Алексей Иванович Рыков
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ СССР
(Доклад на VI съезде профсоюзов СССР 14 ноября 1924 г.)

Товарищи, в мою задачу входит дать характеристику текущего момента нашей экономической деятельности и в общих чертах осветить наши ближайшие перспективы и ближайшие задачи.

Для того чтобы дать характеристику текущего экономического положения нашего Союза, охватывающего 130 млн. населения, необходимо прежде всего охарактеризовать экономическое положение большинства населения нашего Союза, т. е. крестьянства, составляющего более 100 млн. человек.

Это необходимо потому, что деревня и село являются базисом всего хозяйства нашей республики, являются той основой, на которой работали и работают наша промышленность и рабочий класс. Промышленность получает значительную часть сырья от крестьянства, промышленность обслуживает своими продуктами крестьянство. Дальнейший рост нашей промышленности, и в частности тяжелой индустрии, будет зависеть от того, какие массы товаров сможет потребить и поглотить наша деревня, ибо для рабочих и для фабрик главнейшим, действительно массовым и неограниченным в своих возможностях рынком является деревня.

Если Англия и ряд других стран строят развитие своей промышленности преимущественно на основе экспорта и обслуживания других стран, приспосабливают свою экономику к своей колониальной политике, удерживают в порабощении народы колониальных стран для их эксплуатации в интересах капиталистов, то у нас хозяйство может развиваться только на основе сотрудничества двух главнейших классов -- пролетариата и крестьянства в их обоюдных интересах. Наша промышленность во всей своей деятельности ни на минуту не должна упускать из виду, что она развивается в крестьянской стране. Крестьянство -- это могучий, неограниченный 100-миллионный рынок. От благосостояния крестьянства, подъема сельского хозяйства зависит и благосостояние, подъем и развитие промышленности, а следовательно, и рабочего класса.

Поэтому характеристику экономического положения СССР начну с характеристики нашего сельского хозяйства. Я буду избегать слишком подробных и детальных цифр и сообщу только то, что, по моему мнению, характеризует главнейшие моменты в области экономики нашей деревни и главнейшие этапы ее развития.

Экономическое положение деревни. Посевная площадь за последние два года -- а размер ее на данном уровне сельского хозяйства все еще продолжает служить одним из главнейших признаков для определения состояния сельского хозяйства -- по сравнению с 1922 г. увеличилась почти на 30% и достигла 88% довоенной площади.

Важно отметить, что рост посевных площадей идет неравномерно по всей территории Союза. У нас уже теперь есть районы, в которых посевная площадь превышает довоенную. К таким районам относится потребляющая полоса. Здесь посевная площадь уже переросла площадь 1916 г. (а площадь 1916 г. приблизительно равна довоенной). В потребляющей полосе посевная площадь росла так (по отношению к 1920 г.): в 1921 г. произошло увеличение на 13%, в 1922 г. -- на 28, в 1923 г. -- на 35 и в 1924 г. -- на 47%. Такой же или немного отстающий рост посевной площади наблюдается и в той части производящего района, которая не была затронута голодом 1921 г.

Это говорит о том, что если бы не было такого стихийного бедствия, как голод в 1921 г., то наше сельское хозяйство уже теперь, к началу 1924/25 хозяйственного года, достигло бы почти довоенного уровня. Вся огромная производящая полоса в районах Юго-Востока и Поволжья, которые были затронуты голодом в 1921 г., отстала в восстановлении посевной площади от всех остальных. Настоящий год является годом с пониженным урожаем. Крестьянство собрало в этом году хлеба приблизительно на 9 -- 10% меньше того, что оно собрало в прошлом году. Но теперь уже можно подсчитать результаты работы по отношению к озимым посевам на 1925 г. Эти подсчеты показывают Увеличение озимого клина по всей стране в среднем на 5%, а в неурожайных районах, которые пострадали от неурожая в этом году, даже на 10%. Это произошло в результате политики нашего правительства в борьбе с неурожаем, которое одной из главнейших задач поставило сохранение экономического значения этого района и своей помощью ему семенами, общественными работами и т. д. достигло не только удержания озимых посевов в неурожайных районах на прошлогоднем уровне, но и расширения на 10%.

Наряду с ростом посевной площади происходят значительные изменения и в самом составе культур сельского хозяйства.

Все меньшую роль начинают играть так называемые потребительские культуры -- рожь, просо и т. п. -- при одновременном увеличении роли наиболее ценных товарных хлебных культур. Так, посевы пшеницы в отношении ко ржи с 15% в 1922 г. поднялись до 20% в 1924 г.

Все большее и большее значение начинают приобретать посевы технических культур, целиком или главным образом потребляемых промышленностью.

Площадь посевов (тыс. дес.)

                      Хлопок      Лен     Сахарная свекла

1922 г.                 52        818        169
1923 г.                165        844        226
1924 г.                419       1056        320
1924 к 1922 г.,%       804        130        189

Таким образом, в этих наиболее трудоемких, технических и более всего нужных для промышленности как поставляющих сырье отраслях сельского хозяйства рост посевной площади далеко превышает рост посевных площадей хлебных культур.

В области животноводства до сих пор хуже всего обстоит дело с лошадью -- основной тягловой силой в области сельского хозяйства. Общее число лошадей не превышает половины довоенного количества. Число безлошадных хозяйств местами, особенно в районах, пострадавших от неурожая, достигает 40%. Увеличение количества лошадей и уменьшение числа безлошадных дворов является главнейшей задачей в области сельского хозяйства. За последние два года количество лошадей увеличилось на 10%. Но уже крупный рогатый скот с 1922 по 1924 г. дал увеличение на 32%. Количество овец увеличилось до размеров довоенного времени, другой скот -- свиньи и т. д. -- дал увеличение на 200% по сравнению с 1922 г. Животноводство начинает играть все большую и большую роль в бюджете крестьянского двора, и значительная часть единого сельскохозяйственного налога в настоящее время уплачивается не за счет хлебных культур, пшеницы и ржи, а за счет или продуктов скотоводства, или продажи самого скота, особенно мелкого.

Так обстоит дело в области сельского хозяйства, относительно которого можно сделать вывод, что оно, несмотря на голод 1921 г., за последние годы далеко пошло вперед в своем развитии, и повышательная тенденция продолжает действовать и дальше, несмотря на недород этого года, который ослабляет, но не прерывает ее. Значение этого подъема сельского хозяйства и на его основе покупательной способности крестьянства гигантское. Значение его видно хотя бы из того, что еще в прошлом году промышленность билась в условиях невозможности найти покупателя. Подъем сельского хозяйства на протяжении этого года, несмотря на недород, так изменил конъюнктуру, что мы переживаем теперь товарный голод. Промышленность не может найти товары, чтобы полностью снабдить ими деревню и крестьянское хозяйство. Рост сельского хозяйства послужил основой для восстановления нашей промышленности, оздоровления бюджета и прогресса всего нашего хозяйства в целом. Он явился основной предпосылкой развития городов, развития промышленности и развития рабочего класса.

Из этого роста сельского хозяйства нельзя делать вывод, что мы уже изжили крестьянскую нужду, что в деревнях уже нет бедноты, что крестьянство не знает лишений. Этого еще нет, в отдельных районах крестьянство еще переживает острую нужду, но уже несколько лет как мы вступили на путь прочного и сравнительно быстрого подъема сельского хозяйства и улучшения положения крестьянства.

Рост нашей промышленности. Я перехожу теперь к краткой цифровой характеристике нашей промышленности. Развитие промышленности вытекало из того, что я вам изложил относительно деревни. Рост благосостояния деревни, благосостояния крестьянства сделал возможным развитие нашей промышленности, и в первую очередь той, которая обслуживает крестьянство и крестьянский рынок, т. е. промышленности легкой. За легкой индустрией стала восстанавливаться и тяжелая. Когда мы от эпохи "военного коммунизма" переходили к новой экономической политике, то продукция нашей промышленности измерялась 18 -- 20% по сравнению с довоенной. На протяжении последних лет продукция промышленности из года в год нарастала примерно на 30 -- 40% и к началу текущего года достигла 50% довоенной продукции. Если считать, что при переходе от "военного коммунизма" мы имели 20%, а теперь 50%, то прогресс сделан очень большой, но, несмотря на такой очень быстрый рост, мы имеем всего только половину того, что было до войны.

До последнего времени, когда говорили об успехах в области промышленности, то эти успехи главным образом отмечались в легкой промышленности.

Теперь мы можем отметить некоторые, правда еще небольшие, успехи и в области тяжелой индустрии. Особенно эти успехи велики в области развития добычи минерального топлива. Так, добычу нефти с 233 млн. пуд. в 1920/21 г. мы подняли до 360 млн. пуд. и в 1923/24 г. довели ее до 65% довоенной добычи.

Уголь в 1921 г. давал всего 27% довоенного, и мы переживали один топливный кризис за другим. В истекшем году угольная промышленность дала 53% довоенной добычи. Но угольная промышленность в этом году слишком разбежалась. Это чуть ли не единственная отрасль в нашей промышленности, которая повысила свою продукцию настолько, что в настоящее время не может найти сбыта, поэтому она должна чуть-чуть сократиться, так как слишком выскочила вперед по сравнению со всеми остальными отраслями промышленности и в Донецком бассейне лежат в виде мертвого капитала несколько десятков миллионов пудов угля, который не может найти себе сбыта. Поэтому рост топливной промышленности в дальнейшем должен идти в большем соответствии с развитием ее главного потребителя, т. е. остальных отраслей промышленности.

В несколько ином положении находится нефть, добыча которой может быть развита очень сильно. Нефть в значительной степени работает теперь на иностранный рынок. Экспорт нефти за прошлый год достиг 85% довоенного экспорта. То, что баланс нефтяной промышленности теперь в значительной части покрывается за счет экспорта, имеет для нас не только громадное экономическое значение, но есть своего рода международная победа русской промышленности, потому что наш Нефтесиндикат должен был положить много труда, энергии и сил, чтобы упрочить свои позиции на заграничных рынках, так как эти рынки заняты крупнейшими западно-европейскими нефтяными компаниями. С этой задачей он справился отчасти путем конкуренции с ними, отчасти путем вступления в соглашение с отдельными фирмами. Теперь уже наша нефть с каждым месяцем все сильнее и сильнее пробивает себе дорогу на зарубежный рынок.

Хуже обстоит дело с металлом. Я думаю, что настоящий съезд к вопросам металлической промышленности обнаружит наибольшее внимание. Я не могу еще представить окончательных данных по вопросу о перспективах металлической промышленности на протяжении ближайшего года, так как работа комиссии по металлу Совета Труда и Обороны и Госплана в этой области еще не закончена, но металлическая проблема, конечно, из всех хозяйственных проблем является в настоящее время главнейшей как по количеству занятых в ней рабочих, так и главным образом по своему хозяйственному значению. Восстановление основного капитала, оборудование наших фабрик, инвентаря сельского хозяйства связаны с развитием металлической промышленности. По росту металлической промышленности можно судить о том, насколько восстанавливается производственный скелет всего нашего хозяйства как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. В настоящее время металлическая промышленность сильно отстала в своем развитии от всей остальной промышленности, если не считать рудной, которая смежна с металлической и развивается в зависимости от нее. В 1921/22 г. чугуна было выплавлено всего 10 млн. пуд.

Я не помню точно, сколько это составит процентов по отношению к довоенной выплавке, но во всяком случае не более 4%.

Цифра совершенно мизерная. В 1923/24 г. чугуна было выплавлено уже 40 млн. пуд., т. е. в 4 раза больше, чем два года назад. По мартену мы увеличили производство с 36 млн. пуд. в 1922/23 г. до 60 млн. пуд. в 1923/24 г., т. е. за год на 66%. По прокату почти такая же картина роста. Что касается перспектив на 1924/25 г., то в следующем году предусматривается выплавка чугуна в размере 60 млн. пуд. против 40 млн. пуд. истекшего года. Однако к довоенной выплавке это составит только 20% с небольшим, в то время как все остальные отрасли промышленности (исключая рудную) в среднем колеблются на уровне 50 -- 60% своего довоенного положения. По мартену намечено производство в 81 млн. пуд., т. е. увеличение на 38% на протяжении одного года. По отношению к довоенному это составит около 30 -- 33%. По прокату мы будем иметь по сравнению с довоенным 35%.

Вот положение в области тяжелой индустрии. Главная трудность в восстановлении ее заключается в том, что ее нельзя восстановить, опираясь только на рынок. Наша индустрия встала на ноги, выросла и организовалась при старом режиме на гигантских государственных заказах по постройке железнодорожных магистралей, мостов и т. д. Ходовой рыночный товар являлся для значительной части наших гигантских металлозаводов лишь подсобным производством.

В ресурсах нашего бюджета в пределах нашего накопления в настоящий момент нет средств, чтобы начать работы сколько-нибудь похожие на старый сибирский железнодорожный путь, и поэтому восстановление нашей промышленности в гораздо большей степени, чем раньше, нуждается в сельскохозяйственных машинах, в предметах сельскохозяйственного инвентаря. Точно так же совершенно исключительна потребность в восстановлении основного капитала в нашей промышленности -- переоборудовании и дооборудовании наших фабрик и заводов. Темп восстановления основного капитала в нашей промышленности и сельском хозяйстве, определяющий собой в большой степени скорость и размах развития металлургии, зависит от размеров накопления, которое откладывается и в прибылях промышленности, и в виде налогов в нашем бюджете.

Других средств и ресурсов для разрешения задачи восстановления основного капитала у нас нет. Я не считаю заграничных займов. Я думаю, что наши гости из Англии вам уже сказали о перспективах займа хотя бы в Лондоне. В других странах мы пока что лучших перспектив не имеем. Это ставит очень строгий предел для развития нашей металлопромышленности.

Легкая промышленность, которая работает на широкий потребительский рынок, которая быстро оборачивает свои капиталы, восстанавливается скорее. Я не буду характеризовать все отрасли легкой индустрии. В 1923/24 г. по сравнению с 1920 г. она увеличила свою выработку в 6 раз. В 1924/25 г. намечено дальнейшее расширение хлопчатобумажной промышленности еще приблизительно на 60%. Если у нас хватит сырья, то на протяжении 2 -- 3 лет мы в этой отрасли промышленности можем рассчитывать на достижение довоенных норм.

Подъем промышленности и ее базы -- сельского хозяйства -- определил собою и все остальные отрасли нашей экономики, т. е. развитие торговой системы и как части ее развитие частной торговли.

На основе роста сельского хозяйства и промышленности развивалась и наша внешняя торговля. Если принять обороты внешней торговли в 1922/23 г. за 100%, то в 1923/24 г. этот оборот выразится уже в 214%, или увеличение на протяжении одного года больше чем в 2 раза. Громадную роль в увеличении экспорта сыграл хлеб, который мы вывезли в прошлом году в размере 200 млн. пуд. Предположением на 1924/25 хозяйственный год предусматривается экспорт в размерах прошлого года или даже несколько больше при условии полного исключения вывоза хлеба, который мы теперь, это ясно, вывезти не можем и вывозить не будем. Этого мы рассчитываем достичь за счет сильного увеличения вывоза нефти, марганца, леса и т. д. Однако это только программа, над уточнением которой в настоящее время еще работают, и я лично не уверен, что она будет выполнена на все 100%, но я уверен в том, что значительную часть той бреши, которая образуется в нашем экспорте благодаря выключению вывоза хлеба, мы сумеем заполнить усилением экспорта других товаров, главным образом лесных материалов, нефти и пр.

Вот главнейшие цифровые данные, характеризующие ступени роста нашего хозяйства за истекший год. Хозяйство восходило на ту высоту, которой достигло к настоящему времени, но нельзя сказать чтобы ровными и прямыми шагами.

Главнейшие вопросы, которые нам на протяжении истекшего года необходимо было разрешить для того, чтобы определить возможность непрерывного развития нашего хозяйства, заключались, на мой взгляд, в двух задачах: это, во-первых, политика цен, и второе -- вопрос о твердой валюте. Без разрешения этих двух вопросов нельзя было и думать о правильном поступательном ходе и нашей промышленности, и нашего сельского хозяйства. Оба эти вопроса с особенной яркостью встали осенью прошлого года в связи с кризисом сбыта. Вы знаете, что мы ответили на кризис сбыта политикой снижения цен -- политикой, которая давала бы промышленности возможность использовать крестьянский рынок, так как было ясно, что без снижения продукты промышленности не могли проникнуть в крестьянство.

Благодаря нашей политике цен мы получили следующие результаты: осенью 1923 г., когда разразился кризис сбыта, когда у нас был избыток товаров и отсутствие покупателя, раствор "ножниц" был 3,10. Это значит, что промышленные изделия были больше чем в 3 раза дороже продуктов сельского хозяйства. Вот это-то обстоятельство, т. е. то, что продукты промышленности были в 3 раза дороже продуктов сельского хозяйства, определяло собой то положение, которое можно охарактеризовать как бойкот промышленности со стороны крестьян. В политической области это могло привести к разрыву союза крестьян и рабочего класса. Крестьянин не покупал предметов городской промышленности, промышленность не находила сбыта, и восстановление индустрии и всего хозяйства упиралось в тупик. Политика снижения цен имела своим последствием то, что к октябрю настоящего года раствор "ножниц" сократился до 1,46. Это значит, что продукты промышленности теперь дороже сельскохозяйственных уже не в 3 с лишним раза, а в 1,5 раза. Вы видите, что успех достигнут колоссальный. Это политика борьбы с высокими промышленными ценами и низкими хлебными ценами завоевала для промышленности и рабочего класса огромный крестьянский рынок, спрос сильно возрос, и кризис сбыта превратился в свою противоположность -- товарный голод. Теперь промышленность не может успеть за крестьянским рынком и удовлетворить его. Это значит, что перспективы в смысле сбыта изделий промышленности открываются почти неограниченные, своей политикой цен мы определили неизбежность расширения рынка и на ближайшие годы.

Финансовое положение. Но этот успех не был бы прочным, если его не связывать с другим гигантским достижением -- введением твердой валюты. Товарный оборот при новой экономической политике происходит в условиях денежного обращения.

При отсутствии твердых денег нет устойчивого пути, по которому товары с фабрик двигались бы в деревню или из деревни на фабрику, потому что на этом пути при падающей валюте постоянно образовывались такие провалы, которые не только нарушали товарное обращение, но зачастую делали его совершенно невозможным. С введением твердой валюты мы в отношении товарообмена очень прочно связали город и деревню, фабрику и сельское хозяйство, нашли твердый путь для обмена между промышленностью и сельским хозяйством. Многие сомневались, удастся ли нам проведение твердой валюты, когда мы по большевистски решили сломать советский рубль, сломать на протяжении короткого времени и вместо него ввести твердую валюту. Теперь уже всем известно, что эта гигантская реформа, которая является одной из самых важнейших предпосылок, определяющих восстановление всего хозяйства, полностью проведена в жизнь и целиком окончена в короткий срок.

Я думаю, что вряд ли у кого-нибудь из сидящих здесь в зале есть старые советские знаки. Опасность была в том, что в бюджете мы будем иметь расходы, которые вынуждены будем произвести, а доходов и источников для покрытия этих расходов не будет, и тогда мы будем вынуждены прибегнуть к новой эмиссии бумажных денежных знаков. По существу эта эмиссия означала бы возвращение к падающему советскому рублю, так как он потому ведь и падал, что мы валютную систему заменили на некоторое время "системой типографии", системой печатанья неограниченного количества совзнаков, ничем не обеспеченных. Опасность эта есть и до сих пор, потому что, если мы будем иметь непокрытый дефицит и будем для этой цели прибегать к эмиссии бумажных денежных знаков, мы можем сломать твердую валюту. К настоящему году мы в первый раз добились того, что сбалансировали бюджет без бумажной эмиссии. Если вы меня спросите, хороший это бюджет или плохой, я вам скажу, что он является хорошим, потому что он без эмиссии и потому является совершенно реальным, т. е. все, что в бюджете сказано, будет отпущено. Он является плохим, потому что в него не включен целый ряд неотложных потребностей, на некоторые потребности ассигнования недостаточны.

Это знает каждый из вас и не только по финансированию хозяйства, но хотя бы по финансированию наших вузов, рабфаков, по положению здравоохранения и т. д. С этой точки зрения этот бюджет является плохим, потому что он не удовлетворяет потребностей нашего Союза в покрытии даже неотложных расходов, он не удовлетворяет потребностей широких масс населения хотя бы в росте школьной сети и культурных учреждений. Бюджет этот идеальным считать ни в коем случае нельзя. С ним можно мириться постольку, поскольку он является отправным пунктом для более быстрого восстановления нашего хозяйства. С таким бюджетом можно прожить год, можно два, но прожить долгое время, отказываясь от удовлетворения очень существенных потребностей, конечно, невозможно.

Бюджет этого года тем не менее необходимо принять, так как он является единственно возможным и гарантирует устойчивость всей нашей денежной системы, гарантирует твердость нашей валюты, обеспечивает рост нашего хозяйства и дает возможность на основе этого роста быстро увеличить бюджет на протяжении ближайших лет. Поэтому речь идет не о том, чтобы отказаться от удовлетворения ряда потребностей, которые для всех ясны и законны, а стоит вопрос о том, чтобы отложить их удовлетворение до ближайшего года, а может быть, до ближайших двух-трех лет и удовлетворять их в строгом соответствии с ростом наших доходов и восстановлением нашего хозяйства.

Здесь присутствуют товарищи со всех концов СССР, и я воспользуюсь случаем, чтобы ответить на один вопрос, который мне задают на всех митингах. Меня спрашивают: "Почему у нас школа еще плоха, почему бюджет мал, а налоговое бремя у нас больше, чем было раньше?" Я заявляю -- это неверно. Налоговое бремя у нас не больше, а меньше, чем оно было когда-нибудь. Расчеты НКФ показывают, что если сложить все налоги, прямые и косвенные, которые мы рассчитываем получить в этом году, и разделить на количество населения Советского Союза, то на душу это составит 7 червонных рублей. В довоенное же время налогов на душу населения приходилось 11 руб. Стоимость же современного червонного рубля ниже довоенного.

Что касается сельскохозяйственного налога, то, по приблизительным расчетам, он составляет для нынешнего года около 4% доходности сельского хозяйства. Слабое предложение хлеба на рынке объясняется не тем, что крестьянство не уплачивает налог, оно его уплачивает, но уплачивает откуда-то еще, не продавая хлеба, а задерживая его. Это означает сравнительную легкость налога. Мы считали, что он настолько велик, что определит появление большого количества хлеба на рынке, но в этом мы ошиблись. Есть целый ряд районов, как, например, Северный Кавказ, часть Украины, которые уплатили сельскохозяйственный налог доходами от продажи продуктов животноводства (молока, сметаны, масла и т. д.), от бахчей, на Северном Кавказе -- подсолнуха и т. п. Далее крестьянство уплачивает налог, продавая мелкий скот, размеры продажи в некоторых районах стали превышать довоенные размеры. Этим определилось значительное падение цен на мясо, но крестьянство, несмотря на то что цены на хлеб сейчас раза в 3 выше, чем были в прошлом году, продает хлеб с большой осторожностью.

Политика хлебных цен. Я незаметно перешел от вопросов, которые мы решили в прошлом году, к тем вопросам, которые мы должны решить в этом году. В прошлом году главнейшими моментами экономической политики были "ножницы", политика цен, твердая валюта и вопросы бюджета. С некоторыми частичными неудачами в основном вопросы эти были разрешены, или во всяком случае мы далеко продвинулись в их разрешении. Трудности настоящего момента заключаются в высоких хлебных ценах, в недостатке оборотных средств и в товарном голоде. В сентябре прошлого года рожь на месте у крестьянина стоила 27 коп., в сентябре этого года она стоит 62 коп. Пшеница в сентябре прошлого года стоила 53 коп., в этом году она стоит 96 коп. Вот основной экономический фактор текущего момента. В нем завязаны главнейшие узлы и нашей экономики, и нашей политики -- вопросы смычки крестьян и рабочих и отношение крестьянства к Советской власти. Вопрос о хлебных ценах является выражением всей сложности нашей политики в крестьянской стране. Хлеба в этом году меньше по сравнению с прошлым годом на 9 -- 10%. Все статистические показания говорят за то, что хлеба достаточно для того, чтобы прожить без малейшего лишения всему населению Союза. Мы составили план заготовок, по которому для обеспечения нужд городов, рабочего класса, армии и т. д. до 1 ноября должно быть закуплено хлеба различными нашими организациями 170 млн. пуд. Раньше в нашу программу входил экспорт хлеба, теперь мы от него совсем отказались. Заготовительные хлебные цены временами достигали выше 1 руб. и 1 р. 20 к. Перед партией и рабочим классом встал вопрос о том, какую политику вести перед лицом высоких и все поднимающихся хлебных цен. Мы ответили на это лимитами, т. е. установлением для государственных заготовителей предельных цен: для ржи -- 57 коп., для пшеницы -- 84,4 коп. (средняя для СССР).

Хлебные цены -- это такого рода вопрос, в котором между рабочим классом и крестьянством необходимо, если можно так выразиться, соглашение.

Конечно, рабочие заинтересованы в том, чтобы хлеб был дешевле, крестьяне заинтересованы в том, чтобы хлеб был дороже. В условиях Советской России совершенно необходимо, и не только желательно, но совершенно необходимо сотрудничество крестьянина и рабочего. Необходимо найти какое-то решение, которое удовлетворяло бы обе стороны. Нельзя принять требование крестьянства, т. е. платить за рожь в 1924 г. выше 1 руб. Почему? Потому что хлебная цена определяет значительную часть заработной платы рабочего. Заработная плата рабочего в значительной степени определяет цены товаров. Хлебная цена учитывается в построении нашего бюджета. Неограниченное повышение цен на хлеб означало бы крах нашего бюджета, так как вызвало бы повышение заработной платы, повышение цен на товары и срыв всей нашей политики цен и борьбы с "ножницами".

Хлебная цена -- это один из основных факторов планирования. Отказываясь от регулирования хлебных цен, предоставляя их стихии, вольному рынку, мы выпускаем из своих рук один из главных рычагов управления всем народным хозяйством. Мы на это, конечно, идти не можем. Но вместе с тем совершенно справедливо недовольство крестьянства теми низкими ценами, которые были в прошлом году, потому что 27 коп. в сентябре прошлого года за рожь -- это цена, обидная для крестьянина, цена, которая не могла его сколько-нибудь заинтересовать в развитии сельского хозяйства. Необходимо было найти цену, которая удовлетворила бы крестьянина, сделала бы выгодным для него сельское хозяйство и которая вместе с тем не срывала бы нашу валютную, бюджетную политику, не определяла бы всеобщего повышения цен на все предметы промышленности. Поэтому мы установили лимитные, предельные цены 75 коп. в среднем на все сорта и виды хлебопродуктов, т. е. пшеница несколько дороже, рожь несколько дешевле и еще дешевле овес, и т. д.

По сравнению с прошлым годом мы взяли цену очень высокую, но такого рода цену, которая не ломала бы ни нашего планового хозяйства, ни заработной платы, ни политики цен и давала бы возможность проводить политику понижения цен в области промышленности, хотя, повторяю, наши лимитные цены ниже тех цен, которые стихийно складываются на хлебном рынке. Вопрос о лимитах теперь среди крестьян дебатируется везде и всюду, и, конечно, членам профессиональных союзов не избежать в разговорах с крестьянами этого основного, кардинального в современных условиях вопроса. У каждого рабочего должен быть готов ответ, почему нельзя допустить, чтобы хлебные цены безгранично и стихийно повышались, почему это в конце концов и не в интересах крестьянина.

В чем главная причина высоких цен на хлеб в этом году? Главная причина, которая дает возможность выдерживать высокие цены на хлеб, заключается, конечно, в том, что крестьянство свои налоговые обязанности выполнило не путем продажи хлеба, а, как я уже сказал, из целого ряда других доходных статей сельского хозяйства. Кроме этой причины, на мой взгляд, причиной высоких хлебных цен является сравнительно малое количество хлеба, т. е. пониженный по сравнению с прошлым годом урожай и одновременно усиленный спрос на хлеб со стороны недородных районов. Третья причина -- это недостаточно хорошее состояние озимых, потому что в целом ряде районов, охватывающих частично Воронежскую, Тамбовскую, Пензенскую и Саратовскую губернии, состояние озимых ниже среднего, что заставляет крестьянина оставлять себе хлебные резервы на следующий год и воздерживаться пока что от продажи. Конечно, с весны, если обнаружатся лучшие перспективы на урожай, эта причина отпадет. Наконец, четвертая причина -- это то, что в борьбе за расширение посевной площади, в борьбе с последствиями неурожая на Юго-Востоке мы вынуждены извлечь с рынка более 30 млн. пуд. семенного хлеба. Вот главнейшие причины, которые определяют возможность высоких цен на хлеб.

Основным методом борьбы со слишком высокими хлебными ценами являются расширение посевной площади, увеличение количества хлеба, интенсификация и подъем сельского хозяйства, и только временной мерой может служить то, что мы приняли в этом году, т. е. лимиты. Увеличение количества хлеба является основной мерой для предупреждения в будущем такого рода явления, какое было в этом году с хлебными ценами. Несмотря на дороговизну хлеба, мы в этом году не скупимся на семенную помощь крестьянству, потому что семенная помощь определяет расширение посевной площади, определяет увеличение хлебной массы в будущем году.

Рынок и товаропроводящий аппарат. Второй вопрос текущей экономической политики -- это товарный голод. В. И. Ленин в свое время говорил, что рабочий класс должен показать крестьянину, что при диктатуре рабочего класса крестьянину живется не хуже, чем при диктатуре помещиков и дворян, что рабочий класс и Советское государство должны показать крестьянству, что национализированная промышленность обслуживает его потребности не хуже, чем они обслуживались при капиталистическом строе.

Теперь мы переживаем товарный голод, который очень больно ударяет по интересам крестьян, товарный голод, из-за которого мы до сих пор не можем удовлетворить элементарные нужды крестьян. Сначала думали, что это явление случайное, и большинство плановиков говорило, что спрос на товары связан с окончанием урожая, реализацией продукции, а через месяц мы будем переживать депрессию рынка. Но реализация урожая кончилась, хлеб обмолочен и частью продан, никакой депрессии рынка мы не переживаем, а товарный голод не ослабевает. Единственной возможностью разрешения этого товарного голода является расширение промышленности, которое в настоящий момент предпринято, о чем я уже докладывал, когда говорил о текстильной промышленности; но я боюсь, что это расширение может оказаться недостаточным, так как расширение нашей промышленности зависит не только от потребностей рынка, но и от того количества средств, какими располагает промышленность и какими мы можем ее кредитовать. А эти средства пока что незначительны. Поэтому в этом году, так же как и в прошлом году, может быть с некоторыми вариантами, придется использовать часть нашей золотой валюты. В прошлом году мы закупили значительную часть сырья за границей, особенно много хлопка, и влили его в нашу промышленность. В этом году придется сделать, по-видимому, то же самое, использовав остатки активных балансов по внешней торговле.

Но если промышленность не сможет быстро развернуться для удовлетворения наиболее вопиющих нужд рынка, то на промежуток времени, который необходим для ее развертывания, возможен ввоз и кое-каких готовых изделий. Этот вопрос теперь обсуждается, но окончательного решения -- чего и сколько ввезти -- еще не вынесено.

Следующий вопрос нашей текущей политики связан с нашей торговой политикой. Ко мне в кулуарах подходил один из товарищей, работающий в рабочей кооперации, и жаловался, что в последние дни наблюдается некоторый "нажим" на рабочую кооперацию; нажим заключается в том, что ей не все стали давать в кредит, или если дают в кредит, то при условии оплаты 50% наличными. Такого же рода жалобы я слыхал и со стороны сельской кооперации. Вся кооперация требует, чтобы промышленность рассматривала ее как своего агента и давала бы все свои товары в кредит в меру спроса. Мы этого сделать не можем. И в этом отношении политика кооперации должна быть согласована с общей политикой и общими интересами.

Кооперация требует, чтобы текстильные фабрики оказывали ей неограниченный кредит. Но ведь текстильная промышленность может этот кредит оказывать только за счет своих оборотных средств, только за счет своего оборотного капитала промышленность может кредитовать кооперацию. Поэтому этот кредит должен быть ограничен, во всяком случае такими пределами, которые не служили бы серьезным препятствием к расширению промышленности.

Оборотные средства промышленности до сих пор совершенно ничтожны, это знает каждый из членов профессиональных союзов, хотя бы по задолженности заработной платы. Требовать, чтобы промышленность предоставила неограниченные средства в распоряжение кооперации, -- это значит не только сократить расширение производства, но и определить дальнейшую задержку в выдаче заработной платы. Нужно ли это сделать или нет? Мне кажется, не нужно. Разница розничных цен и оптовых до сих пор совершенно исключительная, особенно у торговцев частных. У торговцев частных по ситцу она достигает 73%, по сахару -- 47% и т. д., и т. п. (это данные по Москве за сентябрь этого года). В настоящий момент эту разницу цен определяют следующие причины. Первая -- это то, что мало даем товаров, товарный голод и вторая -- слабое развитие кооперации. Но торговая политика, которая проводилась за последний год, в понимании некоторых местных органов должна была привести к тому, что мы на протяжении двух-трех лет должны охватить кооперацией все население и дать для этого необходимые капиталы. Это самообман. Требовать для кооперации многомесячных неограниченных товарных кредитов от промышленности, кредитов, погашаемых не всегда в сроки, -- это значит отвлекать громадные средства от промышленности в торговлю и задерживать расширение промышленности. При недостатке оборотного капитала промышленности чем больше ее средств будет завязано в торговле, тем меньше она будет иметь возможностей для развертывания производства, для дальнейшего расширения, а это расширение ей властно диктуется рыночным спросом, спросом со стороны крестьянина.

Можно ли эту политику неограниченного кредитования кооперации за счет промышленности продолжать дальше? По моему, нельзя. Безграничное кредитование кооперации и ущемление частного торговца часто проводились в жизнь неправильно. Я знаю случаи, когда кооператоры, приезжая в город, требуют предоставления кредита и получают его в целом ряде фабрик, а в удостоверение своей кредитоспособности не представляют ничего, кроме брошюры т. Ленина "О кооперации". Но это не коммерческий документ. Благодаря всему этому мы можем пережить в ближайшем будущем кризис низовой кооперации, в которой завязли громадные средства промышленности, завязли на очень долгий срок. Частного торговца, хотя он и предлагал покупку за наличные, целый ряд трестов и фабрик не пускают на порог. В борьбе с частным торговцем применяли иногда способы административного давления, а потом говорят: "Мы на хозяйственном фронте частного торговца победили". Говорящие так иногда забывают, что не нужно смешивать фронт экономической конкуренции с административным фронтом. Мы давно знаем, что политическая власть и административный аппарат в наших руках. А вот попробуйте экономическим путем победить частного торговца -- это труднее. Необходимо эти недочеты, в смысле административного давления на частного торговца, исправить, неограниченное кредитование кооперации за счет промышленности пересмотреть и использовать иногда частный капитал, если он предлагает наличные деньги для развития торговли.

Мы в таком положении, когда нет достаточных средств для развития фабрик и расширения оборотных капиталов, и нам еще нельзя совершенно отказываться от всякого использования частного капитала в области торговли, если это выгодно для промышленности. Мне называли отдельные районы, где частного торговца ликвидировали, а никакой другой торговли не организовали. Одну половину резолюции XIII съезда партии "О борьбе с частным торговцем" исполнили, а другую -- "Организацию общественной торговли" -- забыли сделать, и никакой торговли в этих районах нет. Это уже преступление по отношению к хозяйству и к населению. В дальнейшем, повторяю, кооперация должна быть более коммерческой и не смотреть на промышленность только как на неограниченный источник получения кредитов. Она должна сама доставать деньги, привлекать их от населения, а не рассчитывать только и исключительно на государство. Поэтому кредит кооперации должен быть до некоторой степени сокращен. Конечно, мы и в дальнейшем все, что возможно и по партийной, и по советской, и по хозяйственной линии, будем делать для развития кооперации, но без того, чтобы резать фабрики и промышленность.

Вопросы производительности труда. Я теперь мельком остановлюсь на вопросе, который определит нашу дальнейшую политику на ряд лет, -- это вопрос о производительности труда и о восстановлении основных капиталов. О производительности труда вам уже говорил подробно т. Зиновьев. Вопрос о производительности труда, о производительности фабрик связан со всей организацией нашей промышленности и организацией нового общества. Основная задача нашего переходного периода от капитализма к социализму заключается в том, чтобы так организовать хозяйство, в частности нашу промышленность, чтобы она давала наибольшее количество продукции при наименьшей затрате труда. Мы должны повысить технику и повысить организацию труда. Но это вопрос не только текущего момента, это вопрос всего переходного периода. Как только рабочий класс покажет, что он в условиях рабочей диктатуры может организовать труд и работать лучше, чем работает Форд и капиталисты, он этим самым разрешит главный вопрос всей Октябрьской революции и на очевидной для всех практике хозяйства покажет преимущество нашей системы перед капиталистической в самом трудном деле. Когда мы разрешим этот основной, труднейший вопрос всей политики Советского государства, мы с полным правом можем сказать, что все главнейшие трудности переходного периода преодолены. Повторяю -- вопрос повышения производительности труда, повышения производительности промышленности -- вопрос кардинальный для всего переходного периода и для всей Октябрьской революции, кардинальный вопрос всего нашего хозяйства, который будет разрешаться на протяжении ряда лет.

В своей теперешней постановке мы только чуть-чуть подходим к его разрешению, потому что он охватывает и реконструкцию нашей промышленности, и усовершенствование наших машин, и разрешение вопроса о приближении фабрик к топливу и сырью, и вопрос электрификации, и т. д. Он тесно связан с восстановлением основного капитала промышленности, и в него лишь как часть вопроса входят поднятие производительности труда и отдельные технические улучшения, доступные для нас уже в настоящее время. Но из всей этой цепи вопросов наиболее доступным для разрешения при тех средствах, которые у нас имеются, является повышение производительности труда при данном уровне производительных сил. Если этот вопрос является теперь наиболее актуальным, то потому, что в нашем распоряжении есть средства немедленно его разрешить, в то время как другие пути -- электрификация, вопросы капитального переоборудования всей промышленности новейшими машинами и станками -- все это зависит от затраты колоссального количества средств, от накопления капитала. Для того чтобы эти капиталы получить, нужно исходить из той производственной основы, которая уже есть в распоряжении рабочих и крестьян. Накопляя излишки, увеличивая постепенно богатство страны, мы будем осуществлять и все остальные задачи. Мы их осуществляем и в настоящий момент, но пока что в недостаточном размере. Амортизационный фонд и наши ассигнования на восстановление промышленности насчитывают сотню-другую миллионов, тогда как на это нужны миллиарды, которые мы на протяжении ряда лет со все возрастающей прогрессией должны будем вкладывать в нашу промышленность.

Только при условии быстрого повышения производительности труда мыслимо будет перейти к разрешению всех остальных кардинальных задач. От этого же в значительной степени будет зависеть и вопрос о диктатуре рабочего класса, потому что, если диктатура рабочего класса не принесет народу, крестьянству, всему 130-миллионному населению Советского Союза наглядных уроков того, что при рабочей диктатуре улучшается работа фабрик, продукты удешевляются, что при советском строе жить с каждым годом легче, без этого, конечно, диктатуры не удержать.

Как осуществляется смычка города с деревней. В заключение я коснусь последнего вопроса, который является для рабочей массы очень злободневным -- это вопрос об отношении города и деревни. Теперь все говорят о смычке рабочего и крестьянина. Какой бы вопрос нашего хозяйства ни встал на очередь -- о развертывании промышленности, о ценах на ситец и т. д. и т. п., -- все они рассматриваются под углом зрения смычки рабочих и крестьян. Почему это неизбежно именно в настоящее время? Рабочий делал Октябрьскую революцию вместе с крестьянином. Крестьянин вместе с рабочим провел гражданскую войну и победил помещика и буржуазию. В это время был, так сказать, политический контакт, политический союз, политическая смычка между этими двумя классами по вопросу о ликвидации войны, ликвидации царизма, изгнания помещиков, буржуазии и т. д. Тут действовали причины, делавшие ясной до очевидности для самого отсталого крестьянина необходимость союза рабочих и крестьян. Но если вы просмотрите экономику периода "военного коммунизма", то вы увидите, что деревня за этот период жила самостоятельно, она почти не была связана с городом ни в отношении товарооборота, ни в культурном отношении. Данные хотя бы за 1921 г. показывают, что продукты промышленности почти не достигали крестьянина. Период продразверстки крестьянин прожил очень тяжело. Это было время, когда связь повседневной деревенской жизни с промышленностью и рабочим классом была почти совершенно разорвана и мы имели два класса, живущие каждый своей жизнью.

В настоящий момент все это изменилось радикально. Теперь уже деревня и город, если можно так выразиться, проникают друг в друга по тысячам нитей. Восстановление крестьянского хозяйства, о котором я вам говорил, означает огромный рост запросов деревни и в отношении культурном, и в отношении экономическом -- тракторы, плуги и пр. Это ощущается везде и всюду. Это восстановление крестьянского хозяйства, к которому крестьянство рвется с величайшей жадностью, мыслимо только на основе связи города и деревни. Это ясно хотя бы из таких конкретных примеров, когда крестьяне посылают свою молодежь в город, в исполком, чтобы она научилась тому, что такое трактор и как с ним обращаться. Эти новые Ломоносовы из деревни идут к рабочим, потому что они в пределах деревни не могут разрешить тех вопросов, которые перед ними стоят. То же можно наблюдать и в любой культурной области, то же можно наблюдать и в области советского строительства. По всей линии теперь жизнь города и деревни все больше и больше переплетается друг с другом. На основе поднимающегося крестьянского хозяйства наблюдается стремление крестьян к культуре, к интенсификации хозяйства. Теперь в отношениях города и деревни уже завязан необычайно тесный и прочный узел, и потому вопросы смычки встают более остро.

Крестьянин с величайшим вниманием смотрит за тем, что делается в городе, и знает, сколько рабочий работает, как живет, знает, что у него есть дом отдыха, ясли и т. д., а рабочий пока что хуже знает деревню, чем крестьянин знает город. В интересах смычки необходимо рабочему в сферу своих задач включить знание крестьянской жизни и крестьянских нужд. Рабочий класс, профсоюзы, рабочие организации и партия на деле должны проявлять руководство крестьянством и в смысле усиления экономической помощи крестьянству, и в смысле помощи знанием, культурой и т. д. Если этого не произойдет, то на различных звеньях бесчисленных и все более растущих связей города и деревни будут чувствоваться очень болезненные явления. Поэтому теперь везде и всюду раздается лозунг "лицом к деревне" как руководящий лозунг политики рабочего класса; по отношению к деревне. Проведение в жизнь этого лозунга в настоящее время имеет большее значение, чем когда-либо; взаимное проникновение интересов города и деревни достигло огромной степени. Необходимо, чтобы в этих условиях рабочий класс обнаружил гораздо больше чуткости к жизни деревни и к ее запросам, чем это было до настоящего времени (аплодисменты).