Дорога в никуда

Liliblack

Глава 1. Золотые пески

---------------------------------------------------------------------------------------------

Марево висело над рыжим песком. В свете безжалостного солнца по пустыне шагал человек. Он шел

как-то небрежно, словно не замечая палящих солнечных лучей, жадно вытягивающих влагу из всего

живого. Бодро переставлял ноги, насвистывая на ходу веселенький мотивчик. Он был странен, этот

человек. Странен не только тем, что шел через пустыню в такое время дня, когда все старается

найти укромный уголок, чтобы спрятаться и переждать жару. Весь его вид говорил о необычности.

Шелковый балахон нежно-сиреневого цвета был ему явно короток, едва закрывал колени, покрыт

грязными разводами. Больше всего этот балахон напоминал женскую ночную рубашку, только

непонятно было – как на такую одежду попало массивное оплечье, расшитое камнями и жемчугом.

Кожаные сандалии давно уже грозились своему хозяину развалиться и оставить его босиком на

горячем песке. Редкие тонкие седые волосы, свисающая складками кожа цвета меда, тонкие руки и

ноги создавали впечатление беззащитности. Однако выцветшие серые глаза под клочковатыми

бровями смотрели твердо и насмешливо. Человек шел, опираясь на посох. Посох был так же

необычен, как и его хозяин. Изогнутая ветвь непонятного дерева, почти черного цвета, в

солнечных лучах сквозь черноту полированной поверхности пробивались багровые отблески.

Навершием посоха была волчья голова. Уши деревянного зверя были прижаты, глаза-рубины сверкали

внутренним огнем, в открытой пасти виднелись острые клыки. Казалось, что в этой пасти, между

зубами, двигается алый язык, слизывая с кончиков клыков капли слюны.

Человек остановился, оглядываясь. Ему показалось, что чей-то взгляд нашел его посреди пустыни.

Он усмехнулся.

- Вылезай из отнорка, Серая. Хватит пялиться мне в спину.

В нескольких шагах от него песок взволновался, начали образовываться воронки, песчинки

зашуршали, шевелясь, проваливаясь куда-то. Человек продолжал усмехаться, совершенно не

впечатленный зрелищем. Прямо из вздрагивающего над двигающимся песком воздуха раздался вздох.

- Это точно ты. Больше никто не посмел бы смеяться надо мной. Черный Насмешник, который был

когда-то просто Черным Магом. Мы опять встретились, Некромант.

Человек, названный Некромантом, небрежно отмахнулся посохом.

- Да покажись уж. Что теперь прятаться. Даже проследить не смогла как следует. Дитя ты еще,

Серая.

Материализовалась фигура, укутанная в тонкую серую ткань. Ясно были видны только кисти рук.

Тонкие, изящные, явно женские, с длинными ухоженными ногтями бледно-розового цвета. Глаза

поблескивали из-под низко опущенного капюшона.

- Некромант, - в голосе Серой зазвенела насмешка, - что на тебе надето? Что это за обноски для

Черного? Или ты сменил цвет магии?

Он фыркнул, шевельнув бровями.

- Серая, что за чушь ты несешь? При чем тут цвет магии до того факта, что моя старая одежда

износилась и я переоделся в единственное, что попалось мне среди этой пустыни? Чему только

учат вас в этом Замке?

- Нищий Некромант, обирающий трупы в Золотых песках! Это будет роскошным анекдотом, который я

сегодня преподнесу Магистру на ужин в качестве десерта! Как ты докатился до этого, Черный?

- Какое тебе дело? Тебе и твоему Магистру? И потом, я в любую секунду могу добыть себе какую

угодно одежду.

- Ну-ну. Опять хвастовство, Некромант. За все столетия, которые ты прожил, ты так и не стал

умнее. И не разучился хвастаться.

Он нахмурился, начиная сердиться. Поднял посох, сжимая волчью голову. Рубиновые глаза

сверкнули яростью, омывая его алым светом. Оплечье балахона начало светиться, камни, вшитые в

ткань, зашевелились, задевая друг о друга с хрустом. Мгновение – и он был одет в тяжелый

черный плащ, окутывающий его худую фигуру блестящими складками, капюшон плаща лег на плечи, на

груди тускло блеснула цепь красного золота с подвеской-шестигранником.

- Иллюзии, Черный! Это – всего лишь иллюзии. Я не забыла, что еще когда ты был неофитом в

Замке, тебя прозывали Мастером Иллюзий. Ты мог заставить поверить, что на тарелке – редкая

рыба, вместо отловленной тобой же в ближайшем пруду лягушки. И господа маги узнавали, что

пытаются съесть квакушку только тогда, когда тыкали в нее вилкой, разрушая твою иллюзию. И

множество других историй сохранилось под сводами Замка. Кого ты пытаешься обмануть?

- Нда-а, - насмешкою над собой протянул Некромант. – Вот так всегда, хочешь понравиться

симпатичной даме, так она над тобой посмеется. Ну, ладно, Серая, тут ты права. Это – всего

лишь иллюзия. Где я тебе достану в Золотых песках свой традиционный плащ? Что попалось, то и

ношу.

- Великий Некромант путешествует на своих двоих, - продолжала ехидничать Серая. – Что же

случилось с твоей магией, что у тебя остались только иллюзии? Почему ты не откроешь Врата, не

построишь Тонкую Лестницу, для того, чтобы пройти в более цивилизованные земли? Почему ты

пересекаешь Золотые пески пешком? Ты утратил свое искусство, Некромант?

- При чем тут утрата искусства? – он нахмурился. – Ты же знаешь, что Тонкая Лестница требует

жизненной энергии. Чужой жизни. Я не хочу, чтобы кто-то умер ради того, чтобы я сэкономил

несколько дней из бесконечной череды, отпущенной мне.

- Ты же - некромант! – удивилась Серая. – С каких это пор ты отвык от смерти?

- Дорогая моя девочка, ты еще совсем молода, чтобы рассуждать об этом.

- Мне более двухсот лет, Черный! – она гордо вздернула подбородок.

- Вот я и говорю – совсем молода, - он укоризненно покачал головой. – Я – некромант, как ты

изволила заметить. И это совершенно верно. Но мне приходится иметь дело с мертвыми. С теми,

кто уже умер. Не понимаешь, как я вижу. Я не беру силу от живых. Я храню жизнь. Собственно

говоря, именно поэтому я и покинул Замок. Мне противно то, что за каждое действие, совершенное

магами, должен платить кто-то из обычных живых. Это несправедливо.

Она придвинулась поближе, мягким скользящим движением. Протянула руку, желая прикоснуться к

его руке. Волчья голова на посохе издала глухое рычание. Некромант опять улыбнулся.

- Осторожнее, девочка. Эта игрушка может и укусить. Кроме того, прежде чем приближаться ко мне

настолько близко, ты бы стерла со своих прелестных ноготков яд.

Она отступила, с трудом скрывая разочарование. Подняла голову, заглядывая ему в глаза.

Заговорила твердо и решительно.

- Замок нуждается в тебе, Некромант. Магистр считает, что Зверь пробудился, что он шевелится в

той норе, куда его заточили Великие. Цепи натянуты, звенья могут не выдержать. Сейчас еще

Зверь полуспит-полубодрствует. С ним легко справиться. И ты знаешь, что Круг будет неполон,

если в него не войдет некромант.

- Ну да, ну да, - он покивал головой. – А я в данный момент, единственный некромант среди ныне

живущих магов. Тогда почему ты хотела меня убить?

- Да не убить, Черный, - складки капюшона шевельнулись, мелькнул прищур миндалевидных глаз. –

Это всего лишь парализующий яд. Ты, со своими рассуждениями о справедливости, несколько

расстроил меня, скажем так. Я решила, что проще доставить тебя в Замок обездвиженного, а там –

пусть сам Магистр пробует договориться с тобой. В конце концов, ты – его старый друг, а не

мой.

- О, да! Конечно же! Друг! Разумеется! – голос Некроманта был полон злобной насмешки. – Нет, я

не пойду с тобой, Серая. Я не верю ни одному твоему слову. И не хочу помогать Магистру, что бы

он там ни задумал. Зверь спит, надежно закованный. Цепь цела и звенья даже не думали

разгибаться. Заклятие запечатано. Ты опять говоришь чушь. Возможно, ты даже сама в нее веришь,

но от этого то, что ты сказала, не перестает быть чушью. Магистр стремится к власти. Пусть он

добивается этого сам, без моей помощи, вольной или невольной.

- Что мы можем пообещать тебе за помощь, Черный? Чего ты желаешь? Замок готов заплатить.

- А что мне может понадобиться? – он расхохотался. – Вот приду к ближайшему селению, уложу

парочку неупокоенных обратно в вечный сон, и будет у меня все, что я захочу. Бокал вина и

теплая мягкая женщина. А в городе куплю себе новый черный плащ. Что еще нужно человеку, даже

если он – маг?

- Ты все смеешься, Некромант! Вино и деревенская девка – предел мечтаний? Еще скажи – миска

похлебки!

- А что? – он продолжал смеяться. – Что плохого в миске похлебки? Ты не представляешь, какую

роскошную похлебку из свиной требухи делает один трактирщик в Бэтэне! Пальчики оближешь!

Вместе с ядом на ноготках.

- Неужели ты настолько опустился, Черный, что больше тебя ничего не интересует, только

удовольствия для крестьян?

- А что не нравится тебе в удовольствиях такого рода? Чем они хуже других? Кому станет плохо

от того, что меня обнимет какая-нибудь девица на сеновале? Да и вообще, знаешь такое выражение

– люблю повеселиться, особенно – пожрать, двумя-тремя батонами в зубах поковырять. Так вот это

– ну прямо как про меня сказано!

- Черный! – в ее голосе зазвучала неприкрытая брезгливость. – Где ты набрался такого?

- А! – он небрежно махнул рукой. – Это в другом мире, я иногда поглядываю туда. Просто ради

любопытства. Смешной мир. Симпатичный, только суетливый очень.

- Хорошо, Некромант! Во имя Великого Гуфа! Если такова твоя цена, у тебя будет все! Лучшие

вина, лучшая еда, лучшие женщины мира придут в твою постель! – Серая была раздражена и почти

кричала.

- Девочка, - пожал плечами Черный, - зачем мне это от вас, если я могу сам получить то, что

желаю? Кроме того, - он опять усмехнулся, - я немного вышел из того возраста, когда можно

приманить самыми прекрасными женщинами мира. Знаешь, почему я ношу балахон?

Она растерянно покачала головой.

- Ну вот видишь, как ты еще мало знаешь! – он мечтательно закатил глаза. – Когда-то, когда я

был еще молод, даже моложе, чем ты, меня соблазнила одна леди. Ах, как она была хороша! Сейчас

таких уже нет, измельчали люди. Вот она была – лучшей женщиной мира, прекраснее всех! Мы

провели с ней две недели вместе. И это были лучшие две недели в моей жизни. Но после этого

меня можно было вытряхнуть из собственных штанов. Вот какая это была женщина! С тех пор я и

ношу балахоны. Для того, чтобы не мучиться каждый раз с тем, что в ремне нужно прокалывать

дополнительную дырочку. Знаешь, Серая, это не эстетично.

- Ты опять смеешься надо мной, Некромант! – ее голос шипел переливами.

- Конечно, девочка моя, конечно. Именно – смеюсь. А чего ты ожидала?

- Ну тогда… - она быстро отступила назад, проводя ладонью перед собой, вспарывая неподвижный

воздух касанием ухоженного ногтя.

Волчья голова на посохе Некроманта еще больше оскалилась, рычание перешло в злобный визг.

Казалось, что среди пустыни раскрывается огромный занавес. Складки расходились медленно,

показывая темную комнату, заставленную разнообразной мебелью. Посреди комнаты стояло кресло с

высокой спинкой, вместо ножек – птичьи лапы с кривыми острыми когтями, цепляющимися за

каменный пол. В кресле сидел мужчина в серебристом костюме. Кружевной воротник изящно ложился

на плечи. Высокие сапоги из мягкой кожи облегали ноги. Черные длинные волосы мужчины были

завиты и напомажены. Щегольские усики украшали лицо. Некромант зарычал, вторя волчьей

голове.

- Оставь меня в покое, ты, присвоивший себе права Великого!

Мужчина небрежно щелкнул пальцами.

- Ах, Табур, ты не изменился. Ты по-прежнему меня ненавидишь. Тебя не убедила присоединиться к

нам даже эта девочка, которую я послал к тебе. Придется мне заставить тебя помочь.

- Нет уж, Йашван! У тебя не хватит сил, чтобы принудить меня!

- Посмотрим!

Алые губы Йашвана изогнулись в легкой улыбке. Белая рука поднялась, отбрасывая длинную

кружевную манжету, пальцы задвигались, выписывая какие-то знаки, от которых дрогнул воздух.

Некромант быстро отпрыгнул назад, сжимая свой посох обеими руками. В то место, на котором он

стоял еще секунду назад, вонзилось несколько серых молний, оплавляя песок. Йашван покачал

головой, продолжая улыбаться, и опять задвигал пальцами. Черный поднял посох, рисуя тетраэдр.

Темный свет скользнул по линиям воздушной фигуры. Табур сжал зубы, вслушиваясь в слабеющие

хрипы волчьей головы. Нарисовал еще один тетраэдр в воздухе, отбросил посох, направляя

движениями обеих рук фигуры друг к другу остриями. Хлопнул в ладоши. С таким же хлопком,

тетраэдры соединились. Йашван нахмурился, поднимаясь с кресла. Некромант торжествующе

улыбнулся, проводя ладонью, заставляя фигуру вращаться.

- Пробейся через этот щит, ты, недоучка из Замка!

Йашван опять опустился в кресло.

- Ладно, пусть будет так. На этот раз ты выиграл. Но ты еще сам придешь к нам, когда

уверишься, что все – правда, и Зверь действительно просыпается. Придешь для того, чтобы

подчиниться мне!

- Слепой сказал – увидим, Йашван. – Табур успокоился, сложил руки на груди. – А теперь –

забирай свою девчонку и избавьте меня от своего присутствия! Вы мне надоели! Сколько жизней

смертных ты отдал за то, чтобы побеседовать со мной?

- Черный, вот именно – сколько? Подумай об этом. А мы сейчас уйдем. Надеюсь, что ты не

забудешь мои слова – ты придешь сам и подчинишься. – Йашван кивнул головой Серой. – Ознайим,

домой!

Она шагнула вперед, ненавидяще сверкнув глазами на Некроманта. Воздушный занавес захлопнулся с

легким треском. Табур остался один. Он устало опустился на песок, подтаскивая посох поближе.

Сел, охватывая острые колени руками и задумался. Все же, несмотря на всю уверенность в

разговоре с Ознайим и Йашваном, он сомневался. А вдруг Зверь действительно просыпается? Ведь

сколько веков минуло с того дня, когда он был заперт Запрещенными заклятьями в своей норе! Он

и Йашван – единственные живые ныне свидетели тех лет. Но тогда они были мальчишками, которых

обучали в Замке Великие Маги, готовя себе преемников-стражей. Возможно, час настал и нужно

вспомнить свой долг Охраняющего. Табур хмурился, устанавливая посох в песке, между колен.

Одернул край балахона, пытаясь прикрыть оголившиеся колени.

- Во имя Шадайим! – его крик разнесся по пустыне.

Некромант резко ударил по навершию посоха, вбивая его в песок. Черное дерево вошло легко,

только волчья голова осталась на поверхности. Из песка забил фонтан воды. Сверкающие радужным

блеском струи поднимались высоко, разбивались в воздухе, падали каплями на горячий песок,

образуя водяное зеркало. Табур выдернул посох, вода перестала течь. Маг всмотрелся в

успокоившуюся поверхность зеркала, коснулся осторожно волчьей головой. По воде пробежала

легкая рябь. И вот, в водяном зеркале начали возникать картины, быстро сменяя одна другую.

Некромант ускорял смену изображения, подталкивая воду навершием посоха. Города, пустыни, леса,

деревни, болота – мелькали в зеркале. Маг всматривался, ища признаки того, что что-то

происходит. Но, на первый взгляд, все было как обычно. Где-то шла война, где-то был мир, люди

рождались и умирали, строились храмы и дома. Табур начал успокаиваться, морщины на лбу

разгладились. Но все же, для очистки совести, он решил произвести последнюю проверку.

Прикоснулся волчьей головой к зеркалу, закручивая воду против часовой стрелки, провел ладонью

над серой спиралью.

- Именем Миштара, которой я призван служить, требую открыть спрятанное, показать затаенное,

рассказать запретное! Ани роцэ лэварэр машэху! Ха-надон – Шигайон!

Водяная спираль вздрагивала, поднимаясь и опадая. Табур всматривался в центр спирали. Наконец,

поверхность зеркала опять успокоилась, показывая мрачную пещеру. Стены пещеры уходили в

неведомое, скрытые клубящимся черным туманом. Посреди пещеры лежала темная масса. Некромант

наклонился над водой. Ему почудилось движение в этой массе. Но нет, все было спокойно.

- Хвала Шадайим! Шигайон спит, Йашван солгал в очередной раз!

И тут из водяной глади прямо в лицо Табуру сверкнули глаза. Взгляд этот сочился ядовитой

бессмысленной злобой. Масса зашевелилась. Маг услышал скрип металла. «Великий Гуф! Он в самом

деле проснулся и голоден!» – Табур почувствовал, как струйки пота потекли по спине. Казалось,

что тварь в зеркале видит мага, настолько целенаправлен был свирепый взгляд. Некромант с

размаху ударил по воде посохом, разбивая изображение. В момент, когда вода уже разлеталась

брызгами, жадно поглощаемыми песком, ему показалось, что он слышит яростный разочарованный

вопль.

Табур еще долго сидел на песке, вздрагивая, не в силах обрести душевное равновесие. Он

уверился – пришло время. Но как же тяжела будет битва! «Битвы за мир всегда тяжелы», -

вздохнул Некромант, поднимаясь на ноги. Огладил нежно-сиреневый балахон, внезапно улыбнувшись.

«Иллюзии, ах, как ты была права, Серая, все – только иллюзии. Но неужели ты думала, что я

действительно стал настолько стар и нелеп.» Вместо смешного грязного балахона, тело мага

облегал черный кожаный костюм. Сандалии стали сапогами для верховой езды с высокими

голенищами, колесики шпор сверкнули в угасающих лучах солнца. За плечами взметнулся тяжелый

черный плащ. Образ беспомощного старика пропал. Посреди пустыни стоял темноволосый человек,

лет тридцати на вид, напоминающий лицом хищную птицу. Табур, улыбаясь, коснулся ладонью

шестигранника, висящего на цепи красного золота, посмотрел на солнце. «Закат. Самое время», -

он продолжал улыбаться. – «Мы еще повоюем. Не обязательно идти на поклон к Йашвану. Я найду

помощь в другом месте. По крайней мере – попробую найти. Замок – это последняя возможность,

когда все остальные средства уже будут исчерпаны».

Табур поднял лицо к небу и свистнул. Темное облако закрыло солнце, быстро приближаясь к земле.

Исполинский конь с развевающейся гривой ступил на песок пустыни. Маг ласково погладил его по

шее.

- Ну, Зроа, давно мы с тобой не виделись. Я даже начал по тебе скучать.

Конь заржал, тыкаясь носом в ладонь Некроманта.

- Да, конечно, сейчас. – Табур, улыбаясь, достал из кармана кусок хлеба, протягивая коню. – Ты

по-прежнему любишь хлеб. Жаль, что у меня нет с собой сахара. Прости, я не ожидал, что

придется звать тебя.

Конь аккуратно взял губами с ладони хлеб.

- Ты знаешь, Зроа, я уже отвык ездить без седла. Так что для начала мы будем двигаться

медленно. Ты согласен?

Конь важно кивнул головой.

- Ну вот и договорились.

Табур забрался на спину коня, положил посох перед собой и вцепился пальцами в гриву.

- Мы направляемся в Нэхошэт, Зроа. Там, конечно, не готовят похлебку из требухи, но, тем не

менее, там тоже есть на что посмотреть.

Некромант усмехнулся, шлепнув коня по шее. Взметнулся рыжий песок. Черный конь, несущий

черного седока, распластавшись в воздухе, летел над пустыней, освещаемой лучами заходящего

солнца.

В далеком Замке Йашван накрыл легким шифоном хрустальный шар.

- Вот видишь, Ознайим, как я и говорил, он слишком любопытен. Он все сделает сам. А когда он

убьет Зверя, растратив на это всю свою силу, придем мы. И этот мир будет наш.

Серая почтительно склонила голову перед Магистром.

Глава 2. Нэхошэт

---------------------------------------------------------------------------------------------

В трактире стоял обычный для таких заведений шум. Кто-то с кем-то ссорился, кто-то смеялся,

кто-то пытался подпевать бродячей певичке, сидящей в углу с маленькой арфой. Гвалт был

неимоверный. Табур плюхнулся на скамью, осмотрел стол, покрытый жирными пятнами, и

удовлетворенно вздохнул. Наконец-то он добрался до цивилизованных мест. Вокруг все было

привычным и уютным. Услышав звук пощечины, сопровождающийся проклятием, Некромант подумал, что

Нэхошэт совсем не изменился за те двадцать лет, которые он тут не был. Построили новые здания,

родились новые люди, но дух города остался тем же. Все так же клялись именем Закана и

проклинали именем Хамоты. Все те же жареные колбаски в чесночном соусе подавались в трактирах,

как убедился Табур, заглянув в свою миску, поставленную перед ним служанкой. Он улыбнулся.

Люди не менялись и это создавало иллюзию неизменности мира. Табур попытался подцепить колбаску

деревянной ложкой и уронил ее обратно в миску. Колбаска радостно шлепнулась, разбрызгивая во

все стороны жирную подливку. Маг стер ладонью с лица капли соуса и сосредоточился на еде,

перестав обращать внимание на окружающее.

- Черный, я не рад видеть тебя здесь, но все равно приветствую.

Табур вздрогнул, услышав скрипучий голос прямо над ухом. Выругал себя за то, что расслабился,

успокоился, даже не слышал, как к нему кто-то подошел вплотную. Подняв глаза, он увидел

старика, опирающегося на посох, подобный его собственному. Единственным отличием было резное

навершие. Если у Табура посох украшала волчья голова, то у подошедшего человека навершие

посоха представляло собой виноградную гроздь, от которой по всему посоху змеились лозы, резные

листья тускло поблескивали в полумраке трактира. Человек с виноградным посохом был стар,

неимоверно стар. Сероватая морщинистая кожа обвисла, длинные седые волосы свисали из-под

капюшона, он был больше всего похож на скелет, который завернули в кожу не по размеру. Однако

изумрудного цвета балахон старика, подобный покроем тому, который носил в пустыне Табур, был

явно новым, сшитым из тяжелого шелка высокого качества, и украшен драгоценными камнями

великолепной огранки.

- Приветствую тебя, Мэцах. – Табур принужденно улыбнулся. – Я как раз хотел найти тебя.

Собственно говоря, именно за этим я и приехал в Нэхошэт. Присаживайся. Тут вполне приличное

вино подают. Будешь?

- Ну да, конечно, расскажи мне еще какую-нибудь сказку, Черный. – Мэцах медленно опустился на

скамью напротив Табура, налил вина из кувшина в чашу, поспешно поданную подбежавшей служанкой.

– Почему же ты не приехал сразу в мой дом? Почему ты сидишь и ешь эти вонючие колбаски? – он

раздраженно и презрительно ткнул пальцем в миску. – Почему я должен был узнать о твоем

присутствии в городе, почувствовав магию, а не увидев тебя перед собой? Кстати, какую магию ты

использовал, что я не смог определить? Что ты успел сотворить в моем городе?

- Мэцах, - Табур недовольно нахмурился, - ты стал стар и подозрителен. Сам подумай, если бы я

использовал заклинания некромантии, то ты бы сразу определил, что это такое. Однако это был

всего лишь Зроа. Я торопился, мне пришлось вызвать его на помощь. И зря ты с таким небрежным

видом тычешь в мою еду. Мне нравятся эти колбаски. Поэтому я и заехал в трактир, к твоему

сведению. Кроме того, время-то вечернее. Зачем мне было тебя беспокоить? Пришел бы к тебе

утром, как любой приличный гость. Ты напрасно не доверяешь мне до такой степени.

- Зроа? Да, действительно... Я уже забыл, что это такое – Конь Туч... Но это ведь значит... -

Мэцах смотрел испуганно. – Это значит, что опасность очень велика, иначе ты бы не беспокоил

Зроа. Я прав? Великий Гуф! Ну почему ты всегда являешься предвестником несчастий, Черный?

Когда ты был в Нэхошэте последний раз, то половина города представляла собой дымящиеся

развалины, после твоего отбытия. Нет! – он протестующе поднял руку. – Не говори мне, что люди

не погибли, а были лишь разрушены здания. Не говори, что ты предотвратил нашествие вампиров. Я

говорю только о факте. Сначала приходишь ты, по пятам за тобой идут несчастья и разрушения.

- Давай я лучше налью тебе еще вина. А то, как я вижу, ты совсем расстроился.

- Да уж. Расстроишься тут. Я так люблю этот город. Я привык к нему. А ты, ты опять хочешь все

разрушить. И не наливай мне этой кислятины!

- Это молодое вино. Вполне ничего на вкус. Не высший класс, конечно, но тем не менее… Ну, не

хочешь, как хочешь. А я вот выпью.

- Ладно уж, Черный. Я тоже выпью с тобой. – Мэцах подставил свою чашу. – Нехорошо пить одному.

Потом пойдем ко мне, поговорим в тишине и покое.

- Знаешь, я бы предпочел поговорить здесь.

- Вот в этом гвалте? Посмотри вокруг! Матросы и мелкие торговцы. Уличные девки и карманные

воришки. Наемные солдаты и фермеры. И ты собираешься обсуждать важные вопросы в таком месте?

- Ты совершенно прав, Мэцах. Именно – в таком месте. И именно по тем причинам, на которые ты

указал. Хотя бы потому, что никому в голову не придет наблюдать за обычным трактиром в бедном

квартале. А вот твой дом – наверняка под наблюдением. Я не хочу, чтобы кто-то подслушал нашу

беседу.

- Все настолько серьезно? – старик недоуменно поднял брови. – В прошлый раз, когда ты пришел с

рассказом о том, что вампиры объединяются, и у них появился король, ты не скрывался так. Ты

кричал об этом на всех углах, привлекая сторонников. Что же случилось на этот раз?

Табур наклонился, отодвигая миску с колбасками в сторону.

- Мэцах, на этот раз все гораздо серьезнее. Зверь просыпается. Я видел это собственными

глазами. Ты понимаешь, что это означает?

Старик сжал посох, глаза его лихорадочно заблестели.

- Черный, ты понимаешь, о чем ты говоришь? Ты уверен в своих словах? Я не могу поверить тебе.

Заклятья, наложенные столетия назад, не могут ослабнуть. Не такова их природа, ты знаешь об

этом лучше меня. Шигайон может проснуться только в том случае, если кто-то извне ослабит

заклятья. Но кто же настолько безумен? Я не верю тебе!

- Неужели ты думаешь, что я стал бы лгать в этом? Какой резон? Если хочешь, я открою Зеркало

Вод, и ты посмотришь сам, чтобы убедиться. Он просыпается, и нужно срочно что-то делать.

- Да, тебе нет смысла обманывать таким образом. Но так не хочется верить в это. Столько лет мы

жили в покое, не считая мелких неприятностей. И вот... - Мэцах нервно, залпом выпил всю чашу

вина. – Знаешь, я иногда размышлял над природой Зверя. Ведь никто никогда не пробовал понять

его...

- И что? Ты что-то понял?

- Я просто хотел сказать, что все, возможно, совсем не так, как мы себе это представляем.

Откуда мы знаем, что Зверь – зло? Потому что с ним в древности сражались великие маги? Но это

ничего не значит! Они могли так же заблуждаться, как заблуждаемся мы. Почему Зверь нападает?

Почему считается, что он жаждет разрушить весь мир? Ты скажешь, что такова его природа? Но что

мы знаем о его природе? Да ничего! Понимаешь, о чем я, Черный?

- Ты всегда хотел надеяться на лучшее, Мэцах. – Табур устало улыбнулся. – Вот и сейчас ты

готов оправдать Зверя тем, что ему не хватает понимания. Ты и тогда, с вампирами, не хотел

поверить в то, что они собираются захватить мир. Все говорил о том, что это – нерационально.

- Да. – Мэцах понурился. – Мне действительно не хочется верить в плохое. Я знаю, что зло –

существует. Но я так боюсь умножить его своими невольными действиями.

- И предпочитаешь вообще ничего не делать?

- По крайней мере, таким образом, я не смогу ошибиться и причинить кому-то боль.

- А если это та боль, которую причиняет лекарь для излечения больного? Или ты считаешь, что

лучше, если больной умрет, зато ты не доставишь ему страданий?

- А если я не смогу вылечить?

- Но если ты не будешь пытаться, то больной наверняка умрет, а так у него появится шанс.

- Ты прав, Черный, но я ничего не могу с собой поделать. Я слишком боюсь ошибиться. Я трус,

наверное. Поэтому я смертен, в отличие от тебя. Я живу долго, но я уже старик и смерть моя

близка. А ты, ты выглядишь точно также, каким я увидел тебя впервые, в Замке, много лет

назад.

- Ты поможешь мне?

- А какой помощи ты ждешь?

- Я хочу узнать – кто пытается разбудить Зверя. Ты ведь правильно сказал о том, что древние

заклятья не могут ослабнуть сами по себе.

- Да как же я узнаю?!

- Но кто из нас Повелитель Растений? Ты или я? Так и узнаешь – расспросишь свои разлюбезные

травки.

- Хорошо, я попробую. – Мэцах сосредоточенно смотрел в свою чашу. – Пойдем отсюда?

- Нет, я останусь здесь на ночь, а к тебе приду утром, как и намеревался. Надеюсь, к тому

времени ты все подготовишь для того, чтобы получить нужную информацию.

- Да, конечно, - старик поднялся. – Я буду ждать тебя утром, на восходе солнца.

- Вот и прекрасно. Счастливо тебе, Мэцах.

- И тебе, Черный.

Мэцах заковылял к выходу, ссутулившись, тяжело опираясь на посох. Табур посмотрел ему вслед и

вздохнул, подумав, что напрасно рассчитывал на серьезную помощь, уж очень стар был Повелитель

Растений, стар и труслив. Некромант налил себе еще вина, встряхнулся, выбросил из головы все

мысли и начал слушать певичку, затянувшую очередную песню. Он кивал в такт головой,

вслушиваясь в тонкий надтреснутый голосок, громко зааплодировал, когда девушка закончила свою

балладу, и бросил ей тяжелую золотую монету. Она подхватила монету на лету, изумленно на нее

посмотрела и уставилась на Табура. Маг усмехнулся, видимо девушка редко видела золото.

- Милая, спой что-нибудь повеселее, чем твои песенки о несчастной любви. Спой что-нибудь

такое, чтобы душа развернулась и захотела спеть вместе с тобой. Что-то такое, что развеселит

всех добрых людей вокруг!

Посетители трактира наперебой начали выкрикивать названия песен, требуя, чтобы девушка

исполнила их. Она растерялась, обводя глазами зал, не зная, на чем остановиться. Потом

решительно тряхнула головой, заправила за ухо упавшую на лицо прядь, и резко рванула струны

маленькой арфы. Инструмент жалобно взвыл. Табур довольно улыбнулся и устроился на скамье

поудобнее, приготовившись слушать песню.

Когда однажды Шадайим плела венок из роз

Подкрался к ней Эврэй Ха-Мин и тихо произнес:

«Зачем тебе этот венок, ведь в розах есть шипы,

Пойдем со мной, моя звезда, где будем только мы».

Но Шадайим венок плела, не глядя на него,

А он, взбешенный донельзя, поднял свой балахон.

«Взгляни сюда, моя звезда, я предложу тебе

Моря и страны, города, и радугу небес».

Подняла бровку Шадайим, посматривая боком:

«Зачем мне это, посуди? Ведь у меня же есть

Моря и страны, города и радуга небес».

Эврэй Ха-Мин же, распален, придвинулся поближе:

«Неужто мало, Шадайим, ты посмотри пониже!»

Но усмехнулась Шадайим, сплетая свой венок:

«Эврэй Ха-Мин, да что с тобой? Там нету ничего!»

«Как – нет?» – растерянно спросил богиню ушлый маг.

«А так вот – нет!» – вдруг серебром смеялася она.

И посмотрел Эврэй Ха-Мин, увидел – таки нет!

Убрался он с позором, под звонкий ее смех.

А Шадайим венок плетет с усмешкой про себя.

И до сих пор стоят, живут моря и города.

Табур постукивал носком сапога по полу в такт музыке, думая о том, что у людей совсем пропала

почтительность к великим, раз сочиняют такие песенки. Но прыгающая мелодия была весела, слова

песни вызывали улыбку, маг подумал о том, как бы расстроился Эврэй Ха-Мин, Повелитель Камней,

узнав, что о нем поют такое в трактирах. Внезапно он нахмурился, вспомнив известную поговорку

о том, что дыма без огня не бывает. «О, Миштара! Неужели эта потешная история – правда? Но

ведь тогда… Ах, Мэцах, ты спрашивал – кто может быть настолько безумен, чтобы решиться

разбудить зверя? Да что может быть безумнее мужчины, который волей женщины лишился мужества?»

– Табур вскочил, опрокидывая скамью. Арфа задушенно взвизгнула и умолкла. Певичка смущенно

смотрела на возвышающегося над ней мага.

- Спасибо, милая, - Табур бросил на колени девушки еще один золотой.

- Тебе не понравилось, господин?

- Все в порядке. Мне понравилось. Продолжай петь, возможно, я еще вернусь.

Девушка с облегчением кивнула головой. Ведь в случае недовольства посетителей трактира ее

пением, хозяин просто выгонит ее. И тогда придется искать другой трактир, опять договариваться

и унижаться. Но, кажется, этому странному человеку понравилась ее песенка, раз он обещал

вернуться. А, возможно, не только песенка. Певица мечтательно посмотрела вслед выходящему

Табуру, протяжно вздохнула и затянула очередную балладу, под аккомпанемент стучащих по столам

чаш и кружек.

---------------------------------------------------------------------------------------------