Алексей Олейников
Прометей и Орел
Cолнце, неподвижно застывшее в тусклом выгоревшем небе, обрушивало вниз потоки неимоверного жара, словно задавшись целью расплавить всю громаду Кавказских гор. И чудилось, что это ему вот-вот удастся. Казалось, что доселе несокрушимые скалы дрогнут и, оплывая точно свечи, растают в огромном море магмы. "Чушь! - подумал Прометей. - Что только в голову не придет. Там же все наши, Олимп закачается, да еще как закачается, если вырвутся. Нет, бред.. А жаль" Он мечтательно вздохнул и, облизав шершавым языком сухие потрескавшиеся губы, с ненавистью воззрился на пылающий диск. Глаза слезились, но титан упрямо вглядывался в ослепительное сияние, словно желая там кого-то увидеть. Наконец, не выдержав, он моргнул и отвернулся. Он больше не мог смотреть, не мигая, на Солнце. " Сдурел, Гелиос, что ли? Нектара нализался? Почти сутки на одном месте, как прибитый, висит" Прометей с раздражением потряс головой. Соленый пот заливал глаза, к тому ныли руки в кандалах, поясница и кололо в боку. "Ну, руки и спина - это к дождю. Хорошо бы. А то уж неделю ни капли с неба. А бок? Неужто к орлу ?" Титан оживился и даже, приподняв голову, сделал попытку обозреть небеса. Но слепящее Солнце било прямо в глаза и Прометей, так ничего и не разглядев, уронил голову на горячий гранит. Жара навалилась обессиливающей тяжестью, и он замер под ее гнетущей иссушающей пятой. Мысли потекли ленивым потоком, как воды Стикса в нижнем течении. Обволакиваемый медленным горячим маревом, Прометей дремал на раскаленном граните и грезы о бывшем и не бывшем, обрывки чужих жизней, сцены грядущего и пыльные декорации прошлого проплывали в воспаленном мозгу титана. "Время славы и Силы ..дружеские пьянки с Гефестом ..беззаботная жизнь бога-титана. И лишь изредка - краткие, страшные миги прозрения, омрачающие эту жизнь. Пылающее пламя Зевса...О, как глупы люди! Неужто он, Прометей, потащился бы с небес с обычным факелом? Вот бы была потеха. Хохот стоял бы от Тартара до Олимпа. Делать ему больше нечего.. А вот теперь точно нечего.. Как жаль Глупы, несмотря на.. Ничтожны и жалки. Смертные черви. Что же он увидел тогда в раскалывающей, пронзающей судороге ясновиденья? А ведь что-то узрел, уловил.. Зародыш чего-то.. Чего? Для того и снес на землю Огонь. Факел? Ха.. Не того огня боялся Зевс, что пляшет в очагах и на пепелищах. А того, что бушует в душах. Страшно ревнив был Дий - громовержец. Одним творцом хотел быть. Единственным! Только такой Огонь не спрячешь, не укроешь.. Нет Не желал Зевс делится ни с кем, а уж со смертными пуще всего. Может, тоже понял, КАКАЯ бездна может вспыхнуть в "ничтожных червях" от одной, пусть даже самой малой Искры. Понял и испугался. А я отнес...За что и получил. Но как полыхнуло! Куда там Богам и Титанам! Пусть не все, не каждый, но кто мог.. Как же были тогда ничтожны Боги пред ними, жалкими смертными, чья жизнь - день для обитателей Олимпа и лепесток розы в их руках. Не взирая на всю свою мощь.. Мог ли Зевс - Громовержец пылать как Предвечное Солнце, одинаково раздавая тепло и свет правым и неправым. Гореть, не требуя взамен ничего? Вряд ли.. За ЭТО стоит быть прикованным к куску гранита, будь он стократ проклят.. Да А в былые времена я бы.. Да что там" Титан прикрыл глаза Что-то вывело его из состояния полуяви, полусна, одуряющей, липкой дремы, которая никогда не переходит в сон. Раньше он никогда не спал. - Гипнос, паскуда, небось твои штучки - прохрипел Прометей, делая попытку сплюнуть вниз, но слюны не было. Титан взглянул в блеклое небо. Колесница Гелиоса слегка опустилась. "Наконец-то!" Прометей с облегчением прикрыл глаза. Он бы даже вознес хвалу, за что, что этот ненормальный колесничий сдвинулся с места, но не знал, кому. Какое-то движение в небесах привлекло его внимание. Прометей повернул голову и сощурил глаза, разглядывая темную точку. - Надо же - ухмыльнулся он, кривя пересохшие губы. - Кто к нам пожаловал. Недаром бок ныл. Ну- ну! Послышался приближающийся клекот и, обдавая распростертого на скале титана потоками воздуха, рядом приземлился Орел Зевса. "И какой дурак-рапсод его орлом назвал?"- с раздражением подумал Прометей. "Где это эллины видели орла с размахом крыльев в десять локтей. С зелеными человеческими глазами?" Титан устало прикрыл глаза. Неподалеку хлопнули крылья, когти скрежетнули по граниту. Он почувствовал, как орел подшагнул ближе. - Ну ? - не подымая век, спросил титан. - Да ладно тебе, Прометей, что было, то было - извиняющимся голосом отозвался Орел. - Я вот, глянь, что принес. Что-то звякнуло. Провидец открыл глаза и моргнул. Затем еще раз. И еще. У титанов нервного тика не бывает, но Прометей был близок к этому. Орел уже расстелил на скале вышитую золотом парчовую скатерть и теперь, ловко орудуя лапами и клювом, выкладывал разнообразную снедь из невесть откуда взявшейся холщовой торбы. Прометей, оправившись от первого потрясения, приподнялся на локтях и лениво взглянул на импровизированный стол. Однако в его глазах, за серым пологом бессм6ертной скуки, промелькнул огонек интереса. "Для новой пытки Громовержца слишком утонченно. Хотя.. Тантала именно так и наказали. Но я же не Тантал. Еда для меня приятна, но вовсе не необходима.. Странно все это, более чем странно" Титан еще раз взглянул на кажущееся нереальным здесь застолье, Ближе всего к нему стояли: небольшая кадушка с солеными огурцами, такая же кадушка с квашеной капустой, далее шли маринованные грибы разных видов, матово-черные оливки, горки искрящейся на жарком кавказском солнце, колбасы разных сортов, аккуратными кружочками разложенные на серебряном блюде, отдельно стояла селедочница с должным образом разделанной селедкой, посыпанной рассыпающимися белыми кольцами лука, за ней вздымался целый Везувий картошки, облитый водопадом подсолнечного масла, дымящийся и истекающий соком бок быка на исполинском аляповатом золотом подносе (явно утащенном Орлом с какого-нибудь варварского пира ), салаты и винегреты всех мастей в неимоверном количестве, ржаной и пшеничный хлеб, пучки петрушки, кинзы, сельдерея и стрелки зеленого лука. В дальнем от титана углу скатерти Орел небрежно свалил гору фруктов. Венцом всего этого гастрономического анахронизма был искрящийся на солнце и рассыпающий радуги графин с водкой. - Что празднуем? - поинтересовался Прометей. - Как что? - удивился Орел. - Скорое пришествие Избавителя, Божьего сына. - Ккакого сына??? - подавился Прометей огурцом. - Божьего - повторил Орел, недоуменно пожимая крыльями - сына Зевса, что освободит Прикованного. Ты ж сам предрек, не помнишь, что ли? - Громовержец уже в Семивратные, к Алкимене, наведался. Скоро, значит, и Гераклу быти. - Действительно, что это я? - пробормотал титан. -Придет же такое в голову. А скажи-ка мне, гордый сын небес, где ты все это взял? - решил перевести Прометей разговор в другое русло. - У Крона - довольно щелкнул Орел клювом. - По такому поводу он постарался. Ты бы поговорил со стариком, а то он в Тартаре тоскует. Не со Сторукими же ему разговаривать. - У нас разные взгляды на воспитание детей - ответил титан. - Но я подумаю. - А чего тут думать? - хмыкнул Орел. - Кинул зов, и болтай. Сделав пару безуспешных попыток ухватить графин лапой, он махнул на все крылом и, перевоплотившись в стройного рыжеволосого юношу, потянулся к запотевшему сосуду уже рукой. - Ну, хайре(, Первый - произнес Орел, опрокидывая стопку. - И тебе хайре, вестник - ответствовал Прометей и одним махом проглотил ледяную жгучую жидкость. Втянув со свистом воздух, он тут же, одним движением подхватил ломоть черного хлеба, уложил сверху кусок селедки с луком, и отправил получившееся сооружение в рот. - Вот что значит долгая практика -пробормотал Орел с восхищением. -А у нас на Олимпе одну амброзию хлещут. Видеть ее не уже могу. - Прометей покачал головой в ответ, не желая нарушать установившееся внутреннее равновесие Стихий. - Это, брат, поэзия - сказал он чуть погодя. - Умом ..э , не понять. Крылом орлиным не измерить. Ты мне лучше скажи, чего это Гелиос столько на одном месте провисел. Я здесь едва не изжарился. - А, это забавная история - усмехнулся Орел. - Там, внизу, битва шла какая-то. Большая, видать, битва. А времени им, что поубивать друг друга, как всегда не хватало. Гелиос клонился к закату, лошади рвались в стойло...Учти, я сам там не был, мне Гермес рассказал. Так вот, один из полководцев возьми и брякни "Хочу, мол, что бы солнце остановилось". Колесницу и тормознуло, Гелиос чуть за борт не выпал. От изумления, наверное. А когда обратно забрался, ее уже намертво заклинило. Ни туда, ни сюда. Как Солнцеликий не старался, так с места и не сдвинул. Полководец то пророком оказался, крепко словом схватил. Зевс же, как узнал, тут же собрался всем Олимпом идти Солнце подталкивать. Слава Гее, его Гермес на пару с Момом вовремя разубедили. А то бы была потеха на все небеса. Ездовые боги - то что-то. В общем, пришлось Гелиосу ждать, пока битва не кончиться. - Пророк, говоришь.. - задумчиво пробормотал Прометей. - Хе.. - Ага - мотнул рыжей головой Орел, вновь наполняя стопки. -Это там, где-то в Азии. Ну, давай.. - За Гелиоса и его колесницу - провозгласил титан, принимая холодную хрустальную емкость. - За Солнышко - согласился Орел. Гелиос приближался к горизонту, а уровень водки в графине ко дну - Ты пойми - толковал захмелевший Орел. - Неужто мне приятно в твоей печени копаться ? каждый день в глаза тебе смотреть? Я, моет быть, тоже стихи хотел стихи писать и о высоком речи вести. Но куда ж от Зевса денешься? А попробуй откажись, и не вспомнят, как звали да кто был. Тебя вон к скале, а от меня даже пуха не останется. Так что приходится всякой гадостью заниматься. Он шумно вздохнул и, виновато покосившись на внимательно слушающего титан, подцепил кинжалом маринованный грибок. - Прости меня, Прометей? А? - тихо попросил он, прожевав и склонив голову набок. - Скоро все это кончиться. А мне жизни нет. На Олимпе я да Гефест как побитые ходим. Прости, а? - Титан прикрыл глаз, отрешаясь от гулкой бездны дней, пронизанных лишь кровавыми вспышками боли, и с вздохом ответил: - Так и быть, прощаю. - Правда? -просиял Орел. - Ннет, ну правда, прощаешь? - Прощаю, прощаю, только не надо больше печень.. - О чем речь, конечно - радостно проговорил Орел. - Такое надо отметить. И он вновь потянулся к графину. ..Потом Орел долго и путано объяснял принцип полета сандалий Гермеса, пока вконец не запутал себя и титана в углах скоса потока и скачках уплотнения , порывался лететь бить морду Зевсу, плакал и бил себя в грудь попеременно то рукой, то крылом, переходя из облика в облик с непринужденностью, навевающей на Прометея ужас, читал робким пьяным шепотом "стихи одного знакомого скворца" , кидал в пропасть фрукты и шашлыки, кричал, что его не взять на понт, даже Эв..Эв..Эвне. тьфу ты ...сийский, и что видал он в ладье Харона этот Олимп, в белом хитоне и таких же сандалиях, клевал прометеевы цепи, клекоча на весь Кавказ, что он не хуже Геракла, даже лучше, потому как Геракл когда еще вырастет, а он, Орел, вот тут во всей своей пернатой красе.. Когда титану, наконец, удалось его утихомирить, колесница многострадального Гелиоса уже наполовину скрылась за горизонтом. ..Орел тяжко переступил с лапы на лапу и, пробормотав: - Ну, бывай, Первый - сорвался камнем вниз. Прометей приподнялся на локтях, отыскал в багровом небе быстро удаляющийся силуэт, несколько неуверенно взмахивающий крыльями, и не отрывал от него вз8ляд, пока Орел не растворился в умирающем закате. Потом он лег на спину, прилаживая под голову тяжелое звено цепи, и посмотрел в темное горное небо, где колючими алмазными россыпями мерцали еще не сочтенные звезды. ( Радуйся.(древнегреч.) -------------------------------------------------------------------- "Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 02.07.2002 13:46
[X]