ПРИМЕРКА

Джеймс УАЙТ

     За долгие годы Хьюлитт приобрел привычку полчасика греться на солнышке возле входа в свою мастерскую - если, разумеется, солнце действительно грело, а не просто освещало.

     Время этих прогулок определяло само светило, которое, выглядывая из-за зданий на той стороне улицы, где располагалась мастерская Хьюлитта, постепенно перемещалось и касалось лучами витрины. Тогда Хьюлитт выходил и опускал навес, чтобы ткани в витрине не выцвели. Эти полчаса он разглядывал прохожих - надеясь, что некоторые их них окажутся клиентами, - и приглядывался ко всему, достойному интереса. Как правило, ничего интересного не случалось, но сегодняшний день стал исключением.

     Сперва на его улочку свернула полицейская машина, за ней большой мебельный фургон и грузовик электрической компании.

     Присутствие полиции объяснялось тем фактом, что машины выехали на улицу с односторонним движением в запретном направлении.

     Когда колонна остановилась, фургон оказался прямо напротив Хьюлитта.

     Около минуты ничего не происходило, и ему осталось лишь разглядывать собственное отражение в глянцевой боковине фургона. Хьюлитт увидел худую и довольно нелепую фигуру в черном пиджаке, жилете и полосатых брюках. В петлице торчал цветок, а мерная лента, символ профессии, свисала с шеи. На стекле входной двери за спиной Хьюлитта крупными наклонными золотыми буквами (ныне в зеркальном отражении) значилось:

     ДЖОРДЖ Л. ХЬЮЛИТТ

     ПОРТНОЙ

     Внезапно, словно некий невидимый кинорежиссер крикнул:

     "Мотор!", события начали стремительно развиваться.

     Из полицейской машины выскочили два старших офицера и перекрыли движение во всем квартале запрещающими знаками. Из грузовика электрической компании вышла группа рабочих в аккуратных комбинезонах и принялась быстро выгружать раскладные экраны и будку ночного сторожа. Следом за рабочими вылез мужчина в прекрасно сшитом темно-сером костюме из камвольной шерсти и с галстуком, безошибочно свидетельствующим о том, что его владелец принадлежит к высшим слоям общества. Когда сей джентльмен принялся обозревать улицу и окна верхних этажей, с его лица не сходила озабоченность.

     - Доброе утро, мистер Хьюлитт, - сказал он, приблизившись. - Моя фамилия Фокс. Я из Министерства иностранных дел.

     Мне... э-э... требуется ваша профессиональная консультация.

     Разрешите войти?

     Хьюлитт вежливо наклонил голову и прошел вслед за Фоксом в мастерскую.

     Следующие несколько минут оба молчали - Фокс нервно расхаживал по мастерской, разглядывал полки с аккуратными рулонами тканей, альбомы моделей, стратегически безупречно разложенные на полированных деревянных прилавках, стенные панели и безупречно чистые зеркала в примерочной. Пока чиновник осваивался, Хьюлитт с тем же вниманием присматривался к Фоксу. Тот был среднего роста и худощав, голова несколько выдавалась вперед, а пиджак на спине слегка топорщился из-за выступающих лопаток. Судя по небольшой, но четкой горизонтальной складке возле воротника пиджака, Фокс страдал сутулостью и пытался с ней бороться, держа спину неестественно прямо. У его портного явно имелись проблемы, и Хьюлитт стал гадать, не получится ли так, что ему придется их унаследовать.

     - Так чем могу вам помочь, сэр? - спросил Хьюлитт, когда гость, наконец, остановился. Он произнес эти слова приветливо, но с тем оттенком снисходительности, который не оставлял сомнений - именно Хьюлитт станет решать, пожелает ли он профессионально заняться выступающими лопатки Фокса.

     - Я не клиент, мистер Хьюлитт, - нетерпеливо бросил Фокс. - Он ждет снаружи. Но должен вас предупредить, что факт его визита на ближайшие две недели должен быть сохранен в строжайшей тайне. Далее вы можете обсуждать его совершенно свободно.

     - Проведя тщательное, хотя и быстрое исследование, - продолжил чиновник, - мы выяснили, что вы живете здесь с женой-инвалидом, которая помогает вам в работе. Мы также знаем, что вы опытный мастер, хотя и несколько старомодный в том, что касается стиля, и что одежду вы шьете исключительно из натуральных материалов. Многие годы ваше финансовое положение оставляло желать лучшего, и в этой связи я хочу отметить, что как ваши труды, так и ваше молчание будут хорошо оплачены.

     - Сам же заказ не окажется для вас трудным, - завершил монолог Фокс, - потому что требуется изготовить всего-навсего хорошо сидящую лошадиную попону.

     - У меня нет абсолютно никакого опыта пошива лошадиных попон, мистер Фокс, - холодно отозвался Хьюлитт.

     - Вы горды и беспричинно упрямы, мистер Хьюлитт. Это очень важный клиент, к тому позвольте вам напомнить, что на противоположной стороне улицы расположен филиал известной универсальной портновской фирмы, которая также способна выполнить наш заказ.

     - Согласен, - сухо заметил Хьюлитт. - Они хорошо справятся с вашим заказом... если речь идет о попоне.

     Фокс еле заметно улыбнулся и собрался что-то сказать, но ему помешал вошедший с улицы рабочий:

     - Экраны установлены, сэр, а фургон заслоняет вход от взглядов с противоположной стороны улицы. Нужен лишь шест, чтобы выдвинуть навес над витриной, тогда вход в мастерскую не будет виден с верхних этажей.

     Хьюлитт молча указал на нишу за витриной, где он держал шест.

     - Благодарю вас, сэр, - произнес рабочий тоном высокопоставленного слуги народа, обращающегося к рядовому представителю того народа, которому он служит, и шагнул к выходу.

     - Подождите, - остановил его Фокс, явно приняв решение. - Когда закончите, будьте добры спросить его превосходительство, не пожелает ли он войти.

     Строгая секретность, участие Министерства иностранных дел и тип заказанной одежды привели Хьюлитта к мысли, что сейчас ему предстоит увидеть некую весьма противоречивую политическую фигуру: растолстевшего представителя голодающей страны, желающего выразить свою индивидуальность пошивом национального костюма у британского портного. У подобной личности наверняка есть основания опасаться пули убийцы, поэтому он считает необходимым принять сложные меры предосторожности. Впрочем, решил Хьюлитт, в конце концов это не моя забота. Но когда он увидел клиента...

     "Я сплю и вижу сон", - твердо сказал он себе.

     Существо напоминало кентавра и имело копыта и длинный струящийся хвост. Торс выше пояса на первый взгляд выглядел человеческим, но мускулатура рук, плеч и груди чем-то неуловимо отличалась, а руки, хотя и пятипалые, имели три обычных и два противостоящих больших пальца. Голова, прочно сидящая на очень толстой шее, казалась непропорционально маленькой. Самой выразительной особенностью лица были большие карие глаза, рядом с которыми всевозможные щели, выступы и мясистые выросты выглядели вполне естественно.

     Если не считать висящего на шее большого медальона, существо не было никакой одежды. Розовато-коричневую кожу усеивали мелкие крапинки. Клиент непрерывно подергивался, словно отгонял невидимых мух. Он был, все всяких сомнений, мужского пола.

     - Ваше превосходительство, - пропел Фокс, - позвольте представить вам мистера Джорджа Хьюлитта. Он портной, то есть специалист по изготовлению одежды, и он сошьет для вас одеяния, необходимые для вашего пребывания на Земле.

     Хьюлитт инстинктивно протянул руку и обнаружил, что рукопожатие клиента крепко, пальцы у него теплые и костистые, и что хотя ему трудно описать ощущение от прижатого к ладони нижнего большого пальца, неприятным его назвать нельзя. Хьюлитт и сам не понял причины, но с этого момента он больше не мог мысленно называть это существо "оно".

     - Для начала, - быстро заговорил Фокс, - нам требуется предмет туалета, который будет достаточно удобен и не позволит его превосходительству мерзнуть во время церемоний презентации и после них. Это предмет должен быть черного цвета, возможно, с золотой или серебряной окантовкой и псевдогеральдическими украшениями. Разумеется, цвета и символы реальных дворянских фамилий не могут быть использованы. Клиенту также потребуется второе, менее формальное одеяние для экскурсий и осмотра достопримечательностей под открытым небом.

     - Короче говоря, разукрашенная лошадиная попона с окантовкой, - подытожил Хьюлитт, - и еще одна для прогулок. Но если вы сообщите мне, на каких именно церемониях его превосходительство будет присутствовать, я буду более уверен, что сошью именно то, что требуется.

     - Это секрет, - покачал головой Фокс.

     - При необходимости я могу работать одной рукой и с завязанными глазами, - заметил Хьюлитт, - но вряд ли в таких условиях я покажу все, на что способен. Впрочем... Ваше превосходительство, не пройдете ли вы со мной в примерочную?

     Негромко постукивая копытами, клиент в сопровождении Фокса вошел в примерочную и уставился на свое отражение в нескольких расположенных под углом зеркалах. Хьюлитту редко доводилось видеть столь нервного клиента - он еще не успел приложить к нему мерную ленту, а кожа существа на спине и боках уже стала напрягаться и подергиваться.

     Хьюлитт незаметно пригляделся, отыскивая на коже насекомых или других паразитов. Ничего не заметив, он облегченно вздохнул, потом на секунду задумался и включил обогреватели на стенах, которыми летом не пользовался. Через несколько минут в примерочной стало жарко, и клиент перестал дрожать.

     Работая мерной лентой и записывая измерения в блокнот, Хьюлитт спросил:

     - Полагаю, климат на родной планете клиента теплее, чем на Земле?

     - Да, - подтвердил Фокс. - Сегодняшняя погода примерно соответствует их солнечному дню поздней осенью.

     "От талии до основания хвоста 63 дюйма", аккуратно записал Хьюлитт и спросил:

     - В таком случае, в холодное время года они носят одежду?

     - Да, нечто вроде тоги, свободно обмотанной вокруг тела... А, теперь я понял, зачем вы включили обогреватели. Мне следовало бы самому об этом подумать; это мое упущение. Но его превосходительство имеет весьма веские причины не облачаться в привычные ему одеяния, и предпочел примириться с небольшими неудобствами, лишь бы не оказывать на ваше воображение даже подсознательного влияния видом своей одежды. Для него весьма важно, чтобы его новая одежда была скроена и сшита на Земле.

     "От центра основания спины до переднего колена 42 дюйма", записал Хьюлитт.

     - Вы заказали одеяние в виде попоны, но моему клиенту, несомненно, потребуется и другая одежда, чтобы чувствовать себя...

     - Только попона, мистер Хьюлитт.

     - Окажись вы на месте моего клиента, - терпеливо произнес Хьюлитт, - вам, несомненно, было бы достаточно тепло под одеялом; но вы ощущали бы себя гораздо комфортнее, надев еще и шорты.

     - Прошу вас, Хьюлитт, выполняйте мои указания, - раздраженно бросил Фокс. - Вам щедро заплатят независимо от того, много или мало одежды вы сошьете для его превосходительства. И все попытки выцыганить дополнительные заказы есть лишь потеря времени - как нашего, так и вашего.

     - Почти все цивилизованные люди на Земле носят нижнее белье, - заметил Хьюлитт, - и если отбросить те случаи, когда климат, религия или местная мода диктуют противоположное, я думаю, что мое утверждение справедливо и для других миров.

     - Вы склонны к спорам и нежеланию сотрудничать, к тому же чрезмерно усложняете весьма простые и ясные инструкции, полученные от меня, - сердито сказал Фокс. - Позвольте напомнить, что еще не поздно отказаться от ваших услуг и обратиться в фирму напротив.

     - Пожалуйста. Ваше дело, - фыркнул Хьюлитт.

     Несколько секунд земляне буравили друг друга яростными взглядами, а инопланетянин, чьи эмоции угадать было невозможно, переводил большие карие глаза с одного спорщика на другого.

     Неожиданно из какой-то щели на лице инопланетяника послышался мягкий курлыкающий звук, и одновременно из висящего на его шее медальона раздался громкий приятный баритон:

     - Быть может, джентльмены, в моих силах устранить возникшую проблему. На мой взгляд, мистер Хьюлитт проявил наблюдательность, здравый смысл и заботу о комфорте своего клиента, то есть меня. Поэтому я предпочел бы и далее считать его своим портным при условии, что он и сам этого желает.

     Фокс сглотнул и слабым голосом произнес:

     - Секретность, ваше превосходительство. Мы ведь договорились, что вы не станете разговаривать с местными жителями до... того дня.

     - Примите мои извинения, мистер Фокс, - ответил инопланетянин через медальон-переводчик, - но в моем мире специалист, подобный мистеру Хьюлитту, считается персоной более важной, чем просто местный житель.

     Повернувшись к Хьюлитту, он продолжил:

     - Буду весьма признателен, если вы уделите внимание и проблеме моего нижнего белья. Однако по причинам, которые мистер Фокс пока предпочитает сохранять в секрете, эти предметы одежды также должны быть местного покроя и из местных материалов. Такое возможно?

     - Конечно, сэр, - ответил Хьюлитт с легким поклоном.

     - Только не "сэр"! - воскликнул Фокс, явно рассерженный тем, что клиент нарушил его инструкции. - Перед вами его превосходительство лорд Скреннагл с планеты Дафа...

     - Простите, что перебиваю вас, - вежливо сказал Скреннагл, поднимая руку. - Произнесенные вами слова есть лишь приблизительный аналог моего ранга и титула. "Сэр" звучит достаточно уважительно и гораздо удобнее длинного титула.

     - Да, ваше превосходительство, - сказал Фокс.

     Хьюлитт достал образцы тканей и альбом с моделями. Скреннагл выбрал мягкую бледно-кремовую ткань из овечьей шерсти, которая, как заверил портной, не будет раздражать его кожу.

     Альбом же привел Скреннагла в восхищение, и когда Хьюлитт стал рисовать модели будущей одежды, переделанные под тело кентавра, инопланетянин едва не затаил дыхание.

     Вежливые расспросы прояснили, что Скреннагл намерен одеваться без посторонней помощи, и что участок спины от талии до хвоста - наиболее чувствительная к холоду часть его тела.

     - Если вы не возражаете, сэр, - добавил Хьюлитт, - я хотел бы услышать ваши пожелания о размещении застежек, отверстий для удаления отходов жизнедеятельности и так далее..

     Скреннагл мог поворачивать верхнюю часть торса и доставать руками до хвоста, но видел при этом лишь нижнюю часть спины. Хьюлитту пришлось смоделировать такое нижнее белье, в которое Скреннаглу придется продевать копыта и натягивать на обе пары ног. Оно было задумано как двубортное и застегивалось на пуговицы; широкая полоса ткани перебрасывалась через спину на противоположный бок, другая такая же полоса спускалась на другой бок и пристегивалась пуговицами - нечто вроде двубортного пиджака, только надетого задом наперед. Скреннагл сказал, что двойной слой ткани на спине весьма удобен при низких местных температурах; не нашлось у него возражений и против достаточно сложно задуманных застежек ширинки и местечка под хвостом.

     Однако он вежливо настоял на желании иметь хвост полностью открытым. Очевидно, для этого у него имелись сильные психологические основания.

     - Вполне вас понимаю, сэр, - согласился Хьюлитт. - А теперь, если вы постоите спокойно, я вас измерю. Контуры вашего тела весьма сложны, поэтому о простой попне не может быть и речи. Впрочем, как только я сделаю выкройку по фигуре и сошью первый предмет вашего туалета, изготовление остальных не составит труда. Для начала будет достаточно четырех комплектов нижнего белья...

     - Хьюлитт!.. - не выдержал Фокс.

     - Ни один джентльмен, - негромко произнес Хьюлитт, - каким бы ни было его положение, не отправится в дальнюю поездку с единственным комплектом белья.

     Возражений он, естественно, не услышал и продолжил измерять клиента. Работая, он подробно объяснял Скреннаглу, что он делает, и зачем. Он даже завел разговор о погоде, чтобы клиент расслабился, и его неестественная из-за напряжения поза не повлияла на точность измерений.

     - Боковую длину я хочу сделать чуть выше середины бедра, - сказал он клиенту. - Это обеспечит вам максимальный комфорт и сохранение тепла. Тем не менее, вы оказали бы мне неоценимую помощь, рассказав о предназначении попоны - какие движения вам предстоит в ней совершать, будут ли вас в ней фотографировать, каким окажется географическое и архитектурное окружение. Зная все это, я сделаю верхнюю одежду наиболее подходящей к будущим обстоятельствам.

     - Вы выуживаете информацию, - резко бросил Фокс. - Прошу это прекратить.

     Проигнорировав его реплику, Хьюлитт добавил, обращаясь к Скреннаглу:

     - Вы можете положиться на мое благоразумие.

     - Знаю, - ответил Скреннагл, и, повернувшись так, чтобы видеть отражение Фокса в зеркале примерочной, сказал:

     - Определенное любопытство при подобных обстоятельствах естественно, и если мистеру Хьюлитту доверили секрет моего пребывания в этом городе, то причина моего нахождения здесь станет лишь небольшим добавочным обстоятельством...

     - Извините, ваше превосходительство, - прервал его Фокс, - но мы не должны затрагивать подобные темы при посторонних, пока все необходимые приготовления не завершены.

     "Охват вокруг передних ног 46 дюймов", записал Хьюлитт, и, сдерживая раздражение, сказал:

     - Если вы хотите, чтобы материал, отделка и украшения одежды соответствовали обстоятельствам - и, несомненно, весьма важным, - то мне действительно нужно знать хоть что-нибудь.

     После секундной паузы Скреннагл и его устройство-переводчик издали странные звуки. Вероятно, то был эквивалент покашливания. Подняв голову и торжественно выпрямившись, Скреннагл заявил:

     - Как полномочный представитель Дафы и Галактической федерации на Земле, я буду вручать свои верительные грамоты в Сейнт-Джеймс-корте во время обычной в таких случаях церемонии.

     Вечером того же дня состоится прием с участием вашего монарха.

      Официально я лишь посол, но мне будут оказаны такие же почести, как главе иностранного государства, прибывшему с официальным визитом. Прием будут освещать средства массовой информации, у меня будут брать интервью после официального...

     Хьюлитт уже не слушал Скреннагла - портного охватила столь сильная ярость, что слова посла превратились в бессмысленный шум. Извинившись перед клиентом, он повернулся к Фоксу:

     - Могу я поговорить с вами наедине?

     Не дожидаясь ответа, он вышел из примерочной, подошел к двери и распахнул ее, пропуская Фокса вперед. Потом резко захлопнул дверь - настолько резко, что разбившееся стекло со звоном посыпалось на плитки крыльца.

     - И вы хотите, - яростно прошипел он, - чтобы для всего этого я сшил попону!

      - Можете мне не верить, - столь же эмоционально ответил Фокс, - но я разделяю ваши чувства. Однако прошу учесть, что это событие может стать важнейшим в истории человечества, и оно должно пройти хорошо! И не только с точки зрения Скреннагла. То, как мы встретим его здесь, станет эталоном и примером для правительств всего мира, и мы не имеем права предоставить им повод для критики. Кое-кто за рубежом полагает, что гость должен был нанести первый визит именно им, и они будут рады получить шанс критиковать нас. Мы не должны дарить им такой шанс.

     Электрик в подозрительно чистом комбинезоне, услышав звук бьющегося стекла, поднялся на крыльцо. Фокс махнул на него, прося уйти, и продолжил:

     - Разумеется, ему следует надеть нечто получше попоны.

     Мне это понятно не хуже, чем вам. Но я не хотел, чтобы вы догадались, насколько важным станет это событие. И даже если отбросить риск утечки информации - весьма малый, поскольку мы вам доверяем, - то я не хотел взволновать вас до такой степени, что волнение скажется на вашей работе.

     И в то же время мы не можем выставить Скреннагла на посмешище, сделать его похожим на гибрид одетой лошадью и шимпанзе из цирка. Он для этого слишком важная персона, а будущее событие настолько важно для планеты и всей нашей расы, что мы не имеем права рисковать даже в мелочах.

     Немного успокоившись, он добавил:

     - Естественно, Скреннагл желает произвести хорошее первое впечатление, но и мы должны произвести хорошее впечатление на него. Поэтому, во многих отношениях будет, вероятно, разумнее облачить его в попону, пусть даже это воспримут как недостаток нашего воображения. И вот что я вам скажу, Хьюлитт: если вы хотите сшить нечто более сложное для первого инопланетного посла, то это нечто должно получиться идеально.

     Вы желаете взять на себя столь тяжелую ответственность?

     У Хьюлитта отказал голос - сказались крайняя взволнованность и откровенная радость от поставленного ему вызова. Вызова не только как личности, но и как представителю одной из древнейших профессий человечества. Он кивнул.

     Фокс с явным облегчением вздохнул и очень серьезно сказал:

     - Вы берете на себя немалую часть возложенной на меня ответственности. Я вам очень благодарен, и если у вас имеются предложения, которые могут помочь...

     - Даже если это не мое дело? - спросил Хьюлитт, и, помедлив, пояснил:

     - Не мое портовское дело, вот что я хотел сказать.

     - Говорите, - настороженно произнес Фокс.

     - Мы только что обсуждали тему наряженных лошадей, - начал Хьюлитт. - Мой клиент гораздо больше похож на лошадь, чем на человека. Он слишком опытный дипломат, чтобы жаловаться; но поставьте себя на его место и подумайте, какое впечатление произведет на него вся эта помпа, пышность, переезды с места на место и...

     - Скреннагл уже изучил личностные аспекты нашей цивилизации и приспособился к ним. Во время еды он лежит, поджав под себя ноги, и тогда его торс располагается на высоте, удобной для еды и разговоров. Поскольку у него нет коленей, салфетку он оставляет сложенной рядом с тарелкой. Что касается туалетных приспособлений...

     - Я подумал о том, что он станет испытывать, если его будут перевозить запряженные лошадьми экипажи, или же увидит всадников. Я посоветовал бы вам воспользоваться лимузином, а не каретой, а почетный караул и охрану подобрать не из конногвардейских частей. Ведь между Скреннаглом и лошадьми имеется определенное физиологическое сходство. Не такое близкое, разумеется, как между людьми и обезьянами, но, по-моему, будет лучше, если он не увидит животных, слишком его напоминающих.

     Как вы полагаете?

     - Еще бы! - воскликнул Фокс и негромко выругался. - Ну почему это никому не пришло в голову?

     - Кое-кто только что об этом подумал, - заметил Хьюлитт, распахивая дверь и приглашая Фокса вернуться в примерочную, где, тихо постукивая копытами по полу, ждал клиент, важнее которого еще не было ни у одного земного портного.

     - Прошу извинить за задержку, сэр, - вежливо произнес Хьюлитт, - но теперь я ясно представляю, чего ждут от меня и от вас, сэр. Однако прежде чем продолжить измерения, могу я спросить, нет ли у вас аллергии к определенным материалам или особо чувствительных участков тела, которые могу вызвать дискомфорт?

     Скреннагл взглянул на Фокса, и тот ответил за него:

     - Мы весьма тщательно исследовали эту проблему и составили длинный список веществ и предметов, которые могут вызвать проблемы - а некоторые и весьма серьезные проблемы, - если окажутся в длительном контакте с кожей его превосходительства.

     Ситуация такова. Внеземные патогенные организмы не могут существовать в человеческом теле, и наоборот. Это означает, что мы не можем заразиться от Скреннагла, а он равным образом невосприимчив к нашим микробам. Однако чисто химические реакции - проблема совершенно иная. Любое синтетическое волокно и вообще любая синтетика, использованная для пошива одежды, вызовет у его превосходительства сыпь или гораздо более резкое раздражение. Вы поняли?

     Хьюлитт кивнул. Нижнее белье посла, его рубашки, галстуки и носки придется делать из чистой шерсти, хлопка или натурального шелка; подойдут также шерстяная камвольная ткань и твид.

     Потребуются костяные пуговицы и металлические, а не нейлоновые застежки-молнии. Все окантовочные, подкладочные и набивочные материалы также нужны натуральные, а шить придется старомодными хлопчатыми нитками, а не синтетикой. Да, он ясно видел проблему, но, как и большинство крупных проблем, она раскладывалась на множество мелких.

     - Одна из причин почему мы выбрали именно вас, - пояснил Фокс, - состоит в том, что вы портной достаточно старомодный, чтобы иметь в наличии запас натуральных тканей и материалов.

     Правда, мне не давала покоя мысль, что вы окажетесь настолько старомодны, что неподходящим образом отреагируете на... необычного клиента. И рад отметить, что вы не проявили даже намека на ксенофобию.

     - Я прочел немало фантастики, пока она не стала слишком сопливой, - сухо отозвался Хьюлитт и повернулся к Скреннаглу:

     - Мне придется произвести еще кое-какие измерения, сэр, поскольку я буду шить для вас нечто более амбициозное, чем попона. По ходу дела я стану предлагать на ваше рассмотрение эскизы задуманных предметов туалета. Раскрой, примерки и отделка также займут некоторое время, если вы хотите, чтобы работа была сделала на совесть. Поэтому я заколочу разбитое стекло и повешу объявление, что у меня в мастерской переделка интерьера... - Взглянув на контуры тела инопланетянина он подумал, что переделки и примерки потребуются серьезные. - Я, разумеется, стану работать исключительно над вашим заказом. Но не вижу никакой возможности справиться с работой быстрее, чем за десять дней.

     - У вас есть двенадцать дней, - с облегчением произнес Фокс. - А разбитое стекло мы вам быстро заменим. Мы сфотографировали дверь вашей мастерской, когда собирали о вас сведения, поэтому сумеем воспроизвести все в точности. В конце концов, я косвенно виноват в том, что вы лишились стекла на двери.

     - Позвольте с вами не согласиться, - вмешался в разговор Скреннагл. - Поскольку исходной причиной ваших проблем стал именно я, то буду вам признателен, мистер Хьюлитт, если вы позволите заменить разбитое стекло материалом с моего корабля - в память о моем визите. Этот материал прозрачен и выдерживает как удары метеоритов, так и мелкие житейские потрясения.

     - Вы очень добры, сэр, - ответил Хьюлитт, рассмеявшись. - Я согласен.

     "От плеча до запястья 35 дюймов", записал он в блокнот.

     Потребовались почти три часа, пока мастер не удовлетворился проделанной работой. Целых полчаса он обсуждал с клиентом работу его мускулатуры и суставов тела и торса, что потребуется для обеспечения его удобства, а также особенности покроя в районах шеи, груди, подмышек и промежности.

     Когда Скреннагл и Фокс ушли, Хьюлитт запер входную дверь, прошел мимо кладовых на первом этаже и поднялся наверх в свою квартирку рассказать новости жене.

     После произошедшего восемнадцать лет назад несчастного случая на улице миссис Хьюлитт стала инвалидом. Она могла ходить около трех часов в день, не испытывая слишком больших страданий, и приберегала эти три часа, чтобы поужинать и поговорить потом с мужем. Все остальное время она разъезжала по квартирке в кресле на колесиках, наводила чистоту, готовила, шила - если для нее находилась работа с иголкой в руках или спала, потому что по ночам ей спалось плохо.

     Муж рассказал ей об инопланетном клиенте и необходимости временно хранить эту новость в строжайшем секрете. Миссис Хьюлитт с интересом рассмотрела наброски выкроек и прикинула требуемое количество ткани и материалов, однако не поверила ни единому слову мужа и даже пристыдила его за глупую шутку. Она напомнила ему, что в молодости ей пришлось выполнять заказ одного из театров - им для спектакля потребовалась одетая лошадь. Да, заявила она, ей пока неясно, зачем потребовалось такое количество костюмов и особенно нижнего белья, но они наверняка потребуются для какой-нибудь сложной пантомимы или фарса, во время которой лошадь будут частично раздевать. А застегивающаяся на молнию ширинка, неодобрительно добавила она, наверняка означает, что предстоящее шоу окажется еще и непристойным.

     - Ничего подобного, дорогая, - невозмутимо возразил Хьюлитт. - Зрелище будет весьма впечатляющим, а наши костюмы ты обязательно увидишь по телевизору.

     И Хьюлитт, всегда считавший моральную трусость лучшей составной частью доблести, увидел довольное и взволнованное лицо жены и решил ничего не добавлять к уже сказанному.

     Первые три дня и большую часть ночей, предшествовавших первой примерке, миссис Хьюлитт сохраняла первоначальное удовольствие от работы, хотя и сказала однажды, что иногда у нее возникает желание отказаться от столь причудливого заказа. На это муж возразил, что заказ, независимо от предназначения костюмов, требует высочайшего профессионального мастерства и качества отделки, что он стал вызовом его опыту и будет оплачен с неслыханной щедростью. Но в душе уже начал сомневаться, не взвалил ли он на себя непосильную ношу.

     Проблема заключалась в том, что ему предстояло придумать, раскроить и сшить костюм, в котором лошадь должна выглядеть похожей не на человека, а на безупречно одетую и благородную лошадь. Сама идея казалась смешной, но Скреннагл был слишком важной личностью, и его будущий облик не должен иметь даже намека на смешное.

     Как Хьюлитт и предполагал, первая примерка со стороны показалась катастрофой. Бесформенные и неотглаженные брючины для передних и задних ног были кое-как сшиты наметочными стежками, а эмбрион пиджака выглядел еще хуже с единственным рукавом.

     Из-под подкладки торчала вата, плечи топорщились, лацканы кривились. Орудуя иголкой, мелком и булавками, Хьюлитт умело излучал уверенность и ободрение, но от его взглядов не укрылось, что ни Фокс, ни Скреннагл не поддались на его уловку.

     Чиновник выглядел до отчаяния встревоженным и мрачным, а гримасы, искажавшие лицо посла, почти наверняка были эквивалентом этих же эмоций.

     Свои сомнения Хьюлитт держал при себе и несколько улучшил настроение заказчиков, продемонстрировав два первых комплекта белья; оба превосходно пришлись по фигуре. Мастер объяснил, что сшить их оказалось относительно просто, потому что на белье пошел эластичный облегающий материал. Но когда и Фокс, и Скреннагл предложили вернуться к прежней идее - белье, а поверх него попона, - Хьюлитт предпочел не услышать намека и назначил вторую примерку через четыре дня.

     Пиджак Скреннагла был задуман как крупная и сложная конструкция, прикрывающая не только передний торс, но и все тело до основания задних ног. Спереди он был обрезан прямо, а по бокам тянулся на два дюйма ниже места соединения ног и тела. Но именно пиджак из-за своей длины и большой площади делал ноги в брючинах непропорционально тонкими.

     Хьюлитт сумел уменьшить площадь пиджака, пустив вдоль спины фальшивые складки, разделяющиеся в районе хвоста; умело расположенные вытачки заставили ткань облегать контуры тела.

     Зато брюки пришлось распарывать и кроить заново. Штанины стали вдвое шире вверху и плавно сужались, достигая внизу примерно двойного диаметра копыт. Из-за этого он был вынужден изменить способ их крепления к спине и переделать ширинку, зато внешне костюм стал намного сбалансированнее.

     Во время второй примерки Хьюлитт с удовольствием обнаружил, что ему удалось справиться со складками, образующимися на пиджаке когда Скреннагл ходит. Но в глазах Фокса и Скреннагла костюм продолжал выглядеть нелепицей. Когда Хьюлитту стало очевидно, что они склоняются к прежнему - и явно ошибочному - решению, он отчаянно попытался отвлечь их мысли в сторону.

     - Нам очень повезло, - сказал он, радостно улыбаясь, - что на вас прекрасно смотрятся рубашки шестнадцатого размера, равно как и шляпа восьмого размера. Шляпу вам придется больше держать в руках, чем носить, да и перчатки тоже, ведь они не совсем подходят...

     - А вам не кажется, - внезапно перебил его Фокс, - что вы пытаетесь совершить невозможное, мистер Хьюлитт?

     К нему присоединился и Скреннагл, который тихо сказал:

     - Не сочтите мои слова критикой ваших профессиональных способностей, и я уверен, что вы вполне сумеете справиться с моим заказом, но разве вам не кажется, что попона, которую мы уже обсуждали, стала бы разумным компромиссом? А заодно избавила бы вас от тяжелой ответственности.

     - Я не прошу избавлять меня от ответственности, - заявил Хьюлитт, хотя на самом деле эта ответственность с каждым днем казалась ему все тяжелее. Наверное, ему и в самом деле следовало бы сразу согласиться на более легкий вариант - но он тогда был уверен в своих способностях. Пожалуй, даже слишком уверен. - Я взялся одеть вас соответственно предстоящим формальным и социальным мероприятиям, сэр, и вы можете полностью положиться на мои обязательства.

     - Однако, - быстро продолжил Хьюлитт, - у меня возникла небольшая проблема с обувью. Нетрудно скроить и сшить черные шерстяные носки без пяток, но туфли земного типа будут смотреться неуместно, к тому же вы не сумеете ходить в них уверенно. Нельзя ли покрасить ваши копыта нетоксичной краской черной и глянцевой для формальных приемов, и коричневой для прогулок? Ваш также нужны подошвы, поскольку стук копыт тоже может показаться неуместным.

     "Ваши шаги станут слишком напоминать лошадиные", - мысленно добавил Хьюлитт, а вслух произнес:

     - Нужно подумать и о хвосте. У вас длинный, роскошный и замечательно красивый хвост...

     - Спасибо, - вставил Скреннагл.

     - ...но вы им постоянно шевелите, а это может отвлечь разговаривающих с вами людей. Мистер Фокс сказал мне, что движения хвоста непроизвольны. Насколько я понимаю, ваш хвост можно сравнить с волосами и бородой людей. Люди также украшают свои волосы, особенно в торжественных случаях. Волосы можно завить, заплести, украсить, расчесать и смазать маслом, делая их красивее. Если вы не возражаете, сэр, ваш хвост можно заплести вместе с несколькими белыми или серебряными ленточками, затем свернуть аккуратным кольцом и закрепить особой застежкой, которую я могу пришить сзади.

     - У меня нет возражений, мистер Хьюлитт. На Дафе мы поступаем сходным образом.

     - Все это детали, Хьюлитт, - сказал Фокс. - Важные детали, должен признать, применимые к любой одежде. Но...

     - Надо подумать также и о наградах, сэр, - продолжил Хьюлитт. - Это разноцветные ленточки или кусочки гравированного металла, указывающие, что лицо, носящее их - или его предки - совершило некий выдающийся поступок. На вечерних приемах будет немало людей в форме или официальных костюмах, к которым полагается надевать имеющиеся награды. Мне хотелось бы, чтобы и вы надели подобный знак отличия, - серьезно произнес Хьюлитт, - но предпочтительно не изобретенный ради необходимости. Вы можете предложить что-либо подходяще, сэр?

     Ненадолго задумавшись, Скреннагл ответил:

     - У моей расы нет эквивалентов этим наградам. Но у меня есть переводчик - покрупнее медальона, который сейчас на мне, и украшенный эмблемой Федерации, - и я пользуюсь им, когда необходимо переводить одновременно речь нескольких собеседников.

     Правда, это лишь инструмент моей профессии.

     - Но ведь вашу профессию не назовешь обычной, верно?

     - Верно, - подтвердил Скреннагл, и на его лице появилось выражение, которое Хьюлитт воспринял как гордость.

     - Вы не станете возражать, если мы прикрепим ваш переводчик к разноцветной ленте?

     - У меня нет возражений. - Спасибо, сэр, - поблагодарил Хьюлитт и торопливо продолжил:

     - Утренний костюм будет готов рано утром в назначенный мне день, а вечерний - в тот же день после полудня. Прогулочный костюм и аксессуары к нему, которые не потребуются, пока вы не нанесете все официальные визиты, мне будет гораздо легче закончить, когда я наберусь опыта после первого костюма...

     - Которым станет хорошо скроенная и со вкусом украшенная попона, - очень твердо произнес Фокс.

     - Можете мне довериться, сэр, - закончил Хьюлитт, проигнорировав слова чиновника.

     - Я верю вам больше, чем любому другому на этой планете, мистер Хьюлитт...

     Клиенты давно ушли, а Хьюлитт все размышлял над заключительными словами Скреннагла. Работая вместе с женой, перекраивая и отделывая первый костюм, он не мог отделаться от тревоги. Кто он такой - упрямый и переполненный самомнения сноб-портняжка, или же он и в самом деле имеет право диктовать Скреннаглу, как поступал до сих пор?

     Посол - персона чрезвычайно важная, но и он, подобно представителям других правительств, страстно желает произвести хорошее впечатление. С другой стороны, он будет и получать впечатления от людей, с которыми станет встречаться. И, если судить реалистично, полученные впечатления будут важнее, потому что они относятся ко всему человечеству. Вероятнее всего, Скреннагл достаточно важная персона и имеет право решать, стоит ли его планете и всей Федерации поддерживать контакт с Землей, или же оставить нашу планету в одиночестве.

     И именно это существо с другой планеты ему, тщеславному и небогатому портному, предстоит одеть для важнейшего события в истории человечества. Он, разумеется, покажет все, на что способен, но журналисты всегда любили высмеивать важных персон. Дай им малейший шанс, и они разорвут Скреннагла в клочки; посол улетит, и ни он, ни его друзья никогда не вернутся на планету, обитатели которой не обучены хорошим манерам, и где представителя Федерации выставили на всеобщее посмешище.

     Множество раз, распарывая шов и переделывая его заново, или придавая карманам закругленные края - особенность всех костюмов, сшитых в его мастерской, - он задумывался над тем, не отложить ли ему на пару часов работу, чтобы сделать попону.

     Так, на всякий случай. Он раздумывал над этим подолгу и всерьез, но, размышляя, продолжал уже начатое. И когда они с женой поздно ночью легли спать, чтобы подняться ни свет ни заря и работать дальше, он так и не смог принять решения.

     Сшив роскошную попону, он тем самым застрахует себя от возможной портновской неудачи. Но решившись на это, он попросту выполнит приказ и переложит ответственность обратно на Фокса. Кроме того, он позволит человеку, знающему меньше него, указывать ему, как следует поступать.

     И тут как-то внезапно наступил день, когда утренний костюм и брюки, законченные и выглаженные, оказались вместе с полагающимися принадлежностями на манекене, которого Хьюлитт изготовил из деталей двух других, прежде красовавшихся в витрине, а на изготовление попоны времени попросту не осталось, потому что это было утро того самого ДНЯ, и Скреннагл мог в любой момент явиться за костюмом.

     Посол отмалчивался, когда Хьюлитт показывал ему, как застегивать рубашку, завязывать галстук и надевать темные носки без пятки поверх окрашенных черной краской копыт. Помогая Скреннаглу облачиться в брюки, жилет и пиджак, портной напомнил ему о необходимости двигаться плавно - в резких движениях не хватает достоинства, и они плохо смотрятся на экране телевизора. Хьюлитт сознавал, что говорит слишком много, да и смотрится смешно, перемежая каждые несколько слов зевком.

     Наверное, Скреннагл не понимал, как нервничал и как неуверенно чувствовал себя Хьюлитт из-за того, что костюм смотрелся несколько не так, каким он его задумывал. Мастер настолько устал морально и физически, что уже не мог понять, на что вообще похоже творение его рук.

     Пока Хьюлитт суетился вокруг клиента, Фокс, плотно сжав губы, хранил непроницаемое молчание, но перед уходом сунул Хьюлитту утреннюю газету и на прощание встревоженно кивнул.

     В разделе придворных новостей Хьюлитт прочитал:

     "Его превосходительство лорд Скреннагл Дафский будет принят сегодня на аудиенции у королевы и вручит ей свои верительные грамоты чрезвычайного и полномочного посла Галактической Федерации. В его честь во дворце будет устроен официальный прием, который будет освещаться средствами массовой информации."

     Хьюлитт перенес телевизор в мастерскую, чтобы не потревожить еще спящую жену, и включил его, продолжая работать над вечерним костюмом.

     Однако увиденные новости его не удовлетворили. Очевидно, журналисты приняли официальный циркуляр за розыгрыш. Правда, какому-то туристу удалось заснять прибытие Скреннагла во дворец, и он наверняка получил целое состояние за пару минут нечеткого фильма, из которого Хьюлитт так и не понял, насколько хорошо сидит на после сшитый им костюм.

     Через пару часов Хьюлитт включил транзисторный приемник и стал слушать возбужденный голос, пересказывающий только что полученные из дворца новости. Мастер узнал, что Дафа - обитаемая планета, обращающаяся вокруг звезды примерно в двух тысячах световых лет от Солнца, и что прибывший оттуда дафианин Скреннагл был удостоен почестей не только посла, но и главы иностранного государства, наносящего официальный визит. И, независимо от того, розыгрыш это, или нет, добавил диктор, сегодняшний прием во дворце будет освещаться не меньше, чем первая высадка людей на Луну.

     Вскоре новости услышала и жена Хьюлитта. Она очень устала, но Хьюлитт уже много лет не видел ее такой счастливой.

     Правда, некоторое время жена с ним не разговаривала, потому что он сказал ей правду, но сознательно заставил ее прозвучать как ложь.

     Разум и пальцы Хьюлитта настолько онемели и устали, что вечерний костюм он завершил на час позднее намеченного срока.

     Но спешка оказалась напрасной: Скреннагл за ним не приехал. И лишь за два часа до начала приема к Хьюлитту явился инспектор полиции в форме и сказал, что возникли непредвиденные задержки, и он заберет готовый заказ и отвезет его на корабль посла.

     Несколько минут спустя прибыл еще более важный офицер полиции и объявил Хьюлитту, что, поскольку необходимость в секретности отпала, они снимают маскировку перед его мастерской, а два стекольщика уже готовы заменить разбитое стекло на двери.

     - А это не может подождать до утра? - спросил Хьюлитт, с трудом сдерживая зевок.

     - У вас очень усталый вид, сэр, - сказал полицейский. - Я с удовольствием побуду здесь, пока они не закончат, а потом запру дверь. Ключ брошу в ваш почтовый ящик.

     - Спасибо за внимание, - тепло отозвался Хьюлитт. - Мне действительно надо отдохнуть. Еще раз спасибо.

     - Не за что, сэр, - произнес офицер с таким уважением, что Хьюлитту почудилось, будто полицейский сейчас отдаст ему честь.

     Теплое чувство после разговора с необычно приветливым полицейским рассеялось, едва Хьюлитт поднялся на второй этаж. Он никак не мог понять, почему Скреннагл прислал за костюмом, а не приехал за ним сам. Наверное, утренний костюм ему совершенно не понравился, и вечером на нем будет попона, срочно сшитая каким-нибудь другим портным. Будучи дипломатом и тактичным существом, Скреннагл не станет сам предъявлять Хьюлитту претензии или пересказывать критические замечания о своей внешности, которые он, несомненно, услышал. Он просто без лишних слов заберет заказ.

     Но его переживания оказались недолгими. Усевшись в кресло перед телевизором, он увидел группу экспертов, обсуждающих последствия контакта с внеземной цивилизацией, а болтовня всегда нагоняла на него сон.

     Его разбудили звуки фанфар, открывающих вечерний выпуск новостей - специально продленный из-за репортажа о визите инопланетянина. Хьюлитт торопливо привез из кухни жену и вновь уселся. Ему не терпелось увидеть, во что будет одет Скреннагл.

     На сей раз прибытие Скреннагла на прием снимали профессионалы - со всех ракурсов, крупным и средним планом.

     И на после была не попона.

     Его пиджак хорошо сидел возле воротничка и на плечах, но слегка морщился на спине, когда Скреннагл выпрямлялся после очередного поклона - а кланяться ему приходилось часто. Брюки оказались превосходными, ноги в них не выглядели ни толстыми, ни слишком худыми, а черные носки и отполированные копыта были элегантно незаметными. Хвост свернут кольцом и закреплен спереди, словно у какого-нибудь геральдического зверя, и его периодические подергивания были практически незаметны.

     Единственным мазком цвета на темном костюме была широкая шелковая лента, диагонально пересекающая белую рубашку и пиджак - бледно-голубая, с тонкой красной и золотой окантовкой.

     В центре располагался изящный прибор-переводчик, украшенный эмблемой Федерации. Хотя это украшение не было самым впечатляющим, среди орденов и драгоценностей оно смотрелось вполне достойно.

     А ведь Скреннагл Дафский, неожиданно понял Хьюлитт, смотрится хорошо...

     Затем дафианин произнес речь, кратко сообщив о цели своего визита и коснувшись некоторых выгод, которые принесут обеим сторонам членство в Галактической Федерации.

     Чуть более ста пятидесяти лет назад автоматический разведывательный корабль Федерации обнаружил на Земле разумную жизнь и быстро развивающуюся технологию. Долгая задержка с ответом на это открытие, пояснил Скреннагл, была вызвана тем фактом, что на кораблях-разведчиках - которые редко что-либо находят - не устанавливают требующий большого расхода энергии подпространственный двигатель, потому что механизмы, в отличие от дафиан, землян и других разумных существ, не стареют и не скучают. Разведчик провел много лет на околоземной орбите фотографировал, анализировал, оценивал образцы флоры и фауны, письменность и языки землян. Последняя задача была особенно трудной, потому что радио и телевидение в те времена еще не были изобретены.

     Когда собранная информация попала на Дафу для изучения, пришлось принимать несколько трудных решений. Разумеется, необходимость попытки контакта с богатой и разнообразной культурой Земли даже не подвергалась сомнению. Однако в те годы, когда разведчик собирал материал, одни социополитические группировки на Земле явно клонились к упадку, а другие столь же быстро приобретали большую власть и влияние.

     В ту эпоху Британская империя, чей центр власти и торговли находился в Лондоне, была наиболее важной и влиятельной группировкой, но и в ней были заметны признаки коллапса. Тем не менее, империя медленно росла, а ее законы и традиции имели глубокие корни. Имелись и признаки того, что она не рухнет катастрофически, а медленно распадется. Дафиане также предположили, что обычаи и привычки британцев, с которыми они познакомились полтора столетия назад, также существенно не изменятся в столь долгоживущем государстве...

     - Вот почему я, не привлекая внимания, приземлился именно в этой стране, а не в какой-либо другой, - продолжил Скреннагл. - Теперь я знаю, что мое решение оказалось правильным.

     Но и у нас имеются определенные правила поведения при подобных обстоятельствах. У вас может создаться впечатление, что для развитой галактической культуры мы на удивление старомодны.

     Однако при общении между различнейшими существами, входящими в Федерацию, очень важную роль играют определенные правила поведения.

     Одно из наших строжайших правил заключается в том, - добавил он, изобразив на лице несомненный эквивалент улыбки, что гости вроде меня обязаны соблюдать социальные традиции и обычаи принявшей их планеты, вплоть до ношения местной одежды...

     В заключение он сказал, что намерен нанести официальные визиты главам всех земных государств, а потом совершит неторопливое путешествие по планете, чтобы познакомиться с повседневной жизнью людей. Земля, по его словам, первый новый мир, которому предлагается членство за последние четыреста лет, и он будет счастлив ответить на любые вопросы о жизни под этим или другим солнцем.

     Потом стали передавать интервью с послом, в ходе которого был задан вопрос об одежде Скреннагла.

     - ...нам потребуется гораздо больше времени для обсуждения масштабных следствий вашего визита, - говорил репортер, - но сейчас, ваше превосходительство, мне хотелось бы спросить вас об одежде, а заодно и сделать вам комплимент. Но, возможно, мне следует сделать комплимент портному с вашей планеты?

     - Вам нужно поздравить моего портного с Земли, - ответил Скреннагл и пояснил:

     - На многих мирах одежда служит лишь защитой от неблагоприятной погоды, но на других ее изготовление, внешний вид и ношение превратились в настоящее искусство. Земля принадлежит ко второй категории и может гордиться как минимум одним портным, способным сделать инопланетянина... презентабельным.

     Рассмеявшись, репортер спросил:

     - И кто же он, ваше превосходительство?

     - Сейчас мне не хотелось бы называть его имя. Мастер и его жена работали долго и тяжело, и заслужили хотя бы одну спокойную ночь перед тем, как на них обрушится известность. Я ограничусь словами о том, что мой портной относительно малоизвестен, но опытнейший мастер. Он также тиран в том, что касается его профессии, но это общая черта всех портных галактики. Как вы сами видите, он не боится принять вызов своему мастерству.

     - Да, действительно, - согласился репортер.

     - Не сомневаюсь, что этот вызов окажется не последним, - сказал Скреннагл, поворачиваясь и глядя прямо в камеру, и Хьюлитт понял, что он обращается не только к репортеру. - Моя раса была выбрана для первого контакта с землянами только потому, что мы больше всех остальных напоминаем вас внешне несмотря на все значительные, на ваш взгляд, физиологические различия. Существа других рас Федерации гораздо сильнее отличаются от вас разнообразием и расположением органов и конечностей, и поначалу могут показаться чудовищами. Но со временем послы всех других планет посетят Землю для вручения верительных грамот и выражения своей доброй воли. Всем им захочется выглядеть достойно. И им будет приятно узнать, - закончил он, - что на Земле есть портной, которому они могут полностью довериться...

     Гордость и волнение, которые при других обстоятельствах не дали бы Хьюлитту спать всю ночь, но не помешали усталому портному заснуть, ничуть не потускнели, когда он открывал утром свою мастерскую. Его отражение в витрине на противоположной стороне улочки выглядело таким же, как всегда, но отражение двери мастерской... Хьюлитт резко обернулся.

     В центре нового дверного стекла под сделанной золотыми буквами надписью "ДЖОРДЖ Л. ХЬЮЛИТТ, ПОРТНОЙ" он увидел великолепную красочную копию эмблемы, украшавшей транслятор Скреннагла - символ всех миров Галактической Федерации, - а еще ниже - единственное слово: "ПОСТАВЩИК".