Роберт Хайнлайн. Свободное владение Фарнхэма

Robert A. Heinlein. Farnham's Freehold. 1964

Перевод - О. Колесников

- Это не для того, чтобы лучше слышать, - объяснял Хьюберт Фарнхэм, - а радиоприёмник, всегда настроенный на частоту сигнала тревоги.

Барбара Уэллс в изумлении замерла, так и не донеся ложку до рта.

- Мистер Фарнхэм! Вы думаете, они всё-таки собираются напасть на нас?

Хозяин дома пожал плечами.

- Увы, Кремль не делится со мной своими секретами.

- Отец, - сказал его сын, - перестань пугать наших дам. Миссис Уэллс....

- Называйте меня просто Барбара. Я даже собираюсь через суд добиться разрешения опускать слово "миссис" перед своим именем.

- Для этого вам вовсе не требуется разрешение суда.

- Учтите это, Барб, - заметила его сестра, Карен. - В наше время бесплатные советы очень дороги.

- Помолчи. Барбара, при всём своём уважении к отцу, я всё же считаю, что ему просто мерещатся всякие страсти. Не похоже на то, что будет война.

- Надеюсь, вы правы, - спокойно сказала Барбара. - А почему вы так считаете?

- Потому что коммунисты - реалисты. И они никогда не пойдут на то, чтобы начать войну, которая может повредить им, даже если они в конечном итоге и смогли бы выиграть её. А значит, они тем более не рискнут начать войну, победить в которой не в состоянии.

- В таком случае, - заявила его мать, - может быть, они заодно перестанут устраивать и все эти ужасные кризисы? Как на Кубе. А взять, к примеру, этот шум из-за Берлина - как будто кому-нибудь есть до этого Берлина какое-то дело! А теперь - еще и этот. От всего этого просто постепенно становишься неврастеничкой. Джозеф!

- Да, мэм!

- Приготовьте мне кофе. И бренди. Café royale.

- Да, мэм. - Слуга, молодой негр, убрал со стола её тарелку, которую она оставила почти нетронутой.

- Отец, - заметил молодой Фарнхэм, - а ведь мать беспокоится не из-за каких-то там дурацких кризисов. Это ты нервируешь её своим поведением. Ты должен вести себя спокойнее.

- Нет.

- Но ты должен! У матери кусок уже не лезет в горло... и всё из-за какой-то дурацкой пуговицы, торчащей у тебя в ухе. Нельзя же...

- Перестань, Дьюк.

- Сэр?

- Когда ты стал жить отдельно от нас, мы договорились оставаться друзьями. И я всегда рад выслушать твоё мнение, как мнение друга. Но это вовсе не даёт тебе право встревать между мной и твоей матерью - моей женой.

- Но Хьюберт... - протянула его жена.

- Прости, Грейс.

- Ты слишком строг с мальчиком. Это нервирует меня.

- Дьюк уже не мальчик. И я не сказал ничего такого, что могло бы нервировать тебя. Прости.

- Мне тоже очень неудобно, мама. Но если отец считает, что я лезу не в своё дело, что ж... - Дьюк изобразил на лице кривую улыбку. - Чтобы заботиться о ком-то, похоже, мне придется искать себе собственную жену. Барбара, вы согласны выйти за меня замуж?

- Нет, Дьюк.

- Я же предупреждала тебя, Дьюк, что она очень умна, - поспешно вставила его сестра.

- Карен, спусти пары. Но почему, Барбара? Я молод. Я здоров. К тому же не исключено, что у меня когда-нибудь появятся клиенты. А пока мы могли бы прекрасно перебиваться и на вашу зарплату.

- Нет, Дьюк. Я полностью согласна с вашим отцом.

- Что?

- Вернее, следовало бы сказать, что мой отец согласен с вашим. Не знаю, носит ли сейчас мой отец приёмник в ухе, но не сомневаюсь, что он внимательно слушает обычное радио. Дьюк, в нашей семье даже машины снабжены набором первой необходимости на случай войны.

- Серьёзно?

- В багажнике моей машины, что стоит перед вашим парадным входом, той самой, на которой мы с Карен приехали сюда прямо после занятий из колледжа, как раз лежит такой набор. Его заготовил мой отец ещё тогда, когда я поступала в колледж. Папа относится к этому очень серьёзно, и я тоже.

Дьюк Фарнхэм открыл было рот, но закрыл его, так ничего и не сказав. Его отец спросил:

- Барбара, интересно, что же включил в этот набор ваш отец?

- О, множество вещей. Десять галлонов воды. Продукты. Большую канистру бензина. Лекарство. Спальный мешок. Ружьё...

- Вы умеете стрелять?

- Папа научил меня. Лопата. Топор. Одежда. Да, ещё радио. Но самое важное, как он всегда уверял, это вопрос: "Куда?". Если бы я сейчас была в колледже, отец наверняка счёл бы оптимальным вариантом подвал. А здесь, скорее всего, посоветовал бы мне как можно дальше забраться в горы.

- В этом нет никакой необходимости.

- Почему?

- Отец имеет в виду, - объяснила Карен, - что в случае чего вы сможете укрыться вместе с нами в нашей норе.

Барбара вопросительно посмотрела на хозяина дома. Тот объяснил:

- Это наше бомбоубежище. Мой сын называет его "Каприз Фарнхэма". Мне кажется, там вы будете в большей безопасности, чем в горах, - особенно, если учесть тот факт, что всего в десяти милях от нас расположена ракетная база. Поэтому, как только раздастся сигнал тревоги, мы укроемся в убежище. Правильно, Джозеф?

- Да, сэр! В этом случае я соглашусь оставаться у вас на жаловании.

- Чёрта с два! Увольнение произойдёт тотчас же, как прозвучит сирена. И с этого момента платить будешь уже ты.

- Мне тоже придётся платить ренту? - осведомилась Барбара.

- Вам придётся мыть посуду. Каждому придётся что-нибудь делать. Даже Дьюку.

- Меня можно сбросить со счетов, - мрачно сказал Дьюк.

- Что? Но у нас не так уж много посуды, сынок.

- Я не шучу, отец. Хрущёв заявил, что похоронит нас - и ты всеми силами стараешься, чтобы именно так и произошло. Я не собираюсь хоронить себя заживо в какой-то норе.

- Как вам будет угодно, сэр.

- Сыночек! - Его мать отстранила чашку. - Если будет нападение, обещай мне, что ты укроешься вместе с нами в убежище. - На её глазах блеснули слёзы.

Молодой человек некоторое время упрямо молчал, затем вздохнул.

- Если случится нападение - я имею в виду, если прозвучит сигнал тревоги, потому что никакого нападения быть не может - я, так и быть, полезу в эту самую нору. Но я сделаю это, отец, только ради спокойствия матери.

- В любом случае, место для тебя там всегда найдется.

- Лады. А теперь давайте перейдём в гостиную и перекинемся в карты - только уговор: о войне больше ни слова. Годится?

- Согласен. - Его отец поднялся и предложил руку супруге. - Дорогая?

В гостиной Грейс Фарнхэм заявила, что в карты она играть не будет.

- Нет, дорогой, у меня совершенно нет настроения. Ты уж, пожалуйста, составь компанию молодым людям и... Джозеф! Джозеф, принесите мне ещё капельку кофе. Ройяль, я имею в виду. Не смотри на меня так, Хьюберт. Ты ведь прекрасно знаешь, что только это мне и помогает.

- Может быть, тебе лучше принять милтаун, дорогая?

- Я терпеть не могу все эти лекарства. Куда лучше выпить ещё капельку кофе.

Они разбились на пары. Дьюк печально покачал головой:

- Бедная Барбара! Играть вместе с нашим отцом... Сестра, ты предупредила её?

- Оставь свои предупреждения при себе, - посоветовал отец.

- Но она имеет право знать. Барбара, молодящийся грабитель, сидящий напротив вас, настолько же оптимистичен в бридж-контракте, насколько пессимистичен в... кое в чём другом. Так что ждите подвохов. Если у него руки из одних фосок...

- Заткнёшься ты когда-нибудь, Дьюк, или нет? Барбара, какую систему вы предпочитаете? Итальянскую?

Она широко раскрыла глаза.

- Единственное, что я знаю итальянское, так это вермут, мистер Фарнхэм. А играю я по Горену. Ни плохо, ни хорошо, просто я знаю эту книгу.

- Ну что ж, по книге так по книге, - согласился Хьюберт Фарнхэм.

- По книге, - эхом отозвался его сын. - Вопрос только в том, по какой? Ведь отец больше всего склонен следовать советам "Альманаха фермера", особенно когда у противника плохие карты. Тогда он начинает удваивать и удваивать ставку. А потом, сами увидите, чем это кончится. А если начнёте ходить с бубен...

- Господин советник, - прервал его отец. - Может быть, вы всё-таки соизволите взяться за карты? Или вы желаете, чтобы я вбил их вам в глотку?

- Я уже всё сказал. Ну что, приправим игру чем-нибудь остреньким? Например, по центу за очко?

- Для меня это очень много, - поспешно сказала Барбара.

- К вам, девочки, это не относится, - ответил Дьюк. - Только ко мне и к отцу. Таким способом я ухитряюсь платить за аренду конторы.

- Дьюк имеет в виду, - поправил его отец, - что таким способом он всё глубже увязает в долгах своему старику. Я отыгрывал у него, бывало, всё его месячное содержание, ещё когда он учился.

Барбара уселась и игра началась. Высокая ставка постоянно держала её в напряжении, хотя платить бы ей не пришлось. Волнение усиливалось ещё и мыслью, что её партнёр был классным игроком.

Когда она поняла, что мистер Фарнхэм считает её игру вполне сносной, ей удалось немного расслабиться, хотя её внимание по-прежнему было сосредоточено на игре. Вообще-то играть в паре с Фарнхэмом было не так уж сложно, и роль "болвана" давала ей прекрасную возможность продолжать то, чем она занималась все каникулы - наблюдать и изучать Хьюберта Фарнхэма.

Он ей нравился - и тем, как вёл себя в семье, и тем как играл в бридж: спокойно, вдумчиво, практически никогда не ошибался, а иногда играл просто блестяще. Она была восхищена тем, как он лишил противника выручки в последнем коне, когда она чуть было не погубила их обоих, по глупости сбросив туза.

Она знала, что Карен надеется обручить её с Дьюком за этот уик-энд, считая их вполне удачной парой. Дьюк был довольно привлекателен внешне - да и сама Карен была хорошенькой - и, к тому же, был бы для Барбары прекрасной партией: подающий надежды молодой адвокат, всего на год старше её, молодой и с цепкой хваткой.

Интересно, а надеется ли он сам овладеть ею за эти выходные? Может быть, и Карен втайне надеется на это, и сейчас с интересом наблюдает за тем, как разворачиваются события?

Нет, этому не бывать! Она, конечно, вполне согласна с тем, что один раз в жизни не повезло, но это вовсе не значило, что любая разведённая женщина абсолютно доступна. Чёрт побери, да ведь она ни с кем не лежала в постели с той самой ужасной ночи, когда собрала свои вещи и ушла. И почему это люди считают...

Дьюк смотрел на неё, она встретилась с ним взглядом, вспыхнула и отвела глаза. Теперь она смотрела на его отца.

Мистеру Фарнхэму было что-то около пятидесяти, так она помнила. По крайней мере, на вид ему можно было дать именно столько. Волосы уже начали редеть, седина, сам худощавый, даже худой, хотя и с небольшим животиком, глаза усталые, вокруг глаз морщинки, от носа к уголкам губ тянутся глубокие складки. Симпатичным его никак не назовёшь...

И тут с неожиданной теплотой она подумала, что если бы Дьюк Фарнхэм обладал бы хоть половиной мужественного очарования своего отца, то резинка трусов вместо защиты стала бы лишь слабым препятствием. И тут она вдруг почувствовала, что рассердилась на Грейс Фарнхэм. Какое оправдание может найти женщина, ставшая неизлечимым алкоголиком, раздражительная, жирная, позволяющая себе всё, когда у неё такой муж?

Эту мысль сменила другая - о том, что с годами Карен может стать такой же, как её мать. Мать и дочь вообще были похожи, если не считать того, что Карен пока не превратилась в жирную тушу. Барбаре вдруг стало неприятно думать об этом. Карен ей нравилась больше, чем кто-либо из подруг по учёбе, с которыми она имела дело после возвращения в колледж. Ведь Карен такая милая, благородная и весёлая...

Но, может быть, когда-то и Грейс Фарнхэм была такой же. Неужели любая женщина с годами становится раздражительной и бесполезной?

Закончился последний кон, и Хьюберт Фарнхэм оторвался от карт.

- Три пики, игра и роббер. Неплохо было заказано, уважаемый партнёр.

Она покраснела.

- Вы хотите сказать "неплохо сыграно". Заказала-то я многовато.

- Ничего. В худшем случае, мы могли потерять одну взятку. Кто не рискует, тот не выигрывает. Карен, Джозеф уже в постели?

- Занимается. Завтра у него контрольная.

- Жаль, я думал, что мы могли бы пригласить его сыграть. Барбара, Джозеф - лучший игрок в этом доме, всегда играющий смело тогда, когда это оправдано, к тому же учится на бухгалтера и никогда не забывает ни одной карты. Карен, может быть ты сама нальёшь нам чего-нибудь, чтобы не беспокоить Джозефа?

- Конечно, босс. Водка и тоник?

- И чего-нибудь закусить.

- Пошли, Барбара. Придётся нам похозяйничать на кухне.

Хьюберт Фарнхэм проводил их взглядом. Какой позор, думал он, что такое прелестное дитя, как миссис Уэллс, постигло такое горе, как неудачный брак. В бридж играет вполне прилично, неплохой характер... Может быть, немного нескладна и лицо вытянуто чуть больше чем надо - но зато приятная улыбка, да и всегда своя голова на плечах. Будь у Дьюка хоть капелька мозгов...

Но у Дьюка её определённо не было. Фарнхэм поднялся и подошёл к жене, тупо уставившейся в телевизор.

- Грейс! - позвал он. - Грейс, дорогая, тебе пора ложиться, - и помог ей дойти до спальни.

Вернувшись в гостиную, он застал сына сидящим в одиночестве. Сев, он произнёс:

- Дьюк, я хотел извиниться перед тобой за тот разговор во время обеда.

- Ах, это! Да я уже и забыл давно.

- Я предпочёл бы пользоваться твоим уважением, а не снисхождением. Я знаю, что ты не одобряешь мою "нору". Но ведь ты никогда и не спрашивал, зачем я построил её.

- А что тут спрашивать? Ты считаешь, что Советский Союз собирается напасть на нас, и надеешься, что, укрывшись в земле, спасёшься. Обе эти идеи нездоровы по сути. Болезненны. И более чем вредны для матери. Ты просто вынуждаешь её пить. И мне это не нравится. И ещё больше мне не понравилось то, что ты напомнил мне - мне, адвокату! - что я не должен вмешиваться в отношения между мужем и женой.

Дьюк поднялся и сказал:

- Пожалуй, я пойду.

- Сынок, ну пожалуйста, разве защита не имеет права высказаться?

- Что? Ну ладно, ладно, - Дьюк снова сел.

- Я уважаю твоё мнение. Я не разделяю его, но я не одинок. Множество людей придерживается моей точки зрения. Хотя, впрочем, большинство американцев и пальцем не пошевелило, чтобы попытаться позаботиться о спасении. Но как раз в тех вопросах, которые ты упомянул, ты неправ. Я не считаю, что СССР нападёт на нас - и сомневаюсь, что наше убежище спасёт кого-нибудь в случае ядерного удара.

- Тогда зачем ты вечно таскаешь в ухе эту штуку, сводя мать с ума?

- Я никогда не попадал в автомобильную катастрофу. Но застрахован от неё. И бомбоубежище - это тоже своего рода страховка.

- Но ведь ты сам только что заявил, что это убежище не может никого спасти!

- Нет, это не совсем так. Оно могло бы спасти наши жизни, если бы мы жили милях в ста отсюда. Но Маунтин-Спрингс - среди основных целей... к тому же, ни один человек не может построить убежище, которое выдержало бы прямое попадание.

- Тогда о чём же беспокоиться?

- Я уже сказал тебе. Это лучшая страховка, которую я могу себе позволить. Наше убежище не выдержит прямого попадания. Но если ракета уйдёт немного в сторону, оно выстоит - ведь русские не способны на чудеса, и ракеты весьма капризны. Я просто постарался свести риск к минимуму. Это всё, что я могу сделать.

Дьюк колебался.

- Отец, дипломат из меня никудышный...

- Тогда и не старайся походить на дипломата.

- В таком случае, я задам вопрос в лоб: стоит ли сводить мать с ума, превращать её в пьяницу только ради того, чтобы продлить свою жизнь на какие-нибудь несколько лет с помощью этой земляной норы? Да и имеет ли смысл дальнейшая жизнь после войны - когда страна будет опустошена, а все твои друзья - мертвы?

- Может, и нет.

- Тогда - зачем всё это?

- Дьюк, ты пока не женат.

- С этим не поспоришь.

- Сынок, я тоже буду откровенен с тобой. Я уже давным-давно перестал беспокоиться о собственной безопасности. Ты уже взрослый человек и стоишь на собственных ногах, и твоя сестра, хоть она ещё и учится в колледже - достаточно взрослая женщина. А что касается меня, - он пожал плечами. - Единственное, что меня ещё по-настоящему занимает, так это хорошая партия в бридж. Как ты, наверное, заметил, мы с твоей матерью практически перестали понимать друг друга.

- Да, я вижу это. Но в этом твоя вина. Это ты ведёшь мать к помешательству.

- Если бы всё было так просто. Для начала... Ты ещё учился на адвоката, когда я построил это убежище - как раз во время Берлинского кризиса. После этого твоя мать приободрилась и снова стала сама собой. Тогда она за весь день могла выпить один мартини, и ей этого вполне хватало - а не четыре, как сегодня вечером. Дьюк, Грейс просто необходимо это убежище!

- Что ж, может быть. Но ты определённо сам нервируешь её, снуя по дому с этой затычкой в ухе.

- Вполне возможно. Но у меня нет выбора.

- Что ты имеешь в виду?

- Грейс - моя жена, сынок. А "любить и заботиться" - включает в себя и заботу о том, чтобы продлить ей жизнь, насколько это в моих силах. Это убежище может сохранить ей жизнь. Но только в том случае, если она будет находиться внутри него. Как, по-твоему, за какое время до атаки нас успеют предупредить? В лучше случае, минут за пятнадцать. Но для того, чтобы укрыть её в убежище, достаточно будет и трёх минут. Однако если я не услышу сигнала тревоги, у нас в распоряжении не окажется и трёх минут. Поэтому-то я и слушаю радио непрерывно. Особенно во время какого-либо кризиса.

- А если сигнал поступит в то время, когда ты спишь?

- Когда обстановка напряженная, я сплю с этой пуговицей в ухе. Когда она напряжена до предела - как, например, сегодня, - мы с Грейс ночуем в убежище. Девушкам тоже придётся сегодня ночевать там. И ты, если хочешь, можешь присоединиться к нам.

- Пожалуй, нет.

- Напрасно.

- Отец, даже если предположить, что атака возможна - только предположить, потому что русские ещё не сошли с ума, - так зачем же было строить убежище так близко к стратегической базе? Почему ты не выбрал место, которое оказалось бы подальше от любых возможных целей, и построил бы убежище там - опять же, только предполагая, что оно ей необходимо для успокоения нервов, что в принципе возможно - и тем самым избавить мать от ненужных страданий?

Хьюберт Фарнхэм тяжело вздохнул.

- Сынок, она ни за что не согласилась бы уехать отсюда. Ведь здесь её дом.

- Так заставь её!

- Сынок, тебе приходилось когда-нибудь заставлять женщину делать то, чего она по-настоящему не хочет? Кроме того, дело осложняется ещё и её склонностью к выпивке - с алкоголиками довольно трудно сладить. А я должен по возможности стараться ладить с ней, насколько это в моих силах. И... Дьюк, я уже говорил тебе, что у меня не так-то много причин стараться остаться в живых. И одна из них вот какая...

- Ну, продолжай же.

- Если эти проклятые, лживые подонки когда-нибудь всё-таки сбросят свои смертоносные бомбы на Соединённые Штаты, то я хотел бы отправиться на тот свет как подобает настоящему мужчине и гражданину - с восемью мёртвыми русскими, лежащими вокруг меня!

Фарнхэм выпрямился в кресле.

- Я не шучу, Дьюк. Америка - лучшая страна из всех, что когда-либо создавали люди за свою долгую историю, по крайней мере на мой взгляд, и если эти мерзавцы убьют нашу страну, я тоже хочу убить хотя бы нескольких из них! Человек восемь, не меньше. И я почувствовал большое облегчение, когда Грейс наотрез отказалась переезжать.

- Почему?

- Потому что не хочу быть изгнанным из своего родного дома каким-нибудь крестьянином со свиным рылом и скотскими манерами. Я свободный человек. И надеюсь до конца остаться свободным. Я подготовился к этому, как смог. Но бегство не в моём вкусе. Я... Девочки возвращаются!

Вошла Карен, неся напитки, за ней появилась Барбара.

- Ха! Барб осмотрела наши запасы и решила испечь креп-сюзе. Почему вы оба такие мрачные? Какие-нибудь плохие новости?

- Нет, но если ты включишь телевизор, то мы ещё успеем посмотреть конец десятичасовых новостей. Барбара, какой замечательный запах! Предлагаю вам место повара.

- А как же Джозеф?

- Джозефа мы оставим мажордомом.

- Тогда я согласна.

- Хей! - сказал Дьюк. - Как же это получается? Вы отвергаете моё предложение сочетаться законным браком и принимаете предложение моего старика жить с ним во грехе!

- Я что-то не заметила слова "грех".

- Как! Разве вы не знаете? Барбара... Наш отец - известный сексуальный маньяк.

- Это правда, мистер Фарнхэм?

- Ну...

- Именно поэтому я и стал юристом, Барбара. Мы не в силах были тащить сюда Джерри Гислера аж из самого Лос-Анджелеса всякий раз, когда папочка попадал в переплёт.

- Да, славные были денёчки! - согласился его отец. - Но, Барбара, к сожалению, это было много лет назад. Теперь моей любовью стал бридж-контракт.

- Раз вы так опасны, я считаю себя вправе рассчитывать на более высокий оклад...

- Тише, дети!!! - прикрикнула Карен и сделала телевизор погромче:

- ...в целом пришли к соглашению по трём из четырёх предложенных президентом основных вопросов и договорились собраться ещё раз, чтобы обсудить четвёртый вопрос - о присутствии их атомных подводных лодок в наших территориальных водах. Теперь можно с большой долей уверенности сказать, что кризис, самый острый из всех, случившихся после Второй мировой войны, идёт на убыль в результате достижения договорённости, удовлетворяющей обе стороны. А теперь позвольте познакомить вас с потрясающими новостями, касающимися компании "Дженерал Моторс", сопровождающимися всесторонним их анализом, который по своей глубине...

Карен выключила телевизор. Дьюк заметил:

- Всё именно так, как я и предполагал, отец. Можешь вынуть из уха свою затычку.

- Потом. Я занят креп-сюзе. Барбара, надеюсь, что вы будете готовить их на завтрак каждое утро.

- Отец, перестань соблазнять её и сдавай карты. Я хочу отыграться.

- У нас впереди ещё целая ночь. - Мистер Фарнхэм закончил есть и поднялся, чтобы убрать тарелку. В этот момент прозвенел звонок у входной двери.

- Я открою.

Он отправился в прихожую, но скоро вернулся. Карен спросила:

- Кто там, папа? Я сдала за тебя. На сей раз мы с тобой партнёры. Ну, вырази же свою радость по этому поводу.

- Я просто восхищён. Только помни, что не стоит начинать игру с объявления одиннадцати взяток. Мне кажется, этот человек просто заблудился. А может, он не в своём уме.

- Должно быть, это был один из моих поклонников. Пришёл на свидание, а ты его прогнал.

- Вполне возможно. Какой-то старый лысый болван, насквозь мокрый и оборванный.

- Да, это ко мне, - подтвердила Карен. - Президент "Декеса". Пойди, догони его, отец.

- Слишком поздно. Он только взглянул на меня и смылся. Кто объявляет масть?

Барбара продолжала играть, теперь раз совершенно машинально. Но ей всё время казалось, что Дьюк объявляет слишком много взяток; тогда она поймала себя на том, что недообъявляет взятки и попыталась бороться с собой. Они завязли в длинном, мрачном роббере, который в конце концов "выиграли", хотя и проиграли по очкам.

Проиграть следующий роббер с Карен в качестве партнёра было сущим удовольствием. Они поменялись местами, и Барбара вновь оказалась партнёршей мистера Фарнхэма. Он улыбнулся ей.

- Ну что, покажем им, как надо играть?

- Я постараюсь.

- Просто играйте как всегда. По книге. Все ошибки предоставьте делать Дьюку.

- Слова - не деньги, папа. Давай побьёмся об заклад, что вам не выиграть этого роббера. Ставлю сто долларов.

- Хорошо, пусть будет сто.

Барбара занервничала, вспомнив о жалких семнадцати долларах, что лежат в её сумочке. Она стала волноваться ещё сильнее, когда первый круг закончился при пяти трефах, объявленных и побитых - Дьюком, - и лишь тогда поняла, что он переборщил и остался бы без одной, если бы она покрыла его прорезывание.

- Ну что, губернатор, удваиваем пари? - предложил Дьюк.

- Лады. По рукам.

Второй круг был для неё намного удачнее: её контракт при четырёх пиках. К тому же она смогла сходить со всех своих козырей до того, как они переменились. Улыбка её напарника была вполне достаточным вознаграждением. Но у неё почему-то дрожали руки.

- Обе команды получают по очку, - сказал Дьюк, - счёт сравнивается. Как твоё давление, папочка. Может, ещё раз удвоим пари?

- Что, собираешься уволить свою секретаршу?

- Не надо лишних слов!

- Идёт. Четыре сотни. Можешь продать свою машину.

Мистер Фарнхэм сдал карты. Барбара взяла свои и нахмурилась. В принципе, не так уж плохо - две дамы, пара валетов, туз, король, - но не было длинной масти, да и король ничем не прикрыт. В общем, комбинация была из тех, которые она привыкла называть "только чтобы поддержать игру". Оставалось только надеяться, что это будет один из кругов, в которых не бывает ни особенных проигрышей, ни выигрышей.

Её партнёр взглянул на свои карты и объявил:

- Три, без козырей.

Барбара с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, а Карен воскликнула:

- Папочка, да у тебя жар!

- Принимаю.

- Пас.

"Боже, о Боже, что мне делать?" - взмолилась про себя Барбара. Объявление её партнёра сулило двадцать пять очков - и шлем. У неё на руках было тринадцать очков. Тридцать восемь очков на двух руках - большой шлем.

Так говорилось в книге! Барбара, девочка, "три, без козырей" - это двадцать пять, двадцать шесть или двадцать семь очков; прибавь к ним ещё тринадцать и прочтёшь: "Большой шлем".

Но по книге ли играл мистер Фарнхэм? Может быть, он объявлял просто для того чтобы выиграть роббер и победить в этом нелепом пари?

Если она оставит всё как есть, то и игра и роббер - и четыреста долларов - дело верное. Но большой шлем - если они объявят его - принёс бы им что-то около пятнадцати долларов при тех ставках, которые установили Дьюк и его отец. Рисковать чужими четырьмя сотнями долларов ради каких-то пятнадцати? Смешно!

Может быть, это как раз один из тех случаев, о которых её предупреждал Дьюк?

Но ведь её партнёр ясно сказал: "Играй по книге".

- Семь, без козырей, - твёрдо объявила она.

Дьюк присвистнул:

- Благодарю вас, Барбара. Теперь, папочка, ты один против всех. Удваиваю ставку.

- Пас.

- Пас, - эхом отозвалась Карен.

Барбара снова прикинула свои возможности. Этот одинокий король был довольно гол. Но... либо родная команда получает все тридцать восемь очков, либо - ничего.

- Ещё раз удваиваю.

Дьюк улыбнулся.

- Спасибо, золотко. Твоё слово, Карен.

Мистер Фарнхэм вдруг положил карты и резко встал. Его сын сказал:

- Эй, садись, скоро тебе придётся пить лекарство, так что не уходи.

Мистер Фарнхэм, не отвечая, подошёл к телевизору, включил его, затем включил радио и настроил его на нужную волну.

- Красная тревога, - неожиданно объявил он. - Пусть кто-нибудь предупредит Джозефа. - И выбежал из комнаты.

- Вернись! Тебе не провести нас с помощью такого примитивного трюка!

- Заткнись, Дьюк! - прикрикнула на него Карен.

Ожил телевизионный экран:

- ...приближается. Сразу же настройтесь на волну своей аварийной станции. Удачи вам, всего хорошего и да благословит вас всех Господь!

Изображение на экране исчезло и стало слышно радио:

- ...это не учебная тревога. Это не учебная тревога. Все в укрытия. Члены спасательных команд должны немедленно связаться со своими штабами. Ни в коем случае не выходите на улицу. Если у вас нет укрытия, оставайтесь под защитой ваших домов. Это не учебная тревога. Неопознанные баллистические объекты только что замечены нашими радарами дальнего действия, и есть все основания предполагать, что это боевые ракеты. Все в укрытия. Членам спасательных команд немедленно связаться со штабами...

- Кажется, это серьёзно, - со страхом в голосе выдавила из себя Карен. - Дьюк, покажи дорогу Барбаре. Я пойду разбужу Джозефа, - и она выбежала из комнаты.

- Никак не могу поверить этому, - пробормотал Дьюк.

- Дьюк, как пройти в укрытие?

- Я покажу вам. - Он неторопливо встал, собрал карты и аккуратно разложил их по разным карманам. - Мои и сестрёнкины - в моих брюках, а ваши с отцом - в пиджаке. Пошли. Заберете свой чемодан?

- Нет!

Дьюк провёл её через кухню, за которой находилась лестница, ведущая в подвал. Мистер Фарнхэм уже спускался по ней, неся на руках жену. Было похоже, что она спит.

- Подожди, отец! - крикнул Дьюк. - Сейчас я возьму её сам.

- Спускайся впереди и открой дверь!

В стене подвала оказалась стальная дверь. Дьюку не удалось справиться с ней, так как он не знал, как отпирается замок. Наконец мистер Фарнхэм не выдержал и, доверив жену сыну, сам открыл её. За дверью оказалась ещё одна лестница, ведущая ещё глубже под землю. Спустившись по ней, они внесли безжизненное тело миссис Фарнхэм в небольшую комнатушку, обнаружившуюся за второй стальной дверью. Барбара прикинула, что пол этой комнатки находится футов на шесть ниже основания фундамента, а само убежище расположено примерно под задним двором дома Фарнхэма. Она посторонилась, давая возможность Фарнхэму и его сыну внести миссис Фарнхэм внутрь.

Из-за двери послышался голос мистера Фарнхэма:

- Барбара! Входите же скорее! А где Джозеф? Где Карен?

Не успел он договорить, как эти двое кубарем скатились по лестнице. Карен была растрёпана и выглядела очень возбуждённой и счастливой. Джозеф спросонья дико озирался по сторонам. Одет он был явно наспех, в брюки и нижнюю рубашку; обуви на нём не было.

Он резко остановился.

- Мистер Фарнхэм! Они, что, собираются нанести по нам удар?

- Боюсь, что так. Скорее входи.

Юноша-негр обернулся и закричал:

- А как же Доктор Ливингстон! - и ринулся вверх по лестнице.

- О Боже, - простонал мистер Фарнхэм и сжал ладонями виски. Затем добавил, уже обычным тоном: - Девочки, входите. Карен, запри дверь, но слушай. Я буду ждать столько, сколько смогу. - Он взглянул на часы. - Пять минут.

Девушки вошли. Барбара шёпотом спросила:

- Что случилось с Джозефом? Помешался?

- Да, что-то в этом роде. Доктор Ливингстон - это наш кот, который любит Джозефа и терпит нас. - Карен начала запирать внутреннюю дверь, сделанную из толстенной листовой стали и крепящуюся болтами десятидюймовой толщины.

Вдруг она остановилась.

- Чёрт возьми! Я запираю дверь, а отец остался там, снаружи!

- Не запирай её вообще.

Карен покачала головой.

- Нет, я всё-таки завинчу парочку, чтобы он слышал. А кот этот может сейчас прохлаждаться где-нибудь за несколько километров отсюда.

Барбара огляделась. Комната имела Г-образную форму. Вошли они с конца короткого рукава. Справа у стены располагались две койки; на нижней лежала по-прежнему спящая Грейс Фарнхэм. Вдоль левой стены тянулись полки, тесно уставленные какими-то припасами. Койки и полки разделял проход, немногим шире, чем входная дверь. Потолок был низким, закруглённым и сделан, как и двери, из листовой стали. Немного дальше можно было различить края ещё двух коек. Дьюка видно не было, и вдруг он появился из-за поворота и принялся устанавливать ломберный столик. Она с удивлением наблюдала за тем, как он аккуратно вынимает из карманов карты, которые захватил перед бегством из гостиной - как давно это было? Казалось, прошёл час. Но скорее всего не более пяти минут.

Дьюк посмотрел на её, улыбнулся и расставил вокруг столика складные стулья.

В дверь постучали. Карен отперла её: ввалился Джозеф, за ним вошёл мистер Фарнхэм. С рук Джозефа спрыгнул великолепный рыжий персидский кот и тут же принялся обнюхивать все углы. Карен и мистер Фарнхэм сообща затянули все болты на двери. Затем он бросил взгляд на жену и сказал:

- Джозеф! Помоги мне дотянуть болты!

- Есть, сэр!

К ним подошёл Дьюк.

- Ну как, посудина заклёпана, шкипер?

- Да, осталась только скользящая дверь. Она запирается специальной рукояткой.

- Ну что ж, как запрёте, прошу к столу, - и Дьюк указал на разложенные карты.

Отец уставился на него в изумлении.

- Дьюк, ты что же, всерьёз предлагаешь доиграть партию, в то время как на нас собираются напасть?

- Серьёзен на все четыреста долларов. А ещё одна сотня продолжает утверждать, что нас вообще не атакуют. Через полчаса тревога будет отменена, и в завтрашних газетах появятся сообщения, что радарные станции были сбиты с толку северным сиянием. Ну как, будешь играть? Или сдаёшь партию?

- М-м-м... Мой партнёр сыграет за меня. Я занят.

- Ты не будешь потом оспаривать её проигрыш?

- Конечно, нет.

Барбара обнаружила, что она сидит за столом. У неё было такое чувство, что всё это происходит во сне. Она взяла карты своего партнёра и взглянула на них.

- Твоё слово, Карен.

- О, чёрт! - сказала в сердцах Карен и сходила с тройки треф. Дьюк задумчиво рассматривал свои карты.

- С чего бы сходить? - пробормотал он в нерешительности.

- С чего хотите, - отозвалась Барбара. - Мне всё равно, я буду играть на обоих руках в открытую.

- Может быть, вам лучше этого не делать?

- Нет, я решила твёрдо. - И она открыла карты.

Дьюк взглянул на них.

- Всё ясно... - сказал он. - Не убирайте их, отцу тоже будет интересно посмотреть. - Он что-то прикинул в уме. - Здесь примерно двадцать четыре очка. Отец!

- Да, сынок?

- Я тут выписываю чек на четыре сотни и ещё девяносто два доллара, и пусть это будет мне уроком.

- Нет никакой необходимости...

Свет погас, пол вздрогнул под ногами. Барбара почувствовала, как что-то странно сдавило ей грудь. Она попыталась встать, но не смогла устоять на ногах. Казалось, что вокруг них с рёвом носятся поезда подземки, а пол стал напоминать палубу корабля, попавшего в свирепый шторм.

- Отец!

- Я здесь, Дьюк. Ты не повредился?

- Не знаю. Но чек мне теперь придётся выписывать уже на пятьсот девяносто два доллара!

Подземные толчки продолжались. Сквозь не стихающий ни на мгновение рёв Барбара услышала, как мистер Фарнхэм усмехнулся и сказал:

- Забудем об этом. Доллар только что перестал существовать.

- Хьюберт! Хьюберт! Где ты? - послышался пронзительный голос миссис Фарнхэм. - Ну прекрати же это!

- Иду, дорогая. - Тонкий луч фонарика прорезал тьму и двинулся по направлению к койкам. Барбара подняла голову и с трудом разобрала, что это хозяин дома на четвереньках, держа фонарик в зубах, пробирается к супруге. Найдя койку, он принялся успокаивать жену, и вскоре её крики стихли.

- Карен!

- Да, папа?

- Ты в порядке?

- Да, только ушиблась немного. Мой стул опрокинулся.

- Прекрасно. Тогда включи аварийное освещение. Только не вставай. Передвигайся ползком. Я посвечу тебе фонариком. Потом возьми аптечку и... ох-х! Джозеф!

- Да, сэр?

- Ты цел?

- Всё в порядке, босс.

- Позови-ка своего лохматого Фальстафа. А то он вспрыгнул на меня.

- Это он просто хочет выразить своё расположение к вам.

- Да-да. Но мне не хотелось бы, чтобы он выражал его в то время, когда я делаю укол. Позови его.

- Сию секунду. Док, ко мне! Док! Док! Нà рыбку!

Через некоторое время грохот стих, пол под ногами перестал качаться, миссис Фарнхэм, получив дозу снотворного, безмятежно спала, в первом отсеке тускло светили две небольшие лампочки, и мистер Фарнхэм принялся изучать последствия тряски.

Ущерб оказался невелик. Несмотря на то, что всё было уложено на полках довольно тщательно, несколько консервных банок всё же свалилось на пол; разбилось пять бутылок с ромом. Но спиртное было практически единственным из припасов, содержащимся в стеклянной упаковке. Самым неприятным оказалось то, что со стены сорвало взрывом батарейный радиоприёмник, который, упав на пол, разбился вдребезги.

Мистер Фарнхэм встал на четвереньки и принялся разглядывать остатки приёмника. Подошёл его сын и, посмотрев на разбитое устройство, произнёс.

- Да чёрт с ним, отец. Смети весь этот хлам и выбрось в мусорное ведро.

- Кое-что можно восстановить.

- А ты что-нибудь понимаешь в радиотехнике?

- Нет, - согласился отец, - но у меня есть книги.

- Книги не починят радиоприёмника. Тебе следовало бы иметь запасной.

- Он у меня есть.

- Так давай достанем! Интересно узнать поподробнее, что случилось.

Отец медленно поднялся и взглянул на Дьюка.

- Мне тоже интересно. Тот приёмник, что у меня в ухе, молчит. Конечно, ничего удивительного в этом нет - он слишком слабый. А запасной приёмник упакован в вату и, скорее всего, не пострадал.

- Так доставай же его!

- Потом.

- Потом, потом... Чёрт побери, где он лежит?

Мистер Фарнхэм начал гневно посапывать:

- Мне уже начало надоедать твоё тявканье.

- Что? Ну, прости. Скажи мне только, где запасное радио.

- Нет. Мы можем лишиться и его. Я хочу дождаться конца нападения.

Сын пожал плечами.

- Ну что ж, упрямься на здоровье. Но ведь наверняка все бы с удовольствием послушали последние новости. И твоё упрямство просто глупо.

- Тебя никто не спрашивает. Я уже сказал тебе, что мне надоело твоё тявканье. Если тебе так хочется узнать, что происходит снаружи - скатертью дорожка. Тебя никто не держит. Я отопру внутреннюю дверь и промежуточную, внешнюю ты и сам вполне можешь открыть.

- Как это? Не говори глупостей.

- Только не забудь закрыть её за собой. Но лучше, если она будет оставаться закрытой - это ослабит радиоактивность и ударную волну.

- Вот это уже ближе к делу. Здесь есть, чем измерить уровень радиоактивности? Нам бы следовало...

- Заткнись!

- Что? Отец, не надо строить из себя сурового папашу.

- Дьюк, я по-хорошему прошу тебя замолчать и послушать меня. Ты согласен?

- Ну что ж... хорошо. Только мне не нравится, когда на меня кричат в присутствии других людей.

- В таком случае, держи язык за зубами.

Они находились в первом отсеке. Возле них мирно похрапывала миссис Фарнхэм. Остальные тихо удалились во второй отсек, чтобы не быть свидетелями ссоры.

- Так ты готов слушать меня?

- Готов, сэр, - холодно ответил Дьюк.

- Вот и отлично. Сынок, я не шучу. Или уходи - или делай только то, что буду говорить я. Подразумевается и то, что ты должен затыкаться, когда я прошу. Как бы это выразиться? Это должно быть абсолютное подчинение, быстрое и охотное. Или ты предпочтёшь уйти?

- А не слишком ли ты перегибаешь палку?

- Именно это я и делаю. Это убежище - спасательная шлюпка, и я - её командир. Ради безопасности остальных, я должен поддерживать дисциплину. Даже если ради этого кого-то придётся выбросить за борт.

- Это довольно-таки надуманная аналогия. Отец, очень жаль, что ты служил во флоте. После него у тебя в голове завелись какие-то романтические идеи.

- А я, Дьюк, жалею о том, что тебе вообще не пришлось служить. Ты не реалист. Но оставим это. Так ты будешь выполнять приказы? Или всё же покинешь нас?

- Ты же прекрасно знаешь, что я никуда не уйду. Да ты и не стал бы говорить об этом всерьёз. Ведь это верная смерть.

- Следовательно, ты согласен подчиняться приказам?

- Я... э-э-э... буду сотрудничать с тобой. Но это диктатура... Отец, ведь сегодня вечером ты сам ясно дал понять, что ты свободный человек. Ну и я тоже. Поэтому я согласен помогать тебе. Но я не собираюсь выполнять приказы, которые считаю ненужными. Что касается держания языка за зубами, то я постараюсь быть дипломатичным. Но если я сочту это необходимым, то наверняка выскажу своё мнение вслух и открыто. Свобода слова. Ведь это справедливо, не так ли?

Отец вздохнул.

- Не то ты говоришь, Дьюк. Отойди-ка, я открою дверь.

- Отец... Мне бы не очень хотелось говорить тебе этого... но мне кажется, что у тебя силёнок не хватит тягаться со мной. Я крупнее тебя, да и моложе.

- Это мне известно. Но я вовсе не собираюсь драться с тобой.

- Тогда оставим эти глупости.

- Дьюк, пожалуйста!!! Я построил это убежище. Не прошло ещё и двух часов, как ты измывался над ним, называя его "болезненной причудой". А теперь, когда оказалось, что ты неправ, ты с удовольствием пользуешься им. Верно?

- В принципе, да. Ты прав.

- И всё-таки, ты указываешь мне, что и как я должен делать. Заявляешь, что мне следовало запастись вторым приёмником - и это при том, что сам ты не запасся ничем! Так будь же мужчиной, раз уж такое случилось, и делай то, что тебе говорят. Ведь ты спасся только благодаря мне.

- Да чёрт побери! Ведь я же сказал, что согласен сотрудничать!

- А сам и не думаешь этого делать. Вместо этого делаешь какие-то глупые замечания, мешаешь мне, упрямишься, напрасно задерживаешь меня тогда, когда у меня куча срочных дел. Дьюк, мне не нужно сотрудничество на твоих условиях и по твоему усмотрению. Пока мы находимся в этом убежище, мне требуется твоё полное подчинение.

Дьюк покачал головой.

- Попытайся, наконец, понять, что я уже не ребёнок. Моё сотрудничество - да. Но большего я не обещаю.

Мистер Фарнхэм печально покачал головой.

- Может быть, было бы лучше, если бы командовал ты, а я тебе подчинялся. Но дело в том, что я много раз обдумывал всё, что может случиться непредвиденного, а ты - нет. Сынок, я предусмотрел, что у твоей матери может начаться истерика; у меня всё было наготове для этого. Так как ты думаешь, не мог ли я предусмотреть и данную ситуацию?

- Как это? Ведь я здесь оказался по чистой случайности.

- Я сказал "данную ситуацию". На твоём месте мог бы оказаться любой другой. Дьюк, ведь сегодня у нас могли быть гости - или какие-нибудь случайные люди, вроде того, который недавно звонил в нашу дверь, - я ведь не бросил бы их на произвол судьбы. Поэтому мне пришлось предусмотреть и различные крайности. И неужели ты думаешь, что, планируя всё это, я не предвидел, что кто-то может выйти из повиновения и не придумал, как поставить его на место?

- Ну и как же?

- Как ты думаешь, чем отличается командир спасательной шлюпки от остальных, сидящих в ней?

- Это что, загадка?

- Нет. Просто только у командира есть оружие.

- О, я и не сомневался, что здесь у тебя есть и оружие. Но в руках-то ты ничего не держишь и... - Дьюк усмехнулся. - Отец, я что-то с трудом представляю себе, что ты стреляешь в меня. Неужели ты способен на это?

Отец некоторое время смотрел ему в глаза, затем опустил взгляд.

- Нет. В чужого человека - возможно. Но ты - мой сын. - Он вздохнул. - Ну, что ж, надеюсь на твоё сотрудничество.

- Обещаю тебе его.

- Спасибо, сынок. А теперь - извини. Мне нужно кое-что сделать. - Мистер Фарнхэм отвернулся от сына и позвал:

- Джозеф!

- Да, сэр?

- Сложилась ситуация номер семь.

- Ситуация семь, сэр?

- Да, и положение всё время ухудшается. Будь осторожен с инструментами и не мешкай.

- Понятно, сэр!

- Спасибо. - Он повернулся к сыну. - Дьюк, если ты действительно хочешь сотрудничать, то можешь собрать остатки этого радио. Оно точно такое же, как и запасное. Так что в случае необходимости мы сможем использовать некоторые части как запасные. Согласен?

- Конечно, сэр. Я же сказал, что готов сотрудничать. - Дьюк опустился на колени и начал делать то, что помешал сделать отцу.

- Спасибо. - Его отец повернулся и пошёл по направлению ко второму отсеку.

- Мистер Дьюк! Руки вверх!

Дьюк взглянул через плечо и увидел, что позади карточного стола стоит Джозеф и целится в него из автомата Томпсона. Он вскочил на ноги.

- Какого чёрта!

- Стойте на месте! - предупредил Джозеф. - При малейшем движении - стреляю.

- Именно так и будет, - подтвердил мистер Фарнхэм. - Его ведь не удерживают родственные узы, как меня. Джозеф, если он только пошевелится, пристрели его.

- Отец! Что происходит!

Мистер Фарнхэм повернулся к дочери.

- Ступай обратно!

- Но, папочка...

- Тихо. Обе ступайте обратно и сидите на нижней койке. Быстро!

Карен подчинилась. Барбара с ужасом заметила, что в руке хозяина дома тускло отсвечивает автоматический пистолет, и быстро последовала за Карен.

- А теперь обнимите друг друга, - приказал Фарнхэм, - и не двигайтесь.

Он вернулся в первый отсек.

- Дьюк.

- Да?

- Медленно опусти руки и расстегни брюки. Пусть они спадут, но ног из них не вынимай. После этого медленно повернись лицом к двери и отпирай её.

- Отец...

- Заткнись. Джозеф, если он сделает хоть что-нибудь не так, как я велел, стреляй. Можешь для начала стрелять по ногам, но попасть в него ты должен обязательно.

Ошеломлённый, бледный, как полотно, Дьюк сделал то, что ему было велено: спустил брюки так, что оказался стреноженным ими, повернулся и принялся откручивать болты на двери. Когда он открутил половину болтов, отец остановил его.

- Дьюк, стой. В ближайшие несколько секунд придётся решать - уходить тебе или оставаться. Условия тебе известны.

Почти без колебаний Дьюк ответил:

- Я принимаю твои условия.

- Но это ещё не всё. Ты будешь подчиняться не только мне, но и Джозефу.

- Джозефу?

- Моему первому помощнику. Без помощника мне никак не обойтись, Дьюк. Я не могу всё время бодрствовать. И я бы с радостью назначил помощником тебя, но ты ведь не хотел иметь с этим ничего общего. Поэтому мне пришлось обучить Джозефа. Он знает, что где находится, как что действует, как что починить. Таким образом, он мой заместитель... Что ты на это скажешь? Согласен ли ты подчиняться ему так же, как и мне? Беспрекословно?

- Обещаю, - медленно проговорил Дьюк.

- Хорошо. Но обещание, данное под давлением, ни к чему не обязывает. Существует другая форма подчинения, которая применяется в случае насилия и, тем не менее, имеет силу. Ты, как юрист, должен знать, о чём я говорю. Я хочу, чтобы ты дал клятву находяжещгося в заключении. Клянёшься ли ты подчиняться обстоятельствам до тех пор, пока мы не сможем покинуть убежище? Честное соглашение - твоя клятва в обмен на то, что мы оставляем тебя здесь.

- Клянусь.

- Благодарю. Тогда запирай дверь и застёгивай брюки. Джозеф, можешь убрать автомат.

- Хорошо, босс.

Дьюк запер дверь, привёл в порядок брюки. Когда он повернулся к отцу и Джозефу, отец протянул ему пистолет.

- Зачем это? - спросил Дьюк.

- Соберись с мыслями. Если ты не соблюдаешь свои клятвы, нам лучше узнать об этом сейчас.

Дьюк взял пистолет, оттянул затвор и вынул патрон из магазина. Взглянув на него, он сунул его обратно, снова щёлкнул затвором - и вернул перезаряженный пистолет отцу.

- Моя клятва остаётся в силе. Держи.

- Пусть остаётся у тебя. Ты всегда был упрямым мальчишкой, но не лжецом.

- Хорошо... босс. - Сын положил пистолет в карман. - А здесь довольно жарко.

- И, похоже, будет ещё жарче.

- Что? Сколько же радиации мы, по-твоему, получаем?

- Я имею в виду не радиацию. Огненный шторм. - Он прошёл в место стыка двух отсеков, взглянул на висевший там термометр, затем на часы. - Уже восемьдесят четыре по Фаренгейту, а со времени нападения прошло всего двадцать три минуты. Значит, будет ещё хуже.

- Насколько хуже?

- Откуда я знаю, Дьюк? Я не имею понятия, на каком расстоянии от нас произошёл взрыв, сколько мегатонн было в бомбе, насколько далеко распространилось пламя. Я не знаю даже, горит над нами дом или его снесло взрывом. Нормальная температура в убежище - около пятидесяти градусов. Так что следует ждать её дальнейшего повышения. И ничего с этим не поделаешь. Хотя, впрочем, кое-что мы можем сделать. Раздеться и ходить в шортах. Так я и поступлю, пожалуй.

Он прошёл в соседний отсек. Девушки всё также сидели на койке, крепко обнявшись. Джозеф сидел на полу, прислонившись спиной к стене. На руках у него сидел кот. Карен взглянула на отца широко открытыми глазами, но ничего не сказала.

- Ну, детки, можете вставать.

- Спасибо, - сказала Карен. - Для объятий здесь слишком жарко. - Барбара разомкнула руки и Карен выпрямилась.

- Ничего не поделаешь. Вы слышали, что произошло?

- Какая-то ссора, - неуверенно ответила Карен.

- Верно. И это последняя ссора. Я начальник, а Джозеф - мой заместитель. Понятно?

- Да, папочка.

- Миссис Уэллс?

- Я!? О, конечно! Ведь это ваше убежище. Я так благодарна вам, что оказалась здесь - благодарна за то, что осталась в живых. И, пожалуйста, мистер Фарнхэм, называйте меня просто Барбарой.

- Хмм... В таком случае, называйте меня Хью. Это имя нравится мне больше, чем Хьюберт. Дьюк, и все остальные тоже, - отныне пусть все называют друг друга просто по имени. Не называйте меня больше "отец", зовите меня просто Хью. А ты, Джо, оставь этих "мистеров" и "мисс". Понял?

- Хорошо, босс. Как вам будет угодно.

- Теперь ты должен говорить "хорошо, Хью". А теперь, девочки, раздевайтесь до нижнего белья, потом разденьте Грейс и выключайте свет. Сейчас жарко, а будет ещё жарче. Джо, советую раздеться до трусов. - Мистер Фарнхэм снял пиджак и начал расстёгивать рубашку.

- Э... босс. Мне и так хорошо, вполне, - сказал Джозеф.

- Вообще-то я не спрашиваю, а приказываю тебе.

- Э-э-э, босс, на мне нет трусов!

- Это правда, - подтвердила Карен. - Спросонья он так торопился, что забыл надеть их.

- Вот как? - Хью взглянул на своего экс-лакея и хмыкнул. - Джо, да ты, кажется, ещё мал для такой ответственной должности. Наверное, мне следовало бы назначить заместителем Карен.

- Я согласна.

- Возьми из наших запасов и переоденься в туалете. После того, как закончишь, покажи Дьюку, где что находится. А ты, Карен, ознакомь со всем Барбару. Потом мы соберёмся.

Собрались они минут через пять. Хью Фарнхэм уже сидел за столом и тасовал карты. Когда они расселись, он спросил:

- Кто хочет сыграть в бридж?

- Папочка, ты шутишь?

- Меня зовут Хью. Я не шучу - партия в бридж может здорово успокоить наши нервы. Потуши сигарету, Дьюк.

- Э... прошу прощения.

- Думаю, что завтра мы уже сможем курить. А сегодня я выпустил в воздух довольно много чистого кислорода, чтобы наружный воздух не поступал. Видел в туалете баллоны?

Промежуточная комната, соединяющая оба отсека, была уставлена баллонами, ёмкостями с водой и запасами разного рода. Там же находились унитаз и тесноватый душ. Сюда же выходили воздухозаборники и трубы вентиляции, сейчас наглухо задраенные. Здесь же помещалась ручная вентиляционная установка и уловители двуокиси углерода и водяных паров.

- Так значит, в них кислород? А я думал там просто сжатый воздух.

- Он бы занял слишком много места. Поэтому мы не можем рисковать даже сигаретами. Я посмотрел показания внешних датчиков температуры и радиации: и то и другое снаружи очень велики - счётчик Гейгера трещит как пулемёт. Друзья, я не знаю, сколько нам ещё придётся просидеть на сжатом кислороде. Запас его рассчитан на тридцать шесть часов для четырёх человек, так что для шестерых его хватит примерно на двадцать четыре часа. Но это не самое страшное. Я весь в поту - и вы тоже. До ста двадцати градусов мы ещё сможем терпеть. Если температура поднимется выше, нам придётся использовать кислород для охлаждения убежища. В этом случае нам придётся, возможно, выбирать между жарой и удушьем.

- Папа... То есть Хью, я хотела сказать. Иными словами, ты хочешь сказать, что мы или поджаримся заживо, или задохнёмся?

- Этому не бывать, Карен. Я этого не допущу.

- Если дойдёт до этого... я предпочитаю пулю.

- Этого тоже не потребуется. У меня здесь запас снотворного, достаточный для того, чтобы безболезненно умертвить человек двадцать. Но мы здесь не для того, чтобы погибнуть. До сих пор нам везло. И если наше везение продлится ещё немного, мы переживём катастрофу. Так что не настраивайтесь на похоронный лад.

- А как насчёт радиоактивности? - спросил Дьюк.

- Ты умеешь читать показания счётчика?

- Нет.

- Тогда поверь мне на слово, что с этой стороны опасность нам пока не грозит. Теперь насчёт сна. С этой стороны, где лежит Грейс - женская половина, другая часть - для мужчин. Коек только четыре, но этого вполне достаточно: один из нас постоянно должен наблюдать за температурой и воздухом, другой, которому тоже не хватает места, должен заботиться о том, чтобы дежурный не уснул. Тем не менее, сегодняшнюю вахту я беру на себя, и напарник мне не понадобится - я принял декседрин.

- Я буду дежурить.

- Я с тобой.

- Мне совсем не хочется спать.

- Тише, тише! - сказал Хью. - Джо, ты со мной дежурить не можешь, потому что тебе придётся сменить меня, когда я выдохнусь. Мы с тобой будем дежурить попеременно до тех пор, пока ситуация не перестанет быть опасной.

Джо пожал плечами и промолчал. Дьюк сказал:

- Тогда, видимо, я буду удостоен этой чести.

- Вы что, считать не умеете? Две койки для мужчин, две - для женщин. Что остаётся? Мы можем сложить этот стол, и тогда пятый человек может спать здесь на полу. Джо, доставай одеяла. Пару брось на пол здесь и пару в туалете, для меня.

- Уже несу, Хью.

Обе девушки продолжали настаивать на том, чтобы им тоже разрешили нести вахту. Хью оборвал их.

- Довольно.

- Но...

- Довольно, я сказал, Барбара. Одна из вас спит на койке, другая здесь, на полу. Дьюк, тебе дать снотворное?

- Никогда не имел такой привычки.

- Не строй из себя железного человека.

- Ну... пусть это будет проверка на ржавчину.

- Хорошо. Джо? Секонал?

- Дело в том, что я так рад тому, что не нужно завтра писать эту контрольную...

- Приятно слышать, что хоть кто-то из нас чему-то рад. Хорошо.

- Я ещё хотел сказать, что сна у меня ни в одном глазу. Вы уверены, что вам не понадобится моя помощь?

- Уверен. Карен, выдай Джо одну таблетку. Знаешь, где они лежат?

- Да, и себе я тоже, пожалуй, возьму. Я не железный человек, и милтаун будет очень кстати.

- Прекрасно. Барбара, вы пока не пейте снотворного. Может быть, мне ещё придётся разбудить вас, чтобы вы не давали мне заснуть. Впрочем, милтаун можете принять. Это обычное успокоительное.

- Пожалуй, ни к чему.

- Как хотите. А теперь всем спать. Сейчас ровно полночь и через восемь часов на вахту заступят следующие двое.

Через несколько минут все улеглись; Барбара легла на полу. Свет выключили, оставив только одну лампочку для дежурного. Хью расположился на одеялах и принялся сам с собой играть в солитер, причём довольно плохо.

Пол снова вздрогнул, опять послышался раздирающий уши рёв. Карен вскрикнула.

Хью мгновенно вскочил. На сей раз удар был не очень силён: он смог удержаться на ногах. Он поспешил в женский отсек.

- Дочка! Где ты? - Он пошарил рукой по стене и нащупал выключатель.

- Я здесь, папа. Боже, как я испугалась! Я уже почти заснула, как вдруг - это! Я чуть не свалилась на пол. Помоги мне спуститься.

Он поддержал её и, спустившись, она прижалась и зарыдала.

- Ну, ну, - приговаривал он, ласково похлопывая её по спине. - Ты же у меня смелая, всё будет хорошо.

- И вовсе я не смелая. Я всё время испытываю глупый страх. Просто я стараюсь не показывать этого.

- Карен... Я ведь тоже боюсь, так давай не будем показывать этого, а? Выпей-ка ещё таблетку. И запей чем-нибудь покрепче.

- Хорошо. И то и другое. Но мне в этом бункере не уснуть - здесь слишком жарко и страшно, когда трясёт.

- Ладно. Мы можем постелить тебе на полу, там прохладнее. А где твоё бельё, девочка моя? Лучше надень его.

- Оно там, наверху, на койке. Но мне это безразлично. Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь был рядом. А впрочем, нет. Лучше я оденусь, а то Джозеф будет шокирован, когда проснётся.

- Сейчас, подожди. Вот твои трусики. А куда же делся лифчик?

- Может быть, свалился на пол?

Хью пошарил внизу.

- Нет, и здесь нету.

- Ну и чёрт с ним. Джо может и отвернуться. Я хочу выпить.

- Хорошо. Джо - настоящий джентльмен.

Дьюк и Барбара сидели на одеяле, на котором она лежала. Оба выглядели взволнованными. Хью спросил:

- А где Джо? Он не ранен?

Дьюк усмехнулся.

- Хочешь посмотреть на "спящую невинность"? Вон там, на верхней полке.

Хью обнаружил своего заместителя лежащим на спине, громко храпящим и таким же некоммуникабельным, как Грейс Фарнхэм.

- Если не ошибаюсь, Доктор Ливингстон свернулся калачиком у него на груди.

Хью вернулся в первый отсек.

- На сей раз взрыв был в стороне от нас. Я очень рад, что Джо пользуется возможностью выспаться.

- А по мне, так взрыв был чертовски близко. И когда у них кончатся эти проклятые ракеты?

- Думаю, скоро. Друзья, мы с Карен только что организовали клуб "Я тоже боюсь" и собираемся отпраздновать его учреждение небольшим возлиянием. Ещё кандидаты в члены клуба есть?

- Я почётный член!

- И я тоже, - поддержала Барбара. - Ещё бы!

Хью извлёк откуда-то бумажные стаканчики и бутылку шотландского виски, а также секонал и милтаун.

- Принесите кто-нибудь воды.

- Я не хочу, чтобы какая-нибудь вода мешалась со столь благородным напитком.

- А я, пожалуй, разбавлю, - сказала Барбара. - Как, всё-таки, жарко.

- Отец, какая сейчас у нас температура?

- Дьюк, в туалете есть термометр. Будь добр, сходи и посмотри.

- Конечно. А можно мне потом тоже принять снотворное?

- Ради бога, - Хью дал Карен ещё одну капсулу секонала и таблетку милтауна, затем посоветовал Барбаре тоже принять милтаун, а также взял одну себе, решив, что декседрин слишком возбудил его. Вернулся Дьюк.

- Сто четыре градуса, - объявил он. - Я ещё немного отвернул вентиль. Правильно?

- Скоро нам придётся отвернуть его ещё больше. Вот твои таблетки, Дьюк, - двойная доза секонала и милтауна.

- Спасибо, - Дьюк проглотил таблетки и запил их виски. - Пожалуй, я тоже лягу на полу. Кажется, здесь самое прохладное место в доме.

- Логично. Ну хорошо, давайте ложиться. Дадим таблеткам возможность проявить себя.

Хью сидел с Карен до тех пор, пока она не уснула, затем осторожно убрал руку, которую она продолжала сжимать во сне, и вернулся на пост. Температура поднялась ещё на два градуса. Он ещё больше отвернул вентиль на баллоне с кислородом, но, услышав прощальное шипение остатков газа, покачал головой, взял гаечный ключ и перешёл к другому баллону. Перед тем как начать отворачивать клапан, он присоединил к нему шланг, который тянулся в жилой отсек. Отвернув вентиль, он уселся на одеяла и опять принялся играть сам с собой в солитер.

Через несколько минут на пороге появилась Барбара.

- Что-то мне не спится, - сказала она. - Можно составить вам компанию?

- Вы плакали?

- А что, заметно? Прошу прощения.

- Садитесь. Хотите сыграть?

- Давайте сыграем. В общем-то, мне просто не хочется быть одной.

- А мы с вами поговорим. Может быть, выпьете ещё?

- С удовольствием! А может быть, не стоит тратить виски понапрасну?

- У нас его очень много. Да и к тому же, когда его и пить-то, если не в такую ночь? Но помните одно: мы оба должны следить за тем, чтобы другой не уснул.

- Хорошо. Буду стараться не дать вам заснуть.

Они выпили, смешав скотч с водой из бака. Было так жарко, что им показалось, что виски выходит из тела с потом быстрее, чем они успевают пить его. Хью ещё немного увеличил количество кислорода, и тут заметил, что потолок неприятно горяч.

- Барбара, должно быть, над нами горит дом. Потому что потолок - слой бетона толщиной в тридцать дюймов, да над ним ещё фута два почвы.

- Как вы думаете, какая температура там, снаружи?

- Трудно сказать. Вероятно, мы находимся недалеко от эпицентра взрыва. - Он ещё раз пощупал потолок. - Я сделал эту штуку более чем прочной - потолок, стены и пол представляют собой сплошную бетонную коробку, усиленную стальной арматурой. И они наверняка выдержат. Но у нас ещё могут быть затруднения с дверьми. Этот жар... К тому же, их вполне может заклинить взрывом.

- Так мы в ловушке? - тихо спросила она.

- Нет-нет. В полу этой комнатки есть люк, ведущий в туннель, защищённый бетоном. Он выходит в канаву за садом. В случае чего мы пробьёмся - у нас есть лом и гидравлический отбойный молоток, - даже если выход завален и заплавлен спекшейся землёй. Это меня не тревожит; меня беспокоит другое - сколько мы ещё продержимся здесь, внутри... и будет ли безопасно выйти наружу.

- А как с радиоактивностью?

Он поколебался.

- Барбара, какая вам разница. Вам что-нибудь известно о радиации?

- Конечно. В колледже я в основном занималась ботаникой. И в генетических экспериментах мне приходилось пользоваться изотопами. Хью, мне легче будет узнать самое худшее, чем пребывать в неведении - из-за этого-то я и плакала.

- М-м-м... Положение гораздо хуже, чем я сказал Дьюку. - Он указал большим пальцем через плечо. - Счётчик вон там, за бутылками. Сходите посмотрите.

Она отправилась к счётчику и некоторое время оставалась у него. Вернувшись, она молча села.

- Ну как? - спросил он.

- Можно, я выпью ещё немного?

- Конечно! - Он налил ей виски и разбавил его.

Она глотнула виски и тихо сказала:

- Если радиация не начнёт уменьшаться, то к утру дойдёт до красной черты. - Она нахмурилась. - В принципе, конечно, это ещё не предел. Если я правильно помню, то тошнить нас начнёт не раньше, чем на следующий день.

- Да. Но излучение скоро начнёт спадать. Вот почему меня больше беспокоит жара. - Он взглянул на термометр и ещё немного приоткрыл вентиль. - Сейчас тепло поглощается в основном за счет испарения воды; не думаю, что нам стоит в такой жаре крутить ручной воздухоочиститель. Одним словом, о це-о-два начнём беспокоиться только тогда, когда станем задыхаться.

- Резонно.

- Давайте не будем больше говорить о подстерегающих нас опасностях. О чём бы вы хотели поговорить? Может быть, расскажете немного о себе?

- Да мне и рассказывать-то почти нечего, Хью. Пол - женский, белая, двадцати пяти лет от роду. Учусь - вернее училась - в колледже после неудачного замужества. Брат - военный лётчик, так что, может быть, он и уцелел. А родители мои жили в Акапулько - может, и они живы. Детей, слава богу, нет. Я очень рада, что Джо спас своего кота. Я ни о чём не жалею, Хью, и ничего не боюсь... Только как-то тоскливо... - Она тяжело вздохнула. - Всё-таки это был очень хороший мир, даже несмотря на то, что в нём я была несчастлива в браке.

- Не плачьте.

- Я не плачу. Это не слёзы. Это пот.

- О, да. Конечно.

- В самом деле. Просто невыносимо жарко. - Она вдруг завела руку за спину. - Вы не против, если я сниму бюстгальтер, как Карен. Он буквально душит меня.

- Пожалуйста. Дитя моё, если вам так будет легче - снимайте. Я на своём веку насмотрелся на Карен, не говоря уже о Грейс. Так что вид обнажённого тела не шокирует меня. - Он встал и подошёл к счётчику радиации. Проверив его показания, взглянул на термометр и ещё больше отвернул вентиль на баллоне.

Вернувшись на своё место, он заметил:

- В принципе, я мог бы запасти вместо кислорода сжатый воздух. Тогда мы могли бы курить. Но я не думал, что придётся использовать его для охлаждения. - Он, казалось, совершенно не обратил внимания на то, что она последовала его приглашению чувствовать себя как ей удобнее. - Я, наоборот, беспокоился о том, как обогреть убежище. Хотел придумать печь, в которой использовался бы заражённый воздух без какой-либо опасности для обитателей убежища. Такое вполне возможно. Хотя и трудно.

- Я и без того считаю, что вы всё замечательно оборудовали. Я никогда даже не слышала об убежище с запасом воздуха. Ваше, вероятно, единственное. Вы настоящий учёный. Верно?

- Это я-то? Боже, конечно же нет. Единственное, что я закончил, это школу. А то немногое, что знаю, я почерпнул за свою долгую жизнь. Кое-что во время службы во флоте, кое-что на заводе, кое-что из самоучителей. Потом я некоторое время проработал в одной строительной конторе и там узнал кое-что о строительстве и трубах. После этого сам стал подрядчиком. - Он улыбнулся. - Нет, Барбара, я просто нахватался всего понемногу. Своего рода курьёз. Вроде нашего "Если не ошибаюсь Доктора Ливингстона".

- А почему у вашего кота такая странная кличка?

- Это всё Карен. Она так прозвала его за то, что он большой исследователь. Суёт свой нос абсолютно во всё. Вы любите кошек?

- Даже не знаю. Но Доктор Ливингстон - просто прелесть.

- Он - особенный, но мне коты вообще все нравятся. Котом нельзя владеть, он - свободный гражданин. Вот, например, собаки - они дружелюбны, веселы и верны, но они - рабы. Это не их вина, они стали такими за долгую жизнь рядом с людьми. Но рабство всегда вызывает во мне тошнотворное чувство, даже если это рабство животных.

Он нахмурился.

- Барбара, я, наверное, не так огорчён тем, что произошло, как вы. Может быть, это даже хорошо, для нас. Я имею в виду не нас шестерых, я говорю о нашей стране.

- То есть как это? - искренне удивилась она.

- Ну... конечно тяжело рассуждать на такую сложную и пространную тему, когда сидишь скорчившись в убежище и не знаешь, сколько ещё удастся продержаться. Но... Барбара, уже на протяжении многих лет я обеспокоен судьбой нашей родины. На мой взгляд, наша нация стала превращаться в стадо рабов - а ведь я исповедую свободу. И, может быть, война обратит этот процесс вспять. Может быть, это будет первая в истории человечества война, которая более губительна для глупцов, а не для умных и талантливых.

- Как же так?

- В войнах всегда в первую очередь гибла самая лучшая молодёжь. А на сей раз те ребята, которые служат в армии, находятся в большей безопасности, чем гражданское население. А из гражданских больше всего шансов уцелеть у тех, у кого хватило ума как следует подготовиться к войне. Конечно же, правил без исключений не бывает, но в основном всё именно так и есть. И людская порода за счет этого улучшится. Когда всё кончится, условия жизни будут очень суровыми, но от этого людское племя выиграет ещё больше. Ведь уже на протяжении многих лет самым надёжным способом выжить было быть совершенно никчемным и оставить после себя выводок столь же никчемных детей. Теперь всё будет иначе.

Она задумчиво кивнула.

- Это обычная генетика. Но, в принципе, это жестоко.

- Да, это жестоко. Но ещё ни одному правительству не удавалось победить законы естественного развития, хотя это и пытались сделать неоднократно.

Несмотря на жару, ее пробрала дрожь.

- Наверное, вы правы. Нет, я совершенно уверена, что вы правы. Но всё же я бы предпочла, чтобы осталось хоть какое-нибудь государство - хоть плохое, хоть хорошее. Уничтожение худшей трети населения - это, конечно, с генетической точки зрения, хорошо, но вообще-то в смерти такого количества людей ничего хорошего нет.

- М-м-м, да. Мне тоже неприятно думать об этом. Барбара, ведь я запас кислород не только для дыхания и для охлаждения. Я предвидел и другие, ещё более ужасные возможности.

- Более ужасные? Какие же?

- Когда расписывали ужасы третьей мировой войны, всё всегда крутилось вокруг атомного оружия. И болтовня насчёт разоружения и все эти демонстрации сторонников мира - всё это было связано с Бомбой, всё посвящено Бомбе, Бомбе, Бомбе, как будто убивать может только атомное оружие. Эта война вполне может оказаться не просто атомной, а атомно-химическо-бактериологической. - Он указал на баллоны. - Именно поэтому-то я и запасся сжатым кислородом. Это предохраняет нас от нервно-паралитического газа, аэрозолей, вирусов и ещё бог знает от чего. Русские не стали бы уничтожать нашу страну полностью, если бы имели возможность забрать наши жизни, не разрушая нашего достояния. Я ничуть не удивился бы, если бы узнал, что атомные удары нанесены только по военным объектам, вроде той ракетной базы, что расположена неподалёку отсюда. А города вроде Нью-Йорка и Детройта получили просто по порции отравляющего газа. Или по облаку бактерий чумы, которая длится всего двадцать четыре часа и в восьмидесяти процентов случаев даёт смертельный исход. И подобных вариантов бесчисленное множество. Там, снаружи, воздух может быть наполнен смертью, которую не укажет ни один датчик и не задержит ни один фильтр. - Он грустно улыбнулся. - Простите меня. Наверное, вам всё-таки лучше пойти и лечь.

- Мне так не хочется оставаться одной. Можно я ещё посижу с вами?

- Конечно. Когда вы рядом, я чувствую себя значительно лучше, хотя, может быть, и говорю о грустных вещах.

- То, что вы говорите, куда менее грустно, чем мысли, которые приходят мне в голову, когда я остаюсь одна. Интересно, что же всё-таки происходит снаружи? Жаль, что у нас нет перископа.

- Он есть.

- Как! Где?

- Вернее, был. Простите. Вот эта труба над нами. Я пытался поднять его, но он, видимо заклинился. Однако... Барби, я накинулся на Дьюка за то, что он хотел использовать запасное радио до того, как кончилось нападение. А может быть, оно действительно кончилось. Как вы думаете?

- Я? Откуда же я знаю?

- Вы знаете столько же, сколько и я. Первая ракета предназначалась для уничтожения ракетной базы; в наших местах больше нет ничего достойного их внимания. Если они наводят ракеты с орбитальных спутников, то вторая ракета была ещё одной попыткой поразить ту же цель. По времени всё совпадает - от Камчатки до нас ракета летит примерно полчаса, а второй взрыв произошёл минут через сорок пять после первого. Возможно, что вторая ракета попала в яблочко - и им известно, потому что прошло уже больше часа, а третьей ракеты всё ещё нет. А это должно означать, что с ними покончено. Логично?

- На мой взгляд, да.

- Это очень шаткие рассуждения. Не хватает данных. Может быть, обе ракеты не попали в базу, и теперь база сшибает на лету всё, что они запускают. Может быть, у русских кончились ракеты. Может быть, третью бомбу сбросят с самолёта. Мы не знаем. Но я собираюсь это выяснить.

- Я бы с удовольствием послушала какие-нибудь новости.

- Попробуем. Если новости хорошие, мы разбудим остальных. - Хью Фарнхэм порылся в углу и извлёк оттуда коробку. Распаковав её, он извлёк на свет божий радиоприёмник. - Ни единой царапинки. Давайте попробуем сначала без антенны.

Через некоторое время коротко подытожил он:

- Ничего, кроме статических разрядов. Это и неудивительно. Хотя первый его собрат принимал местные станции и без наружной антенны. Попробуем подключиться к наружной антенне. Подождите немного.

Вскоре он вернулся.

- Ничего. Видимо, можно считать, что наружной антенны больше нет. Ничего, попробуем аварийную.

Хью взял гаечный ключ и отвернул заглушку с трубы диаметром в дюйм, которая торчала в потолке. Он поднёс к открывшемуся отверстию счётчик.

- Радиация немного сильнее. - Он взял два стальных прута, каждый длиной метра по полтора. Одним из них он поводил по трубе вверх-вниз. - На всю длину не входит. Верхушка этой трубы находилась почти под самой поверхностью земли. Вот беда. - Он прицепил к первому пруту второй. - Теперь предстоит самое неприятное. Отойдите подальше - сверху может посыпаться земля - горячая и радиоактивная.

- Но ведь она попадёт на вас.

- Разве что на руки. Я потом их отчищу. А после можете проверить меня счётчиком Гейгера. - Он постучал молотком по кончику прута. Тот продвинулся вверх ещё дюймов на восемнадцать. - Что-то твёрдое. Придётся пробивать.

Многими ударами позже оба прута целиком скрылись в трубе. - У меня было такое ощущение, - сказал он, очищая руки, - как будто последний фут прут выходил уже на открытый воздух. По идее, антенна должна торчать из-под земли футов на пять. Я полагаю, что над нами развалины. Остатки дома. Ну что, проверите меня счётчиком?

- Вы говорите это так спокойно, как будто спрашиваете: "Осталось у нас молоко со вчерашнего вечера?".

Он пожал плечами.

- Барби, девочка, когда я пошёл во флот, у меня за душой не было ни гроша, несколько раз за свою жизнь я разорялся. Так что я не собираюсь убиваться по поводу крыши и четырёх стен. Ну как, есть что-нибудь?

- На вас ничего нет.

- Проверьте ещё пол под трубой.

На полу оказались "горячие" пятна. Хью вытер их влажными салфетками и выбросил те в специальное металлическое ведро. После этого она провела раструбом счётчика по его рукам и ещё раз по полу.

- Очистка обошлась нам примерно в галлон воды: лучше бы этому радио работать теперь нормально. - Он подсоединил антенну к радиоприёмнику.

Через десять минут они убедились, что эфир пуст. Шумы - статические разряды на всех диапазонах - но никаких сигналов. Он вздохнул:

- Это меня не удивляет. Я, правда, точно не знаю, что ионизация делает с радиоволнами, но сейчас над нашими головами, скорее всего, самый настоящий шабаш радиоактивных изотопов. Я надеялся, что нам удастся поймать Солт-Лейк-Сити.

- А разве не Денвер?

- Нет. В Денвере расположена база межконтинентальных баллистических ракет. Оставлю, пожалуй, приёмник включённым: может быть, что-нибудь всё-таки удастся поймать.

- Но ведь тогда батареи быстро разрядятся.

- Нет так уж быстро. Давайте сядем и почитаем вслух какие-нибудь стишки. - Он взглянул на счётчик радиации, мягко присвистнул, затем проверил температуру. - Облегчу-ка я немного участь наших спящих красавцев, страдающих от жары. Кстати, как вы переносите эту жару, Барби?

- Честно говоря, я просто перестала о ней думать. Истекаю потом и только.

- Как и я.

- Во всяком случае, не нужно тратить кислород ради меня. Сколько ещё баллонов осталось?

- Не так уж много.

- Но сколько?

- Меньше половины. Но не мучайтесь из-за этого. Давайте поспорим на пятьсот тысяч долларов и пятьдесят центов, что вам не прочитать ни одного лимерика, которого бы я не знал.

- Приличного или нет?

- А разве бывают приличные лимерики?

- Лады. "Весёлый парнишка по имени Скотт..."

Вечер шуточных стихотворений провалился. Хью обвинил её в том, что её помыслы слишком чисты, на что она ответила:

- Это не совсем так, Хью. Просто голова не работает.

- Да и я сегодня что-то не в ударе. Может быть, ещё по глоточку?

- Пожалуй. Только обязательно с водой. Я так потею, что кажется, совершенно иссохла. Хью?

- Да, Барби.

- Мы ведь, скорее всего, погибнем, правда?

- Да.

- Я так и думала. Наверное, ещё до рассвета?

- Нет! Я уверен, что мы протянем до полудня. Если захотим, конечно.

- Понятно. Хью, вам не трудно было бы меня обнять? Прижмите меня к себе. Или вам и так слишком жарко?

- Когда мне покажется слишком жарко для того, чтобы обнять девушку, я буду знать, что я мёртв и нахожусь в аду.

- Спасибо.

- Так удобно?

- Очень.

- Какая вы маленькая.

- Я вешу сто тридцать два фунта, а рост у меня пять футов восемь дюймов. Так что не такая уж я миниатюрная.

- Всё равно вы маленькая. Отставьте виски. Поднимите голову.

- М-м-м... Ещё. Прошу вас, ещё.

- Да вы алчная девочка.

- Да. Очень алчная. Спасибо, Хью.

- Какие хорошенькие глазки.

- Они - лучшее, что у меня есть. Лицо-то у меня ничего особенного собой не представляет. Но у Карен глаза ещё красивее.

- Это кому как.

- Ну что ж, не буду спорить. Приляг дорогой. Дорогой Хью...

- Так хорошо?

- Очень. Удивительно хорошо. И поцелуй меня ещё раз. Пожалуйста.

- Барбара. Барбара!

- Хью, милый! Я люблю тебя. О!

- Я люблю тебя, Барбара!

- Да, да! О, прошу тебя! Сейчас!

- Конечно, сейчас!

- Тебе хорошо, Барби?

- Как никогда! Никогда в жизни я не была счастливее, чем сейчас.

- Хорошо, если бы это было правдой.

- Это правда. Хью, дорогой, сейчас я совершенно счастлива и больше ни капельки не боюсь. Мне так хорошо, что я даже перестала чувствовать жару.

- С меня, наверное, на тебя капает пот?

- Какая разница! Две капельки висят у тебя на подбородке, а третья - на кончике носа. А я так вспотела, что волосы совершенно слиплись. Но всё это не имеет значения. Хью, дорогой мой, это то, чего я хотела. Тебя. Теперь я готова умереть.

- Зато я не хочу, чтобы мы умирали.

- Прости.

- Нет-нет! Барби! Милая, ещё недавно мне казалось, что в смерти нет ничего плохого. А вот теперь я чувствую, что опять жизнь обрела смысл.

- О, наверное, я думаю так же.

- Скорее всего. Но мы постараемся не погибнуть, если только это в моих силах. Давай сядем?

- Как хочешь. Но только если ты снова обнимешь меня после этого.

- Ещё как! Но сначала я хочу налить нам обоим по порции виски. Я хочу ещё. И совершенно выбился из сил.

- И я тоже. У тебя так сильно бьётся сердце!

- Ничего удивительного. Барби, девочка моя, а знаешь ли ты, что я почти вдвое старше тебя? Что я достаточно стар, чтобы быть твоим отцом?

- Да, папочка.

- Ах ты, маленькая плутовка. Только попробуй ещё раз сказать так, и я выпью весь остальной виски.

- Больше не буду, Хью. Мой любимый Хью. Только ведь мы с тобой ровесники... потому что умрём в один и тот же час.

- Перестань говорить о смерти. Я хочу попытаться найти какой-нибудь выход из положения.

- Если он есть, ты обязательно найдёшь его. Я не испытываю страха перед смертью. Я уже смотрела ей в лицо и больше не боюсь - не боюсь умереть и не боюсь жить. Но... Хью, я хочу просить тебя об одной милости.

- Какой?

- Когда ты будешь давать смертельную дозу снотворного остальным... не давай её мне, пожалуйста.

- Э-э-э... Но это может быть необходимо.

- Я не то имела в виду. Я приму таблетки, но не когда ты сам мне это предложишь. Но только не вместе с остальными. Я хочу принять яд только после тебя.

- М-м-м... Барби, я надеюсь, мы обойдёмся и без таблеток.

- Тем лучше.

- Хорошо, хорошо. А теперь помолчим. Поцелуй меня.

- Да, милый.

- Какие у тебя длинные ноги, Барби. И сильные.

- Зато и большие ступни.

- Перестань набиваться на комплименты. Мне очень нравятся твои ступни. Без них ты выглядела бы какой-то незавершённой.

- Пусть тебе станет стыдно. Хью, а знаешь, чего мне хочется?

- Ещё раз?

- Нет-нет. Впрочем, да. Но не прямо сейчас.

- Спать? Так ложись и спи, дорогая. Я и один вполне справлюсь.

- Нет, не спать. Я, наверное, теперь не смогу заснуть. Никогда. Не хочу тратить на какой-то сон даже одну из тех немногих минуток, что нам остались. Нет, просто мне кажется, что я с удовольствием сыграла бы в бридж - в качестве твоего партнёра.

- Ну... В принципе, мы можем разбудить Джо. Остальных нельзя - тройная доза секонала не располагает к карточным играм. Мы могли бы сыграть и втроём.

- Нет-нет. Мне не нужно ничьё общество, кроме твоего. Но мне так нравилось играть с тобой на пару.

- Ты - замечательный партнёр, дорогая. Самый лучший на свете. И если ты говоришь, что играешь "по книге", то это в самом деле так.

- Ну, конечно, не "самый лучший". Ты играешь классом повыше. Но я бы хотела пробыть подле тебя много-много лет, чтобы научиться играть так же, как ты. И ещё я бы хотела, чтобы тот налёт случился минут на десять позже. Тогда ты успел бы разыграть тот большой шлем.

- В этом не было никакой необходимости. Когда ты объявила свои карты, я понял, что всё в порядке. - Он сжал её плечи. - Три больших шлема за один вечер!

- Три?

- А что, по-твоему, водородная бомба - не большой шлем?

- О! А потом ведь была ещё и вторая бомба.

- Вторая бомба не в счёт, она упала слишком далеко. Если ты не понимаешь, о чём я говорю, я не буду тебе этого растолковывать.

- Ах вот оно что! Но в таком случае можно попробовать сыграть и четвёртый. Правда, я теперь не смогу дать тебе возможности зайти: мой лифчик куда-то делся и...

- Так значит, ты нарочно сделала это?

- Конечно. Но теперь твоя очередь ходить. А я попробую ответить.

- Э, только не так быстро. Три больших шлема - это максимум, на что я способен. Разве что ещё один малый шлем... да и то, если я приму ещё одну таблетку декседрина. Но четыре больших шлема - это превыше моих сил. Ты же знаешь, что я не в том возрасте.

- Посмотрим. Мне кажется, у нас получится и четвёртый.

И в этот миг всех их накрыло самым большим из шлемов.

Свет погас, Грейс Фарнхэм вскрикнула, Доктор Ливингстон завизжал, Барбару швырнуло на баллоны с кислородом, да так, что она в темноте потеряла всякую ориентацию.

Оправившись немного, она пошарила возле себя руками, нащупала ногу, затем нащупала Хью, являющегося продолжением этой ноги. Он не шевелился. Она попыталась прослушать его сердце, но не смогла.

- Она закричала:

- Эй! Эй! Кто-нибудь!

Дьюк ответил:

- Барбара?

- Да, да!

- Вы в порядке?

- Я-то в порядке, да с Хью плохо. Мне кажется, он мёртв.

- Спокойно. Как только найду свои брюки, я зажгу спичку - если конечно мне удастся перевернуться с головы на ноги. Сейчас я стою на ней.

- Хьюберт! Хьюберт!

- Да, мамочка! Подожди.

Грейс продолжала вскрикивать. Дьюк, как мог, пытался успокоить её, одновременно проклиная темноту. Барбара немного освоилась со своим положением, попыталась слезть с груды баллонов, ударилась обо что-то подбородком и, наконец, ощутила под собой ровную поверхность. Что это такое она понять не могла. Поверхность была наклонной.

Дьюк воскликнул:

- Наконец-то! Вот они! - вспыхнула спичка. Пламя было ярким, так как воздух перенасытился кислородом.

Голос Джо произнёс:

- Лучше её погасить. А то может случиться пожар. - Тьму прорезал луч фонарика.

Барбара позвала:

- Джо! Помоги мне с Хью!

- Сейчас. Только сначала попробую наладить свет.

- Может быть, он умирает.

- Всё равно без света ничего не сделаешь.

Барбара замолчала и снова попыталась прослушать сердцебиение - наконец-то нашла его и, всхлипывая, обхватила голову Хью.

В мужском отсеке вспыхнул свет. Но и до Барбары его доходило столько, что она, наконец, получила возможность оглядеться. Пол убежища теперь располагался под углом градусов в тридцать. Она, Хью, стальные баллоны, бак с водой и всё остальное громоздилось бесформенной кучей в нижнем углу. Бак дал течь, и теперь вода залила весь туалет. Если бы пол наклонился в другую сторону, они с Хью были бы похоронены под кучей железных баллонов и затоплены водой.

Через несколько минут до неё добрались Джо и Дьюк, с трудом преодолев перекосившуюся дверь. В руке у Джо была переносная лампа. Дьюк сказал Джо:

- Как же мы его понесём?

- Его нельзя трогать. Вдруг повреждён позвоночник!

- Всё равно, нужно его отсюда унести.

- Никуда мы его не понесём, - твёрдо сказал Джо. - Барбара, вы передвигали его?

- Только клала его голову себе на колени.

- В таком случае, больше его не шевелите, - Джо принялся осматривать своего пациента, касаясь его мягкими движениями рук. - Больших повреждений как будто нет, - наконец решил он. - Барбара, если можете, посидите в том же положении до тех пор, пока он не придёт в себя. После этого я смогу проверить его глазные яблоки, чтобы определить, сильно он контужен или нет, как у него с координацией движений и всё такое прочее.

- Конечно, я посижу. Ещё кто-нибудь пострадал?

- Ничего серьезного, - уверил её Дьюк. - Джо считает, что сломал пару рёбер, а я ушиб плечо. Мать просто откатилась к стене. Сестричка сейчас её успокаивает. Сестра тоже в полном порядке, если не считать синяка на голове. На неё свалилась консервная банка. А вы сами-то как?

- Только ушибы. Мы с Хью как раз играли в солитер для двоих и пытались не растаять от жары, когда нас накрыло. - Она попыталась представить, как долго протянет эта ложь. Но Дьюк, кажется, принял её очень спокойно. Джо был в одних трусах. Она добавила:

- А как кот? С ним ничего не случилось?

- Если не ошибаюсь, Доктор Ливингстон, - серьёзно ответил Джо, - избежал повреждений. Но он очень расстроен тем, что его тазик с песком перевернулся. Так что в настоящее время он чистится и проклинает всё на свете.

- Я рада, что он не пострадал.

- А вы заметили кое-что необычное в этом взрыве?

- Что именно, Джо? Мне только показалось, что он был самым сильным из всех. Намного сильнее предыдущих.

- Да. Но не было никакого грохота. Просто один большой, огромный взрыв, а потом... ничего.

- И что это значит?

- Не знаю, Барбара. Так вы можете ещё немного посидеть? Я хочу попытаться восстановить освещение и определить ущерб. Заодно и посмотрим, что можно привести в порядок.

- Я буду сидеть, как каменная. - Ей показалось, что Хью задышал спокойнее. В тишине она услышала биение его сердца. Тогда она решила, что ей больше не от чего быть несчастной. К ней пробралась Карен с фонариком, осторожно передвигаясь по наклонному полу.

- Как там отец?

- Всё так же.

- Скорее всего, ушиб голову, как и я. А ты как? - Она фонариком осветила Барбару.

- Всё хорошо.

- Слава богу! Я рада, что ты тоже в нашей униформе - в чём мать родила. Никак не могу найти свои трусики. Джо так старается не смотреть в мою сторону, что на него просто больно глядеть. Всё-таки странный он какой-то!

- Я совершенно не представляю, где моя одежда.

- Одним словом, единственный из нас обладатель трусов - это Джо. А что с тобой случилось? Ты спала?

- Нет. Я была здесь. Мы разговаривали.

- Хмм... Обвинение утверждает обратное. Не волнуйся, я никому не открою твою страшную тайну. Мама ничего не узнает - я сделала ей ещё один укол.

- А тебе не кажется, что твои выводы слишком поспешны?

- Поспешные выводы - моё любимое развлечение. И я уверена, что мои непристойные предположения верны. Очень жаль, что я спала этой ночью. Тем более, что эта ночь, скорее всего, наша последняя. - Она придвинулась к Барбаре и чмокнула её. - Я тебя очень люблю.

- Спасибо, Карен. Я тоже люблю тебя.

- Прекрасно. Тогда давай не будем хоронить себя заживо, а порадуемся лучше тому, какими мы оказались отважными. Ты сумела осчастливить отца тем, что дала возможность разыграть шлем. И если ты затем смогла сделать его ещё счастливее, то я этому только рада. - Она поморщилась. - Ну ладно. Пойду разбирать припасы. Если папочка очнётся, позови. - Она вышла.

- Барбара!

- Да, Хью? Да!

- Не так громко. Я слышал, что говорила моя дочь.

- Слышал?

- Да. Она джентльмен по натуре. Барбара? Я люблю тебя. Может быть, у меня не будет другой возможности сказать тебе это.

- Я тоже люблю тебя.

- Милая.

- Позвать остальных?

- Подожди немного. Тебе так удобно?

- Очень!

- Тогда позволь мне немного отдохнуть. А то я всё ещё не в себе.

- Отдыхай, сколько хочешь. Кстати, попробуй пошевелить пальцами ног. У тебя где-нибудь болит?

- О, болит у меня много где, но, к счастью, не слишком сильно. Подожди-ка... Да, вроде все мои конечности в порядке. Теперь можешь звать Джо.

- Особенно спешить некуда.

- Но лучше всё-таки позови его. Кое-что нужно сделать.

Вскоре мистер Фарнхэм полностью оправился. Джо потребовал, чтобы он продемонстрировал свою невредимость: оказалось, что и в самом деле кроме большого количества синяков мистер Фарнхэм во время взрыва не получил ничего более серьёзного - ни переломов, ни сотрясения мозга. Барбара втайне от всех пришла к заключению, что Хью приземлился на кучу баллонов, а она упала на него сверху. Впрочем, обсуждать это предположение она ни с кем не стала.

Первое, что сделал Хью - это перетянул рёбра Джо эластичным бинтом. Пока его перевязывали, Джо то и дело вскрикивал, но после перевязки ему явно стало удобнее. Затем был произведён осмотр головы Карен. Хью решил, что здесь он бессилен.

- Пусть кто-нибудь посмотрит на термометр! - сказал он. - Дьюк?

- Термометр разбит.

- Не может этого быть. Он ведь целиком сделан из металла. Ударопрочная вещь.

- Я уже смотрел на него, - объяснил Дьюк, - пока ты тут эскулапствовал. Но мне кажется, что стало прохладнее. Может он, конечно, и ударопрочен, но два баллона раздавили его, как яйцо.

- Ах, вот оно что. Ну ладно, невелика потеря.

- Папа? А может нам хоть теперь попробовать запасное радио? Учти, я просто предлагаю.

- Понятно, но... жаль тебя огорчать, Дьюк, но оно скорее всего тоже разбито. Мы уже пытались включать его. Ни ответа, ни привета. - Он взглянул на часы. - Полтора часа назад. В два часа. Ещё у кого-нибудь есть часы?

Часы Дьюка показывали то же самое время.

- Что ж, кажется, с нами, в основном, всё в порядке, - заключил Хью, - если не считать запаса воды. Здесь есть несколько пластиковых бутылей с водой, но воду из бака придётся экономить - она может пригодиться для питья: будем обеззараживать её таблетками. Джо, нам сейчас нужна какая-либо посуда, чтобы собрать воду обратно в бак. Старайтесь делать это почище. - Затем он добавил: - Карен, когда освободишься, приготовь что-нибудь на завтрак. Пусть это и Армагеддон, но покушать всё равно надо.

- И даже если это такой Армагеддон, от которого тошнит, - добавила Карен.

Отец передёрнулся.

- Девочка моя, придётся тебе на доске тысячу раз написать: "Никогда больше перед завтраком не буду говорить нехорошие вещи".

- Хью, но, по-моему, она не сказала ничего неприличного.

- Не надо поддерживать её, Барбара. Довольно, покончим с этим.

Карен вскоре вернулась, неся Дока Ливингстона.

- Плохая из меня помощница, - сообщила она. - Мне всё время приходится держать проклятого кота. Он так и рвётся помогать.

- Мя-я-я-у!

- Тихо! Придётся, видно, дать ему рыбки и приняться за приготовление завтрака. Чего изволите, Босс Папа Хью? Креп-сюзе?

- С удовольствием.

- Единственное, на что вы можете рассчитывать - это джем и крекеры.

- Ну и прекрасно. Как там идёт вычерпывание?

- Папочка, я отказываюсь пить эту воду, даже с обеззараживающими таблетками. - Она состроила гримасу. - Ты же сам знаешь, что это такое.

- Возможно, пить будет больше нечего.

- Ну... разве что разбавить её виски...

- М-м-м... у нас вообще острый дефицит жидкостей. В тех двух бутылках, которые я открывал, осталось не более чем по одной пятой.

- Папа, не порть настроение перед завтраком.

- Вопрос в том, правильно ли я распределил виски? Может, лучше приберечь его для Грейс?

- О, - лицо Карен исказилось в гримасе мучительного раздумья. - Пусть она получает мою долю. Но остальных обделять только потому, что бедняжка Грейс совсем плоха, не следует.

- Карен, в нашем положении грешно издеваться над матерью. Ведь ты прекрасно знаешь, что для неё это в какой-то мере лекарство.

- О, да, конечно. А для меня лучшее лекарство - это бриллиантовые браслеты и собольи шубы.

- Доченька, не стоит винить её. Может быть, это я виноват. Так, например, считает Дьюк. Когда ты будешь в моём возрасте, то научишься принимать людей такими, какие они есть.

- Поговди, я пвобую жавтвак. Ну вот... может быть, я и излишне несправедлива к ней, но я устала от того, что каждый раз, как я ни привожу домой своих приятелей, мамуля обязательно отключается уже к обеду. Или пытается облапить их на кухне и поцеловать.

- Неужели такое бывало?

- А ты что, никогда не замечал? Хотя, впрочем, в это время ты почти никогда не бывал дома. Прости.

- Ты тоже прости меня. Но только за то, что я высказал в твой адрес. Мы оба погорячились. А в остальном, как я уже сказал, когда ты доживёшь до моих лет...

- Папа, я вряд ли доживу до твоих лет - и ты прекрасно понимаешь это. И если у нас осталось всего две пятых бутылки виски, то почему бы просто не отдать их тому, кто больше других нуждается в нём?

Он помрачнел.

- Карен, я вовсе не собираюсь сложа руки ждать смерти. Действительно стало намного прохладнее. У нас ещё есть шанс выкарабкаться.

- Что ж... наверное ты поступаешь правильно. Кстати о лекарствах - не запасся ли ты при строительстве этого монстра некоторым количеством антабуса?

- Карен, антабус не отбивает желания выпить; просто если человек, принявший таблетку, выпьет, он почувствует себя очень плохо. И если твоё мнение о нашей печальной судьбе верно, то стоит ли омрачать Грейс последние часы жизни? Ведь я не судья ей, я её супруг.

Карен вздохнула.

- Папочка, у тебя есть одна отвратительная привычка - ты всегда прав. Ладно, так и быть, пусть пользуется моей долей.

- Я просто хотел знать твоё мнение. И ты в некотором роде помогла мне принять решение.

- Что же ты решил?

- Это не твоё дело, заинька. Займись завтраком.

- Так и хочется плеснуть тебе в завтрак керосина. Ладно, поцелуй меня, папа.

Он чмокнул её в щёку.

- А теперь поостынь и принимайся за дело.

В конце концов, пятеро собрались к завтраку. Сидеть им пришлось на полу, так как стулья упорно не хотели стоять. Миссис Фарнхэм находилась в почти летаргическом забытьи от сильной дозы успокоительного. Остальные обитатели убежища по-братски разделили меж собой консервированное мясо, крекеры, холодный растворимый кофе и банку персикового компота. Согревало завтрак лишь тёплое чувство товарищества. На сей раз все были одеты. Мужчины напялили шорты, Карен надела шорты и бюстгальтер, а Барбара облачилась в просторное платье гавайского типа, позаимствованное у Карен. Её собственное бельё насквозь промокло, а воздух в убежище был слишком влажный, чтобы высушить что-либо.

- Теперь мы должны кое-что обсудить, - возвестил Хью. - Желающие могут вносить предложения. - Он взглянул на сына.

- Отец... то есть Хью, я хотел сказать вот о чём, - отозвался Дьюк. - Здорово пострадала уборная. Я немного привёл её в порядок и соорудил кое-какой насест из дощечек от упаковки кислородных баллонов. Хочу предупредить... - он повернулся к сестре. - Вам, женщины, нужно быть особенно осторожными. Насестик довольно шаткий.

- Это ты будь поосторожнее. Сам, небось, любил позаседать. Папа свидетель.

- Помолчи, Карен. Молодец, Дьюк. Но нас здесь шестеро и, боюсь, придётся заняться уборной дополнительно. Как, Джо, верно я говорю?

- Да, конечно, но...

- Что "но"?

- Вам известно, сколько осталось кислорода?

- Да. Наверное, скоро нам придётся перейти на воздушный насос и фильтр. А у нас не осталось действующего счётчика радиоактивности. Поэтому мы не узнаем, насколько заражён воздух, которым дышим. Но, тем не менее, дышать нам необходимо...

- А вы проверяли насос?

- С виду он совершенно невредим.

- Это не так. И боюсь, что отремонтировать его мне не под силу.

Мистер Фарнхэм вздохнул.

- Видно всё-таки нужно было соглашаться на второй с рассрочкой на шесть месяцев. Ладно, потом взгляну, нельзя ли что-нибудь сделать. Дьюк, ты тоже осмотри его, вдруг сможешь чем-нибудь помочь.

- Хорошо.

- Допустим, мы не сумеем починить его. В этом случае будем использовать оставшийся кислород как можно более экономно. Когда он кончится, ещё некоторое время мы сможем дышать тем воздухом, который в убежище. Но в конце концов настанет время, когда нам придётся открыть дверь.

Все молчали.

- Ну, улыбнитесь же кто-нибудь, - воскликнул Хью, затем продолжил. - С нами ещё не покончено. Дверь мы затянем фильтром, сделанным из простыней - это всё же лучше, чем ничего - он будет задерживать радиоактивную пыль. У нас есть ещё один радиоприёмник - Барбара, помнишь, ты решила, что это у меня для того, чтобы лучше слышать. Я хорошенько завернул его и убрал подальше - он невредим. Я выберусь наружу и установлю антенну. Тогда мы сможем слушать его; может быть, это спасёт нам жизнь. Над убежищем мы можем поставить шест и поднять флаг - любую тряпку. Впрочем, нет, лучше поднять американский флаг - у меня один припасён. В этом случае, если мы даже и не выживем, то пойдём ко дну с высоко поднятым флагом.

Карен принялась аплодировать.

- Карен, перестань паясничать.

- Я вовсе не паясничаю, папа! Я плачу.

Голос её прервался, и она закрыла лицо ладонями.

Барбара обняла её за плечи. Хью Фарнхэм между тем продолжал, как будто ничего не произошло.

- Но ко дну мы не пойдём. Очень скоро этот район наверняка начнут обследовать с целью найти уцелевших. Они заметят наш флаг и заберут нас отсюда - возможно, на вертолёте.

Поэтому наша задача - продержаться до их прихода. - Задумавшись, он на мгновение смолк. - Никакой ненужной работы, минимум физических усилий. Каждый должен принимать снотворное и по возможности спать по двенадцать часов в сутки. Остальное время лежать неподвижно. Таким путём мы сможем протянуть дольше всего. Единственное, что требуется сделать - это отремонтировать насос, а если не сможем, то и черт с ним. Дальше: вода должна быть строго нормирована. Дьюк, я назначаю тебя старшим хранителем воды, годной для питья, и разработай график её выдачи с таким расчётом, чтобы хватило на возможно более продолжительное время. Где-то в аптечке есть стаканчик на одну унцию - воду дели с его помощью. Ну вот, кажется, и всё: починить насос, минимум усилий, максимум сна, нормирование выдачи воды. Ах, да! Пот - это тоже нерациональная трата воды. Здесь у нас всё ещё жарко, и ваш балахон, Барбара, насквозь промок от пота. Снимите его.

- Можно выйти?

- Разумеется.

Она вышла, осторожно ступая по наклонному полу, прошла в подсобное помещение, переоделась в свой мокрый купальник.

- Вот так-то лучше, - одобрил Хью. - Теперь...

- Хьюберт! Хьюберт! Где ты? Воды.

- Дьюк, выдай ей одну унцию. Только тщательно отмерь.

- Да, сэр.

- И не забудь, что кот тоже имеет право на свою порцию.

- Может быть, для него сойдёт и грязная вода?

- Хмм. Честность по отношению к члену нашего коллектива вряд ли особенно повредит нам. Зато мы будем знать, что оставались честными до конца.

- Но он уже пил её.

- Э-э-э... Впрочем, ты распоряжаешься водой, тебе и решать. Кто-нибудь хочет сказать что-нибудь ещё? Джо, тебя устраивает такой план?

- Видите ли... Нет, сэр.

- Вот как?

- Конечно, то, что минимум физических усилий сохранит нам много кислорода - это верно. Но когда нам придётся открывать дверь, у нас может не хватить на это сил.

- Положимся на удачу.

- А вправе ли мы полагаться на случай? Задыхающиеся, истощенные жаждой, больные... я предпочёл бы быть твёрдо уверенным в том, что любой из нас, даже Карен со сломанной рукой - сможет справиться с дверью.

- Понимаю.

- Лучше бы было сначала опробовать все три двери. Бронированную дверь вообще нужно оставить отпертой. У девушек не хватит сил совладать с ней. Я готов сам заняться внешней дверью.

- Извини, но это моя привилегия. С остальным я согласен. Именно поэтому я и предложил высказать свои мнения. Я устал Джо, в голове всё мешается.

- А что, если двери вышли из строя? Вдруг внешнюю дверь завалило...

- На этот случай у нас есть домкрат.

- Но если двери не открываются, то мы должны убедиться в сохранности аварийного туннеля. Лично мне плечо Дьюка внушает опасения. Да и у меня самого ноют рёбра. Но сегодня я ещё в состоянии работать. Завтра мы с Дьюком будем лежать пластом, и боль будет раза в два сильнее. А между тем, люк завален металлическими баллонами, и сам проход завален всяким хламом. Расчистка потребуется основательная. Босс, говорю вам, что мы должны быть уверены в том, что сможем выбраться наверняка - и побеспокоиться об этом должны именно сейчас, пока ещё есть силы.

- Ненавижу посылать людей на тяжёлые работы. Но ты вынудил меня к этому. - Хью встал, подавляя зевоту. - Давайте займёмся делом.

- У меня есть ещё одно предложение.

- Вот как?

- Да. Вы должны отдохнуть и выспаться. Толком вы за всё это время так и не отдыхали, а помяло вас довольно здорово.

- Со мной всё в порядке. У Дьюка здорово повреждено плечо, у тебя сломаны рёбра, а сделать предстоит ещё очень многое.

- Думаю, что лучше всего оттащить в сторону эти баллоны с помощью блока и тросов. Барбара может помочь. Хоть она и женщина, но довольно сильная.

- Конечно, - согласилась Барбара. - К тому же, я выше Джо. Прошу прощения, Джо.

- Не стоит. Босс, Хью. Мне не хотелось бы ещё раз упоминать об этом, но я считаю, что отдохнуть вам просто необходимо. Я уже думал об этом. Ведь то, что вы устали - несомненно. Да и неудивительно - ведь вы на ногах уже сутки. И, с вашего позволения, я считаю, что вы успешнее справитесь со всеми подстерегающими нас опасностями, если как следует отдохнёте.

- Он прав, Хью.

- Барбара, вы ведь тоже глаз не сомкнули.

- Но мне и не требуется принимать решения. Но, в принципе, я могу прилечь, а Джо позовёт меня, когда будет нужда. Так годится, Джо?

- Отлично, Барбара.

Хью улыбнулся.

- Объединяетесь против меня. Ладно, так и быть, пойду вздремну.

Через несколько минут он уже лежал в мужской спальне. Он закрыл глаза, и сон охватил его раньше, чем он успел о чём-нибудь подумать.

* * *

Дьюк и Джо обнаружили, что пять замков на внутренней двери заклинило.

- Пусть так и остаются, - решил Джо. - Мы всегда можем взломать их. Давай пока выправим бронированную дверь.

Бронированная дверь, расположенная за запирающейся, была рассчитана на то, чтобы выдержать возможный взрыв не хуже стен. Она открывалась и закрывалась с помощью рычажного устройства.

Джо не справился с ним. Дьюк, который был тяжелее на сорок фунтов, также не смог сдвинуть дверь с места. Тогда они навалились на рычаг вдвоём.

- Ни с места.

- Ага.

- Джо, а как насчёт того, чтобы попробовать молотом?

Молодой негр нахмурился.

- Дьюк, я бы предпочёл, чтобы твой отец сам сделал это. Ведь мы можем сломать рычаг или обломать зубцы на шестерне.

- Беда, наверное, в том, что мы пытаемся приподнять с помощью этого рычага груз весом примерно в тонну, вместо того чтобы двигать его, как предполагалось, в горизонтальной плоскости.

- Да, но эта дверь всегда была довольно тугой.

- Так что же нам делать?

- Может, попробовать аварийный выход?

К крюку в потолке подсоединили трос и блок; с их помощью гигантские баллоны были аккуратно расставлены по своим местам. Барбара и Карен тянули за конец троса, а мужчины передвигали баллоны, устанавливая их на место. Когда середина помещения была освобождена, стал возможен доступ к люку, ведущему в аварийный туннель. Крышка люка была очень тяжёлой и массивной. Чтобы поднять её, также пришлось использовать блок и трос.

Крышка со скрипом подалась и вдруг отвалилась вбок, так как пол был наклонён на 30 градусов. Падая, она успела ободрать голень Дьюку и чуть не ушибла Джо. Дьюк выругался.

В туннеле также хранились кое-какие припасы. Девушки стали вытаскивать их наверх. Карен, так как она была миниатюрнее всех, подавала их наверх, а Барбара укладывала рядом с отверстием.

Вдруг Карен высунулась из люка.

- Эй! Хранитель воды! Здесь есть законсервированная вода.

- Замечательно!

Джо сказал:

- Совсем забыл. Ведь сюда не заглядывали с тех пор, как убежище было оборудовано и снабжено припасами.

- Джо, а что делать с распорками?

- Я сам займусь ими. Ты только вытащи припасы. Дьюк, туннель не защищён бронёй, как двери. Эти распорки удерживают на месте металлическую крышку, за ней расположены припасы, а потом идёт крышка люка, которую мы только что сняли. В самом туннеле с интервалом в три метра - перегородки из мешков с песком, а выход из туннеля защищён слоем грунта. Твой отец считает, что должно было получиться что-то вроде кессона, преграждающего путь взрывной волне. Пусть она врывается сюда - кессон замедлит её продвижение, а потом и вовсе сведёт на нет.

- Боюсь, что мешки снаружи завалили крышку.

- В таком случае придётся прокапываться сквозь песок.

- А почему он не использовал настоящую броню?

- Он считает, что так безопаснее. Ты же видел, что произошло с дверью. Не хотел бы я пробиваться через стальную преграду в этой узенькой норе.

- Ага, всё ясно, Джо. Видно, напрасно я презрительно называл "норой" это мудрое сооружение.

- Да, это верно. Теперь можно назвать всё это убежище машиной - машиной для выживания.

- Больше там ничего нет, - возвестила Карен. - Не могли бы джентльмены помочь мне вылезти? Например, ты, Дьюк?

- А может, лучше положить крышку на место, оставив тебя внизу? - Дьюк помог сестре выбраться из отверстия.

Джо спустился вниз, морщась от боли в груди. Доктор Ливингстон внимательно наблюдал за происходящим, затем спрыгнул вслед за своим товарищем, использовав его плечи в качестве посадочной площадки.

- Дьюк, будь добр, передай мне молоток... не мешай, Док. Нечего тут распускать хвост.

- Может лучше забрать его? - спросила Карен.

- Нет, не нужно. Он обожает находиться в гуще событий. Пусть кто-нибудь посветит мне.

Распорки вскоре были извлечены и аккуратно уложены рядом с люком.

- Дьюк, теперь мне понадобится такелаж. Я не хочу совсем убирать крышку. Мы просто натянем трос так, чтобы он удерживал её тяжесть, и тогда я смогу немного отодвинуть её и посмотреть, как там, дальше. Она очень тяжёлая.

- Вот конец троса.

- Отлично. Док!!! Чтоб тебя... Док!!! Не путайся под ногами! Дьюк, просто постоянное натяжение. Пусть мне кто-нибудь посветит. Я немного отодвину её и выгляну.

- И получишь порцию радиоактивных изотопов в лицо.

- Придётся рискнуть. Ещё немного... Она поддаётся... она высвободилась.

Потом Джо замолк. Наконец, Дьюк спросил:

- Ну, что ты там видишь?

- Я что-то не уверен. Дай-ка я поставлю её на место. Передайте мне одну распорку.

- Вот она, прямо над твоей головой. Джо, что ты там увидел?

Негр, устанавливая крышку на место, вдруг заорал:

- Док! Док, назад! Маленький паршивец! Он проскочил у меня между ног и выскочил в туннель. Док!

- Далеко он не убежит.

- Ладно... Карен, ты не могла бы пойти и разбудить отца?

- Чёрт побери, Джо! Что ты там видел?

- Дьюк, я и сам не знаю. Потому-то мне и нужен Хью.

- Иду, иду.

- Здесь очень тесно двоим. Сейчас я выберусь наверх, тогда Хью сможет спуститься сюда.

Хью появился, как только Джо выбрался наверх.

- Джо, что у тебя?

- Хью, лучше бы ты сам посмотрел.

- Хорошо... Надо было сделать в люке лестницу. Дай руку. - Хью спустился вниз, убрал распорку и отодвинул крышку.

Он смотрел ещё дольше, чем Джо, затем позвал:

- Дьюк! Вытащи-ка эту крышку совсем.

- Что там, папа?

Крышка была извлечена, отец и сын поменялись местами. Дьюк довольно долго смотрел в туннель.

- Достаточно, Дьюк. Выбирайся оттуда.

Когда Дьюк присоединился к остальным, его отец спросил:

- Ну, и какое мнение у тебя на этот счёт?

- Это невероятно.

- Папа, - с напряжением в голосе произнесла Карен, - так расскажет нам хоть кто-то что-нибудь, в конце концов, или нет? А то мне очень хочется попробовать этот молоток на одном из ваших черепов.

- Да, детка. Впрочем, там вполне достаточно места для вас обоих.

Дьюк и Хью помогли спуститься Барбаре, а та, в свою очередь, помогла слезть вниз Карен. Обе девушки посмотрели.

- Лопни мои глаза, - мягко выругалась Карен, и полезла в туннель.

- Детка! Вернись! - крикнул ей Хью, но Карен не ответила. Тогда он спросил:

- Барбара, скажи, что ты там видишь?

- Я вижу, - медленно произнесла Барбара, - очаровательный поросший лесом холм, зелёные деревья, кусты и чудесный солнечный день.

- Да, и мы видели то же самое.

- Но это невозможно.

- Да.

- Карен уже выбралась наружу. Туннель никак не длиннее восьми футов. Она держит на руках Доктора Ливингстона. Она зовёт нас выходить!

- Скажи ей, пусть отойдёт подальше от устья туннеля - возможно, оно радиоактивно.

- Карен! Отойди от туннеля подальше! Хью, сколько сейчас времени?

- Начало восьмого.

- А снаружи больше похоже на полдень. На мой взгляд, конечно.

- Не знаю, что и думать.

- Хью, я хочу выйти.

- Э-э... А, чёрт с ним! Только не задерживайся у выхода из туннеля. И будь осторожна.

- Постараюсь. - И она поползла в туннель.

Хью повернулся к своему заместителю.

- Джо, я выхожу наружу. Принеси-ка мне сорок пятый и пояс. Наверное, не стоило разрешать девочкам выбираться наружу невооружёнными. - Он полез в люк. - А вы двое оставайтесь и охраняйте убежище.

- От кого? - спросил Дьюк. - Да здесь и нечего охранять.

Отец поколебался.

- Не знаю. Просто у меня какая-то смутная тревога. Ну ладно. Пошли вместе. Только обязательно нужно взять оружие. Джо!

- Уже иду!

- Джо, возьми оружие для себя и для Дьюка. Потом подожди, пока мы не выберемся наружу. Если мы вскоре не вернёмся, сам решай, что делать. Такой ситуации я не предвидел. Такого просто не должно было быть.

- Но, тем не менее, оно именно так.

- Это уж точно, Дьюк. - Хью нацепил револьвер, опустился на колени. Обрамлённая устьем туннеля, была хорошо видна холмистая зелёная равнина там, где по идее должна была быть радиоактивная пустыня и вулканическое стекло. Он пополз вперёд.

Оказавшись под открытым небом, он отошёл от устья туннеля и огляделся.

- Папочка! Разве здесь не чудесно?

Карен стояла немного ниже, на склоне холма, у подножия которого протекал ручей. За ручьём местность повышалась и была покрыта лесом. Их же берег оказался безлесным. Небо было голубым, солнце - ярким и тёплым, и нигде не было заметно ни малейшего следа того чудовищного опустошения, которое, несомненно, принесла бы война. Но, в то же время, не было видно и ни малейших следов человека - ни единого здания, ни дороги, ни тропинки, ни инверсионного следа от реактивного самолёта в небе. Окрестности выглядели совершенно девственно и, к тому же, изменились до неузнаваемости.

- Папа, я хочу спуститься к ручью.

- Иди сюда! Где Барбара?

- Я здесь, Хью. - Он поднял голову и увидел, что она стоит на склоне выше него, над убежищем. - Пытаюсь понять, что произошло. Как ты думаешь?

Убежище находилось на вершине холма - большой прямоугольный монолит. Оно было покрыто грязью, за исключением того места, где заканчивался туннель. Почти чистым было и то место, где должна была находиться лестница, ведущая в убежище из дома. Прямо над ним располагалась покорёженная бронированная дверь.

- Не знаю, что и думать, - признался он.

Появился Дьюк, держа в руках ружьё. Он выпрямился, огляделся и ничего не сказал.

Барбара и Карен присоединились к ним. Доктор Ливингстон, играя, прыгнул на ногу Хью и отскочил. Очевидно, на взгляд персидского кота это место заслуживало всяческого одобрения: оно словно специально было создано для котов.

- Сдаюсь. Объясните мне, что произошло, - взмолился Дьюк.

- Папа, ну почему я не могу спуститься к ручью? Я хочу выкупаться. Я плохо пахну.

- От вони ещё никто не умирал. Я и так не в себе. И не хватало мне ещё беспокоиться о том, чтобы ты не утонула...

- Но он же мелкий.

- ...или чтобы тебя не задрал медведь, или чтобы тебя не засосали зыбучие пески. Вообще, девочки, лучше вам слазить в убежище и вооружиться, а уж тогда только выходить наружу, если уж так хочется. Но обязательно придерживайтесь друг друга и будьте начеку. Скажите Джо, чтобы он выходил сюда.

- Есть, сэр, - и девушки полезли в туннель.

- Так что ты думаешь, Дьюк?

- Ну... лучше я промолчу.

- Если тебе есть о чём молчать, то это уже лучше. Мне, например, сказать вообще нечего. Я просто ошеломлён. Я постарался запланировать всё, что возможно. Но такого я предусмотреть не мог. И поэтому, если у тебя сложилось какое-то мнение, ради бога, не молчи.

- Ну... Всё это выглядит как заурядная холмистая местность в Центральной Америке. Но, конечно, это невозможно.

- Что возможно, а что невозможно, в нашем положении беспокоиться не приходится. Предположим, что это Центральная Америка. Что характерно для неё?

- Дай подумать. Здесь могут быть ягуары. Наверняка, змеи. Тарантулы и скорпионы. Малярийные комары. Ты сам упоминал о медведях.

- Медведей я упоминал острастки. Нам следует быть настороже каждое мгновение, до тех пор пока мы не поймём, что нам может угрожать.

Вылез Джо с ружьём. Молча огляделся вокруг. Дьюк заметил:

- Голодать нам не придётся. Смотрите, вон там, слева и ниже по течению ручья.

Хью посмотрел в направлении, указанном Дьюком. На них с интересом смотрела косуля, ростом примерно с метр или около того. Было очевидно, что она их нисколько не боится.

- Может, свалить её? - предложил Дьюк. Он начал поднимать ружьё.

- Нет. Не нужно, до тех пор пока мы не начнём испытывать необходимости в свежем мясе.

- Ладно. Симпатичная зверушка, верно?

- Да, очень. Но я никогда не видел таких в Северной Америке. Дьюк, где же мы всё-таки? И как сюда попали?

Дьюк криво усмехнулся.

- Отец, но ведь ты сам провозгласил себя фюрером. Мне просто не полагается думать и иметь своё мнение.

- Перестань!

- Ладно, но я в самом деле не знаю, что и думать. Может быть, русские изобрели какую-нибудь галлюциногенную бомбу?

- Но разве в таком случае мы все видели бы одно и то же?

- Не знаю. Но если бы я подстрелил эту косулю, то, держу пари, мы могли бы ею закусить.

- Мне тоже так кажется. Джо? Идеи, мнения, предложения?

Джо почесал затылок.

- Симпатичное местечко. Но я, к сожалению, горожанин до мозга костей.

- Хью, вообще-то одну вещь ты можешь сделать.

- Что именно, Дьюк?

- Забыл про своё маленькое радио? Попробуй включить его.

- Отличная идея. - Хью полез было в убежище, но у самого входа столкнулся с Карен, которая собиралась вылезти наружу, и послал за радио её. Дожидаясь, он размышлял, из чего бы соорудить лестницу. Лазать взад-вперёд по трёхметровому туннелю было неудобно.

Радиоприёмник ловил только статические разряды, и ничего больше. Хью выключил его.

- Попробуем ещё раз вечером. Ночью я ловил с его помощью Мексику и даже Канаду. - Он нахмурился. - Какие-нибудь передачи в эфире обязательно должны быть. Если только они полностью не стёрли нас с лица земли.

- Ты неправ, отец.

- Почему, Дьюк?

- Этот, например, район, вообще не затронут войной.

- Вот потому-то я и не могу понять молчания радио.

- И всё же, Маунтин-Спрингс получили своё. Следовательно, мы не в Маунтин-Спрингс.

- А кто говорит, что мы там? - возразила Карен. - В Маунтин-Спрингс отродясь не бывало ничего похожего. Да, пожалуй, и во всём штате тоже.

Хью нахмурился.

- Мне кажется, это очевидно. - Он взглянул на убежище - объёмистое, громоздкое, массивное. - Но где же мы?

- Ты когда-нибудь читал комиксы, папа? Мы - на другой планете.

- Сейчас не время для шуток, детка. Я в самом деле обеспокоен.

- А я и не шучу. Ничего подобного нет в радиусе и тысячи миль от нашего дома - а мы всё же тут. Так что это с равным успехом может быть и другая планета. Видимо та, на которой мы жили раньше, немного поизносилась.

- Хью, - сказал Джо. - Хоть это и глупо, но я согласен с Карен.

- Почему, Джо?

- Ну... понимаешь, где-то ведь мы находимся, верно? А что случается, когда водородная бомба взрывается прямо над головой?

- Ты испаряешься.

- Что-то я не чувствую себя испарившимся. И не могу заставить себя поверить, что эта бетонная глыба пролетела более тысячи миль и, грохнувшись оземь, осталась цела и невредима, если не считать нескольких наших синяков да сломанных рёбер. А предположение Карен... - Он пожал плечами. - Можно назвать это четвёртым измерением. Последний взрыв швырнул нас сквозь четвёртое измерение.

- Вот-вот, я то же самое и говорю, папа. Мы на чужой планете! Давайте её исследовать!

- Угомонись, детка. А что касается другой планеты... Не из чего не следует, что нам обязательно следует знать, где находимся. Наша задача - приспособиться к имеющимся условиям.

- Карен, - сказала Барбара, - я всё-таки не верю, что это не Земля.

- А почему? Ты просто не хочешь верить.

- Ну... - Барбара подняла с земли камешек и бросила его в дерево. - Это вот эвкалипт, а там, за ним - акация. Конечно, ничего похожего на растительность Маунтин-Спрингс, но всё же совершенно обычная тропическая и субтропическая флора. Иными словами, если твоя "новая планета" покрыта точно такими же растениями, как Земля - то это наверняка и есть Земля.

- Ерунда, - возразила Карен. - Почему бы и на другой планете растениям не развиваться так же, как и на Земле?

- Это было бы так же удивительно, как и одинаковые...

- Хьюберт! Хьюберт! Где ты? Я не могу найти тебя! - донеслось из туннеля эхо голоса Грейс Фарнхэм.

Хью нырнул в туннель.

- Иду, иду!

Ленч они устроили под сенью дерева немного в стороне от входа в туннель. Хью решил, что туннель был расположен достаточно глубоко под землёй, чтобы не быть опасно радиоактивным. А вот что касается крыши убежища - тут он не был так уверен. Поэтому он установил дозиметр (единственный прибор для измерения радиации, который уцелел во время всех перипетий) на крыше убежища с тем, чтобы потом сравнить его показания с полученными внутри. С большим облегчением он убедился в том, что дозиметры определили полученную ими дозу облучения как далеко не летальную, а также в том, что показания приборов совпадают друг с другом.

Единственной мерой предосторожности было то, что ружья они держали рядом с собой - все, кроме его жены. Грейс Фарнхэм "терпеть не могла ружей" и сначала вообще отказывалась есть в соседстве с "этими ружьями".

Но, тем не менее, поела она с завидным аппетитом. Дьюк развёл костер, и они были осчастливлены: горячим кофе, горячей тушёнкой с горохом, консервированными бататами и компотом. А самое главное - сигаретами, причём не надо было беспокоиться о том, хватит ли у них воздуха.

- Замечательно, - произнесла Грейс. - Хьюберт, дорогой. А знаешь, чего не хватает, чтобы сделать наше маленькое пиршество ещё более приятным? Я знаю, что ты не любишь, когда пьют днём, но сейчас мы в такой экстраординарной ситуации, и мои нервы на пределе... так вот, Джозеф, вам не трудно сбегать в убежище и принести бутылочку того испанского бренди...

- Грейс.

- Что, дорогой?.. И тогда мы могли бы немножко отпраздновать наше чудесное спасение... Ты что-то сказал?

- Я не уверен, что оно у нас есть.

- Что? Не может быть, ведь у нас его было целых два ящика.

- Большинство напитков разбилось. И это порождает ещё одну проблему. Дьюк, с тебя слагаются обязанности хранителя воды, и ты назначаешься виночерпием. У нас есть ещё по меньшей мере две целые бутылки. Одним словом, сколько бы ты ни нашёл, раздели всё спиртное на шесть частей, только раздели ровно, будь то шесть бутылок или шесть неполных бутылок - главное, чтобы части были равные.

Миссис Фарнхэм казалась спокойной. Дьюк явно испытывал неудобство. Карен поспешно сказала:

- Папа, вспомни, что я тебе говорила.

- Ах, да. Дьюк, твоей сестре доля не нужна. Поэтому храни её в качестве медицинского средства. Если, конечно, она не изменит своего решения.

- Я отказываюсь от этой работы, - сказал Дьюк.

- Дьюк, нам обязательно нужно разделить спиртное. Кстати, то же самое нужно сделать и с сигаретами. Уж если они кончатся, так кончатся навсегда, а вот насчёт спиртного у меня есть надежда, что нам когда-нибудь удастся получить самогон. - Он повернулся к жене. - Может быть, тебе лучше принять милтаун, дорогая?

- Чёртово зелье! Хьюберт Фарнхэм, ты, кажется, хочешь сказать, что я не имею права выпить?

- Ничуть. У нас осталось по меньшей мере две бутылки. Так что на твою долю придётся как минимум полпинты. Если хочешь выпить - ради бога.

- Джозеф, будь добр, сбегай и принеси мне бутылочку бренди.

- Нет! - резко вмешался её супруг. - Если хочешь выпить, Грейс, принеси её сама.

- Да ладно, Хью, я сбегаю.

- Я возражаю! Грейс, у Джо сломано несколько рёбер. Ему будет больно пробираться в убежище. А ты запросто сможешь забраться туда - можешь использовать эти ящики вместо ступенек - ведь ты единственная, кто не пострадал.

- Неправда!

- На тебе ни царапинки. А все остальные - кто с синяками, кто с чем-нибудь похуже. А теперь о распределении обязанностей - я хочу, чтобы ты взяла на себя приготовление пищи. Карен будет твоей помощницей. Хорошо, Карен?

- Конечно, па.

- Таким образом, вы обе будете заняты. Мы соорудим жаровню и голландскую печь, но это со временем, а пока придётся готовить на костре и мыть посуду в ручье.

- Ах вот как? Тогда будьте добры, скажите мне, мистер Фарнхэм, что в это время будет делать наш распрекрасный Джозеф? Чтобы оправдать расходы на своё содержание?

- А может, ты способна сказать мне, как мы все будем оправдывать эти расходы? Дорогая, дорогая... разве ты не понимаешь, что теперь всё по-иному? Чем мы будем платить ему?

- Не говори раньше времени. Когда всё встанет на свои места, Джозеф получит до гроша всё, что ему причитается за это время. Он и сам прекрасно это знает. Кроме того - ведь мы спасли ему жизнь. И вообще, мы всегда были добры к нему, так что он вполне может немного подождать с платой. Верно, Джозеф?

- Грейс! Помолчи и послушай. Джо больше не слуга. Он наш товарищ по несчастью. Нам больше никогда не придётся платить ему. Перестань вести себя как дитя и посмотри фактам в лицо. У нас больше ничего нет. У нас никогда больше не будет денег. Нет дома. С моим бизнесом покончено. Нет больше "Маунтен эксчендж бэнк"... У нас ничего нет, кроме того, что мы запасли в убежище. Но нам повезло. Мы живы и к тому же каким-то чудом получили возможность прожить оставшуюся жизнь не под землёй, а на земле. Счастье! Ты понимаешь?

- Я понимаю только одно - что ты пытаешься найти оправдание своим насмешкам надо мной!

- Просто ты получила работу по своим способностям.

- Кухарка! Я и так влачила ярмо кухонного рабства в твоём доме двадцать лет! Это вполне достаточный срок. Я отказываюсь! Ты понял? Я отказываюсь!

- Ты неправа ни в одном, ни в другом. Большую часть нашей совместной жизни ты имела прислугу... да и Карен начала мыть посуду как только смогла заглянуть через край раковины на кухне. Не спорю, у нас бывали и тяжёлые времена. Но те, что теперь предстоят нам - тяжелее некуда, и ты должна помочь, принять посильное участие, Грейс. Ведь ты отличная кулинарка, стоит тебе только захотеть. Ты будешь готовить... или не будешь есть.

- О-о-о! - Она разрыдалась и скрылась в убежище.

Её спина уже скрылась в туннеле, когда Дьюк встал и собрался последовать за ней. Отец остановил его:

- Дьюк!

- Да?

- Одно слово, и можешь следовать за матерью. Я собираюсь пойти на разведку, и хотел бы, чтобы ты сопровождал меня.

Дьюк поколебался.

- Ладно.

- Мы скоро отправляемся. Думаю, что тебе лучше взять на себя роль "охотника". Ты стреляешь гораздо лучше меня, а Джо вообще никогда не охотился. Как ты считаешь?

- Ну что ж... Хорошо.

- Отлично. Тогда пойди, успокой её и... Дьюк, постарайся заставить её понять то, что происходит.

- Попробую. Но я согласен с матерью. Ты нарочно выводил её из себя.

- Не спорю. И что дальше?

Но Дьюк внезапно повернулся и ушёл. Карен тихо заметила:

- Я тоже так думаю, папа. Ты вывел её из себя.

- Но я сделал это намеренно. Я решил, что иначе нельзя, Карен. Если бы я не сделал этого, она вообще ничего не делала б... а только гоняла бы Джо взад-вперёд, обращаясь с ним, как с наёмным поваром.

- Что ты, Хью, я очень даже люблю готовить. Например, приготовить сегодняшний ленч было для меня сплошным удовольствием.

- Она будет готовить гораздо лучше. И не приведи господь поймать мне тебя помогающим ей что-нибудь делать.

Юноша улыбнулся.

- Не поймаешь.

- Надеюсь. В противном случае я сниму с тебя кожу и прибью её к стене. Барбара, что ты знаешь о сельском хозяйстве?

- Очень мало.

- Но ведь ты ботаник.

- Нет, в лучшем случае я могла бы им стать - когда-нибудь.

- Даже это делает тебя восьмижды фермером, по сравнению со всеми нами. Я, например, с трудом отличаю розу от одуванчика; Дьюк знает ещё меньше, а Карен вообще считает, что картошка образуется в подливке. Ты слышала, как Джо назвал себя горожанином. Но у нас есть семена и небольшой запас удобрений. А также кое-какой сельскохозяйственный инвентарь и книги по сельскому хозяйству. Осмотри то, что у нас есть, и постарайся найти место для огорода. А уж мы с Джо вскопаем что нужно и всё такое прочее. Но тебе придётся руководить нами.

- Хорошо. А есть семена каких-нибудь цветов?

- Откуда ты знаешь?

- Просто мне очень хотелось, чтобы они были.

- Есть, и однолетние, и многолетние. Но сегодня выбирать место не нужно. Я не хочу, чтобы вы с Карен далеко уходили от убежища до тех пор, пока мы не узнаем всех грозящих нам опасностей. Джо, сегодня мы должны сделать две вещи: лестницу и две уборных. Барбара, как у тебя с плотницким искусством?

- Так... средне. Могу вбить гвоздь.

- Тогда не разрешай Джо делать то, что можешь сделать сама. Но лестница нам просто необходима. Карен, мой цветочек, тебе предоставляется почётная обязанность соорудить два туалета.

- Н-да. Что ж, благодарю.

- Просто два небольших углубления. Одно для вас, эфемерных созданий, а другое для нас - грубых мужчин. А позже мы с Джо соорудим что-нибудь вроде небольших будочек. Потом, возможно, - рубленые отхожие места. А может быть, даже и каменные.

- А вот интересно, па, ты сам-то собираешься что-нибудь делать?

- Конечно. В основном - умственную работу. Общее руководство. Наблюдение - в смысле надзор. По-твоему это не адский труд, а? - Он зевнул. - Ну ладно. Всего хорошего. Я, пожалуй, прошвырнусь по клубам, загляну в турецкую баню, а потом остаток дня проведу за добрым, крепким плантаторским пуншем.

- Папочка, может, ты лучше пойдёшь помочишь лоб в ручье? Выдумал тоже, туалеты!

- Отчизна будет гордиться тобой, дорогая!

Через полчаса Хью с сыном отправились в путь.

- Джо! - предостерёг Хью, - мы планируем вернуться до темноты, но если ночь застанет нас в пути, то мы всю ночь будем жечь костёр, а утром вернёмся. Если вдруг понадобится идти искать нас, ни в коем случае не ходи один, а возьми с собой одну из девушек. Впрочем, нет, возьми Карен. У Барбары не во что обуться - только какие-то босоножки на шпильках. Проклятие. Придётся изготовить мокасины. Ты понял?

- Конечно.

- Мы пойдём по направлению к тому холму - видишь? Я хочу подняться на него, чтобы осмотреть как можно большую территорию. И может быть мне удастся заметить какие-нибудь признаки цивилизации.

И они отправились в путь. Их снаряжение состояло из ружей, фляжек, топора, мачете, спичек, сухих пайков, компасов, биноклей, грубых ботинок и плащей. Плащ и ботинки оказались Дьюку впору; он сообразил, что отец запас одежду специально для него.

Они шли, по очереди меняясь местами - тот, кто шёл позади, старался не отстать и считал шаги, а передний наблюдал за окрестностями, определял направление по компасу и старался запомнить увиденное.

Высокий холм, избранный Хью в качестве наблюдательного пункта, находился за ручьём. Они немного прошли по течению и нашли брод. То и дело попадалась всякая живность. Особенно изобиловали эти места миниатюрными косулями, на которых очевидно никто никогда не охотился. По крайней мере люди - по пути Дьюк заметил горного льва, и дважды им встречались медведи.

Когда они добрались до вершины, было уже три часа после полудня по местному времени. Подъём оказался довольно утомительным - мешал густой кустарник, да, к тому же, оба они никогда не занимались альпинизмом. Когда они оказались на плоской вершине, у Хью возникло горячее желание упасть скорее на землю.

Но вместо этого он огляделся. К востоку местность была более ровной. Его взгляду предстали бесконечные мили прерии.

И не было заметно ни малейших признаков человека.

Он настроил бинокль и стал изучать панораму с его помощью. Заметив какие-то движущиеся вдали силуэты, он решил, что это антилопы - или какой-то скот. Про себя он отметил, что за этими стадами стоит понаблюдать внимательнее. Но всё это потом, потом...

- Хью?

Он опустил бинокль.

- Да, Дьюк?

- Видишь тот пик? Так вот, его высота равняется тысяче ста десяти футам.

- Не могу с тобой спорить.

- Это гора Джеймс. Отец, мы дома!

- Что ты хочешь этим сказать?

- Посмотри на юг. Видишь там три каменных глыбы? В тринадцать лет я сломал ногу, упав со средней из них. А вон та остроконечная гора между ними и Джеймс - это гора Охотничий Рог. Неужели ты не видишь. Ведь линию горизонта можно так же легко сличить, как и отпечатки пальцев. Это Маунтин-Спрингс!

Хью уставился туда, куда показывал Дьюк. Действительно, этот вид был ему хорошо знаком. Даже окно его спальни было расположено с таким расчётом, что бы из него можно было видеть всё это. Сколько раз он сиживал на закате и смотрел на эти горы.

- Да.

- Конечно, да, - согласился с иронией Дьюк. - Будь я проклят, если знаю, как это произошло. Но мне сдаётся, - он топнул ногой, - что мы на вершине водонапорной башни. На том месте, где она раньше находилась. А, - он сощурился, - насколько я понимаю, убежище лежит прямо на лужайке перед нашим домом. Отец, мы вовсе не двигались с места!

Хью достал блокнот, где было записано количество пройденных шагов и курсы по компасу, и что-то подсчитал.

- Да. Хотя возможна небольшая погрешность вычислений. Ну, и что ты думаешь по этому поводу?

Хью взглянул на небо.

- Ничего я не думаю. Дьюк, скоро наступит ночь?

- Думаю, часа через три. А за горами скроется часа через два.

- Сюда мы добирались два часа, но назад вернёмся значительно быстрее. У тебя есть сигареты?

- Да.

- Можешь дать мне одну? С возвратом, разумеется. Выкурим по одной, тогда можно и возвращаться. - Он огляделся. - Место здесь открытое, так что медведь вряд ли сможет подкрасться к нам незамеченным. - Он положил ружьё на землю возле себя, за ним последовал пояс. Затем уселся и сам Хью.

Дьюк протянул отцу сигарету; они закурили.

- Отец, ты холоден, как рыба. Ничто тебя не удивляет.

- Ты так считаешь? Вовсе нет. Просто я раньше так часто всему удивлялся, что постепенно приучил себя не делать этого.

- Это не у всех получается.

Некоторое время они курили молча. Дьюк сидел, Хью улёгся на траву. Он был в полном изнеможении, и сейчас ему больше всего хотелось, чтобы им никуда не нужно было возвращаться.

Наконец, Дьюк добавил:

- Кроме того, ты очень любишь издеваться над людьми.

Отец ответил:

- Может, ты и прав, если по-твоему то, что я делаю - издевательство. Все всегда делают только то, что им хочется - то, что их "радует" - в пределах собственных возможностей. И если я меняю спущенное колесо, то только потому, что меня это радует больше, чем бесконечное сидение на шоссе.

- Не нужно утрировать. Тебе просто нравится издеваться над мамой. Ты и меня любил в детстве шлёпать за малейшую провинность... до тех пор пока мать не топнула ногой и не заставила тебя прекратить это.

- Нам пора двигаться, - сказал отец и стал надевать пояс.

- Ещё минутку. Я хочу кое-что тебе показать. Не беспокойся, мы не опоздаем. Это займет очень недолго.

Хью выпрямился.

- Что именно?

- А вот что. Твоя игра в капитана Блая окончена! - Он дал отцу сильную затрещину. - Это тебе за издевательство над мамой! - Он ударил ещё раз - на этот раз с другой стороны и гораздо более сильно - так, что сбил отца с ног. - А это за то, что ты приказал ниггеру наставить на меня оружие!

Хью Фарнхэм лежал совершенно спокойно.

- Не "ниггер", Дьюк. Негр.

- Он для меня негр только до тех пор, пока знает своё место. А то, что он целился в меня, делает его поганым ниггером. Можешь встать. Больше тебя бить я не собираюсь.

Хью Фарнхэм поднялся.

- Нам пора идти обратно.

- И это всё, что ты можешь сказать мне? Давай, давай. Можешь тоже меня ударить. Отвечать тебе я не стану.

- Я не нарушал клятвы. Я ждал до тех пор, пока мы не покинем убежища.

- Согласен. Кто пойдёт первым? Я? Мне кажется, что так будет лучше.

- Уж не думаешь ли ты, что я боюсь выстрела в спину? Отец, пойми, я просто должен был сделать это.

- Неужели?

- Да, чёрт возьми. Чтобы не потерять уважение к самому себе.

- Хорошо. - Хью надел, наконец, пояс, взял ружьё и пошёл вперёд.

Некоторое время они шли молча. Наконец, Дьюк проговорил:

- Папа?

- Да, Дьюк?

- Прости...

- Забудем об этом.

Они продолжали идти и, дойдя до ручья, нашли то место, где переходили его вброд. Хью торопился, так как быстро темнело. Дьюк снова догнал его.

- Ответь мне ещё только на один вопрос, папа. Почему ты не назначил поварихой Барбару? Ведь она чужая нам. Зачем тебе было подковыривать мать?

Немного подумав, Хью ответил:

- Барбара теперь нам не более чужая, чем, например, ты, Дьюк, а готовка - единственное, что умеет Грейс. Или ты считаешь, что она должна бездельничать, в то время как все остальные вкалывают?

- Нет. О, естественно, все мы должны быть чем-то заняты - само собой разумеется. Но зачем же издеваться над ней при посторонних? Ты понимаешь меня?

- Дьюк.

- Да?

- Весь последний год я занимался карате по три раза в неделю.

- Ну и что?

- Просто больше не пытайся драться со мной. Проще будет выстрелить мне в спину.

- Я тебя понял.

- Да, а пока ты не решишь застрелить меня, тебе придётся мириться с моим лидерством. Впрочем, можем устроить выборы.

- Ты согласен на это?

- Мне ничего другого не остаётся. Возможно, группа предпочтёт тебя. Твоя мать точно будет за тебя. Возможно, и сестра тоже. А вот что касается мнения Барбары и Джо, то тут ничего нельзя сказать наверняка.

- А как же ты, отец?

- Лучше я не буду отвечать тебе на этот вопрос; я ничего тебе не должен. Но до тех пор пока ты не решишь устроить перевыборы, я ожидаю, что ты будешь продолжать сознательно подчиняться мне так же, как ты делал это, дав клятву.

- Ну ты и сказанул - "сознательно подчиняться"! Надо же!

- В нашем положении иначе быть не может. Я просто не в состоянии подавлять мятеж каждые несколько часов - а их с твоей стороны было уже два, да и твоя мать страдает отсутствием дисциплины. На подобных условиях не может действовать ни один руководитель. Поэтому я могу принять от тебя только сознательное подчинение. Оно включает в себя и невмешательство с твоей стороны в то, что ты назвал "издевательством".

- Но послушай, ведь я же сказал тебе, что я...

- Тихо! Если ты сам не решишь, как тебе вести себя в подобных условиях, то самым лучшим выходом для тебя будет выстрелить мне в спину. И не пытайся выходить на меня с голыми руками или дать мне возможность выстрелить первым. В следующий раз, Дьюк, если я замечу угрозу с твоей стороны, то убью тебя. Если смогу. Но один из нас наверняка будет мёртв.

Некоторое время они шли в молчании. Мистер Фарнхэм так и не обернулся. Наконец, Дьюк спросил:

- Отец, но скажи же, ради бога, почему ты не можешь руководить демократично? Я вовсе не собираюсь захватывать власть, но просто хочу, чтобы всё было честно.

- М-м-м, да, ты не хочешь власти. Ты хочешь быть пассажиром на заднем сиденье, который может указывать водителю, как ему поступать.

- Чепуха! Просто я хочу, чтобы всё было демократично.

- Неужели? Следовательно, нам придётся устраивать голосование по вопросу о том, должна ли Грейс работать наравне со всеми нами? Имеет ли она право накачиваться ликёром? А как нам вести заседания? Может быть, воспользуемся "Процессуальным кодексом" Роберта? А удалять её из зала во время дебатов, или нет? Может быть, ей следует остаться и защищать себя от обвинений в лености и пьянстве? Значит, ты согласен подвергнуть родную мать такому позору?

- Не говори глупости!

- Нет, просто я пытаюсь выяснить для себя, что ты понимаешь под "демократично". Если ты подразумеваешь постановку любого вопроса на голосование - ладно, готов помочь тебе попробовать, если ты, разумеется, заставишь себя подчиняться любому решению большинства. Пожалуйста, становись главой группы. Я устал от ответственности, и знаю, что Джо тоже не очень доволен ролью моего заместителя.

- Это совсем другое дело. Не понимаю, какое отношение имеет Джо ко всему этому?

- А я думал, ты собираешься быть "демократичным".

- Да, но ведь он...

- Кто же он, Дьюк? "Ниггер"? Или просто слуга?

- Ты любишь всё вывернуть наизнанку.

- Это потому, что у тебя бредовые идеи. Мы попробуем воспользоваться формальной демократией - процессуальным кодексом, прениями, тайным голосованием - чем угодно - как только ты пожелаешь этого идиотизма. А особенно, если ты пожелаешь вынести вотум недоверия и взять власть в свои руки... Искренне желаю, чтобы тебе это удалось. Хотя на самом деле то, что мы имеем, и есть самая настоящая демократия.

- Интересно, как же это?

- Я действую в интересах и от имени большинства - четверых против двоих. Так мне, по крайней мере, кажется. Но этого мне недостаточно. Я хочу абсолютного большинства, я не могу бесконечно пререкаться с меньшинством. Я имею в виду тебя и твою мать. И я хочу, чтобы нас стало пять против одного ещё до того, как мы придём к убежищу. Я хочу получить от тебя заверения в том, что ты не будешь вмешиваться в мои попытки заставить, принудить, пусть даже путём издевательства, твою мать принять на свои плечи равную долю нашего общего труда - это в случае, если ты не вынесешь вотум недоверия.

- И ты просишь, чтобы я согласился на такое?

- Нет, я настоятельно советую тебе это. Или сознательное подчинение с твоей стороны - или при следующем столкновении один из нас будет убит. Учти, я ни словом, ни жестом не стану предупреждать тебя. Вот поэтому-то наилучший для тебя выход - застрелить меня.

- Перестань болтать чепуху! Ты же прекрасно знаешь, что я никогда не выстрелю тебе в спину.

- Ах вот как? Что ж, тогда мне придётся застрелить тебя при малейшем намёке на столкновение. Дьюк, я вижу только один выход. Если ты найдёшь невозможным для себя сознательно подчиняться мне, если поймёшь, что не в состоянии заменить меня, если не сможешь заставить себя убить меня, если у тебя не хватит духа пойти на ссору со мной, в которой один из нас точно будет убит, то и тогда у тебя всё же остаётся один мирный выход.

- Какой же?

- Как только пожелаешь, можешь уйти. Я дам тебе ружьё, патроны, соль, спички, нож и всё, что ты сочтёшь необходимым. Хоть ты этого и не заслуживаешь, но я не могу позволить тебе уйти ни с чем.

Дьюк зло рассмеялся.

- Предоставляешь мне возможность сыграть Робинзона Крузо... а всех женщин оставляешь себе!

- О, нет! Всякий, кто захочет уйти с тобой, волен сделать это. Со своей законной и равной с остальными долей всего, что у нас есть. Можешь взять с собой всех трёх женщин, если, конечно, тебе удастся увлечь их своей идеей.

- Что ж, я подумаю.

- Подумай, подумай. А между тем умерь немного свой пыл и постарайся увеличить свои шансы на победу в "демократических" выборах - не забывая в то же время об осторожности и стараясь не противоречить мне, чтобы не схватиться со мной раньше, чем будешь готов к этому. Я честно предупреждаю тебя. Тем более что моё терпение кончилось - ты выбил мне зуб.

- Прости, я не хотел.

- Такое преднамеренно всё равно не сделаешь. Вот и убежище, так что можешь начинать "сознательно подчиняться" с того, что будешь делать вид, будто мы прекрасно провели время.

- Слушай, отец, если ты не будешь...

- Заткнись. Я устал от тебя.

Когда они подошли к убежищу совсем близко, Карен заметила их и радостно закричала. Из туннеля тут же вылезли Джо и Барбара. Карен замахала лопатой:

- Посмотрите, что я уже сделала!

Она выкопала туалеты по обе стороны от убежища. Каркасы их были сколочены из стволов молоденьких деревьев и обшиты листами картона от ящиков со спиртным. Сиденья сделаны из ящичных дощечек, которыми были обшиты баллоны в кладовой.

- Ну как? - требовательно спросила Карен. - Разве не роскошь?

- Да, - согласился Хью. - Значительно более основательно, чем я ожидал от тебя. - Он уже не стал говорить, что на туалеты Карен извела почти всю их древесину.

- Я работала не одна. Большую часть плотницкой работы проделала Барбара. Слышали бы вы, как она ругается, когда попадает молотком по пальцам.

- Ты ушибла палец, Барбара?

- Ничего страшного. Лучше идите, опробуйте лестницу.

- Обязательно. - Он полез было в туннель, но Джо остановил его.

- Хью, пока не стемнело, давай кое-что рассмотрим.

- Хорошо. Что именно?

- Убежище. Ты как-то упоминал о том, что нужно построить хижину. Представь себе, что мы сделали это: что мы будем иметь? Земляной пол и вечно текущую крышу, окна без стёкол и дверной проём без двери. Мне кажется, что в убежище нам будет лучше.

- Что ж, возможно, - согласился Хью. - Я предполагал, что мы будем использовать его в качестве пристанища, пока не обзаведёмся чем-нибудь получше.

- Думаю, что оно не так уж радиоактивно, Хью. Дозиметр подскочил бы до небес, если бы крыша была по-настоящему "горячей". Но этого не произошло.

- Радостная весть. Но, Джо, сам посуди, уклон в тридцать градусов более чем неудобен. Нам нужно жилище с ровным полом.

- Вот это-то я и имел в виду, Хью. Помнишь тот гидравлический домкрат? Его грузоподъёмность - тридцать тонн. А сколько весит убежище?

- Сейчас, сейчас. Нужно вспомнить, сколько ушло бетона и сколько стали. - Хью достал блокнот. - Ну, где-то тонн двести пятьдесят.

- Что ж, просто я подумал...

- Идея сама по себе хороша, - Хью задумчиво обошёл вокруг убежища - прямоугольной глыбы двадцати футов в длину, двадцати в ширину и двенадцати в высоту, прикидывая углы, вымеряя расстояния.

- Можно попробовать, - решил наконец Хью. - Мы подкопаем приподнятую часть до середины так, чтобы убежище встало ровно. Чёрт, жаль, что у нас нет отбойных молотков.

- А сколько времени может занять такая работа?

- Думаю, что двое управились бы за неделю, если не напоролись бы на валуны. Когда под рукой нет динамита, валуны могут стать проблемой.

- Совсем неразрешимой?

- Любую проблему, в принципе, можно решить. Будем надеяться, что нам не встретятся скалы. Вынутой землёй мы подсыплем ту часть, которая окажется в воздухе, когда опустится задравшееся крыло, и всё укрепим брёвнами. В общем, потная работёнка.

- Тогда завтра с утра я начну.

- Как бы не так. И думать не смей, пока не заживут твои рёбра. Завтра утром начну я с нашими девицами. Да и Дьюка подключим, если у него перестало болеть плечо и после того, как он подстрелит нам лань: консервы, думаю, лучше экономить. Кстати... что вы сделали с пустыми консервными банками?

- Зарыли.

- Тогда их нужно выкопать и вымыть. Консервная жестяная банка для нас дороже золота - она годится для чего угодно. Ладно, давай поднимемся, а то я ещё не насладился лестницей.

Лестница была сделана из двух обтёсанных стволиков со ступеньками из всё тех же ящичных дощечек, прибитых гвоздями. Хью снова отметил про себя, что древесина расходуется более чем неэкономно: ступеньки следовало делать из обрубленных веток. Чёрт побери, сколько теперь появилось всего, что нельзя заказать, просто сняв телефонную трубку. Например, эти рулоны туалетной бумаги - по одному в каждой кабинке... Их не следовало оставлять там - а вдруг пойдёт дождь? Иначе очень скоро придётся начать пользоваться листьями или вообще ничем.

Многое, очень многое они всегда принимали и привыкли принимать как само собой разумеющееся! Гигиенические пакеты - на сколько их хватит? И как обходились без них первобытные женщины? Они наверняка чем-то пользовались, но чем? Нужно предупредить их, что всё, изготовленное фабричным способом, будь то клочок бумаги, грязная тряпка, булавка - всё, всё следует беречь, как зеницу ока. Нужно без устали повторять им это, следить за тем, чтобы это правило неукоснительно соблюдалось, постоянно удерживать их от бездумной траты чего бы то ни было.

- Замечательная лестница, Барбара! - Она, кажется, очень обрадовалась похвале.

- Самое трудное сделал Джо.

- И вовсе нет, - стал отпираться Джо. - Я только давал советы и помог обтесать кое-что.

- Всё равно, кто бы ни сделал её, она сделана прекрасно. Теперь посмотрим, выдержит ли она меня.

- О, конечно же выдержит! - с гордостью воскликнула Барбара.

В убежище были включены все лампы. Значит, их нужно предупредить и насчёт батарей. Нужно сказать девушкам, чтобы посмотрели, как делают свечи.

- Где Грейс, Карен?

- Маме плохо. Она прилегла.

- Вот как? Тогда тебе лучше заняться обедом. - Хью вошёл в женскую комнату, чтобы посмотреть, что за недуг поразил жену. Она валялась на койке, забывшись в тяжёлом сне. Рот её был открыт, лежала она не раздевшись и громко храпела. Он нагнулся, приподнял ей веко; она даже не пошевельнулась.

- Дьюк!

- Да?

- Иди сюда. И не зови всех остальных.

Дьюк подошёл к нему. Хью спросил:

- Ты давал ей выпить после ленча?

- Да. Но ведь ты и не запрещал.

- Я не критикую. Сколько ты ей дал?

- Только один хайболл. Полторы унции скотча с водой.

- Как, по-твоему, похоже это на один хайболл? Попробуй-ка разбудить её.

Дьюк попытался, но безуспешно. Выпрямившись, он сказал:

- Отец, я понимаю, что ты считаешь меня дураком. Но я действительно дал ей выпить только одну порцию. Проклятье, ты ведь прекрасно знаешь, что я не меньше тебя ненавижу её пьянство!

- Не волнуйся, Дьюк. Думаю, она добралась до бутылки уже после того, как ты ушёл.

- Может быть, - нахмурился Дьюк. - Я дал матери выпить, как только обнаружил первую неразбитую бутылку. Затем я занялся инвентаризацией. Думаю, что нашёл всё, что осталось, если только ты не припрятал где-нибудь ещё про запас...

- Нет, все ящики находились в одном месте. Шесть ящиков.

- Правильно. Я нашёл тринадцать целых бутылок - двенадцать по три четверти литра и литровую бутылку бурбона. Я тогда ещё прикинул, что это будет по две бутылки на человека, а бутылку бурбона я оставлю на всякий случай. Я открыл бутылку "Кингс Рэнcом". А налив порцию матери, отметил уровень виски карандашом. Так что мы узнаем, пила она его или нет.

- Ты спрятал выпивку?

- Я засунул весь запас на самую верхнюю полку в противоположном конце убежища. Я прикинул, что ей будет довольно трудно взобраться туда - ведь я не такой уж идиот, отец. И она не могла видеть, как я прячу виски, она была в своём отсеке. Правда, она могла догадаться...

- Давай проверим.

Все двенадцать бутылок были на месте, нетронутые. Тринадцатая была едва почата. Дьюк поднял её повыше.

- Вот! Ровно до отметки. Но ведь была ещё одна, помнишь? Мы открыли ее, когда всё это началось, после второго взрыва. Куда она делась?

- После того как вы заснули, мы с Барбарой слегка приложились к ней, Дьюк. Но мы не допивали её. Больше я её не видел. Она осталась в комнате с баллонами.

- А! Значит, я её видел. Разбита вдребезги. Я заметил её, когда мы растаскивали там груду. Но тогда я совсем ничего не понимаю - где она могла взять спиртное?

- Она не брала его, Дьюк.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Это не виски. - Хью подошёл к аптечке и взял оттуда пузырёк со сломанной печатью на горлышке. - Посчитай, сколько здесь капсул секонала. Ты вчера вечером сколько выпил - две?

- Да.

- Карен выпила одну перед сном, одну позже; одну выпил Джо. Ни я, ни Барбара, ни Грейс не принимали его. Итого, пять капсул.

- Подожди, я считаю.

Отец принялся считать капсулы, которые откладывал Дьюк.

- Девяносто одна, - объявил Дьюк.

- Правильно. - Хью ссыпал капсулы обратно в пузырёк. - Следовательно, она приняла четыре.

- Что же делать, папа? Промывание желудка? Рвотное?

- Ничего.

- Но как же? Неужели у тебя нет сердца... Ведь она пыталась покончить с собой!

- Успокойся, Дьюк. Она и не думала делать ничего такого. Четыре капсулы - шесть гран - у здорового человека вызывают просто ступор, а она здорова как бык: месяц назад она была на осмотре у врача. Нет, она выпила секонал, чтобы подольше оставаться в состоянии опьянения. - Хью нахмурился. - Алкоголик - это уже само по себе достаточно плохо. Но люди часто, сами того не желая, убивают себя снотворными таблетками.

- Отец, а что ты подразумеваешь под тем, что она "выпила его, чтобы подольше оставаться в состоянии опьянения"?

- Ты никогда не принимал их раньше?

- До того, как выпил две штуки прошлым вечером, никогда.

- Ты помнишь, что ты чувствовал перед тем, как заснуть? Тепло, радость и беспечность?

- Нет, я просто лёг и отключился. А потом я сразу оказался у стены на голове.

- Значит, у тебя ещё не развилось привыкание к ним. А Грейс прекрасно знает, что за эффект они дают. Опьянение, счастливое опьянение. Правда, раньше я не замечал, чтобы она принимала их больше одной за раз, но раньше её никто не ограничивал в спиртном. Когда человек начинает пить снотворное, не будучи в состоянии раздобыть спиртное, он на плохом пути.

- Отец, ты должен был убирать от неё спиртное подальше давным-давно.

- А как, Дьюк? Заявить ей, что выпить она не получит? На вечеринках не давать ей пить? Ссориться с ней на людях? Спорить с ней в присутствии Джо? Не давать ей карманных денег, закрыть её счёт в банке, следить, чтобы ей не давали в кредит? Разве это удержало бы её от того, чтобы начать закладывать вещи в ломбард?

- Мама никогда бы не опустилась до этого.

- В подобных случаях такое поведение типично. Дьюк, пойми, невозможно удержать от пьянства взрослого человека, который к нему расположен. Даже правительство Соединённых Штатов оказалось в своё время не в состоянии сделать это. Более того. Невозможно быть ответственным за чьё-либо поведение. Я говорил о том, что отвечаю за нашу группу. Но это не совсем так. Самое большее, что я могу сделать - или ты, или любой другой руководитель - только заставить каждого нести ответственность за собственную судьбу.

Хью глубоко задумался, лицо его выражало тревогу.

- Возможно, моя ошибка состояла в том, что я дал ей возможность бездельничать. Но она и так считала меня скупцом из-за того, что я позволял ей иметь только одного слугу и женщину, которая убирала дом. Дьюк, сам посуди, что тут можно было придумать, кроме как бить её?

- Ну... это к делу не относится. Что нам делать сейчас?

- Вот именно, господин советник. Что ж, спрячем эти пилюли подальше.

- А я уничтожу эти проклятые бутылки!

- Я бы не стал этого делать.

- Ты бы не стал. Я не ослышался, когда ты назначил меня хранителем спиртного?

- Нет, решать тебе. Я просто сказал, что на твоём месте я бы не стал этого делать. Думаю, что это было бы ошибочно.

- Ну, а я так не думаю. Отец, я не буду разбираться в том, мог ты или должен был не дать матери дойти до того состояния, в котором она сейчас пребывает. Но лично я намерен прекратить это.

- Очень хорошо, Дьюк. М-м-м, видишь ли, может быть, нам как-нибудь припрятать виски, а не уничтожать его. Лично я, например, совсем не против иногда пропустить глоток-другой. Впрочем, если ты решил твёрдо, спорить я не стану. Хотя Грейс ведь первое время будет нуждаться в спиртном, хоть понемногу.

- Это не имеет значения, - решительно заявил его сын. - Я не собираюсь давать ей ни глотка. Чем быстрее с проклятым зельем будет покончено, тем быстрее она станет нормальным человеком.

- Конечно, решать тебе. Но, если можно, я внесу предложение.

- Какое?

- Утром встань раньше неё. Вынеси всё спиртное наружу и зарой его в месте, известном только тебе. А потом открывай по мере надобности по одной бутылке и распределяй примерно по унции на каждого. Пусть остальные пьют так, чтобы она этого не видела. А открытую бутылку тоже лучше хранить где-нибудь за пределами убежища.

- Вообще-то, звучит довольно дельно.

- Но это ставит перед нами ещё одну проблему - держать от неё подальше снотворное.

- Его тоже закопать?

- Нет, оно нужно нам здесь, и не только снотворное. Димедрол, иглы для шприца, некоторые лекарства, среди которых есть ядовитые и наркотические, совершенно незаменимые. Если она не сможет найти секонал - пять пузырьков по сто капсул в каждом - нельзя предсказывать заранее, что она попытается предпринять. Придётся всё это спрятать.

- В толще бетона вделан небольшой сейф. Там ничего нет, кроме ваших свидетельств о рождении и других документов, да немного патронов и две тысячи серебряных долларов. Деньги можно куда-нибудь выложить, мы потом сможем использовать их в качестве металла. Комбинация "4-е июля 1776 года" - "47-17-76". Но лучше изменить её, так как Грейс она может быть известна.

- Тогда я сразу так и сделаю!

- Не спеши, она не скоро проснётся. Насчёт запасных патронов... Дьюк, до сих пор ты был распорядителем спиртных напитков и сигарет, а теперь назначаешься ещё и распорядителем лекарствами. Поскольку я на некоторое время по уши зароюсь в землю, ты назначаешься моим заместителем по распределению. Отныне ты отвечаешь за всё, что не может быть возмещено: за спиртное, табак, патроны, гвозди, туалетную бумагу, спички, сухие батареи, клинакс, иглы...

- Боже милостивый! А ещё какой-нибудь работки погрязнее не найдётся?

- Сколько угодно. Дьюк, я пытаюсь поручать каждому ту работу, которая соответствует его талантам. Джо - слишком робок, к тому же сегодня он не воспользовался ни одной возможностью что-нибудь сэкономить. Карен живёт только сегодняшним днём. Барбара не годится для такой кропотливой работы. Я бы сам занимался этим, но я и так нагружен по горло. Ты же самый подходящий для этого человек: ты не колеблясь будешь отстаивать свои права. А иногда ты проявляешь даже дальновидность, правда это редко тебе приходит в голову - проявить её.

- Большое спасибо. Всё в порядке.

- Самое сложное, что тебе предстоит - это вбить всем в головы, что они должны беречь каждый кусочек металла, бумаги, ткани и дерева, то есть вещей, которые американцы за многие годы привыкли бесцельно расточать. Рыболовные крючки. Продукты не так важны, мы постоянно будем восполнять запас: ты - охотой, Барбара - огородничеством. И, тем не менее, отметь те из продуктов, которые невозможно возместить. Соль. Ты особенно должен следить за тем, чтобы соль строго нормировалась.

- Соль?!

- Если только тебе не удастся набрести во время охоты на соляной выход. Соль... Чёрт побери, ведь нам наверняка придётся дубить кожу. Обычно я всегда только просаливал кожи перед тем, как отдать их меховщику. Да, разве что, ещё выскребал их перед этим. Но так ли это было необходимо?

- Не знаю.

- Нужно посмотреть. Проклятье, очень скоро мы обнаружим, что я не догадался запасти множество вещей, без которых нам просто не обойтись.

- Отец, - возразил Дьюк, - по-моему, ты и так сделал всё, что мог.

- Ты так думаешь? Это приятно слышать. Тогда мы попробуем... - Хью направился в кладовку.

- Папа!

- Да?

Из люка высунулась голова Карен.

- Папа, нельзя ли нам войти? Снаружи уже темно и страшно, и что-то большое и ужасное загнало Дока вовнутрь. А Дьюк не хочет впускать нас до тех пор, пока ты не разрешишь.

- Прости, детка. Конечно, входите. А потом мы закроем люк крышкой.

- Есть, сэр. Но, отец, ты обязательно должен выглянуть наружу. Звёзды. Млечный Путь похож на неоновую вывеску! И Большая Медведица... может, это всё-таки не другая планета? Или мы и с другой планеты будем видеть тот же небосвод?

- Точно не могу сказать. - Тут он вспомнил, что ещё не все знают об их открытии - о том, что они находятся в графстве Джеймс, в Маунтин-Спрингс. Но рассказать об этом остальным должен был Дьюк - ведь это он определил их местонахождение. - Дьюк, хочешь ещё раз оглядеться перед тем, как мы закроемся?

- Покорнейше благодарю, я уже оглядывался.

- Ну как хочешь, - Хью выбрался наружу, подождал, пока его глаза не приспособились к темноте, и увидел, что Карен была права: никогда ещё не приходилось ему видеть настолько глубокое в своей чистоте небо, абсолютно не загрязнённое ни малейшим признаком смога.

- Изумительно!

Карен взяла его за руку.

- Да, - согласилась она, - но я бы всё-таки предпочла обычные уличные фонари вместо этих звёзд. Там, в темноте, кто-то ходит. И мы слышали, как воют койоты.

- Здесь водятся медведи, а Дьюк слышал рычание горного льва. Джо, ты лучше кота ночью запри, да и днём желательно держать его под рукой.

- Да он и сам далеко не уйдёт - он достаточно смышлён. А кто-то ещё и поучил его уму-разуму.

- Меня тоже! - провозгласила Карен. - Это медведи! Барбара, полезли внутрь. Отец, если взойдёт Луна, то это точно Земля - в этом случае я больше никогда ни на грош не поверю комиксам.

- Лучше спроси у своего брата.

За обедом открытие Дьюка было основной темой для разговоров. Разочарование Карен было немного возмещено её интересом к тому, что никто из них так и не смог определить, что они находятся в Маунтин-Спрингс.

- Дьюк, а ты действительно уверен в том, что говоришь?

- Ошибки быть не может, - ответил Дьюк. - Если бы не деревья, ты бы сама с лёгкостью это установила. Чтобы как следует оглядеться, нам пришлось взбираться на самую вершину Водонапорного Холма.

- Так вы, значит, всё это время ходили на Водонапорный Холм? Но ведь до него надо добираться только пять минут!

- Дьюк, объясни сестре насчёт автомобилей.

- Думаю, что это из-за бомбы, - вдруг сказала Барбара.

- Конечно, Барбара, вопрос только в том - как?

- Я имею в виду гигантскую водородную бомбу, которую, как утверждали русские, они имели на орбите. Ту, которую они обычно называли "Космической бомбой". Скорее всего, она-то и накрыла нас.

- Продолжай, Барбара.

- Так вот, первая бомба была просто ужасна, вторая - ещё хуже: в пламени их пламени мы чуть не сгорели. А вот третья просто очень здорово встряхнула нас - тррра-х-хх-х! - а потом не было ничего - ни шума, ни жара, ни сотрясений, а радиоактивность стала меньше, вместо того чтобы возрасти. И вот что я думаю: слышали вы когда-нибудь о параллельных мирах? Миллионы миров, бок-о-бок, почти одинаковые, но не совсем. Миры, в которых королева Елизавета вышла замуж за графа Эссекса, а Марк Антоний искренне ненавидел рыжих? Мир, в котором Бен Франклин был убит током? Так вот - это один из таких миров.

- Ну вот, дошли и до Бенджамина Франклина.

- Это ты зря, Карен. Космическая бомба попала в нас - прямое попадание - и вышвырнула в параллельный мир. В мир, где всё точно такое же, как у нас, за исключением одного - в нём никогда не было людей.

- Я не уверена, что мне нравится мир без людей. Предпочтительнее было бы оказаться на другой планете. И чтоб на ней непременно были воинственные вожди, гордо восседающие на тоатах. Или это называется зитидары?

- Ну и как тебе моя теория, Хью?

- Я стараюсь быть беспристрастным. Но одно я могу допустить: мы не должны рассчитывать на то, что встретим других разумных существ.

- Мне нравится твоя теория, Барбара, - заявил Дьюк. - Она объясняет всё. Нами выстрелило, как арбузной косточкой, стиснутой пальцами. Фью-ить!

- Да, и мы оказались здесь.

Дьюк пожал плечами.

- Пусть эта теория войдёт в историю как теория Барбары Уэллс - "Теория переноса в пространстве", - и пусть она будет безоговорочно принята всеми. Принято единогласно; на этом заканчиваем. Например, я чертовски хочу спать. Кто где спит, Хью?

- Минуту. Друзья, позвольте представить вам моего заместителя по распределению. Дьюк, поклонись публике. - Хью объяснил свою программу экономии. - Дьюк с течением времени усовершенствует её, но суть я изложу. Например: я нахожу на земле согнутый гвоздь - виновный получает соответствующее количество плетей. За серьёзное нарушение - протаскивание под килем - например, за трату спички. Ещё одно нарушение - и виновного вешают на городской площади при большом стечении народа!

- Ха! Так что ж, нам следить друг за другом, что ли?

- Помолчи, Карен. Конечно, я шучу, никаких наказаний не будет, просто вы сами должны хоть немного сознавать, что глупо бессмысленно тратить то, чего вам никогда больше не видать как своих ушей. Поэтому, не следует оправдываться перед Дьюком. И ещё я хочу произвести одно назначение. Доченька, ты, кажется, владеешь стенографией?

- Ну, это слишком сильно сказано. Мистер Грегг, наш преподаватель, вряд ли придерживался такого же мнения.

- Хью, я знаю стенографию. А зачем тебе это?

- Хорошо. Барбара, я назначаю тебя нашим историографом. Сегодня - День Первый. В принципе, можешь использовать наш привычный календарь. Но, думаю, нам удастся рассчитать новый. Каждый вечер ты должна записывать события дня, а потом расшифровывать их и переписывать начисто. Тебе присваивается звание "Хранительница Огня". И я надеюсь, что вскоре ты станешь ей на самом деле - нам придётся разжечь огонь и каждую ночь сохранять его до утра. Ну вот и всё. Прошу прощения, Дьюк, что задержал.

- Хью, я буду спать в хранилище. А ты ложись на койку.

- Погоди ещё секунду, братишка. Папа, а нельзя ли нам с Барбарой помыться в хранилище? Нам это просто необходимо. Девушки, которые копают выгребные ямы, просто обязаны мыться.

- Конечно, Карен. Воду на это дело я вам выделю, - согласился Дьюк.

- С водой проблемы нет, - сказал Хью. - Но вы с не меньшим успехом можете утром выкупаться в ручье. Помните только одно: пока одна купается, вторая должна быть начеку. Я ведь не шутил насчёт медведей.

Карен вздрогнула.

- Я и не думала, что ты шутишь. Кстати, папочка: где нам справлять нужду? В туалете? Или терпеть всю ночь до утра? Правда, я не уверена, что дотерплю. Я, конечно, попытаюсь - очень не хочется играть в прятки с медведями.

- Я думал, туалет всё ещё на месте.

- Это верно, но вот с канализацией у нас теперь не всё в порядке...

- Да, конечно, но ничего не поделаешь.

- Мне уже лучше. Ладно, братишка, тогда дай нам с Барбарой водички для туалета и можешь отправляться спать.

- А вы раздумали мыться?

- Помыться мы можем и в женской спальне после того, как вы все уляжетесь спать. Таким образом, ваше смущение целиком останется при вас.

- А меня это вовсе бы не смутило.

- Это очень плохо.

- Тихо, - вмешался Хью. - Вы должны следовать правилу: "Нет - ложному стыду". Здесь мы скучены хуже, чем в московской коммуналке. Вы знаете, что говорят японцы по поводу наготы?

- Я слышала, что они купаются совместно, - сказала Карен, - и сейчас я была бы рада последовать их примеру. Горячая водичка! Ох, прелесть!

- Так вот, они говорят так: "Видят наготу часто, но рассматривают редко". Не подумайте, что я призываю вас расхаживать в чём мать родила. Но стыдиться друг друга просто глупо. Если нужно переодеться - а уединиться негде - переодевайтесь спокойно. Или, взять, например, купание в ручье. Тот, кому предстоит охранять купающегося, может оказаться человеком другого пола - иначе возникнет множество сложностей. Поэтому советую - меньше обращайте на это внимания. - Он взглянул на Джозефа. - Это в большей степени относится к тебе. Я заметил, что ты особенно щепетилен в этих делах.

- Так уж я воспитан, Хью, - заикаясь, ответил Джо.

- Вот как? В таком случае, придётся тебе забыть об этой стороне твоего воспитания. После целого дня тяжёлой работы может статься, что только Барбара будет в состоянии охранять тебя от медведей.

- Я всё-таки рискну искупнуться в одиночку. Что-то я не видел поблизости медведей.

- Джо, не мели чепуху. Ты - мой заместитель.

- Но не по своей инициативе.

- Ты им очень скоро перестанешь быть, если не сменишь пластинку. Будешь купаться когда тебе нужно и под охраной любого из нас.

- Нет уж, благодарю покорно, - заупрямился Джо.

Хью Фарнхэм тяжело вздохнул:

- Вот уж от кого-кого, а от тебя я такого не ожидал, Джо. Дьюк, ты не поможешь мне? Я имею в виду "ситуацию номер семь"?

- С удовольствием! - Дьюк схватил ружьё и начал деловито заряжать его. У Джо отвисла челюсть, но он не пошевелился.

- Это лишнее, Дьюк. Оружие ни к чему. Вот и всё. Джо, можешь взять с собой только ту одежду, в которой ты был вчера вечером. За одежду, которая припасена для тебя, платил я. Так что тебе больше ничего не причитается, даже спички. Можешь переодеться в кладовой - ведь прежде всего ты ценишь свою скромность. Насчёт своей жизни - не знаю. Давай, пошевеливайся.

Джозеф медленно спросил:

- Мистер Фарнхэм, вы это серьёзно?

- Сейчас я не менее серьезен, чем ты, когда прицеливался в Дьюка. Ты помог мне прижать его; ты слышал, как я сам прижал свою жену. Так могу ли я после всего этого спустить тебе то, чего не стерпел от них? Боже Всемогущий, да ведь тогда в следующий раз мне придётся схватиться с девицами. После этого группа распадется, и мы все погибнем. Поэтому я предпочту, чтобы ушёл только ты один. Даю тебе ещё две минуты на прощание с Доктором Ливингстоном. Но только кота с собой не бери - я не желаю, чтобы он был съеден.

Док сидел на коленях негра. Джо медленно поднялся, всё ещё придерживая кота руками. Он был ошеломлён.

- Если, конечно, ты не предпочтёшь остаться с нами, - добавил Хью.

- А можно?

- Можно, но только на общих для всех условиях.

По обеим щекам Джо медленно скатились две слезы. Он потупился, погладил кота и тихо сказал:

- Тогда я останусь. Я согласен.

- Отлично. В таком случае для подтверждения своего согласия, первым делом извинись перед Барбарой.

Барбара была удивлена. Она хотела что-то сказать, но потом решила, что лучше не вмешиваться.

- Э-э-э... Барбара, простите меня.

- Не стоит, всё в порядке, Джо.

- Я буду... счастлив и горд, если мне доведётся когда-нибудь купаться под вашей охраной. Разумеется, если только вы согласитесь.

- Всегда пожалуйста, Джо. Буду рада.

- Благодарю вас.

- А теперь, - возвестил Хью, - предлагаю перекинуться в бридж. Карен, ты как?

- А почему бы и нет!

- Дьюк?

- Я лучше сосну. Если кому-нибудь приспичит на горшок - смело шагайте через меня.

- Лучше ложись на полу рядом с койками, Дьюк и старайся не попадаться под ноги. Впрочем, нет, лучше забирайся на верхнюю койку.

- А где же будешь спать ты?

- Я лягу спать последним - мне нужно кое-что обдумать. Джо? Играть будешь?

- Сэр, я не думаю, что мне хотелось бы сейчас играть в карты.

- Пытаешься поставить меня на место?

- Я этого не утверждаю, сэр.

- Не нужно, Джо. Ведь я и так предлагаю тебе трубку мира. Всего лишь один роббер. Сегодня выдался трудный денёк.

- Благодарю. Я всё-таки предпочёл бы не играть.

- Чёрт возьми, Джо. Неужели мы будем держать обиду друг против друга? Вчера вечером, например, Дьюку пришлось куда хуже, чем тебе сегодня. Его-то ведь чуть было не вышвырнули в радиоактивный ад, а не на лёгкую прогулку с доброжелательными медведями, как тебя. А разве он обиделся?

Джо опустил глаза, почесал Доктора Ливингстона за ухом - потом внезапно вскинул голову и улыбнулся.

- Один роббер. Я обберу тебя до нитки.

- Чёрта с два! Барби? Будешь четвёртой?

- С удовольствием!

Джо выпало играть в паре с Карен. Он разобрал карты и угрожающе произнёс:

- Ну, теперь держитесь!

- Следи за ним, Барби.

- Хочешь побочную ставку, па?

- А что ты мне можешь предложить?

- Ну... хотя бы моё юное тело.

- Не пойдёт, чахловатое и не в моём вкусе.

- Ты просто ужасно несправедлив ко мне. Я не чахлая, а нежного телосложения. Ну ладно, а как насчёт моей жизни, судьбы и девичьей чести?

- А что ты за всё это хочешь?

- Браслет с бриллиантами.

Барбара с удивлением заметила, что на сей раз Хью играет из рук вон плохо: он то и дело обсчитывался, часто пасовал. Она поняла, что он еле жив от усталости - милый, бедняжка! Видно кому-то ещё придётся прижать его, а то он просто убьёт себя, пытаясь в одиночку вынести весь груз на своих плечах.

Через сорок минут Хью написал долговую расписку на бриллиантовый браслет, и они стали собираться на покой. Хью с удовлетворением заметил, что Джо разделся и нагишом лёг на нижнюю койку. Именно так, как ему и было велено. Дьюк, тоже голый, растянулся на полу. В убежище было жарко - такая масса железобетона не могла быстро остынуть, а воздух снаружи перестал циркулировать, как только люк закрыли крышкой. С духотой не справлялись даже вентиляционные отверстия. Хью отметил про себя, что нужно придумать какую-нибудь решётку, которая не впускала бы внутрь медведей, и не выпускала наружу кота. Но всё это потом, потом...

Он взял фонарик и вошёл в хранилище.

Кто-то снова расставил книги по полкам, но некоторые ещё лежали раскрытыми и сохли: он задумчиво перелистал несколько штук, искренне надеясь, что вред им причинён небольшой.

Последние книги на свете...

Похоже на то, во всяком случае.

Он вдруг почувствовал такую жалость, которой не испытывал даже при абстрактной мысли о гибели миллионов людей. Гибель миллионов книг казалась ему событием более страшным и делом более жестоким, чем убийство людей. Все люди рано или поздно умирают, и это свойственно всем людям без исключения. Но книга не должна умереть, и грешно убивать её, ведь книги - бессмертная часть человечества. Сжечь книгу... Это всё равно, что изнасиловать беззащитную...

Книги всегда были его лучшими друзьями. Они учили его всему на свете в сотнях публичных библиотек. Они согревали его с тысяч полок в моменты одиночества. Внезапно он почувствовал, что если бы ему не удалось сохранить хоть немного книг, жизнь потеряла бы для него смысл.

Большая часть его библиотеки являлась собранием книг, могущих принести практическую пользу: "Британская энциклопедия" - Грейс считала, что лучше на это место водрузить телевизор, ведь книги потом возможно будет нелегко продать. Объёмистость энциклопедии тоже не совсем устраивала его, но она являлась самым компактным хранилищем знаний из всего, что мог предложить рынок. Книга Че Гевары "Партизанская война" - слава богу, что она им не понадобится! Да и соседняя с ней, "Янк" Лейви, о сопротивлении захватчикам, "Партизанскими тропами" Мао Цзэдуна в переводе Гриффита, книга Тома Уинтринхема "Новые способы ведения войны" - руководство-пособие для войск специального назначения - можно забыть о них! "Не хочу я убивать, я не умею воевать, не надо мне войны опять!" - вспомнил он.

"Настольная книга бойскаута", "Проектирование механизмов" Эшбаха, "Пособие по ремонту радиоаппаратуры". "Охота и рыболовство", "Съедобные грибы и как их распознавать", "Ваш бревенчатый дом, печи и трубы", "Поваренная книга для путешественников", "Медицина без докторов", "Пять акров и независимость", самоучитель русского языка с русско-английским и англо-русским словарём, справочник по растениям, пособия по выживанию особого отдела штаба морской пехоты, "Техника выживания", издание штаба ВВС, "Практическое пособие по плотницкому делу" - книги все важные и полезные. "Антология английской поэзии" оксфордского издания, "Сокровищница американской поэзии", "Книга карточных игр" Хойла, "Анатомия меланхолии" Бартона, "Тысяча и одна ночь" другого Бартона, старая добрая "Одиссея" с иллюстрациями Вайета. "Собрание стихотворений" Киплинга и его "Истории, рассказанные просто так". Однотомник Шекспира, сборник молитв, Библия, "Математические досуги", "Так говорил Заратустра", "Практическое пособие по котам Старого Опоссума" Т.С.Эллиота, "Стихи" Роберта Фроста, "Люди против моря"... Как он жалел о том, что его собрание художественной литературы не включает в себя всего, что он хотел бы ещё в него включить. Как жаль, что нет здесь произведений Марка Твена - для них он не пожалел бы места. Как жаль, что... Поздно, слишком поздно. Теперь уже всё. Всё, что осталось от некогда могучей цивилизации. "Верхушки башен окунулись в облака..."

Он очнулся и понял, что заснул стоя. Зачем он пришёл сюда? За чем-то важным. Ах, да! Дубление кожи... Кожа! Барбара ходит босая. Нужно сделать ей мокасины. Наверное, самое лучшее заглянуть в "Британнику". Или в какое-нибудь специальное пособие...

Нет, слава богу, соль не нужна! Найти дуб, впрочем будет лучше, если его найдёт Барбара - это заставит её чувствовать себя полезной. И для Джо нужно подобрать какое-нибудь дело, которое только он один способен довести до конца. Пусть бедняга потешится всеобщим восхищением, почувствует, что он действительно нужен и любим всеми. Главное, не забыть...

Он с трудом доплёлся до главной комнаты, взглянул на верхнюю койку и понял, что не сможет на неё взобраться. Он улёгся на одеяло, где они играли в карты, и мгновенно заснул.

К завтраку Грейс не вышла. Девушки быстро покормили мужчин и остались, чтобы помыть посуду и прибраться. Дьюк отправился на охоту, взяв с собой сорок пятый кольт и охотничий лук. Он сам так решил: стрелы можно собрать или сделать новые, а пули пропадали безвозвратно. Взмахнув несколько раз рукой, Дьюк решил, что его плечо пришло в норму.

Он проверил часы и договорился, что если его не будет к трём часам, то около убежища зажгут дымный костёр.

Хью велел девушкам вынести на солнышко все книги, которые хоть немного отсырели, затем вынес кирку и лопату и принялся вгрызаться в землю. Джо хотел было помочь ему, но Хью категорически запретил это.

- Слушай, Джо, ведь нужно сделать тысячи дел. Пожалуйста, делай их. Но только не занимайся тяжёлым физическим трудом.

- Что же мне, к примеру, такое сделать?

- Ну, например, составь инвентарные списки. Помоги Дьюку в учёте всего, что невозможно возместить. По ходу дела у тебя будут возникать разные соображения, записывай их. Посмотри, как делают мыло и свечи. Проверь оба дозиметра. Только возьми оружие и будь начеку - да следи, чтобы девицы не выходили невооружёнными. Чёрт возьми, да хоть придумай, как устроить канализацию и водопровод без труб, свинца и цемента.

- Разве это возможно?

- Но ведь кто-то же сделал это первым? И объясни этому хвостатому надсмотрщику, что помощники мне не нужны.

- Хорошо. Док, иди сюда! Сюда, сюда!

- Да, и ещё, Джо, о купании. Можешь предложить девушкам свои услуги в качестве охраны, пока они купаются. Смотреть на них при этом необязательно.

- Хорошо, я предложу им. Но только я скажу им, что это не моё предложение. Я не хочу, чтобы они думали...

- Послушай, Джо. Эти девушки - пара чистых, здравомыслящих и злонамеренных американских девчонок. Можешь им говорить всё, что угодно, они всё равно будут уверены, что ты подглядываешь. Ведь основой их жизненного кредо является чувство собственной неотразимости. Так что, по их понятиям, мужчина просто не может не подсматривать за ними. Ты ни в чём не убедишь их, а только обидишь.

- Кажется, я понял, - сказал Джо и удалился.

Хью начал копать, думая при этом, что он-то никогда не упускал случая в таких делах. Но этот неисправимый питомец воскресной школы, вероятно, и на обнажённую леди Годиву постеснялся бы взглянуть. Хороший парень - воображения ни на грош, но положиться на него можно полностью. Досадно, что пришлось обойтись с ним так круто...

Очень скоро Хью сообразил, что его худшие опасения подтвердились: без тачки не обойтись.

Он пришёл к такому заключению, ещё не успев выкопать достаточно большую яму. Копать вручную было, конечно тяжело, но совсем уж тяжело таскать вручную вынимаемый грунт. Более того, для нормального человека это было просто оскорбительно.

Несмотря на это, он начал выносить землю вручную, напряжённо думая при этом о том, как соорудить колесо, не имея металла, паяльного инструмента, мастерской, плавильного горна - одним словом, ничего...

Постой, постой! Ведь есть стальные баллоны. Койки сделаны с применением металлических полос, а в корпусе перископа имеется ковкое железо. Уголь можно получить, а меха - это просто шкуры животных да каркас из веток. Вот так-то! А идиот, который при наличии всего этого не сумеет соорудить колесо, просто-таки заслуживает того, чтобы таскать землю на собственном горбу.

Ведь кругом росли тысячи деревьев, разве нет? Например, в Финляндии больше ничего и нет, кроме деревьев. А всё же Финляндия - самая симпатичная маленькая страна в мире.

- Док, брысь из-под ног!

Конечно, если только Финляндия ещё существует.

Может быть, девушкам понравится финская баня. Где они могли бы попариться, помыться, взвизгивая от удовольствия, и снова почувствовать себя нормальными людьми. Бедняжки, больше они никогда не увидят ни обычной ванной, ни косметики. Может быть, хоть сауна послужит для них "моральным эквивалентом". Да и Грейс, наверное, не прочь будет помыться. Может быть в парилке с неё спадёт её эта нынешняя одутловатость, и она снова станет стройной. Какой она раньше была красавицей!

Показалась Барбара с лопатой.

- Где ты её взяла? И что ты собираешься делать?

- Это лопата, которой работал Дьюк. Я собираюсь копать.

- Босиком? Да ты с ума со... Ба, да на тебе ботинки!

- Это ботинки Джо. И джинсы тоже его. А рубашка Карен. Где мне начинать?

- Вот тут, чуть подальше. Если встретится валун тяжелее двухсот килограммов, зови на помощь. Где Карен?

- Купается. А я решила провонять посильнее, а потом помыться поосновательнее.

- Мойся когда захочешь. И не вздумай работать здесь целый день. Тебе это не под силу.

- Мне нравится работать с тобой, Хью. Почти так же, как и... - Она не договорила.

- Как играть в бридж?

- Да, как играть в бридж на пару с тобой. Да, можно сказать и так. Тоже.

- Барби, девочка моя...

После этого он почувствовал, что рытьё может быть удовольствием. Голова отдыхает, а мышцы работают в полную силу. Прямо радостно даже. Он столько лет уже не брал в руки лопату.

Барбара копала уже с час, когда из-за угла появилась миссис Фарнхэм. Барбара сказала:

- Доброе утро, - копнула ещё раз, подняла корзину с землёй и исчезла за противоположным углом.

Грейс Фарнхэм сказала:

- Ага! А я-то всё думала, куда же ты запропастился. Все меня бросили. Ты понимаешь? - Она была в той же одежде, в какой спала. Лицо отекло.

- Просто тебе дали возможность поспать, дорогая.

- Думаешь, приятно просыпаться в одиночестве в незнакомом месте? Я к этому не привыкла.

- Грейс, никто не хотел тебя обидеть, о тебе просто позаботились.

- Это называется забота? Ладно, не будем больше об этом.

- Хорошо.

- А ты и рад. - Заметно было, что она старается взять себя в руки. Затем она спросила напрямик:

- Может быть, ты всё-таки остановишься ненадолго и сообщишь мне, куда спрятал мою выпивку? Мою! Мою долю. Уж конечно, я не рискну тронуть твою - после того, как ты обошёлся со мной. На глазах у слуг и посторонних людей, к тому же!

- Грейс, тебе придётся поговорить с Дьюком.

- Что это значит?

- Всё спиртное находится в ведении Дьюка. Я не знаю, где он держит его.

- Ты лжешь!

- Грейс, за двадцать семь лет я не солгал тебе ни разу.

- О-о! Какой ты всё-таки жестокий!

- Возможно. Но я не лжец, и в следующий раз, когда ты позволишь себе обвинить меня во лжи, тебе это даром не пройдёт.

- Где Дьюк? Он не позволит тебе разговаривать со мной в таком тоне! Так он мне сказал, он обещал мне это!

- Дьюк ушёл на охоту. Обещал вернуться к трём часам.

Она некоторое время молча смотрела на него, а потом опрометью метнулась за угол. Вновь появилась Барбара, взяла лопату, и они продолжили работать.

- Мне очень жаль, что ты стала невольной свидетельницей этого разговора, - сказал Хью.

- Какого?

- Если только ты не отходила отсюда более чем на сто метров, то сама знаешь, какого.

- Хью, это не моё дело.

- В нынешних обстоятельствах всем до всего должно быть дело. Теперь ты составила плохое мнение о Грейс.

- Хью, да мне и в голову бы никогда не пришло критически относиться к твоей жене.

- И тем не менее, у тебя складывается какое-то впечатление о людях. Но я хочу, чтобы твоё представление о Грейс не было поверхностным. Представь себе, какой она была двадцать пять лет назад. Вспомни Карен.

- Должно быть, Карен очень похожа на неё?

- Да, похожа, но в Карен никогда не было такой ответственности. А Грейс всегда была ответственным и надёжным человеком. Я находился на действительной службе - офицерский чин я получил только после Пирл-Харбора. А её родители были, что называется, "хорошей семьёй". И они вовсе не желали, чтобы их дочь вышла замуж за нищего призывника.

- Ещё бы!

- А она всё же вышла. Барбара, ты даже представить себе не можешь, что значило в те дни быть женой молодого парня, призванного в армию. При полном отсутствии денег. Родители Грейс хотели, чтобы она вернулась домой - но не присылали ей ни гроша, пока она находилась со мной. Она не бросала меня.

- Она молодец.

- Да. Учти, притом, что до этого ей никогда не приходилось жить в одной комнате, пользоваться общей с другими жильцами ванной, ожидать в приёмных покоях военно-морских госпиталей. Добираться на другой конец города, чтобы зашибить доллар. Оставаться совершенно одной, пока я был в море. Молодая и красивая женщина могла бы найти себе кучу развлечений в Норфолке, а она вместо этого нашла себе работу - в прачечной, сортировать грязное бельё. И всё же, когда бы я ни приехал на побывку, она была красива, радостна и никогда ни на что не жаловалась... Александр родился на второй год...

- Александр?

- Дьюк. Его назвали в честь дедушки по материнской линии. Крестили его без меня. Её родители после рождения внука пошли на попятную: теперь они были согласны принять меня в лоно семьи. Но Грейс не растаяла и так никогда и не взяла от них ни цента - она снова устроилась на работу, а с ребёнком целыми неделями нянчилась наша квартирная хозяйка.

Эти годы были самыми тяжёлыми. По службе я продвигался довольно быстро, и вскоре деньги уже не были такой проблемой. Началась война, я был произведён из старших унтер-офицеров в младшие лейтенанты, а затем в капитан-лейтенанты. В конце войны мне пришлось выбирать: снова переходить в старшие унтерофицеры или увольняться в запас. С согласия Грейс я стал гражданским. Я оказался на берегу, без работы, но с женой, сыном в начальной школе и трёхлетней дочерью. Жить нам пришлось в трейлере, всё было дорого, и цены непрерывно росли. Всё, что мы имели, - это несколько облигаций военного времени.

Настал второй тяжёлый период в нашей жизни. Я ввязался в подряды, потерял на этом все наши сбережения, после чего мне пришлось устроиться на работу в водопроводную компанию. Мы не голодали, хотя подчас приходилось варить суп из топора. Грейс все невзгоды переносила очень мужественно - трудолюбивая домохозяйка, один из столпов местной Ассоциации родителей и преподавателей, а самое главное - всегда оптимистично настроенная.

Поскольку я когда-то занимался подрядами, через некоторое время я решил ещё раз попробовать свои силы в этой области бизнеса. И на сей раз мне повезло. Кое-как я наскрёб с мира по нитке и ухитрился выстроить дом, продал его ещё до окончания строительства, и тут же построил ещё два. С тех пор мне постоянно везло.

Тут лицо Хью Фарнхэма стало задумчивым.

- И вот тут-то она стала сдавать. Когда мы наняли прислугу. Когда стали держать в доме спиртное. Мы не ссорились - мы вообще никогда не ссорились, если не считать вопроса о воспитании Дьюка, которого я хотел бы вырастить в строгости, а Грейс не выносила рукоприкладства по отношению к мальчику.

Но началось всё это именно тогда, когда я стал делать деньги. Она оказалась просто не в состоянии выдержать процветания. Грейс всегда великолепно выкручивалась в неблагоприятных обстоятельствах. И только когда мы разбогатели, она не смогла справиться с собой. Но я всё же надеюсь, что ей удастся перебороть себя.

- Конечно, Хью.

- Надеюсь.

- Я рада, что ты рассказал мне о ней, Хью. Теперь я буду лучше понимать её.

- Чёрт возьми, я вовсе не нуждаюсь в этом. Я просто хотел, чтобы ты знала: эта толстая, глупая и эгоистичная женщина - не вся Грейс. И то, что она покатилась по наклонной плоскости, не только её вина. Не думай, что со мной так просто ужиться, Барбара.

- Вот как?

- Да! Хотя я уже мог начать постепенно отходить от дел, я не смог бросить свой бизнес. И я позволил ему задерживать меня в конторе вечерами. А когда женщина часто остаётся одна, она может постепенно начать с лишнего бакала пива перед телевизором, потом выпить ещё один и ещё. Хотя, всё равно, даже если бы я и бывал вечерами дома, то в основном читал бы. Гостей я не люблю. Мало того, я ещё вступил в семейный клуб. Сначала она посещала его, но потом перестала. Она прекрасно умеет держаться на людях. Но, видимо, ей надоело играть в обществе роль, я не могу корить её за это. Она избрала свой путь... И если бы я был потвёрже... она... она, вероятно, не стала бы такой, как сейчас.

- Чепуха!

- Что?

- Хью Фарнхэм, чем является человек, это только его собственных рук дело. Думаю, что это так. Я являюсь тем, что я есть, потому, что Барби сама пожелала стать такой. То же и с Грейс. И с тобой. - И, уже тише, она добавила: - Я люблю тебя. И это не твоя вина, и ни в чём из того, что мы сделали, твоей вины нет. И я просто слышать не хочу и не могу, как ты бьёшь себя в грудь и причитаешь: "Моя вина!". Ты признаёшь достоинства Грейс. Так почему бы тебе не признать её недостатки?

Он заморгал и улыбнулся.

- Да, все взятки твои.

- Вот так-то лучше.

- Я тебя люблю. Считай, что я тебя поцеловал.

- Я тебя тоже. Большой шлем. Внимание, сюда идут копы, - сказала она вдруг сквозь зубы.

Это оказалась Карен, чистая, сверкающая, с расчёсанными волосами, свеженакрашенными губами и улыбающаяся.

- Какое вдохновляющее зрелище! - воскликнула она. - Может быть, несчастные рабы желают корочку хлеба и каплю воды?

- Скоро захотим, - согласился отец. - Помогай нам, только не нагружай корзину с верхом.

Карен попятилась.

- Но я не вызывалась работать с вами!

- Ну и ладно. Не будем формалистами.

- Но, папа, я ведь только что помылась!

- А что, разве ручей пересох?

- Папа, но я уже приготовила ленч. Первоклассный. А вы слишком грязны, чтобы появляться в моём хорошеньком чистеньком домике.

- Ты права, детка. Пошли, Барбара. - Он поднял корзину.

* * *

К ленчу миссис Фарнхэм не вышла. Карен заявила, что мама решила поесть в убежище. Хью решил не вмешиваться; и без того предстоит вынести чёрт знает что, когда вернётся Дьюк.

Джо сказал:

- Хью? Я вот насчёт канализации...

- Придумал что-нибудь?

- Кажется, я придумал, как получить проточную воду.

- Если у нас будет проточная вода, я гарантирую, что придумаю, как сделать канализацию.

- Папа, правда? Я знаю, чего мне хочется. Туалет, облицованный цветным кафелем. Наверное, лучше всего зелёным. И обязательно, чтобы в нём было достаточно места, чтобы переодеться...

- Помолчи, детка. Так что ты придумал, Джо?

- Я вспомнил римские акведуки. Ручей стекает с возвышенности, так что наверняка какое-либо его место расположено выше убежища. И, насколько я помню, в римских акведуках не было труб. Вода по ним текла под открытым небом.

- Понимаю, - Фарнхэм обдумывал идею. В сотне метров выше по течению был небольшой водопад. И, скорее всего, его вершина располагалась выше убежища. - Но ведь это означает массу строительных работ, каким бы способом мы его ни строили. И для каждой арки ещё понадобится рама.

- А может быть мы просто выдолбим половинки стволов и укрепим их на опорах из брёвен?

- Можно и так, - Хью подумал, затем добавил. - Да, притом, сделав так, мы убьём сразу двух зайцев. Барбара, какова эта местность?

- Не поняла...

- Ты сказала, что здесь субтропики. А можешь ты сказать, какое сейчас время года? И что принесёт остаток года? Я вот к чему клоню: нужна ли нам ирригация?

- Господи, Хью, но я и понятия не имею.

- Подумай хорошенько.

- Ну, - она огляделась. - Не думаю, чтобы здесь когда-нибудь бывали морозы. Будь у нас вода, мы могли бы снимать урожай круглый год. Это не тропические джунгли, иначе подлесок был бы гораздо гуще. Похоже, здесь дождливые периоды сменяются засушливыми.

- Но наш ручей не пересыхает: в нём много рыбы. Где ты собиралась разбить сад?

- Может быть, на той полянке, немного ниже по течению? Правда, придётся выкорчевать несколько деревьев и довольно много кустов.

- Деревья и кусты не проблема. М-м-м, Джо, пошли прогуляемся. Я возьму ружьё, а ты захвати свой сорок пятый. Девочки, не выкапывайте столько, чтобы вас завалило. Нам будет очень не хватать вас.

- Папа, я хотела немного вздремнуть.

- Отлично - копая, обдумай этот вопрос как следует.

Хью и Джо стали пробираться вдоль ручья.

- О чём ты думаешь, Хью?

- Думаю, как лучше провести воду. Мы должны подвести её к вентиляционному отверстию на крыше. Если нам это удастся, значит всё в порядке. Тогда у нас будет нормальный туалет, проточная вода для приготовления пищи и мытья посуды. Дальше уже можно будет придумать, как устроить систему орошения сада Барбары. Но самым главным удовольствием и роскошью для наших женщин станет возможность с удобствами мыться и нормально мыть посуду. Мы освободим хранилище и устроим там ванную и кухню.

- Хью, как ты собираешься подвести воду - я понял. Но ведь не может же она просто стекать вниз через вентиляционное отверстие? Нужно сделать что-то вроде трубы.

- Я ещё не всё продумал, но мы обязательно устроим всё как надо. Туалет с бачком нам не осилить, значит придётся сделать туалет, в котором постоянно течёт вода. Подобные туалеты широко распространены на военных кораблях. Там это просто доска с несколькими стульчаками. Вода стекает под доску с одной стороны и вытекает с другой. Мы выведем её через лаз, а затем подальше от дома. Ты нигде не встречал глину?

- Ниже по течению в одном месте берег глинистый. Карен ещё пожаловалась, что там очень скользко. Из-за этого она купалась выше по течению - там песчаный пляжик.

- Потом схожу посмотрю. Если мы сможем обжигать глину, то обзаведёмся очень многими вещами: туалетом, раковиной. Посудой, трубками. Построим печь для обжига глины и будем использовать её и для готовки и для гончарных дел. Глина и вода - чистое золото. Недаром все цивилизации возникали близ воды. Джо, мне кажется, что мы забрались достаточно высоко.

- Может, поднимемся ещё повыше? Обидно будет, если мы выкопаем канаву длиной метров двести...

- Гораздо длиннее.

- ...или ещё длиннее, а потом увидим, что она проходит слишком низко и её не провести на крышу.

- Мы сначала всё обследуем...

- Обследуем? Хью, может, ты сказал не подумав? У нас нет даже обычного спиртового уровня. При взрыве в нём разбилось стекло. А больше никаких геодезических инструментов у нас нет.

- Египтяне обмеряли свои земли, имея ещё меньше, Джо. Неважно, что у нас нет уровня. Мы сделаем для него замену.

- Ты смеёшься надо мной, Хью?

- Ничего подобного. Древние механики делали уровни задолго до того, как их стала производить промышленность. Мы сделаем обычный отвес. Он похож на перевёрнутую букву "Т", к которой прикреплён шнурок с грузом. На вертикальной планке отмечается строгая вертикаль. Лучше сделать его шести футов в длину и шести в высоту, чтобы уменьшить погрешность. Придётся разобрать одну из коек на доски. Работа лёгкая, простая. Ты как раз и займёшься этим, пока заживают твои рёбра. А девицы будут заниматься тяжёлым неблагодарным трудом по выемке грунта.

- Ты мне только начерти его, а уж сделать-то я сделаю.

- Когда мы выровняем убежище, сразу же проведём воду. Правда, пока мы будем рыть канаву, по пути нам придётся убрать пару-тройку деревьев, но в основном никаких сложностей не предвидится. Так что, всё будет в порядке, Джо!

- Да, работёнка непыльная.

- Не пыльная, но потная. Если за день мы будем делать метров по шесть неглубокой канавы, то вода для орошения появится как раз к началу сухого сезона. Ванна может подождать - девочки будут работать уже и потому, что она должна будет появиться у нас в перспективе. Джо, мне кажется, что отвод нужно делать здесь. Понимаешь, почему?

- А что здесь понимать?

- Мы повалим вон те два дерева, и они перегородят ручей. Потом навалим в их кроны кусты, грязь - всё, что попадётся под руку - скрепим всё это и получим отличный пруд. Нужно бы было сделать шлюз, но я пока не знаю, как. Да, решение одной проблемы неизбежно ведёт к возникновению других. Проклятье.

- Хью, цыплят по осени считают.

- Да, скорее всего. Ладно, пошли, посмотрим, много ли девицы выкопали, пока нас не было.

Выкопали без них немного: вернулся с охоты Дьюк, принёс миниатюрного оленя. Барбара и Карен теперь безуспешно пытались освежевать его. Карен с ног до головы была перепачкана кровью.

Они оторвались от своего занятия, заметив, что мужчины вернулись. Барбара вытерла пот со лба, испачкав его при этом кровью.

- Никогда бы не подумала, что внутри у них столько всего.

- Просто ужас! - вздохнула Карен.

- Так это ещё очень маленький олень.

- Сами видим. Папа, покажи нам, как это делается. Мы хотим поучиться.

- Я? Но я охотник-спортсмен. Всю грязную работу за нас обычно делал егерь. Но... Джо, дай-ка мне вон тот маленький топорик.

- Сейчас. Я как раз вчера наточил его - он очень острый.

Хью разделал тушу, извлёк внутренности, в душе порадовавшись, что девушки не успели проколоть желчный пузырь.

- Ну вот и всё, остальное - ваша забота. Барбара, если бы ты сумела снять шкуру, то вскоре могла бы уже носить её. Ты не встречала поблизости дубов?

- Только карликовые формы. И ещё сумах. Ты думаешь, где взять танин?

- Да.

- Я знаю, как извлечь его из коры.

- Тогда ты, видимо, знаешь о дублении больше меня. Признаю своё поражение. На всякий случай, в книгах есть описание всего процесса.

- Я знаю, я уже смотрела. Док! Не смей ничего здесь трогать!

- Он не будет есть, - заверил её Джо, - особенно если это что-то вредное. Коты очень разборчивы в еде.

В то время как разделка туши продолжалась, из убежища появились Дьюк с матерью. На лице мистера Фарнхэма никаких враждебных чувств не отразилось, но и приветствовать вновь присоединившихся к ним он не стал. Миссис Фарнхэм тоже молчала, она только уставилась на добычу Дьюка.

- О, бедняжка! Дьюк, как у тебя хватило жестокости убить такую прелесть?

- Я несколько раз промахивался и очень на неё разозлился.

- Отличная добыча, Дьюк, - сказал Хью. - И прекрасная еда.

Жена взглянула на него.

- Может быть, ты и станешь есть её; я на это неспособна.

Карен спросила:

- Мама, ты что, стала вегетарианкой?

- Я не это имела в виду. Я возвращаюсь в убежище. Не хочу больше видеть это. Карен, перед тем как заходить внутрь, обязательно помойся. Я не желаю, чтобы ты всё там перепачкала кровью после того, как я вылизала всё дочиста. - Она направилась в убежище. - Пошли, Дьюк.

Карен рубанула тушу с неоправданной злобой.

- Где ты подстрелил её? - спросил Хью.

- На той стороне гряды. Я бы вернулся ещё раньше.

- Что же тебя задержало?

- Да промахнулся и расщепил стрелу о валун. Охотничья лихорадка. Ведь я стрелял из лука последний раз много лет назад.

- Одна стрела и одна туша - это совсем неплохой результат. Ты сохранил наконечник?

- Конечно, а что, у меня лицо глупое?

Карен сказала:

- У тебя-то нет, а вот у меня оно точно глупое. Братишка, ведь это я прибралась в убежище. Если мать что-то и убрала, так только за собой.

- Я знаю.

- И бьюсь об заклад, что когда она учует запах жаркого, то сразу передумает.

- Ладно, не надо об этом.

Хью отошёл в сторону, сделав Дьюку знак следовать за собой.

- Я рад, что Грейс выглядит довольной и дружелюбной. Видимо, ты успокоил её.

Дьюк смутился.

- Понимаешь... ты ведь сам говорил, что сразу лишать её нельзя. - И добавил. - Но я дал ей совсем немного, только одну порцию. И ещё я обещал ей, что разрешу выпить одну перед обедом.

- Кажется, этого вполне достаточно.

- Лучше бы мне пойти за ней. Ведь бутылка там, внутри.

- Да, наверное.

- О, не беспокойся. Я взял с неё честное слово. Ты просто не умеешь с ней обращаться, папа.

- Это верно. Не умею.

* --- конец демо-отрывка --- *