Книго

---------------------------------------------------------------
Сфинкс - В.Хинкиса
Источник: "Эдгар По. Стихотворени. Проза", Изд-во "Худ.лит.", Москва, 1976,
          Библиотека Всемирной литературы, Серия вторая - литература XIX в.
: Alexander Jurinsson
---------------------------------------------------------------
     Во время страшного владычества холеры в Нью-Йорке [Имеется
в виду эпидемия холеры начала 1830-х годов,  распространившаяся
из  Европы  на  Северную Америку] я воспользовался приглашением
одного из моих родственников провести у него две недели  в  его
уединенном, комфортабельном коттедже на берегу Гудзона. В нашем
распоряжении  были  все обычные летние развлечения; прогулки по
лесу, рисование с натуры,  катание  на  лодках,  рыбная  ловля,
купание,  музыка  и  книги  позволили  бы  нам  провести  время
довольно приятно, если бы не  страшные  известия,  каждое  утро
доходившие  к нам из огромного города. Не было дня, чтобы мы не
узнавали о смерти того или иного знакомого.  По  мере  усиления
эпидемии  мы  научились  ежедневно  ожидать  потери  кого-то из
друзей. Под конец мы  со  страхом  встречали  появление  любого
вестника.  Самый  ветер  с  юга,  казалось,  дышал смертью. Эта
леденящая мысль всецело завладела моей душой. Ни о чем другом я
не  мог  говорить,  думать  или  грезить  во  сне.  Мой  хозяин
отличался   меньшей  впечателительностью  и,  хотя  был  сильно
подавлен, всячески старался подбодрить меня. Его философский ум
никогда не поддавался  призракам.  К  реальным  ужасам  он  был
достаточно восприимчив, но их тени не вызывали у него страха.
     Его  старания рассеять мое болезненное, мрачное настроение
оказывались почти безуспешны по вине некоторых книг, которые  я
обнаружил в его библиотеке. Их содержание способно было вызвать
к  жизни  все  семена наследственных суеверий, таившиеся в моей
душе. Я прочитал  эти  книги  без  его  ведома,  и  он  поэтому
зачастую  не  мог  понять причин, столь сильно действовавших на
мое воображение.
     Любимой темой моих разговоров были приметы и  знамения  --
веру  в  знамения  я  одно  время  готов  был  отстаивать почти
всерьез.
     На эту тему у нас происходили долгие и  оживленные  споры;
он  говорил  о  полной  беспочвенности подобных верований, я же
утверждал,  что  убеждение,  возникающее  в  народе  совершенно
стихийно  --  никем  не  внушенное,  --  само  по себе содержит
несомненную долю истины и имеет право на уважение.
     Дело в том, что  вскоре  по  приезде  в  коттедж  со  мной
произошло  нечто  до  того  необъяснимое  и  зловещее,  что мне
простительно было счесть это предзнаменованием. Я был настолько
подавлен и вместе с тем озадачен, что прошло много дней, прежде
чем я решился рассказать об этом моему другу.
     На исходе очень жаркого дня я сидел с книгою в руках возле
открытого окна, откуда открывался  вид  на  берега  реки  и  на
отдаленный  холм,  который  с  ближайшей к нам стороны оказался
почти безлесным вследствие так называемого оползня.  Мысли  мои
давно  уже  отвлеклись от книги и перенеслись в соседний с нами
город, где царило уныние и ужас. Подняв глаза  от  страницы,  я
увидел  обнаженный  склон,  а  на  нем  -- отвратительного вида
чудовище, которое быстро спустилось с холма и исчезло в  густом
лесу  у  его  подножия.  При  появлении этого существа я сперва
подумал, не сошел ли я с ума, и во  всяком  случае  не  поверил
своим  глазам;  прошло  немало времени, пока я убедился, что не
безумен и не сплю. Но если я опишу  чудовище,  которое  я  ясно
увидел  и  имел время наблюдать, пока оно спускалось по склону,
читателям еще труднее, чем мне, будет в него поверить.
     Размеры чудовища, о которых я судил  по  стволам  огромных
деревьев,  мимо  которых  оно  двигалось,  --  немногих  лесных
гигантов, устоявших  во  время  оползня,  --  были  значительно
больше  любого  из  океанских  судов.  Я  говорю  "судов",  ибо
чудовище  напоминало  их  своей   формой   --   корпус   нашего
семидесятичетырехпушечного военного корабля может дать довольно
ясное  представление  о его очертаниях. Рот у него помещался на
конце хобота длиною в шестьдесят-семьдесят  футов,  а  толщиною
примерно  с  туловище  слона. У основания хобота чернели клочья
густой шерсти -- больше чем на шкурах  дюжины  бизонов;  оттуда
торчали книзу и вбок два блестящих клыка вроде кабаньих, только
несравненно   больше.   По   обе  стороны  хобота  тянулось  по
гигантскому рогу  футов  в  тридцать-сорок,  призматическому  и
казавшемуся  хрустальным  -- в них ослепительно отражались лучи
заходящего  солнца.  Туловище  было  клинообразным  и   острием
направлено  вниз.  От  него шли две пары крыльев, каждая длиною
почти в сто ярдов; они располагались одна  над  другой  и  были
сплошь покрыты металлической чешуей, где каждая чешуйка имела в
диаметре  от десяти до двенадцати футов. Я заметил, что верхняя
пара  соединялась  с   нижней   толстой   цепью.   Но   главной
особенностью  этого страшного существа было изображение черепа,
занимавшее почти всю его грудь и ярко белевшее  на  его  темном
теле,  словно тщательно выписанное художником. Пока я глядел на
устрашающее животное и особенно  на  рисунок  на  его  груди  с
ужасом  и  предчувствием близкой беды, которое я не в силах был
побороть   никакими   усилиями   разума,   огромные    челюсти,
помещавшиеся на конце его хобота, внезапно раскрылись, и из них
раздался  громкий  и  горестный вопль, прозвучавший в моих ушах
зловещим предвестием; едва чудовище скрылось внизу холма, как я
без чувств упал на пол.
     Когда я очнулся, первым моим побуждение было,  разумеется,
сообщить  моему  другу  все,  что  я  видел  и  слышал,  -- и я
затрудняюсь объяснить  чувство  отвращения,  которое  почему-то
меня удержало.
     Но  как-то  вечером,  дня через три или четыре после этого
события, мы вместе сидели в комнате, где мне предстало видение;
я сидел в том же кресле у окна, а он полулежал вблизи  от  меня
на  софе.  Вызванные временем и местом ассоциации побудили меня
рассказать ему о странном явлении. Он выслушал меня  до  конца,
сперва  смеясь  от  души, а затем сделался необычайно серьезен,
словно не сомневался в моем  помешательстве.  В  эту  минуту  я
снова ясно увидел чудовище и с криком ужаса указал на него. Мой
друг  внимательно  посмотрел,  но  стал  уверять, что ничего не
видит, хотя я  подробно  описал  ему,  как  оно  спускается  по
оголенному склону холма.
     Моему   ужасу   не   было  предела,  ибо  я  счел  видение
предвестием моей смерти или, еще хуже, симптомом надвигающегося
безумия. Я в отчаянии откинулся на спинку кресла и закрыл  лицо
руками. Когда я открыл глаза, видения уже не было.
     К   моему  хозяину,  напротив,  вернулось  в  значительной
степени его прежнее спокойствие, и он очень подробно расспросил
меня о внешнем виде фантастического создания.  Когда  я  вполне
удовлетворил  его  на  этот  счет,  он  испустил глубокий вздох
облегчения,  точно  избавился  от  непосильного  бремени,  и  с
хладнокровием,    показавшимся   мне   жестоким,   вернулся   к
прерванному  разговору  о  некоторых   вопросах   умозрительной
философии.  Помню,  что  он  между  прочим  особенно подчеркнул
мысль, что главным  источником  всех  человеческих  заблуждений
является  склонность  разума  недооценивать  или  переоценивать
какой-либо  предмет  из-за   простой   ошибки   в   определении
расстояния.
     --  Так,  например, -- сказал он, -- для правильной оценки
влияния,   какое   окажет    на    человечество    повсеместное
распространение  демократии, непременно следовало бы принять во
внимание  отдаленность   эпохи,   когда   это   распространение
завершится.  А  между  тем, можете ли вы указать хотя бы одного
автора, пишущего о формах правления,  который  считал  бы  этот
вопрос достойным внимания?
     Тут  он на мгновение остановился, подошел к книжному шкафу
и достал элементарный курс естественной истории. Попросив  меня
поменяться с ним местами, чтобы ему легче было разбирать мелкую
печать,  он  сел в мое кресло у окна и, открыв книгу, продолжал
почти тем же тоном, что и прежде.
     -- Если бы не ваше подробное описание чудовища, --  сказал
он,  --  я,  пожалуй,  не  смог бы показать вам, что это такое.
Прежде всего позвольте  прочесть  вам  школьное  описание  рода
Sphinx,   семейство  Crepuscularia,  отряд  Lepidoptera,  класс
Insecta, то есть насекомых. Вот это описание:
     "Четыре перепончатых крыла, покрытых цветными чешуйками  с
металлическим   блеском;   рот  в  виде  закрученного  хоботка,
образованного  пр0одолжением  челюстей;  по  сторонам  его   --
зачатки  жвал  и  пушистые щупики. Нижняя пара крыл соединена с
верхней посредством жестких волосков; усики в  виде  удлиненной
призматической   булавы;  брюшко  заостренное.  Сфинкс  Мертвая
Голова иногда внушает немалый страх непросвещенным людям  из-за
печального  звука,  который  он издает, и эмблемы смерти на его
щитке".
     Он  закрыл  книгу  и  наклонился  вперед,  чтобы  найти  в
точности   то  положение,  в  котором  сидел  я,  когда  увидел
чудовище.
     -- Ну да, вот оно! -- воскликнул он, -- сейчас оно  ползет
вверх,  и,  должен  признать, вид у него необыкновенный. Однако
оно не так велико и не так удалено от вас, как  вы  вообразили.
Оно  ползет по паутине, которую какой-нибудь паук повесил вдоль
оконной рамы, и я  вижу,  что  длина  его  --  не  более  одной
шестнадцатой  дюйма, и такое же расстояние -- одна шестнадцатая
дюйма -- отделяет его от моего зрачка.
Книго
[X]