Святослав ЛОГИНОВ

     МЕТАЛЛУРГ

     До сих пор  среди  историков  бытует  мнение,  будто  первый  металл,

изготовленный людьми (медь), был выплавлен случайно в костре,  разведенном

на открытом месторождении. Но оказывается, жара  костра  недостаточно  для

выплавки меди. И возможно, на самом  деле,  одно  из  величайших  открытий

человечества произошло так:

     * * *

     Если подняться на обрыв, то можно видеть очень далеко. По обе стороны

реки тянутся поля, только в одном месте возвышается холм  с  обрывом,  где

они с мальчишкой берут глину. За полями - лес, там они жгут уголь. Селения

отсюда не разглядеть, оно в лесу, чтобы не заливала дважды в год река,  да

и врагам на глаза не стоит лишний раз показываться. И уже где-то совсем на

краю земли синеют зубцы скал. Там, в  узких  подземных  расщелинах  ломают

красивый зеленый камень малахит, а порой находят  листочки  меди  -  камня

редкого и удивительного. Если его разогреть на костре,  а  потом  легонько

постукать каменным топориком, то ему можно придать любую форму: изготовить

бусы, скребок или шило. На большее меди никогда не хватает.  Другие  камни

от огня трескаются, а медь - надо же! - становится лучше.

     Но и у скал земля не кончается. Если идти дальше, то через  несколько

дней достигнешь пустыни. Там со дна пересыхающих горьких  озер  соскребают

жгучий баврак, который нужен только горшечнику и колдунам.

     Есть ли что-нибудь за пустыней, Бэла не  интересовало.  Он  гончар  и

знает свой огонь, глину из обрыва, песок из  реки,  малахит  и  баврак  из

дальних  краев.  Из  глины  они  мастерят  сосуды  для   зерна   и   воды,

пиршественные и жертвенные блюда, прочую утварь. Потом, Бэл,  прячась  ото

всех, даже от мальчишки, тонко покрывает изделия смесью  толченого  песка,

малахита и баврака,  и  после  повторного  обжига  на  стенках  появляется

красивая сине-зеленая глазурь. Впрочем, глазурью покрывают  только  лучшую

посуду, простые горшки хороши и так.

     Бэл спустился  с  холма,  подошел  к  обжиговой  яме.  Мальчишка  уже

загрузил туда уголь и высушенную на солнце посуду, разжег огонь  и  теперь

изо всех сил  налегал  на  рычаг,  раскачивающий  мехи.  Бэл  одобрительно

похлопал помощника по плечу. Молодец, скоро  станет  мастером!  И  тут  же

вспомнил, что мастером мальчишка стать не может, ведь  он  враг,  пленник,

захваченный во время войны, недаром у него и имени нет. Просто ни  у  кого

не поднялась рука сразу убить мальчика, а потом Бэл сказал, что ему  нужен

помощник, чтобы месить  глину,  и  мальчишку  оставили  жить.  Вон,  какой

вымахал, скоро Бэла перерастет!

     И тут Бэл увидел, что чаши, вылепленные ими вчера,  так  и  лежат  на

земле. Но что тогда обжигает этот бездельник?

     Бэл быстро прошел под навес,  где  хранились  инструменты  и  готовая

посуда. Так и есть, не хватало уже  обожженной,  но  еще  не  раскрашенной

чаши, а в горшке  с  малахитовым  порошком  не  доставало  почти  половины

драгоценного вещества. Мальчишка решил сам получить глазурь и обмазал чашу

малахитом! Без песка, без баврака, без рыбьей слизи, на которой разводится

смесь! И, к тому же, полностью засыпал чашу углем, как  делают  только  во

время  первого  обжига!  Бэл  схватил  толстую  палку,  вернулся  к   яме,

размахнулся и... не ударил, натолкнувшись на испуганный взгляд мальчишки.

     - Молись богу, - хрипло сказал Бэл, - крепко молись, чтобы краска  не

пропала.

     Мальчишка вздрогнул и что есть мочи  навалился  на  рычаг.  Над  ямой

поднялся дымный султан.

     Когда уголь прогорел, и яма немного остыла, они вытащили чашу наверх.

Разумеется, никакой глазури не получилось, лишь кое-где  стенки  покрывали

безобразные черные пятна. А на самом дне  собралось  какое-то  сплавленное

вещество.

     Бэл попытался  вытащить  слиток,  поддев  его  кремневым  ножом.  Нож

соскользнул, прочертив широкую царапину, и в  глаза  Бэлу  красным  цветом

блеснула медь. Такого огромного куска меди ему еще не приходилось  видеть!

Тут могло хватить на нож и даже на топор!

     Чашу пришлось разбить, но это уже не пугало Бэла. Он держал  в  руках

тяжелый, еще теплый кусок металла и пытался понять, откуда он  появился  в

чаше. Получалось, что он родился от исчезнувшей краски, недаром же малахит

и медь всегда живут вместе.

     Бэл повернулся,  перехватил  непонимающий  взгляд  ожидающего  побоев

мальчишки, улыбнулся и сказал:

     - Беги-ка за углем, а я посмотрю, сколько у  нас  осталось  малахита.

Попробуем еще раз.

     * * *

     Неизвестно, было ли  все  именно  так,  но  археологи  и  химики  уже

доказали, что первыми металлургами были древние  гончары.  И  металлы  они

получали из  минеральных  пигментов,  использовавшихся  для  приготовления

глазурей. Медь - из малахита или черного куприта, свинец из  галенита  или

сурика, олово из касситерита, а ртуть из киновари.

     Прошла еще не одна тысяча лет,  прежде  чем  какой-то  другой  мастер

догадался испытать в сыродутной печи иные, не столь яркие камни.  И  тогда

было получено железо.