины,  которые

прилагаются.

        Надо!

        И,  несмотря на то, что душа Матарана уже трепетала в танц-баре, а тело

и сердце стремились туда же, разум и осторожность заставили его начать просмотр

первой мини-макаронины.  А  потом  еще  одной,  полученной уже  здесь,  но  уже

фрагментарно —  время уходило поразительно быстро и  скоро мог потеряться смысл

похода в танц-бар.

        Все,  что  показывалось,  или  почти все Матаран уже видел в  рекламных

роликах,  а  вот  комментарий был  несколько другим...  Скрепя  сердце  Матаран

осознал, что сегодняшний праздник ночи не для него и ему не придется играть так

понравившуюся ему  роль недалекого,  но  лихого весельчака миллионера-женолюба.

Время  ушло.  Гулянка  уже  практически  сорвалась,  а  просмотреть  оставшиеся

мини-макаронины —  хочешь  не  хочешь,  а  надо.  Надо    противное  слово,  о

существовании которого он  почти забыл за  месяц отдыха,  но  вот подошло время

дела, и оно, непотопляемое, всплыло.

        Времени было  мало  даже  на  выборочное фрагментарное изучение массива

информации на четырех, нет, даже на пяти мини-макаронинах, — необходимо еще раз

пройтись по первой, полученной здесь. А кроме того надо еще успеть «переварить»

выуженную информацию: кто мог или что могло ему грозить и нанести ущерб? И чем?

И,  просчитав варианты, необходимо до завтра успеть предпринять соответствующие

шаги.

        Для    более   комфортного   просмотра   Матаран   решил   использовать

внутриномерный пэстин с выхоч дом на визор. Принеся из кухни напитки и орешки,,

Матаран поудобнее устроился в кресле,  выключил свет и начал просмотр. Он часто

сверялся с временем и все больше нервничал...

        Главное,  что понял Матаран:  Зарабадж,  увы, это не рай и не обиталище

ненасытных в  любви  гурий,  а  скорее  суровый больной мир.  Болезнь косила  в

основном мужчин,  убивая и  сводя с  ума,  а  перед этим делала их импотентами.

Процветала наркомания. Обычное оружие было запрещено. Если бы не это, наверное,

эти сумасшедшие гитюши, обитающие тут, быстро перебили бы друг друга.

        Матаран  еще  раз  просмотрел  фрагменты  четвертой  мини-макаронины  с

подробным  психопатологическим  и  патологоанатомическим  анализом  последствий

паразматизации.  Все  это  было проиллюстри-рованно примерами.  В  комментарии,

подводящем итог, заключительные слова были убийственны:

        «...На  сегодняшний день  ПАРАЗМАТИЗАЦИЯ —  это  абсолютно  НЕИЗЛЕЧИМАЯ

БОЛЕЗНЬ,  независимо от  того,  на какой стадии началось лечение.  Лечатся лишь

сопутствующие болезни  и  тормозится  нервно-психический и  умственный  регресс

больных.  Помочь страдающим этим недугом практически НЕВОЗМОЖНО БЕЗ НАСИЛИЯ над

личностью,  что  чревато  в  любом  социуме  перерастанием  физической  болезни

индивидуумов в  наиболее  СТРАШНУЮ  БОЛЕЗНЬ  ОБЩЕСТВА  -  ТОТАЛЬНОЕ  НАСИЛИЕ  с

обесцениванием прав каждого на свободомыслие и саму жизнь».

        Матаран затосковал...  На ум ничего путного не приходило.  Ему ужас как

не хотелось ехать в этот шейтаном проклятый город, хотя бы его там ждали тысячи

гурий. Зачем они ему, если он станет неизлечимым импотентом? Тогда он точно так

же озвереет и сойдет с ума, как местные паразматики!

        В-ва-ай, в-ва-ай — что делать???

        Столько денег выброшено, и все напрасно?!

        Да шейтан с ними, с деньгами, — лучше я вернусь обратно мужчиной!

        Теперь понятно,  почему большинство не возвращалось...  Почему Гухрихар

не вернулся... Он сам вернулся бы — импотентом?..

        Гитюши! Здесь карантин пора объявлять, а они, суки, зазывают туристов!

        Из недр далеко не нежной души Матарана через уста вырвался поток черных

проклятий и ругани...  Г.а!  С... ... ... ...и!! X... ... ...!!! П... ... ...ы!

....!!!

        Выпил бы за ужином на пару рюмок больше и плюнул бы!  Точно,  плюнул бы

на  все  эти  мини-макаронины и  просмотры —  и  так...  уу-у-уу-ууу!!!...  еле

удержался... Вот был бы потом сюрприз в постели!

        Что делать? что делать? что делать?...?...?...???

        Все!!! Хватит ныть!

        Сначала надо решить:  ехать ему в  Зарабадж или нет.  Если нет,  то как

разыскать Гухрихара?  Как выполнить то,  что задумал еще Гудар:  вывезти отсюда

десяток-другой гурий, страдающих от безмужичья?

        Гухрихар?!  На  Гухрихара  плевать!  Он  уже  гитюш,  местный  гитюш 

паразматик.  Или мертв.  В крайнем случае,  если жив, как с ним поступить, решу

потом.

        Гурии?  Да,  это  задача    уговорить здешних  гехочек покинуть родной

привычный Зарабадж и  уехать  с  ним  куда-то  к  шейтану  на  рога  на  никому

неизвестный Отушзтан.  Теплый,  ласковый,  солнечный,  полный голодных мужиков,

но... родной чирей всегда ближе и интереснее чужого здоровья.

        Вообще-то, можно по-любому: прельстить, обмануть, заставить, купить — в

крайнем случае, но как это сделать, находясь в тысячах километрах от них?

        Матаран подумал и  честно признался себе,  что уменьшать это расстояние

он уже не собирается.  Уж лучше тут,  на базе, отгулять с туристками все время,

пока не удастся на попутном космолайнере сбежать отсюда.

        Да,  а  что,  в  конце концов,  делать с  живым багажом?  Держать их до

отъезда,  непонятно сколько времени,  где-то в камере хранения?  Не получится —

это не Отушзтан. Да и нужно ли?..

          О-о!!!    Матаран  даже  подпрыгнул  от  восторга—в  голову  пришла

гениальная идея!!! Зря он, что ли, тащил их через всю галактику? — пусть решают

его проблемы. А он будет и здесь, и там. Там — де-юре, де-факто — только здесь.

Деньги решат все.  Мало ли какие причуды у  богатых инопланетян?!  Хочу — плачу

вдвойне. Кто против?

        «Решено:  здесь буду я,  а  там    за  меня —  Мах-кат  с  Хахтияром».

                   Матаран срочно связался с сервис-службой,  заказал на завтра

транспорт, дополнительный сенс-переводчик (хватит одного), два комплекта одежды

(попроще,  желательно зарабаджийской),  выразил желание оставить за собой номер

на  ближайшие две  недели (да,  с  полной оплатой,  в  том  числе и  питания) и

потребовал немедленной доставки к нему в номер всего его багажа и, обязательно,

любимых ручных снежных гурду. Немедленно!!! Он не видел их целый месяц (слеза в

голосе). Да, готов оплатить. Запомни, красавица, — тюлькилийцы денег не жалеют!

       

        Глава 2.

       

        Ожидая  багаж,   Матаран  нервно  бегал  по  номеру  и   никак  не  мог

успокоиться, даже визор не отвлекал от суетных мыслей.

        Как все сложится? Получится ли? Сумеют ли?

        Звонок.  Матаран побежал открывать дверь.  Занимая в  ширину почти весь

коридор,  перед дверью стоял длинный кар с  баулами и  двумя домиками-клетками,

поставленными одна на  другую.  В  «Хял-лилике» его  гурду заточили и  увезли в

других  клетках    попроще.  Сейчас  внутри  каждой  нечто  черное,  безликое,

длинноволосое.  Матаран не узнавал ни Махката,  ни Хахтияра. Какие-то звери. Из

верхней клетки раздались непонятные нечленораздельные животные звуки. Там вроде

были недовольны причиненным беспокойством. В нижней зашевелились...

        И  никого рядом.  Что делать —  непонятно.  Кроме того,  клетки явно не

проходили в дверь, чтобы их можно было внести в номер и там поближе рассмотреть

их обитателей.

        Кар пискнул,  и  стена,  отделяющая номер от коридора,  вместе с дверью

отошла в сторону.  Кар въехал в переднюю, ловко разгрузился и, выехав, помчался

по  коридору,  оставив Матарана с  открытым ртом удивляться чудесам автоматики.

Стена встала на место.

        Матаран вошел в номер и воззрился на то, что было в клетках...

        Чего этот,  который наверху,  скалится?  Неужели Хахтияр?  Тогда тот, у

которого слюни текут, Мах-кат? Не может быть... Но кто же тогда еще!

        В-ва!  Как изменились! Хахтияр растолстел, а Махкат, наоборот, похудел.

А как обросли!.. А они ли это?!

        — Махкат, Хахтияр, как ваши дела? Как здоровье?

        Верхний гурду чисто по-животному загугукал и  запрыгал на четвереньках,

задом  ударяя  по  верху  клетки.   Нижний,   который  со  слюнями  и  потолще,

заворочался, засопел и, казалось, хотел головой пролезть сквозь прутья клетки.

        Вдруг Матаран почувствовал характерный запах.  На  пол из нижней клетки

попало несколько брызг жидкого дерьма.

        Нет,  это не чистюля Махкат. Может, ему действительно подсунули снежных

гурду?  Откуда они их взяли?!  И что делать с этими обезьянами?  И куда негодяи

дели Хахтияра с Махкатом?

        Матаран   задумался.   Капитан,   больше   некому.   Решительный  киши.

Наверное... в космос с отходами... Чтобы не разругаться с таможенниками, не...

        Э-э...  не все ли равно... Главное... паразматизация!.. Беда в одиночку

не ходит: за одной идет другая и жди следующую...

        Это проклятие тестя! Матаран содрогнулся, вспомнив, что ему под яджалом

накликал тесть, схватился руками за шею и, закачавшись, завыл:

           В-ва-а-а...   Что-о   бу-уд-де-е-ет?..   Что-о  де-е-ал-ла-а-ать?..

В-ва-а-а... Шепот:

        — Мхга-тхга-гран-аггха, мгхо-ожш-шно гхо-вффо-рить?

        Шептал гурду-говнюк.

        Матаран обалдело уставился на него: это Махкат?!

        Гурду   продолжал  почти   беззвучно  вопрошать,   прижавшись  слюнявой

волосатой  мордой  к  прутьям.  Вытаращив глаза  и  оттопырив нижнюю  губу,  он

заговорщически кивал, елозя щеками по железу.

          Гитюши-и...    Матаран вскипал.    Вы  что молчите,  как будто вам

наорали в рот? А? — И Матаран кулаком врезал в лоб Махкату.

        Сверху испуганно пискнули, и верхний гурду вжался в дальний от Матарана

угол.  В  руке  Матарана остался только клок  его  грязных волос.  Матаран стал

смеяться — никакой злости не осталось, одно облегчение и веселье. Душа запела —

как будто его целым и невредимым сняли с трона гитюша. Держись, паразматизация,

— идут снежные гурду!

        Матаран отпер клетки:

        — Выходите, снежные гитюши, сраные гурду. Марш — мыть задницы!

        Подгоняемые  пинками,   гурду  на  четвереньках  засеменили  в  ванную.

Конечно,  не сложись вместе сразу несколько обстоятельств,  Матаран легко узнал

бы  их.   Не  страдай  животом  Махкат,  не  будь  на  них  волосатых  масок  и

набедренников,  которые  им  подарил  багаж-мастер  накануне  инспекции,  и  не

помалкивай они поначалу,  опасаясь сделать что-то  не так,  поскольку не горели

желанием испытать обещанное знакомство с яджалом Матарана.

        Иногда лучше переиграть, чем недоиграть.

        И  при  всем том —  Махкат и  Хахтияр здорово изменились,  даже внешне.

Во-первых,  они  уже  не  так  разительно различались габаритами,  как  раньше;

во-вторых, основательно оволосатились: как им это удалось за месяц — непонятно,

то ли радиация виновата,  то ли ген какой-то проснулся в отсутствие одежды,  то

ли  вирус какой на  них перекинулся от  соседей зверей,  то  ли  обстановка еще

как-то поспособствовала. Загадка...

        «Ха!  Каждому лысому —  по клетке!!!»    мелькнула у Матарана еще одна

гениальная мысль.  Можно  заработать на  вечной,  никак  не  решаемой  проблеме

сильной  половины  человечества.  Гениальные мысли    они  тоже  поодиночке не

бродят.

        Махкат  стал  еще  большим  философом,   время  от  времени  изрекающим

очередную мудрость,  и  в  нем поубавилось снобизма.  Хахтияр стал сдержаннее и

менее болтлив, но он заразился страстью попугайничать и научился передразнивать

животных,  с которыми делил жилплощадь багажных отсеков тур-лайнеров. Теперь он

к месту и не к месту демонстрировал свое мастерство. Единственное, что радовало

Матарана, — они научились понимать друг друга без слов.

        До  утра  возился  с  ними  Матаран,  приводя в  нормальное состояние и

втолковывая задания,  которые им  предстояло выполнить,  постаравшись вместе  с

ними вникнуть во все мелочи.  Естественно, при этом он обошел молчанием заразу,

свирепствующую в Зарабадже.

        Днем,  несмотря на  жестокий недосып,  Матаран  лично  проводил слуг  и

дождался отлета их  самолета.  И  лишь много позже,  отоспавшись,  он обнаружил

небольшую  пропажу.   Пропало   «Пособие   для   туристов»  вместе   со   всеми

мини-макаронинами.

       

        Глава 5

       

        Сразу  же  после взлета Махкат и  Хахтияр обменялись взглядами.  Махкат

довольно улыбнулся,  а Хахтияр,  подпрыгнув,  издал победный визг турдаганского

хмыря, до икоты перепугав сопровождающего.

        До Зарабаджа летели три часа с лишним.  Безликий пейзаж внизу уже через

час  успел надоесть,  и  они  стали выспрашивать сопровождающего их  Терона обо

всем, что шло на ум, и этим здорово допекли его.

        — Отстаньте! Откуда я знаю, почему зарабаджийцев зовут паразматиками? Я

в  самом городе ни разу не был.  Может быть,  потому,  что они в друг друга без

передыха пуляют из паразитров.  Девки там классные,  не выпендристые —  это да!

Больше ничего не  знаю и  знать не  хочу —  мне за это не платят.  И,  в  конце

концов, у вас имеется «Пособие» — там все есть.

        Сопровождающий оттолкнул Хахтияра,  загораживающего проход,  и  ушел  в

дальний  конец  салона.  Совершенно не  обиженный Хахтияр,  узнав  от  Мах-ката

(сенс-переводчик был на нем), что сказал Терон, снова подсел к сопровождающему.

          Слушай,   дорогой,  не  злись...  Подтянулся,  перекрыв  возможность

прорыва, Махкат и перевел сказанное.

        — В-ва!  Садись!  — Хахтияр силой усадил вновь вставшего было Терона. —

Будь человеком, послушай. Ты говоришь, что там только и делают, что стреляют, а

у  нас все наше оружие отобрали — антихманное,  говорят,  нельзя.  Даже кинжалы

забрали.  А у них не антихманное,  да?  Почему тогда Оружием называется?  У вас

оружием называют перышки для щекотки, да?

        — Из какой дыры вы прибыли?  — Терон разозлился и забыл о вежливости. —

Ваше антигуманное оружие убивает и калечит, наше гуманное только шокирует.

          Как  это  ш-шокирует?  Шокировать  можно  по-разному.  Когда  Хараму

сообщили,  что его жена путается с Гукосом, он полчаса был в шоке, а когда меня

Жамдун по голове трубой ахнул,  я три дня в этом самом шоке был — до сих пор не

помню,  что я там делал, — мне потом хяким рассказал; Харам после шока шустрый,

прыткий стал —  схватил кинжал — во-от такой большой,  антихманный,  и побежал,

хотел как можно быстрее увидеть жену и Гукоса — разобраться с ними,  а я вообще

не двигался,  болел три месяца,  и Жамдуна после этого вообще видеть не хочу, и

разбираться тоже,    всегда обхожу.  Так что шок бывает разный.  Ты мне скажи,

какой я буду,  если меня вашим оружием шокируют:  такой нервный, как Харам, или

такой, как я был после трубы?

        Ответил, хихикая, Махкат:

        — Наверное, такой, каким ты был, когда зурдаганский хорек из-под хвоста

сыканул тебе в нос вонючкой.

        Хахтияр  зашипел  и   засвиристел  в   точности  как  тот  хорек,   чем

окончательно вывел  Терона из  себя.  Вскочив,  Терон оттолкнул Махката и  даже

наступил ему на ноги.

          Э-э!  Зачем такой грубый?  Я тоже могу быть грубым — не встанешь! 

разобиделся Махкат и философски обобщил: — Вежливость — жертва грубости.

        — Все, больше я не разговариваю. Я ничего не знаю. Мое дело вас довезти

и  сдать  с  рук  на  руки.  Все,  что  хотите узнать,  найдете в  «Пособии для

туристов». Про оружие должно быть на третьей макаронине.

        — Нет у нас «Пособия», — сокрушенно сообщил Хахтияр, — оно в багаже.

        От злости побагровевший Терон аж затопал ногами:

          Ладно,  ради вас —  дорогих гостей,  я  нарушу инструкцию.  Сейчас я

открою багажный люк — ищите ваше «Пособие», только побыстрее.

        Когда  диафрагма люка  разошлась и  из  багажного отсека резко  пахнуло

ледяной прохладой, Махкат подтолкнул замявшегося Хахтияра:

        —- Иди, иди, — поторопил он. — Ты клал — ты ищи, — и отошел подальше от

пышущего холодом зева:

        Возился  Хахтияр в  багаже  долго.  Уже  потом,  за  просмотром третьей

макаронины,  Махкат  спросил все  еще  трясущегося Хахтияра:  что  это  с  ним?

Хахтияр, стуча зубами, ответил:

          Ле-ле-ле-дя-дя-нэ-нэ-ной  шо-шо-шок!  А  вот  что сообщило «Пособие»

отушзтанцам:

          Город-дом  ЗАРАБАДЖ  (тип  ОА7,   координаты  на  планете...   время

постройки... уровень функционирования...).

          Один из  тридцати двух Городов-домов на  планете ЗИЯ (характеристики

планеты...) третьей в системе звезды ЖОЛТЫ (координаты звезды... характеристики

звезды... характеристики ее планетной системы...).

          Население:   25  000  881  (дата...)  Уровень  развития:   VII  (Зж)

Гуманизация общества: VI (5)

        —Особые условия:

        а) Высокая агрессивность населения (VIII).

        б) Повсеместное применение паразитарного оружия.

        в)    Пандемический   охват    населения    паразитац-наркоманией,    с

сопутствующими ей вывертами общественных, межличностных и межполовых отношений.

        Хахтияр не вытерпел и вставил веское замечание:

          Еще  как выворачивает!  И  с  таким кайфом выворачивает!  Мне больше

нравится бэнаша — и дешевая, и забористая. Во-о — выворачивает!

        Махкат с  опасливо-восхищенным любопытством слушал Хахтияра:  ему так и

не  пришлось по-настоящему попробовать ни  бэнашу,  ни  чиртижа,  ни трусоина —

Матаран забил бы его, застань за этим.

          Все правильно,  если я накурюсь,  только тронь меня;  любой личности

выверт устрою! А если, вдобавок, я еще при деньгах, — Хахтияр сокрушенно мотнул

головой, — так, правда, редко бывает, — у меня с Халей такие половые отношения,

такие выверты! Она всегда потом прибавки — полдирхема требует: «Извращенец ты»,

— говорит.

        Махкат уважительно слушал опытного приятеля —  сам  он  еще  никогда не

прикасался к женщине. Хахтияр вальяжно хлопнул его по плечу:

        — Махкат,  че стоишь? Поехали дальше, только не надо детских пояснений,

которые и  так  все  знают.  Давай находи,  что  там про их  паразитское оружие

сказано.

        Махкат нашел:

        «Одним  из  видов  гуманного шок-оружия  является  паразитарное оружие.

...Паразитарное  оружие  одно  из  самых  антигуманных  и  мучительных  средств

временного поражения».

        (Хахтияр  был   возмущен:   как   гуманное  может   быть   одновременно

антигуманным?!  Кинжал всегда кинжал!  Потом  подумал и  смягчился —  ну  разве

только совсем сильно тупой кинжал, которым не зарезать...)

        «Паразитарное оружие предназначено для  применения против биологических

объектов (Широта применения... исключения...).

        Поражающее действие  паразитарного оружия  (ПО)  основано  на  принципе

ударного взаимодействия высокоэнергетической паразитной биоплазмы и  организма.

При взаимодействии у  биоплазмы нарушается механизм саморегулирования,  и  она,

впиваясь  в  тело,  разряжается хаотичными выплесками биотоков и  биоизлучений,

которые,  пронзая организм,  вызывают волны боли и раздражения,  с вкраплениями

колючего  наслаждения,  спазмы  и  судороги мышц,  хаос  клубка  бессмысленных,

большей частью отрицательных эмоций, затмевающих сознание.

        ПО делится на:

        ПАРАЗИТРЫ — легкое оружие (ближнего и среднего радиуса действия).

        ПАРАЗМАТРЫ — среднее оружие (среднего и дальнего радиуса действия).

        ПАРАЗЕРЫ     тяжелое  оружие  (среднего,   дальнего  и   сверхдальнего

действия).

        Неосторожность или несоблюдение правил в  обращении с  ПО может вызвать

быстрый смертельный исход с частичным или полным разложением организма,  против

которого оно было направлено...»

        Наши туристы поняли не все и не совсем так.  Глаза догадливого Хахтияра

заполнились паникой и ужасом.

        — Очень плохо, Махкат, мне не нравится это полное и быстрое разложение.

Я  теперь,  кажется,  начинаю понимать,  почему хозяин не поехал с нами.  Когда

хяким  лечил  меня  от  глистов,  он  их  по-научному называл паразитами.  Если

биоплазма это та-а-ки-ие,  подумай:  полное и  быстрое разложение,  кру-у-ты-ые

глисты,  то это такой ш-шо-ок! Лучше наба-данга от стада ищщаков... В-ва-а! Как

мы будем гни-ить! В-ва-а-а...

       Махкат,  с  самого начала недоумевавший —  почему это Матаран не  едет в

Зарабадж?  Зачем  передоверил им  все  дела?    и  сразу заподозривший большой

подвох,   мгновенно  поверил  Хахтияру.  А  поверив  и  представив  последствия

предстоящей встречи с   биоплазмой,  он почти пережил это,  впав в  шок еще  до

«знакомства» с гуманным оружием.

        У Махката закатились глаза, отпал подбородок, ослабло тело, и, с ужасом

на лице, он мешком стал сползать с кресла.

        Хахтияр щедрыми пощечинами привел его  в  себя.  Весь бледный,  Махкат,

сидя на полу, судорожно нашел платок и промокнул обильно выступивший пот.

          Ш-шо-ок,  да?  Надеюсь,  ты  не побежишь,  как Харам,  разбираться с

биоплазмой?

        Махкат не ответил,  ловя открытым ртом воздух и учащенно дыша.  Немного

подождав, пока Махкат усядется, Хахтияр стал оправдываться:

          Совсем забыл,  что ты  городской,  впечатлительный,  зря рассказал о

своей догадке.  Ведь я и ошибиться могу. Давай спросим нашего друга Терона, что

за паразит такой эта биоплазма.

        Терон находился в кабине ручного управления самолетом. Самолет потому и

назывался самолетом, что летал сам, ведомый автопилотом, и Терон ошивался здесь

лишь потому,  что  вторым местом,  где можно было бы  спрятаться от  назойливых

туристов, был багажный отсек.

        Но и здесь его достали!

        Достал Хахтияр.  С  сенс-переводчиком на шее,  с криво пришлепанными на

гортани сенс-датчиками и  глубоко забитой в  ухо звукогорошиной и  оттого очень

важный,  Хахтияр вновь дружески прилип к Терону.  (Махкат приходил в себя после

соединения в своем воображении картин огитюшивания,  набаданги стадом ищщаков и

обратной   набаданги  из   всех   отверстий  бесчисленным  количеством  толстых

глистов-биоплазмы.)

          Терон-ага,  объясни,  пожалуйста,  что  за  паразит такой биоплазма?

Большой глиста, червяк?

        — Деревня! Паразитная биоплазма — это то, чем стреляет паразитр, что-то

вроде кляксы огня. — Он подумал. — Только она многоцветная и даже на расстоянии

жжет или скорее кусает... нет, колет... Короче — это надо самому почувствовать.

Хотя не советую, приятного мало.

        Хахтияр отходил с двояким чувством:  с одной стороны — с облегчением, с

другой —  с  новыми догадками.  Он решил не делиться ими с  Махкатом:  слабоват

духом, городской, некрепкий.

        Хахтияр лишь «порадовал» Махката,  сообщив,  что  паразитры стреляют не

глистами, а кусающимся огнем.

        С  полчаса  приятели  отдыхали душой,  взирая  на  однообразный пейзаж,

проплывающий под самолетом,  а затем вернулись к «Пособию для туристов».  И вот

что еще полезного выудили из него:

        «В  районах активного и  военного применения ПО  туристам рекомендуется

носить ЗАЩИТНЫЕ ДОСПЕХИ — ЗД/ПО (...марки и характеристики защитных доспехов).

        ЗД/ПО  изготовляются  только  для   конкретных  лиц,   по   их   сугубо

индивидуальным меркам.  Несоответствие размеров приведет к  тому,  что  доспехи

будут сковывать,  мешать и защищать с меньшей эффективностью.  Полнеть и худеть

владельцам ЗД не рекомендуется.

        ЗД/ПО  многократно ослабляет негативное воздействие потока паразитарных

биотоков   и   биоизлучения,   частично  экранируя  и   аккумулируя  биоэнергию

разряжающейся паразитной биоплазмы.

        Слабый выстрел паразитра ощущается лишь как мурашки по телу;  средний —

как щекотка или,  в худшем случае,  чесотка;  сильный выстрел (в упор, с полной

разрядкой конденсаторов) выбивает из строя, но ненадолго.

        Под  мощные выстрелы паразматров и,  тем  более,  паразеров попадать не

рекомендуется, но и в этом случае ЗД/ПО спасает от гибели».

        Махкат  и  Хахтияр обменялись взглядами:  Матаран не  позволит заказать

сразу два костюма — почему все тебе и тебе? — я в твой не влезу.

        Хахтияр обреченно вздохнул и, соглашаясь, отвел взгляд.            

       

        Глава 4

        

        Мобиль поехал, набирая скорость и увозя двух отушзтанцев, которых Терон

с   облегчением  сдал  с   рук  на  руки  представителю  ТуКУКа  (Туристический

Культурно-Увеселительный Комплекс) и  тут же забыл о  них.  Махкат и  Хахтияр с

завистью наблюдали,  как  на  Тероне  со  счастливым визгом  повисли сразу  две

гехпери (а может,  и  бордель-кысы — уж очень бесстыдно они себя вели).  Мобиль

въехал  в  переходный  туннель  между  юго-восточным  аэропортом и  городом,  и

завидная картина чужого счастья осталось позади.

        Город   взбудоражил  и   изумил  отушзтанцев  невероятной,   невиданной

архитектурой.    Широкие   проспекты   со    стоэтажными   зданиями   сменялись

улицами-туннелями не более трех-четырех метров высотой;  проспекты-сады сменяли

проспекты-ущелья, улицы втекали в дома, и дома становились улицами; проносились

мимо  сады  невиданных растений и  парки из  одних скульптур;  но  больше всего

взволновали горожане,  вернее,  горожанки.  На  улицах города,  казалось,  были

только они    красивые,  смело одетые и  развязные (в  Тюлькили,  попробуй они

такими появиться на  людях,  их  закидали бы  камнями или  сразу же  уволокли в

бордели).

        Ту  КУК восхитил своими размерами,  внутренней роскошью и  просто диким

количеством  сногсшибательно  красивых  гехпери.   Отушзтанцы  не  промелькнули

незамеченными.  Они удостоились внимания.  Благосклонного внимания —  ошибиться

было невозможно!

        Махката  и  Хахтияра поселили на  сорок  четвертом этаже  в  прекрасный

двухкомнатный номер с  большим холлом и  шикарной ванной.  Махкат отметил,  что

такой роскоши нету даже у Матарана дома в Гурдили.

        Прощаясь,  провожатый от  КуТУКа посоветовал им  не  выходить одним,  а

нанять  гида,   тем  более,      он  подмигнул,      частный,   неофициальный

гид-телохранитель обойдется раз в пять дешевле. Он оставил карточку с именами и

номерами связонов нескольких подобных гидов.

          Где  будем обедать,  Хахтияр?  У  нас,  здесь на  кухне или пойдем в

ресторан?

        Хахтияр так посмотрел на Махката, что тому стало стыдно.

          Махкат,  ты аграш (гордое самоназвание граждан Аграшвана,  в  прямом

переводе:  решительные  люди,  способные на все) или нет?!  У  нас в  ауле даже

женщины знают: жадность до добра не доводит.  Идем в ресторан!

       Шикарные недра ТуКУКа потрясли тюлькилинцев,  которые, как и подавляющее

большинство жителей  провинции  Аграшван,  никогда  ранее  не  выезжали  за  ее

пределы.  Богатство интерьера,  картины и  мозаика,  впечатляющие голограпанно,

широкие  пышные дороги ковров и  зеркала —  снова и снова  зеркала.  В них,  на

фоне  всей  этой  роскоши,  длинноволосые бородато-усатые тюлькилинцы выглядели

дико,  а  их  сине-зеленые хламиды —  убого.  В  громадном лифте,  благо он был

пустой,  Хахтияр и  Махкат поспешно причесались,  но  от  этого их внешность не

очень  окультурилась,   лишь  усы  и  бороды  стали  пышнее,   а  волосы  менее

растрепанными.

        Холл седьмого этажа,  где находились рестораны и танц-бары, встретил их

многолюдьем и разноголосьем отовсюду слетающейся музыки,  переплетающейся здесь

в  веселую какофонию,  обещающую праздник и  всевозможные удовольствия.  Вокруг

было столько красивых гехпери и так мало мужчин,  что поначалу Махмат и Хахтияр

оторопело остановились в растерянности, глядя на разноцветное море красоток.

        Киши  всегда должны быть  киши  и  в  любых  обстоятельствах вести себя

достойно!  Собравшись с силами, одеревеневшие аграши плечом к плечу направились

к  входу  ближайшего ресторана сквозь  волнующее до  кончиков  ногтей  собрание

прелестных созданий. Гурии их заметили.

          Туристы...   туристы...   лохматенькие...  страшные...  новенькие...

туристы... свеженькие... свободные... — понеслась во все стороны новость.

        Махката услышал и  понял (сенс-переводчик был на нем).  Хахтияр услышал

«звон» и, как всегда, догадался, откуда он и что означает.

        Дойти до ресторана в одиночестве не удалось. Толпа нахальных прелестниц

окружила и  буквально стала рвать их на части,  хорошо еще,  наши аграши успели

сцепиться локтями. Хахтияр, не понимающий обрушившегося на них щебета, дебильно

улыбаясь,  блаженствовал, похихикивая от щекотки. Махкат, извиваясь от ласковых

и нескромных прикосновений, фальцетом прокричал ему:

        — Выбирай,  хватай какую-нибудь,  а то замучают. Хахтияр выбрал двоих —

будь  пять  рук,  выбрал  бы  пятерых.  Выбранные красотки отшили остальных.  В

ресторан вошли уже компанией,  впятером.  Платили и заказывали,  как и обещали,

гехпери.  (Хахтияр,  когда  узнал  об  этом,  радостно  возликовал зурдаганским

халявщиком и этим привел в восторг гехпери, умилившихся его непосредственностью

и восхитившихся его талантом подражателя.)

        Махкат   выбрал   гехпери   постарше      пышнотелую,   круглолицую  и

черноволосую.  Ее обильно украшенная драгоценностями перламутровая микрохламида

прикрывала лишь самый минимум телес,  делая их  еще  привлекательнее.  Она была

жеманна и ласкова.

        Хахтияру достались две юные девицы, разодевшиеся хотя и не так богато и

продуманно, как махкатовская, но тоже весьма и весьма интересно:

        многослойные   прозрачные   платья   ничего   не   скрывали,   а   лишь

облагораживали содержимое  белесой  романтической  дымкой.  Их  платья  немного

отличались фасоном,  количеством разрезов и оттенками.  От рослых милашек так и

веяло молодым задором,  пышущим здоровьем и  беспардонным нахальством.  Подруги

были такими девахами,  которые входят в  горящую избу,  берут быка за  рога,  а

мужика за...

        Обед  в  ресторане казался  сказкой.  Много  музыки,  навалом  выпивки,

вкусной еды,  и рядом красивые гехпери,  ухаживающие за ними и позволяющие себя

трогать как угодно и  к  тому же еще платящие за это —  чем не рай для киши?  А

вокруг еще целый театр красивых алчных женских лиц,  следящих за  их столиком и

готовых в любой момент заменить оплошавших красоток, если те ненароком выпустят

добычу из коготков.

        Хахтияр разошелся,  Махкат не успевал переводить через сенс-переводчик.

Девицы беспрерывно смеялись и шалили ручками.  Было хорошо!  Кончилось тем, что

их компания разделилась,  хотя агращи и пытались ее сохранить, уговаривая девиц

пойти именно к ним и там продолжить веселье.

        Гехпери оказались покрепче аграшей.  Перламутровая увела Махката к себе

на четырнадцатый этаж,  а  перепившего и сошедшего с катушек Хахтияра,  поющего

песнь зурдаганского халкаша, милашки утащили на улицу и увезли к себе.

       

        Глава 5

       

        Говорить о переживаниях Махката не надо,  все станет ясно, если сказать

одно: Махкат потерял невинность. Два дня беспрерывной потери. Напрочь, вместе с

романтическими  иллюзиями.   И,   когда  на  третий  день  перламутровая  стала

одалживать Махката подругам, он сбежал.

        Нет,  нельзя сказать, что ему было плохо, совсем даже наоборот, но даже

все хорошее должно иметь границы.  Он  был истощен,  вконец унижен и  опущен до

положения бордель-киши.

        Махкат сразу потерялся в громадном здании,  почему-то очень пустом.  Он

заплутал,  никак не  мог найти нужный лифт и  все время попадал всегда не туда.

Наконец он  решил  подыматься к  себе  по  лестничным переходам.  Далеко он  не

убежал.  Его перехватили и  присвоили на  тридцать первом этаже трое простенько

одетых девиц,  очень этому обрадовавшихся. Махкат понял, что не так часто к ним

в руки попадают бесхозные туристы.

          Пусть замученный,  пусть почти паразматик,  но  все-таки мужчина, 

радовались девицы.    А  то,  что жирный и  волосатый,    мелочи.  Зато какой

здоровый!  Обреем,  посадим на диету с сексом — станешь как огурчик, — ободряли

они его.

        На тридцать пятом этаже на лестничной площадке они столкнулись с другим

охотничьим прайдом: уже из пяти охотниц за туристами. В разыгравшемся сражении,

естественно,  задавив количеством,  победу отпраздновал второй прайд, но уже на

исходе сражения одна из девиц первого прайда,  побитая и отброшенная в сторону,

вытащила  что-то  вроде  маленькой удлиненной лепешки,  оказавшейся оружием,  и

стрельнула.  Очередь из  маленьких,  чуть  жужжащих молниеносных мушек поразила

двух охотниц,  и  они свалились замертво.  Зато третья,  находившаяся за спиной

одной  из  пораженных,  успела  выхватить  какое-то  свое  оружие,  похожее  на

миниатюрный длинноствольный пистолет с раструбом.  Из пистолета вырвалась струя

блеклого огня  и  коснулась бока  девицы  с  лепешкой.  Та  ужасно заверещала и

забилась в  судорогах.  Махкат почувствовал,  как  все  до  единого его  волосы

наэлектризовались и  встали  дыбом.  Девица  повела  пистолетом в  сторону двух

других соперниц,  и те поползли от нее,  плача и умоляя не паразитизировать их.

Рыдая и уговаривая,  девчонки отползли достаточно далеко,  вскочили и бросились

вверх, прочь из-под дула паразитра.

        Новые  хозяйки  подхватили Махката под  руки  и  потащили обратно вниз,

оставив валяться на площадке недвижные тела подруг и изредка сотрясающееся тело

соперницы.

        Махкат удивился:

        — Куда вы? А как же ваши подруги? Его не слушали и продолжали тащить за

собой.

        — Наплевать, пусть гниют, да? — Он резко остановился и рывком освободил

руки.

           Этот мир,  шикарный снаружи, был гадок изнутри. У них на родине даже

самые  последние негодяи   выказывали скорбь  и  уважение к  погибшим друзьям и

соратникам.

        — Пошли,  пошли толстяк.  — Идущая сзади гех-пери с паразитром толкнула

Махката в спину,  и он вынужденно запрыгал вниз по ступенькам.  — Ты еще с ними

познакомишься. Ничего с ними не сделается — очухаются и придут.

        Махкат споткнулся и упал, больно пересчитав коленом несколько ступеней.

Девицы засмеялись — ну и неуклюжий боров им попался.

        «Все!  Хватит издевательств!»  — рассвирепев,  Махкат перестал видеть в

гехпери женщин и  легко  расшвырял их.  Он  успел вырвать паразитр из  рук  его

владелицы и наиболее чувствительно вломил именно ей.

        Повизжав,  бабы разбежались. А Махкат еще долго блуждал по этажам, пока

нашел свой номер, но почему-то больше к нему никто не приставал, хотя отдельные

красотки и целые группки охотниц встречались.  Наоборот,  его чурались, от него

шарахались и  уступали ему дорогу.  То ли всех пугал решительный взгляд и дикий

вид, то ли отпугивал паразитр в его руке.

        Хахтияра в номере не было, и по царившему вокруг порядку стало понятно,

что он здесь и  не появлялся после их выхода в люди.  Зато на связоне скопилось

три десятка сообщений и  вызовов:  два звонка без оставленной информации,  пять

вызовов от  Матарана с  категорическим требованием перезвонить ему  или  быть к

следующему   вызову   на   месте,    два   сообщения   с   предложением   услуг

гидов-телохранителей,  пять  сообщений  сервисных  служб  ТуКУКа,  остальное 

предложения различных благ вкупе с  любовью и  сексом от гехпери и  клубов особ

женского пола. Хахтияр не звонил.

        У  Махката  хватило  сил  раздеться,   ополоснуться  и  найти  кровать.

Последние силы ушли на то,  чтобы с  головой укрыться покрывалом.  Проснулся он

через четырнадцать часов.  Во  сне  он  убегал от  глистов с  лицами Матарана и

братьев  Биркули  с  женскими формами...  Его  догнали...  Одна  нога  намертво

застряла под грудой этих существ,  и  еще надвигался клубок такого же склизкого

ужаса... Слава халлаху — проснулся.

        Хахтияр укоризненно смотрел на него.  Недовольный и  какой-то странный.

Шебултай,  сидит на  его ноге,  как на своей,  и  на него же дуется!  И  как он

пробрался в  его клетку?  Тут и для одного места мало,  пусть убирается в свою.

Махкат попробовал вытащить ногу из-под Хахтияра и не смог — она онемела.

        — Ну, ты мастер спать, Махкат. Я уже два часа жду, когда ты проснешься.

Пока ты тут отдыхал,  я  столько натерпелся,  вспоминать противно.  А ты спишь,

паразит! — Хахтияр ожесточенно почесал себе грудь.

        Махкат с  изумлением сообразил,  в  чем  заключается главная странность

Хахтияра:  он был снизу по самый нос начисто обрит.  С  Махката слетели остатки

сна вместе с Хахтияром, которого он сбил с насиженного места свободной ногой.

          И  ты  тоже  обижаешь Хахтияра.  Теперь все  могут обижать Хахтияра.

Обижайте!  Умру,  кого тогда будете обижать?  — Хахтияр присел на самый краешек

кровати и горестно схватился за шею.

        — Хахтияр,  киши, что случилось? — Махкат, разминая ногу, присел рядом.

— Где ты пропадал?

        Хахтияр воспрял духом и  затараторил,  обрывая все попытки надолго себя

прервать,    бедняга,  наконец-то  за несколько дней нашелся тот,  кто мог его

выслушать и понять.

        Воспоминания пошли с  момента,  когда Хахтияр обнаружил себя совершенно

голым на большой кровати в окружении подушек и трех веселых девиц,  так же, как

он, в чем мать родила. Как здесь оказался, что делал до этого, после ресторана,

Хахтияр не помнил.

        Ничегошеньки не помнил.  Было обидно.  Сильно обидно:  даже неизвестно,

как много приятных и интересных воспоминаний пропало!

        Когда  он,   как  культурный  киши,  оказавшийся  на  одной  кровати  с

незнакомой красавицей,  стал знакомиться с новенькой, это вызвало бурю восторга

и  смеха.  Ему  тут же  показали жестами и  позами,  как он  совсем недавно уже

знакомился  с  новенькой.  Новенькая,  хохоча,  фамильярно  пощипывала с  груди

Хахтияра седые  волосы.  Когда  девятый вал  веселья прошел,  девицы продолжили

конкурс на  самый  длинный волос  Хахтияра.  Причем вырывание волос  на  голове

считалось мошенничеством.  Хахтияр стоически терпел. А что еще делать? Женщины,

как дети,  что ни найдут — попробуют,  им обязательно надо во что-то играть. Он

свои  руки тоже не  держал без  дела,  стал играть против них.  В-ва!  Конечно,

проиграл.  На них всех,  вместе взятых,  волос было в десять раз меньше, чем на

нем.

        Хахтияр со  смаком рассказал,  во  что  они еще играли вдвоем,  втроем,

вчетвером,  с  ним и  без него.  Пожаловался,  что просил отвезти его обратно в

ТуКУК на  отдых,  а  они не  отпустили.  Наверное,  целый год мужчин не видели.

«Замучили,  понимаешь!  Даже  спать не  давали.  Сами спали по  очереди.  Потом

издеваться начали —  в-ва!    пока спал,  обрили.  Сиволочи!!  Все  мои волосы

поделили! Мне ничего не оставили».

        Глаза Хахтияра наполнились влагой, едва он дошел в рассказе до момента,

когда его начали беспредельно обижать. «Слушай, два дня совсем без отдыха делал

с ними все,  что хотели.  Знаешь, сколько хотели!? Позволял прыгать, скакать на

себе,  как на ищщаке.  Волосы разрешил драть с  себя,  как с курицы перья.  Я с

Баррсом такое не делал,  что они со мной делали!  И,  в-ва!  (Хахтияр издал рык

зурда-ганского хулихама) — никакой благодарности!»

        Издеваясь,  гехпери намекали,  что вся сила была в  его растительности.

Смеясь и  целуя каждая свой шматок поделенных волос,  они плевали в  оставшиеся

без  волос укромные места Хахтияра,  обижая поникшую мужскую честь.  Устраивали

соревнования. И, само собой, десяткой считался центр мишени.

        «Махкат,  у  кого  хочешь  в  Кельчули спроси,  все  скажут    Хахтияр

настоящий киши,  супермужчина.  Все дехкане знают,  все чобаны знают,  даже моя

собака Баррс знала!  В  округе все  бордель-кысы  от  меня плакали,  даже Халя—

Неугомонный живот плакала. А здесь я плакал!! А гехи в меня плевали!» — Хахтияр

завыл заунывным воем зурдаганской хандры.

        Ночью Хахтияр сбежал. «Чуть-чуть придушил Юлу, чтобы не орала». На этом

злоключения агра-ша не кончились.  Снаружи была темень:  на улицы (или крыши? —

он  выбирался наверх)  падал  лишь  слабенький свет  звезд,  вернее,  какого-то

подобия  их,  уж  слишком  равномерно  правильно  эти  искры  расположились  на

небосводе.  И было поражающее безлюдье.  Не у кого было узнать дорогу к родному

культурно-увеселительному комплексу.  За пять-шесть часов (а может,  и  больше)

блужданий по дворам, дорогам, паркам, крышам Хахтияр столкнулся с людьми четыре

раза.  Вначале, через пару часов, он встретил одинокую гехпери. Она не понимала

его.  Он не понимал ее,  но пошел за ней, куда повела. Вела к себе домой. Поняв

это,  Хахтияр сбежал.  Затем он встретил четырех труполицых юлдуги —грабителей.

Вначале он обрадовался — наконец попались киши, но, приглядевшись, струхнул, уж

больно они  походили безжизненными отекшими лицами на  мертвецов.  Им  он  тоже

ничего не  смог объяснить.  Два юлдуга наставили на него малюсенькие игрушечные

пистолеты, а два других медленно-медленно подошли и стали обыскивать.

        Хахтияр повел себя,  как  настоящий киши:  «Я  им  так  дал!    летели

быстрее,   чем  шли!»   Игрушечные  пистолеты  с   раструбами  вдруг  оказались

настоящими,  стреляющими пламенем.  Первым  предупреждающим выстрелом  поразили

правую руку.  За Хахтияра уже думали ноги,  и они побежали.  Далеко не убежали,

следующими выстрелами были поражены и они. Хахтияр провалился в боль.

        «0-о-у-уу,  — Хахтияр завизжал визгом нещадно избиваемой собаки. — ...Я

теперь  знаю,  что  такое  настоящий ш-шок!  Знаешь,  глисты были  бы  лучше...

В-ва-а-а!  Махкат, как бы ты себя чувствовал, если бы с тебя сдирали кожу и при

этом поливали соленым кипятком? В-ва-а-а...

        У меня волосы с ума сошли от боли!  Ты видишь — они в завитушках. Тогда

прямые стали,  как спицы!  Торчком встали!  Чуть вместе с  кожей не убежали!  И

голову могли  прихватить!  Наверное,  друг  Другу помешали —  запутались.  Нет,

хорошо,  что я  вовремя обезволосился:  если бы  на руках и  ногах были волосы,

точно,   вместе  с   кожей  убежали  бы.   Как  подумаю,   страшно  становится.

Представляешь,  открываю глаза,  и  я  как змея — волосатая кожа рядом лежит...

Махкат, ты тоже обрейся. Обязательно. Хахтияр глупых советов не дает!»

        Когда Хахтияр очнулся, грабителей рядом не было. Из вывернутых карманов

исчезла разная мелочь.  Хорошо, страховой браслет остался на предплечье, скорей

всего,  не смогли снять.  Ноги и рука сильно ныли,  как бывает после судорог, и

плохо  слушались.  Сколько прошло  времени,  было  непонятно.  Мучился он,  как

показалось Хахтияру,  не меньше часа, а вот сколько был в беспамятстве, сказать

не мог.

        Следующими встречными были две подруги.  Чего хотел от них Хахтияр, они

не понимали, а вот он хорошо понимал, чего хотели гехпери, — но этим был сыт по

горло. Они долго брели за ним, пока не отстали.

        Затем  его  нагнала  парочка  бордель-кысы  с  расцарапанными лицами  и

синяками под  глазами,  и,  когда  аграш  послал  их  подальше весьма понятными

жестами, они наставили на него раструб паразитра.

        «На этом мои возражения кончились, и я пошел с юлдуги-кысы к ним домой.

И хорошо,  что пошел,  хотя вначале сильно недовольный был. Думал, что за город

такой — ночью видишь только одних грабителей и голодных,  как суки,  гехи. Хотя

бы, пусть к несчастью, жандарм попался. Нет — встретил дохлых киши. Дохлые киши

ограбили живого  аграша.  Наполовину убили!  Опять  встретил —  хороших  людей?

Нет,— вооруженных маньяк-кысы,  хорошо — не дохлых. Я уже думал: никогда больше

хороших людей не увижу.  Нет, ошибался. Слушай,  хорошие эти гехпери оказались.

Напоили,  накормили,  дали  поспать и  только потом стали приставать.  В  штаны

лазили, но не грубо — уважительно!  Не издевались — не-эрвы успокаивали».

           Но,  несмотря на  хорошее к  нему отношение,   Хахтияр ничем не  мог

помочь пленившим его гехпери и сам мучился этим.  Он паниковал, считая, что  на

него навели порчу ведьмы, от которых он сбежал, — их ядовитые плевки погубили в

нем  мужчину.   А  юлдуги-кысы  смеялись  над  его  отчаянием  и,   успокаивая,

втолковывали: с ними и у паразматиков встает — есть такое средство.

        Киийя  и  Пулиса  основательно подготовились к  решающему  штурму  и  к

последующему празднику любви.  Все компоненты были задействованы: музыка, свет,

еда и  напитки,  благовония,  эликсиры любви,  постель и  интересный сценарий с

прологом,  прелюдией и  драматическим моментом.  Драматический момент  оказался

самым важным,  так  как  именно с  него  начался счастливый секс с  бесконечным

оргазмом.

        Хахтияр блаженствовал, как шах в гареме. От внимания и ласк он балдел и

кайфовал, недовольный лишь своим проклятьем заклейменным отростком, не желающим

вставать на бой, приятный и счастливый.

        Так  было  достаточно долго,  но  всему венец —  конец.  Гехпери что-то

сказали друг другу и,  откатившись от  аграша,  сели.  У  каждой в  правой руке

появилось что-то похожее на авторучку. Киийя поднесла «авторучку» к своей левой

груди, с «пера» соскочила малюсенькая капля огня и расплылась на соске, — и тут

же,  встав, сосок набух; грудь, казалось, тоже набухла, напряглась и поднялась.

Киийя простонала, изогнулась и вслепую стрельнула в правую грудь, а потом через

силу подвела руку к пупку и пальнула между ног очередью из двух капель. И сразу

же заорала и забилась в сладких судорогах.  Пулиса подхватила приборчик подруги

и  устремилась к  удивленному Хахтияру.  Она  пальнула из  своей «авторучки» по

основанию его отростка. Хахтияр успел заметить, что капля, зарядившая его, была

прозрачней,   чем  те,  другие,  и  яркое  безумие  жестокого  сладострастия  и

сладоболия накрыло его.

        Настало время бешеной оргии.  Гехпери и тюлькилинец, терзая друг друга,

сплетались в  разнофигурные пульсирующие страстью клубки и распадались лишь для

того,  чтобы  слиться снова и  по-новому.  Сладострастный хаос,  подавив мысль,

сознание и волю,  не сумел порвать поводок животных инстинктов,  и, цепляясь за

него,  «я» выплывало на  поверхность,  чтобы...  опять зарядиться и  кинуться в

нестерпимо манящую пропасть оргазма.  И бросаться до тех пор,  пока не иссякали

заряды или силы и жизнь.

        Нет,  Хахтияр не терял сознания, но то, что творилось вне его, уже было

таким мелким и  ненужным,  что не стоило мало-мальских усилий и  осмыс-  ления.

Вехами  безумной  нирваны  были   лишь   следующие  подзарядки,   еще   сильнее

закручивающие  торнадо  беспрерывного  оргазма.   И   все,   что  ни   делалось

тюлькилинцем во  время оного,  было  за  пределами его  воли  и  самосознания и

совершалось им как бы помимо самого себя.                   

        «В-ва-ах!  Какая сила, какой темперамент во мне скрывался, Махкат! Я их

чуть не загрыз!  Представляешь?! Чуть не разорвал! Во-о-от та-а-кие царапины! А

как затрахал!!!  Если бы  на их месте была Халя —  умерла бы!  Точно умерла бы!

Баррс бы умер!!!) Потом соседи приходили, возмущались: зачем мучаем животных? А

это я виноват — весь зурдаганский зоопарк показал.  Душа пела! Время было, чув-

ства были — не мог сдержаться!»                

        Не  один  Хахтияр был  темпераментен,  Киийя и  Пулиса показали себя не

менее злострастными,  покрыв любовника жестокими отметинами от  лба  до  пяток.

                                

        После сеанса страсти любовная троица впала в  прострацию с зализыванием

ран,  плавно перешедшую в  сон.  Но  и  после сна  Хахтияр испытывал слабость и

болезненно ощущал отметины и,  несмотря) на  это,  готов был повторить любовный

сеанс с «авторучкой» хоть сразу.  Но гехпери объяснили ему,  что сразу нельзя —

можно скопытиться,  да  и  денежки нужны.  Они показали на свои «авторучку»  их

необходимо было заново заправить, а фильтрики стоили денег, и немалых.

       

        Глава б

       

        Хахтияр пробовал дозвониться до Махката и выклянчить деньги, но тот как

раз  в  это  время  шастал  по  лестничным пролетам  ТуКУКа.  Любовники  втроем

отправились в  ТуКУК,  как  выяснилось,  он  находился неподалеку,  в  соседнем

секторе.    Пошли   пешком.    Шли   не   торопясь.   Хахтияр   любопытствовал,

разглагольствовал и  заглядывался на  горожанок.  Киийя и  Пулиса едва понимали

десятую часть его речей и  расспросов,  но,  что могли,  разъясняли а мимоходом

отгоняли нахальных девок, рьяных до чужих чувов.

        У  автострады,  разделявшей сектора,  около  нижнего  перехода  Хахтияр

увидел четверку ночных тр-полицых юлдугу. Он знал, что Пулиса захватила с собой

паразитр.  Хахтияр жестами показал ей,  чтобы она  была  готова защитить его  и

применить паразитр,  а  сам  бросился мстить живым  трупам.  Недолго думая,  он

врезался в  их  тихую компанию и  стал  крушить налево и  направо.  Трое быстро

полегли,  и  все их  сопротивление заключалось в  вялом цепляний за топчущие их

ноги. Но один оказался быстрым и настырным. Он падал от ударов Хахтияра, тут же

вскакивал и,  слепо  размахивая кулаками,  снова  и  снова бросался на  аграша,

норовя при этом вцепиться в него зубами. Паразматик был как тряпичная кукла, и,

казалось,  удары Хахтияра ему безразличны и  пропадают втуне,  хотя вскоре лицо

его стало кровавой маской. Вокруг собралась гогочущая толпа.

        Тюлькилинец  забеспокоился.   Ему   не   нравился  дурной   паразматик,

продолжавший молча и настырно напирать на него, — так не должно быть — это было

не по правилам.  Не убивать же его в конце концов, тем более Хахтияр уже понял,

что обознался,  но уйти пока никак не мог,  не потеряв при этом лицо, да еще на

виду у своих женщин.

        Лежащий внизу паразматик вцепился зубами ему в  лодыжку.  Хахтияр издал

рык зурдаганской хари и заработал левой ногой, сбивая «клеща» с правой и заодно

превращая  лицо  паразматика  в   отбивную  котлету.   Он  отвлекся,   и   этим

воспользовался бешеный паразматик, прыгнувший ему на спину. Хахтияр упал. Толпа

радостно  приветствовала  это   событие.   Бешеный  вцепился  зубами  в   плечо

тюлькилинца и  при этом старался мутузить лежащего под ним врага.  Получалось у

него  крайне неуклюже,  но  старания и  энергии было    хоть  отбавляй.  Решил

дожевать его  щиколотку «клещ».  Подтягивались,  цепляясь за  его хламиду,  два

других паразматика.  Хахтияр извернулся,  гневно заорал зурдаганским  хряком и,

схватив  за   волосы,   попытался  оторвать  от   своего  плеча   вгрызающегося

паразматика,  но  лишьлегко вырвал половину его  шевелюры.  Полные горсти волос

огорошили Хахтияра — так они лезут только с долго пролежавшего трупа...

        Его  продолжали грызть  и  пробовали ухватить за   локоть.  Несмотря на

возникшие сомнения,  Хахтияр  схватил бешеного за  уши  и  оторвал (нет,  слава

халлаху,  не  уши)  его  кровавую морду от  своего плеча.   Паразматик деловито

дожевывал,   что  успел  откусить,   не   забывая  непрестанно  мутузить  врага

конечностями.  Засипев зурдаганской хула хупой, Хахтияр извернулся и наконец-то

сумел сбросить с себя паразматика. За бока аграша цапали паразматики-медляки, а

правую ногу, вцепившись бульдогом, продолжал дегустировать паразматик-гурман.

        Шутки в  сторону!  Хахтияр издал клекот пикирующей зурдаганской хунты и

занес  руку  для   смертельного  удара  костяшками  кулака  в   кадык  бешеного

паразматика...

        Но,  почуяв неладное,  остановил руку —  гама толпы не  было,  раздался

режущий  нервы  жуткий  скрежещущий свист,  похожий  на  шипение  зурдаганского

хиппаря.  Хахтияр испуганно огляделся.  Круг зевак рассеялся,  они разбегались.

Пулиса и Киийя тоже бежали. Киийя обернулась и замахала ему рукой...

        — Ах-гра-а-а!

        Паразматик,  паразит, сжевав предыдущую добычу, воспользовался моментом

и решил закусить кулаком тюлькилинца.

        Смерть паразматикам!

        Издать шипение хиппаря Хахтияр не  успел.  На  его  пояснице расплылись

одна  за  другой  две  огненные  кляксы.  Мгновенно Хахтияра скрутило и  забило

судорогами. Стрелял паразитр-скоромет с полисментской машины.

        «Было в десять раз хуже,  чем в первый раз. Такая боль, такая боль! Шок

— больно, а я еще и в шоке мучился! В-в-а-аа! Я уже думал — умру — умерших маму

и папу видел.  Говорил с ними.  Папа сказал,  кто его зарезал.  Теперь опять не

знаю — болел так, что все из головы улетело. Жалко».

        Пришел в  себя  Хахтияр уже  в  медицинском кабинете полисмент-участка.

Сначала его  приняли за  нервного паразматика,  но  после  массы  недоразумений

разобрались,  что к чему,  и даже нашли программу «переводчик тюлькили» и через

комп объяснились с туристом.

        По  мнению  Хахтияра,  в  участке  его  беспрерывно унижали и  обижали,

особенно поначалу,  держа в  наручниках и под прицелом паразитра.  «Плохо было!

В-ва-ах, Махкат, меня теперь от одного вида гуманного оружия в шок бросает!»

        Хахтияр считал:  не  уважают его —  не  уважают Матаран-агу,  а  раз не

уважают уважаемого тюльки-линца,  значит,  не уважают всех тюлькилинцев и  даже

Аграшван,  а кто не уважает Аграшван — не уважает самого Шаха и,  значит,  весь

Отушзтан. Хахтияр так и сказал полисментам. Драка с паразматиками перерастала в

космический конфликт.

        «Сволочи,  что ни скажу —  смеются!  Правда,  всем интересно было:  все

бежали слушать — набежали, дышать нечем было».

        Наслушавшись историй из жизни тюлькилинца, полисменты доставили туриста

прямо к дверям его номера и оставили квитанцию штрафа,  предупредив,  что через

три дня пойдет большая пеня.

        Махкат взял в  руки квитанцию.  Сумма штрафа  была астрономической.  Он

жалеюще взглянул на  Хахтияра.

         «Зарежет», — сказал его взгляд.

         «Я не виноват!» — ответил взгляд Хахтияра.

         «Все равно зарежет».

        «Я ему объясню». — Во взгляде отчаянная надежда.

         «Зарежет, похороны дешевле обойдутся».

        «Он хороший». — Больная, умирающая надежда.

        Махкат отвел глаза и посмотрел на часы.

          Через два  часа  Матаран будет звонить.  Давай пока узнаем все,  что

можно, о паразматиках. Здесь нам это очень пригодится.

        Сведения о паразматиках Махкат нашел на четвертой мини-макаронине.

        «...В            условиях            всеохватывающей           пандемии

napaзитац-наркомании/паразматизации,  длящейся в  течение  шести  поколений,  в

Зарабадже сложился особенный неординарный тип  общего психополового поведения и

межполовых личностных отношений.

        Нормой   считается   безынициативное  пассивное   поведение  мужчин   и

гиперактивная половая агрессия женщин.  Полигамия приветствуется у обоих полов.

У  мужчин  она  считается признаком мужской силы,  а  у  женщин    показателем

красоты, привлекательности, сексуальной силы и победоносности.

        Такие выверты психополового поведения не  выглядят удивительными,  если

учесть,  что  при  тоталитарной  паразматизации из  всего  взрослого  населения

половоактивными являются 80—90% женщин и 10—15% мужчин.

        ...ПАРАЗМАТИЗМ     это   особый  вид   нервно-психической  наркомании,

возникающей  в  результате  привыкания  к  слабому  ударному  взаимодействию  с

паразитной биоплазмой и  появляющейся потребности к  биооблучению и воздействию

паразитных биотоков.

        В    нервной   системе   паразитац-наркоманов/паразматиков   постепенно

формируются новые особые проводящие каналы для  паразитных биотоков,  а  старые

разрушаются,   перерождаются  и   перепрофилируются.   Меняется  энергообмен  и

метаболизм  организма,   снижается   чувствительность  рецепторов,   понижается

интеллектуальный уровень, пропадает либидо.

        Многократный   количественный   перевес    мужчин    паразматиков   над

женщинами-паразматиками объясняется строением их  гениталий.  Вынесенные наружу

мужские  гениталии можно  паразитацировать,  не  задевая остальные органы,  что

практически  невозможно  с  женскими.   Поэтому,  как  правило,  у  женщин  при

паразитации негативные чувства и эмоции подавляют положительные, и они избегают

следующей паразитации, а не стремятся к ней, как мужчины. В меньшей степени это

обуславливается повышенной чувствительностью и ранимостью женщины.  Ее шокирует

грубое воздействие, каким безусловно является для организма паразитация.

        В  зависимости от вида и мощности паразитации,  а также реакции на нее,

паразматики делятся на несколько типов, в следующих пропорциях:

        НАТУРАЛЬНЫЕ паразматики около 10%;

        НОРМАЛЬНЫЕ 70%;

        НЕРВНЫЕ 10%;

        ЖЕЛЕЗНЫЕ 3%;

        БЕШЕНЫЕ 2%;

        ИМПЫ 5%.

        Из    нормального,    непаразматизированного    населения    образуются

натуральные,  нормальные и  железные  паразматики.  Из натуральных паразматиков

получаются  нормальные  и  железные.  Нормальные  паразматики  перерождаются  в

нервных и  импов.  Железные паразматики становятся только  импами.  Из  нервных

паразматиков выходят бешеные и импы. Бешеные быстро перерождаются в импов.

        НОРМАЛЬНЫЕ —  основная  масса  паразматиков,   испытывают потребность в

паразитации половых органов и эрогенных зон тела для получения психопатического

и физического оргазма. При этом для них теряет привлекательность обычный секс с

партнером,  ощущения от которого бледнее,  менее продолжительны и  невозможны с

той  частотой,  которую  дарует  паразитация.        Отличия:  заторможенность,

некоторое снижение интеллекта.

        НАТУРАЛЬНЫЕ паразматики совмещают паразитацию с обычным сексом.

        Отличия: наличие комплексов на почве секса.

        НЕРВНЫЕ —  у  этих  паразматиков потребность в  паразитации значительно

шире, чем у нормальных, и охватывает почти все тело, с уклоном в мазохизм.

        Отличия:  полное  отсутствие  полового  влечения,  отвращение к  сексу,

значительное  снижение  интеллекта,  нервная  возбудимость,  частые  проявления

немотивированного садизма по  отношению к  окружающим и  к  себе (крайняя форма

садомазохизма),  маскоподобное выражение  лица  и  застывший взгляд  (частичное

исчезновение  способности   владеть   мимикой),   у   них   наблюдаются  случаи

непрерывного нервного тика мышц лица или тела.

        БЕШЕНЫЕ     у  этих  паразматиков  обширная  и  частая  потребность  в

паразитации средней силы, явно выраженный мазохизм.

        Отличия:   сильное  снижение  интеллекта,   частые  вспышки  буйства  с

галлюцинациями  и   с   последующей  частичной  или   полной   потерей  памяти,

непроизвольные подергивания конечностей и  головы,  тик;  либидо  проявляется в

искаженных формах во время буйных вспышек.

        ЖЕЛЕЗНЫЕ —  у  этих  паразматиков потребность паразитации нечастая,  но

высокоэнергетическая, иногда на грани жизни и смерти.

        Отличия:   полное  отсутствие  либидо,  эмоциональная  сухость,  четкая

выверенность движений (кибероподобная), интеллект обычно выше среднего. Высокая

смертность (в сравнении с другими паразматиками).

        ИМПЫ     последняя  ступень  трансформации  всех  типов  паразматиков.

Потребность в паразитации нерегулярная.

        Отличия:  неполные  дебилы,  заметная атрофия  мышц  в  разной  стадии,

поведение обычно спокойное, заторможенное, часто впадают в ступор...»

        То,   что  пошло  дальше,  было  малопонятно  и  неинтересно:  какие-то

специальные научно-медицинские термины, цифры, графики...

       

        Глава 7

       

        Махкат выключил пэстин и закрыл папку «Пособия для туристов».

        — Везет тебе, Хахтияр, на паразматиков: дерешься с ними, трахаешься...

        — Кто тебе сказал?!  — встревоженный Хахтияр подозрительно уставился на

Махката. — Я этого не помню... С кем трахался? С сумасшедшим?

        Оторопевший Махкат только открыл и закрыл  рот...

           Неужели  трахнул  дохлого?    Хахтияр сильно  расстроился.    Еще

живой?.. Чего молчишь?! Я тебя спрашиваю — дохляк не умер?

          Махкат, выпучив глаза, продолжал ловить ртом  воздух.

        — В-ва-а!.. Сразу с четырьмя?!. Во я да-аю-ююю!! Все умерли?

         Махкат давно так не смеялся — он рыдал и плакал, опираясь на ничего не

понимающего земляка.

        — Хахтияр, чересчур догадливым быть вредно. Я говорил про твоих любимых

гехпери.  Они тоже явно паразматики.  Натуральные.  Ясно же.  Ты что, ничего не

понял? Мы же вместе смотрели «Пособие»...

        Не понял.  Догадливый, но непонятливый. Образования не хватает. Вернее,

его совсем нет. Махкат пожалел друга и решил ему все объяснить.

        — Те,  которых ты обидел, — это три импа и один нервный паразматик или,

быть может, бешеный.

        Глядя на выпятившего нижнюю губу и что-то молча соображающего Хахтияра,

Махкат не выдержал и вновь захохотал.

        — Хватит,  да!  Напугал,  расстроил и еще — смеется.  В-ва!  Если бы ты

столько раз память терял,  сколько я за эти дни, — ты бы не смеялся... Шайтан с

ними — с этими дохлыми и бешеными. Я сам не-эрвный!

        Лицо Хахтияра стало хитрым,  как мордочка зурдаганского хвата — он даже

тихонько закурлыкал.

        — Слушай, а можно узнать: что делали девочки? Почему от их малюсенького

паразитарика я ловил большущий-пребольшущий кайфущище,  а от большого паразитра

один  супершок,  даже  хуже    бес-пре-едэ-э-эльный  боль.  Почему  получилось

наоборот?  Если узнаем,  много получим.  Ты умный,  я  умный,  подумай —  я уже

подумал: от большого паразитра должен быть еще больший кайф. Совсем громаднющий

— как горы!

        Хахтияр мечтательно закатил глаза,  представляя,  каков он, этот горный

кайф... Не сумел и, недовольный, возвратился на равнины.

        — У девочек есть секрет.  Точно.  Давай поищи,  может,  в этих железных

макаронинах он тоже есть.

        Махкат  уже  наловчился пользоваться «Пособием» и  то,  что  искали или

что-то вроде этого, нашел быстро:          

         «Нормальные  и   натуральные  маразматики  применяют  для   достижения

оргастического наслаждения малые паразитары,  чаще всего игольные —  изначально

предназначенные не  для поражения шоком,  а  для отпугивания уколом.  Игольники

генерируют очень  узкий  поток-выброс биоплазмы с  заданными качествами спектра

биоизлучения.  Нежность  и  частоту  регулируют с  помощью  фильтриков.  Подбор

частоты,  нежности и  ширины спектра для каждого человека сугубо индивидуален и

происходит методом проб, ошибок и боли.

        Удар излучающей паразитной плазмой в  определенные места генерирует там

паразитные биотоки.  Кроме  того,  в  продолжение некоторого времени остаточный

биомагнетизм в  районе  паразитации  способствует добавочному самогенерированию

паразитных биотоков.  В  результате паразматик получает  растянутые во  времени

ощущения  и  чувства,  к  которым  стремился:  высокий  оргазм  и  другие  виды

наслаждения,  расслабление и  напряжение,  сполох  эмоций,  затмение  сознания,

галлюцинации и сны, в которых видит страшное и прекрасное.

        Подбором фильтриков достигается больший  накал  положительных чувств  и

резко снижается объем и накал негативных ощущений.

        Нормальных паразматиков волна паразматичес-кого  оргазма затрагивает не

только  физически,   но  и  психопатически,  вызывая  галлюцинации  присутствия

партнера или партнеров.

          У   натуральных  паразматиков  волна  слабее,   нежнее  и  совсем  не

затрагивает  психопатически.  Для  полного  удовлетворения  им  нужен  реальный

партнер.   Любовь  или  секс  с   ним  как  бы   возводит  в   степень  уровень

паразматического  сладострастия.   К   тому  же   это  придает  всей  процедуре

естественность нормального полового акта, что важно для большинства натуральных

паразматиков.

        Большинство паразматиков (подавляющая часть нормальных) тяготятся своей

«слабостью»,  понимая ее вредность и наркотическую сущность, но не могут ничего

с собой поделать,  даже зная,  что в лучшем случае доживут до дебильного конца,

став импами».

        — В-ва-а... Махкат, слушай, я теперь тоже паразматик. Натуральный.

        Махкат успокаивающе похлопал земляка по плечу.

        — Не переживай! Один раз — не пи... не ги... не паразматик.

        — А я не переживаю.  — Хахтияр встал и прошелся по комнате,  показывая,

как он не переживает.

        Махкат на его месте переживал бы:  лысое тело только-только испеченного

паразматика являло жалкую картину боевых и любовных ран.

        — Знаешь,  не так уж и плохо быть натуральным паразматиком. Это тебе не

гитюш-имп. — Хахтияр с достоинством приподнял начавшее сползать с талии широкое

полотенце и поправил такое же на плечах.  — Пошли отметим мою женитьбу. Я решил

взять в свой гарем Пулису и Киийю! Готовь свадебный подарок. Два подарка!

       

        Глава 8

       

        Вызов от Матарана пришел чуть раньше обещанного времени.

        — Где вы были, гитюши недорезанные?! Ради чего я вас послал в Зарабадж?

Чтобы вы трахали бордель-кысы?  — и Матаран,  не слушая возражений,  обрушил на

слуг  лавину  ругательств  и  угроз.  Отведя   душу,  он  приказал:    Махкат,

докладывай, где были, что делали? Как продвигаются дела?

        Махкат очень кратко,  не  вдаваясь в  дискредитирующие его с  Хахтияром

подробности,  доложил об их приключениях,  подчеркнув, что все их действия были

направлены  на  ознакомление с  обстановкой  и  выполнение  заданий  обожаемого

Матаран-аги. Посетовал на то, что они столкнулись со множеством новых, странных

и  неожиданных для них вещей и  отношений,  и  если бы  не предусмотрительность

мудрейшего Матаран-аги,  положившего в их вещи «Пособие для туристов» (Матаран,

сузив глаза,  смолчал),  то они вообще ничего не поняли бы,  не знали, как себя

вести, и не смогли бы ничего сделать.

          Ладно,  считайте,  что я  вам поверил.  И помните:  пока я вам делал

только хорошее.  Но если опять начнете за мои деньги,  во вред делу,  без толку

шататься по бабам, то вы узнаете меня с плохой стороны. Хахтияр! Это касается в

первую очередь тебя! Ты меня понял, гурду?!

        — Матаран-ага!  Не нужны нам эти бабы! Плевать мы на них хотели! У меня

и  Махката они уж-же во-о-от где сидят!  Положите сейчас ко мне на дуван  голую

гехпери — я на нее плюну и отвернусь.  Не хочу!   Смотреть на них уже не хотим!

Махкат, скажи —  правильно я говорю!?

           Махкат  кивнул,  подтверждая,  и  вдруг  с  удивлением заметил,  что

Матаран испуган.    — Уже? Так быстро...

          — Уже,  уже.  Конечно,  уже! — Хахтияр сердито  замахал руками. — Еще

вчера было «уже»!  Их тут  столько,  что и  завтра будет «уже».  И  послезавтра

тоже будет «уже»!     — Совсем, совсем не хочешь? — спросил Матаран, вроде даже

как бы не своим голосом и уже совсем не грозный.

        — Не хочу!  Матаран-ага,  разве я вас когда-нибудь обманывал?! Честно —

не хочу! Ни я, ни он не хочет.

        — Кто он? Махкат?

          Не-а,    Хахтияр кокетливо заулыбался.  — Мой очень близкий большой

друг, упрямый, как ищ-щак. У Махката есть свой такой же в штанах.

        И Хахтияр захихикал,  довольный своей шуткой и,  главное,  тем, что все

так неплохо для него с  Махкатом оборачивается,  но  тут же  заткнулся,  увидев

совсем не веселую реакцию хозяина.

        Справившись с паникой, Матаран потребовал от Махката подробно объяснить

ему: что это они поняли, что собираются делать и что им для этого нужно.

        В    конце   объяснений   Матаран-ага    был    уже   прежним   грозным

Матараном-фудаином:

        — Деньги я переведу,  штраф оплатите.  И чтобы больше — ни-ни!  Режьте,

рвите,   убивайте  этих  ги-тюшей  паразматиков,  но  не  попадайтесь!  Наймите

телохранителя-гида. Из того списка. Алгу, услуги которой в два раза дешевле...

        Молчи, Хахтияр! Ну и что, что женщина? Если оплатишь штраф сам, возьмем

мужчину.  Я  еще  не  решил:  нужны ли  вам защитные костюмы или нет.  Подумаю.

Сенс-переводчик для  Хахтияра  разрешаю  заказать.  Начинайте  агитировать баб.

Боюсь,  напрямую это у  вас уже не  получится,  так что лучше всего делайте это

через ваших гехпери.  За  каждую гехпери,  согласившуюся уехать,  каждый из вас

получит премию. Все. Старайтесь. Свяжемся завтра, в это же время.

        После окончания разговора Матаран,  не мешкая, сделал два дела: перевел

в  Зарабадж нужную сумму и  затребовал еще одно «Пособие для туристов» со всеми

полагающимися к нему мини-макаронинами.

        Вечером,   на   раздраженные  претензии  Матарана:   почему  на   новых

мини-макаронинах нет  ничего  о  костюмах  защитных  доспехов от  паразитарного

оружия (КЗД/ПО),  а  на  прежних мини-макаронинах было,  дежурный сервис-службы

вежливо поинтересовался,  не  просматривает ли уважаемый турист мини-макаронины

на гостиничном визоре.  Узнав,  что да, так и есть, так же вежливо сообщил, что

номерные пэстины  не  имеют  некоторых криптодрайверов,  для  полного раскрытия

информации содержащейся на мини-макаронинах,  но они —  можете не сомневаться —

имеются в пэстине «Пособия для туристов».

       

        Глава 9

       

        Матаран не  зря потратил вечер на  повторное изучение «Пособия».  Кроме

негативной,  он  узнал  и  немало  позитивной информации о  Зии  и  Городе-доме

Зарабадже.  Оказывается,  Зия  уникальная планета с  особой магнитосферой.  Еще

более уникальной оказалась котловина,  в которой располагается Зарабадж.  Район

зарабаджийской магнитной аномалии.

        На  Зии  время  существования паразитной биоплазмы  в  четыре-пять  раз

продолжительней,  чем на других подобных планетах;  а  в  районе зарабаджийской

аномалии в три раза больше, чем в других районах Зии.

        Зия является всегалактической здравницей. Миллионы людей приезжают сюда

на лечение. В основном лечили различные нервные заболевания. За год сотни тысяч

мужчин  излечивались от  возрастного  снижения  оргастической чувствительности,

миллионы женщин, теряя фригидность, обретали чувственность.

        Разумеется,   для  санаторного  лечения  предлагались  более  спокойные

Города-дома Зии,  но  для  экстренных,  тяжелых случаев и  когда фактор времени

играл важную роль, для быстрой шоковой терапии Зарабадж был незаменим.

        Вот так вдруг выяснилось,  что не так уж все и страшно, как привиделось

поначалу.  И Матаран решил,  что надо ехать в Зарабадж самому:  без его прямого

присмотра эти гурду ничего не сделают,  и, кроме того, расправиться с последним

из Биркули должен он сам.

        Хахтияр,  под  тем  предлогом,  что пора начинать агитацию,  связался с

невестами,  выяснил, какая сумма требуется для закупки фильтриков, выклянчил ее

у  Махката и вечером вместе с заехавшими за ним девицами уехал к ним.  В полном

взаимопонимании (у  него уже был свой сенс-переводчик) он  провел ночь в  одной

связке с ними в опасных горах кайфа.

        Махкат  любил  стихи  Кармага  Фандемири  и  знал  наизусть  книгу  его

афоризмов —  из  нее  он  черпал житейский опыт и  мудрость.  Фандемири его  не

подводил.  «Умный в  гору не пойдет,  умный гору обойдет,  а умнейший в горы не

зайдет!» Правильно, послушаемся Фандемири. Не пойдем.

        Махкат связался с Алгой и договорился о встрече на завтра.

        Ночью он отдыхал. Один. Совсем один. Спал в свое удовольствие. Много.

        Ждать  после  звонка  пришлось невыносимо долго.  Казалось,  за  дверью

никого нет: никто не собирался отворять дверь и не отзывался. Не выдержав, Алга

еще,  еще и  еще раз нажала на клавишу звонка.  Тот же результат.  Было до слез

обидно за потерянное время и уплывшую работу. Опять ее подвела пунктуальность —

увели  клиента из-под  носа!  Стоять под  дверью и  дальше не  имело смысла.  В

последней отчаянной надежде Алга вжала до  упора клавишу звонка и  не отпускала

ее...

        Дверь распахнулась.  В проеме возник могучий чув,  одетый как пугало, с

репродуктором переводчика на  шее.  Из  номера неслись звонкие передивы мелодии

звонка. Застыдясь, Алга нервно отдернула руку от клавиши.

        Перед Махкатом стояла симпатичная стройная гехпери,  одетая,  наверное,

по  здешним понятиям,  очень скромно —  в  закрытый по  самые скулы комбинезон,

правда,  отлично  демонстрирующий выдающиеся формы  фигурки.  Такая  закрытость

соблазнительней иного стриптиза.

        Гехпери была чем-то  расстроена или обижена —  глаза блестели от обилия

влаги.  Она была похожа на  еле удерживавшуюся,  чтобы не заплакать,  маленькую

бала-кысы,  и  впервые на  этой  планете к   Махкату пришло  желание защитить и

утешить кого-то.  Но он не знал,  как это сделать...  и улыбнулся.    Чув очень

мило улыбнулся ей.  Это он    ее  турист.  Никто его не  уводил.  Чего она так

разнервничалась? Алга тоже улыбнулась:

        — Вы Махкат?  Я Алга,  ценз одиннадцать,  гид-телохранитель. Мы вчера с

вами договорились о встрече.

          Конечно,  конечно,    Махкат усиленно закивал головой.    Я помню.

Проходите,  пожалуйста.  — И,  подтянув живот,  посторонился, пропуская в номер

Алгу.

        Для телохранителя она была мала ростом -—ее высокая пышная прическа, не

добравшись до подбородка клиента,  лишь щекотнула ему кадык. Головокружительная

волна  мягкого цветочного запаха взметнулась с  густой шапки волос и  растаяла,

удалившись за Алгой, оставив ауру нежности и красоты.

        Клиент Алге понравился:  неуклюжий добрый медведь. Такого только и надо

защищать.  Даже не будь у  него на шее переводчика,  на лбу чува было написано:

приезжий,  турист —  завидная и  до смешного легкая добыча похотливых девиц.  А

чув,  видно, классный — как будто создан для нее: высокий, мощный, симпатичный.

И  по глазам заметно —  добрый.  И не обязательно дурак,  возможно,  форма глаз

такая...  Один недостаток — толстоват. Зато нет того выпендрежа, каким страдают

все зарабаджий-ские молодцы, к которым попробуй подступись!

        «...Ну и что,  что клиент?  Чув ведь...  И пусть ненадолго, пусть потом

уедет — неделя, да ее. Когда ей еще так повезет? Э-эх! Была не была!..»

        Вот это телохранитель!  Такая...  такая...  лапочка!  Не красавица, нет

(хотя — как для кого!),  но такая...  приятная,  скромная, милая, простая. И не

наглая,  как все вокруг.  А  глаза...  В  глазах нет злого равнодушия пополам с

презрением, как у той перламутровой.

        Махкат растерялся,  не зная,  что сказать,  как подступиться.  Но...  В

конце концов, надо становиться настоящим киши! «Кто не рискует, тот не целует».

Вперед,  Махкат!..  Вот только как?..  Хотя...  Подождем. Сначала дела. «Сделай

дело, гуляй смело, пей много».

        Алга  вначале,  как  всегда,  представила  свои  «верительные грамоты»:

несколько удостоверений мастера различных единоборств,  разрешение на ношение и

применение всех  видов  шокового оружия  и  удостоверение сфэна    внештатного

сотрудника полисии.

        Махкат был поражен,  как обманчиво может быть. первое впечатление. Но и

как стойко оно, это первое впечатление!

        Алга показала имеющиеся у  нее  паразитр,  игольник,  вертун (та  самая

удлиненная  лепешка   с   молниеносными  ядовитыми   мушками),   парализатор  и

расслабатор (после  воздействия челове  расслабленной амебой  плавает  в  своих

выделениях и испражнениях).

        Назад, Махкат! «Не до жиру, быть бы живу!» А как хочется...

        Алга выразила готовность хоть сейчас сопровождать Махката куда угодно —

под  комбинезоном на  ней защитные доспехи.  И  она грудью готова защитить тело

клиента от  любого гуманного оружия и  от  любых посягательств как  со  стороны

паразматиков, так и со стороны девиц.

        Она великолепна!..

        Махкат объяснил,  что надо дождаться прихода напарника и  вот тогда они

смогут вместе навестить родственника их хозяина,  чтобы узнать, как он поживает

и  почему  не  возвращается домой.  Искать  его  надо  очень  аккуратно,  чтобы

родственник ничего не  заподозрил,  а  то опять сбежит от любящего пятиюродного

брата.  Ну,  а  пока он,  Махкат,  приглашает своего телохранителя позавтракать

вместе с ним.

        Алга приглашение приняла, тут же уточнив, что для нее это будет обед, и

испросила разрешения пока снять доспехи.

        Махкат был не против. Как и любой киши в подобной ситуации.

        За  завтраком  Алга  рассказала,  как  следует  вести  себя  на  улицах

Зарабаджа туристам  и  просто  привлекательным чувам,  например  Махкату.  Если

коротко суммировать все советы, то они сводились к следующим правилам:

        1)  Старайтесь по возможности игнорировать пристающих к  вам девиц,  не

вступать с ними в разговоры.

        2)   Если  первое  невозможно,   отвечайте  односложно  и   как   можно

неприветливее.

        3) Если второе невозможно, сообщите, что вы спешите к подруге.

        4) Если не помогает ни первое,  ни второе,  ни третье,  посылайте девиц

подальше в нужном им направлении в приятной для вас форме.

        5)  Если четвертое не помогает,  можно унизить их физически (пощечина и

т.п.),  но  следует учесть,  что  при  этом  резко возрастает возможность вашей

паразитации и других неприятных сюрпризов.

        6) Если ничего не помогает,  можете начать расслабляться или, наоборот,

резко  собраться и  попробовать показать лучшие,  чем  у  ваших новых знакомых,

спринтерские данные.

        Милая беседа между аграшем и  гидом продолжалась и после завтрака,  и в

обед,  и  после  обеда...  Взаимопонимание крепло.  Хахтияр  не  появлялся.  Не

появился он и к моменту, когда пришел вызов от Матарана.

        Матаран одобрительно отнесся к  Алге  и  недоверчиво к  сообщению,  что

Хахтияр вот только-только, пять минут назад, срочно отправился на смотрины двух

претенденток,  выразивших желание выехать на Отушзтан. Он потребовал от Махката

конкретных дел,  благо  у  него  уже  есть  гид-телохранитель.  Пообещал вскоре

приехать и наказать нерадивых дармоедов.

        Хахтияр появился поздно вечером.  И  не один,  а со своими гехпери.  Он

сразу стал просить денег и  грозил остаться в  номере вместе с  Подругами и всю

ночь  страдать с  ними    пусть  бессердечные друзья знают и  слышат,  как  он

мучается.  Потом  он  завел  бесконечную  брачную  песнь  зурдаганского  храпа.

Махкат,  слышавший пару  ночей  песнь  настоящих храпов,  сдался:  Хахтияр один

перепел бы целую стаю. Ночь Хахтияр провел, покоряя горные пики кайфа. Матаран,

после  предварительного  знакомства  в  танц-баре,   у  себя  в  номере  близко

знакомился с очередной туристкой.

        Махкат и  Алга вместе наслаждались в  постели прелестями горных долин и

альпийских лугов.

       

        Глава 10

       

        ПРОШЛО ВОСЕМЬ ДНЕЙ

        Хахтияр  не  хотел  просыпаться    мир  был  противен  и  неинтересен.

Наступающий день грозил суетой,  постоянным дискомфортом и безнадегой. Жестокий

Матаран-ага,  паразитром по его дыне,  стопроцентно ничего не даст, не войдет в

положение  бедного  паразматика,  четвертый день  обходящегося  без  нормальной

паразитации. Фильтрики, фильтрики — где вас украсть, если нельзя купить?

           Лежать тоже было невмоготу:  с каждой минутой становилось все хуже и

хуже,  тело  просило  движения и  паразитации.  Хахтияр  нехотя  поднялся и  не

торопясь стал одеваться.  Любые резкие движения  были неприятны.  Облачившись в

свою сильно поизносившуюся хламиду, он медленно-медленно побрел к двери.

         Миновав кухню (есть не хотелось), он поплелся  в холл, потом в комнату

Махката — никого нигде не было.  Вернулся в холл,  опустился на диван,  включил

визор и  без интереса вперился в  экран.  Шла какая-то музыкальная галиматья со

стрельбой и голыми мужиками. Ничего интересного.

        Прошло  довольно  много  времени,  кончилась  одна  передача,  началась

другая,  очень  похожая  на  первую.  Хахтияр просто  ждал,  время  от  времени

ворочаясь и  делая  что-то  вроде медленной зарядки,  которая разгоняла кровь и

прогоняла неприятные ощущения в застывших членах.

        В передней послышался шум открываемой двери. В холл заглянул Махкат.

        — О-о, ты уже проснулся. Будешь со мной обедать?

        — Не хочу. Махкат, будь другом, дай хоть один жетон!

        — Опять,  снова-заново.  Ты же знаешь,  сейчас у меня ничего нет — всем

распоряжается Матаран. Хахтияр поплелся за Махкатом на кухню.

        — Ну, найди где-нибудь. Попроси у Алги, тебе она не откажет.

          Хахтияр,  ты же сам говорил:  настоящий киши просит у  женщин только

одну вещь.

          В-ва-а!  Когда это было!  Здесь это просить не надо,  в-ва!  Тут это

наденут и не спросят, еще раз наденут, догонят и снова наденут! Зачем просить?!

В-ва!..  Ладно, денег не проси, согласен, мужчине это стыдно. Попроси одну вещь

— один фильтрик, красненький, не-эжность семь.

        — Нет,  Хахтияр,  не проси, не могу. — Махкат уже принялся за еду. — Ты

лучше скажи:  чего ты  ночью так страшно кричал,  аж  мороз по  коже.  Я  таких

зурдаганцев не помню.

          Сам  так  заорешь,  если  без  фильтриков трахнешь себя  игольником.

Попробуй, я послушаю. Поймешь меня, сразу добрый станешь.

        — Хахтияр,  дорогой, давай завязывай с этим. Разве так можно? Даже твои

жены тебе говорят,  что паразитацироваться так часто нельзя,  вредно.  А ты еще

голым игольником трахаешься! Посмотрись в зеркало, на кого ты стал похож.

        — В-ва! Хорошо, что напомнил. Ты мне еще свадебный подарок не сделал!

        — Как не сделал?! Хахтияр, побойся халлаха, целых два сделал.      

        — Э-э... Эти подарки для моих двух жен. А мне другое нужно — ты знаешь,

что.

        — Нету. Матаран-ага придет, у него попросишь.

        — В-ва!  — Хахтияр повернулся и,  ворча,  пошел из кухни.  — Придет! Он

теперь скорей помрет, чем придет. Третий день со-бе-се-до-ва-ни-е проводит. Как

можно сразу с десятью гехпери бе-се-до-вать? Не понимаю... даже если делать это

молча...  С  тремя с  ума  сойдешь!  И  еще проводит проверку на  совмещение...

Хе-э!.. чего там проверять?.. Три дня! Игольник за полчаса больше дает, чем три

дня его собеседований и совмещений!.. Э-э... городской...

        Хахтияр доплелся до дивана, уселся и вновь тоскливо уставился в визор.

        Зазвонил связон.  Хахтияр посмотрел и равнодушно отвернулся. Вбежал, на

ходу вытирая руки полотенцем,  Махкат.  По пути он убрал звук у визо-ра и,  сев

напротив связона, включил его.

        Звонил Матаран. Он был небрит и имел мятый вид.

        — Махкат, бери Хахтияра и заходите ко мне через полчаса. Все.

        Связон звякнул, и экран засветился голубым фоном.

          Не  пойду,    сообщил Хахтияр.    Пусть  сначала премиальные даст.

Сколько мы ему гехпери нашли!  После того,  как вышло объявление,  у Киийи чуть

связон не  сломался —  звонок устал,  х-хр-ры-петь начал!  А  он!..  Два жетона

жалеет!

        —Убьет! Надо идти.

          Пусть убьет,  мне  такая жизнь не  нужна...    По  щекам обиженного

Хахтияра потекли слезы.  — Ты вон как разоделся,  а на мне какие были,  такие и

остались...

        Махкат сочувственно покивал,  не стал спорить и  напоминать,  куда ушли

все деньги, выделенные Хахтияру.

        Приятель продолжал жаловаться:

          Тебя никто не обидит.  У тебя такая женщина — настоящий убийца (Алга

как-то воспротивилась желанию Хахтияра указать ей ее женское место),  да к тому

же жандарм.  А  меня...  — Еще несколько горючих слез скатились из глаз бедняги

паразматика.

        Махкат присел рядом с Хахтияром и обнял его.

        — Все будет хорошо,  дорогой. Подожди. Вспомни, как кричит зурдаганский

хвастает, наконец дождавшись свою хванигу.

        Хахтияр вспомнил. Получилось неубедительно.

       

        Гпава 11

       

        Когда Махкат с  Хахтияром пришли в трехкомнатный люкс Матарана,  хозяин

уже  побрился и  привел себя  в  приличный вид.  По  квартире бегало с  десяток

раздетых гехпери, но Матаран их уже отдрес-сировал, и в комнату, где беседовали

мужчины,  ни  одна  не  заходила,  лишь  изредка приоткрывались двери и  внутрь

заглядывали любопытные личики, тогда Матаран хмурился, и личики исчезали.

          Угощайтесь,    Матаран  показал  на  забитый  Дорогими деликатесами

столик.

        Махкат с  готовностью принял это  предложение.  Хахтияр отнесся к  нему

равнодушно.

        — Отбор я закончил,  дорогие мои земляки.  Отобрал предварительно самых

красивых,  молодых и  послушных.  Жаль,  но девочек тут нет,  и  жены из них не

получатся.  Хотя...  здесь все так сложно и  непросто,  не то что у нас дома...

Может,  и получатся.  Для других.  Посмотрим. Большой гехъеви повезем. Конечно,

меньше,  чем хотелось.  Я  навел справки,  подсчитал,  и получается,  что смогу

оплатить доставку семнадцати-двадцати гехпери.

        Пришла пора разобраться с Гухрихаром.  Сегодня надо идти к нему, завтра

улетаем в Турцентр,  а послезавтра садимся на космолайнер и отправляемся домой.

Если не  успеем,  то  следующий подходящий для  нас транспорт будет почти через

месяц.  Этого допустить нельзя,  поняли?! Здесь деньги летят, как листья, — еще

два месяца,  и я никого не смогу взять,  а через три и сам не уеду.  Я все ясно

объяснил?!

          Матаран-ага,    Хахтияр сполз с  кресла и опустился на колени перед

хозяином, — убейте меня, зарежьте — никуда я не поеду...

          Вставай,  дурак,  обратно поедешь не гурду —  пассажиром.  Не бойся.

Тебе неясно?! Вставай!    — Все равно не поеду...

          Матаран полез за  яджалом,  но  тут  же  вспомнил,   что его временно

отобрали.

          — Гитюш,  я жену тебе хотел дать,  за премиальные. Бери любую, вези с

собой домой... А ты!..

         — Не надо мне жены, здесь в каждой помойной  яме по пять жен валяется,

я премиальные хочу.

         — Не поедешь домой, хрен что получишь. Хочешь — сейчас выметайся! Иди,

подыхай от голода.  Кому ты нужен, пя-аря-азма-атик гнилой. Иди!

         Оставаясь на коленях, склонив голову и сжавшись, Хахтияр не уходил.

        — А я еще хотел сделать тебя своим главным наркоманом!

        Хахтияр поднял лицо на  Матарана.  К  тоске и  обреченности прибавилось

удивление.

          Думал,  будешь моим главным специалистом по фильтрикам,  ты же лучше

всех нас знаешь,  как эти штучки действуют,  как их применять, кому какие надо,

какой сколько стоит.  Ты один знаешь, где их купить подешевле. Просто так их не

купишь, правильно?

        Хахтияр кивнул.  Он  уже не сидел на коленях,  униженно сгорбившись,  а

стоял на них — почти гордо.

        — Бизнес надо делать!  На всем!  На паразитации тоже, чем она хуже того

же чиртижа?

        — Лучше-е!! — от всей души поддакнул Хахтияр.

        — Правильно. Вот я и думал, что завтра ты мне поможешь закупить товар и

себе закупки сделаешь на свою премию.  Ты не хочешь.  Ладно. Ты хотел уходить —

уходи. Я тебя отпускаю!

        Хахтияр  взвыл  непонятно  каким  зурдаганским  зверем,   больше  всего

напоминая  благодарного хвас-таста,  поймал  ладони  Матарана  и,  плача,  стал

покрывать их поцелуями.

          0-оу-уу,  благородный зидатиль Матаран-ага,  о-оууу,  золото-о-ой...

несравненный Матаран-ага, о-ууу, простите неблагодарного хайлатора, оу-ууу...

        На лице Матарана на миг в  правом уголке губ,  словно тик,  появилась и

исчезла змеиная улыбка.

        — Ладно,  ладно,  хватит, прощаю. Садись. Матаран оттолкнул Хахтияра и,

сузив глаза, уперся взглядом в Махката.

        — Может,  и ты собираешься остаться здесь? Махкат перестал есть и, чуть

не подавившись, старательно замотал головой:

        — Нет! Нет! Что вы, господин! Куда я без вас?!

        — Возьмешь с собой Алгу или тоже фильтриков накупишь?

          Я бы взял,  да Алга не поедет,  а фильтрики мне не нужны.  Но на что

потратить премию, я знаю.

        — На что, если не секрет?

          От вас,  Матаран-ага,  у меня не может быть никаких секретов.  Куплю

разную мелочь:  одежду, видеотехнику, хороший виртуал-компьютер и, вообще, — на

что глаз ляжет.

          Много мелочей.  — Матаран помолчал,  наблюдая за реакцией Махката на

его слова.  — Если премии не хватит, проси — добавлю. Потом отработаешь. Насчет

тебя у меня тоже есть планы.  Если все сложится благополучно,  ты будешь ездить

сюда время от времени — за товаром. Понял? Согласен?

        Махкат в знак повиновения и послушания пригнулся.

           Твоя  Алга  договорилась  с   тем   телохранителем,   которого  она

рекомендовала? Негон, да? Так, кажется, его зовут?

          Она  поехала за  ним,  господин.  С  ним  трудно  связаться,  но  он

обязательно должен появиться у себя дома,  так как завтра у него утренняя смена

здесь, в ТуКУКе.

         — Хорошо,  будем надеяться, что в течение часа двух они появятся, если

же нет,  все равно пойдем.  Срочно наймем других. Тогда гонорар Алги я вычту из

твоей премии. Согласен, Махкат?

        Махкат показал, что ему остается только согласиться.

        — Тогда все, пока свободны. Как появятся телохранители, сразу ко мне.

          Матаран-ага,  — Хахтияр сделал мученическое лицо,  — сянулям-мянулям

(высшая безысходная форма просьбы у тюлькилинцев), дайте пару платеж-жетонов. В

счет премии.

          Завтра дам  всю  премщо.  Сегодня ты  должен быть прежним Хахтияром.

Держи. — Матаран бросил на пол перед Хахтияром облатку антипаразата. В ней было

шесть больших таблеток.

        — По две таблетки каждые четыре часа. Обязательно выпей. Проверю!

       

        Глава 12.

       

        Матаран,  вдруг неожиданно принявший решение нанять на время разборки с

Гухрихаром еще  одного телохранителя,  сделал это не  из  трусости или излишней

осторожности.  Нет,  тому были веские причины.  Он даже сомневался, не будет ли

бесшабашной глупостью с его стороны,  если он не наймет дополнительно несколько

телохранителей. Но... деньги и так разлетались чересчур резво.

        Матаран взял в  поездку датчжер «XF799= RGn+++>»,  необычайно сложный и

дорогой прибор с массой прибамбасов, в которых он так до конца и не разобрался.

Прибор  сканировал пространство по  всем  радио-,  грави-  и  пейс-диапазонам в

поисках информации, находил и расшифровывал.

        Простые  радиодатчжеры были  сравнительно дешевы,  и  их  имел  кто  ни

попадя,  гравидатчжеры стоили десятикратно больше,  а  вот  псисдатчжеры,  даже

самые  простенькие,  стоили  сумасшедших денег.  И  когда  Матарану  предложили

тройной датчжер,  да еще с  полным охватом всех диапазонов,  и  запросили всего

четыреста тысяч дирхемов,  он  руками и  ногами ухватился за  это  предложение.

Считай,  двадцатикратное,  а  может,  и  стократное вложение  денег.  Цену  он,

конечно,  сбил до трехсот пятидесяти тысяч и сделал попытку «обойти» продавца и

за так завладеть прибором.  Но не удалось.  Несмотря на это,  Матаран не жалел,

что  вложил громадные деньги во  вроде  бы  почти бесполезную вещь,    датчжер

всегда можно было продать за  эту же  сумму,  а  при случае и  за  десятикратно

большую.  Откуда у  таинственного продавца оказался прибор,  осталось загадкой.

Матаран подозревал,  что  его  стащил  какой-то  высокопоставленный чиновник во

время  посещения  одного  из  военных  космокрейсеров,  изредка  прибывающих  с

дружескими визитами на Отушзтан.

        Датчжер был в виде чемодана — не большого, не маленького, а среднего; и

весил примерно двадцать один килограмм.  Матаран уже опробовал его в Тур-центре

и сразу же,  как приехал,  опробовал здесь, в Зарабадже. Так, на всякий случай.

Выдаваемая информация была пустяшной,  обычной. Но на третий день пребывания, в

ночь, прибор стал выдавать на пейс-волнах такое!..

        На  Матарана напала бессонница,  и  всю ночь он   просидел у  аппарата,

отслеживая сообщения.  Это  было позавчера в самый пик собеседований, вер- нее,

между их пиками,  когда он закрылся в кабине-  те, решив выспаться там, оставив

поле боя — спальню — за гехпери.  Они рвались и в кабинет,  но  ему уже было не

до них.

           Вот  образчики  сообщений,   которые  зарегистрировал  и  дешифровал

датчжер:

        Объект ОДААВ-В-Зарабадж-497 ч 15. /серия III-685/* 3-21-7921.

          А/инициатор Зоран Такс (группа 34) — Координационный центр.

        23.22. Объект 15 загнан и зажат на лестнице подъезда.

        Вместе с ним три его подруги.

        Объект 15 активно сопротивляется.

        Отстреливается из паразитра.

        Переходим со среднего воздействия на сильное.

        Применили паразматры.

        Женщины, сопровождающие объект 15, нейтрализованы.

        Начали     применение    фокусных     сенс-резонаторов.     Накладываем

страх-возбуждение.  Объект  15  пробует защищаться.  Усиливаю сенс-резонаторное

давление.  Накладываем ужас  с  фазой  смятения.  Объект 15  выпрыгнул из  окна

подъезда с  33-го этажа.  Максимальное воздействие во время падения результатов

не дало.

        23.43. Объект 15 исчерпан. Наблюдается паразитарный распад.

        ж-497 ч  19.  /серия III-723/* 4-21-7921.  А/инициатор Срир Рон (группа

67а) — Координационный центр.

        26.14 ...Особо важно... Объект 19 разрушил стену. Округлый проем!

        При контакте с ним, пытаясь задержать, погиб оперативник Сорон Ок.

        Погибли четыре паразматика из группы подхвата. Преследуем объект 19.

        Начинаем  применение фокусных  сенс-резонаторов.  Накладываем ярость  с

фазой страха. № 17. В-Зарабадж-497 4-21-7921 Срочность — 0.

        Группе ЗИИ присоединиться к оперативной группе 67а.

        Вести  и  инициировать объект 19.  Прием  указаний и  передача депеш по

каналу А-2.

        ж-497 ч22.  /серия III-928/* 5-21-7921.  А/инициатор Хила Талка (группа

52) — КЦ.  04.18. Слабое воздействие на объекты 22 и 23. 04.22. Объекты 22 и 23

пытаются скрыться. Начали среднее фильтрационное воздействие.

        Обстреливаем такси-трам, в котором пытаются уйти объекты 22 и 23.

        Минимальное  сенс-резонаторное воздействие.  04.32.  Объекты  22  и  23

покинули трам. Пытаются убежать. Вошли в соприкосновение с группой поддержки.

        04.35.  Объекты 22 и  23 получили помощь от группы горожан и  перешли в

нападение. Мы обнаружены. Группа поддержки рассеяна. Прошу разрешения на особое

воздействие. 04.41. Нейтрализовано семнадцать горожан. Объекты 22 и 23 движутся

в нужном направлении.

         04.45. Корректируем фокусными сенс-резонаторами движение объектов 22 и

23.

        Накладываем страх.

        04.52. Передаем объекты 22 и 23 группе 57.

           Таких сообщений было не счесть, причем многие перекрывали друг друга

по времени, но хитро-мудрый датчжер разделял их.

        Матаран встревожился.  Очень похоже,  что  кто-то  кого-то  выслеживал,

загонял  и  затем  уничтожал.  Это  походило на  обычную охоту,  но  дичь  была

необычной — люди.  Складывалось впечатление, что открылся сезон охоты на людей—

самую опасную и интересную дичь.

        Матаран  вспомнил,  что  и  ему  предлагали совершить сафари  на  любую

планету по выбору с охотой на самую различную дичь — от бабочек до драконов.  И

помнится,  в  секретку сообщали,  что  есть особые туры с  охотой на  людей,  и

причем, кажется, упоминали Зарабадж...

        Да,  отсюда стоило побыстрее линять,  а то как бы не подстрелили братья

туристы-охотники.  Загон шел массовый,  соответственно, и отстрел был такой же.

Он представил свою голову на стене среди других охотничьих трофеев, и ему стало

страшно.

        Вот тогда-то  он и  принял решение нанять еще одного телохранителя.  Не

верилось,  чтобы маленькая Алга, несмотря на всю свою ловкость, сумела отбить и

увести их  от команды загонщиков.  Теперь он понимал:  не зря здесь существовал

сервис в виде бронированной спецмашины с тремя телохранителями.

        Матаран не  стал  просвещать земляков на  тему,  почему он  решил вдвое

увеличить штат телохранителей.  Зачем?  Они были прикрытием и пешками, которыми

можно было пожертвовать в игре с охотниками. Такими же, как телохранители.

       

        Глава 15

       

        Телохранители заявились через  полтора  часа.  Габариты Негона  внушали

уважение — он был на две головы выше Матарана и даже шире в плечах.  Сомнения в

правдивости характеристики Алги,  когда она  уверяла,  что Негон если не  самый

лучший,  то один из сильнейших бойцов Зарабаджа и  с  ним можно хоть к черту на

рога,  пропали.  Возникшие опасения, что супертелохранитель заломит несусветную

цену,  оказались напрасными:  он запросил ту,  что была посредине между тем, на

что надеялся Матаран, и тем, чего опасался.

        К  предполагаемому местонахождению на  этот  момент  пятиюродного брата

поехали на трам-такси.  Почему предполагаемого?  Да потому, что Гухрихар был не

просто паразматик,  а  паразматик-бродяга,  ищущий компанию таких же,  как  он,

любителей напаразмативаться в компании.  На три четверти такие тусовки состояли

из  любителей халявы,  но  Гухрихар  стоял  на  высшей  сословной ступени  этих

тусовок,  так как был состоятельным паразматиком,  время от времени «угощающим»

остальную братию. Его уважали и за него могли постоять.     

        Три  дня  Махкат  с  Алгой  следили за  ним  и  выясняли его  маршруты,

привязанности и любимые  места тусовок. Нашли три таких, и, вообще, стало ясно,

что  единственным местом,  где  его не  стоило искать,  было место официального

местожительства.   Туда он  заявлялся только для того,  чтобы перевести в  свои

платеж-жетоны  очередную  сумму  зэце  (электронный эквивалент  местной  валюты

золотых целковых).

          Сейчас они ехали,  смешно сказать,  в  библиотеку.  Она носила гордое

название Библиотека Дружбы Цивилизаций имени... какого-то трильтилькру-льилькля

  чем-то  знаменитого  мультинога  с  планеты  Булькбуль  (невероятно  длинное

название, поэтому приходится ограничиться только двумя первыми слогами). Полное

имя мультинога было очень сложным, поскольку включало в себя семь главных имен,

восемь подглавных и  три  несущественных,  и  каждое составляющее имя надо было

булькать  от  трех  до  одиннадцати минут.  Кстати,  тяжелейшим  оскорблением у

мультиногов считается,  если, обращаясь к нему, ты не назвал его полным именем.

Чем  уважаемей мультиног,  тем  сложнее  и  длиннее  имя,  растущее также  и  с

возрастом.   Сами  мультиноги  умели  пробулькивать  свои  имена  с  пулеметной

скоростью.

        Когда  Алга  обрушила  всю  эту  информацию  на  Махката,   он  пожалел

космических дипломатов,  работающих с трильтиль...  в общем, ясно, с кем. И как

ни удивительно, одну достойную кандидатуру в их ряды он знал — это был Хахтияр.

        В библиотеке паразматиков (так ее запросто и коротко называли,  и, если

среди ночи  шальной паразматик спрашивал:  «Как  пройти в  библиотеку?»    все

знали,  куда  его  послать) можно было снять для  чтения за  умеренную плату от

шикарного кабинета со  всеми удобствами до места на мате в  «спортзале».  Вот в

таких  аудиториях без  всякой  мебели  на  жестких  матах,  согласно  купленным

билетам,   обычно  и  кучковались  компанейские  паразматики.  Библиотека  была

многоэтажной,  и  таких  «спортзалов» в  ней  было  девять.  Предстояло их  все

поочередно проверить.  И если Гухрихара они там не найдут,  то придется ехать к

следующему месту тусовок паразматиков — в Большой Театр. А в том Большом Театре

было видимо-невидимо малых театров... Кошмар!

        Матаран ехал на дело в КЗД/ПО, захватив датчжер, вооружившись трофейным

паразитром Махката и выпрошенным у Алги парализатором и большим ножом,  который

ему принесла одна из претенденток,  — с ним он себя чувствовал привычно,  почти

как с  яджалом.  Алга и Негон тоже были в защитных доспехах и вооружены,  а вот

Махкат и Хахтияр были «голенькими» и безоружными.  Не считать же вооружением те

две вилки, которые Хахтияр прихватил с собой. Аграши шли носильщиками.

        Отушзтанцы с  телохранителями подъехали к  библиотеке в  середине  дня.

Остановка трама находилась на крыше здания, соседствующего с Библиотекой Дружбы

Цивилизаций.  Им  пришлось  сначала  спуститься  с  пятнадцатого этажа,  обойти

здание,   и  только  тогда  они  вышли  на  аллею,  ведущую  к  главному  входу

двадцатисемиэтажной библиотеки.  Шестьдесят метров по  аллее,  по бокам которой

расположились памятники  знаменитым просветителям различных  цивилизаций,  было

как  прохождение по  паноптикуму.  Кого  тут  только не  было!  Махкат,  несший

датчжер, завертел головой, но... пусть их имена разбирает Хахтияр.

        Датчжер  работал.   Матаран  управлял  им  через  дистанционный  пульт,

спрятанный в кармане.  Информацию он получал через микрофон в ухе. В другом ухе

был микрофон от сенс-переводчика.

        Гон дичи продолжался и сейчас — днем,  хотя,  конечно,  не так активно,

как поздним вечером и ночью.  Слава халлаху,  это происходило достаточно далеко

отсюда — датчжер пеленговал и примерно определял расстояние до мест, откуда шли

передачи.

        Хахтияра послали купить билет  на  отдельный кабинет,  куда  предстояло

затащить Гухрихара для последнего разговора,  и тридцать шесть билетов — во все

«спортзалы».  Хахтияр пошел в кассы,  причем очень резво — он уже принял четыре

таблетки анти-паразата и  теперь  только  и  думал  о  том,  проглотить или  не

проглотить оставшиеся две.

        Матаран  внизу   провел  совещание.   Он   еще   раз   посоветовался  с

телохранителями,  откуда лучше  начать поиски заблудшего барана-братца.  Решили

начать, отправившись за тридевять этажей на крышу.

        Именно там  находились три из  девяти самых дешевых читален.  Туда даже

продавались билеты на места без матов.

        Хахтияр вернулся с билетами быстро.  Вечер только намечался, и очередей

не было — пик активного читательского интереса еще не наступил.

        Вначале они  все отправились в  кабинет на  двадцать пятом этаже и  там

оставили Матарана,  который благословил свою  команду на  поиски  и  разрешил в

случае чего  применить против глупого брата пара-лизатор.  Он  лично,  Матаран,

халлах  тому  свидетель,  ждет  и  надеется на  лучшее  и  думает,  что  сумеет

образумить брата и отсюда они уедут уже вшестером.

        Им повезло: в первом же отсеке-зале крыши они увидели Гухрихара. Вокруг

него образовалось несколько рядов паразматиков,  надеющихся урвать, нет, скорее

вымолить с  чужого...  назовем  это...  столом,  хоть  немного  отфильтрованной

паразитации.  Первыми сидели  элитарные прихлебатели,  которым скорей  всего  и

накапает  халява,    их  было  четверо,  второй  круг  составляли паразматики,

которым,  возможно,  что-то и  перепадет,    этих было уже человек двенадцать,

третий круг  составляли те,  которые жили верой в  удачу и  щедрость Гухрихара,

четвертый рассеянный круг был тоскливым пространством безнадеги.

        Паразматики поначалу не  врубились,  что  происходит,  что  нужно  трем

фригидам и  чужому паразма-тику от  Гуру.  Каково же было их возмущение,  когда

стало ясно,  что Гуру,  их благодетеля-халяводателя, против его воли собираются

увести силой.  В яростном возмущении вздыбилось даже пространство безнадеги.  И

вначале праведный гнев обрушился на паразматика,  надумавшего бесчестно, хитрым

мака-ром, пробиться в элиту. Что тут началось!

        На  первых порах  в  ход  пошли  кулаки,  зубы  и  все  остальное,  чем

располагали малочувствительные тела  паразматиков.  Хахтияра вырвали  из  рядов

похитителей, и он провалился в месиво агрессивных конечностей. Потом, поскольку

фригиды,  правильно построив оборону (посередине Махкат,  сгребший Гухрихара, а

по  бокам телохранители),  успешно отбивались и  продвигались к  выходу,  унося

благодетеля,  пошла стрельба игольниками. И то, что было комариными укусами для

Негона  и  Алги,  облаченных в  защитные доспехи,  оказалось зубами  тигра  для

бедного  Махката.  Телохранителям пришлось тащить  бьющееся в  конвульсиях тело

Махката  и  злобствующего,  лягающегося  Гухрихара.  Оборона  дала  трещину,  и

паразматики этим воспользовались — им удалось войти в ближний бой,  уцепиться и

повиснуть  пиявками  на  ногах  и  руках  фригидов.   Стала  приходить  в  себя

попервоначалу уложенная гвардия халявы.  И она остервенело пошла вперед.  Нашим

героям  стало  весьма  серьезно  доставаться  от  зубов  и   жестких  выстрелов

игольников-паразитров.  Особенно туго пришлось Алге. Разряд паразитра в  лицо —

это  как  кипятком в  глаза.  Тень поражения  и  позорного изгнания нависла над

командой захвата.  И тут Негон заработал во всю свою мощь.  Он  бросил Махката,

вцепившегося  в  Гухрихара,   и,   перестав  защищаться,   пошел  в  нападение.

Паразматики будто попали под  лопасти турбины,  кто  не   летел,  тот  намертво

впечатывался в пол.  Пяти минут  работы «турбины» хватило, чтобы вопрос, за кем

с  победа,  больше не возникал.  Победители покидали поле боя в  таком порядке:

впереди Негон,  за  шкирки волочивший за  собой Хахтияра и  Гухрихара,   против

которого пришлось-таки применить парализатор в виде кулака Негона,  позади Алга

заботливо вела и поддерживала Махката.  Вид у всех них был именно такой,  какой

обычно и бывает, когда свяжешься с компанией паразматиков.

        — Ва-ах, ва-ах, — засокрушался Матаран, увидев свою команду, и пообещал

телохранителям вдвойне возместить ущерб  за  растерзанную одежду,  а  Махкату и

Хахтияру купить новую, лучшую.

          Хахтияр,  перепродай неиспользованные билеты.  Деньги возьми себе  в

счет премии.

        Потом Матаран попросил оставить его наедине с братом — будет вразумлять

младшенького.

        Выпроваживая команду,  Матаран про себя изумился,  до чего растерзанный

Хахтияр походил сейчас на  вонючего гонца Мухтияра,  ставшего известным щеидом.

Как  он  раньше не  замечал этого сходства?  И  решил,  что  надо  потом хорошо

подумать, как можно это использовать в будущем.

        Раздался стон приходящего в себя Гухрихара. Этот звук напомнил фудаину,

что  пора заняться последним оставшимся в  живых бараном,  покусившимся на  его

честь. Предстояло покончить с родом Биркули и с надоевшим фудаинством.

        Матаран  скальпелем срезал  с  Гухрихара одежду,  потом  быстро  собрал

специально  сконструированный для  сегодняшнего  дня  «трон»  гитюша  и  усадил

Гухрихара на него. Матаран не спешил — времени теперь было предостаточно.

        Когда Гухрихар очухался,  он не признал Матарана и никак не мог понять,

чтоот него хотят.  И на зарабаджийском просил Матарана забрать все его жетоны и

фильтрики и отпустить. Обещал молчать.

        Матаран снял  с  гортани сенсоры переводчика,  затем  вышел  в  туалет,

набрал полную вазу  воды и,  захватив ее  и  тюбик жидкого мыла,  вернулся.  Не

обращая внимания на крики, он выжал весь тюбик в глаза Гухрихара, а потом в два

приема выплеснул ему в лицо всю воду из вазы.

          Гитюш паршивый.  — Матаран громко и внятно говорил на тюлькили.  — Я

это сделал,  чтобы пробыть твои гнилые глаза.  Открой их пошире,  и ты увидишь,

что перед тобой твой фудаин,  а ты на «троте» гитюша.  Теперь ты узнал меня?  Я

Матаран!  До Гухрихара дошло...  и он заверещал...  Для Матарана это прозвучало

сладкой музыкой. Он включил видеокамеру.

        — Ты сейчас похож на своего брата Гахрамара. Я сделал его гитюшем.

        Гухримар заверещал еще  сильнее    он  не  мог  говорить,  хотя  очень

старался...           — Мои люди месяц имели его, пока не затрахали насмерть.

        Спазма неожиданного ужаса еще держала горло Гухрихара, но уже слабее, и

в верещании стали слышны членораздельные звуки — обрывки слов...

          Тебя я тоже огитюшу.  Ты уж извини,  как смогу,  по-любительски,  за

качество не ручаюсь. Гухрихар наконец совладал с горлом.

        — Матаран-даи, не надо, прошу вас. Я вашу невесту не трогал.

        — Может быть, и не трогал, но мог тронуть! И ты брат Гудара.

        — Отрежь мне уши... отрежь нос — это будет доказательством...

        — Я их и так отрежу и еще кое-что.

        — Я отдам все, что у меня есть! Я могу...

        — Ты мне надоел!  — Матаран схватил Гухрихара за подбородок и зашвырнул

ему в рот горошину кляпа.  Через пять секунд рот «пятиюродного брата» был забит

кляповой массой.

          Ты  мне ничего не можешь дать.  Я  знаю,  у  тебя остались кое-какие

гроши,  но  быстро  их  вытащить невозможно из-за  здешней  дурацкой банковской

системы. А вот уважения ты мне прибавишь, когда в Гурдили мои гости увидят твой

конец и твои уши.

        Матаран тремя ударами ножа,  один из  них вышел чуть косо и  пришелся в

кость черепа, отрезал уши. Матаран хорошо подготовился. Все было под рукой: уже

раскаленным паяльником он  прижег места обреза и  ввел укол-инъекцию.  Это было

сделано,  чтобы гитюш не  сдох  раньше времени от  потери крови или  сердечного

приступа.  Сделал второй укол-инъекцию —  этот должен был  многократно повысить

чувствительность. Пусть почувствует!

        Гухрихар дергался. Его глаза вопили!

        Матаран схватил последнего из  рода  Биркули за  пенис  и,  не  обращая

внимания на кровь, заливающую руки, не спеша отпилил ножом. Там тоже прижег.

        Глаза Гухрихара закатились. Его лицо взирало на мир выпученными белками

глаз, казавшихся из-за частой сетки красных прожилок розовыми...

        Матаран устроил себе  небольшой перерыв,  отмыв руки и  попив фантиссы.

Потом он сделал Гухрихару еще одну инъекцию.  И розового взгляда не стало. Но в

глазах последнего Биркули не  было разума —  одна тьма зрачка —  колодец боли и

ужаса.

        Матаран  опрокинул  «трон»  для  последнего действа.  Осталось  сделать

гитюшную операцию между ног. Он воткнул скальпель в тело на всю длину лезвия и,

глубоко  разрезая  промежность,  повел  вслед  за  скальпелем  жало  паяльника,

прижигая и расширяя рану...

        Все! Главное сделано! Остались мелочи.

        Гухрихар еще жил...

        в  глаза Гухрихара,  а потом в два приема выплеснул ему в лицо всю воду

из вазы.

          Гитюш паршивый.  — Матаран громко и внятно говорил на тюдькили.  — Я

это сделал,  чтобы промыть твои гнилые глаза.  Открой их пошире,  и ты увидишь,

что перед тобой твой фудаин,  а ты на «троне» гитюша.  Теперь ты узнал меня?  Я

Матаран!  До Гухрихара дошло...  и он заверещал...  Для Матарана это прозвучало

сладкой музыкой. Он включил видеокамеру.

        — Ты сейчас похож на своего брата Гахрамара. Я сделал его гитюшем.

        Гухримар заверещал еще  сильнее    он  не  мог  говорить,  хотя  очень

старался...

        — Мои люди месяц имели его, пока не затрахали насмерть.

        Спазма неожиданного ужаса еще держала горло Гухрихара, но уже слабее, и

в верещании стали  слышны членораздельные звуки — обрывки слов...

          Тебя я тоже огитюшу.  Ты уж извини,  как смогу,  по-любительски,  за

качество не ручаюсь. Гухрихар наконец совладал с горлом.

        — Матаран-даи, не надо, прошу вас. Я вашу невесту не трогал.

           _ Может быть, и не трогал, но мог тронуть! И ты  брат Гудара.

           — Отрежь мне уши... отрежь нос — это будет доказательством.

        — Я их и так отрежу и еще кое-что.    — Я отдам все, что у меня есть! Я

могу...       Ты  мне  надоел!    Матаран схватил Гухрихара  за  подбородок и

зашвырнул ему в рот горошину  кляпа. Через пять секунд рот «пятиюродного брата»

 был забит кляповой массой.    — Ты мне ничего не можешь дать.  Я знаю,  у тебя

остались  кое-какие  гроши,  но  быстро  их  вытащить невозможно из-за  здешней

дурацкой банковской системы.  А вот уважения ты мне прибавишь,  когда в Гурдили

мои гости увидят твой конец и твои уши.

        Матаран тремя ударами ножа,  один из  них вышел чуть косо и  пришелся в

кость черепа, отрезал уши. Матаран хорошо подготовился. Все было под рукой: уже

раскаленным паяльником он  прижег места обреза и  ввел укол-инъекцию.  Это было

сделано,  чтобы гитюш не  сдох  раньше времени от  потери крови или  сердечного

приступа.  Сделал второй укол-инъекцию —  этот должен был  многократно повысить

чувствительность. Пусть почувствует!

        Гухрихар дергался. Его глаза вопили!

        Матаран схватил последнего из  рода  Биркули за  пенис  и,  не  обращая

внимания на кровь, заливающую руки, не спеша отпилил ножом. Там тоже прижег.

        Глаза Гухрихара закатились. Его лицо взирало на мир выпученными белками

глаз, казавшихся из-за частой сетки красных прожилок розовыми...

        Матаран устроил себе  небольшой перерыв,  отмыв руки и  попив фантиссы.

Потом он сделал Гухрихару еще одну инъекцию.  И розового взгляда не стало. Но в

глазах последнего Биркули не  было разума —  одна тьма зрачка —  колодец боли и

ужаса.

        Матаран  опрокинул  «трон»  для  последнего действа.  Осталось  сделать

гитюшную операцию между ног. Он воткнул скальпель в тело на всю длину лезвия и,

глубоко  разрезая  промежность,  повел  вслед  за  скальпелем  жало  паяльника,

прижигая и расширяя рану...

        Все! Главное сделано! Остались мелочи.

        Гухрихар еще жил...

        Матаран затолкал то,  что когда-то было пенисом, в рану на промежности.

Видеокамера работала. Отлично!

        Осталось поставить точку  здешней  примочкой.  Матаран взял  паразитр и

постарался засунуть его  ствол  как  можно глубже в  анус  Гухрихару.  Нажал на

курок. Все тело гитюша напряглось, и по животу пробежали волны судорог. Матаран

выстрелил еще два раза подряд и ощутил волну колких мурашек на руке.

        С  телом Гухрихара происходило невероятное —  оно забилось на  «троне»,

ломая и корежа его.  Стали рваться путы.  Еще раз нажав на курок,  испугавшийся

Матаран бросил паразитр и  отскочил,  на  какой-то  момент поверив,  что сейчас

Гухрихар сломает  «трон»  и,  разорвав путы,  набросится на  него.  «Трон»  был

сломан,  и путы частично порваны, но тело Гухрихара разорвало и само себя. Даже

Матарану представшее зрелище было неприятно.

        Прицепив сенсоры,  Матаран забрал с собой видеокамеру, датчжер и нож, а

все остальное бросил.  Оставил мину.  Через полчаса взрыв выжжет кабинет, и там

найдут, если будут что-то искать, лишь потеки металла и пепел.

        На  первом  этаже  в  фойе  Матаран  передал датчжер Махкату и  сообщил

команде:

        — Гухрихар оказался неисправим,  халлах ему судья. Он выбрал свой путь,

значит,  так хотел халлах. Мы не вправе становиться поперек дороги хал-лаху, мы

можем только помочь ему дать каждому свое... Я исполнил свой долг!

        Матаран пропустил вперед Негона и Хахтияра и проследил, чтобы сзади его

прикрывали Алга и Махкат.  Они вышли из библиотеки — ничего нового,  все так же

спокойно, лишь стало многолюднее.

        17.24. Объект 91 с сопровождающими лицами вышел из библиотеки.

        17.25.  Готовы  к  начальному воздействию.  Группа  поддержки нацелена.

Накладываем беспокойство.

        Датчжер сообщил, откуда ведется передача:

        — 27 метров 48 градусов впереди по движению.

        Матаран почувствовал легкое беспокойство,  и  вдруг до него дошло,  что

охотники тут,  рядом, в двадцати семи метрах от него. Ближе! Махкат с датчжером

шел в трех метрах позади него.

        Негон обеспокоенно завертел головой.

        17.27. Объект 91 готов к воздействию.

        Матаран заорал:

           К   opy-y...y-a-a-х-хг-хр-гр-ры...      и   зарычал,   ослепленный

паразит-плазмой сразу нескольких выстрелов.

        Бывший  фудаин  заработал  руками,   разрывая  и  душа  кошек,  которые

вцепились и рвали ему лицо. Срывал и отбрасывал, а их было бессчетно, и мчались

они отовсюду,  дикие,  разъяренные,  и,  вспрыгнув на него,  рвались к  глазам,

шее...  И  надо было выстоять,  не  упасть и  сражаться,  даже без  глаз и  без

будущего...

        И не понимал Матаран, что рвет свои же вставшие дыбом волосы.

        Ему  не  позезло:  будучи в  середине,  он  оказался центром мишени для

бросившихся на  них со всех сторон паразматиков.  Хорошо,  у  паразматиков были

слабенькие паразитры,  чуть ли  не  игольники,  но их было человек двадцать,  и

стреляли они безостановочно.  Не будь у  Матарана защитного костюма,  возможно,

вместо кошек ему привиделся бы дракон, и это было бы его последним видением.

        Матаран,  рыча,  крутился на том месте,  где его застал залп, и рвал на

себе  волосы;   Хахтияр  упал  и,   свернувшись  калачиком,   блеял  испуганным

зурда-ганским хозлом;  Алга и Негон,  выхватив оружие,  ринулись в бой; Махкат,

воинственно  закричав,   прикрываясь  датчжером,  быком  понесся  на  атакующих

паразматиков вслед за Алгой.

        Затоптав одного  паразматика,  Махкат-другого нокаутировал датчжером и,

ища следующего, увидел, что враг побежден: одни повержены, другие бегут.

        Алга лежала.  Бросив датчжер,  Махкат кинулся к ней и,  почти подбежав,

упал,  пропахав грудью и  лохтями искусственный дерн,  и,  не  замечая падения,

локтями  и  коленями  преодолел  оставшийся метр.  Лицо  Алги  было  бледным  и

безжизненным. Он поцеловал ее—и еще, и еще, и еще... Поцелуи не оживляли... Это

не было сказкой.

        Махкат прижал к груди недвижное,  бездыханное тело любимой и, ничего не

видя вокруг,  зарыдал:  нестерпимо резала душу несправедливость и непоправимось

случившегося...  Грызущая остаточная боль  от  удара  паразит-плазмой  казалась

такой маленькой по сравнению с этой мукой.  Подошел с датчжером Негон. — Кончай

реветь,  глупый.  Придет она в себя,  придет. Самое позднее — через полчаса. Ее

вертуном хлопнули.  Смотри,  видишь малюсенький синя-чок  с  капелькой крови  у

ноздри — это след поражения дискиком. Подымай ее и неси за мной. С остальными я

разберусь сам.

        После стычки труднее всех приходил в  себя Матаран,  и даже в ТуКУКе он

долго  был  сам  не  свой,  переживая случившееся.  Он,  не  споря,  согласился

доплатить  телохранителям  и  щедро,  не  считая,  расплатился.  Расставшись  с

командой,  он,  пугнув взрывом ярости приставучих девиц,  заперся с датчжером в

кабинете и  весь вечер и  ночь провел,  следя за  ходом странной охоты.  Объект

номер девяносто один в сообщениях больше не упоминался.

        Накупив с премии подарков,  Хахтияр шикарно прощался с женами,  летая с

ними по заоблачным горным высям паразитарного оргазма.

        Махмат и Алга нежничали,  предавались счастью любви и строили воздушные

планы на будущее.

        Негон, довольный тройным заработком, позволил себя подцепить и всю ночь

одаривал счастьем любить его красотку по имени Сана.

       

        Глава 14

       

        Следующий  день  прошел  в  суетливой  подготовке  к  отъезду.  Матаран

руководил  процессом,  не  пы-ходя  из  своего  номера  в  ТуКУКе.  Обожравшись

анти-паразатом,  Хахтияр  вместе  с  Махкатом  и  Алгой  рыскал  по  магазинам,

встречался с  верткими личностями и  грудами таскал в  Культурно-Увеселительный

Комплекс фильтрики.

        Наконец настал момент,  когда все  было упаковано,  собрано и  готово к

отъезду.   Через  пятьдесят  минут  должен  был  подъехать  автобус  и   увезти

туристов-отушзтанцев  вместе  с  гехпери-эмигрантками  в  аэропорт.   В  номере

Матарана  стоял  кавардак.  Вместе  с  отъезжающими девицами в  нем  находились

провожающие их подруги и родственники.

        Ждали  и  не  уходили  отсеянные в  последний момент  четыре  гехпери —

глупые,  они надеялись,  что Мата-ран в  последний момент передумает и все-таки

увезет их в женский рай, где не надо бегать за чувами. Гвалт был выше крыши — в

нем смешались рыдания и смех, топот прощальных танцев и звон бокалов...

        Не было только Махката.  Матаран злился и  грозил уехать без него,  про

себя решив крепко наказать разболтавшегося слугу.

        Махкат в  это  время  отбивался от  попреков Алги  в  нерешительности и

непрактичности.

        — Алгочка,  джяник,  пойми,  никак нельзя было брать денег больше сверх

положенной премии.  То, что Матаран их так радушно предлагал, ничего не значит.

Теперь я  стану для  него  тем,  кто,  не  позволив себя  обыграть и  обойти на

повороте,  сумел взять свое, то есть достойным уважения. Если бы я взял больше,

то  стал бы  негодяем,  воспользовавшимся его доверием,  плюнувшим ему в  душу,

человеком,  задевшим его честь.  А что он сделает в этом случае,  я не знаю — я

боюсь...

           И вообще,  я сомневаюсь,  что ему стоит сооб-  щать о нашем решении.

Лучше —  пусть думает,  что с  со мной что-то случилось,  мало ли сумасшедших с

паразматиков бегает по городу...

           Ладно,  ладно,  не  буду малодушничать.  Буду чувом,  буду настоящим

киши... Но давай еще немножко подождем и позвоним в самый последний момент...

          Все,  все,  звоню,  звоню. Алгочка, ну, может быть, номер наберешь ты

сама?

        В номер позвонили и сообщили,  что автобус уже подан и ждет пассажиров,

а  Махкат все еще не объявлялся.  Может быть,  пал жертвой охотников?  Не он ли

объект девяносто один? Матаран задумался...

        Кажется, пора выходить и брать вместо Махката еще одну гехпери.

        Зазвонил связон. На экране появился живой и здоровый Махкат.

        «Ну, гитюш, ты у меня попозже узнаешь, как меня нервировать!»

        Для Матарана дурной неожиданностью прозвучало сообщение Махката, что он

решил насовсем остаться в Зарабадже.

        — Ищщак!  — кому ты здесь нужен?  Что ты здесь будешь делать?  Кто тебе

позволит остаться на чужой планете, в чужом городе?

        Из-за плеча Махката выглянула Алга:

        — Правительство города приветствует переезд в

        Зарабадж молодых здоровых чувов. А что ему делать, я найду!

        Матаран хотел было сообщить Махкату про идущую охоту, но передумал. «Не

стоит.  Шейтан с ним, пусть потом, получив свое, — пожалеет. И может, для него,

Матарана,  это и  к  лучшему —  будет лишняя гехпери,  а таких,  как Махкат,  в

Гурдили сотни».

          Желаю тебе ровной дороги,  Махкат-джян,  и удачи.  Но боюсь,  что ты

вскоре пожалеешь о своем решении.  Ты знаешь,  я зря не говорю.  Не думай, не я

буду тому виной. Прощай.

        Матаран,  хоть малостью,  но наказал слугу-ослушника,  надолго испортив

ему настроение.

        Перед самой посадкой в самолет,  сидя в окружении восемнадцати радостно

возбужденных гехпери,  Матаран, услышав сообщение, касающееся объекта Девяносто

один, резко подобрался и весь ушел во внимание.

        ж-497 ч21 (серия IX-686)* 7-21-7921.  А/инициатор Фарон Ис (группа 74в)

—КЦ. 20.38. Объект 91 вместе с девицей вышли к остановке трама.

        20.41. Объект 91 с девицей сели в трам. 20.49. Объект 91с девицей сошли

на станции.  20.52.  Объект 91 с девицей сели в экспресс-трол, направляющийся в

сторону  округа  «К»  шестого  сектора,  в  направлении,  противоположном ранее

предполагаемому курсу объекта. Прошу разрешения перевести засаду на объект 91 в

новое место.

        Как  дальше  развивались события,  Матаран узнать  не  успел:  их  всех

позвали на посадку в самолет.

        Самолет увозил  заинтригованного,  но  успокоенного и  даже  довольного

последними известиями Матарана.  По  его  подсчетам выходило,  что,  продав две

трети импортного гехъеви,  он  оправдает все расходы на  поездку и  у  него еще

хватит средств на келим.  И это не считая возможной выручки от полного чемодана

фильтриков.

          Неподалеку сидел Хахтияр, веселящий окруживших его девиц рассказами о

своей крутизне.  Он не  выпускал из рук сумку, которую не мог доверить никому —

там лежали его собственные родные фильтрики и пара игольников. Ему льстило, что

его с  таким интересом и  весельем слушают,  но  к  самим гехпери и  их  вывозу

относился равнодушно.  С начальством не спорят, но, если считать гехъеви- гарем

и  девиц в  нем  источником мужского сладострастия,  то  в  его маленькой сумке

сконцентрировалась тысяча гехъеви и легион девиц.

          Вот  он,  его  гехъеви!  Хахтияр крепче  прижал  к  животу  сумку,  с

удовольствием ощущая ее полноту и тяжесть.

        Матаран предвкушал безоблачный месяц туристического праздного быта и не

думал,  как  не  думают о  неотвратимости смерти,  что,  имея  много,  многим и

рискуешь. И всегда хочется иметь еще больше, и еще... и еще...

        И воздается каждому за деяния его...

        И остановиться трудно,  ибо жизнь — это болото обыденности, а хотения —

топь,  манящая  изумрудным ковром  из  трав  возможностей,  усеянных рубиновыми

россыпями медовых ягод  цели.  И  чем  дальше  ты  отошел от  безопасной тропы,

собирая и  лакомясь сладкими ягодами,  тем меньше у тебя шансов вернуться и тем

глубже топи под тобой...     

        И  нельзя остановиться — и все жиже и жиже становится топь,  все хуже и

хуже она тебя держит, и приходится двигаться вперед все быстрее и быстрее, руша

вокруг себя все,  и уже не до ягод, и растет под тобой бездна, и чернота вокруг

и позади...

        И  получаешь ты свое — почти всегда не то,  что хотел,  — оставив после

себя кляксу провала и черный след позади.

        Каждый  получает  свое,  и  каждый  по-разному  принимает свое:  несет,

ломается, борется...

        Каждый получает свое,  предначертанное его  силой  и  слабостью,  умом,

характером и окружением.  И каждый следующий шаг — это продолжение предыдущих и

зародыш последующих.  И  ведет тебя  судьба по  тропе предназначения,  пока  не

сносит буря  обстоятельств на  другую тропу  и  несет дальше...  до  следующего

порыва ветра.

        Петляет дорога судьбы...

        И только если ты сильный, умный и не один, ты сможешь сам выбирать себе

тропы  и  строить свою  дорогу,    надежно,  если  хорошо  видишь сквозь туман

будущего...

        Матаран видел впереди только радужные перспективы и никаких сюрпризов в

Аграшване.

        Хахтияр был счастлив и не отпускал свои, как он думал, фильтрики.

        Алга и  Махкат не  знали ничего,  что могло бы  омрачить их безоблачное

будущее.

        Негон и представить себе не мог, что его ждет.

        Человечество,  соприкоснувшись с  иерархами,  не ведало,  что грядет за

этим.

       

        Повесть вторая

       

        Идя по жизни, ты пойми:

        Все  крутится  вокруг  любви.   И  бойся!    мимо  не  пройди,  Цветок

прелестный,  не  забудь,  сорви!  Любовь    вино,  полет    отрада,  Любовь и

наказанье,  и награда!  Она и мед,  и яд колючего венца,  И сладострастный крик

блаженного конца!  Любовь свобода и тюрьма,  Она безжалостна, противна и груба,

Она  же  ласки,  нежность,  сладкие слова,  И  беззаветность,страсть,  отвага и

борьба! И без любви вся жизнь растрата, Хотя она во всем и виновата, Лишь с ней

полна дней череда И что-то стоит суета!

        Кармаг Фандемири

        Часть первая ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ

        Отступление

       

        --Дражайший брат.  Глубокий Прозорливец,  я  несказанно рад,  госсектар

Грроррыч,  твоему  возвышению  в  Службе  ИЕРАРХИИ,  ликую,  что  именно  ты 

достойнейший — пришел на мое место Координатора Перемен Изменений с хуманитами.

Сам  я,  как  ты,  дражайший брат,  возможно,  знаешь,  возвышен на  еще  более

ответственное и  почетное место  Координатора Перемен Изменений с  сумрачанами.

Мой предшественник,  любимейший братище,  Глубочайший Прозорливец,  грандсектар

Ххррыч ушел в  Глубину и остался там.  Положение серьезное.  Я буду чрезвычайно

занят и,  увы, не смогу вести тебя, даже вначале. Более того, очень огорчен, но

сейчас, при громадном дефиците времени, я лишен возможности лично передать тебе

текущие дела, осветить встающие проблемы и поделиться своим глубоким опытом. Но

один важный для тебя и ИЕРАРХИИ совет дам:

        Внимательно и  глубоко  ознакомься с  последними выуженными документами

ЦГСБРЧ. Обрати особое внимание на донесения с Зарабаджа.

        Еще раз прими мои искренние поздравления и самые благие пожелания!

        Старший брат, Глубокий Прозорливец— генсектар Ивраррыч».

        Грроррыч  выпустил из  пальцев  горошинку ме-мосообщения и  проводил ее

взглядом, чтобы она точно влетела в мусороприемник.

        «Старший брат...  глубокий опыт...    туда тебе и  дорога —  в дыру...

глубокую и старую,  удобную и обжитую...  Но...  при всем при том...  советами,

полезными для ИЕРАРХИИ, пренебрегать не должно».

        Грроррыч,  широко  расставив руки,  уперся  обеими  ладонями  в  панель

мемоотдатчика  и,   закрыв  глаза,   подставившись  под  информ-поток,  отдался

осмыслению поступающих известий.

        ГАСНГМ*= Особый секретариат. (Сквам-Ш). /копия ЦГСБРЧ/*

        От Оперативной Службы Оповещения. (Жирп-II). 2-18-7921.

        Срочность 1.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»» » »

        Связь с  посольской группой не восстановилась.  Переговоры с  иерархами

безрезультатны. Пояснения к известию об исчезновении посольской группы не даны.

        Два корабля пропали, один иерархами найден и возвращен.

        Звездолет «Канун» передан нам иерархами в районе Цыйрон-VII.

        Обследование звездолета не дало никаких результатов.

        Представитель-исследователи иерархов признают недосмотр.

        Иерархи  предлагают  варианты  компенсации.  «  »»»»»»»»»»  »»»»»»»»»»»

»»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »  ТАСНГМ    Генеральная Ассамблея  Союза  Независимых

Гуманных Миров.

        *ЦГСБРЧ — Центр Генеральной Службы Безопасности Развития Человечества.

        * * *

        ГАСНГМ  =  Особый  секретариат.   (Сквам-Ш).   от  ЦГСБРЧ.   (Загор-1).

3-18-7921. Срочность.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »

        Отменяется КМ/Комплекс Мероприятий/ «Натиск звезд — III».

        Основания:   Невозможность  установить  заведомо  подлинные  причины  и

истинную картину исчезновения посольской группы в обозримо-полезное время.

        Нет  реальных предпосылок для быстрого воссоздания команд реализации КМ

«Натиск звезд — III».

        Приступили  к   переориентации  людских  и   материальных  ресурсов  на

выполнение КМ «Натиск звезд — IV».

        Начата разработка КМ  «Натиск звезд —    на  случай срыва КМ  «Натиск

звезд — IV».

        «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» » »

        * * *

        ОПОИИНЗЯ*=  Оперативный  отдел.   (Клюф-XI).   от  ЦГСБРЧ.   (Загор-1).

ЧВР*5198=АС*. от 3-19-7921.

        Срочность .

        «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »

        Составить группу ААА или ААБ для задействия по КМ «Натиск звезд—V».

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»

        *ОПОИИНЗЯ —  Особое Подразделение Обнаружения Изучения и  Использования

Неясных и Загадочных Явлений.

        *ЧВР — Чрезвычайное Важное Распоряжение.

        *АС — Абсолютно Секретно.

        * * *

        Приказ по ОССиВ* № 685-Ц=СС* от 3-19-7921. Срочность

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»» » »

        Для обеспечения выполнения ЧВР 5198=АС:

        а)  предложить наиболее перспективные объекты для проведения скоростных

широкомасштабных операций Выявления;

        б) срочно вывезти с  Кшасса и доставить на объекты Выявления весь запас

изделия «КЖФ»;

        в)  распределить по  объектам Выявления командируемые для помощи ОССиВ,

группы АБ, ББВ, БВГ, ВВЕ, ВЖ, ЕДЗЗ, ЗИИ.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »

        *ОССиВ — Отдел Слежения, Сопоставлений и Выявления.

        *СС — Совершенно Секретно.

        СС/*Докладная IV-ОССиВ  «А»  от  5-19-7921.  «  »»»»»»»»»»  »»»»»»»»»»»

»»»»»»»»»»» »»»»»»»»»» »»»»»»» »

        На  данный  момент  наиболее  перспективными  для  проведения  операций

Выявления являются:

        Город-дом  ЗАРАБАДЖ ВПВ*= 0,111  /1:9/  Город-пещера ТИРРА ВПВ =  0,067

/1:15/ Город-дом ЗЕЛ ВПВ = 0,042 /1:24/ Леса Жизни ЗУРДАГАНА ВПВ = 0,040 /1:25/

Массив-город СТАРН ВПВ  =  0,030 /1:33/ Город-спутник ГРАДД ВПВ =  0,021 /1:49/

Особое мнение IV-ОССиВ: Проведение акций Выявления на данных объектах при таких

ВПВ без особой на то надобности считаем преждевременным и вредным.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»» »

        *СС — Строго Секретно.

        *ВПВ — Вероятность Положительного Выявления.

       

        Глава 1

       

        Негон  привычно с  шумом  ворвался к  себе  домой,  открыв дверь  точно

рассчитанным пинком в  момент отключения автоматики.  И  уже с  порога ногой же

захлопнул за  собой многострадальную дверь,  Давно невольно ставшую тренажером.

Полетела обувь —  прямо с  ног  точнехонысо в  свою  ячейку.  Впорхнула в  шкаф

небрежно сброшенная верхняя  одежда.  И  сразу  рывок  на  кухню    нестерпимо

хотелось пить.  Он  достал термос и  один  за  другим выпил  несколько стаканов

горячего чая  с  приправой.  Чай  настоялся на  славу,  был сладок и  ароматен.

Большой бокал чая, не для тела — для души, Негон унес неспешно смаковать.

        В спальне Негон, не заботясь о порядке, разбросал одежду куда попало и,

включив музыку,  блаженно рухнул на  тахту.  Наконец можно  отдохнуть и  часика

три-четыре поспать.  А  перед этим еще пару глотков любимого напитка — засыпать

надо в кайфе — полезно для здоровья.

        Негон вспомнил сегодняшний день и  поморщился.  Хватит быть раздолбаем!

Пора давить слабости!  Надо бороться с собой и с девахами. В первую очередь — с

собой!  Поначалу  положить  за  правило  перед  утренней сменой  спать  одному.

Усмиритель обязан быть постоянно свежим,  бодрым и готовым к любым пакостям,  а

он  бродил по  ТуКУКу сонной мухой и  разок чуть было не заснул в  уголке.  Так

можно и на замечание нарваться... и ползарплаты  фью-и-ить... Итак, решено!

          Негон расслабился.  Теперь можно!  В  жизни новая веха —  принято еще

одно кардинально важное решение! Он взял бокал и стал медленно-медленно, смакуя

каждый глоток, пить. Поплыли приятные мысли...

        «...Сана обещала позвонить и вновь прийти вечером...

        Паразитром в голову!  Как же она дозвонится до него?! Чтобы не тревожил

кто попало,  он  же перевел связон в  семьдесят третий режим...  или шестьдесят

восьмой.  А  может,  все  еще стоит пятьдесят девятый??  Ладно,  если захочет —

дозвонится!   Постарается!  На  семьдесят  третьей  или  какой  другой  попытке

дозвонится, ее призом будет мой ответ и я сам. Я того стою..

        А вдруг не дозвонится? Все равно, сам звонить ни за что не буду — лучше

еще выпью чаю и чуть-чуть перекушу...»

        В  легкую сладкую мелодию симфонии ворвался пронзительно-нахальный крик

связона. Очнувшись от дремы, Негон нашарил рядом на стуле трубку и, не вставая,

поднес ее к  лицу.  С  экранчика в  привычном ракурсе — снизу вверх,  где треть

площади занимал подбородок, — надменно и недовольно глядела физиономия Мзарда.

        — Привет.

          Включи вид,  я  тебя не вижу.  Негон большим пальцем нажал на трубке

кнопку вида.

        — Ну,  что?  Чего тебе,  Мзард?   Увидев Негона,  Мзард еще недовольнее

скривил рожу:

        — Ты когда-нибудь научишься предупреждать о смене режима?

        Негону стало интересно:

        — А на каком разе ты дозвонился?

        Мзард скосил глаза на дисплей своего связона.

        — На семьдесят девятом,  имп недоделанный.  Я два часа сижу! Мне связон

уже противен стал!  А  ты!    Мзард скорчил мину отвращения.  — Балдеешь!  — И

добавил с насмешливым намеком: — Не помешал фильтрики жечь?

        — Ты что — сам обалдел?  Сам имп недоделанный. Я... — Негон запнулся. —

Что-то случилось?

        — Все в порядке,  если ты не забыл,  что сегодня к началу командирского

времени ты должен быть там,  где должен быть.  И если помнишь,  сегодня,  мягко

говоря, не совсем обычное собрание.

        — Помню, конечно. Об этом только и думаю! — Негон постарался, чтобы это

прозвучало как можно искреннее.  — Мзард, действительно ничего не случилось? Ты

два  часа  прозванивался только  для  того,  чтобы  напомнить  мне  о  важности

сегодняшнего сбора?

          Нет,  еще для того,  чтобы поторопить тебя.  Ты живешь дальше всех и

имеешь привычку...  хм-гм-м...  — Мзард хмыкнул и состроил жуткую рожу,  должно

быть, означающую презрение и непонимание, показав, что богатый набор его мимики

неисчерпаем, — ...задерживаться. Поэтому совет: отправляйся загодя. Лучше приди

пораньше, обсудим детали.

          Договорились.  Выйду на  час раньше.  Экран погас.  Негон минуты три

полежал, обдумывая странности характера и поступков Мзарда, затем резко, рывком

соскочил с  тахты и  размялся серией прыжков,  имитируя удары,  после побежал в

ванную, ополоснул руки, лицо, грудь и уже не спеша, обтираясь по пути большущим

махровым полотенцем,  прошел  в  комнату отдыха  и  переключил проигрыватель на

другой диск. Игриво понеслась заводная танцевальная композиция.

        Негон  увеличил  громкость и,  пританцовывая,  стал  одеваться.  Нижнее

белье, поддоспешная одежда и, наконец, защитные доспехи. Тут не до танцев — это

самый сложный момент облачения. Доспехи должны облегать тело, как вторая кожа.

        Негон встал перед зеркалом и придирчиво оглядел себя.  Неплохо!  Хорош!

Еще  как  хорош!!     Из  зеркала  на  него  смотрел мощный  атлет,  казавшийся

невысоким,  несмотря на  свои  два  метра  роста плюс  четыре сантиметра подошв

ботинок.  Проверяя свободу движений,  Негон поразмялся,  наблюдая за  доспехами

через зеркало.  Все хорошо —  никаких складок и  растяжек на  металлизированной

материи, жесткие ребра скелета доспехов не выделялись.

        Что  ж,  одеваемся дальше.  Тускло-зеленая  пухлая  рубашка с  десятком

кармашков,  такие же  пухлые,  но темно-синие брюки.  Пояс.  Ну и  поверх всего

темная куртка.

        Надеть что-нибудь на  голову?  Нет,  длинные и  густые волосы —  лучшая

защита, недаром кошки и собаки почти нечувствительны к слабым паразитр-ударам.

        Чего еще не хватает? Ага, как всегда — прически... так... наметим ее, и

ладно...  Все равно через полчаса-час она снова исчезнет в джунглях своенравных

волос. И последний штрих — очки: крупные, зеркально-черные. Хорошая защита лица

и, вдобавок, при необходимости, для ночного видения.

        Теперь  вооружимся:  вертун  в  кармашек рубашки,  боевые  накистники в

боковые карманы куртки. Так, уложил правильно. Попробуем проверить.

        Резко,  особым ловким приемом,  Негон  сунул  руки  в  карманы куртки и

вытащил их  уже в  накист-никах.  Четко сели!  Он  поочередно снял и  аккуратно

положил накистники обратно в карманы.

        В специальные ножны внизу, в складках брюк, спрятаны два ножа-иглы.

        Все,  больше ничего нет и не будет.  Паразитры он никогда не держал, не

держит и  держать не  будет.  Он не притронется даже к  смешным отпугивателям —

игольникам-паразитрам. Чур-чур от соблазнов!

        Есть минуты и часы в жизни, когда оправдаешь любую свою слабость и путь

к  самой  поганой цели.  Лишь  препятствия,  даже  минимальные,  могут  вовремя

отрезвить и остановить.  И одно такое он себе создал.  Пусть легко преодолимое,

но зато оно — первое... А остальные, он надеется, в нем самом.

        Банк-визитку,  наверное,  лучше  оставить,  а  вот  платеж-жетоны стоит

взять. Хватит двух.

        Перед  выходом Негон еще  раз  взглянул на  себя  в  зеркало.  Поправил

лохматые волны русых волос, ниспадающих на плечи, и оценил, как смотрится:

        слегка вытянутое, с правильными чертами лицо, чуть детское, несмотря на

короткую бороду  и  усы,    мужественное и  приятное (даже  очень  и  очень!);

аккуратная и удобная одежда;  мощный вид,  сразу видно — не мальчик,  а матерый

чув — все как надо! Негон остался доволен собой.

        «Опять девки цепляться будут,  — подумал он.  — Минус полчаса. Максимум

полтора — дорога.  Значит, есть два с половиной часа чистого запаса. Ну, а если

мое  слабое  мягкое  податливое сердце  чува  не  выдержит...  значит,  у  меня

останется лишь час запаса или...  — Негон рассмеялся, предвкушая приключение, и

сам себе погрозил в зеркало. — Вообще никакого запаса».

          Главное, надо постараться, чтобы не было — как всегда.

       

        Глава 2.

       

        Светло-синий  небосвод был  уже  притушен и  продолжал тускнеть,  чтобы

окончательно померкнуть часа через три.  Наступал вечерний пик  праздношатания,

именно  сейчас больше всего  народа болталось на  улицах.  Люди  возвращались с

работы,  службы;  гуляли,  торопились  на  свидания,  направлялись в  театры  и

эмосиатры,  спешили в  бары и  рестораны.  Одни желали что-то  увидеть,  другие

показать себя.  В общем,  все, как всегда: веселились, общались, соревновались,

преступали закон, убивали время и себе подобных, любили и унижали.

        Вечер    время  тех,  кто  хочет  развеяться после трудового дня  или,

наоборот,  размяться после дневного ничегонеделанья, кто решил найти себе пару,

компанию, выпить, игольнуться и напаразматиться, достать, купить, продать...

        Негон не сделал и двадцати шагов от дома, как его первый раз задели. Из

стайки девиц его кликнула самая маленькая — курносый колобок:

        — Эй, красавчик, давай поцелуемся! Вся стайка весело заржала и призывно

замахала руками, а потом еще сильнее загоготали вслед:

        — Да не убегай ты! Мы же не кусаться зовем! Гага-га-га...

        Он и  в  самом деле ускорил шаг:  попробуй ответь и заговори — вцепятся

мертвой хваткой и не отстанут, не отпустят. И, конечно, всей компанией!

        Чувство,  охватившее его, было смесью смущения, раздражения и приятного

удовлетворения. Вот чертовки!

        Барчик,  который он наметил на сегодня, находился в соседнем округе. По

пути Негона раз  десять просили сообщить или  уточнить время,  еще чаще просили

помочь найти  бар,  ресторан,  остановку трола.  И  лишь  раз  спрашивающим был

мужчина — явно паразматик.

        Негон  с  неизменной вежливостью отвечал,  не  забывая  добавлять,  что

спешит на свидание.  Насмешливый чертик плясал в  глазах,  и  едва сдерживаемая

улыбка не сходила с его лица.

        Он  чуть  было не  соблазнился сходить на  новый фильм в  эмосиатр,  но

приглашающая была не очень хороша и,  наверное,  недостаточно настойчива. Потом

еле  отбился  от  прилипчивой толстушки-дурнушки,  которая вначале пригласила к

себе на ужин:  посмотреть эмоцио (есть контрабандные записи — закачаешься!),  а

затем  откровенно предложила двадцать пять  зэце.  Отбился,  отбрив проверенным

способом:  заявил,  что  меньше тысячи не  берет.  В  третий раз...  были еще и

четвертые и пятые разы,  но слава богу,  не цеплялись слезливые — его напасть и

беда.  С  ними было труднее всего,  подступала к  горлу жалость — Негон казался

себе жестокосердным,  злым подлецом, — наступала беспомощность виноватого, и он

сдавался,  становясь благородным принцем-благодетелем сирых и забитых дурнушек.

Потом всегда ругал себя, но поделать с собой ничего не мог.

        К барчику «Зодиак» Негон подошел в хорошем настроении. Добавила веселья

сцена  у  входа.  Две  пьяные  пожилые  дамы  громко  ссорились из-за  молодого

паразматика,  каждая  трясла  и  тянула  его  в  свою  сторону,  норовя ударить

соперницу рукой или  ногой,  при этом ни на миг не отпуская добычу.  Паразматик

равнодушно болтался между ними. Собравшиеся вокруг девицы подзуживали дамочек и

 веселились, делясь предположениями, что будет делать с добычей победительница.

          «Зодиак» был однозальным заведением.  Тихо лилась музыка.  Полусумрак

дробился неяркими  цветными сполохами.  Через  пару  часов  здесь  яблоку негде

будет упасть и остро встанет проблема свободного места. А пока зал был заполнен

на четверть. И это было хорошо — не надо ни к кому  подсаживаться.

        Подойдя к  стойке,  Негон выбил заказ,  оплатил и  оглянулся.  Все  как

всегда — он в кольце глаз.  Девицы,  одни явно,  другие исподтишка пасли его, и

даже кое-кто из уже нашедших себе чува стрельнули горячими взглядами.

        А  эта девица не  стала ждать,  осыплет ее  милостынями чув или нет,  а

решила взять  их  сама  и,  пьяненько шатаясь,  пошла  на  штурм.  Она  ему  не

понравилась. Негон насмешливо взирал на неуверенную пьяную поступь девицы — что

ж,  не впервой,    будем отбиваться и,  по возможности,  при этом веселиться и

смеяться.  Но вдруг выяснилось, что не одна пьяненькая была здесь смелой. Негон

почувствовал на плече сильную руку и  невольно обернулся.  Рядом стояла высокая

красотка.  Красавица шагнула вперед,  отрезая Негона от пьяненькой, и, не давая

ему опомниться,  обвила шею руками и,  подтянувшись,  сильно прижалась большими

упругими грудями. Прошептала:

        — Помочь?

        — Помоги... — Негон улыбнулся. — Я согласен.

        — Я Илда.

        — Я Негон.

        — Пошли ко мне за столик.

        Отпустив Негона,  Илда нагрузила поднос пришедшим заказом, кивнула ему:

мол,  следуй за мной,  и пошла к себе за столик.  Сзади, в кружевной мини-юбке,

она  была обалденно эффектной!  Негон схватил два  бокала,  не  уместившихся на

подносе, и, радостно-взъерошенный, последовал за Илдой.

        Пьяненькая,  которую  опередила более  быстрая  соперница,  помялась  в

центре  зала,  как  бы  корректируя  курс,  и  все-таки  направилась к  Негону.

Посетители оживились,  ожидая представление не  хуже того,  что продолжалось за

дверью «Зодиака».  Там веселье было в  разгаре — обрывки визга,  хохота и брани

доносились и сюда.

        Негон,  конечно,  ни  за что не ушел бы с  пьяненькой,  но подивился ее

нахальству,  и  ему стало интересно,  как выпутается из  водевильного положения

шустрая красавица.  А  та скосила глазищи на девицу и  улыбнулась ему.  В  этой

улыбке было все:  уверенность в  его выборе и  презрение и  даже жалость к этой

замухрышке.

        Приблизившись,  пышненькая замухрышка оперлась ладонями о стол, странно

волнообразно согнулась и  оказалась в  чудной  позе:  подбородок на  столе,  на

положенных одна  на  другую  кистях рук,  спина  выгнута —  ягодицы выше  плеч.

Подбородок держался  крепко,  и  все  пьяное  шатание  ушло  в  два  полушария,

выписывающие в  пространстве сложные кривые.  На  Негона  и  Илду  снизу  вверх

уставились затуманенные глазки.

        — Привет,  мальчик! И тебе, девочка, привет! Ребята, вы хорошие? Только

честно... Негон с усмешкой кивнул.

        — Правда?! Вы мне нравитесь.

          Ты  нам  тоже,  особенно  вот  ей...    Негон  глотнул  коктейля  и

поперхнулся от смеха, увидев выражение лица красавицы.

        — Вы нормальные ребята? Или...

          Просто противно,  до  чего  нормальные!    сгримасничала красавица,

закинула  ногу  за  ногу,  отчего  верхняя  коленка  оказалась чуть  ниже  глаз

замухрышки, и вызывающе вперилась в нахалку.

        Пьяненькую же,  казалось,  ничего не  смущало и  не  тяготило,  даже ее

довольно неудобная поза. Она переводила взгляд с Негона на красавицу и обратно,

умудряясь покачиваться с  довольно большой амплитудой,  не  меняя ни  позы,  ни

точек опоры.

          Не фригиды...  — сладко,  полуприкрыв глаза,  улыбнулась как бы сама

себе пьяненькая. — Я тоже...

        «Неужели она  паразматик?»    слегка  обеспокоился Негон  и  сразу  же

развеселился.    «Полный кошмар!    ко  мне стали липнуть девицы-паразматики!

Скажи об этом в клубе — умрут со смеху и меня затюкают — насмерть засмеют».

        Замухрышка подтвердила его опасения:

        — Есть фильтрики. Любых спектров. Самые нежные. Недорого.

        Выражение ее лица не изменилось, сохранив лениво-сладкую маску.

        «Торгашка!» — Негон быстро и коротко огляделся.

        К ним потеряли интерес: конфликт, обещавший развлечение, мирно гас.

        Левой рукой,  будто поправляя и приглаживая воротник, он нашел впадинку

«торгаш»-вызовника и три раза провел по ней ногтем.

        Замухрышка продолжала демонстрировать в движении два цветка, украшающих

ее  брючки  в  обтяжку.  Стебель каждого цветка  снизу,  как  бы  оплетая ногу,

взбирался вверх  и  раскрывался собственно цветком  на  том  самом  месте,  что

немного ниже талии.

        — Серо-голубой, пятый, есть? — прервала паузу красавица.

          Ну,  ты даешь!  — ласково восхитилась замухрышка и от полноты чувств

проделала своими ягодицами невообразимо сложный пируэт, почти «мертвую петлю».

        Негон обалдел в  восхищении —  не  будь она паразматиком,  ею стоило бы

заняться.

        — Такую нежность!  Только на заказ.  Завтра,  здесь же. В это же время.

Десять зэце порция.

        —Чего?!  — обозлилась красавица. — Ничего себе недорого! Больше пяти не

получишь.      

        — Я пошутила, — хихикнула торгашка. — Договорились. Пять.

        Она сделала новый пируэт к ласково уставилась на Негона:

        — А тебе ничего не нужно? Неужели чисто полный фригид?

        Ее  надо было задержать.  Негон,  не  торопясь,  дожевал лайлад,  запил

фруктовым коктейлем и лишь потом деловито произнес:

        — Серебристый, одиннадцатый. Двенадцать порций.

        Негон был  уверен,  что  этого фильтрика у  нее нет и  даже завтра,  на

заказ,  не  будет,  тем  более  столько порций.  Зато  появится повод задержать

торгашку  у  столика,  настойчиво  уговаривая ее  достать  ему  этот  редчайший

нежнейший  фильтрик.  Можно  будет  пожаловаться  на  свою  нестандартно нежную

натуру, ну и поторговаться наперед, напирая на то, что берет оптом.

        Ответ обескуражил:

        — Есть.  Сто пятьдесят. Давай оформим. Он растерялся. И не поторгуешься

  дешевле дешевого.  Пауза  затягивалась.  Негон старался сообразить,  как  же

теперь выпутаться, что говорить, что делать...

        Вдруг торгашка резко изменила позу и  оказалась на корточках за столом,

лицо девицы потеряло мягкость черт и  напряглось,  а взгляд стал острым.  Негон

проследил за ее взглядом и,  повернув голову,  увидел двух полисментов у входа.

Они держали наготове паразитры и внимательно осматривали зал.  Негон встретился

глазами с  одним из них,  и  тот,  кажется,  поняв его,  двинулся к ним.  Негон

отвернулся,  как бы невзначай подвинув пустой бокал в сторону торгашки,  и,  не

торопясь, кинул в рот горсть орешков.

          Сука легавая,    прошипела торгашка и неожиданно сноровисто и ловко

покинула их  общество,  оказавшись в  самом темном углу бара в  компании чува и

двух блондинок.

        Сбежать она  никак не  могла:  выход был  единственным и  его  сторожил

второй  полисмент.  Больше  торгашка  не  делала  попыток  укрыться.  Когда  ее

проводили мимо их столика, она с ненавистью зыркнула на Негона и бросила ему:

        — Сексил похотливый! Попомнишь меня! — Прошла, обернулась и добавила: —

И скоро!

        Сексилами  их  называли  нервные  паразматики.  Неужели?..  Вряд  ли...

Ерунда, простой выпендреж.

        — Чего это она? — удивилась Илда.

          Не повезло бедняжке,  — ответил Негон,  дожевал орешки и принялся за

мороженое.

        Веселье ушло. Ел машинально, не ощущая вкуса тающего во рту мороженого,

пытаясь сосредоточиться и поразмышлять.  Что-то странное было во всем том,  что

случилось.  В этот барчик паразматики не заходили. И тем более непонятно, зачем

здесь объявляться торгашам. И потом — почему она привязалась именно к нему? Ну,

не  клеилась же  в  самом  деле!  На  паразматика уж  кто-кто,  а  он  вряд  ли

смахивал...  Да и  Илда тоже...  Ну,  подыграли ей—и он,  и  Илда,  — уж больно

уморительна и  занятна...  И к тому же торгашка не так уж и была пьяна — должна

была ясно понимать, что не паразматики они...

        Негон изучающе поглядел на  красавицу.  Илда потягивала через соломинку

коктейль и вопрошающе смотрела ему в глаза.

        Ну, девка! Блеск!!

        Видно,  оценка  легко  читалась  в  его  глазах    красавица  радостно

улыбнулась и заявила:

        — Хочу с тобой танцевать.

        Во время танца Илда крепко обняла его, повиснув на шее и на виду у всех

бесстыдно и бессовестно зацеловав шею и лицо;  игриво искусала мочки ушей. Хотя

в  защитном костюме Негон  был  как  в  футляре,  а  в  клубе избалован ласками

шикарнейших девиц,  но  от  нее сомлел,  возбудился и  уже внутренне согласился

отдать ей себя на пару часов.

        Надо,  надо,  просто необходимо сразу предложить ей,  не  теряя времени

вернуться к  нему  домой  и  там  поскорее заняться любовью,  но  Негон  стойко

держался принципов приличного чува,  один из которых гласил:  никогда самому не

предлагать себя,  а  лишь  нехотя  уступать  горячим,  желательно многократным,

просьбам...

        Какая нега и сласть в такой власти!  Отказать или согласиться, подарить

счастье или  наказать горем.  Сладость этой  власти была долговечней мимолетной

любовной страсти...

        Этот период в их взаимоотношениях наступил довольно быстро — после пары

алкогольных коктейлей и второго танца Илда настойчиво запригла-шала его к себе.

Негон поначалу отнекивался, уверяя, что спешит на свидание с другой, с Мзардой,

  стра-ашной ревнивицей,  но когда Илда разгорячилась и  собралась идти с ним,

чтобы четвертовать соперницу, он вроде бы пожалел ту и стал уступать. Красавица

усилила напор,  обещая  все,  что  можно  и  нельзя,  горячо отвергла намек  на

возможность побыть у него, обещая, что у нее будет много лучше — чуть ли не рай

небесный.

         «Непонятно только,  почему  ты  оттуда спустилась?  Наверное,  дефицит

ангелов». — Развеселив себя и Илду таким предположением, Негон уступил. Хотел и

уступил, да и времени капризничать и кокетничать не оставалось.

        В пути Илда крепко держалась за Негона,  прижималась, весело щебетала и

этим показывала всем встречным девкам — он ее! Не подходи! Ни-ни!

        Жила она  не  близко,  пришлось добираться трамом,  тролом и  пешочком.

Квартира находилась на  самом верху дома,  чуть ли  не на небосводе.  Семьдесят

второй этаж!

        В  прихожей Илда поухаживала за  ним,  сняв с  него куртку,  а  пока он

разувался, скинула с себя накидку, стряхнула с ног туфельки. Затем она, взяв за

ладонь, провела его в гостиную. Здесь сам воздух, казалось, излучал лень и уют.

Этому  способствовал  мгновенно  привлекающий  внимание  огромный  аквариум.  В

-подсвеченной воде плавали изумительные рыбки.  Захотелось расслабиться, упасть

в  кресло или на диван,  забыться и просто внимать нежной мелодии,  полившейся,

как только они переступили порог комнаты. Что Негон и сделал.

        Вмешалась Илда и  все испортила.  Она вслед за  ним прыгнула на диван и

стала тормошить его ласками.  Это продолжалось долго,  было приятно,  но,  черт

побери, — надо торопиться. Ему еще добираться к Мзарду в Институт.

        Поначалу ее  ласки мешали раздеваться,  но  затем она стала активно ему

помогать,  ничуть  не  удивившись защитным  доспехам.  Последний  компонент его

одежды,  снятый Илдой,  еще  летел в  кресло,  а  она  уже  целовала только что

обнаженное место.

        И зацеловала...

        Нежные бурные ласки Илды — руками, губами, грудями — закружили Негона в

водовороте наслаждения. Недвижимый, он внимал наслаждению, а она щедро дарила и

дарила ему его...

        Пережив первый экстаз,  он решил,  что пора переходить к  телу —  к  ее

телу. Илда же, казалось, и не собиралась отрываться от него...

        Она,  если не считать сброшенной кофточки,  была все еще одетой.  Негон

взял  Илду  за  подмышки и  потянул вверх,  прервав ласки,  и,  когда  их  губы

оказались на одном уровне,  крепко прижал к себе и благодарно взасос поцеловал.

При этом он  встал,  подняв и  ее,  а  после поцелуя бережно опустил на диван и

сдернул юбку вместе со всем, что еще было под ней.

        Илда отпрянула,  чуть подобрала под себя ноги и теперь с разметавшимися

длинными волосами полулежала-полусидела перед ним в удивительно соблазнительной

позе русалки. Негон нагнулся, чтобы подхватить и унести ее в другую комнату — в

спальню. Илда выставила вперед несмело сопротивляющиеся руки:

        — Подожди... Не спеши, ну милый...    Негон уже нес ее.

           «Не спеши! Как это — не спеши! А Мзард, то  бишь Мзарда?»

           Половину спальни занимала большущая тахта  с  е  рыжим  покрывалом и

взводом подушек. Он рухнул  боком на тахту, оберегая свою ношу, и, довольный, ё

засмеявшись,  подмял под  себя  и  стал целовать тугое  сильное тело красавицы.

Своей неловкостью она   ему только мешала.  Пришлось перехватить ее  неожиданно

сильно сопротивляющиеся руки  своими.   Девчонка игралась,  кокетливо крутясь и

сопротивляясь под ним...

        — Негон,  подожди...  А-ах...  Не надо...  Послушай...  Я... я-я-а... Я

натуральная... а-ах... паразматичка...

        Увлеченный азартом любовной борьбы, возбудившийся Негон не сразу вник в

смысл  сказанного,   а  поняв,   тут  же  прекратил  борьбу,  отпустил  Илду  и

отодвинулся.

        «Паразматичка!  Натуралка...  Скрывала до последнего момента...  Что ж,

ясно,  почему.  Вот повезло,  нарвался!  Уйти?.. — Он с сожалением посмотрел на

Илду, ее прекрасное лицо и великолепное тело. — Жаль!!»

        Потекли слезинки, красавица, разрыдавшись, бросилась ему на грудь и, не

отпуская, сквозь плач стала объясняться:

        — Миленький, хороший мой... Негончик... лапочка... Я так... Не уходи...

прошу...  умоляю...  Я хочу тебя,  твоей любви... и чтобы тебе было хорошо... и

мне-е... Но не могу... без этого, мне будет плохо... Я по-другому не смогу... —

Новый вал рыданий обрушился на Негона.

        Негон почувствовал,  что тает,  и сдается,  и едва не плачет сам, жалея

прекрасную натуралку.

        — Ладно, делай, что тебе надо. Я подожду.

        — Выйди, пожалуйста... Мне стыдно.

        — Если выйду, то могу уйти и не вернуться.

        — Нет, нет! Не надо, оставайся...

        За минуту Илда сумела найти и достать игольник, включить сразу задевшую

за  живое  галаг-цвет-сенсор-музыку  и  удобно устроиться на  подушках спиной к

Негону.

        Она  сделала  два  слабых  касательных  выстрела  по   соскам  груди  и

затрепетала,  тяжело  задышав.  Обернулась,  посмотрела затуманенными глазами и

продолжила паразитацию,  поместив игольник между ног. Выстрел — она вздрогнула.

Еще  один  слабый  выстрел,  и  ее  ноги  задрожали,  а  сквозь  зубы  вырвался

приглушенный  стон.  Непослушными  руками  красавица  перенастроила игольник  и

произвела туда  же  более  сильный выстрел.  Игольник отлетел.  Илда  судорожно

захватила побелевшими от  напряжения пальцами материю  тахты,  вся  изогнулась,

сладострастно в  голос  застонала,  заметалась по  тахте,  захватывая руками  и

ногами подушки, и стоном позвала:

        — Не-е-го-он-н... и-иди-и-ж-же-е-е.

        И столько было в этом призыве неги,  сладострастия и желания, что Негон

вновь  мгновенно  запылал  и   кинулся  в   объятия  паразматички.   Это   были

всезахватывающие минуты адского пламени страсти, соединения с вулканом любви...

        Но если для него она в эти минуты была всем, то он лишь инструментом со

своей мелодией в симфонии,  выдаваемой оркестром ее организма.  И он чувствовал

ее отстраненность: она не реагировала на его тело, руки и желания так же чутко,

как старался он.  Особенно ярко это стало заметно, когда он остыл, а в Илде все

еще  бродили  проклятые паразитные биотоки.  Понимание этого  сильно  попортило

Негону впечатление от изумительного часа любви.

        Наконец затихла и она.  И, обессиленная, выпустила его из объятий. Пока

она приходила в себя, Негон успел принять душ, полакомиться тортом и запить его

чаем и фантиссой.

        Илда   вошла  в   гостиную,   красивая  и   абсолютно  нагая,   увидела

собирающегося Негона и удивилась:

        — Ты уходишь? Зачем?

        — Дела, — кратко ответил Негон, продолжая одеваться, затем добавил: — Я

за тебя спокоен, с тобой остается мой напарник — игольник.

        Она не ответила, не стала протестовать, упрашивать, а молча, не слишком

ловко стала помогать ему одеваться. Чувствовалось, что она еще не совсем пришла

в  себя.  На  прощание поцеловала,  сунула  в  кармашек рубашки  свою  визитную

карточку и попросила:

        — Не забывай меня.

        «И  мой игольник»,    добавил за нее про себя Негон.  Любовь натуралки

ранила гордость и самоуважение чува: он не хотел быть вторым после игольника. И

не  собирался возвращаться к  ней.  Выйдя из  подъезда дома к  парку перед ним,

Негон выбросил визитку Илды и навсегда забыл ее. Так он думал.

       

        Глава 6

       

        Вечер  заканчивался,  на  темном  небосводе уже  сверкали звезды ночной

подсветки,  в  парке  зажглась  иллюминация.  Распахнув куртку,  Негон  включил

дисплей гибкого ликомпа (личного компьютера), вшитого слева внутри на отвороте.

До начала командирского времени оставалось два часа ноль пять минут.

        Мало!  Накопившееся раздражение подымалось  волной  безадресной злости,

которая   потом   падет   вовнутрь   недовольством   собой,   обстоятельствами,

происшедшим,  происходящим,  окружающим.  Обычно  такое  раздражение постепенно

рассасывалось, если только кто-нибудь не попадал под горячую руку.

        Негон набрал программу ориентации, дисплей тут же послушно высветил его

координаты и  схему  района вокруг,  кратчайшие маршруты до  остановок трама  и

трола.

        Быстрым решительным шагом  Негон двинулся внутрь парка.  Там  было  уже

безлюдно.  На дорожке, ведущей к центру, он встретил лишь компанию па-цанок, да

кто-то топал сзади.  А  ведь два часа назад,  когда они с Илдой проходили парк,

здесь пел  музыкальный фонтан,  шаталось немало народу,  в  основном женщин,  и

среди них несколько весьма и весьма интересных.

        Выйдя в центр парка,  Негон огляделся. Фонтан уже опал и только журчал,

на скамьях вокруг сидели и  лежали человек пятнадцать.  Две девицы —  так себе,

еще одна, зажавшая парня, — тоже не шик...

        Надо было идти к  остановке трама.  Он сориентировался и пошел в нужном

направлении.

        Что-то здесь было не так. Раздражение отступало, беспокойство росло...

        Сорвались  со  скамьи  и  двинулись  наперерез два  паразматика.  Негон

ускорил шаг,  чтобы успеть обойти их,  но те рванулись тоже,  выхватывая из-под

плащей   паразитры.    Закричали,    приказывая   остановиться.    Дальше   все

поехало-полетело быстрее быстрого.  Его действия были почти на грани инстинкта,

мышцы приводили в движение тело быстрее,  чем мысль оформлялась в мозгу, а мозг

принимал решение.  Исчезло все лишнее,  осталась кристально-прозрачная пустота,

где плескалась холодная злость.

        Картина всего  вокруг вдруг  стала так  ясна,  как  будто на  затылке у

Негона появились глаза,  и  он  увидел:  удивленные лица девиц;  еще три двойки

боевиков,   вскакивающих  со  скамеек;  подбегающего  сзади  с  уже  нацеленным

паразитром паразматика,  должно  быть,  шедшего за  ним.  Осознание увиденного,

казалось, приходило быстрее, чем сама картинка проявлялась в мозгу.

        Сделав  как  бы  по  инерции еще  пару  шагов,  затормозив в  метре  от

боевиков,  Негон  сделал полушаг назад —  отступление для  прыжка —  и  взвился

вперед,  сумев в кульбите поочередным ударом обеих ног выбить у них оружие. Уже

в  воздухе,  переворачиваясь,  Негон заметил отблеск выстрела,  услышал скрип и

ощутил мурашки,  пробежавшие по  телу.  Приземлившись,  еще не разогнувшись,  с

полуоборота выдернув вертун,  он выстрелил в преследователя.  Но перед этим еще

одна волна мурашек накрыла его, жутко зачесалась правая скула.

        Паразматик рухнул наземь, завизжали девицы.

        Слава богу, у этих паразматиков были маломощные паразитры...

        Он рано радовался. Слева двое разворачивали тяжелый паразматр... «У них

здесь что? — намечаются артиллерийские учения или охота на слонов?» Вертуном их

не достать, метров тридцать...

        Негон   развернулся   и   побежал.   Перепрыгнул  через   двух   первых

паразматиков,  пытавшихся его перехватить и  валявшихся сейчас в  болевом шоке:

наверняка он  сломал им руки,  к  тому же их задел выстрел заднего паразматика.

Уже почти на выходе из аллеи его достали,  но сравнительно слабо.  Это был лишь

шлейф выстрела —  они  промахнулись.  Основная масса плазмы пронеслась мимо  по

прямой аллее  и  врезалась в  стену  дома  за  парком,  распластавшись радужным

пятном. Но и от шлейфа его всего пробрало нервным морозом и скребущей щекоткой,

сбило с ровного бега и выдавило из груди приступ нервного смеха.

        Быстрее в кусты, за деревья!

        Негон свернул с аллеи, но спрятаться не успел. По ногам ударила горячая

резкая боль, вспыхнула в ступнях и икрах и оттуда вонзилась в колени. Падая, он

сумел перегруппироваться и упал не жестко, а скользяще, с боковым переворотом.

        Непереносимая боль  обожгла ноги,  схваченные ниже  колен  судорогами и

спазмами, — кости, казалось, скрутились штопором...

        Хорошо,  что он уже вне досягаемости прямого выстрела. Но, пока... Нет,

дожидаться их он не будет.  Негон пополз,  волоча за собой скрюченные ноги.  Он

потащился обратно в  глубь  парка.  Если  и  будут  искать,  то  скорей всего в

противоположном направлении. Преодолев таким образом метров сто, Негон оказался

недалеко от центра, выбрал место потемнее и, устало дыша, прислонился к дереву.

        «Черт побери, где патрульные?»

        Он  успел  пройтись  по  впадинкам вызовника «нападение» и  «применение

оружия» в самом начале нападения — еще в центре парка.

        Негон заново несколько раз прошелся по  впадинкам вызовника.  По  всем.

Теперь его вызовник дищит на весь Город-дом.

        Там,  где  его подбили,  расцвели сполохи выстрелов:  прочесывали парк.

Нервничают:  шмаляют по каждому кусту и  в темноту.  Вспышки отдалялись.  Держа

наготове вертун,  Негон задумался.  Сейчас,  когда горячка схватки прошла, надо

было попытаться спокойно проанализировать события с момента,  когда он вышел из

дома.

        Его вели — это ясно.  Как?..  Ну, по большому счету, это не важно. Кто?

Кажется,   нервные...   Скорее  всего  замухрышка    это  проверка,  возможно,

окончательная.  Ну и что? Выяснили, что он сфэн  или мент. Дальше что? Ведут до

дома Илды и готовят засаду.  И какую!!!  Почувствовать неладное было нетрудно —

столько одиноких мужиков на скамейках!  Если бы не его раздражение и  злость на

себя и Илду...  Ну,  ладно, профукал так профукал... Встает главный вопрос: для

чего ?!  Посадить на игольник?  Нет,  глупо.  Ликвидировать? За что?! Они что —

взбесились?  Нервные стали  бешеными?  И  почему  не  вчера,  или  завтра,  или

послезавтра,  а именно сегодня в ночь, когда он в полном облачении направляется

на акцию? Возможно, это связано с акцией? Тогда они знают больше меня...

        Ноги отходили, жуткая боль ушла, осталось онемение.

        Но где же патрульные? Им давно пора появиться.

        Сзади послышался шум.  Шли не таясь.  Негон вжался в землю и переключил

очки на ночное видение.  В его направлении шли трое, с оружием на изготовку. Не

полисменты.  С большим трудом,  опираясь о дерево, Негон встал так, чтобы ствол

прикрыл его. Придется принять еще один бой...

        Он бросил беглый взгляд вокруг и понял, что все напрасно: его обложили.

С других сторон к нему подбиралось еще человек десять,  и один вдали забавлялся

с паразитром — отвлекал.

        «Где патрульные?!!»

          Импы вонючие!  Что  вам  надо?!    заорал Негон,  впав на  минуту в

истерию. Паразматики шли со всех сторон, уже совсем не таясь.

        «Ну зачем... зачем, зачем, зачем, зачем, за-ач-че-е-ем он им???»

        Защищаться  до  конца!   Выбить  в   первую  очередь  тех,   которые  с

паразматром.

        Негон  крепче сжал  в  правой руке  вертун,  а  левой надел накистник и

достал нож.  Напружинился,  вводя себя в состояние боя.  Наступало прояснение —

ледяная прозрачность готовности к сражению.

        Выстрел!  Он  успел отдернуть руки,  но избежать удара —  нет,  помешал

ствол дерева. Кисти рук будто провернули в мясорубке, и шлейф выстрела вонзился

в  тело  тысячей  иголок  боли.   Негон  не  выдержал,  застонал,  слабые  ноги

подкосились,  и,  скользя спиной по стволу, он сполз на землю. Дергающаяся рука

еще судорожно держала вертун,  но  он  больше не владел ею.  Стон боли,  гнева,

отчаяния,  бессилия и  злости рвался из  души и  горла Негона,  но  он  себя не

слышал.

        Гогочущий паразматик подошел к нему.

        — Балдей! — посоветовал он и навел на Негона паразматр.

        «Не-е-е-ет!!!»      отчаяние  бессилия,   боли  и   злости  сверкающим

водоворотом ворвалось в голову и затмило сознание.

       

        Гпава 4

       

        Мертвокаменное скрюченное древо попирало вывернутыми корнями бетолит.

        Свет пробудил нечто, и оно стало разрастаться...

        Жизнь пришла вслед за болью...

        Перед ним была станция.

        Негон сидел на бетолите. Вывернутые руки бесчувственными сухими ветвями

торчали из плеч.  Ветви,  приняв болезненный огонь жизни,  ожили и  подчинились

ему,  лишь скукоженные листья-пальцы отказывались служить,  не  желая выпускать

вертун и расстаться с накистником.

        Негон с  трудом кое-как встал,  постоял,  напрягая и  расслабляя мышцы.

Мимо к станции пробежала  девица,  запнулась, оглянулась, недоумевающе вскинула

брови и дальше к станции пошла уже шагом.  Негон двинулся за нею. Шел с трудом,

ноги  были  как  чужие.  Перед  входом он  наконец сумел совладать с  пальцами:

сбросил накистник и спрятал вертун.  А вот отключить очки с ночного видения так

и не смог и просто снял и положил их в карман.

        Негон  прошел  на  платформу  остановки  трола.  Там  находилось пятеро

ожидающих:  три девицы — одна та,  которая обогнала его, — и двое мужчин. Один,

явный  паразматик,  наверное мазохист и  скорее всего бешеный,  сиял  абсолютно

лысой головой:  без бровей,  с голыми щеками и подбородком евнуха.  У него были

сведены также и  все волосы с тела — это было видно по открытым рукам,  гладкой

безволосой груди в  разрезе майки и  по  ногам,  сквозь прорехи ленточных брюк.

Этот  в  красном  безрукавном плаще  двухметровый громила с  дебильным лицом 

единственный,  кто  мог  представлять опасность.  Изучая  плешивого,  наверное,

чересчур пристально —  под плащом мог прятаться паразитр,  — Негон наткнулся на

ответный взгляд-вызов: «Чего надо?» — и поспешно отвел глаза. Второй, про каких

говорят: «метр с кепкой», вряд ли мог быть опасен. К нему трудно было отнестись

серьезно:   в   мужичонке  доминировала  комичность,   нечто  почти  клоунское,

складывающееся из суммы всех черт —  количество переходило в  качество.  Самыми

выдающимися чертами  его  внешности  были  напыщенно-важное  выражение  лица  и

выпяченный животик.

        Негон оторвался от изучения чувачка, так как к нему направилась худущая

девица в брюках-джусах.  Шла и то ли нервно,  то ли вызывающе сильно помахивала

сумочкой.  У  Негона,  до  сих пор толком еще не  пришедшего в  себя от  ударов

паразматра,  восприятие окружающего было  суженным и  притупленным.  И  сейчас,

когда все его внимание обратилось на  приближающуюся,  остальные как бы пропали

за границей узкого мира. Негон опустил руку в карман и нащупал вертун. На общем

фоне  вялых эмоций,  пригашенных нервной усталостью,  самым острым в  нем  было

чувство опасности, кричавшее и предупреждавшее: «Осторожно! Будь внимателен!»

        Девица подошла и, продолжая махать сумкой, развязно спросила:   

        — Ты чего такой смурной?  — И, не дожидаясь ответа, сообщила: — Жду уже

десять минут,  и  еще столько же ждать.    Она указала на табло расписания. 

Поехали на такси, вдвоем не так накладно.

        Негон  сообразил,  что  стоит на  развилке:  справа платформа рейсового

трола,  а немного сзади два малых вагона такси-трола.  Девица решила,  что он в

раздумье —  ждать ли рейсового трола или плюнуть на расходы и поехать на такси.

«А может, в самом деле, на такси?..»

           — Ну,  чего молчишь?  — нетерпеливо спросила  худущая. — Какой-то ты

смятый весь... Может, немой?   Какая-то мысль развеселила ее, и она захихикала:

              Тебя,    наверное,    нимфы   обидели.   Побаловались   малость?

Хи-хи-хи-хи-ха... Может, недобрал? Хи-хи... Хочешь еще? Хи-хи...

          «Вот  дура,   привязалась...»     устало  подумал  Негон,   даже  не

раздражаясь.

       А девица, вдруг опять став серьезной, спросила:

           — Может,  ты боишься,  что я за бесплатно? Вот,  смотри, — она стала

открывать сумочку, — есть жетоны.

        Негон  невольно глянул  в  сумочку и  увидел дуло  парализатора,  затем

свечение выстрела.  Будь он в норме, сумел бы отреагировать и увернуться, а так

он  даже не успел прикрыть глаза —  волна паралича хлынула по телу.  Он осел на

неестественно подломившиеся ноги, завалился на руку, так и оставшуюся в кармане

куртки, и застыл в странной позе: наполовину на боку, наполовину на спине. Тело

пропало,  исчезло,  растворилось; и вместе с ним ноющая боль в мышцах и голове;

прошли усталость, отупление. Осталось заторможенное, очень медленное мышление и

ясность —  приятная прозрачность,  в  которой он  отныне  существовал —  видел,

слышал, бездумно пополняя копилку памяти.

        Он увидел,  как довольная улыбка расплылась на лице коварной обманщицы;

увидел, что к ним подходит чувачок; увидел, как за ним со скамьи встал плешивый

и тоже направился в их сторону.

        Девица оглянулась,  почувствовав,  что кто-то приближается.  Захлопнула

сумочку.

        — Ты что наделала?.. Дура! Сука!

        Догадавшись по  раскрытым недвижным глазам Негона,  чем  его  поразили,

мужичонка с ярой злостью толкнул худущую.  Девица взвизгнула, что-то залопотала

и полезла в сумочку. Чувачок оказался быстр на решения — не стал ждать, что она

ему там покажет,  а ударил со всего размаха. Зло, в лицо. Еще удар, правой, — в

глаз. Девица заверещала, прикрываясь сумочкой. Мужичонка выбил ее из рук девицы

и продолжал колошматить.  Худущая попробовала перейти в нападение, но мужичонка

сбил ее  ударами ног  в  пах,  по  коленкам.  И  еще яростнее стал избивать уже

лежащую. Бил с удовольствием, все больше входя в азарт.

        — Ух ты,  сука,  гадина,  импово отродье...  — приговаривал он, нещадно

избивая орущую, плачущую жертву.

        Вошедший в  раж мужичонка не  заметил подошедшего плешивого,  который и

прекратил избиение.  Он попросту двинул мужичка сзади кулаком по затылку. Малыш

рухнул на свою жертву,  потеряв сознание. Но дрыгающаяся скулящая девица быстро

привела его  в  себя.  Малыш  оторвался от  нее,  увидел  обидчика и  с  боевым

безрассудством кинулся на громилу, даже сумел в прыжке стукнуть того в Тубы. Но

что  было  достаточным для  хлипкой  девицы,  оказалось  комариным  укусом  для

плешивого паразматика.  С  ленцой,  но  очень  точными,  экономными движениями,

выдающими в нем паразматика со стажем,  плешивый схватил малыша за грудки левой

рукой, приподнял и правой нанес ему двойную оплеуху. А следующим ударом кулака,

напрямую,  отбросил метра на три.  Бедный малыш свалился тряпичной куклой и  не

шевельнулся.

        Плешивый,  потеряв интерес к  чувачку,  повернулся к  Негону и выдернул

из-под плаща паразитр.   «Хорошо,  что... — начала оформляться мысль  у Негона.

Плешивый спокойно,  не торопясь,  шагнул к  нему,  вытянул руку с паразитром и,

чуть нагнувшись,  приставил ко  лбу Негона оружие.    ...не  е  паразматр», 

окончила оформляться мысль.

           Возможно,  это  была бы  его последняя мысль,  но   тут в  плешивого

громилу ударил мощнейший сгусток паразитплазмы и объял его.  На секунду он весь

засиял нимбом,  а в следующую его скрутило,  в третью это был уже не человек, а

масса судорожной  плоти,  ломающей кости,  рвущей жилы и  кожу,  разбрасывающей

вокруг себя брызги крови и слизи.

        Не  успел  затихнуть трескучий скрежет-скрип  от  выстрела  паразера 

только он бил так мощно, кучно и практически без шлейфа, — а груда плоти начала

расплываться и  затихать.  Негон не видел полицейский трол,  с которого стрелял

паразер,  но догадался,  что это прибыл именно он.  Полисменты уже давно должны

были примчаться на сигналы вызовника.

        Взор  Негона не  отрывался от  того,  что  недавно было  человеком.  Он

вынужден был смотреть на  кошмарную картину паразит-распада тела,  не  в  силах

закрыть или  отвести глаза от  этого ужаса.  Подбежало четыре полисмента,  чуть

поодаль  держались потрясенные,  но  не  убежавшие любопытные девицы.  Худущая,

приподнявшись с  бетолита,  завороженно смотрела на  останки  плешивого.  Малыш

недвижно лежал неподалеку от нее.  Полисменты решили помочь им подняться.  Один

из них попробовал поднять Негона,  но,  поняв,  в чем дело, оставил бесполезное

занятие. Другой поднял малыша, у которого вместо лица оказалась кровавая маска,

и  поддерживал его,  а  тот  норовил вновь упасть.  В  ответ на  помощь худущая

попыталась убежать к  такси,  но двое полисментов поймали ее и  повели в трол —

вежливо,  но твердо,  а  девица,  вырываясь и  умоляя отпустить ее,  истеричеки

орала, что она здесь ни при чем и ничего не знает.

        Появились новые полисменты — подъехал полисийский трам или, может быть,

мобиль. Подошел рейсовый трол, подъехало такси. Народу вокруг стало значительно

больше.  Они  обступили Негона  и  то,  что  раньше было  человеком,  а  теперь

подрагивающей кучей плоти в  луже  крови и  слизи.  Негон потихоньку приходил в

себя — он уже мог шевелить зрачками и моргать.  Пассажиры пялились на него, и в

ответ ему приходилось пялиться на  них,  чтобы не видеть подробностей страшного

труда по-лисментов, начавших собирать останки плешивого.

        Глаза,  глаза...  Не сочувствующие — любопытные.  Привлек внимание овал

красивого девичьего лица  и  взгляд  необыкновенно огромных серо-зеленых  глаз,

пронзающих насквозь. Что удивительно, это не был жесткий взгляд любопытства или

другой  какой-либо  привычный Негону  взгляд:  кокетливо призывающий,  страстно

желающий  или,  в  крайнем  случае,  оценивающий.  Это  был  спокойный,  умный,

изучающий взгляд исследователя.  Минут пять девица смотрела на него,  ничуть не

смущаясь ответного взгляда.  И  ему стало несравненно лучше!  Свободнее внутри,

паралич отступал...

        Она  смотрела вслед  ему,  когда  полисменты подняли  и  понесли его  к

патрульному мобилю.  Он  чувствовал это.  Жаль,  что он  не смог рассмотреть ее

полностью — она выглядывала из-за плеча какого-то чува в клетчатой рубашке.

        А  ведь он знал это лицо!  Ощущение знакомства появилось и не покидало,

хотя он никак не мог вспомнить,  когда и  где ее видел.  Может быть,  случайная

мимолетная встреча и  неординарное лицо отложилось в  памяти?  Или видел ее  по

визору?

        В мобиле Негона усадили между двумя полис-ментами,  рядом сидел малыш и

худущая стерва.  Малыш постоянно стонал,  ощупывая свои раны на затылке и лице.

Худущая,  отделенная  от  него  по-лисментами,  угрюмо  молчала  и  ненавидяще,

презрительно косилась.  Казалось,  это  не  она  несколько минут назад билась в

истерике, выла, умоляя, чтобы ее отпустили.

        В отделении полисии,  куда привезли еще и тех двух девиц со станции, их

разделили.  Негона унесли в  отдельный кабинет.  Его  обыскали,  нашли  вертун,

накистники, ножи, что сразу заставило ментов посуроветь, но тут же были найдены

знак-орден   помощника  полисии,   членские  билеты  КПЕС   (Клуб   Почитателей

Естественного  Секса)  и   КЛНФС   (Клуб  Любителей  Нормальных  Форм   Секса),

удостоверения учащегося курсов ГБ (Городской Безопасности) и  нештатного агента

ГБ. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы все тут же вернули обратно на свои

места,  а  его  перенесли  в  медицинский кабинет.  Там  врач  с  помощью  двух

полисментов уложил  Негона  в  лечебный комплекс-саркофаг,  сняв  с  него  лишь

верхнюю одежду и обувь, оставив доспехи, с которыми не хотели возиться.

        — Ничего,  ничего,  полежит лишних пятнадцать минут — здоровее будет, —

пробормотал эскулап и ввел программу на вывод из паралича и восстановление.

        После  этого он  накрыл крышкой и  включил кэ-саркофаг,  затем отпустил

полисментов, помогавших ему, и вышел вслед за ними.

        Негон  ощутил  приятное  головокружение с  нестрашным падением куда-то,

обернувшееся полетом ввысь с пьяным блаженством во всем теле и...  заснул...  и

очнулся сразу,  как будто включили, свежим, бодрым, полным энергии и с чувством

сильного голода.  Вспомнилось все,  но  пропало  ощущение загнанности,  исчезла

заторможенность.  Негон  самостоятельно выбрался  из  лечебного комплекса.  Его

одежда находилась тут же рядом, на кушетке. Оделся, проверил карманы — все было

на месте и  все в  порядке.  Если не считать дикого желания поесть,  а точнее —

пожрать! Сколько же он проспал, чтобы так проголодаться?

        Он  не поверил:  ликомп показывал,  что со времени ухода от Илды прошло

меньше часа,  и  до  начала командирского времени оставался еще  час  и  восемь

минут. Испортился ликомп?

        Негон вышел из комнаты и оказался в следующей.  Там сидели пожилой врач

в бело-зеленой форме и полисмент в обычной форме,  с нагрудниками младкапитана.

Они беседовали.

        — О-о... Вот видите, он уже в порядке. Быстро... Здоровый организм.

        Младкапитан встал и официально обратился к сфэну:

        — Негон, ценз девять, вы должны дать показания. Пройдемте.

        — Я готов, ценз десять, — так же официально ответил Негон.

        Младкапитан развернулся и  вышел,  и  вслед за  ним  мимо  врача прошел

Негон.  Они миновали один коридор,  второй,  поднялись по лестнице и,  наконец,

вошли в одну из дверей.

        В комнате находились два офицера. Женщина — лейтенант и седой мужчина —

полный капитан.  Негона пригласили сесть в  кресло напротив седого.   Это  было

кресло ВПЛ (Вычислители Правды и  Лжи).   Лгать в нем было бесполезно,  правда,

Негон и  не   собирался этого делать,  он лишь не хотел сообщать е  цель своего

похода — Институт Фэнсзинства.     Сперва пошли обычные вопросы для регулировки

вэпээл:

           — Кто вы?  Где работаете?  С какого времени числитесь в ГБ?  Кто вас

взял  на   работу  в   Туристический  Культурно-Увеселительный  Комплекс?   Чем

занимаетесь в КПЕС?  в КЛНФС? (Негон не стал уточнять, что это один клуб о двух

головах,  одну  кормила ГБ,  а  вторую Институт Фэнсзинства.)  Где  проживаете?

Довольны ли вы жизнью?  здоровьем?  начальством? И так далее и тому подобное...

Минут через семь началось настоящее дознание.

        — Что с вами произошло?

          На  меня  напали  паразматики.  Большая,  вооруженная  паразитрами и

паразматрами, хорошо организованная банда паразматиков.

        — Вы их знаете?

        — Нет, абсолютно никого.

        — Причины?

        — Не знаю, возможно, меня с кем-то перепутали.

        — Цель нападающих?

        — Они делали все, чтобы убить меня.

        — Опишите события как можно подробнее.

        — Я вышел от девицы,  с которой познакомился накануне. В парке перед ее

домом  меня  ждала  засада.   Примерно  пятнадцать  паразматиков,   вооруженных

паразитрами и одним тяжелым паразматром...

        Негона  удивляла реакция полнкапа,  вернее,  ее  отсутствие —  на  лице

седого ничего не отражалось. А могло бы! Выходит, на его участке паразматики то

и дело устраивают охоту с паразматрами?!

          ...Мне удалось сбежать,  но  я  был задет двумя выстрелами и  уже не

вполне владел собой.  На  станции,  на  платформе трола,  на  меня  вновь  было

совершено  покушение.  Я  был  поражен  парализатором.  Хитро,  неожиданно меня

подстрелила подошедшая ко мне девица. Вы ее привезли в участок вместе со мной и

мужичком,  который пришел мне на  помощь.  Но  и  его избил бешеный паразматик,

наверное,  напарник девицы.  И как раз в тот момент,  когда бешеный собрался со

мной покончить, подъехал патрульный трол, и меня успели спасти.

        Негон замолчал,  ему казалось,  что он сообщил все, а от него почему-то

ждали  продолжения  рассказа.  Наконец,  после  минутного  сверления  взглядом,

полнкап спросил:

        — Почему вы не воспользовались вызовником и не дали сигнал о нападении?

          Как не дал?!    возмутился Негон.    Дал!  Патруль пропал!  Где-то

застрял  или  еще  что-то,  не  знаю...  Хорошо,  в  парке  меня  почему-то  не

пристрелили... Ладно, хоть на станцию вовремя успели.

        Негон вдруг вспомнил:

        — Я же так и не выключил вызовник...  — и,  машинально проведя рукой по

воротнику, отключил все сигналы.

        Седой полнкап посмотрел на  лейтенанта,  которая следила по приборам за

степенью правдивости показаний. Она кивнула — Негон не лгал.

        — Где ваш вызовник?

        — В воротнике куртки.

        — Юс,  — обратился полнкап к младкапу,  стоявшему у дверей.  — Возьми и

проверь.

        — И мой ликомп,  пожалуйста,  — попросил Негон,  отдавая куртку.  — Мне

кажется,  он  барахлит,  неправильно  отмечает  время.     Юс  вышел,  дознание

продолжилось.

        — Почему вы были в доспехах?

        — Я собирался гулять допоздна — и мало ли что...

          Что  вы  обо  всем  этом  думаете?  Какие  предположения  по  поводу

случившегося у вас еще есть, не считая того, что вас с кем-то спутали?

          Не знаю,  что и сказать...  — честно признался Негон.  — Может быть,

если вы мне что-то сообщите, ценз двенадцать, мне что-нибудь и придет в голову,

а пока я в растерянности и недоумении.

        Седой полнкап некоторое время молчал,  испытующе глядя на Негона, видно

раздумывая, стоит ли говорить или нет. Решил сказать:

        — Вы, Негон, ценз девять, не первая жертва такого непонятного нападения

паразматиков с  явной целью ни за что ни про что загнать и уничтожить человека.

Вам еще повезло. Сегодня двое других не спаслись. Один погиб, второй изуродован

настолько, что его существование приходится поддерживать искусственно.

        — Что же происходит? Кому это нужно? Кто это затеял?

        — Кто это затеял — непонятно.  Идет расследование. Паразматры применяли

пока только нервные.  Ясно одно:  участникам охоты платят щедро, как, например,

девице-нормалке,  свалившей вас.  Нормалам  говорят,  что  преследуются сфэнсы,

сек-силы,   которых   следует   наказать   «посадкой»  на   паразитр.   Нервным

дополнительно сообщают,  что преследуются враги,  добивающиеся,  чтобы их  всех

засадили под замок и  лишили возможности пара-зматиться,  и  поэтому подлежащие

полному  «обезвреживанию».  «Обезвреживать» полагается почему-то  исключительно

паразитрами и паразматрами...  Доводы,  конечно,  глупые,  но... действуют. Все

это:  немотивированность,  несоразмерность усилий и цели,  определенные условия

исполнения,   фанатичность  исполнителей     делают  происходящее  похожим  на

религиозные или масонские обряды. Возможно, это зарождение новой религии.

        Негон понял,  что он  мог быть как случайной,  так специально выбранной

целью.   Хотелось,   конечно,   надеяться,  что  он  нарвался  на  взбесившихся

паразматиков случайно.

        — И как мне быть, в свете всего этого?

        — В первую очередь будьте втройне осторожны. Сейчас возвращайтесь домой

и постарайтесь в ближайшие дни,  пока вам не сообщат,  что все успокоилось,  не

выходить из  своей квартиры или,  если это невозможно,  хотя бы в  эти выходные

побудьте дома. Чуть что — сразу вызывайте патруль.

        Негон задумался:  осторожным он будет, а вот отсиживаться и прятаться —

это исключено!

        Открылась дверь,  и вошел Юс, неся куртку. Он отдал ее Негону и доложил

полнкапу:

          Ценз двенадцать,  аккумулятор вызовника разряжен.  В  остальном он в

полном порядке.

        Седой полнкап строго посмотрел на Негона:

        «Следить надо за амуницией!»

        Младкапитан продолжал:

        — С куртки снят маяк-микрофон с радиусом действия три километра.  Сняты

три  сенс-резонато-ра  многоцелевого назначения.  Какие-то  новые —  даже Шорон

такие увидел впервые...

          В самом деле?  Интересно...  — удивился пол-кап и опять повернулся к

Негону:    Любят  тебя  девки!  Сам-то  ты  ощущал  сегодня внезапные приступы

непонятной приязни,  перерастающие в любовь?  А-а?.. Или... — он завертел перед

собой ладонями, показывая нечто неопределенное, — еще там что-нибудь этакое?..

        — Не-ет...

        — Что же,  сенс-резонаторы тебе просто так подцепили?  Может,  все-таки

была какая-то резко вспыхнувшая симпатия? — Полнкап подумал. — Или антипатия?

        — Да нет же! Нет... Разве что Илда — это та девица, от которой я вышел,

прицепила их, а они не сработали, придя в негодность после паразит-ударов?

          Ладно.    Седой полисмент махнул рукой.    Не будем тратить на это

время — это не из нашей оперы.  Кто к тебе клеится, сам разберешься. Юс, у тебя

все?

          Почти.    Младкапитан повернул голову в сторону Негона.  — Ликомп в

порядке,  программное  обеспечение  не  искажено.  Допрограмм,  надпро-грамм  и

вирусов не обнаружено. — И полнкапу: — Теперь все.

          Спасибо,  Юс,    поблагодарил младкапа седой  офицер и  обратился к

Негону:    К вам еще пара вопросов,  и мы вас отпустим.  По каким причинам вас

могли выбрать, ваши предположения?

          Я  думаю,  это возможно только из-за моего сотрудничества с  ГБ и  с

полисией. А больше... — Негон беспомощно пожал плечами.

        — Что говорят вам имена: Тол, ценз девять, и Стам, ценз десять?

        — Ничего. Я их не знаю.

        — Все.  Больше вопросов нет.  Если будут,  мы вас вызовем, а если у вас

найдется что сообщить — не медлите.

        Полнкап  повернулся  и   приказал  Юсу  передать  распоряжение,   чтобы

отпустили свидетелей, потом попрощался:

        — До свидания, Негон. Следуйте за млад капитаном.

        Отступление-

        «...Конспект-записи  депеш,   справочные  материалы,   снова  депеши...

депеши,  опять депеши, докладные, распоряжения, отчет РК «Дэймона» о подготовке

к  пассивному  Выявлению,  опять  депеши,  перехваты,  перехваты,  согласования

проверок,  результаты проверок.  Объекты 15,  19,  27,  41, 29, снова 27, 54...

Объекты,  объекты... Объект 91, опять 91 91, теперь 94, еще раз 91. Объекты 98,

99,   теперь  93,   опять  94,   вновь  проверки  и  инициирования,   повторное

инициирование...  Объекты 94,  100, 103, 91, вновь 91, 92... Накладные... прием

изделия «КЖФ», распределение «КЖФ»... распоряжения, проверки...»

        Так,  надо  отбросить  все  неважное  и  рассматривать только  то,  что

отмечено усилением...

        Обшлага зеленого церемониального сюртука госсектара уже  не  лежали  на

полу,  а были подняты массивным хвостом,  который напрягся и вытянулся струной,

упираясь в  пол  лишь стреловидным золоченым набалдашником,  обильно украшенным

фигурной  резьбой  и  драгоценными камнями  (этот  набалдашник  для  хвоста  из

кристаллического железа переходил от высшего к  высшему по положению в Иерархии

из  рода  Сыссшассэй —  Прозорливцев).  Подпираемый хвостом Грроррыч навис  над

мемо-отдатчиком,  перенеся немалую часть веса тела на :  руки. Его четырехпалые

ладони почти полностью утонули в вязкой основе панели мемоотдатчика. В открытой

пасти  в  такт  дыханию дергался трезубец языка,  глаза были  задернуты белесой

пленкой:

        Грроррыч внимал потоку льющейся сквозь него информации.

        * * *

           К-3* ОДААВ* Выявления-Зарабадж-497 ч23 (серия IX-686) 7-21-7921.

        А/инициатор* Фарон Ис (группа 74в) — Координационный Центр. 

         «  »»»»»»»»»»  »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »  23.30  Агенты  и

группы подхвата готовы к началу акции воздействия.

        Объект 91 собирается выходить.

        23.45 Объект 91 вышел из дома. Готовность один.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »

        *К-3 — Конспект-запись.

        *ОДААВ — Оперативные Депеши Активных Акций Воздействия.

        *А/инициатор —  Агент-оперативник с  правом  принимать  самостоятельные

решения (чаще всего командир группы).

        К-3 ОДААВ. Выявления-3-497 ч01 (серия IX-687) 7-21-7921.

        А/инициатор Фарон Ис (группа 74в)—КЦ.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»» » »

        24.01. Сверхважно! Ноль — Выявление. Объект 91 ушел.

        24.03. Подтверждение. Объект 91 у станции (...координаты).

        24.10. Начали переброску людей к станции.

        24.15.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »

        * * *

        Срочное распоряжение №16 Выявления-3-497. 7-21-7921.

        Срочность — 0.

        «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» » »

        Группе АБ присоединиться к оперативной группе 74в.

        Взять управление на себя. Вести и инициировать Объект 91.

        Прием указаний и передача депеш по каналу A-I.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»»»»»»»»» »

        * * *

        Выявление-Зарабадж-497.  7  день 21  декады 7921 года.  25.48  местного

времени. РА* «Трант» —КЦ. « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

        Беру надуправление ААВ* и касательное инициирование Объекта 91 на себя.

        Прямое  управление остается за  КЦ  и  группой АБ.  Все  важные решения

согласовывать со мной.

     »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»» »»»»»»»»»» »»»»»»»»» »

        *РА — Резидент-Адмирал.

        *ААВ — Активных Акций Воздействия.

        * * *

        Перехват (копия дешифровки) для КЦ. 8-21-7921.

          СВЧ-Магнитограмма.   7-21-7921. Палаццо Паразитац.

        »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»» »

        ВЕРХОВНОМУ МАГИСТРУ СТАЛЬНОЙ ГВАРДИИ =

        Великому Потрясателю Основ  от МАГИСТРА = Железного Ветра.

          «Акции  Выявления  проходят  с  несомненной  пользой  для  нас.  Идет

опробование вариантов действий  боевых  десяток.  Слабые  отсеиваются,  сильные

набираются опыта.  Попутно обезвреживаем активных сфэнов и сексилов.  Командиры

десяток  ознакомлены  с   Вашим  Указанием,   где  подчеркивается,   что  лучше

переусердствовать,  чем проявить безалаберность и  мягкотелость.  Ход Выявления

под   нашим  полным  контролем.   Обо   всех  сверхнеординарных  случаях  будем

докладывать в первую очередь Вам и лишь затем КЦ.

        С Немым Обожанием, МАГИСТР = Железный Ветер.

        Да будут с Вами всегда и вечно ОНИ!!!»

       

        Глава 5

       

        Выйдя  в  приемный холл  полисийского участка,  Негон сразу узнал среди

сидящих на  длинной скамье мужичонку-малыша и  двух  девиц  со  станции.  Малыш

выглядел героем, чудом оставшимся живым после зверской схватки: перебинтованная

голова и лицо,  почти полностью залепленное разноцветными лечебными нашлепками.

Он оживленно беседовал с девицами.

        Увидев вошедших Юса и Негона, малыш вскочил и кинулся им навстречу.

        — Наконец-то!  — радуясь, по-дружески приветствовал он Негона толчком в

плечо. — Смотрите, девушки, какого чува мы спасли!

        Девицы  подошли  и   выразили  свою   радость  и   приязнь  поочередным

прикосновением  пальцами  правой  руки  к   груди  Негона.   Негон,   несколько

ошарашенный такой  бурной встречей,  ответил тем  же.  Малыш  представил девиц,

назвал себя, не преминув гордо сообщить свой ценз.

        Тут в  церемонию знакомства вмешался Юс  —поблагодарил всех за помощь и

пожелал спокойной дороги:

        Из участка они вышли вчетвером. Грар, так звали малыша, подхватил девиц

под  руки  и  предложил  отпраздновать благополучно  окончившееся  приключение.

Намекнул,  что у него есть что предложить, что он мужчина в самом соку: мал, да

удал!..

        Девицы  смеялись,   мялись,   посматривали  на  Негона    напрямик  не

отказывались,   но  и  не  соглашались.   Маленький    ниже  девиц,    живой,

эмоциональный Грар в  шлеме повязок и в маске нашлепок был страшновато комичен,

но  это ничуть не  смущало его,  скорее наоборот —  он гордился своим геройским

видом.  Заговаривая зубы девицам,  Грар решительно повел их в  сторону станции.

Негон пошел следом, чуть сбоку. А за ними, это приметил только Негон, двинулись

двое полисментов.

        Так  и  дошли  до  станции,  под  болтовню Грара,  прерываемую смехом и

репликами девиц,  старавшихся втянуть в беседу Негона. Хотя и не спешили, дошли

быстро:  минут за  пять.  Это была не та станция,  где они нечаянно сошлись,  а

следующая, ближе к центру. Грар расщедрился, предложив ехать к нему на такси. И

тут   Негон  испортил  всем  настроение,   наотрез  отказавшись  участвовать  в

наметившемся собируне,  оправдываясь тем, что и так уже опаздывает, а ему ехать

на  противоположный конец города и  там  еще  топать и  топать.  Он  и  вправду

чувствовал себя  виноватым перед  этими милыми ребятами,  но    время!  Время,

время, время...

        Девицы сникли.  Оказалось, что Лее вообще не надо было идти на станцию,

и она, подарив всем свои визитки, распрощалась с ними.

        Грар с удвоенной энергией обрушил уговоры на Прану.  Ей,  конечно,  был

лестен,  но  и  пугал напор мумиеголового Грара.  Со  стороны это было особенно

заметно и смешно.  Негон с трудом сдерживал смех:  он давно не видел, чтобы чув

так лип к девице.  Больших трудов стоило ему держать язык за зубами и не начать

подкалывать обоих.

        Поехали они все же на такси,  но через две остановки Прана сошла. Перед

этим  в  такси  она  отбила  последний обнимательный штурм  Грара  и,  не  вняв

объяснениям в  любви,  отвергла  его  отчаянную  готовность следовать  за  ней,

сославшись  на  неожиданную усталость,  дала  визитку  Негону  и  выпорхнула из

машины.

        Грар недовольно воззрился на него,  взял, не спрашивая, визитку, изучил

ее и  сунул себе в карман,  отвернулся и запустил такси,  а уж затем разразился

упреками. Во всем, во всем виноват Негон: из-за него их час морили в участке, и

поэтому у девиц не осталось времени;  он разбил компанию — не мог согласиться и

хотя бы на пять минут заехать к нему,  потом мог убираться, куда спешил, — хоть

к чертям на рога;  вообще, все сегодняшние неприятности из-за него, смотри, как

изуродовали — слабонервных пугать можно; девиц отпугнул своим выпендрежем...

        Негона  стали  коробить  упреки...   Но  Грар,  выговорившись,  вовремя

замолчал,  потом рассмеялся и  предложил плюнуть на  телок —  их на каждом углу

десяток — и выпить за это.  Выпить и перекусить — дом у него элитный, подключен

к сети первой категории натуральных продуктов, и выбор меню раза в четыре шире,

чем в обычном доме.  Негон стойко держался, отказываясь почти до конца пути, но

картины блюд,  нарисованные Граром,  и  обострившееся чувство голода победили —

все  равно он  уже безнадежно опаздывал.  Получасом или часом позже —  сто бед,

один ответ.

        Грар жил почти в центре,  на границе 1го округа,  недалеко от остановки

трола.  Устроился он  хорошо:  квартира располагалась на  двенадцатом этаже,  и

комнат было пять,  а не три,  как у Негона,  и были они побольше,  и обстановка

пошикарней.  Показав все комнаты,  похвалившись квартирой, ее обстановкой, Грар

усадил  Негона в  кресло перед  большим низеньким столом и,  бросив ему  горсть

цилиндриков и  альбом,  сам побежал на кухню:  «Колдовать с  меню —  заказывать

сказку!»

        Спазмы голода достигли апогея,  и  Негон решил,  что если вдруг у Грара

выйдет из  строя  кухонный комбайн,  то  он  съест  его  самого и  еще  первого

встречного на улице,  так как хозяина квартиры,  пожалуй,  хватит только на то,

чтобы заморить червячка.  Чтобы отвлечься,  Негон вставил цилиндрик и   включил

альбом.  В  нем  возникло  стереоизображение раздевающейся чернокожей девицы 

таких  Негон встречал на  третьем уровне.  От  нечего делать  он просмотрел всю

процедуру,  в  конце которой е эбеновая девица лукаво и зазывно подмигнула ему.

Хм-м...  Следующая картинка:  опять чернокожая, но другая... Негон пропустил на

скорости сразу  полтора десятка картинок и  остановился:  желтокожая коренастая

девица,  на  которой было лишь то,  что  подчеркивало ее  наготу,  изгалялась в

умопомрачительных позах.  Негон  пропустил еще  с  десяток  картинок:   девица,

сильно  напоминающая Илду,  совершенно  голая,  с  выбритым  лобком,  исполняла

эротический танец...

        Негон раздраженно выключил и оттолкнул от себя альбом.  «Паразитром ему

по голове, когда Грар наколдует хоть что-то?! У него что — обморок?»

        Воспоминание об  Илде вернуло его к  истокам нынешних неприятностей,  к

мысли,  что,  возможно,  они еще не кончились, и что он уже опоздал на сбор, и,

наверное,  на  акцию,  и  что  на  него  охотятся неизвестно кто  и  неизвестно

почему...  Маяк прицепили! Одно утешает: маяк сейчас не на нем, и если охота на

него продолжается, то это на время собьет охотников со следа.

        Когда же успели нацепить на него маяк?  Вчера после похода в библиотеку

он выбросил рванье,  потом чистился и проверял на исправность защитные доспехи.

Ничего не  было.  Эту одежду,  что на  нем,  он только сегодня достал из шкафа,

после того как  три дня назад проверял ее  на  наличие сенс-резонаторов.  Тогда

нашел один и  потом,  так он  всегда делал ради смеха,  мимоходом воткнул его в

одежду какому-то паразматику.

        Итак, вроде бы все должно быть чисто, ан нет! Целых три сенсора и маяк!

Откуда?!.  Когда и кто?  Вчера и позавчера это могли сделать приходившие к нему

девицы.  Алгу можно сразу исключить — она была у него недолго, да и он почти не

оставлял ее одну — и то только на кухне. Остаются Лайла, Натала и Сана. Правда,

непонятно,  зачем  им  нужно  было  цеплять на  него  маяк?  Не  такие  уж  они

миллионерши, чтобы шпиговать его одежду сенс-резонаторами...

        Скорее все это произошло сегодня,  и сделать мог любой,  кто оказывался

рядом в толчее улицы,  транспорта,  в баре...  Барчик, танец-объятие с Илдой...

Да!  В этот момент на него можно было налепить все,  что угодно,  и легче всего

это могла сделать Илда.  Илда?!. Ну, разве что сенсоры... Да, она натуралка, но

если это она,  то зачем им (кому ИМ???)  все эти страсти с засадой?  Илда могла

расправиться с  ним не хуже худущей,  потом вызвать в  квартиру сообщников —  и

никаких проблем и риска для них...  Нет,  Илда ни при чем.  А кто? Да любой или

любая!

        ...А вызовник? Странно выглядит разрядка аккумулятора, рассчитанного на

сто   часов   непрерывного  сигнала,   если   только  вчера   его   дозарядили.

Вызов-сигналов за  это время было лишь два,  на  третьем вызовник не  сработал.

Снова возникает схожий вопрос:  где,  кто  и  когда мог  разрядить вызовник?  В

«Зодиаке»  он  сработал,   в  парке  нет...   Может  ли  это  быть  результатом

паразит-удара?  Ерунда!    полисментские вызовники рассчитаны и не на такое...

Особый паразит-удар?  Сенсоры ведь тоже разладились... Нет, опять ерунда, какие

к черту особые паразит-удары?! Никогда ничего подобного не слышал, и в школе ГБ

об  этом не  говорили.  Есть мощные и  слабые паразит-удары,  и  все.  Но тогда

получается...  Илда!  Паразитром по  голове!  Одно исключает другое!  Разрядить

аккумулятор могла лишь она.  В  баре или  у  себя.  Или...  Подвергнем сомнению

очевидное:  вызовник не сработал и в барчике — патруль пришел не по его вызову;

другой вариант:  вызовник сработал в  парке и далее пищал — младкап в сговоре с

полнкапом, они лгали...

        Бред, концы с концами не сходятся... Ох, Илда, Илда! Надо, надо с тобой

поговорить с глазу на глаз!..

           С   кем  это  ты   так  грозно  собираешься  поговорить?   А-а?  

полюбопытствовал  Грар,   толкая  впереди  себя   тележку-столик,   заполненный

съестным.

        Негон удивился: неужели он думал вслух? Дошел...

        — Не обращай внимания — это так, мысли вслух про одну девицу.

          Ага,  так я и подумал.  — Грар подкатил тележку с провизией к столу,

нагнулся над альбомом и был неприятно разочарован,  увидев, что тот не включен.

— Хотя бы покажи, с кем.

        Негон рассмеялся — чужие болячки не видать, болят лишь свои.

        — Секрет. А грозен я и зол потому, что голоден. Чего это ты там привез?

        — Тоже секрет. Давай раздевайся, не на улице находишься. Чего дыбишься?

Раздевайся!  — заворчал Грар, накрывая на стол, и непонятно было: то ли в шутку

он это говорит,  то ли всерьез.    А  то знаем,  потом половина еды в карманах

окажется, не ты первый.

        Негон  снял  куртку,  повесил на  спинку  своего кресла и  для  полного

комфорта вытащил ноги из ботинок — и почувствовал себя совсем неплохо. Скоро он

чувствовал себя преотлично!  Ужин был роскошный, обильный, с массой натуральных

деликатесов. Негон никогда так не ел, даже Матаран так не угощал. В промежутках

между блюдами пили    Грар оказался алкоголиком.  Он  выставил столько бутылок

разнообразного спиртного,  что  можно  было  споить  весь  мужской состав КЛНФС

(Клуба Любителей Нормальных Форм Секса). Он упорно настаивал, чтобы Негон пил с

ним водку,  а  запивал чем хочет,  — тут он предоставлял ему свободу.  Негон же

поначалу вообще не  хотел пить,  тем  более водку.  Бр-р-рр...  В  конце концов

пришли  к  компромиссу.  Негон  перепробовал понемножку  из  дюжины  бутылок  и

остановился  на  «Черном  бархате».  Изумительный мускат!  Светлый  мускат  был

немного кислее и резче на вкус.

        Большая  пузатая  бутылка  черного  муската быстро  кончилась —  каждую

минуту,  что-то  проглотив,  Грар предлагал тост.  Их  у  него было бесконечное

количество:  начали с  Негона,  затем выпили за  самого хозяина,  за  них обоих

вместе,  за их человеческие качества и за каждое из них отдельно, далее за всех

хороших  чувов,  за  совместных знакомых,  помянули девиц,  полисментов и  даже

плешивого («0-ох,  здоровый был имп!  Пусть крематорий будет ему не жарок»), за

здоровье, за счастье, за дружбу...

        Зверский аппетит, хорошая еда и алкоголь подвигли Негона на рекорд — за

двадцать пять минут  он поглотил столько,  сколько не съедал за трое суток.  Он

захмелел, размяк, и чувства его были  сродни чувствам туго натянутого барабана.

Пропали все каннибальские намерения,  на смену им пришла филантропия — вообще к

людям и,  в  частноети,  к Грару,  к Илде,  седому полнкапу,  Мзарду...  Лилась

сенс-музыка,   нежно  пел  женский  голос...   На    столе  было  еще  немерено

первоклассной закуски и  вина... Хорошо!

           Нет,  нет...  водку я пить не буду — меня от нее  мутит,  давай вот

этого — оно вкусное.

          ...Жаль,  что Лея и  Прана отказались...  Да...  да...  и  подцепить

кого-нибудь сейчас на улице сложно — без пяти минут командирское время...

          Да паразитром их по голове!  И  Лею,  и Ирану!  Слушай,  у тебя есть

хорошенькие соседки?

        Грар  держал на  весу  полный бокал  и  силился сообразить новый  тост.

Первой стадией опьянения у него было отупение.

        — За хорошеньких соседок! Выпили. Закусили.

        — Ну, так как насчет соседок?

          Звоню!  Самой  хорошенькой —  первой.  Грар  стал  набирать номер на

видифоне.  Отличный видифон с  крупным экраном,  никакого сравнения со связоном

Негона. Экран засветился, и на нем проявилось стереоизображение симпатичного, с

любопытством глядящего личика.  Но что-то произошло,  глаза девицы округлились,

рот скривился, она сделала какое-то судорожное движение, и экран погас.

        Грар помолчал и сказал:

        — Давай звони ты. Меня, боюсь, не узнают... Стой! Сначала выпьем за то,

чтобы нас всегда узнавали!

        Выпили,   запили  и   закусили.   Негон  выбрался  из  кресла  и   стал

передвигаться к  видифону.  Он был не уверен в  себе,  так как не совсем прочно

держался на  ногах,  пьяная волна покачивала его.  Несильно;  так    зыбь,  но

достаточно для некоторой неуверенности. Когда он, наконец, обошел стол и достиг

видифона и Грара, раздался звонок. Нет, не видифонный, дверной.

        Грар вскочил и гордо воскликнул:

        — Узнала! Пришла! — и побежал к двери.

        Негон рухнул на его место.

        Из  прихожей послышался шум  открываемой двери,  потом  женский  вопль,

перешедший в визг.  «Баловник»,  — улыбнулся Негон.  Затем что-то упало, топот,

хлопанье дверей.  «Это же  целая толпа!  Ну-у,  Гра-ар!  Ну-у,  гигант!  Стоило

звякнуть и...»

        Отступление-2

        Выявление-Зарабадж-497. 7-21-7921. Распоряжение № 224. Срочность =0.

        « »»»»»»»»»» о»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»» »

        Подключить III структуру местной резидентуры для выполнения блоков.

        0В* «А-Вирус», «Б-Вирус», «В-Вирус». Исполнитель Р'аг* «Счел».

        Ответственный РК* «Дэймон».

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»» »

        *ОВ — Особое Воздействие.

        *Р'аг — Резидент-агент.

        *РК — Резидент-Координатор.

        АС)*Депеша.  ОССиВ-Н «А». 7-21-7921. Город-дом Зарабадж /Жолты; Ш-Зия/.

Выявление 497.

        PA* «Трант».

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»» »

        Выявление проходит успешно. Появились предпосылки для начала операции.

        «Вирус». Прошу разрешения на применение блоков 0В «А-Вирус», «Б-Вирус»,

«В-Вирус» к группе АБ.

        « »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»» »

        *АС) — Абсолютно секретно.

        *РА — Резидент-Адмирал.

       

        Глава 6

       

        Дверь  распахнулась,   и   в  гостиную  влетела  длинноногая  девица  в

разорванной  кофточке  и  с  вывалившимися  сиськами.  «Хороша!»    она  могла

произвести и  большее впечатление,  если бы  не злое выражение лица и  вертун в

руках. За нею в комнату вломились три чува, и каждый держал вертун.

        «Опять нападение,  — мысленно застонал Негон.  — Надо сигналить...» — и

прыгнул через стол к  куртке.  Он  успел схватить куртку за  фалды,  сдернуть с

кресла...  Тележка-столик,  на которую он рухнул,  встала на дыбы и упала набок

вместе с ним, и весь бутылочно-деликатесный натюрморт свалился на Негона...

        Вот тут его и настигли закрученные вертунами вращающиеся дискики.  Два,

не сумев пробить металлизированный материал доспехов, разрушились, рассыпавшись

в  пыль,  а  третий врезался в  шею и растаял,  соприкоснувшись с живой тканью.

Образовавшийся яд мгновенно лишил Негона чувств.

        В  прорезывающееся сквозь  небытие сознание пробивались мужские голоса.

Приоткрыв глаза,  Негон увидел,  что за столом пировало пятеро здоровых чувов и

та девица — она так и не спрятала груди,  а,  наоборот, нахально выпячивала их.

Выпячивать было что...

        Не отвлекаться!  Как учат в  школе ГБ,  если есть возможность и  время,

надо  в  любой экстремальной ситуации сначала определиться,  сориентироваться в

обстановке,  потом  составить оптимальный план  действий и  быстро,  главное 

неожиданно для противника,  действовать.  Определимся:  их  шестеро,  вооружены

вертунами и...  неизвестно еще чем,  на  меня внимания не  обращают...  Кстати,

почему они так беспечны?  Они должны знать, что вскоре он очнется. Позабыли или

считают его не противником им шестерым? Не будь у них у всех вертуны — они   бы

у меня полетали!..  А-а...  они к тому же уверены, что влепили в меня несколько

дискиков. Теперь сориентируемся: лежу на полу у стены, отбросили сюда, чтобы не

мешался под ногами...

        Размышляя, Негон не забывал следить за разговором. Стало ясно: квартира

Грара  подверглась  нападению  шайки  грабителей.  Они  выслеживали  и  грабили

состоятельных цензов,  выискивая их  среди  жителей элитных домов,  вычисляя по

частоте пользования такси.  Грар давно был  у  них на  примете.    Добычей были

довольны,  смеялись и  шутили —  еще бы,  в активе пять платеж-жетонов.  («Один

мой!»    подумал Негон) и  две  банк-визитки.  Они  собирались заставить Грара

перевести всю сумму с визиток на жетоны и утащить кое-что из барахла.  Спорили,

кому что достанется,  особенно из-за цилиндриков эмоцио; обменивались мнениями,

кто  из  скупщиков  надежнее  и  кому  отдать  найденные в  большом  количестве

фильтрики и импортные  игольники («Грар — паразматик?!.  Наверное,  натурал. Да

еще   и   торгаш,    кажется...    Не   везет   ему   со   мной.   Бедняга...»)

              Особый  взрыв  веселья,   наверное,   не  первый  раз,    вызвало

воспоминание об эпизоде в дверях.

        — Представляете,  — захлебывалась от смеха девица, — открывается дверь,

и там страшилище!  Которое тут же прыгает на меня! И эта морда... — она зашлась

в смехе,  и ей вторили партнеры, — ...в упор! Полезла, то ли кусать, то ли... Я

чуть не обделалась со страху!

        Все захохотали, как безумные, даже Негон поддался настроению и с трудом

удержался,  чтобы не  поддержать их.  Хорошо,  в  этот момент никто на  него не

смотрел.

        Веселье подогрел толстомордый:

          И такой ловкач оказался!  Я прицелиться не успел,  а он уже до сисек

добрался!  Хорошо,  у меня реакция отменная,  а то бы...  Ха-ха-ха... Слама, он

через пару секунд... Ха-ха-ха... добрался бы до... Ха-ха-ха...

        — Отрубился,  а все равно не отпускает!  Во-о,  рад был, что ухватился!

Ха-ха-ха!..    подбавил смеху другой.  — Слама,  что ты делала бы,  если бы он

намертво вцепился во что другое?!. Родила?!. Ха-ха-хо-о-хо-о!..

          Чувы,  у меня предложение.  Раз тут обитает такой половой гигант, 

девица рыскнула глазами в сторону Негона, — нет, два половых гиганта, — вызовем

самую крутую свору нимф, Лебу и ее девочек. Пусть удовлетворят мальчиков.

        Предложение вызвало новый приступ веселья.

          Лиди,    обратился толстомордый к худому и большерукому грабителю с

лошадиным лицом, — ты, кажется, с ними знаком? Хи-гхи-гхи... Давай вызывай этих

мегер, позабавимся.

        Он посмотрел на ручной ликомп и сказал Сламе:

        — Тащи сюда своего возлюбленного. Он должен уже очухаться.

        Слама за шкирку втащила тело Грара и  бросила у ног толстомордого.  Тот

возмутился:

          Он  что,  собирается сачковать?  Шлангист долбаный!  Трахните-ка его

между ног игольником.

        — Нет,  нет,  не надо!  — раздался визгливый крик с полу, и Грар встал,

поникший, как побитая собака.

        — Вот что, гигант, сейчас ты переведешь все денежки со своих визиток на

жетоны.  А если вздумаешь упрямиться, мы тебя уговорим — потрахаем игольником в

разные нежные местечки и, сам понимаешь, без фильтриков.

        Толстомордый, тыкая пальчищем, указал эти местечки.

        — Нет, нет, я не возражаю...

          Молчи!  Тебе слова еще  не  давали,    и  толстомордый вломил Грару

подзатыльник.  — А если ты,  сука легавая,  сексил вонючий, попробуешь во время

перевода поднять тревогу,  мы тебя кокнем.  Косой,  покажи пистолет. Увидел? От

его выстрела твоя башка разлетится на много-много частей... Понял?

        Грар кивнул.

        — А вот этот детектор укажет нам,  сделал ли ты это или нет. Вот теперь

— говори.

        — Я согласен.

          Молодец,  за  это мы  потом позволим тебе по-кайфовать с  девочками.

Ха-ха-хга-хга...    Грар исподлобья глянул вбок на СлаМу.   — Нет, нет, дорогой

ценз,  она будет напоследок — если еще захочешь...  — Новый взрыв смеха. — Сад,

подготовь комэк (комерческую элемент-приставку компьютера).

          Толстомордый вручил Грару платеж-жетоны,  банк-визитки и подтолкнул к

комэку.  Тот подошел к нему, вставил визитку и сразу все жетоны, вложил средний

и указательный пальцы в щель идентификации и тревоги. Сзади настороженно пыхтел

толстомордый,  а сбоку, приставив пистолет к виску Грара, находился косоглазый.

Все  остальные,  на  время затихнув,  напряженно наблюдали за  опасной для  них

процедурой.  В  случае подачи Граром тревоги летучий охранный отряд мгновенного

реагирования мог быть здесь уже через три-четыре минуты.

        Пора!  Лучшего момента не будет. Негон напрягся и сосредоточился, вводя

себя  в  боевой  раж,    надо  было  провести сложный боевой  прием  «летающий

пропеллер».

        Толчок руками,  и он скользнул к косому грабителю,  в движении принимая

позу  для  второго хода.  Прыжок —  и  взвившаяся левая нога  Выбила пистолет и

внутренним  подъемом  стопы  нанесла  нокаутирующий  удар  в   шею  под  скулу,

одновременно произведя захват стопой шеи, как крюком. Собственно, только отсюда

и  начинался «летающий пропеллер»:  тело взлетело вверх и  уже не  опускалось —

один за другим следовали молниеносные удары-крюки,  удары-толчки.  Тело косого,

послужившего первоначальной мишенью-опорой,  еще  летело туда,  где  только что

лежал Негон,  а  лопасти рук и ног того пошли крушить по второму кругу...  Этот

прием особенно эффективен в ограниченном пространстве — тогда и стены помогают,

и при большом количестве соперников — можно буквально ходить по головам.

        Пьянка все-таки сказалась,  и последний удар Негона пришелся в пустоту.

Он  свалился  наземь,   но,  мгновенно  перегруппировавшись,  вскочил.  Стоячих

соперников не было.  Он уложил всех.  Черт, ненароком досталось и Грару — попал

под горячую ногу!

        Негон  перешагнул через одного бандита,  через другого и  склонился над

незадачливым колдуном-кулинаром.  С правой стороны лица удар сбил все нашлепки,

и их бледное разноцветье сменили яркие тона разбухающего кровоподтека. «Не убил

ли я  его?!»  Испугавшись,  Негон приложился ухом к груди малыша.  «Нет,  слава

богу, живой».

        Теперь  надо   найти   куртку,   ботинки,   вызвать  скорую  медпомощь,

полисментов и сматываться.  Надо спешить — еще пара таких приключений, и он и к

следующей декаде не доберется до мзардовского Института.

        На  куртке  валялся толстомордый главарь.  Негон  подошел к  нему.  Тот

влетел в  кресло и  вместе с  ним перевернулся,  да так и  остался с задранными

вверх ногами.  Пришлось подымать и его, и кресло, чтобы, вытаскивая, не порвать

куртку.  И  Негон не заметил,  как позади пришла в  себя Слама и  послала в его

сторону длинную очередь из вертуна. Два дис-кика нашли цель...

       

        Глава 7

       

        Что-то  белело...  Не  сразу справившись со  зрением,  он наконец четко

увидел над  собой потолок.  Как  ни  прискорбно,  ему  было уже не  привыкать к

возвращению из небытия —  границы между прошлым и  настоящим,  и  Негон не стал

мучиться вопросом:  что произошло? — это выяснится в скором времени само собой.

Сейчас важно:  что  с  ним?    руки и  ноги не  слушались;  и  где  он?  Негон

завертелся,  закрутил  головой  и  сумел  извернуться и  подняться из  лежачего

положения. Оба вопроса сразу же отпали. Он узнал одну из комнат квартиры Грара.

Он  находился на диванчике,  спеленутый липкой лентой и,  как младенец,  совсем

голый.

        Паразитром в голову!!  Ну что за злосчастный вечер! До чего злополучная

квартира! Похоже, его снова вырубили вертуном, но на этот раз зауважали... даже

чересчур... Хотя бы плавки оставили, импы вонючие!

        Народу в квартире прибавилось...  а может и нет, но уж шуму прибавилось

— точно.  Откуда-то из-за стены неслись дикие непонятные звуки:  шумные вздохи,

всхлипы,   какой-то  глухой  вой,  бормотание,  говор  и...  кажется,  рыдания.

Нестройно пели мужские и женские голоса,  что-то хлопало, и общим фоном служила

несусветная аритмичная музыка.

        — Э-э-ей! Кто ту-у-ут?! Э-э-эй!

        В  комнату вошел толстомордый,  правда,  его  уже  можно было бы  звать

страшномордым —  рожа  грабителя опухла  и  стала  еще  больше и  многоцветней,

добавилось много оттенков красно-фиолетового и белого. Белыми были нашлепки. И,

вообще, его физиономия стала напоминать Грарину, только раза в три обширнее.

        У  Негона  появилось подозрение,  что  виновник этой  трансформации он.

Из-за спины страшномор-дого с опаской выглядывал Лиди.

        — Чув,  ты классный боец! — восхитился страш-номордый и хлопнул себя по

груди.    Жуву такие ребята нужны.  Негон,  мальчик,  это  твой шанс интересно

прожить жизнь.  У  тебя  будет  все:  самые красивые девочки,  лучшая жратуха и

выпивка. Что еще хочешь? Шмотки? Любые вещи — пожалуйста, бери — не хочу! — Жув

театрально повел вокруг рукой,  имея в  виду,  наверное,  на  данный момент эту

квартиру. — И главное —насыщенная приключениями жизнь!

          Вот где у  меня ваши приключения!    Негон полулежа,  за  неимением

свободных  рук,  коленками  указал,  где  у  него  сидят  приключения,  и  поза

получилась двусмысленная...

        Жув не обратил на это никакого внимания.

          В  нашей  компании ты  найдешь  настоящее мужское братство,  мужскую

дружбу!   Сейчас  это  редкость,   настоящие  мужики-чувы  перевелись,      он

пренебрежительно махнул  рукой,    вокруг одни  паразматики.  Вот  ты,  с  кем

сдружился? Это не мужчина — вошь!

        Негон обиделся за Грара:

        — Зато честный ценз, не грабитель.

          А  мы  и  не  грабители.  Нам  скучно.  Мы  ищем приключений,  ну  и

мимоходом... Жить-то надо. И хорошо жить!

        — Мне и так неплохо, — твердо ответил Негон.

        — Та-а-ак,  не подходим,  значит, мы тебе в друзья? — с угрозой спросил

Жув.

        — Занятие ваше мне не подходит.

          Занятие наше не нравится!  — взвыл подошедший бандит-брюнет,  раньше

его  Негон видел лишь со  спины и  узнал по  яркой пятнистой одежде.    Мы  не

нравимся — можно лапы распускать?! Ты  мне ключицу сломал...

         Жув неожиданно со  всего размаха ударил в  лицо Негону.  Тот еле успел

уклониться, и удар получился скользящим.

         — Не уважаешь, да? — раскалялся Жув и провел серию ударов.

         От одного Негон отпрянул,  под второй подставил плечо, под третий лоб,

а четвертый на полпути  оборвался — Жув, забыв осторожность, подставился сам, и

Негон связанными коленями ударил его в  пах.

        Жув завыл дурным голосом и,  согнувшись,  завертелся.  В удобный момент

Негон хорошенько пнул его,  Жув врезался головой в живот Лиди, и они грохнулись

на пол,  по дороге прихватив сотоварища.  Брюнет заорал дурным голосом,  словно

ему сломали вторую ключицу, и черно заматерился.

        Негон с  удовольствием наблюдал за  барахтаньем на  полу.  В  комнату с

опаской заглянули Слама и Сад с вертунами наготове.  Удостоверившись, что Негон

не опасен, они разняли барахтающихся и помогли им подняться.

        — Ну, гад, погоди! — прошипел Жув, исподлобья глядя на Негона.

        По-другому  сейчас  он  смотреть  не  мог,   так  как,  полусогнувшись,

поддерживал и лелеял свое хозяйство.

          Не нравится наша компания,  будет тебе другая!    И  Жув раскорякой

заковылял прочь. За ним вышли и остальные.

          Давай затрахаем его игольниками,  — услышал Негон предложение Сламы,

ее поддержал мужской голос. — А потом пристрелим.

        — Идиоты,  знаете, что за это будет? Где эта свора? Слама, зови Лебиных

подружек, на одного малыша их всех многовато будет. Пусть теперь с этим честным

цензом побалуются. Хи-гхи-хи... Сам захочет застрелиться!

        У Негона возникло нехорошее предчувствие. Нимфы?

        Хлопнула  дверь,  при  этом  на  несколько секунд  громче  зазвучали те

странные звуки, которые он до сих пор так и не сумел ни с чем отождествить.

        — А где Леба?

        — Она шибздиком занимается, ей Хруда помогает.

        — Как он?

          Дурачок,  вздумал царапаться и  кусаться,  пришлось ручки  связать и

ротик заткнуть.

        — Советую этому тоже заткнуть. Начинайте, если будет нужно, поможем.

        В  комнату  уверенно,  по-хозяйски вошли  три  девицы  и  за  ними  вся

гоп-компания Жува и сам Жув враскорячку.  Здоровье его явно улучшилось: руки он

уже освободил.

        — уу-у-у здоровый какой,  красавчик, — протянула одна из нимф, длинная,

с лицом ведьмы.

          Это  мой тип,    заявила другая,  маленькая,  худенькая,  с  острой

мордашкой.  И  в нетерпении задергалась,  загримасничав,  — вероятно,  с трудом

обуздывала свое дикое злострастие.

        Третья, с громадными грудями и невероятно оттопыренным задом — до того,

что казалась согбенной,  имела слюнявое лицо,  нос картошкой, губы в пол-лица и

свиные  глазки.  Эта  третья  ласковей  всех  посмотрела на  Негона  и  улыбкой

пообещала ему любовь.

        Все три девицы были без одежды —  не считать  же одеждой те веревочки и

ленточки  с  бантиками,   которые  висели  на  них  и  совершенно  не  скрывали

природных прелестей.

          Губастая обняла Лиди, ляпнула его в щеку, всю  ее смочив, и спросила:

           — Догадайтесь, что нам Леба сказала?

          Чтобы вы не спешили и ее подождали,  — предположил ужасномордый Жув,

мрачно глядя на  Негона.

           Не-ет.  Она  попросила,  чтобы вы  не  исчезали и  ее  подождали...

Хи-хи-хи...  Ей шибзденок очень понравился. Кстати, мне тоже. От его личика она

без  ума!  А  вы  все  сейчас  своими рылами на  него  смахиваете.  Прелесть!..

Хи-хи-хи... Жув зарычал:

        — Егда, заткнись! Кончай ослоумничать. — Он кивнул на Негона. — Вот для

вас конфетка, сосите. Только осторожно.

        — Правильно,  вот и Леба сказала,  что наши хорошие чувства к вам могут

испортить наши добрые отношения.

        Нимфы ластились к грабителям, не обращая внимания на Негона. Жув, один,

вероятно из осторожности обойденный их вниманием, вскипел:

          Ну,   е...б...т...п...р...с...т...е!..б!..т!!!  Если  не  хотите  им

заниматься, я его освобождаю.

        Нимфы отпрянули от своих одеревеневших и вспотевших визави,  захихикали

— мол, шутили, и, жеманно ломаясь, двинулись к Негону. Шайка застыла в ожидании

спектакля.

        Негон,  знакомый ранее с нимфами только по эмосфильмам и представлявший

их темпераментными фигуристыми красавицами, был напуган, увидев этих — страшных

в своем безобразии.

        Они  разом  прыгнули на  него,  но  первый натиск Негон сумел отразить,

наградив каждую минимум парой  синяков.  Нимфы смело пошли на  второй приступ и

распластали его на  диване.  Чертовка захватила ноги,  губастая оседлала грудь,

охватив бедрами шею,  а маленькая жестоко вцепилась в живот. Перепуганный Негон

бешеными движениями сумел сбросить нимф.

        — Темпераментный! — обрадовалась худенькая.

        — Нервный,  — обиделась чертовка — ей досталось больше всех. — Ничего —

и не с такими справлялись.

        Действительно,  они неплохо знали свое дело.  За пять минут,  с помощью

Жува и компании и все той же липкой ленты,  они разложили диван и Негона на нем

так,   что   он   был  намертво  обездвижен.   Относительную  свободу  оставили

тазобедренной области,  ступням и  голове и,  исключая любой риск,  связали ему

челюсть.  Теперь  он  мог  лишь  мычать  и  выть.  Далее  нимфы  действовали по

отработанному сценарию...

        Понаблюдав пяток минут, Жув отвернулся и сказал:

        — Уйдем, ребята, я не могу на это смотреть — я его уже простил...

        ...Долго или нет длился этот ужасный праздник похоти,  Негон не  мог бы

сказать.  Он  только помнил,  что  они менялись,  делали ему уколы,  повышающие

потенцию, и проявляли дьявольскую выдумку в извращениях. Сколько-то раз на него

накатывалось  острейшее  наслаждение,   граничащее  с  болью,   и  далее  опять

бескрайняя мучительная пытка.  Сумей Негон сейчас освободиться, то сразу же без

всякой жалости умертвил бы нимф.

        — Слезайте! — раздался хриплый грубый голос.

        Его оставили.

        0-ох,  еще немного,  и  его разум помутился бы  окончательно.  Все тело

избито и измято.  Если бы отбивная котлета могла чувствовать, то она, наверное,

чувствовала бы себя точно так.  Нестерпимо горело и ныло в паху, как при зубной

боли. Если бы там могли быть зубы — их немедленно стоило вырвать!

        — Он жив? — спросил все тот же голос. Негон открыл глаза.

        — Еще бы!  Мы не-е-эжно,  — ответила со страстным придыхом губастая. 

Правда, птенчик? — Она посмотрела на Негона и захохотала.

        Рядом с  насильницами в  той же  «форме одежды» стояли еще две женщины,

если  этих  уродок можно  было  так  назвать.  Правильнее их  было  бы  назвать

монстрицами.  Самая страшная была  коло-сальных размеров толстуха —  секс-бомба

мегатонн на сто.  Высокая, под два с половиной метра, она выглядела приземистой

из-за громадного живота и необъятных бедер.  Глаза навыкате,  угрястое пористое

жирное лицо.  Отличалась она  от  своих  подруг облысением —  какая-то  болезнь

выкосила волосы, оставив лишь реденькие пучочки.

        Вторая монстрица напомнила ему  самку обезьяны-орангут,  виденную им  в

зоопарке,  но больших размеров и немного менее волосатую. Она стояла чуть сзади

гигантши, держа руку на ее бедре, и сразу было ясно — она при ней.

        «Те самые Леба и Хруда, которые занимались Граром», — понял Негон.

        Гигантша подошла и  положила тяжелую длань на низ живота Негона,  и  он

непроизвольно дернулся.

        — Хм, женщины его еще волнуют.

        — Он хочет, — поддакнула обезьянка.

        — И мы хотим! — агрессивно заявила остролицая худышка.

          Что-о?!  Ты споришь с  Лебой?!    повернувшись,  угрожающе спросила

толстуха.

        — А что,  а что, что, что... — перепугавшись, но не отступив, зачастила

худышка, — мы-мы-мы... мы... потом ты, ты, ты...

        — Впечатления надо менять,  — назидательно заявила Леба. — Я обработала

малыша сенс-резонато-ром с  вашими характеристиками.  Мужичок томится,  ждет не

дождется вас. Ну-у! Бегите к нему!

        Великолепная троица  попятилась  и  выкатилась  из  комнаты.  Кошмарная

великанша стала оглаживать тело Негона,  без труда одной рукой щекоча пятки,  а

другой вороша на  голове его прическу.  Обезьянка,  рслед за великаншей,  стала

лизать и ласкать чува и, довольная, утробно замурлыкала. От этих кошмарных ласк

у Негона все сжалось внутри и стала лавинообразно нарастать паника.

           У-ух   ты-ы,   мой   мужичок,   сейчас   Лебочка   обработает  тебя

резонаторчиком,  и тебе станет так хорошо,  так хорошо! Ты будешь сильно любить

Лебочку и Хрудочку...

        Великанша одним движением бровей послала обезьянку, и та быстро сбегала

и  втащила в  комнату что-то  вроде большого чемодана.  Леба  оставила Негона и

занялась чемоданом, который оказался мощным полевым сенс-резонатором.

          Ты будешь любить Лебочку сильно-сильно,  крепко-крепко и делать все,

чего захочет Лебочка.  М-м-м-ы...  М-м-милый м-мо-ой м-м-мальчик...  С радостью

будешь  делать!   И   не   надо  будет  этих  гадких  липких  лент.   М-м-милый

м-м-ма-а-альчик м-м-мо-о-ой...

        Нервная дрожь  прошлась волной  по  всему  ее  гигантскому телу.  Одна,

другая,  третья...  Вскоре Леба  вошла в экстаз и едва себя сдерживала.  Рядом,

все громче визжа и кривляясь, поскакивала Хруда.

          Наконец,  закончив наладку и уже не сдерживаясь,  издав реворык, Леба

взобралась на Негона.  Она  вся тряслась, ее лицо безумно перекосилось. Тяжелый

резонатор игрушкой прыгал  в  ее  дрожащих руках    она  никак  не  могла  его

нацелить.

         Негон почти потерял сознание,  раздавленный объявшими его  ягодицами и

мерзким запахом.  И  тут  наступило облегчение.  Это Леба чуть приподнялась  на

корточки над  лицом  Негона  и,  царапая  его  лоб  антенной резонатора,  нашла

переносицу и уперлась в нее. Громадная смердящая туша пропотевшего жирного тела

нависла над Негоном.

        Неоглядный ужас охватил его и  завопил в  нем,  пронзив тысячей готовых

порваться струн...

        — Не-е-а ха-а-ачу-у-у!!!

       

        Глава 8

       

        Темно и  холодно.  Твердый,  резкий холод впивался в  спину,  икры ног,

пятки.  Он лежал на чем-то жестком и холодном. Обдувало. Приятно. Ветерок играл

с волосами.  Темнота стала резче и прозрачнее:  сквозь нее засветили искорки...

звезд.  Негон  сделал усилие,  и  разбитое ноющее тело  подчинилось —  он  сел.

Ошметки лент висели на теле,  трепыхались,  сползали и  утаскивались все тем же

несильным ветерком.

        Холод ночи и  свежесть ветра уже не были приятны,  но для Негона это не

было важным — он наслаждался ощущением свободы, покоя, спадающей боли. Но затем

холод пересилил,  заставив двигаться,  мыслить. Негон встал и, сбрасывая с себя

остатки  лент,  начал  разминать  задубевшее  тело.  Гимнастические  упражнения

постепенно разогрели его.  Сказать,  что он  почувствовал себя хорошо,  нельзя,

скорее чуть получше, — разбитость и навалившаяся усталость сковывали тело, но и

не  так  плохо,  как можно было ожидать:  усиливающийся ночной ветер бодрил.  И

главное, что утешало, — не было увечий, ни других серьезных болячек.

        Негон попытался определиться:  что с ним,  где он? Взглянул на себя как

бы со стороны —  кошмар!  Голый здоровенный чув скачет,  прыгает и,  размахивая

руками,  совершает непонятные,  наверное, даже пугающие сейчас, ночью, движения

телом.

        При этом мычит,  что-то бормочет или вдруг начинает шумно,  со свистом,

дышать.  И это ночью — в командирское время! Он бы сам себя если не напугал, то

привел бы в сильное недоумение,  не говоря уж о других.  Надо быть осторожнее —

не дай бог довести кого-нибудь до инфаркта или родимчика.

        Хорошо бы  встретить патруль.  Да,  неплохо бы...  Но  и  менты могут с

испугу пальнуть,  хорошо,  если из  паразитра,  а  не из паразера.  Негона даже

передернуло, когда он представил себе последствия этого.

        Интересно,  могут его принять за сатира?  У  нас их вроде бы нет,  а  в

других Городах-домах, говорят, водятся. Хотя, скорей всего, это байки...

        Куда же его занесло? Пора двигаться...

        Негон  осторожно,  перебежками,  стал  обследовать квартал,  в  котором

оказался,  стараясь держаться в  тени и не попадать на освещенные места.  Дома,

улицы, палисадники казались знакомыми — вот-вот сообразит, где находится. Днем,

возможно,  он сразу бы узнал местность,  но сейчас, в ночь, что-то география не

складывалась в голове.

        Через четверть часа он перешел на неторопливый шаг.  Ему стало стыдно и

тошно от этой беготни,  а кроме того,  еще и больно.  Стыдно за то, что, словно

играющийся ребенок,  бегает и прячется неведомо от кого; за свой дурацкий голый

вид;  и втройне:  за уродски распухшие до угрожающих размеров некоторые органы,

которые обычно принято прятать.  Болело там же.  Он не был ни в чем виноват, но

от понимания этого легче не становилось.

        Самое  простое:  нырнуть в  любой  открытый дом  и  попросить помощи  в

какой-нибудь квартире. Но это значит постоять у телеглазка неизвестно перед кем

в таком виде и объясняться,  объясняться и объясняться,  объясняя необъяснимое,

когда даже обеими руками он вряд ли сможет полностью прикрыться... Нет!

        Было  непривычно и  очень  одиноко  на  пустынных  улицах  Города-дома.

Хотелось и в то же время было боязно встретить кого-нибудь. Чувство было новым,

незнакомым...

        Из-за угла вдруг выскочило косматое чудовище и  молча большими скачками

понеслось навстречу...

        Пес.  Охранный.  Не бежать,  ни в коем случае!  Лучше навстречу.  Негон

побежал. Пес замешкался, замедлил бег, а потом остановился и даже стал пятиться

назад.  Негон  затормозил в  двух  шагах от  рыже-коричневого чудища —  пес  не

убегал, и ближе подходить было бы чересчур неосторожно.

        Пес улыбнулся,  показав зубища, и неуверенно повилял хвостом. Надо было

находить общий язык,  и Негон тоже — и улыбнулся,  и повилял задницей, как если

бы  у  него  был  хвост.  В  ответ страшилище стало выказывать всем своим видом

дружелюбие и желание водиться:  широко раскрыло пасть, шумно засопело, зацокало

лапами и завиляло хвостом с максимально возможной амплитудой — от бока до бока,

и с такой скоростью, что на Негона повеяло ветерком.

        Негон,  решивший было продемонстрировать не меньшее дружелюбие,  тут же

отказался от этого — ему стало больно.  Вместо виляния отсутствующим хвостом он

смело приблизился и стал гладить пса.

        «Вот и  конец ночному одиночеству.  В  таких условиях собачка —  лучший

вариант. Побродим вдвоем».

        Пес благодарно лизнул руку Негона и,  безошибочно определив, где у того

главная болячка,  стал зализывать...  Негон взвыл!  Пес  моментально отскочил и

недоуменно уставился на него.

        Придя в  себя  от  собачьей ласки,  вытирая невольно выступившие слезы,

Негон попросил:

        — Осторожней,  дружок.  Это место у меня пережило сегодня столько,  что

лучшее лечение для него спокойствие и отдых. Ты понял?

        Дальнейшему разговору с собакой помешал зов,  раздавшийся из ошейника и

одновременно откуда-то неподалеку.

        — Мохнач, Мохнач, ты где? Ко мне!

        Голос был женский.

        Пес  сорвался и  скрылся за  углом.  Негон поступил аналогично,  только

побежал в противоположном направлении и спрятался в густой тени за скульптурой,

украшающей угловую нишу здания.  Позиция была удобной:  его  практически нельзя

было заметить — сразу за нишей начиналось освещенное пространство,  создававшее

контраст, а улица просматривалась насквозь.

        Из-за угла вновь показался Мохнач, а за ним девица. «Мешковатая», — так

сразу про себя обозвал ее Негон,  потому что свитер и  брюки на ней,  казалось,

были на три размера больше нужного и соответствующего цвета — серого.  Похожего

цвета шапочка и пушистый шарф,  на треть закрывающий лицо. Диссонансом на сером

фоне смотрелись яркие сетчатые очки-«стрельчатки».

        Пес  вел  девицу.  Несомненно.  Когда  шедшая  неторопливо девица  чуть

отставала,  он  останавливался и,  оборачиваясь,  дожидался ее  и  вел  дальше.

Предатель — он вел ее к нему!

        Чудовищный пес  уверенно вывел  девицу  к  угловой нише  и  встал  чуть

впереди ее,  не дойдя пару метров до Негона. Весело замолотил по бокам хвостом,

умильно поглядывая то  в  сторону Негона,  то на свою невзрачную хозяйку,  всем

видом выражая:

        «Ну, чего вы? Знакомьтесь!»

        Мешковатая   стала   постреливать  лучиками   света,   отраженного   от

«стрельчаток»,  в  сторону ниши.  Негон знал,  на  языке малолеток это  значило

:'«Хляй ко мне,  чувик». Но не отозвался. Молчаливый до этого пес не выдержал и

первый раз гавкнул. У-у-уу, сводник!

        — Чего ты прячешься?  — раздался на удивление приятный голос мешковатой

и продолжил насмешливо: — Стеснительный очень?

        Подождала.

        — Выходи, я знаю, ты там. Мохнач напрасно не приведет. Правда, Мохнач?

        Пес согласно кивнул своей мощной башкой.

        Предатель!

        Негон молчал, положение становилось все более глупым.

        — Выходи, вместе погуляем. Я тоже люблю ночные прогулки.

        «А  я  нет,    мысленно  ответил  Негон.    Пропади  они  пропадом  с

сегодняшнего дня на веки вечные».

          Потом зайдем ко мне,  я  тут рядом живу.  Не пожалеешь!  — пообещала

мешковатая.

        Негон  решил  отозваться,  молчать дальше  было  бы  уж  совсем  глупо.

Попробуем извлечь из этой встречи хоть какую-то пользу.

        — А где ты живешь?

          Отозвался,    обрадовалась девица.   Я  же сказала,  здесь рядом.

Выходи, трусишка. Мохнач тебя не тронет, и я не укушу, обещаю;

          А  я и не боюсь!  Я спрашиваю твой адрес:  в каком округе,  секторе,

квартале ты живешь?

          Ты  что,  заблудился,  миленький?  Это первый округ,  шестой сектор,

квартал сто двадцать второй.  Номер дома и квартиры интересует?..  Выходи-и-и —

со мной не пропадешь.

        Округ  и  сектор  Грара,  только  квартал не  его,  но,  как  видно  по

нумерации, совсем недалеко отсюда.

        — Чего замолчал? Хочешь, чтобы я сама вытащила тебя из твоей норки?

        Она ведь полезет! Что делать: выходить?? В таком виде?!

        — Я тебе не понравлюсь.

          Не  бойся.  Мохнач у  меня  умница,  знает  мой  вкус  и  никогда не

ошибается, — успокоила девица. — Давай, стеснительный, давай, лапочка, выходи.

        Пес,  подтверждая сказанное,  пару раз гавкнул. Гав был солидный такой:

басовитый, утробный с глухотцой.

        «Извини, Мохнач! Извини, дружище, — подумал злорадно Негон. — Но сейчас

я испорчу твою репутацию».

        И  вышел.  Вышел  так,  чтобы  тень  скрыла плечи и  лицо.  Остальное —

пожалуйста, любуйтесь!

        Мешковатая  безмолвно  рассматривала  то,   что  ей  показывали.  Негон

встревожился: неужели не впечатляет?

        — Ну, как? Нравлюсь?

        Ответом был дробный стук каблуков и визг:

        — Мохнач, ко мне-е-э! - Девица резво скрылась за углом.

        Одно плохо — собачка тоже убежала. Жалко — опять одиночество в ночи. Ну

что ж,  вперед!  Надо найти дом Грара.  Там осталась одежда и  доспехи.  И шанс

отомстить за себя, за Грара — за все!

        Плутая,  все еще плохо ориентируясь,  Негон набрел на небольшой садик у

перекрестка улиц.  Пробираясь через  садик,  вдруг совсем рядом,  на  почему-то

сдвинутых скамейках,  Негон заметил какую-то возню,  а затем услышал неожиданно

прозвучавший взвизг.  Автоматически отпрянув,  он  оказался на  свету  и  задел

что-то загремевшее.

        Со  скамеек понеслись душераздирающие вопли,  один за другим.  Возня на

скамьях  приняла лихорадочный характер.  Это  заставило Негона  напружиниться и

заинтересоваться:  что же  там творится?  Он  шагнул вперед...  панический визг

парализовал его на полушаге.  Со скамеек взметнулись три тени. Одна споткнулась

о спинку скамьи и рухнула,  ударившись о дерево.  Две другие тени,  оказавшиеся

раздетыми девицами-малолетками, рванули и на освещенном пространстве засверкали

голыми задницами («Ха!...  Нас много!  Не я один такой в ночи»). У одной платье

было поднято и закручено на уровне лопаток,  на другой вообще никакой одежды не

было,   не  считая  спустившихся  черных  чулок,   шмоток  в  руке  и  лифчика,

расстегнутые тесемки которого болтались на спине. Все это отпечаталось в памяти

Негона за ту секунду, пока девчонки с рекордной скоростью пересекали освещенное

пространство.   Третья,   испуганно,  взахлеб  подвывая,  рыдала  за  скамьями,

вероятно, сильно ударившись.

        Надо  помочь!  Негон двинулся к  ней.  Вой  усилился,  и  тень напролом

полезла в кусты и, не вставая... побежала... как собака.

        Собака?!  Мохнач?  За ним!  В  нынешнем болезненном состоянии Негон был

вынужденно неуклюж,  не  так прыток и  поэтому не догнал странного пса,  и  тот

выбежал из садика на освещенную улицу...  Это оказалась такая же малолетка, как

и  две  предыдущих.  Брючины спущенных брюк (или еще ненадетых?)  волочились за

ней,  и,  вероятно,  трусики вместе с  брючками застряли на  коленях.  Пацан-ка

вырвалась из-за деревьев и,  подвывая, так замолотила на четвереньках, что и на

двоих не всякий бы догнал ее. На миг она обернулась, и Негон увидел зареванное,

перекошенное гримаской страха детское личико.

        Обидно: наверное, приняли за сатира.

        Что же они там делали?  Негон отправился к  скамейкам.  С глухим криком

оттуда сорвалась четвертая тень («Сколько же  их  там?!»),  бросив ему  в  лицо

какой-то предмет.  Предмет оказался башмаком в тряпке.  Тень пропала,  так и не

выбежав на свет, и неясным осталось, кто это был: пацан или девчонка?

        Непонятным было и  то,  что  там творилось.  То  ли  малолетки-бандитки

насиловали пацана,  тогда он  их  вовремя распугал;  то  ли  девчонки по-детски

играли во что-то взрослое — и теперь у них надолго пропала тяга к ночным играм.

        Вдруг Негону привиделось,  что  на  скамейках лежит еще  кто-то  пятый.

Только пошарив там руками,  он убедился,  что ошибся. Это была обувь, трусики и

еще что-то интимное,  мелкое — он не стал разбираться и захватил с собой только

тряпку,  которую в него бросили.  Платье-прозрачка,  увы, маленького размера: с

трудом удалось перевязаться им на талии. Зато, хотя и немного, но прикрылся.

        Негон направился в сторону, куда убежала последняя тень.

        Все,  хватит!  Зайду  в  любой дом...  Он  опять представил себя  перед

телеглазком...  Ладно, платьице как-нибудь скроет... Черт с ними! Не бродить же

голяком до утра.  Да и не голый он теперь — не сатир, прикрылся, пусть лишь для

вида,  но  приличия как-никак соблюдены.  Только не  надо  соваться в  закрытый

подъезд — не хватало того, чтобы его рассматривали все жильцы дома. Не дай бог,

там окажутся знакомые — до конца жизни не отобьешься от насмешек.

        Негон  решительно шагнул в  темноту ближайшего подъезда и  столкнулся с

большой пузатой женщиной.  Негон обомлел — Леба! Он даже не понял, как оказался

в  метрах  пятнадцати от  подъезда.  Внутри  подъезда загорелся свет,  и  Негон

различил толстую старуху,  светившую в темноту фонариком. Старушечий голос клял

проклятых паразматиков, не дающих покоя ни днем, ни ночью.

        Негон разозлился.  Как он мог принять эту старушенцию за Лебу?  Там три

таких надо!  Из-за пережитого страха он был зол и  на себя,  и на старуху.  Вот

мымра — услышала шум,  не поленилась,  вылезла.  Какая любопытная зараза — ей и

ночь не помеха: дай углядеть, что там такое. Сейчас я ей покажу... сатира!

        Повязав платьице себе  на  лоб,  Негон стал подкрадываться ко  все  еще

любопытствующей мымре.  Когда  до  старухи оставалось метров пять,  луч  фонаря

поймал его фигуру и  задрожал.  Жутко квакающе захохотав и  противно и (как ему

казалось) страстно завывая,  Негон  тихо  двинулся на  старушенцию.  Та  громко

икнула,  широко раскрыла рот, потом безвучно закрыла и опять раскрыла, закатила

глаза и, уронив фонарик, брякнулась в обморок.

        Паразитром по голове!  Идиот!  Доигрался.,. Вдруг старушка окочурилась?

Негон склонился над ней...

        — А-а-а-а!!! — неожиданно ожила и дико заорала старуха.

        Негон подпрыгнул, сам заорал от болезненного прыжка и удара по нервам и

ринулся прочь.  И бабка,  и ее дом остались позади,  но крик еще давил на уши и

нервы. Вопль старухи вновь эхом зазвучал в ушах...

        Понемногу успокаиваясь,  Негон пробежал один дом,  другой... Постепенно

перешел  на  шаг...   Совсем  успокоился,  пришло  даже  восхищение  голосистой

старухой: «Вот стерва — умеет же шугать!»

        Остановка трола.  Увидев остановку,  Негон  вспомнил ее  и  понял,  где

находится: совсем рядом с домом Грара. Надо идти в ту сторону.

        Бедняга Грар,  жив ли? А если жив, все ли у него в порядке? Выдержал ли

разум? Весьма возможно, что и нет...

        Вот он, дом Грара. А это его подъезд.

        Все! Конец «голой» неопределенности и мыканью по темным закоулкам. Там,

внутри,   страшная  Леба,   подлый  Жув  и   остальные  обидчики...   Он  будет

беспощаден...  Нет,  убивать не стоит, но разить надо наповал и надолго!  Негон

вводил себя в ясную прозрачность боевого транса.  Главное:  не дать им поразить

себя,   не  позволять  стрелять.   И  поэтому  быть  беспощадным,   не  бояться

переборщить... Пусть будет так — это лучше, чем недобить и подставить себя. Они

его не жалели!

        Подъезд был незаперт,  лифт не работал.  Ерунда...  Осторожно,  вот его

дверь...

       

        Глава 9

       

        Негон чуть ли  не  на  цыпочках подкрался к  двери.  Прислушался.  Было

тихо-тихо.  Толкнул дверь,  она легко отошла.  Он впрыгнул в прихожую,  готовый

отражать и  нападать.  Никто не появился,  не напал,  и,  вообще,  ни звука.  В

прихожей был полный бардак и разгром. Стояла мертвая тишина.

        Негон  очень  осторожно,  не  позволяя  себе  расслабиться,  обследовал

квартиру,  готовый в любой момент к схватке.  Тишина и впрямь была мертвая:  он

нашел трупы.  Три  перекрученных тела и  две лужи плоти с  берегами из  слизи и

застывшей крови с  островами костей.  Живым в  квартире был лишь парализованный

Лиди — увидев Негона, он заморгал.

        В  квартире прошло жестокое сражение:  изломанная мебель,  лужи и пятна

крови,  следы применения паразматра.  В тех местах,  куда попали заряды, пленка

обоев  фантастически сморщилась,  выпучилась,  приняв невиданно гадкую окраску.

Все  комнаты были  разгромлены и  загажены.  Не  спеша Негон принялся за  более

детальное изучение квартиры, надеясь понять происшедшее и найти свои вещи.

        Три  трупа  недавно были  великолепной троицей нимф,  насиловавших его.

Когда произошло нападение,  они были уже одеты —  прилично и  довольно скромно.

Сопротивляясь,  они  использовали все,  что было у  них под рукой:  метательные

ножи,  бумеранги и, возможно, еще вертуны. Если судить по количеству пролитой в

квартире крови,  убитых было больше —  победители унесли своих.  В  комнате его

мучений находились не трупы,  а расплывшиеся кучи плоти.  Одна из них,  судя по

размерам, была Лебой, другая Хрудой.

        Негон представил себе ход событий: как сюда ворвались паразматики... Но

что  их  паразитры  против  такой  горы  плоти.  Леба  поначалу  разбросала их,

буквально размазав по стенам. Об этом свидетельствовали большие потеки крови на

стенах и  даже одно на потолке.  Потом против нимф применили паразматры,  и они

погибли. Страшно погибли!

        Ушла ненависть,  он  больше не держал на них зла —  ему было ясно,  что

погибли  нимфы  из-за  него.  Нервные как-то  прознали,  где  он  находится,  и

ворвались сюда,  встретив здесь своих злейших врагов.  И те, и другие не щадили

друг друга, но у пара-зматиков было одно преимущество — их было много больше.

        Было противно на все это смотреть.  На душе стало гадостно —  к жалости

примешивалось,  хотя он  и  гнал это  чувство,  мелкое злорадное удовлетворение

происшедшим...

        Одежду свою  Негон  отыскал,  а  доспехи и  оружие,  кроме накистников,

пропали.  Пришлось запастись метательными ножами и бумерангами нимф,  хотя он и

не  очень любил кровопускающее оружие и  редко им пользовался.  Так,  на всякий

случай, прихватил круг липкой ленты. Добыл даже платеж-жетон, обыскав Лиди.

        С  нимфами все  было  ясно.  А  вот  куда  делся Грар и  компания Жува,

предстояло узнать, допросив парализованного Лиди.

        — Бандюга,  слушай меня: если хочешь жить, отвечай. «Да» — ты моргаешь,

«нет» — водишь зрачками. Понял?!

        Лиди заморгал.

        — Понятливый. Молодец! Отвечай: напали паразматики?

        Опять заморгал.

        — Их было двое? Повел зрачками.

        — Пятеро?

        Опять ответ зрачками.

        — Десять.

        Не моргает, но и не водит зрачками.

        — Много. Заморгал.

        — Искали меня? Неопределенный ответ. Не знает.

        — Жува и других из твоей шайки убили? Отрицательно повел зрачками.

        — Где Грар? Неопределенный ответ.

        — Нимфы замучили его? Повел зрачками.

        Сомнительно,  чтобы он еще что-то знал,  а если и знает, то вряд ли это

из него вытянешь.

        — Выздоравливай. Тебе повезло больше, чем твоим подругам.

        Заморгал, сукин сын, согласен.

        Грызла совесть: где малыш? что с ним? как ему помочь?.. Чувство вины не

проходило — все его беды накликал он,  Негон.  Может быть,  вызвать полисию или

ГБ? А чем они помогут Грару?..

        Найдут через Командирский Компьютер?  Шиш!  Вряд  ли  паразматики такие

недотепы,  чтобы оставить ликомпы без  изолирующих футляров.  Если  они  вообще

оставили ликомпы у себя и у жертв.  Итак:  проследить их практически нельзя,  а

если по-лисменты засекут их случайно, то словят и без его наводки.

        И еще, если поразмыслить: нужно ли Грару, чтобы его спасала полисия или

горбезопасность? Импортные игольники, запасы фильтриков... Грар или торгаш, или

чрезмерно запасливый паразматик-натурал.  Он  жертва нимф и,  хочешь не хочешь,

союзник нервных. Унесли же они его вместе со своими ранеными и убитыми...

        Верно  или  нет,  но  ходят слухи,  что  у  Сообщества нервных появился

суперигольник —  саркофаг с  миллиардом микродул,  способный чуть ли не мертвых

воскрешать.  Вдруг правда!  Может быть,  тут бедняге повезло —  со  мной ему не

везло катастрофически. Я бы, на его месте, теперь сам себя обходил за сектор.

        Да-а-а...  а  сообщать-таки  придется...  Но  при  таком подарке (Негон

подумал о  пяти трупах в  квартире) полисменты не  отцепятся и  будут мучить до

утра,  раз  сто  пропустят через вэпээл.  Ужас как не  хочется начинать всю эту

мутотень. Надо бы отдохнуть, отлежаться... Ладно, решать и думать, что делать и

как, буду позже. А пока стоит подкрепиться и привести себя в божеский вид.

        Негон поел то, что смог насобирать и найти в этом бардаке, — кухня тоже

была разгромлена,  и комбайн не работал.  Сытость расслабила его,  и если бы он

был у себя, то лег и проспал бы до утра. Но не здесь!

        Сейчас, в командирское время, когда все виды транспорта отключены, было

одинаково долго  добираться как  до  себя,  так  и  до  Института Фэнсзин-ства.

Плутать в темноте,  как недавно,  не хотелось,  но и оставаться — тоже. Вряд ли

паразматики нагрянут сюда еще раз,  но чем черт не шутит...  И  мало ли что еще

может случиться в  этой злополучной квартире!  Лучше убраться —  береженого бог

бережет.  После душа надо будет сообразить,  кто из  приятелей или подруг живет

тут рядом, и рвануть к ним.

        Негон все еще оставался голым: он предполагал смыть с себя всю гадость,

пот,  грязь и лишь затем одеться.  В ванной,  казалось,  прошел пир вурдалаков:

стены,  раковины,  ванна,  пол были испачканы кровью. Наверное, здесь промывали

раны и  обмывали убитых.  И  все же вымыться было можно и  было чем — на полках

громоздились батареи  различных  шампуней,  дезодорантов и  освежителей.  Мылся

Негон долго и упорно, смывая с себя не только грязь и пот, но и усталость.

        Обтираясь полотенцем,  Негон вышел из  ванной довольный и  посвежевший.

Что-то  заставило его обернуться,  и  он опешил.  В  прихожей стояла прекрасная

незнакомка  и   строго  глядела  на  него.   Он  неловко  попытался  прикрыться

полотенцем...

        Девица была высокая,  статная и красивая.  Чересчур красивая: громадные

невероятные глаза на чуть скуластом,  сияющем яркой свежестью лице, обрамленном

короткой прической рыже-русых волос.

        Растерявшись, Негон не знал, что ему делать, что говорить: то ли «Добро

пожаловать»,  то ли «Чего заявилась?  Проваливай!»    и  чувствовал себя дурак

дураком.  Незнакомка же,  казалось, не тяготилась ситуацией и не собиралась ему

помочь выйти из нее. Она просто-напросто смотрела на него, спокойно и серьезно,

как бы изучая,  но чем дальше,  тем больше насмешки лучилось в ее глазах. А это

ввергало Негона в еще большую растерянность.

        — Э... э-ээ, — попытался он что-то сказать и беспомощно замолк.

          Вы Негон,    без интонаций — то ли вопрошающе,  то ли утверждающе —

произнесла девица.

        —А-а?..  Я-а?.. Не-ет... то есть... Да! — окончательно смутился Негон и

замолк.

        Молчала и девица.  У Негона появилось острое желание провалиться сквозь

землю  и  исчезнуть.  Но  подымалась  и  волна  раздражения  на  виновницу  его

растерянности,  а  вместе с  ней и вторая волна — подозрительности:  откуда она

знает меня и как нашла здесь? И он рявкнул:

        — Кто ты?!

        — Я — Ириния, — улыбнулась незнакомка. Ярко, добро — казалось, солнышко

заиграло на щеках с ямочками. — Можно просто — Ири. Мне звонил Грар...

        Отпустило.  Негон  почувствовал облегчение,  прощаясь  с  подозрением и

вызванным им напряжением.

        — ...надо помочь. Необходимо ехать в Палаццо Паразитац...

        — Грар просит помощи? — не дослушав, перебил Негон.

           Девица улыбнулась (ох, уж эта ее солнечная  улыбка!):

        Возможно,  я не очень хорошо поняла Грара,   но из его слов следовало,

что в помощи нуждаетесь  вы и... квартира. — Она рассмеялась колокольчи- ком. —

Знаете,  я ужасно перепугалась, зайдя сюда и увидев, какой разгро... как вы тут

повеселились.  У меня руки и ноги отнялись...  — Ириния широко раскрыла глаза —

Негон завибрировал.  — Я хотела сбежать и не смогла! И тут вы... появляетесь из

ванной совсем не страшный, трезвый и спокойный...

        Негон с  трудом оторвался от прекрасных завораживающих глаз,  встряхнул

головой, освобождаясь от наваждения, и, вероятно, поэтому резче, чем следовало,

брякнул:

        — А я и не был пьян! И ничего здесь не громил — вы не так все поняли!

        Ириния не ответила,  глядя на него,  как вначале,    молча,  с  искрой

насмешки в изумительных глазах.

        Взгляды чува  и  девицы встретились...  Негон стал тонуть в  ярко-синих

прекрасных озерах ее глаз — блаженное оцепенение захватывало его...

        ...Он   встрепенулся,   подхватывая  падавшее  полотенце,   засуетился,

стараясь больше не  смотреть ей в  глаза.  И  невпопад вслух вопросил:  «Что же

делать?»

        — Наверное, для начала, одеться, — смеясь, подсказала Ириния.

        «Имп!»    Негону опять нестерпимо захотелось провалиться сквозь землю.

Что-то  подобное ему  удалось совершить,  в  мгновение ока  переместившись в  -

гостиную.  Он  стал  торопливо одеваться,  суетясь и  злясь  на  свою  внезапно

появившуюся неловкость.

        — Я сейчас! — крикнул в прихожую Негон.

        — Не торопитесь,  я пойду подготовлю мото.  «Опять! Что за наваждение —

все мне кажется знакомым. Где я мог слышать ее? Голос, смех... или показалось?»

        Одеваясь, Негон столкнулся с некоторыми специфическими на данный момент

трудностями:  сперва ему пришлось отказаться от намерения надеть плавки,  затем

он  понял,  что если даже сумеет натянуть на себя свои брюки,  то ходить в  них

точно не сможет.  Надев рубашку и куртку, он выглянул из комнаты. Ири уже ушла.

Негон выскочил и  стал в  спешке рыскать по  квартире.  Неловко и  громко.  Вся

попадавшаяся  одежда  была  или   очень  мала  (Грара),   или  женская  (нимф).

Отчаявшись,  он  стал  зло  швырять  все  попадающие  под  руки  тряпки.  Одна,

оказавшаяся  очень  тяжелой,   привлекла  его  внимание.   Это  были  громадные

брюки-галифе  из  плотной  шерстяной материи  с  множеством стальных  заклепок,

колец,  кнопок, застежек, эмблем. Лебины галифе, чьи же еще. Негону показалось,

что он  узнал и  запах Лебы,  идущий от  них.  Очень не хотелось влезать в  эти

брюки, но что поделать — не обматываться же простыней.

        Негон нырнул в брюки и почувствовал себя маленьким и мелким, что бывало

с ним крайне редко.  В талии Леба была раз в пять обширнее его.  При желании он

мог  натянуть эти брюки до  шеи и  носить,  как комбинезон.  Пришлось,  кое-как

подпоясавшись,  урезать  их.  Негон  осмотрел и  даже  обнюхал  себя.  Вид  был

импозантный,  запах  специфический —  кошки должны были  дохнуть,  собаки выть.

Запах удалось забить,  опустошив пару  флаконов духов на  брюки и  два  баллона

дезодоранта внутрь их.

        Полностью  одевшись  и  собравшись,   Негон  расположился  в  гостиной,

переживая, как отнесется к его наряду ироничная Ириния.

          Ау-у!  Где  вы?    И  вновь мелодия приятного голоса показалась ему

знакомой. — Не бойтесь, я не кусаюсь.

        Негон вышел в  прихожую,  томимый противоречивым желанием:  он боялся и

желал  шокировать  своим  видом  Иринию.   Напрасно.  Она  совершенно  спокойно

осмотрела его и заметила:

          На вашем месте я  бы постриглась и  побрилась.  Палаццо Паразитац не

только лечебница, но и штаб-квартира движений паразматиков всех мастей.

        Негон вызывающе встряхнул своей гривой:

        — С какой стати?! Я не собираюсь им нравиться.

          Вы глупый или не хотите помочь себе и своему приятелю.  Разве трудно

понять,  что  своей  нарочитой  волосатостью  вы  привлечете  к  себе  ненужное

внимание.  Если  не  хотите  ненароком наткнуться на  выстрелы паразматра,  вам

необходимо сбрить бороду и  усы,  укоротить прическу.  А  еще лучше,    Ириния

насмешливо улыбнулась, — наголо обрить голову и грудь — шерсть прямо прет у вас

из-под воротника.

        Негон гордо застегнул рубашку на последнюю кнопку.

          Хорошо,  я  побреюсь.  Действительно,  осторожность не помешает.  Но

только лицо!

        — Я вас постригу, согласны?

        — Ладно, — смягчился чув. — Стриги.

        Душа запела: «Начала! Скоро, как все, полезет с нежностями. Вот тогда я

ей   покажу   иронию!   Поку-ражу-у-усь,   поиронизиру-ую-ю!   Долго-о   буду-у

ирониз-зи-ировать — дня три... а может, пять — пока...» Негон с грустью подумал

про свои печальные проблемы.

        Ириния быстро, умело и сноровисто постригла покорного Негона, который с

болью в сердце провожал каждый срезанный локон.

        Брился он сам.  Смыв с  лица последние остатки волос,  Негон с жалостью

оглядел себя в зеркале.  На него смотрело значительно помолодевшее,  казавшееся

теперь беззащитным и незнакомым лицо.

        Ириния одобрила его  новый  облик и  сказала,  что  теперь он  выглядит

значительно симпатичней.  Эти слова бальзамом пролились на  изболевшееся сердце

Негона.  Затем Ириния напомнила ему про ликомп:  нужно ли  им сейчас,  чтобы их

засек КомандКомп и навел на них патруль полисментов.  Негон согласился,  снял с

куртки ликомп и отдал ей. Ириния спрятала его ликомп вместе со своим в футляр.

        Как-то незаметно получилось,  что Ириния стала руководить им,  и Негон,

удивляясь себе, принял верховод ство девицы как должное. Казалось, у него опять

замедлилось  мышление,  так  как  все,  что  было  необходимо  сделать,  Ириния

предугадывала и решала быстрее его и за него.

        Мото у  Иринии оказалось совсем не девичьим,  а  мощным и легким,  типа

«Хоббит» или даже «Суперхоббит»,  он же «Гоблин».  В  темноте сразу трудно было

разобраться —  внешне они мало отличались.  Такими или подобными пользовались в

полисии. Негон удивился наличию у девицы такой классной и дорогой техники...

        Ну, чего удивляться?! Ириния во всем была классной!!!

        Трудности,  схожие с теми,  что были при одевании,  возникли и во время

посадки на мото.  Сначала Негон машинально плюхнулся на заднее сиденье и тут же

вскочил,  сразу ощутив свою ошибку, — езда в таком положении грозила мучениями.

Пришлось пересесть,  примостившись на сиденье по-женски — боком.  На удивленный

взгляд Иринии он ответил, что сзади только так и ездит —- легче соскакивать.

        Девица мастерски управляла почти бесшумной машиной, которая при желании

могла  стать  настоящим  зверем.   Ехали  не  слишком  быстро,  много  петляли.

Предугадывая вопрос,  Ириния пояснила, что особо спешить некуда и надо избегать

маршрутных путей  патрульных.  После  двадцати  минут  кружения по  улицам  они

остановились  у  здания  причудливой  формы,   говорившей  о  его  общественной

принадлежности. Это был Палаццо Паразитац — реабили-тационный центр последствий

паразитации.

       

        Глава 10

       

        Ириния соскочила с мото.

        — Пошли, — она сделала приглашающий жест рукой и уверенно направилась к

центральному входу, легко подымаясь по ступенькам.

        Двери  Палаццо разошлись.  Вышли,  встречая их,  двое  мужчин  в  белых

одеждах.  Негон напрягся — чувство опасности морозно охватило тело, мобилизовав

его.  Весь настороже,  он  последовал за  Иринией,  беззаботно приближающейся к

ожидающим их мужчинам. Поздоровавшись, Ириния сообщила:

        — Мы за помощью.

        Паразматики  кивнули  и  молча  пригласили  входить.   Ириния  бездумно

впорхнула в  двери,  и  Негону  волей-неволей  пришлось следовать за  ней.  Они

оказались перед следующей дверью.  За  ними вошли встретившие их  паразматики и

закрыли  наружные  двери.   Негон  опустил  руки  в  карманы  куртки,   нащупав

накистники.  Открылись  следующие двери,  за  которыми  их  встречали еще  двое

паразматиков в  таких же белых одеждах.  Там Негон и  Ириния остановились перед

полупрозрачной стеной из  оргстекла,  широкой дугой  охватывающей вторые двери.

Стена  была  разделена  на  проемы.  Центральный  и  два  крайних  проема  были

очередными  дверьми.   Правые  двери  раскрылись.  За  стеклянными  дверьми  их

встретили снова двое, но уже в салатовых одеждах.

        Первые двое встречавших остались за стеклянной дверью,  а они вшестером

пошли далее внутрь здания.  Впереди — двое в салатовых одеждах, за ними Негон и

Ириния, и следом двое в белых одеждах.

        — Куда вы нас ведете? — спросил Негон.

        — К дежурному администратору,  — не оборачиваясь, коротко ответил левый

«салатовый» паразматик и замолчал.

        Так,  молча,  шли  минут  пять-семь.  Поднялись  на  двух  эскалаторах,

проехались по бегущей дорожке,  которую сами и включили,  и выключили,  пока не

оказались перед нужной дверью. Здесь их ждали двое паразматиков в светло-желтых

одеждах. «Белые» развернулись и пошли обратно. «Салатовые» разошлись в стороны,

и левый сказал:

        — Проходите.

        «Светло-желтые»  распахнули  перед  ними  двери  и  вошли  вслед.   Они

оказались в  комнате ожидания.  В  практически пустом  помещении было  примерно

полторы дюжины кресел.  Ждать им не пришлось,  сидевший за высоким пульт-столом

секретарь, весь в желтом, мотнул головой вправо, в сторону расходящихся дверей:

        — Входите.

        Следуя этому указанию, Негон и Ириния вошли в кабинет. Напротив дверей,

метрах  в  пяти,  ожидая  их,  стоял  одетый  в  серо-черный мундир паразматик.

Железный!   Негон  определил  это   машинально,   почти  интуитивно.   Отличить

паразматика от нормального чува могли и дети,  сравнительно легко с различались

нормальные паразматики от  бешеных  и  импов,  но  умению быстро и  безошибочно

определить,  кто из  них кто и  на  какой стадии,  специально  обучали только в

школе ГБ. Нервные, например, делились на ординарных, мягких, тупых, сумасшедших

и железных. Хотя нет, железные стояли особняком.                             

       Негон  занервничал  и   стал   осматриваться.   Кабинет  был   необычной

треугольной формы.  Прямо перед ними,  как  бы  в  вершине треугольника,  стоял

встречавший  их  администратор,   отделенный  от  них  пульт-столом.  Стол  для

посетителей был  ниже  и,  упираясь в  пульт-стол,  почти  до  дверей  наискось

разделял кабинет.  Вдоль него по  обеим сторонам располагались стулья.  В  двух

других  углах  за  меньшими пульт-столами сидели  два  паразматика в  оранжевых

одеждах. Подобные пульт-столы обычно оснащались оружием.

        Негон горько пожалел,  что сунулся в  эту мышеловку.  Чего это на  него

нашло!  Это же надо:  они за ним — он от них, и вдруг сам к ним... Идиот! Имп!!

Вот что значит, потерять голову из-за девицы! В прямом и переносном смысле.

           Я   ценз   двенадцать,   Тэй,   исполняющий  обязанности  дежурного

администратора. Спрашиваю. Что вам надо?

        — Помощь, — ответила Ири. — Мой спутник нуждается в...

          Ни в чем я не нуждаюсь,  — прервал ее Негон.  — Я беспокоюсь о своем

друге. Он сильно пострадал и, по идее, должен находиться здесь у вас.

        — Имя друга и ваше имя,  — бесстрастно потребовал администратор,  глядя

сквозь Негона белесыми глазами.

        — Грар, ценз одиннадцать. Я, Негон, ценз девять.

        Дежурный администратор чуть отвернулся и,  все так же  стоя,  как будто

проглотил аршин,  одной  рукой  прошелся по  клавишам пульта.  Подняв  взгляд с

дисплея, он сообщил:

        — Грар,  ценз одиннадцать, прошел процедуру излечения и в данный момент

находится в восстановительной палате в наркосне.  Курс лечения завершится через

пять часов семнадцать минут.  А для вас,  ценз девять,  приятное известие: ваше

лечение уже оплачено. Заранее.

        Тэй изобразил улыбку, раздвинув губы как можно шире:

          Вам не стоит беспокоиться,  через несколько часов вы будете здоровы,

так же, как ваш приятель. Прошу налево, вас ждет врач.

        Негон обернулся на открывающийся проем в стене.  Там стоял паразматик в

красном мундире.

        Идти в проем не хотелось. Негон с вызовом заявил:

        — Мне что-то не хочется лечиться у вас!

          Лечение оплачено.  Больных лечат  иногда против их  воли.    Пальцы

железного застыли над клавишами пульта.

        Поняв,  что  любое резкое движение не  кончится для него ничем хорошим,

Негон  медленно развернулся и  пошел к  проему.  У  самого входа он  встретился

взглядом с  Иринией.  Она  ободряюще улыбнулась ему  и,  затянув в  омут  своих

зрачков, сказала:

          Я  буду ждать тебя,    и  выпустила обратно.  С  чуть закружившейся

головой Негон вступил в закуток проема,  оказавшийся лифтом.  Вслед за ним туда

вошел врач.  Не  успел лифт  тронуться,  как  Негон получил парализующий удар в

спину.

       

        Глава 11

       

        Негона медленно выносило из безмятежных глубин безвременья...

        И  вот  он  уже  несется  сквозь  мглу  небытия,  захваченный  туманным

водоворотом сновидений.  И  снится ему,  что вновь он преследуем и  бежит;  что

сидит окаменелый со скрюченными руками-ветвями;  измученный,  лежит на холодном

бетолите;  удовлетворенный,  отдыхает  на  горячей  постели  вместе  с...  Ири;

расслаблен параличом на станции, и еще что-то, и еще... Туман сновидений редел,

и Негон всплывал на поверхность полусна-полуяви, забывая приснившееся. Наконец,

истончившись, путы сновидений лопнули...

        Открыв глаза, Негон увидел в полутора метрах над собой откинутую крышку

саркофага. Он поднялся, присел, перебросив ноги за край ложа. Бодрым себя Негон

не чувствовал, было ощущение пересыпа и чего-то неладного в нем самом. Он обвел

вялым взглядом палату и обратил внимание на мигающий плафон с надписью «Выход».

Слез с ложа и направился туда. Выйдя из палаты, он очутился в коридоре с такими

же дверями по бокам,  как та, что захлопнулась за ним. Вдоль коридора пробежала

прерывистая световая линия и оборвалась,  уйдя за угол.  Раз,  другой,  третий.

Негон пошел по  предложенному пути,  завернул за  угол и  увидел раскрывающиеся

створки дверей,  над которыми пульсировала надпись «К одежде». Только теперь он

осознал, что был совершенно голым — впрочем, ему уже не привыкать.

        Пройдя створки,  он оказался не в раздевалке, как ожидал, а в следующем

коридоре,  похожем на  туннель.  Негон сделал несколько шагов,  как вдруг погас

свет.   Очутившись   в   полной   темноте,   Негон   инстиктивно   остановился,

прислушиваясь, — тишина была абсолютная...

        И тут грянул гром! Отовсюду!!!

        Акустический удар был  так  силен,  что у  Негона полыхнуло в  глазах и

голове,  и, едва не потеряв сознание, он даже присел. На какую-то секунду так и

застыл,  и  через эту секунду ему в  пятки ударил электрический ток такой силы,

что он с  нечеловеческим криком —  крикнуло тело —  подпрыгнул метра на два.  В

падении  ноги  рефлекторно поджались,  ожидая  встречи с  твердью пола,  бьющей

электротоком,   но  встретили  вязкую  маслянистую  топь.   Тело  стало  быстро

проваливаться,  тонуть.  Маслянистая густая  клейкая  жидкость  сковывала руки,

ноги,  сомкнулась вокруг шеи,  добралась до  губ...  И  опять-таки,  без  капли

разума,  рефлекторно, Негон резко дернулся, выпрямляясь, взмахнул руками, чтобы

удержаться на  плаву...  Голова  словно пробила какой-то  свод,  и  его  ожидал

следующий сюрприз. Вонь!!! Резкая, густая, противная до тошноты, выворачивающая

наизнанку и  убивающая все  другие  чувства.  Потеряв  равновесие,  Негон  стал

падать.  Падая,  он  прошел сквозь другой запаховый слой,  в  противоположность

первому невероятно приятный,  чистая волна  которого смыла  вонь  предыдущего и

ввела Негона в  сладкое сине-зеленое блаженство,  сжавшее тело в  утробную позу

младенца.  Он был бесконечно счастлив целый миг, пока не упал и не погрузился в

ледяную воду.  Вода попала в рот: невообразимо гадкая и горько-соленая — он тут

же  выплюнул ее.  Его закрутило водоворотом и понесло  вниз, задыхаясь, он стал

захлебываться...   Вода  была   уже  жгуче-сладкой...   резко-кислой...  едкой.

Задыхающегося,  его вынесло наверх,  и вместе со вздохом  он почувствовал,  что

вода стала разогреваться.  Через несколько мгновений вокруг был кипяток.  Вода,

в  которой  он,  казалось,  должен  был  сварить-  ся,  закрутилась  в  бешеном

водовороте и  отступила  от  него.  Он же,  продолжая вращаться,  стал падать в

бездну...  В  слепящую бездну света  и  цвета.  Смеши-  ваясь,  перекручиваясь,

разделяясь и  переходя один  в  другой,  массивы  ярких  цветов  становились то

непереносимо мрачными,  то  радостными,  то били болью по нервам и  глазам,  то

ласкали и успокаивали...

        Вдруг наступило небытие. Ни светлое, ни черное — никакое.

        Он находился в том же тоннеле,  куда ступил минуту?  час? сутки? назад.

Негон стоял и не понимал,  что это было с ним? И было ли? Или он еще спит? Нет,

ни  капли  сна  в  глазах.  Он  чувствовал себя  просто великолепно:  ни  грана

усталости в мышцах,  яркое восприятие и энергия переполняли его.  Только уши...

Негон встряхнул головой,  а  потом,  машинально склоняя голову то в одну,  то в

другую сторону, несколько раз поочередно подпрыгнул на одной и другой ноге, как

делал после купания. Из ушей пролилась вода...

        «Так,  значит,  вся  эта катавасия не  обморок и  не  сон!  Вон отсюда!

Вперед! Быстрей, быстрее из этого коридора, тоннеля или черт знает чего!»

        Негон  побежал.  Первые створки дверей успели перед ним  раскрыться,  а

следующие двери он  зло  и  решительно толкнул и  вбежал в  пустую раздевалку с

рядами шкафов и стульев. Над одним из шкафов пульсировал свет.

        В  раскрытом шкафу была вся  его  одежда и  даже защитные доспехи.  Это

обрадовало  и  удивило  Негона.  Он  понял,  что  развязка  близка,  скоро  все

выяснится,  и  не  стал ломать голову над очередной загадкой.  Он  быстро надел

белье и доспехи, затем рубашку, свои брюки и куртку. На мгновение он задумался,

что делать со штанами Лебы, и оставил их на полу — пусть над этим ломают головы

пара-зматики.  Прикрыл шкаф,  и  сразу  же  на  стене напротив замигала надпись

«Выход», хотя никакого выхода там не было. Стена, да и только.

        Негон не стал спешить, а для начала проверил все карманы и нашел только

платеж-жетон. Оружия, которое он захватил в квартире Грара, не было. Ликомп был

на куртке, но не включался. Включил вызовник, но работает ли? Вряд ли... Дальше

медлить смысла не было,  и  Негон направился к «выходу».  Стена неожиданно ушла

вверх,  и  он увидел ждущих его паразматиков в красных одеждах.  Правый из них,

молча,  жестом  руки  и  головы  пригласил  Негона  следовать за  собой  и,  не

оглядываясь, пошел.

        «Немые они,  что ли,  все?» — подумал Негон и последовал за ним.  Сзади

вслед потопал второй паразматик.

        Негон был  спокоен,  зря  не  нервничал и  старался запомнить их  путь.

Возможно,  весь  страх,  раздражение и  другие негативные эмоции были выжаты из

него в «тоннеле».  Даже в раздевалке,  когда он вдруг обнаружил,  что не просто

гол,  а как бы вдвойне — с тела свели все волосы, с ног до головы, оставив лишь

брови и ресницы, — его не обуял гнев, а лишь  удивление: «Зачем им это?»

         Привели Негона в  тот же кабинет,  откуда отправили на излечение.  Все

было то же,  только сопровождали его другие и, стоя, встречал другой к железный

  постарше и  в  ярко-черном мундире  несколько иного покроя.  Со  стула из-за

стола вскочила Ириния и радостно улыбнулась ему. Негону с стоило большого труда

сдержать себя и  не броситься к  ней:  обнять и  расцеловать в чудные волшебные

глаза и желанные губы. Сдержаться-то он сумел, но  вот радость скрыть не смог.

          Я  старший администратор Паразитац-центра  Мурон,  ценз  тринадцать,

сообщаю.  Негон,  ценз  девять,  ваше  лечение успешно завершилось.  Вы  прошли

лечебно-восстановительные  процедуры  Суперсаркофага  по   «люкс-ААЖ»,   полное

обследование,   наркосон  и   генеральную  оптимизацию.   Ответьте:   как  ваше

самочувствие,  имеете ли  вы претензии к  качеству лечения и  есть недовольство

чем-либо другим?

        «Да,  действительно,  я  кое-чем  недоволен  («Не  выпендривайся!»).  И

претензии есть  («Забудь о  них»)!»    мудрый  голос  подсознания не  позволил

выплеснуть первое, что хотелось.

        — Чувствую себя я прекрасно и претензий к качеству лечения не имею.  Но

недоволен,  например,  появившейся лысиной,    Негон погладил свою голую,  как

костяной шар, голову, — и тем издевательством, что сотворили со мной в переходе

к раздевалке.

           Лишение  волосяного  покрова     необходимое  условие  ускоренного

излечения.  Генеральная оптимизация,  на  которую вы  жалуетесь,  есть средство

поднятия  вашей  обновленной психонервной структуры  на  оптимальный уровень  и

закрепления на нем. Еще есть претензии?

        «Какие претензии?! Надо быстрее прощаться, а то спохватятся, передумают

и...»

          Нет,  больше  нет,  я  все  понял.  Большое  спасибо!  Я  никогда не

чувствовал себя  так  хорошо.  Прощайте!  («Не выпендривайся!»)  Надеюсь,  и  у

Паразитац-центра ко мне тоже нет претензий.

          Я рад,  что наши процедуры пошли вам на пользу.  — Негону почудилась

ирония в словах Мурона.  — Вы своевременно затронули вопрос о наших претензиях.

Они есть.  Ириния-хос, — Мурон обращался уже к девушке, — вам следует подождать

в приемной.

        Ириния тревожно взглянула на Негона, но противиться не посмела и вышла.

        «Довыпендривался!..  Хотя...  ведь ради чего-то его привели сюда. Не за

тем же, чтобы выяснить его самочувствие и пожелать счастливой дороги».

          Негон,  ценз  девять,    начал  Мурон торжественным голосом,    вы

активный противник паразматизации, член советов Клуба Почитателей Естественного

Секса  и  Клуба  Любителей Нормальных Форм  Секса,  нештатный агент и  помощник

Городской Безопасности и полисии...

        Негон внутренне ощетинился — в устах железного паразматика перечисление

его ипостасей звучали как ругательства.

        — ...слепец, глупец, фригид, доносчик и грязный сексил.

        Мурон остановился, пронзая сфэнса холодным взором.

        У  Негона  зашевелились несуществующие волосы,  периферийным зрением он

заметил,  что оба боковых пульта преобразились,  и  теперь с них на него наце-;

лились паразматры, направляемые «оранжевыми».    «Посадят на паразитр, или...»

          Для тебя настал великий момент!  Ты можешь переродиться и  влиться в

славные ряды железных...

        Негон был неимоверно удивлен!!  Он ждал всего:  приговора,  дальнейшего

поношения и словесного унижения, но не такого предложения.

          ...более  того,  твой  генотип и  биоэнергетика,  после определенной

подготовки и  перерождения,  делают  возможным твое  вступление в  элитные ряды

стальной гвардии.  Ты станешь одним из творцов нового мира.  — Мурон на секунду

замолк.    Не  спеши  отказываться,  чув.  Отказ  означает для  тебя  познание

священной смерти,  или же  не  менее страшные мучения и  опущение до импа,  или

опять-таки, уже помимо твоей воли, перерождение в железного, но рядового.

        Негон облился потом — Мурон не лгал!

        Железный паразматик продолжал:

        — Твое согласие не станет предательством. Это конец близорукого взгляда

на паразматизацию как на зло.  Паразматизация —  последний шанс человечества на

дальнейшее развитие,  и  она не большее зло,  чем естественный отбор в природе.

Прогресс  в  техносфере  зашел  в  тупик    идет  только  количественный рост,

качественных скачков давно уже нет. А любой подобный рост чреват крахом. Полным

крахом.  Возможно,  ты  еще  неспособен осознать это.  Поймешь потом —  я  тебя

уверяю. Решай!

        «Легко сказать:  решай!  Интересная дилемма:  стать  трупом,  импом или

внутренним   «прогрессором»   человечества.    Первое   нежелательно,    второе

сомнительно. Он за третий путь, но... Сможет ли он на него отсюда выбраться?»

        Негон поинтересовался:

        — Что это значит: «после определенной подготовки и перерождения9»

          Тебя стерилизуют,  предварительно отобрав семя,    такой генотип не

должен пропасть втуне,  далее последуют особые паразитац-процедуры.  Это  будет

лечение,  которое избавит тебя от всех половых инстинктов и  рефлексий,  — твой

мозг     станет    разумней    и     ясней,     откроется    для     высочайших

пара-зматил-оргастических эйфории! Да будут с тобой всегда и вечно ОНИ!

        «Стерилизуют! Приятная перспектива... Что еще предложат железные?»

        — Первый раз слышу. Что это за эйфории такие?

        — Словами не объяснишь — это надо иметь в себе, чув. Не почувствовать —

это слабо.  Именно,  иметь в  себе!    Высокомерие засквозило в речи железного

Мурона. — Низшие, не знавшие эйфории, достойны презрения!

        Негон застыл — в нем выкристаллизовывалось решение.

        Здесь неподалеку, за дверью, Ириния; дальше, за стенами Палаццо, где-то

Илда,  Грар,  Мзард,  знакомые,  друзья    весь  привычный мир,  который Мурон

предлагал забыть и  сжечь в  душе все,  что связывало Негона с этим миром.  Ему

предлагали вывернуться наизнанку и  скинуть (вернее —  отодрать с  мясом) шкуру

себя прежнего,  чтобы вступить в  мир новый,  непонятный и этим притягивающий и

отталкивающий...  Кажется, в любом случае дорога в прежнюю жизнь ему отрезана —

он уже другой...  Но...  стерилизация...  и эта обязательность, и безысходность

выбора порождали протест. Оставалось выяснить еще одно обстоятельство и... Нет,

Негон не знал, что решит и как поступит, получив ответ.

        — Что последует вот сейчас, сразу, если я откажусь? Расстрел?

        Мурон молчал,  раздумывая,  как ответить и  что может последовать после

различных вариантов одного и того же ответа: согласие, еще вопросы или же взрыв

сопротивления — умирать, так с музыкой.

          Нет.  Ты пройдешь паразибиаду,  испытания и соблазны которой погубят

тебя или сделают пара-зматиком. Вероятйее всего, импом или, если очень повезет,

железным.

        — Что такое паразибиада?

        — Вначале ответ на наше предложение. Согласен ты его принять или нет?

         «А  ведь почему-то  они не смогли устроить мне «перерождение» во время

лечения...  Щепетильность?  Но сейчас-то жмут, обходясь без нее! Значит, кто-то

не  позволил...  или что-то  не  позволило...  или это абсолютная уверенность в

своих  возможностях  и  силах...   или  непонятная  необходимость...  обряда...

ритуала?» •   - Нет!

          Ты  сам  выбрал свой  путь,  имп!  Паразибиада —  это  твоя дуэль со

стальной гвардией на пара-зитрах.

        — Я не признаю паразитры! («И чихал я на ваши дуэли!»)

          Придется!  Иначе ты  быстро станешь импом или  грудой агонизирующего

дерьма —  как  повезет.  Твой  паразитр будет иметь спектр,  который тебе  даст

понимание   в    малой,    но    все-таки   достаточной   мере,    что    такое

паразматил-оргастические  эйфории.  Паразитры  твоих  противников  будут  иметь

двойные спектры.  Такой же,  как у твоего,  и специально подобранный, конкретно

под тебя, сексболевой.

        Сфэнс!  У тебя есть время изменить решение.  Те десять минут, пока тебя

будут вести к паразигону.  Предупреждаю,  никаких резких движений!! Четыре-пять

выстрелов в голову — и ты безумный имп.

        Мурон скривил губы в усмешке:

          Про тело я не говорю,  надеюсь,  ты надел свои доспехи.  — И властно

добавил: — Теперь вон!

       

        Глава 12.

        

        За спиной раскрылись двери. Три пультовых паразматра держали сфэнса под

прицелом.  Негону оставалось только развернуться и шагнуть в распахнутые двери.

В  комнате  ожиданияего  встретили  двое  «красных»  с  легкими  паразматрами и

растерянная Ириния.  На  выходе к  ним  присоединился еще один вооруженный дуэт

«красных».

        Ириния не покинула его,  но держаться рядом с  ним не позволили,  и  ей

пришлось идти позади.  Как  явились сюда вшестером,  так  и  уходили.  Только в

несколько другом составе и порядке.  Один конвоир спереди, метрах в трех за ним

Негон,  потом сзади по бокам еще двое конвоиров,  за ними Ириния,  и,  наконец,

замыкал растянувшееся метров на семь шествие четвертый конвоир.

        Негон шел и  опять отрешенно видел себя и все вокруг как бы со стороны:

длинный просторный коридор,  он —  самый высокий в процессии,  суровые холодные

лица «красных» конвоиров,  Ириния,  изучающая его затылок и спину, — Ириния без

иронично-насмешливой улыбки, так красившей ее и вводящей в смущение его...

        Негон  вошел  в  боевой транс  и  готов был  действовать.  Но  рассудок

сдерживал энергию, кипевшую в нем: шансов на успех практически не было. Если бы

он  кинулся  вперед  на  переднего конвоира,   чтобы  вырубить  и  овладеть его

оружием,  то скорее всего получил бы пару зарядов в затылок. Рванись он назад и

даже сумей нейтрализовать сразу обоих боковых «красных»,  то и  тут,  вероятнее

всего,  впереди идущий паразматик развернется и влепит ему заряды в затылок или

лоб,  как получится.  Замыкающего конвоира он опасался меньше всего —  в  любом

случае, пусть даже пассивно, тому помешает Ири.

        Когда  их  колонна вошла в  вестибюль,  Негон понял,  что  ждать больше

нечего,  пора решаться и  рисковать...  Вдруг с  дивана,  стоявшего у громадной

декоративной вазы,  из  которой рос  пышный куст,  кто-то  вскочил и  с  криком

«Не-егон!» бросился к ним.

        «Грар. Вот он, шанс!»

        Передний  конвоир  в   растерянности  остановился,   когда  мимо   него

прошмыгнул коротышка.  Негон отпрянул, поймал налетающего приятеля на свою ногу

и  швырнул вперед в  конвоира,  сбив его  с  ног телом Грара.  Отпрянув,  Негон

оказался между следующими паразматиками,  и  его пальцы сомкнулись на  цевье их

паразматров.  Он рванул руками вверх, со всей силой, на которую был способен, и

дула  врезались  в  лица  конвоиров (одному  в  переносицу,  другому  в  глаз).

Одновременно со стволов паразматров сорвались заряды...  Все, эти двое были уже

не страшны. Надолго, если не навсегда.

        Проскрипел выстрел сзади,  несильно задев Негона шлейфом.  Негон сумел,

не выпуская паразмат-ры,  упасть на колено и обернуться. Ири упала, схватившись

обеими руками за паразматр четвертого конвоира,  и  висела на нем,  не позволяя

паразматику навести оружие на Негона.  Не было времени перехватывать паразматры

для стрельбы, и Негон просто-напросто швырнул тот, что был в правой руке, точно

в  голову паразматика.  Обернулся,  и  вовремя,  — отбросив Грара,  подымался с

паразматром наготове передний конвоир.  Бросок  левой,  и  опять  на  удивление

точный:  паразматр,  словно копье,  врезался в висок врага.  Негон в два прыжка

оказался рядом с ним,  вырвал из безвольных рук паразматр и подхватил другой. И

тут  в  него  попал заряд,  второй...  Стреляли двое  «салатовых» у  стеклянных

дверей. Ответный двойной выстрел из двух паразматров накрыл обоих сразу.

        К нему бежала Ири, вернее, только намеревалась бежать... «Осторожно!» —

крикнул он, увидев набегающих и на ходу целившихся «оранжевых», Он и они успели

сделать по два выстрела одновременно. Один сгусток паразит-плазмы попал в него,

но  оказался почему-то  слабым —  плазма и  боль на  миг объяли его и  оставили

тяжесть в затылке. Он же обоих «оранжевых» уложил капитально.

        Надо было покидать это осиное гнездо разноцветных паразматиков.  Сейчас

они начнут слетаться сюда со всех закоулков громадного здания.

          К  выходу!    крикнул Негон Иринии,  уже находившейся рядом с ним с

паразматром в руках.  Затем он отбросил один паразматр и схватил левой рукой за

шиворот безжизненно валявшегося Грара.  И побежал к стеклянным дверям,  на бегу

стреляя  с  правой  руки  по  виднеющимся за  стеклом силуэтам привратников.  И

небезрезультатно.

        В   местах,   где  паразит-плазма  расплывалась  кляксой,   врезаясь  в

оргстекло,  оно  покрывалось  поверхностными трещинами,  которые  со  скрипучим

треском расходились от центра поражения к  периферии.  Негон в каком-то наитии,

видя  своим  сверхзрением,  как  в  вестибюль  отовсюду  врываются  новые  пары

«красных», «темно-вишневых», «желтых» паразматиков, не стал медлить и врезался,

выставив вперед паразматр, в пятно трещин и пробил его, оказавшись в междверном

пространстве.

        Двое лежащих «белых» были неопасны — их крутили судороги. Ири влетела в

образовавшийся пролом вслед за  ним,  и  они вместе попытались сразу же открыть

вторую дверь,  но  та  не поддавалась.  Рядом страшно орал в  судорогах один из

«белых».

        С  истерическим криком:  «Да  замолчи-и  ты-ы!»    Ири  прекратила его

мучения, парализовав его. Негон мельком удивился: где жеона держит парализатор?

И вновь набросился на запоры.

        Дверь не поддавалась.

        Сзади,  в стеклянную дверь, стали биться заряды паразит-плазмы. Один из

них вошел точно в  пролом,  врезался во вторую дверь и,  распластавшись,  задел

Негона. 0-о-ох-ых!

        Вскоре из вестибюля стреляли уже безостановочно, и казалось, что стекло

перегородки вот-вот не выдержит и  рухнет горой осколков.  Шум,  треск,  скрип,

шорох лопающегося оргстекла и волны судорожных болей:  результат биоизлучения и

соприкосновения с просачивающейся биоплазмой,  казалось,  заполонили собой весь

мир.  И если Негона спасали доспехи,  то Ири была беззащитна. Она вдруг страшно

изогнулась и  повалилась с  хриплым стоном,  а  до  этого лежащий недвижно Грар

задергался    его  стало  крутить.  В  бешенстве,  подхватив  свой  и  Ириниин

паразматры,  Негон выскочил в  пролом и  стал с  обеих рук  сбивать противников

точными выстрелами, не обращая внимания на попадания в себя.

        Стрелял,  стрелял... И лишь полностью подавив огонь противника, увидел,

что стеклянная стена сзади, разрушившись, почти рухнула.

        Негон понял:  они погибли,  если сейчас не прорвутся сквозь эту чертову

дверь.  Он влепил все оставшиеся заряды в одну точку и,  подхватив Ири и Грара,

кинулся на переливающееся радугой пятно...

        Прорвался!!!

        Негон пришел в  себя уже  около мото,  еле  различимого в  темноте.  Он

опустил друзей на бетолит и,  не мешкая,  занялся «Суперхоббитом»:  приподнял и

укрепил руль на  удобной ему высоте.  Оседлав мото,  Негон включил генератор и,

нагнувшись,  схватил все еще дергающегося Грара и уложил себе на колени.  Потом

он хотел сверху уложить Ири, но обнаружил, что она уже пришла в себя.

        — Мы прорвались? — спросила Ири слабым голосом.

          Еще как!  Быстрее садись сзади.  Нам надо срочно линять отсюда.  Как

можно скорее! Держись крепче, милая!

        На прощание Негон показал всему Палаццо жест согнутой руки с кулаком, в

котором была и угроза, и знак победы: «Вот вам паразибиада!»

       

        Часть вторая  ЗВЕЗДА!

       

        Отступление-4

          АС) Депеша.  ОССиВ «В» 10-21-7921.  :    Гд «Зарабадж»/ЖОЛТЫ; Ш-Зия/.

Выявление ; 3-497.

         »»»»»»»»»»    »»»»»»»»»»»    »»»»»»»»»»»    »»»»»»»»»»»   »»»»»»»    »

Широкомасштабные ААВ* успешно завершены.    Выявлены,  отделены и находятся под

особым контролем с ПИО* три Объекта — носители степеней Дж,  3, И. « »»»»»»»»»»

»»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»

        *ААВ — Акции Активного Воздействия.

        *ПИО — Проверочно-Инициирующие Операции.

        Глава 1

       

        Мощно стартовав,  мото первые несколько секунд,  пока набирал скорость,

шел на заднем колесе —  переднее задралось и  крутилось лишь от напора воздуха.

Негон вел мото по-сумасшедшему — на пределе скорости, но умело и расчетливо. Ни

разу за все пятнадцать минут безумной езды с заносами при поворотах, с прыжками

  почти полетами при переезде мостков — не возникло ни одной опасной ситуации,

чреватой аварией.

        В  первые пять  минут Негон думал только об  одном:  подальше уехать от

зловещего Палаццо Паразитац. Уже потом, собравшись с мыслями, он решил, куда им

лучше  всего  ехать,   а   соориентиров-шись,   понял,   что  с  самого  начала

бессознательно едет именно туда.  На  конспиративную квартиру,  где их никто не

отыщет, разве что его прямое руководство по линии ГБ.

        Когда приехали,  Негон увел  мото в  гаражный бокс.  Уже  очнувшегося и

пошатывающегося Грара поддерживала Ириния.  Затем все  вместе они  поднялись на

одиннадцатый этаж и вошли в квартиру.

        И  только  тогда  Негон  позволил себе  расслабиться,  и  его  покинуло

напряжение.  То,  которое владело им при сражении в Палаццо,  и то, подспудное,

давящее  страхом,  которое появилось с  момента нападения в  парке.  Напряжение

дичи,  ожидающей охотника.  Теперь,  кажется, все разъяснилось, а дальше не его

забота — пусть все проблемы решают ГБ и полисия.                       

        Все стало на свои места,  все отлично! Он жив, здоров, рядом с ним Ири,

малыш-неудачник Грар.

        Кошмарные приключения заканчивались не  так уж  и  плохо!  Нет,  просто

прекрасно!!  Негона  охватило веселое,  озорное  настроение.  Он  пробежался по

комнатам,  включая везде  танцевальную сенс-музыку,  задал  программу кухонному

автомату и,  пританцовывая,  вернулся в гостиную. Ириния и Грар расположились в

креслах и блаженствовали, отдыхая.

        Грар тупо и бесчувственно уставился на него.  («Бедняга,  до сих пор не

оклемался».) А Ириния улыбнулась,  и была в этой улыбке усталость, извинение за

нее, понимание и ласковая нежность...

        Негон подскочил к  ней,  поднял с  кресла и,  не  опуская на пол,  стал

кружиться с нею под музыку. Энергия, ключом бившая в Негоне, заразила и Иринию.

Ее лицо порозовело,  глаза заблестели... И он поцеловал ее. Раз, еще раз, еще и

еще...  В нежный румянец,  в чудные глаза,  в чуткие губы. Она ответила — он не

остался в долгу...  И кружились, кружились, все крепче обнимаясь и задыхаясь от

поцелуев.

        В  миг  просветления Негон заметил мрачный взгляд Грара,  обращенный на

них, и бросил ему, счастливо смеясь:

        — Мимо! Мимо смотри, Грар! Или смотри веселей!

        И  понес свою милую ношу,  не переставая кружиться,  в  другую комнату.

Захлопнул за собой дверь,  на ощупь включил голограм-подсветку и  хотел сделать

еще кое-что, но совсем потерял голову и рухнул с Ири на тахту...

        Разум отступал,  зрение и слух притуплялись,  становясь второстепенными

чувствами...  Были лишь руки,  губы,  тело...  И  еще ласки,  нежные слова и...

непослушная одежда. Казалось, это продолжалось блаженную вечность...

        Вдруг Негон почувствовал,  что обнимает не  Ири,  а  лишь ее недвижимое

тело. Что-то несильно ударило в бедро, потом в плечо — защитили еще до конца не

снятые  доспехи.  Он  повернулся,  успел  привстать с  тахты  и  увидеть Грара,

держащего двумя вытянутыми руками вертун,  направленный ему в  лицо.  Руки чуть

дернулись, и вертун выплеснул дискики.

        Возвращения из черных провалов беспамятства в последнее время стали для

Негона  чуть  ли  не  профессией,   неотъемлемой  и   обязательной  частью  его

существования,  разделяющей  страницы  жизни  одну  от  другой.  И  всегда  это

происходило по-разному.  Сейчас было ощущение,  будто его вывернули наизнанку и

выгнули в  дугу.  И  были звуки.  Звучала дурацкая мелодия,  в которую невпопад

вплетался мужской голос,  кажется,  поющий. Поющий ли? Это так мало походило на

пение...

          Во-от  я-я-а  ти-и-ибя-а  та-ак  по-оло-ожу-у,   о-обвя-ажу-у,   и-и

ме-эне-е-э бу-уде-эт,  о-ой-ля-ле-о-о, хо-ро-шо-о, и-и те-ебе-э у-удо-обно-о-о,

и е-ему-у о-оби-идно-о, ла-адно-о, ви-идно-о-о...

        Пение прервалось смехом, знакомым смехом Грара.

        Негон  открыл  глаза  и  попробовал разглядеть поющего.  Но  зрение еще

полностью не восстановилось,  и виделась лишь какая-то муть, мельтешение темных

и  светлых пятен.  Попробовал принять более удобное положение —  не получилось.

Напрягся изо всех сил,  и  в  результате тягучая боль в  запястьях,  лодыжках и

спине, а положение все то же.

          ...на-а-аам  бу-де-е-эт  хо-о-ор-ошо-о-о!   А-а  при-ия-ате-эль-то-о

за-а-аше-эве-эли-ился-а-а...

        Негон  прислушался к  своим  ощущениям:  жестко  связаны руки  и  ноги,

напряжена и  выгнута спина,  запрокинута голова,  и,  кажется,  он  раздет.  По

крайней мере,  защитного костюма на  нем  точно нет    это ясно ощущалось,  но

раздет не полностью:  кое-какая одежда на нем все-таки осталась,  скорее всего,

поддоспешное нижнее белье.

        Негон опять сделал попытку разглядеть обстановку вокруг, понять, где он

и  что с  ним такое.  На  этот раз зрение его не подвело,  и  он узнал спальню.

Спальню конспиративной квартиры.

        Негон был привязан к креслу-качалке.  Руки перекинуты через верх спинки

кресла и сзади,  за спинкой,  притянуты и прикреплены к лодыжкам подогнутых под

сиденьем ног.  Поэтому он  не сидел в  кресле,  а,  натянутый,  завис над ним и

оказался в  почти горизонтальном положении.  Даже напрягаясь и выгибая шею,  он

ничего не  видел  перед  собой,  кроме потолка и  части стены.  Резкие усилия и

напряжения мышц не помогали,  не давали проблеска надежды на освобождение. Лишь

сводило судорогами и болью руки,  ноги,  шею,  тело. В одну из таких попыток он

увидел над собой лицо Грара, с нахальным злорадством наблюдавшего за ним. Потом

Грар сел, исчез из поля зрения и продолжил свое «пение».

        «Где Ириния?» — пришла запоздалая мысль. Об этом он и спросил Грара.

          Бе-едня-ага,  да  ты ничего не видишь?!    прозвучал издевательский

ответ. — Хочешь посмотреть, пожалуйста! Только не смотри мимо!

        Грар встал и,  зайдя сзади,  наклонил кресло И  что-то подложил под его

салазки.  И  Негон  увидел...  На  тахте лежала прекрасная в  своей наготе Ири.

Распятая Ири,  безвольная,  в  беспамятном шоке,  еще не отошедшая от поражения

вертуном.

        Грар вернулся к  тахте и  опять злорадно и  ехидно посмотрел на Негона.

Грар был в одних панталонах и носках.

          Смотри,  смотри,    сказал он и,  снова «запев»,  вернулся к своему

занятию. Он ползал по тахте и, как паук, опутывал Ири липкой лентой.

        «Имп! Идиот!! Сам, на свою голову, притащил сюда ленту!.. И Грара!»

        — Гра-ар!!!  Ты кто? Псих?! Маньяк?! Что ты делаешь?? — Негон рванулся,

стараясь разорвать путы,, но бесполезно.

        — Это ты псих!  Идиот ненормальный,  — окрысился Грар и тут же противно

засмеялся.  — Ты подумал,  что пришелся по душе миляге Грару и он готов за тебя

рисковать жизнью,  катать  тебя  на  такси,  выставлять тебе  шикарный  ужин  и

выпивку, лишь бы пообщаться с тобой, сфэнсом?

        Глаза Грара блеснули ненавистью:

          Надо же  было тебе выйти именно на нашу тройку.  Если бы не приказ и

сумасшедшие премиальные...

        Везунчик ты,  Негон! А мне с тобой не везет страшно! Сначала Холи, дура

набитая,  вдруг проявила инициативу. И где?! Прямо на станции! Потом братан ее,

имп недоделанный,  психанул,  ну и получил от меня... А я... Я все же обработал

тебя,  притащил к себе, успел сообщить в Палаццо Пара-зитац... и если бы не это

дурацкое  указание:  вырубать исключительно паразитром...    От  злости  Грара

затрясло.  — Опять тебе повезло!  Все шло отлично — ты пьян, вот-вот дойдешь до

кондиции:  бери — не хочу,  и—на тебе!  Ворвались грабители,  потом эта с-ссука

Леба... и ты куда-то смылся!

        Грар противно захихикал:

          Ну,  не  идиот ли  ты?  Взял  и  сам  приперся в  Палаццо со  своей,

неизвестно откуда взявшейся девицей!.. Чего они к тебе липнут? Болван болваном!

Только ростом и вышел...  — Грар затряс кулачками.  — Но и тут тебе повезло! Я,

дурак,  сдуру разогнался —  захотелось напоследок дать  тебе  в  морду...  Все!

Кончилось твое везение, Негон, ценз девять! — язвительно поставил точку Грар. —

Немного погодя я  вызову сюда из Палаццо бригаду «успокаивающих».  И кранты!  С

тобой будет покончено!  От тебя останется то же самое,  что и от Лебы, — мокрое

место!

        Грар продолжил,  с  видимым злорадством и удовольствием открыв,  что он

делает:

        — Идиот!  Спрашиваешь,  что я делаю.  Разве не видно? Не одни же раны и

синяки  мне  получать от  знакомства с  тобой,  надо  что-нибудь и  поприятнее.

Порезвлюсь с  твоей подружкой.  Посмотришь —  это  будет для  тебя  нечто вроде

эмоцио, последняя картина в твоей жизни. Плохо только, что тут у тебя ни одного

игольника не  нашлось...  Понятно —  сексил!  Кстати,  напомни,  как зовут твою

подружку? Мне будет приятно вспомнить ее... Ну, не хочешь, и не надо.

        Гнев на Грара и злость на себя переполняли Негона. Он напряг все силы и

рвался на  свободу.  Хриплый рык несся из горла от напряжения,  боли и  злости.

Ненавидящий взгляд не отрывался от Грара,  и рык крепчал, когда тот по-хозяйски

ласкал бесчувственное тело Ири.

        Гадкий мозгляк боялся ее! Боялся, что не справится с нею, очнувшейся, и

поэтому вязал основательно, намертво, с раскинутыми руками и ногами.

          Е-еще-о  не-мно-ого-о  де-эво-очка-а-а,  и-и-и го-ото-ово-о,  и ты-ы

при-иня-а-ать ме-эня-а го-ото-о-ова-а-а!  — пропел конечную арию Грар.  — Э-эх,

Негон, жаль что ты не прихватил сюда еще и сенс-резонатор Лебы!

        Грар выбрался из панталон и полез на Ири...

        — Сто-ой, сволочь!!!

        Негон рванулся так,  что, казалось, порвал себе руки и сломал спину. От

боли и напряжения в глазах зарябило, и их застлала белая слепящая мгла.

        «Этого не должно быть!!! Сво-о-олочь!!! Не хочу тебя видеть! Исчезни!!!

Отсюда — куда угодно!  Подальше!!! К чертям собачьим!!! Пропади ты пропадом!!!»

— Это желание с дьявольской силой заполонило все существо Негона,  вытеснив все

остальные чувства.

        Отступпенпе-5

        АС) Депеша.  OCB-II  «А»*.  1-22-7921.  Гд «Зарабадж»/ЖОЛТЫ;  111-Зия/.

Выявление 3-497. PA «Трант»

        «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» » » Прошу разрешения на

блок 0В «В-Вирус» к группе АБ. Основание:

        перспективный подъем степеньдиата «Дж»  до  «Гв»  в  результате ПИО*  с

сенсабильным воздействием (OB-IH*)  вкупе с  проведенным КБОВ* «Вирус».  Анализ

результатов указывает на  то,  что возможен дальнейший подъем степеньдиата «Гв»

при ПИО* с вариациями сенсибильного воздействия (ОВ-Ш). «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»»

»»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»

        *ОСВ-П «А» — Отдел Специальных Воздействий — /подотдел/П «А».

        *ПИО — Проверочно-Инициирующие Операции.

        *OB-III — Особые Воздействия —/вид/111.

        *КБОВ — Комплексные Блоки 0В.

       

        Глава 2.

       

        Когда серебристая мгла перед глазами рассеялась,  Негон не увидел того,

чего боялся увидеть.  Распятая на  тахте Ири лежала одна.  Грара видно не было,

хотя панталоны лежали там же, где он их сбросил.

        «Где  он?   Куда  вышел?  Зачем?»    недоумевал,  ждал  и  боялся  его

возвращения Негон. А Грар все не появлялся и не появлялся...

        Любуясь Ири,  Негон  расслабился,  постепенно забывая обо  всем.  Время

проходило,  не  задевая сознания —  слишком много психических сил он  потратил:

наступил спад.  Прошла минута?  две?  десять?  полчаса? — Ири стала приходить в

себя,  зашевелилась,  открыла глаза и  попыталась встать,  но  не  смогла.  Они

встретились глазами,  и  Ири улыбнулась ему.  Негон с трудом сумел ответить тем

же.  Она опять сделала попытку встать...  На ее лице появилась тревога,  глаза,

расширившись,  из голубых сделались зелеными:  она увидела,  в  каком положении

находится Негон.

        — Что случилось?

          Грар  предал —  он  вырубил нас  вертуном.  Он  шпик  железных.  Сам

признался.

        — Чего он хочет? Где он?

        — Смешно, но он снял штаны и куда-то исчез.

        — Куда?! .                           

        — Ну...  Наверное,  делать дела, которые совершаются только без штанов.

Правда,  кажется,  он их делает чересчур долго,  но и  хрен с ним — сейчас я не

горю желанием его увидеть. Вот когда я освобожусь...

        — Негон, пожалуйста, расскажи все с самого начала и поподробней.

        Негон рассказал,  замяв только то,  что,  вероятнее всего,  Грар сейчас

вызывает бригаду «успокаивающих» и скоро те будут здесь. В конце рассказа с его

губ слетело признание:

        — Ириния, я люблю тебя!!! Улыбка и глаза...

        — Обалденно! Сильно! До потери головы! Люблю! Люблю!!!

        Глаза серые... Насмешливые?

        Ему стало неуютно.  Он был дурачком, сказавшим что-то не то... Но он не

жалел    это  было  признание не  только ей,  но  и  самому себе...  Оно  было

необходимо в эти, возможно, последние минуты их жизни.

          Я  тоже...    тихо  ответила Ири.  Радость хлынула на  него светлой

волной...

        — Ты понравился мне сразу,  как только я тебя увидела. И вот, — ее лицо

украсила улыбка,  в  которой  привычная ирония,  сейчас  направленная на  себя,

соседствовала с удивлением,  — печальный итог.  Я влюбилась в забияку, драчуна,

озорника и к тому же ловеласа,                      

        Она строго посмотрела на него:

        — И не задавайся, пожалуйста. Ты ужасный задавака!

        Негон в ответ счастливо засмеялся.  Он не понял,  что такое ловелас, но

все равно был ужасно, глупо счастлив.

        — А теперь подойди, поцелуй меня и освободи от этой треклятой ленты.

          Ири,  я  не могу подойти!  Ты же видишь,  я  тоже связан.  Я пытался

освободиться и не смог!

        — Можешь!  Слушай меня внимательно.  — Ее лицо посерьезнело.  — Ты,  не

зная того,  владеешь особой способностью.  Ты носишь в  себе суперкачество:  ты

можешь  телепортировать  себя  и  других.  То  есть  мгновенно  переноситься  и

переносить.  Вспомни,  как  ты  «ушел» от  нервных в  парке,  от  Лебы,  как мы

пробились сквозь закрытые двери Палаццо, как ты недавно вышвырнул отсюда Грара.

Не  спорь!  Пока  что  ты  делаешь  это  бессознательно,  в  моменты наивысшего

психонервного напряжения.

        Негон был ошеломлен.  Он верил и не верил. Хотелось верить, но это было

невероятно.  Он,  в  общем-то нормальный чув,  не мог вдруг ни с того ни с сего

стать обладателем экстраординарных способностей, почти волшебником. Он, который

до  этого  только и  отличался умением хорошо помахать кулаками и  ногами...  И

вдруг у  него появляется способность к телепортированию.  А он даже не замечает

этого! Фантастика! Он — СУПЕРМЕН!..

        — Сделай это, или мы погибли!

        Негон понимал это и сам.  Правда или фантастика то, что сказала Ири, но

попробовать надо.  Иначе им каюк.  После того,  что они натворили в  Паллац-цо,

«успокаивающие» постараются успокоить их навечно.

        Негон закрыл глаза,  даже зажмурил,  и  изо  всех сил пожелал,  захотел

оказаться рядом, совсем рядом с Ири. Прочь от этих пут и кресла!!.

        — Получилось! Получилось, Негон! — раздался радостный крик Ири.

        Он и  сам понял это.  Коленки больно стукнулись о  пол,  и он,  потеряв

равновесие,  повалился,  не сумев справиться с застывшими мускулами,  но быстро

преодолел слабость и встал.

        Все в нем ликовало:  «Сумел!  Я!!!» И дальше не было слов выразить, что

именно «я». И сам черт теперь ему не страшен!!

        «Ириния!»    Ири опять завораживала его серыми бездонными глазами.  Он

припал к ней и стал целовать. Руку, плечо, шею, губы, глаза...

        — Негон, — жалобно попросила Ири, — развяжи меня.

        — 0-ой!  Извини...  — Негон стал раскручивать ленту,  освобождая Ири от

пут, навороченных Граром.

        Получалось,  но  медленно —  паучок умел плести паутину,  и  после него

разбираться с  нею  было  нелегко.  Пока  Негон  развязывал  Ири,  то  поневоле

соприкасался с  ней,  мимоходом целовал,  ласкал и так разогрелся,  взбудоражил

себя и  ее,  что эта процедура ненароком перешла в  любовную игру и  накрыла их

волной страсти,  закрутив в нежном, в непередаваемо сладком водовороте взаимной

ЛЮБВИ...

        Ири  заснула.  Легкий и  приятно опустошенный лежал рядом с  ней Негон.

Удивительно приятно было  чувствовать под  боком тепло родного тела  Ири.  «Его

Ири,  моей Иринии, Ири...» Он упивался звуками ее имени... «А кто она, Ири?» Он

задумался:  действительно, ведь он ничего о ней не знает. Кто она? Как вышла на

него? Грар, как выяснилось, даже не знал ее. Но я-то сам точно видел и встречал

ее раньше!  И слышал...  Но вот где?...  Чуть-чуть,  и он вспомнит, где... Нет,

пока нет. Давай порассуждаем, применим логику и анализ. Кто она?

        Раньше думал,  что соседка Грара, а теперь — не знаю... Будем судить по

ее действиям.  Нашла,  обманула и привезла зачарованного в Палаццо. Но там же и

сражалась вместе с ним.  И все-то знает:  и про парк,  и про Лебу.  Может,  она

агент ГБ  или полисии?  Но  откуда тогда сведения про Лебу?  Неужели она вторая

линия подстраховки железных,  если считать Грара первой? Мысль была неприятной,

но  просто так  отделаться от  нее или опровергнуть он  не  мог.  Самым весомым

аргументом против было лишь то,  что она точно не паразматик — уж тут ошибиться

было невозможно. Ну и что? — в секретных агентах ГБ ходило немало паразматиков,

точно так же могло быть и наоборот...

        Негон непроизвольно отодвинулся от Иринии.  Та недовольно заворочалась,

шумно вздохнула во сне,  повернулась и, обняв Негона, прижалась, положив голову

ему на  грудь и  закинув ногу на его бедро.  «А ведь все просто!  Полюбив,  она

перешла на мою сторону!» Он крепче прижал Ири к себе и,  умиротворенный, уснул.

  

       

        Глава 3

       

        Негон  заторможенно смотрел в  правый  нижний угол  экрана визора,  где

быстро,  наперегонки,  сменялись цифры; резво бежали секунды; солидно приходили

на  смену  друг  другу  минуты;  стояли незыблемые цифры часа;  и  далее совсем

непоколебимые цифры дня декады, номера декады и года.

        Судьба  опять  сменила  милость  на  гнев.  Удары  посыпались  один  за

другим...  Проснувшись, он не нашел рядом Ири. Не было ее и в квартире. Была ли

она  вообще?  Никаких следов  пребывания.  Вообще  никаких следов.  Ничего!  Ни

обрывков липкой ленты,  которые,  он помнил, сам забросил за тахту, ни тех, что

должны были остаться на кресле-качалке, ни панталон, ни другой одежды Грара, ни

мото в гаражном боксе...

        Не  сон ли все это:  приключения прошедшей ночи,  Ири,  его необычайные

способности?!

        Потом последовал следующий удар...

        Включив визор,  чтобы  узнать новости,  возможно,  что-то  о  действиях

нервных паразматиков, он увидел дату. Она его поразила. Выходило, что пошел уже

пятый день с тех пор, как он вышел из дома. Куда, в какой провал ухнули минимум

три дня?

        Прошли три его выходных,  и  он  уже прогулял день,  сегодня —  второй.

Пропустил время отчета.  Подвел друзей: не принял участия в акции КЛНФС. Пропал

в  самый последний момент:  могут подумать,  что  струсил!  Все  вместе грозило

обернуться большими и малыми осложнениями и неприятностями.

        Воспоминания  и   сопоставление  того,   что  было  вчера  вечером,   с

действительностью угнетало. Вчера был фейерверк чувств, подъем настроения;

        казалось,  наступил конец всем  бедам и  неприятностям;  было радостное

удивление перед его открывшимися талантами, была любовь Ири... Сейчас он не был

уверен  ни  в  чем.  Не  было  ли  все  это  прекрасным ярким  сном,  припадком

болезненных  галлюцинаций     результатом  паразит-поражения  головы      или

гипнонасмешкой железных?  Слухи и  россказни о  похожих случаях гуляли в  среде

ГБ...

        Куда же все-таки задевались трое с половиной суток? Подумаем... Вечером

седьмого дня  двадцать первой  декады  он  выходит из  дому,  и  начинаются его

приключения.  Это вечер седьмого и ночь с седьмого на восьмое. Вечер седьмого —

это Илда,  парк, станция и ужин у Грара. Ночь с седьмого на восьмое — это Жув и

Леба.  И, скорее всего, голый рейд по Городу-дому, появление Иринии и поездка в

Палаццо  Паразитац,   хотя  это  не  бесспорно.  Как  жаль,  что  тогда  он  не

интересовался временем!..  Далее —  лечение в  Палаццо.  Это  максимум полдня —

сутки.  Опять-таки очень вероятно,  но  не  бесспорно —  возможно,  что было не

только  лечение,  а  и  нечто  другое,  и  велась какая-то  подготовка для  его

перерождения в  железного.  Но  он этого никак не ощущает,  и  поэтому пока эти

соображения отбросим.

        Итак,  действительно,  все его злоключения не  могли уместиться в  одну

ночь. Получается, что бой в Палаццо и события здесь, в конспиративной квартире,

происходили, самое позднее, в ночь с восьмого на девятое. И сегодня должно быть

утро девятого двадцать первой декады,  а не второго двадцать второй декады. Где

он потерял три дня?  В момент бегства (телепортирования, как утверждала Ири) от

Лебы?  В  Палаццо?  Или что-то случилось еще после того,  как он заснул рядом с

Ири?

        Вероятнее всего,  эти трое суток были им потеряны в Палаццо... Какие же

тогда это  были процедуры?!  И  что это за  лечение,  на  которое потребовалось

четверо суток??  Или же у него провалы в-па-мяти, что тоже вполне вероятно, так

же как то, что все остальное лишь галлюцинации и видения.

        Следовательно,    изначально    надо    выяснить,    соответствует   ли

действительности все то, что он помнит. Начать надо было бы с Илды, но, увы, он

не  помнит ни ее номера связона,  ни точного адреса.  Значит,  будем проверять,

соответствуют ли действительности его приключения,  начиная с той минуты, когда

его зажали в парке нервные. Пора действовать!

        Негон оторвал отрешенный взгляд от  визора,  встал и  вышел из комнаты,

прошел в  конец коридора и всеми пальцами нажал на нужный узор обоев перед ним,

обождал и снова нажал.  Стена бесшумно раздвинулась, и перед ним возник тайник,

где  хранилось  оружие,  аппаратура,  приспособления и  одежда,  которая  могла

понадобиться агентам. Здесь имелся мощный компьютер со спецпрограммами и связон

с прямыми выходами на компы центров ГБ, ценз-комитета, полисии, муниципалитета,

архива (всегородского банка данных).

        Вначале Негон вышел на линию административного компа ТуКУКа,  назвался,

ввел код и  сообщил,  что по  независящим от  него причинам он  не  мог вчера и

сегодня выйти на работу, и попросил еще дополнительно три дня отпуска.

        Цвет эмблемы ТуКУКа на экране сменился с зеленого на красный,  а вместо

значка приема появился значок ответа, и комп сообщил:

        «Сообщение принято. Просьба удовлетворена. С завтрашнего дня вам дается

3  (три) дня  отпуска.  В  счет отпуска засчитывается 2  (два) дня прогула.  За

невыход на  работу без уважительной причины вы штрафуетесь на один день отпуска

и 25 зэце.  Вам выносится замечание,  которое передается в ценз-комитет.  У вас

осталось 23 празднично-отпускных дня».

        Табличка с  эмблемой мигнула,  поменяв  цвет  на  желтый,  и  пропала —

компьютер отключился.

        Негон вздохнул, замечание в ценз-комитет грозило затянуть повышение его

ценза или,  еще хуже,  понизить его.  Сто бед —  один ответ!  Он  нажал клавишу

прямой  связи  с  Центром  ГБ.   Подождал,  пока  эмблема  ГБ  превратилась  из

нейтральной (черно-белой) в зеленую, и набрал свой код и агентурное имя «Ноген»

— простенькая интерпретация его собственного имени:  обратное прочтение.  Затем

приступил к отчету.  Вкратце сообщил о несущественных мелочах,  имевших место с

первого  по  седьмое  двадцать первой  декады,  чуть  больше  времени потратил,

/описывая поход с  туристами в  Библиотеку Дружбы Цивилизаций за  родственником

главного из них, потом перешел к главному: событиям с вечера 7.21 по утро 2.22.

        «...После  ухода от  девицы Илды,  ценз  (?)  (проживает...  уровень...

сектор...   округ  (?)  дом  (?)  квартира)  подвергся  нападению,  нападающие:

организованная группа нервных паразматиков...» — и далее коротко — только самую

суть,  без  лирики  и  предположений  (например,  о  его  якобы  фантастических

способностях) — сообщил обо всем,  что с ним случилось.  В некоторых местах его

прерывал комп с требованием более подробно описать событие,  место происшествия

или лицо, в нем участвовавшее.

        «...Отчет закончен».

        На экране компьютера засияла надпись: «Ждите. Проверка отчета».

        Ждать пришлось долго,  целых пять минут.  Такое было впервые. Ответ был

убийственным:

        «Отчет не подтверждается. Вам вынесены замечания по четырем пунктам. Вы

обязаны  в  течение  суток  явиться  в  Центр  для  сканирования1.  Свяжитесь с

ценз-комитетом для оформления нового ценза».

         Сканирование — проверка психической дееспособнос- ти + вэпээл-проверка

+ тестирование на паразитацию.

        Красный цвет экрана сменился на  желтый.  Негон успел нажать на клавишу

продолжения связи.  Желтый цвет перешел в зеленый. Негон потребовал разъяснить,

в  чем  именно его  отчет не  подтверждается и  по  каким конкретно пунктам ему

выносятся замечания.  Ждать не  пришлось,  на экране компьютера тут же побежала

красная  вязь  слов  сообщения  со  звуковым  подтверждением бесцветным голосом

компьютера:

        а) Не подтверждается факт инцидента в парке (координаты, время, дата).

        б) Не подтверждается интерпретация происшествия на станции (координаты,

время, дата, ОП/отчет полисии/).

        в)  Нет  прямых  фактов,  подтверждающих события,  якобы  происшедшие в

квартире Грара, ценз 11 (координаты, время, дата).

        г)  Не  подтверждается интерпретация  событий  в  Палаццо  (координаты,

время, дата, ОН...).

        д)  Не  подтвержден  факт  существования  девицы  Иринии,  ценз  ?  (не

зарегистрирована в Городе-доме Зарабадж, не зарегистрирована в Городах-домах...

/побежали названия Городов-домов планеты/).

        Дополнение:  Вам предлагаются для опознания девицы со схожими именами и

характеристиками:

        Ирина,  ценз 5,  Хирия,  Ийрин,  Ира, Иринда, Кири, Ирина, Ириала, Ури,

Уйрил, Ари, Ериния...»

        Перед глазами Негона пробежало около сотни схожих девичьих лиц.  Иринии

среди них не было.

        е)  Не  подтверждается факт  (невозможность присутствия) участия Грара,

ценз 11, в инциденте в Палаццо Паразитац (координаты, время, дата, ПО...).

        Вам выносятся замечания по следующим пунктам:

        1)  Невыход на связь для отчета в  утвержденное время (без уважительной

причины).

        2) Представление ложной информации.

        3) Сокрытие истинной информации.

        4) Диффамация и дискредитация ГБ (инцидент в Палаццо Паразитац, ПО...).

        Вам  следует  в  кратчайшее  время  посетить  полисию  (Главуправление,

кабинет 116и) для  дачи показаний.  В  течение трех часов вы  обязаны известить

полисию о времени своего появления».

        Экран погас.

        Негон  откинулся на  спинку кресла.  Горячая волна  обиды колючим комом

прошлась по  горлу и  выступила капельками слез в  уголках закрытых глаз.  Было

жалко себя и  нестерпимо горько из-за  обрушившейся на него несправедливости...

Но надо, надо взять себя в руки! Негон открыл пощипывающие глаза и вытер слезы.

Хорошо, что никто не видел его в момент слабости...

        Что ж,  поедем дальше! Теперь свяжемся с ценз-комитетом, чтобы узнать и

оформить понижение ценза до восьми.

        Он связался.  Его ценз понизили до семи.  Кроме того, ему рекомендовали

явиться в ЦЦК в течение трех суток,  если он не хочет,  чтобы его ценз понизили

до шести.

        «Интересно какой еще «подарок» приготовила мне судьба?»

        Негон связался с Кредит-банком.  Чего-то подобного он уже ожидал,  ведь

весь мир  ополчился на  него.  Все  его  сбережения были выбраны.  Его счет был

нулевым,  даже еще  хуже —  отрицательным,  так  как имелись три иска,  которые

следовало оплатить.

        Банковский компьютер сообщил немного.  Самым маленьким иском был штраф,

наложенный на него на работе.  Два остальных были от Палаццо Паразитац,  причем

именно на  один из  них,  так и  не  оплаченный полностью,  ушли все сбережения

Негона. Оба иска были судебные. За что — непонятно...

        Наверное,  полисия разъяснила бы ему, что к чему, но Негону связываться

с ней не хотелось.  Наверняка все,  что ему сообщат,  его не обрадует. Одно-два

замечания,  может,  уголовное следствие и,  вероятно, приказ немедленно явиться

для  дачи показаний или  даже для ареста.  Неподчинение приказу только усугубит

его положение.

        У  него  где-то  должен был  заваляться платеж-жетон.  Негон пошарил по

карманам и нашел его. Сунул в щель кредит-автомата, и табло высветило:

        «24 зэце».  Негон невесело подкинул и поймал жетон.  Итак,  это все его

состояние, весь его капитал — и весь мир против него.

        Почему?  За что?  Что происходит со мной? Что за проклятие нависло надо

мной?  Чьи дурные,  злые глаза сглазили меня?!  Могу ли  я  теперь верить себе,

своим воспоминаниям?..

        Ты есть или ты мечта по имени Ириния?.. Ведь, оказывается, все же есть,

существует маленький  негодяй  Грар.  Значит,  могли  быть  и  железный  Мурон,

«романтик» Жув,  и Леба?..  И тогда все правда,  в том числе и его невероятные,

фантастические способности... Вот из-за них-то ему самому все остальное кажется

сомнительным, хотя все было! было!! было!!! — он помнит!!!

        Но этого и не могло быть! Потому что такого быть не может!! Такое может

происходить только в фильмах и книжках...

        Как?  Как докопаться до  истины и  доказать ее,  хотя бы  самому себе?!

Реально это  осуществить только одним способом:  он  должен опять проявить свои

способности к  телепортации и  телекинезу.  Как говорила Ириния:  проявить свое

суперкачество.

        Или не проявить...

        «Нет, проявлю! Сейчас!» — Негон вскочил и напрягся, вводя себя в боевой

транс.  Для боя,  битвы с судьбой,  обстоятельствами,  миром! Он сейчас докажет

себе, а потом и всем остальным! И никто и ничто не остановит его на пути к... к

чему? Он и сам не знал, но все равно — не остановит!

        Вначале Негон пожелал оказаться у себя дома,  в своей квартире.  Открыл

глаза:  не получилось.  Захотел в соседнюю комнату — тот же результат. Зажмурил

глаза,  до бликов в них, напружинился, как перед прыжком, пожелав переместиться

хотя бы метра на два...  Открыл глаза,  снова закрыл.  Ну, хотя бы на метр! Все

без толку...

        Правильно,  так и должно было быть.  Он изначально знал,  что ничего не

получится. И не могло получиться, потому что ничего такого и не было. Были лишь

галлюцинации, результат паразит-ударов. Ему надо лечиться — такая болезнь может

длиться годами...  Галлюцинации и провалы памяти. 0-ох, если бы в галлюцинациях

к  нему приходила только Ири!  А  не всякие там Лебы...  Он был бы готов болеть

вечность!

       

        Глава 4

       

        Ему нужна помощь,  сам он  с  этим не  справится.  Нужны деньги.  Негон

нащупал в  кармане жетон и  сжал его  в  кулаке —  это  пока его единственная и

слабая опора.

        Самую большую помощь он  получит из КЛНФС.  Ребята не откажут.  Они его

друзья,  товарищи, и случись что-то подобное с кем-нибудь из них, он бы тоже не

отказал в помощи.  Правда,  он их подвел. Но так уж получилось, ведь не нарочно

же. Он объяснит.

        ...И  опять!  Вновь,  казалось,  весь мир против него — он никак не мог

дозвониться  ни  до  кого  из  клуба.   Будто  все  они  пропали  и  тоже  были

галлюцинацией.  Не отвечали Мзард, Раф, Кинзер, Спир, Сорон, Песах, Лала, Сета,

Бела и  все,  все остальные...  Это было странно...  Разве что на сегодня опять

назначен внеочередной сбор и  все  уже  в  дороге.  Может,  это  и  к  лучшему.

Собирались обычно в  одном из  двух мест:  в  Институте Фэнсзинства,  где Мзард

заведовал лабораторией,  или у Рафа, в Особом Заведении. Они были рядом, только

на  разных уровнях.  Институт находился на  третьем уровне,  и  туда  надо было

спускаться,  а в Заведение надо было подниматься — оно «витало» на нулевом. И в

любом случае надо было ехать в центр.

        Вперед!  Попробуем в конце концов одолеть этот злосчастный путь.  Будем

надеяться,  что  сегодня все обойдется без приключений.  Но  подготовиться надо

основательно — приготовимся к худшему,  не будем искушать судьбу.  Негон окинул

тайник взглядом...

        Он осторожно вышел из лифта,  почти со страхом из подъезда, готовый и к

тому,  что  на  него обрушится небосвод.  Негон был мрачен,  его не  трогали ни

подначки,  ни  приставания девиц —  он  их игнорировал,  и  не смешило то,  что

рассмешило  бы  еще  недавно.  Ему  было  странно  видеть  спокойных,  веселых,

суетящихся людей.  Сейчас  все  вокруг рассматривалось им  в  одном  аспекте г-

угрозы ему.

        Спокойствие вокруг не радовало, а, наоборот, настораживало, как затишье

перед бурей.

        До остановки трола Негон добрался нормально,  без происшествий.  Так же

спокойно доехал до центра,  совершил переход вниз на третий уровень.  Ничего не

случилось и  по дороге в Институт.  Все было буднично и ничем не примечательно.

Но в  том состоянии,  в  котором находился Негон,  дорога отняла у него слишком

много душевных сил.  Он не раз был близок к тому,  чтобы сделать последний шаг:

покончить  с  болезненными размышлениями,  терзающими душу,  обмануть  злодейку

судьбу,  оставить с носом всех...  (Кого всех? Весь мир, ополчившийся на него!)

Лишь тлевшая на дне души надежда,  что все может опять встать с ног на голову и

сны окажутся явью, а явь — сном, удерживала его.

        Приближаясь к Институту,  он был уже так нервно измотан,  что ни на что

не  обращал внимания:  плюнул на  все.  Что будет —  то  будет,  если хуже,  то

ненамного...

        Негон уверенно,  почти автоматически ориентировался в гигантском здании

Института    Фэнсзинст-ва,    вмещавшем   десятки    лабораторных   комплексов,

производств,  зеленых уголков,  бесконечные коридоры и  бесчисленное количество

помещений,  лифтов,  эскалаторов, бегущих дорожек. Минут через  пять он вышел к

лабораторному комплексу, которым заведовал Мзард.

         Двери в  лабораторию,  вернее,  ворота,  если судить по  размерам,  не

светились надписью:  «Идет к  эксперимент.  Посторонним вход воспрещен».  А это

означало одно:  сбора здесь не  было.  Войти все же  надо:  вдруг повезет и  он

поймает  Мзарда,   что  было   крайне  маловероятно,   так  как  тот  не  любил

засиживаться на своем рабочем месте...

        Створки   дверей    бесшумно   разошлись,    сверкнув   на    мгновение

опознавательным лучом. Открылся полукруг холла с пятью другими дверями. Крайняя

слева отошла в стену,  приглашая войти.  Негон вошел. Нвстречу поднялся пожилой

чув с сединой в волосах и глазами чуть навыкате.

        — Вы по какому поводу? — не здороваясь, невежливо поинтересовался он.

        Негон видел его  в  первый раз.  Это  было странно —  всех работающих в

лаборатории он знал хотя бы в лицо. Они все были членами КЛНФС. Подчиненные, не

разделяющие взглядов Мзарда,  у  него  в  лаборатории долго  не  задерживались.

Странной показалась и  тишина,  царившая вокруг.  Это  было  впервые на  памяти

Негона. Шум работы никогда здесь не смолкал, он становился меньшим или большим,

но  не  смолкал.  Не  говоря уже о  фоне,  создаваемом крикливыми клубменшами и

клубменами.

        — Я хотел бы увидеть Мзарда.

        — А кто вы? — в глазах чува блеснуло беспокойство.

        — Я его товарищ из КЛНФС.

        Чув испугался, это было видно — его глаза еще больше вытаращились, а на

лбу выступили бисеринки пота.

        — Извините...  Извините,  — залепетал он. — Лаборатория не работает. На

профилактике.  Мзард здесь,  неподалеку. Я его позову, вы посидите, — и бочком,

бочком опасливо обошел Негона,  не отрывая от него взгляда, и почти задом вышел

в дверь.

        Негон сел и стал ждать. Давила непривычная тишина. Профилактика тишиной

— странно... Плевать... Что-то долго нет ни Мзарда, ни этого... глазастого...

        Дверь отошла,  и в помещение просочились два полисмента.  Два здоровых,

просто громадных мента.  Каждый минимум на голову выше Негона. Приближались они

к нему опасливо, неотрывно глядя на него, один держал приподнятым локоть. Негон

знал:  на некоторых мундирах,  внизу на рукаве предплечья,  крепился маленький,

всего на  несколько зарядов,  но  мощный широкоугольный паразитр.  Когда локоть

выставлялся вперед,  а рука резко и до конца сгибалась,  происходил выстрел.  В

ближнем бою, в ограниченном пространстве, это было удобно, быстро и эффективно.

        Негон остался сидеть, равнодушно наблюдая за ними. Другое дело, если бы

ворвались паразматики,  это,  может быть,  и  взбудоражило,  и разозлило его по

старой памяти, а полисменты... Ну, крадутся, ну и шут с ними. Я жду Мзарда.

        Менты осторожно приблизились и потребовали:

        — Представьтесь!

        — Негон,  ценз девять, — привычно представился он и запоздало вспомнил,

что уже не  девять,  а  семь,  но  поправляться,  оправдываться не было никакой

охоты.

        — Зачем вам нужен Мзард? Кто вы в КЛНФС? — задал подряд два вопроса тот

мент,  что стоял ближе.  Другой же  был какой-то нервный —  его локоть дергался

даже от взгляда Негона.

          Нужно,    не  захотел  вдаваться  в  объяснения  Негон.    Я  член

генерального совета КЛНФС. Нервный мент дернулся.

          Вы  уже  здоровы?  Вас  выпустили из  лечебницы?    опять  дуплетом

выстрелил вопросы смелый мент.

        — Кажется, не совсем. Я сам ушел, — честно ответил Негон.

        — Как это — сами ушли?! Когда? — занервничал полисмент.

        — Перебил тех, кто мешал, и ушел. Вроде бы это было сегодня ночью.

        Смелый уже тоже держал наготове правый локоть,  а нервный мент медленно

отходил: ссутулившись, на полусогнутых ногах, выставив оба локтя.

        Негон с равнодушным любопытством наблюдал за их, действиями. Через пару

минут  смелый  мент  успокоился и  чуть  опустил  локоть,  а  слабонервный стал

приближаться, руки его подрагивали.

        — Негон, ценз девять, — официально заявил смелый, — вы должны вернуться

в лечебницу...

        Он хотел было добавить что-то еще и уже раскрыл губы,  но...  захлопнул

рот и выставил вперед локоть.

        — Я не вернусь в Палаццо Паразитац, — спокойно и твердо ответил Негон.

          При чем тут Палаццо?    оторопел смелый,  подумал и  добавил:    И

правильно,   не  возвращайся  в  Палаццо.  Возвращайся  в  лечебницу  душевного

спокойствия. Вернешься?

        «Разве я был там?» — скользнула равнодушная мысль.

        — Зачем мне туда возвращаться?

          Все  ваши  там!    наконец заговорил слабонервный,  причем в  очень

услужливой льстивой манере.  — Мы уже двоих ваших брали,  знаем...  Именно туда

вам и надо.

        — Кто это «ваши»?

          Все  из  Кэ-Лэ-Нэ-эФ-С-сс,    ответил  слабонервный и  доверительно

добавил: — Вы все чокнутые.

          Правильно,    поддержал  его  смелый.    Вставай,  пошли.  Ты  чув

спокойный,  не то что некоторые ваши. Особенно девки! Тебя и вылечат, наверное,

быстрее.

        Хотя Негону и  было сейчас на  все  наплевать,  но  в  психлечебницу не

хотелось.

        — Я не хочу. Мне нужен Мзард.

        — Во! Там ты его и встретишь. Ваш главный псих уже давно там.

        Негон  сидел  в  нерешительности.  Сопротивляться и  бороться  не  было

желания, но и идти туда, куда приглашали, тоже.

        — Тебя поселят в одну палату с Мзардом, — посулил смелый.

          Вообще-то мне не обязательно нужен Мзард.  Можно Рафа,  Фара,  Лалу,

Кинзера, Белу...

        — Все,  все там, — перебил нервный. — Не беспокойся! Только пяток особо

шустрых еще бегает.

        Полисменты осмелели и потихоньку приближались.

        — Вот почему я ни до кого не мог дозвониться.  А я думал — внеочередной

сбор, — задумчиво произнес Негон.

          Во,  во!  Точно,  сбор,  — поддержал слабонервный,  вместе со смелым

подхватывая Негона под  руки  и  поднимая его  со  стула.    Тебя только и  не

хватает.  Они  уже  беспокоиться начали:  где  наш  член верховного совета?  

Генерального совета, — поправил Негон и  уперся.

        — Там и в верховный попадешь,  не расстраивайся,  — обнадежил смелый. —

Пошли.

         Негон выдвинул последний аргумент:

        — Я не смогу заплатить за лечение. У меня на  счету ноль.

      — Не беспокойся, за тебя заплатит родной муниципалитет.

        — Ему это обойдется дешевле, — со смешком добавил совсем уже осмелевший

полисмент со слабыми нервами.

        При  выходе  из  лаборатории они  увидели пожилого чува  с  выпученными

глазами, который встретил Негона. Пучеглазый отпрянул и прижался к стенке.

        — Батя, не пугайся, — остановился и покровительственно обратился к нему

слабонервный. — Тебе повезло, тихий попался, да еще мужик. Бойся девок, папаня.

Ты бы видел,  что сотворили четыре их девки с полувзводом наших ребят из пятого

отделения!  О-оо!  У них, у чокнутых, сила появляется страшенная! И ненасытными

становятся — жуть!!!

       

        Глава 5

       

        Когда Негона привезли в  лечебницу душевного спокойствия,  сопровождать

его доверили все тем же полисментам: слабонервному и смелому, которые оказались

братьями Гулоном и Галоном, у обоих ценз шесть.

        В  приемном отделении очень  полная старушка,  наполовину укрывшаяся за

высоким столом-кафедрой,  предложила им  сесть  на  мягкую  скамью  перед  ней.

Полисменты сели,  посадив Негона посредине.  Оформлялся прием достаточно долго.

Старушка,  быстро и умело хлопая по клавишам компьютера, не забывала общаться с

ними.

        — ...и картотеку их нашли — уже и нам передали.  Мы оттуда все данные в

истории болезней вписываем. Странная история...

        — Гмы-мм,  — невнятно промычал для поддержки разговора Гулон, продолжая

со скучной миной что-то высматривать на потолке.

        — ...  Интересно...  Негон, ценз девять, говорите, — не останавливалась

говорливая старуха. — О-о! — протянула она, вглядываясь в экран. — Добровольный

помощник полисии,  нештатный агент ГБ,  владеет в совершенстве боевыми приемами

борьбы и  всеми видами оружия.    Старуха с уважением посмотрела на Негона. 

Тихий!

        Негон  почувствовал,  что  братья потихоньку отодвигаются от  него.  Он

взглянул на  одного,  потом на  другого.  Оба старались не смотреть на него,  у

Гуло-на дрожали губы и дергались руки — ему мешала отодвинуться стена, а Галону

уже  и  некуда было сдвигаться —  он  и  так  сидел на  краешке скамьи и  чудом

держался.

          Уж не тот ли это Негон,  который в Палаццо Паразитац полтора десятка

железных поуродовал?    вслух,  громко,  задумалась старуха.  — Вызову-ка я на

всякий случай наш младший медперсонал.

        Через полминуты в  приемную вбежали две девы в комбинезонах — достойные

соперницы Лебы, рядом с габаритами которых Гулон и Галон сразу потерялись, но и

быстро приободрились.

        — Девочки, — обратилась старуха к младшему  медперсоналу, — переоденьте

больного.    Негона очень небрежно вытряхнули из одежды и доспехов, оставив ему

лишь плавки.  И  не менее небрежно втиснули в больничный комбинезон.  Серый   в

зеленую полоску.  Он  застегивался сзади,  причем так  хитро,  что  сам больной

раздеться уже не мог.    — Это,  наверное,  надо отдать вам, — сказала  одна из

богатырш, указывая полисментам на груду оружия, снятого с одежды и вытряхнутого

из карманов.

          Галон,    сказал Гулон,    или мы  чертовски  везучие,  или мы ему

чертовски понравились...

        Гулон   обратился  к   Негону,   который  безвольно  перенес  экзекуцию

переодевания и размышлял: очередной ли бред все вокруг или это явь.

          Негон,  ты чув что надо!  Нам тоже по душе свои ребята и не нравятся

железные и  прочие пара-зматики.  В  общем,  когда у тебя все шарики встанут на

место, считай, что у тебя появилась пара надежных приятелей.

        Галон подошел к кафедре и, наклонившись к старухе, зашептал ей на ухо:

        — Доктор,  мы обещали этому психу, что его посадят вместе с их главным,

с Мзардом. Возможно, поэтому он и вел себя прилично.

          Без проблем.  Тот у нас уже два дня.  Перебесился.  А поначалу такой

неугомонный был...  Девочки,  не стойте,  уводите больного... Куда вы его?!. На

осмотр ведите...

        Девищи провели Негона через множество кабинетов,  где  его  досконально

изучили,  обследовали,  взяли  все  анализы и  пробы,  о  каких можно и  нельзя

говорить в приличном обществе,  и каждый раз ему на лоб шлепали соответствующую

нестираемую этикетку.  Должно быть,  все вместе они выглядели красиво —  этакое

разноцветное созвездие во  лбу.  Одно плохо:  это было утомительно и  не всегда

приятно.  Постепенно равнодушие и  фатализм,  полонившие Негона,  уходили — они

отступали под напором раздражения, поднимавшегося в нем.

        Очередной кабинет был белым, со слабым зеленым оттенком. Здесь все было

белым от  пола  до  потолка,  от  кушетки до  панелей компьютера,  от  стола до

комбинезона и  шапочки  врача    симпатичной женщины средних лет.  Имелись два

ярких исключения: карие глаза и ярко накрашенные губы врачихи.

        Врач посмотрела —  нет,  не  на Негона —  на его лоб.  Взяла пластину с

историей  болезни  и   сунула  ее  в   щель  приемного  устройства  больничного

компьютера, взглянула на дисплей и уже потом на Негона, причем осуждающе.

        — По всем анализам, осмотрам и характеристикам вы здоровы, больной. Все

в пределах нормы.

        Помолчала, визуально изучая Негона, потом пожаловалась:

          Психиатрия —  наука сложная,  тонкая.  В  сущности,  при  всей нашей

оснащенности,  мы  недалеко ушли от  пещерных шаманов.  Все на интуиции.  Вот и

сейчас, гляжу я на вас — вроде нормальный, а чувствую — сумасшедший.

        Младший медперсонал загоготал.

          Перейдем к  собеседованию,  — подытожила прелюдию врачиха.  — Что вы

делали,  больной,  в  командирское время в  ночь с седьмого на восьмое двадцать

первой декады?

        — Во-первых, я не больной...

        — Ладно, возможно больной, Негон, ценз девять, чем вы занимались в ночь

с седьмого на вось- мое?

          — Во-вторых,  я уже не Негон,  ценз девять, и, в-третьих — не хочу об

этом говорить.       Я врач — мне все можно и нужно говорить!   Так кто же вы,

если вы не вы?    — Я Негон, ценз семь.

          — Странно,  я ожидала,  что передо мной, мини- мум, фельдмаршал, ценз

двадцать или выше,  или  какая-нибудь историческая личность, в крайнем  случае,

его  прямой потомок.  У  вас,  Негон,  ценз семь,   комплекс самоуничижения, 

подвела первый  итог   врачиха,    правда,  в  слабой форме.  Неплохо.  Но  не

страдаете ли  вы  забывчивостью?  Вы  не  забыли мой основной вопрос,  возможно

больной?

          Я  не  знаю точно,  что я  делал с  вечера седьмого по  утро второго

двадцать второй декады. Кажется, галлюцинировал.

        — Х-хм... Ну, что ж, расскажите о своих галлюцинациях, может, это будет

интересно.

        Негону,  которому врачиха разонравилась,  разговор стал  неприятен.  Он

почти не сомневался, что и сейчас галлюцинирует, и ему не нравилось, что в этой

галлюцинации над ним насмехаются.  Это ему не  нравилось и  в  жизни,  а  уж  в

собственных галлюцинациях он  тем более не  собирался этого терпеть.  И  что за

дикость — в одном бреду пересказывать другой!

        — Не помню.

        — Лжеамнезия,  — резюмировала врачиха, — но помнит, что галлюцинировал.

Больной,  вы на пути к выздоровлению. По глазам вижу: кое-что из того, что было

в действительности, вы помните. Так?

        Негон промолчал и отвел глаза. Одна из сани-тарш тычком встряхнула его.

        — Больной! Смотрите мне в глаза! Вспоминайте!! — начала гипнотизировать

его врачиха,  вытянув в его направлении шею и широко раскрыв глаза.  — Ночь!  С

седьмого на восьмое! Вы не дома! Вы и еще кто-то! Их много! Вы пьете! Молча! По

очереди!.. Э-э-ли-и-кси-и-р...

        Еще один тычок санитарши.

          Ну,  помню,  — сознался Негон,  только чтобы отвязались.  — Пил.  Но

только с Граром.  Остальные пили без меня.  И не молча — мы беседовали. И не по

очереди,  а вместе.  Может,  и «Эликсир» пили — не помню,  помню точно, что пил

мускат «Черный бархат»,  а  потом  еще  светлый мускат,  потом сладкое пенистое

«Дель Като»... Грар водку пил, чем запивал, не помню— много чего было...

        — Интересно, интересно... своеобразное переосмысливание событий. Ложная

память... Да, вы фантазер, больной. Фантаст, мечтатель... Кое-что проверим.

        Дисплей компа  выдал нечто приятное для  врачихи,  и  впервые выражение

скуки на ее лице сменила улыбка.

        — Есть такой,  — она ободряюще улыбнулась своему пациенту, — Грар, ценз

одиннадцать.  У нас.  Поступил,  как и ты,  сегодня. Кроме обычных заболеваний,

вроде мании преследования, сексуальной неудовлетворенности и вороха болезненных

комплексов,  он еще подцепил ОРЗ и общее переохлаждение. Д-да! Первый случай на

моей памяти такой яркой, сильно выраженной естествуальности! Действительно, что

может быть естественней,  чем выбраться на природу и в чем мать родила носиться

на четвереньках, завывая на луны!? И какая сила духа! Как далеко убежал!

        Негон встрепенулся:  «Неужели?!» Волна надежды пробежала по сердцу,  он

весь обратился в слух.

        — И вот ведь загадка:  как он сумел выбраться наружу без разрешения? Да

еще в  таком виде?!  Человеку в здравом рассудке это не под силу!  И ведь,  как

всегда,  псих, внятно и не расскажет — понесет какую-нибудь ахинею... Как здесь

новое слово в науке сказать?!. И... псих! Что с него взять? Только анализы.

        Врачиха без интереса взглянула на  Негона —  случай с  Граром был много

интереснее.

        — Это я его послал! — не выдержав, ляпнул Негон.

        — Да-а?!  — почему-то сильно обрадовалась врачиха: казалось, скука и не

ночевала недавно на ее лице.

        — Я его послал к «чертям собачьим». Я его телепортировал.

        — Что-о?..  Правильно, не стесняйся, только лучше говорить по-простому,

по-народному,  без  ваших внутриклубных терминов —  мне  можно.  Кое-что я  уже

слышала. А вот тело-портил-ловал?.. Кто?.. что?.. ка-ак?

          Те-ле-пор-ти-ро-вал,    уточнил по слогам Негон,  решив не обращать

внимания на  то,  что его не совсем правильно понимают.    Телепортация —  это

мгновенное перемещение тела или нескольких тел в пространстве силой воли.

          Какие тела?  Чьи тела?    явно запутавшись,  никак не  могла понять

врачиха. — Тебя спрашивают, что ты сделал с Граром?

          Любые тела —  свое,  ваше,  их.    Негон указал на  обеих санитарш,

сидевших по бокам. — А Грара я телепортировал за пределы Города-дома.

        Врачиха некоторое время молчала, что-то продумывая.

        — Да,  да...  все то же самое...  Я всегда была уверена: помешанные без

этого не бывают.  Ты у нас,  как все,  — не простой. Ты, значит, особенный — ты

телепортируешь. Да? Как же ты это делаешь? Чем? Покажи, не стесняйся!

        Негон встал. Санитарши тоже встали, на всякий случай придерживая его за

руки.

        — Зажмуриваю глаза.  Потом сильно желаю, просто бешено, по-сумасшедшему

хочу и представляю, что телепортировал.

        Он открыл глаза.  На лице врачихи появилось выражение,  что она увидела

нечто и  ждет продолжения чего-то невероятного:  широко распахнуты глаза и рот.

Наконец,  кажется,  осознав,  что ждать больше нечего, она закрыла рот и отвела

взгляд, ставший разочарованным.

        — Хватит.  Я устала.  Вас много — я одна.  Следующий сеанс психотерапии

проведем  завтра.   Или  послезавтра,   когда  отдохну.   Тогда  же   определим

окончательный диагноз и  схему лечения.  — Она махнула рукой.  — Телепортируйте

его в палату.

        Санитарши отпустили руки пациента и, вопрошающе уставившись на врачиху,

буквально нависли над ней. В глазах был надежда...

        — Идите,  идите!  — строго приказала врачиха младшему медперсоналу,  не

понявшему ее. — Ведите его в палату, какую ему предписано.

        Санитарши бережно подхватили и повели Негона, но уже как-то не так, как

вели до сих пор.  Как-то нежнее и неувереннее,  что ли. Пару раз им приходилось

спускаться по  ступенькам,  так богатырши на  руках сносили Негона вниз.  Уже у

палаты,  перед тем как пропустить Негона в распахнутую дверь,  одна из богатырш

решилась и просительно, робко поинтересовалась:

        — Ты нас потом по-телу-портилуешь?

        — Потом — обязательно.

       

        Глава 6

       

        Палата была двухместная — две кровати. И в ней никого не было. Не успел

Негон осмыслить сей факт, как сзади на него навалился кто-то тяжелый и, рыкнув,

начал душить.  Машинально, не думая, Негон схватил душителя за уши, нагнулся и,

подбросив того  спиной,  перекинул через  себя.  С  душераздирающим ревом  псих

перелетел через голову и смачно хлопнулся об пол,  на мгновение захлебнувшись и

замолчав.

          У-ушши-и  ото-орва-ал,  ско-оти-ина-а!    орал с жутко перекошенной

физиономией Мзард.

        Это  был  он,   правда,   выглядевший  несколько  непривычно  в  желтом

больничном комбинезоне в  черно-красный горошек,  с небритым лицом и спутанными

волосами.  Видимо,  он тоже узнал Негона,  потому что, присев и перестав орать,

сказал:

        — Идиот,  ты мне чуть шею не сломал и не оторвал уши.  Не мог сказать —

что это ты? Негон обиделся:

        — Сам идиот буйнопомешанный! Псих со слабыми ушами.

        — Что-о?!  — Мзард поднялся и грозно сжал кулаки, но, видимо, если он и

был идиотом, то не до такой степени, чтобы броситься на Негона.

        Постоял, разжал кулаки и примирительно проронил:

        — Я тебя не узнал.  Сзади твоя лысина смахивает на его. Я просил, чтобы

ко мне подселили Кинзе-ра,  — лицо Мзарда опять перекосила ужасная гримаса. — Я

ведь та-а-ак про-оси-ил! Ки-инзе-ера-аа!

        — 0-обма-ану-у-ули-ии!!! — неожиданно завопил он во все горло и ринулся

вперед.

        Негон еле успел отпрянуть.  Мзард промчался мимо и врезался в дверь.  В

пароксизме бешенства он стал биться о нее телом.

        — Кинзера! — орал, рычал он. — Кинзера мне! Минут пять он так и бился с

неиссякаемой энергией.  В  один  из  моментов ясно  раздался голос санитарши из

переговорного устройства над дверью:

          Может,  тебя  еще  и  телопортиловать?!  Не  понявший  ничего  Мзард

продолжал беспощадно колотить дверь,  царапать,  бить кулаками,  только что  не

кусать.  И  так до полного изнеможения,  пока бессильно не сполз на пол,  где и

остался сидеть,  облокотясь плечом о неподдающуюся дверь.  Его тяжелый безумный

взгляд зацепился за Негона.

        «Это  называется  перебесился?   Что  же   он   делал,   когда  бесился

по-настоящему?» — подумал Негон и решил,  что Мзарда задевать не стоит, но одно

выяснить надо — это было интересно.

        — Мзард, а зачем тебе Кинзер?

          Чтобы  задушить!!!    воплем  ответил  Мзард.  Воплем,  наполненным

сладострастным садистским предвкушением. Он дернулся, глаза его вновь вспыхнули

безумием, а руки из последних сил стали сжимать воображаемое горло.

        Мзард был крепким чувом, немного ниже Негона, зато значительно полнее и

по весу,  наверное,  даже превосходил его.  Что касается Кинзера,  которого так

жаждал Мзард,  то  он  был одного роста с  ним,  но очень худ,  с  тонкой шеей,

непонятно как умудрявшейся удерживать голову. Умную, надо признать, голову.

        — За что?

         Мзард уже  успокоился,  поднялся и,  подойдя к  своей койке,  без слов

повалился на нее. Минут через пять зашевелился и повернулся в сторону Негона.

          За что,  спрашиваешь?  Вот за то,  что все наши тут —  в сумасшедшем

доме. Ты тут, я здесь, все тут! А он, возможно, нет.

        Мзард побледнел,  выглядел уставшим и  постаревшим,  но  уже без блеска

безумия  в  глазах,  он  успокоился  и  казался  совершенно нормальным.  Негону

показалось,  что  сейчас его  можно  безбоязненно расспрашивать.  Он  сам  стал

ощущать все больший интерес к жизни — острота недавних переживаний проходила.

        — Как так? Как он может быть виновен в том, что я попал сюда?

          Разве тебя не было на последнем сборе?  Я же сообщал,  что предстоит

важная акция.

        — Я не уверен... ничего не помню и ничего не знаю.

          Понятно,  та же потеря памяти,  только у тебя она более глубокая. 

Мзард замолчал,  уставившись вдруг окостеневшим взглядом куда-то  поверх головы

Негона.

        — Мзард, что же, в конце концов, случилось? Акция провалилась?

        — Редактора надо задушить!  — спокойно,  как что-то обдуманное, сообщил

тот.    Это  приказ,  просьба,  завещание —  понимай как хочешь.  Если ты  его

встретишь,  ты должен,  ты обязан его задушить!! Отомстить за меня, за тебя, за

всех нас!

        Негон  обалдел    список  подлежащих  удушению  рос.  Какой  конкретно

редактор подлежал казни? Мзард был писателем, и эта братия немало насолила ему.

А вдруг их много? Кого он наметил первым, кого последним?

        — Какого редактора?

          Главного,  конечно!  — раздраженно ответил Мзард.  — Нашего главного

редактора.

        Негон облегченно вздохнул —  он  понял:  Мзард имел в  виду все того же

Кинзера,  бывшего в  числе  прочего главным редактором их  клубного издания под

названием «ПЛЭС» (Природа, любовь, эротика, секс).

          Я  расскажу все,  что  помню,  и  ты  сам  поймешь —  редактора надо

задушить,  хотя  бы  из  чувства сострадания к  нам,  его  жертвам.  Наш  разум

вопиет!..  Слушай.  Седьмого двадцать первой я объявил  внеочередной  сбор  для

проведения важнейшей акции.  Самой важной за всю историю клуба! Она должна была

стать величайшим событием в жизни каждого из нас!  Если бы все прошло, как было

задумано,  мы  все  стали  бы  лучше,  умнее,  гениальнее!  Это  был  небывалый

уникальный шанс,  который, скорее всего, потом никогда бы не повторился. Пришли

практически все.  Раз ты здесь,  значит, и ты был. В чем дело, я объявил только

на сборе,  только тогда.  До этого,  кроме Инны,  моей первой заместительницы в

лаборатории, никто ничего не знал и ни о чем не догадывался. Я скрывал ото всех

суть акции — не хотел рисковать, кое-что в предстоящих действиях было не совсем

законным.

        Предыстория  такова:   на  планете  Кшасс,   на  местном  биологическом

материале разработали новый класс органических жидких фильтриков,  регулирующих

биоизлучение.   Там  научились  создавать  комплексы  фильтриков  с   заданными

характеристиками, действие которых на два порядка избирательнее наших, и к тому

же способных излучать не одним импульсом, а порционно или непрерывно. Последней

новостью было,  что на Кшассе создали еще более уникальные комплексы, способные

резонировать с  организмом и  выдавать  импульсы биоизлу-;  чения  в  требуемом

порядке и с частотой,  спектром и нежностью,  необходимыми на данный момент для

максимальной  оптимизации  всех  систем  организма.  В  результате  происходила

абсолютно   естественная  безвредная  подпитка   организма,   с   одновременным

оздоровлением и омоложением. Эликсир жизни и молодости!!!

        Вся  трудность применения этих фильтриков заключается в  том,  что  вне

тела  они  нестабильны.Устойчивость  комплексов  достигается,   но   только  на

ограниченное время,  в  особых сосудах и  в определенной массе.  После зарядки,

изменения массы  или  прохождения гарантированного срока,  если  КЖФ  (Комплекс

Жидких  Фильтриков) вовремя  не  использовать,  он  разлагается,  превращался в

гремучую смесь психовоздействующих веществ, галлюци-ногенов, ядов, возбудителей

и допингов с непредсказуемым эффектом воздействия.

        Так  вот,  наш Город-дом закупил за  невероятную сумму три сосуда этого

новейшего резонирующего КЖФ и  передал нам в Институт Фэнсзинства для изучения.

Мне  с  большим трудом  удалось выбить себе  в  лабораторию один  сосуд.  Но...

Представляешь!  Тратить бесценный продукт на собак,  крыс,  мышей, чтобы потом,

изучая  суперсобак,   сверхкрыс  и  гениальных  мышей,   восхищаться  действием

эликсира,    что  может быть глупее?  Нет!  Эликсир жизни и  молодости достоин

лучшего применения! Он должен быть разделен среди наших — в КПЕС, в КЛНФС...

        У  Негона мелькнула мыслью «Нам еще  повезло,  что  нас  сейчас изучают

психиатры, а не патологоанатомы», но высказать ее он не решился.

          ...Масса сохранения комплекса около пяти килограммов,  по объему это

чуть  больше  шести  литров.   Ну,   что   такое  шесть  литров  на   семьдесят

действительных членов клуба?! Смешно... И результат был бы мизерным. Мы тут же,

на  сборе,  проголосовали за  акцию и  выбрали две  группы для  проникновения и

захвата в других лабораториях остальных сосудов КЖФ.  Ты, Негон, кажется, был в

одной из групп.  Все было рассчитано мной заранее,  и  никакая неожиданность не

должна была нам помешать. Время было удобное: ночь, впереди три дня выходных, в

Институте,  кроме нас,  практически никого не было.  И  именно то,  что все так

хорошо складывалось,  заставило меня спешить с  акцией,  хотя еще не  поступили

переводы инструкций, прилагаемых к комплексам. Но если бы я ждал, то два сосуда

для  нас  пропали  бы.  А  у  нас  в  клубе  имеется профессиональный лингвист.

Лингвист,  знающий сорок четыре живых и  дохлых языка...  Почему он сам не сдох

раньше?!    возопил председатель КЛНФС и,  приподнявшись на кровати,  изумился

самому себе: — Почему я-яаа его раньше не придушил?!

        Мзард, видимо, уже отдохнул, пополнил запасы энергии и теперь мечтал ее

использовать в определенном направлении.

        — Ки-и-иннз-зе-е-эр-ра-аа!  — зарычал, завыл, зарыдал от переполняющего

его желания Мзард и бросился к двери.

        На этот раз он пробивался сквозь нее ногами: с разбегу, в прыжке ударил

сразу двумя; приподнялся, еще удар, правой, левой, вверх, вниз и опять...

        Негон беспокоился — не сломал бы он что-нибудь себе, не отбил бы. Но не

вмешивался. Раз врачи и младший медперсонал не вмешиваются, а это, вероятно, их

прямая обязанность,  то, возможно,  такая разрядка идет на пользу сумасшедшему.

Наконец Мзард выдохся и приполз обратно на кровать.

         — Дальше-то что было?  — напомнил Негон.  —Неужели неправильно перевел

инструкцию?

           Не-е-э то-о-очно!  — взревел из последних сил  Мзард.  — Он сказал:

«Не совсем точно»!

       Понемногу председатель КЛНФС пришел в себя  и продолжил рассказ:

          — Мы дали этому «одному из лучших специалистов по кшассанскому языку»

инструкцию,  и он  сначала сделал «технический» перевод, подстрочник, все время

сверяясь со словарем. Потом вместе со мной, так как я и литератор, и специалист

в  этой  области,  сделал общедоступный перевод...  Мзард забил руками по  краю

кровати:

        — О-оо! Я помню эту инструкцию, как свою первую брачную ночь. Она стоит

у меня перед глазами, — он застонал. — И его технический перевод!

        Он помолчал, видимо, справляясь с нахлынувшими воспоминаниями.

        — Нет смысла пересказывать всю инструкцию, там много узкоспециального и

просто  ненужного для  нас.  Главное:  обычному  человеку  (хомо  заурядис) для

положительного эффекта  необходимо  употребить  от  ста  пятидесяти до  пятисот

граммов этого эликсира.  Наш  Генеральный совет сразу же  постановил,  что  для

входящих в  него  выделяется по  триста-четыреста граммов эликсира,  смотря  по

комплекции,  председателю —  пятьсот,  а  остальным —  по  сто пятьдесят—двести

граммов.

        В  инструкции сообщалось,  что  эликсир  выявляет  и  освобождает самые

сильные  стороны  индивидуума,  обостряет  его  ум  и  увеличивает интеллект до

максимума,   позволяет  сконцентрировать  все  силы  организма  для  достижения

желаемого.  Все ясно,  все понятно.  Но  был странный параграф,  в  техническом

переводе выглядевший так,    Мзард  порылся  в  карманах комбинезона,  вытащил

несколько смятых бумажек и  стал их расправлять и рассматривать.  — На,  держи.

Здесь все подробно расписано.  Я  их  завел на  тот случай,  если вдруг потеряю

память.

        Мзард взглянул в  одну из  бумажек и  вдруг весь передернулся и  злобно

оскалился.  Раздался нечеловеческой силы вой, и Мзард с именем Кинзера в глотке

снова бросился штурмовать дверь.

        Негон  подобрал длинную  бумажку,  которая  произвела на  Мзарда  такое

неизгладимое впечатление. На ней корявым почерком было написано:

         «лингвиста убить                

        страшно убить

        мучительно убить

        обязательно убить

        зарезать задушить отравить

        в царской водке растворить

        зажарить сварить

        КИНЗЕ».

        От  «Р»  остался росчерк,  и  имя  врага,  так же,  как «поэма» мести и

смерти, остались незаконченными.

        С  именем редактора на устах Мзард продолжал царапать и избивать дверь.

Негон решил пока изучить бумагу,  которую ему  дал  Мзард.  На  ней  была схема

технического  перевода,   вероятно,  того  самого  странного  параграфа,  из-за

которого разгорелся весь сыр-бор:

        123                1                   2

        ПЕРЕД (до; за) УПОТРЕБЛЕНИЕМ (принятие 3 вовнутрь)

        1           2            3

        ТИХО  (негромко;  несильно)  /(вместо  восклицательного знака  здесь  и

дальше  кшассанский  знак,   означающий,   с  одной  стороны,   то  же,  что  и

восклицательный, а с другой, что-то вроде призыва к вниманию).

        123              12          3

        НЕ (нет; никогда) ! ВНУТРИ (в; в сердцевине)!

        123 БОЛТАТЬ (дребезжать; говорить)!

        1                          1

        и далее: ОБЯЗАТЕЛЬНО! НЕСОБЛЮДЕНИЕ!

        1        1              1 ЧРЕВАТО! ПЛОХИМИ! НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМИ!

        1 ПОСЛЕДСТВИЯМИ!

        Негон знал стиль технических переводов Кинзера, и ему все было понятно:

единицей отмечалось основное значение кшассанского слова,  а  двойкой и тройкой

возможное  второстепенное его  значение.  Не  было  ясно  лишь,  что  из  этого

следовало, — придется подождать, когда у председателя крыша встанет на место.

        Мзард перебесился и смог продолжить рассказ лишь через полчаса:

          ...Сразу  смущало обилие восклицательных знаков в  параграфе.  Почти

перед  каждым  словом.  Это  говорило  о  важности  точного  соблюдения данного

параграфа.  А  с  другой стороны,  вроде  бы  все  ясно    никаких специальных

терминов. Но все же текст параграфа выглядел несколько странновато, и я обратил

на   это   внимание  нашего   лингвиста,   а   он,   имп   недоделанный,   стал

разглагольствовать и  петь песни о своеобразии кшассанского языка,  об отличиях

их морфологии,  орфографии и стилистики от нашей, о его красоте, непонятной для

непосвященных...   Ну,   ты  его  знаешь...   В  общем,   я  согласился  с  его

интерпретацией:

        «Перед употреблением соблюдать абсолютную тишину! Не болтать!»

        Что за дикое технологическое условие: «Не болтать!» Почему мне сразу не

пришло на  ум,  что оно идеально подходит к  его бзику:  постоянному требованию

соблюдать тишину на сборах?!

        Негон  заметил,  что  сейчас Мзард избегает называть Кинзера по  имени,

видимо,  председатель смутно чувствовал,  что  оно  открывало перед  ним  врата

безумия.

          Как  раз  к  концу  работы над  переводом заявились группы захвата с

добычей:  кубическими сосудами с  КЖФ.  Мы  всем  клубом  все  обговорили,  все

обсудили,  достигли...  этого  самого...    глаза  Мзарда стали стекленеть. 

К-к-к... кы... кы... кы... кы-ын-н... к-кы-ын-н...

        Опять! На самом интересном месте! И разозлившись, Негон рявкнул:

        — Чего достигли?!

        — ...К-кы-он-нсенсуса... — «Ролики» и «шарики» Мзарда вновь крутились в

нормальном направлении —  о  чуть  было не  начавшемся приступе напоминала лишь

испарина на лице.  — И дальше,  Негон,  представь картину — мечту идиота, мечту

нашего главного редактора:  все молчат,  зажав рты,  боясь даже пошевелиться. И

бродит,  держа  наготове  свой  доисторический громадный парализатор,  паразит,

редакторский жополиз,  начинающий пи...  змееныш  Сорон.  Написал один  дубовый

роман,  пару рассказов,  и туда же — выступает.  Эта жертва нимф,  бездарность,

заранее пообещал всем: «Не дай бог, кто вякнет — навеки мумией сделаю!»

        В общем,  в могильной тишине зарядили комплексы в сосудах биоэнергией и

затем начали пить полученный эликсир. Представляешь, пили молча!! Ни звука! Уму

непостижимо! Пить молча!!! В гробовой тишине! Сумасшествие началось с этого!

        Этот негодяй лингвист пил  последним —  то,  что  осталось.  Меньше ста

граммов,  а он член Генерального совета!  И ведь и этого, сука, не хотел пить —

заставили!  Выпил и,  представляешь,  заявляет,  что,  кажется, не совсем точно

перевел параграф и надо бы вызвать медиков.  Ты понял,  Негон!  Не-е со-овсе-ем

точно!    Мзард зарычал.    А когда Раф заметил,  что он поздно поумнел и ему

следовало пить эликсир первым,  ответил,  что  все  сообразил давно и  во  всем

виноват Сорон со своей жуткой пушкой.  Виноват не он,  а Сорон! Хотя Сорон тоже

сволочь, сволочь бездарная, сволочь бездарная... — забормотал Мзард.

          Так в  чем же  заключалась ошибка Кинзера?    не выдержав,  прервал

бесконечные ругательства Негон.

        — Ки-иин-нзе-эр-р!  — завопил Мзард,  и все пошло,  как раньше,  только

напоследок, на исходе сил, председатель КЛНФС стал биться о дверь лбом. Это ему

не помогло — дверь ничуть не пострадала,  как, впрочем, и созвездие этикеток на

его лбу.

        На этот раз бывший завлаб приходил в  себя значительно дольше,  и Негон

зарекся упоминать имя Кинзера всуе.

          Поначалу мы не придали большого значения этим словам,  тем более что

начали проявляться первые признаки воздействия эликсира.  Ой, что тут началось!

Все было:  безумие и  гениальность,  кошмар и великолепие,  ужас и наслаждение,

бьющая через  край  энергия и  опустошенность...  Шум  и  крики соответствовали

прежней тишине.  Когда я  пришел в  себя и стал разыскивать этого гада — он уже

смылся...

        Любопытство заело Негона, он уже не мог терпеть и опять прервал монолог

Мзарда:

        — Ты не сказал, в чем заключался «не совсем точный перевод».

        — Не совсем точный перевод! — Мзард кричал. — Перед употреблением тихо!

Не болтать! Гнида! Лингвист вонючий!..

        —Оказывается,    следовало   перевести   так:    «Перед   употреблением

ВЗБОЛТАТЬ!!!» «Тихо не», вернее «тихо никогда», значит НЕ ТИХО, то есть СИЛЬНО.

СИЛЬНО ВЗБОЛТАТЬ!! О-о-о, сволочь, сволочь, сволочь...

        Негон  икнул и  захохотал,  сумасшедше захохотал,  Сползая с  кровати и

заглушая бормотание Мзарда.  Мзард  замолчал и  мрачно стал  наблюдать за  ним.

Приступ смеха у Негона постепенно прошел, лишь моментами прорываясь всхлипами.

          Не  смешно!    жестко сказал Мзард,  и  этим  вызвал новый короткий

приступ гомерического хохота.  — Над собой смеешься,  псих. Тебе смешно, что ты

теперь ничего не помнящий су... душевнобольной человек?

        Действительно, ничего хорошего. Чего это его так разобрало? Не до смеха

в их положении. И Мзарда, кажется, обидел.

        — Извини, Мзард, это было так неожиданно... Ну, и что дальше было?

        — Плохо помню, — Мзард оставался мрачным, — урывками. Невесть что, да и

было ли это? Не уверен... А ты? Совсем ничего не помнишь?

        Негон задумался. Как отделить в его памяти действительно происшедшее от

видений,  навеянных  то  ли  болезненными последствиями паразит-ударов,  то  ли

действительно эликсиром?  Рассказать Мзарду обо всем можно — смеяться не будет.

Вдруг поможет разобраться, где — что.

        Скомканный рассказ —  только самое  важное —  не  занял  много времени.

Мзард не принял всерьез  приключения Негона, посчитав их ложной памятью, снами,

вызванными действием эликсира. И прямо сказал об этом:

          Ты честный легавый,  Негон.  Это видно и  ясно даже по твоей зауми —

романтика мента в  чистом виде.  Наворочено все,  что  можно:  тут  и  борьба с

преступными паразматиками,  и их мафия,  схватка с гангбандой, жуткая пятерочка

нимф,  втирающийся в доверие героя хитрый подлый мерзавец,  пособник мафии,  и,

конечно,  присутствует награда герою за все страдания — суперкрасавица, и далее

обязательный  счастливый  конец...   Если,   естественно,   опустить   жестокую

реальность после видений.  Все,  все так знакомо!  Кажется, я недавно читал или

видел  фильм  с  подобным  сюжетом.   Штампы,  штампы!  Даже  в  галлюцинациях!

Галлюцинации — и те бездарные!!

        Стиль и  композиция тоже не  блещут...  Единственно,  что неординарно в

сюжете, — это вдруг проявляющаяся способность мгновенно перемещаться. Хотя... В

жизни,   Негон,   ты  сугубый  реалист  и   должен  же  как-то  объяснить  свои

благополучные выходы из  безвыходных положений.  К  тому же  ты еще и  любитель

фантастики...  Все сходится. В общем, подводя итог, я скажу тебе как литератор,

не один год потративший на высасывание из пальцев чего-нибудь оригинального, 

этот сюжет банален и поэтому не может быть действительностью.

        Мзард посмотрел на Негона и пожалел его, расстроенного и потерянного:

           В   одном   ты   прав:   единственным   доказательством  реальности

рассказанного тобой была бы  твоя способность телепортировать.  Попробуй-ка еще

разок,  вдруг получится.  Мало ли что,  может, я на тебя катализирующе действую

или в тебе силы те-лепортационные накопились. Давай, вставай, вставай, пробуй.

        Негон встал,  уже не веря ни в себя,  ни в свои возможности.  И в то же

время  не  решаясь начать,  боясь  потерять последнюю микроскопическую капельку

надежды.  Так он и стоял:  желая и не решаясь. Наверное, все перипетии борьбы с

собой отражались на его лице. Мзард смотрел, смотрел минут пять и потом сказал:

          Кажется,  друг мой Негон,  я  выйду отсюда не-тмного раньше тебя,  и

опять все самое важное мне придется брать на себя.  Его надо будет задушить без

всякой пощады! И за-ад-ду-ушшу-у!

        — Все!  Мзард,  я начал!  — громко возвестил Негон.  — Смотри. Закрываю

глаза и...

        — Он тоже их закроет!..

        — ...желаю быть у себя в комнате!  Открываю глаза... — он был все в той

же палате вместе с Мзар-дом.

        Мзард молчал,  на его лице было то же выражение,  что давеча у врачихи.

Только глаза распахнуты поуже, а рот пошире.

        — Не получилось, — опустошенно констатировал Негон.

        — Негон,  ты куда пропадал? — шепотом спросил Мзард. — Или у меня опять

видения,  или  ты  действительно переместился  и  вернулся.      Что,  что? 

фальцетом,   позабыв  выдохнуть   воздух,  спросил  Негон,  ощущая  нахлынувшую

слабость.

            Ты исчез сразу после слов «Закрываю глаза и  желаю...»,  — ответил

все еще шепотом потрясенный Мзард. — Давай еще раз.   Негон в точности повторил

все,  как  в  первый раз.  И  опять увидел напряженное лицо Мзарда,  но  уже  с

захлопнутым ртом. С опаской спросил:

          — Пропадал?

         — Да, опять. Теперь попробуй с открытыми глазами.

        Негон попробовал.  Мгновенное затмение,  как будто кто-то  махнул перед

глазами темным крылом,  — и он стоял у себя в квартире, в прихожей. Не успел он

это хорошо осознать,  как темное крыло,  словно совершив еще один взмах,  опять

застлало на мгновение мир — и он снова был в палате.

        — Опять пропадал?

        —Да, куда...

        Негон вновь рванулся мыслью домой.

        «Я тут! Все! Назад ни шагу!»

        Черное  крыло  растворилось,  не  успев  взмахнуть еще  раз.  Это  было

невероятно,  но он был у себя в квартире.  Ходил,  трогал вещи,  боясь, что они

исчезнут,  и радостно, бессмысленно смеялся. Увидел себя в зеркале — до чего же

он стал не похож сам на себя.  Дурацкий комбинезон,  бритая голова и  тревога в

глазах —  вдруг это опять приступ галлюцинации...  А вдруг?!  Стоит вернуться и

поговорить об этом с Мзардом.

        — Не-егон!  Где-е ты-ы пропа-ада-ал,  парази-ит!! Бро-ос-сил меня-а! Ты

где  бы-ыл?    Мзард набросился на  одноклубника и  поймал сразу же,  едва тот

появился. Схватил за отворот комбинезона и тряс, не давая отвечать.

        Негон,  смеясь,  пробовал мягко  оторвать его  руки  от  своей одежды —

напрасно, хватка была мертвая. Мзард тряс его все сильнее.

            Не-его-он!    Ты-ы   мо-ожешь!    Да-ай   мне-е   Ки-инзе-эр-ра-а!

Ки-ин-нз-зе-е-эр-ра-аа! Заду-уш-шу-уу! Кинзера мне! — совсем взбесившийся Мзард

едва не откусил Негону нос, рявкнув прямо ему в лицо. — Кинзера давай!!!

        Он прыгнул на Негона и... упал вместе с пустым комбинезоном в руках. Не

бросил, а стал яростно мотать, рвать, кусать, топтать, выкрикивая:

          Ки-инзззе-е-эра-ааа!  Да-ава-а-аай!!  Негон в плавках стоял у себя в

квартире у шкафа с одеждой.

        

        Глава 7            

       

        Растянувшись на диване,  Негон слушал музыку,  пил чай и размышлял.  Он

уже успел «попутешествовать» по всему Городу-дому.  Побывал у  многих знакомых,

был  в  Палаццо,  прошелся по  палатам психбольницы —  обсудил с  Мзардом планы

удушения Кинзера;  чуть не насмерть перепугал Грара;  ввел в  транс врачиху — и

так  уже обескураженную первым случаем предполагаемого каннибализма в  клинике;

пококетничал с  санитаршами-богатыршами;  заглянул в  полис-участок к  Гулону и

Галону    пожал  их  честные  лапы,  сообщив на  прощание,  что  сбежал  и  из

психлечебницы. Лишь Иринию он не увидел, не нашел.

        Зазвонил связон,  и на экранчике появилась Ириния. Ири! Он строил планы

ее поиска, а она нашла его сама!

        — Ты еще не забыл меня, Негон?

        — Где ты потерялась,  противная негодница?! — воскликнул он радостно. —

Отвечай, и я мигом буду рядом с тобой.

        Она засмеялась:

        — Встретимся через час, за Городом-домом. И отключила связь.

        «Где за Городом-домом?!  В районе какого сектора?  Далеко,  близко? Вот

шалунья!»

        Негон  вдруг  сообразил,  что  ни  разу  не  был  за  пределами  своего

Города-дома.  Там,  кажется,  холодно,  тем более сейчас — под вечер.  Оденемся

потеплее,  и вперед.  Куда?  А куда вынесет!  В крайнем случае,  она найдет его

сама. Нашла один раз, найдет и второй.

        Вперед!

        Колюче ударил в  лицо морозный воздух —  он  стоял по  колено в  снегу.

Вдали виднелась громада Города-дома.  Было сумрачно, точка солнца слабо светила

сквозь пелену облаков.

        Негон впервые видел настоящее небо,  солнце, снег. Было очень похоже на

эмосфильм.  Похоже,  но  не совсем так.  Было непривычно и  неуютно ощущать над

собой бездну — наваливалось чувство одиночества.

        Негон  огляделся —  его  окружала холмистая местность.  Редкие,  далеко

стоящие друг  от  друга  деревья скрашивали унылый  пейзаж нетронутого снежного

покрывала. Одни деревья были совсем голые, другие с хвоей, но всех их укутывали

изморозь и  снег.  Негона пробрал озноб —  было  значительно холодней,  чем  он

предполагал. Ждать стало невмоготу. Он попрыгал, пробежался туда-сюда метров по

десять.

        А с чего это он взял,  что она ждет именно здесь? Так, с бухты-барахты,

понадеялся на  интуицию...  Нет,  все  равно    надо  искать.  Вперед,  вокруг

Города-дома, с криками: «Ири-и-ии!»

        И он побежал.

        На  его  крики  откликнулись...  лаем.  Вскоре из-за  пригорка вылетел,

приминая брюхом снег,  большущий лохматый пес.  Очень большой.  Он  приближался

крупными прыжками,  радостно лая.  Радостно ли? И чему он радуется? Возможности

подкрепиться?

        Негон остановился и,  когда пес почти добежал до него, телепортировался

метров на сто ему за спину.

        Замолкнув,  пес остановился, обиженно тявкнул, сел и осмотрелся вокруг,

потом встал и повернул обратно.  И радостно залаял, опять увидев Негона. Что-то

знакомое было в этом псе.  Уж не Предатель ли это? Тот самый Мохнач. Точно, он,

Предатель.  Предатель подбежал,  на  миг взвыв —  по собачьи радуясь встрече со

старым приятелем. Его хвост поднял вокруг настоящую пургу.

        Так,  раз здесь бродит Предатель,  значит, неподалеку гуляет мешковатая

девица.  Негон оглянулся.  И  правда,  в  меховой шубке с  капюшоном и в тех же

очках-стрельчатках к  ним направлялась она — мешковатая.  Да-а...  Неудобно.  В

прошлый раз он  выставил себя весьма глупо,  хотя...  Скорей всего,  она его не

узнает,  а  Предатель —  Негон подмигнул ему    вряд ли  объяснит ей,  что они

встречаются не в первый раз.

        Девица была уже рядом — метрах в семи.

          Девушка,  вы тут не видели девушку?  — задав вопрос,  Негон сразу же

сообразил, что звучит это по-дурацки, и смутился.

        — А что? Я не подхожу? — засмеялась девица, снимая очки.

        Ири!  Ее  необыкновенные синие глаза!  Негон мгновенно оказался рядом с

ней, подхватил на руки и оказался у себя в квартире.

          А  Мохнач?    жалобно спросила Ири.  Тьфу ты!  Негон вместе с ношей

очутился на прежнем месте.  Пес,  увидев их,  панически взвизгнул и  рванулся к

ним.  И,  налетев с  разбега,  повалил обоих в  снег.  Нахально встал передними

лапами на грудь Негона и  принялся поочередно лизать увертывающиеся,  смеющиеся

лица.  Вдруг,  прервав это  увлекательное занятие,  Мохнач стал  вертеть вокруг

своей крупной башкой,  на его хитрой морде было написано недоумение.  Где снег,

где все?  Он был в помещении.  Гавкнул недоуменно:  «Что же это такое?» — потом

укоризненно посмотрел на заливающихся смехом Негона и Иринию. Снял лапы с груди

Негона и  еще раз укоризненно взглянул на  счастливую парочку,  как бы заявляя:

«Вы как хотите,  а я глупостями не занимаюсь», отошел в сторону, Встряхнулся и.

лег.

        Негон  поднялся,  помог  встать Ири,  не  забыв выбрать удобный момент,

чтобы поцеловать ее в раскрасневшуюся щечку, помог ей раздеться, сам разделся и

провел в гостиную, где был заставлен стол в стиле «а-ля Грар».

        После,  когда уже  были  отданы друг  другу все  силы  страсти,  любви,

нежности  и  они  лежали  умиротворенные,  со  спокойной радостью ощущая  рядом

присутствие любимого,  а  обиженный пес,  негромко  тявкая,  царапался в  дверь

спальной, Негон спросил:

        — Ириния,  милая,  откуда ты? Кто ты? Я боюсь завтра проснуться и опять

увидеть, что ты пропала. Даже комп Центра ГБ, знающий все обо всех, утверждает,

что ты не существуешь — тебя нет на этой планете.

        Ири обвила руками шею Негона и сильнее прижалась к нему:

          Я есть,  я люблю тебя.  Разве ты этого не чувствуешь?  И я теперь не

пропаду, обещаю. Ты еще взвоешь, когда я надоем тебе...

        — Никогда! — затряс головой Негон, нашел губы Ири и подарил ей затяжной

поцелуй. — Говори, откуда ты, и потом от меня никуда не денешься!

        — Я — Ириния Кан,  ценз пятнадцать...  Негон присвистнул, изумленный, а

Ири рассмеялась и щелкнула его по носу:

        — Вот так!  Я не из Зарабаджа,  не из твоего родного Города-дома и даже

не с этой планеты.  Я с Ропы,  из Города-леса Назарина.  Ну как, найдешь теперь

меня?

        — Конечно! А...

        — Завтра,  завтра,  Негон,  все вопросы.  А то мы всю ночь проговорим —

уснем под утро,  проснемся к  вечеру и  найдем умершего от одиночества и  скуки

Мохнача, или, что вероятнее, он нам просто не даст спать.

       

        Отступпенпе-б

        Выявление Зарабадж-497.  2-22-7921.     РА  «Трант» —  Координационному

Центру.

          «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»

           Рекомендовать группе АБ  пойти на  контакт со  степеньдиатом «Авз» и

сообщить ему  предварительную информацию о  Выявлении,  его  задачах и   целях.

Огласить оперативные материалы,  относящиеся к данному степеньдиату и известные

груп- пе АБ.    3!3!3!* Материалы НУ и операции «Вирус».

        L/ С          «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»» »»»

           **3!3!3! — Запрещено! Троекратный запрет на 2 ознакомление.

       

        Глава 8

       

        Негон резво вскочил,  отпрыгнув от щекотавшей его Ири,  а та прыснула и

весело рассмеялась.  На  ней  почти ничего не  было,  и  это  «почти» делало ее

неотразимой.

             Мыться,  мыться,    замахала она  руками,  когда  он  попробовал

осуществить свое первое желание после сна    обнять ее,  и  шлепками погнала в

душ.

        Упирающийся Негон стал громко жаловаться сопровождающему их  Мохначу на

свою  горестную,   забитую,  в  прямом  и  переносном  смысле,  жизнь.   А  тот

(Предатель!) прибавил к шлепкам Ири свои — хвостом.

        Вернувшись из  душа,  Негон застал Ири уже одетой за  столиком,  полным

снеди.  Она усадила его рядом и принялась за ним ухаживать, потчуя то одним, то

другим.   Завтрак  протекал  весело,  чему  способствовал  и  Мохнач-Предатель,

выскакивающий время  от  времени из  засады и  перехватывающий лакомые кусочки,

которые предназначались отнюдь не ему.  Смех не смолкал...  Но была и  излишняя

суетливость —  все  же  многое между ними  было недосказано.  Первым решился на

начало серьезного разговора Негон:

        — Ириния,  я жду, когда ты начнешь рассказывать о себе. И обо мне, ведь

ты  как-то причастна ко всему,  что случилось со мной.  И  можешь объяснить мне

многое из того, что меня мучило и чего я до сих пор не понял. Или я не прав?

        Ириния молчала,  глаза ее потемнели,  и  веселость сошла с  лица —  оно

стало серьезным. Наконец, собравшись, она заговорила:

          Ты прав.  Я знала,  что в конце концов этот вопрос возникнет,  и это

было бы совсем не страшно,  если бы ты был мне безразличен.  Но это не так —  я

тебя полюбила...  А за что — не знаю... Может, потому, что ты чем-то смахиваешь

на Мохнача?

        — А кого ты больше любишь?  — И посмотрел на Мохнача. — Брысь за дверь,

Предатель! Ири улыбнулась:

        — Не терроризируй собаку! Тебя я люблю сильнее, а его больше.

        — Ггм-мм?..

          Послушай меня и  постарайся понять и не перебивать.  Я,  Ириния Кан,

ценз  пятнадцать,  полковник  ГСБРЧ.  Да,  Негон,  впервые  я  увидела  тебя  в

управлении ГББ1,  и,  возможно,  ты меня там тоже заметил.  Сюда я направлена с

заданием, которое напрямую касается тебя.

        — Соблазнить меня?! — шутовски ахнул Негон.

          Задавака!    с ласковой насмешкой улыбнулась Ири.  — Это получилось

ненароком.  Не стали бы посылать полковника с иной планеты для выполнения столь

легкой  задачи.        Ну,   уж  и  легкой    деланно  обиделся  Негон.    А

действительно,  чем наши полковники  хуже?  Постарше и поуродливее?    — Таких,

как я,  нет! — гордо заявила Ириния. —  Именно из-за моей исключительности меня

и выбрали.

        — Ты самая красивая!

        — Кто бы спорил,  но... — Ири улыбнулась и тычком ладони в лоб пресекла

поцелуйные намерения   Негона.    Перестань баловаться,  перебивать и  мешать.

Слушай внимательно, это необходимо, чтобы ты все правильно понял. Итак...

        Зарабадж — особый Город-дом,  с особыми условиями жизни.  Важный фактор

возникновения большинства из  них    массовое применение паразитарного оружия.

Отсюда пошло очень многое:  вплоть до образа жизни,  половой морали,  обычаев и

даже  генотипа  обитателей  Зарабаджа.  Ты,  наверное,  знаешь,  что  у  вас  в

Городе-доме в разных частях, на других уровнях, чуть другой образ жизни, другие

люди.  Это еще более заметно в других Городах-домах Зии, не говоря уже о других

планетах.  Например, у нас на Ропе, в Назарине, основное оружие — парализатор и

практически неизвестен паразитр.  В  результате у  нас  все по-другому.    Ири

широко улыбнулась. — Мужчины бегают за женщинами, добиваясь их благосклонности,

а не наоборот, как это происходит у вас.

        В  принципе,   наверное,   так  и  было  задумано  при  создании  Союза

Независимых Гуманных Миров.  Сразу,  одним  махом,  создать  идеальное общество

практически невозможно.  Путь к гармонии долог. Пусть одновремено будут тысячи,

миллионы разных,  по  возможности гуманных,  развивающихся сообществ на  сотнях

планет со своими плюсами,  минусами,  особыми условиями.  Гуманитарный Совет на

основе  всеобщего опыта  старается направлять развитие всего  человечества так,

чтобы оно шло к идеальному социуму с идеальными индивидуумами — сверхлюдьми.

        Путь  от  обезьян  к  человеку  длился  миллионы  лет,  и  уже  десятки

тысячелетий  продолжается  путь  от  человека  к   сверхчеловеку.   Полезные  и

экстранеординарные качества проявляются и развиваются у людей в разных условиях

и в разные времена. И... теряются — иногда навсегда, иногда нет, малыми зернами

накапливаясь  в  копилке  генотипа  человечества.  Разнообразие  условий  жизни

способствует более  частому выявлению старых и  появлению новых  суперкачеств у

людей.  И надо находить подобных людей,  провоцировать условия, необходимые для

быстрого  выявления  их  скрытых  суперкачеств.  Это  одна  из  задач  ГББРЧ 

Генерального  Бюро  Безопасности Развития  Человечества,  которое  отвечает  за

внутреннюю и внешнюю безопасность человечества.

        В  Центр  ГББРЧ  стали  поступать Сведения,  что  в  Зарабадже время от

времени  происходят спонтанные проявления сверхвозможностей —  суперкачеств.  И

сюда  была  направлена  команда  сотрудников  ГББРЧ  для   выявления  носителей

суперкачеств. Я с Мохначом состою в этой команде.

        — Ири,  это же удивительно! Как Точно ты смогла выйти на меня! Я понял.

Твоя исключительность —  это сверхинтуиция?

           — Нет,  ты ошибаешься.  — Она шутливо пригрозила пальчиком.  — Но ты

еще узнаешь о моем суперкачестве! А пока не прерывай меня.

         Выявление,  это,  как  всегда,  вначале  грандиозная  проверка  личных

медицинских карт и психопати-  ческих гороскопов.  В результате мы отобрали три

группы для экспериментального пассивного воздействия и  десять групп для девяти

серий  активного  провоцирования с  ударной  паразитацией.  Восемь  серий  было

отработано  безрезультатно.  Ты,  Негон,  из  девятой  серии,  где  воздействие

максимально.

        Должна  признаться,  Выявление —  это  жестокая процедура и  тем  более

успешная,  чем острее грань,  по одну сторону которой жизнь,  а по другую...  Я

сама прошла через это двенадцатилетней девочкой,  и воспоминания об этом у меня

не из лучших...

        Десятую серию  осуществляли под  нашим присмотром железные.  Их  боевые

десятки  получили  приказ  начать  охоту   на   некоторых  опасных  сексилов  с

непременным условием  пользоваться только  паразитрами или  паразматрами,  если

первые окажутся недостаточно эффективными.  И  они  были   обязаны сообщать обо

всех мало-мальски странных, непонятных, необъяснимых случаях во время охоты...

          Вспомнил!  Я видел тебя,  когда лежал парализованный на станции.  Ты

смотрела на меня.

          Да.  Был сигнал о  необъяснимом уходе-исчезновении из  парка некоего

Негона,  и вскоре поступило сообщение о его появлении на станции. Я сразу же на

такси  отправилась  туда,  но  застала  лишь  концовку.  Требовалась  еще  одна

проверка, и она состоялась. Правда, мы тут ни при чем. Вмешательство банды Жува

и нимф Лебы в нашем плане предусмотрено не было.

        — И на том спасибо!

        — Мне с Мохначом удалось отыскать тебя на улицах Города-дома,  но, увы,

сразу увести тебя я  не смогла —  с  тобой трудно работать.  Ты то благонравный

пай-чув,  то нахальный озорник!  А потом... — Ири виновато вздохнула и покаянно

посмотрела на Негона. — ...Я коварно обманула тебя, вскружила голову и увезла в

Палаццо  Паразитац.   Именно  там  расположили  привезенное  нами  оборудование

Выявления,  в  том  числе  и  так  называемый Суперсаркофаг.  Ты  был  вылечен,

наиподробнейше изучен,  с  тебя  была  снята вся  информация,  составлены очень

глубокие  сенсхарактеристики и  психопатические  гороскопы.  Теперь  мы  сможем

отбирать  людей,   склонных  к  телепортации,  которые  после  соответствующего

обучения и нейровоздействия смогут овладеть телепортированием,  как и ты.  И не

надо будет для этого никаких Выявлений. Кстати, насчет сверхинтуиции — когда ты

был в  гипносне в Саркофаге,  ты три раза телепортировался оттуда.  Два раза на

места прежних телепортации, а один раз прямо ко мне в постель...

        — Ого-го! Ай да я!

          Да,  а  я  так перепугалась,  что парализовала тебя,  и  ты вернулся

обратно в Суперсаркофаг.  Что из этого следует?  Ведь ты нашел меня там, где ни

разу не  был.  Вторая проверка была вчера —  и  ты  вновь точно вышел на  меня,

опять-таки  там,   где  ни   разу  не  был     за  стенами  Города-дома.   Это

свидетельствует о том,  что ты еще и интуитив,  правда слабый,  — это у тебя на

подсознательном уровне, степень «И».

        — Вот! Я говорил — ты от меня не спрячешься!

          Да,  ты  неотразимый соблазнитель...  Слушай  дальше:  по  настоянию

железных  ты  был  подвергнут  специальным паразит-воздействиям,  в  результате

которых,  по  их  уверениям,  должна была увеличиться энерговооруженность твоей

психонервной системы и  появиться способность черпать и  аккумулировать энергию

из любого вида биоплазмы,  в том числе  и паразитной, причем значительно меньше

подвергаться ее негативному воздействию.  Кажется, они  оказались правы. Я была

против этого, и зря. —  Смешинка блеснула в ее глазах. — У тебя и в самом  деле

обнаружилась неистощимая энергия.

          Она была у меня всегда!  — запротестовал Heгон.  — Ири,  предложения

Мурона были на полном серьезе или только игрой?

           Это  было  их  условием  сотрудничества:   при  выявлении  носителя

суперкачества им в  конце давалась возможность завербовать его.  В тот момент я

была ни жива ни мертва — очень боялась, что они уговорят тебя.

        — Но если их грозный блеф не прошел,  и им не удалось завербовать меня,

и  я не собирался менять своего решения,  то зачем понадобилась битва в холле у

выхода?

        — Я должна повиниться,  Негон.  Это полностью моя инициатива. На случай

твоего отказа была разработана ситуация нашего побега, все детали которого были

просчитаны на  компьютерах.  Надо было проверить,  сумеешь ли  ты  в  отчаянном

положении телепортировать не только себя,  но и своего... соратника или бросишь

его и уйдешь один.  На случай,  если бы ты или Грар не реагировали на ситуацию,

как было рассчитано, в дело вступила бы я, парализовав твоих конвоиров...

        — Но ведь я убил!  Убил минимум двоих конвоиров — в их лица разрядились

паразматры.  Ты что же, ради любопытства заранее просчитала двойное убийство? —

У Негона похолодело в груди.

        — Ты их не убил.  Заряды паразматров заранее были ослаблены,  и,  кроме

того,   это  были  железные  паразматики    они  значительно  легче  переносят

последствия паразит-ударов. Кстати, ведь и ты теперь, в результате их операции,

стал железным паразматиком.

        Ири подумала и сама себе возразила:

          Нет,  паразматиком ты  не стал —  ты стал выше.  Ты первый ПАРАЗМАТ!

Ступенька лестницы от человека к сверхчеловеку.

          Благодарю за содействие,  превратившее меня из человека в ступеньку!

Выходит,  все  было  рассчитано:  побег,  моя  любовь  к  тебе,  твоя  ко  мне,

присутствие и реакция этого психа Грара,  все, все — вплоть до психлечебницы...

И все для того, чтобы точно выяснить, что я именно то, что вам нужно:

        па-раз-мат! Слово-то какое противное... Недоделанный паразматик.

        — Негон, перестань, ты болтаешь чепуху. И при чем здесь психлечебница?

        — Как при чем?!  После того,  как ты пропала,  я такое пережил!.. Вдруг

выяснилось,  что ты плод моего воображения и вообще не существуешь,  что у меня

провалы в памяти — куда-то делись три дня и,  оказывается,  того,  что я помню,

вообще не было!  Получалось,  что у меня не все в порядке с головой,  и я творю

черт-те что, не помня этого, как какой-нибудь бешеный паразматик...

        К  тому же  на  меня посыпались замечания,  снижение ценза до семи и  в

перспективе до шести,  плюс ко всему пропали все сбережения —  и  я еще остался

должен!  Меня обязывали явиться в полисию,  вроде бы для дачи показаний;  нужно

было идти в  горбе-зопасность для скапирования...  Хочешь не хочешь,  сойдешь с

катушек.

        — Бедняжка, как ты это перенес?! Обычная задержка по информ-каналам — и

столько  переживаний...  После  того  как  я  доложила  об  успешном  окончании

программы «Выявление — CXI» (выявлен сто одиннадцатый носитель степени «А»), на

все  компы ГБ  и  полисии пошли поправки для  необходимо-объективного отражения

всех событий.  Если бы  ты через час или два опять прошелся по тем же каналам и

инстанциям,  то узнал бы о  снятии всех замечаний,  о повышении твоего ценза до

двенадцати,  о  том,  что ты принят в  штат ГБ и  командируешься в распоряжение

ГСБРЧ и что твой счет основательно вырос.

        — Жаль, что я не успел этого сделать и сошел с ума.

        — ?????

        И   Негон  красочно  описал  свои  похождения  в   лечебнице  душевного

спокойствия. Рассказал о Мзарде и Кинзере, о КЛНФС и эликсире.

        Серьезное  настроение покинуло  Иринию,  она  смеялась  и  хохотала  не

переставая, доставляя этим удовольствие Негону.

        — ...Кошмар...  ужас... Бедный, бедный Дэймон... Он сам с ума сойдет...

Это  же  надо...  выпили!..  Не  болтая!..  Пропили всю экспериментальную часть

Выявления!..  Накрылось пассивное воздействие...  Нет,  Дэймон  точно  сойдет с

ума!..

        — Кто это — Дэймон? — с ревнивым любопытством поинтересовался Негон.

        — Ответственный за Выявление с пассивным воздействием.

        Ири вскочила и, обняв Негона, пересела к нему на колени:

        — Ты на меня не сердишься?  Ведь если бы не эти испытания, не Выявление

— ты бы не стал таким, каким есть, не встретил бы меня, а я тебя.

        —Да, но...

        Новоявленного паразмата  вдруг  коварно  повалили  на  спину,  раздался

невероятно дикий  ликующий возглас  «Уу-юаа-я-а!!»,  и,  когда  на  помощь  Ири

прыгнул Мохнач, Негон понял, что сопротивление бесполезно.

        — Сдаешься, паразмат?!

        — Гав, гх-ав! — поддержал требование о капитуляции Предатель.

        — Паразматы не сдаются! — объявил Негон и телепортировал.

        — Вот ты как! Сейчас ты познакомишься с моим суперкачеством!

        Синие глаза Ири пожелтели,  вобрали его в себя,  и он почувствовал, что

не  может даже моргнуть.  Она  парализовала его!  Негон стоял,  не  в  силах ни

упасть,  ни  двинуться.  Ири  подошла,  деловито вытерла ему  губы,  насмешливо

щелкнула по носу, схватила обеими руками за уши и, притянув к себе, поцеловала.

И поцелуй оживил его!

        Неожиданно Негон ощутил тяжесть на  плече и  что-то мокрое и  холодное,

тычущееся в щеку.  Предатель-Мохнач, воспользовавшись моментом, встал передними

лапами им на плечи и норовил принять участие в поцелуе.

        — Ужасная, — ласково проговорил Негон, —и глаза твои менючие ужасные, и

пес твой — ужасный хулиган!

        И,  отгораживаясь ладонью от упорной морды Предателя, стал целовать Ири

в прекрасные ужасные глаза и губы...

        — Гх-а-авв!!!

       

        Отступление-7

          oC)  Докладная  1-ОССиВ  «В».  7-22-7921.  »    Гд  Зарабадж  /Жолты;

111-Зия/ Выявление 3-497.

           «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»

          АНИК-«В2»* и группы оперативников 67а, 85а,  346, 71в, 74в, АБ.

         8-20 — 4-22-7921 провели полномасштабные акции активного Выявления,  в

результате которых выявлены носители «И», «З», «Ави» (Подотчеты АНИК-«В2» № 31,

32, 33).

        При  проведении операций погибла группа 71в и  оперативники группы 67а,

74в.

        Акции пассивного Выявления в запланированной форме не проводились.

        (Подотчет АНИК-«В2» № 36.)

        Незапланированное использование КЖФ выявило степеньдиата «Ии».

        В соответствии с параграфом 17 ОП* степеньдиа-ты раздельно отправлены в

Центр ЦГСБРЧ (Загор-1).

        «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»

        *АНИК-«В2» — Административно-Научно-Ис-ледовательская Команда — «В2».

        *ОП — Особое Положение.

        * * *

        Выявление 3-497.

        oC)  Подотчет  АНИК-«В2»  1-ОССиВ  «В»    33.  6-22-7921.  «»»»»»»»»»»

»»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»»'»»»»»»»»»-

        Степеньдиат «Ави»: Негон, ценз 12 (начальный ценз 9). 27 лет.

        ИУ/Интеллектуальный  Уровень/   =125   (отмечено  повышение  за   время

Выявления, при инициирующих воздействиях).

        УО /Уровень Образованности/ =111.

        УМЭС /Уровень Морально-Этического Состояния/ = 2с.

        Обладает степенями: Аа — телепортация.

        В    берсерк-боевые  качества (отмечено повышение за  время  Выявления

/начальная степень «Ж»/).

        И — интуиция.

        Особое мнение АНИК-«В2»:  Чрезвычайно перспективный носитель степеней —

возможно дальнейшее развитие и  повышение имеющихся степеней и  появление новых

при обучении, 0В, нейро-воздействии и инициировании.

        «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»» »»»»»»»

       

        Глава 9

       

        Космический лайнер разгонялся,  все больше и  больше волнуя и искривляя

окружающее пространство импульсами нестабильных гравитонов.  Скоро, очень скоро

он должен был,  взломав пространство,  скользнуть в подпространство и, исчезнув

из этой звездной системы, вынырнуть в другой...

        Негон  беседовал с  Иринией в  ее  каюте,  поглаживая башку  Предателя,

лежащую у него на коленях.

        — Итак, Ири, давай считать: что против нас и что за нас. За нас — ты со

своим умением парализовывать все живое в пределах видимости...

        — Не просто парализовывать, а в любых диапазонах: от ленивой слабости и

сна до полного судорожного или мягкого паралича. И выводить из любого паралича.

            Не  перебивай.  Хорошо,  это раз.  Два —  это я  со  своим умением

перемещаться и перемещать мгно- венно.

             И  не только,  ведь ты еще берсерк и интуитив.   Вспомни,  как ты

влетел ко мне в постель и нашел  меня вне Города-дома.

            Это не  та интуиция,  которая может там понадобиться.  А  если она

вдруг понадобится,  то,  боюсь,  ты можешь остаться недовольна ею...    — Нахал

лысый! Какой из тебя сейчас ловелас.

          Почему...  уже не совсем лысый,    Негон потрогал голову,    уже и

щетинка появилась. Солидная щетинка...

        — Не отвлекайся!

          Ладно,  итак,  уже два.  Три — пес,  умеющий читать мысли и отводить

глаза...

        — Ну,  сколько тебе объяснять! Не читать, а считывать — он их не всегда

понимает. Главное — он их запоминает, а потом способен передать нам.

        — Да-а!  За все разы,  что я сидел с ним в этой дурацкой позе передачи:

лоб ко лбу,  нос к носу — и смотрел в его хитрые зенки, он так и не передал мне

ничего из твоих мыслей.  Мысли кэпа,  Дэймона, Саа или дуры кошки — пожалуйста!

После последнего раза у меня полтора часа чесался хвост. И знаешь, как мучился!

Чешется, сволочь, а почесать никак — нету!.. Кошмар! У-у, хитрая морда, я сразу

разгадал твою предательскую сущность.  И  не подлизывайся,  смотреть не могу на

твой чесучий хвост.

          Негон,  ты опять отвлекаешься.  Я хочу,  чтобы ты осознал,  что тебе

предлагают, и обдуманно принял решение.

        — Ладно, ладно. Итак, три — пес, считывающий мысли, отводящий глаза — в

основном кошкам,  умеющий находить людей и  нелюдей — в общем,  живые создания.

Далее, четыре — супертехническое обеспечение по-последнему слову нашей техники,

которое может  оказаться отголоском их  дикого  прошлого...  Пять    моральная

поддержка всего союзного человечества и, в случае чего, вечная память...

        Ириния недовольно нахмурила брови.

          С  их  стороны,  раз    они  сами:  непонятная,  жесткая завроидная

цивилизация,  ведущая  безудержную экспансию.  Хотя,  с  одной  стороны    это

неуступчивая политика,  вплоть до готовности начать звездные войны,  а с другой

стороны —  что-то  вроде кодекса чести:  никаких притязаний или  провокационных

действий и попыток захвата того, что они считают чужим владением. Но, увы, мы с

ними  расходимся  во   мнении,   что   можно  считать  чужим...   Два     наша

несостоятельность в  сборе информации о них.  Почти полное отсутствие данных об

их цивилизации. Загадочно их происхождение, уровень их развития, потенциал. Вся

информация о  них косвенна и недостоверна до конца.  Три — со своей стороны они

знают о нас все до мелочей или почти все.  Четыре — при контактах и переговорах

отмечено их физическое и  интеллектуальное превосходство.  Пять — превосходство

их техники над нашей.  От бытовой до техники освоения новых владений:  планет и

звездных систем.  Скорость освоения на порядок выше нашей.  Шесть —  мы будем у

них под полным присмотром,  а не они у нас. Семь, восемь, девять, десять — черт

знает что и мало ли что... Одиннадцать — два из трех наших предыдущих посольств

не  вернулись.  Причины  неизвестны,  а  они  не  утруждают себя  объяснениями,

предлагая в  компенсацию планеты и  даже  целую  звездную систему...  Ири,  это

называется отправиться к черту на рога.                            

          Ты  что,   отказываешься  идти  со  мной?   Отказываешься  от  чести

представлять все человечество? — Сквозь синеву глаз блеснула желтизна...    — К

черту на рога? Конечно, не хочу...

        Лицо  Ири  стало  лицом  обиженной маленькой девочки,  которая  вот-вот

заревет и  едва сдерживается.  Но  вот оно стало леденеть,  превращаясь в  лицо

Ледяной Принцессы, и лишь глаза предательски блестели влагой.

        — ...но неужели Предатель,  этот жуткий пес, тебе не сообщил, — Негон с

шутливым гневом затормошил голову пса,  — что с тобой я готов идти хоть к черту

на рога! Хоть в монастырь... но женский.

        --Нахал!!!

       

        Отступленпе-8

        АС) КОС Отчет*. OCB-II «А». 8-22-7921.

        Гд Зарабадж /Жолты; Ш-Зия/ Выявление — 3-497.

        PA «Трант» «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»

        В соответствии с ЧВР № 5198-АС в ходе Выявления была проведена операция

«Вирус» (Трио). БОВ* в отношении степеньдиата «Дж» (в дальнейшем поднявшемся до

«Ави») проведены 7, 8, 10-21-7921.

        БОВ в отношении группы АБ проведены 8-21; 1,

        2-22-7921.

        ИТОГОВЫЙ РЕЗУЛЬТАТ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ:  фактическое слияние  в  группу  ААБ;

получено предварительное согласие на  участие в  мероприятиях по  линии «Натиск

звезд — IV». «»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»»» »»»»»»»»»

        *КОС Отчет — Краткий Оперативно-Стратегический Отчет.

        *БОВ — Блок/и/ Особого Воздействия.

        Грроррыч  аккуратно  отвел  руки  от  мемоотдатчика  и,   отключая  его

мысленным приказом,  машинально щелкнул когтями.  Он  все еще осмысливал всю ту

информацию,  которую воспринял.  Затем он  потребовал от Вычислителя вывести на

экран  список  дипломатов и  обслуживающего персонала  новой  посольской миссии

гумманитов, направляющейся к ним.

        ...Под номером 51  и  52  значилась супружеская пара:  Ийрин Кам,  ценз

одиннадцать,  и  Нагон Кам  ценз  десять,    телохранители Его  Высочества Пол

номочного  Посла  СНГМ.   Под   номером  102   значился  охранный  пес  Монстр,

принадлежащий супругам Кам.

        Грроррыч задумался:  впускать или  не  впускать в  пределы ИЕРАРХИИ это

трио монстров? И незаметно для себя принял боевую стойку: хвост прикрыл живот и

набалдашник лег на грудь между рук...

       

    

Книго
[X]