Сергей Лукьяненко, Николай Перумов (Авторы расставлены в алфавитном порядке)
НЕ ВРЕМЯ ДЛЯ ДРАКОНОВ
Глава вторая. Виктор опустил дымящуюся телефонную трубку на стол. Все происходило как в дурном сне, когда привычный мир рушится, и причем рушится - неторопливо и насмешливо. Все, к чему он прикасается, умирает. Лопаются трубы, взрываются кинескопы, горят телефоны... Что может гореть в новеньком импортном аппарате? Изоляция проводов, порошок в микрофоне? Да какой там порошок, крошечная горошина электронного микрофона столько гари никогда бы не создала! Но едкий черный дымок продолжал куриться. Вспомнилась идиотская шутка из детства, когда он с приятелями звонил по первому попавшемуся номеру, и захлебываясь от смеха кричал солидным, "взрослым" голосом: "На телефонной станции пожар, опустите трубку в таз с водой!" Может и впрямь... "Еще секунда - и я начну хохотать. Позорно, истерически хохотать, стоя спиной к умирающему ребенку..." И это была правильная мысль. Дурь вылетела из головы. Виктор отвернулся от несчастных останков телефона, подошел к девочке. По прежнему в сознании, это уже хорошо. Но откуда такая бледность? Склонившись над неожиданной пациенткой, он осторожно закатал окровавленный свитер. Девочка слегка повернулась, помогая ему. Молодчина. Свитер задрался легко, это было одновременно и хорошо, и странно. Хорошо, ведь если кровь не успела засохнуть, приклеить одежду к коже - значит ранение недавнее. Странно, потому что свежая рана должна была продолжать кровоточить. - Как? - спросила девочка. Спокойно, без того мелодраматичного надрыва в голосе, что звучит порой и у взрослых барышень, порезавших пальчик. - Нормально, - ответил Виктор, чудом попадая ей в тон. Он ожидал чего угодно. Зияющей раны, оставленной горлышком разбитой бутылки, или того, что на коже не окажется даже царапины. В конце концов, окровавленная девочка может быть лишь живой отмычкой для шайки малолетних грабителей. А он ведь до сих пор не закрыл дверь! Но рана и впрямь была. Тонкий, почти хирургического вида разрез. Уже не кровоточащий. - Несильно зацепили, - сказала девочка, словно читая его мысли. - На переходе. Больно не было, только крови плеснуло... - На переходе, ясненько... - Виктор зачарованно смотрел на рану. Повезло девчонке. Видимо, полоснули бритвой. Но задели слабо, лишь чуть пропороли кожу. И свертываемость у нее оказалась хорошая. И сама она не растерялась. Виктору, взрослому и достаточно крепкому человеку, и то было неприятно спускаться вечером в подземный переход. Вечно там разбивали лампочки, частенько воняло всякой гадостью, шевелились в углах бесформенные тени бродяг, готовящихся к ночевке. Вот кто-то и напал на девочку. Скот. А девчонка - молодец, отчаянная. Вырвалась, вбежала в ближайший подъезд, лишь у двери упала... к счастью, не от кровопотери, как он вначале подумал. - Все будет нормально, - сказал он. - Честное слово. Это только порез. Даже не стоит шить. Я обработаю перекисью... - Хорошо, Виктор. Она смотрела ему в глаза испытующе и серьезно. Не по детски. А еще - знала его имя! - Откуда ты меня знаешь? - резко спросил Виктор. Девочка молчала. Похоже, эта ночь не собиралась дарить ему простые ответы. Виктор быстро прошел в прихожую. Торопливо провернул замок. Потом, чувствуя легкое смущение, снял с гвоздя в стене ключи от второго, почти никогда не закрывавшегося замка, запер и на него. Забаррикадировался, называется! Хлипкая картонная дверь и два жалких серийных замка. Мой дом - моя крепость... Стены, черные как ночь, белый жемчуг куполов, пусть печаль уходит прочь, это крепость наших снов... Плеск лазоревой волны, льется с неба солнца мед, дети облачной страны начинают свой полет... И не думай, не гадай, где здесь сон и где здесь явь, одного не забывай - кто в ответе, тот и прав... Есть властитель в мире дня, повелитель есть в ночи, но от тайного огня - одному даны ключи... ...Виктор оторвался от стены. Ноги чуть дрожали, но чушь в голову больше не лезла. На каком-то немыслимом автопилоте он открыл аптечку, висевшую в прихожей, выгреб полиэтиленовый пакет с бинтами и пластырями. Самому пора лечиться... Девочка продолжала лежать, глядя на него. Виктор быстро, стараясь забыться в простейших действиях, оторвал кусок бинта, смочил перекисью, провел по тонкому разрезу. Перекись зашипела, выедая подсохшую корочку крови. Девочка поморщилась. - Откуда ты меня знаешь, а? - раскрывая пакетики с лейкопластырем спросил Виктор. Больному полезно заговаривать зубы во время процедуры. Но ему самому был важен ответ. - Знаю, - девочка наконец-то снизошла до разъяснений. Жаль лишь, что ясности они не принесли никакой. Чтобы закрыть рану потребовалось всего три кусочка пластыря. Нет, определенно повезло девчонке! Скользящий разрез, поверхностный. Но откуда натекло столько крови? - Бритвой полоснули? - спросил он. - Нет, саблей. Глаза у нее были серьезные. Но Виктор отвык верить глазам. - Я не знаю, как тебя зовут, - начал он, закипая. - Не знаю, где ты удачно оцарапалась... - Тэль. - Что? - Так меня зовут. Тэль. Внезапно Виктор понял. Видел он как-то по телевизору таких вот мальчишек и девчонок. Неряшливо одетые, с волосами перевязанными ленточками, с деревянными, а то и металлическими мечами за спиной. Называли они себя именно такими "красивыми" именами, собирались где-нибудь в лесу и занимались "ролевыми играми". Хорошенькая корреспондентка взахлеб рассказывала, что это новое молодежное увлечение, в ходе которого вырабатываются альтернативные формы поведения и познается история исчезнувших цивилизаций. Виктору от подобного зрелище было тоскливо. Во-первых, он верил в древние цивилизации гномов и эльфов не более, чем в империи Кощеев Бессмертных или государство Бабы-Яги. А во-вторых, уж слишком фанатично блестели глаза у ребят, посвятивших свою юность изучению эльфийской речи. Наверное и эта девчонка, Тэль, заигралась в подобные игры. Бродила в компании сотоварищей-эльфов, красила ногти золотым лаком, фехтовала ржавыми железяками. Вот и получила маленькую отметку на всю жизнь. Прекрасное объяснение. Лучшего не придумать. Да и не хочется в этот поздний час отвергать простые и понятные объяснения. Но откуда девочка знает его имя? Может быть видела в больнице? Доводилось порой поддежуривать в детских отделениях. Запомнила пигалица лицо и имя, а потом, случайно попав в квартиру, приняла случайность как должное... Дьявол, сплошные домыслы... - Тэль, - как можно ласковее сказал Виктор. - Я должен сейчас позвонить твоим родителям... хм. Он покосился на телефон. Тот, правда, уже не дымился, но... - Тэль, я выйду, внизу есть таксофон, - сказал Виктор. Девочка улыбнулась. - Тебе некуда звонить. - У твоих нет телефона? - сообразил Виктор. Было уже заполночь. Веселенькое дело! - Вставай, - сказал он наконец. - С тобой ничего страшного не случилось. Я сам отвезу тебя домой. Тэль словно ждала разрешения. Немедленно села, оправила свитерок, сложила руки на коленях. Аккуратная примерная девочка. И не скажешь, что в голове свищет ветерок. - Ко мне на такси не доедешь, Виктор, - сообщила она. По деловому, без всякой насмешки или вызова. Напротив, с благодарностью, словно предложение ей очень польстило. - И что же тогда делать? В глубине души Виктор надеялся, что девочка встанет и уйдет. Сама. И пешком. Нет, конечно, это было бы не слишком правильно - отпускать ребенка, да еще раненного, в ночь. Но где-то в глубине души ворочался холодок предчувствия. И говорил он одно: если девочка сейчас не уйдет - из его квартиры и из его жизни, то будет плохо. Очень плохо. Почему только эти сволочные предчувствия такие однобокие? А что произойдет, если он сейчас выставит девчонку за дверь? Станет лучше? Тэль смотрела ему в глаза. - Мы ляжем спать, - сказала она с подкупающей простотой. Подумала, и уточнила: - Я маленькая, мы на тахте поместимся. А утром пойдем ко мне. Вот теперь Виктора проняло окончательно. - Так, - сказал он. Взял девочку за плечо, поднял с тахты. Молча поволок в прихожую. В голове сразу возникла целая куча неприятностей, которые крылись за предложением Тэль. То ли вычитанные в газетах, то ли мгновенно придуманные гнусности. Самым безобидным было пробуждение в обчищенной квартире... да что у него воровать-то? Далее следовали небритые граждане кавказской национальности, включенные утюги, сроки за растление малолетних и прочие радости бульварных газет. - Виктор! - девочка внезапно вывернулась из его рук. Прижалась к стене, под злополучным электрощитом. - Выметайся, живо! - Виктор пытался говорить зло и убедительно, но получалось это плохо. Ну не походила эта девочка на пособницу какой-то грязной аферы! Никак не походила! Да и в словах ее, похоже, не было ничего, кроме предложения уснуть на одной кровати. - Выметайся! - Почему? - совсем растерянно спросила девочка. - Почему, говоришь? - Виктор указал взглядом на пол. Конечно, основная лужа была в подъезде, но и здесь хватало бурых пятен. - Это не твоя кровь! Ты бы так не прыгала, Тэль... или как там тебя! - Не только моя, - легко согласилась девочка. - Я отбивалась. Час от часу не легче! Может быть на лестнице этажом ниже валяется труп? - Он ушел. А мне было не до него. Я шла к тебе. От легкости, с которой Тэль отвечала на незаданные вопросы, делалось неуютно. - Почему - ко мне?! Виктор уже не рассчитывал на нормальный ответ. Может быть потому его и получил. - Наши предки знакомы. Ох уж этот жаргон! Предки! И все-таки что-то проясняется. Виктор с безумной скоростью прокрутил в голове маминых подружек, и их мельком виденных чад. Смутно вспомнились несколько рыжих девчонок. Надо позвонить маме. Спросить, кто из дочек-внучек ее подруг предпочитает играть с самодельными мечами, а не с куклами и компьютерными приставками... Да. Конечно. Позвонить... - Идем в комнату, - устало сказал Виктор. - Ладно. Хорошо. Я идиот. Я доверчивый кретин. Не требую объяснений и доказательств. Но скажи, пожалуйста, откуда наши предки знакомы? Девочка обиженно поморщилась: - Они вместе воевали. - Что?! Несколько секунд Виктор потратил, пытаясь представить маму или папу на войне. На какой-нибудь "необъявленной". Маленькая, пухленькая учительница математики в джунглях Вьетнама, или близорукий, в очках с линзами "минус семь" отец в песках Афганистана... Надо же, какая увлекательная версия! - Девочка, мои родители не воевали. Нигде и никогда. Честное слово. Их даже в тыл врага с парашютом не сбрасывали. - Я не говорила о родителях, - спокойно возразила Тэль. - Твои бабушка и дед - воевали. Виктор осекся на полуслове. Родителей отца он толком и не знал. Рано умерли, и не принято было их вспоминать. Кажется, было что-то такое в их жизни, чем гордиться особо не стоило. А вот бабушка Вера... В детстве он проводил у нее каждое лето. И тогда, и сейчас баба Вера жила в глухой деревеньке в Рязанской области. Есть такой тип людей, что совершенно не переносят городской жизни. Даже в мамин городишко она выбиралась редко и с неохотой. В Москве, у него, не бывала никогда, хотя здоровье - тьфу-тьфу, позволяло. Была баба Вера высокой, без намека на старческую сгорбленность. С острым взглядом янтарных глаз, с черными и на восьмом десятке лет волосами. А еще в ней было то, что называют "породой". В войну - настоящую, единственную, которой принято гордиться, была она немногим старше Тэль. Но - воевала. В партизанском отряде. Маленький Виктор, как водится, в свое время пристал к бабушке с расспросами: "Расскажи, как убивала фашистов!" И баба Вера рассказала. Да так подробно, что мама, услышавшая от сына восторженный пересказ, первый и последний раз поругалась с бабушкой. Виктор, укрывшись с головой одеялом, перепугано вслушивался в перебранку из соседней комнаты. "Мама, да ты сумасшедшая!" - кричала на бабушку его мать. "Шею резать не с той стороны, где стоишь, да? А то кровью запачкаешься? Ты что ребенку рассказываешь? У него же травма, психическая травма будет!" И голос бабушки, спокойный, ледяной... как у Тэль... как у Тэль! Что-то о лице смерти и цене жизни. Про то, что Виктор не спит, все слышит, и от маминой истерики у него как раз то и может быть психическая травма. Бабушка всегда знала, когда он спит, а когда притворяется. И звала его только Виктором. Никаких Витенек-Витюшек-Витюлечек, от которых коробит любого мальчишку. С бабой Верой было хорошо и жутковато одновременно. Виктор мог соврать маме или отцу, но бабушке даже не пытался. - Ты мне веришь? - неожиданно спросила Тэль. Виктор пожал плечами. И честно сказал: - Нет. В щитке щелкнуло и свет погас. - Часто так? - с живым интересом спросила девочка из темноты. - Отойди от щитка, - Виктор поймал ее за руку и оттащил в комнату. - Стой. Поминутно налетая на стены он выбрался на кухню, стал на ощупь искать свечку. Все, хватит на сегодня войны с проводкой. Завтра надо вызывать электрика. Свечка нашлась не сразу. Почему он за пять лет не научился ориентироваться в собственной квартире? Стоит погаснуть свету - и словно сходятся стены, а потолок опускается и давит. Никогда ведь не жил в роскошных просторных апартаментах... Когда Виктор, прикрывая ладонью язычок огня, вернулся в комнату, Тэль у порога уже не было. Она сидела на тахте, задумчиво листая журнал "Медведь". Журнал, кстати, раньше лежал на книжной полке. - Очень смешно, - сказал Виктор, опуская свечу на столик. - Значит, так. Времени второй час. Так что ты остаешься. - Спасибо, - поблагодарила девочка. - Ляжешь здесь. А я на полу. Утром пойдем к тебе домой. - Обещаешь? - требовательно спросила Тэль. Таким тоном, словно Виктор коварно заманил ее в квартиру и не дает уйти. Пришлось пару раз глубоко вдохнуть, прежде чем ответить... между прочим, с ощущением, что совершается огромная глупость. - Да. Клянусь. - Я тебе верю, - согласилась Тэль. Отложила журнал, и стала наблюдать, как Виктор достает из шкафа запасное одеяло и подушку, стелит себе на ковре, в том уголке комнаты, что давно был отведен для припозднившихся друзей. Слава богу, она не вызвалась помочь, Виктор был уже на взводе. - Моя постель - попона боевого коня, - мрачно сказал Виктор, усаживаясь на сложенное вдвое одеяло. - Ты умеешь ездить верхом? - живо заинтересовалась Тэль. Он даже отвечать не стал. Встал, потянулся к свече. Уже давя пальцами крошечный лепесток пламени краем глаза увидел, что Тэль стягивает свитерок, одетый, оказывается, на голое тело. Дьявол! То ли абсолютное простодушие, то ли циничная развращенность. Тэль в том возрасте, когда подобное поведение еще не означает однозначного предложения... и уже не в том, когда не значит абсолютно ничего. Ему казалось, что он вообще не заснет этой ночью. Но сон пришел сразу, едва Тэль закончила возиться на тахте. Словно ничего удивительного не произошло, словно он спал в полной безопасности и в одиночестве. А снился Виктору умирающий конь, красивый белый конь, лежащий на зеленой траве. Боевая попона, сплетенная из металлических колечек, была истыкана короткими толстыми стрелами. Конь вздрагивал, поднимая белую морду с кровоточащей круглой раной во лбу. В голубых словно небо глазах светилась человеческая мука. Виктор нагнулся над ним, провел ладонью по холке. А потом перерезал коню горло коротким широким клинком. С противоположной от себя стороны, как учила бабушка Вера. * * * Была в ее движениях грация, недоступная человеку. Лой Ивер, глава клана Кошки, коснулась тонким пальчиком золотой пудры, небрежно насыпанной в грубую деревянную чашу. Милый контраст роскоши и простоты... если забыть, что розовое дерево не растет в Срединном Мире. - Ты становишься похожа на куклу, - бросил из бассейна Хор. - Хватит мазаться, Лой. Женщина словно не слышала. Провела пальцем под глазами, оставляя сверкающий золотистый след. Лицо, раскрашенное сапфиром, золотом и серебром, и впрямь обретало кукольный вид. Темно-синие глаза, золотистые волосы, матово-белая кожа - и все это карикатурно подчеркнуто теми же цветами. - У тебя не чешется кожа от этой дряни? - раздраженно повышая голос спросил Хор. - Чешется, - признала Лой. - Так прекрати мазаться. - Красота дороже. Хор издал хрюкающий звук. Не то смеялся, не то возмущался. - Зачем тебе это нужно, Лой? - Что? Бал? - Нет. Насмешливые взгляды наших дураков, фальшивые комплименты гостей... - И страсть в глазах юнцов... - мягко прошептала Лой. - Блудливая кошка, - сказал Хор. Это не было оскорблением. Просто констатация факта. - Хор... - Лой отвернулась от зеркала, подошла к бассейну. - Когда в женщине видят лишь накрашенную смазливую дурочку - проще... Он плеснул в нее водой. Словно бы игриво, но ведь прекрасно понимая, как Лой этого не любит, и как легко превратить сложный узор цветных пудр в грязные потеки. Лой увернулась, покачала головой. - Ладно. Я понимаю. Обещаю, Хор, сегодня я не буду шататься и хохотать после второго бокала вина. И целоваться по углам со сластолюбивыми магами чужих кланов - тоже. Хор с сомнением смотрел на нее из теплой, парящейся воды. Он был огромен, мускулист, каждое движение выдавало в нем воина. Он так же не знал недостатка поклонниц, как Лой - нехватки кавалеров. Вот уже десять лет как весенние схватки подтверждали его права быть другом Лой. И все же он ревновал ее. Не мог не ревновать. Лой, и ветреная и верная, способная и танцевать до упаду и неделями просиживать над полуистлевшими магическими трактатами, швыряющая золото клана на минутные прихоти и правящая тем же кланом железной рукой, искусно лавирующая между постоянно готовыми вцепиться друг другу в глотку сообществами кланов, оставалась вечной загадкой. Темно-синие глаза умели делаться то бездонными, то, напротив, непроницаемыми, словно черные камни под спящей водой - особенно когда она выносила кому-то смертный приговор. Мягким, крадущимся шагом она умела так пройтись по залу, неважно - в прозрачном бальном платье, или закутанная от шеи до пяток в черное, что у мужчин останавливалось дыхание, рты наполнялись жадной слюной и разум едва-едва удерживал последние рубежи перед натиском обезумевшего самца рвущегося из глубин памяти. В такие минуты Хор как никогда бывал близок к сумасшествию, к настоящей мании убийства. И Лой, похоже, об этом прекрасно знала. Тем не менее ей нравилось дразнить его, играть с огнем, балансировать на грани, висеть на волоске; собственно, в этом и заключалась квинтэссенция того, что именовалось "Духом Кошки" - быть вечно на самом краю, скользить на гребне волны, ни во что не вмешиваясь и ни под что не подставляясь. Кошки слыли первейшими интриганами в мире. И Лой среди них была первой. Злые языки утверждали, что Кошки сумели бы договориться даже с Прирожденными; а кое-кто шел дальше, утверждая, что эти, мол - предадут в любой момент, как только сочтут это для себя выгодным, а может быть - уже и предали. Никаких доказательств никто, само собой, никогда собрать не мог, а Кошкам, казалось, совершенно все равно, что о них говорят. И даже более - шуткам над собой они смеялись едва ли не первыми. А кроме того, слыли авторами всех более-менее остроумных. А еще они были знамениты своими балами. Где в ход шли любые снадобья и развлечения. Где согласно неписаным, но твердо поддерживаемым правилам никогда не сводились счеты и члены враждующих кланом могли говорить спокойно, не хватаясь за оружие. На балах у Кошек отчего-то разом забывались все обиды и оскорбления. Лой, полуприкрыв веки, послала в Хора тщательно выверенный взгляд. Сегодня ей и впрямь было не до флирта. Что-то неладное случилось с кланом Огня. Обычно на ее балы они являлись одними из первых. А теперь - их никого нет. Тоскливо мается возле стены бледный юноша с алым газовым шарфом на левом рукаве - и все. Правда, хорошо и то, что эта странность - пока единственная. Остальные завсегдатаи уже собрались. Бальный зал Лой Ивер был обычен для лесных правителей. Магия обратила обычный дуб в громадного, поистине "небеса подпирающего" колосса, поднявшегося высоко-высоко над туманными вершинами Поющего Леса. Ветви нижнего венца кроны опускались вниз до самой земли, сплетаясь так, что получились самые настоящие стены, не хуже крепостных - каждая из ветвей толщиной была в столетний обычный дуб. Ивер позаботилась и об остальном. Из-под корней великана бил ледяной ключ; Лой не слишком любила воду, как и всякая Кошка; но хрустальные капли на зеленой листве были так красивы, так легко играли в отблесках громадного очага, что она не удержалась. Под темно-зеленой (или, в зависимости от сезона, густо-золотой) листвой вольно гуляли ветры. Лой вспомнила, сколько ей пришлось в свое время уламывать знаменитого Ритора. Убийца Дракона долго отнекивался, но в конце концов не устоял, сотворил нужное заклятье. Правда, после этого отчего-то ни разу не появился на ее балах. А жаль. Ивер была честолюбива. Ее предшественница танцевала "огненную" с самим Каэдроном, Каэдроном-Владыкой, когда молодой еще Дракон навестил Поющий Лес. Бабка Лой, Ивер Первая, ухитрилась заполучить на один из своих вечеров пленного принца Прирожденных, взятого в случайно морской стычке. Принца привели Воздушные, они потеряли в бою трех лучших магов, они едва держались на ногах - однако бабка тогда не подкачала, добилась своего, и память о "бале с Прирожденным" жива до сих пор. В отличии от принца, конечно. Ах, какие интриги плелись здесь, какие хитроумные комбинации рождались из ничего, какие заключались союзы, пакты и альянсы, чтобы, подобно призракам, исчезнуть через несколько месяцев, преобразившись в совершенно иные оси, унии и лиги! Сколько требовалось мастерства и хитрости, чтобы, "постоянно оставаясь в середине, все же оставаться в стороне"! Кланы дважды отбились от Прирожденных, причем первый раз это была настоящая война; но ГЛАВНАЯ БИТВА - тогда, в прошлом, "когда был молод еще сам Хранитель", как говорили Драконы, - главная битва осталась проигранной. На горечи поражения взошли горькие же побеги. Кланы всегда, с самого первого дня их появления в Изнанке, стояли на самом краю кровавой и всеобщей междоусобицы. И, пожалуй, разделись они на два примерно равных по силе лагеря, так бы и случилось. Однако в древности этому мешали Драконы - Лой не боялась называть владык минувшего по имени, она не верила в злую магию секстаграмматона - а потом они, Кошки, остались одни. Не каждый в Изнанке ведал, кто именно пресек жизнь последнего из Властвующих; Лой, конечно же, знала. Да, да, наверное, именно они, Кошки, не дали вспыхнуть большой войне, лениво думала Лой. Пусть лучше бойцы Воды и Огня оспаривают друг у друга девчонок моего клана, чем методично насилуют их - после того, как вспорют животы соперникам. Пусть... а, впрочем, неважно. Кошки живы и процветают, их побаиваются и уважают, уважают наравне с четырьмя Стихийными Кланами, испокон веку стоявшими между кланами тотемными и Крылатыми Властителями. Даже Тигры, страшные в рукопашной схватке, признали, что с этими Кошками лучше не связываться... А меж тем в громадной бальной зале - была осень, и глаз отдыхал, радуясь неяркому и глубокому отливу золота на бесчисленных резных листьях - собирались последние припоздавшие гости. Лой осторожно отогнула ветку. Сверху открывалась великолепная картина - угольно-черные плащи мужчин, изукрашенные искрящимися алмазными извивами, многоцветье женских нарядов: от сплетенного из топазовых нитей - пожалуй, и впрямь каменных, а не матерчатых, костюма Каниан Тай, самой скандальной и самой красивой дамы Земных, от целой волны трепещущего шелка цвета морской лазури (новенькая у Водных? как интересно, никогда раньше ее не видела, и даже не слыхала о такой... Лой почувствовала себя уязвленной - как такая красавица могла остаться неизвестной ей, Лой Ивер, главе клана Кошки?!), да, от лепестков живого огня, от водопадов и струящихся каскадов до почти полного отсутствия какой бы то ни было одежда (гордые Пантеры, презирающие стыд и условности). Блеск колье и диадем сливался с мягким свечением хрустальной росы, заранее рассеянной магией Лой по живым стенам зала. Лой еще раз посмотрела на молоденькую девушку Водных, покачала головой. Нет, почему она не знала? Зря, что ли, платит осведомителям всех кланов? Теперь уже и не успеть, не найти такую одежду, которая убийственным контрастом оттенит голубые шелка красотки. Разве что строгий охотничий костюм? Надо подумать... Надменные Барсы в снежно-белых прямых одеяниях, игнорирующие роскошь, вторые (после гномов) оружейники Изнанки. Спокойные, флегматичные, но неудержимые в гневе Медведи, предпочитавшие, подобно эльфам, зеленое и коричневое, с толстыми золотыми цепями из необработанных самородков; вечно мятущиеся, всегда готовые кинуться в драку Волки во всех оттенках серого; невозмутимые Сапсаны, и еще многие, многие другие из Тотемных. А особняком, на почетных местах ближе к громадному стволу, вели неспешную беседу гости из Четырех Стихийных. Собственно говоря, в полном составе явились лишь из клана Земли, обожающего празднества; от Воздуха пришли только двое, от Огня - один-единственный мальчишка с алым шарфом; Воды снизошло больше, отсутствие первых лиц искупалось очаровательной дебютанткой, вокруг которой уже взвихрился настоящий хоровод ухажеров, наперебой тщащихся оказаться занесенными в заветную ее бальную книжечку. Лой ощутила слабое волнение. Что-то было не так. Никогда еще на ее бал не собиралось так мало Стихийных. Демонстрация силы? Она торопливо перебирала в уме все последние провалы - ничего серьезного, ничего такого, чтобы вызвать столь резкий ответ - почти что разрыв дипломатических отношений и объявление войны! Глаза Ивер потемнели. Нужно позвать Хора. Отправить еще разведчиков. И... хоть она и обещала не делать этого, ей предстоит несколько чисто деловых поцелуев по углам... и, быть может, не только поцелуев. А потом... потом скрывающие вход ветви внезапно задрожали и, точно в ужасе, отшатнулись в стороны. Задувая трепещущее многоцветное пламя лучащихся светилен, пронесся холодный темный ветер. В открывшемся овальном проходе появилось несколько фигур - еще издали Лой опознала ни с чем не сравнимую тонкую ауру Воздуха, но при этом - - словно бы напоказ - рассеченную полосой кипящей крови. Знак Убийцы Дракона. Который можно скрыть - но не потерять, похитить, подделать или присвоить. Ритор от Воздуха пришел на бал Лой Ивер. Знаменитый маг был один. Рядом с ним, старательно глядя в сторону, шли лучшие из лучших бойцы клана Воды. Во главе с самим их предводителем, Торном. Предводитель был единственным, кто смотрел прямо в глаза Ритору; судя по выражениям их лиц, разговор шел самое большее о погоде. Ничего не отражалось и в ауре, слишком сильны были оба, чтобы выносить на публику хоть что-то из своих дел, слов и тем более мыслей. Однако Лой Ивер не была бы Лой Ивер, не почувствуй она в тот же мог неладное. Случилось нечто поистине страшное. И вот Ритор здесь... что же дальше? Кто он - предвестник войны, войны междоусобной, которой всегда так страшились Кошки? Она должна это узнать. Как и то, почему нет никого от Огня. Ритор плохо помнил, как выбрался с того проклятого места. Все его спутники были мертвы и как знать, что делают сейчас с их телами не менее искусные, чем сам Ритор, маги клана Воды? Что нашептывают на ухо умершему от страшной жажды Клатту-младшему? Наверное, сулят вдоволь мягкой, прохладной, вкусной, ледяным шаром катящейся по горлу влаги; и, право же, ни у кого не повернется язык осудить погибшего за то, что его собственная мертвая плоть оказалась настолько слабее духа. Однако же он, Ритор, выжил. И теперь пришло время обдумывать месть. Измыслившие и исполнившие такое злодейство должны умереть. Их гибель не воскресит ушедших друзей, но, быть может, послужит уроком для остальных. Время шло, приближался дневной зенит силы, однако Ритор упрямо шел пешком, пробираясь напролом через бездорожье. Эту часть страны давным-давно отгремевшая война выжгла настолько, что ни люди, ни гномы, ни эльфы, ни другие обитатели Срединного Мира так и не вернулись сюда. На месте испепеленных магией лесов поднялись новые, лишь кое-где остались отвратительные, покрытые вечно белесой плесенью проплешины - где сражавшиеся пустили в ход Жизнебой, самую страшную отраву, когда-либо сотворенную черными алхимиками кланов... Край Затененных Лесов вплотную походил к восточному рубежу владений Лой Ивер. Поющий Лес странным образом совершенно не пострадал, оказавшись во времена она на самом краю невиданных по ярости баталий. Наверняка и здесь, угрюмо подумал Ритор, не обошлось без знаменитого "Духа Кошки", незримого хранителя-оберега этого клана... И тут он вспомнил, что еще может успеть на бал. Лой с достойной лучшего применения настойчивостью бомбардировала его приглашениями, несмотря на то, что он, Ритор, всю жизнь считал балы праздной суетой и гнездом разврата. Маг поднял глаза к небу, Пожалуй, он уже достаточно далеко, да и сила Воды изрядно ослабела в этот час. Пошевелил плечами, ощущая привычное пенье сгущающегося за плечами ветра, что было сил оттолкнулся от земли и воспарил. Как это было легко... если бы хоть часть этой силы была с ним на рассвете... Сегодня он пойдет на бал. Он отыщет там Лой, пусть даже для этого ему придется прервать ее оргазм. Он заставит ее выложить сплетни и опросить всех шпионов. Она скажет ему все. Отчего-то Ритор не сомневался, что сумеет узнать от Кошки, как и кем вершилось это предательство, он не верил, чтобы бывалые чародеи Огня так легко поддались бы, даже окажись они захваченными врасплох. А кроме того, ему хотелось посмотреть в глаза тем из клана Воды, что дерзнут после всего случившегося появиться на балу у Ивер. - Приятная встреча, Ритор, - произнес навстречу ему голос - мягкий, льющийся, словно льдистый родник. Предводитель клана Воды стоял, закутавшись в походный плащ. Спокоен, голова поднята, смотрит без вызова и насмешки, в глазах обычная светская любезность, словно и не было схватки в замковых руинах. - Ты, наверное, шутишь, Торн, - Ритор владел голосом и лицом не хуже врага. - Если бы не бал... - Прекрасно тебя понимаю, - без улыбки сказал Торн. Высокий, очень тонкий, он казался хрупким, но кому, как не Ритору, было знать убийственную силу этого утонченного мага. - Наверное, на твоем месте я поступил бы точно так же. - Тогда чего же ты хочешь? - Разговора. Ритор, от Лой тебе не уйти. Ритор ощутил пробежавший по спине холодок. Что такое? Неужели?.. Они миновали коридор. Открылся громадный зал (нечего сказать, хорошая работа, хоть и слишком много подражаний эльфийскому), нарядная толпа возле столиков с угощением, роскошный оркестр, настраивающий причудливые духовые инструменты (струнные и клавишные Кошки отчего-то не признавали), и все это в хрустальном росистом блеске, в густом золотом отливе листвы, в легком дыхании свежего ветерка... И в журчании текущей воды. В зале Лой Ивер все Стихии представлены были в равных долях. - Тебе не уйти от Лой, - настойчиво повторил Торн, острый подбородок его совершал какое-то сложное движение, словно волшебнику Воды невыносимо жал свободный синий воротник. - Ты должен понять. Дело зашло слишком далеко, чтобы думать о сохранении каких-то глупых традиций. Выбирай, Ритор - или мир, или традиции. Мы не можем выпустить тебя, даже ценой пролития крови у Кошек. - На вас ополчатся все до единого кланы, - только и смог выговорить маг Воздуха. - Ошибаешься, - Торн не забывал светски раскланиваться со встречными и ослепительно улыбаться, отпуская дежурные комплименты дамам. Ритор угрюмо брел рядом, уставившись в пол. - Ошибаешься, о Убийца Дракона. Далеко не все. Единства как не было, так и нет; а нам найдется, что рассказать, если кто-нибудь дерзнет требовать ответа. Нам станут мстить ваши друзья, это так; но с ними мы сумеем договориться. Хотя, конечно же, - он делано вздохнул, - пусть сюда нам будет навек заказан. Впрочем, он будет заказан и так, если ты осуществишь задуманное и вызовешь в наш мир Дракона. - Дракона нельзя вызвать, - с глухой тоской сказал Ритор. - Он приходит сам, когда настает его время... - Это мы уже слышали, - насмешливо возразил Торн. - Собственно говоря, Ритор, и у тебя, и у нас цель одна. Если отбросить твои высокопарные фразы, ты тоже ведь стремишься к власти. К неограниченной власти над кланами Срединного Мира. И ты полагаешь, что собрав как можно больше союзников-магов, сумеешь каким-то образом убедить Дракона в своей, скажем так, полезности. Очень разумный план, ничего не скажешь. Крылатые Властители всегда жаловали за верную службу, правда, предателей они тоже презирали. Как и мы, кстати. Ну, что ты дернулся? Хочешь влепить мне пощечину, простую оплеуху без всяких там магических изысков? Правда от этого не пострадает, Ритор. - Чего ты хочешь, Торн? - Ритор славился выдержкой. Но на сей раз ее запасы пришлось израсходовать все без остатка. - Я просто получаю удовольствие, взирая на твою перекошенную физиономию, Ритор. Я оскорбляю тебя, я смеюсь тебе в лицо, а ты только и можешь, что бессильно скрипеть зубами. Потому что и ты, и я знаем - все, мной сказанное, правда. - Лжешь, Торн, - с неожиданной усталостью безразлично сказал Ритор. Безразличность далась ему очень дорого, но об этом предводителю Воды знать было не обязательно. - Сам ведь знаешь, я никогда не стремился к власти, хотя, видят Ветры, мог бы. И ты знаешь, что только Дракон способен спасти нас от нашествия Прирожденных. Особенно, если их возглавит Дракон Сотворенный. - У нас есть, чем ответить их Дракону, Ритор. Тебе ли забывать? - Я уже слишком стар. Я истратил все, что было дано мне. Да и кто знает, поможет ли наш убийца, Торн? Кто знает, что вложат Прирожденные в свое чудовище? Слишком серьезно все на этот раз. Только Сила. Чистая Сила, вот что может спасти Срединный Мир. Так почему же ты стремишься помешать мне? Боишься моего "диктаторства"? Вздор, ты для этого слишком умен и слишком давно со мною враждуешь. Не звенит ли в твоих карманах кое-что с родины, Торн? - Ты хочешь сказать, не подкупили ли меня Прирожденные? - ничуть не обидевшись, весело рассмеялся тот. - Ну, едва ли мое слово многое значит для тебя, однако все ж скажу - нет, я не подкуплен. Просто я слишком хорошо знаю, кто такие Драконы. - Я это тоже знаю, - сухо сказал Ритор. - Я помню и злобу, и ярость, и бессердечие властителей. Потому я согласился... тогда. Но нельзя убить всю Силу мира. И не нужно, наверное... - Клан Воды не пойдет больше ни под чью руку, сколь бы доброй и милосердной не казалась она вначале, - серьезно ответил Торн. - Будь это Прирожденные, Властители или же наилучшие из нас, магов. Запомни это, Ритор. Мы будем драться. Ради этого мы выследили и взяли Огненных, первыми пролили их кровь. Потому что столкуйся ты с ними - - и новый Дракон, могущественный, почти неуязвимый, предъявил бы свои права на трон. Да, мы позвали Убийцу! Он уже в пути. Так что, Ритор, даже если твой замысел исполнится - каким-то чудом, ибо тебе предстоит умереть, зала окружена - нового Владыки над нашим краем не будет. Я достаточно четко выразился, почтенный Ритор? - Более чем, - ответил волшебник. - Тогда, - Торн сделал широкий жест, словно хозяин бала, - пользуйся случаем! Ешь, пей и веселись, ибо только так, в веселии духа, должно уходить из жизни истинному магу. И, мой тебе совет, сходи наконец к девочкам. Эти Кошечки - м-м-м! - он прищелкнул языком и закатил глаза, словно досужий продавец рабов на невольничьем рынке. - Думаю, успех тебе обеспечен, только смотри, не перетруди чресла раньше времени, - предводитель клана Воды внезапно оборвал разговор, резко свернув в сторону. Только теперь Ритор понял, что на них с ужасом смотрит весь огромный зал. Глава третья. Спать на полу - развлечение для молодых. К утру Виктор это понял окончательно. Не то чтобы болела спина или бока, но и отдохнувшим он себя не чувствовал. Еще безумно раздражало, даже сквозь сон, отсутствие края кровати. Наверное, человек всегда боится свалиться на пол. А когда такая возможность вообще отсутствует - подозревает что-то неладное. Уже просыпаясь, но еще не открывая глаз, Виктор перевернулся на спину. Да, попона боевого коня, наверное, поудобнее тощего одеяла... Попона боевого коня! Он вспомнил сон - мгновенно и ярко. Умирающий белый конь. И его рука с кинжалом. Мерзко. Ему редко снились такие красочные и неприятные сны. А вчера, после появления Тэль... А здесь ли она еще? Виктор открыл глаза. Окажись квартира пустой, он бы испытал облегчение. Даже если девочка прихватила бы с собой сгоревший телефон, самовыкручивающуюся пробку и прочие сокровища. На тахте и впрямь никого не было. Виктор встал, машинально заправляя майку в трусы, прислушался. Полная тишина. Ну вот, самый примитивный поворот событий оказался верным. Проверить, на месте ли деньги? И тут на кухне что-то легонько звякнуло. Мгновение поколебавшись, Виктор все же натянул вначале джинсы, а только потом выглянул на кухню. Тэль стояла у плиты. Под сковородкой горел газ. Девочка просто что-то готовила. Что-то очень странное. - Доброе утро, - выдавил Виктор, испытывая легкое разочарование. Лучше бы бумажник сперла... - Доброе, - согласилась Тэль, не оборачиваясь. Выдержка у нее была потрясающая. Или она умела видеть затылком. - Я завтрак готовлю. Виктор подошел к плите. Мрачно посмотрел на сковороду. Кажется, это была яичница. Со скорлупой. Также в сковороде угадывались куски оплавившегося сыра, ломтики колбасы, мелко накрошенные кусочки хлеба и чахлые веточки укропа. - Спасибо, - только и сказал Виктор. Все-таки девочка больна. Выдержки у него хватило даже на то, чтобы начать есть жуткую стряпню. Как ни странно, но это было вкусно. Вот только необходимость вылавливать кусочки скорлупы... - Все ешь, - строго сказала Тэль. - Скорлупа тоже полезна. Происходящее начало его понемногу забавлять. Дней через пять он уже сможет рассказывать эту историю со смехом. И даже добавит пару- другую причуд к характеру бедной девочки. - Я постараюсь, - пообещал он. Больше всего Виктора тревожила мысль, не забудет ли Тэль о вчерашнем решении отправиться домой. Мало ли, может быть ей уже понравилось? - Пора, - она снова угадала его мысли. - Ты обещал меня проводить, помнишь? - Конечно, - Виктор с облегчением, и в то же время - вот ведь незадача! - со странным чувством обиды поднялся из-за стола. Значит, даже для чокнутых девочек он не представляет никакого интереса! - Я помою посуду, а ты пока собирайся, - обронила Тэль. - Оставь, я потом сам уберу. - Нельзя. Пока девочка гремела на кухне посудой, Виктор выбрал из шкафа рубашку посвежее, проверив мимоходом, на месте ли деньги, очень надежно и оригинально спрятанные под стопкой простыней. Натянул легкий свитер - за окном было солнечно. - Ты готов? - требовательно спросила Тэль. Виктор устало посмотрел на нее. Хорошенькая девчонка, и глаза нормальные. Будь они и впрямь зеркалом души... - Ничего не забыл? - Шнурки погладить. Тэль нахмурилась: - Зачем? Виктор вздохнул. - Иди сюда. Без лишних церемоний он развернул девочку боком, взялся за свитерок - тот, кстати, оказался аккуратно заштопанным, надо же, нашла иголку и нитки - закатал вверх. Пластыря не было. И шрама тоже. Чувствуя, что сходит с ума, Виктор развернул Тэль - та послушно вертелась в его руках. Бред. А что же он вчера обрабатывал перекисью? Нарисованный порез? Угу. Не первый же год имеет дело с ранами! - Тэль, - деревянным голосом сказал Виктор. - Где твоя рана? - Заросла. - Я серьезно. - Я тоже. Статейки про экстрасенсов, усилием воли затягивающих раны - это для газет. Но что делать, когда собственные глаза подтверждают - нет никакого пореза! И не было никогда! Кожа чистая и розовая как у младенца. Виктор с легкой опаской отстранился от девочки. Спросил: - А ты одна домой не доберешься? - Ты же обещал, - с ноткой обиды сказала Тэль. - Ну... да... - Пошли, - девчонка была непреклонна. - Так что с твоей раной? - в конце концов, это даже просто интересно. Хилер она филиппинский, что ли? - У меня вообще всё очень быстро заживает, - нехотя сообщила Тэль. - Давай об этом у меня поговорим, ладно? Как только придём. Первым побуждением Виктора была махнуть рукой на все обещания и просто выставить малолетнюю нахалку из квартиры. Раны на ней быстро зарастают, видите ли! Не бывает такого, не бывает! Не бывает, и всё. - Ты обещал, - тихонько сказала Тэль. Глаза, миндалевидные, словно на персидской миниатюре, обиженно прикрылись. Ох, уж эти мне девчонки! - Идём. - Никогда не спорьте с женщиной, даже если ей всего тринадцать. Особенно, если ей тринадцать... Было воскресенье, да вдобавок ещё и солнечное. В метро - давка. Тэль притиснули к Виктору; и, невольно напрягаясь, чтобы уберечь её от напора разгорячённой, остро воняющей потом толпы, он неожиданно уловил её собственный запах - чистый-чистый, словно над ромашковым лугом. Из глубины памяти вдруг всплыло - что-то похожее он уже ощущал - в доме бабушки Веры. Откуда же ты взялась, Тэль? Понятно, тебе среди "мерсов" и казино делать нечего. Впрочем, и в серых, грязных, спивающихся деревеньках - тоже... Доехали до "Щукинской", вышли. Влезли в трамвай. Потащились далее. Мало-помалу подступало удивление. Впереди только Серебряный Бор, там обитают нью рашнс. На их доченьку Тэль тоже никак не походила. - Куда мы... - Молчи! - резко и сердито отрезала Тэль. - Нас могут ждать. - Кто? - Молчи! - она сверкнула глазищами. Ну разве взрослый, поживший и повидавший человек станет так просто подчиняться тринадцатилетней соплячке? Отвесит шлепка по заду, и вся недолга. Однако Виктор почему-то и в самом деле умолк. Миновали нудистский пляж. По песку прыгала компания голых мужиков - играли в волейбол. Зрелище, понятно, комичное, но обилие голых женщин и детей, загорающих рядом, придавала ему будничный оттенок. Так и просилось съязвить, типа "нам, надеюсь, сюда?" - но Тэль лишь сдвинула брови и шутить Виктору отчего-то расхотелось. Они шли по какой-то тропке. Поразительно пустой для такого дня. - Теперь смотри внимательно, - объявила Тэль. - Взять нас на переходе - самое для них лучшее. Никаких следов. Ни там, ни здесь. Если что-то случится, падай на землю и голову закрывай. Я сама со всем управлюсь. - У тебя что, чёрный пояс? - осведомился Виктор. В своё время ему довелось немного позаниматься, он, конечно, не Чак Норрис или Брюс Ли, но за себя постоять сумеет. Если, конечно, их не десять человек с автоматами. Или мечами. - Молчи, пожалуйста! Ведь я тебя просила! - Она обращалась с ним, точно старшая сестра с несмышлёнышем-братишкой. Дорожка делала поворот, сбегая вниз с невысокого холмика. Тэль остановилась. - Если что случится, падай на землю и береги голову, - повторила она. - Да понял я, - досадливо отмахнулся Виктор. Не хватало ещё, чтобы эта пигалица всё время поучала. - Девять. Восемь. Семь, - Тэль начала считать шаги. Виктор прикинул - десять шагов как раз где-то за поворотом, где тропинка петляет по склону вниз. - Шесть. Пять. Четыре. Девчонка была необычайно, сверхъестественно серьёзна. Если это игра, верит в неё она всерьёз. На плечи внезапно упали несколько ледяных капель. Машинально Виктор поднял глаза - туч и в помине нет, небо чистое, солнце сияет, как по заказу. - Бежим! - крикнула Тэль. Схватила за руку, опрометью ринувшись за поворот. Недоумевающий Виктор побежал следом. На головы обрушился настоящий ливень, даже в глазах потемнело. Взвыл ветер. По спине побежали холодные струйки. - Скорее! - взвизгнула Тэль. Лицо её перекосилось, словно от боли. Мокрая до нитки, она разом утратила всю свою загадочность. Обычная девчонка, угодившая под дождь. Руки её затанцевали над головой. Виктору показалось, между пальцев с золотистыми ногтями проскользнуло несколько искр. Чёрт возьми, что происходит? Они побежали вниз по дорожке, мгновенно раскисшей и превратившейся в настоящее болото. Из-под ног Тэль фонтанами летели брызги, она проваливалась едва ли не по щиколотку. Виктор не успел даже удивиться тому, что сам он бежит нормально, лишь чуть поскальзываясь. Странно, весит-то он куда больше девчонки, это ему положено вязнуть... Из-за дождя он смотрел вниз, а не по сторонам. И, наверное, просто угадал, когда надо поднять голову. Они появились и справа, и слева, восемь промокших фигур в линялых тренировочных костюмах, какие носят собирающие дань с мелких торговцев "братки". - Стой! Тэль схватила Виктора за руку. Потащила за собой, с такой силой, что он едва не упал. - Бежим! Скорее! - взвизгнула девчонка. На миг она обернулась - - лицо всё в крови. Мелкие, как от булавочных уколов, алые капельки. Откуда? - Стойте! - кричали на несколько голосов. Черт возьми. Виктор никогда не обольщался насчет возможности одного человека справиться хотя бы с тремя. Останавливаться желания не возникло. Ни малейшего. Они бежали вниз по тропинке. Тэль, чье лицо превратилось в разукрашенную кровью маску, по прежнему задавала темп. Вот только не успевали они, никак не успевали - по скользкому склону быстро не спустишься. Разве что... Мысль была столь безумной, что Виктор даже не стал рассуждать. Рванулся, нагоняя Тэль, толкнул ее, подбивая коленки. Девчонка возмущенно и протестующе крикнула, но уже падая на спину - в жидкую, скользкую грязь. Виктор упал рядом. Они катились, скользили вниз по раскисшей, обратившейся в кашу дорожке. Мокрые, все в грязи, словно по жёлобу аттракциона в аквапарке - вниз, вниз, вниз. За спиной что-то выли на восемь голосов; дождь усилился, хлестал, точно плеть, по дороге вниз катился уже настоящий поток, словно сель в горах, беглецов закрутило; да что же это такое творится?! С того самого мига, как Тэль, взвизгнув, потащила его за собой по тогда ещё сухой аллее, Виктор действовал, словно автомат, не рассуждая. Не удивляясь. Не раздумывая, словно кто-то внутри него всё уже знал наперёд. А может, так оно и было? А небо над ними оставалось чистым. Дождь возник сам собой, из ничего. Бывает. Так же как самовыкручивающиеся пробки. Как ни странно, но Виктора почему-то не отпускала совершенно неуместная и глупая мысль - как отнесется Тэль к его неожиданному поступку. Почему-то он был уверен, что этот неожиданный скоростной спуск спас им жизнь. И все же... Он успокоился, лишь услышав смех Тэль. Заливистый и радостный. Словно ее лицо не покрывала кровь, а тело грязь. В движении Виктор удерживал плечо Тэль, и даже ухитрился подтянуть ее ближе, страхуя голову. Пока под ними была липкая жижа - ущерб был больше моральным, чем физическим, но первый попавшийся камень или корень могли все изменить. А потом небо - чистое голубое небо, с которого лил неуместный дождь, вдруг стало серым. И они слетели с тропинки, буквально вывалились во что-то мягкое, рассыпчатое, влажное. В целую гору опавших осенних листьев. * * * Замерев, Лой Ивер прижала тонкие пальцы к вискам. Конечно, она не слышала, о чем говорили Ритор и Торн. Оба волшебника, не сотворив ни единого заклинания, окружили себя непроницаемой стеной. И уже одно это могло напугать до полусмерти кого угодно. Клан Воздуха старался ни с кем не враждовать. И Ритор избегал светских игрищ Лой совсем по иным причинам, нежели простое нежелание столкнуться с врагом лицом к лицу. Лой понимала - сейчас и Ритор, и Торн доведены до крайности, на кон поставлено все, и пошла игра безо всяких правил. Она чуяла убийство. - Лой! Лой, что происходит?! - Хор возник рядом неслышной тенью. В доспехах, а отнюдь не в бальном наряде. - Я выслал дозорных, кругом полным-полно Воды. Уже полночь, их сила растет, а Торн привел самых лучших. С такой массой нам не справиться, они нас просто задавят магией. Лой, что случилось? Ты опять поцеловалась не с тем, с кем надо? - Напротив, Хор. Похоже, мне сейчас придется срочно целоваться... Милый, ты ведь отвернешься, правда? - даже сейчас она оставалась сама собой. - Неужели они хотят... - Хор осекся. - Если только я хоть что-нибудь понимаю - да, - ответила Лой. - Я пойду к ним, Хор. А ты поднимай наших. - Незаметно взять на прицел всех Водных? - деловито осведомился Хор. Он слыл непревзойденным мастером рукопашного боя, стремительных и быстротечных схваток в темноте, когда непонятно, где враг, где друг. Но в вопросах, кому именно следует первым вогнать под веко крошечную отравленную стрелку, он полностью доверял Лой, и она никогда не ошибалась. Брать на прицел испытанных бойцов Торна могло стать началом конца клана Кошек; но кто может сказать, что Хор испугался?! - Ты с ума сошел, - схватилась за голову Лой, не жалея тщательно уложенной прически. - Вот это точно - оскорбление. Наоборот, пусть они нас видят. Пусть поймут, что мы будем сражаться. До конца. А я... я сейчас обращусь к гостям. Я скажу, что происходит. И еще... придется сделать кое-что еще. Только ты, пожалуйста, не обижайся. Ради блага клана! Как приятно, что порой благо клана совпадает с собственным желанием... - Когда-нибудь я убью их всех, - бессильно прорычал Хор. - И притом без всякой там магии! - Не делай глупостей, милый, - она привстала на цыпочки, легонько поцеловала в висок, словно сестра. - Выводи наших. А я приготовлю самую горячую речь... нет, только все испорчу. Гостям пока говорить ничего не стану. Не медли, милый! И не пожирай меня глазами. Действуй! Ритор в задумчивости стоял у теплого, словно живая плоть, центрального ствола. Волшебники тем и отличаются от обычных Смертных, что умеют думать в любой ситуации, воспринимая даже угрозу собственной жизни как всего лишь еще одну тему для размышлений.... Торн, конечно же, не шутил. Он не умел шутить, этот ловкий и удачливый предводитель клана Воды, талантливый волшебник, почти что прирожденный маг. Он знал, чего хотел, и твердо шел к цели. Когда надо, напролом, а когда и лавируя. О, он вовсе не был этаким книжным злодеем, властолюбцем, тираном и все прочее. Он просто хотел сохранить существующий порядок вещей... или все-таки нет? Отчего Торн так упорно обвинял его, Ритора, в намерении узурпировать власть? Не потому ли, что сам втайне уже стремился к этому? Да нет, вздор. Ритор даже рассмеялся. Многие в прошлом пытались создать в Срединном Мире единое королевство. Невозможно. Вода не возобладает над Огнем, а Земля - над Воздухом. Даже Крылатые Властители так и не озаботились придать хотя бы видимость единства рыхлому сообществу кланов, хотя уж Драконы-то как раз и не встретили бы сопротивления... Он подумал так и тотчас оспорил себя. Не встретили бы сопротивления? А сам он, Ритор? Так что же ты задумал, Торн? Возобладала давняя человеческая глупость - мол, все до меня дураки, один я знаю, что и как делать? Едва ли, ты более чем неглуп. Или ты возомнил себя спасителем мира? Но даже если ты справишься со мной, что возможно - сейчас ночь, моя сила падает, а сила Воды растет, Прирожденных тебе не остановить. А это значит, что мне, Ритору, умирать никак нельзя. Я с радостью отдал бы жизнь - даже тебе, Торн - если б это спасло нас от вторжения. Но - не спасет. Когда орлиноголовые корабли выйдут из дымки, у нас останется только одно - умирать с честью. Но если Прирожденных окажется слишком много, то не останется и этого. Значит, будем прорываться, буднично решил Ритор. Ох, как же мне надоело это занятие. Кажется, ты не прожил ни одного дня без того, чтобы не прорываться куда-то. И все это считается высшей доблестью. Ты прорывался, когда судьба Убийцы Дракона казалась полной лишь сверкающих алмазных путей славы и геройства. Тогда ты был молод, жесток и глуп. Потом ты прорывался, преследуя по всей стране последнего, уже раненого тобой Крылатого Властителя. Последнего из некогда могучего рода. Потом ты... Впрочем, хватит вспоминать. Вот идет Лой Ивер, очаровательная Лой, о чьей чувственности и темпераменте прыщавые юнцы рассказывают друг другу срамные истории, краснея, пыхтя, сопя и чуть ли не кончая прямо себе в штаны. Ритора окутало мягкое облако теплого аромата - Ивер славилась благовониями своего собственного изготовления. Быстрый взгляд из-под полуопущенных ресниц, едва заметный поворот упругого бедра, мелькнувшие на миг ямочки - и что это с тобой, Ритор? У тебя пересохло в горле? У тебя закололо сердце? Твой вороватый взгляд тщится проникнуть поглубже в острый вырез ее платья? Ты жадно смотришь на ее ноги, открытые выше колен? - Этого не стоит стыдиться, - сказала Лой. Она была невероятно серьезна. - У тебя своя сила, а у меня - своя. Ритор с трудом отвел взгляд. - Вы смешной человек, Ритор. Могущественный маг краснеет как мальчишка, глядя на мою грудь. У вас были плохие любовницы, Воздушный. - Зачем вы говорите мне это, Лой? - если она заодно с Торном и хочет вывести его из себя, это ей не удастся. - Я думаю об этом сейчас. И говорю вам. С таким мастером, как вы, нет смысла что-то скрывать. Может, не стоило так презирать моих Кошечек, мэтр? - Какое это имеет значение? - невозмутимо спросил Ритор. Ей не удастся вызвать в нем гнева. - Значение имеет только то, - с внезапной резкостью сказала Ивер, - что вы с Торн собирается устроить тут потасовку. Мне плевать, из-за чего вы собираетесь драться - вы, Стихийные, просто помешаны на своих предрассудках - но здесь я крови не допущу. И не допущу, чтобы вас убили. Торн привел с собой слишком многих. Это будет не поединок, а убийство. Я хочу, чтобы вы ушли отсюда живым, Ритор. - Почему? - хладнокровно спросил маг, и Лой невольно закусила губу - пробить эту ледяную глыбу казалось невозможным. Ну, разве что начать заниматься с ним любовью на глазах всего зала. Забавная мысль... но тут уж не выдержит Хор. - Потому что как мужчина вы нравитесь мне больше Торна, - ядовито сказала она, поворачиваясь к нему спиной. Как бы то ни было, цели она достигла. Ритору пришлось успокаивать свой гнев, тратить силы. Непроницаемая защита на краткий миг дала трещину. Разумеется, и десяток таких, как Лой, не смогли бы причинить ему никакого вреда, однако кое-что она понять успела. Именно Торн хотел убить Ритора. А не наоборот. Что и требовалось доказать. - Все готово, Хор. - Начинаем. Ночь ожила. - Эй, вы! - надсаживаясь, гаркнул Хор. - Которые тут из Воды! Вот что я вам скажу, Стихийные! Шли бы вы лучше к нам, у нас тепло, весело и сухо! Потому что сделать вам ваше дело мы все равно не позволим. Нас вдесятеро больше, и, даже если каждый из вас убьет девятерых, десятый его все равно прикончит. Голыми руками, без всякого оружия. Ну что, шпаги в ножны? Или будем драться?.. Темнота молчала. - Мэтр Торн, - Лой церемонно присела, так, чтобы ему было б удобнее заглянуть ей за край глубокого декольте. - Какая честь для нас... - Бросьте, Лой, - она заметила, как он нервно облизнул губы. - - С каких это пор я стал "мэтром"? Просто Торн, это только Ритор у нас так любит официальные титулования... - Тогда давайте потанцуем, Торн, - она грациозно опустила руку к нему на плечо. Бал клана Кошек был уже в полном разгаре. Гости успокоились. Два могущественных мага разошлись, внешне - вполне мирно. Никому больше не было никакого дела до Ритора и Торна - никто не знал о случившемся с кланом Огня, никто не знал и о чем говорили волшебники. Наигрывала музыка; мягко кружились пары. По густой листве метались алые, серебристые и голубые отблески. Дебютантка из клана Воды танцевала без перерыва. Торн и Лой вошли в круг. Тонкие пальцы Ивер тотчас легли на жилистую шею волшебника. Он вздрогнул. - Что это с вами, любезная хозяйка? Лой знала, что у нее совсем нет времени. Хор уже начал действовать, а это значило, что Торн в любой момент может получить сигнал тревоги. И заглушить его можно было лишь одним-единственным способом. Кроме того, с ним долго притворяться было невозможно. Только стремительный натиск, как бы нелепо это не выглядело. Впрочем, ее опыт говорил, что именно нелепостям мужчины верят легче всего. - А что вы скажете, если узнаете - развратница Ивер очень хочет выяснить, каков же в деле настоящий маг? - она сделала ударение на слове "настоящий". Сквозь тонкую ткань платья она ощутила, как ладони его мгновенно стали горячими. Он судорожно сглотнул. "Еще один мальчик", с легким презрением подумала Кошка. Неужели высшая магия Стихийных и впрямь требует от своих адептов столько сил, что на самый обычный секс не остается времени? Голова Торна резко дернулась - трудно было различить согласный кивок в этом торопливом движении. - Тогда пойдем, - шепотом сказала Лой, теснее прижимаясь к нему. Они растворились в стене бального зала. Крошечный закуток был специально создан Лой Ивер для таких вот стремительных свиданий. Тут был сумрак. Торн стоял, уронив руки и тяжело дыша - ну точь-в-точь неопытный мальчик перед первой в его жизни ночью. Она усмехнулась - насколько же сейчас больше ее сила! - Смелее, мэтр, - улыбнулась она, одним движением освобождаясь от платья. Он схватил ее, точно тонущий - спасательный круг. - Ну же... - - хрипло прошептала она. Маг терял голову, и это было хорошо. Торн прижался к ней. - А теперь скомандуй своим выпустить Ритора, - нежно промурлыкала Ивер. Сталь сверкнула возле самого горла Торна; острие оцарапало кожу. - Ч-что?! - казалось, он сейчас рухнет бездыханным. - Мне не нужны трупы на моем балу, - резко сказала она. - Ты хотел убить Ритора. Я не допущу этого. Сводите счеты где угодно, но не на моих землях. Ты понял, Торн? Скомандуй своим людям отступить. Слышишь? Иначе, клянусь, я перережу тебе глотку. Что потом будет со мной, ты уже никогда не узнаешь. - Она вновь коснулась бритвой его горла. Торн захрипел. - Сука... - Не стоит ругаться, - мягко сказала она. - Ты не оставил мне выбора. Командуй! Несколько мгновений он колебался, и Лой подумала, что он и в самом деле не из трусливых. - Хорошо! Ты победила... сейчас. Она почувствовала волну магии. - Готово... - Послушай, как тебе это удалось? - мрачно спросил Хор, когда они кончили заниматься любовью. Лой пренебрежительно фыркнула. - Для настоящего мага он слишком сильно хотел жить, - сказала она. Словно плюнула в лицо невидимому Торну. * * * Было у американцев когда-то такое наказание - обмазать преступника в смоле и вывалять в перьях. Виктор никогда не мог сообразить, в чем же воспитательный эффект такого мероприятия? Кажется, сейчас он начал это понимать. Вымазанный с ног до головы в грязи, облепленный листьями, Виктор стоял перед хохочущей Тэль, и никак не мог решить - что же ему делать. Смеяться, плакать, удирать, или отшлепать эту несносную девчонку, втянувшую его бог весть во что? Все-таки он выбрал смех. Уж очень нелепо выглядела Тэль. Как и он, впрочем. Виктор протянул руку, снял со щеки девочки прилипший лист. - Как ты это придумал? - спросила Тэль. - Ты же сказала, если что случится - падай, - невозмутимо ответил Виктор. - Вот. Я послушный. Тэль снова хихикнула, уже тише. Виктор огляделся. Полная чертовщина. Они были в лесу, и не в окультуренном, грязненьком подмосковном лесочке, а в нормальном, воскрешающим в памяти картины Шишкина. Холм, с которого они скатились, вроде бы наличествовал... вот только никакой тропинки Виктор на нем углядеть не мог. Небо, только что бывшее голубым, затягивали плотные тучи. А самое главное - вокруг царила осень. Непоздняя, наверное, потому что было не так уж и холодно, но именно осень. С деревьев почти полностью облетели листья, лишь на вершинах осталось чуть-чуть бурого и желтого цвета. И тихо. Очень тихо. Никогда так не бывает рядом с пляжами и прочими местами отдыха. Всегда находится придурок, решивший, что в нем гибнет певческий талант, или компания, включающая магнитофон на полную мощность... - Где мы, Тэль? - спросил Виктор. Вопроса, где их странные преследователи, даже не возникло. Он просто чувствовал, что поблизости их нет. - Дома. У меня дома, - Тэль провела ладошкой по лицу, стирая остатки крови. Ран не было. Словно девочку истыкали тонкими иглами. - У тебя дома? - Виктор произнёс эти слова медленно, по разделениям. Только так и можно было заполнить звенящую пустоту, оккупировавшую сознание. Он не мог ни о чём думать. Не верил. Не мог поверить. - Ну да. Ты обещал проводить меня домой. - И... и где он, твой дом? В Серебряном Бору? - Нет, - Тэль зябко обхватила руками тонкие плечики. - Гораздо дальше. - Ага. Параллельные миры, - Виктор попытался ехидно усмехнуться, правда, получалось это у него не слишком. - Называй как хочешь, - Тэль безуспешно попыталась убрать с лица пропитанную грязью прядь. - Пойдём, тут неподалёку озерцо. Вымоемся. - В такой холод?! - с ужасом произнёс Виктор. - Иначе замёрзнем, - наставительно произнесла Тэль. Холод с каждой минутой всё крепче вцеплялся в их мокрую одежду невидимыми когтями. - Бежим! - Тэль потянула Виктора за руку. И они вновь побежали. Осенний лес многозвучен и мягок. Он обволакивает тебя, ты погружаешься в него, растворяешься в нём, и вот - уже не идёшь - летишь, не чувствуя ног. С Виктором такое случалось нередко - даже в хилых и замусоренных перелесках ридной подмосковщины. Здесь же лес с первого мгновения, с первого вдоха вошёл в него; всё казалось странно знакомым, хотя многих деревьев Виктор узнать не мог. Вот, скажем, это, корою - граб, а листьями - чистый клён. Или вот - похожее на ольху, а длинные серебристо-золотые серёжки на ветвях и вовсе ни к селу ни к городу. Лес был чужим... и не был. Они с Виктором встретились словно два брата после очень, очень долгой разлуки. Троп здесь не было. Виктор и Тэль бежали по мягкому ковру палой листвы, проскальзывая сквозь облетевшие кустарники, мимо давно павших лесных исполинов, уступивших свет, воздух и землю молодым. Так бывает всегда, и нечего горевать об этом. Смерть есть орудие Жизни - не более того. "Пьян я, что ли? Или это от холода?" - мелькнуло у Виктора. Сознание плыло. Гасло, растворяясь в тысячах лесных голосов, что со всех сторон нашёптывали ему свои песни. Слов он не понимал... пока откуда-то из небытия вдруг не проступило лицо бабушки Веры. Да! Да, они вот также бежали по ноябрьскому облетевшему лесу, прозрачному и звонкому, уже готовому принять снежный саван - после того, как Виктора слегка засыпало в каком-то овраге. Бабушка уронила туда свой серебряный медальон - единственное, пожалуй, украшение, с которым не расставалась. И он, со всей беззаботной детской готовностью помочь бабушке, стал спускаться по скользкому склону... Странно. Словно повторяется все. Только нарастает, выходит на какой-то новый, более крутой виток спирали. Ведь и бабушка первым делом потащила его отмываться, и он, повизгивая от холода и восторга - мама никогда бы такого не позволила! - плескался в ледяной воде. А бабушка разводила на берегу костер - там, к счастью, оказалась целая гора валежника... - Виктор, почему ты не стал с ними драться? - спросила на бегу Тэль. - Почему решил убежать? - Бой без шансов на победу - удел дураков, - ответил Виктор. Никогда в нем не было тяги к таким вот красивостям, но в сказочном осеннем лесу слова показались уместными. Тэль кивнула. С осуждением? С одобрением? Или просто - констатируя факт? - Сейчас будет озеро, - сообщила она. И как она здесь ориентируется? Действительно, местная. Озеро исправно показалось, блеснуло серой сталью воды. - Прыгай! - Тэль рванулась, словно и не отмерили они только что без малого километр. - Прыгай сразу, а то духа не хватит! И, подавая пример, с разбегу влетела в озеро. Впрочем, нет, не влетела - слилась с ним, без всплеска и брызг уйдя под воду с головой. А вот Виктор плюхнулся, словно бегемот. Ледяная вода, казалось, жжёт больнее настоящего пламени. "Сердце остановится, дуралей!" - запоздало подумал Виктор. Но сердце и не подумало останавливаться. Тэль неожиданно оказалась рядом - требовательный взгляд впился ему в лицо. Неожиданно Виктор понял, что не чувствует холода. И воды вокруг себя тоже. Словно он стал частью этого ледяного озерца - а потом вода и вовсе исчезла, обратившись в серую туманную дымку, и солнце неожиданно оказалось рядом. Далеко внизу раскинулась земля - яркая, зелёная, голубая и коричневая. ...Сердце яростно гнало кровь по жилам. Могучие мышцы, застоявшись, требовали боя. Тела своего он не видел - да и ни к чему оно было ему сейчас. Там, внизу, вздымались башни города - они росли, близились, он мчался к ним, зная, что его там ждут. ...Город был поражён страхом. Он, только что паривший в поднебесье, гордо шествовал, незримый, по его улочкам, пустым, словно во время мора. Он - Судия. Ему должно было Судить здесь. И покарать, если надо. ...Потом он внезапно очутился во дворце. Точнее, он понял, что узорчатые, покрытый мозаикой стены вокруг него есть стены дворца правителя. Здесь люди уже были. Сгрудившись в дальнем углу, они избегали смотреть на него. На него - кого? Он по-прежнему не знал. Тела своего он не видел, точно в компьютерной игре-стрелялке. Вот только это была не игра, и они это знали, и он знал. И в который раз, с удивлением и яростью, подумал - как смеют преступать законы те, кто не в силах противиться его воле, кто не смеет поднять сейчас взгляд... ...И когда, то ли в последней вспышке гордости, то ли в приступе страха, тот, кто правил этим городом и этими людьми, все же посмотрел на него - он улыбнулся. Улыбка его была смертью. Приговором и исполнением. ...Можно было сейчас развернуться и уйти. Им навсегда хватит этого страха, этого мгновения - никогда больше они не посмеют пойти против его воли. Или, все же, посмеют? ...Почему так холодно? Ведь вокруг огонь, горят стены резного дерева, горят мягкие подушки, разбросанные по полу, горят те, кто посмел преступить его волю. Почему же так холодно... ...Тэль неведомо как дотащила его до берега. Очевидно, он потерял сознание. Переохлаждение. И откуда у неё силёнки? Виктор слабо пошевелился, приподнимаясь на локтях. Все вокруг казалось неправильным, нереальным, и он не сразу понял в чем дело. Изменился масштаб. В бредовом сне он был великаном - или окружали его лилипуты. На берегу горел костёр. Как Тэль разожгла огонь? Мокрая, ни единой нитки сухой, не говоря уж о зажигалке или спичках. Только теперь Виктор понял, что почти раздет. Джинсы, рубашка, и всё прочее исходили паром над огнём. Слава богу, хоть трусы остались на нем, сумасшедшая девчонка была начисто лишена комплексов. - Так не сушат, но что делать, - услышал он. - Иначе ты бы замёрз. - Тэль... - начал он. Эта девчонка положительно позволяет себе слишком многое! Даже после всего случившегося. А он так и не понимает, что происходит! - Всё хорошо, - она закончила возиться с костром и быстро разделась. Её собственныё свитерок и брючки теперь болтались рядом с вещами Виктора. Наготы она, похоже, совершенно не стеснялась. - Ты ведь выбрал, так? - Выбрал что? - не понял он. Она выпрямилась, глядя прямо на него. Строго сказала: - Я не должна знать, что именно, скажи только - ты выбрал? Видение вернулось. На миг - он вспомнил пламя. Только жаркое пламя. Его выбор? Виктор не сказал "да", - Тэль поняла сама. Кивнула удовлетворённо и швырнула в огонь новую охапку хвороста. Виктор заметил, что она оцарапалась. Впрочем, что ей это? У нее и настоящие раны заживают за ночь. - Нельзя сидеть, - сказала Тэль. - Надо бегать, Виктор. Он представил себе эту сцену - как они, голые, станут носиться вокруг костра, и помотал головой. Но Тэль не унималась. - Вставай! Ну! Виктор опомниться не успел, как она выхватила из костра тлеющую ветку, даже не ветку, прутик, с огненно-рдеющей точкой на конце, и стегнула его по спине. - Ты! - он даже не сообразил, как забыв все смущения вскочил и бросился за Тэль. - Ну... Пожалуй, догони он сейчас девчонку, шлепок бы она получила крепкий. Вот только ловить Тэль явно было делом бессмысленным. Через минуту, отделенная от него костром, девочка остановилась: - Виктор! Мир? Он молча погрозил ей кулаком. - Надо, чтобы кровь разошлась, - серьезно сказала она. - Не дуйся. Извини. - Я не умею извинять, - сказал Виктор. И не успел даже сам удивиться своим словам, злым, напыщенным, и вместе с тем абсолютно искренним. Мир вокруг качнулся. ...Его охватывало пламя. Било, кусало, жгло. Злое, беспощадное и вместе с тем беспомощное. Он все равно был сильнее. Куда сильнее, чем все враги вместе взятые. Но их атака, их злоба - все это требовало ответа. Достойного. Он плыл - в кипящем, покрытом пылающей огненной пленкой море. К длинным, узким кораблям, высоко вскинувшим над волнами мачты с черными парусами, и еще выше - орлиноголовые носы. Он знал, что сильнее. И будет сильнее всегда... - Виктор, - сказала Тэль. - Виктор... Открыв глаза он поймал ее кисть, а другой рукой выхватил из огня, не глядя, на ощупь, словно чувствовал пламя всем телом, тлеющую ветку. И легонько стегнул Тэль по плечу. Девчонка взвизгнула, вырываясь. - Теперь - мир, - сказал Виктор. Почему-то он был уверен, что если бы только Тэль захотела - увернулась без труда. - Согрелся? - без перехода осведомилась Тэль, потирая плечо. - - Одевайся и пойдём. Медлить нельзя, враги отстали, но не навсегда. Они найдут Тропу. А нам надо успеть к скалам до ночи. - К скалам? - нервно усмехнулся Виктор. - Ну хорошо, можно и к скалам. Можно к горам. Или к морю? - К морю мы пойдём позже, - серьёзна сказала Тэль. - Сперва - - к скалам. Идти не очень далеко, но дорога плохая. Слишком близко к Серым Пределам. Пределы! Он знал... или ему казалось, что знает. Спросить Тэль? Нет, он не станет её расспрашивать. В этой игре - когда предполагалось, что он знает и понимает всё, а на самом деле он не знал ничего - крылась своя прелесть. Пределы? - пусть будут Пределы. Опасные - тем лучше. Одевались они, повернувшись друг к другу спиной. Словно это сразу переводило все на деловые рельсы. Виктор кое-как выжал на себе плавки, натянул джинсы. Одежда просохла полностью, а вот в ботинках, сырых и съежившихся, ногам было неуютно. Но с этим пришлось смириться. Глава четвертая. До владений своего клана Ритор решил добираться по воздуху. Не хватало еще после такого тащиться пешком! Час полной Силы уже ушел, но до полного ее падения оставалось достаточно времени, чтобы покрыть отделявшее Поющий Лес от Клыка Четырех Ветров расстояние. Когда сработала магия и мягкие воздушные струи подхватили ставшее почти невесомым тело, настало время размышлений. Ритор досадовал на себя - его подозрения насчет Лой не оправдались, а маг очень не любил ошибаться в людях, тем более в тех, кого знал уже давно. Ивер не была причастна к предательству. Кто-то иной выдал Торну Огненных, быть может - и из их собственного клана. Не исключено, конечно, что предал и кто-то из своих. Такое тоже случалось, тем более, что - Ритор знал - далеко не все даже в его собственном клане разделяли мысль о том, что Драконов надо вернуть. Спокойно могли предать... так сказать, по идейным соображениям. Предателя найти будет нелегко. Но без этого нечего и надеяться отомстить. Впрочем - оспорил сам себя Ритор - это уже никакая не месть. Это самая настоящая война. Клан Воздуха и клан Огня не были связаны никакими союзами, но за погибших Огненных Ритор намеревался посчитаться тоже. Торн должен умереть. А вместе с ним - все те, что были тогда в замке. Все, до единого. Несмотря на то, что это, конечно же, ослабит кланы Срединного Мира накануне неминуемого вторжения Прирожденных. Крамолу надо сломить в зародыше. Никто не смеет думать, что клан Воздуха смирится с подобным. Однако Ритор отдавал себе отчет, что силы кланов примерно равны. Может, он сам и чуть получше Торна - во всяком случае, открытого поединка маг Воздуха не боялся - но вот магов второго ряда у Воды куда больше и они во многом опытнее. Сказываются соседство ленных владений с Серыми Пределами, немирные эльфы на границе, неупокоенная Нежить и прочее. Если бы не смерть Таниэля, братьев Клатт и Шатти... Хотя, если дело дойдет до открытой схватки - клан на клан - один, два или даже три лишних бойца роли не сыграют. В таком случае все решит случайность. Вода и Воздух основательно ослабят друг друга, Огонь не сможет удержаться от мести, и вместо Четырех Стихийных кланов врага в полной силе встретит лишь один - флегматики Земли. Этот расклад совсем уж никуда не годился. Даже если берег взорвется под ногами Прирожденных, горы стронутся с места и вулканы встанут на их пути - будет уже слишком поздно. Слишком. Корабли Прирожденных надо встречать в море, чтобы Срединного мира достигли лишь жалкие остатки армады. Иначе не устоять. Ритор заскрежетал зубами. Он удивлялся сам себе, вдруг проснувшейся в нем кровожадности... и вдруг вспомнил - вот именно таким, пьяным от предвкушения ливнем льющейся на него горячей драконьей крови был он, когда отправлялся в свой поход. Много лет прошло с тех пор, дурман боевого безумия, казалось бы, рассеялся - ан нет, дремал все эти годы где-то глубоко-глубоко, ждал своего часа. Торн все рассчитал правильно, подумал вдруг Ритор. Воздух не станет мстить. Потому что с Прирожденными клан Воды тоже будет сражаться насмерть... если, конечно, брошенное в запале оскорбление Ритора насчет звонкой монеты с родины в карманах Торна не обернется страшной правдой. Тогда останется только одно - умереть, сражаясь. Если, конечно, не придет Дракон. Но Торн уже вызвал его Убийцу... Едва ли волшебник Воды лгал. Маг его уровня должен понимать - правда куда более страшное оружие, тем более, примененное в нужное время и в нужном месте. У меня не хватает правдивых известий, с досадой признался сам себе Ритор. Наверное, Лой права и услугами Кошек пренебрегать не следовало. Они, разумеется, хитры, коварны и во всем ищут собственную выгоду, но если уж сообщают какие-то сведения, перепроверять их не требуется никогда. ...Клык Четырех Ветров, или просто Клык, как называли его все без исключения обитатели Изнанки, вознесся высоко над зеленым речным крутояром. Уже возле самого устья Синяя Река, пробив горные стены, делала здесь широкую излучину, огибая пронзивший землю каменный штык. Здесь сходились горные леса и приморские дюны, здесь была южная граница кланов, дальше начиналось Горячее Море. К северу лежали горы, за ними - владения других кланов, Ферос - главный город Клана Земли. Теплые степи, перемежающиеся лесами, распаханные земли, городки, деревеньки, фермы и хутора. А еще дальше, за степями, за Зивашскими болотам, на сотни и сотни миль - страна, где живут и люди, и гномы, и эльфы, и еще многие, чьи имена перечислять заняло бы слишком много места. Там - тоже города, ленные владения кланов, замки вассальных князей. Там тянется гномий Путь. А еще севернее, за кольцом Серых Пределов - необжитые, незнаемые земли, пустые и необитаемые. Никто из клана не хотел там жить, все без исключений выбрали теплое, ласковое взморье, так напоминавшее об утерянной родине. Дальний север остался незаселенным, и даже те, что приходили с Изнанки, предпочитали осесть южнее. Леса служили обителью эльфам, горы - как и полагается, гномам. Прочертив страну железной нитью, пролег Путь; да вились желтыми змеями узкие тракты. Маги кланов, тем более Стихийных захаживали туда редко. Только чтобы собрать полюдье - оброк, коим обязаны все обрабатывающие землю или занятые ремеслами, или содержащие свое дело, торговое, скажем, или питейное. Клан же Воздуха обосновался возле этой скалы далеко не случайно. Клык являлся средоточием бурной и непостоянной магии аэра, здесь сталкивались набравшие разгон над бескрайней морской равниной ветры, здесь они встречали иных, собиравших силу на горных высях; каменный клинок словно бы притягивал их, здесь они легко отдавали силу, здесь можно было взлететь даже в час полного падения волшебства прозрачной стихии. Здесь учился летать Таниэль... Ритор ощутил, как болезненно сжалось сердце и тотчас же запретил себе думать о мальчугане. Его уже не вернешь. За него можно только отомстить. И хотя Ритор не раз и не два смеялся над глупыми суевериями что, дескать, душа не отомщенного не может обрести покой - - сейчас он внезапно понял, что верит этому. Или же очень хочет поверить - чтобы оправдать задуманное?.. Синяя река стала естественным пределом. Даже поселившиеся на самом краю леса сородичи Ритора не возвели на восточном берегу даже самого захудалого сарайчика, не говоря уж о перевозе. Не разбили они там и полей. И уже долгие годы никому отчего-то не приходило в голову отменить неусыпное бдение на вершине каменного Клыка, снять оттуда наблюдавших за восточным берегом дозорных. Никогда еще оттуда, с восхода, не приходил враг. Правда, не приходил и друг, а этого хватало, чтобы не убирать стражу. Постройки теснились у подножия скалы. Предшественник Ритора добился, чтобы поселок обнесли каменной стеной - мало у кого в Изнанке укрепления были не из дерева. Когда-то, еще до великой войны, сокрушившей, между прочим, и Бхчи, замок, где Ритор назначал встречу Огненным, из каменоломен на левом берегу Синей возили материал далеко на запад и север, возводя могучие крепости. Потом стало ясно, что мир лучше любых крепостей, потом разрабатывать обедневшие карьеры стало невыгодно и каменоломни оказались заброшены. Правда, немного камня для стен и башен клана Воздуха в них все-таки нашлось. Поселок был довольно таки крупным, пожалуй, даже не поселок, а небольшой город между горами и морем. Чистенький и зеленый - воды хватало. Одноэтажные домики, тонущие в древесных кронах, ближе к площади уступали место каменным в два-три этажа. На площади, где рынок, стояли: Храм Воздуха, школа, арсенал, ратуша и церковь. Давным-давно сюда попал один фанатично верующий монах- францисканец; на родине его едва не сожгли, а здесь он оказался сильным магом. С тех пор и осталась церковь Святой Богоматери Неведомых Земель, тем самым францисканцем собственноручно расписанная. Он положил на это всю жизнь; в клане Воздуха умели ценить верность. У монаха нашлись последователи; традиция не прерывалась по сию пору, хотя всерьез, конечно, никто не верил. Но "малый храм", как еще называли церквушку, остался. За стенами - поля, оросительные каналы, фермы и хутора, иные в целом дне пути от каменных рондолей городка. А еще - последняя станция Пути. Ее построили гномы, когда стало ясно, кто хозяин Изнанки. * * * Озеро быстро осталось позади. Местность постепенно повышалась, лес стал гуще. Приходилось всё время пробираться по настоящему бурелому. Нет таких лесов под Москвой, нет, что ни говори. Но это, кажется, уже перестало удивлять. - Сейчас будет Кривая Горка, а потом Горка Белая, - тоном строгой учительницы сказала Тэль. - Их одолеем - придётся спуститься в Буреломный овраг. Вот он-то и есть самое близкое к Серым Пределам место. Смотреть нужно в оба. Зато потом дорога полегче. Сначала холмы, а за ними и скалы. К вечеру дойдём... только б до заката успеть. Виктор не стал спрашивать, почему им надо успеть до заката. Знал и так, что надо успеть, а отчего - не важно. - Ты точно согрелся? - спросила Тэль, когда они поднимались на Кривую Горку. На взгляд Виктора была она ничуть не кривее Белой, как и Белая - не светлее Кривой, но у названий собственные причуды. - Если заболеешь... нам нельзя задерживаться. - Не заболею. Ерунда. Я как-то в детстве точно так же... извазюкался с головы до ног, бабушка заставила лезть в озеро. Тэль хмыкнула. - И вода похолоднее была, - разговор помогал не чувствовать холод и противное хлюпанье в ботинках. - Грелись потом... вот так же точно, у костра. Домой шли, заплутали, вышли к деревне с яра... обходить уже сил не было. Бабушка спустилась как-то, мне велела прыгать. Прыгнул, поймала, но страху натерпелся. - Боевая бабушка, - сказала Тэль. То ли одобрительно, то ли с иронией. - Ты чем-то на нее похожа, - неожиданно для себя сказал Виктор. - А лет через полста... - Спасибо, - фыркнула девочка. Несколько минут они шли молча. А Виктор, с проснувшимся интересом, ворочал в памяти ту, давно, казалось бы, забытую историю. Обжигался ли он у костра? Нет, уже не вспомнить. И все равно, похоже. Существует, конечно, закон парных случаев. Но не настолько же! - Тэль, нам не придется прыгать с тех скал? - спросил он, стараясь, чтобы вопрос прозвучал шутливо. - Никто и ничего тебя не заставляет делать, - ответила она. - Тогда чего я здесь делаю? - мрачно осведомился Виктор. - То, что сам хочешь. - Я бы хотел поесть, - честно сказал он. - Даже остатки яичницы бы доел. Вместе со скорлупой. - Виктор, я бы тоже поела. Ему, внезапно, стало стыдно. В конце-то концов он - здоровый, крепкий мужик. Идет рядом с девчонкой-подлетышем, и еще ноет... - Придется поискать ближайший ресторан, - сказал Виктор. - Белая скатерть, серебряные приборы, свеча на столе, теплые тарелки... - А в тарелках? - с любопытством спросила Тэль. В голове почему-то вертелись котлеты и пельмени. Ужин холостяка. Давно он не бывал в ресторанах... с подогретым фарфором, неярким светом, бутылочкой вина в плетеной корзине. И чтобы рядом - красивая юная девушка в вечернем платье. Виктор покосился на Тэль. Нет, не подходила она на эту роль - ни по возрасту, ни по поведению. Да и он, скажем честно, далек от светского льва. - В тарелках - манная каша, - мрачно сообщил Виктор. - Холодная, и с комками. - Не пойдет, - решила Тэль. - Если ты настаиваешь на каше, то ночевать будем голодными и в лесу. Он растерялся. - А если не настаиваю? - Тогда - под крышей. После ужина. Лес вокруг был все так же девственен и безлюден. Но слова Тэль казались абсолютно серьезными. - Ты не шутишь? - все же уточнил Виктор. - За Холмогорьем - поселок. Маленький. Но там проходит Путь, и остановиться есть где. Что такое Путь, Виктор решил не спрашивать. Наверное, последний раз с ним такое случалось в детстве, когда сам решаешь - для интереса! - не задавать вопросов. Путь так Путь. Холмогорье так Холмогорье. Его не покидало ощущение, что всё, с ним происходящее, ему самому понятно - там, в глубине себя он всё знал. И что есть Пределы, и что есть Путь, и что есть Холмогорье. Некоторое время шагали молча. Тэль вообще оказалась не из болтливых. Подразумевалось, что Виктор и так всё знает. Белая Горка давно осталась позади. Девочка то и дело озабоченно косилась на солнце - явно нервничала. Тоже на неё непохоже. Виктор уже успел свыкнуться с мыслью, что даже ринься на них бешеный уссурийский тигр или ископаемый мамонт, Тэль бы, наверное, не повела и бровью, а просто... За непонятной уверенностью в этом "а просто" пряталась темнота. Темнота, что, подобно плащу, скрывала Силу. - Плохо идём, - озабоченно сказала Тэль. - Нам ещё через Буреломный Овраг перебираться - а солнце посмотри уже где! На взгляд Виктора они и так проявили чудеса выносливости, достойные заправского туриста. Идти по старому лесу, заваленному многолетним валежником, да еще и в горку - непросто. Когда не знаешь, далеко ли идти - легче, но все равно... - Поднажми, а? - просительно сказала Тэль. - А ты поспеешь? - Да. После этого, конечно, выхода не оставалось. Виктор ускорил шаг, стараясь не думать о том, как будут завтра гудеть ноги. - Как стемнеет, - чуть позже подбодрила его Тэль, - начнутся неприятности. И снова он не решился уточнять. Даже из врожденной человеческой слабости уточнять грядущие беды. Солнце уже заползало за горизонт, когда они спустились с очередной Белой - или как там её? - Горки и, действительно, вышли к оврагу. Неглубокому, узкому и сумрачному. Крутые склоны заросли незнакомым кустарником, по дну тянулась каменистая тропка - похоже, русло пересохшей речушки. - Ты постой так, немного... - попросила Тэль. Виктор кивнул, не оборачиваясь. Мало ли какие дела... Через минутку Тэль подошла к нему, остановилась, напряженно всматриваясь вперед. Овраг как овраг. Ничего страшного. И обещанные Пределы никак не заметны. - Надо идти, - со вздохом решила Тэль. - Ты не хочешь подыскать оружие? - Какое? - без особого воодушевления спросил Виктор. - Палку? - Хотя бы. После коротких поисков Виктор отломил от похожего на ясень дерева, поваленного не то бурей, не то... нет, лучше считать, что бурей, короткий засохший сук. Отбиться таким можно было разве что от агрессивного пуделя, но Тэль ничего не сказала. Пожала плечиками и пошла вперед. - Пропусти меня... - начал Виктор, но ответа не последовало. Вот так. Вот и вся его охранная функция - плестись за девчонкой, сжимая нелепую трухлявую палку. Легкость, с которой Виктор ее выломал, доверия не внушала. Но оказавшись неведомо как и неведомо где, он не нашел ничего более умного, чем подчиняться, даже не задавая вопросов... - Ты умеешь сражаться? - Да, - Виктор решил чуть погрешить против истины. Что ни говори, а все его занятия восточными единоборствами были не более, чем самоутверждением мирного интеллигента. Нет, физически он кое-что мог... но не раз, и не два задавал себе вопрос - сумеет ли в при необходимости драться по настоящему. Мысленный ответ как правило был "да". Но кто его знает... - Это хорошо. Здесь нужно уметь сражаться, - сказала девочка. - Где - здесь? - с прорвавшейся досадой рявкнул Виктор. Наверное, очень громко, потому что Тэль обернулась и поморщилась: - В Срединном мире. - Это - Срединный мир? - Да. - Ну - спасибо, - Виктор и сам не заметил, как завелся. - Наконец-то все стало ясным. Есть мир Медиальный, есть Латеральный, а есть Срединный... Медицинские термины, примененные в этой обстановке, придали словам дополнительный сарказм. - Нет. Он замолчал. - Есть Срединный мир, есть мир Прирожденных, есть Изнанка. Ты жил в Изнанке. Звучало это не то чтобы обидно, а скучно и буднично. - И как мы сюда попали? Между мирами есть... э... ворота? - Тропы, - равнодушно ответила Тэль. - Разве ты видел какие- то ворота? Виктор не ответил. Будь голос девочки чуть поэмоциональнее, он бы принялся спорить, вопреки фактам настаивая, что вокруг подмосковный лесок. Или принялся бы выпытывать детали. - Тэль, я понимаю, сейчас не время, но я имею право знать... - Да, - легко согласилась девочка. - Только говори тише. И не перебивай. Место опасное. Есть три мира... - Именно три? - Виктор мгновенно забыл ее просьбу не перебивать. - Я знаю только их... - Тэль вдруг осеклась, и Виктор тревожно оглянулся по сторонам. Но нет, никого не было видно ни впереди, ни сзади, ни на склонах. - Да, я вру, - неожиданно сказала Тэль. - Трудно объяснять то, что всем известно... Мир - один. - Спасибо, - искренне согласился Виктор. - А то я начал тревожиться за свой рассудок. - Мы же не говорим про рубашку, что она состоит из внутренней стороны, внешней и середины... Виктор не нашелся, что ответить. - Мир - один. Все дело в том, как на него смотреть. С какой стороны. Ты жил с внутренней. Там все иначе, чем у нас, или в мире Прирожденных. - В мире Прирожденных, наверное, живут маги и драконы? - едко спросил Виктор. - Какая разница? Это только форма. Мир один, но на него можно смотреть с разных сторон. И жить... с разных сторон. - И ходить - через стороны? - Иногда. Вот это дано не всем. - Почему? - Потому что никто не выбирает, с какой стороны родиться. Если привыкнешь - будешь смотреть на мир так, как принято. Будешь видеть только то, что принято видеть. - А ты откуда смотришь, Тэль? Девочка тихо засмеялась. - Хороший вопрос. Отовсюду. - Значит, ты можешь ходить между мирами? - Да. Так ты мне веришь? Виктор ответил не сразу. - Лес странный. Попали мы сюда странно. Да и ты сама... Тэль снова засмеялась: - Странная? - Более чем, - в порыве откровенности Виктор не удержался и добавил: - Я был абсолютно уверен, что ты ненормальная. Все эти раны от мечей, переходы, загадки... - А это верно, - Тэль ехидно улыбнулась. В полутьме ее глаза таинственно блеснули. - Меня и здесь ненормальной считают. За все эти синяки от метро, переходы и загадки... - Какие синяки? - Я вначале не знала, что входить надо очень быстро, чтобы ворота не закрылись... Виктор хмыкнул, представив себе Тэль, зайцем пробирающуюся через турникеты. - Но ты вела себя так, словно ничему не удивлялась... - он вспомнил, поведение Тэль и мысленно покачал головой. В метро она даже принялась читать какой-то дамский роман через плечо сидящей женщины... - Да и ты себя ведешь так, словно ничему не удивляешься. Один-ноль. В ее пользу. - Нечему пока. - Ты радуйся, что нечему! Голос Тэль мгновенно стал серьезным, и Виктор оглянулся. Нет, ничего... Или? Нет, показалось. Просто овраг, пересохшее русло ручейка, сплетенные, перепутанные кроны деревьев на склонах. Понятно, почему Тэль выбрала путь по оврагу - сверху просто не пройти. Впереди овраг перекрывал поверху, словно нерукотворный мост, толстенный ствол поваленного дерева. Ветви упавшего исполина еще покрывала листва, чуть пожухлая, но зеленая. Крепкое было дерево, и не старость вывернула его из земли. - Здесь случаются такие бури? - спросил он. - Где - здесь? В голосе Тэль была ирония. - В срединном мире, - обречено уточнил Виктор. - Это не буря повалила деревья. Это Серый Предел. Когда-то здесь шла война. - Недавно, очевидно? - Сотни лет назад. Но не для всех она закончилась, Виктор. - Партизаны до сих пор валят лес? - он попытался улыбнуться. - Была большая битва. Две армии... в одной шли люди, а в другой - не-люди. Человеческую армию смели, почти всю. Мечи проигрывали стрелам и топорам... - девочка замолчала, остановилась, тоже всматриваясь в поваленный ствол. Решительно сказала: - Постоим, Виктор. Мне что-то тут не нравится, очень не нравится. Тишина царила гробовая, мертвая. Ни звука. И темно было так, что ничего и не разглядишь - лишь смутные тени деревьев на фоне темного неба. - Тогда вступили в бой маги... - внезапно продолжила Тэль. - И мертвое войско встало, и двинулось на врага, и тот полег... потому что мертвого трудно убить второй раз. Вот только силы маги не соразмерили. Слишком велик был их страх. Слова, которые нельзя произносить, еще звучали... и покой не пришел к мертвым. Погибшее войско врага тоже поднялось с земли. Все могло бы кончится раз и навсегда - для живых. Вчерашние враги встали рядом, плечом к плечу, против своих павших товарищей. Но они бы не справились... ведь каждый погибший в их строю тут же поворачивался против них. Виктор поморщился, сделал шаг к девочке, прогоняя наваждение. В детстве он не любил таких страшилок, что любили рассказывать под вечер в пионерских лагерях, потом не читал книжек Кинга и не смотрел всех этих "Кошмаров на улице Вязов". Но сейчас ему казалось, что не стоит рассказывать такие байки в ночном лесу. Не страх - нет, что- то другое подступило, холодком прошлось по телу. Будто предостережение. Не слушай... не слушай слишком внимательно. А не то... Тэль словно и не почувствовала, как он положил руку ей на плечо. - И тогда пришел тот, кто только и мог все остановить. Встал между армией мертвых и армией живых - и отмерил Серый Предел. - А я-то думал - всех... - Нет. Не за что было наказывать - ни живых, ни мертвых. Живые были не виноваты, а мертвые - тем более. Но с тех пор появился Предел, за который не выходят мертвые, и куда не стоит заходить живым. - А мы - зашли? Тэль дернула плечиками. - Все меняется. Реки меняют русло, горы встают из земли. Раньше путь пролегал мимо Предела. Теперь - не знаю. Они могут думать иначе. Говорят, что стало опасно путешествовать здесь. - Тэль, давай не будем друг друга запугивать. - Тебе страшно? - в ее голосе послышалось удивление. - Скажем так - неприятно. Я не верю в ходячие скелеты... Тэль засмеялась. - Скелеты не ходят! Как они ходить-то будут, если кости ничем не связаны? - А мы ходить умеем? Тогда пошли! Кивнув, Тэль двинулась вперед. Они успели сделать шагов пять, и войти под поваленное дерево, когда раздался шум, и за шиворот Виктору посыпалась какая-то труха. Он обернулся. С дерева спрыгнули на землю чьи-то легкие фигуры. Четверо - двое перекрыли путь вперед, двое - путь назад. Тэль прижалась к Виктору. Не закричала, нет, но явно испугалась. - Это наша земля... - сказал один из незнакомцев, странно растягивая слова. - Земля мертвых... Вы на нашей стороне Предела... - Мы идем мимо! - выкрикнула Тэль. - Вы пройдете... если мы позволим... Виктор пытался отслеживать движения всех четверых, отступая к склону, и увлекая за собой девочку. Четыре тени молча окружили их, взяли в полукольцо. Почему-то Виктор не чувствовал страха. Словно и впрямь - смотрел дешевый фильм ужасов, в котором раскрашенные актеры старательно изображали мертвецов. Но ладонь, в которой он сжимал приготовленный перед оврагом сук, стала неприятно потной. Нельзя не верить в опасность! Нельзя! В этом мире возможно все... даже ожившие мертвецы. - Позвольте нам пройти, - стараясь говорить тверже, попросил он. - Золото... - прошипел кто-то из четверки. - Выкуп... Тэль вскинула голову, удивленно посмотрела на Виктора. И впрямь. Зачем покойникам деньги? - А серебро устроит? - спросил он. Тени дружно рассмеялись. Потом одна протянула: - Устроит все... - Жаль, что у нас нет ни золота, ни серебра. Может рубли сгодятся? - Виктор сказал это вполне искренне, он готов был выложить всю имеющуюся наличность. В конце концов, покойникам и впрямь деньги ни к чему! - Рубли хочешь? Порубимся... только где твой меч? - темная фигура пошевелилась, и блеснуло что-то металлическое. - Что-то не так... - прошептала Тэль. - Не так, Виктор... - Или оставь девочку... сам иди... - внезапно предложил молчавший до сих пор, высокий и тонкий. - Хорошо, договорились, - Виктор быстро отстранился от Тэль, отвел глаза, чтобы не видеть ее лица, и двинулся вперед. Фигуры медленно, растерянно расступились. Он прошел между ними - и коротко, без замаха, огрел ближайшего покойничка палкой. Удар пришелся куда-то по шее. Трухлявый сук, конечно же, сломался. Но, как ни странно, мертвецу этого хватило вполне - он с оборвавшимся хрипом осел на землю. - Ах ты... - завопил высокий, предлагавший оставить Тэль. Закинул руки за голову - и в быстром движении было что-то, сулящее большие неприятности. Виктор крутанулся, ударил его ногой в грудь. Удар был простенький, да еще и из неудобной позиции. На тренировках такой отбил бы любой новичок. Но, опять же, покойник оказался на редкость неумелым воином. Может быть, в давние времена он был кашеваром или маркитантом, а после смерти ничему научиться не смог? - Уухх... - только и раздалось в темноте, когда удар вышиб ему воздух из легких. В следующую секунду Виктор был рядом и, заранее готовый к отвратительному ощущению гниющей плоти под руками, перехватил высокому горло. Горло как горло. А еще от покойника приятно и успокаивающе пахло цветами. Несколько мгновений враг не сопротивлялся, потом нанес быстрый - - к счастью, скользнувший по щеке, удар локтем в лицо. И стал вытягивать что-то из-за пояса. Только тогда Виктор, даже не думая, что он делает, перехватил горло противника локтем, потянул вниз, уперся коленом в спину. Он оказался неожиданно легким и хрупким, этот неумелый враг. И шейные позвонки хрустнули сразу, переводя врага в царство мертвых окончательно. Уже коснувшийся тела Виктора нож дрогнул, и выпал из разжавшихся пальцев. А рядом происходило что-то очень странное. Двое оставшихся противников, которым полагалось давно уже наброситься на Виктора, медленно отступали. Не от него - от Тэль. Девочка шла на них, что-то негромко говоря на незнакомом языке. Откуда-то появился свет - слабые оранжевые отблески высвечивали их лица. Самые обычные человеческие лица, плохо выбритые, немолодые. - Не надо! - вдруг взвизгнул мужчина, который первым заговорил с ними. Повернулся, намереваясь бежать - и вдруг по его телу пробежали бледные лепестки пламени. Миг - и он вспыхнул, огонь заревел, пожирая тело так легко, словно несчастный был облит керосином. Короткий, почти нечеловеческий визг, и горящее тело упало. Последний враг убегал. Карабкался по склону, подвывая, выкрикивая что-то в смертельном ужасе, проламываясь сквозь кустарник. Тэль проводила его долгим взглядом, потом посмотрела на Виктора. - Ты могла бы справиться и сама, - сказал он. - Нет. Со всеми сразу - нет. Виктор нагнулся над тем, кому он сломал шею. В свете чудовищного факела, пылающего вблизи, можно было рассмотреть лицо. Бледная кожа, тонкие черты. Глаза очень большие, волосы светлые, вьющиеся. Что-то тоскливое было в нем, чахоточно-угасающее, но уж никак не потустороннее. - Мне кажется, мертвецом он стал только что, - сказал Виктор. Посмотрел на жертву своей одноразовой дубинки. В этом мужичке уж точно не было ничего необычного. Среднего роста, в темной одежде, грязноватый. Чем-то он напомнил Виктору сантехника или электрика из родного ЖЭКа, и при этих ассоциациях жалость к оглушенному почему-то исчезла. - И этот на зомби не похож... - Это не нежить, - спокойно ответила Тэль, - это просто разбойники. Додумались... - Значит все твои истории - сказки... Из леса, с той стороны, куда убежал последний разбойник, вдруг донесся отчаянный вопль. Захлебывающийся, прервавшийся на высокой ноте. Виктора пробила дрожь. И наступила тишина, еще более страшная, чем предсмертный крик. - Почему же? - Тэль повернулась на звук - тоненькая фигурка, почти невесомая тень на фоне погребального костра. - Правда. Я лишь не знала, что мертвые еще чтут Серые Пределы. Так странно... мертвые помнят клятву лучше живых. Она помолчала, потом задумчиво добавила: - Или боятся хозяина - больше, чем живые. В воздухе разносился отвратительный запах горящей плоти. Виктор поднял с земли нож, собираясь засунуть за ремень, но остановился, вовремя оценив остроту лезвия. Стал снимать с убитого пояс с ножнами и флягой. Еще из оружия имелся высокий лук из отполированного дерева и колчан со стрелами - все это крепилось за спиной, но для Виктора в таком оружии не было никакого прока. - Как ты себя чувствуешь? - спросила Тэль. - Ты о чем? - Первый раз ты отнял чью-то жизнь. Виктор попытался ощутить хоть что-нибудь... но не было никаких эмоций. Только сердце колотилось от нахлынувшего в кровь адреналина. И все вокруг стало четким, рельефным, ярким. Словно при легком опьянении. - Я защищал тебя. - И себя тоже. Неужели думаешь, что смог бы уйти? - Не знаю. Это роли не играет, я не бросаю... друзей. Тэль не ответила. Подошла к телу лучника, легонько пнула его в голову, разворачивая лицо. Фыркнула: - Конечно. Полуэльф. - Кто? - Ублюдок от человека и эльфа. Ругательство в ее устах прозвучало сухим академическим термином. - Ты хочешь сказать... - Виктор уставился на бледное, тонкое лицо. - Он родился от человеческой женщины и эльфа? - Конечно, нет! Эльфы человеческими женщинами не увлекаются. Это порождение человека и эльфийки. Скорее всего, результат насилия, впрочем - вот тут варианты возможны. - Если эльфам человеческие женщины не нравятся, то зачем... - Он не совсем эльф, а я... еще не совсем женщина. Девочками- подростками полуэльфы не брезгуют. После этих слов Тэль утратила к полуэльфу всякий интерес. Отошла, уселась на валун, вытянула ноги. - Виктор, поищи, у него должен быть кошелек. Полуэльфы все ценное таскают с собой, они никому не доверяют. Действие было неприятным, но, видимо, необходимым. Виктор обшарил карманы полуэльфа - их оказалось неожиданно много в тонких одеждах зеленого шелка. Из одного кармана он вытащил две тонкие, как лаваш, лепешки, скатанные в трубочку. - Дай одну, - попросила Тэль. Есть хотелось слишком сильно, чтобы не последовать ее примеру. Даже тяжелый дух горелого мяса не помешал Виктору мгновенно сжевать лепешку. Она оказалась неожиданно вкусной, с резким привкусом неведомых пряностей. Наконец он нашел и кошелек - тяжелый кожаный кисет, внутри которого оказалась пригоршня маленьких монеток - серебряных и золотых. - Должен быть еще один, - сказала Тэль. Второй кисет оказался меньше и легче, а набит он был поблескивающими камешками. - Видно, не первый раз они шалили на Пределах, - заметила Тэль. Виктор с облегчением прекратил обыск тела, отошел от полуэльфа. Бледное лицо убитого казалось теперь умиротворенным и нежным. - Эльфийки, наверное, красивы? - Да. Особенно по человеческим меркам. Тэль не обратила внимания на то, что он сдался и верит ее словам. Виктор был за это благодарен. - Наверное, такие... метисы... часто встречаются? - Да нет, тут ведь все-таки нужно обоюдное желание, - подумав, она закончила: - И, кстати, эльфиек всегда не хватает на всех. - Этого тоже обыскивать? - Виктор кивнул на оглушенного мужичка, до сих пор валяющегося без сознания. Тэль брезгливо глянула на разбойника. - Меч дрянной... денег такие с собой не носят. Добивай, и пошли. Она встала, и не обращая больше внимания на врагов, двинулась вперед. Виктор постоял, потом наклонился над телом, достал нож. Глаза разбойника открылись. Нет, наверное, он уже давно был в сознании, просто притворялся оглушенным. - Помилуй, владыка... - прошептал он. - Помилуй... Виктор замер. Разбойник и не думал сопротивляться или убегать. Лежал, как баран на бойне, смотрел на него с обреченной покорностью. - Мы не знали, владыка... Виктор покосился в темноту - но Тэль уже успела уйти далеко. Он прижал отточенное лезвие к горлу разбойника. Показалась кровь. Виктор должен, обязан был убить его... он это чувствовал. Или, все же, был иной выход? - Ты мой раб, - сказал он. - Да, владыка... - Твоя жизнь не стоит ничего. Человек явно считал так же. - Иди, - пряча нож сказал Виктор. - И передай всем то, что должен передать. Он даже не побоялся повернуться к разбойнику спиной. В поведении того было что-то большее, чем страх перед сильным воином. - Я раб твой... - донеслось сзади. Тэль ушла недалеко. Она стояла метрах в двадцати, там, куда не доносилась вонь. - Может быть ты и прав, - сказала девочка. Голос ее был странно смущенным и виноватым. Она взяла Виктора за руку, и минуту они молча шли вместе. - Виктор... прости, что я стала давать тебе советы. Глава пятая. Овраг становился все мельче и мельче, а под конец вообще сошел на нет. Да и лес стал спокойнее, почти исчез бурелом. Под беззвездным, затянутым тучами небом, в кромешной темноте Виктор и Тэль выбрались наконец на какое-то подобие дороги. Земля здесь была так утоптана, что на ней ничего не росло, хоть и казалось, что заброшена дорога давным-давно. По контрасту с темной травой и кустарника дорога почти светилась в темноте, и идти было легко. - Старая торговая тропа, - сообщила девочка. - Раньше по ней шли караваны в южные порты. Потом Пределы разорвали дорогу, и тропа пошла в обход. А здесь... если кто и ходит, так через лес, по оврагу. Виктор попытался мысленно представить карту. Лес. Овраг. Пределы. Утыкающаяся в них дорога. - А мы куда идем? - К Пути. Здесь маленький поселок, я же говорила. Почти все города в округе заброшены, никому не хочется жить у Пределов. Но Путь не перенести так просто, как караванную тропу. Ничего себе, тропа. На ней спокойно разъехалась бы пара карьерных грузовиков... После леса и оврага идти было легко. Да и та крошечная лепешка, что нашлась у полуэльфа, неожиданным образом сумела его насытить и придать бодрости, словно чашка крепкого кофе. Дорога петляла среди холмов, лес редел и расступался. Наверное, это было лишь иллюзией, но казалось, что становится светлее. Виктор посмотрел на часы - фосфорные искорки на концах стрелок уверяли, что нет еще и часу пополуночи. - Еще далеко? - Нет. С полчаса идти, - беззаботно отозвалась Тэль. Судя по голосу, она не видела ничего особенного в таких ночных прогулках, и больше не ожидала никакой опасности. - Потерпи. Виктор крякнул от досады, но ничего не сказал. - Я, конечно, силы переоценила, - самокритично сказала Тэль. - - Не подумала, что в темноте тебе трудно идти. - А ты - видишь в темноте. - Да, конечно. - Может быть ты тоже - полуэльф? - почти всерьез спросил Виктор. - Нет, что ты. Женщин-полуэльфов не бывает. Никогда. Виктор хотел было заметить, что, очевидно, все фенотипические проявления "эльфоидности" жестко сцеплены с полом, с "мужской" хромосомой или, скажем, в силу того же все полуэльфийки несут проявляющуюся ещё в эмбриональном периоде летальную мутацию, но рассуждать о генетике применительно к эльфам как-то не получалось. - Тогда откуда такой талант? Вот с разбойниками, похоже, я был на равных - им тоже темнота мешала. - Виктор, неужели у меня не может быть секретов? Спорить с этим смысла не имело. - Тогда скажи, где ты живешь? - А зачем? - Как зачем? Я ведь обещал отвести тебя домой. Кажется, ему удалось повергнуть Тэль в растерянность. - Хорошо, отведешь, а что станешь делать потом? - Вернусь к себе домой. Тэль долго молчала, прежде чем спросить: - Вот так просто - вернешься? Ты ведь уже поверил, так? Убедился? Ты понял, что мир можно видеть не только таким, как ты привык. И хочешь вернуться? Туда, в город, в свой дурацкий дом, дышать вонью и заниматься ерундой... - Тэль! - он оборвал девочку. - Я живу там. Понимаешь? Там мои родные и друзья. А моя работа, извини, куда приятнее, чем... резать людям глотки. - Но ведь ты... - она осеклась. - Виктор... - Ну? - Может быть я ошиблась? - задумчиво спросила она. - В чем? - Да в тебе! Виктор, ведь ты должен жить здесь! Понимаешь? Когда человек перестает соответствовать своему миру, тот его отторгает. Выбрасывает в Изнанку. Думаешь то, что у тебя дома все ломается - случайно? - Так, - Виктор остановился, поймал в темноте плечо Тэль, развернул лицом к себе: - Говори. Хватит недомолвок. Тэль засопела, словно самая обычная девочка, которой мешают поиграть в таинственность. - Кажется, я все терпение исчерпал, - продолжил Виктор. - Вначале подбираю сумасшедшую девчонку, которая видит в темноте, исцеляется от ран за одну ночь, никаких комплексов и эмоций не имеет. Потом прусь с ней в лес, убегаю от каких-то придурков, попадаю неизвестно куда. Прыгаю в ледяную воду, бегаю голым вокруг костра, выслушиваю истории про разные миры, иду ночью по бездорожью. Пугаюсь мертвецов, убиваю разбойников! А теперь выходит, что мне все это должно нравится? - Чего ты хочешь, Виктор? - Объяснений. - Ты не принадлежишь миру Изнанки. - Уверена? - Конечно. Иначе ты не попал бы сюда. Но не это главное - дело в том, что ты нужен этому миру. Очень нужен. - И ты пришла за мной, чтобы провести по тропе из мира в мир? - Да. Ты мог бы прийти сам. Так обычно и бывает с людьми, которые начинают смотреть на мир по другому. Рано или поздно они находят тропу, и появляются здесь. Но ты - слишком важен. Нельзя было ждать и нельзя было полагаться на случай. Ты помнишь тех, кто встретил нас на переходе? Будь ты один, они убили бы тебе. - А если бы я остался в своем мире? - Все равно бы убили. На всякий случай. Да ты и не остался бы. Такие как ты не остаются. Виктор засмеялся: - Спасибо, девочка. Вот оно что. Ты, значит, мне помогала. Спасибо. Раздражение накатывало все сильнее. Наверное, виной была усталость. А может быть - белое, тонкое лицо полуэльфа, почему-то всплывшее в памяти. - Это моя обязанность - помогать тем, кто приходит в Изнанку, - сказала Тэль. Она не почувствовала, как сменилось у Виктора настроение. - Ну, пошли. Нам только до поворота, а там - селение. Дорога изогнулась, петлей огибая холм. А может быть, не холм - курган? Уж больно ровными казались его очертания в ночи. Какая разница... Виктор был сыт по горло приключениями. Как-то смазались, ушли далеко-далеко привычные заботы и проблемы, совершенно не волновала мысль о том, что завтра он не выйдет на работу. Но вот дом - маленькая квартирка с отклеивающимися обоями, сгоревшим телевизором и продавленным диваном, не отпускал. Хотелось туда. Пусть снова выкручиваются пробки и взрываются телефоны. По крайней мере, это будет его дом. Его крепость. И не придется сжимать в кулаке мягкие как шелк волосы ублюдка-полуэльфа, сворачивая ему шею... - Дьявол... - прошептал Виктор. - Дьявол... Вот оно как, значит? Не сразу, не в тот миг, когда кровь горит от адреналина, а из горла рвется звериный рык. Тогда можно все - и убивать, и обшаривать карманы покойников, и жрать чужие припасы под запашок горелой человечины. Это потом, в тишине и темноте, подползут испуганно отпрянувшие тысячелетия цивилизации, похлопают по плечу и укоризненно посмотрят в глаза. Тэль молчала, даже если и понимала, что с ним происходит. Хоть на этом спасибо. Они чуть замедлили шаг, переваливая через склон холма - дороге надоело петлять, и она пошла напрямую. - Вот и поселок, - сказала Тэль. Совсем рядом, метрах в ста, тускло тлела россыпь огоньков. Виктор помедлил, ощущая короткое, неожиданное разочарование. Идти оставалось пару минут. - Я думал, придется куда-то прыгать... карабкаться... - признался он. - Почему? - Не знаю... Подсознательно Виктор ожидал услышать собачий брех, но к поселку они подходили в полной тишине. Может в этом мире нет собак? Как в нормальном мире нет эльфов, так тут собаки не водятся... - Стой... - Тэль вдруг остановилась, схватила Виктора за руку. Навстречу им кто-то шел. Виктор положил ладонь на рукоять ножа. Полночный прохожий приближался. Слышалось шумное дыхание, слегка заплетающиеся шаги. Виктор расслабился. По крайней мере, алкоголь в этом мире существует. - Не... я не пойду короткой дорогой... - донеслось из темноты. То ли подгулявший человек их заметил, то ли беседовал сам с собой. - Нет... Я пойду через овраг. Там темно, там сыро, там страшно... Там крутые скользкие склоны... Там дует ветер! Насчет ветра он явно ошибался, а вот со всем остальным Виктор был согласен. - Я пройду через овраг... - напевно излагал свои планы человек. - И мне станет хорошо... э... я про... протрез... протрезвею! Явно никого не замечая, он проследовал мимо. Лица Виктор не разглядел, понял лишь, что человек очень крупный, с солидным брюшком и немалого роста. Уже миновав их, пьяный на миг остановился и с тоскливым недоумением сказал невпопад: - Свинцовые шарики! Это ж надо! Виктор нагнулся к Тэль, и шепнул: - Может остановить? Он в таком виде... - Как раз в таком виде спокойно дойдет, - беззаботно ответила Тэль. - Пьяным везет. А мертвецы, кстати, запаха алкоголя не переносят. Почему мертвые являются абстинентами, Виктор спрашивать не стал. Из опасения, что у Тэль найдутся объяснения, и придется поверить еще во что-то, совершенно безумное... Хотя, казалось бы, по сравнению с самим фактом существования ходячих трупов, их неприязнь к перегару - мелочь, не стоящая внимания. Дорога плавно перешла в улицу. Под ногами была уже не спрессованная земля, а аккуратно подогнанный булыжник. Здесь было светлее - у многих домов, несмотря на поздний час, светились окна, перед некоторыми горели фонари. Виктор жадно вглядывался, пытаясь найти отличительные черты этого мира. Что-то мистическое, нереальное, или, хотя бы, средневековое. Куда там! Аккуратные чистенькие дома в два-три этажа. Большей частью первый этаж из камня, выше надстроены деревянные. Окна застекленные. Фонари... их ажурные металлические лампы прикрывали матовые стекла, но свет был уж слишком ровным. А окончательно Виктора добила кнопка у дверей какого-то здания. Кнопка! Металлическая кнопка, расположенная на том месте, где и положено быть кнопке звонка! - Здесь есть электричество?! - обвиняюще выкрикнул он. Тэль удивленно посмотрела на него, и Виктор невольно сбавил тон. Лицо девочки на свету было усталым, почти серым. - Ну? - Почему? - А почему бы ему не быть? Я тебе говорила, что здесь освещают улицы тюленьим жиром и березовыми лучинами? - Нет, но... Если здесь... - Виктор запнулся, отчаянно подбирая слова. - Тэль, я могу поверить: в иной мир, или в иную сторону реальности. Бог знает, почему, но могу! Да, здесь эльфийки, которых вечно не хватает, спят с людьми! А мертвецы бродят за Серым Пределам, сооруженным чародеями! Тэль снисходительно улыбнулась. - Но тогда - здесь не может быть техники! Электричества, ламп, звонков, машин! Над головами хлопнуло окно, и злой голос разорвал ночь: - Да что же такое, вечно нажрутся, как свиньи... Эй, проваливайте отсюда! В запале Виктор едва не огрызнулся, но вовремя передумал. Во- первых, позиция для ссоры была крайне невыгодной, а во-вторых он и впрямь был не прав. - Виктор, ты устал... - мягко сказала Тэль. - Идем... Послушно, словно и впрямь - подгулявший мужик, ведомый почтительной дочерью, Виктор пошел за девочкой. - Все возможно, - уговаривала его Тэль. - Это Срединный мир, понимаешь? Тут все возможно... Они остановились перед длинным двухэтажным зданием. Для разнообразия - полностью каменным. - Гостиница, - пояснила Тэль. Виктору хотелось съехидничать, и сказать "трактир", но он удержался. Тэль уверенно открыла незапертую дверь, и они вошли. Маленький зал, стены из красного, обожженного кирпича, на них развешаны незатейливые, хоть и яркие, вышивки. У одной стены - ряд массивных жестких кресел. У другой - внушительных размеров стол, за которым сидели двое людей. Несколько дверей, винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Ничего необычного, так мог бы выглядеть маленький домашний отель где-нибудь в западной Европе. Под потолком висела хрустальная люстра. Виктор обречено вздохнул, отводя глаза от электрических лампочек. - Добрый вечер! - звонко сказала Тэль. Из-за стола поднялся тощий рыжий паренек, одетый в мятый костюм незапоминающегося кроя, в мятом сером берете на голове. Выглядел он смешно, но не более того. - Доброй ночи, девочка, - неожиданным баском сказал парень. Тэль он удостоил лишь одного взгляда, пристального, но в целом равнодушного. Виктора разглядывал куда более придирчиво. А Виктор не отрывал глаз от оставшегося сидеть за столом. Это был эльф. И никаких комментариев Виктору не требовалось, чтобы понять различия между эльфом, полуэльфом, и человеком. Наверное, хорошо, что вначале он видел полуэльфа - контраст оказался не столь шокирующим. Волосы эльфа походили на золотую пену, на стружку сусального золота, небрежно уложенную в высокую прическу. Лицо не производило того впечатления чахоточной красоты, что у полуэльфа - оно было просто нечеловеческим, неземным, живущим по своим собственным законам красоты. Тело было тонким, грациозным, но хрупким его назвать тоже не получалось. Эльф был чем-то иным, безмерно далеким от человека. Если людей бог лепил из глины, то для эльфов, наверное, взял в качестве основы родниковую воду. Но тонкие пальцы эльфа с небрежной грацией сжимали оперение стрелы, уже наложенной на тетиву тонкого лука. То, что лук лежит на столе, почему-то не успокаивало, Виктор был уверен, что через полсекунды стрела может вонзиться ему в грудь. - Откуда вы пришли, путники? - поинтересовался рыжий парень. - С юга, мимо Серого Предела, - ответила Тэль. Видимо, вопрос не подразумевал точного ответа. - Ночью, мимо Предела? - с некоторым уважением спросил парень. - Храбрые люди... Он еще раз посмотрел на Тэль - уже внимательнее, и его лицо едва заметно дрогнуло. Словно он узнал девочку... с удивлением, но узнал. - Что вам угодно? - теперь парень был воплощенной вежливостью. Эльф чуть повернул голову, с любопытством посмотрел на товарища, и убрал руки с оружия. - Комнату. - Одну, две? - Одну. - С одной кроватью, с двумя? - С двумя. - Свет, вода? - Лучшую комнату. - Конечно, уважаемые. Восьмой номер, Дерси! Это был не страх, который охватил разбойника, едва не убитого Виктором. Скорее, что-то вроде растерянности, когда человек и не уверен-то в своих догадках, но считает за благо перестраховаться. - Вот ключи... - парень принял из рук сидящего эльфа два кольца с массивными ключами, с легким поклоном вручил их Тэль. - Что мы еще можем для вас сделать? - Есть хочется... - жалобно сказала Тэль. - Ресторанчик еще работает, - парень кивнул на одну из дверей, ведущих из комнаты. - Вам подать в номер? - Нет, спасибо, мы зайдем сами, - Тэль кивнула Виктору. - Расплатись? Виктор молча достал трофейный кошелек, вопросительно посмотрел на юношу. - Один золотой. Эльф едва слышно хмыкнул. Виктор молча отдал парню монету, которая, судя по виду, и была золотым. На монете не было никаких надписей, только вычеканенная с обеих сторон жуткая драконья морда. Парень принял монету с явным замешательством, отвел глаза, быстро спрятал в карман. - Вы не берете старых денег? - полюбопытствовала Тэль. - Нет, конечно же берем, - парень покосился на эльфа, состроил гримасу, явно призывая к молчанию. Ох, не нравилось Виктору происходящее, но вмешиваться было неразумно. - Идем, я есть хочу... - Тэль потянула Виктора за собой. Эльф так и не проронил ни единого слова, и не соизволил встать. Сейчас, явно, назревал серьезный разговор между ним и рыжим парнем... За дверью "ресторанчика" было тихо и неожиданно прохладно. Виктор замер на пороге, с изумлением понимая, что его недавняя глупая мечта стала реальностью. С полдюжины столиков, заправленных белыми скатертями, с приготовленными приборами из хрустали и белоснежного фарфора, все незанятые. Никакого электрического света - лишь свечи в массивных канделябрах вдоль стен. Дразнящий запах пищи - наверное, идущий из открытой двери на кухню. Маленькая стойка бара, уставленного бутылками незнакомого вида, но однозначного содержимого. На высоком табурете, уткнувшись лицом в стойку, спал коренастый мужчина, одетый во что-то вроде полувоенной формы. - Ого... - только и сказал Виктор. Захотелось протереть глаза. - Тэль, если бы ты сказала... про это место... я шел бы в два раза быстрее. - Откуда мне было знать, что деньги появятся? - вопросом ответила девочка. - Хозяин! За стойкой открылась маленькая дверь, из нее вынырнула девушка. Чуть постарше Тэль, может быть - лет шестнадцати-семнадцати, красивая, яркая - причем не от обилия косметики, а от природы. Тэль слегка смутилась. - А где уважаемый Конам Молчаливый? - спросила она. - Уже спит? Между девушками сразу повисло напряжение. - Папа спит уже три года, - сухо сказала девушка. - Я не столь молчалива, как он, но, надеюсь, это единственный недостаток. - Извините, - Тэль и впрямь выглядела смущенной. - Ресторан Конама славился на всем Пути... - Он и сейчас не утратил славы. И не сменил имени. - Мы очень устали и проголодались, - Виктор понял, что надо вмешаться в разговор. - Если вы еще не закрыты... Девушка наморщила лобик: - Кто же закрывается при виде посетителей? Еда, вино? Что вам угодно? - Что стоит заказать путникам, прошедшим в полночь мимо Серого Предела? - вопросом ответил Виктор. Девушка одобрительно кивнула. - Сейчас вам все подадут... На секунду она исчезла за дверью, а Тэль, вздохнув, с грустью посмотрела на Виктора: - Классный был дядька... - Конам? - Да. Боец великолепный. Авантюрист! Впрочем... таких-то много. А на старости лет купил этот ресторанчик, назвал его "Королевство Конама Молчаливого", и прославился на весь Срединный мир. - Забавная карьера. - Славу не обязательно завоевывать мечом... - вздохнула девочка. - А дочку его я почти не помню. - Ты здесь бывала? - Да, но давно. - Тот парень, он, кажется, тебя узнал. Тэль дернула плечиками: - Может быть. Ну и пусть. Дочка Конама вернулась. Молча достала из-под стойки два высоких бокала, налила в них вначале красной жидкости из стеклянного кувшина, дополнила бокалы разноцветным содержимым еще из трех бутылок. Очень быстро, но так ловко, что коктейль в бокале не смешался, повис четырьмя слоями. - Выпейте для начала, - предложила девушка. Виктор сел за стойку, рядом устроилась Тэль. Взяла бокал, придирчиво посмотрела сквозь него на свечу. Четыре слоя подрагивали, медленно проникая друг в друга. Виктор с изумлением понял, что жидкость превращается в семь полосок, составляющих полный спектр. - Вы умеете делать "Радужные сны!", - воскликнула Тэль с явным восторгом. - Ой! Кажется, похвала польстила девушке. - Меня зовут Рада. - Рада, а я слышала, что Конам клялся никому-никому не открывать этот секрет! - Папа и не открыл. Даже мне. Я сама восстановила рецепт. Виктор осторожно сделал глоток. Напиток явно был алкогольным, но совершенно необычного вкуса. Он слегка бодрил, буквально с первого глотка, и одновременно расслаблял тело. - Нет ничего лучшего для уставшего путника в поздний час, чем бокал "Радужных снов!" - сказала Тэль. - Эх... и почему Конам так поздно нашел свое призвание. Какие чудесные напитки он придумывал! Виктор испугался, что Рада обидится на эти слова, но девушка согласно кивнула: - Да. А я вот не собираюсь заниматься ерундой. Утром приходите, я угощу вас "Кипучим днем" - за счет заведения. Это уже мой рецепт. Его оценил сам господин Анджей. - Маг Земных? - заинтересовалась Тэль. Рада кивнула: - Да, бывший глава клана. Он останавливался здесь, когда путешествовал в Снежные Степи. Такой хиленький мужичок, лысенький... - Рада перешла на шёпот. - По виду - ну, совсем обычный. Какой- нибудь наш охотник или плотник - и те попредставительнее будут. В чем душа держится... А пил - диву даешься! То ли ночные посетители вдруг стали ей симпатичны, то ли девушка решила, что бизнес прежде всего, но первая ее холодность исчезла. - Сейчас вам принесут еду, - сообщила она. - По ломтику тушеной рыбы, немножко зелени, сок и паштет из моллюсков. Это будет самым правильным ужином, поверьте. Вы надолго остановитесь? - Нет, - с сожалением сказала Тэль. - Завтра уезжаем. - Останьтесь хотя бы на обед. Эльфийский суп, куропатки в тесте и настойки клана Медведей. Не пожалеете. Она улыбнулась Виктору и вновь скрылась за дверцей. - Да, молчаливость не входит в ее недостатки, - сказал Виктор. - Это точно, - допивая бокал, согласилась Тэль. - Да, кстати... ты ведь завтра возвращаешься домой? А когда, с утра, или после обеда? Виктор даже не нашелся, что ответить. * * * Родные места. Здесь ты родился и вырос, Ритор. Здесь учился. Отсюда уходил в свой ставший знаменитым - для знающих - поход, сюда же и возвращался... не думая, не гадая, что настанет день - придется своими руками исправлять почитавшееся раньше собственным величайшим подвигом. Конечно же, его заметили издали. Он не скрывался, пламенная аура сдавленного Силой воздуха вокруг него видна была магам клана за многие мили. И когда он, погасив крылья, опустился возле крыльца школы магов, по совместительству - его собственного жилища, вокруг уже собралась толпа. Все молчали. Знали, что случилась беда. Взгляд Ритора отыскал среди сбежавшихся мать Таниэля. И, не в силах вынести скорбного укора, волшебник опустил голову. Не сумел. Не уберег. Ни защитил, и теперь все слова уже бесполезны. Однако, несмотря ни на что, Ритор все-таки заговорил. Не должно быть секретов от своих, Вода искусна в магии обмана, (как, впрочем, и Воздух), несказанное тобой поспешат выложить, переврав, враги. Кратко, но ничего не упуская, Ритор рассказал о схватке с Торном и его людьми в заброшенном замке, о предательстве, погубившем Огненных, о том, что как его, презрев обычаи, собирались убить на балу у Лой Ивер... - Так что же делать, братья? Смолчать, перетерпеть, покориться? - закончил он. Слушавшая его в гробовом молчании толпа в мгновение ока разразилась яростными воплями. Ритор видел вздетые кулаки, искаженные ненавистью лица, перекошенные от гнева и жажды мести рты. Вопль "Смерть им!" вырвавшийся из сотен глоток, подхваченный ветром, разнесся далеко окрест и, - знал Ритор - даже работающие на дальних фермах побросали сейчас работу, с тревогой вслушиваясь в полные ненависти порывы. Война, несся над площадью беззвучный крик домов. Война и смерть им всем, вторили скалы. Огонь и гибель на их головы, повторяли леса . И лишь мудрая, ленивая река на сей раз смолчала. А море и вовсе не говорило ничего и никогда. Наконец, когда бушующий ураган криков поутих, Ритор поднял руку. - Обо всем, как и велит закон, будем говорить сегодня на совете клана, - обратился он к людям. - Я буду думать. И вы думайте тоже. Завтра на рассвете мы сравним наши решения. "Не сомневаюсь, что они выберут войну", - мелькнула мысль. "Слишком хорошо здесь знают о нашей с Торном вражде. Сами кланы не сталкивались уже давно... но нападение есть нападение и вражда с предводителем есть вражда со всеми. Клан поднимется. А это значит - войны не миновать. Мы сами вымостим дорогу Прирожденным..." И в то же время Ритор даже помыслить не мог скрыть от собратьев правду. Быть может, когда отгорит первый гнев, ему удастся сдержать своих. Потому что надо тратить силы не на бессмысленную распрю с могучим кланом Воды (подавляющее число людей в нем, само собой, ни в чем не виноваты), а уничтожить, пока не поздно, вызванного Торном Убийцу Дракона. В этих словах врага Ритор не сомневался. Таким не бросаются. И неважно, что Убийца, скорее всего, тоже не виноват. Простой подсчет - тысячи жизней или одна. Иное решение? Чтобы никто не погиб? Увы, мы не на занятии по этике, к сожалению. * * * ...Ему казалось, он никогда не уснет. Когда так устаешь, организм словно во вред самому себе отказывается засыпать. Мол, помучайся, помучайся, будешь знать, как измываться над собственным телом. Виктор понимал, что это всего-навсего чрезмерный уровень адреналина и эндорфинов, повышенный ток ионных каналов и слишком активная перекачка синаптических пузырьков - однако понимал как-то умом. А другая половина сознания отчего-то талдычила - это судьба тебя предупреждает, не спи в эту ночь, не спи, не спи, не спи-и-и!... Раньше об эльфах, эльфийках, "которых никогда не хватает на всех", гномах и тому подобном он читал только в бульварной фантастике. Да и то изредка, когда ничего другого не находилось взять в дорогу. А вот теперь сам лежит на кровати в гостинице, охранником в которой служит самый что ни на есть настоящий эльф! Гм, если таковы эльфы - то каковы же тогда эльфийки? Эльфки, эльфиянки, эльфочки, эльфессы... интересно, а полуэльфки - они какие? Или их в сама деле никогда не бывает? Начинаешь понимать, почему эльфы не зарятся на человеческих женщин, а вот мужчины... Он приподнялся на локте. Тэль мирно спала, тихонечко, как мышонок, посапывая в дреме. Виктор откинулся обратно. Невольно ему вновь вспомнились давешние разбойники... и тот несчастный, моливший сохранить ему жизнь... Как он там сказал? Я раб твой, владыка? Владыка... Ничего не скажешь, приятно услышать. Что ни говори, каждый из нас втайне думает о себе - мол, меня не оценили, не поняли, я куда выше и лучше их всех, только вот из-за всяческих козней не могу развернуться как следует, а тогда бы я всем показал... Неудивительно, что лесть - одно из сильнейших человеческих орудий. Виктору не уловил прихода сна. Сознание оставалось ясным, мысли - четкими и определенными. Он думал, что рассуждает про себя... и потому даже несколько удивился, внезапно увидав себя стоящим на незнакомом берегу. Песок был абсолютно, нестерпимо-снежно бел. Это еще неудивительно, хотя отыскать такую белизну на Земле... точнее - в Изнанке - не удалось бы, наверное, и на северном полюсе. Да, песок был бел, а вот вода, напротив - иссиня-черна. Словно самая настоящая нефть. Виктор собрался было протереть глаза - правда, тотчас же понял, что удивляться глупо. Тут так и должно было быть. Сны - особая страна. Взгляд его скользнул вдоль берега - наверное, в полукилометре вода становилась красно-алой, словно солнце ветреным закатом; еще дальше, уже у самого горизонта виднелась блистающая, яркая зелень - а, может, это уже были шутки атмосферной рефракции. Солнце, наверное, уже скрылось - светилось само небо, на горизонте ярче, а в зените уже проглядывали робкие звезды. Вплотную к берегу подступали горы. Не обычные, привычные нам - а длинный строй математически правильных фракталей, как едва вглядевшись понял Виктор. Каждая "гора" чем-то напоминало исполинское дерево - блистающий полупрозрачный "ствол" в добрый километр высотой, идеально правильны грани, каждая разделена на три части, средний отрезок служит основанием еще одного треугольника, поменьше, и так без конца... К морю эти странные образования повернуты были гладкими срезами - словно основаниями. Между этими не то строениями, не то естественными образованьями тянулись длинные языки привычно-зеленой травы, высокой и острой, на манер осоки. Еще дальше виднелся лес. Правда, фиолетовый, а местами и просто синий, словно в этом мире не существовало законов фотосинтеза. А над самым краем леса Виктор заметил курящийся дымок. И пошел к нему - что еще оставалось делать? Все это время он прислушивался к себе. Странный был сон. Очень уж яркий и реалистичный. Даже фиолетовые листья и черные волны выглядели уместными. И ладно бы просто уместными... во снах все кажется правильным. Но почему тогда он ощущает чуждость окружающего? Непорядок. Хоть во сне бы расслабиться! Он сделал шаг, другой... и вдруг понял, что ему здесь нравится. Тело наполнила пьянящая легкость, словно в воздух здесь подкачали кислорода. Это немного напомнило симптомы глубинного опьянения - но Виктор-то сейчас не на глубине! Он с трудом удержался, чтобы не пуститься бегом. Широколистная "осока" затянула весь берег. В зарослях - ни единой тропки. Убедившись, что острые стебли не в силах проколоть джинсы, Виктор с удовольствием пошел напролом. Немного погодя он увидел, что дым поднимается над широкой и низкой крышей большого одноэтажного приплюснутого дома, сложенного из розовых каменных плит, сейчас изрядно подпорченных жирной копотью. Из широченной каменной трубы, тоже низкой и какой-то приплюснутой (отчего так? Тяга ведь плохая...) валил дым. Был он, как и положено дыму, густ, клубист и черен. Вокруг дома одуряюще воняло чем-то омерзительно-кислым - словно там, внутри, стояла целая батарея открытых чанов с дымящейся "солянкой", HCl или там, скажем, с серной, H2SO4. Едкий запах полез в ноздри, Виктор закашлялся... точнее, это собралась закашляться его память. Сам он только с силой выдохнул, гоня прочь из легких эту гадость, ничего общего с привычными нам кислотами, конечно же, не имевшую. Это был яд, вдруг понял он. Яд, напоенный вдобавок еще и магией. Правда, ему, Виктору, отрава почему-то вреда причинить не могла. Дверей в доме не было. Широкий темный проем, где во мраке что-то тускло и равномерно вспыхивало. - Эй, есть тут кто? - негромко спросил Виктор. Огонь в глубине дома испуганно замигал и погас. И тотчас же раздалось гневное рычание, длинная разъяренная рулада, сложившаяся в нечто вроде "Кто посмел?!", только куда изобретательнее, с многочисленными отсылками ко всем родственникам виновника вплоть до двенадцатого колена. Из тьмы выкатился невысокий, очень толстый человечек, широкоплечий, краснорожий, с необъятным брюхом и нависающими кустистыми бровями. Нос хозяина украшали многочисленные алые и синюшные прожилки. Запах ядовитой кислятины тотчас сменился до боли знакомым перегаром, словно от того же жековского сантехника. - Ты кто такой? - зарычал коротышка. Холщовые рубаха и портки на нем были все в пятнах и подпалинах. Руки же - в тонких хирургических перчатках, и при виде их Виктор едва не лишился дара речи. - Язык проглотил, неуч? - напирал меж тем хозяин. - Молчи, - вдруг вырвалось у Виктора. - Как смеешь ты держать меня на пороге?! Толстяка враз прошибло птом. Он отступил на шаг, однако взгляда не опустил. - Ух ты, знатный гость ко мне пожаловал, - медленно процедил он сквозь зубы, стаскивая с рук перчатки. - Знатный и редкий... ну что ж, заходи, раз уж пришел, прочь не погоню. Запашок у меня, правда, тебе едва ли понравится... но уж не обессудь, коли явился незваным. Толстяк если и боялся, то страх свой умело скрывал. И, судя по ему, был отнюдь не дурак подраться. Хоть и пригласил внутрь, сам стоял, загораживая почти весь широченный проход. - Плохо ты гостя привечаешь, - нагло сказал Виктор, сам донельзя дивясь этой наглости. Впрочем - это ведь сон... всего лишь сон. - Уж как умею, - огрызнулся коротышка. Сдернув наконец с рук перчатки, он метко зашвырнул их в бочку - что-то отвратительно зашипело, из бочки повалил пар. - Как там у вас говорится? В гимназиях не обучались... Ну конечно же, я сплю, подумал Виктор. Откуда здешнему обитателю знать "Золотого теленка"? Ухмыляясь, толстяк пялился на Виктора. Глаза-буравчики беспокойно сверлили незваного, невесть откуда взявшегося гостя. Коротышка откровенно и недвусмысленно нарывался на неприятности. В этом мире уважают только силу, подумал Виктор. Деликатность, вежливость, миролюбие здесь воспринимается только как слабость. Впрочем - только ли здесь? Мир снов - лишь слабый отсвет реального мира. Если здесь и сейчас, в сумбурном - пусть и таком ярком сне, от него ждут напора и натиска - значит, и на самом деле происходит то же самое. Давно ли нахрапистость и наглость превратились из пороков в достоинство? Может и недавно, но порой кажется, что навсегда... И все-таки, наверное, в Москве он едва ли решился на подобное. Протянуть руку и молча отодвинуть хозяина с порога его, хозяина, собственного дома - на такое Виктор раньше способен не был. Помня Серый Предел, и ломающуюся с сухим треском шею несчастного полуэльфа, Виктор толкнул коротышку не в полную силу. Однако тот лишь похабно осклабился. - Что-то слабоваты нынче стали, срединники! Ну-кась, ты толкнул, теперь моя, стало быть, очередь... Это, разумеется, оказался не толчок в плечо. Толстяк коротко и без замаха провел очень грамотный апперкот. Настолько быстро и профессионально, что невеликого умения Виктора не хватило даже отдернуть голову. Собственно говоря, он понял, что поднявший его в воздух удар именуется апперкотом, только оказавшись лежащим на спине. Ярость в тот же миг подняла его на ноги. Это точно сон, снова подумал Виктор. После таких ударов встают только в дешевых гонконгских боевиках. У меня сейчас должны были быть сломаны шейные позвонки, выбита челюсть и половина зубов - а я скачу, как ни в чем не бывало... Теперь вокруг него был огонь. Руки, раскинутые в стороны, словно крылья, рассекали ярящийся океан испепеляющего пламени. Как смел этот... этот червь... как он смел поднять руку на Него? На Него, Владыку?! Кулак обернулся сгустком рыжего огня. Мелькнуло перекошенное злобой лицо коротышки... вскинутая для защиты рука... но поздно. Виктор ударил оскорбителя в скулу. И тот, несмотря на немалый свой вес (полтора центнера на глаз, не меньше) - кубарем покатился через порог, внутрь дома. С грохотом обрушились какие-то полки, кто- то жалобно не то заблеял, не то замяукал - и все стихло. Огонь исчез. Душащая ярость - тоже. Болел кулак - словно Виктор хватил им по каменной стенке. Кожа на костяшках была содрана. Виктор поморщился, потряс кистью. - Ну-у, какой ты, однако... - плаксиво пробубнили из темноты. - Предупреждать надо... - "А кто у нас муж? - Волшебник! - Предупреждать надо!" - передразнил его Виктор цитатой из "Обыкновенного чуда". - Дальше драться станем? - Чего уж тут... до срока, - буркнули из темноты. - Входи, входи, чего стоишь? Помоги встать - не видишь, полкой придавило? Я, ежели ворохнусь, все на ней переломаю... Виктор проворно шагнул через порог. Глаза подозрительно быстро привыкли к темноте - слишком быстро даже до сна. Во снах у нас порой есть крылья, и пули из дул нашего оружия летят медленно-медленно, по длинным изогнутым дугам - но вот в темноте мы видим плохо даже во снах. Это, несомненно, была лаборатория. Совершенно не похожая на привычные ему - "изнаночные", как сказали бы в Срединном Мире. Здесь не было никаких приборов, агрегатов или устройств. Только здоровенные полки на стенах. Но на полках - ни единой бутыли, коробки, банки или любого иного вместилища. Непонятные предметы свалены беспорядочными кипами - и в то же время ни одного не смешивалось с другим. Огонь в очаге горел сам по себе, ни дров, ни угля; на мгновение Виктор даже подумал, не подтянут ли сюда газ. Но, конечно, никакого газа тут не было. Просто сам по себе горящий огонь. И кипящий на огне котел - черный, закопченный, с иззубренными краями. Виктору стало даже немного не по себе - зазубрины на краях очень уж напоминали следы зубов. Прямо на глаза попался очень неплохо сохранившийся рельефный отпечаток человеческой челюсти. В натуральную величину. Верхней, с косыми, не исправленными в детстве резцами. Виктор приподнял тяжеленную полку (каменная он, что ли?) и коротышка выбрался на волю. - Спасибо, - кажется, это было сказано довольно-таки искренно. - А ты не из слабаков. Угощать, как у вас принято, мне тебя нечем, так что не обессудь. Все в дело пошло. - А что за дело? - как бы между прочим полюбопытствовал Виктор. Котел висел над огнем без всяких подпорок, запашок оттуда шел отвратительный, и помыслить об угощении сил не было. - Да так... - ответствовал коротышка без видимой охоты. Почесал затылок. Покашлял. Снова почесал затылок. И в это время в громадном сундуке, единственном сундуке во всем доме, что-то мерзко заскреблось и зашебуршилось. "Крыса, что ли?" подумал Виктор. Коротышка скривился, как от сильной зубной боли. Бросился к сундуку. Рывком распахнул крышку. Запустил туда руку по самое плечо, ойкнул, и миг спустя выпрямился. Виктор окаменел. В кулаке у коротышки дергался, суча тонкими ручками и ножками, крошечный человечек, размером чуть больше перочинного ножа. В нелепой коричневой шляпе с полями, красной рубашке и коричневых же штанах. Лицо у него было словно выгоревшее, все в струпьях и шрамах. А на правой руке - что-то вроде перчатки с пятью длинными (по его мерке, конечно) остриями, что-то вроде монтерских "кошек". - Извини, - промямлил коротышка. Размахнулся и швырнул пищащее создание прямо в котел. Всплеск, раскаленная жижа выплеснулась прямо в лицо Виктору; он вскинул руку, загораживаясь... и в тот же миг проснулся. Тишина. Все спокойно. Он в комнате отеля, или постоялого двора, или гостиницы - тут и не поймешь, как чего называть. Еще темно, как ни странно. На соседней кровати еле слышно посапывает Тэль. Все в порядке. Все хорошо. Только сердце бухает, и ладони взмокли. Даже сейчас, вопреки обыкновению, сон не стал казаться нескладным. Нелепый, нереальный мир - но он до сих пор оставался столь же убедительным, как, например, эта гостиница. Да, не помог Радин коктейль. Каких уж тут "Приятных снов!" Попав из мира в мир, увидев существ, которым место в сказках, убив... после этого на иные сны трудно претендовать. Только на мордобой с тупым уродом, который варит в котле миниатюрного Фредди Крюгера... Виктор повертелся немного в постели, стараясь найти позу понеудобнее. Не хотелось снова засыпать после такого кошмара. Но сон все же пришел - видимо, он слишком устал. Не было в нем никаких сновидений, ни приятных, ни страшных. И то хорошо. * * * До того, как соберется совет, оставалось совсем немного времени. Ритор сидел у себя, на третьем этаже школы, в скудно обставленной просторной комнате - узкая жесткая кровать в углу, умывальник, небольшой шкаф - вот и все "для жизни". Остальное занимали книги на тянущихся вдоль стен и поднимающихся под самый потолок полках да громадный письменный стол. Дверь только что закрылась за матерью Таниэля. Ритор с усилием, нажимая, провел ладонью от лба вниз по лицу. Что он мог сказать этой несчастной? Что ответить на горячечный бред ее обвинений? Ровным счетом ничего. И он не отвечал. Хорошо, что не пришел брат. Значит - не обвинял. Значит - простил. Или - боялся дать волю своему гневу? Лучше не думать... Сейчас соберется совет. Проголосовать за войну. Выставить голову Торна насажанной на кол - для всеобщего обозрения. Стереть с лица земли саму память о клане Воды. Они сильны? - ничего, наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами! Переубедить их невозможно. Даже самых лучших. Значит, ищи способ повернуть их гнев. На Убийцу Дракона. А потом будем думать, как сделать войну "странной"... до того момента, как из душной, парящей мглы южного моря не вынырнет орлиноголовый флот Прирожденных. Что ж, в таком деле маленькая ложь позволительна. "Мне надо сберечь клан Воды для отпора врагу," думал Ритор. "Торн может... гм... внезапно исчезнуть. А потом уже придет время Дракона." Он невольно вздрогнул. Невдалеке звякнул колокольчик. Очень тихо - но услужливый порыв ветерка позаботился донести звук. Ритор решительно поднялся. Совет начинается. Он вышел из комнаты, не позаботившись запереть дверь - никто не дерзнет проникнуть к нему. Двинулся по широкой галерее, соединяющей все помещения школы. Конечно, никаких занятий сегодня не предвиделось, но всё же ученики не разошлись. Близко к главной зале, где состоится совет, они не подходили, не рискуя наткнуться на суровую отповедь, а то и оплеуху, нанесенную невидимой воздушной рукой - маги сейчас были скоры на расправу. И все же и во дворе болтались мальчишки, едва умеющие чувствовать воздух, вроде бы играя, но нет-нет, да и посматривающие на купол главной залы, и в комнатах для занятий - с открытыми раз и навсегда окнами, просторных и пронизанных ветром, сидели ученики постарше... якобы погруженные в чтение книг. Ближе к зале Ритору попался один из самых талантливых подростков школы, вот-вот готовящийся принять испытание и получить плащ Воздушного, с поразительным усердием оттирающий и без того чистый пол. Аура у мальчика была почти непроницаемая... но только не для Ритора. Несмотря на всю серьезность предстоящего, маг улыбнулся. Что ж, пусть. Так было и будет всегда - ученики, переоценивая свои силы, пытаются подглядеть и подслушать Совет. И он был таким. Пусть. Если вдруг у паренька получится - значит он настолько силен, что уже вправе знать решения магов. - Странное дело, - добродушно бросил Ритор, - раньше я не видал с тряпкой в руках учеников старше десяти лет... Юноша поднял на него наивные - чересчур наивные - глаза. Невинно заявил: - Мне показалось, что нехорошо все время отряжать на уборку младших. - Какая мудрая мысль, - кивнул Ритор. - Разрешаю тебе заниматься уборкой каждый день, до самого испытания. Паренек тоскливо уставился на тряпку, а маг прошел дальше. Защиту уже поставили, причем такую непроницаемую, что Ритор даже не стал ее усиливать. Круглый зал, где собралось почти три десятка человек, был окружен по самым стенам коконом ветров. Ничего лишнего - - только легкие плетеные кресла, да такой же плетеный стол в центре, с парой старых книг, на случай, если кому-то изменит память, и придется рыться в древних наставлениях, в бесполезной, но чтимой мудрости столетий. Воздух в зале был неприятно сух, но учитывая все обстоятельства, это было необходимо. Разумеется, не было никакого огня - да и какая нужда в нем, купол был раскрыт, и помещение заливал солнечный свет. Конечно же, чистота царила стерильная, ни одной пылинки, ни одной крошки земли на полу. Секретность. Может быть преувеличенная, а может быть совершенно недостаточная. Но лучше, если она есть. Все взгляды остановились на Риторе, и маг поднял руку, приветствуя товарищей. Предстояла схватка. Беззлобная, схватка между друзьями, желающими одного, но расходящимися в тактике. Самая тяжелая схватка. - Кто-нибудь считает меня трусом? - спросил Ритор. Дал тишине устояться, и неторопливо прошел в центр залы. Окинул взглядом товарищей, в который раз прикидывая, кто согласится сразу, кого удастся переспорить, а кто будет стоять на своем до конца. - Тогда я скажу то, что не всем понравится. Врага можно победить по разному. Можно убить его. Если хватит сил... Легкий, недовольный шум. Но возражений не было - среди сидящих здесь не водилось дураков и безумцев. - А можно понять замыслы врага - и убить их. - Уверен ли ты, что понял? - раздался тихий голос, при звуке которого Ритор вздрогнул. Кан-неудачник, так и не ставший хорошим магом, но прославившийся как лучший травник Воздушных, смотрел ему в глаза. - Да, брат, - тихо сказал Ритор. - Да. - Значит мой сын не останется неотмщенным? Ритор лишь кивнул. У него не хватило духу пообещать это вслух - ибо он не знал, будут ли его слова правдой. * * * Виктор открыл глаза, когда утреннюю тишину разорвал чей-то гневный вопль. Шумели во дворе. - Чтоб у тебя отсохли руки! Да ударит тебя током! Пусть сумасшедший маг превратит тебя в вонючую жабу! Затейливость проклятий лишила Виктора возможности хоть на пару минут, хоть со сна, не раскрывая глаз, ощутить себя дома. В нормальном, человеческом мире... Изнанке, как его тут зовут. Он по прежнему тут, в сумасшедшем Срединном мире, где бродят в ночи неупокоившиеся за столетия мертвецы, улицы освещены электричеством, а эльфы выполняют функцию охранников при гостинице. В мире, где даже сны стали не то волшебной сказкой, не то реальным кошмаром... Комната была уютной, но небольшой. Вряд ли это лучший номер гостиницы, как клялся вчера рыжий паренек. Виктор глянул на кровать у другой стены - но там никого не было. Покрывало аккуратно заправлено, за дверью ванной - тишина. Тому, что Тэль куда-то отошла, Виктор был даже рад. Встал, прежде чем одеться, выглянул в окно. - Кто же так точит мечи? Кто, я тебя спрашиваю? Во внутреннем дворике гостиницы, где был разбит небольшой палисадник, юная хозяйка ресторана распекала пожилого мужчину, годившегося ей если не в деды, то в отцы. Тот и не думал оправдываться - словно признавал свою вину. - Это - меч? Это - столовый ножик! - Рада легко вскинула над головой и ткнула под самый нос мужчине солидных размеров клинок. - Смотри... Без всякого усилия девушка крутанула мечом и отсекла ветку с ни в чем не повинного дерева. А ветка была толщиной в руку... - Ну? - воткнув клинок в землю, Рада подняла сук, продемонстрировала мужчине сруб. - И это - эльфийская заточка? - Нет... - неожиданно признал мужчина, нервно вытирая руки о кожаные штаны. - Ваша милость... - Я тебе не ваша милость! - Хозяйка, бес попутал... Исправлю... - Как исправишь? Совсем клинок погубить хочешь? Память пропил, эльфийскую заточку с косым отвесом перепутать! Да чтоб ты под паровоз попал! Виктор вздрогнул. И тут, словно подтверждая слова Рады, в воздухе разнесся долгий, тягучий гудок. Совершенно остолбенев, Виктор поднял глаза. И увидел, что вдали, за забором, огораживающим палисадник, за домиками, за низким длинным строением, напоминающим... вокзал, блестят на солнце стальные нити рельсов. - Господи... - выдохнул Виктор, вложив в слово, за отсутствием веры, весь отпущенный на сегодняшний день запас удивления. По рельсам мчался поезд. Впереди - огромный, чудовищно несуразный, паровоз. С исполинским котлом из начищенной меди, в котором отражалось встающее солнце. С клубами черного дыма из четырех труб, водруженных за котлом. С тремя открытыми платформами, на которых были навалены черные холмики угля. С пятью или шестью вагонами - длинными, деревянными, раскрашенными каждый в свой цвет. Поезд дал еще гудок и начал медленно сбавлять ход. Дым из труб повалил при этом еще гуще. - Путь, - сказал Виктор. - Путь? Тэль! Он обернулся, но Тэль в комнате, конечно, не было. - Доброе утро! - окликнула его снизу Рада. Виктор до пояса высунулся в окно: - Доброе утро! Рада, что это? Оставленный в покое мужчина вытащил из земли злополучный меч и с убитым видом уставился на лезвие. - Это? - Ну... - он замялся. - Поезд... - Поезд - это поезд, - Рада засмеялась. - Спускайтесь, я обещала угостить вас "Кипучим днем". - Спасибо, - Виктор счел за благо скрыться из окна, прежде чем девушка окончательно не приняла его за идиота. Или уже поздно? - Нет, Тэль, хватит, - бормотал он, одеваясь. Зашел в ванную - - вполне приличную, там был и нормальный... хм, унитаз, и ванна, и даже горячая вода. Правда, шла она с легкой ржой, но такое случалось и у него дома. В мире Изнанки. Решительным шагом Виктор двинулся к двери. Побаловались - и хватит. Хорошо, он во все верит, он все принимает как должное, он даже не сердится. Но теперь пришло время уходить. Место здесь вполне тихое и мирное, девочка не пропадет... ха, такая нигде не пропадет. Ни на ночной московской улице, ни за Серым Пределом. Он запер дверь, сбежал вниз по лестнице. Рыжего парня за столом не было, теперь там сидел лишь эльф. - Милейший! - переходя на невыносимо фальшивый, "средневековый" тон, но не в силах ничего с этим поделать, воскликнул Виктор. - Не покажите ли, куда пошла моя юная спутница? Или, возможно, позовете ее сюда? Эльф смерил его взглядом прозрачных, медово-желтых глаз. Мелодично ответил: - Разумеется нет... милейший. - А почему, собственно? - Подойдите ко мне. Не отрывая взгляда от лежащего на столе лука, Виктор подошел к охраннику. И замер, чувствуя, как заливает лицо краска стыда. У сидящего за столом эльфа не было ног. Брюки из зеленого шелка кончались чуть ниже колен. - Мне было бы затруднительно позвать вашу юную спутницу, - продолжал эльф. - Она вышла из гостиницы минут двадцать назад. - Простите... - прошептал Виктор. - Перед уходом девушка отдала ключи, - не обращая внимания на извинения продолжал эльф. - Она сказала, что собирается уехать на утреннем поезде. Полагаю, что я догнать ее никак не успею. Тишину разорвал двойной гудок. Эльф поморщился, словно даже смягченный стенами звук был ему невыразимо противен: - А теперь, полагаю, догнать ее не сумеете и вы. Прошло несколько секунд, прежде чем Виктор осмыслил случившееся. - Тэль уехала? - Если вашу спутницу зовут Тэль - да. Конечно, она могла передумать... - эльф подпер подбородок точеными пальцами. - Но у меня сложилось впечатление, что ее слова не расходятся с делом. Виктор, словно оглушенный, шагнул к двери. - На вашем месте я бы позавтракал, - окликнул его эльф. - Посидел минут десять с кружкой эля. И только потом начинал суетиться. Кстати, если воспользуетесь моим советом, то попросите Раду подать завтрак и мне. - Я... я попрошу, - Виктор посмотрел в лицо эльфа. Не презрительное, не насмешливое - просто чужое. - Как вас зовут? Дерси? - Для людей - да. - Дерси, ночью мне показалось, что ваш товарищ узнал девочку... - Спросите его сами. - Разве он не поделился с вами догадками? - осторожно спросил Виктор. Лицо эльфа чуть-чуть изменилось, и он понял, что угадал. - Спросите его. Рыжик придет к обеду. Я не хочу вмешиваться в человеческие дела. - Спасибо, - помолчав сказал Виктор. - Я воспользуюсь вашим советом. Глава шестая. При свете дня ресторанчик утратил в интимности, зато открылись новые детали интерьера. Древние мечи и копья, закрепленные на стене между окнами, несколько пробитых щитов, закрепленных на потолке. Стали, правда, видны и пятна копоти у канделябров, и испещренный отметинами простенок между дверью и баром - словно кто-то долго забавлялся, метая в стену ножи. Народу в ресторанчике не прибавилось. Тот крепыш, что вчера дрых за стойкой, занимал столик в углу, шумно поглощая завтрак. Рада сидела за столом у двери, разглядывая злополучный меч. - И в самом деле - испорчен? - спросил Виктор, садясь рядом с ней. - Да, там Дерси просил принести ему завтрак. Рада вздохнула, поднялась, на минуту скрылась за стойкой. Виктор ждал, осторожно трогая пальцами блестящий клинок. На его взгляд, меч был остер как бритва. Кстати, а чем тут бреются? Станка у него нет. Может быть, здесь электробритвы существуют? Виктор глупо хихикнул, убрал руки от меча. Вернулась Рада. С двумя бокалами, заполненными густой жидкостью черного цвета. Жидкость пенилась и бурлила. - "Кипучего дня"! - сказала девушка. Виктор подозрительно посмотрел на бокал, поднес к лицу. Пахло свежестью. Чуть ли не озоном. - Рада, это действительно можно пить? Девушка молча пригубила из своего бокала. Виктор вздохнул и сделал глоток. Вкусно. Алкоголь практически не чувствовался. Легкая кислинка, и холодок на нёбе - не мятный, а, скорее, ледяной, хотя жидкость казалась теплой. - Меч не испорчен, - призналась вдруг Рада. - Косой отвес - нормальная, честная заточка. Но я-то просила сделать эльфийскую! - А есть разница? - Еще какая! Эльфийская заточка более жестока. Лезвие идет легко, но немножко гуляет по телу, оставляя рваные раны. Виктора передернуло. Воображение врача нарисовало ему не самую приятную картину. - Меч-то эльфийский, - продолжала Рада. - Хотелось и заточить его как следует. - А я думал, ты увлекаешься лишь кулинарией. - За папиной коллекцией надо следить. Оружие не должно умирать на стенах, - девушка задумчиво коснулась рукояти. - Папа все сына хотел. И этот меч приобрел для меня... ну, заранее. - Она посмотрела на Виктора и без всякого перехода сказала: - Странный ты какой-то. Виктор кивнул. - Сам знаю. - Будешь завтракать? - Да. Только один вопрос... Рада, ты в курсе, что Тэль... девочка, с которой я приехал, утром ушла? - Знаю, - Рада помолчала, и участливо спросила: - Поссорились ночью? Обидел ее чем-то? Виктор поперхнулся коктейлем. Ответил вопросом: - Полагаешь, ее можно обидеть? Рада прищурилась. - Нет... вряд ли. От нее силой так и тянет. Не тебе чета. Как ни обидно это было слышать, но Виктор не стал возражать. - Я хочу ее догнать. - Зачем? А действительно - зачем? Неужели он сам не найдет дороги обратно? Впрочем... мало найти дорогу, надо еще пройти той странной тропой, что вернет его в мир Изнанки. - Мне надо кое-что спросить. Рада побарабанила пальцами по столу. Вздохнула: - Нет, так дело не пойдет. Рассказывай начистоту. И не бойся, мне любую тайну можно доверить. Виктор с сомнением покачал головой. - Ты не смотри, что я болтушка. Я про себя люблю поговорить. Про папу. Про ресторан, про мечи. Чужие тайны не выдаю. - Я... не из этого мира. Я - с Изнанки. - Ну, это я и так поняла. - Что? - Озирался ты так, своеобразно. Все, кто с Изнанки приходят, поначалу такие. - И много их приходит? - Не очень много. Но и немало. Раз-два в месяц точно заглядывает кто-нибудь новенький. Некоторые уезжают потом, некоторые остаются у нас. - Рада! Мне надо поговорить с кем-нибудь из них! - Нет. Я же говорю - чужие тайны ты от меня не услышишь. Зачем людям душу бередить? - Но я... - Ничего не понимаешь? Не беда, обвыкнешься. Да и вообще, как я знаю, у вас все почти так же, как у нас. - Так же? Ничего себе! У нас мертвецы не ходят! - Уверен? Впрочем, и у нас не ходят, их Серый Предел держит. - А эльфы? - Что эльфы? Нет эльфов и гномов? Зато, говорили, у вас черные люди живут, и желтые. Оставив Виктора проводить странные аналогии между эльфами и неграми, Рада на миг отошла, что-то сказала в открытую кухонную дверь. Вернулась: - Сейчас тебе завтрак дадут. - Рада... но это не мой мир! Там я был врачом... - Врачом? Так это замечательно! Тебя в любом городе примут с распростертыми объятьями. Можешь и у нас остаться, Вил уже старый стал, лекарства путает, кишечный заворот резать боится, а ученик у него шалопай оказался, спутался с молодыми эльфами, из лекарского цеха вышел... Виктор замахал руками: - Стоп! Стоп. Рада, я вовсе не собираюсь делать здесь карьеру лекаря... - А какую тогда? Мужчина за дальним столиком громко рыгнул, встал, двинулся к выходу. Был он невысок, широкоплеч, с грубым морщинистым лицом, жесткими прядями черных волос, торчащих врастопырку. Поступь его была твердая, тяжелая, он словно вколачивал каждый шаг в доски пола. - Спасибо, прелестная Рада, - он свойски потрепал девушку за плечо, на миг уставился на Виктора темными, навыкате глазами, и вышел. - Это был... - начала Рада. - Гном, - докончил Виктор. - Уже встречал их? - Нет. Виктор не стал объяснять, что почувствовал в гноме чуждость, подобную той, что была в эльфе. Опять же, если продолжить сравнения, то люди были созданы из глины, эльфы из воды, а гномы - из камни. - Забавный народец, - сказала Рада. Поколебавшись, добавила: - - И опасный. С электричеством знаются, пар постигли... - А ты не пользуешься электричеством? - Пользуюсь. Но это же не значит, что я его понимаю! - Ну, это всего лишь... - Виктор запнулся, выуживая из памяти обрывки школьных знаний. Электроны бегут по проводам? Или не бегут? Еще есть какие-то позитроны... нет, они тут не причем. А чем для него была наука? Не магией ли своего рода? Если бы кардиограмму снимали не прибором, а духом Наполеона на спиритическом сеансе, если бы анализ крови проводила не лаборантка в белом халате, а вампирша в черных лохмотьях, если бы вместо таблеток в аптеках продавали хорошо зарекомендовавшие себя сушеные крылья нетопыря и заговоренную паутину? Что изменилось бы для Виктора? Для человека, анализирующего кучку бумаг, осматривающего и ощупывающего пациента, а потом полагающегося лишь на собственные руки и скальпель? - Блин, - с чувством произнес он. - Блин. - Вот! - торжествующе сказала Рада. - Ты начал понимать! Так со всеми бывает! Из кухни вышла старуха в чистеньком переднике, молча поставила перед Виктором поднос. - Я сама... - Рада прогнала старушку, и принялась расставлять перед Виктором блюда. - Попробуешь свежей форели, ее поутру выловили. И скажешь, ел ли такое у себя! - Ну, за кусок золота весом в десять грамм - мог бы. - Да что ты, здесь... на пару серебряных, не более того, - успокоила его девушка. - Деньги-то тебе девочка оставила? Виктор машинально пощупал карман. - Да. - Значит, все в порядке. На тот кошель, из которого вчера расплачивался, можешь полгода прожить. Конечно, не у меня питаясь... - Рада гордо улыбнулась. - У меня еще мешочек камней, почти такой же... Рада шлепнула его по губам. - Ты что, лекарь? Глаза ее мигом стали серьезными и жесткими. - О чем болтаешь? Лютой смерти ищешь? У нас поселок мирный, не то что лесные хутора. Но лихих людей везде хватает! Пристыженный Виктор молчал. - Ладно. Обвыкайся, - остывая сказала Рада. - Поживи здесь, Дерси даром что безногий, порядок в гостинице держит. Ручаюсь, понравится у нас. Раз уж пришел... значит тянуло тебя с Изнанки в Срединный мир! - Рада, как мне догнать Тэль? - Опять! Ну зачем тебе эта соплячка? В словах ее была не ревность - вряд ли Рада испытывала к Виктору что-то кроме легкой симпатии, а просто обычная женская дружба. - Знаешь, какие у нас девчонки? Вечерком спустись сюда, увидишь. Если на молоденьких тянет, так и они найдутся. А иногда эльфийки, что повольнее, из табора заходят, чем Хозяин не шутит, вдруг ты им глянешься? Мораль у Рады явно была простой и незатейливой... В полной уверенности, что она заставила Виктора крепко призадуматься, девушка встала, покровительственно опустила ладонь на плечо: - И вот что... бери этот меч. Мне теперь его видеть - одно расстройство. А для новичка в самый раз будет, легкий, в руках будто сам живет. Денег возьму одну серебряную, без этого просто нельзя отдавать. - Что я с ним делать буду? - Найдешь учителя, только хорошего, с грамотой от цеха, а то этим же мечом тебя и прирежут. Пару недель - и от случайного бандита отбиться сможешь. А большего тебе все равно не дано, возраст не тот... Бери меч, лекарь, передумаю ведь! - Спасибо, - Виктор выложил на стол три серебряные монеты. Поколебавшись - добавил еще две золотые. - Как мне догнать Тэль? - Тьфу! - Рада всплеснула руками. - Сказала бы, что ты ее любишь, так ведь нет! Вижу, что нет. Забери золото! Хочешь догнать девочку - садись пополудни на "Стрелу грома", он останавливается на вокзале воды залить. Поезд дорогой, да зато быстрый. Не то в Луге, не то в Рянске он "Четыре дыма" догоняет. Если Тэль твоя не сойдет по дороге, то найдешь девчонку. А если сойдет... мир большой. Не судьба, значит. - Сколько сейчас времени? Рада вскинула руку - из-под рукава платья показались крошечные золотые часики. - Десять с четвертью. У тебя два часа, лекарь. - Спасибо! - сказал Виктор ей вслед. На его часах было то же самое время. Мрачно посмотрел в тарелку, где стыла форель. А хочет он, на самом деле, догнать Тэль? Не ради того, чтобы вернуться назад... вряд ли она одна способна в этом помочь. Может быть единственное, что не дает ему покоя - это вопрос, что же такое он из себя представляет? Что в нем есть важного, что заставило Тэль отправиться за ним в Изнанку? Кто пытался помешать им на Переходе? В ресторан ввалилась какая-то компания, постояла у двери, тихо расселась за соседним столиком. Виктор копался вилкой в рыбе, пытаясь то ли пробудить аппетит, то ли придать блюду употребленный вид - неудобно оставлять на столе нетронутой столь разрекламированное кушанье. Потом покосился через плечо на соседей. Было их пятеро. Четверо - молодые парни, самый младший - еще мальчик лет тринадцати, самому старшему лет двадцать пять. Все одеты по дорожному, с оружием на поясах - мечи и кинжалы, даже у мальчишки. Лица похожи, явно братья. А пятый - несомненно их папаша. В короткой кольчужной куртке, вместо меча за поясом - разбойничий кистень. Да он и был разбойником, этот мужичок, которого Виктор так опрометчиво пощадил ночью в лесу. * * * Когда совет окончился, Ритор, невесть уж от чего, чувствовал себя совершенно обессиленным. И вроде не от чего было так уж сильно уставать - с его доводами согласились хоть и не сразу, но достаточно быстро. У опытных, бывалых магов и воинов разум быстро взял верх над чувствами. Кровавой при не будет. Клан Воздуха не поддастся на столь несложную провокацию. Счеты будут сведены позже, много позже - когда цветок мести взрастет и распустится. А пока - пока что они должны понять главное: где Убийца Дракона? В то, что Торн дерзнул здесь солгать, не поверил никто. Предводителю клана Воды не имело никакого смысла затевать всю эту историю, не вызови он в самом деле Убийцу - это ведь куда проще, чем дождаться прихода Дракона. Драконы приходят, когда наступает их время; а Убийцу и впрямь можно создать. Торн все сделал правильно, думал Ритор. Предотвратить приход Дракона можно одним-единственным способом - противопоставить Крылатому Властителю его Убийцу. Очень возможно, что он уже прошел Тропой. Очень возможно, он уже здесь, в Срединном Мире. Понятно и то, почему Торн не боялся сообщить это Ритору. Убить Убийцу почти так же трудно, как и Дракона. Конечно, это легче, но... правда, до той поры, как Убийца не завершил инициаций, он - не более, чем простой смертный. Сила его может прорваться наружу лишь спорадически. И Торн, конечно же, понимал, что Ритор не станет сидеть, сложа руки. Клану Воздуха придется начать охоту. Очень возможно, Торн рассчитывает подловить нас на этой охоте, используя Убийцу как приманку, хочет захватить нас врасплох. Один раз ему это уже удалось... у нас четверо убитых - и притом каких!.. а у клана Воды - в лучшем случае один легкораненый. Размен не в нашу пользу. Ритор даже ударил кулаком по подлокотнику. Он сидел в своем кабинете, возле открытого окна; обострившийся, как всегда в минуту напряженных размышлений слух ловил встревоженный шепот учеников к широком школьном коридоре этажом ниже; неразборчивое бормотание собравшихся на площади людей - они так и не разошлись, даже после того, как объявили решение совета; ветер, надежный помощник Ритора, послушно подхватывал обрывки слов, исправно доставляя их мэтру. Если бы он так же легко подхватывал и мысли Торна... или Убийцы... Мало-помалу лицо Ритора мрачнело. Впервые за долгие годы он не видел привычного выхода. Тот же, что оставался: прибегнуть к настоящим чарам - чародей всегда оставлял на самый крайний случай. Нет ничего проще, чем вычислить мага по творимым заклятьям. О, если бы он, Ритор, был настороже, когда Торн и маги Воды вызывали Убийцу! Тогда все бы остались живы, и не пришлось бы теперь ломать голову, кого посылать на разведку вместо погибших братьев Клатт... Но теперь уже ничего не исправишь. А то значит - надо привести в действие весь слегка подзаржавевший механизм доглядчиков, прознатчиков и просто осведомителей, щедро разбросанной по всей обширной, протянувшейся на сотни и сотни миль равнине, по ленным владения и областям полюдья других кланов, по своим собственным... Человек из Изнанки мог появиться где угодно. Он мог, кстати, уже и погибнуть - очутившись, скажем, в Серых Пределах. Его могли зарезать разбойники, польстившись, скажем, на прочные ботинки или добротную куртку. Его мог прикончить на дуэли какой-нибудь странствующий эльф или гордец из клана Пантер - эти, как известно, затевают ссоры по любому поводу. Он мог утонуть в одном из жутких бездонных бучил вблизи Предела - даже он, Ритор, так и не разобрался толком, что же силы свили себе гнездо в тех краях. С ним могло случиться все, что угодно... он мог потерять проводника. Нет, на такую удачу рассчитывать не приходится. Торн наверняка отправил навстречу Убийце своих самых лучших. Будем исходить из того, что первые инициации Убийца уже прошел. Это не поможет в его поисках (разве что он по глупости пустит в ход обретенную силу) - опасно недооценить врага. Итак, что делать? Послать вести разведчикам, отрядить в разные концы страны поисковые отряды - или прибегнуть к магии? Первый путь нравился Ритору куда больше второго... правда, на первый времени могло и не хватить. Когда Убийца достигнет полной готовности, уничтожение его обойдется Воздуху такой кровью, что страшно даже подумать. Все сегодняшние потери покажутся ничего не значащими. Ждать нельзя. Дракон может прийти в любой момент... не зря ночами так болит сердце, и смутные огненные образы проносятся перед глазами... и вновь оживает прошлое. Ритор, былой Убийца последнего Дракона, всем существом своим знал - Дракону пришло время возродиться. Ему можно было б помочь - не зря же Ритор искал встречи с кланом Огня - и тогда, надеялся маг Воздуха, быть может, удастся смягчит кровавый нрав Властителя; судьба распорядилась иначе. Что ж, примем и это. Как говорил брат? Уверен ли ты, что понял замыслы врага, Ритор? О, да, я более, чем уверен. Убийца не пройдет. Как ни печально - его придется уничтожить. Жаль ни в чем не повинного человека из совсем иного мира, но что поделаешь. Жил да был самый обычный человек, человечишка. Может здесь, может в Изнанке, а может быть, даже, у Прирожденных, если, конечно, у них вообще люди живут. Но случилось что-то, щелкнул тайный механизм души, дрогнули нити силы, пронизывающей миры. Где-то рождается дракон - а где-то появляется его убийца. И начинает свой путь... Опять все та же арифметика. Жизнь одного или жизни бесчисленных множеств, включая и жизнь той самой первой жертвы. Гнусно, но ничего не поделаешь. Совесть уже привыкла к подобным сделкам. Потому что иначе пришедшим на Теплый Берег кланам не выжить. Даже здесь, в Срединном Мире. Ритор решительно поднялся. Как бы то ни было, теперь он знает, что делать, Договора порваны, мечи и сабли заточены, пистолеты заряжены, по селеньям пошли вербовщики - пока еще щедрые и честные, пока еще не подпаивая и уговаривая, а прельщая юнцов звоном монет и сиянием мундиров... Дороги назад уже нет. Ритор вышел из кабинета. Коридор был пуст, ни один не дерзнул подобраться так близко в момент его, Ритора, напряженного раздумья... впрочем, нет, кто-то все-таки решился. Мэтр уловил слабые колебания волшебного Ветра возле самых висков и невольно улыбнулся. Вот паршивец! Пожалуй, из мальчишки выйдет толк - со временем... Паренек с прежним старанием драил блестящий, точно зеркало, пол. Когда Ритор приблизился, на него взглянула пара деланно невинных глаз. Мол, вот он я, мэтр, в поте лица выполняю ваше распоряжение... - Ты и в самом деле намерен посвятить этому занятию все оставшееся до испытаний время? - сурово спросил Ритор. - По слову вашему, мэтр, - мальчишка поклонился, только глубоко-глубоко в глазах тлела озорная искорка. Тлела, несмотря ни на что. А ведь за подслушивание парня могло ждать наказание посуровее, чем простое мытье полов. - По моему слову... - повторил Ритор. - Встань-ка... Асмунд, правильно? Асмунд сын... - Клода-башмачника, мэтр, - почтительно ответил мальчишка, наспех и безуспешно попытавшись придать непокорным кудрям соответствующий моменту вид. - Да, верно, - кивнул Ритор. - Ну, а теперь, Асмунд сын Клода и Брунхильд, отвечай мне, и отвечай правдиво. Что ты слышал? Защита Ритора была абсолютной. Интересно, сколько ее слоев успел взломать мальчишка? Асмунд густо, до самых ушей, покраснел. Белокожий, он пошел в мать-северянку. Густая норвежская кровь растворила в себе южную, французскую. - П-простите, мэтр... - и глаза его сделались виноватыми уже по-настоящему. - Я... я слышал... что вы хотите... отыскать волшебством Убийцу Дракона. Ритор почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. - Я... я так благодарен вам, мэтр... - продолжал меж тем паренек, с обожанием глядя на волшебника. - Я понимаю, это было испытание... я должен был показать, что умею одолевать защиту. Я подумал - вы, наверное, решили взять меня с собой... должен быть в походе мальчишка, а я ничуть не хуже Таниэля... и вот вы меня проверяли... я очень старался, мэтр. Скажите мне, я ведь выдержал, правда? - и обратил сияющий взгляд на любимого учителя. Ну конечно, подумал Ритор. Мальчишка даже и помыслить не мог, что ему по силам пробиться через мою защиту. Он не сомневался - его испытывают. Этот дьяволенок и в самом деле талант. Кто бы мог подумать... Ритор покачал головой, злясь на самого себя. Проморгал, проглядел такой талантище. Из Асмунда выйдет со временем великий волшебник. А ему, Ритору, стоит подумать над своей защитой... Он быстро, одним касанием, прощупал паренька. Нет, сейчас тот не творил никакой волшбы. - Пойдем-ка, - Ритор поманил Асмунда за собой. - Ты прав, это испытание ты выдержал вполне удовлетворительно... почти хорошо. Мальчишка от досады закусил губу. - Чтобы ты смог в этом убедиться, - неумолимо продолжал Ритор, - сейчас пойдем ко мне в кабинет. Покажешь, шаг за шагом, как ты взламывал мою защиту. А я объясню, где можно было пройти проще и быстрее. Ритор искренне надеялся, что у него и впрямь найдутся советы и объяснения. Талант талантом, но опыт-то его не отнять... А остальные дела - подождут. Если преуспел этот чертенок, где гарантия, что такой же точно не сыщется у Торна? Да и силы паренька надо проверить, до конца, до самых глубин - потому что его наивное предположение, быть может, обернется правдой. Должен быть кто-то юный в отряде, с незамутненным скепсисом взглядом. И не только во взгляде дело - но мальчику пока лучше о том не подозревать... - Это безумие, Ритор, - твердо сказал старый Рой. - По меньшей мере безрассудно, Ритор, - покачал головой брат младший брат Роя - Гай. - Не ожидал такого от нашего острожного и осмотрительного мэтра, - развел руками Солли. - А мне, тысяча чертей и одна портовая шлюха, нравится! - Сандра стукнула кулаком по столу и, сведя брови, оглядела собравшихся. По слухам - а правды не знал даже Ритор, в бытность свою в Изнанке, Сандра была первым помощником капитана на пиратском бриге. Была она дородной, громогласной и очень сильной. Фехтовать она умела как немногие мужчины. На шее у нее был уродливый шрам - явно сабельный, которым она, судя по всему, очень гордилась. В ушах Сандра носила пару золотых серег в виде черепа с бриллиантовыми глазами по пять карат каждый. - Ненавижу сидеть без дела! Найти этого ублюдка и придушить! Своими руками. Давай, Ритор, нечего сушить весла! Бери рифы и залп всем бортом! На меня ты можешь рассчитывать, даже если эти сухопутные крысы от страха обмочат портки. К ее манере выражаться все в клане привыкли уже давным-давно. Последние пару сотен лет и обижаться перестали. Ритора порой посещала мысль, что все это обилие морских терминов и затейливых ругательств - - не более чем маска, надетая когда-то перепуганной женщиной, оказавшейся в чужом мире. Еще больше его укреплял в этом подозрении тот маленький факт, что морская волчица Сандра никогда не изъявляла желания подняться на палубу. Да и правильно делала - женщин на кораблях никогда не жаловали... разве что в одной-единственной роли. Но магом она была хорошим. Для женщины - даже великолепным. - Сандра! Останови свою абордажную команду и ложись на время в дрейф, пожалуйста, - поднялся четвертый маг, смуглый, горбоносый, со странным именем Болетус Эдулюс. Как и Сандра, он был с Изнанки. - Мы согласились с доводами Ритора, когда он предложил не начинать войны с Торном. Теперь же согласиться нельзя. Заклятие требует слишком большой энергии. Мало того, что можно не уложиться в час нашей полной силы, нам придется снять изрядную часть защитных и дозорных чар, да и самим надолго выйти из строя. За себя - не боюсь, но ты посмотри на Роя и Гая! Силы клана небезграничны, Ритор. Великий Ветер! Ты знаешь об этом не хуже меня, мэтр. Клан останется почти беззащитным. Торн придавит нас играючи... - Ну, это едва ли! - рявкнула Сандра, выхватывая из-за широкого цветастого кушака устрашающего вида абордажный тесак. С оружием она не расставалась даже в постели - где, по некоторым сведениям, ее отличал совершенно необузданный темперамент. Несмотря на почтенный возраст, сама Сандра выглядела лет на тридцать пять, не больше. - Прежде чем этот ублюдок гальюнщика и сифилисной русалки сумеет... - Сандра, дорогая, - терпеливо сказал Ритор. - Пожалуйста, дай почтенному Эдулюсу закончить... - Заканчивать он на девке будет, - рявкнула волшебница. - Знаю я и так, что он скажет! Мол, не станет Торн наши мечи испытывать, ударит магией, а мы тут стоим, как девчонка из пансиона благородных девиц с закрытыми глазами и задранной юбчонкой, в ожидании пока ее трахнет садовник!.. Почтенные маги заерзали, кто-то хихикнул. - Браво, браво, Сандра, - ничуть не обидевшись, Болетус похлопал в ладоши. - Мне всегда нравилось, как ты выражаешь свои мысли. В общем, ты права. Именно это я и хотел сказать. Торн, конечно же, не упустит случая напасть. Полагаю, он уже сейчас не спускает глаз с клана. Как только мы откроемся, он атакует. И, полагаю, атакует немедленно. Ему важно не допустить нас до Убийцы именно сейчас, пока тот еще слаб. Пусть никто не считает меня трусом, но принять план нашего почтенного Ритора равносильно самоубийству. Куда надежнее задействовать осведомителей. Дольше? - конечно; ненадежнее? - конечно; зато куда безопаснее для клана. Ритор поднял было руку, однако горбоносый волшебник и не думал умолкать. - Не считай меня глухим, Ритор. Я отлично слышал, что ты сказал. Мы можем не успеть. Верно. Но ведь и Убийца не окажется возле Дракона в тот самый миг, когда Властитель вступит в Срединный мир. Убийце тоже понадобится время - и немалое. - Черта с два ты тогда с ним справишься, Болетус, - фыркнула Сандра. - Он завяжет тебя одною левой в двойной морской и скормит крабам. Эдулюс хитренько улыбнулся. - На первый взгляд, моя несравненная, только на первый взгляд. Убийца так же уязвим для мечей, стрел и пуль, как и обычный смертный. Одна хорошая засада... Ритор! Ну что ты молчишь? Вспомни, как это было с тобой? Болетус был совершенно прав. Однако... - Чтобы устроить такую ловушку Убийце, - ровным голосом сказал Ритор, - нам придется сперва выследить его. Не сомневаюсь, Торн сделает все, чтобы сбить нас со следа. Не сомневаюсь, Торн сейчас рассуждает точно так же, как и мы. И потому устроить засаду будет почти невозможно. Разве что на острове Драконов, но тогда лучше уж нам всем утопиться самим... - Можно точно так же охранять Дракона, когда он придет, - заметил Солли. Ритор горько усмехнулся. - Едва ли это поможет, друг мой. Убийца чует Дракона лучше, чем мыши - сыр. Он выйдет на Повелителя первым, как бы мы ни старались. Нет, иного выхода просто нет. Мне очень неспокойно, а своему неспокойствию я уже привык доверять. Что же до снятой защиты... понимаю тревогу, но нам будет помогать один очень шустрый мальчуган. - Асмунд, - вдруг усмехнулась Сандра. - Откуда ты знаешь? - нахмурился Ритор. Волшебница скрестила руки на полной груди и отчего-то потупилась. Потом смущенно откашлялась. - Был тут один случай... проверить, - туманно объяснила она. - - Ох, и ловок же, чертенок! Собравшиеся заговорили все разом. - Открыли нового мага?.. Сильный? В каком стиле работает?.. Помрачнел лишь Болетус, и не зря. Асмунд входил в число его подопечных - и, значит, он ухитрился прошляпить столь нужный клану талант. - Об Асмунде - потом, - решительно сказал Ритор. - Давайте решать, коллеги. - Я против, - упрямо сказал Рой. - Я тоже, - поддержал брата Гай. - Я - за! - рявкнула Сандра. - Вонючие вы вонючки, чтобы вас всех поразило бессилие! - Меня оно и так поразило, - спокойно сказал Рой. - Давай не будем об этом, Сандра. - Извини, - волшебница хмуро отвернулась. - Но я все равно - за. - Я тоже, - вдруг сказал Солли. - Ты меня убедил, Ритор. - Так, двое против и двое за, - сказал волшебник. - А ты, Болетус? - Воздерживаюсь, - не без злорадства ответил тот. - Не могу сказать, Ритор, будто твой последний аргумент заставил меня полностью изменить мнение... но и что оставил полностью равнодушным, тоже сказать не могу. - Трое "за", два "против" при одном воздержавшемся. Решение принято. Рой и Гай! Вы поможете? Недовольные старики остановились уже у самого порога. Гай посмотрел на Ритора с откровенным недоумением. - Мне без вас не обойтись, - твердо сказал волшебник. - Кто еще умеет так распределять силы, как ты, Рой? А кто тянется лучше тебя, Гай? - Ну то-то же, - проворчал Рой. Видно было, что он доволен. Нечасто могучий Ритор признавал, что ему без кого-то не обойтись... - - Понял наконец, что старые кони борозды не испортят... - Понял, - без улыбки сказал Ритор. - Отдохните до вечера, друзья, а как стемнеет - прошу всех ко мне. Обсудим план. Начнем завтра, с утра, к часу Силы все должно быть готово. Подойди ко мне, Асмунд. И не дрожи так, прошу тебя. Когда ты взламывал мое заклятие, так небось не боялся. Извини нас, твое посвящение получается совсем не торжественным, знаю, ты мечтал совсем о другом - общий сбор, весь клан на площади, ты читаешь клятву... А тут - затененный зал, да шестеро магов. Но это ничего. Просто пришло время взрослеть, Асмунд. Иногда приходится делать это очень быстро - иначе тебе не суждено будет повзрослеть вовсе. Приходит время Войны, мой Асмунд. Время отцам хоронить своих сыновей, Асмунд. Мы выступим в поход на рассвете, как только окончим обряд. Тебе предстоит помогать нам, Асмунд. Ты доказал, что лучший. У меня нет времени искать других, что достойно смогли бы заменить Клаттов, Шатти, Таниэля и других, что неизбежно падут. Мальчишкам придется доучиваться в бою, Асмунд. Тебе тоже, несмотря на весь твой талант. Ты понял меня?.. Терпи, терпи, я знаю, это больно. Печать Мага не достается так просто, дорогой мой. Что, пот? Ест глаза? Смотри, не жмурься. Тебе нельзя жмуриться. Да, да, Сандра, я умолкаю, ты права, парню нельзя подсказывать... ...Ну, вот и все. Одевайся, Асмунд. Давай, я помогу тебе вытереть кровь. Обопрись на мою руку. Идем, у нас нет времени. Солнце уже высоко. Идем, идем. Еще надо подняться на Клык Ветров. Не отставай, Гай. Сандра, помоги Рою. Торопитесь, друзья, торопитесь. Ветер набирает силу. Пора браться за дело... Семеро стояли на самой вершине Клыка. Кольцо взявшихся за руки. Было еще далеко до часа их полной силы, предстояла тонкая работа - плести кружева Ветра; только здесь, на Клыке, и можно было проделать такое. Ритор крепко держал Асмунда за руку. На всякий случай, если парень все-таки потеряет контроль над собой. Настала пора пустить в ход давно накопленную силу клана, вспомнить старую боевую магию. Ладонь паренька едва заметно дрожала, и Ритор невольно, несмотря на собственные слова, сочувствовал ему. И еще - он чувствовал стыд. Да, талант - это талант. И незамутненный взгляд юности - не пустые слова. Но истина еще и в том, что при работе в группе самый сильный удар приходится на младшего. Как вода стекает в низины, так и сила уходит сквозь неопытного и полного энергии. Это справедливо - ибо то, что убило бы Роя, или свалило в постель самого Ритора, обернется для мальчишки лишь тяжелым сном и усталостью. Он восстановится быстрее и легче их всех... Вот только лучше Асмунду до времени этого не знать. До тех пор, пока не войдет в их круг еще более юный маг. Тяжело, ох как тяжело понимать, что несколько лет твои обожаемые учителя, и уже словно бы боевые товарищи, ценили тебя в первую очередь как живой щит. Ритор знал это по себе... * * * Наверное, рыба была вкусной. Даже наверняка - если уж Виктор, отделяющий крошечные кусочки и медленно-медленно уничтожающий пищу - просто, чтобы оттянуть неизбежное, это почувствовал. Но завтрак теперь стал просто короткой отсрочкой перед схваткой. Точнее - перед гибелью. Семейка разбойников явно решила позволить ему поесть, но отбиться от пятерых у Виктора шансов не было. Как же он купился! "Пощади, повелитель..." Так, кажется, бормотал этот разбойник? И он поддался - на жалобный голос, на внешность люмпена, на свое собственное нежелание убивать... Отпустил. А надо было - полоснуть ножом по горлу. Как учила бабушка Вера... Виктор скрипнул зубами. На столе перед ним лежал свежезаточенный меч, и можно успеть его схватить. Но чем он поможет в схватке? Был бы автомат... вспомнилось бы что-нибудь с коротких офицерских сборов в институте. - О, стражи Серого Предела! - Рада прошествовала к семейке. Тон у нее был насмешливо-снисходительный. - Редкие гости! Добро пожаловать! - Пива, хозяйка, - хрипло сказал разбойник, и Виктор вздрогнул, услышав его голос. Сдавленный, сдерживающий эмоции. - Какого пива? - Рада была само радушие, но и в ее тоне что-то изменилось. Она почувствовала неладное... может быть позовет Дерси? Виктор обругал себя последними словами за то, что чуть было не понадеялся на безногого калеку. Нет, эльф ему не помощник. - Любого... самого дешевого... нет! Разбойник стремительно изменил решение. - Лучшего, что у тебя есть! Верского пива, золотого верского! Рада хмыкнула и ушла. А Виктор вдруг понял, почему разбойник решил угостить сыновей дорогим и редким напитком. Чтобы запомнили этот момент. Вряд ли на парней произведет впечатление убийство. А вот вкус пива они будут вспоминать, хвастаться перед друзьями. И отложат в памяти, что их отец не прощает обид и всегда отыскивает врагов! Ярость нахлынула волной, тяжелой кипящей волной. Как после Перехода, когда в ледяной купели озерца его настигло краткое безумие. Из него хотят сделать спектакль? Показательный урок для подрастающих бандитов? Он и сам не почувствовал, как меч скользнул в руку, пальцы сжали рукоять - легко, привычно, будто это было знакомым делом. Стол зашатался от толчка его тела, Виктор развернулся, отшвыривая назад стул. С тоскливым звоном разлетелся на полу недопитый бокал "Бурного дня". - Ты! - закричал Виктор, протягивая клинок к разбойнику. Это не было ни угрозой, ни обращением - лишь утверждение, обещающее многое... куда больше, чем то, на что он был способен. - Повелитель... - разбойник вынырнул из-за стола, распростерся ниц. - Повелитель, я пришел... я привел сыновей... Еще в запале неистраченной ярости Виктор смотрел, как парни падают на пол рядом с отцом, вытягиваются - готовые принять удар меча. Лишь самый младший осмелился чуть повернуть голову и наблюдать за ним, и то не с ненавистью или страхом - с жадным восхищенным любопытством. Так мог смотреть Моисей на горящий куст, или апостолы - на разгневанного Христа. - Повелитель, да будет воля твоя... Он молчал, не зная, что делать с этими людьми, и что вообще происходит. Неужели в Срединном мире подаренная жизнь требовала такой собачьей преданности? - Вам еще требуется пиво? - спросила из-за стойки Рада. Виктор успел заметить, что девушка что-то быстро прячет под стойку. Может быть Конаму и не повезло с сыновьями, но и дочь была способна за себя постоять. - Дай им пива, Рада... Виктор шагнул к разбойнику: - Как тебя зовут? Мужчина приподнял голову, посмотрел на него - словно не веря, что Виктор снизошел до разговора. - Прости, что прервали твой отдых... - Как тебя звать? - Предельник, повелитель... Может у разбойника имелось и нормальное имя, кроме клички, но Виктору было не до того. - Так вот, Предельник... зачем вы пришли? - Служить тебе, повелитель. - Мне не требуется ничье служение! - Да, повелитель... тогда убей нас, повелитель... Час от часу не легче! - Вставай. Подними своих детей. Берите пиво. Выходите в холл. Ждите меня там, - четко, разбивая действие на отдельные этапы, приказал Виктор. Эта последовательность оказалась удачным ходом - Предельник вскочил, простейшим средством - пинками, поднял с пола парней, через несколько секунд они уже расхватали кружки с пивом и выскочили из ресторанчика. - А кто платить будет? - спросила Рада. Но лишь когда семейка удалилась - видимо, нарываться она не собиралась. - Я, - Виктор молча достал золотой, так же молча принял сдачу - пару медяков. - Рада, кто они? - Ну и вопрос! Это тебе лучше знать, лекарь! - Рада, поверь, я сам ничего не понимаю. - Да уж... поверить трудно, - девушка поглядывала на него куда с большим интересом чем раньше. - Я немногое знаю. Вдоль Серого Предела есть хутора в два-три дома. Говорят, что живущие там - потомки солдат древних армий, чьи мертвые никак не упокоятся за Пределом. Есть и человеческие хутора, и эльфийские, и гномьи. Они ни с кем не общаются, кроме как со своими. Изредка лишь заходят в поселки. Ходят слухи... - Рада на миг замолчала, оценивающе оглядывая Виктора, - что порой хуторяне разбойничают на тропах вокруг Предела. У них свои обычаи, своя вера, свои законы. Зовут себя Стражами Предела. Странный народ. - И? - Что "и"? Больше я ничего не знаю. - Здесь есть второй выход, Рада? - Из ресторана? Хочешь смыться от них? - Да. Рада покачала головой. - Выход-то есть. Только не поможет. Видел их глаза? Виктор неохотно кивнул. - Фанатики. Ты их или убей... они сами под нож пойдут. Или смирись. Такие на краю света разыщут... как ты свою Тэль, - не удержалась она от маленькой шпильки. - Налей и мне пива, Рада, - со вздохом попросил он. С бокалом в одной руке и мечом в другой Виктор вышел в холл. Предельник с сыновьями сгрудились у двери, подтянувшись при его виде, как вышколенные новобранцы при появлении строгого сержанта... да нет, скорее - любимого комбата. Эльф посмотрел на него задумчиво и отрешенно. - Дерси... - Виктор замялся, не зная, как повести разговор. - Твой напарник... Рыжик?.. где я могу его найти? - Вскоре он придет сам, - эльф подцепил с тарелки листок салата, положил в рот с грацией аристократа на приеме у королевы, или породистой лошади, которую угостили сахарком. - Полагаю, Рыжик отправился удовлетворять свою тягу к женскому полу. Но где он может быть конкретно... - У меня мало времени, Дерси. Я должен успеть на "Стрелу грома". Эльф покачал головой. - Тогда вы вряд ли его увидите. И тут незадача... Кивнув, Виктор положил на стол ключи. - Жаль. Вот, я уезжаю. - Удачи, - равнодушно сказал эльф. Пытаясь хоть как-то пробить броню его отстраненности, Виктор резко спросил: - Дерси, личный вопрос... вот этот лук... Эльф скосил глаза на свое оружие. - Он довольно-таки тонкий. Вряд ли может быть хорошим оружием... - Стрелы - отравлены, - спокойно ответил эльф. - У нас всегда были отличные яды. Свои - на птицу, свои - на зверя, свои - на людей. Поперхнувшись, Виктор повернулся и вышел из гостиницы. Вот как эльфы достигли славы великих лучников! Следом, топоча, вывались хуторяне. Виктор остановился, обернулся - и они тоже замерли. - Предельник! Разбойник с унылым лицом люмпена резво подбежал к нему. Физиономия на глазах расцветала, выражая желание служить и повиноваться. - Вы сами были виноваты, что напали... - начал Виктор. В глазах Предельника вспыхнул ужас: - Владыка! - Стой! Я не сержусь. Я отпустил тебя... - Да, владыка... - Но ты мне ничем не обязан. Понимаешь? Живи. Больше не разбойничай, честно трудись... Виктор даже сам поразился своей выспренней фразе. Тоже мне, кардинал, отпускающий грехи! - Мне не нужно твое служение! Разбойник тупо молчал. Виктор развернулся, двинулся по пустынной улице - и услышал сзади шаги. - Да что вы ко мне привязались? - Виктор взмахнул рукой, забыв, что сжимает меч. Предельник моргнул. Умирать он явно не желал, но был готов принять удар. Сплюнув на мостовую, Виктор зашагал по улице, стараясь не обращать внимания на молчаливый эскорт. Отвяжутся. Никуда не денутся. Вот сядет он в поезд... не сорвутся же они с насиженного места, не бросятся очертя голову невесть куда! Пару раз по дороге ему попадались люди - ничего особенного в их виде не было, да и на Виктора они внимания не обращали. Одежда, разве что, выглядела непривычной - да и то не по причине грубости ткани или чуждого покроя. Просто не было стандартных раскрасок и фасонов. Словно каждый шил на заказ у неплохого портного... А может здесь и впрямь нет машинного производства? Только почему? Железная дорога - есть, значит, как минимум, существуют паровые машины. Этого вполне хватит, чтобы создать текстильные мануфактуры... Поймав себя на какой-то деловой заинтересованности, Виктор засмеялся. Да уж. Янки при дворе короля Артура! Не он первый, кто попал сюда из мира Изнанки. Если при наличии всех условий здесь нет машинного производства - значит тому имеются серьезные причины. Глупо попасть в лапы местной инквизиции, или перейти дорогу какому- нибудь цеху портных... заколют в переулке отравленными швейными иглами. И впервые за все время его коснулось дыхание Приключения. Приключения с большой буквы. Если вчера он был лишь ходячим грузом, тюфяком с ногами, который плелся за Тэль, ничего не понимая и не принимая, то сегодня что-то изменилось. Может виной был странный сон, или бокал бодрящего напитка, или этот ненужный - но все-таки приятный эскорт сзади, но Виктор ощущал себя исследователем, восторженным посетителем в музее. В конце концов - он сыт, здоров, обут и одет. В карманах - немалая сумма денег и драгоценности, видимо стоящие еще больше. Впереди - странный пасторальный мир, где есть и блага цивилизации - причем лишь самые правильные, и море неведомого. Эльфы, гномы, мертвецы - запертые Серым Пределом - что еще? Эгей! Он готов ко всему! Улица кончилась, перешла в маленькую площадь перед вокзалом. В маленьком поселке, наверное, все улицы вели к вокзалу, так уж видно во всех мирах повелось. В центре площади была чаша фонтана - сейчас пересохшего, заваленного мусором - но каким-то симпатичным: ветками, листьями, пучками сухой травы. Фонтан походил скорее на капище лесного духа, чем на импровизированную мусорку. Перед вокзалом - и это тоже, наверное, было общим для всех на свете миров - тянулись дощатые лотки, за которыми замерли в ожидании покупателей бабки. С азартным любопытством Виктор двинулся вдоль лотков, разглядывая товары. Отсутствие сникерсов, памперсов и предметов женской гигиены бальзамом лилось на душу. Бабки при его появлении не засуетились, и не стали издавать зазывных воплей. Серьезные были старушки, цену себе знали, и собрались здесь словно бы не для торговли, а скоротать денек. Вначале попадались только продукты. Молоко, сметана, сливки в мокрых глиняных кувшинах, творог в тряпицах и корзинках, керамические кувшинчики с медом - причем цвет меда шел от молочно-белого, будто пчелы здесь научились доить коров, до иссиня-черного. А запах от меда шел такой, что Виктор, хоть и был сыт, сглотнул слюну. Торговал медом, для разнообразия, старичок. Колоритный, с огромной бородой и лысой макушкой, с хитрыми маленькими глазками. Реакцию Виктора он явно углядел, и довольно усмехнулся. Виктор не торгуясь купил за два медяка здоровый кусок соты, двинулся дальше, посасывая прозрачный свежий мед и разминая воском десны. Его молчаливый эскорт тоже остановился у пасечника, и Предельник купил сыновьям по куску сот. Виктор едва удержался от смеха. Впрочем, дело хорошее - парни вгрызлись в соты с явной радостью, особенно те, что помладше. Дальше две бабульки, похожие словно сестры, торговали всякой одеждой. Виктор прошел было мимо, потом вернулся. Если уж двигаться неведомо куда, то надо экипироваться. Он купил смену белья, поразившись тому, что явно шитые вручную трусы имеют нормальный, а не "семейный" фасон. - Как на тебя шила, милок, - солидно сказала бабка, одобрительно оглядывая Виктора. Простые нравы... Сейчас Виктор был одет как раз по погоде. Но не мешало подумать и о будущем. Например - о дожде. С востока медленно наползали облака... На лотке лежало две черные кожаные куртки, но обе оказались Виктору маловаты. Да и обилие медных пуговиц, шнуровок и железяк делало их похожими на прикид металлистов, а не одежду для взрослого мужчины. - На эльфов шила, - огорченно сообщила бабка. - На эльфов, они такие любят... Вот и девчоночка - мерила-мерила, так и не взяла... Виктор даже не стал уточнять, как выглядела "девчоночка". Он и так чувствовал, что речь шла о Тэль. - Плащик купи! - посоветовала вторая бабка. Видимо, Виктор начал обретать в их глазах статус реального покупателя. - Хороший, из бобровых шкурок. Но Виктор еще не сошел с ума, чтобы одеваться в дорогу в роскошный плащ из тонко выделанного блестящего меха. Уж больно вызывающе он бы в нем выглядел. - Так хоть ножны, что ж ты с мечом по городу ходишь, народ пугаешь! - не унималась бабка. А вот это и впрямь было хорошим советом. Из полотняного мешка, лежащего под лотком, бабка сноровисто извлекла несколько ножен. Виктор с любопытством оглядел их - дерево, обшитое грубой шершавой кожей. Примерил меч - и он вошел в первые же ножны, легко и крепко, словно те были сделаны на заказ. Странно. Даже бабка растерялась и покачала головой: - Глядишь-ты... нашел себе одежку. Цена, заломленная за ножны показалась Виктору преувеличенной раза в два. Но он молча расплатился и двинулся дальше. Пристегнутые к поясу ножны стали путаться в ногах, он молча, не думая, сдвинул их по поясу, и оружие словно вспомнило свое место. Разбойники тоже приостановились у торговок одеждой, и Виктор с любопытством покосился на них - неужели купят себе по паре трусов? Но так далеко их слепое поклонение не заходило. Предельник просто пощупал кожу курток, скривился, подозвал младшего сына, что-то ему сказал и легонько толкнул. Мальчишка бросился с площади со всех ног. Виктор продолжил знакомство с местным товарным ассортиментом. Женщина лет сорока, в цветастом сарафане с ярко накрашенным лицом торговала выпивкой. В основном - кувшинчики с плотно пригнанными крышками, но стоял и десяток бутылок. Стекло грубое, неровное, словно вручную дули... а ведь так и есть, наверное. Вместо этикеток к стеклу приклеены кусочки светлой замши, на которых старательно выведены названия. "Эльфийская крепкая". "Медвежья". "Горный бальзам". Экспериментировать Виктору не хотелось, и он побыстрее отошел от лотка. На обратном пути... если приведется. Вот уж можно будет удивить друзей! А самым последним Виктор увидел то, что и не чаял найти. Перед коренастой, приземистой старухой, стоящей чуть особняком, лежала тоненькая кипа газет. Самых настоящих! Отпечатанных! Виктор протянул руку - и бабка ловко, с неожиданной силой, хлопнула его по пальцам: - Заплати сначала... много вас, грамотных, развелось... Голос бабки был грубый, гортанный. Сзади издал легкий рык Предельник и двинулся ближе. Виктор обернулся - одним взглядом заставив его убраться на место, посмотрел на бабку. Твердое, морщинистое лицо. Немалые усики. Приплюснутый нос и жесткая пакля волос. Гном! Гномиха, точнее! - Сколько? - Золотой, - тоном, долженствующим означать одно: "проваливай!", ответила гномиха. Виктор трижды проклял свои интеллигентские заморочки, всеобщее начальное образование, и не отбитую за тридцать лет тягу к печатному слову. Но ведь из газеты он сможет почерпнуть массу важного о Срединном Мире? Верно? А что цена велика... так и бумага здесь редкость... Он положил рядом с газетами золотую монету, подчеркнуто выбрав ту, что поменьше. Гномиха, ничуть не смутившись, попробовала монету на зуб и протянула ему газету. Виктор жадно впился глаза в текст. "Путеец". К названию газеты так и напрашивалось добавить "Красный", но Виктор сейчас был готов читать все, от "Вестника эльфоводства", до "Вечернего упыря". Его взгляд скользнул ниже. Все статьи, хоть и набраны были русскими буквами, во вразумительный текст не складывались. "Каратаро почесун" - это было еще самое безобидное. А вот "ххрртых гоочек" и "гуу тру", и "сеф" и "лл!!!" - с тремя восклицательными знаками! Гномий язык? Из всего текста знакомыми были лишь предлоги... хотя кто знает, что означает для гнома "и", "у", "на"? Впрочем, нет. Каждая статья была снабжена крошечным примечанием по-русски, заключенным в черную рамочку. "История 1054 километра пути". "Сравнительный анализ прибыльности грузовых и пассажирских перевозок". "Семьдесят лет в хирде - мемуары. Продолжение". "Новости кланов. (Неподтвержденные)". Виктор быстро пролистал газету - все шесть страниц. Никаких рисунков и фотографий, ясное дело, не было. Судя по шрифту печаталась газета на чем-то ужасно примитивном... И никаких статей по-русски, за исключением этих издевательских резюме. Он посмотрел на гномиху - та, в полном восторге, ждала его реакции. - Спасибо большое, - сказал Виктор. - Я найду этой... бумаге... применение. Сложил газету в осьмушку и запихал в карман джинсов. Гномиха побагровела, раскрыла рот, но так ничего и не ответила. Ближайшие бабки, наблюдающие за происходящим, захихикали. Гордый своей маленькой победой, Виктор пошел к вокзалу. - Владыка... Он обернулся. Мальчик, которого Предельник куда-то отсылал, стоял рядом, протягивая Виктору тугой сверток. - Возьмите, владыка... - Мне не надо ваших подарков, - устало ответил Виктор. - Отнеси отцу. Понимаешь? - Владыка, возьмите, или он меня убьет. Пожалуй, это не было фигурой речи. В глазах мальчика был страх. - Что это? - сдался Виктор. - Куртка, владыка. Вы искали себе куртку. Виктор молча развернул сверток, и в руках его развернулась черная ткань. А ткань ли? Больше всего материал, из которого была сшита куртка, походил на рыбью кожу. Черную рыбью кожу, где каждая чешуйка была размером с детскую ладошку. Изнутри - подкладка из короткого меха, тоже черного. И как бы Виктор не относился к нежданной и пылкой любви хуторян, но куртка была великолепной. Она словно обещала уют, защиту и от ветра, и от дождя, и даже от предательского удара. - Спасибо, - сказал он наконец, борясь с искушение немедленно надеть куртку. - Сколько я должен? Мальчик испуганно замотал головой. - Ладно. Спасибо еще раз. А теперь уходите, хорошо? Скажи отцу, что мы в расчете, я ему глубоко признателен, и все такое прочее... Не дожидаясь ответа Виктор почти вбежал в вокзал. И оказался в маленьком "кассовом зале". Во всяком случае, тут было два окошечка, за которыми скучали женщины невнятного возраста, пыльная люстра под потолком и деревянные скамьи, на которых спали помятые личности - не то люди, похожие на гномов, не то гномы, похожие на людей. Решительным шагом подойдя к одну из окошечек, Виктор сказал: - Мне нужен билет на "Стрелу грома". - Куда? А куда, действительно? - До... Что дальше - Луга, или Рянск? - Рянск, - фыркнула женщина. - До Рянска. - Класс? - А какой есть? - Пассажирский, спальный, с отдельным местом, и с отдельным купе. Градация настораживала предельно. Если уж пассажирский не подразумевает возможности спать, а спальный - не гарантирует отдельного места... - С отдельным купе. Женщина порылась в стопке бумаг на столе. Кивнула: - Есть. Двенадцать золотых. Виктор сглотнул, и открыл кошелек. Золотых монет нашлось ровно одиннадцать. Проклятая гномиха! - А серебром... можно? - Три к одной. У Виктора возникли смутные подозрения, что курс золота к серебру в этом мире иной. Но... опять же, как спорить, ничего не зная? Он расплатился. У него осталось немного серебра и совсем чуть- чуть медяков, которые полуэльф, видимо, и за деньги не считал. - Билет. Виктор принял из рук женщины кусочек картона, на котором стояло несколько цифр и невнятные гномьи письмена. - И... что с ним делать? - Здесь же все написано, - билетерша возмутилась так, будто за Виктором скопилась изрядная очередь. - Второй вагон. До Рянска. Отдельное купе. Что еще? Виктор спрятал билет в карман. - И не отходите далеко, до поезда полчаса! - посоветовала кассирша. Проследовав в дальний угол зала, где скамьи были пусты, Виктор уселся, вытянул ноги. Попытался расслабиться, разглядывая пыльное мозаичное панно на стене. Панно изображало что-то вроде батальной сцены - люди, гномы и эльфы, все увешанные оружием и со свирепыми лицами, восседали на открытой платформе сразу за паровозом. Из трубы валил дым, сверкали заботливо выложенные из кусочков зеркал обнаженные мечи, палаши и сабли. - Лекарь... Он обернулся. Рада стояла за спиной. Очень серьезная, собранная. - Надо поговорить. У тебя неприятности, лекарь. Большие неприятности! Глава седьмая . . . . . . . . . . Санкт-Петербург - Алма-Ата - Арзамас-16 - Москва, декабрь 1996-июль 1997.
[X]