Василий ЛОБОВ
Влюбленные
- Черта с два я упущу такую возможность,- ворчал себе под нос Максимов,
подлетая к Флорине, - черта с два...
Сразу же по прибытии на Землю его должны были отправить на пенсию, которая
полагалась каждому космонавту, достигшему шестидесяти пяти, но он даже и в
мыслях не осуждал установившийся порядок - что тут поделаешь, раз надо,
значит, надо. Однако от осознания необходимости боль не уменьшалась, и
Максимов с непреодолимой тоской представлял себе остаток собственной
жизни, в которой уже не будет космоса.
Зачем тогда жить? Чем он займется? Быть может, по примеру некоторых
экс-космонавтов, устроится воспитателем в одну из космических спецшкол,
где станет рассказывать любопытным детишкам о былых приключениях. Или,
скорее всего, замкнется в беспросветном одиночестве. Вот если бы он
все-таки как-то умудрился отыскать на Флорине влюбленного...
Флорина находилась в стороне от проторенных трасс космотранспорта,
доставлявшего различные грузы с одной планеты галактики на другую, и была
известна разве что редкими и, как считали некоторые космобиологи, почти
полностью истребленными на родине зверьками, напоминавшими земных ленивцев.
Их огромные, в полмордочки, ясно-голубые глаза были постоянно наполнены
столь глубокой печалью, печалью безнадежно влюбленного человека, что
зверьков с чьей-то легкой руки стали называть влюбленными.
По дороге на Флорину Максимов снова и снова вспоминал, как впервые испытал
на себе знаменитый взгляд влюбленного, взгляд, о котором в космосе ходили
легенды.
Однажды ему довелось побывать в гостях у капитана Ива, в самом расцвете
сил вдруг вышедшего в отставку и поселившегося в полном одиночестве в
заброшенной станции слежения на планете Двух драконов.
Они сидели в удобных кожаных креслах в кают-компании. В камине горел
огонь. За окнами, ни на секунду не умолкая, выл ветер.
- Вам тут не очень скучно? - спросил Максимов.
Улыбнувшись, капитан Ив пересадил влюбленного со своих коленей на колени
Максимова.
- Смотрите ему в глаза.
Максимов повиновался. Глаза завораживали, они были добрыми, понимающими,
успокаивающими. Исчезли привычные напряжение и усталость. Он позабыл - кто
он. Будто бы заново родившись, Максимов с удивлением готовился познать
неизвестный ему мир, в котором вдруг оказался. Он погружался в этот мир,
прятавшийся за глазами влюбленного, все глубже и глубже.
Максимов чувствовал себя влюбленным: сидя на толстой ветке могучего
дерева, он всматривался в вечерний сумрак и ощущал разливающуюся по душе
пьянящую радость бытия. Где-то рядом, за густым пологом листьев и веток,
кричала птица, видимо, растерявшая своих беспокойных птенцов, и вместе с
нею он переживал случившееся. По коре, под его лапами, ползали рыжие
муравьи, он любил их и боялся, что неосторожным движением может нечаянно
причинить им вред. Вокруг кипела жизнь, частичкой этой жизни был и он,
влюбленный во все то, что его окружало, в то, что было необычайно
приветливо к нему, что одаривало его такими впечатлениями и переживаниями,
о которых Максимов-человек даже не догадывался...
Из забытья его вывел капитан Ив, забравший влюбленного себе на руки.
- Ну как? - спросил он.- Вы когда-нибудь испытывали что-нибудь подобное?
- Нет... - только и смог выдавить из себя потрясенный Максимов.
- К этому дьявольски привыкаешь... к этому необыкновенному ощущению все
пронизывающей радости. К тому же влюбленные наделены особым даром - они
чутко реагируют на чужую боль, на чужие тревоги, страхи и огорчения, тем
самым как бы сглаживая их, делая менее острыми. Любое живое существо
инстинктивно тянется к тем, кто его любит. Влюбленного невозможно не
любить, его любишь уже хотя бы за то, что он любит тебя, что этой любовью
он пробуждает в тебе все самое лучшее. Привыкший к одному человеку,
установивший с ним душевный контакт, такой вот зверек способен оживлять в
вас ваши же собственные воспоминания и даже мечты, при этом они абсолютно
реальны, вы будто бы переноситесь во времени и пространстве. К вашим
переживаниям примешиваются субъективные ощущения самих влюбленных, а они,
должен отметить, склонны воспринимать жизнь как некий захватывающий
праздник. Они, если так можно сказать, стопроцентные оптимисты, правда, с
легким налетом меланхолии, которая окрашивает радость бытия в нежные,
пастельные тона.
- И часто вы...
- Да, часто. Порой во мне оживают воспоминания о событиях давно забытых,
но чаще всего я вижу то, что не дает мне покоя, то, о чем я постоянно
мечтаю.
Капитан Ив замолчал, потерся щекой о мордочку влюбленного, а потом со
вздохом добавил:
- Если бы нас сейчас разлучили, я сошел бы с ума.
Тогда, в пору своей беззаботной молодости, Максимов хотя и заинтересовался
необычайными свойствами экзотических зверьков, хотя и вспоминал порой
взгляд влюбленного, но все же не придавал этой встрече особого значения и
только теперь, много лет спустя, понял, что такой вот друг ему просто
необходим - он помог бы ему справиться с ожидавшей его после ухода на
пенсию тоской по космосу.
Продолжительность и образ жизни влюбленных, оказавшихся наиболее редкими
животными галактики, были тайной. Предполагали, что живут они лет до
двухсот - трехсот, приносят потомство нечасто и в неволе не размножаются.
Обзавестись влюбленным можно было лишь на Флорине, исходив ее дремучие
леса вдоль и поперек, поскольку почти все вывезенные с родной планеты
зверьки жили или в зоопарках, или в исследовательских центрах. Имели
влюбленных и несколько бывших космонавтов, но никто из них ни за какие
деньги не расстался бы со своим верным другом.
Максимов понимал, что рассчитывать на успех задуманного в общем-то не
приходилось - вот уже лет десять он не слышал, чтобы на Флорине отыскали
хотя бы одного влюбленного. И все же ему нужно было посетить эту планету и
увидеть собственными глазами то, что однажды он видел глазами влюбленного.
Это осталось бы его последним воспоминанием о космосе.
Корабль опустился на небольшую поляну густого, безбрежного леса. Прихватив
с собой рюкзак, Максимов вышел наружу. Флорина приветствовала его шорохами
желто-красных осенних листьев, опадавших на влажную почву.
- Как красиво, - прошептал Максимов. - Хоть оставайся тут жить.
Хищники на Флорине не водились, и влюбленные были непростительно доверчивы
- люди ловили их голыми руками, а те радовались своим тюремщикам, как
новым добрым друзьям.
Теоретически задача Максимова выглядела совсем не сложно: он должен был
идти, слушать, смотреть. Идти как можно тише, чтобы не пропустить
характерный негромкий звук, издаваемый зверьками с периодичностью хорошо
отлаженного механизма. Просто идти, просто слушать, просто смотреть. И
если ему необычайно повезет, он отыщет влюбленного.
Проверив, работает ли радиомаяк, по сигналам которого он собирался найти
дорогу обратно, Максимов пошел прямо навстречу заходящему солнцу. Он
всматривался в каждый куст, попадавшийся на пути, в крону каждого дерева,
он чутко ловил всякий звук, раздававшийся в округе...
Потом пришла ночь, но лес не заснул, напротив, его наполняли все новые
звуки: пение птиц, крики зверей. Флорина не имела спутников, а свет
далеких звезд еле пробивался к земле сквозь переплетение листьев и веток.
У Максимова было мало времени, и, надев инфра-очки, он решил продолжить
поиск до тех пор, пока окончательно не обессилит.
Несколько раз он натыкался на каких-то животных, они лениво уступали ему
дорогу, не пугаясь его точно так же, как он не пугался их.
"Реши я остаться тут, меня ждала бы идиллия", - подумал он и стал мечтать
о том, как построил бы в этом лесу себе хижину, как жил бы в ней бок о бок
вот с этими животными, как кормил бы их из рук...
Где-то рядом послышался характерный звук. Максимов остановился. Звук
повторился. Вероятно, влюбленный сидел на одном из ближайших деревьев.
Максимов прошел несколько метров в направлении звука, но услышал его в
противоположной стороне. Он развернулся и заспешил обратно. Звук раздался
где-то над головой. Окончательно сбитый с толку, подгоняемый проснувшимся
инстинктом охотника, Максимов был готов разорваться на части и броситься
во все стороны разом. Однако звуки скоро смолкли, и спустя пять минут он
решил, что они ему только померещились. Вероятность того, что он
натолкнулся сразу на нескольких влюбленных, могла равняться только нулю. И
все же, а если ему действительно так повезло?..
Прошло еще пять минут, потом десять. Звуки более не повторялись. Флорина
дарила ему другие: где-то громко ухала птица, шуршала трава под неспешным
бегом чьих-то лап, шелестела листва деревьев. Лес жил своей обычной
жизнью, ему не было никакого дела до тревог и желаний одного из людей.
Решив, что идти дальше не имеет смысла, Максимов собрал охапку сухих веток
и развел костер. Утро он встретит здесь - оно придет скоро - и если
зверьки или зверек прячутся где-то поблизости, он непременно отыщет их.
Поужинав, он долго пил кофе из пластмассового стаканчика. Наконец забрался
в спальный мешок и закрыл глаза.
Однако сон не приходил, и Максимову захотелось вспомнить что-нибудь
давнее, особенно приятное, немного погрустить в эту чудесную ночь,
ворвавшуюся в его жизнь столь внезапно.
Когда в последний раз он оставался один на один с ночным лесом? Когда
наслаждался его смягченными темнотой очертаниями, его таинственными
звуками, его сумасшедшими запахами? Давно, ах как давно!
Максимов открыл глаза и посмотрел вверх, на врезанное в рамку нависшей над
поляной листвы ночное небо. Ко всему прочему лес дарил ему и звезды, его
до боли любимые звезды - крохотные комочки воспоминаний. Да, эти звезды
мои, думал Максимов, они всегда будут моими, даже если скоро я буду лишен
возможности день за днем нестись к ним навстречу.
Вдруг он вспомнил другую ночь. Окончив академию, юный Максимов получил
распределение в отдел дальних рейсов. И та ночь была его последней ночью с
Вью. Утром их дороги навсегда расходились - она оставалась на Земле, а он
улетал на орбиту Юпитера.
Они любили друг друга, он и Вью, но это ничего не меняло, так было
заведено с незапамятных времен: девушки Земли доставались земным мужчинам,
а с получением диплома космонавта Максимов принадлежал только космосу.
Они прощались, не обременяя себя клятвами, и только чуть подрагивающие
пальцы пытались сказать то, что не могли произнести губы.
Улицы города обезлюдила ночь. Предвещая наступление скорой разлуки, над
ними беспокойно мерцали звезды. Максимов ненавидел в те минуты их
холодную, безучастную притягательность.
Где теперь Вью? Вспоминала ли когда-нибудь его и ту ночь?
Проснулся Максимов с рассветом. Его разбудил чей-то пристальный взгляд.
Едва открыв глаза, он увидел влюбленного, который спокойно сидел на ветке
ближайшего дерева, с огромнейшим интересом разглядывая человека.
- Ну, иди, иди ко мне, мой маленький, - ласково сказал Максимов.
Выбравшись из спального мешка, он подошел к влюбленному и протянул к нему
руку. Зверек доверчиво обнюхал ее, лизнул ладонь и что-то пропищал в ответ.
- Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Ну же, дурашка...
С этими словами Максимов снял влюбленного с ветки. А тот вовсе и не
сопротивлялся столь бесцеремонному посягательству на собственную персону
и, едва очутившись рядом с человеком, прижался к его груди, как бы давая
понять, что вполне ему доверяет.
- Вот и хорошо, вот и умница, - затараторил счастливый Максимов. - Сейчас
мы с тобой отправимся домой, на корабль. Увидишь, тебе у меня понравится.
Меня зовут Владимир Сергеевич, а тебя? Ага, да ты девочка... Тогда назовем
тебя Вью. В память об одной моей знакомой. У нее была очень красивая
фамилия - Вьюга. И я называл ее Вью. Ну, ты не возражаешь? Нет, Вью?
Максимов вспомнил, что слышал ночью голоса сразу нескольких влюбленных, и
подумал, что необходимо осмотреть окрестности. Намереваясь куда-нибудь
пристроить Вью на то, время, которое потребуется на поиски, он подошел к
погасшему костру и тут обнаружил, что рюкзак исчез. А ведь в рюкзаке кроме
всего прочего лежал радиомаяк, по сигналам которого он собирался отыскать
место посадки. Вероятно, рюкзак утащил в лес какой-нибудь зверь, черт бы
их всех побрал!
Он перевернул все вокруг: обшарил траву, кусты, даже заглянул на нижние
ветки ближайших деревьев, но эти лихорадочные поиски ни к чему не привели.
Дорогу к кораблю ему теперь предстояло искать самому, хорошо еще, что
вчера он все время шел на запад. Однако пока не село солнце, поправил себя
Максимов, а ночью?
Он осмотрел поляну еще раз, свернул спальник так, чтобы посадить в него
Вью, пристроил поклажу на спине и тронулся в путь. Через каждые полсотни
шагов он останавливался и делал засечки на деревьях, намереваясь в случае
неудачи вернуться и начать поиск заново. Вью спокойно сидела в спальном
мешке, не выказывая ни тени недовольства, ни о чем не беспокоясь, во всем
положившись на своего нового друга. А он, хотя и затаил в глубине души
тревогу, все-таки безотчетно радовался, что оказался в этой передряге по
крайней мере не в одиночестве.
В какой-то момент, решив, что уже прошел место посадки, он развернулся и
поспешил назад, но скоро обнаружил, что никак не может отыскать засечки на
деревьях.
Точно сомнамбула продолжал он блуждать по лесу, натыкался на стволы
деревьев, обдирал ветками кожу, падал, вставал и снова куда-то шел, не в
силах остановиться. Он еле держался на ногах, но беспокоила его даже не
усталость, а та навязчивая мысль, которую он как-то пытался приглушить
движением.
Один в дремучем лесу, на планете, куда, возможно, не приземлится ни один
корабль еще много лет... Нет, это совсем не то, о чем он мечтал еще совсем
недавно. Каждый день он будет просыпаться с надеждой в сердце, и одна
только мысль, что корабль находится где-то поблизости, будет все время
сводить его с ума.
Правда, теперь у него есть влюбленный, которому он сможет заглядывать в
глаза сколько угодно, чтобы найти там Землю и людей. Вью скрасит его
одиночество, и все же...
Наступила ночь. Максимов расстелил спальный мешок и забрался в него вместе
с Вью, прижав ее к груди. Так они и заснули обнявшись. Всю ночь Максимову
снилось, что он продолжает блуждать по дремучему лесу.
- Как ты думаешь, мы выберемся? - спросил он Вью, как только проснулся.
Великая волшебница надежда снова жила в его душе. - Ну, Вью, ответь мне,-
и посмотрел ей в глаза.
Глаза были добрыми, успокаивающими, понимающими. Он позабыл обо всем, он
погружался в эти глаза, и в него проникали воспоминания, прятавшиеся за
этими глазами...
Когда наваждение прошло, Максимов точно знал, где находится он, где -
корабль. Их разделяла какая-нибудь сотня метров, но за густой стеной леса
корабль был невидим, Максимов мог бы блуждать вокруг да около, тысячу раз
проскочив мимо, и только Вью сумела ему помочь, только Вью.
Максимов ласково потрепал ее по загривку, прижался щекой к мягкой мордочке
и прошептал:
- Спасибо.
А потом поднялся на ноги и побежал к кораблю.
Его переполняла радость, но, чтобы почувствовать себя окончательно
счастливым, он должен был немедленно подняться на борт корабля, выйти в
космос и взять курс домой.
Выпустив Вью погулять по рубке, он сосредоточился на подготовке к старту.
Едва корабль оторвался от поверхности Флорины, Максимов передал управление
компьютеру и посмотрел на Вью - она беспомощно сидела на полу и жалобно
попискивала, оглушенная множеством незнакомых запахов и звуков.
- Э, малышка, да ты испугалась. Ничего, это скоро пройдет.
Прижав Вью к груди, Максимов уселся в кресло.
Возбуждение, в котором он находился с вчерашнего утра, постепенно
проходило. Максимов начал перебирать в уме все последние события: свое
отчаянное блужданье по планете, встречу с Вью, пропажу радиомаяка,
неожиданное спасение. И снова, но уже без помощи влюбленного, он увидел
ночной лес, звезды, врезанные в рамку раскинувшейся над поляной листвы,
услышал усиленные мраком голоса животных, почувствовал пряный запах
гниющих плодов под деревьями...
И вдруг отчетливо понял, что точно так же, как вот этот маленький зверек,
доверчиво прижавшийся к его груди, он, Максимов, тоже ВЛЮБЛЕННЫЙ. Они оба
влюбленные в этот щедрый мир, сумевший вместить в себя и далекую Землю,
где Максимов родился и вырос, и ночное небо с застывшими на нем слезинками
звезд, тех самых звезд, без которых он не прожил бы и дня, и вот эту,
казалось бы, совсем чужую ему планету, без которой очень трудно будет жить
Вью. Они связаны между собой этой странной любовью крепче, чем узами
крови, и никто никогда не сумел бы им помешать любить этот мир, даже
отправив на пенсию или похитив с родной планеты.
- Ты знаешь,- сказал Максимов своему новому другу, чувствуя, что не может,
не имеет права предать эту свою любовь, - мне никогда не везло с женщинами
по имени Вью: едва я успевал с ними познакомиться, как приходилось
расставаться.
И приказал компьютеру повернуть назад.
Химия и жизнь, 1993, № 8, С. 70 - 74.
OCR В. Кузьмин
1998 - May. 2001
Проект "Старая фантастика" http://sf.nm.ru
[X]