Книго
Михаил Емцев, Еремей Парнов. 
                          Фигуры на плоскости
   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Последнее путешествие полковника Фосетта".
     spellcheck by HarryFan, 15 September 2000
   -----------------------------------------------------------------------

   И все же к концу дня они, не сговариваясь, пересекли невидимую  границу
района своих исследований и  зашагали  к  Каньону.  Михаил  шел  за  Яном,
антенна за его плечами покачивалась. Они спустились вниз, прошли несколько
поворотов. Внезапно Ян остановился и воскликнул:
   - Смотри!
   - Каток, - сказал Михаил.
   То, что  возникло  перед  ними,  напоминало  искусственное  сооружение.
Гладкая, глянцевитая, словно покрытая  тонким  слоем  лака,  молочно-белая
лента как бы вытекала из песка  и  уносилась  прочь,  пропадая  в  извивах
Каньона.
   Бесконечные пески Анизателлы - и вдруг эта полированная поверхность...
   Ян сделал шаг вперед.
   - Осторожно, - сказал Михаил.
   - Это оно блестело, - не то спрашивая, не то утверждая, сказал Ян.
   Он ступил на "каток", но не смог сделать и шагу - так было скользко. То
же самое произошло с Михаилом. Их ботинки из губчатого металлоэластика,  в
которых можно было спокойно взобраться на крутую ледяную горку, скользили,
как беговые коньки. Ян упал на руки,  но  они  разъехались,  и  он  звонко
стукнулся   шлемом   о   гладкую   поверхность.   Михаил   видел    сквозь
силикотитановое стекло гермошлема, как сморщилось лицо Яна.
   Понемногу они приноровились к  фокусам  плато.  Передвигаться  по  нему
можно было, медленно и осторожно поднимая  ноги.  В  общем  это  выглядело
довольно смешно.
   Друзья развеселились. Они падали, поднимались, хохотали,  подзадоривали
друг друга. Естественная при встрече с  неизвестным  скованность  исчезла.
Напряженные вначале нервы расслабились, наступила разрядка...
   И вот тогда произошло неожиданное.
   Плато зажглось. Оно горело неярким глубинным светом.
   - Что бы это могло означать? - недоуменно спросил Михаил. - Сей феномен
требует тщательного исследования.
   - Но мы, кажется, завтра улетаем? - улыбнулся Ян.
   - Да, но...
   С этого "но" для них начались трудные дни, С  одной  стороны,  им  было
ясно, что делать им на Анизателле нечего, план выполнен, работа закончена,
а с другой... Нельзя было покинуть планету, не попытавшись разгадать тайну
плато.
   Бесплодными  оказались   все   попытки   отколоть   хотя   бы   кусочек
стекловидного  вещества,  из  которого  состояло   плато.   Равнодушно   и
непоколебимо  противостояло  оно  и  высокотермальной  огненной  струе   и
пневматическому буру с коронками из борилла. Ян  и  Михаил  трудились  изо
всех сил, но не смогли оставить на "катке" ни единой царапины.
   Они заметили еще одну странную  особенность  плато.  Когда  поднималась
песчаная буря и небо  затягивалось  мглой,  поверхность  плато  оставалась
чистой и светлой. Точно кто-то сдувал с него каждую песчинку.
   Но когда они убедились, что радарная и сонарная локация не дала никаких
результатов,  а  гамма-  и  корпускулярное  эхолоцирование  показали  нуль
глубины, они просто растерялись.
   - Здесь что-то неладно... - сказал Михаил.
   - Что же?
   - Как тебе сказать... Очевидно,  что  плато  необычайно  инертно  и  не
реагирует ни на какие внешние воздействия. Это с одной стороны...
   - А с другой - плато все же светится! - воскликнул Ян.
   -  Именно.  Оно  светится,  причем  свечение  его  тоже  носит  сложный
характер. Вначале мне казалось, что оно не зависит от внешних условий,  но
теперь...
   - Ты что-нибудь придумал?
   - Как тебе сказать?.. Это еще не мысль, скорее ощущение. Ты помнишь,  в
первый раз оно стало светиться примерно минут через двадцать  после  того,
как мы начали свою возню на его поверхности?
   - Я не смотрел на часы.
   - Я засек время. Свечение началось на двадцатой минуте и  продолжалось,
пока мы там находились. Зато второй раз плато "зажглось" на пятой  минуте,
а в третий - сразу же как только мы на него ступили.
   - Ну и что?
   - Пока ничего, - сказал Михаил, - слушай дальше.  Ты  же  сам  проверял
спектр этого свечения и сказал, что...
   - Я не обнаружил  в  линейчатом  спектре  ни  одной  характеристической
линии.
   - Вот-вот, - с удовольствием подтвердил Михаил, - это не  тот  свет,  к
которому мы привыкли. Это нечто воспринимаемое нами как свет...
   - Но момент начала свечения не так уж произволен, -  задумчиво  заметил
Ян.
   - Похоже, что так. Но этого мало. Я сопоставил интенсивность свечения с
некоторыми  нашими  экспериментами  и  получил   интересную   зависимость.
Оказалось, что при попытке бурения плато интенсивность увеличилась на  два
порядка, при воздействии плазменной струей - на семь  порядков,  в  других
опытах оставалась без изменения!
   - Вот как, - прошептал Ян, - значит, оно все же реагирует.
   - Да. Но реакция  эта  глубоко  специфична.  Она  выражается  только  в
изменении этого злополучного свечения, все остальные свойства  сохраняются
неизменными.
   - Да, любопытно. Что же нам делать?
   - Будем наблюдать. Посмотрим, как изменится свечение сегодня, - заметил
Михаил.
   Ян первым увидел на плато следы. Они тянулись вдоль ближнего  "берега",
петляли, замыкались в  круг.  Это  было  так  похоже  на  следы  рыболова,
выбирающего место для очередной лунки, что Ян ахнул:
   - Ну и ну...
   - Интересно, - пробормотал Михаил, ускоряя шаг.
   Они быстро спустились вниз. И только тогда они увидели, что  следы  эти
не совсем обычны.
   - Странные следы, - сказал Ян, - не следы,  а  только  внешние  контуры
следов.
   - Это наши следы?
   - А то чьи же? Вот твои, а эти мои, поменьше.
   - А ну, поставь ногу. Только осторожно, не поскользнись.
   Ян неуклюже приблизился к ближайшему контуру и наступил на него ногой.
   - Да, это твои следы!
   - А вот следы твоих рук!  -  радостно  воскликнул  Ян.  -  А  здесь  ты
приложился затылком!
   - Зато эти восьмерки оставил твой зад, - хмуро заметил Михаил, вспомнив
первый день знакомства с плато.
   Они замолчали, внимательно оглядывая разукрашенную фигурами поверхность
плато.
   - Смотри, звезда!
   Действительно, на "льду" была очерчена звезда неправильной  формы.  Она
напоминала косматое солнце.
   - Это след от нашей плазменной струи.
   - Похоже.
   - А вот след пневмобура, - заметил Михаил.
   Он вытащил транспортир и положил его на "лед". Поднял транспортир -  на
поверхности плато зеленым огнем горело полукружие. Затем цвет контура стал
изменяться. Он становился оранжевым, фиолетовым, голубым.
   - Ну-ка, уйдем отсюда, - внезапно сказал Ян.
   Михаил внимательно посмотрел на него и  кивнул  головой.  Они  сошли  с
плато и присели на песок.
   - Это непонятно, - сказал Ян. - С чем же мы имеем  дело?..  Перед  нами
вещество с необычайными свойствами.
   - Вещество?
   - Что ты хочешь сказать?
   -   Ничего.   Просто   ставлю   под   сомнение   категоричность   твоей
характеристики. Продолжай.
   - Итак, перед нами вещество, - упрямо повторил Ян, - которое  проявляет
диковинные свойства. Мы столкнулись с особым, доселе неведомым  химическим
состоянием материи...
   - Либо с ее особой формой.
   - Да.
   - Что ж, возможно. Возможно и то, и другое, и третье, чего мы не знаем.
Твое предположение в какой-то  мере  подкрепляется  фактом  исключительной
инертности плато. Я лично склоняюсь к мысли, что перед  нами  новая  форма
материи.  Наши   приборы   бессильны   получить   какую-либо   достоверную
информацию. Взять хотя бы нуль глубины, показываемой эхолотом. Это же чушь
какая-то!
   - И этот свет...
   - Одним словом, чудеса. Но я о другом. Ты говорил об инертности  плато,
я же обратил внимание на его реактивность.
   - Это свечение?
   - Угу. На наших глазах произошло интересное явление...
   - Эволюция свечения?
   - Именно. Сначала свечение изменялось  количественно.  Оно  усиливалось
при  увеличении  мощности  воздействия  и  со   временем   стало   быстрее
реагировать на наши  манипуляции.  Сейчас  характер  свечения  качественно
изменился: возникли контуры. В реакции плато произошел потрясающий скачок.
Случилось в общем-то маловероятное  событие  -  изменился  тип  химических
реакций.
   - Не вижу ничего удивительного.
   - Если бы мы имели дело с  веществом  пусть  даже  диковинных  свойств,
реакции не изменились бы при  повторных  одинаковых  воздействиях.  Магнит
ведь всегда магнит. Плато - это система, которая  способна  перестраивать,
изменять взаимодействия с внешней средой. Знаешь, что это такое?
   - Ну?
   -  Информационное  устройство,  созданное   либо   вымершими   жителями
Анизателлы, либо звездными пришельцами.
   -  Во-во!  Договорился-таки  до  фантастики...  Мне   остается   только
восхититься. Но я думаю, что твою гениальную идею  можно  экспериментально
проверить.
   - Как?
   - А как проверяют  машины  подобного  рода?  Задают  вопросы,  получают
ответы, - сказал Ян, вставая.
   - Для этого надо знать, где у этой машины ввод и по какой  системе  она
запрограммирована.
   - Пустое. Это и так очевидно. Вводом является вся плоскость плато.  Она
же реагировала на соприкосновение. А код, код... - Ян  нахмурился.  -  Код
может быть двоичным, - решительно сказал он.
   - Что ж, можно попробовать. Раз плато узнает форму, любые два  предмета
различной конфигурации могут служить...
   - Сигналами "да", "нет". Можно взять ту же расческу и транспортир.
   Они возвратились к плато.
   - Что мы спросим?
   - Дважды два - четыре, разумеется...
   - Она считает, - наконец сказал Михаил, - и хорошо считает.
   - Да, соображающее плато.  -  Ян  помолчал  и  добавил:  -  Даже  жутко
немного.
   - Погоди, - быстро сказал Михаил, - давай зададим ей задачу  посложнее,
пусть подсчитает площадь круга.
   Но плато повело себя очень странно. Вместо  площади  круга  оно  выдало
длину окружности, вместо  площади  треугольника  -  длину  его  периметра,
вместо объема шара - опять же длину окружности эквивалентного диаметра.
   - Какое-то дефективное мышление, - сказал Михаил.
   Они задавали десятки задач по  определению  объемов  пирамид,  конусов,
кубов,  но  каждый  раз  плато  упрямо  сообщало  длину   ломаной   линии,
окаймляющей основание стереометрических фигур.
   День близился к концу.
   - Хватит на сегодня, - сказал Ян. - Пойдем...
   - Послушай... А что, если оно двухмерное? - спросил Михаил,  когда  они
подходили к ракете.
   - То есть как это?
   - Я подумал об этом, как только увидел следы.
   - Но почему?!
   - Ты же сам заметил, что оно не может пересечь  границу...  А  потом...
потом ему недоступна стереометрия.
   - Но и на плоскости оно решает только задачи, связанные с периметром.
   - Вот именно! Для него недоступно понимание площади.
   - Чушь!
   - А ты, ты сам можешь увидеть хотя бы простейший  куб  сразу,  со  всех
сторон?
   - Могу. - Ян остановился. - Впрочем, погоди...
   - В том-то и дело. Ты никогда не увидишь больше трех граней!  А  теперь
вообрази, что это плато - плоская вселенная двухмерных существ, которые не
только не могут передвигаться в третьем измерении, но даже не способны его
вообразить. А вот мы с тобой, нормальные трехмерные парни, попав на плато,
тоже вступили в их мир. Понимаешь?
   - Так вот откуда контур! Всегда только контур. Мы для них лишь подошвы,
плоскости, непосредственно соприкасающиеся с плато...  Да,  но  почему  им
недоступно понятие площади плоской фигуры?
   - Потому что эта фигура замкнутая!  Они  же  способны  видеть  или  еще
как-то  ощущать  одни  линии,  лежащие  на  их  плоскости.  Любой  предмет
представляется им только в виде линий. У них не может быть понятия фигуры.
Ведь для этого им бы пришлось хоть чуть-чуть приподняться над  плоскостью,
а это значит уйти в третье измерение. Если вообразить, что  одно  из  этих
существ поднимется над плоскостью, то оно совершенно уйдет из мира  других
ему подобных существ, скроется, исчезнет неизвестно куда. Понимаешь? -  Он
почти кричал.
   - Выходит, что когда мы убирали  с  плато  предметы  или  передвигались
сами, то тоже исчезали для них самым непостижимым образом?
   - Конечно!
   - Черт возьми! Тогда понятно, почему приборы  вели  себя  так  странно.
Если нет глубины, бурение теряет всякий смысл. И прочность тоже. Ведь  все
это атрибуты трехмерного мира.
   - Вот-вот, - перебил его Михаил. -  Центр  фигуры  для  них  совершенно
недоступен! Его просто не существует в их мире, поскольку и самую  фигуру,
такой, какая она есть на самом деле, они увидеть не в состоянии.
   - Это же страшно интересно... даже если ты ошибаешься!  Как  жаль,  что
пора улетать!
   - Меня беспокоит одна мысль, - тихо  сказал  Михаил.  -  Об  этом  даже
думать неприятно...  Что,  если  где-то  есть  какие-то  другие  существа,
которые так же непостижимы для нас с тобой, как мы для этих... двухмерных?