Книго

Юрий Мамлеев.

Исчезновение

- Ты будешь кушать эту подгоревшую кашу? - спросила пожилая, в меру полная женщина своего мужа. Муж что-то ответил, но она сама стала есть эту кашу. Ее звали Раиса Федоровна. "Что я буду делать сегодня, как распределю свой день, - подумала она. - Во-первых, пойду за луком". Она представила себе, как идет за луком, представила хмурые, знакомые улицы, и говорливых, таинственных баб, и сосульки с крыш - и ей ужасно захотелось пойти за луком, и на душе стало тепло и интересно. "А потом я вымою посуду и полежу", - мелькнуло у нее в голове. - Сына пожалей, - пробормотал ее муж. Но он очень любил жену и поцеловал ее. На минуту она почувствовала тепло привычных губ. "Вечно стол не на своем месте", - решила она и подвинула его влево. Затем она пошла в уборную и слышала только стук своего сердца. Потом, выйдя на улицу, она встретила своего двенадцатилетнего сына; он шел из школы, кричал и не обратил на нее внимания. Раиса Федоровна, зайдя на рынок, медленно закупала продукты, переходя от лавки к лавке. Около нее ловко суетились, толкая друг друга, покупатели, протягивая свои рубли, оглядывая продукты полупомешанным взглядом. - Вы опять меня обворовали, - услышала Раиса Федоровна голос и почувствовала, как ее тянут за живую кожу пальто. Тянула соседка. - Препротивная женщина, - тотчас заговорила, оглядывая Раису Федоровну, толстая старуха в пуховом платке. - Скандалистка. Я жила с ней один год и не выдержала. Прямо по морде сковородкой бьет... - Ужас, - вторила ей другая. - Я в таких случаях всегда доношу в милицию. "Как же я распределю теперь свои деньги, - думала Раиса Федоровна, возвращаясь домой. - Тридцать рублей я этой дуре отдам... А сегодня пойду в кино". В переулке, по которому она шла, было светло и оживленно и люди напоминали грачей. Но ей почему-то представилось, как она будет ложиться, спать и посасывать конфетку, лежа под одеялом. И еще почему-то она увидела море. Войдя в квартиру, она услышала голос соседки, доносившийся из кухни: - Помыть посуду надо - раз; в магазин сходить - два; поесть надо - три. - Мы все ядим, ядим, ядим, - прошамкала живехонькая старушка, юркнувшая с пахучей сковородкой мимо Раисы Федоровны. - Мы все ядим. - Я уже два часа не ем, - испуганно обернулась к ней белым, призрачным лицом молодая соседка. - Я Коле говорю, - раздался другой голос, - не целуй ты ее в живот... Опять все у меня кипит. - Ишь стерва, - буркнул кто-то вслед Раисе Федоровне. - Почему, она неплохая женщина. "...Утопить бы кого-нибудь, - подумала Раиса Федоровна. - Ах, чего же мне все-таки поесть... Утку". И она почувствовала, что на душе опять стало тепло и интересно, как было давеча, когда она представляла себе, как идет за луком. И опять она увидела море. В углу комнаты ее муж убирал постель. Повертевшись около него, она опять вдруг захотела в уборную. В животе ее что-то глухо заурчало, и жить стало еще интересней. Она ощутила приятную слабость, особенно в ногах. - Как непонятна жизнь, - подумала она. Она посмотрела на красный, давно знакомый ей цветок, нарисованный на ковре. И он показался ей таинственным и необъяснимым. Раиса Федоровна вышла в коридор и вдруг почувствовала сильную боль в сердце; вся грудь наполнилась каким-то жутким, никуда не выходящим воздухом; тело стало отставать от нее, уходить в какую-то пропасть. В мозгу забилась, точно тонущее существо, мысль: "Умираю". - Умираю! - нашла она силы взвизгнуть. В кухне кто-то засмеялся. - Умираю, умираю! - холодный ужас заставлял ее кричать, срывая пустоту. В коридор выскочили муж и сын; из кухни высыпали соседи и остановились, с любопытством оглядывая Раису Федоровну. Крик был настолько животен, что во дворе все побросали свои стирки, уборки и подошли к окну. - Ишь как орет, - пересмеивались в толпе. - Точно ее обсчитали в магазине. - Да, говорят, умирает, - отвечали другие. - Если б умирала, так бы не драла глотку, - возразил парень в кепке. Кто-то даже швырнул в окно камень. Сынок Раисы Федоровны стоял у другого окна, посматривая на умирающую мать. "Чего она так кричит, - подумал он. - Ведь теперь меня засмеют во дворе". ...А через несколько дней толстая старуха в пуховом платке, та самая, которая ругала Раису Федоровну на рынке, говорила своей товарке: - Померла Раиска-то, говорят, так орала, весь двор переполошила. -------------------------------------------------------------------- "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 12.02.2003 15:39

Книго
[X]