Всеволод Мартыненко
ОРУЖЕНОСЦЫ БЕССТРАССТНОГО БОГА...
А окончательных побед Не то, чтоб мало - просто нет, Ведь это вечное сраженье. Удрун-та-Хелиндреда, "Пролог" 1. Попытка диалога. Трудно сказать что-то новое о Сергее Лукьяненко после таких асов отечест- венной критики и анализа фантастических произведений, как Переслегин и Береж- ной. Но попытаться всё-таки стоит. Игнорировать поднятые предшественниками вопросы невозможно, поэтому в какой-то степени данное рассуждение будет реп- ликой в диалоге с ними. И с автором - "Так было интереснее". Так будет интереснее. Несколько лет назад писателя Сергея Лукьяненко не было. Почти ни для кого. Был только крохотный рассказик "За лесом, где подлый враг", в декабрьском но- мере "Уральского следопыта", из подборки начинающих журнала в журнале "Аэли- та - 88". И это действительно было начало. Никаких десятилетиями копившихся рукопи- сей "в стол". Уникальный случай для нашей фантастики - автор, развивавшийся свободно, естественно. Печатаясь и получая отклики на опубликованное. Писатель, создавший свою тему, своего героя, свой мир. Это не всякому уда- ётся и за долгую литературную жизнь. А тут - сразу, узнаваемо и притягатель- но: "Рыцари Сорока Островов", "Лорд с планеты Земля", рассказы... Мир, отличаемый от других с первого взгляда. "Новая глава в анализе вари- анта будущего, известного, как "стандартная модель", или можель А. и Б. Стру- гацких." Вселенная "Лорда...", Земля "Дороги на Веллесберг", и ещё двух рас- сказов: "Мой папа - антибиотик" и "Почти весна". Кажется, когда-то эти рас- сказы объединялись в один цикл под условным названием "Прекрасное Далёко". Символическое название. Строка из песни, звучащей в одном очень оптимистичном детском фильме, выбрана для контраста, не случайно. Вот и стоит посмотреть, насколько прекрасно оно, это "далёко". Не для нас, читателей, на которых расчитана авторская ирония, а для тех, кто в нём обита- ет. А заодно - насколько далеко отстоит будущее, показанное Сергеем Лукьянен- ко, от нашего настоящего. Насколько "стандартна" эта модель в рамках совре- менных представлений о будущем - от Масуды и Маклюэна до Римского клуба. Общим в этих представлениях является идея перехода к информационному, высо- котехнологическому способу реализации всех общественных процессов. Только пользуясь "думающими", информационными инструментами и технологиями, можно разрешить большую часть накопившихся за всё развитие цивилизации противоречий, понизить внутриобщественное напряжение. И начать накопление новых противоречий и напряжений, но теперь уже - основывющихся на взаимодействии человека, и соз- данных им инструментов и технологий. На Земле середины двадцать второго века такой переход должен бы уже доволь- но давно произойти. Ведь Масуда предполагал его осуществление к рубежу тысяче- летий. Впрочем, это всё наивный технократический оптимизм послевоенной сере- дины века, мода на красивые цифры "2000". До завершения этого перехода ещё есть время, а действительно заметные перемены в жизни (более заметные, чем эпидемия электронных игр у подростков, кредитные карты и компьютерные сети типа "Интернет"), появятся не раньше, чем лет через пятнадцать. Что тогда будет волновать нас и наших потомков? 2. Местность предопределения. Ну-ка, какие там, по Тоффлеру, у постиндустриального общества основные чер- ты: 1. Основные базовые потребности удовлетворены, каждый хочет от жизни свое- го, поэтому одно только экономическое вознаграждение не является достаточным для устойчивой мотивации. - "Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдёт обиженный!" А если серьёзно, это значит, что для того, чтобы работать, необходимо полу- чать от работы удовольствие. Заниматься тем. и только тем, что интересно и не- обходимо самому - общество найдёт, как применить любые способности. Его пот- ребности удовлетворяются считанным процентом работающих, энергия остальных употребляется для постоянного роста и развития структур и отношений. 2. Существуют ограничения в размерах как для корпораций, так и для прави- тельственных организаций. - Жизнеспособность организации определяет не размер, "жировой запас", а напротив, динамичность, неперегруженность её информацион- ной структуры, позволяющей ориентироваться и изменяться с максимальной эффек- тивностью. 3. Информация является столь же, а возможно, и более важной, чем земля, труд, капитал, сырьё. - Потому что информация - это способ, которым использу- ют все перечисленнные ценности с максимальной отдачей, а значит, уже - эконо- мический фактор. Человек так же является потребителем информационных струк- тур - ориентирующих, обучающих, развлекающих. Словом, изменяющих по собствен- ному его желанию его же состояние. 4. Массовое, стандартизированное производство заменяется "индивидуальным". Конечным продуктом такого производства являются не миллионы идентичных стан- дартизированных товаров, а индивидуальные продукты потребления и услуги. - Это есть уже во всех экономически развитых странах. Легче и дешевле собрать из комплектующих автомобиль по индивидуальному заказу, чем разбирать и перераба- тывать не проданные, не востребованные машины. 5. Наилучшим способом управления является не бюрократия, а адхократия, на- правленная на решение какой-то конкретной задачи. Решения, принимаемые адхо- кратией, так же являются дестандартизированными. - Там было здорово длиннее, но суть этого пункта такова: К образовавшейся проблеме из ниоткуда (это толь- ко кажется, что ниоткуда, на самом деле - из специально продуцирующей их суб- культуры), слетаются требуемые для решения специалисты. Быстренько, по хорошо отработанным процедурам, собираются в организацию необходимого профиля, абсо- лютно свободную в выборе партнёров, вырабатывают решение, соответствующее этой, и только этой проблеме, запускают его в реализацию, и выполнив всё, так же незамедлительно разлетаются. 6. Развитие технологии не обязательно несёт с собой прогресс, и более то- го, если это развитие не поставлено под внимательный контроль, оно может раз- рушить уже достигнутое. - "...а так же две технологические контрреволюции". Лучше на эту тему посмотреть американские фильмы в стиле "дарк фьючер". Того же "Джонни Мнемоника". Или киберпанк почитать на ночь. Приятные сновидения га- рантируются. 7. Работа для большинства людей должна быть вариативной, не повторяющейся и достаточно ответственной, требующей свободы действия, оценки и суждения. - Смотри пункты все, кроме шестого, это и есть основная составляющая их реа- лизации. Прикинем всё это к Земле будущего, изображённой у Сергея. Не сходится. Общество, заявленное, как постиндустриальное, таковым на самом деле не яв- ляется. Цивилизация у Лукьяненко не информационна. Отдельные сверхструктуры - не доказательство. Нет массовости в применении информтехнологий, той самой де- стандартизации. Доказательства? Пожалуйста, по пунктам или в разбивку: " - Хочешь икру? - неожиданно спросил он. - Закажем пару коробок. - Не люблю синтетику, - резко ответил я. Игорь, похоже, пытался помириться. - Какая синтетика? Это же дом полноправных членов общества, их снабжение не лимитировано." Вот так. И дело не в том, можно или нельзя завалить весь мир коробками с икрой. Настоящей или синтетической. Дело в отношении к такой возможности. Ма- ленькие словечки - "полноправных", "лимитировано". Эдгар из "...Весны" вызывает брезгливое отношение у героя не только слабо- стью к алкоголю и легким наркотикам. Не только своим жалким, разнузданным эгоцентризмом. Но и теми материальными благами, которыми общество подтверждает его право на подобный род индивидуализма. Да и сам герой в своих странствиях упорно обращает внимание на разницу в обеспечении людей своего дивного нового мира. Откуда это? Стремление с ранне- го возраста понять, какова цена, заплаченная за его отличие от остальных? По- хоже. Но в странные же оно вылилось формы. А что там насчёт неэкономического вознаграждения и мотивации? "Лишь одна пара из восьми получает право иметь детей друг от друга. Для друних - генетические доноры, приёмные дети... А то и полная стерилизация. То, что всегда было нормой, стало исключением. Предметом гордости. Показателем собственной полноценности." Опять же, проблемы с генетикой вполне представимы. Но кто заставляет вос- принимать их, как показатель общественного статуса? Причём неизменного, зало- женного в недосягаемо отдалённый момент времени. Что должна стимулировать по- добная состема вознаграждений и наказаний? Да и так уж ли неразрешим генетический вопрос: За несколько минувших лет неоднократно проходили сообщения близости расшифровки генотипа человека и жи- вотных. Не через полтораста лет, а через пятнадцать-двадцать достижим уровень генетических операций, давших миру Михаила Кобрина и Тимми. Уровень грубых и непредсказуемых операций. Если быть абсолютно честным, они возможны уже сей- час. При одном условии. В массовом сознании не существует стереотипов приятия или неприятия результатов таких операций. И без соответствующего законода- тельства и рекламно-пропагандистской компании они не появятся. Не может суще- ствовать для общества то, чего нет в его ментальности. Так кому выгодно, чтобы в "прекрасном далёко" сохранились отношения, кото- рые полной мерой испытал на себе Имитатор Ингвар Вистин, и в какой-то степени - "нюхач" Кобрин? И ещё одна странность: " - Это жидкокристаллический рисунок, - вставил Рыжик. - Я читал... - Я тоже. Ты хотел бы два или три года просидеть в лаборатории, уча Дональ- да раскрывать нарисованный клюв и ронять нарисованный шоколад?" Два года! На изготовление компьютерной мультяшки указанной сложности и две недели будет много. При условии изсестности принципа - а он известен уже сей- час, экраны компьютеров activ matrix находятся в серийном производстве. Дайте пару миллиардов долларов, и у вас на столе уже через месяц будут лежать такие шоколадки. И это не тенденциозно вырванный из текста отрывок. С подобным КПД работают все институты цивилизации. В котором, исходя из "Мегатрендов" Джона Нейсбита, должен уже произойти "переход от индустриального общества к информационному, основанному на производстве информации и знаний". Проще говоря, если "деньги делают деньги", то "информация создаёт информа- цию". Со всё возрастающей скоростью. А по этому показателю полуторавековое бу- дущее Лукьяненко отстаёт от "уродливого" настоящего. Процесс производства ин- формационного продукта отделён от жизни, от самосознания общества. Монолог Игоря перед мистером Эвансом показывает это - яснее некуда. Если производство информации - в литературе, живописи, истории, филологии, - называются "имита- цией бурной деятельности", а попытка нахождения надструктуры, проявления зако- номерностей на их основе не нужна "никому", то чему удивляться... Разве что, отчего "Настоящей работой занято меньше двадцати процентов насе- ления", а всем всего хватает. Правда, как уже выяснилось раньше, не всего и не всем. Собственно, для чего нужны и эти двалцать? Отбросим внешнюю форму их заня- тости, физический, трудовой вклад в дело. Чем является человек в индустриаль- ном, и особенно постиндустриальном производстве? Универсальным управляющим элементом. Определяющим вероятностное состояние вверенной ему машины или динамической информационной структуры - программы. "Человек решающий", так назовут эту форму взаимоотношений с окружающим миром. Мера готовности к ней - ответственность. И Сергей Лукьяненко великолепно уга- дал это своими Знаками Самостоятельности. Жаль, что такой восхитительный об- щественный механизм то пробуксовывает, то вообще, идёт вразнос... При переходе к информационному обществу человек вытесняется из наиболее примитивных ситуаций, требующих решения, созданием всё более сложных управля- ющих систем. При этом он вынужден переходить от управления непосредственно процессами к управлению этими системами. Управлению управлением. А сами систе- мы по своей сложности становятся сравнимы с человеческой личностью. Поведенческими особенностями несложных животных они обдадают уже сейчас. Можно не признавать состоятельности идеологических построений киберпанка, считая его таким же рекламно-коммерческим проектом, помогающим продвижению собственных рукописей, как и турбореализм. Но одно отличие между ними есть. Если турбореализм выделяет особенности, характерные для всей полноценной лите- ратуры в целом, и присваивает их исключительно себе, отрицая право других на- правлений на то же самое, то киберпанк реально занимается описанием и разра- боткой отношений, возникающих между человеком, и структурами, созданными им, а теперь развивающимися утратив, или только частично сохранив человеческий контроль. Одно можно сказать с уверенностью. В будущем Сергея Лукьяненко информацион- ных структур подобной сложности и самостоятельности нет. Система Храмов не в счёт. Это, скорее, пример информационного рабовладения, колоссальная нелич- ностная структура с потугами на выражение индивидуальности. И тридцать миллиардов людей на двенадцати обитаемых планетах, не говоря уж о триллионах пасынков проекта "Сеятели", чьё развитие замедлялось, [1] не го- товы к столкновению с информационными продуктами такого уровня. Простейший пример - "Книга гор", делавшая что угодно с целыми поколениями. Что это? По- пытка сохранить общество управляемым, вместо того, чтобы сделать его управля- ющим? Непроизводительный расход почти невосполнимого, ценнейшего ресурса - времени. Цивилизация выглядит насильственно экстравертированной, на внутренние проблемы общества словно наложено табу - запрет обращать энергетику и ресурсы на их решение. Развитие мира остановлено, и умело удерживается (или неуклюже балансирует?) на грани перехода от одной формы цивилизации к другой. А зачем они вообще нужны, тридцать миллиардов, из которых лишь шесть - "за- няты настоящей работой"? Остальные, подогреваемые мучительным отсутствием са- мореализации, общественным унижением второсортностью, клеймом генетического контроля - кому понадобилось такое количество недовольных? Сокращение населения в условиях информационной цивилизации неизбежно. Не нужно такое множество примитивных управляющих элементов. Разнообразие челове- чества поддерживается не количеством людей, количеством попыток, в которых расходуются их жизни, а степенью самореализации каждого человека. Оправдание военной необходимостью смехотворно. Необученный боец даже в при- ложении к самому совершенному оружию малоэффективенюю А если существуют техно- логии, способные изменять его психику, сопрягать с внешней информструктурой - вовсе не нужен. Потому, что те же технологии позволяют создать и откопировать в неограниченном количестве любую боевую психомодель. Заведомо более работспо- собную и этически допустимую, чем искаженная человеческая личность. Этичную и в том смысле, что в неё могут быть внесены требования соблюдать определенные нормы, отсекающие страх перед машиной, решающей за человека. Так что же это? Уникальный эксперимент по созданию общества "лишних людей"? При том, что все их проблемы решаемы в считанные годы, стоит только осущест- вить скачок к использованию информационных инструментов - в генетике, психоло- гии, производстве материальных ценностей? Единственные, для кого представляют опасность эти миллиарды и триллионы - для себя самих. Цивилизация, так долго накапливающая в себе внутреннее напряжение, ошибки, будет разорвана ими на ку- ски - вывод, в равной степени относящийся и к Земле будущего у Сергея Лукья- ненко, и к Земле настоящего. И для этого не понадобится внешний толчок. Сама война, способность найти, признать в чём-либо врага вырастает из коллективного бессознательного. Прединформационное общество, полностью истощившее ресурс предыдущих отноше- ний, и еще не способное обрести новые, зависает в опаснейшем состоянии. Каждый год, проведённый в невозможности или нежелании сделать решительный шаг, изме- нить структуру в соответствие с новыми условиями, усугубляет его положение. Символ свободы и успеха, мощи промышленности Штатов для американца - авто- мобиль. Создание его - священнодействие, приобретение - одна из целей в жизни. Не потому ли в любимых всей Америкой фильмах так много горящих, раздавленных, раздетающихся в клочья машин? Недовольство жизнью, выраженное по отношению к её символу... Японец кропотливым трудом создаёт Японию, растворяя свою индивидуальность в корпорациях и фирмах, отбирающих у него кусочек за кусочком собственное "я". Не потому ли с восторгом принимаемое любым японцем зрелище - разрушение по- строенного в катастрофе, человеческое море, охваченное ужасом, в котором тонут все острова порядка, исчезают обязательства и связи, оставляя человека, нако- нец-то, наедине с самим собой. Какой же кошмар снится обществу людей, всю жизнь топчущихся в одном шаге от своего спасения - и не способных сделать этот шаг, протянуть за желаемым руку? Мятежники. Фанги. Лотанцы. Тьма. Интровертированная цивилизация находит врага в своих рядах. Экстравертиро- ванная призывает его извне: Чужаки. 3. Тьма Оставим за пределами этих рассуждений фангов. Они представляют собой нес- колько иную категорию чужих. Впрочем, как и мятежники. Общее с остальными у них лишь одно - страх, вызываемый у тех, кого мы условились называть людьми. Да, а кого, собственно, можно так назвать? Вопрос нелишний, если собира- ешься обсуждать существ, от людей отличающихся. Определений, делающих упор на двуногость, плоские ногти и отсутствие перь- ев, предлагать не стоит. Вообще, базироваться на анатомических особенностях и даже биохимии - не самое разумное. Не говоря уж об инвалидах, в какую катего- рию попадут тогда генетически изменённые - от Тимми до Имитатора? Человек - это его личность. Уже лучше. Только что, в свою очередь, понимать под этой самой личностью? Информационную структуру, состоящую из статической части - воспоминаний, личной истории, и динамической - психотипа, типа инфор- мационного метаболизма. Но типов этих шестнадцать, это если чистых, без подти- пов-признаковых комплексов. И что, кстати, делать в таком случае со страдаю- щими амнезией? Вот, кажется, ключ: Чем отличается перенёсший потерю памяти от больного врождённым идиотизмом? Тем, что один из них уже был личностью, а другой никог- да не будет? Не совсем: Тем, что один обладает, или хотя бы обладал способностью к общению, узна- ванию, самоидентификации, а у другого она не мжет быть сформирована. Это и есть главное: Критерий гуманоидности, принадлежности к людям - обла- дание совокупностью некоторых психических, информационных инструментов, общих для всего вида. Среди них - способность воспринимать течение времени, выделять собственное "я", как принадлежность настоящего. Способность обозначать окружающие предме- ты абстрактными символами, отделяя их друг от друга. Возможность достигать со- глашения с другим, обладающим теми же свойствами существом относительно таких символов, выраженных в комбонации внешних ощущений - слуховых, зрительных, осязательных (устная, письменная речь, изобразительный ряд, азбука слепоглухо- немых, музыка). Наконец, наличие особой информационной структуры, направленной на осущест- вление этих свойств и сохранение их на время, большее срока существования од- ного представителя вида. Последнее обычно известно, как мораль или нравственность. Потому, что имен- но эти институты занимаются регулированием человеческих взаимоотношений. В том числе тех, что ответственны за формирование навыков общения и передачи ин- формации. От человека к человеку. От поколения к поколению. От культуры к культуре. И скажем так, общество, не обладающее подобным институтом, вообще не может быть воспринято, как цивилизация. Для его реализации не найдено пока определе- ния, а примеров такого общества нет ни в реальности, ни в фантастических про- изведениях. Так что, если Земля способна ощутить существование соперников, как подоб- ной себе силы, значит, сила эта не столь чужда. Во всяком случае, какой-то частью она подходит под выведенный критерий гуманоидности, или хотя бы разум- ности. Позволительно отнести и к Лотану, и к Тьме: "Другие абсолютно нечеловечес- кие герои - это лишь сверхосторожные, слишком сентиментальные, излишне гордые или предельно жестокие люди." [ ] Другими словами, цивилизации различаются нравственными системами, обеспе- чивающими их существование, продолжение во времени, сопротивление энтропии. Насколько успешно - зависит от того, какие черты системы усечены, а какие ги- пертрофированы по сравнению с человеческим вариантом. Пока единственным, хоть как-то нам известным. Что с этой точки зрения представляют лотанцы? " - Предательство - понятие человеческого разума. Мы меняем поведение. Одно из странных свойств человеческого разума - неприятие смены поведения." Достаточно? Невозможность осознать существование нравственной системы мно- гое говорит о цивилизации. И дальнейшие саморазоблачения Экскурсовода мало что добавят к этой его реплике. Даже запрет на возвращение, из повествования об экспедиции лотанцев... Одно, правда, похвально в их поведении: Осознавая свою слабость в этических вопросах, разумные Лотана прилежно обучаются неизвестному. Такая вниматель- ность к моральным проблемам не помешала бы и современному обществу. Но, пока жареный петух в темя не клюнет... А вот вывод из этих свойств чужаков получается нетривиальный. Пришельцы Ло- тана невозможны. Даже по сравнению с неинформационной цивилизацией Земли. Об- щество, не понимающее и не принимающее принципов морали, неспособно создать межзвёздные корабли. Тут приходится не согласиться с мнением Эдуарда Геворкяна, утверждающего, что напротив, лишь в сверхжестком, сверхподавляющем, полностью извратившем нравственность обществе сублимация нормальных проявлений разумного существа выльется в осуществление столь грандиозных проектов. Как межзвёздные сообще- ния. Или эксперименты в планетарных масштабах. Насчёт второго - трудно быть уверенным. Способность разрушать, обращённая против основного потока времени, не имеет преград. Но в умах, прошедших обра- ботку антиэтичной системой, просто не могут проявиться идеи, аозволяющие реа- лизовать полёт к звёздам. Справедливо и обратное: Вторжение в глубинные зако- номерности Вселенной пости всегда приводит к обретению нравственного. Можно по-разному относиться к такому примеру, как академик Сахаров. Но ведь есть ещё Циолковский, Вернадский - почти неизвестные у нас, как философы... Так кто же они, лотанцы? Это мы. Носители усеченной модели нравственности. Жители одинаковых квартир одина- ковых городов. Повторяющие свои судьбы с упорством, достойным лучшего примене- ния. Взрослые. Не только взрослые, конечно. Такие, как Валёк, составляют немалый процент в каждом классе. Остановившиеся в своём моральном развитии намного раньше, чем в физическом. Но всё-таки, в большей степени, именно взрослые. Кому, по распостраненному в обществе мифу, принадлежит манера выражаться краткими, командными предложе- ниями? Пренебрегать чувствами, не замечая их, ради материального расчёта? При- нимать решения за других, не мотивируя этого, или оправдываясь непониманием окружающими их целей? Взрослым. Вступившим на путь Тьмы. " - Ты много говоришь, - неожиданно произнёс другой Летящий. - Сразу вид- но - недавно был человеком. Не нужно." Отбросим рассуждения о Свете, Тьме и Сумраке. Лучше ещё раз перечитать сам роман - там о них сказано почти всё. Разве что, Тьме приданы черты уж очень бульварно-кинематографические. Ну, так это можно списать на принадлежность точки зрения стороннику Света. Силы действительно, достойны друг друга. А "просто садисты", и другие, просто ничтожества, всегда находили себе при них тёпленькое местечко. Им не найдётся должности лишь при герое-одиночке. Потому, что удержаться при таком можно только дружбой или любовью, а эти "просто" не способны ни на то, ни на другое: "Я полюбила его, а значит, мой отец ошибся. Ибо раба нельзя любить. Он мо- жет стоить уважения и дружбы, или ненависти и страха. Можно овладеть его телом - или отдать ему своё. Но только свободного можно любить. От сотворения земли - и до угасания солнца." Важно совсем не это. Что же даёт победа над чужаками, подобными Тьме и Ло- тану? Что она значит на самом деле, что изменяется для тех, кто победил? Кто воспользуется плодами победы? 4. Рыцари. Роддеры не воспринимались обществом, как враги. Как помеха - может быть, но скорей всего - вообще никак. Телепередачи, исследования - не показатель. Ско- лько было перестроечных телепередач о неформалах! Как будто кто-то что-то в результате понял, сумел сделать выводы, воздействовать на причины, контролиро- вать процесс... Скорее, роддеры - символ того, насколько общество не способно прислушаться к себе, остановиться, задуматься: " - Так. У человечества переходный возраст. А для него тоже есть свои бо- лезни: роддерство, нелюбимый тобой авангардизм..." Спутать болезнь с болью ещё позволительно. Дикарский подход, много обещаю- щий врачу, взявшемуся за столь запущенный случай. Но вот спутать лекарство с выздоровлением - уже совсем дико. Сколько не говори "халва", во рту сладко не станет. Сверхвозможности чело- века, не приходящие к нему вследствие способности контролировать и менять ин- формационную структуру своей личности, тела, окружающих предметов, а насажда- емые искуственно, могут лишь искалечить его. Единственный намёк на осознание происходящего с обществом позволяет себе ученый-лингвист, сам признающий свою работу бесцельной. А только его труд, постижение на основе законов языка тех самых инструментов психики, что делают человека человеком, а могут сделать и чем-то большим, способен спасти таких, как Мишка и Тимми. Отец держит в руках спасение сына - и не замечает его. Этого, наконец, хва- тит, чтобы понять, что никакие слова о "переходном возрасте" не заменят реаль- ного понимания того, что творится с цивилизацией? Переход прерван. Общество не желает становиться взрослым. "Повернувшись к Лэну спиной, я посмотрел в зеркало. На себя самого - взрос- лого и недоумевающего. Почему я до сих пор не сломал ключ, не убил Ивона Нас- тоящим мечом? - Так получилось, - сказал я своему отражению. Нельзя делать то, что про- тивно, и оправдываться, чтов душе взрослый. Клинок ударил по зеркалу, и оно взорвалось тысячью тысяч осколков, на каж- дом из которых дрожало, умирая, моё собственное лицо." Дети - та мера и тот меч, что избирает и отсекает в настоящем всё то, чему не суждено добраться до будущего. Нельзя становиться носителем усеченной морали. Нельзя становиться взрослым, которым не хочешь быть. А каким можно? В образе старшего поколения смешались черты того, что должно быть отторгнуто, того, что должно быть сохранено, и того, что ещё только со- бирается появиться на этом свете. Да-да, каждое поколение считает, что прине- сло с собой нечто, чего ещё не было. На самом деле, так оно и есть. Но видимо, что-то из принесённого было уте- ряно, раз цивилизация крутится на холостом ходу, не сдвигаясь с места. Какой же детали недостаёт в общественном механизме? Чего не хватает, чтобы наконец, осуществился переход к информационному обществу, с его возможностями и скоростью развития? Нравственной системы информационного общества. Готовности принять всё, что даст прыжок в быструю, неверную, как отражение в зеркале, на уровень более свободную постиндустриальную цивилизацию. Это не слом и уничтожение морали вообще, как кажется последние несколько десятилетий - замена её на новую версию. Способную справиться со всё возрастающим потоком событий, которые должен контролировать "человек решающий", способную сохранить существование общества и передачу информации в нём. Какой же должна быть нравственная система постиндустриальной цивилизации? Доиндустриальное общество с успехом обслуживала мораль, базировавшаяся не- посредственно на фрейдовских законах психики, племенных табу. Она жестко и гарантированно обеспечивала передачу цивилизационной информации - языка, ко- декса поведения, картины мира - по одной генетической линии, или узкому пото- ку: в семье или общине, от старших к младшим, с сохранением абсолютного кон- троля старшего поколения на всё время его жизни. В виде различных типов язы- чества, модифицируясь и усложняясь, эта модель работала до появления Римской Империи. Индустриальное общество с первых своих проблесков, задолго до того, как войти в силу, потребовало смены модели нравственности на такую, в которой лю- бой вышестоящий мог контролировать низшего, без различия в возрасте, а вырос- ший объём информации с помощю писменности передавался теперь по более широко- му генетическому потоку национального государства, или административной импе- рии, для которой "Несть ни еллина, ни иудея". Постиндустриальное общество нуждается в системе, обеспечивющей передачу информации в пределах всего вида "человек", вне зависимости от возраста, об- щественного и экономического положения. Есть предположение, сто создав необ- ходимую информационную базу и инструментарий, эта система сменится такой, ко- торая позволит обмениваться информацией без видового ограничения, со всем окружающим пространством, воздействуя на его информационную структуру и веро- ятностное состояние без иных инструментов и технологий: " - Телепаты-телекины... Люди-молнии, бессмертные, ясновидящие... Так, что ли?" Старшим, осуществляющим контроль, будет тот, кто обладает необходимыми зна- ниями и возможностью их применить: "Нынешний - тот, кто лучше справится с возникшей проблемой. Проблема - ты. Нынешний - я." Вот он, страх цивилизации, неспособной шагнуть в следующую стадию своего развития. Неважно, Земля ли это будущего или настоящего. Чужаки - символ страха перед взрослением общества. Звёзды над нашей головой и нравственный закон внутри нас - вот полная фор- мулировка вызова, брошенного цивилизации. Ответить на одну из его составных частей, не отвечая на другую, невозможно. И только тех, кто сумеет сохранить равновесие, не унесёт бесстрастный поток времени. Ведь - Лишь вершину Фудзи Под собой не погребли Молодые листья. В.Ю. Мартыненко, январь 1996.-------------------------------------------------------------------- "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 29.11.2001 14:02
[X]