Сигизмунд Доминикович Кржижановский
Итанесиэс
Последнее упоминание о стране Итанесиэс можно встретить в старинном
"Азбуковнике", относимом к XIV - XV векам. "Страна Итанесиэс,- отмечает
"Азбуковник",- за полунощным морем; заселена боль-шеухими; малотелы, но уши
их столь огромны, что могут жить, заворачиваясь в ухо, как в одежную
ткань".
Этим "Азбуковник" кончает. А я начинаю.
Слово "Итанесиэс" филологи производят от Италонекос, что, с одной
стороны, указывает на племена италов, с другой - связывает судьбу этого
народа с именем египетского царя Некоса (????s), а то и просто с греческим
словом ????s, что значит "туча": не впутываясь в излишнюю филологию, можно
понять и из намеков, что родина итанесийцев - облачно-влажный, близкий
Египту юг.
Итанесийцы, как явствует из "Азбуковника", были существами об одном,
но (как говорилось уже) столь огромном ухе, что из-за уха человека не
увидеть. Передвигались итанесийцы с трудом: их слабые бескостные ножки
путались в длинных мочках, хрящ ушной раковины цеплялся бугристыми
выступами за придорожные камни и стебли. Да они и не любили движений:
обычно днем большеухие ползуны прятались по глухим пещерам, таились в
лесной тиши. Но и здесь птичьи щекоты, щебет и свисты, шум падающих еловых
шишек, треск коры, даже шорохи древесного роста мучили и оглушали
истонченный слух итанесийца. Прижавшись раструбом уха к земле, неподвижно
распластанный, терпеливо дожидался итанесиец беззвучия ночи. И только когда
гасли зори, и дни, отшумев, молкли, осторожно отрывался он, сначала
краешком, потом наружным завитком, а там и всем ухом от земли и, блаженно
запрокинувшись, подставлял звездящемуся небу свою чудесную чуть,
вслушиваясь в то, что лишь ему было внятно. И в это время итанесийца,
обычно чуткого и пугливого, можно было брать голыми руками: изловленный, он
и не сопротивлялся и даже под лезвием, умирая, все еще тянулся
вздрагивающим ухом вверх, в звезды.
Юг слишком шумен и криклив для нежного слуха. Как ни прятались
итанесийцы в беззвучие, многим пришлось погибнуть от удара о звук: шум
дальнего обвала, стук копыта, лязг обода убивали их наповал.
И, снявшись с дальних лесных становий, дивный народец, будто позванный
им лишь слышимыми зовами, стал искать безвопльной и бессловной страны, куда
не вхожи самые малые звуки шершавой земной коры, где самый воздух - мертв и
бездвижен: короче, обетованной ему неведомо кем Страны Итанесиэс.
Трудно исчислить все боли и смерти, ждавшие на пути: итанесийцы
продвигались лишь по ночам, среди утишенных шумов, опасливо обползая всякий
шелест и шорох, грозящий жизни, вдавливаясь при малейшем звуке ухом в мхи.
Долгие годы длилось скитание несчастного народа: убиваемые качанием
ветра, стуком подошв, пересекавших путь, устало волоча по земле свои
окровавившиеся рваные ушные мочки, итанесийцы шли и шли, вперед и вперед,
ведомые им лишь слышимым зовом. Понемногу шершавые голоса земли делались
реже, глуше, разорваннее и отдаленнее: передовые отряды итанесийцев
вступали в пустынный, давно обезлюдевший, полунощный край: в полунощном
краю лишь тихие лёты снежин, трение туч о воздух да глухое шуршание
мшащихся мхов. Только.
И уцелевшие итанесийцы, обессиленные, но счастливые, один за другим
запрокидывались на снежный бархат, сладострастно ввивая в завитки поднятых
в звезды ушных улиток - дальнюю поступь светил. Первые из достигнувших
страны Итанесиэс прибыли сюда вместе с весной, в пору талого льда и
блекло-зеленых ростков. За весной - лето. А там вдруг солнце оторвало лучи
от земли и бросило страну в полярную ночь и холод. Для итанесийцев настали
тяжкие дни: их безволосые махонькие зябкие тельца охватило и стиснуло
полярной стужей. Что было делать? Спасаясь от смерти, пришельцы начали
заворачиваться в свои уши, пряча обледенелые тельца под гибкий хрящ. И те,
у кого хрящ был мягче и дряблее, те, которые до сих пор были презираемы за
слабую чуть к гармонии звезд, оказывались лучше приспособленными; другие
же, с твердой, звонко резонирующей раковиной, погибали. Стужа ставила
дилемму: или, превратив ухо в одежду, перестать слышать, но остаться живым,
или, не изменяя древнему дару итанесийской чути, умереть.
Большинство пошло широким путем; но были среди итанесийцев и такие,
что не соглашались отдать слышание за жизнь: вскоре их обледенелыми
трупиками покрылась ровная снежная гладь полунощной страны. И больше вестей
оттуда нет. Лишь легенда о мировой гармонии, покинув мертвую страну
Итанесиэс, и сейчас еще бродит среди людей.
1922
Кржижановский С. Д.
Воспоминания о будущем: Избранное из неизданного/Сост., вступ. ст. и
примеч. В. Г. Перельмутера.- М.; Моск. рабочий, 1989.- 463 с.
ISBN 5-239-00304-1
Еще одно имя возвращается к нам "из небытия" - Сигизмунд Доминикович
Кржижановский (1887-1950). При жизни ему удалось опубликовать всего восемь
рассказов и одну повесть. Между тем в литературных кругах его времени его
считали писателем европейской величины. Кржижановскому свойственны
философский взгляд на мир, тяготение к фантасмагории, к тому же он
блестящий стилист - его перо находчиво, иронично, изящно.
В книгу вошли произведения, объединенные в основном "московской"
темой. Перед нами Москва 20-40-х годов с ее бытом, нравами, общественной
жизнью.
(c) Состав, оформление, вступительная статья, примечания. Издательство
"Московский рабочий", 1989.
Составитель Вадим Гершевич Перельмутер.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 03.06.2003 14:41