Книго

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Лоренс Блок
     © Copyright перевод Виктор Вебер ([email protected])
---------------------------------------------------------------
     Поначалу   коп  не  присматривался  к   застывшему  на  середине  моста
автомобилю.  Машины  частенько  останавливались там,  особенно ночью,  когда
транспортный поток ослабевал и остановка не вызывала шквала сердитых  гудков
водителей,  едущих следом. Мост грациозной  параболой  изгибался над широкой
рекой,  делившей город  надвое,  и с  самой  высокой  точки моста открывался
великолепный вид: старые дома, сгрудившиеся слева от реки, водяные мельницы,
построенные  на  правом берегу,  бездонное  небо,  парящие  над водой чайки.
Второй такой обзорной  площадки не было. Подростки мост не жаловали: слишком
людно. Они отдавали предпочтение автостоянкам, автомобильным кинотеатрам  да
пустынной дороге вдоль северного берега, туристы часто наведывались на мост,
любовались панорамой и ехали дальше.
     У самоубийц мост тоже пользовался популярностью.  Коп вспомнил об  этом
не  сразу,  лишь когда увидел  темную фигуру,  отделившуюся  от  автомобиля.
Человек  поднялся  на   узкую  пешеходную  дорожку,  проложенную   у  самого
ограждения,  взялся за  поручень.  Что=то  мрачное почудилось  копу  в  этой
одинокой фигуре, замершей  на мосту, в тумане, поднимающемся с реки, в серой
мгле ночи, подсвеченной фонарями. Коп выругался, гадая, успеет  ли он прийти
вовремя.
     И  зашагал  к мужчине, стоявшему на  пешеходной дорожке, наклонившемуся
над  ограждением.  Он не стал кричать  или свистеть, зная,  что резкий  звук
может побудить потенциального самоубийцу к решительным действиям. В какой=то
момент увидел, как напряглись руки, сжимающие поручень, как мужчина поднялся
на  цыпочки. Вот  тут он едва  не  закричал и  не пустился бегом, но мужчина
опустился на всю ступню, руки ослабили хватку, разжались, он достал сигарету
и закурил. Теперь уж коп знал, что время у него есть.  Они всегда выкуривали
последнюю сигарету, прежде чем переваливались через ограждение.
     Когда их разделяло  меньше десяти  ярдов, мужчина  внезапно повернулся,
вздрогнул от удивления, кивнул, словно смирившись с неизбежным. Высокий, лет
тридцати  пяти,  с  длинным  узким   лицом,   глубоко  посаженными  глазами,
прячущимися под черными кустистыми бровями.
     - Чудная ночь,- начал разговор коп.
     - Да.
     - Решили посмотреть на город.
     - Верно.
     -  Я  вас увидел,  вот  и и решил подойти, поговорить. Одиноко  здесь в
столь поздний час,- коп  похлопал  себя  по карманам в  поисках курева.-  Не
найдется сигареты? Мои закончились.
     Мужчина дал ему  сигарету. С фильтром. Обычно  коп курил  сигареты  без
фильтра,  но  тут  ничего  говорить  не стал. Не  тот  случай.  Поблагодарил
мужчину, прикурил от его зажигалки и встал рядом, положив  руки на поручень,
чуть наклонившись над водой, обозревая реку и город.
     - Красиво тут.
     - Вы так считаете?
     - Конечно. Душа обретает покой.
     - Не могу с  вами  согласиться.  Я  вот  думал  об  одном  из  способов
покончить с этим миром. И обрести покой не для души, а для тела.
     - Мне представляется,  что при любых обстоятельствах не следует сводить
счеты с жизнью,- заметил коп.- В конце концов все образуется, так или иначе.
Иногда  бывает очень тяжко, но  надо помнить, что это  не  навсегда,  черная
полоса не бесконечна и наверняка сменится белой.
     - Вы действительно в это верите?
     - Естественно.
     - При всем том, с чем вам приходится сталкиваться по службе?
     -  Да,- кивнул коп.- Мир наш жестокий, но едва ли кто об этом не знает.
Да только лучшего нет. И уж наверняка вы не найдете такового на дне реки.
     Мужчина долго молчал, потом бросил окурок в реку.  Он  и  коп проводили
взглядом маленькую искорку, до них  донеслось  тихое  шипение: окурок упал в
воду.
     - И никаких брызг,- вздохнул мужчина.
     - Никаких,- согласился коп.
     - От таких, как мы, полетели бы,- мужчина помолчал, повернулся к копу.-
Меня зовут Эдвард  Райт,-  представился  и коп.- Не думаю,  чтобы  я на  это
решился. Во всяком случае, сегодня.
     - Нет смысла рисковать, не так ли?
     - Похоже, что нет.
     - А вот вы рискнули. Приехали сюда, встали  на краю, все обдумали. Если
человек стоит здесь слишком долго, он начинает нервничать и прыгает вниз. Он
этого не хочет, начинает жалеть  о случившемся  еще уже в полете, но поздно.
Он  переступил  черту  и  обратного  хода  для него  нет. Нельзя  слишком уж
искушать судьбу, она отыграется на тебе.
     - Полагаю, вы правы.
     - У вас что=то случилось?
     - Да нет... во всяком случае, ничего особенного.
     - Вы были у врача?
     - Не один раз.
     - Они могут помочь, знаете ли.
     - Они говорят то же самое.
     - Может, чашечку кофе?
     Мужчина открыл рот, хотел что=то сказать, передумал. Закурил,  выдохнул
струю дыма, наблюдая, как ветерок размывает ее.
     - Теперь я в порядке.
     - Вы уверены?
     -  Да.  Поеду домой, отосплюсь. Не  могу выспаться с  тех пор, как  моя
жена...
     - Продолжайте,- кивнул коп.
     - Она умерла. Я так ее любил, а она умерла.
     Коп положил руку на плечо мужчины.
     - Вы  это переживете, мистер Райт. Постарайтесь  не сдаться,  и  ничего
больше. Вы  выстоите, и рано или поздно боль отступит. Может, вам и кажется,
что вам невмоготу, что мир уже никогда не будет прежним, но...
     - Я знаю.
     - Так как насчет кофе?
     - Нет, я лучше поеду домой.  Извините,  что доставил столько хлопот.  Я
постараюсь расслабиться. Со мной все в порядке.
     Коп  наблюдал  за отъезжающим автомобилем, гадая, а не следовало ли ему
отвести  мужчину в участок. Нет смысла, подумал он. Мужчина  даже не пытался
совершить самоубийство, хотя и подумывал об этом.  Однако,  если отводить  в
участок всех тех, у кого в голове бродят такие мысли, так не останется места
для настоящих преступников.
     Он зашагал к берегу. Войдя в свою  будочку, решил все=таки отметить это
происшествие.  Достал ручку, маленький блокнот,  записал: "Эдвард  Райт".  И
добавил,  чтобы потом вспомнить, что означают эти имя  и фамилия: "Кустистые
брови. Жена умерла. Намерение прыгнуть с моста".
     Психоаналитик погладил  остренькую бородку  и посмотрел  на лежащего на
кушетке пациента.  Важность  бороды  и  кушетки состояла  в  том, о  чем  он
неоднократно  говорил  жене,  что   они  являлись   непременными  атрибутами
профессии, а не индивидуума, тем самым  помогая  пациенту открыть все  шлюзы
свободному  потоку сознания. Бородку жена  его ненавидела и подозревала, что
он использует кушетку для  своих амурных делишек. Действительно, он и Ганна,
его  пухленькая светловолосая  секретарь,  несколько  раз  занимали  кушетку
вдвоем. Он закрыл глаза, вспоминая их совместные сексуальные изыскания.
     С неохотой он заставил себя вернуться к проблемам пациента.
     - ... я больше  не вижу  смысла в  жизни,- говорил мужчина.-  Я  жду не
дождусь, пока пройдет день, и со страхом жду следующего.
     - Многие из нас живут одним днем.
     - Но все ли видят в этом обузу?
     - Нет.
     - Прошлой ночью я едва не покончил с собой. Нет, позапрошлой. Я чуть не
прыгнул с моста Морриси.
     - И что?
     - Ко мне подошел полицейский. Но я бы все равно не прыгнул.
     - Почему?
     - Не знаю.
     Разговор продолжался,  бесконечный  диалог  пациента и доктора.  Иногда
доктор мог целый час не  думать о пациенте, вставляя автоматические реплики,
реагируя, как всегда,  не слыша при этом ни одного обращенного к нему слова.
Интересно, думал  он,  приношу  ли я  этим  людям пользу? Может,  им  просто
хочется  поговорить  и  им  необходим  иллюзиорный  слушатель.  Может,  весь
психоанализ  не  более,  чем  игра  в  доверие  для  интеллектуалов. Будь  я
священником,  я  бы мог пойти к моему епископу  и признаться,  что моя  вера
ослабла,  но  у  психоаналитиков  нет  епископов.  Беда  нашей  профессии  -
отсутствие четко выстроенной иерархии. Религия, отпускающая грехи, не должна
быть столь демократична.
     Теперь   ему   рассказывали   о  сне.  Практически  все   его  пациенты
пересказывали ему  свои  сны, раздражая этим психоаналитика,  потому что ему
никогда ничего не  снилось.  Время от времени ему приходила мысль о том, что
все  это  - колоссальное  надувательство,  и  никаких  снов  они  не  видят.
Перепитии этого сна он выслушивал с чисто академическим интересом, то и дело
поглядывая  на  часы.  Скорей  бы  прошли  эти  пятьдесят  минут.  Этот  сон
свидетельствовал об  ослаблении воли к жизни, усилении желания  покончить  с
собой, которому пока противостояли страх и  установившиеся моральные  нормы.
Он  задался вопросом,  сколько еще  времени протянет его пациент, прежде чем
наложит на себя руки. Он приходил к нему уже третий раз, и ситуация менялась
к худшему.
     Опять сон.  Психоаналитик  закрыл глаза, вздохнул и  перестал  слушать.
Осталось пять минут, напомнил  он  себе. Пять минут, и этот идиот  уйдет,  а
потом он, возможно,  сумеет уговорить пухленькую светловолосую Ганну  на еще
один эксперимент.
     Врач посмотрел на мужчину, отметил про себя его кустистые черные брови,
глубоко посаженные глаза, в которых читались вина и страх.
     - Мне надо промыть желудок,  доктор.  ВЫ можете сделать это  здесь  или
надо ехать в больницу?
     - А в чем дело?
     - Таблетки.
     - Какие таблетки? Снотворное? Вы об этих таблетках?
     - Да.
     - Какие именно? Сколько вы приняли?
     Мужчина назвал препарат, сказал, что проглотил двадцать штук.
     - Десять - смертельная доза,- сообщил ему врач.- Давно вы их приняли?
     - Полчаса тому назад. Нет, меньше. Минут двадцать.
     - А потом  решили, что пора прекратить дурить?  Удивительно, что вы  не
заснули. Двадцать минут? Чего вы столько ждали?
     - Пытался вызвать рвоту.
     - И не получилось? Ладно, попробуем промыть желудок насосом.
     Процесс  этот не оставил пациенту удовольствия и занял достаточно много
времени. Таблетки, однако  еще не  рассосались и  их содержимое не  попало в
кровь.
     - Будете жить,- уверенно заявил врач.
     - Спасибо вам, доктор.
     - Не надо меня благодарить. Я должен сообщить об этом в полицию, знаете
ли.
     - Я бы  хотел  без этого  обойтись. Я...  я хожу  к психоаналитику. Это
скорее случайность, ничего больше.
     -  Двадцать=то таблеток?-  врач пожал плечами.-  Расплатитесь  со  мной
прямо сейчас. Я  не хочу посылать  счет  потенциальному самоубийце.  Слишком
рисковано.
     -  За  такую  цену   это  превосходное  ружье,-  суетился  вокруг  него
продавец.- Но у нас есть более дальнобойные и точные ружья. А стоят всего на
несколько долларов дороже...
     - Нет, это подойдет. И я возьму коробку патронов.
     Продавец положил коробку на прилавок.
     - Три коробки обойдутся вам всего...
     - Одной хватит.
     - Как  скажете,- продавец достал из=под прилавка регистрационную книгу,
раскрыл  ее,  положил  на  прилавок.-  Вам  надо  здесь  расписаться.  Таков
порядок,- он подождал, пока мужчина распишется.- А теперь я должен взглянуть
на  какой=нибудь  документ,  удостоверяющий  вашу  личность,   мистер  Райт.
Водительского  удостоверения  вполне  достаточно,-  он  взял  удостоверение,
сравнил подписи, переписал номер удостоверения и, покончив с формальностями,
удовлетворенно кивнул.
     - Спасибо вам,-  мужчина  получил сдачу,  забрал  покупку.- Большое вам
спасибо.
     - Вам спасибо, мистер Райт. Я думаю, охота будет удачной.
     - Нисколько в этом не сомневаюсь.
     В  девять вечера Эдвард Райт  услышал  звонок двери  черного  хода.  Он
спустился  на  первый  этаж,  со  стаканом  в  руке,  допил  то,  что в  нем
оставалось, подошел к двери. Высокий мужчина,  с глубоко посаженными глазами
под черными кустистыми  бровями. Он посмотрел в глазок,  узнал  стоящего  за
дверью и, после мгновенного колебания, открыл ее.
     Гость наставил ружье на живот Эдварда Райта.
     - Марк...
     - Пригласи меня в дом,- приказал мужчина.- Тут холодно.
     - Марк, я не...
     - В дом!
     В гостиной  Эдвард Райт смотрел в дуло  ружья, понимая, что  пришла его
смерть.
     - Ты убил ее, Эд,- говорил гость.- Она собиралась с тобой развестись, а
ты  и  слышать  об этом  не  хотел, не так  ли?Я убеждал  ее ничего  тебе не
говорить.  Говорил  ей,  что  это  опасно,  что ты  -  просто  животное,  не
понимающее слов. Просил  ее  убежать со мной и забыть о твоем существовании.
Но она хотела соблюсти приличия, и ты ее убил.
     - Ты сумасшедший!
     - Ты все обставил, как надо, не так ли? Несчастный случай. Как тебе это
удалось? Лучше расскажи мне, а не то я выстрелю.
     - Я ее ударил.
     - Ударил и убил? Только и всего?
     Райт шумно сглотнул слюну. Посмотрел на ружье, на мужчину.
     - Я ударил ее несколько раз.  Всего несколько.  А потом сбросил вниз по
лестнице в подвал. В полицию можешь не ходить. Доказать это невозможно, тебе
они не поверят.
     - Разберемся  без полиции. Я с самого начала не обратился к ним, не так
ли? Они же не знали, что у тебя был мотив для убийства. Я мог бы им сказать,
но не пошел к ним, Эдвард. Сядь за стол. Быстро. Хорошо. Достань лист бумаги
и ручку. Делай, что я говорю, Эдвард. Я хочу, чтобы ты кое=что написал.
     - Ты не...
     - Пиши. "Я  не  могу  этого вынести. На  этот  раз  все  получится".  И
распишись.
     - Не буду писать.
     - Напишешь, Эдвард,- он приставил дуло к затылку
     Эдварда Райта.
     - Ты этого не сделаешь,- прошептал Райт.
     - Еще как сделаю.
     - Тебе это с рук не сойдет, Марк. Тебя поймают.
     - Все спишут на самоубийство, Эдвард.
     - Никто не поверит, что я покончил с собой. С запиской или без.
     - Напиши ее, Эдвард. А потом я отдам тебе ружье  и оставлю тебя наедине
с  твоей совестью.  Я  хочу пройти  с тобой  первый этап, записку,  а  потом
оставлю тебя.
     Не то,  чтобы  Райт  поверил  ему,  но  дуло ружья, упирающееся  ему  в
затылок, не оставляло выбора. Он все написал, расписался.
     - Обернись, Эдвард.
     Он обернулся и его брови изумленно взлетели вверх.
     Перед  ним стоял  другой  человек.  В  парике,  с  накладными  бровями,
запавшими глазами.
     - Ты знаешь, на кого я теперь похож?
     - Нет.
     - На тебя, Эдвард. Разумеется, полного сходства нет.
     Мне  не провести тех,  кто тебя  знает, но  мы с  тобой  одного  роста,
одинакового телосложения.  Добавь характерные  приметы:  прическа, кустистые
брови,  запавшие глаза.  Да  еще если  этот  человек представляется Эдвардом
Райтом  и  показывает  документы,  выписанные  Эдварду  Райту.  Что   у  нас
получится? Твой двойник, Эдвард.
     - Ты выдавал себя за меня?
     - Да, Эдвард.
     - Зачем?
     - Готовил почву для твоего самоубийства. Ты вот не относишь себя к тем,
кто может покончить с собой,  и говоришь,  что  в твое самоубийство никто не
поверит. Однако, ты бы удивился, узнав, чем ты  занимался в последнее время.
Полицейскому  пришлось  отговаривать  тебя   от  прыжка  с  моста   Морриси.
Психоаналитик лечит  тебе от суицидальной депрессии с классическими снами  и
фантазиями.  А  есть  еще и  доктор,  который  только сегодня  промывал тебе
желудок,- он ткнул дулом в живот Эдварда.
     - Промывал мой...
     - Да, да, твой желудок. Очень неприятная процедура, Эдвард. Видишь, что
мне пришлось  пережить ради  тебя? Настоящая пытка.  Я даже опасался, что по
ходу у  меня  слетит парик, но  эти  новые  эпоксидные смолы - просто  чудо.
Говорят,  в  таких  париках можно плавать  и  мыться под  душем,-  он  потер
накладную бровь пальцем.- Видишь, не отваливается. И похожа на твои,  не так
ли?
     Эдвард молчал.
     - Вот такое ты творишь, Эдвард. Странно, что  ничего в памяти ничего не
остается. А ведь ты еще купил и это ружье, Эдвард?
     - Я...
     -  Купил, купил. И  часа не прошло, как ты  заглянул в  магазин и купил
ружье и коробку патронов. Тебе пришлось расписаться в регистрационной книге.
Предъявить водительское удостоверение.
     - Как ты раздобыл мое удостоверение?
     - Зачем  оно  мне? Я  изготовил новое,- мужчина хохотнул.-  Полицейский
сразу бы заметил, что это подделка, но  полицейские никогда его не увидят. А
вот  продавец   ничего   не   заподозрил.   Аккуратно   переписал   номер  в
регистрационную книгу. Так что ты все=таки купил это ружье, Эдвард.
     Мужчина пробежался пальцами по парику.
     -  Волосы  - как  настоящие.  Если  я облысею, обязательно  куплю  себе
такой,-  он рассмеялся.- Ты, значит,  не из тех, кто может  наложить на себя
руки, Эдвард?  Да  на прошлой  неделе ты  всем  своим  видом показывал,  что
думаешь только о самоубийстве. Свидетелей тому, хоть пруд пруди.
     - А мои друзья? Сослуживцы?
     -  Они  нам  только  помогут. Когда человек кончает с собой, его друзья
начинают  вспоминать, что в последнее время он ходил  больно уж мрачным. Тут
каждый  внесет  свою лепку.  Благо, после ее  смерти  ты  наверняка старался
казаться подавленным и печальным. Не мог же  ты радоваться тому, что остался
вдовцом?  Не  следовало  тебе  ее убивать, Эдвард. Я ее любил, в  отличии от
тебя, Эдвард. Напрасно ты ее не отпустил.
     Райт покрылся холодным потом.
     - Ты же сказал, что не собираешься убивать меня.
     Сказал, что оставишь меня с ружьем и...
     -  Не стоит  верить  всему,  что тебе говорят,- мужчина быстро  и ловко
вогнал ствол  в  рот Райта  и нажал  на спусковой крючок. Потом снял с Райта
один ботинок, поставил ружье так, чтобы со стороны могло показаться, что  он
нажал на спусковой крючок большим пальцем ноги. Стер с ружья отпечатки своих
пальцев, позаботился о том, чтобы на нем остались отпечатки пальцев убитого.
Предсмертную  записку  оставил на  столе. Визитную  карточку  психоаналитика
вложил  в  бумажник  Райта,  чек  из  оружейного магазина  засунул  в карман
пиджака.
     - Не следовало тебе убивать ее,- повторил он трупу.
     Улыбаясь чему=то своему,  выскользнул из двери черного хода,  притворив
ее за собой, и растворился в ночи.
     Перевел с английского Дмитрий Вебер
Книго
[X]