Книго

Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ

БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК НА БУЛЬВАРНОМ КОЛЬЦЕ Фантастический рассказ

Вот что рассказывал мой дед, Леонид Вадимыч Фиников. Я упоминаю его имя, чтобы меня не обвинили в плагиате. Дед утверждал, будто эта история случилась с отцом его институтского товарища Саввой Саввичем Данилкиным. Однако не исключено, что старик ее выдумал или, еще хуже, где-нибудь вычитал. В случае чего с претензиями обращайтесь к нему, если, конечно, согласитесь оказаться там, где он сейчас пребывает. ...Шла война. Савва Саввич Данилкин работал в одном из наркоматов (потом их переименовали в министерства). Освобождался он чаще всего далеко за полночь. И в тот раз тоже отправился домой, когда стрелки часов показывали четверть второго. Улицы Москвы были темны и пустынны. В лунном свете поблескивали аэростаты воздушного заграждения, похожие на сгустившиеся серебристые облака. Черноту окон крест-накрест рассекали полоски газетной бумаги, Савва Саввич вышел на Бульварное кольцо и стал поджидать редкий в ночную пору трамвай - литер "А", или, как предпочитали говорить москвичи, "Аннушку". Подкатил вагон. Он был почти пуст. В тусклом свете синей лампочки Данилкин разглядел кондуктора - пожилую женщину в платке, ватнике и нитяных перчатках с отрезанными пальцами. Кондуктор распекала единственного пассажира. - На дармовщину решил прокатиться, а? Меня этими штучками не провести: знаешь, что с сотенного у меня сдачи не наберется! Гони тридцать копеек, понял?! Пассажир растерянно оправдывался: - Я не имею... как это сказать по-русски... ме-ло-чи. Я не успел делать размен... "Иностранец, - догадался Савва Саввич. - Конечно же, иностранец: в таких пальто из шотландки у нас никто не ходит. И чемодан с наклейками, фибровый... А наши фанерные с металлическими уголками..." Сам Данилкин был одет как многие - в поношенную шинель, из-под которой виднелась безрукавка на меху (приближалась зима), а за ней полувоенный френч. На голове - не модная, с большими полями, шляпа, как у иностранца, а защитного цвета фуражка, на ногах - порядком разбитые сапоги. "Нехорошо выходит... - продолжал размышлять Данилкин. - Союзник, может быть, даже дипломат, а кондукторша... Что он подумает?!" - Дайте два билета, на меня и на него, - он кивнул в сторону иностранца. - И придержите язык, мамаша. Данилкин протянул билет иностранцу и сел к окну с намерением подремать до своей остановки, не обращая внимания на язвительные реплики о добрячках, которых еще нужно проверить в соответствующем месте, и буржуях, зажавших второй фронт, да еще выгадывающих на трамвайных билетах. Двадцать минут дремы были наслаждением, и Савва Саввич не хотел его лишаться из-за какой-то склочной старухи. Он не боялся проспать: тикавшие в мозгу часы действовали безотказно... Но иностранец уселся рядом. - Я ваш... как это... дебитор... Обязательно буду погашать долг. - Пустое, - ответил Данилкин. - Тридцать копеек сейчас не деньги. Он закрыл глаза и привалился головой к окну. Иностранец же продолжал бубнить, что это долг чести, и если его лишат возможности расплатиться, то ему будет в высшей степени неприятно. Данилкин молчал. Продремав четверть часа, инстинктивно разомкнул глаза, когда трамвай затормозил на его остановке. Вспомнив в последний момент об иностранце, он обернулся на ступеньке и крикнул: - Гуд бай, мистер! Но тот выскочил следом. - О-о, вы говорите по-английски! Савва Саввич по-английски не говорил, и вообще ему было не до разговоров. Он устал и хотел спать. Обо всем этом Данилкин не слишком вежливо сообщил иностранцу. Тот замахал руками. - Я не хочу возлагать бремя... нет, как сказать по-русски... о-бре-ме-нять. Но нам попутно. О-о, минута! На тротуар просочилась полоска света: дежурная булочная была открыта. В ней отоваривали хлебные карточки рабочим вечерней смены - неподалеку виднелась проходная завода. - Будьте немножко подождать, - умоляюще произнес иностранец, - я хотел разменивать банкнот. "Нашел дурака, - подумал Данилкин со злостью. - Стану я дожидаться!" - Идите, - проговорил он вслух. - Только побыстрее, я спешу. Но иностранец словно разгадал его мысли. - Там... эта... как верно говорить... о-че-редь. Похраните, пожалуйста! Момент! Вероятно, Данилкин и стоявший у его ног чемодан являли собой столь необычайное зрелище, что вышедший из-за угла постовой милиционер прямо-таки остолбенел. Московская милиция делилась в то время на три характерные части. Первая - мужчины за пятьдесят, не подлежавшие отправке на фронт; вторая - списанные из армии по ранению или контузии; третья и, пожалуй, наибольшая - молодые женщины. Постовой принадлежал к первой. В нем легко было распознать старого солдата. Вероятно, он участвовал еще в русско-японской войне. Ветеран продолжил обход, а Савва Саввич переминался с ноги на ногу, постепенно приходя в бешенство. "Вот и делай людям добро! Меценат! Теперь болтайся тут из-за тридцати копеек!" Прошло десять минут, пятнадцать... Из проходной поодиночке и группами выходили рабочие: окончилась смена. И снова появился милиционер. На этот раз он был преисполнен решимости. - Предъявите документы, гражданин. Данилкин привычно полез в карман и обмер: бумажник исчез... "Неужели забыл на столе? А может, дома?" - лихорадочно соображал он, ощупывая карманы. - Та-а-к... Нет, значит, документиков? А в чемоданчике-то что? Данилкин начал путано объяснять, что чемодан не его, а иностранца, ехавшего с ним в трамвае и сейчас разменивающего сторублевку. Милиционер слушал с недоверием. - Ишь ты, сто рублей! Стибрил чемоданчик-то, признавайся! - Да как вы можете! - задохнулся Савва Саввич. Из булочной вышел иностранец. Данилкин бросился к нему, схватил за рукав клетчатого пальто. - Не совестно вам! Из-за тридцати копеек я потерял полчаса, да еще... - Вы сумасшедший! - на чистейшем русском языке воскликнул иностранец. - Что вам от меня нужно, я вас впервые вижу! - Пройдемте, гражданин, - сказал милиционер Данилкину. На краю тротуара близ булочной сохранилась с дореволюционных времен чугунная тумба. Когда-то извозчики привязывали к ней лошадей. Савва Саввич обхватил одной рукой тумбу, а другой вцепился в иностранца. - Пойду только вместе с ним! - Я атташе посольства, - заявил человек в шотландке. - На меня распространяется дипломатический иммунитет. Согласно международному праву дипломата нельзя арестовывать. Вокруг стали скапливаться люди, выходившие из проходной. - А может, он и не дипломат вовсе, а шпион! - Разобраться бы надо, - послышались возгласы. - Пойдемте и вы, гражданин хороший. Видите, что получается, - попросил милиционер. - Я в этом вашем... мунитете не смыслю. В отделении проверят и быстро вас отпустят. Стоит шуметь-то? - Подчиняюсь насилию, - ледяным тоном проговорил дипломат. За перегородкой в отделении милиции сидел лейтенант с подвязанной на черной косынке рукой. - Так что, жулика пымал, товарищ начальник, - вытянувшись в струнку, доложил постовой. - Чемодан свистнул у кого-то и при задержании гражданину подсунуть хотел, да не на того нарвался. А документов при нем, при жулике-то, нету. - Ваш паспорт, - обратился лейтенант к иностранцу. - О, дипломат... союзник... А чего вы со вторым фронтом тянете? - Я могу быть свободен? - Товарищ лейтенант, - взмолился Данилкин, - уверяю вас, чемодан его. Может, он действительно дипломат, но скорее всего, документы поддельные. Что понадобилось ему ночью на Бульварном кольце? Смотрите, не упустите диверсанта! Лейтенант заколебался. Две девушки в темно-синих беретах и серых гимнастерках, перетянутых ремнями, с любопытством прислушивались. - Надо открыть чемодан, - предложила одна из них, - и посмотреть, что в нем. - Ключа-то нет, - сказал лейтенант. - Взломать что ли? - Рано взламывать, - возразила девушка-милиционер. - Если этот тип, - она кивнула на Савву Саввича, - увел чемодан, то ключ остался у владельца. Тогда придется ломать. Но прежде, на всякий случай, надо обыскать гражданина дипломата... Иностранец возмущенно вскочил. - Я протестую! Вы ответите за нарушение дипломатической неприкосновенности! Но тут взорвался лейтенант. Он тоже вскочил и ударил кулаком здоровой руки по столу. - И отвечу. Терять мне нечего, дальше фронта не пошлют! У дипломата ключа не нашли, он оказался во внутреннем кармане меховой жилетки Данилкина. Уходя, иностранец оглянулся и - Савва Саввич мог поклясться в этом - подмигнул ему. "Я пропал..." - подумал Данилкин обреченно. - А вдруг взорвется? - сказала вторая девушка и отодвинулась. Лейтенант приложил ухо к чемодану. Внутри было тихо. - Погаси свет, Маша, - приказал лейтенант. Он отдернул штору и распахнул окно. - Глянь-ка, уже рассвело. Ну что ж, откроем... Лейтенант вставил ключ в отверстие замка. Раздался музыкальный звон. Все замерли. И вдруг чемодан, вырвавшись, поднялся над столом, а затем ринулся в окно, безвозвратно унося свои содержимое и тайну... * * * - Так не годится! - скажет читатель разочарованно. - Оборвали на самом интересном месте. Где же развязка? - Какая еще развязка? Ах да... Бумажник нашелся, он через дыру в кармане френча провалился за подкладку, и только волнение помешало Данилкину вовремя его обнаружить. Ключ, оказавшийся в жилетке, вообще был от почтового ящика. - А чемодан, улетевший неизвестно куда, а таинственный иностранец? - Вот об этом ничего не могу сказать. Конечно, окажись на месте бывшего пехотного лейтенанта Шерлок Холмс или комиссар Мегрэ, они довели бы дело до конца. Но, к счастью, у нас не детектив, а научная фантастика. - Научная? Бред какой-то, чудо святого Иоргена! - О нет! Чудес не бывает. Рассудим с позиций науки. Можно ли утверждать, что вероятность события, описанного дедом Финиковым, теоретически равна нулю? Отнюдь! Не хватает и никогда не хватит статистических данных. Пусть до сих пор никто не видел летающего чемодана, - это еще не означает, что в один прекрасный день, когда сложатся соответствующие условия, о которых мы пока ничего не знаем, какой-нибудь шальной чемодан не устремится ввысь. Вспомните известную гипотезу о том, что бесследно исчезнувшие в Бермудском треугольнике корабли не потонули, а унеслись в гиперпространство. Правда, чемодан - не корабль, зато насколько он легче! __________________________________________________________________________ Плонский А. Ф. П39. Плюс-минус бесконечность: Рассказы, фантастика, повести / Вступ. статья А. Казанцева; Худож. А. И. Сухоруков. - Краснодар: Кн. изд-во, 1986. - 332 с.: ил. Автор - ученый, выпустивший около двадцати книг специального и популяризаторского характера. В сборник вошли повести и рассказы, написанные в ключе научной фантастики. Тираж 15 000. Цена 1 р. 30 к. Рецензент С. С. Гагарин Художник А. И. Сухоруков ИБ № 1438 Редактор Ю. Г. Макаренко Мл. редактор М. А. Черкашина Художественный редактор Ю. М. Бабак Технический редактор Л. В. Терещенко Корректоры Г. А. Балышева, Т. В. Федорова __________________________________________________________________________ Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 26.08.2002 О найденных в тексте ошибках сообщать по почте: [email protected] Новые редакции текста можно получить на: http://vgershov.lib.ru/

Книго
[X]