Книго

                       Из цикла "Рассказы о животных"
     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: Б.Житков. "Что я видел". Рассказы и сказки
     Издательство "Вэсэлка", Киев, 1988
     Рисунки А.Брея, В.Курдова, Н.Лапшина, 
             Н.Петровой, Е.Сафоновой, Н.Тырсы
      & : Zmiy ([email protected]), 26 января 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------
     Для младшего школьного возраста.
     Мы подходили на пароходе к Индии.  Утром должны были прийти. Я сменился
с вахты,  устал и никак не мог заснуть:  все думал,  как там будет.  Вот как
если б  мне в  детстве целый ящик игрушек принесли и только завтра можно его
распаковать.  Все думал:  вот утром сразу открою глаза -  и индусы,  черные,
заходят вокруг, забормочут непонятно, не то что на картинке. Бананы прямо на
кусте, город новый - все зашевелится, заиграет. И слоны! Главное, слонов мне
хотелось  посмотреть.   Все  не  верилось,   что  они  там  не  так,  как  в
зоологическом, а запросто ходят, возят: по улице вдруг такая громада прет!
     Заснуть не мог,  прямо ноги от нетерпения чесались.  Ведь это,  знаете,
когда сушей едешь,  совсем не то: видишь, как все постепенно меняется. А тут
две недели океан -  вода и вода - и сразу новая страна. Как занавес в театре
подняли.
     Наутро затопали на палубе, загудели. Я бросился к иллюминатору, к окну,
- готово: город белый на берегу стоит; порт, суда, около борта шлюпки; в них
черные люди в белых чалмах -  зубы блестят,  кричат что-то; солнце светит со
всей силы,  жмет,  кажется,  светом давит. Тут я как с ума сошел, задохнулся
прямо:  как будто я -  не я,  и все это сказка. Есть ничего с утра не хотел.
Товарищи дорогие,  я  за  вас по  две вахты в  море стоять буду -  на  берег
отпустите скорей!
     Выскочили вдвоем на берег.  В порту,  в городе все бурлит, кипит, народ
толчется,  а мы - как оголтелые и не знаем, что смотреть, и не идем, а будто
нас что несет (да и  после моря по берегу всегда странно ходить).  Смотрим -
трамвай.  Сели в трамвай, сами толком не знаем, зачем едем, лишь бы дальше -
очумели прямо.  Трамвай нас мчит,  мы глазеем по сторонам и не заметили, как
выехали на окраину. Дальше не идем. Вылезли. Дорога. Пошли по дороге. Придем
куда-нибудь!
     Тут мы немного успокоились и  заметили,  что здорово жарко.  Солнце над
самой маковкой стоит; тень от тебя не ложится, а вся тень под тобой: идешь и
тень свою топчешь.
     Порядочно  уже  прошли,  уж  людей  не  стало  встречаться,  смотрим  -
навстречу слон.  С ним четверо ребят - бегут рядом по дороге. Я прямо глазам
не поверил: в городе ни одного не видали, а тут запросто идет по дороге. Мне
казалось, что из зоологического вырвался. Слон нас увидел и остановился. Нам
жутковато стало:  больших при нем никого нет,  ребята одни. А кто его знает,
что у него на уме? Мотанет раз хоботом - и готово.
     А  слон,  наверно,  про  нас так думал:  идут какие-то  необыкновенные,
неизвестные,  - кто их знает? И стал. Сейчас хобот загнул крючком, мальчишка
старший  стал  на   крюк  на   этот,   как  на  подножку,   рукой  за  хобот
придерживается, и слон его осторожно отправил себе на голову. Тот там уселся
между ушами,  как на  столе.  Потом слон тем же  порядком отправил еще двоих
сразу,  а четвертый был маленький, лет четырех, должно быть, - на нем только
рубашонка была коротенькая, вроде лифчика. Слон ему подставляет хобот - иди,
мол,  садись. А он выкрутасы разные делает, хохочет, убегает. Старший кричит
ему сверху,  а он скачет и дразнит -  не возьмешь,  мол. Слон не стал ждать,
опустил хобот и  пошел -  сделал вид,  что он  на  его фокусы и  смотреть не
хочет.  Идет,  хоботом  мерно  покачивает,  а  мальчишка вьется  около  ног,
кривляется.  И как раз когда он ничего не ждал, слон вдруг хоботом - цап! Да
так ловко!  Поймал его за рубашонку сзади и  подымает наверх осторожно.  Тот
руками,  ногами,  как жучок.  Нет уж,  никаких тебе!  Поднял слон, осторожно
отпустил себе на голову, а там ребята его приняли. Он там, на слоне, все еще
воевать пробовал.
     Мы поравнялись,  идем стороной дороги, а слон - с другого боку и на нас
внимательно и осторожно глядит.  А ребята тоже на нас пялятся и шепчутся меж
собой. Сидят, как на дому, на крыше.
     "Вот,  - думаю, - здорово: им нечего там бояться. Если б и тигр попался
навстречу, слон тигра поймает,  схватит  хоботищем поперек  живота,  сдавит,
швырнет выше дерева и,  если на  клыки не  подцепит,  все равно будет ногами
топтать, пока в лепешку не растопчет".
     А  тут  мальчишку взял,  как  козявку,  двумя  пальчиками:  осторожно и
бережно.
     Слон прошел мимо нас;  смотрим,  сворачивает с  дороги и попер в кусты.
Кусты плотные,  колючие,  стеной растут.  А он через них, как через бурьян -
только ветки  похрустывают,  -  перелез и  пошел к  лесу.  Остановился около
дерева,  взял хоботом ветку и  пригнул ребятам.  Те  сейчас же повскакали на
ноги,  схватились за ветку и что-то с нее обирают. А маленький подскакивает,
старается тоже себе ухватить,  возится,  будто он  не на слоне,  а  на земле
стоит.  Слон пустил ветку и  другую пригнул.  Опять та  же  история.  Тут уж
маленький совсем,  видно,  в роль вошел: совсем залез на эту ветку, чтоб ему
тоже досталось,  и работает. Все кончили, слон пустил ветку, а маленький-то,
смотрим,  так и полетел с веткой.  Ну,  думаем, пропал - полетел теперь, как
пуля,  в лес.  Бросились мы туда. Да нет, куда там! Не пролезть через кусты:
колючие, и густые, и путаные. Смотрим, слон в листьях хоботом шарит. Нащупал
этого маленького -  он  там,  видно,  обезьянкой уцепился,  -  достал его  и
посадил на место. Потом слон вышел на дорогу впереди нас и пошел обратно.
     Мы -  за ним. Он идет и по временам оглядывается, на нас косится: чего,
мол, сзади идут какие-то?
     Так мы за слоном пришли к  дому.  Вокруг плетень.  Слон отворил хоботом
калиточку и  осторожно просунулся во  двор;  там ребят спустил на землю.  Во
дворе индуска на него начала кричать чего-то.  Нас она сразу не заметила.  А
мы стоим, через плетень смотрим.
     Индуска орет на слона -  слон нехотя повернулся и  пошел к  колодцу.  У
колодца вырыты два столба,  и  между ними вьюшка:  на ней веревка намотана и
ручка сбоку. Смотрим, слон взялся хоботом за ручку  и стал вертеть;  вертит,
как будто пустую, вытащил - целая бадья там на  веревке,  ведер десять. Слон
уперся корнем хобота в ручку,  чтобы не вертелась,  изогнул хобот,  подцепил
бадью и,  как кружку с водой,  поставил на борт колодца.  Баба набрала воды,
ребят тоже заставила таскать - она как раз стирала. Слон опять бадью спустил
и полную выкрутил наверх. Хозяйка опять его начала ругать. Слон пустил бадью
в  колодец,  тряхнул ушами и  пошел прочь -  не  стал воду больше доставать,
пошел под навес. А там в углу двора на хлипких столбиках навес был устроен -
слону  под  него  только-только подлезть.  Сверху камыш  накидан и  какие-то
листья длинные.
     Тут как раз индус,  сам хозяин.  Увидал нас.  Мы говорим - слона пришли
смотреть.  Хозяин немного знал по-английски.  Спросил,  кто мы;  все на  мою
русскую фуражку показывает.  Я говорю -  русские.  А он и не знал, что такое
русские.
     - Не англичане?
     - Нет, - говорю, - не англичане.
     Он обрадовался, засмеялся, сразу другой стал; позвал к себе.
     Я спрашиваю:
     - Чего это слон не выходит?
     - А это он,  -  говорит,  - обиделся, и, значит, не зря. Теперь нипочем
работать не станет, пока не отойдет.
     Смотрим,  слон вышел из-под навеса, в калитку и прочь со двора. Думаем,
теперь совсем уйдет. А индус смеется. Слон пошел к дереву, оперся боком и ну
тереться. Дерево здоровое - прямо все ходуном ходит. Это он чешется так вот,
как свинья об забор.
     Почесался,  набрал пыли в хобот и туда,  где чесал,  пылью,  землей как
дунет!  Раз,  и еще, и еще... Это он прочищает, чтобы не заводилось ничего в
складках: вся кожа у него твердая, как подошва, а в складках - потоньше, а в
южных странах всяких насекомых кусачих масса.
     Ведь  смотрите,  какой:  об  столбики в  сарае  не  чешется,  чтобы  не
развалить,  осторожно даже пробирается туда,  а  чесаться ходит к дереву.  Я
говорю индусу:
     - Какой он у тебя умный!
     А он хохочет.
     - Ну,  -  говорит,  -  если бы  я  полтораста лет прожил,  не  тому еще
выучился бы. А он, - показывает на слона, - моего деда нянчил.
     Я глянул на слона -  мне показалось,  что не индус тут хозяин,  а слон,
слон тут самый главный.
     Я спрашиваю:
     - Старый он у тебя?
     - Нет,  -  говорит,  -  ему полтораста лет, он в самой поре! Вон у меня
слоненок есть, его сын, - двадцать лет ему, совсем ребенок. К сорока годам в
силу только входить начинает.  Вот  погодите,  придет слониха,  увидите:  он
маленький.
     Пришла слониха,  и с ней слоненок -  с лошадь величиной, без клыков; он
за матерью, как жеребенок, шел.
     Ребята  индусовы  бросились матери  помогать,  стали  прыгать,  куда-то
собираться. Слон тоже пошел;  слониха и слоненок - с ними.  Индус объясняет,
что на речку. Мы тоже с ребятами.
     Они  нас  не  дичились.  Все  пробовали говорить -  они  по-своему,  мы
по-русски -  и хохотали всю дорогу.  Маленький больше всех к нам приставал -
все мою фуражку надевал и что-то кричал смешное - может быть, про нас.
     Воздух в лесу пахучий, пряный, густой.
     Шли лесом. Пришли к реке.
     Не река,  а поток -  быстрый,  так и мчит,  так берег и гложет.  К воде
обрывчик в аршин. Слоны вошли в воду, взяли с собой слоненка. Поставили, где
ему по грудь вода,  и стали его вдвоем мыть.  Наберут со дна песку с водой в
хобот и, как из кишки, его поливают. Здорово так - только брызги летят.
     А  ребята боятся в  воду  лезть -  больно уж  быстрое течение,  унесет.
Скачут на  берегу и  давай в  слона камешками кидать.  Ему нипочем,  он даже
внимания не обращает -  все своего слоненка моет.  Потом,  смотрю,  набрал в
хобот воды и вдруг как повернет на мальчишек и одному прямо в пузо как дунет
струей - тот так и сел. Хохочет - заливается.
     Слон опять своего мыть.  А ребята еще пуще камешками его донимать. Слон
только ушами трясет:  не приставайте, мол, видите, некогда баловаться! И как
раз когда мальчишки не ждали,  думали - он водой на слоненка дунет, он сразу
хобот повернул да в них. Те рады, кувыркаются.
     Слон вышел на берег; слоненок ему хобот протянул, как руку. Слон заплел
свой хобот об его и помог ему на обрывчик вылезть.
     Пошли все домой: трое слонов и четверо ребят.
     На другой день я уж расспросил, где можно слонов поглядеть на работе.
     На опушке леса,  у речки, нагорожен целый город тесаных бревен: штабеля
стоят,  каждый вышиной с избу.  Тут же стоял один слон.  И сразу видно было,
что он уж совсем старик:  кожа на нем совсем обвисла и заскорузла,  и хобот,
как тряпка, болтается. Уши обгрызенные какие-то. Смотрю, из лесу идет другой
слон.  В хоботе качается бревно -  громадный брус обтесанный.  Пудов, должно
быть,  во сто.  Носильщик грузно переваливается,  подходит к  старому слону.
Старый  подхватывает бревно с  одного конца,  а  носильщик опускает бревно и
перебирается хоботом в другой конец.  Я смотрю: что же это они будут делать?
А слоны вместе,  как по команде, подняли бревно на хоботах вверх и аккуратно
положили на штабель. Да так ровно и правильно, как плотник на постройке.
     И ни одного человека около них.
     Я  потом узнал,  что этот старый слон и есть главный артельщик:  он уже
состарился на этой работе.
     Носильщик ушел не спеша в лес, а старик повесил хобот, повернулся задом
к  штабелю и  стал смотреть на реку,  как будто хотел сказать:  "Надоело мне
это, и не глядел бы".
     А из лесу идет уже третий слон с бревном.
     Мы туда, откуда выходили слоны.
     Прямо  стыдно  рассказывать,   что  мы  тут  увидели.  Слоны  с  лесных
разработок таскали эти бревна к речке.  В одном месте у дороги -  два дерева
по бокам, да так, что слону с бревном не пройти. Слон дойдет до этого места,
опустит бревно на землю,  подвернет колени,  подвернет хобот и  самым носом,
самым  корнем хобота толкает бревно вперед.  Земля,  каменья летят,  трет  и
пашет бревно землю, а слон ползет и пихает. Видно, как трудно ему на коленях
ползти.  Потом  встанет,  отдышится и  не  сразу  за  бревно берется.  Опять
повернет его  поперек дороги,  опять на  коленки.  Положит хобот на  землю и
коленками накатывает бревно на хобот.  Как хобот не раздавит!  Глядь,  снова
уже встал и несет. Качается, как грузный маятник, бревнище на хоботе.
     Их было восемь -  всех слонов-носильщиков, и каждому приходилось пихать
бревно носом: люди не хотели спилить те два дерева, что стояли на дороге.
     Нам неприятно стало смотреть, как тужится старик у штабеля, и жаль было
слонов, что ползли на коленках. Мы недолго постояли и ушли.
Книго
[X]