Валентин Холмогоров. ИЗМЕННИЦА Эта весьма любопытная и довольно поучительная история произошла довольно давно, аж в самом что ни на есть тысяча де- вятьсот шестьдесят третьем году. А может быть, и в шестьдесят первом, кто теперь вспомнит? Но не это важно. Произошла она, к слову сказать, в небольшом поселке колхозного типа Вейшино, что под тогда еще Ленинградом, городомгероем, между прочим. А может быть, и не в Вейшино, не знаю точно. Но, кажется, под Ленингра- дом. Впрочем, это тоже не играет особой роли в фабуле данного са- тирического повествования. А началась история эта прямо-таки прозаически. Можно даже сказать - очень обыденно. То есть, другими словами, три мужика пахали поле. Что тут, позвольте спросить, романтичного? Такого, с позволения сказать, достойного для занесения в анналы мировой ли- тературы? А то, что пахали они на тракторе. На тракторе, не побо- юсь этого слова, марки "беларусь". Таком мощном, сильном, советс- ком, простите за выражение, тракторе. И вот трактор этот ни с то- го ни с сего возьми да и провались под землю. Сначала мужики подумали что это у них с похмелья. Прис- мотрелись - ан нет, ушел их трактор по самое что ни на есть неп- риличное слово в грунт, а с обоих сторон от него бревна старые из-под земли торчат. Блиндаж, значит, военный. Стоял себе в лесу, потом присыпало его земелькой-то, лес порубили, пни повыдергива- ли, а блиндаж остался. И вот бревнышки, значит, в нем подгнили и провалились вниз вместе со злосчастным трактором. Поудивлялись мужики всякими заковыристыми выражениями и полезли они тот трактор вытаскивать. Смотрят - в блиндаже ящик стоит. Ничей. И вроде как внутри чего-то есть. Поглядели - и вправду есть. Лежат в том ящике бутылки стеклянные, в них плещет- ся что-то подозрительное, и на этикетках по-иностранному написа- но. "Шнабс", вроде. Не иначе как отрава, чтоб ею победоносные со- ветские танки взрывать. В общем, мэйд ин ненаше, да и на вкус - параша. Хотя спиртом пахнет. Мужики отраву эту, значит, внутрь употребили: дескать, жизнь за родину отдать не жалко, главное, чтоб врагам не досталось. Глядят - а рядом еще ящик стоит. Хоть в газах и двоится, а ящик кажется целый. Ну и решили они проверить: вдруг еще какой гадости подлые враги припасли? Гадости в ящике не оказалось, зато обнаружилась там немецкая форма с касками и авто- матами, и даже офицерская фуражка с орлом и свастикой отыскалась. Мужики меж собой покумекали и уговорились дружным трудовым кол- лективом учинить в родном поселке шутку юмористического содержа- ния. То есть, форму на себя надеть, придти в клуб, где райком, и потребовать пять рублей на водку. И вот идут, значит, мужики по поселку в немецкой форме, и по сторонам так зло зыркают. А люди вокруг в обморок падают. Один из шутников, тот, что тракторист, немецкий в школе изучал, пока пять лет в шестом классе учился. И вот для пущего страху говорит он на иностранном языке всякие разные слова. Вроде того, что: "их бин хендехох цурюк штрассе хундер, едмить твою медь". А друзья его, чтоб не отставать в образованности, поддакивают: "йа, йа, штрассехундер, твою туда". Приходят они в таком вот виде в райком. А там заседание полным ходом идет, обсуждается, значит, линия партии. Ну, друзья наши, для начала, чтоб пять рублей вернее дали, всех коммунистов и комсомольцев к стене зовут, вроде как на расстрел. А председа- теля - в особенности, чтоб он им выговоры за водку на работе не писал. Дело ясное, в поселке-то все коммунисты, никому первому к стене идти не хочется, вот и сидят они как сидели, сердешные, друг на дружку поглядывают. А секретарь, напугамшись, участковому милиционеру звонит, который один на три деревни. Приезжайте, го- ворит, Иван Кузьмич, тут без вас никак. Тут трое фашистов из лесу пришло с автоматами, сейчас всех убивать станут. А вы - отвечает Иван Кузьмич - проспитесь хорошенько, вам фашисты мерещиться и перестанут. И трубку бросает, неделекатно так, безответственно. Ну, друзья наши уж злятся. Давайте, говорят, коммунисты, выходите, а то всех как есть укокошим. Секрктарь пьет валерьянку и опять звонит милиционеру. Все остаются по местам, спорят, кто первым пойдет, и кому, соответственно, укокошенным быть. Тут баб- ка одна вскакивает. Думает, ежели она врагам сейчас поможет, ее старую, может, пожалеют. Может, курей, или даже гуся не унесут. "Вася, - говорит, - ты ж у нас парторг ком-сомольской организа- ции. Выходи давай, не губи честных людей. А ты, Петя, чего си- дишь? Ты ведь зам секретаря парткома по жилищным вопросам! И ты, Ваня, давай, выходи, ты стенгазету рисуешь, где "пьянству-бой!" написано"... Тут и милиционер подъехал. Мужики руками разводят, ничего не знаем, говорят, пошутили. Ну, им всем по пятнадцать суток исп- равительных работ на благо трудящихся и вкатали, за хулиганство, значит. А бабке той десять лет присудили, за измену родине. От- пустили потом, правда. Вот такая вот грустная история получается. В чем же суть ее юмористического содержания, спросит нетерпеливый читатель. Где скрыт глубинный философский пласт, прячущийся под маской сарказма и легкой иронии, выведенной остро отточеным писательским пером? А суть творческого замысла, воплощенного в этом скромном произведении, несложна. То есть, если найдете вы в лесу, или, скажем, в каком-нибудь другом поле, ящик с подозрительной горючей смесью, то сдайте его лучше государству. Потому как если наши граждане станут такую смесь выпивать, это получится плохо, анти- общественно и аморально. А вот если его выпьет государство, то, глядишь, может чего путного из этого и выйдет. Так оно даже как-то привычнее будет. Потому что на трезвую голову управлять нашей страной вроде нет ну совсем никакой возможности... Санкт-Петербург, декабрь 1996г.