Книго


-----------------------
 (*)  Первые  две  страницы  рассказа утрачены безвозвратно. Мы
собирались, да так и не  собрались  их  восстановить.  Впрочем,
насколько  я  помню,  ничего особенно интересного там не было -
сидит у себя на даче редактор, клянет дурную  погоду  и  правит
скучную рукопись. (Примечание Б. Стругацкого.)
-----------------------
       ...уравновешенными и добропорядочными людьми. Я вздохнул
и посмотрел в окно. Дачный  поселок  спал.  Было  тихо,  только
дождь  шуршал  да  подвывала  во  сне дворняга соседей. Мокрая,
унылая, свернувшаяся в клубок под крыльцом. Я взялся за  вторую
папку и проработал еще часа полтора.
       Академик  успел  стушеваться  и уйти с головой в научную
работу, аспирантка сделала небольшое открытие и ушла от Володи,
когда  сквозь шум дождя я услыхал какие-то новые звуки. Сначала
я подумал, что это мокрая дворняга  бродит  в  палисаднике.  Но
потом кто-то отворил дверь в сени, и в сенях что-то загремело -
наверное, канистра, в которой я носил керосин из лавки. В дверь
постучали, и раньше, чем я ответил, дверь отворилась. На пороге
стоял совсем незнакомый человек в очень  странном  костюме.  От
удивления  я  даже,  кажется,  открыл  рот. Человек затворил за
собой дверь и сказал:
       - Извините, можно у вас погреться? Я смотрел на него. Он
был весь мокрый и грязный с ног до головы, и у него зуб на  зуб
не  попадал  от  холода.  Я  на  всякий  случай  встал и сказал
нерешительно:
       -  З-заходите... На нем была толстая куртка с множеством
карманов, стеганная, словно ватник,  а  из-под  куртки  торчали
ноги  в черном балетном трико в обтяжку. Обуви на ногах не было
никакой. Это уже само по себе было странно, но он еще весь  был
вывалян  в  грязи,  даже лицо было в грязи, будто его километра
три протащили по деревенской улице волоком.
       Он присел на табурет и улыбнулся. Улыбнулся весело, но с
трудом - у него  лицо  сводило  от  холода.  Я  молча  притащил
керогаз и стал его разжигать, а незнакомец сидел, обхватив себя
руками за плечи, и звонко  стучал  зубами.  Я  разжег  керогаз.
Незнакомец с трудом выговорил "спасибо" и протянул руки к огню.
От куртки сразу повалил пар, и запахло сыростью.
       -  Где  это  вы  так?  - спросил я.- Машина застряла? Он
посмотрел на меня, засмеялся и сказал: - Ага, машина. Он совсем
не походил на человека, у которого застряла машина. У него было
худое веселое лицо, очень смуглое, какое-то хитрое и довольное,
словно   он   только   что  кого-то  очень  ловко  обманул  или
перехитрил. И весь он был ловкий, крепкий,прочно сбитый. Было в
нем что-то от молодого Мефистофеля.
       - Далеко? - спросил я. - Километров пять отсюда,- сказал
он. - Я зашел в Поселок, смотрю - везде спят. Ну,  думаю,  имею
один грипп. А тут ваше окно. Я так обрадовался, ей-богу!
      - Слушайте,- сказал я.- Снимите ваш балахон. Он же мокрый
насквозь.
       Он  посмотрел  на  меня,  подумал и стал снимать куртку.
Никогда в жизни я не видел такой сложной куртки. На  ней  -было
штук  двадцать  молний,  и больше всего она напоминала пояс для
спасения на водах. Он снимал ее минут пять,  время  от  времени
вздрагивая и судорожно поводя плечами.
      - А где ваши ботинки? - не вытерпел я. - В грязи утопил,-
ответил он и опять  засмеялся.-  Грязь  у  вас  здесь  -  прямо
первобытная. Хорошо!
       Под  курткой у него оказалось все то же облегающее трико
без ворота. Я хотел взять у него куртку и развесить в сенях, но
он сказал:
       -  Нет,  не  надо, спасибо. Я так. - Что значит - так? -
удивился я. Он свернул куртку в рулон и положил у  своих  ног.-
Так она и до утра не - просохнет.
       Он  хихикнул.  -  Не  беспокойтесь, ей-богу. Мне до утра
ждать не придется. Пусть здесь полежит. И тут  я  заметил  одну
странную  вещь.  Эта  черная  -рубашка  у  него тоже была вся в
грязи. Грязь уже подсохла и отваливалась  серыми  струпьями.  Я
сразу  подумал:  как  это так много грязи могло попасть ему под
куртку? С другой стороны - глупо лазить под  машиной  в  трико,
если есть толстая стеганая куртка.
      Незнакомец грел руки над керогазом и смотрел на огонь. Он
задумчиво улыбался. Странное у него  было  лицо.  По-моему,  он
совершенно забыл обо всем - и обо мне, и о первобытной грязи...
Конечно, про машину он врал, но кому придет  в  голову  бродить
ночью  под  дождем  в  таком  балетном  наряде?.. Чем-то он мне
нравился  всетаки  -  может  быть,  по   контрасту   с   нудным
престарелым академиком... Я сказал:
      - Хотите водки? - Он все еще вздрагивал и поеживался.
       Он  поднял на меня глаза, и я увидел, что он колеблется.
Тогда я встал, сходил  за  водкой  и  принес  два  стакана.  Он
уставился на водку, затем снова посмотрел на меня.
        -  Знаете...-  нерешительно  сказал  он.-  Пожалуй,  не
стоит... - Он снова посмотрел на водку и вдруг махнул рукой.- А
ну их всех! Выпью!
       Он  взял свой стакан, чокнулся со мной и выпил залпом. Я
пододвинул ему холодные котлеты и налил еще. Он подмигнул  мне,
снова махнул рукой и снова выпил.
       -  Все равно никто не узнает,- заявил он.- А узнают, так
тоже не беда.
       Я  заметил у него на ладони свежие царапины. Под ногтями
было полно грязи, а один ноготь был сломан и надорван, и на нем
запеклась кровь.
       Он  взял  с  тарелки  котлету,  сунул ее целиком в рот и
невнятно спросил:
       -  Что  тут  у  вас  новенького?  -  Где это - у нас? Он
немножко смешался. - Ну здесь, в этих краях... И вообще... Я на
своей машине газет не получаю. Я сказал, что на своей даче тоже
не получаю газет. Он кивнул и снова протянул руки к огню.  -  А
тут у вас ничего.. Только холодно.
       - Погода дрянная, - сказал я. - Лето называется... - Да,
погодка не летняя, - сказал он с удовольствием.- Дождь.  Кругом
дождь.  Я  там  влез  в  кусты  -  мокро,  ужас!  - Он радостно
засмеялся.
       Странный  он  был человек: грязный, мокрый, промерзший и
все-таки чем-то необычайно довольный.
      - Так что же у вас за машина? - спросил я иронически.
       -  "Победа",-  быстро  ответил  он. Слишком быстро. - Не
вездеход? - Да нет, пожалуй, не вездеход.  -  И  вас,  конечно,
снесло  в  кювет,-  сказал  я.  -  А почему - конечно? Впрочем,
действительно снесло. И представьте себе, именно в  кювет...  А
скажите, сельсовет у вас тут есть?
       Врал  он  весело  и  совершенно  откровенно - он даже не
пытался скрывать этого.
      - Нет, сельсовета у нас нет, - сказал я медленно. - У нас
дачный поселок. А зачем вам сельсовет?
       Он  засмеялся  мне  в  лицо: - А как же! Машину вытащить
надо?   Надо.  А  чем  тащить?  Трактором?  -  Да,-  сказал   я
неопределенно.    -   Действительно...   Трактором.   Наступило
молчание. Он смотрел на меня с откровенной насмешкой.  Тогда  я
сказал  внушительно: - А вот милиция у нас есть. Совсем рядом -
через два дома...  Незнакомец замахал на меня руками.
       -  Ну  зачем  же  милиция?!  -  закричал он.- Давайте уж
как-нибудь обойдемся без милиции!
      - Давайте, - согласился я. Он мне нравился несмотря ни на
что.  Бдительность моя дремала.
       -  Славный  у  вас поселок, - заявил он неожиданно.- Тут
дачу можно снять?
      - Чего славного? - проворчал я. - Грязища да скука...
       -  Скука?  Какая  же  это  скука?  Кругом зелень, речка,
наверное, есть...
       -  Речка  есть,-  сказал  я.  - Ну вот видите! И девушки
здесь, наверное, приятные... - Откуда здесь девушки,- сказал  я
сердито.-  Одни  жены  дачные  -  поперек себя шире... Он так и
залился  смехом,   совершенно   детским,   и   долго   не   мог
остановиться, а потом вдруг настороженно прислушался и спросил:
       -  А  до  города далеко отсюда? - Километров тридцать. Я
увидел,  что  вокруг  его  свернутой  куртки  натекло  воды.  Я
нагнулся и протянул к куртке руку - он поймал меня за запястье.
       -  Не надо...- попросил он. Пальцы у него были горячие и
твердые, как железо.
        -   Она   же   вся  мокрая...-  сказал  я  и  попытался
освободиться.
       Он  легко  отвел  мою  руку.  -  Ей-богу,  не  надо. Так
высохнет. И потом я скоро все  равно  пойду.  Он  отпустил  мою
руку.
       -  Куда  же  вы  пойдете  в  такой  дождь?  - сказал я.-
Оставайтесь ночевать.
       Он  подмигнул  мне.  -  А машина? Вдруг сопрут! .. - Как
хотите, - сухо  сказал  я.  Все-таки  он  очень  утомлял,  этот
странный  человек.  А  он весело запел "Как в моем садочке...",
опустился   на   корточки    и    стал    разворачивать    свою
неприкосновенную  куртку.   Когда  он  развернул  ее, откуда-то
выпала маленькая черная коробочка и стукнулась об  пол.  Он  ее
сразу подхватил и сунул обратно в куртку. Я заметил только, что
на коробочке горел зеленый огонек.
       -  Чуть  не  раскокал...-  прошептал  незнакомец и снова
свернул куртку изнанкой внутрь. Я промолчал.
       Он  легко вскочил и бесшумно подошел к окошку. Я сидел и
смотрел, как он, прижав лицо к стеклу, вглядывается в  темноту.
      - Это главная улица, да? - спросил он, не оборачиваясь.
       Я  сказал,  что главная. Великолепного сложения был этот
человек - стройный, плечистый,  настоящий  боец.  Черное  трико
словно обливало его.
       Он  повернулся,  несколько раз прыгнул на месте - мягко,
как кот, и сказал весело:
       -  Вот  я  и обсох. Спасибо. - На здоровье,- буркнул я и
подумал, а не спросить ли у него все-таки документы. Но  в  эту
минуту   на  улице  взревели  моторы,  и  в  окна  ударил  свет
прожектора. - Прекрасно! - сказал незнакомец. - Это за мной. Он
сразу как-то подтянулся, перестал улыбаться, торопливо подобрал
и набросил на плечи свою куртку  и  снова  подошел  к  окну.  Я
увидел,  что он открывает окно, и на всякий случай поднялся. На
улице под дождем  стояли  две  огромные  машины  на  гусеницах.
Послышались голоса. Незнакомец открыл окно и высунулся по пояс.
"Сейчас он сунет  руку  в  задний  карман..."  -  подумал  я  и
приготовился на него прыгнуть. Но он только крикнул:
       -  Ксан  Ксаныч,  я  здесь!  На улице радостно заорали в
несколько голосов. Послышался  беспорядочный  топот,  зачавкала
грязь.   Злобно  взвыла  напуганная соседская дворняга. В сенях
загремело - вероятно, все та же канистра,-  кто-то  чертыхнулся
сдавленным голосом.
        Незнакомец   повернулся   и  шагнул  мимо  меня.  Дверь
распахнулась.  В комнату ввалились сразу  трое  -  удивительно,
как  они  втиснулись.  Один,  маленький, в мокром черном плаще,
остался на пороге, а  двое  -  бородатый  и  в  очках  -  сразу
кинулись к моему незнакомцу и принялись его обнимать.
       -  Жив,  Вовка,  жив!  ..  -  У-у, медведь здоровый... -
Руки-ноги целы? .. Ой, не дави так! .. - А где она?  -  спросил
незнакомец.   -  Кончилась,  Вова!  -  сказал  бородатый и лихо
сдвинул шляпу  на  затылок.  -  Ничего,  главное  -  ты  у  нас
остался...  - ...нашли? - тут мой незнакомец употребил какое-то
сложное слово, какой-то, видимо, термин, которого я не понял.
       -  Все, все нашли,- нежно сказал бородатый и снова обнял
его.- Все нашли и еще полмешка луку в придачу!..
       -  Штаны  твои  нашли...  - сказал очкастый. Маленький в
черном плаще все  смотрел  на  меня,  приятно  улыбаясь  одними
губами.  У  меня  было  такое  ощущение,  что  я  ему  очень не
нравлюсь. - А я-то искал-искал,  -  сказал  незнакомец.  -  Нет
штанов!  В  грязи  вывалялся  как свинья. Куртку сразу нашел, а
штаны  -  нет.  -  Ну,  пошли,-  сказал  бородатый  и   поволок
незнакомца  к  выходу.   Незнакомец  дошел  до  дверей  и вдруг
остановился. - Подождите, с  хозяином  надо  проститься...-  Он
повернулся ко мне. - Спасибо вам за ласку, товарищ... Простите,
не знаю вашего имени-отчества...
       Он добродушно и растроганно улыбнулся и вдруг подмигнул.
Я молча поклонился. Мне было неловко.  Все  смотрели  на  меня,
особенно - маленький в черном плаще. Незнакомец сунул-таки руку
в задний карман, покопался там, что-то вытащил,  вложил  мне  в
ладонь  и  вышел. Остальные последовали за ним, разговаривая во
весь голос, и даже двери за собой не закрыли.
       Я  поднял руку к глазам. На ладони у меня лежал камешек.
Обыкновенный камешек, пористый, серенький, похожий на песчаник.
Голоса  уже раздавались во дворе. Отчаянно заливалась дворняга.
В голове у меня все шло кругом, и я ничего не понимал.
      Вдруг кто-то сказал: "Извините". Передо мной стоял тот, в
черном плаще, и приятно улыбался.
       - Извините,- повторил он и осторожно взял камешек у меня
с ладони.
      - Что это? - спросил я.
       Он  внимательно  посмотрел на меня, потом - мельком - на
камешек, потом снова на меня.
       -  Это  так...  Шутка... Спокойной ночи. Простите нас за
беспокойство...
      Он повернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
       За  окном взревели моторы, и свет фар снова скользнул по
окну.
       Я  посмотрел на пустую ладонь. Шутка, подумал я. Вот так
шутка...  Я  стоял  посреди  комнаты,  смотрел  на  стол,   где
громоздилась история престарелого академика, на пустой табурет,
на воняющий керогаз, на мокрый след неприкосновенной куртки  на
полу и слушал, как затихает, удаляясь, рев могучих моторов.
Книго
[X]