ТАЙНЫЙ ГОРОД - 7

Вадим ПАНОВ

КУКОЛКА ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДЫ

Анонс

Маги сокрытого от непосвященных Тайного Города, основанного на берегах Москвы-реки потомками древних властителей Земли, могли многое. Почти все. И тем удивительнее, что Куколка Последней Надежды, обманывающая саму смерть, была создана вовсе не ими, а Целителями, принадлежащими к человеческой расе. Великие Дома Тайного Города давно наложили запрет на использование Куколок - ведь спасти кого-либо можно было лишь ценой чужой жизни. Но что значит любой запрет для того, чьим смыслом жизни стала месть? И тот. кто много лет боролся со смертью, сам решается на убийство...

ПРОЛОГ

Отель “Park Hyatt”, Япония, Токио

Давным-давно прошли те времена, когда ночь была полновластной хозяйкой Земли. Когда ее сумрачный покров по-хозяйски обволакивал каждый уголок мира, каждое дерево, каждый камень и только обманщица Луна осмеливалась бросать вызов всепоглощающей тьме. Ночь правила Землей наравне с днем, наслаждалась своей властью и не замечала, что постепенно теряет ее. Что все больше и больше огней разрывают привычное покрывало сумрака, отнимая для светолюбивых обитателей мира исконное время тьмы. Факелы, свечи, газовые фонари, первые лампочки... Ночь с презрением смотрела на жалкие потуги двуногих нарушить естественный ход вещей. Ночь смеялась над ними. Ночь гордилась своей вечностью и своей силой. Ночь знала, что только звезда способна разорвать ее магическую тьму.

И ночь была крайне удивлена, когда однажды ее перестали пускать в залитые ослепительными огнями города.

* * *

- Потрясающий вид, - задумчиво произнес стоящий у окна мужчина. - Сколько раз я приезжаю в Токио, а все не перестаю восхищаться этим городом.

Картина, открывающаяся с высоты отеля “Park Hyatt”, действительно могла поразить воображение человека. Бесконечные огни ночного Токио переливались всеми цветами радуги, не подпуская ночную тьму на асфальтированную кожу мегаполиса. Город казался звездой, чья ослепительная корона чудесным образом выступила из глубины Земли. Звездой, не победившей ночь, но органично вошедшей в нее, украсившей, придавшей совершенной тьме новые оттенки. Звездой, помогающей преодолеть извечный страх человека перед мраком.

“Мы инстинктивно боимся темноты. Мы инстинктивно ждем от нее опасности и смерти. Мы не понимаем, что смерть сама выбирает время. Приходит тогда, когда сочтет нужным”.

Мужчина прикоснулся пальцами к оконному стеклу и вздохнул. Он лучше других знал, как нарядно может выглядеть смерть. Как привлекательно... Как великолепная женщина с изумительной чистоты сопрано. Дивным, сводящим с ума голосом и потрясающе красивыми глазами, заставляющими забыть обо всем на свете. Они были вместе полгода. Шесть месяцев головокружительного романа. Полгода прекрасной сказки с кошмарным финалом! Пальцы мужчины медленно сжались в кулак. Но даже сейчас он не мог думать о чарующей красавице плохо. Во-первых, потому что она ни о чем не знала, а во-вторых... во-вторых, потому что она уже умерла. Синдром приобретенного иммунодефицита. Великолепная женщина с потрясающими глазами не стала ждать, когда болезнь превратит ее в трясущуюся от боли старуху. А вот он так и не набрался храбрости принять яд.

Вертолет, пролетевший неподалеку от футуристической башни “Park Hyatt”, заставил мужчину вздрогнуть. Он не услышал рева двигателей - шумоизоляция в одном из лучших отелей Токио была на высочайшем уровне - но движущиеся огни привлекли его внимание, вывели из задумчивости. Он вспомнил, что не один. И снова увидел прекрасный город под своими ногами.

- Удивительно, что народ с богатейшей историей и культурой, с таким почтением относящийся к древним традициям и правилам, сумел создать фантастический, устремленный в будущее мегаполис.

- Будущее - это всего лишь продолжение прошлого, - спокойно откликнулся собеседник, удобно расположившийся в кресле и до сих пор терпеливо ожидающий продолжения разговора. - Нация, не ценящая свою историю и культуру, не способна идти вперед.

- Хорошая мысль, но вряд ли она принадлежит вам.

- Это настолько простая аксиома, что бессмысленно приписывать кому-либо ее авторство.

- Пожалуй, я соглашусь с вами. - Мужчина отошел от окна и медленно опустился в кресло. - В любом случае, ночной Токио нравится мне гораздо больше ночного Чикаго.

Американец был еще не стар, высок, плечист, и его волевое лицо вызывало симпатию не только у романтических барышень. Твердые скулы, прямой взгляд больших голубых глаз, никаких дряблых мешков... Он напоминал рыцаря короля Артура, временно облачившегося в дорогой современный костюм.

- Я до сих пор не услышал вашего предложения, мистер, э-э...

Имени он тоже не слышал.

- Вы можете называть меня мистер Игрек. Высокий усмехнулся:

- Это шутка?

- А вас я буду называть мистер Икс, - бесстрастно закончил собеседник.

Невозмутимый гость был японцем. Среднего роста, худощавый, с непроницаемо черными глазами, он, так же как высокий, был облачен в строгий деловой костюм и мог бы сойти за удачливого бизнесмена, если бы не краешек цветной татуировки, выступающий над воротником белоснежной сорочки. Американец ничего не знал о своем госте, но эта татуировка говорила сама за себя: якудза. А уверенность, с которой держался японец, указывала на то, что он занимал в клане не последнее место.

“Узкоглазый косит под самурая. - Взгляд высокого скользнул по простенькой бамбуковой трости, которую собеседник аккуратно приставил к креслу. - Забавно”.

“Как же ты боишься смерти, американский кошелек! Примчался сюда по первому зову”.

- К чему такая конспирация? - осведомился высокий. - Мое лицо хорошо известно всем любителям светской хроники. В конце концов, ваши люди сами...

- Я буду называть вас мистер Икс. Вы меня мистер Игрек, - неспешно, но твердо повторил японец. По-английски он говорил очень хорошо, безо всякого акцента. - Так будет лучше для всех. - Японец выдержал короткую паузу. - Уверен, вы догадались, кого я представляю.

- Мне это безразлично, - пожал плечами мистер Икс. - Думаю, вы собрали достаточно информации обо мне, чтобы понять, что я вас не боюсь. Я вообще никого не боюсь.

- В вашем положении это вполне естественно, - мягко произнес мистер Игрек.

“Мерзавец!”

Лицо американца исказила гримаса, но он мгновенно взял себя в руки и даже улыбнулся:

- Вы склонны к дурным шуткам, мистер Игрек. Не могу сказать, что мне это по нраву.

- Я бы не стал оценивать ваше положение с юмористической точки зрения, - серьезно ответил японец. - То, что я сказал, было констатацией факта. Возможно, это прозвучало цинично, но, на мой взгляд, лучше откровенность и цинизм, чем лесть и обман. Наша сделка не будет зафиксирована на бумаге, ее не будут заверять юристы, а потому мы должны говорить так, чтобы каждый из нас отчетливо понимал, что имеет в виду говорящий. Это поможет избежать ненужных недоразумений в будущем.

- Будущего еще надо достичь.

- Это техническая сторона вопроса, - японец слегка шевельнул пальцами, словно показывая, что подобные мелочи можно обсудить позднее. - Сейчас я хочу быть уверен в том, что вы ясно понимаете - договоренности, достигнутые в этой комнате, будут выполняться. И мы сумеем вас наказать в случае необходимости.

- К чему эти детские угрозы?

- Мне бесконечно жаль, что вы восприняли мои слова подобным образом. - Мистер Игрек позволил себе легкую улыбку. - Поверьте, я ни в коей мере не стремлюсь запугать вас.

- Мне кажется, что, согласившись на эту встречу, я допустил ошибку. - Американец дотянулся до бутылки “Хеннесси” и налил себе несколько капель.

- Учитывая обстоятельства, глупо говорить об ошибках, мистер Икс, - невозмутимо возразил японец. - Но я хочу сказать, что ваш приезд сюда - единственный правильный поступок, который вы совершили за последнее время. - Он помолчал, давая возможность американцу выпить, и продолжил: - Вы хотите жить?

- Что?

- Вы хотите жить, мистер Икс?

- Жестокий вопрос. - Американец откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. - Но я начинаю привыкать к вашей манере вести переговоры.

- Я должен это выяснить, - спокойно объяснил японец. - Если вы планируете умереть, то наша встреча теряет всякий смысл.

Американец прищурился и, вполне возможно, впервые серьезно посмотрел на собеседника.

“Косоглазый выглядит слишком уверенно. Или он хороший актер, или я теряю хватку”. За свою жизнь мистер Икс провел не одну сотню важнейших деловых переговоров и умел вычислять пустобрехов на лету. Японец такого впечатления не производил.

- Послушайте, э-э... мистер Игрек. Поверьте, что я с уважением отношусь к вашей организации. Я с уважением отношусь к вашему народу и к тем успехам, которых вы достигли в новых технологиях. Но я не уверен, что ваши люди собрали полную информацию обо мне. Вам известно, что...

- СПИД неизлечим, - бесстрастно оборвал его японец. - Лучшие врачи мира могут лишь продлить агонию. Один шарлатан попытался подарить вам надежду, но, к счастью, вы быстро поняли, что он попросту тянет из вас деньги. Вы обращались к шаманам и экстрасенсам. Вы провели месяц у какого-то колдуна в Мексике. Вы...

- Прекрасная осведомленность, - пробормотал мистер Икс.

- Рад, что вам понравилось. - Мистер Игрек чуть склонил голову. - Теперь я хотел бы вернуться к своему вопросу. Вы хотите жить?

- Да, черт бы вас побрал, да!! - рявкнул американец. - Я хочу жить! Хочу! Хочу!! Я думаю об этом с тех самых пор, как этот проклятый лаборант притащил первые результаты анализов. Мне говорили, что возможна ошибка, но будь я проклят, если уже тогда не понял, что ошибки нет. Я обречен, черт вас всех побери, я обречен!! Мне сорок два года, у меня жена и двое детей, я добился всего! Я превратил свою фирму в процветающее предприятие! Я был счастлив с этой девчонкой, но почему я должен умирать?!!

Вспышка закончилась так же внезапно, как началась. Мистер Икс рывком схватил бутылку, налил янтарную жидкость в стакан и жадно выпил.

- Я вас вылечу, - спокойный голос собеседника с трудом дошел до понимания американца.

- Вы?

- Для вас - я, - невозмутимо кивнул мистер Игрек. - Вы не будете знать, кто будет делать операцию, где она будет проходить и как именно вас будут лечить. Вы получите только результат. - Японец вновь выдержал паузу. - Вы поправитесь.

- Операцию? При чем здесь операция?

- Я просто употребил этот термин, - успокоил его японец. - Операция, комплекс мер, диета... Вас не касаются наши методы. Для вас важен результат.

Мистер Икс всегда славился умением держать себя в руках. Вот и сейчас он быстро преодолел последствия срыва, отставил бокал и несколько мгновений не сводил глаз с собеседника. И вновь он был уверен, что японец не блефует.

- Я буду жить?

- Да.

- Сколько?

- Не знаю. - Впервые в голосе мистера Игрек проскользнули веселые нотки. - Может, сто лет, а может - день. Если вы вдруг потеряете голову от радости и попадете под машину.

- Под какую машину? - Американец нахмурился. - А, это шутка.

- Мы сумеем полностью избавить ваш организм от болезни, мистер Икс. - Японец вернулся к деловому тону. - Полностью. После операции вы станете абсолютно здоровым человеком.

- В нормальном смысле этого слова?

- В нормальном, - терпеливо подтвердил мистер Игрек. - Вы останетесь таким же человеком, как сейчас. Минус болезнь, которая должна свести вас в могилу в ближайшее время.

- Мне обещали десять лет жизни.

- Вы собираетесь ждать?

Американец выбрался из кресла и вновь подошел к окну, пристально изучая фантастические огни ночного Токио.

- Это какое-то новое средство? Как долго я буду принимать его?

- Всего одна операция, мистер Икс. Никаких микстур и порошков.

- И болезни не будет?

- Не будет. - Японец переложил ногу на ногу. - К тому же мы даем гарантию, что она никогда не вернется.

- Вы заключили сделку с богом?

- Какая разница? - чуть отстранение буркнул мистер Игрек. - Для вас важно то, что в наших силах сделать нужную вам операцию.

- Да, - тихо согласился американец. - Это важно. - Он отвернулся от окна, посмотрел на собеседника и хитро прищурился: - Сколько это будет стоить?

- Дорого, - пожал плечами японец. - Очень дорого. Очень и очень дорого.

- Оплата, разумеется, вперед?

- Никакого аванса. - Мистер Игрек выставил перед собой ладони. - Я не зря уточнял, понимаете ли вы, с кем имеете дело. Я уверен, что вы заплатите оговоренную сумму.

- Так сколько же стоит чудо, мистер Игрек? Теперь прищурился японец.

- Ваше состояние оценивается в сто семьдесят пять миллионов. Грабить вас мы не станем.

- Спасибо.

- Через месяц после операции, убедившись, что я сдержал свое слово, вы заплатите сорок миллионов долларов, - продолжил мистер Игрек. - И еще сорок в течение ближайших двух лет.

- Половина того, что у меня есть.

- Всего лишь половина.

- Разумеется, я не смогу провести эти суммы как оплату медицинских услуг, - криво усмехнулся американец.

- Разумеется. Поэтому мы и даем вам так много времени. Все должно выглядеть аккуратно и достоверно. Наши юристы предложат вам несколько возможных схем перевода денег.

- И...

- Вы абсолютно правы, мистер Икс, - полное молчание. Как я уже говорил, вы не будете знать, где пройдет операция, вы не будете знать, кто и как будет вас лечить, и вы не будете пытаться выяснить это. Насколько я понимаю, вы не афишировали свое заболевание?

- Разумеется, нет.

- Весьма предусмотрительно. Вы объявите, что удалились от дел, оплакивая смерть любимой... э-э... женщины. Но время траура прошло, жизнь не стоит на месте и все такое прочее. - Японец деликатно улыбнулся.

- Сколько времени вы даете мне на размышление?

- А оно вам требуется? - Но...

- Я же сказал: если мы не справимся - вы не будете нам ничего должны.

- Но я могу...

Японец поднялся и взял свою трость.

- Мы планировали провести операцию в ближайшие десять дней. Ровно через час у отеля остановится лимузин, в котором будут мои люди. Если вы не захотите рисковать - просто не выходите из отеля. - Японец подошел к дверям, но остановился и, не поворачивая головы, закончил: - Лимузин будет ждать ровно одну минуту. До свидания, мистер Икс.

* * *

Муниципальный медицинский центр США,

Нью-Йорк, один месяц спустя

- Вы уверены в том, что сказали? - негромко спросил человек, которого недавно называли “мистером Икс”.

- На сто процентов, мистер Ричардсон, - слегка удивленно ответил врач. - И, честно говоря, я не совсем понимаю причину вашей недоверчивости. Вы здоровый человек.

- Никаких намеков на СПИД?

- Никаких. - Доктор снова взялся за бумаги. - Как вы и хотели, помимо анализов на синдром, мы провели тщательное обследование вашего организма, мистер Ричардсон, и скажу вам откровенно: мне еще не приходилось видеть мужчину вашего возраста в таком блестящем состоянии. А я, между прочим, практикую тридцать лет. Такое впечатление, что вы родились вчера. Не поделитесь секретом?

- Здоровый образ жизни, - криво улыбнулся мистер Икс.

- Мне кажется, вы чересчур мнительны, - продолжил врач. - Или легко внушаемы. Не знаю, кто убедил вас в том, что вы больны СПИДом, но, поверьте, нет никаких оснований даже для подозрений. Конечно, можно провериться еще через...

- Хорошо. - Мистер Икс поднялся. - Благодарю вас, доктор.

- Всего доброго, мистер Ричардсон.

* * *

Эта была уже четвертая клиника, куда он обращался после возвращения из Японии. Обращался инкогнито, стараясь, чтобы никто, даже ближайшие помощники, не знал, к какому именно врачу он поехал. Еще в два госпиталя он направил анализы по почте. И везде одно и то же: здоров, здоров, абсолютно здоров.

Болезнь ушла.

Вчера он позволил себе напиться. В одиночестве. Но на ближайший уик-энд запланирована большая вечеринка в резиденции. А потом - острова. На месяц или на два. А потом опять за дело. Впереди масса неотложных дел. И масса времени!

Мистер Икс медленно вышел на улицу. Шофер предупредительно распахнул дверцу, он уселся в лимузин и задумчиво достал из “кейса” полученное вчера письмо. Строгий конверт, прямоугольник дорогой бумаги с четко отпечатанными реквизитами банка. Тихого, незаметного банка в маленьком налоговом раю.

- В офис, мистер О'Брайен? - осведомился шофер.

- Нет. - Икс достал тоненькую сигару и щелкнул зажигалкой. - Отвезите меня в банк, Гарольд, мне нужно провести кое-какую финансовую операцию.

ГЛАВА 1

“Грязные игры биржевого спекулянта? Как стало известно нашим корреспондентам, Джонатан Р. Лоуренс, один из самых могущественных воротил лондонской биржи, весело проводит время на своей роскошной яхте в Сан-Тропезе. В этом не было бы ничего странного, если бы два месяца назад не просочились слухи о том, что миллионер госпитализирован в одну из частных клиник Швейцарии с подозрением на злокачественную опухоль мозга. Читатели помнят, что тогда нашей газете удалось проникнуть через завесу секретности, найти неопровержимые доказательства этого события и заставить представителей биржи признать, что мистер Лоуренс испытывает серьезные проблемы со здоровьем. После чего последовала знаменитая паника 4 июля, едва не взорвавшая европейский рынок ценных бумаг. И вот теперь мы узнаем, что старый спекулянт Джонатан, как ни в чем не бывало, веселится в компании топ-моделей, а его пресс-служба распространяет сообщения о том, что все проблемы позади. Неужели мистер Лоуренс просто использовал...” (“The Financial Times”)

“Внимание жителей Тайного Города по-прежнему приковано к ежегодному открытому Турниру Ордена на призы великого магистра Франца де Тира. Сенсаций пока не произошло, и фавориты, громко заявившие о претензиях на титул абсолютного чемпиона, продолжают выступления. Однако уже сегодня...” (“Тиградком”)

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, Котельническая набережная,

4 сентября, среда, 07.14

В спальне было темно. Очень темно. Плотные, тяжелые шторы надежно закрывали огромное окно, выходящее на Москву-реку, не допуская в комнату ни единого луча утреннего солнца. Тяжелые бархатные шторы. Они казались черными, но Маша знала, что это не так: на самом деле они были приятного густо-бордового оттенка. Не шторы, а какой-то театральный занавес. Величественные, но идеально подходящие к обстановке в квартире, хозяин которой предпочитал исключительно антикварную мебель. Резную. Красного дерева. Ни одного стула из современного салона, ни одной полочки, сделанной раньше позапрошлого века. Даже тяжелые табуреты на кухне были произведением искусства. Впервые очутившись в квартире, Маша была потрясена ее стилем. Она казалась пятикомнатным фрагментом роскошного дворца, непонятно каким образом оказавшимся в центре Москвы. И она идеально подходила своему хозяину. В настоящий момент он, уткнувшись лицом в подушку, лежал на внушительного вида кровати с балдахином, и его мерное дыхание было единственным звуком, нарушающим тишину спальни.

Маша глубоко затянулась и стряхнула пепел в замысловатую бронзовую конструкцию. Изящный и внушительный антикварный шедевр для окурков. Хозяин квартиры не курил, а пепельницы приобрел специально для Маши.

Хозяин квартиры... Взгляд серых глаз девушки переместился на спящего мужчину.

“Реваз, Реваз, Реваз...”

Он годился ей в отцы, а стал любовником. Вечная тема учителей и учениц. Маша вспомнила, как впервые увидела профессора. Высокого, подтянутого, с орлиным профилем, глубокими, печальными глазами и черными как смоль волосами. Образ мужественного генерала, заставляющий трепетать и юные сердца молоденьких студенток, и закаленные души опытных куртизанок. На самом деле - образ выдающегося врача, но от того не становящийся менее мужественным. Профессор Кабаридзе, светило русской медицинской науки. Никогда раньше Маша не думала, что может захотеть мужчину настолько старше ее, ведь даже тридцатилетний приятель, с которым она как-то познакомилась в клубе, казался ей едва ли не пенсионером, а тут! Ей двадцать один, ему пятьдесят три. Но одно дело тридцатилетний недотепа, и совсем другое - потрясающего таланта хирург, с внешностью благородного рыцаря. Маша не была одинока в своих чувствах: в Ре-ваза Ираклиевича было влюблено подавляющее большинство студенток курса.

А он выбрал ее.

- А ты выбрал меня, Реваз, - прошептала девушка. - Но почему?

Красивая? Да, она давно привыкла к мужским взглядам. Умная? Учеба давалась ей без усилий, Маша знала, что медицина - это ее, и поглощала знания с какой-то радостной легкостью. С той самой радостной легкостью, с которой читал лекции профессор Кабаридзе. С той легкостью, с которой он оперировал.

Девушка чувствовала, что их близость имеет какую-то еще, пока неизвестную ей причину. Впрочем, теперь это не имеет значения.

- Зря я так затянула нашу маленькую интрижку, Реваз, зря.

Первый ужин в ресторане, огромный букет белых роз, первая ночь в его роскошной квартире - красивые и обязательные детали любого романа. В ее жизни такие романы случались не часто, в его - Маша не сомневалась - их были десятки.

Сначала она думала, что дело ограничится одной-двумя встречами в месяц. Красивый секс к обоюдному удовольствию. Действительно к обоюдному - несмотря на возраст, в постели профессор мог дать фору любому озабоченному студенту. Такая связь вполне устраивала Машу, но не Кабаридзе. Он был нежен, но напорист. Через пару дней он пригласил девушку на модную премьеру, затем на светский прием, затем... Последние два месяца Маша фактически жила у Реваза, и с каждым днем все сильнее и сильнее влюблялась в него. И знала, что ее чувство взаимно.

А вот этого она никак не могла допустить.

Но допустила.

- Я ошиблась, - снова прошептала девушка. - Прости меня, Реваз, я ошиблась. Я не должна была так поступать с тобой.

Маша долго откладывала этот момент. Она знала, что с каждым часом, с каждой минутой, которую она проводит с Кабаридзе, принять правильное решение становилось все сложнее и сложнее. Что сейчас ей гораздо больнее уйти, чем месяц назад, но, тем не менее, откладывала расставание, чтобы еще час, еще минуту побыть вместе с Ревазом, почувствовать его руки, познать его нежность, увидеть любовь в его глазах.

Но дальше откладывать нельзя. Ради него.

- Прости меня, Реваз. - Маша затушила сигарету и вышла из спальни. - Прощай.

* * *

Когда захлопнулась тяжелая входная дверь квартиры, красивый, похожий на стареющего принца мужчина перевернулся на спину, открыл большие печальные глаза и задумчиво уставился в потолок.

* * *

Спортивный комплекс “Олимпийский”

Москва, Олимпийский проспект,

4 сентября, среда, 11.57

К сожалению, в современном городе существует совсем не много мест, идеально подходящих для проведения рыцарских турниров. Можно, конечно, возразить, что классические рыцарские игрища испокон веков устраивались на свежем воздухе, что сильно упрощало задачу организаторов, да и для здоровья полезнее, но, увы, в наше время горожане, избалованные прелестями цивилизации, без особого восторга относятся к подобному проявлению патриархальных традиций. Одно дело отправиться на небольшой пикничок, сопровождающийся шашлычком, балычком, коньячком и прочими удовольствиями краткосрочного путешествия за город, и совсем другое - болтаться в лесу целую неделю, наблюдая, как специально обученные воины пытаются снести друг другу головы. На подобные эскапады готовы пойти лишь подлинные ценители старинных боевых забав, что категорически не устраивало организаторов, любящих переполненные трибуны и бойко работающий тотализатор. А потому для проведения открытого Турнира Ордена на призы великого магистра арендовались крупнейшие спортивные площадки Москвы. Последние двадцать лет этой чести удостаивался спорткомплекс “Олимпийский”.

* * *

- В свое время меня здорово позабавило это прикрытие, - сообщил Артем, припарковывая джип у всем известного центра спортивной мощи. Величественная - за версту видать - афиша хвастливо объявляла: “Традиционный сентябрьский фестиваль вареных раков и деликатесов к пиву”. Чуть ниже, радушно: “Привет участникам!” А еще ниже, задумчиво: “Вход строго по приглашениям”.

- Нормальное прикрытие, - пожал плечами Кортес, выбираясь из “Круизера”. - Концы придумали, лет семь назад.

Лысые специалисты Тайного Города по шоу-бизнесу славились склонностью к нетрадиционным решениям, балансирующим на грани фола. Сами чуды вряд ли бы додумались до такого пассажа.

- А от деликатесов я бы не отказался, - задумчиво сообщил Артем, поглаживая живот. - И от пива тоже.

- Будешь себя хорошо вести - куплю хот-дог, - пообещал щедрый Кортес.

Плечистый, крепкий, с коротким ежиком каштановых волос и холодными глазами, он, несмотря на то, что не был магом, считался лучшим наемником Тайного Города, способным справиться с любым контрактом. Молодой Артем был его напарником.

- Только это должен быть большой хот-дог, - мечтательно протянул Артем. - А булочка - обязательно с хрустящей корочкой. И большая кружка пива...

- Инга когда возвращается?

- В следующую субботу.

- Сопьешься, - вздохнул Кортес. - Ты без нее совсем от рук отбился.

Хрупкая рыжеволосая Инга, подруга Артема, неплохой маг, полноправный член команды наемников, а по совместительству - студентка МГУ, умчалась в Лондон, где некое светило психоанализа согласилось прочитать цикл лекций лучшим ученикам ведущих мировых институтов. И если в первую неделю Артем отчаянно скучал, то начиная с понедельника, когда с помпой открылся Турнир, молодой наемник тихо радовался отсутствию взбалмошной подружки - она бы ни за что не позволила ему проводить целые дни в “Олимпийском”.

- Одна кружка пива, даже большая, еще никому не помешала.

- Вчера подобные размышления довели нас до бара...

- Ты правильно заметил - нас.

- Не мог же я тебя бросить, - ухмыльнулся Кортес. - Я чувствую ответственность.

Контрактов пока не предвиделось, Яна, четвертый и последний член команды, проводила массу времени в Цитадели, шлифуя магические навыки, и опытный наемник позволил себе слегка расслабиться. Другими словами, начиная с понедельника, и Артем и Кортес лишь изредка покидали Олимпийский проспект, в основном чтобы поспать.

- Ребята, лишнего билетика не будет? - К наемникам подошел средних лет мужчина в расстегнутой кожаной куртке.

Кортес покачал головой:

- Извини, дружище, сами еле достали.

- А мне не повезло. - Мужик шмыгнул носом. - Я, блин, работаю здесь, в “Олимпийском”, инженером в бассейне. На все соревнования, блин, на все концерты свободно прохожу, а тут! Блин! Который год попасть не могу. Эти организаторы, блин, арендуют комплекс и весь персонал выгоняют! Даже уборщицы у них свои, блин. С какого хрена?

- Нам говорили, что на фестиваль привозят редчайших раков, - серьезно объяснил Артем. - Вот и боятся, чтобы заразу какую-нибудь не подцепили.

- Раки?

- Организаторы.

- Они хлипкие, - добавил Кортес. - Изнежены деликатесами. Так что извини, дружище, помочь не можем.

Охранник, судя по флегматичному виду - чуд из ложи Драконов, вежливо распахнул перед наемниками дверь, а на предложение показать пригласительные билеты только лениво махнул рукой: завсегдатаям не обязательно.

Бассейновый инженер остался за стеклом.

Огромное внутреннее пространство спортивного комплекса было украшено в полном соответствии со вкусом и традициями рыжеволосых рыцарей. На специальных стендах закрепили старинные щиты с гербами четырех лож Ордена и, самый большой, с эмблемой Великого Дома Чудь - вставшим на дыбы единорогом. С потолка свисали гигантские полотнища штандартов. Флаги других Великих Домов: зеленое - людов и черное - навов тоже присутствовали. Однако их скромные размеры отчетливо указывали на то, какая именно семья правит бал на Турнире.

Участники представлялись в специальной зоне слева: эмблемы команд и отдельных воинов, образцы оружия и рекламные ролики претендентов - все было доступно для обозрения и изучения. Здесь толпилось множество детей, жадно разглядывающих яркие плюмажи боевых шлемов и позолоченные латы, а также их родителей, сосредоточенно обсуждающих с тренерами, специалистами и предсказателями достоинства того или иного участника. Демонстрационная зона понадобилась устроителям для того, чтобы зрители уверенно чувствовали себя в правой части комплекса, где огромных размеров настенный экран высвечивал информацию тотализатора, где располагались кассы и наблюдалось наибольшее скопление букмекеров и жучков, жаждущих помочь добропорядочным гражданам сделать правильную ставку.

Бурление шумной толпы прерывалось лишь началом очередного боя и незамедлительно восстанавливалось после его окончания. Наряженные женщины: и молоденькие девчонки в поисках приключений, и солидные матроны с выводками детей. Мужчины, с азартно блестящими глазами, воины в доспехах, маги, оруженосцы. Маршал-распорядитель турнира Гуго де Лаэрт, представительный и важный, в блестящей кирасе и шлеме с плюмажем. Ему почтительно уступали дорогу. Помощники распорядителя в яркой алой униформе, продавцы хот-догов, предсказатели, операторы и репортеры “Тиградком”. Чуды и люды, навы и шасы, концы, хваны, приставники, масаны, моряны, эрлийцы, челы, Турнир традиционно привлекал внимание всех обитателей Тайного Города. Всех потомков древних рас, нашедших приют на берегах Москвы-реки.

Внизу, под флагами, разместились два ринга для поединков, северный и южный, а между ними - просторное ристалище для командных боев. И ринги, и ристалище были построены на совесть, из сваренных стальных труб, и их окружали дополнительные трибуны с удобными креслами - VIР-ложи.

Состязания, составляющие турнир, не менялись веками. Были отменены лишь соревнования всадников, а все остальное осталось таким же, как тысячи лет назад. Маги-мастера выставляли на Кубок Големов боевых кукол - уникальные искусственные создания из плоти и крови. Команды оспаривали в жарких схватках Кубок Пяти Мечей, но наибольший интерес публики вызывал Кубок Дуэлей, определяющий лучшего бойца Тайного Города в поединках один на один. Турнир считался “чистым”: применение боевой магии было запрещено правилами, а потому на победу в нем мог рассчитывать любой хороший рубака.

- Я думала, ты должен готовиться к схватке, Борис.

- К чему, к чему, моя красавица, а к бою я готов всегда! - расхохотался здоровяк и, притянув женщину за талию, ткнулся губами в ее ушко. - Неужели ты так плохо меня знаешь?

- Знаю неплохо, - согласилась она. - Но ты говорил, что этот поединок важен...

- Важен любой поединок, Олеся, любой! Ведь цель одна - победа! Не будь я фон Доррет!

- Которой надо добиться, - уточнила вторая женщина, стоящая рядом со здоровяком.

- И я добьюсь! Сил у меня хватит! Разве не так?

Белокурая женщина, которую Борис прижимал к себе, покорно кивнула:

- Так.

- Тогда о чем говорить? Пожелай мне удачи.

- Ни пуха...

- К черту!

Фон Доррет крепко поцеловал свою подругу в губы, кивнул второй женщине и направился в сторону ведущего в раздевалки коридора.

После того как шумный здоровяк удалился, количество мужских взглядов, направленных на красавиц, как минимум утроилось. И было почему. Светловолосая Олеся, высокая, статная, с огромными темно-ореховыми глазами, была одета в тончайшее белое платье, поддерживаемое едва заметными бретельками и призванное не скрыть, а продемонстрировать великолепную фигуру. Если бы Борис фон Доррет был хотя бы на пару дюймов ниже ростом или не был лейтенантом гвардии великого магистра, после его ухода девушке наверняка не позволили бы скучать местные ловеласы. А так - позволили, издали облизываясь на ослепительную чаровницу.

Вторая женщина не уступала Олесе в яркости, но ее красота была иной. Гибкая пантера, чью тонкую фигуру ладно облегало черное платье. Темные волосы собраны в вызывающий хвост, агрессивный макияж подчеркивал полные губы хищницы, а взгляд зеленых глаз был холоден и высокомерен. По крайней мере, именно на такой взгляд натыкались здешние Казаковы, и самые опытные из них сразу понимали, что эта пантера создана не для мужчин.

- Ты уверена в этом Борисе? - негромко спросила темноволосая, когда фон Доррет отошел достаточно далеко.

- Боюсь, Зина, это лучшее, что у нас есть, - вздохнула Олеся. - Но он сделает все, что я попрошу.

- Он не производит впечатления ручного.

- И тем не менее это так, - улыбнулась блондинка. - Бедный Борис еще не получил от меня самого главного.

Зина быстро посмотрела на подругу:

- Точно?

- Поверь мне. - Олеся нежно погладила брюнетку по руке. - Я умею обходиться с такими типами.

- Но его слова...

- Рыцарь рисуется.

Зина облегченно рассмеялась.

* * *

Кортес остановился перед массивным экраном, на котором отображались текущие результаты Турнира и шли повторы наиболее привлекательных схваток, отхлебнул пива и вслух поинтересовался:

- Сегодня кого-нибудь убили?

Несмотря на все усилия организаторов, стремящихся не доводить дело до летальных исходов, потери на Турнире случались. В пылу схватки азартные бойцы периодически забывали об игровой составляющей мероприятия и начинали драться всерьез, особенно когда встречались непримиримые соперники с длительной историей неприязненных взаимоотношений, например, рыцари и дружинники. Последняя война здорово подпортила взаимоотношения между Великими Домами: чуды и люды изрядно порубали друг друга и не горели особым желанием участвовать в благородных играх. Ходили даже слухи, что Турнир отменят, но, к счастью, концы сумели обработать Зеленый Дом, убедив белобрысых людов, что соревнования - блестящий повод утереть нос рыцарям, и зеленые завелись. Схватки ожидались суровые, и это привлекло на трибуны дополнительную публику.

Разумеется, каждый воин, выходящий на бой, в обязательном порядке имел “дырку жизни”, артефакт, автоматически перебрасывающий своего хозяина прямиком в Московскую обитель, госпиталь эрлийцев, но вот успеть им воспользоваться удавалось не всегда. Но в этом году печальная статистика еще не открылась.

- Все живы, - прокомментировал наемник. Артем дожевал хот-дог и добавил:

- Мы не опоздали.

- Твоя кровожадность порой пугает.

- Не забудь об этом, когда мы в следующий раз будем делить прибыль.

Кортес хмыкнул и вновь посмотрел на экран.

- Муба будет драться на северном ринге. Сегодня у него квалификационный бой с големом.

- Должно быть весело. - Артем приложился к кружке пива. - Пойдем, взглянем на кукол?

- Снова? - возмутился Кортес. - Как маленький.

- А мне интересно.

- О чем только думал Спящий, когда тебя делал?

- Меня делали папа и мама. А Спящий в то время спал.

* * *

У застекленных стендов, на которых выставлялись копии участников Кубка Големов, было оживленно. В последнее время боевые куклы не часто применялись в войнах, практически не использовались в повседневной жизни, и Турнир оставался едва ли не единственной возможностью увидеть во всей красе произведения этого древнейшего направления магии.

- Красавец, - Зина указала на высоченного голема, голову которого, выполненную в виде человского черепа, венчали устрашающие рога. - Какая мощь!

- Ангел Сатаны, - прочитала Олеся табличку возле стенда. - Мастер Карл де Понт, Орден.

Двухметровый гигант был закован в непробиваемые латы и сжимал в здоровенных руках блестящую алебарду. На массивных пальцах куклы красовались острые боевые перстни, а из-за пояса торчала рукоять кинжала.

- Он так и дышит силой.

- Не знаю, - передернула плечами блондинка. - Мне больше нравятся “анималисты”. - Она улыбнулась. - Есть в них что-то естественное.

“Анималистами” называли мастеров, щедро наделявших своих големов вторичными боевыми признаками: огромными клыками, когтями, шипами и хвостами. Фантазия магов ограничивалась только их способностями, а потому в этой группе созданий можно было увидеть и компактных динозавров, и гуманоидов с тигриными головами, и других совершенно невозможных ублюдков, единственным предназначением которых было убийство. Вторую по величине группу мастеров составляли “классики”, отдающие предпочтение традиционному внешнему виду големов - две руки, две ноги, одна голова, - зато они снаряжали своих монстров лучшими образцами доспехов и вооружения, созданными, как правило, по специальному заказу. Кроме того, свое искусство демонстрировали “универсалы”, стремящиеся объединить два предыдущих направления, “модернисты”, вооружающие големов современным огнестрельным оружием, “тяжеловесы”, активно использующие в структуре тел своих големов камень...

- Нет, - покачала головой Зина. - Ангел мне все-таки понравился. Он будет сегодня драться?

Олеся посмотрела на информационный экран:

- Он заявлен на вторую половину дня.

- Пойду сделаю ставку. Ты будешь здесь?

- Да.

- Я скоро вернусь.

Зина направилась к кассам, а Олеся медленно прошлась вдоль стендов. Клыки, шипы, когти, кинжалы, мечи, секиры, пылающие ненавистью глаза, агрессивные позы... Големы, созданные, чтобы сеять смерть и разрушения, обступили женщину со всех сторон. Их лапы тянулись к почти прозрачному белому платью, к тонкой шее. Их рты шевелились, выплевывая яростные боевые кличи.

“Господи, что я делаю здесь? - Олеся покачнулась. - Проклятье! Что Я делаю здесь? Это сон!”

Она едва не потеряла равновесие, но чья-то холодная рука помогла ей удержаться на ногах. Очень холодная рука.

- Извините.

- Ничего страшного.

Последнее слово незнакомца перешло в громкий чих. Туман, поплывший перед глазами женщины, рассеялся, и она увидела, что ее поддерживает высокий худой старик с редкими и неопрятно длинными седыми волосами.

- Это вы меня извините. - Старик достал из кармана платок и громко высморкался.

- Ты? - В ореховых глазах Олеси мелькнула растерянность. - Ты?!!

Она отдернула руку так, словно ее касался прокаженный, и огляделась: шумная толпа продолжала суетиться вокруг стендов, не замечая ни Олеси, ни ее странного собеседника. Так и должно было происходить. Посланник всегда являлся к тем, к кому хотел. И ни к кому более.

- Странно, что мы встретились в этом месте, да?

- Почему ты здесь?

- Мое присутствие среди воинов куда более объяснимо, чем твое, - негромко рассмеялся старик. - Не так ли, Целитель? Женщина закусила губу.

- Но это значит...

- Мы давно играем в эти игры, Олеся. Пора бы и привыкнуть.

- Кто? - выдохнула она и тут же криво усмехнулась: - Кажется, я знаю.

* * *

- Бездельничаете?

К наемникам, попивающим пиво у стенда мастера Любаши, подошел черноволосый шас в элегантном деловом костюме.

- Здорово, Биджар. - Кортес и Артем обменялись с ним рукопожатиями. - А ты чего здесь делаешь?

- Выездная рекламная кампания, - таинственно улыбнулся тот. - Прошу не забывать, что Торговая Гильдия является эксклюзивным дистрибьютором големов Темного Двора.

- Вы продаете навских кукол уже десять тысяч лет, - рассмеялся Кортес. - И для их продвижения не требуются усилия одного из директоров Гильдии. Мог бы прислать начальника розничного отдела.

Биджар Хамзи управлял крупнейшим супермаркетом Тайного Города, а также, несмотря на молодость, занимал высокий пост в Гильдии. Его участие в заурядной рекламной кампании выглядело весьма необычно.

- В этом сезоне продажи неуклонно падают, - с грустью поведал шас. - Народ забывает корни. Мы крепко рассчитывали на последнюю войну, но в Великих Домах предпочли тратить энергию на своих бездарных магов, а не на качественных солдат. Хотя мы готовы были уступить им лицензии на старые модели вообще за копейки.

- И что вы придумали? - заинтересовался Кортес. Наемника всегда привлекали изящные бизнес-проекты шасов.

- Торговая Гильдия решила выйти на качественно новый рынок, - тоном заговорщика сообщил Хамзи. - Широчайшие перспективы! Проект “Домашний голем”. Корпоративные отделы, разумеется, останутся, но будущее - за персональными големами.

- Боевая кукла в каждую семью.

- Хороший слоган, - прищурился Биджар. - Только не так. Боевая кукла в каждый дом! Звучит?

- Вполне.

- Не хочешь принять участие в рекламной кампании? Твоя харизма...

- Я не торгую лицом.

- Но ты известный воин...

Заскучавший Артем отошел к информационному экрану. Хваткий Биджар давно пытался подключить Кортеса к своим рекламным акциям, всякий раз получал решительный отказ, но не оставлял попыток. Суммы, которые при этом называл скуповатый шас, сделали бы честь любой раскрученной звезде, но опытный наемник оставался непреклонен.

- Эй, Артем, чего грустный?

- Типа, не знаешь, кто принесет тебе удачу?

- Сегодня у тебя счастливый день, мля, клянусь азартом Спящего!

- Типа, везунчик!

К наемнику подтянулась небольшая толпа Красных Шапок, во главе с уйбуем Копыто. Наряженные в кожаные штаны и жилетки, густо покрытые татуировками и шрамами, дикари плотно обступили Артема, отчаянно пытаясь проявить несвойственную их семье деловую хватку. Однако проявили лишь запах: традиционную смесь перегара и классической вони Западных лесов.

- Хочешь выиграть много-много денег? - с привычной развязностью поинтересовался десятник.

- Типа, мы можем устроить, - осклабился Контейнер.

На фоне своих соплеменников этот воин выглядел настоящим великаном - его лысая, украшенная красной банданой голова дотягивалась до плеча Артема. Остальные Красные Шапки суетились где-то ниже.

- Разбогатеешь, мля, повысишь свою кредитоспособность, - продолжил Копыто, задумчиво почесывая покрытый татуировками живот. - Девки, мля, будут сами в койку падать.

- Вы чего бредите? - опомнился Артем. - Или виски закончилось?

Крепкий алкоголь был единственным катализатором, способным заставить несложные мозги Красных Шапок хоть как-то функционировать.

- С выпивкой у нас все в порядке, - успокоил наемника Копыто. - Мы тебе чисто по дружбе конкретное дело хотим предложить, мля.

- Ты еще скажи “в натуре”.

- В натуре, не вру, мля, - с готовностью высказался уйбуй.

- Типа, предлагаем заработать, - добавил Контейнер. - Типа, по дружбе.

Артем вздохнул, но, поскольку Кортес и Биджар все еще продолжали увлеченно обсуждать безнадежные перспективы совместной рекламной кампании, спросил:

- И что за дело?

Красные Шапки торопливо зашикали, принялись возбужденно оглядываться по сторонам, видимо в поисках шпионов, и даже предприняли попытку подойти к наемнику ближе. Но, учитывая исходящий от дикарей специфический запах, Артем пресек эти поползновения в зародыше:

- Обниматься пока не будем. Или говорите, что придумали, или проваливайте.

- А чего нам с тобой обниматься? - не понял Копыто, но тут же перешел к делу: - Про Кубок Големов слышал?

- Слышал, слышал, дальше что?

- Мы, типа, его возьмем, - не выдержал Контейнер.

- У нас, в натуре, все схвачено, мля! - Копыто отвесил нетерпеливому подчиненному подзатыльник. - Все рассчитано, мля! Дельцы тотализатора хотят, чтобы фавориты проиграли.

- Тогда, типа, они круто наварят, - снова встрял Контейнер.

- Пройдохи, мля, - подтвердил уйбуй. - Мы конкретно с ними договорились - кубок возьмет наш голем.

- А как официально оцениваются его шансы? - поинтересовался Артем, еле сдерживая смех.

В то, что владеющие тотализатором концы могли заранее определить победителя, верилось с трудом: для мастера големов завоевание трофея было не только делом чести, но и выгодным коммерческим предприятием, обещающим контракты с Торговой Гильдией и продажу лицензий. За спиной у каждого мастера маячил Великий Дом, а ведущие семьи Тайного Города не любили давать в обиду своих. А уж в то, что концы договорятся с Красными Шапками, мог поверить только неизлечимый кретин.

- Какие шансы? - недоуменно покрутил головой Контейнер. - Типа, мы же сказали, что договорились.

- Он не об этом, - поморщился более смышленый Копыто и заговорщицки улыбнулся Артему. - Официальные ставки на нашего бойца невысокие, но в этом-то вся прелесть! Ставишь рубль - получаешь сто пятьдесят! Доходы, мля, сказочные!

- Эльдорадо! - припомнил волшебное слово Контейнер.

Судя по выражению лица рослого дикаря, он догадывался, что слово подходит к ситуации, но что именно оно означает, не знал.

- А ставку мы у тебя сами примем, - зашептал Копыто. - Секретно! Ты же понимаешь, что все должно быть в тайне, чтобы ажиотаж не возник. Сколько ты поставишь?

В маленьких глазках уйбуя вспыхнули алчные огоньки, и Артем окончательно понял суть нехитрой аферы Красных Шапок.

- Посмотреть на вашего монстра можно?

- Типа, зачем? Говорим же - все схвачено!

- Никогда не покупал кота в мешке.

- Это, типа, не кот. Это, типа, боевой голем.

- Вот и покажите.

Копыто подал знак, и еще один боец его десятки, Иголка, резво выскочил из ведущего к уборным коридора, таща на цепи упирающееся создание.

- Красавец, да? - бодро заулыбался уйбуй. - А ведь никто и не подумает...

- Как звать зверя?

- Громовержец! - с гордостью сообщил Иголка.

- Модель “Несокрушимый Вулкан Ярости”, мля.

- Класса “люкс”, типа.

- Внушительно, - задумчиво кивнул Артем.

- В нем все прекрасно, - добавил образованный Иголка.

Предполагаемый обладатель Кубка Големов вряд ли мог послужить эталоном для современных создателей големов. Это было приземистое, мускулистое существо душевного оливкового окраса, наряженное по случаю турнира в набедренную повязку и кожаный ошейник. Его низкий лоб булыжником нависал над малюсенькими, запрятанными глубоко в череп глазками, и уравновешивался громадной нижней челюстью, плавно переходящей в торчащие изо рта клыки. В центре композиции свешивался большой унылый нос. Оружия на монстре не наблюдалось (видимо, Красные Шапки не слишком доверяли своему несокрушимому “люксу”), а длинные когти говорили скорее о неопрятности, чем о серьезных боевых свойствах.

- А почему он сутулится? - осведомился Артем.

- Нам не нужна дешевая показуха, - заученно ответил Копыто. - Зато, мля, в бою он неудержим!

- Типа, вулкан. Этой, как его, ярости.

- Да ты посмотри, какие зубы! - Уйбуй задрал голему верхнюю губу, обнажив кривые желтые клыки. - Мощные зубы! Кого хочешь перекусит!

- И, типа, острые! - Контейнер вытащил из кармана напильник и любовно подточил “Вулкану” правый клык. - Бритва, а не зубы!

- В натуре! Зверь, мля!

Наемник согласно кивнул и быстро, пока дикари не опомнились, поднял голему верхнюю левую конечность. В этом месте, под мышкой, обычно ставилось клеймо мастера, и Громовержец не был исключением. Печать там была, но совсем недавно ее аккуратно сточили, судя по грубым царапинам - тем же напильником. Впрочем, скрыть следы полностью Красным Шапкам не удалось, и Артем сумел разглядеть цифры: 1439. Дата изготовления. На какой помойке предприимчивый Копыто раскопал такое старье, оставалось только догадываться.

- Так сколько ты на него поставишь? - поинтересовался уйбуй.

- Только никому не говори, типа, это у нас секретно.

- Тысячу поставишь?

- Не советую, Артем, не советую. - Из-за спины наемника выглянул полненький букмекер Тосций. - Это чучело не дойдет даже до ринга.

- А ты, типа, не мешай, коротышка!

- У нас тут деловые переговоры, мля, а ты лезешь!

Долго крепившийся наемник захохотал, конец нахмурился.

- А у вас, шпана, есть лицензия на букмекерскую деятельность? Сколько вы заплатили устроителям Турнира?

- А мы, типа, не принимаем официальные ставки, - возмутился Контейнер. - Мы, типа, между собой решаем...

- Это, типа, не запрещено!

Иголка быстренько потащил Громовержца к уборным.

- Что за шум? - Кортес, расставшийся наконец с Биджаром, присоединился к напарнику. - На кого ставим?

Продолжающий хохотать Артем махнул рукой:

- Потом расскажу!

- А ставку? - жалобно спросил Копыто.

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

4 сентября, среда, 16.33

Если бы в других Великих Домах Тайного Города узнали, как комиссар Темного Двора обучает последнюю оставшуюся на земле гиперборейскую ведьму, это стало бы поводом для грандиозного скандала. Недавний кризис, спровоцированный последователями Азаг-Тота, вылился в кровопролитную войну, нанесшую серьезный урон Ордену и Зеленому Дому, и то, что Яна отвергла учение Великого Господина, не могло поколебать ненависть и страх, который испытывали чуды и люды к гиперборейцам. Скрипя зубами, они согласились с требованием навов не трогать Яну, но подразумевалось, что в дальнейшем девушка должна находиться под жестким контролем и не заниматься совершенствованием магического мастерства. Великий Дом Навь, в лице своего лидера, князя, это обещал. После чего Яна была передана в ведение Сантьяги, комиссара Темного Двора, у которого, как это всегда бывало, существовало свое собственное видение ситуации. А потому для Яны были открыты все, даже самые засекреченные, материалы по гиперборейской магии, которыми располагала Навь. Древние книги и комментарии к ним, колдовские технологии и правила магической школы Азаг-Тота, эта информация, подаваемая более чем опытным педагогом, вкупе с поразительными способностями Яны, выводила ее на колоссально высокий уровень, обещая со временем поставить девушку в один ряд с сильнейшими магами Тайного Города.

- Ортега доложил, что вчера он проиграл вам спарринг, - негромко произнес Сантьяга, разглядывая идеально ухоженные ногти на руке. - Впервые.

- Я старалась, - коротко кивнула Яна. Ортега, помощник комиссара Темного Двора, был гаркой - элитным воином Нави и не часто проигрывал поединки один на один.

- Это я вижу, - улыбнулся Сантьяга. - И, признаться, весьма доволен вашим прогрессом.

Высокий, худощавый, с безупречно уложенными черными волосами и глубоко запавшими глазами, комиссар был одет в щегольски пошитый бежевый костюм, белоснежную сорочку и светлые туфли. Коллекционный, ручной работы галстук был заколот булавкой с черным бриллиантом, и такие же камни, но покрупнее, солидно переливались на запонках. Вообще-то прижимистые навы не были склонны к шику, зато Сантьяга считался в Тайном Городе эталоном элегантности, сполна отрабатывая, по меткому замечанию остряков, за всех своих мрачноватых соплеменников.

Он поднялся из кресла, мягко прошелся по украшавшему кабинет толстому ковру и, сделав маленький глоток кофе, негромко спросил:

- Вы позволите один личный вопрос?

- Конечно. - Яна спокойно посмотрела на комиссара.

- Меня беспокоит цвет ваших глаз.

- Что-то не так?

- Они синие.

- Это их естественный цвет, - улыбнулась девушка. - Я думала, вам это известно.

- Мне это известно, - невозмутимо продолжил Сантьяга. - Но если глаза вернули естественный оттенок, это значит, что вы давно не принимали Золотой Корень.

Золотой Корень являлся основой древней школы Азаг-Тота. В отличие от обитателей Тайного Города, для большинства из которых это растение было ядом, гиперборейцы научились использовать его способность многократно усиливать магические возможности организма, создав своеобразную и необычайно мощную колдовскую культуру.

- Уровень Золотого Корня в вашей крови минимален.

- Да, - чуть поколебавшись, признала Яна.

- Почему?

- Я бы не хотела говорить на эту тему.

Она поджала губы и отвернулась, всем своим видом показывая, что разговор ей неприятен. Перерождение в гиперборейскую ведьму не очень изменило признанную красавицу Тайного Города. Самой главной потерей оказались роскошные черные волосы, вместо которых голову девушки теперь украшала замысловатая татуировка - личная подпись Азаг-Тота.

Комиссар вздохнул.

- Яна, у вас большие личные запасы Золотого Корня, самые большие в городе. Их хватит до конца жизни. Но даже если не хватит - мы вам поможем. Вам не следует экономить.

- Я не экономлю, - скупо произнесла ведьма.

Несколько мгновений Сантьяга молчал, и девушка поняла, что комиссар не откажется от выбранной темы. Он был слишком вежлив, чтобы повторять вопрос, но учтиво давал понять, что не проронит ни слова, пока не получит ответа. Яна глубоко вздохнула.

- Мне кажется, Кортесу больше нравится, когда мои глаза синие. Настоящие.

- Вам кажется или вы разговаривали с Кортесом об этом?

- Я так думаю.

- Он намекал?

- Он бы никогда не стал этого делать. Просто мне кажется...

- Ваш организм изменился, Яна, и ему требуется Золотой Корень, - мягко перебил девушку Сантьяга. - Насколько я знаю, когда его уровень уменьшается, вы испытываете боль.

- Это не боль.

- А что?

- Вялость, легкая депрессия, и только иногда - головные боли, - медленно ответила Яна. - Боль приходит позже, когда Золотого Корня практически не остается, но я никогда не доводила себя до этого состояния.

- Вы искусственно задерживаете прием Золотого Корня, чтобы демонстрировать Кортесу нормальный цвет глаз, но потом все равно вынуждены принимать концентрат. Яна, вы должны понять, что теперь нормальный цвет ваших глаз - золотой. Перестаньте мучить себя.

- Это мое дело.

Комиссар сделал маленький глоток кофе.

- Как вы думаете, Яна, Кортес полюбил вас только за прекрасную внешность?

Девушка осеклась:

- А это уже не ваше...

- Как я понимаю, вы еще не обсудили с Кортесом все стороны вашего перерождения, но рано или поздно сделать это придется. - Снова глоток кофе. - Потренируйтесь пока на мне.

Яна опустила глаза, помолчала.

- Извините.

- Ничего страшного. - Сантьяга отставил пустую кружку и присел на столешницу напротив девушки. - Итак. Как вы думаете, Яна, если бы вы выглядели не столь эффектно, полюбил бы вас Кортес?

- Мне хочется так думать.

- Замечательно, - удовлетворенно кивнул комиссар. - Следующий вопрос: через тридцать-сорок, максимум через пятьдесят лет от вашей красоты не останется и следа. Кортес вас разлюбит?

- Жестокий вопрос.

- Но важный.

- К тому времени ему это будет безразлично.

- А если нет?

Яна покосилась на элегантного комиссара. Нелюди, обитатели Тайного Города, жили долго, гораздо дольше челов. Но сколько времени отмерено навам, не знал никто. Сантьяга, например, принимал участие еще в войнах с гиперборейцами, последняя из которых закончилась много тысяч лет назад. Ему легко рассуждать о мелочи вроде пятидесяти-шестидесяти лет. Или сложно? Каково это, жить почти вечно?

- Если Кортес полюбил вас только за красоту, ему будет очень важно, как вы будете выглядеть и через десять, и через пятьдесят лет.

- Я не думала об этом, - твердо сказала девушка.

- А следовало бы, - безмятежно произнес нав. - Хотя бы для того, чтобы понять, какую глупость вы сейчас творите. - Он склонился над девушкой и внимательно посмотрел в ее синие глаза. - Вы занимаетесь никому не нужным самопожертвованием. Вы мучаете свой организм, а затем, подобно последнему наркоману, бросаетесь к ампуле с Золотым Корнем. Всю неделю, пока вы демонстрируете Кортесу свои ослепительно синие глаза, вы думаете только о том, как будет хорошо, когда...

- Замолчите!

- Как будет хорошо, когда шприц вонзится в вашу вену.

- Замолчите!!

- Я прав?

Яна попыталась вскочить, но рука комиссара грубо вернула ее в кресло. В случае необходимости воспитанный и обаятельный Сантьяга умел быть и жестким и жестоким.

- Я прав?!

Можно было бы устроить драку. Способности Яны позволяли если не победить, то, по крайней мере, попытаться победить комиссара. Но зачем?

- Я прав?

- Да, - еле слышно ответила девушка.

- Не слышу!

- Вы правы!

Яна огляделась, попыталась дотянуться до сумочки, но Сантьяга протянул ей свой шелковый платок, поднялся и вновь прошелся по кабинету.

- Возникает вопрос: сколько вы будете мучиться? Год? Два года? Месяц? Постепенно в вас будет накапливаться обида и злость по отношению к Кортесу.

- Это неправда!

- Вы страдаете, вы идете на жертвы, а он? - Сантьяга остановился. - Вы убьете свои чувства, Яна.

Девушка хотела что-то сказать, но только вздохнула.

- И что же мне делать?

- В первую очередь я отвечу, чего вам не надо делать, - комиссар вновь вернулся к предельно мягкому тону: - Не надо делать глупостей. Вы стали другой, и это необходимо учитывать и вам и Кортесу. Он это понимает.

- Вы с ним разговаривали? - удивленно спросила Яна.

- Я достаточно хорошо его знаю, - улыбнулся нав. - Куда больше вас должно беспокоить не то, что у вас золотые глаза и бритая голова, а те изменения, которые произошли внутри вас. Вы перешагнули через очень высокий порог, вышли в принципиально другой уровень, а Кортес остался прежним. Этот момент гораздо важнее в ваших взаимоотношениях, чем внешний вид.

- Но ничего не изменилось, - после паузы произнесла девушка. - Я по-прежнему в его команде.

- Теперь вы маг.

- Инга тоже маг.

- Не будем зарывать головы в песок, Яна. Даже отвергнув учение Азаг-Тота, вы сохранили колоссальные возможности, и мне кажется, что ваша попытка скрыть золотые глаза - это лишь внешнее проявление беспокойства. Вы боитесь не золотых глаз, Яна, вы боитесь признаться себе, что бесповоротно изменились, и боитесь, что Кортес не воспримет ваше изменение.

- Он все понимает.

- Он вожак вашей команды.

- И, несмотря на то, что со мной произошло, я не достигла его уровня, - громко и отчетливо проговорила девушка. - И никогда не достигну. Быть вожаком - не значит быть самым сильным и быстрым.

- Это так, - улыбнулся комиссар.

- Тогда к чему наш разговор?

- Вы могли бы построить свое будущее по-другому, исходя из изменившейся ситуации.

- Я уже сделала выбор.

- Вы уверены?

- Абсолютно.

Нав чуть склонил голову:

- Прекрасно. - Он рассеянно прошелся вдоль стола. - Прекрасно.

* * *

Спортивный комплекс “Олимпийский”

Москва, Олимпийский проспект,

4 сентября, среда, 18.21

Организаторы позаботились о том, чтобы пришедшим на Турнир зрителям не пришлось разрываться, выбирая, на что смотреть. Оба ринга, и северный, и южный, работали попеременно, пока на одном шел бой, служители готовили другой, и схватка на нем начиналась ровно через десять минут после завершения предыдущего поединка. Этого времени вполне хватало на то, чтобы перейти на другой конец арены, купить хот-дог или газировку у многочисленных продавцов, сделать ставку, другими словами: потратить лишние монеты на радость организаторам. Ходили слухи, что когда-то, давным-давно, на Турнире одновременно проходило до четырех боев, а тотализатор вообще был запрещен, но с тех пор, как руководством проекта занялись концы, эти варварские пережитки были решительно ликвидированы. Главные специалисты Тайного Города по шоу-бизнесу разнесли поединки во времени, разбавили напыщенных, но мрачноватых маршалов-распорядителей длинноногими красотками, ввели практику прямых трансляций наиболее интересных боев и запустили на удобренное таким образом поле пираний-букмекеров. А зрителю понравилось. Увядающий было Турнир ожил и постепенно вошел в тройку самых рейтинговых шоу Тайного Города, уступая лишь знаменитым гонкам “Сто километров Мурция” и открытому чемпионату города по элементарному покеру. Торговая марка Турнира по-прежнему принадлежала Ордену, но прибыль мероприятие стало приносить значительно большую.

* * *

- Муба, давай!

- Вперед!

- Покажи ему!!

Оживление вокруг северного ринга достигло апогея. Многочисленные зрители поддерживали яростно атакующего хвана свистом и возгласами, не позволяя усомниться в том, кто считается фаворитом поединка и на кого сделано большинство ставок. И Муба оправдывал надежды.

Высокий хван, облаченный в легкие черные доспехи, неутомимо и виртуозно работал четырьмя мечами, напоминая сорвавшийся с авиационного двигателя пропеллер.

- Не оставляй ему шанса!

- Дави его!!

Мубе пытался противостоять здоровенный голем с безобразной, стилизованной под человский череп головой, украшенной для пущего сходства витыми рогами. Чудовище размахивало блестящей алебардой самого устрашающего вида, но выдержать напор разъяренного хвана было не в состоянии.

- “Ангел Сатаны” (м), модернизированный, - вслух прочитал программку Артем. - Выдающееся создание мастера големов Карла де Понта, рыцаря мастерской Превращений Ордена. Всесокрушающее сочетание неистовой силы и потрясающих магических способностей сделали “Ангела Сатаны” (м) одним из главных открытий Кубка Големов и...

Молодой наемник перевел взгляд на ринг. Одно из главных открытий сделало неудачную попытку перейти в контратаку, на мгновение открылось, и Муба, поймав соперника на левый верхний меч, молниеносно провел излюбленный прием хванов: “боковые ножницы”. Правые клинки четырехрукого ринулись навстречу друг другу, один сверху, второй снизу, и, с легкостью преодолев одно мелкое препятствие, едва не ударились друг в друга, разминувшись в самый последний момент. Зрители разразились овацией. Полный рыжий мужчина, стоявший в синем углу ринга, покачал головой и направился к техническому коридору - Карл де Понт понял, что схватка для Ангела закончилась.

Муба отскочил назад и, согласно правилам Турнира, остановился, давая возможность секундантам решить, что делать дальше. Мелким препятствием, которое встретилось на пути мечей четырехрукого во время выполнения “боковых ножниц”, была левая рука голема, скребущая теперь песок под его ногами. Тонкие черные клинки разрезали мощную плоть Ангела как бумагу, и на огромном экране позади ринга уже шел рекламный ролик навского холодного оружия.

- Мастер де Понт признает свое поражение и отзывает голема с ринга! - провозгласил маршал-распорядитель Гуго де Лаэрт. В то, что искалеченная кукла сможет достойно противостоять хвану, никто не верил. - Победа присуждается Мубе, семья Хван!

Карл де Понт скрылся в техническом коридоре, не чувствующий боли голем, пошатываясь, двинулся следом за ним. Кортес же, поставивший на победу Мубы две сотни, удовлетворенно хмыкнул и поднялся с кресла:

- Пойдем, поздравим четырехрукого.

* * *

- Увы, на стенде Ангел производил куда лучшее впечатление, чем на ринге. - Зина разорвала квитанцию. - Прощай, сотня.

- Не все золото, что блестит, - несколько рассеянно произнесла Олеся. - Он был слишком красив, чтобы оказаться хорошим бойцом.

- Ты говоришь об Ангеле?

- И о нем тоже.

Зина внимательно посмотрела на подругу.

- Что-то не так? Мне кажется, что ты расстроена.

Блондинка вздохнула и едва слышно прошептала:

- Приходил Анку.

- Анку! - Зина вздрогнула, но тут же справилась с волнением и взяла подругу за руку. - К тебе?

- Ко мне... но не насчет меня.

- Борис?

Олеся покачала головой. Несколько секунд Зина невидяще смотрела на информационное табло, а затем нервно усмехнулась:

- Мы не сможем его остановить.

- Я знаю.

- Но нам все равно нужен...

- Теперь ты понимаешь, почему я расстроена.

* * *

- Как вам бой? - улыбнулся Муба, аккуратно стирая с клинка кровь голема.

Вопреки ожиданиям завершивший поединок четырехрукий не скрылся в технической зоне, а скромно разместился неподалеку от северного ринга и бережно приводил в порядок свое оружие.

- Отлично! - Артем уважительно поднял вверх большой палец. - Я думал, тебе потребуется намного больше времени, чтобы разобраться со здоровяком.

- Ангел Сатаны, - пренебрежительно махнул левой нижней рукой хван. - Мне приходилось драться с големами этой модели.

- На ринге? - поинтересовался Кортес.

- На войне, - просто ответил Муба. - Лет восемь назад, если не ошибаюсь. Я еще удивился, что такую старую модель выставляют на турнир.

- Де Понт модернизировал куклу, - с умным видом сообщил Артем. - Я читал, что она стала более современной.

- Не заметил, - усмехнулся хван.

Он убрал мечи в ножны, сложил их вместе и аккуратно перетянул кожаными ремешками.

- Твоя команда в четвертьфинале, квалификацию в дуэлях ты прошел, теперь вот Ангела завалил. - Кортес задумчиво потер кончик носа. - Твои шансы повышаются с каждым днем, дружище.

- Я хочу взять Абсолют, - помолчав, ответил Муба. - Очень хочу.

- Серьезная цель.

- А какой смысл заниматься мелочами?

- Логично.

За всю историю Турниров великого магистра титул абсолютного чемпиона и прилагавшийся к нему Молот Трех Драконов завоевывался всего тридцать семь раз и был самым желанным трофеем для любого воина Тайного Города. Каждый год десятки претендентов громогласно объявляли о намерении вписать свое имя в историю и чаще всего оставались ни с чем, ибо правила Абсолюта были просты и суровы: первое место во всех номинациях. Команда претендента должна стать сильнейшей в групповых схватках, а сам он завоевать Кубок Дуэлей и благополучно миновать квалификационные бои с големами. Финальный поединок между претендентом и обладателем Кубка Големов становился украшением Турнира и порождал колоссальный ажиотаж у жителей Тайного Города. Но за тысячи лет прошло всего пятьдесят два финала, и цель, поставленная четырехруким, вызывала уважение.

- В этом году претендентов на Абсолют не очень много, - улыбнулся Кортес, намекая на недавно прошедшую войну между Великими Домами. Кампания оказалась скоротечной, но опустошительной: и Орден и Зеленый Дом потеряли большое количество классных боевых магов.

- Зато остались лучшие, - пожал плечами Муба. - Естественный отбор.

- Согласен, - серьезно кивнул Кортес. - В той мясорубке уцелеть было непросто.

- Кстати, - вклинился в разговор Артем, - Муба, если ты закончил на сегодня, то предлагаю поехать куда-нибудь и отпраздновать удачное преодоление квалификации. Как насчет “Для желудка”?

- Можно, - буркнул хван, - но не сразу. Мне надо дождаться результатов еще одной схватки.

По его тону наемники поняли, что хван не в восторге от предстоящего поединка.

- Хочешь посмотреть на конкурента? - поинтересовался Кортес. - Не обидишься, если мы сделаем ставку?

- Это не конкурент, - проворчал Муба.

- А кто?

- Партнер.

- Член твоей команды? Хван кивнул.

- Борис фон Доррет тоже претендует на титул абсолютного чемпиона.

- Это не может радовать, - протянул Артем. Здравый смысл и неписаный обычай гласили, что только один член команды мог претендовать на Абсолют. Слишком много неожиданностей таили в себе поединки и схватки с големами.

- Зачем ты его взял? - скривился Кортес.

- Мне был нужен классный опорный боец, - объяснил Муба.

- А почему он пошел к тебе?

- Рыцари Драконы собрали свою команду, но Борис правильно оценил ее силу, - негромко пояснил хван. - Они вылетели в первом же круге, после встречи со сборной масанов. А в обеих командах, которые выставила гвардия великого магистра, свои лидеры - рыцари командоры войны. Они оба заявлены в Абсолют, и никто бы не позволил Борису путаться под ногами.

Фон Доррет был лейтенантом и только готовился получить титул командора, а субординация в Ордене всегда стояла на первом месте.

- Вот он и подался ко мне.

- Внимание! Девятнадцатая квалификационная схватка на звание абсолютного чемпиона! - объявил в микрофон маршал-распорядитель. - В красный угол ринга вызывается... - Лототрон выплюнул шар, Гуго де Лаэрт ловко подхватил его и прочитал: - Борис фон Доррет!

Из технического коридора появился рыжеволосый здоровяк в плотном халате. Юный оруженосец тащил за ним тяжелый двуручный меч.

- Муба, гляди веселей! Хван угрюмо махнул рукой.

- Удачи!

- А кто будет его соперником?

- Сейчас узнаем.

Лототрон маршала-распорядителя закрутился, случайным образом выбирая противника для очередного претендента на Молот Трех Драконов. Борис же, улыбаясь ободряющим крикам, сбросил халат и развел в стороны руки, приветствуя публику. Он пренебрег классическими доспехами, ограничившись лишь плотными рейтузами и шипастыми щитками на голенях, зато теперь, когда он играючи взмахнул неподъемным двуручным мечом, зрители смогли вдоволь полюбоваться на великолепный торс, могучие плечи и сильные руки. Рельефная мускулатура рыцаря сделала бы честь любому последователю старины Вейдера.

- Красавец, - усмехнулся Кортес.

- Показушник, - пробормотал хван.

- Эту победу я тоже посвящу тебе, моя красавица!

Фон Доррет склонился к прелестной светловолосой женщине в белом платье. Она тихо произнесла несколько слов в ответ, и Борис рассмеялся:

- Я же сказал, что одержу победу! Ведь это всего лишь кукла! Других вариантов нет!! А что пообещаешь ты?

Ответ прозвучал по-прежнему негромко, но силач вскинул вверх большой палец, показывая, что услышал то, что ожидал, расправил плечи, одним прыжком занял свое место на ринге и послал воздушный поцелуй незнакомке. Лототрон продолжал вертеться.

- Его подруга? - поинтересовался Артем.

- Она вертится вокруг Бориса уже пару недель. - Муба раздраженно сплюнул. - Возможно, этот петух полез в Абсолют из-за нее.

- А что за девчонка?

- Откуда я знаю? - Хван поморщился. - Тебе-то что?

- Кортес приучил меня обращать внимание на мелкие детали.

Опытный наемник покосился на напарника, затем в его глазах мелькнуло понимание:

- Ах, да! Инга же улетела!

Муба хлопнул себя по лбу левой верхней рукой:

- Я понял!

- Это к делу не относится, - отрезал Артем.

- Ну да, конечно, - четырехрукий и Кортес одновременно улыбнулись.

- Инга - ведьма, - продолжал защищаться молодой наемник.

- Для впечатлительного чела это, без сомнения, послужило бы сдерживающим фактором.

- Но мы слишком хорошо тебя знаем.

- Я честный чел.

- Не надо наговаривать на себя. Лототрон остановился, и Гуго де Лаэрт взял в руку выкатившийся шар:

- В синий угол вызывается... Толпа затаила дыхание.

- Надеюсь, Борису повезет, - не выдержал Муба.

- Лунатик!

Хван процедил сквозь зубы короткое ругательство, а вокруг ринга послышались сочувственные крики:

- Лунатик!

Артем заметил, как вздрогнул Борис, как его рука сдавила рукоять меча, а вторая машинально нащупала висящую на поясе “дырку жизни”, спасительный артефакт. Показушная удаль соскользнула с силача, и сейчас в красном углу стоял сосредоточенный воин, ожидающий очень серьезного противника.

- Надо же, как не повезло, - простонал Муба. - А ведь у нас завтра четвертьфинал командных боев.

* * *

Зина раскрыла программку: “Лунатик, модель “Лунатик”, голем мастера Барраги, Темный Двор”. Коротко и ясно, никакой дополнительной информации. Впрочем, изделия этого мага не нуждались в рекламе. Навы чаще других Великих Домов использовали в войнах боевых кукол и по праву считались лучшими специалистами в этой области магии. Достаточно сказать, что семьдесят процентов всех Кубков Големов уехало в Цитадель.

- Может, для наших целей подойдет кукла? - криво улыбнулась Зина.

- Хорошая шутка, - согласилась Олеся. - Надо подумать.

Она совсем не смотрела на Бориса, словно его уже не существовало, а все внимание сосредоточила на процессии, направляющейся к синему углу ринга. Возглавлял шествие мастер Баррага.

Высокий, тощий, довольно старый нав, он с достоинством принимал уважительные возгласы толпы, но его лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Баррага был одет в классический рабочий комбинезон мастера големов, но над этой “скромной” одеждой, как отметила про себя Олеся, потрудились лучшие дизайнеры Тайного Города. Следом за ним, согласно традиции, ученики и помощники несли награды. Девятнадцать Кубков. Больше за всю историю Турнира не завоевывал никто. Девятнадцать! Баррага не часто делал новые модели големов, но каждая из них становилась сенсацией.

- Хороший психологический ход, - заметила Зина.

- Все как положено.

Лунатик подошел к синему углу последним.

- Каланча.

- Он не проиграл ни одной схватки. Мастер Баррага оказался ярко выраженным  “классиком”: у его голема не было обширной пасти, наполненной острыми зубами, угрожающих рогов или боевого хвоста, не было когтей и дополнительных конечностей. Высокий, не менее двух метров, Лунатик имел две руки, две ноги и маленькую, приплюснутую голову с низким лбом и большими фасеточными глазами. Легкие доспехи из черного навского сплава не скрывали худобы создания и были щедро утыканы длинными шипами, в качестве же основного оружия голем использовал два внушительных гердана, длинные шипы которых грозно поблескивали в лучах освещавших ринг прожекторов. Добравшись до своего угла ринга, Лунатик деловито перелез через ограждение, прошагал к центру ринга и остановился напротив Бориса.

- Бой между големом Лунатик, модель “Лунатик”, мастера Барраги и претендентом на титул абсолютного чемпиона Борисом фон Дорретом! - Понимая, какой интерес вызвало появление навской куклы, Гуго де Лаэрт не удержался от соблазна потянуть время. - Бой идет по правилам смешанных квалификационных схваток. Обе стороны имеют право остановить бой и в любой момент признать свое поражение. - Маршал-распорядитель выдержал паузу. - Лунатик в этом случае сможет продолжить борьбу за Кубок Големов, а претендент - за Кубок Дуэлей или Кубок Пяти Мечей. - Еще одна пауза, более драматичная. - Но в случае поражения Борис фон Доррет лишается права продолжить борьбу за Абсолют. В самом главном состязании Турнира.

- Для Бориса это будет позор, - пробормотала Зина.

Во время речи де Лаэрта голем слегка покачивался.

- Почему Лунатик не может стоять ровно? - шепотом спросила Олеся. - Он плохо сделан?

- Предыдущие бойцы тоже так думали, - буркнул сидящий рядом зеленоглазый дружинник.

- А на самом деле?

- На самом деле этот голем слишком быстр, чтобы просто стоять. Он дергается от переполняющей его энергии.

Только теперь до Олеси дошел скрытый юмор Барраги:

- Его поэтому назвали Лунатиком?

- У меня плохие предчувствия. - Муба потер шею. - А ведь завтра четвертьфинал!

Гуго де Лаэрт покинул ринг, оставив рыцаря наедине с големом.

- Даже если Борис проиграет, он сможет драться за команду. - Артем огляделся в поисках продавца пива. - В чем проблема?

- Я думаю, он не остановит схватку, - проворчал Муба. - Пойдет до конца.

- Почему?

- Он презирает големов. Он признает свое поражение кому угодно, только не кукле.

- Борис готовится стать рыцарем командором войны, - напомнил Артем. - Ты сам говорил, что он классный боец. Будь веселей - он вполне может надрать этой кукле уши!

- Но он боится Лунатика, - опытный Кортес на секунду опередил с ответом хвана. - Он его боится.

* * *

Тактика Бориса стала понятна с самого начала. Он показывал всем, что презирает выпущенную против него бездушную куклу. Что не боится ее. А потому рыцарь не финтил, не танцевал, не уворачивался от смертоносных палиц Лунатика, а жестко встречал их блоками, отвечал ударом на удар и не прогибался под напором боевой куклы. Это стало неожиданностью для всех, даже для голема, и зрители, в том числе и те, кто поставил на Лунатика, оценили мужество рыцаря, поддерживая его оглушительным криком. Кукла Барраги была фаворитом, но симпатии зала перешли на сторону фон Доррета.

- Во славу Ордена!

- Покажи, чего стоит настоящий воин!

- Вперед, командор!

И прогибаться стал Лунатик, вынужденный уступать натиску едва заметного в своем стремительном движении двуручного меча рыцаря.

- Муба, кажется, зарождается сенсация, - пробормотал Кортес.

- Не зря ты взял его в команду, - добавил Артем.

- Не торопись, - хван сжал все четыре кулака, - не торопись.

- Он сможет. - Олеся не отрывала взгляда от ринга. - Он сможет!

Тощий старик, незаметно для всех стоящий прямо у ринга, высморкался, аккуратно убрал платок в карман, развернулся и, сгорбившись, побрел прочь.

* * *

Охваченные азартом боя, соперники напрочь забыли об осторожности. Целую минуту они топтались в самом центре ринга, награждая друг друга тысячами тяжелых ударов, отбивая их и снова нанося. Они не уступали друг другу ни дюйма, вкладывая всю свою ярость в каждое движение. Только рыцарь мог ТАК драться с големом. И только рыцарь смог сделать то, что удалось Борису фон Доррету. Только двуручный меч Дракона мог пробить защиту Лунатика и отшвырнуть его, несокрушимого гиганта, как котенка.

Двухсоткилограммовая кукла с грохотом рухнула в синем углу ринга. Зал ахнул.

- Победа? - Артем посмотрел на Мубу. - Победа?

- Вряд ли, - тихо ответил хван.

Лунатик собрался молниеносно. Он подхватил упавшую булаву и мгновенно начал движение к Борису, постепенно поднимаясь во весь рост и занося над головой оба гердана.

И в этот момент все поняли, что наступила развязка. Все, без исключения, включая случайных зрителей, впервые наблюдающих бой Лунатика, а уж о завсегдатаях Турнира и говорить не приходится - им еще не доводилось видеть голема Барраги таким неистовым. Или этот выпад пройдет, или следующим ударом Борис выбросит куклу с ринга.

Лунатик взлетел над фон Дорретом девятым валом. Несокрушимым, неудержимым, сметающим все на своем пути. Борис мог крикнуть, чтобы остановить бой. Мог дотянуться до пояса, на котором болталась спасительная “дырка жизни”, но... но Муба был прав, когда сказал, что поражение от куклы станет для честолюбивого рыцаря позором. Борис не собирался уклоняться от последней атаки голема, и двуручный меч взметнулся вверх, навстречу падающим булавам, в классической попытке отбить их бешеный удар.

И переломился, когда тяжеленные герданы соприкоснулись с его сталью. И продолжили свое движение вниз, к незащищенной голове рыцаря.

Зал затих.

* * *

Едва расстроенные оруженосцы унесли тело Бориса в технический коридор, как возле долговязой фигуры голема развернулась полевая пресс-конференция: блестящая победа над лейтенантом гвардии великого магистра и без пяти минут командором войны была прекрасной темой для рекламной акции.

- Модель “Лунатик” принципиально новая разработка знаменитого мастера Барраги! Яркая звезда на рынке боевых домашних големов! - Могучий напор Биджара Хамзи привлек внимание, и вокруг шаса образовалась плотная толпа. - Продуманный дизайн и потрясающая мощь сделают вашу жизнь абсолютно безопасной и не испортят интерьер квартиры.

На огромном мониторе за спиной шаса запустили рекламный ролик нового творения, начинавшийся красочной и эффектной сценой расстрела голема из крупнокалиберного пулемета. Судя по флегматичности слегка подрагивающего Лунатика, эта процедура не вызывала у него особого беспокойства.

- Как вы только что убедились, голем чрезвычайно эффективен в бою и станет надежным охранником для вашей квартиры или загородного особняка. Но более того! Лунатик абсолютно послушен и приспособлен для мелких бытовых поручений!

Двухметровый голем на мониторе занялся выгуливанием собак. Три испуганные овчарки старались держаться от него подальше и беспрекословно исполняли короткие отрывистые команды.

- Он может быть кротким...

Лунатик присматривает за малышами на детской площадке.

- Полезным...

Лунатик перетаскивает мебель.

- И даже забавным.

Передвигаемый шкаф сносит часть стены - Лунатик не вписался в дверной проем.

- Лунатик не просто телохранитель! Он друг и помощник! Вы можете сказать, что Лунатик потребляет слишком много магической энергии. Да! Это действительно так. И именно поэтому Торговая Гильдия предлагает усовершенствованную модель “Лунатик (С)” - спящий! Встроенный в небольшое хранилище, закамуфлированное, например, под декоративную колонну или платяной шкаф, голем будет поглощать мизерное количество энергии, сравнимое с потреблением самого заурядного охранного артефакта. Но после произнесения короткого заклинания в вашем доме появится огромный телохранитель, возможности которого вы только что...

Женщина в белом платье не спеша проследовала мимо наемников в сопровождении гибкой черноволосой подружки. Высокие, стройные, они притягивали мужские взгляды, но холодный блеск глаз показывал, что мелкие интрижки не входят в планы красавиц.

- Она не выглядит убитой горем, - буркнул Кортес.

- А чего ей плакать? - недовольно протянул Муба. - Она завтра на ристалище не пойдет.

Глубокое разочарование четырехрукого было понятно: по правилам Турнира замена выбывшего воина команды не допускалась.

- Я бы вообще запретил бабам появляться на Турнире. Заморочат голову, а потом...

- Борис сам выбрал свою судьбу.

- Если бы этой вертихвостки не было, фон Доррету было бы проще сдаться. - Муба махнул правой нижней рукой. - Ладно, друзья, увидимся завтра.

И, подобрав свое оружие, побрел к техническому коридору.

- Теперь я понимаю, что Борис был хорош, - признала Зина, вертя в руке золотой браслет. - Очень хорош. Жаль, что так получилось.

- Он был хорошим, но не лучшим, - медленно проговорила Олеся. - Теперь я это понимаю.

- Но ведь его выбрала ты.

- Я ошиблась.

- И что мы будем делать?

- Воспользуемся запасным вариантом.

- А у тебя есть запасной вариант? - Зина с удивлением посмотрела на подругу. - Мне казалось, наш план продуман, и...

- Любой план хорош только тогда, когда его можно изменить под давлением обстоятельств, - ровно ответила Олеся. - Не отказываясь при этом от конечной цели. У нас хороший план.

- Bay! - Зина улыбнулась и, не сдержавшись, поцеловала подругу в щеку. - Умница! Какая же ты умница! Ты найдешь лучший вариант?

- Да, - сдержанно улыбнулась в ответ Олеся, внимательно глядя на стоящих у ринга наемников. - Я нашла лучший вариант.

* * *

- Мубе придется трудно, - вздохнул Артем. - Видел, как он расстроился?

- А с кем у него четвертьфинал? - спросил Кортес.

- С командой Воляны.

- Ну что, ставочку сделаем или так и будем таращиться на халяву? - Около наемников оказался суетливый толстячок Тосций.

- Ставочку, ставочку... - Артем покосился на пронырливого конца и уже хотел предложить ему прогуляться по одному неопределенному, но всем известному направлению, однако передумал. - Как теперь котируются шансы Мубы на завоевание Абсолюта?

- Правильно, - одобрил Кортес. - Поддержим друга.

- Что изменилось после смерти Бориса? - Тосций сверился с карманным компьютером. - А стоит ли выбрасывать деньги на ветер?

- Неужели все так плохо? Наемники весело переглянулись.

- О своем желании стать абсолютными чемпионами официально заявили два командора войны и три фаты Зеленого Дома, включая Воляну, обер-воеводу дружины Дочерей Журавля. Кроме того, есть целая куча мелких претендентов, - пробубнил букмекер. - Муба был в числе фаворитов, но, учитывая, что он потерял члена команды, а завтра у него четвертьфинал Кубка Пяти Мечей...

- Ты назовешь цифры? - не выдержал Артем.

- Какие вы, челы, все-таки агрессивные, - вздохнул Тосций. - Я ведь, в конце концов, пытаюсь спасти твои деньги.

- Объясни, - потребовал Кортес. С деньгами опытный наемник был всегда осторожен.

- Проблема не в том, что погиб Борис, - махнул рукой букмекер. - У Мубы сбалансированная команда, и вероятность того, что они победят в групповых поединках, велика. Проблема в том, кто убил Бориса.

- Лунатик?

- Последняя модель Барраги, - подтвердил Тосций. - Этот голем не проиграл ни одного боя, и все уверены, что в этом году абсолютного чемпиона опять не будет - Лунатик никому не по зубам. - Букмекер вздохнул. - Поставь лучше на победителя одиночных поединков, здесь шансы Мубы очень высоки.

Наемники снова переглянулись.

- Я, пожалуй, поставлю пять тысяч на то, что Муба станет абсолютным чемпионом, - решился Артем. - Люблю рисковые мероприятия.

Кортес размышлял подольше, но затем пожал плечами и тоже достал свою карточку “Тиградком”.

- И с меня пять тысяч. В конце концов, мы приехали сюда не только из любопытства.

- Деньги ваши, - усмехнулся конец. - Но помните: я предупреждал.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Обручева,

4 сентября, среда, 23.25

Лучшее средство от меланхолии - праздник у Танюшки!

Жизнерадостная хохотушка, учившаяся в одной группе с Машей, всегда закатывала вечеринки точно в день своего рождения. Будний это был день или выходной, в трехкомнатную квартиру набивалось не меньше двадцати человек, и шумная гулянка, начинавшаяся в девять вечера - именно в этот момент новорожденная увидела свет, - заканчивалась глубоко за полночь.

- Старушка, ты не представляешь, сколько сердец разбила, отказавшись ехать с нами в Дагомыс! - Изрядно порозовевшая именинница отыскала Машу на балконе и, закурив, азартно принялась “секретничать”. - Венечка, бедный, весь месяц ходил грустный-грустный. Ты его совсем бросила?

Венечка, Вениамин, веселый парень, с которым Маша играла в любовь всю прошлую зиму.

“Хорошо, что роман с Ревазом закрутился летом и о нем еще никто не знает, - подумала девушка. - Иначе сейчас столько бы разговоров было”.

- Венечка и сюда пришел без девушки. - Танюшка весело подмигнула. - Я видела, ты с ним танцевала.

- Да.

- И что?

- Не знаю.

“Надо отвлечься. Надо не думать о Ревазе. Его нет. Я больше не вернусь к нему. Это в прошлом”.

- Ты видела парня, которого мой Серега привел? Гена Федосеев. Между прочим, заканчивает МГИМО! Крутой мужик! Знаешь, как он на тебя смотрел, когда ты появилась?

- Я с ним уже танцевала.

Смутное воспоминание о запахе хорошего одеколона и попытках шутить.

- Смотри, чтобы они не передрались из-за тебя! Я обещала родителям, что квартира останется целой.

Гена, Веня, какая разница? Маша тряхнула головой. “Реваза надо забыть, Реваза надо забыть... Забыть!”

- А Гена тоже пришел без подружки?

- А какая разница?

Секунду девчонки смотрели друг на друга, затем дружно расхохотались.

- Действительно! - Маша выбросила окурок и одернула короткое платье. - Ну, где твой питомник? Мне надо выбрать хорошего самца на сегодня.

- Наконец-то узнаю свою старую подружку! - Таня подбоченилась. - Покажем этим недотепам, что такое настоящие тигрицы?

- Легко!

* * *

Казино “Реактивная Куропатка”

Москва, Иваньковское шоссе,

4 сентября, среда, 23.27

“Реактивная Куропатка”, крупнейшее казино Тайного Города, не предназначалось для обычных челов, не стремилось к шумной рекламе или громким акциям. Зачем? Те, для кого “Реактивная Куропатка” предназначалась, не забывали сюда дорогу, а потому она уютно спряталась вдали от лишних взглядов, занимая изысканный трехэтажный особняк на самом краю лесопарка Покровское-Глебово. Казино принадлежало семье концов, входящих в Великий Дом Людь, но располагалось, тем не менее, в секторе Темного Двора. “Не совсем верноподданно, конечно, зато безопасно”, - украдкой приговаривал порой Бонций Чейз, лысый и веселый управляющий заведением. Разумеется, подобные речи велись не для ушей обидчивых людов, но в предусмотрительности Бонцию отказать было трудно: мрачные навы, основатели Темного Двора, ревностно следили за порядком на своей территории, а уж боевые действия в их секторе вообще были большой редкостью, так что заведение находилось в полной безопасности. К общей радости всех игроков Тайного Города.

- Опять на число?

- Если уж выигрывать, так по-настоящему. - Артем бросил несколько фишек на семерку.

- И много ты по-настоящему выиграл?

- Достаточно, чтобы мне нравился такой стиль игры.

- Не зря говорят, что у наемников легкие деньги. Легко приходят, легко уходят.

Соседом Артема был Биджар Хамзи. Его носатая семья славилась своей бережливостью, а потому экономный миллионер играл осторожно, предпочитая скорее выиграть по маленькой, чем выйти из-за стола без карманных денег. Собственно, именно Хамзи и заманил наемника в “Реактивную Куропатку”. Муба, расстроенный гибелью Бориса, уехал домой, Кортес повел Яну на какую-то премьеру, а потому молодой наемник принял предложение шаса слегка развеяться. И развеялся уже на приличную сумму.

- Делал ставки на турнире?

- Пять тысяч на Мубу, - ответил Артем, внимательно наблюдая за шариком.

- На победу в Кубке Дуэлей?

- Нет. На Абсолют.

- Четыре, черное, четное, - объявил крупье. Наемник коротко выругался.

- Просто у тебя сегодня такой день, - добродушно проворчал Биджар. - Не везет в азартные игры. На турнире погорел, здесь деньги теряешь...

Хитрый Хамзи поставил на линию и, получив законный выигрыш, поднялся из-за стола.

- Муба выиграет турнир, - хмуро пообещал Артем.

- В этом году абсолютного чемпиона не будет, - Биджар отечески улыбнулся и потрепал наемника по плечу. - Лунатик оторвет голову любому претенденту. Ты же видел, что он сделал с Борисом.

- У Торговой Гильдии контракт на поставку големов Барраги, - рассмеялся Артем. - Вот ты и храбришься.

- Я сегодня продал двенадцать Лунатиков, - похвастался Биджар. - И подписал контракты еще на десяток. А Зеленый Дом пытается уговорить меня продать лицензию на их производство. Люды хотят гнать их под маркой “Сын Журавля”.

- Ну и что?

- А то, что в этом году абсолютного чемпиона не будет. Это помешает бизнесу.

- Муба возьмет Молот Трех Драконов.

- Господа, делайте ваши ставки, - закончивший с раздачей выигрышей крупье вернулся к своим обязанностям.

- Ладно, Артем, надоест просаживать наличные - поднимайся в бар. Я буду здесь еще пару часов и с удовольствием опрокину с тобой пару стаканчиков.

- За чей счет?

- Как договоримся.

Шас, напевающий себе под нос невнятную песенку, удалился, крупье еще раз напомнил, что надо бы активнее избавляться от денег, и молодой наемник задумчиво почесал в затылке. Горка фишек, ласкающая взгляд в начале вечера, съежилась до размеров небольшой кучки и грозила исчезнуть совсем, оставив после себя лишь саркастическую ухмылку Биджара. Но других планов на вечер у Артема не было, а потому он выбрал четыре одинаковых кружочка по сотне каждый и рассеянно посмотрел на поле.

- Поставь на тринадцать, - предложил незнакомый женский голос из-за спины.

- Он выиграет? - не оборачиваясь, поинтересовался наемник.

- Проверим.

Приятный голос, глубокий и очень музыкальный. Такой обычно бывает у колоссального размера оперных див. В качестве компенсации за внешний вид.

- Я не люблю несчастливые числа, - сообщил наемник, вертя в руках кружочки. Он решил, что оборачиваться пока не стоит.

- Я тоже.

- Ставки приняты... - начал крупье.

- Хорошо, проверим. - Артем двинул фишки к нужному квадрату.

- Ставок больше нет!

Рулетка пустилась в очередной забег.

- Магия чисел завораживает? - осведомилась незнакомка.

- Это всего лишь игра.

- Ты суеверен?

- Обычно я полагаюсь на расчет.

- А я верю в некоторые приметы.

- Любая примета - результат статистики.

- Тогда почему ты не любишь несчастливые числа?

- Трудно избавиться от правил, заложенных до того, как я попал в Тайный Город, - признался Артем. - Тринадцать - несчастливое число, черная кошка через дорогу - к неприятностям, бутерброд всегда падает маслом вниз.

- Теперь ты в них не веришь?

- Теперь я знаю, что тринадцать - это просто число, а бутерброд можно перевернуть в полете.

- А черные кошки?

- Им я все равно не доверяю.

- Тридцать пять, черное, нечетное.

Крупье безмятежно сгреб фишки, не забыв с улыбкой посмотреть на наемника. У Артема осталось всего две фишки по пятьсот каждая.

- Будешь разменивать? - поинтересовалась женщина.

- Зачем? Одна последняя ставка.

- Любишь рубить сплеча?

- Я и так задержался.

- Играешь строго по времени? Ты казался более азартным.

- Сегодня я не играю. Я развлекаюсь.

- Нечем больше заняться?

- А чем плохо здесь?

- Назови любую цифру, - предложила незнакомка.

- Семь.

- Два. Поставь на двадцать семь. Крупье покосился в их сторону:

- Колдовать нельзя.

- Ты разве почувствовал всплеск энергии? - холодно спросила женщина.

- И предсказывать нельзя.

- Я не предсказатель. Могу показать лицензию.

Крупье поджал губы, но продолжать спор не стал. Артем отправил свои фишки на двадцать седьмой номер. Шарик покатился.

- Сейчас мы должны выиграть?

- Почему ты так решил?

- Не я, а ты. Ты не хотела, чтобы это произошло в первый раз.

- Ты внимателен.

- Я искренен.

- А я знаю, как выгляжу.

Олеся поймала взгляд наемника, и теперь они смотрели друг на друга в упор. Ее макияж был великолепен, он подчеркивал все достоинства, но не скрывал возраст. “Не старше тридцати, - определил Артем. - Но и не младше”.

- Ты всегда делаешь то, что тебе велят незнакомки?

- Ты проверяла примету, - усмехнулся наемник.

- Мне стало любопытно - сработает она или нет.

- Ты догадался, о какой примете идет речь?

- Когда мы вместе, нам везет.

Олеся свободно рассмеялась, тут же погрустнела.

- А это не скучно?

- Что именно?

- Быть таким проницательным.

- Тяжеловесность комплимента должна уравновешиваться его искренностью.

- Я искренна.

- А я не столь проницателен, как тебе кажется.

- Надеюсь. - Олеся взяла Артема под руку. - Благодаря мне ты выиграл, наемник. В качестве благодарности меня вполне устроит бокал шампанского.

ГЛАВА 2

“Верить или нет ? Скандал со странным поведением известного магната Джонатана Р. Лоуренса получил вчера неожиданное продолжение. Представители миллионера передали комитету лондонской биржи документы, доказывающие, что принадлежащие мистеру Лоуренсу структуры не только не получили прибыль во время паники 4 июля, а даже, напротив, потеряли в ходе кризиса существенные средства. Общие потери биржевого магната оцениваются почти в половину его состояния! Как заявил пресс-секретарь мультимиллионера, “бесконечно жаль, что непроверенная информация о смертельной болезни мистера Лоуренса спровоцировала панику на рынке ценных бумаг, но мы не имели никакого отношения к распространению подобных слухов”. В том же заявлении пресс-секретарь сообщил, что повторное обследование не подтвердило наличия у биржевого магната рака мозга, и его здоровью ничто не угрожает...” (“The Financial Times”)

“Печальная статистика открыта. Вчерашний день Турнира ознаменовался гибелью Бориса фон Доррета, молодого и подававшего большие надежды лейтенанта гвардии великого магистра. Искрометный бой, который фон Доррет провел против Лунатика, не оставил равнодушным никого, но ужасная развязка повергла публику в шок. Мог ли Борис воспользоваться “дыркой жизни” или произошедшее - трагическая случайность...” (“Тиградком”)

* * *

Москва, улица Обручева,

5 сентября, четверг, 04.19

- Гена, это уже не смешно, ты отвезешь меня домой или нет? - Маша нахмурилась.

- Ко мне домой? - уточнил молодой человек.

- Я не хочу к тебе.

“Почему я вообще решила, что это то, что мне нужно? Где написано, что вечеринка поможет забыть проблемы?”

Но на какое-то время забыться Маше удалось. После разговора с Таней она радостно кутила, танцевала то с Веней, то с Геной, позволяла им целовать себя во время перекуров на балконе, а их объятиям быть чуть более крепкими, чем следовало. Однако, несмотря на все старания, полностью избавиться от дурного настроения девушке не удалось. Веселья не получилось. Расставание с Ревазом, казавшееся правильным и необходимым шагом, теперь выглядело дурацким и никому не нужным поступком.

“Чего я добилась?

Я избавила его от ненужной боли.

Уверена?

Он поймет.

Ты сделала больно себе... ему.

Если бы я не ушла, ему было бы больнее. А я... что значит для меня лишняя боль?”

Маша отклонила предложение Тани занять с кем-нибудь из кавалеров одну из комнат и попросила Гену проводить ее. Это было ошибкой.

- Я хочу домой.

- Ты что, издеваешься? - В голосе молодого человека прорезались злые нотки, и девушка с внезапной тревогой подумала, что ее спутник выпил гораздо больше, чем она думала. - Весь вечер клеилась ко мне, а теперь домой?

В ответ можно было бы заметить, что Гена сам старался не выпускать из поля зрения красивую блондинку и грубовато реагировал на снующего вокруг девушки Веню. Но Маша не позволила себе опуститься так низко.

- Я так хочу.

- Я тоже хочу. - Его рука крепко сдавила запястье девушки. - Тебя.

- Если действительно хочешь, то ты выбрал неправильный тон. - Маша еще надеялась уладить неприятный эпизод миром. - Гена, давай созвонимся завтра? И тогда...

Кулак ударил девушку в висок.

- Гена!

Перед глазами поплыли разноцветные праздничные круги. “Лучший способ избавиться от меланхолии - вечеринка у Танюшки!”

- Ты, сука, я тебе покажу, кого можно динамить, а кого нет!

Она хотела крикнуть, хотела хотя бы попросить: “Не надо!”, но в голове шумело, а второй удар, под ребра, сбил дыхание и наполнил Машу противным тягучим страхом. Кажется, Таня говорила, что Гена занимается тайским боксом.

“Господи, ну почему он так?”

Девушка отказывалась понимать, что это происходит с ней. Это казалось сном, диким сном, совершенно невозможным и нереальным. Кошмаром из фильма ужасов. Казалось, что это не ее, а какую-то другую Машу грубо втолкнули в спрятавшуюся среди сирени беседку, прижали лицом к дощатому столу, задрали подол юбки. “Нет!!!”

Животный страх вывернул девушку наизнанку. Животный страх прорвал какую-то плотину, вдребезги разбил какую-то тайную дверь и заставил... Маша совершенно не контролировала себя в этот момент. Оглушенная, перепуганная, она впала в какое-то забытье, но мощная волна, поднявшаяся из скрытых глубин ее организма, вырвалась наружу.

“Помогите!!”

Чужая, незнакомая, но в то же время какая-то близкая волна. Она не отбросила в сторону насильника, не ударила в его грудь ослепительной молнией, не придала девушке сил и навыков рукопашного боя. Маша даже не поняла, что с ней произошло. Это был не крик, скорее, какой-то горловой клокот... Или всплеск.

Это была мольба о помощи. Услышать которую мог далеко не каждый.

Гена стянул с девушки трусики и сильно сдавил упругие ягодицы.

- Классная задница!

- Согласен.

Молодой человек резко обернулся: у входа в беседку стоял коренастый крепыш в темных брюках и темной же, расстегнутой до живота рубашке. Лицо незнакомца оставалось в тени, и сумрачный лунный свет лишь серебрил короткие волосы.

“Старик? По комплекции не скажешь”.

- Потерял чего? - раздраженно поинтересовался Гена.

- Зашел посмотреть, - спокойно ответил коренастый.

- Здесь не кинотеатр.

- Да, - согласился незнакомец. - Порнографию в кинотеатре не увидишь. - И тут же перешел на деловой тон: - Мне кажется, девушке не нравится то, что ты собираешься с ней делать.

- Если кажется - перекрестись и отваливай. - К чести Гены надо отметить, что самообладания он не потерял. - Мы с подружкой любим заниматься сексом в разных местах. Вот и здесь приспичило. Не мешай, мужик.

- Я хочу, чтобы она подтвердила.

- Не слишком ли много ты хочешь?

- Разве трудно попросить девушку сказать, что с ней все в порядке?

- А мне не нравится, что ты пялишься на ее задницу.

- А тебе придется потерпеть.

Маша вдруг почувствовала громадное, ни с чем не сравнимое облегчение. Стиснувший ее страх исчез, и она поняла, что спаситель не испугается и не убежит. Что он не поверил ни единому слову Гены и не успокоится, пока не разберется в ситуации до конца.

“Господи, кажется, мне повезло!”

Маша сделала попытку подняться со стола, но рука молодого человека грубо вернула ее обратно.

- Отпусти меня!

- Лежи!

- Отпусти девчонку, пацан, - негромко попросил коренастый. - Ты же видишь - не получилось, зачем продолжать? Отпустишь - я тебя пальцем не трону, обещаю. С миром уйдешь, проспишься, завтра самому стыдно будет.

Трудно сказать, что именно подтолкнуло Гену выбрать именно такой вариант развития событий. Возможно - алкоголь, возможно - неудовлетворенность, сочетание этих причин, неуемная гордыня, ущемленное самолюбие... Гена был молод и силен, агрессивен и зол, он уже понял, что трахнуть Машу не удастся, но решил, по крайней мере, отомстить виновнику. Коренастый, но седой, наверняка старик, ну, сволочь, я тебе покажу, как вмешиваться в дела молодежи!

Гена достиг незнакомца одним прыжком, и его кулак...

“Не такой уж он и старик...” Эта трезвая мысль с неожиданной отчетливостью мелькнула в голове молодого человека за мгновение до того, как он надолго потерял сознание. Гена так никогда и не узнал, чем именно встретил его незнакомец: кастетом, дубинкой, кулаком? Какая разница? Сокрушительный, невозможный по силе удар отправил несостоявшегося насильника в глубокий нокаут.

* * *

- Ты в порядке?

Незнакомец нежно обнял Машу за дрожащие плечи, провел рукой по волосам.

- Да, спасибо.

- Почему ты не отвела ему глаза?

- Что сделала? - несмотря на то, что ее еще трясло от пережитого, девушка удивленно посмотрела на своего спасителя. - Что отвела?

Мужчина прищурился, затем кашлянул.

- У тебя есть лицензия?

- На что?

Если бы не шок, девушка наверняка бы заметила, как растерялся незнакомец. Пару секунд он недоуменно таращился на Машу, затем тряхнул головой:

- А... извини, я переработался... возвращаюсь с ночной смены, думаю о своем... - Он коротко хохотнул. - Пойдем, поймаем тебе такси. Деньги есть?

- Да.

Только на пустынной, освещенной призрачными фонарями улице Маша сумела как следует рассмотреть незнакомца. Коренастый, с короткими, абсолютно белыми волосами, очень бледной кожей, это было заметно даже в неярком искусственном свете, и красными, словно воспаленными глазами, он производил впечатление больного, но в его уверенной походке и скупых, но точных жестах не было и намека на хворь. Вот только...

- Ты замерз?

Девушка окончательно пришла в себя и неожиданно почувствовала, что ее спутник очень холоден. Необычно холоден.

- Нет. - Незнакомец отдернул руку, которую сжимала Маша. - То есть - да. Замерз. Холодно сегодня.

Сентябрьская ночь была на удивление теплой, а тихий ветерок лишь освежал кожу.

- В смысле, я простудился, - добавил беловолосый. - Холодного пива с друзьями попил. Знобит.

Он как-то неловко ощерился, и девушке показалось, что два его зуба слишком длинны. Впрочем, незнакомец сразу же плотно сжал губы.

- Повезло! Машина!

По сонной дороге неспешно двигалась желтая “Волга”.

- У тебя точно деньги есть? - Он задал вопрос не поворачиваясь к Маше лицом.

- Да.

- Хорошо. - Мужчина оглушительно свистнул, и такси плавно притормозило у обочины. Беловолосый распахнул дверцу. - Все, красавица, прощай. Больше не гуляй одна по ночам.

- Но...

- Прощай.

- Может, вас тоже подвезти?

- Я живу неподалеку. - Теперь он смотрел вниз, на асфальт, и еле открывал рот. - Прощай, красавица.

- Спасибо вам.

Маша попыталась дотронуться до плеча незнакомца, но мужчина сделал маленький шаг назад, покачал головой и быстро зашагал во дворы.

“Странно. - Маша проводила своего спасителя взглядом. - Очень странно”.

Странным был не только внешний вид незнакомца. Странным было чувство родства, которое она неожиданно испытала рядом с ним. Чувство какой-то непонятной, но глубокой близости. Такое чувство, будто бы между ней и этим загадочным, холодным, как лед, мужчиной была какая-то тайна. Успокаивающее чувство единства, которое до сих пор она ощущала только рядом с Кабарид-зе. Но профессора Маша любила, а этот мужчина появился ниоткуда и навсегда исчез в тени густого кустарника.

- Ну что, едем или нет? - таксист недовольно посмотрел на девушку. - Если едем, то скажи куда.

- Сейчас.

Маша достала из сумочки мобильный телефон, набрала номер и, дождавшись, когда на том конце провода снимут трубку, тихо спросила:

- Реваз, можно я приеду?

* * *

Убедившись, что такси уехало, беловолосый мужчина глухо рассмеялся и быстро направился в глубь двора, к беседке, на ходу вытаскивая из кармана телефон.

- Алло, Бога? Это Панкрат Гангрел. Хочу сообщить, что несколько минут назад я убил чела на улице Обручева.

- Проголодался? - лениво осведомился собеседник.

- Это произошло в целях самообороны. - Беловолосый говорил очень серьезно. - Молодой чел, на вид не более двадцати пяти лет, пытался изнасиловать девчонку. Я вступился и случайно сломал ему шею.

- А зачем ты вступился? - с прежним ленивым любопытством поинтересовался Бога. - Мало, что ли, челов насилует своих самок? Если каждого урода убивать...

Правила поведения в подобных ситуациях соблюдались чрезвычайно строго. Особенно масанами, не пользующимися особым доверием у жителей Тайного Города. Панкрат звонил дежурному в оперативный центр Темного Двора, к которому была приписана его семья, и быстро понял, что полусонный нав рад возможности почесать языком. Время же было дорого.

- Я вступился, потому что девчонка - скрытый маг, - терпеливо объяснил Гангрел. - Во время стресса она дала мощный импульс магической энергии. Я решил, что кто-то из наших в беде, и рванул на помощь. Когда понял, в чем дело, было уже поздно.

- А почто кавалера грохнул? - Бога отчетливо зевнул. - Ты его одним пинком за МКАД зашвырнуть можешь.

- Он бросился, я машинально защитился, и... и переусердствовал. - Беловолосый подошел к беседке, но не входил в нее, нетерпеливо переминаясь у зарослей сирени. - Прошу официального разрешения на высушивание. В подобных обстоятельствах это мое законное право.

- Панкрат, Панкрат, от тебя я такого не ожидал. - Чувствовалось, что Бога окончательно проснулся и готов раскрыть собеседнику глубокий философский смысл происходящего. - Кто угодно из твоей семьи мог придумать такую глупую историю, но ты! Я-то всегда считал тебя честным масаном, и вдруг... Он бросился, я растерялся, кушать очень хотелось...

- Это была самооборона, - глухо повторил беловолосый. - Бога, я готов пройти любую проверку, включая испытание “поцелуем русалки”. Я убил чела абсолютно случайно. - Гангрел на пару шагов приблизился к беседке и нашел взглядом лежащего на земле Гену. - Время уходит, Бога! Я прошу разрешения на высушивание.

- Готов на “поцелуй русалки”? - задумчиво пробормотал нав. - Смело. Ты действительно убил его случайно?

- Абсолютно. И прошу...

- Это я уже слышал. - Деловые нотки в голосе Боги указывали, что он принял решение. - Разрешение на высушивание дано. Когда закончишь свои дела, не забудь вызвать Службу утилизации, пусть заметет следы. За твой счет, разумеется.

- Разумеется, - проворчал Гангрел, - разумеется.

Он с лихорадочной поспешностью сложил телефон, вошел в беседку и опустился на колени рядом с поверженным человеком. Гена застонал и сделал попытку подняться. Вопреки рассказу беловолосого, его шея отнюдь не была сломана.

- Но ведь я действительно думал, что сломал тебе шею, - почти весело пробормотал Панкрат. - Это подтвердит любая проверка.

Взгляд молодого человека сфокусировался на беловолосом. Сначала в нем мелькнул страх, но затем Гена потер лоб и с уважением буркнул:

- Мне показалось, что ты меня убил.

- К счастью, нет, чел, - усмехнулся Гангрел. Его губы слегка подрагивали. - Ненавижу высушивать мертвецов.

- Что?

Вряд ли Гена сумел бы защититься. Он даже не понял, от КОГО ему надо защищаться. Он только понял, что это бесполезно. Длинные иглы пронзили шею молодого человека, подавив в зародыше крик. Пронзили шею и добрались до вены.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Осенняя,

5 сентября, четверг, 07.21

Мозг проснулся первым. Он тщательно проанализировал события вчерашнего дня и выдал неутешительный итог: окончание похода в “Реактивную Куропатку” затерялось в густом тумане.

“Странно. Желания напиваться не было. Повода тоже. - Артем с трудом приходил в себя. - Что еще новенького?”

“Лежим на правом боку, - бодро отрапортовал мозг. - Простыни шелковые, подушка маленькая, мы такие не любим”.

“А где лежим?”

“Не могу знать”.

“Гм... Одни?”

“Не могу знать”.

“Идиот!”

“Рад стараться!”

Тем временем окончательно проснувшиеся серые клеточки приняли информацию о солнечном луче, блуждающем по щеке, о царящих вокруг незнакомых запахах, о полном отсутствии одежды на теле и выразили желание получить более полные сведения об окружающей среде. Где-то в глубине левого полушария ехидно осведомились, помнит ли Артем об Инге, а хмурое правое рекомендовало хозяину не спешить открывать глаза: неизвестно, что можно увидеть.

“А может, не стоит открывать глаза? Подняться, быстренько одеться на ощупь и убраться восвояси?”

Оба полушария единодушно ответили, что это был бы идеальный выход из ситуации, увы, недостижимый, поскольку они очень извиняются, но не в состоянии припомнить, где находится одежда. “А почему сразу об этом не доложили?” “Нам стыдно”. “Есть повод?”

“Еще не знаем. Вдруг мы что-нибудь натворили?” “Трусы”.

“Как изволите”.

Значит, открывать глаза придется.

Артем чуть-чуть, буквально на волосок, раздвинул ресницы и с любопытством уставился прямо перед собой.

Нога.

Увы, женская.

“Я же говорило, что нам будет стыдно”, - тихо напомнило левое полушарие.

“Штанов поблизости не видно? - вклинилось грубое правое. - Если видно - хватай, и бежим!”

“Куда бежим?” - вздохнул Артем.

Он уже понял, что эту чашу придется испить до дна.

Нога, надо отдать должное, была весьма привлекательна. Худая, но не тощая, стройная, очень соразмерная и... длинная.

“Конечно, - проворчало правое полушарие, - разве ж мы на что-нибудь другое позарились? Мы же у нас разборчивые”.

Нога... нет, ножка, была свободно вытянута вдоль кровати. Тонкая голень, аккуратненькая коленка, плавная линия бедра, загорелая кожа, наводящая на мысль о жарком южном солнце, и... и вторая ножка, точная копия первой, разве что не вытянутая на простыне, а согнутая в колене. А в том месте, где они сходились, не было заметно ни веревочек, ни полосочек, ни даже простыни. Женщина была обнажена. Артем едва не застонал, но обстоятельства требовали продолжить изучение ситуации.

Быстро миновав аккуратную полоску волос на лобке, взгляд наемника исследовал стройное тело незнакомки, удобно расположившееся на нескольких маленьких подушках. Плоский животик, зрелая, идеальной формы грудь с коричневыми сосками, красивая рука. Грудь совсем не маленькая, никак не меньше четверки, по общепринятой шкале, кроме того, на ней напрочь отсутствовали пошлые белые пятна, что говорило либо о хорошем солярии, либо старом добром нудистском пляже. И о том, что барышне небезразлично, как она выглядит в любой ситуации.

Оставалось самое грустное. Наемник вздохнул.

- Если болит голова, слева, на тумбочке, вода и аспирин.

“Лево, это вон там”, - услужливо подсказало какое-то из полушарий.

“Молчало бы”.

Артем полностью открыл глаза и широко потянулся.

- Доброе утро, Олеся.

- Доброе утро, Артем. - Она рассеянно накручивала на палец длинный локон. - Подожди пару минут, мне надо дочитать до конца главы.

В руках у нее была довольно толстая книга. Не роман, что-то вроде научного трактата.

- Пожалуйста, пожалуйста.

Артем отыскал воду и жадно выпил. Организм отнесся к этому действию с большим одобрением.

“Пахнет ландышем, - идентифицировало аромат левое полушарие. - Как вы думаете... э-э, хозяин, не будет ли слишком большой наглостью попросить еще стаканчик воды? Или кружечку кофе?”

“Да подожди ты, - отмахнулось правое. - Хозяин, штаны видишь?”

“Спроси, как мы здесь оказались”, - робко предложило левое полушарие.

Логично. Артем посмотрел на женщину.

- Олеся, гм... я...

- Хочешь знать, как ты оказался у меня? - помогла она, не отрываясь от книги.

- Было бы неплохо.

- Ты был весьма убедителен.

“Умеем, когда захотим”, - обрадовалось правое полушарие.

“Пропали”, - горестно вздохнуло левое.

- Не сомневаюсь, - пробормотал наемник.

- В общем-то, я не привожу к себе домой первых встречных красавчиков, - спокойно продолжила Олеся, - но ты был ОЧЕНЬ убедителен. К тому же бросать тебя в таком состоянии в “Ящеррице” было бы жестоко.

- А мы были в “Ящеррице”?

- Нам надоела “Реактивная Куропатка”. Решили потанцевать.

“Не помню, - прошептало левое полушарие и, покраснев, отвернулось. - Ничего не помню”.

- Значит, я был пьян, но убедителен.

- И всю дорогу постоянно сообщал мне, что это ты меня провожаешь. - Олеся улыбнулась.

- И мы приехали к тебе.

- А ты догадливый.

“Хозяин, может, повременим с дальнейшими расспросами?” - подало голос левое полушарие.

“Надо идти до конца, - решительно оборвало его правое полушарие. - Мне, например, очень интересно...”

- Если тебя интересует, что было дальше... - Олеся захлопнула книгу и перевела взгляд на наемника. - То ничего не было.

- Да?

В последний момент Артем спохватился и понадеялся, что короткое восклицание не сумело отразить охватившее его глубокое облегчение.

“Спасены!” “Растяпы!”

- Ты на что-то рассчитывал?

- Не зря же я набивался провожать тебя. - Артем почувствовал прилив уверенности и даже улыбнулся. - Выходит, я все-таки был недостаточно убедителен?

- Ты был убедителен, но недостаточно состоятелен.

“Упс! Докатились!” Артем задумался. С одной стороны, проснувшись у Олеси, он почувствовал себя омерзительно. На самом деле, стоило Инге, его рыжей Инге, ненадолго уехать, как он оказывается в чужой постели. Это плохо. Это подло. Не то чтобы Артем имел что-либо против чужих женских постелей, но он был вполне счастлив в своей. В смысле в Ингиной. В смысле с Ингой...

Мозг намекнул, что для столь сложных размышлений одного стакана воды недостаточно и надо бы провентилировать насчет кофе, но наемник отмахнулся.

Теперь выясняется, что в этой самой чужой постели ничего не было сделано. В то время, как женщина явно была не против. А даже (скорее всего) была за. Допустим, вчера это не состоялось по техническим причинам, но что делать сейчас? Пробормотать “извини, дорогая, я совсем забыл предупредить жену и детей, что не приду ночевать”? И вежливо исчезнуть?

“Правильно, правильно, - зашептало левое полушарие. - Спасайся, хозяин! У нас есть шанс смыться, так воспользуйся им!”

Или мужественно продолжить начатое вчера? “Трус! - Нахальное правое полушарие требовало продолжения банкета. - Ты всю ночь проспал в ее постели, это достаточный повод для моральных терзаний, так что пусть эти терзания имеют приятную почву”.

“Хватит приключений!”

“Их еще не было!”

Из дурацкой ситуации Артему помогла выбраться Олеся.

- Кстати, надо одеваться. Мне пора.

Она легко поднялась с кровати, потянулась и, даже не набросив халат, направилась к дверям.

- Ты сможешь занять ванну сразу после меня.

- Конечно, - пробормотал Артем, изо всех сил пытаясь не смотреть на ее соблазнительные ягодицы. - А где мои брюки?

- В шкафу.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, Котельническая набережная,

5 сентября, четверг, 07.24

- Неприятно, грязно и неприятно. - Маша медленно раздавила в пепельнице окурок. - Я понимаю, он выпил больше, чем мог, но докатиться до такого... Я не ожидала. Какая-то дикость!

Кабаридзе молча кивнул.

Вообще профессор повел себя на удивление тактично и выдержанно. Услышав в телефонной трубке нервный голос девушки, он немедленно оделся и вышел встречать ее на улицу, расплатился с таксистом, проводил Машу до квартиры и отправил в ванную. Когда закутанная в простыню девушка вышла, ее уже ждал горячий кофе и коньяк. Кабаридзе не задал ни одного вопроса, не спросил ни о чем, и о своих приключениях Маша поведала профессору по собственной инициативе. Посвежевшая, отдохнувшая, она ничего не скрывала от Кабаридзе, честно рассказав и о вечеринке, и о дальнейших событиях. Единственное, о чем не упомянула девушка, что заставило ее отправиться в гости.

- Если бы не этот мужик... - Маша скривилась, помолчала, ее пальцы чуть дрогнули. - Если бы не этот мужик, я бы, наверное, умерла.

- Откуда он только взялся?

- Просто чудо, - вздохнула девушка. - Других предположений у меня нет.

- Может, гулял с собакой?

- Вряд ли... Он что-то говорил, что возвращается с ночной смены... - Маша нахмурилась, задумалась, припоминая детали. - Знаешь, чем больше я думаю о нем, тем больше он кажется каким-то... странным, что ли.

- Кто?

- Да этот мужик, спаситель. - Девушка сделала маленький глоток кофе. - Холодный, как лед...

- Холодный?!

- Да. - Маша удивленно посмотрела на вскрикнувшего профессора. - Он сказал, что замерз, что простудился. А я, знаешь, я не почувствовала, что он болен. Он такой... крепкий.

- Холодный? Это бывает. - Кабаридзе выдавил из себя смешок. - Скажи, а волосы? Какого цвета у него были волосы?

- Белые, - сразу же ответила девушка. - Абсолютно белые. Я сначала решила, что он старый, а потом пригляделась - нет, крепкий мужик, лет сорока. Может, альбинос? Ой, а еще у него глаза, красные... Я их увидела и подумала, что он действительно болен.

- Черт!

- Что случилось?

- Ничего, - профессор отвел взгляд.

Это было настолько неожиданно, что Маша не обратила внимания на смертельную бледность, покрывшую лицо профессора.

- Да что случилось, Реваз?

- Ничего.

Кабаридзе взял себя в руки. “Господи, девочка, знала бы ты, КТО тебя выручил! Но почему он это сделал? Почему вмешался? Почувствовал?”

- Ты с ним разговаривала?

- Так, пара фраз, - протянула девушка. - Я была не в том состоянии...

- Да, действительно, извини меня. - Кабаридзе осторожно обнял девушку за плечи. - Извини, я не подумал. - Он вздохнул. - Зачем ты вообще пошла на эту вечеринку?

Маша прижалась лицом к плечу профессора и всхлипнула:

- Я дура, извини меня, Реваз, я дура, дура! Он ласково погладил светлые, еще влажные волосы девушки, прикоснулся к ним губами.

- Ты хотела уйти?

- Да. Ты не знаешь, Реваз, ты не знаешь. Давай не будем говорить...

- Не хочешь делать мне больно? - тихо спросил Кабаридзе.

- Да, да. - Плечи девушки задрожали. - Я хочу быть с тобой, Реваз, но стараюсь не быть. Я не знаю, как сказать... Я не хотела возвращаться. Никогда. Ты поймешь потом... Но эта история... Когда все закончилось, я вдруг подумала, что могу поехать только к тебе. Я не хотела, но ничего не могла с собой поделать.

- Это называется любовью, девочка. - Кабаридзе еще крепче прижал к себе Машу. - Ты не хочешь делать мне больно, потому что любишь.

- Да. - Она подняла на мужчину голубые, полные слез глаза. - Я люблю тебя, Реваз.

Люблю.

- А я люблю тебя, - негромко, но отчетливо произнес профессор. - Безумно.

- Но это ненадолго. - Она попыталась улыбнуться. - Мы только мучаем друг друга, Реваз, мы мучаем. Я давно хотела тебе сказать, что я...

- Машенька, я все знаю.

- Знаешь? - Она ошеломленно посмотрела в глаза Кабаридзе. На этот раз он не отвел взгляд. - Что ты знаешь?

- Я знаю, что ты смертельно больна, девочка. Что даже по самым осторожным прогнозам, тебе осталось не больше месяца.

“Это в самом лучшем случае”, - холодно добавил рассудок.

- Но откуда?

- Ты забыла, что я врач, - грустно улыбнулся профессор. - И мне не нужно проводить анализы того, что я и так вижу. Я знал о болезни с того самого момента, как тебя увидел.

- И молчал.

- И любил.

Маша провела рукой по щеке Кабаридзе.

- Ты ждал, что я расскажу сама?

- Я не хотел говорить о том, что тебе неприятно.

- Подожди... - Девушка задумалась. - Я заметила, что в последнее время я стала чувствовать себя лучше. С тех пор, как познакомилась с тобой. - Кабаридзе вздохнул, покачал головой.  - Я права?

Профессор поцеловал теплую ладошку Маши.

- Ты права.

- Что за лекарство ты мне даешь, Реваз?

- Это новое средство, еще неизвестное, - мягко ответил Кабаридзе. - Оно уже прошло все испытания, но сертифицировано будет только через два-три месяца. Я не мог ждать.

- Как ты давал его мне?

- В начале нашего знакомства мне действительно было нелегко, - признал профессор. - Выкручивался, как мог. Но последнее время ты живешь у меня, и стало намного проще. - Он рассмеялся. - Утром я готовлю тебе кофе, вечером чай.

Девушка посмотрела на пустую кружку.

- И сейчас?

- Да, - подтвердил Кабаридзе. - И сейчас тоже. Два раза в день минимум.

- Хитрый и двуличный тип, - слабо улыбнулась Маша.

Профессор кивнул и нежно поцеловал девушку в губы.

- Я хитрый и двуличный. Ты даже не представляешь насколько.

- Как же я тебя люблю...

* * *

США, Нью-Йорк,

5 сентября, четверг, 01.38 (время местное)

- Ну почему это должно было произойти именно с нами?

Объемистый минивэн мчался на окраину Нью-Йорка, туда, где начиналась федеральная трасса и где полицейские обнаружили тело неизвестного, умершего насильственной смертью. Поскольку преступление было совершено на федеральной земле, присутствие агентов считалось обязательным.

- Почему эта задница Гинзбург не мог отправить кого-нибудь другого? - Сана Галли, массивная афроамериканка, с трудом разместившаяся даже в просторном салоне минивэна, откусила добрую половину гамбургера и, тоскливо жуя, посмотрела в окно. Она уговорила своего напарника заскочить в “Макдоналдс”, и теперь ее стоны сопровождались громогласным чавканьем. - Почему он выбрал нас?

У худощавого Вольфа Балдера были на этот счет соображения, но он держал их при себе. Все знали, что Гинзбург, шеф нью-йоркского отделения ФБР, мягко говоря, недолюбливал Сану. Вес специального агента зашкаливал за все разумные пределы, и как Сана ухитрялась сдавать обязательные физкультурные тесты, оставалось загадкой для всего управления. В свое время Гинзбург пытался уволить Галли со службы, но цепкая Сана подала на начальника в суд, обвинив в ущемлении прав человека и расизме, и выиграла процесс. Правда, теперь ей и ее напарнику доставались самые неприятные дела из всех возможных. Например, отправиться среди ночи по вызову местных копов.

- Ненавижу этого расиста! - Сана обыскала пакет, с грустью убедилась, что еды в нем больше нет, раздраженно скомкала и швырнула на заднее сиденье. - Долго еще ехать?

- Приехали. - Минивэн остановился неподалеку от двух патрульных машин, выстроившихся в ряд в самом начале скоростной трассы. - Пошли работать.

- Пошли.

Сана приступила к процедуре извлечения себя из автомобиля, а Вольф, не дожидаясь афроамериканки, быстро приблизился к полицейским.

- Добрый вечер.

- Лейтенант Гаррет, отдел по расследованию убийств. - Облокотившийся на капот коп был высок и голубоглаз. - Помочь вам выгрузить напарника?

Патрульные рассмеялись.

- Она справится. - Фэбээровец убрал протянутую было руку. - Где труп?

- Десять шагов вперед, агент.

- Специальный агент.

- Тогда вы найдете.

Вольф скрипнул зубами, но решил не отвечать. Вместо этого он прошел в указанном направлении и остановился, разглядывая лежащего на обочине бродягу. Гаррет и двое патрульных держались в шаге за спиной фэбээровца, массивная фигура Саны только-только покинула минивэн.

- Тело двигали, - заметил Балдер.

- Разумеется, - ехидно согласился полицейский. - Мы тоже считаем, что его убили в другом месте.

- Тело двигали после того, как привезли сюда, - уточнил фэбээровец. - Я думаю, оно лежало вон там, за канавой.

- Я тоже не верю, что злоумышленники осмелились бросить труп прямо на обочине, - вставила Галли, преодолевшая расстояние от машины с необычайной для себя ретивостью. - Скорее они действительно бросили тело за канаву. Так безопаснее.

За канавой начиналась юрисдикция местных властей, и с гибелью бродяги пришлось бы разбираться нахальному лейтенанту. Балдер не сомневался, что полицейские специально перетащили тело ближе к трассе, чтобы досадить федералам, но доказать это он был не в силах.

- Я склонен согласиться с вами, - с прежней ехидцей в голосе произнес Гаррет. - Возможно, тело действительно двигали... - Он помолчал и громко закончил: - И если ваше расследование сумеет установить, кто это сделал, мы будем просто восхищены.

Полицейские громко и обидно захохотали. Разговор был закончен. Местные власти не собирались заниматься мертвым бродягой, и Балдер, процедив сквозь зубы короткое ругательство, присел на корточки возле трупа. Галли, после короткого размышления, присоединилась к нему.

- Если Гинзбург и дальше будет лизать задницу мэру, полицейские начнут подбрасывать трупы в нашу штаб-квартиру.

- Гинзбург здесь ни при чем, - поморщился Вольф. - Копы никогда не упустят возможности нам насолить.

- Обычно они держат себя в рамках, а Гинзбург просто белая задница. - Сана шумно выдохнула. - Я его ненавижу.

Балдер вытащил из кармана диктофон и включил запись.

- Пятое сентября, четверг, один час сорок семь минут, полиция обнаружила труп мужчины, афроамериканца, судя по одежде - бродяги, смерть наступила в результате... - Вольф замолчал. - Сана, смотри, как интересно.

- Что там может быть интересного? - недовольно осведомилась Галли. Она уже поднялась на ноги и не горела желанием вновь совершать физическое упражнение, присаживаясь рядом с напарником на корточки.

- Это важно. Посмотри.

- Куда? - Сана тяжело опустилась рядом. Балдер вытащил фонарик и посветил на шею бродяги.

- Его убили выстрелом из крупнокалиберного пистолета. Скорее всего, “магнум”, смотри, какое входное отверстие.

- И что тут странного?

- Бродяга, убитый из “магнума” 44-го калибра?

- Не морочь мне голову, Вольф, этот бедолага мог просто попасться под горячую руку драгдилеру. Или увидеть чего-нибудь неположенное.

- Мог, - согласился Балдер, продолжая осматривать рану. - Ему выстрелили в шею, прямо в яремную вену... Должно быть много крови.

- Должно.

- А его одежда чистая. Крови нет. - Маленький луч фонарика продолжил свое путешествие по телу убитого. - И вокруг раны крови нет.

- Мы ведь не знаем, где его убили и как. - Галли шумно выдохнула и поднялась на ноги. - Возможно, получив рану, он упал... Как-нибудь так упал, что кровь вытекла... Куда-нибудь вытекла и не испачкала его одежду.

- А потом убийцы обработали рану, - пробубнил Вольф. - Из этических соображений.

- На что ты намекаешь?

Балдер тоже поднялся на ноги, выключил фонарик, подумал и выключил диктофон.

- Недавно я читал старые полицейские отчеты и наткнулся на несколько похожих случаев. В разных районах города находили трупы бродяг, убитых выстрелом в шею. Причем так же, как этот. - Вольф указал на тело. - Пуля в яремную вену. В одном из отчетов полицейский указал, что не было никаких следов крови. Можно предположить, что в остальных случаях было то же самое, просто копы, которые проводили осмотр, не сочли нужным упомянуть об этом.

- Вольф, - Сана распечатала и жадно надкусила шоколадный батончик. - Часто находят такие трупы?

- Нет, - поколебавшись, ответил Балдер. - Очень редко. Я думаю, тела прячут, а те, что попадаются нам, - случайность.

- Вот ты и ответил на свой вопрос. - Галли потребовалось всего два укуса, чтобы справиться с шоколадкой, но прожевать ее она не успела, а потому поучала напарника с набитым ртом. - Что может быть естественней иногда обнаруживаемых трупов бродяг? Да еще черных? Эти белые задницы Гинзбург и мэр и пальцем не пошевелят, чтобы выяснить, в чем тут дело, и почему какие-то другие белые задницы стреляют бездомным, брошенным нашим проклятым расистским обществом афроамериканцам в шею из мощных пушек.

Если ты вякнешь хоть слово, на тебя повесят все эти трупы и потребуют расследовать. Ты справишься?

- Не знаю.

- А я знаю. - Сана прожевала батончик, и ее речь стала более внятной. - Я знаю, что сейчас два часа ночи, что эта задница Гинзбург спит в своей постели и радуется, что я нахожусь здесь, на этом проклятом шоссе, и я хочу поскорее запихнуть этого бродягу в мешок и отправиться домой. Это я знаю.

Вольф посмотрел на подъехавшую труповозку и молча пожал плечами.

* * *

Офис компании “Неприятные Ощущения”

Москва, улица Большая Лубянка,

5 сентября, четверг, 09.43

- Это того стоило?

- Что именно?

- Дома ты не ночевал, мобильный телефон выключил, Инга мне позвонила в час ночи, я сказал, что отправил тебя в засаду, но, кажется, она не очень-то поверила. Вот я и спрашиваю: это того стоило?

- Мобильник выключен? - Артем достал из кармана трубку и хмыкнул. - Действительно.

Офис компании “Неприятные Ощущения” служил наемникам штаб-квартирой. Несколько комнат в принадлежащем шасам дорогом бизнесцентре были прекрасно обставлены, надежно защищены от любых видов прослушивания и производили самое благоприятное впечатление на посетителей. Здесь даже можно было жить: среди внутренних помещений присутствовали и комната отдыха, и уборная с душевой кабинкой, а еду в течение нескольких минут доставляли вышколенные официанты из супермаркета Торговой Гильдии. Артем не сомневался, что найдет Кортеса на базе. Так оно и вышло.

- До какой степени ты вчера напился? Кортес высоко ценил умение хорошо провести время, но загул Артема пришелся ему не по душе: Инга была полноправным членом команды, и опытного наемника не радовала перспектива внутренних разборок.

- До степени “извини дорогая, но я не помню, как оказался в твоей постели”, - честно ответил Артем.

- Ты переспал с кем-то?

- Она уверяет, что нет.

- Но проснулся ты у нее?

- Да.

- Занятно. - Кортес издал негромкий кашляющий звук и почесал бровь. - Деньги на месте?

- И деньги, и документы, и оружие. - Артем выудил из бара холодный сок и сделал большой глоток прямо из пакета. - Она приличная женщина.

- Тогда почему она притащила тебя домой и уложила в койку?

- Говорит, я был убедителен.

- Ну, это с тобой случается. Артем глотнул еще сока и затянул:

- Послушай, Кортес, мне бы не хотелось, чтобы Инга...

- Кстати, ты с ней познакомился или расстались инкогнито?

- Обижаешь! Я все-таки воспитанный молодой чел. - Артем порыскал по карманам и протянул напарнику визитную карточку. - Так я продолжу. Понимаешь, Инга...

- Старостина Олеся Александровна, главный врач медицинского центра имени самой себя. - Кортес зевнул. - Она, случайно, не стоматолог? Мне бы насчет кариеса провериться.

- А у тебя натуральные зубы остались? - удивился Артем.

- Один где-то есть. Кажется. - Кортес ощупал челюсть. - Не помню какой.

- Хватит сбивать меня с толку. - Молодой наемник нахмурился. - К чему ты клонишь?

- Ты познакомился с ней до того, как напился? Артем кивнул.

- Тогда почему ты напился?

- Не понял.

- Насколько я сумел тебя изучить, напарник, подцепив в “Ящеррице”...

- В “Куропатке”.

- Несущественно. Важно то, что, познакомившись с приглянувшейся тебе дамочкой, ты бы завершил вечер одним из двух способов: либо переспал с ней, либо проводил до дома и уехал. Я знаю, как ты относишься к Инге, и уверен, что второй вариант более реален.

- Спасибо, - пробормотал Артем. - Признаться, я...

- Промежуточный вывод, - рассудительно продолжил Кортес. - Ты бы никогда не напился до бесчувствия, едва познакомившись с симпатичной женщиной.

- Да, - радостно поддакнул молодой наемник.

- Итог вчерашнего вечера: ты напился до бесчувствия, едва познакомившись с симпатичной женщиной.

- Да, - уныло согласился Артем.

Кортес принялся разглядывать ногти, его молодой напарник горестно вздыхал в кресле. Примерно через полминуты Кортесу надоело молчать.

- И что ты об этом думаешь?

- О чем?

Опытный наемник покачал головой и, поднявшись с кресла, подошел к дверям кладовой.

- Я как-то незаметно напился, - припомнил Артем. - Хлоп! И все.

- Вот это мы сейчас и проверим.

- Ты хочешь сказать, что меня опоили? - наконец-то дошло до молодого наемника. - Но зачем?!

- А вдруг ты знаешь какую-нибудь тайну? - резонно ответил Кортес, роясь в кладовке. - Где же? А! Нашел!

- Это еще что? - Артем подозрительно посмотрел на причудливую конструкцию из бронзы, стекла и пластмассы, которую его напарник бережно достал с дальней полки и водрузил в центр стола.

- Походный анализатор, - весело объяснил Кортес. - Экспериментальная модель. Биджар принес и очень рекомендовал.

- Знаешь, - неуверенно протянул Артем, - если ты до сих пор обижаешься на меня за те мыльные пузыри, то не надо. Это было не со зла.

Случалось, что экспериментальные устройства Биджара приводили к непредсказуемым последствиям.

- Я не обижаюсь, - веско ответил Кортес. - Я пытаюсь оказать тебе услугу: доказать твою невиновность.

- А если...

Кортес раскрыл инструкцию.

- Гм... Подключите походный анализатор к компьютеру через corn-порт.

- Надеюсь, программу писала не “Майкрософт”?

- Не мешай. - Наемник подсоединил кабель и запустил компьютер. - Та-ак... Возьмите у пациента кровь. Желательно из вены. Любопытно.

В специальном отделении прибора обнаружился одноразовый шприц. Кортес плотоядно усмехнулся, вскрыл упаковку и покосился на Артема.

- Давай вену.

- Почему вену? - Молодой наемник поерзал в кресле. - Возьми кровь из пальца.

- Раз у тебя хватило мозгов шляться с кем попало всю ночь - будешь расплачиваться по полной программе.

Кортес с видимым наслаждением выцедил из Артема полкубика крови и вновь сверился с инструкцией:

- Черт!

- Что случилось?

- Предварительно ты должен был выпить специальную микстуру.

- И что это значит? - поинтересовался наемник, бережно поглаживающий пережившую тяжелое испытание руку.

- Нужна повторная процедура.

- Крови больше не дам!

- Жадина.

- Вампир!

Кортес рассмеялся, снял со шприца иглу и осторожно вставил стеклянный цилиндр в приемник анализатора.

- И как много времени займут исследования, док? - осведомился Артем.

- Смотря на что будем проверяться, - невозмутимо ответил Кортес. - Ты уверен, что между вами ничего не было? Или заодно поищем следы любовных недугов?

- Шутник, блин.

- Сам виноват.

Кортес вызвал на экран меню анализатора и запустил программу. Кровь в цилиндре интенсивно забурлила и стала медленно втягиваться в чрево прибора.

- Пойдем на Турнир?

- Обязательно! Сегодня четвертьфинал командных боев - надо посмотреть, как Муба будет выкручиваться.

- Непросто ему придется.

- Ага.

Анализатор деловито поморгал зеленым светодиодом, и на мониторе появился отчет.

- Готово.

- И что там? - Артем нетерпеливо поднялся из кресла.

Кортес нахмурился:

- Как мы и предполагали.

- Наркотики?

- Тебя накачали релаксационным коктейлем на основе дурман-травы. Самой травки не больше трех процентов, судя по остаточным следам, плюс кое-какие легкие наркотики. Все очень интеллигентно и культурно: выдали ровно столько дури, чтобы ты расслабился до забытья, но утром не мучился похмельем. - Кортес посмотрел на напарника. - Твоя Олеся действительно неплохой врач, дружище. Если я правильно понимаю развитие событий, она рассчитала дозировку прямо в клубе, на глаз.

- Глаз алмаз.

- Очень неплохая работа.

- Но я не чувствовал враждебности, - буркнул Артем. - “Ястреб” молчал.

Правую лопатку молодого наемника украшала замысловатая татуировка: “Королевский ястреб настороже”. Магический навский эскиз предупреждал хозяина о любых недружественных намерениях, направленных против него. В клубе он сигналов не подавал.

- Значит, Олеся сделала это из добрых побуждений, - Кортес широко улыбнулся, но тут же посерьезнел: - Ты сам разберешься, что к чему, или навестим нашу оригинальную подружку вместе?

- Релаксационный коктейль... - Артем потер шею. - Я разберусь.

- Звони.

Молодой наемник нехотя взял со стола визитную карточку и набрал номер мобильного телефона Олеси.

- Наизусть еще не помнишь? - съехидничал Кортес.

- Не сыпь соль на рану... Олеся?

- Доброе утро, Артем.

- Доброе... утро.

При первых же звуках ее голоса перед глазами наемника появилось лицо. Тонкое женское лицо с высокими скулами, чуть припухлыми губами и ореховыми глазами, в глубине которых горели насмешливые огоньки. Лицо Олеси.

Он заставил себя отогнать видение.

- Соскучился?

- Гм... - Артем улыбнулся. - Можно сказать и так.

- Или хочешь узнать, почему твой анализ крови дал такие странные результаты?

Кортес, деловито подслушивающий разговор через спаренный телефон, поднял вверх большой палец и выразительно покачал головой.

- Почему ты решила, что я делал анализы?

- А разве нет? - слегка удивилась женщина.

- Делал.

Она рассмеялась, и озорные огоньки вновь замаячили перед глазами наемника.

- Если бы ты не сделал анализы, мы бы никогда больше не увиделись, - в голосе Олеси проскользнули прохладные нотки. - Мне неинтересно общаться с тупыми качками.

Кортес широко улыбнулся.

- Зачем ты напоила меня дурман-травой?

- А ты позвонил бы, если бы я это не сделала? Артем поперхнулся.

- А какое это имеет значение?

- Позвонил бы?

- Врать не буду, - осторожно ответил наемник. - Не знаю.

- Вот видишь. Что мне оставалось делать? Кортес уважительно засопел.

- Это была единственная причина? - осведомился Артем.

- Остальное расскажу при встрече.

- Куда подъехать?

- Не спеши. Сейчас я занята. Встретимся в шесть вечера в “Для желудка”.

Артем положил трубку и вопросительно посмотрел на напарника.

- Очень качественная обработка, - оценил тот. - Говоришь, познакомился с ней случайно?

- Теперь не знаю.

- Как раз теперь - знаешь. - Кортес помолчал. - Ехать надо обязательно: усилия, которые приложила наша красавица, не должны пропасть даром. - Он задумчиво побарабанил пальцами по столу. - Но ехать надо не тогда, когда она тебя ждет. Наведи справки и свались на нее, как снег на голову.

- Зачем?

- Просто так. Посмотреть, как среагирует твоя соблазнительница.

Спорить Артем не стал: Кортес много лет служил в имперской военной разведке, и молодой человек полностью полагался на его решения.

- А что дальше?

- Дальше по обстоятельствам.

- Попытаться понять, что ей надо?

- Попытайся, - весело предложил Кортес. - Но не думаю, что она тебе скажет. Не сегодня.

* * *

Отель “Hilton”

Япония, Токио, 5 сентября, четверг,

21.12 (время местное)

Шорох каблуков, каре и юбка мини, Ты запутался во мне, как муха в паутине, На часах пора домой, Ключи звенят в кармане...

Если бы недалекой горничной, убирающей каждый день этот номер, сказали, что незлобивая песенка, которую напевает постоялица отеля, является мимолетным московским хитом, она бы, возможно, удивилась.

Ты во мне, а я в тебе,

Как опий в наркомане...

Если бы сотрудник службы безопасности узнал, что записанная австралийской туристкой гостья свободно говорит по-русски, он бы наверняка насторожился.

Ты просил меня звонить,

Семь цифр, две монеты,

Я такая сладкая,

Как сладкая конфета...

Если бы, если бы... Тоненькая черноволосая девушка была слишком опытна, чтобы мурлыкать ненужные мотивчики в присутствии посторонних. Закутанная в махровый халат, она вышла из душа, сделала несколько несложных балетных па и весело плюхнулась на кровать, по которой было рассыпано содержимое дорогой сумочки.

- Дела, дела, дела... Джейн Мария Локхид, уроженка Мельбурна. - Девушка повертела в руках синенькую книжечку. - Это больше не понадобится.

Паспорт, по которому она прилетела в Токио и зарегистрировалась в “Hilton”, был небрежно разорван и брошен в пепельницу. Туда же последовали еще несколько бумажек, на которых было напечатано имя Локхид, и авиационный билет Мельбурн - Токио.

- До свидания, Джейн Мария. - Она щелкнула зажигалкой, и синий огонек жадно лизнул бумагу. - Кто я теперь? - Девушка раскрыла следующий паспорт. - Элизабет Анна Шу. - Она на мгновение закрыла глаза. “Элизабет Анна Шу... Можно просто Лиз. Привет, Лиз, как дела?” - Откуда? Ага, Лос-Анджелес, Калифорния. Посещала Японию по делам фирмы. С кем вела переговоры? Мелкие финансовые дела.

Тонкая папка с деловыми бумагами, карманный компьютер. Виза, проставленная в паспорте Шу, ничем не отличалась от настоящей. Как и сам паспорт. И авиационный билет на рейс Токио - Лос-Анджелес был самым что ни на есть подлинным.

- Элизабет Шу... - Девушка поднялась с кровати, подошла к зеркалу и весело посмотрела на свое отражение. - Элизабет Шу. Как прошли ваши переговоры, мисс Шу? Благодарю, я уверена в успехе.

На самом деле хорошенькую смуглянку с высокими скулами и крепкими, хотя и очень нежными на вид мускулами, звали Дита. Просто Дита. У черных морян не было повторяющихся имен, а потому не было нужды в фамилиях.

- Элизабет Шу, - повторила она. - Вы бывали в Голливуде? С холмов открывается великолепный вид на город. Я обожаю Мела Гибсона! Вы видели его последний фильм?

Девушка показала себе язык, достала из шкафа серый деловой костюм, чулки, блузку, строгие туфли, очки, аккуратно свернула вещи и упаковала их в маленький рюкзак. За ними последовали папка с документами и компьютер. Время преобразиться в мисс Шу еще не пришло, но, когда придет, ее наряд будет безупречно соответствовать паспорту и цели визита в страну.

- Теперь необходимые мелочи.

Сверху Дита положила в рюкзак черный плащ, маленькую блестящую коробочку, изящную дамскую пудреницу и пластиковую карточку без каких бы то ни было надписей. Секунду поразмышляла, затем взяла пилочку для ногтей, сжала ее в кулаке и прошептала несколько непонятных слов. На мгновение пилочку окутала туманная дымка, а когда она растаяла, в руке моряны оказался короткий черный нож. Еще одна технология Тайного Города, позволяющая скрытно перевозить через границы милые сердцу безделушки. Боевой нож никак не увязывался с легендой молодой туристки, зато теперь, когда до начала операции оставались считаные часы, его можно было распаковать и положить в рюкзак.

- Я ничего не забыла?

Девушка сбросила халат, потянулась, улыбнувшись своим мыслям, неожиданно прыгнула, с легкостью преодолев по диагонали комнату и мягко приземлившись на подушках кровати. Никакого возгласа, никакой подготовки к прыжку - только возмущенный воздух заставил затрепетать тяжелые шторы. Это движение не было балетным, скорее - боевым, и поражало отточенной техникой исполнения. Обратное сальто, и девушка вновь стоит на полу.

- Нет, я ничего не забыла.

Дита быстро собрала сумочку, положила ее рядом с рюкзаком, вытащила из шкафа чемодан, побросала в него оставшуюся одежду, закрыла и оттащила к дверям. Время для мисс Шу еще не пришло, а потому девушка натянула на себя демократичный, идеально подходящий для мисс Локхид наряд: джинсы, кроссовки, футболку и легкую курточку. Все это снаряжение было куплено в местных магазинах.

- Пора? Пора.

Она взяла рюкзак, сумочку и вышла из номера.

* * *

Дита расплатилась за номер еще утром, но все равно задержалась у стойки портье:

- Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы мой багаж был доставлен в самолет.

- Разумеется, мисс Локхид.

Отныне записанный на “отработанное” имя чемодан с безобидными тряпками обрел свою собственную жизнь. Он улетит в Мельбурн, некоторое время, пока авиакомпания будет пытаться найти рассеянного пассажира, проведет в тамошнем аэропорту, а потом... Что будет с этими вещами потом, Диту совершенно не беспокоило. Ни одна тряпка из чемодана не могла вывести возможных преследователей на нее саму или на Тайный Город. Вещи сыграли свою роль и должны исчезнуть.

- Вызвать вам такси до аэропорта?

- До отлета мне необходимо завершить кое-какие дела, - улыбнулась Дита. - Я прибуду в аэропорт позже.

- Позвольте пожелать вам счастливого пути, - склонил голову портье. - Мы будем всегда рады видеть вас в нашем отеле.

- У меня остались самые хорошие воспоминания о пребывании в вашей гостинице, - вежливо ответила девушка. - Я буду обязательно рекомендовать ее всем друзьям, которые соберутся в Токио.

- До свидания, мисс Локхид. “Локхид? А кто это? Ах, да!” Дита помахала рукой:

- До свидания!

Еще в Москве, узнав, где именно предстоит работать, Дита поняла, почему контракт предложили именно ей. Невысокая, хрупкая, с восточными чертами лица и прямыми черными волосами, она практически ничем не отличалась от рядовой японской девушки и могла легко затеряться в шумной токийской толпе. Да, она не знала языка, но для легенды “туриста” или “бизнес-леди” достаточно было стандартного английского, зато ни один охранник или полицейский не задержал бы на ней взгляд дольше чем на секунду. Внешность Диты не вызывала никаких подозрений.

Она вышла из отеля и неспешным, прогулочным шагом направилась в сторону ближайшей станции метро.

* * *

Городская клиническая больница № 67

Москва, улица Салями Адиля,

5 сентября, четверг, 16.00

Определить местонахождение интересующего человека в Тайном Городе не составляло особого труда. Если бы у Артема были образцы тканей: волосок, частички кожи или крови Олеси, он мог бы обратиться к любому практикующему магу и провести поиск по генетическому коду, указывающему положение объекта с точностью до двух метров. Но поскольку наемник не позаботился об этом, ему пришлось обратиться в “Тиградком”. За небольшую плату операторы коммуникационной компании Тайного Города отследили указанный им мобильный телефон и всего через минуту сообщили, где пребывает трубка в данный момент. А где телефон, там, в девяти случаях из десяти, оказывался и его владелец. Олеся назначила встречу на шесть вечера, в ресторане “Для желудка”, а Артем, как и обещал Кортесу, разыскал ее на два часа раньше. Разыскал в несколько неожиданном месте. В заурядной муниципальной клинике.

- Что ты здесь делаешь? - Ореховые глаза женщины холодно сверкнули.

- Освободился пораньше и решил - сделать тебе сюрприз, - улыбнулся наемник.

- Тебе это удалось. - Олеся медленно сняла белую шапочку и скомкала ее в руке. - Доволен?

- Доволен.

Они стояли в маленьком холле хирургического отделения, заставленном, к тому же, какими-то коробками и ящиками. Входить внутрь наемник не стал, попросил дежурную сестру вызвать доктора Старостину и внимательно наблюдал за первой реакцией Олеси на его появление. Особой радости он не заметил, женщина явно не хотела, чтобы он видел ее здесь. При этом, как отметил молодой человек, Кортес был прав: Олеся слегка растерялась и судорожно пыталась поймать нужную линию поведения. Интересно.

- Доволен и удивлен, - не спеша протянул Артем. - У тебя своя клиника, требующая, как я понимаю, серьезного внимания, и вдруг муниципальная больница. Субботник?

- Два раза в неделю я оперирую здесь. - Олеся не поддержала предложенный наемником шутливый тон. - Бесплатно.

- По соображениям морали?

- Да, по соображениям морали. - Она сунула шапочку в карман халата и прищурилась. - Завидуешь?

- Чему?

- Тому, что у меня есть мораль.

Ее глаза сверкнули так, что Артем понял - еще пара фраз в том же ключе, и больше он эту женщину никогда не увидит. Наемник стряхнул с себя остатки шутливости.

- Я с уважением отношусь к подобным поступкам. С большим уважением. - Он помолчал. - Ты считаешь, что у меня нет морали?

- Тебе действительно интересно, как я считаю? - поинтересовалась Олеся.

- Да.

- В моем понимании, у тебя ее нет. Ни капельки. Но для своего мира ты достаточно хороший человек. Доволен?

Обращать внимание на агрессивный тон Артем не собирался. Собственно, он и вывел Олесю из равновесия, чтобы заглянуть под маску хладнокровной красотки. И на какое-то мгновение ему это удалось.

“Кортес - гений!”

- Каждый из нас хороший человек в своем мире. - Женщина молчала. - И видит массу недостатков в других. - Опять тишина. - Даже удивительно, что разных людей тянет друг к Другу.

- Иногда такое случается, - скупо прокомментировала Олеся.

- И тянет так сильно, что они готовы подмешивать легкие наркотики в шампанское.

- Я за тобой не бегаю, - отрезала женщина. - Можешь убираться.

“Доигрался!”

- Олеся Александровна, - в холл вышел пожилой мужчина в белом халате. - Ребята закончили монтаж оборудования, вы проверите?

Женщина рассеянно покачала головой:

- Проверьте, пожалуйста, сами, Олег Семенович, я занята.

- Хорошо. - Мужчина кивнул и скрылся за дверью отделения.

- Покупаешь оборудование? - Артем посмотрел на коробки.

- У муниципальных больниц не очень много средств.

- Ты решила помочь?

Олеся вздохнула, и наемник понял, что она не хотела, чтобы он узнал об этих делах. Почему? Тем не менее женщина ответила:

- Оборудование для больницы покупает благотворительный фонд, который я... консультирую.

- Филантропия снова в моде?

- У меня есть много богатых и высокопоставленных пациентов. Некоторых из них удается уговорить на добрые поступки.

- По соображениям морали?

- Да. По соображениям морали. У города нет возможности оснащать муниципальные больницы самым современным оборудованием, а помощь нужна всем. Что еще ты хочешь узнать прежде, чем уйдешь? Артем развел руками:

- Олеся, пожалуйста, не обижайся. Я не смеялся и не издевался над твоими поступками. Я просто пытался шутить. По-доброму. - Ореховые глаза оставались холодными. - Вышло коряво, и я прошу за это прощения. - Наемник помолчал. - Мне очень жаль. Честное слово.

- Мне нужно десять минут, чтобы переодеться. - Олеся повернулась и направилась к дверям в отделение. - А потом ты отвезешь меня ужинать.

* * *

Спортивный комплекс “Олимпийский”

Москва, Олимпийский проспект,

5 сентября, четверг, 17.38

Нельзя сказать, что на них откровенно пялились: во-первых, жителей Тайного Города трудно удивить необычными личностями, а во-вторых, эти самые жители отдавали себе отчет, в какой форме может быть выражено ответное неудовольствие. Тем не менее количество любопытных взглядов в их направлении было достаточно велико.

- Эту схватку называют досрочным финалом, - негромко пояснил Кортес, держа под руку спутницу. - “Тиградком” ведет прямую трансляцию, и все уверены, что именно здесь определится победитель Кубка Пяти Мечей.

- Кто фаворит?

- До вчерашнего дня котировки были равны, но смерть Бориса фон Доррета заставила букмекеров признать фаворитом команду зеленых ведьм.

- И ты, разумеется, сразу же поставил на Мубу? - рассмеялась Яна.

Стройная, длинноногая, в ярком красном платье, подчеркивающем идеальную фигуру, она привыкла производить впечатление, а потому не обращала внимания на многочисленные взгляды. Или делала вид, что не обращает. И Яна, и Кортес прекрасно понимали, что не только ослепительная фигура девушки привлекает окружающих. Большинство зевак косились на золотые глаза красавицы и замысловатую черную татуировку, украшающую правую сторону бритого наголо черепа. Последняя на Земле гиперборейская ведьма. Последняя из самых непримиримых врагов Тайного Города.

- Еще нет, но собираюсь, - улыбнулся в ответ Кортес. - Тосций! Сюда!

- Сделаем ставочку? - Юркий конец немедленно пристроился рядом с наемниками. - Схватка вот-вот начнется, так что советую поторопиться. Яна, ты обворожительна! Надеюсь, твой спутник позволит мне сделать пару комплиментов?

Маленькие, полненькие и абсолютно лысые концы являлись главными донжуанами Тайного Города, об их амурных победах слагали легенды. Чем им удавалось очаровывать женщин, оставалось только догадываться - концы тщательно берегли свою семейную тайну, но списки жертв разудалой семейки поражали воображение.

- Позволит, но сначала займемся делом, - кивнул Кортес, и протянул букмекеру карточку “Тиградком”. - Мы ставим десять тысяч на победу “Алтайского коктейля”. На команду Мубы.

- Нельзя так верить в друга, - подмигнул Тосций, вставляя пластиковый прямоугольник в карманный компьютер. - Десять тысяч? Попрощайся с ними. - Он списал со счета наемника нужную сумму и вернул карточку владельцу. - В последнее время ты склонен к неадекватным поступкам. Обратись к хорошему психоаналитику.

- Эту болезнь можно вылечить только электричеством.

- Так что тебе мешает?

- Я боюсь высоких напряжений.

- Фобии, фобии... Тебе точно нужен психоаналитик... или психиатр. Яна, как ты с ним живешь? Это же комок болезней. Ты никогда не слышала о поразительном душевном спокойствии концов? Вот уж с кем женщины чувствуют себя удивительно комфортно!

- Ты, кажется, просил у Кортеса разрешения на комплименты, - заметила девушка. - А не на саморекламу.

- Но я не уточнял, кому я буду делать комплименты.

- А следовало бы.

Забронированные наемниками кресла располагались в самом центре VIP-ложи, открывая превосходный вид на ристалище.

- Так хорошо можно говорить только о покойниках, - ненавязчиво заметил Кортес, галантно помогая Яне присесть.

Букмекер облизнул губки, но продолжил:

- А самое главное: мы необычайно мягки. От нас вы не дождетесь даже намека на грубость.

- Как это скучно, - весело протянула Яна. - Ваша семейка чересчур положительна для меня.

- Но если надо, мы становимся настоящими хищниками!

Дальнейшие поползновения разошедшегося конца были остановлены появлением на ристалище маршала-распорядителя турнира Гуго де Лаэрта. Статный рыцарь медленно вышел в центр площадки, поднял руку, призывая публику к тишине, и зычно возвестил:

- Четвертьфинальный бой на Кубок Пяти Мечей! В красный угол ристалища вызывается команда “Изумрудные крылья”, Зеленый Дом...

Последние слова де Лаэрта потонули в громком реве: поклонников у зеленых колдуний было необычайно много. Шум еще более усилился, когда из технического коридора медленно появилась Воляна, обер-воевода дружины Дочерей Журавля, самого лучшего подразделения Великого Дома Людь. Как и положено воину, Воляна была мускулиста, с довольно мощными плечами и крепкими ногами. Для боя она выбрала изящные, отделанные золотом доспехи нежно-оливкового цвета, призванные скорее подчеркнуть достоинства фигуры, нежели защитить ее. Густые белокурые волосы обер-воевода заплела в тугую косу, а красивый, сделанный по специальному заказу шлем, больше напоминал массивную рогатую диадему: лицо Воляны оставалось полностью открытым.

- Людь! - выкрикнула обер-воевода, выбросив вверх кулак.

- Воляна!! - с готовностью отозвалась толпа.

- Воляна в отличной форме! - Глаза Тосция возбужденно сверкнули. - Она готова стереть хванов в порошок.

- Откуда ты знаешь о ее форме?

- Я помогал ей готовиться к бою.

- Боюсь даже спрашивать, каким образом, - улыбнулась Яна.

- А ты спроси, - конец хитро прищурился. - Услышишь массу интересного.

Довольная Воляна гордо направилась к ристалищу. Оруженосцы и пажи несли знамена Великого Дома и дружины Дочерей Журавля, богато украшенную эмблему команды и личные награды обер-воеводы: два Кубка Дуэлей и Кубок Пяти Мечей. Следом шли остальные воины “Изумрудных крыльев”: две стройные чародейки в более серьезных, чем у Воляны, доспехах, и двое мужчин, массивные, похожие на белокурых медведей, дружинники домена Сокольники. Правила Турнира запрещали использование боевой магии, а потому их присутствие в команде Воляны было вполне объяснимо: люды-мужчины обладали огромной физической мощью, а уж выбранные обер-воеводой бойцы производили впечатление настоящих гигантов. Сжимая в руках классические лабросы - огромные двусторонние секиры, - дружинники заняли место в центре боевого построения, возвысившись над стройными женщинами, подобно крепостным башням.

- Два опорных, - пробормотал Кортес. - Воляна крайне предусмотрительна.

- Жалеешь, что поставил на Мубу? - захихикал конец.

Наемник молча скривил губы.

Искушенные Дочери Журавля использовали классическую схему построения команды, схему, которая чаще всего приносила успех в Кубке Пяти Мечей. Двум гигантам в центре отводилась роль опорных башен, опорных хавов, на сленге завсегдатаев турнира. Медлительные, но мощные, они обеспечивали запас прочности команды, начинали атаки, а в случае необходимости за их широкими спинами можно было перевести дух. Трем остальным членам команды отводилась роль нападающих. Две прекрасные амазонки из дружины Дочерей Журавля были вооружены мечами, выполненными в стиле цзяньгоу - их изогнутая форма идеально подходила для обезоруживания противника, и короткими кинжалами. Сама Воляна отдала предпочтение изящному ятагану, стильный клинок которого был скорее элегантен, чем устрашающ. В команде обер-воеводы Дочерей Журавля царила жесткая иерархия, каждый воин знал свою роль и не отступал от нее ни на йоту: двое опорных, двое вспомогательных и - главная звезда, мускулистая Воляна, явно собравшаяся единолично вывести из игры всех бойцов Мубы.

- Остроатакующий вариант, - пробормотала Яна, оценив снаряжение людов. - Очень агрессивный. Бой должен быть интересным.

- Согласен, - качнул головой Кортес. - Но, судя по всему, Воляна не очень-то уважает нашего друга Мубу.

- Она уверена, что вчетвером его команда не выстоит, - пожал плечами Тосций. - Воляна прагматична. Вы слышали интервью, которое она дала час назад?

- Нет.

- Обер-воевода пообещала потратить на победу не более десяти минут и пригласила журналистов на шампанское.

- Ей стоит ждать сюрприза, - негромко повторил Кортес.

Яна с улыбкой посмотрела на своего мужчину.

- Ты думаешь, Муба рискнет сменить тактику?

- Он обязан рискнуть, - невозмутимо ответил Кортес. - Иначе он действительно не выстоит.

Главным козырем команды Мубы была скорость. Именно на этом основывалась тактика алтайцев, и именно от этого плясал четырехрукий, подбирая бойцов. В отличие от осторожной обер-воеводы, Муба ограничился одним опорным хавом, на эту роль был намечен безвременно почивший Борис фон Доррет. Ядро команды составляли хваны, сам Муба и два его брата, которые обеспечивали непрерывное давление на соперника, а главным завершителем атак, форвардом, был масан Захар Треми, епископ клана Треми, старинный друг и собутыльник Мубы. Захар уже претендовал на роль самого полезного участника Кубка Пяти Мечей: сорок процентов поверженных командой противников числились на его счету. “Алтайский коктейль” считался самой продуманной сборной на турнире: представители трех различных боевых школ удачно дополняли друг друга, образуя грозную и очень быструю силу. Однако вчера Борис фон Доррет получил свое при встрече с Лунатиком...

Позволив златокудрым воительницам в полной мере насладиться приветственными криками, Гуго де Лаэрт поднял руку и, дождавшись наступления тишины, объявил:

- В синий угол ристалища вызывается команда “Алтайский коктейль”, официальный флаг - семья Хван.

Может быть, болельщиков у этой сборной было поменьше, зато большинство из них могло похвастаться наличием четырех рук, так что грохот аплодисментов, под который Муба вывел на ристалище своих бойцов, не уступал овации, устроенной сторонниками зеленых красавиц.

- Я же говорил, что он рискнет! - Кортес быстро оглядел оружие своих протеже и удовлетворенно потер руки. - Уверен, мы сделали удачное вложение.

Тосций мрачно пожевал губами:

- Они еще должны победить.

- А куда они денутся?

“Алтайский коктейль” занял синий угол. Воля-на, до этого весело шутившая с подругами, нахмурилась и подозвала к себе обоих опорных. Она явно рассчитывала, что легкая команда Мубы не посмеет отказаться от использования своего главного преимущества - скорости, а потому ее бойцы ограничились оружием ближнего боя. Теперь обер-воеводе приходилось вносить коррективы в разработанный план схватки.

- Я бы сказал, что девушка влипла, - весело подытожил Кортес.

- Ей придется нелегко, - согласилась Яна. Хван сумел обмануть зазнайку: два его четырехруких брата были вооружены блестящими, не менее восьми футов длиной, алебардами, грозным и тяжелым оружием, совершенно немыслимым для этой команды в прошлых боях. Но куда больше впечатлил публику экзотический снаряд Захара Треми: с одной стороны его длинного шеста был закреплен широкий клинок, наводящий на мысль о старом добром дадао, зато второй конец заканчивался, как классический гоубан. Изогнутые лезвия этого боевого серпа были способны не только наносить раны, но и захватывать противника.

- Муба хочет сыграть от обороны, - вынес свой вердикт Тосций. - Трусливо, конечно, но оправданно.

Букмекер храбрился: было видно, что изменившаяся тактика алтайцев произвела на него впечатление.

- Муба не трус, а реалист, - мягко улыбнулся

Кортес. - И он собирается победить.

- Чтобы победить - надо атаковать, - угрюмо заметил Тосций.

- Он будет атаковать, - пообещала Яна. Единственным ярко выраженным форвардом в “Алтайском коктейле” был сам Муба, однако и его вооружение было довольно странным: два меча покоились в ножнах за спиной, зато в руке он держал шипастый шар “Моргенштерна”.

- Напоминаю, что среди участников боя есть претенденты на титул абсолютного чемпиона, - возвестил Гуго де Лаэрт. - И поражение автоматически выведет их из числа соискателей. Пусть удача улыбнется сильнейшему!

* * *

Было ли это запланировано заранее или обер-воевода внесла коррективы прямо перед началом схватки, но атаку “Изумрудных крыльев” начали здоровенные опорные хавы, бросившиеся вперед с явной целью продавить противника, зажать в угол и добить. Только длинные лабросы дружинников могли соперничать с тяжелым оружием хванов, но опорных у Воляны было два, и в лице виртуозно владеющих алебардами четырехруких они получили достойных соперников, а вооруженных короткими клинками женщин сдерживал Захар. Троица тяжеловооруженных алтайцев успешно отразила первый натиск зеленых, не позволив им приблизиться на опасное расстояние, но давление дружинников не уменьшалось. Их лабросы со свистом рассекали воздух, все увеличивая и увеличивая скорость вращения: гиганты, ожидавшие легкой победы, постепенно впадали в бешенство, удесятерявшее их силы.

И алтайцы прогнулись.

Первым, как и ожидалось, шаг назад сделал центр. Не отличавшемуся мощным телосложением Захару было нелегко сдерживать трех ведьм, ведь стихия масанов - скорость, удары из-за угла, из засады. И он отступил, позволяя команде противника отвоевать столь ценный плацдарм.

Публика завелась.

- Вперед!

- Воляна! Разорви кровососа!

- Зеленый Дом!!

Почувствовавшие слабину ведьмы азартно вклинились в построение алтайцев, совершенно забыв, что надо прикрывать своих массивных, могучих, но не очень поворотливых дружинников.

И шипастое ядро “Моргенштерна” влетело в защищенную шлемом голову одного из опорных. Здоровяк нелепо взмахнул руками и грузно осел на пол. Публика ошарашенно затихла.

- Унести! - коротко приказал маршал-распорядитель.

Помощники ловко протащили тело поверженного гиганта под ограждением ристалища, и над ним сразу же склонился врач-эрлиец.

- Один - ноль, - прокомментировал Кортес.

- Он его убил? - выдавил Тосций.

- Сотрясение мозга и перелом шлема, - успокоила конца Яна. - Поверь, я сумела уловить силу удара.

Ошеломленные люды отступили. Теперь они поняли, что за оружие было в руках Мубы: не чистый “Моргенштерн”, приспособленный для ближнего боя, а усовершенствованный, оснащенный длинной, не менее трех метров, тонкой цепью. Выпущенное, словно из пращи, ядро вернулось к хвану, и четырехрукий вновь небрежно перекатывал его в верхних ладонях, ожидая подходящего случая для атаки.

- Девочки озадачены, - усмехнулась Яна. - На этом турнире они еще не теряли бойцов.

- Воляна справится, - пробормотал несчастный Тосций. - Она одна стоит всего этого сброда.

- Если бы ей разрешили использовать боевую магию. - Яна ласково погладила конца по лысой голове. - А так...

- Поднажми, Муба, не дай пропасть моим деньгам, - попросил Кортес.

И Муба не подкачал. Точнее, не сам Муба: Захар ловко подсек гоубаном зазевавшуюся девицу, а один из хванов провел лезвием своей алебарды вдоль ее незащищенной шеи.

Ситуация повернулась на сто восемьдесят градусов. Зеленые растерянно сгруппировались в своем углу, а интернациональная четверка не спеша, явно играя на публику, заняла центр ристалища, приглашая соперников продолжить сражение. Группа четырехруких на противоположной трибуне затянула победный гимн хванов.

- Не рановато? - угрюмо буркнул Тосций. Монитор карманного компьютера занимал его гораздо больше, чем сражение, - раздосадованный конец подсчитывал убытки.

- Самое время, - успокоил его Кортес. - Надо сделать Мубе приятно.

Поняв, что люды не пойдут в атаку, алтайцы веером рассыпались по ристалищу. Хваны, ловко управляющиеся с алебардами, давили справа и слева, не позволяя белокурым амазонкам перейти в ближний бой. Захар, чье непрерывно вертящееся оружие напоминало работающий пропеллер, атаковал в лоб, заставляя отступать гиганта-дружинника, а Муба, поигрывающий “Моргенштерном”, спокойно расхаживал за спинами соратников.

- Он даже не вспотел, - одобрительно прошептала Яна.

- Это командный бой, - улыбнулся Кортес, не отрывая взгляд от ристалища. - Задача лидера - выиграть его до выхода на ристалище. Муба потел всю ночь, но со своей задачей справился. Зачем ему потеть сейчас?

Потеть приходилось Воляне. Остатки “Изумрудных крыльев” бились отчаянно, но превосходство алтайцев не вызывало сомнений, и единственный вопрос, который еще занимал публику, заключался в следующем: как долго продержатся зеленые? Как выяснилось - не очень долго.

Следующей жертвой стала вторая помощница Воляны. Вынужденная постоянно отвлекаться на блуждающего за спинами нападавших Мубу, она прозевала резкий выпад одного из четырехруких братьев, а когда опомнилась - было слишком поздно. Хван ловко поддел кирасу белокурой ведьмы на алебарду и эффектно выбросил с ристалища. Врезавшаяся в столб девушка попыталась подняться, даже сделала пару шагов, но вновь упала на пол. И почти сразу же из игры вышел дружинник: освободившийся хван оттянул на себя его внимание, и широкое лезвие дадао ткнулось в живот гиганта - Захар Треми продолжил набирать очки.

- Партия, - Кортес удовлетворенно откинулся на спинку кресла. - Тосций, пришлите, пожалуйста, мой выигрыш.

- Воляна способна на чудо.

- Сомневаюсь.

Алтайцы вновь остановились. Не расслабились, но остановились, готовые в любой момент продолжить атаку. Обер-воевода, одиноко стоящая в углу ристалища, мрачно оглядела соперников и задержала взгляд своих огромных ярко-зеленых глаз на Мубе.

- Не хочешь испытать судьбу, четырехрукий? Только ты и я.

- Не сейчас, Воляна, - покачал головой хван. - Если получится - встретимся в Кубке Дуэлей.

Муба был слишком осторожен, чтобы выходить против разъяренной амазонки один на один. Правила правилами, но Воляна только что лишилась надежды завоевать титул абсолютного чемпиона, и ожидать от нее можно было все, что угодно. Захар Треми сделал маленький шаг вперед. За ним последовали алебарды.

- Понятно, - скривилась белокурая ведьма. - Понятно.

Она вздохнула и плашмя опустила ятаган на бедро. Блестящая сталь переломилась с сухим треском, выстрелом прозвучавшим в безмолвном зале.

* * *

Вилла “Розовая хризантема”

Япония, пригород Токио,

6 сентября, пятница, 02.47(время местное)

До этого чудного, утопающего в зелени, загородного поместья Дита добралась с многочисленными предосторожностями. Некоторое время девушка каталась в метро, совершив ряд бесцельных пересадок и оказавшись в конце концов в самом дальнем от “Hilton” районе Токио. Там она взяла такси и попросила отвезти себя на вокзал, откуда на пригородном поезде добралась до нужной станции в предместьях города. В ходе предыдущих разведок Дита досконально изучила все подступы к интересующей вилле, а потому даже наступившие сумерки не могли ей помешать. Четыре километра от станции до цели моряна преодолела быстрым шагом и вышла к высокому забору “Розовой хризантемы” точно в запланированное время. Она была уверена в том, что не оставила никаких следов, не привлекла ничьего внимания и не была объектом слежки. Все складывалось как нельзя лучше.

- Это не какое-нибудь там везение, - пробурчала себе под нос Дита, распаковывая маленький рюкзак. - Это результат продуманного плана и его четкого исполнения. Я - умница.

Девушка вернула рюкзак за спину, подтянула лямки, а уже затем надела тонкий черный плащ с капюшоном и широкими рукавами. Пошитый по технологии “накидки пыльных дорог”, плащ не только маскировал в темноте хрупкую фигуру моряны, но и защищал ее от любых охранных систем, которые можно было встретить на вилле: лучи сигнализации, датчики движения, камеры видеонаблюдения - ничто не могло заметить Диту. Кроме того, плащ наводил морок, делая обычных охранников-челов такими же слепыми, как и их электронные игрушки. Добротный и дешевый артефакт пользовался давней и заслуженной любовью у наемников Тайного Города.

Моряна затянула пояс, распихала по карманам дополнительное снаряжение, на мгновение замерла, словно припоминая, не забыла ли она чего, и с кошачьей ловкостью взобралась по отвесному, почти десятифутовому забору “Розовой хризантемы”. Теоретически в “накидке пыльных дорог” можно было свободно пройти на виллу через главные ворота, но Дита решила не рисковать, поскольку проверить, есть ли среди охранников челы, способные видеть сквозь морок, не было возможности: во время разведок девушка не приближалась к сторожам слишком близко.

Территория виллы занимала без малого гектар, моряна, разумеется, не бывала внутри, но план расположения главных построек знала наизусть. Осторожно, стараясь не попадаться на глаза охранникам, девушка добралась до расположенной неподалеку от главного здания приземистой служебной постройки, проскользнула внутрь, в одно из подсобных помещений, где, в полном соответствии с полученными инструкциями, обнаружила распределительный щит. Охраны в подсобке не было в принципе. Дита достала из кармана блестящую коробочку, открыла ее, извлекла пышную хризантему и аккуратно положила цветок на центральный кабель. “Паук Бесяева”, самый дорогой артефакт в ее снаряжении. Изготовленное по специальному заказу лучшими магами “Тиградком”, это устройство было способно перехватить управление компьютерной системой любой сложности. Оно включалось автоматически, ровно через восемь минут после открытия крышки коробки.

- Время пошло, - прошептала моряна и быстро направилась к вилле.

Куда ей предстояло идти дальше, девушка знала прекрасно. Внутренний план главного здания Дита выучила еще в Москве и теперь смогла убедиться, насколько полны переданные заказчиками сведения. Все двери, все окна, все коридоры располагались именно так, как было указано в инструкции. Светильники, следящие камеры, мебель... даже декоративные вазы находились на своих местах! Контракт был подготовлен на славу, как - моряна не знала, но догадывалась, что обитатели виллы стали жертвой чьего-то предательства. Впрочем, это ей было безразлично.

В подвальный этаж вел только лифт. Никаких запасных лестниц или ходов. Один-единственный грузовой лифт, кнопку вызова которого заменял электронный замок. Пройти через него могли лишь избранные, лишь те немногие, кому владельцы виллы доверяли полностью. Осведомитель заказчика не входил в их число, ключа у Диты не было, но он и не требовался. Маленькая горошина, спрятанная в ухе девушки, издала тихий писк, сообщив, что “паук Бесяева” начал работать, и вся охранная система “Розовой хризантемы” подчинялась только его приказам. “Паук” будет управлять компьютерами десять минут. Дита открыла лифт своей пластиковой карточкой, нажала кнопку нижнего этажа и быстро сбросила “накидку пыльных дорог” - по условиям контракта с этого момента ей запрещалось применять магию. Скомканный плащ рассыпался в тончайшую пыль. Без него любой охранник-чел мог заметить хрупкую девушку (следящие камеры по понятным причинам “смотрели” в другую сторону), но моряну это не смущало, она была уверена в своих силах. Десяти минут вполне хватит, чтобы выполнить контракт и добраться до спрятанного неподалеку от виллы маленького мопеда.

Как только двери лифта распахнулись, Дита бросила в коридор изящную пудреницу, медленно досчитала до пяти и вышла следом. Оба охранника, защищавшие вход в хранилище, лежали на полу - газ, разработанный в Великом Доме Людь, действовал на челов и был абсолютно безвреден для морян. Используя ту же карточку, девушка открыла массивную стальную дверь, вошла в небольшую комнату и огляделась. Информации о том, где именно находится интересующий ее предмет, не было, предатель не имел доступа в хранилище, но Дита знала, что ей надо искать, и уверенно направилась к закрытым металлическим полкам. Добычу она обнаружила в шестой по счету ячейке. Небольшая каменная статуэтка, изображающая спеленатую в грубоватый кокон спящую женщину, перекочевала в рюкзак моряны, и Дита, не обращая внимания ни на документы, ни на деньги, находившиеся на других полках, спокойно вернулась к лифту.

До отключения “паука Бесяева” оставалось пять с половиной минут.

Моряна поднялась наверх, бесшумно пробежала по коридору, вышла в холл, одна из стен которого представляла собой удобное для отступления “французское окно”, когда... - Стой!

Возглас был произнесен на японском, но интонацию Дита уловила правильно: выскочивший из-за угла охранник приказывал грабителю не шевелиться. Черное дуло пистолета безапелляционно смотрело в лоб девушки.

Моряне потребовалось одно мгновение, чтобы оценить ситуацию. Всего одно мгновение, и ее обостренные чувства полностью осознали обстановку: до охранника не меньше восьми футов, еще двое врагов приближаются к холлу из дальнего коридора, взявший ее на мушку японец ошеломлен и растерян, он никак не ожидал встретить постороннего в тщательно охраняемой вилле, а потому все равно начнет стрелять. Все равно. Никаких сомнений.

Конечно, воинские качества морян наиболее полно проявляются при набрасывании боевой шкуры, но и без нее Дита являлась серьезным соперником для челов. Шансов у японца не было.

В ту самую секунду, когда палец охранника начал давить на спусковой крючок, девушка неуловимым прыжком преодолела расстояние между ними, одной рукой отвела в сторону пистолет, а второй, в которой уже оказался нож, нанесла длинную и страшную рану, разорвавшую тело японца от паха, до самого горла. Боевой стиль морян не менялся, независимо от того, в шкуре они или нет: оборотни предпочитали грубые и эффективные приемы, гарантированно выводящие противника из строя. А черному навскому клинку было безразлично, что резать, - кожу, мышцы, ребра: он с одинаковой легкостью проходил через любую органику.

Дита оттолкнула еще стоящего на ногах японца, не позволяя потокам крови испачкать свои джинсы, и тенью скользнула навстречу двум приближающимся охранникам.

ГЛАВА 3

“Завтра, в субботу, 7 сентября, в Московской медицинской академии им. Сеченова состоятся торжества по случаю юбилея замечательного врача, профессора, Екатерины Федоровны Хвостовой. Сегодня, на пороге своего семидесятилетия, всемирно известный хирург согласилась...” (“Известия”)

“Братство Целителей с гордостью и радостью сообщает, что завтра, 7 сентября, в помещении Московской медицинской академии им. Сеченова пройдет церемония чествования Екатерины Федоровны Хвостовой, старейшего и наиболее уважаемого члена братства. Талант Екатерины Федоровны спас не одну жизнь, и все, кто хочет выразить свое почтение профессору Хвостовой, приглашаются...” (“Тиградком”)

* * *

Вилла “Розовая хризантема”

Япония, пригород Токио,

6 сентября, пятница, 04.25 (время местное)

- Это моя вина, господин. - Масаока, опытный и умелый сятэй<Сятэй (“младший брат”) - командир бригады боевиков в клане якудза.>, опустил глаза.

Он происходил из семьи потомственных якудза впитал устав клана раньше, чем научился читать, и гордился доверием, которое ему оказывает камбу<Камбу - общее обозначение высших иерархов клана якудза.>. Сятэй был начальником охраны в “Розовой хризантеме”, и удачный рейд моряны стал для него позором.

- Я готов к любому наказанию.

- Наказание надо заслужить, кедай<Кедай (брат, коллега) - обращение членов клана якудза.>.

- Вы лично поставили меня охранять виллу, Тори-сан. Вы лично говорили, что этот дом важен для клана. Я не оправдал вашего доверия. - Масаока сдержанно поклонился. - Я заслужил наказание, господин.

Собеседник проштрафившегося сятэя, худощавый мужчина в дорогом, но неброском черном костюме, небрежно опираясь на простую бамбуковую трость, медленно прошелся по дорожке парка. Он молчал, но, к глубокому удивлению Масаоки, его лицо было спокойно. Создавалось впечатление, что худощавый если не ждал, то, по крайней мере, не удивился, узнав, что тщательно охраняемая вилла ограблена. Но Масаока старался не думать об этом: знали в камбу о предполагаемом ограблении или не знали, его дело - охрана, и он с этим делом не справился.

Вся территория “Розовой хризантемы” была освещена: многочисленные боевики тщательно осматривали парк, выискивая оставленные вором следы, но на эту тропинку никто из них не заходил. Никто даже не смотрел в сторону двух мужчин, негромко разговаривающих у раскидистого дерева. Никто не хотел попасть под горячую руку Тори, ибо собеседником сятэя был грозный вака-гасира<Вакагасира (“второй человек”) - один из высших чинов в иерархии клана якудза.> клана, и его появление на вилле показывало, насколько серьезное внимание уделяет камбу инциденту. Тори был правой рукой лидера организации и занимался исключительно важными делами.

Некоторым людям вакагасира был знаком под именем мистер Игрек.

- О наказании поговорим позже, - произнес он наконец. - Сначала объясни, почему твои солдаты обнаружили вора уже после того, как он вскрыл хранилище?

Масаока покачал головой.

- Я не могу это объяснить, Тори-сан.

- Как получилось, что вор вообще сумел вскрыть хранилище?

- Я не могу это объяснить.

- Как получилось, что он прошел через ограду?

- Я не знаю.

- Ты проверял систему охраны?

- Да, Тори-сан, она работает безупречно.

- Чтобы пройти в хранилище, требуется электронный ключ. Если система охраны работает, значит, кто-то из наших передал вору свою карточку. Программисты смогут вычислить предателя?

- Компьютерщики клянутся, что вор использовал собственную карточку, но система идентифицировала его как своего и открыла замки. Компьютерщики говорят, что систему перепрограммировали.

- Сеть “Розовой хризантемы” замкнута, - хладнокровно напомнил Тори. - Здесь нет выделенных каналов, а модемы запрещено даже приносить. Ни один хакер в мире не способен перепрограммировать охранную систему усилием воли.

- Компьютерщики тоже так говорят, - хмуро ответил сятэй. - Но они не могут найти другого объяснения.

Вакагасира задумчиво почесал кончик носа.

- Допустим, вору удалось проникнуть на виллу и подключиться к одному из кабелей. Допустим. Но его должны были засечь видеокамеры.

- Мы проверили все записи, - сообщил Масаока. - Как вы помните, Тори-сан, у нас нет “мертвых зон”, камеры контролируют сто процентов территории.

- И что?

- Ничего. - Сятэй вздохнул. - Точнее, какое-то время ничего. А затем камеры начали самопроизвольно отключаться.

- Кто следил за ними?

- Операторы не имеют возможности отключить камеры наблюдения, - уверенно ответил Масаока. - Они выключались по приказу центрального компьютера. Сначала в хранилище, затем...

- А затем на пути отступления вора, - догадался Тори.

- Да, господин, - подтвердил сятэй. - Мы прошли этой дорогой и неподалеку от ограды обнаружили тайник, в котором, предположительно, был спрятан мопед.

- Другими словами, - жестко подытожил вакагасира, - вор незамеченным пробрался на виллу, подключился к охранной системе, перепрограммировал ее, проник в хранилище, похитил необычайно важную для клана вещь, убил трех твоих солдат, сел на мопед и уехал. А мы даже не знаем, как он выглядит. Сятэй развел руками:

- Я заслужил наказание.

Тори поморщился, помолчал, рассеянно вычерчивая тростью линии на дорожке, затем перевел взгляд на начальника охраны.

- Посмотри мне в глаза! - Сятэй послушно поднял голову. - Масаока, ты один из лучших моих людей, и до сих пор я был доволен тобой.

- Да, господин.

- У меня есть подозрение, объясняющее, как вору удалось совершить ограбление. Если это подозрение подтвердится, ты будешь полностью оправдан.

- Моему недосмотру нет оправдания.

“А ведь он вполне может совершить сэппуку, - недовольно подумал Тори. - Выдрессирован сятэй отлично. Но что мне толку от его вскрытого живота?” Масаока не посвящен в главные тайны клана, но ведь не всем же быть избранными. Нужны и обычные люди. Послушные, хорошо обученные. Сятэй вполне соответствовал этим критериям: был предан и исполнителен. Терять его вакагасира не хотел.

- Я не собираюсь тебя оправдывать, Масаока. Я дам тебе возможность искупить оплошность: ты будешь сопровождать меня в поиске вора. Немедленно позвони нашим друзьям в таможне и опиши статуэтку. Я уверен, что вор постарается как можно быстрее покинуть страну.

В глазах сятэя вспыхнул огонь.

- Да, господин. Я лично убью вора!

- Нет, кедай, вора убью я.

- Но почему?

- Ты не справишься. - Тори почувствовал охватившую сятэя обиду и дружески улыбнулся. - Не держи на меня зла, Масаока. Я не сомневаюсь в твоих бойцовских качествах. Но тот, кого мы ищем, не человек, и убью его я.

- Кто же этот вор?

- Эта тайна поднимет тебя чуть выше, сятэй, но возложит большую ответственность. Не каждый член камбу посвящен в нее.

- Я хочу знать, Тори-сан.

- Хорошо. - Вакагасира жестко посмотрел в глаза сятэя. - Нас обокрал кицунэ<Кицунэ - в японской мифологии лиса-оборотень.>.

* * *

Тори знал, что рано или поздно это случится. Не предчувствовал, а был уверен, что, несмотря на все предосторожности, нелюди пронюхают о “Розовой хризантеме”. Пронюхают и придут. Это должно было выглядеть именно так: первый визит - разведка, нелюди проверили свои предположения, нашли доказательства. Теперь им надо доставить Куколку в логово, убедиться, что они не ошиблись. Чтобы прийти по-настоящему.

Тори знал, что нелюди придут, но все равно, даже получив сообщение о нападении на виллу, надеялся, что речь идет о войне кланов. Конку-ренты-якудза могли пронюхать о “Розовой хризантеме” и устроить “силовое прощупывание объекта”. К сожалению, бандитские шайки не имели отношения к событиям на вилле. Тори понял это после того, как выслушал Масаоку, оценил ловкость проникновения, а самое главное - после еще одного разговора.

О том, что оябун<Оябун - глава клана якудза.> Кобаяси Утамаро находится в “Розовой хризантеме”, даже Тори узнал постфактум, после того, как молчаливый охранник пригласил его в одну из дальних комнат виллы. Старый оябун, одетый, несмотря на довольно теплую ночь, в серый плащ, стоял у окна, тяжело опираясь на простую бамбуковую трость. Точную копию той, что была у Тори. Охранник предупредительно закрыл дверь, и вакагасира, подойдя к Утамаро, опустился на колено.

- Я не ожидал встретить вас здесь, учитель. Называть оябуна учителем Тори мог позволить себе только наедине. Он и еще небольшой круг избранных, тщательно оберегавших главную тайну клана. Старый Утамаро был не простым гангстером, совсем не простым.

- Тори, я хочу, чтобы ты сказал, что здесь произошло.

Без сомнения, оябун уже составил мнение и теперь хотел убедиться, что его вакагасира не тешит себя напрасными надеждами. Тори вздохнул.

- На виллу приходил кицунэ.

- Ты уверен?

- Да, учитель. Его не видели люди, его не видели видеокамеры. Он повелел компьютеру служить, и тот подчинился. Он убил всех, кто пытался его остановить, и ушел. Я убежден, что это был кицунэ.

Утамаро поджал губы, помолчал, затем провел рукой по коротким волосам Тори.

- Поднимись.

Вакагасира быстро встал на ноги.

- Ты прав, Тори, произошло то, чего мы ждали. - Оябун вновь помолчал. - Кицунэ забрал Куколку?

- Да, учитель.

- Ничего неожиданного.

Кроме того, что нелюди пронюхали о клане. Тори с самого начала не нравилась эта затея с Куколками. Да, она давала колоссальные прибыли, но риск! Риск был слишком высок. Четыреста лет нелюди считали школу Китано погибшей, и кто знает, на что они пойдут, узнав правду. Война, на грань которой поставил школу визит кицунэ, могла действительно уничтожить ее. О чем только думал оябун?

Но Тори понимал и другое. Четыреста лет забвения способны загасить самый сильный огонь. Что проку в знаниях, если их можно только прятать? Что толку в мастерстве, реальный уровень которого невозможно узнать? Воины Китано считали, что достигают высот. Но что это за высоты? Как проверить, чего ты стоишь, если враг даже не знает о твоем существовании? Сомнения порождают неуверенность и убивают веру. Пережив катастрофические бури, корабль школы вошел в тихую гавань, чтобы отдохнуть и набраться сил, но если его стоянка затянется, то из парусов сошьют шезлонги, пушки переплавят на мотыги, а бамбуковые палки станут просто бамбуковыми палками. Корабль должен плыть, должен идти в поход, должен рисковать, в этом его предназначение. Кто не хочет - может остаться в гавани. Но корабль уйдет. Обязательно уйдет.

Именно поэтому старый оябун позволил в свое время уговорить себя на бизнес с Куколками.

Утамаро знал, что лучшего способа подразнить нелюдей нет. Знал, что они придут. И они пришли.

* * *

Вскрытый распределительный щит в подсобном помещении обнаружил один из охранников. Он, как и было приказано, ни к чему не прикасался, а сразу же передал сообщение Тори, который немедленно подошел к зданию в сопровождении верного Масоки. Вакагасира осторожно открыл дверцу и несколько долгих мгновений смотрел на лежащий на кабелях засохший цветок. Он чувствовал любопытные взгляды охранников, но ни один из них не рискнул спросить у вакагасиры, что он видит. Наконец Тори взял в руку цветок и обернулся.

- Вор обладает чувством юмора. Он оставил нам метку - розовую хризантему.

- А аппаратура? - робко поинтересовался один из стоящих вокруг мужчин, судя по всему, он был компьютерщиком. - Там осталась какая-нибудь аппаратура, Тори-сан?

- Нет. Он слишком ловок, чтобы оставлять следы.

Приблизившись к Куколке, кицунэ перестал использовать магию - оборотень не хотел активизировать артефакт. Именно поэтому ему пришлось перепрограммировать компьютер и сделать его послушным своей воле.

- Продолжайте поиски.

Вакагасира прошел сквозь толпу охранников по направлению к главному корпусу виллы. Объяснять подчиненным, что центральный компьютер “Розовой хризантемы” был перепрограммирочан засохшим цветком, бесполезно: не поверят. А второй человек клана не мог позволить себе терять лицо.

* * *

- Одно дело жить в тайне, и совсем другое - жить, таясь. Кому нужна наша сила, если мы не можем делать то, что хотим? - Учитель говорил медленно, отчетливо, он словно читал мысли Тори и отвечал на них. - Мы достаточно сильны, чтобы перестать таиться. Нам не следует вести себя вызывающе, но нас должны уважать. Ты понимаешь, что я имею в виду?

- Да, учитель.

- Своим присутствием нелюди оскверняют наш мир, и мы обязаны напомнить, что есть люди, способные бросить им вызов. Это священный долг школы Китано.

- Да, учитель.

- Ты поедешь за кицунэ и заберешь то, что принадлежит клану.

- Заберу?

Вакагасира понимал, что кицунэ приходил не для того, чтобы затем просто отдать добычу. Оябун чуть улыбнулся.

- Время пришло, Тори. - Глава клана снова стал серьезным. - Куколка принадлежит клану, и нелюди должны уважать наше право. Ты заставишь их уважать клан.

“Время пришло!” Вакагасире не нужно было объяснять смысл слов Утамаро. “Время пришло!”

- К тому же Куколка может привести нелюдей к нашему другу.

- Теперь это безразлично, - пожал плечами вакагасира. И осекся под резким взглядом оябуна.

- Не заставляй меня думать, что я ошибся в тебе, Тори.

- Извините, учитель. Старик покачал головой.

- Наш друг всегда был честен с нами.

- Это было в его интересах.

- Общие интересы укрепляют дружбу. Он оказал много важных услуг клану и будет полезен в будущем. Мы должны сделать все, чтобы наш друг не пострадал.

И оябун и вакагасира прекрасно знали того, о ком шла речь. Человек из логова нелюдей. Верный партнер, не единожды приходивший на помощь клану. Именно он снабжал школу полной информацией о нелюдях, и именно он предложил организовать бизнес с продажей запрещенных Куколок. И оябун, и вакагасира были знакомы с ним лично, но даже в таких, приватных, разговорах не называли имени, ограничиваясь коротким и закрытым “друг”.

Тори сдержанно кивнул:

- Я согласен, учитель, и полностью разделяю ваш взгляд на ситуацию. Но я не могу не заметить, что кицунэ оказался превосходно подготовлен: он знал, где хранится Куколка и как охраняется. Он предусмотрел все и не оставил никаких следов.

- Ты предполагаешь предательство?

- Я не могу не думать об этом, учитель.

На этот раз Утамаро молчал долго. Молчал, тяжело опираясь на простенькую бамбуковую трость и бесстрастно глядя в еще темное окно. Наконец, стряхнув оцепенение, оябун неспешно прошелся по комнате.

- Я понимаю твои сомнения, вакагасира, но считаю, что мы не можем подозревать друга только на основании действий кицунэ. Нелюди хитры и опытны, мы не знаем, сколько времени они готовились к похищению и насколько изворотлив был тот, кто его осуществил. Я склонен прислушаться к твоему мнению, но не склонен принять его.

“Держи в уме, выжидай и будь готов, что враг откроет свое лицо”.

- Я понял, учитель.

- Тогда отправляйся.

“Один?” На мгновение эта мысль промелькнула в голове Тори, но тут же ушла. “Разумеется, ведь кицунэ тоже пришел один, и не стоит терять лицо, посылая по его следу десяток избранных воинов Китано. Одного, самого лучшего, будет вполне достаточно. И для того, чтобы забрать Куколку, и для того, чтобы указать нелюдям их место”.

Вакагасира жестко усмехнулся. “Время пришло!” И азарт предстоящей погони затуманил голову обычно хладнокровного Тори.

- Учитель, а если я не успею догнать кицунэ и он скроется в логове?

- Мы хотим заставить нелюдей уважать клан. Какая разница, где это произойдет?

- Я понял.

- Но помни о нашем друге. Если тебе придется отправиться в логово, он поможет тебе.

* * *

Первую хорошую весть принес Масаока. Запыхавшийся сятэй подбежал к Тори довольный, как мальчишка. Его щеки порозовели, глаза радостно блестели, а на губах то и дело появлялась улыбка. Вакагасира впервые видел обычно сдержанного Масаоку в таком состоянии.

- Я вижу, ты нашел след, кедай.

- Да, господин. Таможенники сообщили, что Куколка отправилась в Лос-Анджелес.

- Кто ее вез?

- Американка.

- Женщина?

- Причем молодая. Судя по документам и описанию, ей не более двадцати пяти лет.

Тори удивленно поднял брови.

- Американка?

- Но очень похожа на японку: хрупкая, черноволосая, скуластая...

“Кицунэ! - Тори прекрасно знал, как выглядит оборотень, принимая человеческое обличье. - Он не доверил добычу курьеру, повез сам. Это упрощает дело”.

Несмотря на то что учитель потребовал в первую очередь вернуть Куколку и обезопасить друга клана, Тори считал, главное - убить кицунэ. Вакагасира мечтал об этом мгновении едва ли не всю жизнь. Пятнадцать лет в школе, бесконечные тренировки, многочисленные схватки, в которых он оттачивал свое мастерство, все это должно иметь конкретное завершение - бой с настоящим противником. Долгие годы Тори изучал будущих врагов и остановил свой выбор именно на кицунэ, на оборотне. Это хороший соперник, и Тори не сомневался в том, чем закончится их поединок.

“Буду рад встрече, кицунэ, - улыбнулся он про себя. - Надеюсь, учитель разрешит мне повесить твою голову в охотничьем домике”.

Тори перевел взгляд на Масаоку:

- Отправляясь сюда, я приказал подготовить свой самолет. Позвони летчикам, сообщи, что мы вылетаем в Америку. Ты отправишься со мной.

* * *

Москва, Кремлевская набережная,

6 сентября, пятница, 02.02

- Каково это, быть наемником?

- Обычная работа, - пожал плечами Артем. - Труд, оплачиваемый деньгами. Как у всех. - Он задумчиво проводил взглядом идущий по реке катер. - Как у тебя.

- Я лечу людей, а ты убиваешь.

- Мы не киллеры, - мягко напомнил Артем. - К нам никогда не приходят с заказами на устранение конкурентов.

- Но если потребуется, вы убиваете не задумываясь.

- Если потребуется.

- И каково это?

Для нее это действительно было важно. Она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотела знать, каково это. А исходя из того, что Артем уже узнал об Олесе, он счел этот интерес очень необычным.

- Зачем это тебе?

- Зачем? - Женщина чуть откинулась назад, и ее голова уютно устроилась на плече наемника. Запах ландыша защекотал ноздри. - Все мы живем в тесном, а иногда - очень тесном, замкнутом мирке. У меня такой есть. Он меня вполне устраивает, но я поняла, что хочу знать жизнь со всех сторон. С самых разных сторон. Ведь это - жизнь. Она никогда не повторится. Ты - мой самый главный антипод. И я хочу знать об этом все.

- Твои самые главные антиподы хваны. Наемные убийства - это их бизнес.

- Честно говоря, я их побаиваюсь.

- Они неплохие ребята.

- Эта фраза сказала о тебе достаточно много.

* * *

Изысканный ужин в заведении “Для желудка” растопил возникший в больнице лед. Нет, Артем не лез из кожи, чтобы увлечь красавицу, хотя самолюбию наемника естественно льстили взгляды, которыми награждали его светловолосую спутницу окружающие мужчины. Да и Олеся не вцеплялась в него мертвой хваткой, не смотрела в рот, не соглашалась с каждым словом. Она словно говорила: я такая, какая есть, меняться не собираюсь, и если тебе интересно со мной - мирись. Но самое главное, оба, и наемник, и врач, хотели растопить лед.

И они разговорились. Сначала медленно, осторожно, тщательно подбирая слова, но постепенно открывая все новые и новые темы, становясь все более и более откровенными.

- Мне нравится моя жизнь, нравится мое занятие. Я чувствую себя нужной. Чувствую, что умею делать для людей то, что не умеет больше никто. Это огромная ответственность, но она придает силы.

- Поэтому ты много работаешь?

- Да. - В коротком ответе не было рисовки, простая констатация факта.

- Клиника, больница, благотворительный фонд, конференции...

- Лекции студентам, исследования...

- Но ведь ты уже профессор.

- Я стремилась не к званию, - улыбнулась Олеся. - Оно просто приложение к моей деятельности.

И Артем опять поверил: женщина не обманывала, ее действительно интересовали реальные результаты собственного труда, а не титулы и слава.

- Многие добиваются высот, чтобы потом почивать на лаврах и стричь купоны со старых заслуг. У профессора всегда будет много пациентов. Меня не интересуют деньги, только дело.

- Но при такой загруженности от многого приходится отказываться.

- От чего же?

Артем замялся, но возникшая между ними откровенность не предполагала стыдливых отговорок.

- Ты одна.

- Разве сейчас я одна? - рассмеялась Олеся.

- Только не рассказывай, что ждешь своего принца.

- Ты не похож на принца. Скорее на разбойника.

Артем осекся.

- Я и не набиваюсь.

- Да и я не серьезно, - снова рассмеялась женщина.

- Извини, я не должен был спрашивать об этом.

- Почему нет? - Олеся помолчала. - Давай скажем так: мне действительно не хватает времени на личную жизнь.

Они покинули ресторан за полночь, и Олеся, к легкому удивлению Артема, отказалась продолжить вечер на танцполе “Ящеррицы”, предложи! вместо этого просто прогуляться по городу, благе теплая сентябрьская ночь буквально звала на улицу. Сонные переулки, освещенные томными! фонарями, величавая Красная площадь, которую! они пересекли под бой курантов и, наконец, набережная, где свежий ветерок слегка нарушал? теплый покров ночи. Они и замечали и не замечали раскинувшийся вокруг город. Они легко переходили с шутливых баек на серьезные темы, а потом снова шутили.

Им было интересно вместе.

* * *

- Так каково это - убивать?

- Иногда - трудно, иногда - неожиданно. Даже не успеваешь понять, что сделал. - Ее голова по-прежнему покоилась на плече Артема, но наемник не предпринимал попыток воспользоваться ситуацией.

- И никаких эмоций?

- Иногда я радуюсь, как дитя.

- Чужой смерти?

- Тому, что остался жив.

Какое-то время Олеся молчала, затем вздохнула:

- Об этом я не думала.

* * *

- В моей семье все были Целителями. Все в роду, сколько себя помню. Бабушка, отец, теперь я. Как говорят в Зеленом Доме - удивительно устойчивая комбинация генов. В каждом поколении у нас обязательно появляется маг. И обязательно чередование: мужчина - женщина, мужчина - женщина.

- Твои родители живут здесь?

- Нет, - Олеся улыбнулась. - Несмотря на столичный лоск, я совсем не москвичка.

- И откуда?

- Есть такой славный город - Ростов-на-Дону. Слышал?

- Краем уха.

- А ты сноб.

- Стараюсь потихоньку. Олеся рассмеялась.

- Моя семья живет там уже двести лет, нас там все знают. Моего прадеда даже большевики не тронули... Эти звери много народу тогда перебили, но прадеда не тронули.

- Лечиться надо всем.

- Да, всем... - Она подошла к парапету. - Мы учимся здесь, в Тайном Городе, а потом уезжаем обратно.

- А что же ты?

- Задержалась... - Женщина слегка нахмурилась, и Артем понял, что задел болезненную струну. - Когда-нибудь я тоже вернусь домой. Обязательно вернусь.

- Какая разница, где лечить людей?

- Отец стареет, - серьезно ответила Олеся, - ему нужна замена.

Это прозвучало очень твердо и непреклонно, как само собой разумеющееся. Как будто она удивлена такой непонятливостью наемника.

- А почему вы становитесь именно Целителями? Ведь можно оставаться врачевателями?

- Это очень важно, - тихо произнесла Олеся. - Мои предки стояли у истоков братства. Принципы, которые они заложили, очень важны для нас, для меня. - Она закурила и некоторое время просто смотрела на темную воду Москвы-реки. - Мы хотим не только лечить. Мы хотим показать, объяснить, что жизнь слишком большая ценность, чтобы вести себя так, как... - Она бросила недокуренную сигарету, обернулась и в упор посмотрела на наемника. - Тебе не понять.

- Заметь, я не обижаюсь.

- Для тебя чужая жизнь - ничто.

- Когда я заключаю контракт, я ставлю чужую жизнь против своей. Это не ничто. Это очень много.

- Да, ты говорил... но все равно, ты помогаешь смерти собирать урожай.

- Смерть прекрасно обходится без чьей-либо помощи. - Я не знаю никого, кого бы она не навестила. Рано или поздно...

- В этом смысле. Чем позже, тем лучше. Я ненавижу смерть. - Олеся снова отвернулась. - Если “никогда” пока не получается, то лучше - позже. Как можно позже. Я ненавижу эту старую тварь, которая приходит, когда ей вздумается и к кому ей вздумается. Эту тварь, для которой нет ничего...

На мгновение Артему показалось, что в ореховых глазах его спутницы мелькнули слезы. Эта женщина не переставала его удивлять. Или это игра? Олеся взяла себя в руки.

- Ты прав, смерть прекрасно обошлась бы и без вас, без помощников, но если бы не мы, она пировала бы на Земле в полную силу, как в Средние века. Мы не можем победить эту тварь, но обязаны воевать с ней. Потому что... потому что ненавидим ее. И потому что любим жизнь. И мы обязаны отвоевывать у нее время. Минуты, часы, годы... Мы дарим жизни время, в этом - смысл. Время, которое можно наполнить любовью.

Джип остановился у подъезда типовой многоэтажки на Осенней улице. У погрузившегося в дремоту дома, к которому подступали деревья парка.

- Дом, милый дом, - негромко сказала Олеся, глядя на спящие окна. - Мы быстро доехали.

- Ночь, - согласился Артем, - машин мало.

- Да, ночь.

В салоне наступила неловкая тишина. Наемник понял, что Олеся дает ему возможность сделать первый шаг. Много разговоров, много взглядов, их свидание уверенно двигалось к этой минуте, к этой неловкой тишине, которой не должно было быть. Они должны были подниматься в квартиру Олеси, в знакомую спальню, где на большой кровати лежали маленькие подушки и пахло ландышем.

- У тебя есть номер моего телефона, - с легкой прохладой в голосе произнесла Олеся и открыла дверцу.

Время, данное на первый шаг, истекло, и светловолосая красавица с чудными ореховыми глазами не собиралась сидеть в джипе до утра.

- Мне понравилась наша встреча, - ответил Артем.

Она задержалась, насмешливые глаза скользнули по молодому человеку:

- Мне тоже.

* * *

Дверь открыла Зина. Нежная и ласковая Зина, обворожительная, в тончайшем шелковом кимоно, полупрозрачная ткань которого не скрывала гибкую грацию фигуры. Она пропустила Олесю в коридор, прошла следом за ней и плавно опустилась в кресло. На полу валялась полураскрытая книжка.

- Я едва не заснула.

- А мне было весело, - улыбнулась Олеся.

- Правда? - Тон был вопросительным, но в нем легко читались ревнивые нотки. - Тогда почему он не поднялся с тобой? Повеселились бы все вместе.

- Зина, Зина, Зина... - Олеся присела на ковер и обняла стройные ноги подруги, прижалась к ним щекой. - Ты же знаешь, зачем мы это делаем.

- Не обращай на меня внимания, - после паузы буркнула брюнетка.

- А ты не говори так со мной. Даже в шутку.

- Не буду. - Зина провела рукой по светлым волосам подруги. - Как твои дела с... с этим кандидатом?

- Неплохо, - тихо отозвалась Олеся. - Можно сказать, что все о'кей.

- Ты уверена, что он лучше Бориса?

- Уверена. Я с самого начала думала привлечь наемников, но не решалась.

- Почему?

- Они профессионалы и этим опасны, - вздохнула Олеся. - Борис бы просто исполнил мою просьбу, а эти могут начать копать. Они циничны и никому не верят.

- Но они ничего не раскопают, - усмехнулась Зина.

- Надеюсь, - прошептала Олеся, - надеюсь. Зина опустилась на ковер и нежно обняла подругу.

- Все будет хорошо, моя любовь.

- Я знаю.

- Ты пройдешь через это и вновь станешь такой, как раньше.

- Не такой, моя хорошая, ведь теперь у меня есть ты.

Их губы встретились, и Олеся страстно ответила на долгий поцелуй Зины.

* * *

Международный аэропорт Лос-Анджелеса

США, штат Калифорния,

5 сентября, четверг, 21.22 (время местное)

Все прекрасно!

Все было прекрасно: мерное урчание двигателей самолета, предупредительный персонал в первом классе, уютный сон под пледом, бокал белого вина, выпитый за несколько минут до того, как “Боинг” пошел на посадку... Все было прекрасно до тех пор, пока она не подошла к стойке паспортного контроля. Документы были в порядке, но две фигуры, маячившие среди встречающих, заставили Диту насторожиться.

Два молчаливых японца в одинаковых элегантных костюмах, в одинаковых рубашках и одинаковых галстуках. Только у одного солнцезащитные очки от Армани, а у второго - от Хьюго Босса. Японцы бесстрастно наблюдали за прилетевшими пассажирами, и Дита не сомневалась, что они ищут ее.

На мгновение моряна заволновалась, но затем заставила себя успокоиться.

“Что за паника? Никто не видел моего лица. Никто не сможет меня опознать. И появление этих двоих - всего лишь попытка поймать удачу.

Попытка, вызывающая уважение, но, увы, безнадежная - кого они ищут?”

Дита прошла паспортный контроль и безмятежно направилась в глубь аэропорта. Если изменений в рейсах не произошло, ее следующий вылет через час. Вполне хватит, чтобы слегка изменить внешность.

Японцы, мимо которых она прошла, проводили ее взглядами, но не двинулись с места.

“Кого же они высматривают?”

Дита потолкалась у киосков с мелочевкой и, не обнаружив ничего подозрительного - японцев не было видно, забрала из камеры хранения неприметную сумку и направилась в женскую уборную. Настало время избавиться от бизнесвумен по имени Элизабет Анна Шу. Паспорт, билет и “деловые бумаги” были аккуратно разорваны и спущены в унитаз, одежда мисс Шу переместилась в сумку, а моряна быстро натянула на себя свободную юбку, игривую блузку и туфельки, в одно мгновение превратившись в очаровательную студентку, возвращающуюся из солнечной Калифорнии домой в Канаду. Легенда полностью подтверждалась находящимися в сумке новыми документами. Маршрут отступления Дита проработала очень тщательно, и в камере хранения следующего аэропорта ее ожидала еще одна посылка, с очередными паспортами и билетами.

Итак, Патриция О'Хара, студентка. Новый образ отличался от “синего чулка” Шу не только веселенькой одеждой: новые контактные линзы, придавшие глазам ярко-синий цвет, принципиально иной макияж, совершенно другая прическа - светлый парик удачно подходил к новым глазам. Даже удивительно, как может измениться женщина за какие-то десять минут.

Бросив сумку с использованной одеждой в мусорный бак, моряна вышла из уборной, и лишь железное самообладание не позволило ей вскрикнуть - японцы стояли неподалеку. Безразличное движение темных стекол очков. Затем возврат - они ее узнали!

“Но как?!”

Нет, в том, что они вычислили ее сейчас, ничего странного - наверняка японцы отследили всех, кто заходил в уборную. Но почему они решили пойти именно за ней?!

“Я ведь не была даже единственной европейкой в самолете! Почему они приклеились ко мне?”

Приятный женский голос сообщил о скором окончании регистрации на рейс Лос-Анджелес - Монреаль. Рассчитывая отступление, моряна плотно совмещала рейсы, и разборки с преследователями в ее планы не входили.

“Проклятье! Что делать?”

Спокойно, очень спокойно Дита спустилась в подземный гараж и не спеша, словно разыскивая свой автомобиль, пошла мимо машин.

- Мисс Шу, вы не могли бы уделить нам немножко времени?

Моряна медленно обернулась. Японцы. Один, который произнес фразу, улыбался. Второй был холоден.

- Нам нравится ваш новый облик.

- Мы знакомы? - осведомилась Дита и тут же отвернулась. - Извините, господа, я ищу свою машину.

- Мы не ошиблись: вы только что прилетели из Токио?

Холодный преградил ей дорогу.

- Какое это имеет значение? Дайте мне пройти! Я вызову полицию!

- Вызывайте, - буркнул холодный. Улыбчивый мягко, но очень надежно взял девушку за руку.

- У вас находится посылка, которая вам не принадлежит. Мы уполномочены передать, что если вы добровольно отдадите ее и скажете, кому она предназначалась, то мы вас отпустим.

“Они думают, что я простой курьер”. Дита тяжело вздохнула и на мгновение превратилась в напуганную хрупкую девушку.

- Я не виновата! Мне сказали, что в этом нет ничего противозаконного!

- Поверьте, мы ничего не имеем против вас лично, мисс Шу. Посылка с вами?

- Господи, я не могу поверить, что это случилось! Господи, не убивайте меня!!

Дита всхлипнула, опустила плечи, казалось, что из ее глаз вот-вот потекут слезы. Японцы весело переглянулись.

* * *

Международный аэропорт Лос-Анджелеса

США, штат Калифорния,

5 сентября, четверг, 23.00 (время местное)

- Их нашли в подземном гараже аэропорта. - Пожилой Ямамото, со-хомбуте<Со-хомбуте (“глава штаб-квартиры”) - один из высших чинов в иерархии клана якудза.> клана в Лос-Анджелесе, тяжело вздохнул. - У одного сломана шея, у другого множественные внутренние повреждения. Такое впечатление, что его двадцать минут били ногами пьяные водители грузовиков. Ямамото прибыл в аэропорт при полном параде: в роскошном костюме, в еще более роскошном галстуке, с золотым даймоном<Даймон - значок с эмблемой клана якудза.> на лацкане пиджака и многочисленной свитой, едва поместившейся в три лимузина. Но ответ перед Тори он держал в одиночестве, переминаясь с ноги на ногу на продуваемом всеми ветрами взлетном поле. Услышав о произошедшем, Тори решил разговаривать с калифорнийским бонзой неподалеку от своего личного реактивного самолета, в двух шагах от трапа, что было проявлением крайнего неудовольствия.

- Как это могло случиться? - с холодным любопытством осведомился вакагасира.

- После вашего звонка, Тори-сан, я принял все необходимые меры, - почтительно ответствовал Ямамото. - В аэропорт отправились два моих лучших сятэя. Оба профессионалы. Я полностью доверял...

- Я приказывал не приближаться к курьеру. Голос вакагасиры был сдержан, но стоящий за его спиной Масаока отметил, что шеф пребывает в состоянии дикой, если не сказать необузданной ярости. Отметил, удивился, что Ямамото еще жив, но тут же понял, что это ненадолго. Зная беспощадный нрав вакагасиры, со-хомбуте можно было считать покойником.

- Я приказывал проследить, куда направится курьер, и доложить. Вместо этого вы вспугнули единственного человека, который может привести нас к заказчику самого дерзкого... оскорбления клана за последние двадцать лет. - Тори так сжал свою простенькую бамбуковую трость, что побелели костяшки пальцев. Он не отрываясь смотрел на маячившие вдалеке самолеты, но его голос был бесстрастен. - Не просто вспугнули, а упустили.

- Именно так я и приказал сятэям, - буркнул со-хомбуте. - Только следить.

- Тогда почему они мертвы? А я не знаю, где находится курьер?

- Не представляю. - Стало понятно, что сейчас Ямамото говорил абсолютно честно. - Ничего не понимаю, такое впечатление, будто их избивали, а они не сопротивлялись.

“Твои тупые громилы не успели оказать сопротивление, - рявкнул про себя Тори. - Кицунэ действует очень быстро”.

Вакагасира действительно был в бешенстве. В Лос-Анджелесе не оказалось ни одного избранного, не было никого, кто мог бы противостоять оборотню, потому он и приказал лишь следить и доложить ему, куда направится девчонка, но глупый павлин Ямамото все испортил. Теперь кицунэ насторожится и будет уничтожать всех, кого заподозрит в слежке. Проклятый со-хомбуте!

Тори презрительно посмотрел на лакированный бамбук с массивным золотым набалдашником, который носил высокомерный Ямамото. Устав клана предписывал всем высшим иерархам иметь бамбуковые трости, но как же отличалась эта разукрашенная деревяшка от скромной палки вака-гасиры. Со-хомбуте не был избранным. И не был умным. И его трость была просто украшением.

- Я гнался за девчонкой через весь Тихий океан, - спокойно произнес Тори. Холодный ветер рвал его костюм, но вакагасира не чувствовал холода.

- Моих людей убила девчонка? - недоверчиво прищурился Ямамото, он даже не заметил, что перебил вакагасиру. - Я думаю, здесь ее ждали сообщники.

Со-хомбуте незачем было знать о кицунэ, об оборотнях и о том, что именно похитил монстр на вилле “Розовая хризантема”. Он и не знал. Вообще об истинной подоплеке японских событий было известно весьма ограниченному кругу лиц.

Масаока вдруг подумал, что зря попросил вакагасиру рассказать правду.

- Да, уважаемый Ямамото, - кивнул Тори. Первый гнев прошел, и теперь тоненькая тросточка вакагасиры вычерчивала на бетоне замысловатые узоры. - Девчонка ликвидировала ваших бойцов голыми руками. МНЕ... - это слово Тори произнес с нажимом, но не глядя на собеседника. - Мне было бы очень неприятно, если бы это случилось с моими людьми. А вам?

- Мне... мне тоже, Тори-сан.

Несмотря на холодный ветер, со-хомбуте вспотел. Тори отвернулся и долго, не меньше двух минут, молча смотрел на взлетное поле. Он не раз обращал внимание оябуна на то, что Ямамото потерял хватку, но хитрый бонза имел высоких покровителей среди руководства клана, и им всякий раз удавалось уговорить старика не трогать со-хомбуте. На этот раз не отвертится, мерзавец, ведь прокол, что ни говори, очень серьезный: нарушение прямого приказа вакагасиры. Это может стать последней каплей для членов камбу, и напыщенный Ямамото вряд ли отделается обрядом юбицумэ<Об ряд юбицумэ - ритуальное отрезание фаланги пальца провинившимся членам клана якудза.>. Тори давно планировал поставить в Лос-Анджелес своего человека, одного из тех, кто носит настоящую бамбуковую трость, а не украшенную золотом безделушку. Теперь это время пришло.

- Видеокамеры подземного гаража записали схватку?

Ямамото сглотнул. Получив приказ вакагасиры проследить за летящей из Токио девушкой, старый со-хомбуте немедленно позвонил своим друзьям в камбу и выяснил, что беглянка подозревается, ни много ни мало, в проникновении на одну из самых охраняемых вилл клана, а погоню за ней возглавляет заместитель оябуна лично. Ямамото смекнул, что ловкий захват дерзкой девчонки будет расценен как подвиг, и послал в аэропорт своих лучших людей. Он не сомневался в успехе. Послал всего двоих... “О чем думала моя голова?”

- Видеокамеры, - жестко напомнил Тори.

- У нас есть люди в службе безопасности аэропорта, - со-хомбуте постарался вложить в свой голос максимум уверенности. Незачем вакагасире видеть, как он волнуется. - Они клянутся, что записи нет.

- Что значит “нет”?

- Видимо, девчонка знала расположение камер. Она не входила в зону их действия.

Еще одна неудача. Тори искренне надеялся, что кицунэ допустит хоть одну ошибку, но на то она и кицунэ, чтобы не оставлять следов.

- Девчонка прекрасно спланировала пути отхода, - задумчиво произнес вакагасира. - Вы узнали, куда она направилась теперь?

- Вылетела в Монреаль примерно в...

“Проклятье! В Канаде тоже нет ни одного избранного!”

- Пойдите и передайте моим летчикам, что через двадцать минут я вылетаю в Монреаль. - Тори повернулся к Ямамото спиной. - Я сам позвоню нашим братьям в Канаду.

Со-хомбуте злобно сверкнул глазами, но покорно направился к трапу самолета.

“Кем он себя возомнил?! Заставлять меня передавать сообщение! Как слугу! Ну, подожди, Тори, я еще припомню тебе это унижение!”

Но Ямамото понимал, что оскорбление свидетельствовало о крайнем неудовольствии вакагасиры, и в глубине души порадовался, что Тори не выразил свою ярость иным способом.

Вакагасира проводил со-хомбуте взглядом, демонстративно набрал номер, поднес к уху малюсенькую трубочку мобильного телефона, но соединения не было - Тори не нажал кнопку вызова. Убедившись, что Ямамото отошел достаточно далеко, вакагасира тихо позвал:

- Масаока.

- Да, господин.

Понятливый сятэй не изменился в лице и едва шевелил губами: со стороны никто бы не заподозрил, что между ним и Тори идет беседа.

- Я решил, каким образом ты искупишь свою вину перед кланом.

- Я слушаю, господин.

- Ты останешься в Лос-Анджелесе.

- Я все понимаю, Тори-сан.

- И будь осторожен. Ямамото не настолько глуп, чтобы не догадаться, зачем я оставил тебя здесь.

- Он не успеет догадаться, господин.

* * *

Международный аэропорт Дорваль

Канада, Монреаль,

6 сентября, пятница, 05.31 (время местное)

“Почему так получилось? Где прокол? Ну, хорошо, допустим, в Лос-Анджелесе им повезло. Ткнули пальцем в небо и попали в нужную точку. Но ведь я подчистила все следы! Никто не мог угадать, что я полечу в Монреаль. Никто! Из Лос-Анджелеса десятки вылетов каждый час, я могла оказаться где угодно, а перекрыть все аэропорты мира они не в состоянии. К тому же я вообще могла остаться в Калифорнии!”

Дита задумчиво провела пальцем по вычищенной до блеска стойке бара. Стройная девушка в неброской, но дорогой одежде не привлекала внимания многочисленных пассажиров международного аэропорта Монреаля.

“Из Токио я летела брюнеткой, в Лос-Анджелесе стала блондинкой. Полная смена документов и одежды. Спящий всех побери, я даже не забыла сменить цвет глаз! Почему вы снова сели мне на хвост?!”

В том, что японцы рядом, Дита не сомневалась. Ей не нужно было видеть преследователей, сталкиваться с ними лицом к лицу, слышать тяжелое дыхание за спиной - обостренные чувства воина подсказывали ей главное: они здесь, они ищут, они знают, как искать, и они найдут. Даже если они не успеют к вылету, ее будут встречать в Нью-Йорке.

“Где прокол?”

Девушка поставила недопитый бокал на стойку, вздохнула и едва не выругалась: сумка!! Ну конечно! Как могла она не догадаться сразу?! Элегантная, но довольно большая сумочка, которую она всегда берет с собой в салон. Даже не сумка, а ее содержимое. Если японцы ищут ее с таким упорством, они наверняка не стесняются сообщать таможенникам, что именно находится у Диты. Каменная статуэтка, которую хорошо видно при проверке ручной клади. Вполне возможно, что японцы прикрываются документами ФБР или Интерпола, и сотрудники аэропортов послушно указывают им, каким рейсом полетела нужная безделушка.

Еще несколько секунд Дита перебирала другие следы, по которым могли идти преследователи, но все они не выдерживали критики.

“Куколка! Моя добыча ведет их за собой. Избавиться от нее? Не брать в салон? - Моряне очень не хотелось выпускать статуэтку из рук. - Ладно, сейчас все равно ничего не исправить, а в Нью-Йорке, перед следующим перелетом, сдам добычу в багаж. Плохо, конечно, Мехраб не одобрит, но вряд ли старику понравится, если я свалюсь в Москву с ротой якудза на плечах”.

Кстати, о якудза.

Дита, не таясь, обернулась и спокойно посмотрела за стеклянную стену бара. Вот и наши друзья. Два подтянутых японца сосредоточенно изучали расписание прилетов. Девушка чуть улыбнулась, отчего стала очень похожей на белочку, поднялась, небрежно подхватила свою ношу и медленно направилась в сторону уборных. Теперь, после Лос-Анджелеса, они настороже и так легко не будет. Впрочем, сложно тоже не будет.

До окончания регистрации на рейс № 929 Монреаль - Нью-Йорк оставалось двадцать минут.

* * *

Центр сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева

Москва, Ленинский проспект,

6 сентября, пятница, 14.08

- Не ожидал, что на сегодняшней операции будут студенты, - улыбнулся Ринат Тапельханов, глядя на Машу. - Обычно нас предупреждают.

- Профессор согласился провести для меня факультатив, - рассмеялась в ответ девушка.

Предложение Кабаридзе принять участие в плановой операции стало для Маши не меньшей неожиданностью, чем для его помощников, но девушка с радостью ухватилась за идею: операционная была единственным местом, где она полностью отрешалась от всех прочих забот. Наблюдая, а то и помогая опытным врачам, Маша ощущала необычайное, вдохновенное, граничащее с восторгом чувство. И если бы девушку спросили, испытывала она когда-нибудь счастье, она бы не задумываясь ответила: да, в больнице. Помогать людям, дарить надежду, что может быть лучше? Что может быть важнее? И Маша не гнала от себя высокопарные фразы, она знала, что для нее они искренни, она знала, что быть врачом, целителем - ее призвание, зов души, и, находясь в операционной, девушка забывала, что ее душе осталось совсем немного...

- Факультатив, похоже, не только для тебя, - пробормотал Ринат. - Наблюдателей видела?

- Я думала, что это члены команды, - растерялась Маша.

- Ты их не узнала? - Нет.

Ринат покачал головой:

- Ты с какого курса?

- С четвертого, - девушка смутилась. - В смысле, я только что перешла на четвертый.

- Эх, молодость! - Тапельханов снова улыбнулся. - Больше времени надо учебе уделять, гораздо больше.

- Да кто они?

- Расскажу при случае! - Ринат подмигнул девушке и вышел в коридор.

“Наблюдатели?” Помимо Маши и членов личной бригады Кабаридзе, к операции готовились еще три человека: стройная, лет тридцати, женщина с красивыми ореховыми глазами, грузная старуха и тощий брюнет, завалившийся в комнату с бутербродом в руке и успевший рассказать пару замысловатых анекдотов. Эта троица держалась несколько особняком, но, судя по всему, помощники профессора их прекрасно знали, что и позволило Маше счесть их членами бригады.

“А за кем они будут наблюдать? За мной? А зачем? - Губы девушки разошлись в легкой улыбке. - Вот оно что!”

Маша поняла, почему утром профессор подробно рассказал ей о предстоящей операции и заставил просмотреть несколько книг по теме.

“Ты хочешь дать мне возможность поработать! Двуличный тип! Двуличный... и золотой! - К горлу девушки подкатил комок. - Золотой и любимый. Реваз, ты знаешь, как сделать меня счастливой!”

В дверях раздевалки появилась голова медсестры:

- Маша, если вы хотите успеть на операцию, то надо поторопиться.

- Скальпель!

Движения Кабаридзе были удивительно емкими: быстрые, отточенные, без единого лишнего жеста. Вышколенные помощники тенями кружились вокруг профессора, предугадывая его приказы. Создавалось впечатление, что короткие команды Кабаридзе подавал скорее по привычке, нежели по необходимости: любой инструмент оказывался в руке профессора еще до того, как он договаривал последний слог.

- Зажим!

- И еще один, - едва слышно прошептала Маша.

- Правильно, - услышал ее Кабаридзе. - Вы внимательны.

- Я стараюсь, - так же тихо сказала девушка.

- Дайте ей зажим!

Кто-то из помощников вложил в Машину руку инструмент.

- Используйте его, - приказал профессор. Девушка уверенно склонилась над пациентом.

- Тампон!

Тапельханов бросил быстрый взгляд на Кабаридзе. Ринат все понял, но еще надеялся, что профессор передумает и передаст управление в его руки. Но тот покачал головой и громко сказал:

- Операцию продолжит Мария. Выполняйте ее распоряжения.

Никто из членов личной бригады Кабаридзе ни словом, ни жестом не выразил удивления произошедшим, и только в черных глазах Тапельханова мелькнула холодная ярость. Но не более. Как бы ни относился к ситуации Ринат, он прекрасно понимал, что операционная не то место, где следует проявлять амбиции. К тому же он заметил, что, как только Маша возглавила бригаду, наблюдатели переместились ближе к столу и не спускали с нее глаз.

- Волнуетесь? - поинтересовался Кабаридзе. - Нет.

Маша не обманывала. Ее рука дрогнула всего лишь раз, в тот самый момент, когда помощник передал ей зажим, а после этого каждое движение девушки было расчетливо и уверенно. Она работала аккуратно, может, чуть медленнее, чем профессор, но не менее точно.

- Прекрасно. Совсем неплохо для четвертого курса. - По голосу Кабаридзе было ясно, что он улыбается.

Ринат тихо вздохнул. Он понял, что фраза профессора предназначалась для его ушей. А еще он понял, что девчонка действительно талантлива и то, что ему приходилось нарабатывать годами, дано ей от природы.

- Еще зажим, - приказала Маша. Теперь она не только уверенно оперировала, но и уверенно командовала помощниками. - И будьте наготове: ему не понравится то, что я сейчас сделаю.

- Подогнать электрошок? - спросил Тапельханов.

- Обойдемся, - спокойно, не отрывая взгляда от пациента, ответила девушка. - Я скажу, что надо будет сделать.

Кабаридзе покосился на наблюдателей. Тощий брюнет кивнул ему и поднял вверх большой палец.

* * *

Окрестности аэропорта J.F.K.

США, Нью-Йорк, 6 сентября, пятница,

07.48 (время местное)

- Бокал вина?

Дита перевела взгляд на профессионально улыбающуюся стюардессу.

- Нет, спасибо.

- Я обратила внимание на то, что вы несколько напряжены, - стюардесса наклонилась ниже. - С вами все в порядке? Некоторые люди трудно переносят полеты.

Путешественники первого класса могут рассчитывать не только на комфорт, но и на повышенную заботу членов экипажа. Если бы моряна занимала одно из малюсеньких сидений в хвостовой части “Боинга”, вряд ли бы стюардесса обратила хоть какое-то внимание на ее бледность.

- Со мной все в порядке, - вздохнула Дита. - Я задумалась о своих делах.

- Может, чашечку кофе?

- Это было бы здорово.

- Одну минуту.

- Эта девушка такая милая. - Соседка моряны, дружелюбная старушка с голубыми волосами и следами пластических операций, доверительно склонилась к Дите. - Она напоминает мне мою горничную. Правда, та пуэрториканка. - Старушка пожевала губами. - Чертовка плохо говорит по-английски, но необычайно услужлива.

Стюардесса подала моряне кофе.

- А вы, милая, наверняка поссорились со своим мальчиком, - не унималась старушка. - Я угадала?

- Это было несложно. - Дита заставила себя улыбнуться.

- Молодость, молодость... - Старушка поерзала в кресле. - Я вам вот что скажу, милая, - не грустите! А то, что вы улетели от него, это даже к лучшему. Помучается в одиночестве и примчится за вами в Нью-Йорк. Вы из Нью-Йорка?

- Нет, я лечу по делам фирмы.

- Где решили остановиться? Любознательная старушенция начала слегка раздражать, но Дита решила не грубить.

- Еще не знаю, - пожала плечами моряна. - Меня должны встретить в аэропорту.

И отвернулась к иллюминатору.

На самом деле у Диты была причина для беспокойства. Не японцы, нет, девушка уже разобралась в том, каким образом они находят ее след, и была уверена, что сумеет скрыться от якудзы в Нью-Йорке. Главная проблема заключалась в смутном предчувствии, зародившемся у моряны вскоре после вылета из Монреаля. Дита не являлась магом, но, чтобы выжить в Тайном Городе, воину требуются предельно обостренные чувства, а потому моряна всерьез отнеслась к ощущению надвигающихся неприятностей.

“Но что тут можно сделать?” Дита тихонько вздохнула.

Ни один житель Тайного Города не садился в самолет без компактной “двери”, артефакта, позволяющего, в случае необходимости, создать спасительный портал в безопасное место. Но условия контракта, заключенного с Мехрабом, были жестоки: никакой магии рядом с Куколкой, и Дита села в самолет без страховочного устройства.

Села, а теперь ощущала приближение больших проблем.

Очень больших.

* * *

А в кабине пилотов было тихо. Мерное гудение двигателей едва доносилось до ушей летчиков, приборы полусонно докладывали, что все в порядке, и капитан, молодой, не более сорока, крепыш, позволил себе расслабиться, потягивая через соломинку пепси-колу.

- Борт 929, вы начали снижение раньше положенного. - Диспетчер, находящийся в башне аэропорта J.F.K. наконец-то разглядел маневр “Боинга”.

- Билли, надо чаще бывать на рабочем месте, - благодушно заметил капитан. - Твой напарник разрешил мне сменить эшелон семь минут назад.

- А что случилось?

- Мы попали в мощный встречный поток и решили спрятаться.

- Спрятался бы за облаком.

- Подходящего не нашлось.

В наушниках раздался смех диспетчера.

- О'кей, Гарри, вы никому не мешаете. Держитесь этого эшелона до дополнительного распоряжения.

- Вас понял. Держу девять тысяч футов до распоряжения.

* * *

Ничего не изменилось. Совсем ничего. Двигатели мерно урчали, пассажиры негромко переговаривались, стюардессы безмятежно фланировали по салону, но отточенные чувства Диты взвыли: опасность! Опасность!! Моряна закусила губу и резко выпрямилась в кресле. Теперь она ощутила легкое, неуловимое ни для кого подрагивание тяжеленного корпуса “Боинга”. Не обычную вибрацию, но не проходящую, а все усиливающуюся дрожь.

- Милая, может, вам нужно сходить в уборную? - Старушка явно беспокоилась, чтобы соседка не испачкала ее одежду. - Или попросите у стюардессы пакет. Но я бы предпочла, чтобы вы...

- Со мной все в порядке. - Дита поправила волосы и вновь откинулась на спинку кресла.

“Предчувствия - это еще не факты. Они предупреждают, что катастрофа может случиться. А может и не случиться. Двадцать минут до посадки. Двадцать минут... - Моряна хладнокровно обдумала происходящее. - Даже если я позвоню в Тайный Город, они не сумеют навести межконтинентальный портал на движущийся объект. У меня нет никакого маяка, только телефон, а он будет давать помехи. Да и контракт запрещает использование магии. - Дита погладила лежащую на коленях сумочку. - Будем надеяться на лучшее”.

Дрожь становилась сильнее.

* * *

Любой самолет состоит из тысяч разнообразных деталей и частей. Конструкция самолета продумывается годами и проходит самые суровые испытания. Построенный самолет тщательно обкатывается и доводится до ума. И только после этого запускается в серию. Любой самолет теоретически представляет собой надежнейшую машину. Драконовские меры контроля на производстве приводят к тому, что большая часть катастроф случается из-за “человеческого фактора”: кто-то устал, кто-то недоглядел, кто-то запутался. Но “человеческий фактор” может сыграть свою роль и раньше. Восемь лет назад, на сборочном заводе в штате Вашингтон кто-то отвлекся, чтобы сделать погромче радио. Или пил кофе. Или думал, что сказать жене, по поводу вчерашней попойки. Или переживал последствия той самой попойки. Или...

Ничтожный дефект был допущен при постройке злополучного “Боинга” за восемь лет до того, как на его борт поднялась моряна. Ничтожный дефект, который не разглядели ни на одной профилактике.

* * *

- Башня, у нас проблемы!

- Что случалось, 929?

- Вибрация!

- Попали в зону турбулентности?

- Нет. Корпус трясет.

- Капитан, мы не выдержим!

- Черт! Башня! Мне нужно срочно снижаться!

* * *

Трещины в металле становились все крупнее. Из тонких паутинок они превратились в широкие рваные раны на теле самолета. Расширяющиеся раны.

* * *

- Уважаемые господа, наш самолет заходит на посадку в аэропорт Нью-Йорка. Хотим напомнить, что вам необходимо подготовиться к паспортному контролю...

Голос стюардессы был профессионально бесстрастен, улыбка профессионально безжизненна, но за безмятежной маской выдрессированной красавицы Дита почувствовала страх.

“Она уже знает”.

Ощущение приближающейся беды переросло в уверенность, которая, как ни странно это звучит, принесла спокойствие. Дита медленно намотала на запястье тонкий ремешок сумочки и посмотрела на старушку с голубыми волосами. Та уже несколько минут о чем-то увлеченно рассказывала.

- А мой внук работает на Уолл-стрит. К счастью, офис его компании не располагался в башнях-близнецах.

- Повезло, - улыбнулась моряна. - Вашему внуку повезло.

* * *

- Башня, у нас разгерметизация! - Где?

- Не можем понять! Приборы свихнулись!

- 929, мы освободим вам дорогу! Снижайтесь!

Идите вниз!

- Башня, я на ручном управлении! Вибрация усиливается!

- Снижайтесь!

- Я пока держу, но рули слушаются все хуже!!

- Внимание! Красный код! Красный код!!

- 929, снижайтесь!! Срочно!! Мы очистили коридор!!

- Скоро снизимся, - неожиданно спокойно произнес капитан.

- 929, что случилось?

- Мы теряем крыло. - На заднем плане послышался чей-то крик, но голос командира корабля был бесстрастен. - Да хранит нас бог! Прощайте.

* * *

Оторвавшийся правый двигатель сокрушил хвостовое оперение “Боинга”, превратив многотонный самолет в неуправляемую, беспорядочно летящую к земле кучу металла.

* * *

Центр сердечно-сосудистой хирургии им. Бакулева

Москва, Ленинский проспект,

6 сентября, пятница, 16.00

Они собрались почти сразу же после операции. Трое наблюдателей, на которых обратила внимание Маша: стройная, лет тридцати, женщина с красивыми ореховыми глазами и светлыми, вьющимися волосами, собранными в тугой пучок, грузная, страдающая одышкой старуха и тощий брюнет. Не переодевшись, не сняв халатов, они свободно, как старые знакомые, расположились в личном кабинете Кабаридзе и не спеша потягивали предложенный секретарем кофе. И молчали. Это было несколько необычно. Если эта троица действительно наблюдала за кем-то, они должны были бы обменяться мнениями, переброситься хотя бы парой фраз, а вместо этого полная тишина. Не нарушившаяся даже после появления Кабаридзе. Профессор плотно прикрыл дверь, молча прошел к своему креслу, тяжело опустился в него и медленно обвел взглядом наблюдателей. Очень медленно. Он явно ждал, что хоть кто-нибудь из них что-нибудь скажет, хоть что-нибудь, но они молчали. Не отворачивались, не прятали глаза, но молчали. Длинные пальцы Кабаридзе выбили на столешнице замысловатую дробь. Он опустил голову, вздохнул, но тут же снова вскинул подбородок.

- Что скажете, друзья?

- Талантливая девочка, - осторожно произнесла старуха. - Уверена, она могла бы стать одной из нас.

- Согласен, Екатерина Федоровна, - кивнул профессор. - Я тоже не сомневаюсь в ее магических способностях.

- В отличных, я бы сказал, способностях, - подчеркнул брюнет. - Сколько времени Маша готовилась к операции?

- Меньше трех часов.

- Она провела ее блестяще. По вашим меркам, разумеется, но - блестяще!

Брюнета звали брат Ляпсус, и он давно заслужил славу одного из лучших докторов Тайного Города. Брат Ляпсус был эрлийцем, а эти вассалы Темного Двора обладали искусством врачевания едва ли не на генетическом уровне.

- Маша провела операцию блестяще по любым меркам, - прохладно заметила женщина, последняя из приглашенных профессором наблюдателей. - Никто из нас не смог бы сделать ее лучше без использования магии. - Женщина помолчала. - Маша чувствует пациента. - Снова пауза. - Она прирожденный Целитель.

Кабаридзе покачал головой:

- Спасибо, Олеся.

Доктор Старостина сухо кивнула:

- В этом нет моей заслуги, Реваз, я так вижу. - Она поставила пустую чашку на стол. - Мне показалось знакомым лицо Маши.

- Год назад ты прочла несколько лекций их потоку.

- Возможно. - Олеся задумалась. - Но я должна была почувствовать ее способности.

- Маша очень закрыта, - вздохнул Кабаридзе. - Я и сам не сразу распознал в ней мага.

- Скрытые способности, как правило, таят в себе огромную силу, - негромко произнесла Екатерина Федоровна.

- Кажется, это тот самый случай, - согласился со старухой брат Ляпсус.

- В обычной жизни Маша практически неспособна чувствовать магическую энергию, - продолжил профессор. - Но в операционной она преображается.

- Типичная характеристика Целителя, - вставила Олеся.

- Все магические способности сконцентрированы только на врачевании, - поддержал ее брат Ляпсус. - А способности у нее большие.

Вздох Екатерины Федоровны был глубоким и тяжелым. Он заставил других наблюдателей замолчать, а Кабаридзе - нахмуриться. Пальцы профессора вновь нервно застучали по столешнице.

- Реваз, говорить о способностях этой девочки можно долго, - мягко произнесла старуха. - Мы все знаем, зачем ты нас позвал. И, поскольку никто не решается начать разговор, придется это сделать мне.

- Маша больна, - голос Кабаридзе внезапно стал безжизненным.

Наблюдатели молчали. Каждый из них был врачом высочайшей квалификации. Каждый из них как минимум не уступал профессору. И для них, умелых и опытных докторов, поставить диагноз было легкой задачей. Гораздо более легкой, чем сказать о нем Кабаридзе.

- Ты даешь девочке эрлийские препараты, - тихо сказала Олеся. - Я уловила их влияние.

- Если бы не эти средства, Маша уже была бы прикована к постели, - отозвался профессор.

- Это так, - согласилась женщина. - Но долго так продолжаться не будет.

- Концентрация увеличена до предела, - буркнул брат Ляпсус. - Еще пара дней, максимум, и ее организм перестанет воспринимать препарат.

- Можно будет перейти на более мощный бальзам, - рассеянно заметила Олеся. - Сейчас я как раз работаю над одним средством.

- Еще месяц, - пожал плечами эрлиец.

- Мы говорим не о том, - снова вздохнула Екатерина Федоровна. Старуха перевела взгляд на поникшего Кабаридзе. - Реваз должен услышать наше мнение, а не споры на тему, насколько можно продлить угасание.

- Угасание? - Лицо профессора исказилось.

- Да, Реваз. - Было видно, что старухе больно произносить эти слова, но она старалась выдерживать суховатый тон. - Таково мое заключение. Любые методы, которые можно применить в данном случае, лишь продлят ей жизнь, но не спасут. Маша обречена.

Слово было произнесено. Первое слово. Первое страшное слово. Оставались еще два наблюдателя, но, судя по их лицам, добавить им было нечего.

- Как давно ты с ней знаком? - спросила Екатерина Федоровна.

- Полгода. Чуть больше.

- Тебе не в чем себя винить, Реваз, - тихо добавила старуха. - Полгода... Ты сразу посадил ее на эрлийские препараты?

- Почти сразу.

- Ты подарил ей эти полгода, Реваз. Максимум, что ты мог сделать. Ее болезнь прогрессирует слишком давно.

Можно было не продолжать, но Кабаридзе все равно перевел взгляд на Олесю. Он хотел своими ушами услышать мнение каждого. Он еще надеялся на чудо. Он еще цеплялся за соломинку, в расчете услышать слова надежды, но... Женщина покачала головой.

- Безнадежно.

Теперь Кабаридзе смотрел на брата Ляпсуса. Смотрел спокойно, но его пальцы уже не выстукивали дробь по столешнице. Они дрожали. Эрлиец потер кончик носа и осторожно начал:

- Реваз, девушка действительно имеет все данные, чтобы стать великолепным Целителем. То, что она не знает о Тайном Городе, ничего не меняет: в данном случае Московская обитель согласилась бы на нарушение режима секретности и вылечила бы ее.

- Согласилась бы, - обреченно выдохнул Кабаридзе.

- Да, - спокойно и ясно ответил брат Ляпсус. - Мне крайне жаль это говорить, но я вынужден согласиться с выводами Олеси и Екатерины Федоровны. Болезнь Маши на последней стадии. У нее поражен практически весь организм: кровь, кости, внутренние органы, спинной мозг. Мне проще сказать, что у нее не заражено. Ты это знаешь не хуже меня, Реваз.

- Да, но я думал...

- Безнадежно. - Эрлиец отвернулся. - Даже нашими методами мы не сможем вытащить девушку.

- А полгода назад?

- Даже два года назад мы бы вряд ли согласились провести курс лечения. Честно говоря, меня удивляет, что она прожила так долго.

- Но я думал... хотя бы попытаться?

- Реваз, - угрюмо произнес Ляпсус, - моя семья занимается медициной больше ста тысяч лет. Для нас нет тайн и загадок, и мы знаем, когда имеет смысл браться за лечение, а когда нет. Московская обитель не в состоянии помочь Маше. Слишком поздно.

* * *

Они не стали задерживаться в кабинете. Они хорошо знали Кабаридзе и понимали, что ему надо побыть одному. Старуха ушла молча, брат Ляпсус крепко пожал профессору руку, и только Олеся, дождавшись, когда остальные наблюдатели выйдут, не стала прощаться, а, подойдя к столу, заглянула в глаза Кабаридзе.

- Маша действительно так важна для тебя, Реваз?

- Мне тяжело обсуждать это... с тобой, - глухо ответил профессор.

- Ты сам меня позвал.

- Я просил диагноз. - Кабаридзе отвел взгляд. - Не мучай меня, Олеся.

- Мне тяжело видеть тебя в таком состоянии, Реваз, - негромко произнесла женщина. - Я хочу помочь. Просто помочь.

Она провела ладонью по щеке профессора, и Кабаридзе накрыл ее своей рукой.

- Мне чертовски тяжело, Леся, чертовски. Прости меня, прости, что я позвал тебя ради Маши.

- Я все понимаю. - Второй рукой женщина провела по волосам Кабаридзе. - Ты сильный человек, Реваз, ты справишься. Счастлив тот Целитель, в жизни которого не случилось такой трагедии. Но я таких Целителей не знаю. Тяжело ощущать свое могущество и свое бессилие. Для нас любая жизнь величайшая ценность, но жизнь любимого это особенный момент. - Ее голос сорвался. - Мы не боги, Реваз.

- Я бы хотел им стать, - тихо произнес Кабаридзе. - Хотел бы стать богом. - Он отнял от лица руку женщины и заглянул в ее ореховые глаза. - Маша сможет спасти тысячи жизней. Тысячи!! Она сможет стать величайшим врачом в истории человечества. Ты же чувствуешь ее силу.

- И ее болезнь.

- Как мы можем ее потерять?

- Это зависит не от нас.

- Тогда для чего мы нужны? Мы, Целители? Лучшие врачи планеты? Чего мы стоим?

- Когда-то я думала точно так же, - вздохнула Олеся. - Ты знаешь когда. Ты знаешь, что мне тоже было тяжело. Ты знаешь, КАК мне было тяжело. Но я прошла через это. Ты спас тысячи жизней...

- И заслужил такую плату? - горько вздохнул профессор.

- А разве ты ждал платы, когда согласился стать Целителем? - удивилась Олеся. Смысл в другом!

- Маша - смысл. По крайней мере, смысл моей жизни.

Счастлив Целитель, в жизни которого не было подобного момента.

* * *

Спортивный комплекс “Олимпийский”

Москва, Олимпийский проспект,

6 сентября, пятница, 16, 16

- Кранты!

- Гуго де Лаэрт сказал, что больше не позволит нам переносить схватку, и если мы откажемся выставить голема, он снимет нас с соревнований.

Красные Шапки сидели в выделенной им раздевалке и с грустью слушали нерадостные вести, принесенные Иголкой из администрации Турнира.

- Кранты!

- Да тихо, ты, мля! - взъярился Копыто. - И так голова кругом идет, а тут еще твои стоны!

- Так ведь, типа, все, - растерянно отозвался Контейнер. - Праздник, типа, кончился.

- Кончился, - передразнил его уйбуй. - Праздник, типа, еще не начинался. Эта зеленая морда только-только начала приносить прибыль.

Копыто угрюмо посмотрел на Громовержца. Оливковая кукла сидела на полу, у ног Контейнера, к которому испытывала особую симпатию, и шумно чавкала подаренным хот-догом. Современные модели големов строили без внутренних органов, и функционировали они исключительно за счет магической энергии, но в старые времена мастера частенько применяли смешанные источники питания, и оливковый Громовержец с большим удовольствием подчищал за хозяевами объедки. Его морда была густо вымазана кетчупом, маленькие глазки сияли, а тихое урчание свидетельствовало о том, что голем счастлив. По крайней мере, максимально близок к этому состоянию. Представить его сражающимся на ринге не могли даже Красные Шапки.

- Надо было продать ублюдка, - высказался практичный Иголка. - Осы хорошую цену давали. Надо было продать.

Благодаря недалеким осам, которых говорливый Иголка сумел убедить в сумасшедших боевых качествах Громовержца, дикари и получили прибыль: маленькие крысоловы поставили на зеленое чудо деньги, что позволило Красным Шапкам оправдать хотя бы расходы по оживлению куклы.

- Не дам его продавать, типа! - взвился Контейнер. - Это наш голем!

- Тогда он должен приносить прибыль.

- А ты много прибыли принес, мелочь недоделанная?

- Да уж побольше тебя, кретин!

- Заткнулись оба! - пресек уйбуй назревающий скандал. Он вытащил из кармана плоскую фляжку, сделал большой глоток виски и рыгнул. - Скажи, Иголка, наш противник определен?

- Ага, - сумрачно кивнул малорослый дикарь. - Из всех големов квалификацию не закончил только Бессмертный Ящер мастера Любаши.

- Хреново, - повторно рыгнул Копыто, вспомнив грозный внешний облик Ящера. - Очень хреново.

фата Любаша, опытная колдунья Великого Дома Людь, считалась убежденной анималисткой, и ее чудовище, мрачного густо-зеленого цвета, обладало внушительной пастью, длинными когтями и шипастым хвостом. К тому же оно лихо управлялось с боевыми топорами дружинника, которыми в первом круге и зарубило здоровенного голема мастера Хуана дель Орка.

- Хреново не то слово, - вякнул Иголка. - Мы попали!

- Да Ящер загрызет нашего Грэмми и не подавится, - пробормотал Контейнер. - Не позволю!

Зеленый, сообразив, что решается его судьба, испуганно прижался к ноге воина.

- Загрызет, - радостно подхватил Иголка. - Даже костей не оставит! А продавать уже поздно...

Скандальный Иголка получил заслуженный подзатыльник и кубарем покатился в угол. Контейнер злорадно хмыкнул. Копыто вновь хлебнул виски.

- Можно я на минуточку? - В дверь робко просунулась голова оса. - Можно?

Потирающий обнажившийся череп Иголка многозначительно посмотрел на уйбуя, но промолчал. Появление крысолова не сулило дикарям ничего хорошего: полученные деньги были давно пропиты, и если бы маленький ос потребовал вернуть ставку, получился бы скандал. Не то чтобы Красные Шапки боялись обитателей Лабиринта, но семья Ось входила в Темный Двор и вполне могла нажаловаться навам...

- Чуя! - радостно завопил Копыто, хватая крысолова за плечи. - Чуя! Как я рад тебя видеть!

Иголка поперхнулся и посмотрел на Контейнера, тот покрутил пальцем у виска, а Грэмми, поняв, что у главного хозяина отчего-то улучшилось настроение, принялся вылизывать себе под мышкой. Крысолов, также слегка оторопевший от столь теплого приема, позволил втянуть себя в раздевалку. Как и все представители его семьи, он был низок ростом, ниже даже Красных Шапок, необычайно худ, а его привыкшие к тьме Лабиринта глаза с вертикальными зрачками нервно сжимались от яркого электрического света. Осы жили под землей, в бесчисленных хитросплетениях метро и канализации, добывая пропитание с помощью гигантских дрессированных крыс.

- Чуя, ты уже сложил посвященную Турниру балладу?

- Вы хотите послушать? - Позабывший обо всем ос радостно улыбнулся - заунывные сочинения крысоловов редко находили в Тайном Городе благодарных слушателей. - Я могу спеть.

- Мы обязательно ее послушаем! Обязательно! Но прежде... - Уйбуй гигантским глотком опустошил фляжку, вернул ее в карман и усадил оса на лавку. Виски сыграло свою роль - родился план, и Копыто понял, как можно продлить турнирные мучения Громовержца. - Чуя, проклятые завистники хотят отобрать у нас победу на Турнире!

- Как это отобрать? - удивился крысолов. Лихие перескоки дикаря с темы на тему выбивали малыша из колеи. - Ты же говорил, что все схвачено?

- Говорил, но интриганы из Ордена пытаются нам помешать. - Уйбуя понесло, он чувствовал, что поймал нужную нить, и даже Контейнер с Иголкой жадно ловили каждое его слово. - Понимаешь, у Грэ... у Громовержца есть Великий Обет - он не может воевать против зеленых големов.

- Каждый сильный воин дает обет, - подтвердил Чуя. - Об этом сказано во многих балладах.

- А эти проклятые завистники заставляют Громовержца биться с Бессмертным Ящером!

- Ящер зеленый? - поинтересовался ос.

- Как иностранные деньги, - подтвердил Иголка, понявший, куда клонит хитрый Копыто. - Зеленее некуда.

- Ты же понимаешь, что Громовержец не сможет победить Ящера, - трагически закончил уйбуй и выжидательно уставился на крысолова.

Пауза затянулась. Чуя переводил взгляд с одного дикаря на другого, невнятно улыбался, но не произносил ни слова. Наконец Иголка не выдержал:

- Чего молчишь?

- А что я должен сказать?

- Если Громовержец проиграет - плакали твои денежки. И наши тоже.

- Пусть он не дерется с Ящером, - после некоторого раздумья предложил Чуя. - Это легко устроить. Надо поговорить с маршалом-распорядителем и объяснить ему насчет обета.

- Это невозможно устроить, - горестно вздохнул Копыто. - Проклятые интриганы откладывали наш бой под возмутительно надуманными предлогами и оставили только этого соперника.

Все плохо.

- И что делать? - Чтобы родить этот вопрос, осу потребовалось всего ничего времени, каких-то полминуты.

- Ты должен помочь Громовержцу. Помочь себе. Ты должен утереть нос проклятым завистникам!

- Я должен выйти на ринг?

- Нет, - нахмурился Копыто. “Интересная мысль!” - Этого пока не требуется. - Голос уйбуя стал сух и деловит. - Где твои крысы?

- Здесь, - машинально ответил ос. - В смысле, где-то в подвале.

- Я слышал, они у тебя всякое дерь... гм... Мне говорили, что ваши крысы могут прогрызть даже бетон?

- Могут, - кротко кивнул ос. - Не быстро, конечно, но могут. Бетон на самом деле лучше взрывать.

- А металлопротеин они сожрут?

- Это из которого големов делают?

- Вот-вот.

- Сожрут, - уверенно ответил Чуя, его глаза начали закатываться. - Лет десять назад, славный и великий воин, барон Зеленого Дома Мудрополк, попытался прорваться к Цитадели через Лабиринт. В его армии было много боевых големов. - Речь оса постепенно приобретала напевную окраску. - Об этой победе храбрые воины Оси сложили не одну балладу...

Грустная и поучительная история о том, как пятьдесят злобных кукол барона были съедены крысами в тесных коридорах Лабиринта, в свое время здорово насмешила Тайный Город. Навы тогда направили в Зеленый Дом остроумную ноту, выдержанную в оскорбительно-язвительном тоне, а осы были надолго обеспечены пропитанием.

Тем временем Чуя начал затягивать первый куплет баллады, но Копыто склонился прямо к лицу крысолова и, резко тряхнув его за грудки, горячо зашептал:

- Понимаешь, Чуя, мы знаем, где они прячут Ящера. И еще знаем, что сейчас он выключен - мастер Любаша активизирует монстра только перед боем...

Контейнер закрыл глаза и прошептал:

- Рыцари нас убьют!

- Не убьют, - так же тихо ответил ему Иголка. - Любаша из Зеленого Дома, а рыцари не упустят возможности выставить ведьму полной дурой.

* * *

- Ваш голем готов? - Гуго де Лаэрт холодно посмотрел на Копыто.

- Так готов, как ни один голем на этом Турнире! - хвастливо ответил уйбуй. - Он сотрет в порошок это чванливое чудовище. Он...

- Благодарю, я понял.

Маршал-распорядитель перевел взгляд на стоящего в синем углу Громовержца. Оливковый уродец улыбался, обнажая желтые кривые клыки, и неуверенно помахивал двумя ятаганами.

- Хорошо. В красный угол ринга вызывается голем Бессмертный Ящер, мастер Любаша, Зеленый Дом!

Немногочисленная публика благосклонно зааплодировала, но, когда из технического коридора появился Ящер, хлопки довольно быстро сошли на нет. Двигалась зубастая кукла весьма странно: слишком дергано, временами напоминая Лунатика, и слишком медленно.

- У вас все в порядке? - удивленно осведомился Гуго.

Любаша озабоченно махнула рукой.

- Он еще не пришел в себя после активизации.

- Он просто трусит! - заржал Копыто. - Знает, что Громовержец разорвет его на части!

Иголка ткнул кулаком в спину оливкового, и Грэмми воинственно потряс ятаганами. Осы, сидящие на задних рядах, радостно завопили.

- Объявляю начало...

Речь Гуго была прервана удивленным гулом: Ящер попытался перелезть через ограждения ринга, но его нога неожиданно подломилась, и голем рухнул на пол.

- Что случилось?

Мастер Любаша нервно подскочила к Ящеру, схватила его за лапу и удивленно вскрикнула: массивная, с острыми когтями длань легко отделилась от тела и осталась в ее руке. Не чувствующий боли голем грустно смотрел на хозяйку. Сектор Красных Шапок взорвался язвительными воплями.

- Ничего не понимаю...

- Вы сможете провести бой? - поинтересовался Гуго.

- Как? - Любаша потрясла в воздухе оторвавшейся конечностью. - Как это произошло, я хотела бы знать? Кто отгрыз лапу моему голему?!!

Она швырнула когтистую конечность на ринг и быстро направилась к техническому коридору. Гуго подозрительно посмотрел на беснующихся Красных Шапок, вздохнул и зычно объявил:

- Администрация проведет серьезное расследование данного инцидента. О результатах расследования будет сообщено позднее. А пока... - Он помолчал. - В связи с невозможностью проведения боя я засчитываю... техническое поражение Ящеру. Голем Громовержец объявляется участником четвертьфинала!

Счастливый Контейнер выпрыгнул на ринг и сгреб Грэмми в охапку.

* * *

Окрестности аэропорта J.F.K.

США, Нью-Йорк, 6 сентября, пятница,

08.23 (время местное)

Никто не сомневается, что в другой ситуации летчики сумели бы бросить падающий самолет в лес. Или на пустынное поле. Или в озеро. Ни один пилот не направил бы машину на жилые дома. Погибая сам, он всеми силами постарался бы избежать дополнительных жертв. Это закон для всех пилотов, закон для любого нормального человека. Но у капитана злополучного “Боинга” не было возможности влиять на ситуацию - его машина потеряла управление задолго до соприкосновения с землей, и тонны металла обрушились на мирный квартал, застроенный стандартными двухэтажными домиками. Мощный взрыв смешал железо с деревом, авиационную электронику с бытовой техникой, алюминиевую обшивку с металлочерепицей. Два дома, еще мгновение назад радующие глаз прохожих, смешались с самолетом в кошмарный коктейль. Казалось, что в этой адской смеси не способно выжить ни одно живое существо, но...

Среди жуткой кучи костей, кресел, переломанной мебели и битого стекла, среди камней и расплавленного металла, по которому скользили языки пламени, в самом эпицентре ужасающей катастрофы, вдруг кто-то зашевелился. Тихий стон не услышал никто: спасатели еще не подъехали, а шокированные обитатели квартала не рисковали приближаться к месту трагедии.

Стон прервался, повторился опять, и среди обломков красавца “Боинга” появилась голова единственного оставшегося в живых пассажира несчастливого авиарейса. Странная голова. Издалека ее еще можно было принять за человеческую, но только издалека. Лысый череп украшали короткие рога, надбровные дуги низко нависали над глубоко запавшими глазами, горящими пронзительным зеленым, нос обозначали два черных провала, а лишенный губ рот не скрывал мощных клыков. Существо, пытающееся выбраться из-под обломков, даже в таком, почти беспомощном состоянии, было способно внушить дикий ужас. Оно не было человеком. Да и какой человек мог выжить в этом аду?

Сдавленный обломками монстр отчаянно пытался освободиться. Он подался вперед, из-под кучи выглянули мощные плечи, замер, набираясь сил, еще рывок, и дикая боль заставила существо вновь издать полустон-полурычание. Сознание ушло, рогатая голова безвольно упала на оплавленные камни, но когтистая лапа продолжала крепко сжимать элегантную дамскую сумочку.

* * *

Первая пожарная машина подъехала через восемь минут после катастрофы, почти сразу же за ней подоспели полицейские и две медицинские бригады. Тихий квартал наполнился воем сирен.

Место трагедии оцепили, спасатели бросились к дымящимся развалинам, в тщетной надежде отыскать хоть кого-то живого, а собравшихся вокруг зевак уже штурмовали телевизионные стервятники - неизменные спутники любой драмы.

- Я видела, как он падает! Это было ужасно! Я даже не поняла, что произошло! Какая-то туча закрыла солнце! А потом я сказала себе: боже мой, это же самолет! Он падает!

Один из двигателей “Боинга” вызвал пожар в гараже, пламя стремительно заливали, и оператор не знал, кого снимать: работу спасателей или говорливую свидетельницу. Картинка прыгала с одного объекта на другой.

- Я крикнула: “Исаак, Исаак!” Исаак - это мой муж! Я крикнула: “Исаак, скорее сюда!” Он тоже выбежал во двор!

Крашеная матрона стискивала на необъятной груди толстые руки. Ее носатый муженек откашлялся и, воспользовавшись драматической паузой супруги, влез в кадр:

- Я видел, как фюзеляж упал на дом мистера Аранзона. Слава богу, что не на детскую площадку! Бедный мистер Аранзон. Это было так интересно.

Тем временем матрона перевела дух и немедленно вернула себе внимание оператора:

- А еще я сказала: “Боже мой, Исаак, ведь в этом самолете могли оказаться мы!”

- Мы с женой собирались лететь в Мексику...

- Исаак хорошо поработал в этом году и заслужил отдых.

- У меня небольшая фирма...

- Это такая трагедия!

- Просто ужас!

- Скажите, вы успеете передать мое интервью в блок новостей?

- У нас прямая трансляция, - буркнул оператор.

- Что же вы не сказали?!! Исаак, скорее включай видеомагнитофон: нас показывают по телевизору!! Скорее позвони маме!! Она должна это видеть!!

Оператор выругался сквозь зубы, но тихое проклятие не попало на звуковую дорожку - он был профессионалом и знал, как громко можно говорить во время съемки. В кадре вновь появился план развалин, обломки “Боинга”, почти потушенный гараж, сосредоточенные лица спасателей. Оператор стоял довольно далеко от места трагедии, а потому на его пленке не оказалось самого главного. Он не сумел заснять вытаращенные глаза одного из спасателей, вынырнувшего из самого эпицентра катастрофы, и не услышал его испуганный крик:

- Гарри, черт тебя побери, Гарри! Скорее сюда!!

ГЛАВА 4

“В своих публикациях мы уже рассказывали о деятельности благотворительного фонда “Дело Гиппократа”, занимающегося оснащением муниципальных больниц самой современной медицинской техникой. Только в текущем году эта организация безвозмездно передала городу оборудование общей стоимостью свыше пятнадцати миллионов и не собирается останавливаться! По словам исполнительного директора фонда, Олега Семеновича...” (“КоммерсантЪ”)

“Тотализатор в панике! Сенсационное продвижение Мубы к титулу абсолютного чемпиона внесло сумбур в стройные ряды наших букмекеров. После вчерашней победы в четвертьфинале Кубка Дуэлей ставки на хвана стали расти в геометрической прогрессии. Тем не менее многие аналитики считают, что фактор Лунатика все равно помешает кому-либо в этом году взять Молот Трех Драконов. Из других неожиданностей следует отметить выход в четвертьфинал Кубка Големов выставленного Красными Шапками...” (“Тиградком”)

* * *

Москва, улица Тверская,

6 сентября, пятница, 16.30

Заурядная сценка, которая не вызовет никакого интереса на улице большого города: живенький, добротно одетый старичок возбужденно говорит по мобильному телефону. Что может быть обыденней? Разве что полицейский у светофора или почтальон. Но содержание бурного диалога могло вызвать живейший интерес и у случайного прохожего, и у полицейского, а потому старик предусмотрительно отошел к самой обочине, и его слова улетали вдоль Тверской вместе с ветром и проносящимися мимо автомобилями.

- Я только что узнал: ее самолет разбился на подлете к Нью-Йорку! - Старик покачал головой, выслушивая ответ собеседника, и решительно бросил: - Нет, я перепроверил: у Диты действительно не было с собой “двери”. С Куколкой вряд ли что-нибудь случилось. - Пауза. - Согласен, это несколько меняет планы, но что делать? Я уже позвонил наемникам. - Пауза. - Я не мог до тебя дозвониться! А что, возникли бы возражения? - Снова пауза. - Я понимаю, что это не по плану, но у нас форсмажор. Наемники в любом случае должны были появиться. - Старик нахмурился. - Может, для тебя это дико, но в наших делах форсмажор не менее заурядное явление, чем в твоих - простуда. Пойми, планы мы составляем, чтобы осмыслить ситуацию, это линия поведения, а не инструкция. Нам повезло, что я в таких делах немножко понимаю, а потому давно продумал, что делать в случае форсмажора. - Старик улыбнулся. - Доверься мне. К тому же, теперь все равно ничего не исправить, говорю: я уже позвонил наемникам. Нет, еще ничего не рассказывал, но расскажу в самое ближайшее время. Доверься мне, все будет ОК.

* * *

Офис компании “Неприятные Ощущения”

Москва, улица Большая Лубянка,

6 сентября, пятница, 16.47

Тон, которым Кортес попросил Артема приехать в штаб-квартиру, не предвещал ничего хорошего. Впрочем, не так: наемник был слишком опытен, чтобы позволить интонациям выдать свои чувства, но Артем хорошо знал напарника и понимал, что бесстрастное “срочно приезжай”, выражало крайнюю степень неудовольствия. Вот только чем?

Артем застал Кортеса развалившимся в глубоком кресле, в главном помещении офиса. Пальцами правой руки наемник небрежно гонял по коврику мышку, но в монитор компьютера не глядел, предпочитая задумчиво изучать потолок в дальнем углу комнаты.

- Долго ехал, - констатировал Кортес, когда Артем закрыл за собой дверь.

- Пробки замучили, - буркнул молодой человек. - Торопился, как мог.

Он медленно прошелся по комнате и опустился на диван.

- Где Яна?

- Скоро придет.

- Будет сбор?

- Вроде того.

- Намечается контракт?

- Звонил Мехраб, - неохотно протянул Кортес. - Старику требуется какая-то услуга.

- Ты поэтому меня позвал?

- Поэтому тоже.

Мехраб был уважаемым жителем Тайного Города, одним из старейшин семьи Шась, но во встрече с ним не было ничего особенного - к наемникам приходили и более крупные фигуры. Подозрения Артема оправдывались: у напарника была другая тема для разговора.

- Ты не хочешь говорить со мной при Яне? Пару мгновений Кортес продолжал невозмутимо гонять мышь по коврику, а затем кивнул:

- Она хорошо относится к Инге. И я бы не хотел, чтобы она узнала о твоих приключениях.

- Приключений не было, - спокойно ответил Артем.

Кортес приподнял бровь.

- Честно?

- Честно.

- А где ты был всю ночь?

- Мы гуляли.

- Просто гуляли?

- Болтали.

- О чем?

- Обо всем.

Еще пару секунд Кортес обдумывал ответ молодого напарника, затем вздохнул:

- Лучше бы ты с ней переспал.

- Почему?

- В этом случае все было бы понятно. Артем фыркнул.

- Мы же решили проверить, что Олесе надо от меня, - осторожно произнес молодой человек. - Вот я и старался.

- У меня была надежда, что ты будешь более прямолинеен, - признал Кортес. - Не ожидал от тебя романтических прогулок под луной.

- Я контролирую ситуацию, - твердо сообщил Артем.

- Поступки говорят об обратном.

- Мы просто гуляли.

- И давно ты так гулял в последний раз? - Молодой человек осекся. - Вот то-то и оно. - Кортес вздохнул. - Олеся действует по старой, как мир, схеме: пытается зацепить тебя на чувства, а ты повелся.

- Я контролирую ситуацию, - повторил Артем.

Опытный наемник с сомнением покачал головой. В реальности Кортес полностью доверял напарнику, Артем поднимался и матерел под чутким руководством бывшего имперского разведчика, и Кортес был доволен своей работой. Но считал необходимым периодически сбивать с молодого человека лишнюю самоуверенность.

- Я навел кое-какие справки, - холодно продолжил наемник. - Старостина Олеся Александровна, врач, практикующий маг, лицензия Великого Дома Людь в полном порядке. У нее свой центр, в котором обслуживаются и жители Тайного Города, и обычные челы. С этих доходов она кормится. При этом много, очень много времени уделяет... гм-м... как бы это назвать... филантропии.

Это слово было нечастым гостем в лексиконе Кортеса, а потому вызвало некоторое замешательство в речевом центре.

- Она задаром работает в больнице, - подсказал Артем.

- И читает лекции студентам.

- И занимается наукой.

- И ты говорил, что у нее благотворительный фонд. - Кортес покачал головой. - Не хватает только крыльев и нимба.

- Согласен.

- Тебя это не смущает?

- Даже среди челов попадаются хорошие люди.

- Весьма спорное утверждение.

Артем ограничился глухим ворчанием. Кортес подождал вразумительного ответа, не дождался и продолжил:

- Ты слышал о Целителях?

- Человские колдуны с ярко выраженными способностями к врачеванию, - тут же отозвался Артем. - Все остальные магические способности или отсутствуют, или пребывают в недоразвитой стадии.

- Целители - это избранные врачи, - не спеша произнес Кортес. - У них свои приемы, свои методы. Их уважают эрлийцы, а эрлийцы мало кого считают равными себе. По крайней мере, в медицине.

- И что?

- Сейчас в Москве живут восемь Целителей. А по всему миру не больше тридцати. И твоя Олеся считается одной из лучших.

- Я знаю.

- Она тебе сказала?

- Да. В смысле, она не говорила, что ее считают лучшей, но обо всем остальном поведала.

Кортес помолчал.

- А ты знаешь, почему я, несмотря на наличие Целителей, обращаюсь не к ним, а к эрлийцам? Хотя это гораздо дороже?

- Целители принципиально не лечат воинов, - спокойно ответил Артем. - Принципиально не лечат раны, полученные в бою. Они занимаются только болезнями и травмами.

- Это тоже сказала она?

- Да.

- Артем, ты знаешь, что даже во время Второй мировой войны Целители не изменили своим принципам? Они не лечили раненых.

- Я знаю.

- Они никогда не общаются с солдатами. Мы для них естественные антагонисты, как удавы для кроликов. В самом лучшем случае, они относятся к нам нейтрально, а их обычная реакция - презрение и ненависть.

- Я знаю.

- И тебя это не настораживает?

- Что именно?

- Целитель и воин понятия несовместимые.

- Ей потребовались наши услуги.

- Ей не могут требоваться наши услуги. Целители живут в другом измерении, напарник, не в нашем мире. Насилие для них табу! Даже не табу - оно для них в принципе невозможно.

- Ты рассказываешь это, чтобы отказаться от возможного контракта?

Кортес остановился, покрутил головой, усмехнулся:

- Нет, конечно, нет. Если Олеся предложит нам контракт, это будет сверхинтересно. Как минимум, я выслушаю ее предложение.

- В таком случае, ты рассказал это, чтобы показать, что Олеся мне не пара, - бесстрастно подвел итог Артем. - Чтобы я не увлекся.

- Она красива и умна, - спокойно ответил Кортес.

- А у меня есть Инга.

* * *

- К вам можно? - дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель заглянула Яна.

- А мы уже заждались, - улыбнулся Артем.

Кортес хмыкнул. Девушка покосилась на молодого наемника, отметила его нахохленный вид и поинтересовалась:

- Делите прибыль?

- Решаем, куда полетим в следующий отпуск.

- На этот счет можете не волноваться: мы с Ингой уже все продумали, - Яна распахнула дверь. - Кстати, если вам интересно, тут в коридоре мнется заказчик. Найдете для него минутку?

- Одной минутой дело не ограничится. - Мехраб немедленно просунул в дверь длинный нос. - Я, знаете ли, не с улицы пришел.

- И давно пришел?

- Не очень. - Мехраб вздохнул. - У вас хорошая звукоизоляция: за дверью ничего не было слышно.

В списке добродетелей шасов любопытство стояло на втором месте. Сразу после жадности.

- Мы иногда проводим здесь деловые переговоры, - объяснил Кортес. - И не хотим, чтобы в других офисах слышали предсмертные вопли.

- Очень мило с вашей стороны.

В свое время Мехраб Хамзи играл первую скрипку в Торговой Гильдии. Он руководил одним из самых прибыльных направлений: поиском и перепродажей древних артефактов, и контролировал едва ли не все археологические экспедиции мира. Именно он отыскал для Зеленого Дома жемчужины Абу-Саида, именно он вернул Ордену меч Роланда, именно он... Перечисление подвигов старика могло бы занять не одну страницу. Последние тридцать лет Мехраб практически отошел от дел, и все свободное время посвящал любимому хобби: сапожничал в маленькой будке на Красной Пресне, наслаждаясь покоем и бездельем. Сейчас старый Хамзи выглядел несколько взволнованным.

- Это очень тонкое дело, очень тонкое... - Он потер переносицу. - Я должен быть уверен...

- Разве ты в нас не уверен? - осведомился Кортес.

- Не в этом дело. - Мехраб криво улыбнулся. - Понимаешь...

- Ты хочешь услышать стандартную формулу?

- Если ты не против.

- О'кей. Я клянусь, что если мы откажемся от контракта, то не будем разглашать информацию, которую получим от тебя. Этого довольно?

- Вполне.

Это не была магическая клятва с дополнительной нагрузкой в виде засылаемых на отступника неприятностей. Кортес использовал стандартную, разработанную тысячи лет назад формулу контракта наемников, но она была прописана в Кодексе, и в случае нарушения любой Великий Дом примет сторону шаса.

Повеселевший Мехраб поудобнее устроился в кресле.

- А коньяк солидным клиентам полагается?

Артем молча достал из бара пузатую бутылку, бокалы и лимон.

- Челы, - шас шумно втянул носом воздух. - Умеете вы делать славные напитки, клянусь доходами Спящего. Самое забавное, что чем больше выдержка, тем качественнее коньяк, а в результате самая лучшая выпивка достается не тебе, а твоим внукам.

- Но ты сам пьешь то, что сделали деды, - невозмутимо возразил Кортес.

- Ваша жизнь слишком коротка. - Мехраб сделал вид, что не услышал замечания. - Мало того, что век короткий, так еще и всякие напасти себе придумываете: воюете с кем попало, болеете чем ни попадя, сокращаете, так сказать, активный период существования до самого минимума.

- А не основать ли тебе Лигу любви к несчастным челам? - осведомилась Яна. - Не уверена, что в Тайном Городе тебя поддержат, но попробовать стоит.

- Я, моя красавица, ни разу в жизни не занимался неприбыльными мероприятиями, - строго сообщил Мехраб. - Принципы не позволяют.

- Значит, твой нынешний бизнес связан со здоровьем, - подытожил Кортес. - Планируешь отбить хлеб у эрлийцев?

- Трудно с тобой, - посетовал шас. - Улавливаешь с полуслова. Вместо того, чтобы поговорить, пообщаться, сразу к делам. Яна, неужели вам нравится такая манера разговора?

- Кортес может быть весьма сладкоречив.

- Мм-м... склонен с вами согласиться. Кортес вздохнул, а Артем демонстративно посмотрел на часы.

- Ладно, - шас заметно посерьезнел, - давайте поговорим о деле. Кортес, ты абсолютно прав - в настоящий момент мои интересы находятся в сфере здоровья. Я занимаюсь очень любопытным проектом, но возникли сложности.

- Вот теперь можешь не стесняться и говорить столько, сколько сочтешь нужным, не забывая о самых мелких подробностях, - широко улыбнулся наемник. - Что за проект и что за сложности?

- Вы слышали о Куколках Последней Надежды?

Яна покачала головой, Артем пожал плечами, и только Кортес уверенно кивнул:

- Запрещенный артефакт.

- Забытый, - поправил наемника Мехраб.

- Его запретили в 1908 году, когда Великие Дома последний раз вносили изменения в Китайгородскую конвенцию, - не согласился Кортес.

- К тому времени он уже считался забытым, - заспорил шас, - а потому его внесли в список потенциально запрещенных артефактов.

В Тайном Городе не существовало законов, кроме Кодекса, который, в основном, регламентировал порядок перехода частной собственности из рук в руки. Ключевые же вещи, отвечающие интересам всего Тайного Города, определялись договоренностями между Великими Домами, которые затем доводились до сведения вассальных семей в виде обязательных к исполнению указов. Наиболее известной из таких договоренностей была Китайгородская конвенция, запрещавшая, по разным причинам, некоторые заклинания и артефакты. За ее нарушение предусматривались тяжкие санкции, вплоть до смертной казни.

- Кто-нибудь объяснит, о чем идет речь? - недовольно спросила Яна.

- Слово нашему гостю, - махнул рукой Кортес.

Мехраб улыбнулся.

- Название артефакта полностью отвечает его сути - он дарит последнюю надежду страждущим.

- Это разработка эрлийцев? - спросил Артем.

- Нет. - Мехраб пожевал губами. - Челов.

- И что может артефакт?

- Куколка Последней Надежды является абсолютным средством против любой болезни или раны. Гарантия излечения стопроцентная. - Шас помолчал. - Ваши, человские, врачи могут довольно много, Целители очень много, эрлийцы почти все. А Куколка - все.

- Все? - недоверчиво переспросила Яна.

- Триста лет назад, во время войны Великих Домов, дружинники крепко порубали магистра ложи Драконов, - взял слово Кортес. - Эрлийцы были бессильны. Главный Дракон перестал дышать в тот самый момент, когда нанятый Орденом человский маг активизировал Куколку. На следующий день магистр вновь командовал своими отрядами и стал героем войны. Документально подтвержденный факт. У него даже шрамов не осталось.

Кортес не был магом, но в двух аспектах колдовства разбирался получше иного дипломированного волшебника: в боевой магии и в лечении.

Оба этих направления были жизненно необходимы для наемника.

- Тогда почему Великие Дома забыли это заклинание? - удивился Артем.

- Великие Дома так и не научились делать Куколки, - медленно ответил Мехраб. - Челы хранили разработку в глубокой тайне.

- Разумная предосторожность.

- А как же их использовать?

- Активизировать Куколку очень просто. С этим может справиться и не очень сильный колдун. Главная тайна - в производстве. Великие Дома покупали уже готовые артефакты через длинную цепь посредников. Все попытки найти мастера, умеющего делать Куколки, заканчивались неудачей.

- Теперь понятно, почему их запретили, - жестко усмехнулась Яна. - Наверняка эрлийцы лоббировали внесение изменений в конвенцию.

- Это сыграло свою роль, - не стал спорить Мехраб. - Но не главную.

- А что стало главным?

- Во-первых, изменились времена, и некоторые детали активизации Куколок стали... гм... опасными, с точки зрения секретности Тайного Города. А во-вторых, Куколки перестали появляться. Начиная с девятнадцатого века, Великим Домам не продали ни одного артефакта.

- Любопытно, - едва слышно буркнул Кортес.

- Ты нашел мастера Куколок? - было видно, что Артема увлекла ситуация.

- Нет, - вздохнул Мехраб. - К сожалению, нет. Я нашел Куколку. Настоящую, неактивированную Куколку, произведенную совсем недавно.

- Где?

- Это неважно. За пределами Тайного Города. Было видно, что старик считает этот вопрос очень скользким, поэтому и поспешил перевести разговор на другую тему. Но, к огромному удивлению наемников, Кортес не стал заострять на этом внимание.

- Я нанял моряну... - продолжил Мехраб.

- Почему ее? - тут же спросила Яна.

- Магия, - поморщился шас. - Куколки весьма чувствительны к магической энергии, и активизировать артефакт может едва ли не любой всплеск. Дита казалась мне идеальным вариантом.

К тому же черные моряны совсем недавно начали заниматься наемничеством, и их услуги стоили сущие копейки. По крайней мере, на фоне гонораров Кортеса.

- Продолжай, - кивнула Яна.

- Дита... гм-м... она раздобыла Куколку...

- Украла?

- Я бы не стал выражаться столь резко, - с достоинством поднял голову старик, - но если вы настаиваете...

- Здесь все свои, - успокоил шаса Кортес. - А потому будем циничными и назовем вещи своими именами. У кого моряна стащила артефакт?

- Неважно. Они не маги.

- Их много?

- Мы обсуждаем мою проблему или всякие мелочи? - огрызнулся Мехраб. - Они не маги.

- Тогда каким образом у них оказалась Куколка?

- Понятия не имею.

Шас постарался вложить в голос максимум уверенности, но даже Артем понял, что старик врет. Тем не менее Кортес вновь дал повод для удивления:

- Хорошо, не знаешь, значит, не знаешь. Главное, что моряна добыла артефакт.

- И повезла его в Тайный Город.

- Прямиком?

- Транзитом через Америку.

- За ней была погоня?

- Обычное заметание следов, - хмыкнул Мехраб.

- Допустим.

В комнате повисла тишина. Наемники молчали, а шас, уже привыкший отвечать на вопросы, неуютно поежился, кашлянул и, повертев в руке практически опустевший бокал, буркнул:

- Нечего допускать, так все и было. - Снова помолчал. - Проблема в том, что пару часов назад самолет Диты разбился на подлете к Нью-Йорку.

- Опа! - не удержался Артем. Яна холодно улыбнулась:

- Почему Дита не взяла с собой “дверь”?

- Магия, - напомнил Кортес. - Портал дал бы вспышку энергии, способную запустить артефакт.

- Я не мог рисковать, - кивнул шас. - Активизированная Куколка просуществует не более трех дней.

- А тебе надо еще найти покупателя, - рассмеялся Артем.

- Миллионы, - протянула Яна. - Если найти состоятельного и безнадежно больного чела, за эту штуку можно выручить много миллионов. Но за три дня такие дела не делаются. Или у тебя есть кто-нибудь на примете?

Мехраб угрюмо покачал головой:

- Сначала мне надо было убедиться, что Куколка настоящая.

- Теперь для этого придется покопаться в обломках, - буркнула Яна. - Если, конечно, Куколка уцелела.

- А что ей будет?

- Подведем итоги, - предложил Кортес. - В первую очередь, мы имеем разбитый самолет, на борту которого была моряна. Вы можете себе представить удивление американских патологоанатомов?

- В лучшем случае патологоанатомов, - тихо добавила Яна.

- Тут пахнет провалом режима секретности, - проворчал Артем.

Чем бы ни занимались жители Тайного Города, какие бы войны ни вели между собой, они свято соблюдали главный принцип: тайна Тайного Города должна оставаться тайной. В свое время беспощадный огонь Инквизиции наглядно продемонстрировал Великим Домам, кто является хозяином планеты, и желающих повторно пережить этот ужас не находилось. Все магические проявления надежно укрывались от взора обычных челов, маскировались и прятались.

- Это работа для Службы утилизации, - вздохнула Яна.

- Но Дита везла запрещенный артефакт, - напомнил Кортес. - Мехраб здорово влип.

- Потому и обратился к вам, - буркнул шас. Все знали, что команда Кортеса в состоянии справиться с любой проблемой. Деньги наемники брали огромные, но клиенты могли спать спокойно - каким бы невозможным ни казалось задание, оно будет выполнено в срок. Но, с другой стороны, все знали, что Кортес никогда не шел на нарушение Кодекса.

- В принципе, - протянул наемник, - дело не такое уж сложное. Разобраться в результатах катастрофы и ликвидировать все следы. О том, что везла моряна, мы могли и не знать.

- Если Великие Дома займутся расследованием, они узнают об этом разговоре, - вставила Яна.

Если девушка и была удивлена поведением Кортеса, то она никак не показала этого.

- Наша задача в том и заключается, чтобы расследования не было, - усмехнулся наемник. - Правильно, Мехраб?

- Совершенно верно.

- Но ты понимаешь, как мы рискуем?

- Я даже чувствую, как твои пальцы шныряют по моему карману.

- Двойная ставка плюс оплата всех расходов, - жестко произнес Кортес. - Учитывая обстоятельства, это почти бесплатно.

- Я догадывался, что тебе чуждо сострадание, - вздохнул шас.

- И деньги вперед.

- Почему? - поперхнулся Мехраб.

- А ты прокрути в памяти наш разговор, - бесстрастно посоветовал наемник, - и все поймешь. Я серьезно рискую, ввязываясь в эту авантюру.

- Тогда зачем ты ввязываешься?

- Должен же тебе кто-нибудь помочь.

- Занятная мораль, клянусь убытками Спящего.

- Ни слова о морали, - попросил Кортес. - Мы говорим о деньгах.

- Ладно, - сдался шас. - Значит, мы заключаем контракт на доставку в Тайный Город...

- Нет, - отрезал наемник. - Никакой доставки: мы не знаем, цела ли твоя Куколка.

- Тогда что?

- Оформим контракт на разведку ситуации и организацию доставки Куколки в Тайный Город. При этом никакой ответственности за состояние артефакта.

Шас угрюмо пожевал губами.

- Хорошо, никакой ответственности за его состояние. Разведка и организация доставки.

- Контракт начнет действовать сразу же, как только ты переведешь деньги на наш счет.

- Тогда можете приступать, - вздохнул Мех-раб и вытащил из бумажника карточку “Тиград-ком”. - Мне нужен компьютер и две минуты времени.

* * *

- Зачем ты согласился? - негромко осведомилась Яна. Старый шас ушел, оставив наемников любоваться пополнившимся банковским счетом, и девушка решила выразить свое удивление. - Я была уверена, что ты откажешь.

- Легкие деньги, - пожал плечами Кортес.

- Легких денег не бывает.

- Лишних тоже.

- Кажется, мы собирались в отпуск.

- Его никто не отменял, - уточнил наемник. - Ты сама говорила, что тебе нужно заниматься с Сантьягой. Инга на стажировке, а мы с Артемом быстренько слетаем в Нью-Йорк и уладим для Мехраба проблему. - Кортес спокойно выдержал взгляд золотых глаз Яны и широко улыбнулся. - Два дня.

- Нам все равно нечего делать, - невинно добавил Артем. - В серьезный контракт ввязываться бессмысленно, а деньги сами плывут в руки.

- Вы готовы пропустить Турнир?

- Главная схватка будет в воскресенье. Мы успеем вернуться.

- Вы с Артемом? - переспросила девушка.

- Мехраб не зря обратился к нам, - пояснил Кортес. - Ты же знаешь, что в Нью-Йорке полно масанов из Саббат. Мы с Артемом обычные челы, они потеряют нас сразу же, как только мы выйдем из межконтинентального портала. А тебя отследят.

- Для меня масаны не угроза, - холодно заметила Яна.

- Это я понимаю, - кивнул Кортес. - Но не хочу, чтобы они путались под ногами.

- Я не у дел?

- Ты контролируешь ситуацию и готовишься в любой момент подстраховать нас. Я не уверен, что будет легко. Да и в любом случае наш визит можно расценивать только как разведку.

Некоторое время Яна буравила взглядом Кортеса, затем посмотрела на Артема.

- Где ты пропадал последние две ночи? Молодой человек отвел глаза.

- Яна, - мягко произнес Кортес. - Сейчас Артем не сможет тебе ответить. И я не смогу. - Он помолчал. - Более того, сейчас это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не важно.

- Понятно. - Девушка резко поднялась. - Вернетесь, позвоните.

- Кажется, она обиделась, - пробормотал Артем, когда за Яной захлопнулась дверь.

- Привезем какой-нибудь сувенир, - буркнул Кортес. И почесал кончик носа.

Артем понял, о чем думает напарник: сначала Целительница, непонятно зачем пошедшая на контакт с наемником, теперь Куколка, артефакт, связанный с медициной. Все это легко увязывалось в цепочку. Кортес отрицал возможность совпадений, а значит, вокруг наемников закручивается какая-то игра.

- Мы все еще не понимаем, в чем дело, - пробормотал молодой человек.

Кортес согласно кивнул:

- Зато известно, чего от нас хотят на данном этапе.

* * *

Аэропорт J.F.K.

Нью-Йорк, 6 сентября, пятница,

10.01 (время местное)

- Спасатели сообщают, что в катастрофе никто не выжил, Тори-сан, - почтительно сообщил Акутагава Бусон, со-хомбуте клана в Нью-Йорке. Он встретил самолет вакагасиры прямо на летном поле и сразу же повел речь о деле. - “Боинг” падал с высоты девять тысяч футов. В лучшем случае, мы найдем только статуэтку. В худшем - ее остатки.

Акутагава был избранным. Его бамбуковая трость была точной копией той, что держал в руках Тори - простая, даже удивляющая простотой, палка. А потому со-хомбуте знал несколько больше, чем несчастливый Ямамото из Лос-Анджелеса. Утренние выпуски новостей уже сообщили о гибели известного калифорнийского гангстера.

- Вот только где искать? Обломки рассеяны на площади...

- Обломки самолета рассеяны, - поправил со-хомбуте Тори. - Мы точно знаем, что статуэтка летела в салоне и, будем надеяться, осталась в нем.

- Но кто нас пустит к месту аварии?

- Вы пытались?

- Да. - Акутагава вздохнул. - Безуспешно. Катастрофа поставила на уши весь город. Приезжали мэр и губернатор Нью-Джерси. Там полно полицейских и фэбээровцев. Спокойно покопаться в обломках не удастся.

Они подошли к стоящему на летном поле автомобилю, и Тори рассеянно провел рукой по его блестящему крылу.

- Личные вещи, найденные на месте катастрофы, будут собраны в одном месте. Оттуда и заберем статуэтку.

- Я тоже пришел к этому выводу, вакагасира, - склонил голову Акутагава. - А пока не будете ли вы столь любезны разделить со мной трапезу?

- С удовольствием.

Охранник услужливо распахнул дверцу, и Тори уже собирался забраться внутрь лимузина, как возле начальства вырос один из сопровождающих.

- Со-хомбуте, нам только что передали, что на месте катастрофы происходит что-то странное!

- Что именно?

- Работы приостановлены, пожарных и спасателей отвели за ограждение, а непосредственно на месте работают люди в защитных костюмах.

Тори и Акутагава переглянулись.

- Статуэтка? - удивленно прошептал со-хомбуте.

Тори покачал головой и едва слышно произнес:

- Кицунэ. Они нашли кицунэ.

* * *

Офис компании “Неприятные Ощущения”

Москва, улица Большая Лубянка,

6 сентября, пятница, IS. 02

- Запрещенный артефакт? Любопытно. - Сантьяга улыбнулся и рассеянно снял с рукава щегольского пиджака несуществующую пылинку. - Весьма любопытно.

Кортес считал разговор с комиссаром необходимым, но рисковать не собирался: об их встрече могли узнать, телефонный звонок наемника не устраивал, а потому он выбрал дорогостоящий, но обеспечивающий абсолютную безопасность сеанс магической связи. И теперь призрачное изображение длинного нава беззаботно разгуливало по офису наемников, периодически пытаясь присесть на краешек письменного стола.

- Любопытно, что они обратились ко мне, - продолжил Кортес, наблюдая, как просвечивающееся изображение Сантьяги в очередной раз проваливается сквозь столешницу. - В Тайном Городе прекрасно понимают, что я не связываюсь с сомнительными контрактами.

- Не всегда, - мягко улыбнулся комиссар. - Помнится, не так давно вы рискнули пощипать перья одному весьма солидному обитателю Темного Двора.

Наемник вздохнул: он понимал, что ему еще долго будут припоминать дерзкое вторжение Инги в роскошный пентхауз Юрбека Томбы. Выходка вызвала широкий резонанс, но, к счастью для Рыжей, Сантьяга в очередной раз сквозь пальцы посмотрел на ее шалости и сумел помирить взбешенного Юрбека с наемниками.

- Что было, то было, - буркнул Кортес. - Сейчас Инги нет в городе, поэтому моя команда гарантированно не свяжется с подобными эскападами.

- Вы хотите сказать, что Мехраб понимал - о его предложении вы немедленно сообщите мне?

- Мне кажется, это очевидно.

- Склонен согласиться, - после паузы кивнул нав. - Но, может быть, Мехраб пытался просто предупредить нас? Надеясь, что вы откажетесь, но сообщите об этом в Темный Двор?

- Не думаю, - прищурился Кортес. - Я давно знаю Мехраба и уверен, что он твердо намеревался подписать с нами контракт. - Наемник выдержал паузу. - Причем на любых условиях.

- Весьма странно для шаса, - улыбнулся комиссар.

- Это показывает, что Мехраб всего лишь посредник. За свои деньги он бы грыз мне глотку до последнего, а так с легкостью согласился на довольно наглые условия.

- У вас нет подозрений, кто может стоять за господином Хамзи?

- Нет.

Поразмыслив, наемник решил пока не рассказывать наву об Олесе. Призрачная фигура вновь проскочила сквозь стол и принялась накручивать медленные круги по комнате.

- Итак, что мы имеем? Наказание за запрещенные артефакты сурово, но Мехраб занимается ими.

- И при этом хочет, чтобы об этом узнал Темный Двор.

- Но не сразу, а на определенном этапе.

- У него произошел прокол.

- Не думаю, что в этом дело, - покачал головой нав. - Я бы предположил, что катастрофа не сильно изменила планы Мехраба: он бы все равно вышел на вас, но позже, когда Куколка оказалась бы в Тайном Городе.

- Зачем?

- А зачем он вышел сейчас?

- У Мехраба возникли проблемы и сдали нервы.

- Это легенда, - комиссар поднял указательный палец. - Не забывайте, что речь идет о запрещенном артефакте, заниматься которым Мех-раб не стал бы ни за что. А если бы его попытались вынудить, он бы просто пришел ко мне. Нет, старик ввязался в дело, понимая, что в какой-то момент он безболезненно свалит эту игру на кого-то другого.

- На нас.

- И на меня.

- В таком случае, в ближайшее время Мехраб должен исчезнуть, - резюмировал Кортес. - Спрятаться на какое-то время.

- Не сомневаюсь.

- Не желаете его навестить?

- Не думаю, что старик ждет от нас такой пакости, - рассмеялся Сантьяга. - Пусть все идет так, как он хочет. Кстати, Мехраб уже заплатил вам?

Наемник кивнул.

- Вот и прекрасно! - Экономность навов не уступала жадности шасов и, узнав, что дополнительных расходов не предвидится, комиссар заметно повеселел. - Теперь у вас есть официальное разрешение Темного Двора на проведение расследования.

- Артем занимается подготовкой. - Кортес поднялся из кресла. - Мы будем в Нью-Йорке через час.

* * *

Ресторан “Артистико”

Москва, Камергерский переулок,

6 сентября, пятница, 18.36

- Прекрасная кухня, просто великолепная! - Мехраб отправил в рот очередной кусочек рыбы, глотнул вина и расплылся в довольной улыбке. - Вы не представляете, Реваз, как я обожаю французскую кухню! Лучшее, что придумали человские повара.

- Вы, видимо, не пробовали настоящий лобио, дорогой друг, - с легкой улыбкой ответил Кабаридзе.

- Пробовал, Реваз, пробовал еще до вашего рождения, - немедленно развил тему старик. - В свое время я был завзятым гурманом, и, поверьте, сумел сделать трудный, но оправданный выбор: лучше французской кухни нет ничего.

Еще глоток вина, и блаженно закатившиеся глаза Мехраба красноречиво подтвердили его слова. Вряд ли кто-нибудь был способен узнать в этом пожилом господине, уверенно рассуждающем о преимуществах галльских поваров, скромного сапожника, коротающего век в будке на шумной московской улице. Уверенные жесты, дорогой костюм, золотые часы, Мехраб производил впечатление преуспевающего бизнесмена, и Кабаридзе, прекрасно ориентирующийся в реалиях Тайного Города, отдавал себе отчет, что, несмотря на выход на пенсию, старый шас по-прежнему пользуется авторитетом в Торговой Гильдии, и его слово стоит очень дорого.

Мехраб закончил со своим блюдом, подождал, пока вышколенный официант уберет со стола приборы, и, опершись локтями на стол, негромко произнес:

- Реваз, мне бесконечно приятно делить с вами трапезу, но сейчас, если вы не возражаете, я хотел бы перейти к вопросу, ради которого пригласил вас на встречу.

- Поверьте, - спокойно ответил Кабаридзе, - что я испытываю те же чувства по отношению к вам. Мне было приятно разделить с вами ужин, и я рад, что смогу быть вам полезен.

- Не вы мне, - покачал головой Мехраб. - Я. Я могу быть вам полезен.

- В чем?

Темные глаза шаса приковали взгляд профессора.

- Маша, - медленно сказал старик. - Она умирает.

На мгновение лицо Реваза Ираклиевича судорожно скривилось, так, словно боль, дикая, невыносимая боль, сдерживаемая до поры сильным наркотиком, вдруг вырвалась наружу. Но только на мгновение. В следующий миг профессор полностью взял себя в руки.

- Откуда вы узнали?

- Я стараюсь быть в курсе текущих новостей, - неторопливо проговорил Мехраб. - Кто-то что-то сказал, кто-то в чем-то признался, где-то мелькнуло слово... Я отошел от дел, но привычка запоминать информацию никуда не делась. Мой древний котелок, - шас грустно щелкнул себя по лбу, - не успокаивается и ищет любую возможность заработать маленькую прибыль для больного одинокого старика.

- И о какой прибыли можно говорить в моем случае? - глухо поинтересовался Кабаридзе.

- Еще не знаю, - осторожно произнес Мех-раб. - Но, учитывая ситуацию, я не буду жадничать, и мои услуги окажутся вам по карману.

- Решить мою проблему невозможно. - Профессор сделал большой глоток вина и откинулся на спинку стула. - Увы.

- В Тайном Городе возможно все, - с мягкой уверенностью заявил шас. - Ведь для большинства ваших соплеменников мы - сказочные персонажи и умеем делать чудеса.

- Специалисты в области нужных мне чудес бессильны, - буркнул Кабаридзе. - Я консультировался у лучшего эрлийского врача.

- Я знаю, - не стал скрывать Мехраб. - Но эрлийцы действуют по правилам, они ограничены в выборе средств, а потому не могут предложить решение.

- А вы можете?

- Могу.

Профессор долго смотрел на шаса, затем кивнул:

- Говорите.

- Надеюсь, вас не смутит мелкое нарушение Кодекса?

- Если вы предложите реальный способ помочь Маше, меня не смутит ничего, - отрезал Кабаридзе. - О чем вы говорите?

Теперь выдержал паузу шас. Выдержал, внимательно глядя в глаза профессора, а затем твердо ответил:

- Куколка Последней Надежды.

На этот раз на лице Реваза Ираклиевича не дрогнул ни один мускул. Он спокойно отвел взгляд, задумчиво повертел в руках бокал с вином, пригубил, поставил его на стол, снова взял в руку и, не глядя на шаса, заметил:

- О Куколках никто не слышал уже двести лет.

- Значит, мне повезло.

- Откуда она у вас?

- Неважно. Скажем так: мне посчастливилось отыскать одну неактивированную Куколку на раскопках в Азии. Эти болваны, местные археологи, даже не предполагали, что у них в руках.

- И вы купили ее за бесценок, - криво улыбнулся профессор.

- Давайте не будем копаться в моих деловых контактах, - предложил старик. - Сейчас речь о другом.

- Согласен, - пробормотал Кабаридзе, - согласен. Речь о другом... Куколка в Москве?

- Ее везут.

- Когда она прибудет?

- Я дам вам знать.

- Все так таинственно.

- Мы говорим о запрещенном артефакте, - небрежно напомнил Мехраб.

- О страшном артефакте. - Пальцы Реваза Ираклиевича слегка подрагивали.

- Можно отказаться.

- Я же сказал, что, если вы предложите реальный выход из ситуации, меня ничего не смутит, - четко повторил профессор.

- Вы согласны, что это выход?

- Это единственный выход, - передернул плечами Кабаридзе. - Мы оба это знаем.

- Вот и хорошо.

Шас замолчал, удовлетворенно потягивая вино. Профессор, оставив в покое бокал, теребил салфетку.

- Каковы ваши условия?

- В первую очередь, полная конфиденциальность. Я предпринял все меры, чтобы появление Куколки осталось в тайне, и надеюсь, что, получив ее, вы не наделаете глупостей.

- Вы сможете помочь мне с активизацией артефакта?

- Нет. Этот этап вы проделаете самостоятельно.

Рука Кабаридзе предательски дрогнула:

- Я - Целитель.

- Значит, вы сможете разобраться, как работает артефакт.

- Я читал о том, как он работает, - холодно произнес профессор. - И знаю, почему Великие Дома запретили Куколки. Я не смогу провести этап активизации.

- А я не буду с этим связываться, - не менее холодно ответил Мехраб. - За контрабанду Великие Дома не станут наказывать строго, но, если я запущу Куколку, проблемы будут куда серьезнее.

- Вы же сказали, что предприняли все меры предосторожности?

- И это одна из них, - невозмутимо улыбнулся шас. - На самый крайний случай.

- Жестоко. - Реваз Ираклиевич закусил губу. - Очень жестоко, Мехраб.

- Вы должны решить, насколько вам дорога Маша.

- Очень жестоко. - Кабаридзе покачал головой. - Или вы проведете этап активизации, или наш разговор окончен.

- Даже так?

- Только так. - Реваз Ираклиевич отвернулся. - И никак иначе. Мне... мне очень дорога Маша, но... но я не буду активировать Куколку. Это окончательный ответ.

Мехраб побарабанил пальцами по столу, пригубил вино, и кивнул:

- Хорошо. Куколка будет активирована. Кабаридзе вздрогнул и, по-прежнему не глядя на шаса, произнес:

- Тогда мы договорились.

- Дело за малым. - Старик достал из внутреннего кармана старомодный золотой “Паркер” и набросал на бумажной салфетке несколько цифр. - Мои услуги будут стоить вот столько.

- Теперь понятно, почему вы рискуете, - скривился профессор, скользнув взглядом по салфетке.

- Если вы согласны на мои условия, то завтра утром в сейфе адвокатского бюро “Кумар и Кумар” должна лежать ваша долговая расписка на эту сумму. Как вы будете платить и в течение какого срока, мы обсудим после того, как все закончится.

- А когда все закончится?

- Кортес и Артем доставят Куколку в город в ближайшие дни. - Мехраб неожиданно легко поднялся из-за стола. - Прощайте.

“Артем и Кортес, лучшие наемники Тайного Города. - Теперь, когда старик ушел, Кабаридзе мог не следить за мимикой, и на его лице отразилось глубокое смятение. - Откуда у них Куколка?”

* * *

США, Нью-Йорк,

6 сентября, пятница, 10.53 (время местное)

За пределами Москвы существовало мало стационарных порталов: несмотря на удобство, межконтинентальные переходы были достаточно дорогостоящим видом транспорта, а потому обитатели Тайного Города предпочитали пользоваться самолетами и поездами. Постоянные ворота работали на Лондон и Токио, этого требовали деловые интересы Торговой Гильдии, а выходы в другие точки Земли наводились по заранее расставленным маякам. Тем более в Нью-Йорк, пользующийся, из-за обилия масанов Саббат, самой дурной репутацией среди всех человских городов.

Через маяки, расставленные в укромных уголках американского мегаполиса, операторы в Тайном Городе проверяли безопасность выбранной точки и только после этого создавали вихрь магического перехода. На этот раз наемники оказались в одной из туалетных кабинок Центрального вокзала Нью-Йорка.

- Надеюсь, сортир мужской, - буркнул Артем, упершись в широкую спину Кортеса.

- Говори по-английски, - попросил напарник, пытаясь справиться с замком кабинки.

- I hope it's a man's toilet! - провозгласил молодой наемник.

Кортес скривился.

- Ты же можешь говорить лучше.

- Не все такие талантливые, как ты.

Благодаря службе в имперской военной разведке, Кортес без запинки и без акцента говорил на трех языках, а в свободное время приложил максимум усилий, чтобы Артем научился сносно изъясняться хотя бы на диалекте Шекспира.

- Или ты будешь говорить нормально, или ты будешь молчать.

- Я не подведу, - проворчал наемник. - Обещаю.

На этот раз фраза была построена правильно, а произношение не выдавало славянские корни молодого человека. Скорее Артема можно было принять за немца. Собственно, в свое время Кортес к этому и стремился, отчаявшись поставить напарнику “чистый” выговор.

- Легенду помнишь?

- Да, сэр. - Артем открыл паспорт. - Моя родина Франкфурт. Вы бывали во Франкфурте?

- На Майне?

- На Одере. Мы не любим этих выскочек. Нужные документы наемники купили в фирме  “Шась Принт”. Спокойная жизнь Тайного Города напрямую зависела от сохранения этой самой жизни в секрете, и изготовление качественных фальшивок было поставлено на широкую ногу. Бумаги и легенда наемников могли пройти любую проверку, в любой службе безопасности мира.

Выйдя из здания вокзала, Кортес достал карманный приемник, настроил его на местную волну, прислушался и удовлетворенно хмыкнул:

- Спасатели все еще работают на месте катастрофы. Если повезет, мы заберем Куколку прямо там.

На этот случай у наемников были с собой очень качественные документы сотрудников ФБР.

- А если не повезет?

- Тогда посмотрим. - Кортес огляделся. - Где-то здесь, насколько я помню, можно было взять напрокат машину.

- А есть на свете города, в которых ты не был? - поинтересовался Артем.

Наемник на секунду задумался, потом кивнул:

- Меня ни разу не заносило в Пекин.

- Почему?

- Считалось, что я не похож на китайца.

- Надо было лучше работать над методами маскировки.

Кортес вздохнул.

* * *

На все формальности с машиной ушло не более пятнадцати минут. Наемники подписали нужные бумаги, расплатились местными кредитными карточками, приобретенными у тех же шасов, и, разместившись в неприметном “Форде”, направились к месту катастрофы. Сидящий за рулем Кортес практически не пользовался картой города, прекрасно ориентируясь по памяти и счастливо избегая пробок. К большому удивлению его молодого напарника, слышавшего о гигантских нью-йоркских заторах, наемники добрались до злополучных пригородных кварталов сравнительно быстро. Часа за полтора.

- Пойдем, оглядимся? - предложил Артем, изучая созданные пожарными лужи. - Надо было сапоги резиновые купить.

- Пойдем, - согласился Кортес. - Но не сразу.

- Что не так?

Опытный наемник мрачно оглядывал место катастрофы.

- Полицейские и пожарные.

- А ты планировал увидеть клерков и проституток?

- Остроумно, - буркнул Кортес. - На самом деле я планировал увидеть их за работой.

Артем посерьезнел и внимательно посмотрел на разрушенный дом, из которого торчали обломки фюзеляжа “Боинга”. И полицейские, и пожарные, и спасатели находились довольно далеко от разбившегося самолета, почти так же далеко, как зеваки. А внутри оцепления, в непосредственной близости от точки падения, стояли черные фургоны. Загадочные и властные.

- Спецкомиссия по встрече?

- Боюсь, что да.

- Они нашли моряну. - Артем покачал головой. - Дело усложняется.

- Проверим.

Кортес выбрался из машины, не спеша подошел к ближайшему полицейскому и, придав своему лицу в меру взволнованное выражение, поинтересовался:

- Офицер, где мы можем получить информацию о пассажирах лайнера?

- В аэропорту организована специальная служба, - сочувственно ответил полицейский. - Там собирается вся информация о людях и грузе.

- Благодарю вас.

* * *

Трагедия ощущалась. Нет, аэропорт продолжал жить своей обычной, суетливой жизнью, встречая и отправляя пассажиров и грузы и ни на минуту не прерывая естественный ход событий. Но печальная аура разбившегося “Боинга” окутала кипящий муравейник, нанесла отпечаток на все. Лица людей сумрачны и серьезны, ни одной улыбки, ни одного смешка или радостного возгласа. Полицейские молчаливы, работники аэропорта хмуры, и практически каждый волей-неволей бросал взгляд на появившуюся у стены стойку. Страшную стойку, у которой сгрудилась все прибывающая толпа людей. Оттуда доносился плач и стоны. Оттуда периодически уводили кого-то к врачам, открывшим в двух кабинетах пункт оперативной помощи. Там же суетились телевизионщики и мелькали блицы газетных репортеров. Там пахло смертью, новостями и газетными заголовками.

И там же можно было заметить несколько человек в одинаково недорогих костюмах. Трое прямо у стойки, пятеро, в том числе две женщины, в зале, среди людей, еще двое прямо у дверей аэропорта.

- Ждут, - негромко бросил Артем.

- Надеются, - согласился Кортес. - Ты готов?

- Вполне.

Вопрос был задан для проформы. Кортес видел, как, почувствовав опасность, изменился его напарник. С Артема слетела игривость, исчезло желание шутить и валять дурака. Молодой человек был собран и внимателен.

- Тогда давай сунем голову в пасть льву. Кортес уверенно подошел к стойке и громко, чтобы услышали “недорогие костюмы”, поинтересовался:

- Извините, сэр, возможно, мой вопрос покажется неуместным, но мы с другом разыскиваем одну ценную вещь, которую должны были везти в погибшем самолете. К кому я могу обратиться?

- В том числе и ко мне, - отозвался служащий. - Что вы ищете?

- Статуэтку. - Кортес сделал вид, что не заметил, как молниеносно подобрался “костюм”. - Небольшую каменную статуэтку, изображающую спящую женщину.

* * *

Секретный центр ФБР

США, Нью-Йорк,

6 сентября, пятница, 13.04 (время местное)

- Удача буквально свалилась нам на голову! - возбужденно, проглатывая некоторые буквы и целые слова, трещала Галли. - Я до сих пор не могу поверить в такое чудо.

Действительно чудо. Балдер помнил, как ворчала его напарница, отправляясь к обломкам самолета, и как загорелись ее глаза, когда спасатели обнаружили...

- Нам крупно повезло!

- Двести восемнадцать трупов, - кисло уточнил Самуэль Гинзбург, начальник нью-йоркского отделения ФБР. - Ничего не скажешь - редкая удача.

Хотела этого Сана Галли или нет, но на фоне разбившегося “Боинга” фраза “удача свалилась нам на голову” выглядела, мягко говоря, неэтично. И Гинзбургу это не понравилось. Ему вообще не нравилась массивная афроамериканка. Двести двадцать фунтов жира, трескотни и неприятностей, Самуэль до сих пор с отвращением вспоминал судебный процесс. “Надо же, обвинить меня в расизме! МЕНЯ!!” Галли осталась в ФБР, а теперь еще и заполучила в свои руки расследование века. Гинзбург отчаянно не хотел отдавать ей найденного монстра, но делать нечего - второго судебного процесса он не вынесет. “Повезло же дуре!”

- Как человек и гражданин, Сана скорбит о погибших вместе со всей нацией, босс, - вставил Вольф Балдер. - Но сейчас в ней говорит специальный агент.

- Мы так удивились. - В голосе Галли скользнули умоляющие нотки. - Извините, босс, я увлеклась.

- Впредь не увлекайтесь, - сухо попросил Гинзбург.

- В любом случае, если бы не трагедия, мы бы не получили сведения колоссальной важности, - рассудительно заметил Балдер. - Мы, конечно, не радуемся, но...

На самом деле и специальный агент Галли, и специальный агент Балдер едва не сияли от счастья и благодарили бога за то, что именно им выпала удача заниматься разбившимся самолетом. Они искали следы террористов, а обнаружили...

- Нам повезло, что военные не пронюхали о нашей находке.

- И ЦРУ, - добавила Сана.

- Босс, я уверен, что уже вечером вы будете лично докладывать президенту о ходе расследования.

- Это дело национальной важности.

- Не знаю, не знаю, - с сомнением протянул Гинзбург. - Пока что от меня требует отчет только директор бюро.

- Из его секретариата звонили уже два раза, - подтвердил Джозеф Капуцерски, личный помощник шефа нью-йоркского отделения.

На этих словах лицо Гинзбурга стало еще более кислым.

- Может, вы все-таки покажете мне находку?

Длинный коридор как раз привел собеседников к бронированной двери, у которой стояли два вооруженных агента.

- Конечно, сэр. - Балдер вставил в замок электронный ключ. - Нам сюда.

При появлении высокого начальства толпа яйцеголовых в белых халатах почтительно умолкла, и в огромном помещении лаборатории установилась относительная тишина, нарушаемая лишь мерным гудением приборов.

. - Я вызвал сюда лучших специалистов, - тихо сообщил Вольф. - Всех, кто был в Нью-Йорке.

- Еще десяток прибудет к вечеру, - добавила Галли. - И дополнительное оборудование.

- Мы хотим, чтобы работа шла круглосуточно.

- Разумно.

Но Гинзбург вряд ли понял, о чем говорили агенты. Все его внимание было поглощено увиденным.

В центре лаборатории возвели прозрачный куб, каждая грань которого была не менее двадцати футов длиной. (“Особо прочное стекло, - тихо поведала Галли. - Пробить невозможно”.) Вентиляция осуществлялась через специальные трубы, а попасть внутрь можно было лишь через сложный, бронированный шлюз. (“Там проходит полная дезинфекция”.) С четырех сторон на куб были направлены стволы крупнокалиберных пулеметов. (“На всякий случай, - пояснил Балдер. - Кроме того, мы заготовили два баллона с усыпляющим газом. Он заполнит лабораторию за шесть секунд”.)

Но весь этот антураж дошел до Гинзбурга чуть позже. А пока он вплотную подошел к стеклу и несколько минут разглядывал находящегося в кубе монстра.

Сон, ставший явью. Ночной кошмар, принявший материальный облик. Чудовище, отдаленно напоминающее женщину, лежало на гладком металлическом столе, вытянувшись во весь свой гигантский рост. Лысая голова, украшенная устрашающими рогами, провал на месте носа, безгубый рот, не скрывающий крепкие клыки, мощный хвост, усеянный острыми шипами, монстр отчаянно напоминал творения голливудских художников, а потому первый вопрос Гинзбурга прозвучал довольно осторожно:

- Оно... гм... оно настоящее?

- От когтей до кончиков рогов, - подтвердил Балдер.

Грудь твари прерывисто вздымалась, трехпалые лапы были крепко прикованы к столу, а вокруг одной из них суетились специалисты, облаченные в костюмы биологической защиты.

- Мы смогли пробить шкуру монстра только сверхмощным сверлом, - сообщила Галли. - Иглы ломались.

- Зато теперь мы получили образцы крови и тканей.

- Рентген показал, что скелет отдаленно напоминает человеческий. Во всяком случае, оно двуногое и прямоходящее.

- Мы хотели взять анализ кости и костного мозга, но подумали, что болевой шок может убить его. - Сана помолчала. - Он еле дышит.

- С какой высоты падал самолет? - чуть слышно поинтересовался Гинзбург.

- Девять тысяч футов, - молниеносно ответил верный Капуцерски.

- И оно еще дышит.

- Мы думаем, - осторожно добавил Балдер, - что оно придет в себя.

Гинзбург впервые оторвал взгляд от чудовища и посмотрел на агента.

- Почему?

- Дыхание и сердечный ритм постепенно стабилизируются. Медленно, но неуклонно. Кстати, у него два сердца.

- Меня уже трудно удивить.

- А полчаса назад была зафиксирована слабая мозговая активность, - вставила Галли. - До этого тварь находилась в коме.

- И что мы будем делать, когда монстр очнется? - Гинзбург издал нервный смешок.

Капуцерски оценивающе покосился на пулеметы. И пулеметчиков.

- Для начала спросим, как он оказался в самолете, - попытался пошутить Балдер.

- А он был там? - буркнул Гинзбург.

- Сначала мы тоже думали, что “Боинг” столкнулся с летательным аппаратом этого... этого существа, - сказала Сана. - Но на месте катастрофы обнаружены только обломки самолета. Да и сам монстр найден внутри салона.

- Мы уверены, что он летел в “Боинге”.

- Странно, что в Монреале на него не обратили внимания, - съязвил Гинзбург. - Только представьте: вот он подходит к стойке авиакомпании. “Привет! Для меня заказан билет в Нью-Йорк. В специальном отсеке, где можно дышать аммиаком”.

- Он дышит кислородом, - вздохнула Галли. - Это абсолютно точно. У него есть легкие.

- Это не снимает вопрос.

- Мы предполагаем, что в Канаде урод выглядел иначе, - твердо сказал Балдер. - Как обычный человек.

- Возможно, у них есть какие-нибудь... скафандры? - предположила Сана. - Делающие их похожими на нас.

- А во время катастрофы этот скафандр сломался, и мы увидели тварь в ее реальном облике.

Пару мгновений Гинзбург размышлял над версией агентов.

- Монстр мог лететь в багажном отсеке.

- Нет, - покачал головой Вольф. - К сожалению, нет.

- Почему?

- Мы можем продолжить разговор в вашем кабинете?

- Конечно. - Гинзбург в последний раз посмотрел на чудовище. - Пойдемте.

* * *

Гинзбург плеснул себе немного виски, выпил и подошел к окну.

- Прекрасно, просто прекрасно! Правительство тратит миллиарды долларов на исследования. Мы создаем гигантские телескопы, засоряем эфир посланиями братьям по разуму, шлем к черту на кулички все эти “вояджеры” и “пионеры”... И что? Ничего. А надо было всего-навсего грохнуть парочку пассажирских лайнеров, и инопланетяне сами свалились бы нам на голову! - Самуэль выпил виски. - Прекрасно!

- Самое печальное не в том, что мы нашли монстра. - Вольф Балдер расположился в кресле и медленно помешивал ложечкой кофе. - Самое страшное заключается в том, что мы обнаружили среди его вещей.

- У него были вещи?

- Он держал в руке дамскую дорожную сумку, - сообщила Сана.

Галли ухитрилась запихнуть в малюсенькую чашку шесть ложек сахара и теперь доедала лежавшее на журнальном столике печенье. Самуэль старался не смотреть в сторону афроамериканского специального агента.

- И что же вы нашли в сумочке? Бластеры?

- Гораздо хуже.

- Мы обнаружили американский паспорт, права, карточку социального страхования и...

- Фальшивые?

- Дослушайте, пожалуйста, до конца, - поморщился Балдер. - На этот паспорт был оформлен билет до Нью-Йорка. Здесь он должен был пересесть на другой самолет. На самолет “Аэрофлота” до Москвы.

Гинзбург ошеломленно уставился на Вольфа.

- Русские?!

- Среди вещей мы обнаружили ключ от камеры хранения. Там оказался русский паспорт, билет и все необходимые документы.

- И одежда, - добавила Сана. - Она, оказывается, модница.

- Почему “она”?

- Паспорта женские, - объяснила Галли. - Фотографии везде одинаковые. Так что мы знаем, как выглядело наше чудовище до катастрофы.

Она положила на стол карточку. Гинзбург мельком покосился на изображение девушки, вздохнул и вновь достал бутылку виски.

- Дальше.

- Мы связались с Монреалем, и сотрудники авиакомпании подтвердили, что эта девушка была среди пассажиров.

- Почему они ее запомнили?

- Она едва успела к вылету. Прибежала в самый последний момент.

- Что с документами?

- Фальшивые, но сделаны на высочайшем уровне.

- К счастью, компьютерные базы данных не обманешь, - вставила Сана.

Специальный агент Галли не знала, да и не могла знать, что первыми, кому позвонил Мех-раб, были ребята из фирмы “Шась Принт”, которые и внесли соответствующие изменения в базы данных, превратив АБСОЛЮТНО достоверные документы в заурядные фальшивки, способные поразить только качеством полиграфии.

- Монстр в скафандре и с фальшивыми документами, - подвел итог Гинзбург.

- И статуэткой, - добавила Сана.

- Что за статуэтка?

- Вырезана из камня, - сообщил Балдер. - Изображает спящую женщину.

- Спеленатую, как младенец.

- Или как куколка.

- Довольно грубая.

- Судя по документам, которые мы нашли в сумочке, это практически доисторическая штуковина. - Балдер поставил пустую чашку на стол. - Что-то вроде искусства неандертальцев. И вот что странно: в документах, которые были предназначены для аэропорта Монреаля, значится, что статуэтка является собственностью американского коллекционера и возвращается в собрание после закрытого показа. А в тех бумагах, которые мы нашли в камере хранения, указано, что статуэтка принадлежит Нью-йоркскому музею и едет в Россию на экспертизу.

- Час от часу не легче, - посетовал Гинзбург. - При чем здесь статуэтка?

- Мы не знаем.

- А кто знает? - Гинзбург тоскливо посмотрел на бутылку виски, но решил не злоупотреблять. - Что говорят эксперты?

- Пока ничего, - массивные плечи Галли пришли в движение. - У них не было времени для детального анализа.

- Статуэтку смотрел только один специалист, но он затруднился определить, к какой культуре она относится, - вклинился в разговор Балдер.

- Что за камень?

- Похож на мрамор.

- Неандертальцы и мрамор? Вольф развел руками.

- Статуэтка, статуэтка... - Гинзбург отчаянно пытался связать полученные факты хотя бы в подобие цепочки, но это было выше его сил. - Инопланетный монстр пробрался на Землю в поисках антиквариата. Забавно.

- Скажи ему, - предложила Сана.

- Что вы еще нашли?

- Это только предположение, - извиняющимся тоном произнес Балдер. - Результат анализа.

- Говори.

- Незадолго до отлета “Боинга” в аэропорту Монреаля произошло двойное убийство. Нашли тела двух японских гангстеров, членов клана якудза.

- И что?

- Похожая информация пришла также из Лос-Анджелеса.

Гинзбург прищурился:

- Дай угадаю. Незадолго до вылета рейса Лос-Анджелес - Монреаль были убиты японцы.

- Двое.

- Она прячется от якудза?

- Или бежит.

- Но при чем здесь русские?

- Можно предположить, что она хотела сбежать в Москву.

- Значит, там есть кто-то, кто может ей помочь.

- Или это просто еще один пункт заметания следов, - хладнокровно заметила Сана.

- Босс, есть новости! - Дверь в кабинет приоткрылась, и Гинзбург недовольно посмотрел на своего помощника.

- В чем дело, Джозеф?

- Из аэропорта только что сообщили, что какие-то парни интересуются найденной на месте аварии статуэткой. Мне сказали, что эта статуэтка...

- Японцы? - в один голос выдохнули Балдер и Галли.

- Нет, - покачал головой Капуцерски. - Европейцы. Говорят, что работают на страховую компанию Ллойда.

- При чем здесь Ллойд? - Гинзбург недоуменно посмотрел на Балдера.

- Они говорят, что статуэтка застрахована, - продолжил Джозеф, - и требуют предъявить ее для опознания.

- Час от часу не легче. - Шеф нью-йоркского отделения заерзал в кресле. - Что думаете, Вольф?

Инопланетянин, статуэтка, русские, якудза, теперь еще страховая компания с мировым именем... Несчастный Самуэль окончательно потерялся. Поняв, что начальство в тупике, Балдер решительно обернулся к секретарю:

- Джозеф, где сейчас эти двое?

- Наши ребята сопровождают их в штаб-квартиру.

- Вы поступили абсолютно правильно. Документы они показывали?

- Да.

- Немедленно свяжитесь с Ллойдом, проверьте. Затем поднимите всю информацию, какую сможете, на этих двоих. По всем каналам! Полиция, армия, налоговая служба, таможня! Я хочу знать о них все!

Капуцерски покосился на босса.

- Делайте, что он велит! - рявкнул Гинзбург. - И подготовьте мой автомобиль - мы едем в штаб-квартиру!

* * *

Медицинский центр доктора Старостиной

Москва, Сущевский Вал,

6 сентября, пятница, 21.12

- Я так и думала, что встречу тебя здесь, - Екатерина Федоровна грузно опустилась в скрипнувшее кресло. - Работаешь допоздна?

- Интересная тема. - Олеся устало отбросила со лба непослушную прядь. - Ко мне обратился человек... Очень запущенный случай. Я применила эрлийский бальзам в сочетании с хворь-травой и получила весьма любопытный эффект. Его клетки среагировали на коктейль очень бурно и очень хорошо. Если я выявлю причину, то можно попытаться разработать принципиально новый антибиотик.

Олеся потерла веки.

- Замечательно, - старуха улыбнулась, - замечательно. У тебя еще много сил, Целитель.

- Не так много, как хотелось бы, - призналась Олеся.

- Но вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливой.

- Нужной, - после паузы поправила ее молодая женщина. - Я чувствую себя нужной.

Екатерина Федоровна покачала головой.

- Я все вижу, Олеся. Я стара, но не глупа. - Она вздохнула. - Ты изменилась. За день или за два. Даже сейчас ты почти мертвая от усталости, но едва не светишься изнутри.

- У меня получается работа, - осторожно ответила врач. - Любимая работа. И это доставляет мне радость.

- Только это?

- Что вы имеете в виду?

Старуха отвернулась, не выдержав пристального взгляда красивых глаз Олеси, помолчала, но упрямо тряхнула головой:

- Ты понимаешь, что я имею в виду.

- А если не понимаю?

Екатерина Федоровна поджала губы, помолчала и нехотя спросила:

- Это из-за него?

- Вы имеете в виду Артема? - Олеся легко рассмеялась, подошла к старухе, присела на подлокотник кресла, ткнулась лицом в ее плечо. - Екатерина Федоровна, дорогая моя Екатерина Федоровна, он просто хороший мальчик.

- Он воин.

- Он совсем не похож на воина. Он умен, деликатен, можно даже сказать - нежен. - Олеся прикрыла глаза. - Он прекрасный собеседник. Знаете, Екатерина Федоровна, мне кажется, что мы понимаем друг друга с полуслова.

- Ты влюблена, - буркнула старуха. - Боже мой, Олеся, что ты делаешь с собой?

- А что я делаю? - В голосе молодой женщины скользнули холодные нотки, но она по-прежнему прижималась к плечу Екатерины Федоровны. - Вы знаете, что я делаю.

- В том-то и беда, что знаю, - вздохнула старуха. - Но чего мне стоит - знать.

- Что именно вызывает у вас большую боль? - тихо спросила молодая женщина. - Знание того, что я делаю сейчас, или знание всей моей истории?

Екатерина Федоровна вздрогнула.

- Сейчас уже поздно что-либо менять, - прошептала Олеся. - По-другому я не смогу.

- Наша слабость всегда была нашей силой, - едва слышно ответила старуха. - Принципы делают нас теми, кто мы есть. Ты потеряла душу и выбрала страшный путь, чтобы вернуть ее, но помни - это всего лишь путь. Когда ты пройдешь по нему, перед тобой откроются две дороги.

- Одна, - перебила ее молодая женщина, - только одна дорога, Екатерина Федоровна, поверьте, мне не нужны другие. Я хочу вернуться на свою дорогу.

- Но Артем...

- Он хороший, очень хороший мальчик. - Олеся еще теснее прижалась к старухе. - Верьте мне, Екатерина Федоровна, он просто хороший мальчик. Ничего более.

- Ты позволила себе влюбиться. Молодая женщина не ответила.

- Я не осуждаю тебя, дорогая, такие вещи невозможно контролировать, но им это не понравится.

- Ну и пусть!

- Неужели? - Старуха посмотрела в ореховые глаза Олеси. - Тебе безразлично их мнение?

- Главное для меня - ваше мнение. А вы меня не осуждаете.

Екатерина Федоровна тяжело вздохнула, нахмурилась и тихо попросила:

- Не приходи завтра на юбилей.

- Почему? - Олеся удивленно посмотрела на старуху. - Я собиралась.

- Там будут все. Не приходи. Я не хочу, чтобы ты это слышала.

* * *

Штаб-квартира ФБР

США, Нью-Йорк, 6 сентября, пятница,

15.39 (время местное)

Они сидели в небольшой, скудно обставленной комнате для допросов. Спокойно, невозмутимо, не переговариваясь друг с другом. Молодой, с приятным, но незапоминающимся лицом, рассеянно чертил пальцем по блестящей поверхности стола. Второй, широкоплечий, скрестил руки на груди и, казалось, дремал. На обоих дорогие, но неброские костюмы, белоснежные сорочки и элегантные галстуки. Их можно было принять и за брокеров с Уолл-стрит, и за дипломатов. И за сотрудников Ллойда.

Гинзбург отвел взгляд от монитора, на который передавала изображение скрытая камера, и задумчиво кашлянул:

- Документы проверили?

- Мы получили подтверждение и из центрального офиса Ллойда, и из их местного представительства, - подтвердил Капуцерски. - Эти парни действительно следователи страховой компании.

- Быстро они подсуетились, - заметила Сана Галли.

- В Ллойде сказали, что статуэтка застрахована на очень большую сумму, поэтому сразу же после сообщения об авиакатастрофе к месту трагедии выехали их лучшие люди, - объяснил Капуцерски. - Они очень обрадовались, узнав, что статуэтка не погибла.

- Им не сообщали о фальшивых документах?

- Нет.

- Правильно. - Гинзбург помолчал. - Мне это не нравится, Вольф, очень не нравится.

- Мне тоже, - кивнул головой Балдер. - Но выхода у нас нет - надо общаться. Ллойд слишком солидная фирма, чтобы мы могли их проигнорировать.

- Мы можем тянуть время бесконечно, - не согласилась Сана. - Не отдавать статуэтку под предлогом расследования.

- Но тогда нам придется чем-то аргументировать свою позицию. Не будем же мы рассказывать страховщикам о монстре.

- Мы можем сказать, что на борту были террористы.

- А при чем здесь статуэтка? Галли развела руками.

- Монстр вез статуэтку, - медленно произнес Гинзбург. - Или украл ее. А эти парни знают, кому она предназначается.

- Или предназначалась.

- Правильно. И если мы принимаем версию, что статуэтка важна для монстра, то можно предположить, что его сородичи будут и дальше охотиться за ней.

- Или эти двое и есть сородичи, - тихо проговорила Сана.

И Гинзбург, и Балдер поняли, что имеет в виду Галли: чудовище проникло на самолет под видом обычной женщины, и кто знает, что скрывают дорогие костюмы следователей Ллойда?

- Мы провели их через запасной ход, - вклинился в разговор расторопный Капуцерски. - Там стоит рентгеновская установка.

- Молодец! - одобрил Гинзбург. - И что?

- Скелеты, по крайней мере, у них вполне человеческие.

Нервных смешков или улыбок не последовало, но чувствовалось, что все испытали легкое облегчение: никому из фэбээровцев не хотелось встретиться лицом к лицу с непонятными тварями.

- Люди, - пробормотал Балдер. - Может, твари действительно застраховали статуэтку у Ллойда?

- Не слишком ли предусмотрительно для инопланетян?

- Смотря сколько лет они живут среди нас.

- Ладно, - прервал агентов Гинзбург. - В любом случае, статуэтка и эти парни наш единственный след, и мы обязаны пойти по нему.

* * *

- Фернандо Мануэль Мария Кортес.

- Это я, - проворчал плотный, с веселым удивлением разглядывая объемную фигуру Галли.

- Ваше лицо кажется знакомым. Мы встречались?

- Только если вы занимались страховыми махинациями.

Сана подавила смешок. Гинзбург повертел в руке паспорт.

- Вы из Испании?

- Из Барселоны.

- Красивый город, - невинно обронил Балдер на языке Сервантеса.

Вольф любил отдыхать в Мексике и гордился познаниями в местном диалекте. Плотный поморщился, но ответил:

- Вы правы, город замечательный. Только не следует так проглатывать звуки.

Его испанский был безупречен. Балдер покраснел.

- Лотар Кляйн. - Гинзбург посмотрел на молодого.

- Германия, Франкфурт, - сообщил тот. - Или вы потребуете, чтобы я говорил по-немецки?

- В этом нет необходимости.

- Тогда перейдем к делу, - перехватил инициативу плотный. - В первую очередь я хотел бы выразить соболезнования по поводу разбившегося самолета. Мне бесконечно жаль всех пассажиров рейса. Уверен, мой напарник испытывает такие же грустные чувства. Почему нашей статуэткой заинтересовалось ФБР?

Гинзбург, безуспешно пытавшийся вставить хоть слово, посмотрел на Балдера.

- Фернандо... Я могу вас так называть?

- Мистер Кортес. Так будет вполне достаточно.

По комнате пролетела неловкая пауза. Балдер откашлялся.

- Мистер Кортес, как вам наверняка уже сообщили, у ФБР появились некоторые вопросы относительно этого произведения искусства.

- Какие именно вопросы?

- Кто ее владелец?

- А почему вас это интересует?

- Ты будешь отвечать на вопросы или нет? - взорвался Гинзбург. - Ты находишься в США! В офисе ФБР!! И мы хотим знать!!! Отвечай!!

Молодой немец деликатно зевнул, прикрыв ладошкой рот, и вернулся к рисованию по столешнице. Кортес же несколько удивленно посмотрел на взбесившегося фэбээровца, подумал и негромко произнес короткую испанскую идиому, отражающую его отношение к интеллектуальным способностям Гинзбурга. Оценить смысл шутки смог только Вольф, который торопливо отвернулся, скрывая от шефа непроизвольную улыбку.

- Не думаю, что в ваших интересах ссориться с Ллойдом, - невозмутимо заметил Кортес.

- Мы хотим сотрудничать, - буркнул несколько успокоившийся Гинзбург. - А вы...

- Статуэтка “Спящая гейша” была застрахована в нашей фирме шесть лет назад, вскоре после того, как ее обнаружили на раскопках, - сообщил Кортес, вынимая из тоненького кейса документы. - Здесь все подтверждающие бумаги.

- Уверен, они в порядке, - пробормотал Балдер.

- Так оно и есть. Археологическая экспедиция была частной, а потому все находки поступили в личную коллекцию Ивана Андреевича Разина, крупного русского промышленника. - Кортес поднял глаза. - Господин Разин известнейший коллекционер и сотрудничает со многими музеями мира.

Стоящий у дверей Капуцерски быстро помечал что-то в блокноте.

- За эти годы статуэтка трижды покидала Москву, что также отражено в документах. Владелец заблаговременно ставил нас в известность обо всех ее передвижениях. - Следователь помолчал. - Как и в этот раз.

- Скажите, - поинтересовалась Галли, - а почему вы не обратились в музей?

- В какой музей? - удивленно поднял брови Кортес. - Статуэтка находилась в Монреале, на частной выставке, а теперь возвращается домой.

- Через Нью-Йорк?

- Не сомневаюсь, у владельца были веские основания для выбора подобного маршрута, но лично мне о них неизвестно. Нам сообщили, что статуэтка должна была прилететь из Монреаля в Нью-Йорк, а затем вылететь в Москву. Здесь копии всех сопроводительных документов.

На стол легла очередная папка, и Балдер не сомневался, что находящиеся в ней бумаги составлены идеально. Так же, как все остальные комплекты документов на загадочную “Гейшу”.

“Интересно, - подумал Вольф. - Среди них есть хоть один настоящий?”

- Как я понимаю, - продолжил Кортес, - курьер погиб?

Американцы переглянулись, и Гинзбург кивнул:

- Во время катастрофы не выжил никто.

- Печально. - Голос следователя остался ровным, как бильярдный стол. - Я уполномочен передать вам благодарность от лица страховой компании Ллойда за неоценимую помощь. Когда мы можем забрать статуэтку?

Гинзбург и Балдер переглянулись.

- Скажите, - осторожно осведомился Вольф. - А на какую сумму застрахована “Гейша”?

- Пять миллионов долларов.

- Неплохо. Она того стоит?

- Страховая стоимость “Спящей гейши” определялась видными европейскими экспертами и не вызывает сомнений у Ллойда.

- А кто сопровождал статуэтку? - быстро спросила Сана. - Кто был курьером?

- Клара Соммерсет. - Имя Кортесу сообщил Мехраб, именно на Клару Соммерсет был оформлен паспорт Диты на участке Монреаль - Нью-Йорк. - Одна из сотрудниц американского офиса господина Разина.

- У нас есть точные сведения, что девушка села в самолет, - добавил молодой следователь. - Мы проверили.

- Вы можете описать, как выглядела эта Клара?

- У нас есть копия ее паспорта, - улыбнулся Кортес, положив на стол еще один листок бумаги. - А в чем дело?

Американцы жадно прильнули к фотографии.

- Не она.

- Что?

Клара Соммерсет оказалась круглолицей блондинкой и не имела ничего общего с фотографиями, найденными в документах монстра.

- В самолете была не она, - объяснил Балдер. - Под ее именем летела совершенно другая женщина.

- Неужели? - в глазах Кортеса впервые мелькнул интерес. - Вы уверены?

- Абсолютно.

- Поэтому мы и заинтересовались этим делом. - Гинзбург понял, куда клонит агент Балдер и, согласившись с поведением подчиненного, перехватил инициативу. - Мы нашли статуэтку, а при ней целый комплект фальшивых документов. Боюсь, что планировалось похищение.

“Возможно, - подумал Вольф, - монстр заранее подготовил фальшивые документы, проник на самолет под видом курьера, чтобы владелец продолжал думать, что все в порядке, и только крушение поломало его планы. Но при чем здесь якудза? Случайное совпадение?”

Следователь Ллойда улыбнулся:

- Любопытно. Получается, гибель самолета не позволила нашей фирме потерять крупную сумму. Редкий случай в страховой практике.

- А владелец статуэтки, этот русский, он не мог разработать план, чтобы получить страховку?

- У господина Разина безупречная репутация, но я сообщу в центральный офис о ваших подозрениях.

- Хотелось бы выразить благодарность Федеральному бюро расследований за неоценимую помощь в этом деле, - подал голос молодой немец. - Компания Ллойда дорожит хорошими взаимоотношениями со столь мощной организацией. И мы рады, что встретили полное взаимопонимание.

- Полностью согласен с Лотаром, - подхватил Кортес, вновь не давая Гинзбургу вставить хоть слово. - Теперь, когда нам стали ясны ваши подозрения, мы можем только порадоваться, что катастрофа произошла в Америке, а не где-нибудь в Гватемале. Четкость, с которой работает ФБР, восхищает. Надеюсь, вы не обижаетесь на некоторую резкость, которую я позволил себе в начале разговора?

- И если вы намерены задержать “Гейшу” на время расследования, мы, как вы понимаете, не будем возражать. - Теперь американцам не давал говорить молодой следователь. - Но, учитывая обстоятельства, мы настаиваем на проведении немедленной экспертизы - Ллойд должен быть уверен, что похитителям не удался их план и в самолете действительно был подлинник.

- В Нью-Йорке есть квалифицированные эксперты, которым наша фирма полностью доверяет. Они могут прибыть в течение двух часов.

- А потом мы уладим необходимые формальности: официально уведомим владельца статуэтки о причинах отказа в выдаче, подпишем с вами договор об ответственном хранении и так далее. Сейчас же нам будет достаточно письменного подтверждения, что “Гейша” находится в распоряжении ФБР, но по таким-то причинам вы не собираетесь ее отдавать.

Расчет наемников был предельно прост: под видом эксперта приедет Яна, которая без труда заберет Куколку из-под носа американцев. Главное - узнать, где они держат статуэтку. Но этот план категорически не устраивал фэбээровцев: они хотели идти по следу, а не ждать, когда таинственные инопланетяне выкрадут у них единственную ниточку. Балдер и Галли отчаянно посмотрели на Гинзбурга, тот вздохнул:

- Господа, честно говоря, сейчас, когда мы смогли окончательно разобраться в этом вопросе, я... гм... не вижу причин задерживать “Гейшу” у нас. Мы знаем, что шайка международных преступников пыталась похитить статуэтку, у нас есть подозрения, кое-какие улики, в общем, все необходимое для проведения расследования. Сам же предмет слишком ценен, чтобы оставлять его здесь. Уверен, будет гораздо лучше, если он вернется к владельцу. Что вы скажете?

- Как вам угодно, - развел руками Кортес. - Как вы понимаете, нам с коллегой не очень хотелось лететь в Москву.

- Прекрасно понимаю, - рассмеялся Гинзбург. - И чтобы вам не было скучно, с вами отправятся наши сотрудники.

- С какой целью? - спросил Артем.

- Они должны будут получить у владельца расписку в получении, - объяснил Гинзбург. - Когда речь идет о миллионных суммах, я становлюсь осторожным.

- И правильно, - согласился Кортес. - Вы успеете уладить все формальности до ближайшего рейса на Москву?

- Вполне.

- Тогда встретимся в аэропорту.

- Дита выжила в катастрофе, - буркнул Кортес, выйдя из здания.

- Поэтому они так вцепились в Куколку, - согласился Артем. - Липовые документы просто повод.

- Угу.

Кортес достал телефон и набрал номер:

- Яна?

- Вы уже вернулись?

- Все пошло немного не так, как планировалось.

- Кто бы сомневался. Кортес вздохнул, но продолжил:

- Дита спаслась.

- Набросила боевую шкуру?

- Видимо.

- И ее нашли спасатели, - догадалась Яна.

- Где она сейчас, мы не знаем, но знаем, у кого. У Самуэля Гинзбурга, шефа местного ФБР. Тебе надо навестить этого господина и подчистить следы.

- Договорились. - Девушка молниеносно сменила язвительный тон на деловой. - Что с Куколкой?

- Мы повезем ее домой ближайшим рейсом “Аэрофлота”. Но будем с друзьями.

- Как ты планируешь осуществить отъем?

- Еще не знаю, - признался Кортес. - Я перезвоню.

* * *

Гей-клуб “Два Фазана” Нью-Йорк,

6 сентября, пятница, 22, 01 (время местное)

Это небольшое заведение славилось у приверженцев однополой любви тишиной и уютом. Здесь не было куражного веселья и шумной радости жизни, здесь не было здоровенных негров с повадками завзятых уголовников и не продавали наркотики. Здесь собирались интеллигентные люди, стремящиеся насладиться умиротворением и покоем. Но даже они не отказывали себе в удовольствии проводить сухощавого Тори томными взглядами. Прекрасно одетый, подтянутый, с элегантной, хотя и несколько простоватой тростью, японец явно понравился завсегдатаям “Двух Фазанов”, и лишь неписаные правила заведения не давали им возможности выразить свою симпатию: Тори был не один.

Худенький молодой человек, сидящий напротив японца, нервничал. Сильно нервничал. Он так и не притронулся к изящно украшенному коктейлю и почти не поднимал глаз, судорожно вертя в руках дорогие часы.

- Неплохое местечко, - резюмировал Тори. - Со своими особенностями, разумеется, но неплохое. Иногда сюда можно зайти... для общего развития.

В отличие от собеседника, японец уже ополовинил свой коктейль и теперь, свободно откинувшись на спинку диванчика, невозмутимо разглядывал посетителей “Двух Фазанов”.

- Мне обещали, что тот раз... та услуга, которую я оказал... что это было в первый и последний раз.

Голос у Джозефа Капуцерски срывался. Несколько месяцев назад молодой человек оказался в очень неприглядном положении: его любовник, замешанный в торговле наркотиками, попал в поле зрения полиции. Огласка инцидента могла поставить крест на карьере Капуцерски в ФБР, и Джозеф потерял голову. Он запаниковал, совершенно не представляя, что делать, и с громадным облегчением принял предложение помощи от старого школьного приятеля. Принял, даже не подумав, откуда давно не виденный знакомец прознал о проблеме. Тем не менее школьный друг не подвел: и полиция, и Агентство по борьбе с наркотиками забыли о незадачливом друге склонного к гомосексуализму драгдилера, жизнь Капуцерски вернулась в привычную колею, и единственное, что омрачало память Джозефа, было короткое интервью, которое он дал двум невозмутимым и предельно вежливым японцам. Короткое, но емкое интервью, посвященное деятельности Самуэ-ля Гинзбурга. С тех пор Джозефа никто не беспокоил, он уже начал забывать неприятную историю, как вдруг - телефонный звонок. И снова вежливый японец, настаивающий на интервью.

- Мне обещали, что больше обращений не будет.

- Вам не стоит беспокоиться, Джозеф, - бесстрастно произнес Тори. - Поверьте, мы ценим наши добрые взаимоотношения и относимся к ним предельно аккуратно. Мы ведь не надоедаем?

Капуцерски молчал. Темные глаза Тори были невозмутимы, но холодны.

- Мы ведь вам не надоедаем, Джозеф, так?

- Так, - обреченно кивнул головой молодой человек.

- Несколько коротких вопросов не чаще двух раз в год. Разве это утомительно?

- Не утомительно, - промямлил Джозеф.

- Тем более что вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь и благодарность.

- Я понимаю.

Тихий голос Капуцерски совершенно потерялся, но Тори уловил смысл ответа.

- Замечательно, Джозеф, замечательно. Кстати, хочу заметить, что у вас великолепные часы. Говорят о хорошем вкусе. Вы сами приобрели их?

- Это подарок, - выдавил из себя Капуцерски.

- У вас прекрасные друзья.

- Да, прекрасные. - Джозеф натянул часы на руку и едва ли не впервые поднял глаза на японца. - Что вы хотите?

- Сегодня утром разбился самолет.

- Я знаю.

- Еще бы, - усмехнулся Тори и тут же бросил вопрос: - Что вы нашли на месте катастрофы?

Капуцерски вздрогнул, съежился и вновь опустил глаза:

- Это государственная тайна.

- Допустим, - поморщился японец. - Хотя все это секрет Полишинеля. Среди обломков вы обнаружили трехпалого урода с рогами и шипастым хвостом. Весит он около четырехсот фунтов, а шкуру можно просверлить только алмазным сверлом. Так?

У Джозефа отвисла челюсть.

- Откуда вы знаете? - И тут же осекся: так посмотрел на него японец. - Извините.

- На самом деле меня интересует не мутант, а статуэтка, - после короткой паузы продолжил Тори. - Маленькая, вырезанная из камня статуэтка, изображающая спящую женщину. Вы нашли ее?

Капуцерски кивнул:

- Она была у монстра.

- Где она сейчас? В научном центре? В хранилище? Где?

Как ни старался Тори, ему не удалось полностью убрать из голоса нетерпеливые нотки.

- У статуэтки нашелся хозяин, - сообщил Джозеф.

Брови японца удивленно поползли вверх: - Кто?

- Какой-то русский коллекционер. Сегодня днем Гинзбург встречался с представителями страховой компании Ллойда и договорился, что статуэтку отправят в Москву.

“С представителями Ллойда? - Губы Тори разошлись в легкой улыбке. - Молодцы! Хорошо придумали”.

Он снова посмотрел на собеседника.

- Джозеф, сосредоточьтесь и ответьте максимально точно: в Москву полетит та самая статуэтка? Не получится так, что ваш босс подсунет русским копию?

- Нет, - покачал головой Капуцерски. - Я слышал, как Гинзбург ссорился из-за этого со своим заместителем, но в конце концов они решили, что отправят в Москву подлинник.

“Подлинник. - Тори залпом допил коктейль. - Что делать? Попробовать изъять статуэтку в аэропорту? Там наверняка будет полно охраны. В самолете? Слишком громко. Остается одно: лететь в Москву. И действовать по обстановке”.

ГЛАВА 5

“Страшная катастрофа, унесшая жизни двухсот американцев, оставила неизгладимый след в наших сердцах. Нация скорбит вместе с родственниками погибших. Но до сих пор мы не знаем причин этой ужасной аварии. Что произошло в небе над Нью-Йорком? Неисправность лайнера, ошибка пилотов или террористы? В пользу последней версии говорит странное поведение ФБР, которое, по сведениям наших корреспондентов, практически с первых минут отстранило от работы местную полицию и авиационную службу, проводя расследование силами своих специалистов. Что происходит? Спасатели, первыми прибывшие на место катастрофы, хранят молчание...” (“The New York Times”)

“Расследование, проведенное администрацией Турнира, показало, что гибель Бориса фон Доррета была несчастным случаем. Толем Лунатик полностью соответствовал заявленным характеристикам, а сканирование его памяти показало, что он не получал специального приказа на уничтожение рыцаря. В своем официальном заявлении Темный Двор выразил сожаление...” (“Тиградком”)

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Осенняя,

7 сентября, суббота, 07.03

Бескрайняя пустыня - необъятный океан, переполненный желтым песком, - осталась где-то внизу. Не у ног, ниже, намного ниже, далеко внизу. А гигантские черные крылья со свистом резали воздух, поднимая Олесю все выше и выше.

- К солнцу! Выше солнца!!

Изумительное чувство свободы поглотило женщину без остатка. Она вдыхала бьющий в лицо упругий воздух, она наслаждалась стремительностью полета и замирала от сладкого ужаса, падая к земле в безумном, невообразимом пике. И вновь взмывала над пустыней за секунду до кажущегося неотвратимым удара. Олеся забыла обо всем.

- К солнцу! Выше солнца!!

Сильные черные крылья легко вынесли ее к облакам, к ленивым курчавым сугробам, с куриной важностью прогуливающимся под сводом небес. К чудным облакам, в тумане которых так весело...

Остановка была неожиданной, а потому неприятной и даже страшной. Тупые белые сугробы оказались непреодолимым препятствием для могучих крыльев Олеси. Они встали между женщиной и солнцем, и мягко, но надежно, преградили ей путь к свету. Черные крылья растерянно захлопали по воздуху, и несколько секунд Олеся просто падала, испытывая не сладкий, запрограммированный ужас, а самый настоящий страх.

И дикую обиду.

К счастью, Олесе удалось избежать паники и выправить положение. Она расправила крылья и, перейдя на мягкое, уверенное планирование, с горечью посмотрела на скрытое облаками солнце.

- Я ведь была там! Была!!

Туманная прохлада облаков, горячие лучи, пронзающие тело, и маленькая, едва заметная земля, диаметром с мелкую монету.

- Я помню!!

Невозможность взлететь выше рвала на части душу.

Олеся попыталась еще раз, резко взмыла к облакам, с наслаждением подставляя лицо обжигающим лучам солнца, и, встретив давление, спикировала вниз, к земле, к желтому песку пустыни, к одинокому строению, замеченному среди дюн.

С высоты оно казалось нагромождением скал, вырвавшимся из океана песка, в крайнем случае - развалинами, но чем ближе подлетала Олеся, тем яснее ей становилось: не развалины, совсем не развалины. Она замедлила движение и сделала несколько больших кругов над землей, с любопытством изучая загадочное место.

Амфитеатр. Огромный, круглый амфитеатр, выросший среди бескрайних песчаных просторов. Он не поражал ухоженностью, но и до упадка было далеко. Камни, чуть темнее песка, аккуратно подогнаны друг к другу, поверхность щербатая - пустынные ветры вдоволь поиграли с ней, - но еще прочная. Ворота забраны ржавыми решетками, и попасть в амфитеатр можно только сверху.

Олеся плавно опустилась в самый центр арены. Плавно и очень медленно, чувствуя, как исчезают ее прекрасные черные крылья, исчезают без следа. И одновременно расслабляются напряженные, натруженные мышцы, плечи и руки вновь становятся такими, какими должны быть: сильными, но нежными, с плавными, женственными линиями.

За каменными стенами амфитеатра не было ветра, и тончайший шелк, мягко окутавший женщину, не защищал, а украшал тело. Прозрачный белый шелк, не скрывающий ни одной черточки прекрасной фигуры.

“Что я ищу здесь?”

Олеся медленно повернулась, и под ее взглядом на пустых скамьях амфитеатра стали появляться песочные часы. Тысячи песочных часов. Миллионы песочных часов. Миллиарды. Миллиарды одинаковых песочных часов окружали Олесю, и бесчисленное количество песчинок, порхающих в стеклянных колбах. Количеством песчинок часы и отличались друг от друга. В некоторые из них песок был набит, натолкан, спрессован, чтобы поместилось как можно больше, еще больше, даже удивительно, как выдержали такое давление хрупкие стеклянные колбы. В других песка оставалось мало, совсем чуть-чуть, но внушительная горка в нижней половине часов показывала, что когда-то и они были забиты под завязку. А в некоторых часах было всего по нескольку крупинок, стремительно падающих в пустоту...

- Иногда шорох песка заглушает ветер.

- И ветер обижается?

- Ветер никогда не обижается. Он вечен и знает об этом.

- И поэтому грустит.

- Ты знакома с ветром?

Анку сидел в кресле-качалке. Изогнутом и скрипучем, старом и совсем не вечном: щегольская когда-то полировка облезла, обивка протерлась, а один из подлокотников был заботливо подвязан веревочкой.

- Ты знакома с ветром?

- Я просто подумала, что это знание должно вызвать грусть.

- Ты подумала правильно, - не стал спорить Анку. - А что бы ты сказала, если бы ветер не знал о своей вечности?

- Я бы сказала, что он боится, - медленно ответила Олеся.

- В яблочко.

Старик поднес к длинному носу грязноватый платок и натужно высморкался. Тощий, словно высушенный, с резкими чертами лица и длинным носом, он был похож на цаплю, наряженную для смеха в неопрятный бурый камзол.

- Болеешь? - профессиональным тоном осведомилась женщина.

- Ветер - друг, но иногда он шутит.

- Устраивает сквозняк?

- Забирается внутрь. - Анку аккуратно переложил платок и вновь высморкался. - Ему интересно быть со мной. А мне интересно с ним. Другие гости бывают здесь нечасто.

- Но все-таки бывают.

- Когда соберутся с духом.

- Тебя не любят.

- Меня боятся.

- За что?

Старик с веселым интересом посмотрел на Олесю.

- А ведь я сам не понимаю, красавица, клянусь этой пустыней - не понимаю! В отличие от многих, я не приношу смерть, я всего лишь оповещаю о ней.

- И кто оповещает сейчас?

- У меня много “я”, красавица. У меня очень много “я”.

- Поэтому ты никогда не опаздываешь.

- Поэтому я всегда прихожу вовремя. - Анку бросил взгляд на часы. - Да, вовремя. Но не ко всем.

- За что же ты так полюбил меня, горе-вестник?

- Тебя? - Старик рассмеялся, и его смех плавно перешел в затяжной кашель. - Тебя? Мне нравится все необычное, красавица. А такие, как ты, встречаются редко, очень редко.

Анку поднял голову, Олеся машинально последовала его примеру и едва не вскрикнула, сумев подавить удивленный возглас в самый последний момент: над амфитеатром кружила прекрасная белокурая женщина с огромными черными крыльями.

- Разве не удивительно?

Олеся опустила глаза, закусила губу, чуть вздрогнула, почувствовав, что холодный взгляд ветра проник под тонкий шелк одежды.

- Расскажи мне о смерти, красавица, - попросил Анку.

Олеся жестко посмотрела в воспаленные глаза старика.

- Я дарю жизнь!

- Неужели? - Анку скрипуче рассмеялся, и ветер, словно отгадав желание старика, создал перед женщиной крутящийся столб пыли. - И много жизней ты подарила смерти?

- Отстань! - Олеся попыталась загородиться рукой, но что толку отмахиваться от ветра? Стремительный хоровод закружился вокруг нее. - Отстань!!

Человек, с ужасом наблюдающий за приближающимся монстром, рот скривился в отчаянном крике, лицо перекошено животным страхом... Борис фон Доррет, за мгновение до конца понявший, что его меч не выдержит чудовищного удара Лунатика... Еще один незнакомец, безучастно, с каким-то невозможным спокойствием смотрящий на стремительно приближающуюся землю...

- Я действительно не понимаю, почему люди боятся меня, - тихо проворчал Анку.

- Все дело в репутации, - холодно объяснила Олеся. Она решительно шагнула из пыльного облака, и оно мягко осело на камни амфитеатра. - Зато я теперь окончательно поняла, почему к тебе редко ходят гости.

- Ты сильна, - протянул старик, - сильна... Это тоже встречается не часто.

- Я вернусь. Я снова полечу над облаками, - тихо, но твердо сказала женщина.

- Пока ты не ушла, - Анку вновь достал платок. - Присмотрись к часам. Это не задержит тебя надолго.

Олеся хмыкнула, секунду постояла, раздумывая над предложением старика, затем не спеша подошла к ближайшему ряду часов.

- Я ничего не вижу.

- Присмотрись.

Зина, гибкая черноволосая пантера, расслабленно, как на пляже, расположившаяся на своем песке. Ее глаза мечтательно закрыты, по губам скользит довольная улыбка, и она совсем не видит, с какой громадной скоростью падают в пустоту ее песчинки.

Екатерина Федоровна. В ее часах осталось совсем мало крупинок, но на задумчивом лице старухи не видно боли или страха, только грусть.

Девушка, тонущая в гигантской груде песка. Что с ней случилось? Оступилась? Потеряла равновесие? Коварные песчинки заманили ее в свою воронку, сдавили тело, сломали волю, не позволяя вырваться из смертоносной ловушки. А ведь в ее часах так много...

- Зачем ты показал мне это? Ветер-шутник прошелестел в ответ что-то неразборчивое.

- Зачем?

Олеся обернулась. В центре амфитеатра мерно покачивалось пустое кресло.

* * *

Олеся открыла глаза.

В спальне было тихо-тихо. Необычайно тихо. Пугающе тихо. И только шорох занавесок на окне да легкое дыхание лежащей рядом Зины нарушали эту величественную, мрачную тишину. Осторожно, стараясь не разбудить подругу, Олеся поднялась с кровати, машинально поправила тончайший шелк, белой дымкой струящийся по ее телу, и вышла из спальни.

- Я знала, что ты придешь.

Белокурая красавица холодно смотрела из беспросветного мрака зеркала. Могучие черные крылья устало сложены за спиной, но гордая поза, вызывающий блеск ореховых глаз говорили сами за себя - сил у нее оставалось очень много.

- Ты испугалась?

- Я не боюсь.

- Ты испугалась. - Черные крылья презрительно дернулись.

- А даже если так? - Олеся протянула руку, погладила отражение по щеке. Бессмысленно врать самой себе. - Я испугалась.

- Чего?

- Я боюсь, что ты не уйдешь. Что после того, как все закончится, ты по-прежнему останешься со мной.

- Тебе придется смириться с этим. - Красивые губы высокомерно скривились.

- И не подумаю, - покачала головой Олеся.

- Значит, ты боишься меня?

- Нет. - Теперь Олеся улыбнулась. Улыбнулась широко, уверенно. Улыбнулась, потому что на этот вопрос она знала точный ответ. - Я не боюсь. Я тебя ненавижу.

* * *

- Олеся!! Ты меня слышишь, Олеся! Открой глаза!!

Сквозь туман, продолжающий обволакивать сознание, медленно проступили черты лица. Знакомого, красивого лица... Зина...

- Твой песок... - прошептала Олеся. - Зиночка, твой песок...

- Что? - Брюнетка склонилась ниже. - Тебе плохо?

- Где я?

Олеся огляделась. Совершенно обнаженная, холодная, как лед, она сидела на полу ванной комнаты, крепко вцепившись пальцами в край ванны. Вторую руку держала испуганная Зина.

- Я проснулась, тебя нет. Услышала какие-то голоса, прихожу, а ты... - Зина поцеловала ледяную ладонь Олеси. - Тебе что-то приснилось?

Холод пришел, и тело сотрясла крупная дрожь.

- Ты так замерзла.

- Ко мне снова приходил Анку, - тихо сказала Олеся. - Точнее, я была у него.

- Он убьет тебя.

- Нет, - попыталась объяснить Олеся. - Он не убивает. Он предупреждает.

- Я имела в виду не Анку, - серьезно прошептала Зина. - План. Наш план. Наш чертов план! Он убивает тебя.

- Я должна пройти... - Олеся улыбнулась. - Я должна через это пройти. Я пройду. - Она мечтательно закрыла глаза. - Я пройду. И буду летать над облаками.

* * *

Спортивный комплекс “Олимпийский”

Москва, Олимпийский проспект,

7 сентября, суббота, 11.09

- Повтори, что он сказал, - потребовал Копыто.

- Помощник маршала-распорядителя заявил: он, конечно, не верит, что с нашим сегодняшним соперником что-нибудь приключится, но на всякий случай предупреждает, что мы на подозрении, - послушно повторил Иголка и приложился к бутылке “Уокера”. - Намекнул, блин.

- Мы, типа, всегда на подозрении, - вздохнул Контейнер и погладил Громовержца по лысому черепу. - Надо отказываться от боя.

- Мля, да не получится! - проворчал уйбуй.

- Почему?

- Они сразу поймут, что вчера мы схитрили.

- Проклятые крысоловы, - буркнул Иголка. - Подставили нас, блин. Нельзя было с ними связываться.

- Им-то что, мля, - поддержал Копыто бойца. - Они из Темного Двора, их не тронут. А нам отвечать, если что. - Уйбуй посмотрел на Контейнера. - Надо выставлять Грэмми.

- Убьют его, - тоскливо отозвался боец. Громовержец испуганно вздрогнул. Техническая победа, которую ему присудили вчера, стала настоящей сенсацией Турнира. “Тиградком” посвятил оливковому уродцу целых три минуты в ежедневном отчете, букмекеры подняли на четверть пункта его шансы на победу, пронырливый Иголка сумел выудить деньги у добродушных и зажиточных приставников. Дикари радостно улыбались в лучах славы, и оставался всего один, правда, очень неприятный момент, о котором Красные Шапки предпочитали до сих пор не думать: собственно четвертьфинал. Через десять минут Громовержцу предстояло отправиться на бой.

- Не пущу! - упрямо выкрикнул Контейнер.

- Мля, хватит паниковать, - отрезал Копыто. - Пусть он выйдет на ринг. А потом мы откажемся продолжать бой.

- Ага, - заулыбался Иголка, - если успеем крикнуть.

- Главное, пусть Грэмми сразу же после гонга прыгает в угол. Подальше от соперника. - Уйбуй посмотрел на голема. - Прыгнешь?

Оливковый неуверенно кивнул.

* * *

- Объявляется четвертьфинальный бой Кубка Големов! - Маршал-распорядитель выдержал паузу. - В красный угол ринга вызывается Лунатик, мастер Баррага, официальный флаг - Темный Двор!

Зрители, едва дождавшиеся появления любимца, разразились радостными криками, приветствуя долговязые фигуры голема и его создателя.

- Надеешься, что Лунатик проиграет? - Захар Треми посмотрел на Мубу.

Хван покачал головой.

- Он возьмет Кубок Големов, в этом нет сомнений.

- Тогда что ты здесь делаешь? У нас сегодня финал командных боев.

- Хочу посмотреть на схватку, - серьезно ответил Муба, не отрывая взгляд от покачивающейся куклы. - Это единственное, что стоит между мной и Молотом Трех Драконов.

- Только это? - насмешливо прищурился масан.

- Только это. И я должен знать о нем как можно больше.

- Вряд ли этот бой много тебе скажет, - рассмеялся Захар.

- Почему?

- А ты не обратил внимания на то, с кем придется сражаться Лунатику? - Треми кивнул в сторону технического коридора.

- Меня это не интересова... - Муба посмотрел в указанном направлении, пару мгновений пытался осознать происходящее, затем прищурился и улыбнулся. - Глазам своим не верю!

* * *

- В синий угол ринга вызывается голем Громовержец, мастер неизвестен, официальный флаг - Красные Шапки.

Пыхтящий Контейнер, стараясь ругаться как можно тише, тащил Громовержца на ринг за цепь, прикованную к ошейнику голема. Но каждый шаг давался ему с большим трудом, даже несмотря на то, что Копыто, Иголка и еще два бойца толкали несчастного Грэмми в спину, не давая тому возможности вцепиться когтями в пол. Перепуганный голем, уверенный, что его обманули, предали и отдали на заклание, упирался всеми четырьмя лапами и жалобно верещал, периодически заглушая царящий в “Олимпийском” гул. Среди зрителей послышались легкие смешки. Минут через пять после начала церемонии Красным Шапкам удалось перекинуть Громовержца через ограждения ринга, и Гуго де Лаэрт откашлялся:

- Голем готов к бою?

- Еще как готов, - подтвердил Копыто, швырнув к ногам куклы пару ятаганов. - Можно начинать.

Оливковый монстр забился в угол, всем видом показывая, что скорее умрет, чем выйдет против Лунатика, длинная фигура которого подрагивала в противоположном углу ринга.

- Пусть он возьмет в руки оружие, - предложил маршал-распорядитель.

Но на несчастного Грэмми его слова не произвели никакого впечатления - маленькие глазки монстра были прикованы к длинным шипам герданов Лунатика.

- Возьмет он ятаганы, возьмет, - пробормотал Копыто, утирая пот. - Это у нас такая тактика... Мы заманиваем... Давайте, что ли, бой начинать?

Гуго пожал плечами и покинул ринг.

- Вперед, Громовержец! - заорали осы, Красные Шапки и примкнувшие к ним приставники. - Надери ему...

Поклонники Лунатика молчали. В победе долговязого они не сомневались, но происходящее сильно напоминало убийство, и это публике не нравилось.

- А ты говоришь, ничего интересного, - азартно прошептал Муба Захару. - Мне очень важно, как Лунатик поведет себя сейчас.

- Стукнет зеленую куклу по башке булавой и пойдет в раздевалку, - предположил масан.

Лунатик вопросительно посмотрел на хозяина. Мастер Баррага недовольно скривился, затем развел руками и тихонько бросил голему несколько слов. Лунатик вздохнул, передал герданы секундантам и двинулся к центру ринга.

- Баррага велел просто выбросить его...

Но впавший в истерику Грэмми не понял, что спасен. Он видел только одно - приближающуюся фигуру долговязого убийцы - и не собирался терпеливо ждать смерти. Оливковый попытался выпрыгнуть с ринга, но Красные Шапки были начеку, он швырнул в Лунатика ятаганы, тот увернулся и прибавил шаг. И тогда Громовержец издал протяжный вой и бросился вперед.

- Сейчас он его укусит...

Но так далеко мужество оливкового монстра не простиралось.

Какие именно навыки и умения вложил неизвестный мастер в Громовержца, так и осталось загадкой, но что особенно удалось производителю, так это инстинкт самосохранения. С этим качеством у Грэмми все было в порядке, даже с перебором. Оливковая молния проскочила между длинными ногами Лунатика, стремительно достигла противоположной стороны ринга, выскочила с него и юркнула в толпу.

- Лови!!

Среди публики возникло легкое оживление. Помощники маршала-распорядителя бросились за шустрым големом, но Грэмми оказался проворнее. Ведомый отчаянным страхом, он, под веселое улюлюканье публики, некоторое время метался по коридорам “Олимпийского”, а затем, зажатый подскочившими рыцарями, выбросился в окно.

- Проклятье!!

- Разбился?

- К сожалению, нет.

Помощники маршала-распорядителя проводили взглядами улепетывающего в сторону жилых домов Грэмми.

- Сколько в нем магической энергии?

- Где-то на неделю, - робко сообщил подошедший Контейнер.

Гуго де Лаэрт сжал губы.

- Это нечестно, - попытался храбриться Копыто. - Лунатик его напугал. Это не по правилам.

- Все видели, что Баррага колдовал против нашего голема, - добавил Иголка. - Этим навам верить нельзя.

- С соревнований снять, - медленно, поскольку скулы свело от бешенства, произнес Гуго. - Наложить штраф, запретить участвовать в следующем Турнире... Не только им, но всем Красным Шапкам.

- Ну это уж круто... - начал было Копыто.

- А если ваш ублюдок попадет в руки челов, мы вас повесим.

Копыто замер с открытым ртом. Только теперь до него дошел весь ужас произошедшего: голем вырвался в город!

- Вызовите Службу утилизации, - пискнул Иголка.

- Мне плевать, кого вы вызовете! - рявкнул Гуго. - Марш отсюда, кретины! Ищите своего урода, где хотите!!

Красные Шапки опрометью бросились на улицу.

* * *

Московская медицинская академия им. Сеченова

Москва, улица Большая Пироговская,

7 сентября, суббота, 13.13

Чествование Екатерины Федоровны Хвостовой прошло необычайно тепло. Даже несмотря на то, что приглашали только желающих, в зале было полным-полно народу - авторитет старого врача был высок, и люди с удовольствием пришли выразить ей свое уважение. Студенты и преподаватели, врачи и пациенты, доктора наук и академики. Кресло, в котором сидела старуха, было завалено цветами, а проникновенные слова вызывали овации зала и слезы у виновницы торжества. Екатерина Федоровна была живой легендой русской медицинской школы, легендой братства Целителей, и ее юбилей стал праздником. А какой же праздник без скандала?

* * *

- Я ничего не пропустил? - шепотом спросил Кабаридзе, осторожно прикрывая за собой дверь.

Реваз Ираклиевич появился последним, уже после того, как хозяин кабинета, вальяжный, пахнущий дорогим парфюмом профессор Исаченко, приступил к своей речи.

- Наконец-то собрались все, кого мы ожидали, - кисло прокомментировал Исаченко появление Кабаридзе.

- Рома, извини, - развел руками Реваз Ираклиевич и опустился на стул рядом с Володей Куриловым, педиатром из Морозовской больницы.

- Ты ничего не пропустил, старик, - пробормотал тот. - Рома едва начал: только пару слов и сказал.

- По какому поводу собрались?

В зале Кабаридзе произнес короткую речь, посвященную научным достижениям Екатерины Федоровны, вручил ей огромный букет от Центра Бакулева и еще один, не менее огромный, лично от себя, пообщался со старыми знакомыми и уже собрался покинуть академию, когда ему сообщили, что Роман Исаченко собирает Целителей в своем кабинете. Для чего - осталось тайной.

- А тебе не говорили? - удивился Володя.

- Друзья! - нахмурился Исаченко.

Курилов тут же замолчал.

- Теперь я могу продолжить?

- Теперь - да, - подала голос Екатерина Федоровна. - Мы слушаем.

Исаченко откашлялся.

- Друзья, я не хочу и не буду перечислять законы братства Целителей. Я скажу больше - это не законы. Это наши принципы. Не устав и не кодекс - суть нашей жизни. Именно они делают нас Целителями, они, а не наше мастерство, как может кто-нибудь подумать. Мы знаем, что среди челов... Извините. Мы знаем, что среди людей были и есть хорошие врачи, великолепные врачи, чей талант не уступает нашему. Мы относимся к ним с уважением, мы всегда подадим им руку и поможем советом. Мы не откажем, но мы - другие. Мы - Целители. И мы должны об этом помнить. То, что происходит сейчас, подрывает принципы. Разрушает важнейшие этические нормы, являющиеся сутью нашего общества, и в конечном счете приведет к упадку братства.

- Не слишком ли далеко ты смотришь? - В задавшем вопрос враче Реваз узнал Георгия Качинского, Целителя из Санкт-Петербурга. - В конце концов, ничего страшного не произошло. Пока.

- Я смотрю на происходящее так, как привык смотреть, - жестко ответил Исаченко. - Так, как требуют мои принципы. И я абсолютно уверен в том, что говорю: мы не можем равнодушно взирать на то, как рушатся устои братства!

- А они рушатся?

Роман осекся и несколько мгновений недоуменно смотрел на Екатерину Федоровну, он явно не ожидал от старухи такой реплики.

- Что вы имеете в виду?

- Устои рушатся? - Да.

- Тогда какие же это устои? - Екатерина Федоровна пожевала губами, но никто не смел перебить самого старого участника собрания. - Что это за принципы, которые так легко разрушить?

- Любые принципы очень легко разрушить, - усмехнулся Исаченко. - Они ценны именно до тех пор, пока соблюдаются. Только тогда в них есть смысл.

- Любые принципы ценны тогда, когда в них есть смысл! - громко произнесла старуха. - В наших принципах есть смысл?

Среди Целителей пробежал тихий ропот.

- Я не ожидал услышать от вас такое, Екатерина Федоровна, - пробормотал Исаченко. - Ваши слова только подтверждают...

- Они ничего не подтверждают, - отрезала старуха. - Ты сказал много хороших и правильных слов о нас, о братстве и о принципах. Но прежде чем мы приступим к дальнейшему обсуждению, я хочу услышать ответ на свой вопрос.

- На какой? - сдался Исаченко.

- В чем смысл принципов братства?

- Мы лечим людей, - пожал плечами Роман.

- Это делает любой врач, - буркнул Реваз.

- Но мы делаем это лучше, - заметил Качинский.

- Лучше всех это делают эрлийцы, - махнула рукой Екатерина Федоровна.

- Мы не хуже!

- Но и не лучше, - улыбнулась старуха. - Ты говорил, что некоторые челы из Тайного Города не уступят нам в мастерстве врачевания. Ты говорил, что мы другие, так чем мы отличаемся?

- Нашими правилами!

- Но в чем их смысл? Ты пытаешься обвинить Олесю, а сам не в состоянии внятно объяснить, что она нарушила.

- Олесю обвиняют? - встрепенулся Реваз, но на него не обратили внимания.

- Олеся нарушила древние принципы Целителей! Этого достаточно!

- Для чего? - устало поинтересовалась Екатерина Федоровна.

- Чтобы изгнать ее из братства.

- Да что здесь происходит?

Реваз схватил Володю за плечо, но тот, увлеченный перепалкой, лишь отмахнулся.

- Слушай!

- Изгнать из братства? - Старуха покачала головой. - Но объясни мне, Рома, чем она, изгнанная, будет отличаться от нас?

- Она сможет вести себя так, как захочет, - процедил Исаченко. - Не позорить Целителей и не подчиняться нашим правилам.

- Каким правилам?

- Мы против насилия.

- Мы не общаемся с воинами, - добавил Володя.

- Мы не лечим раны, - вставил Качинский.

- Но в чем смысл этих правил? - с грустью спросила Екатерина Федоровна.

- Они делают нас Целителями.

На глазах старухи выступили слезы.

- В чем их смысл, Целители?

- Мы отрицаем войну, - тихо произнес Кабаридзе. - Войну и насилие в любых проявлениях. Мы боремся за жизнь и отрицаем тех, для кого жизнь не является главной ценностью.

Эти простые слова заставили присутствующих замолчать.

- Я рада, что это сказал именно ты, Реваз, - так же тихо, но не глядя на профессора, проговорила Екатерина Федоровна. Она тяжело вздохнула. - Когда-то давным-давно величайшие врачи людей объединились в братство Целителей с наивной верой, что смогут повлиять на умы соплеменников. Они верили, что, может быть, не сразу, через годы, через века, но люди прислушаются к их словам.

- Карло Тольдо сожгли за то, что он отказался лечить раненого императора, - пробормотал Исаченко.

- Правильно, - согласилась старуха. - Но Тольдо взошел на костер не за себя и не за братство.

- За принципы.

- В которые он верил. И которым следовал до конца. - Екатерина Федоровна жестко посмотрела на Романа. - Ты всегда следовал принципам братства?

- Я никогда не лечил боевые раны. - Исаченко вскинул голову.

- А почему?

- Это запрещено.

- А ты веришь в то, что этот запрет сможет остановить войны на планете?

- Возможно, когда-нибудь...

- Ты веришь?

Исаченко замолчал и отвел глаза.

- Я много думала о нас, - после паузы продолжила старуха. - И не только из-за Олеси. Вы знаете, как я отношусь к этой девочке, но она лишь искра. Она показала, в каком упадке находится братство. Слово “Целитель” стало торговой маркой, знаком качества. Все знают, что в братстве собраны лучшие, и приходят к нам.

- Приходят не все, - заметил Качинский. - Ни один воин не будет просить помощи у Целителя.

- Но воины не исчезли.

- И не исчезнут, - буркнул Исаченко.

- Если ты веришь в это, - улыбнулась Екатерина Федоровна, - то как ты смеешь обвинять Олесю?

- Я обвиняю ее ради того, чтобы не исчезли мы, Целители! - Роман взял себя в руки и уверенно перешел в наступление. - Да, мы противопоставляем себя солдатам и наемникам! Мы отрицаем войну и насилие! Мы не знаем, сколько будет длиться это противостояние, но оно должно быть! Пусть кто-то теряет надежду на успех. - Он холодно посмотрел на старуху. - Или разочаровывается в наших принципах. Но мы им не изменим!!

В братстве Целителей не существовало иерархии, но роль неформального лидера была весьма заманчива: этот человек вел переговоры с Великими Домами, координировал учебу, научные разработки и, самое главное, имел решающее слово при приеме новых членов. Екатерина Федоровна была первой уже много лет. Реваз знал, что она планировала воспитать лидера из него, но отказался. Потом появилась Олеся... Даже несмотря на старую историю, ее авторитет среди Целителей оставался высоким. Уж не поэтому ли Исаченко стремится изгнать Старостину из братства?

“Что же натворила Олеся?”

- Мы не можем обвинять разочаровавшихся: верить или нет - личное дело каждого. Но мы не имеем права бросать тень на всех Целителей!

- Хороший бизнес должен быть прикрыт хорошей идеей. Ты неплохо зарабатываешь, Целитель.

- Мы никогда не работали за харчи.

- Ты помогаешь только тем, кто может себе это позволить. - Екатерина Федоровна всю жизнь проработала в обычной больнице и имела право на такой тон.

- Я стараюсь помогать всем.

- Один день в неделю? Очередь к тебе растягивается на месяцы.

- Невозможно помочь всем.

- Невозможно помочь всем, невозможно остановить войны.

- Зато я не нарушаю принципы.

- Но не способен объяснить их смысл.

- Зато я их не нарушаю.

- Ты изменяешь духу братства.

- Дух братства не требует от меня жить в лесу и носить лохмотья. Я помогаю людям, но я не их раб.

- Но и Олеся не наша рабыня, - всплеснула руками Екатерина Федоровна. - Мы не смогли помочь ей тогда. Не смогли. Да и никто бы не смог. Но сейчас! Сейчас Олеся ищет, и если мы оттолкнем...

- Она сама отказалась от наших принципов, - жестко бросил Исаченко. - Она не Целитель!

- Она не Целитель, - кивнул Качинский.

- Олеся Александровна была моим наставником, - поднялся Володя Курилов. - Она много помогала мне, и мне больно, мне очень больно говорить, но... Она нарушила все, чему учила меня. Нравится нам это или нет, но наши принципы должны... - Володя запнулся, нервно потеребил галстук, но продолжил: - У человека должны быть принципы. Если ей не нравятся наши - она должна уйти. А если она ошиблась, она должна об этом сказать... нам.

- Олеся не сочла нужным принять мое предложение и приехать, - сухо произнес Исаченко.

- Она не допустила ошибку, - тихо сказала Екатерина Федоровна. - Наши принципы значат для нее много, очень много, но сейчас...

- У принципов нет понятия “сейчас” или “потом”, - вздохнул Володя. - Они или есть, или нет.

Он опустился на стул.

- Может быть, теперь ты мне объяснишь, в чем дело? - угрюмо осведомился Кабаридзе.

- Дурацкая история, - криво улыбнулся Курилов, - очень похожа на перетряхивание грязного белья.

- Да в чем дело?

- Олеся Александровна связалась с воином.

- Что значит “связалась”?

- Свечку, как ты понимаешь, никто не держал, но она не скрываясь проводит с ним время. Их видели в ресторане, в казино, в клубе.

- А что за воин? - помолчав, спросил Реваз.

- Артем Головин, компаньон Кортеса.

- Головин? - Кабаридзе сжал кулак. - Артем Головин?

* * *

Аэропорт J.F.K.

США, Нью-Йорк,

7 сентября, суббота, 07.29 (время местное)

- Если тебе любопытно, - улыбнулся Артем, складывая мобильный телефон, - я только что говорил с Тосцием. Вчера вечером Муба разделался в личной встрече с командором войны де Коком и вышел в финал Кубка Дуэлей.

- Говорить об этом еще рано, - протянул Кортес, - но, кажется, поставив на хвана, мы сделали удачное вложение средств. Чего хотел букмекер?

- Предложил выкупить нашу ставку один к шести.

- Муба стал фаворитом в Абсолюте?

- Но ему еще предстоит драка с Лунатиком. Кортес подумал, затем покачал головой:

- Я не хочу останавливаться. Это неспортивно.

- Тосций плачет и рассказывает о голодных детях. Говорит, что, если мы выиграем, он разорится.

- Сказочник.

- Я проверил, - деловито добавил Артем. - На Лунатика по-прежнему ставят больше, чем на Мубу.

- Поговорим об этом позже. - Кортес собрался. - Друзья приехали.

К стойке “Аэрофлота” “друзья” прибыли весьма внушительной делегацией. Впереди важно вышагивал Самуэль Гинзбург, воспаленные глаза которого свидетельствовали о том, что шеф нью-йоркского отделения ФБР провел непростую ночь. Следом юрко семенил его помощник Капуцерски, выглядевший особенно маленьким на фоне слоноподобной Галли, пыхтящей за его спиной. Балдер, к запястью которого был прикован блестящий металлический чемоданчик, двигался в окружении четверки плечистых ребят в недорогих костюмах. Еще четверо образовывали внешнее кольцо охраны, и их оттопыренные пиджаки ненавязчиво указывали на спрятавшиеся в кобурах пистолеты. У рядовых пассажиров процессия вызвала повышенный интерес.

Кортес покачал головой и, едва заметно кивнув подошедшему Гинзбургу, осведомился:

- Надеюсь, вы не собираетесь лететь в Москву всей толпой?

- Вас что-то беспокоит?

- Мне просто любопытно.

- С вами полетят специальные агенты Баядер и Галли. - Вольф и Сана сдержанно кивнули. - Они прекрасные специалисты и к тому же давно мечтали побывать в русской столице.

- Кремль, Арбат, шапка-ушанка, блины-икра-водка, - Артем почесал в затылке. - Ма-треш-ка. За день можно управиться.

- Вы бывали в Москве? - Самуэль подозрительно посмотрел на молодого человека.

- Бывал, - не стал скрывать тот. - А вот моему дедушке не удалось. В сорок первом.

- А что было в сорок первом? - Балдер недоуменно посмотрел на Галли. Та пожала плечами.

Гинзбург насупился.

- У нас не принято хвастаться такими родственниками.

- Наверное, потому что таких у вас нет, - глубокомысленно поведал Артем.

Самуэль побагровел.

- Иногда меня тоже бесят дурацкие шутки напарника, - Кортес не позволил скандалу разрастись до неприличных размеров. - На самом деле он убежденный пацифист и ненавидит нацистское прошлое своей страны. Где статуэтка?

Вольф показал на металлический чемоданчик.

- Здесь.

- Я хотел бы взглянуть на нее.

- Вы? - удивился Гинзбург. Растерянный вид шефа отделения не оставлял сомнений: он ожидал появления в аэропорту многочисленных музейных экспертов, жаждущих проверить каждый дюйм дорогостоящей статуэтки.

- Моей квалификации вполне достаточно для предварительного осмотра, - успокоил американца Кортес. - Мне известны некоторые признаки “Гейши”, которые вы вряд ли сумели бы подделать.

- Что за признаки?

- Я не уполномочен рассказывать о них. Можно посмотреть статуэтку?

- Пожалуйста, - кивнул Гинзбург.

Балдер подошел к стойке и открыл чемоданчик.

- Достать ее?

Каменная статуэтка, изображающая спящую женщину, уютно устроилась в специальном углублении, выложенном черным бархатом. Прекрасно вырезанное лицо, тонкая шея, плавно переходящая в стыдливо прикрытую грудь. Контуры тела и ног едва угадывались, казалось, что скульптор заторопился или просто бросил работу, не доделав статуэтку до конца. “Гейша”. Придумав это название, Мехраб здорово рисковал - лицо спящей женщины было лишено азиатских черт.

- Хорошая упаковка, - заметил молодой наемник.

- Мы были удивлены, обнаружив статуэтку в обычной сумочке, - невинно бросила Сана.

- Это только подтверждает версию о похищении, - невозмутимо ответил Артем. - Чемодан, в котором обычно перевозят “Гейшу”, снабжен устройством слежения. Видимо, воры знали об этом.

- Видимо.

Кортес по-хозяйски взял Куколку в руки, тщательно оглядел, воспользовавшись извлеченным из кармана увеличительным стеклом, спокойно кивнул и вернул Балдеру.

- Все в порядке. Американцы переглянулись.

- Этого достаточно?

- Этого более чем достаточно. Уверен, что в Москве предстоит серьезная экспертиза, но я на сто процентов уверен, что это подлинник.

- Тогда пойдемте к самолету, - буркнул Гинзбург.

* * *

Несколько позже, разместившись в салоне первого класса и пропустив стаканчик белого вина за удачное путешествие, Кортес откинулся на широкую спинку кресла и набрал телефонный номер. Молодой наемник, поняв жест напарника, незаметно активизировал оберег, маленькую черную пирамидку, сделавшую невозможным и прослушивание и подслушивание разговора. Теперь Кортес мог говорить не стесняясь.

- Яна? Мы в самолете.

- Рада за вас, - съязвила девушка.

- Мне нужна встреча в аэропорту.

- К чему такая спешка?

- Куколка фонит.

Украшавшие плечи наемников метки Темного Двора отчетливо реагировали на излучение магической энергии, идущее от статуэтки. Куколка фонила, хотя не должна была этого делать ни в коем случае.

- Сильно? - помолчав, спросила девушка.

- Еще нет, но излучение нарастает.

- Она активизировалась, среагировав на трансформацию моряны, - задумчиво протянула Яна. - Всплеск был слабым, но его хватило.

- Исходя из того, что говорил Мехраб, у нас есть пятнадцать или двадцать часов, - буркнул Кортес. - Времени вполне достаточно, но рисковать не стоит: заберем Куколку прямо в аэропорту. Ты успеешь?

- Постараюсь.

- Вот и славно. Статуэтка лежит в блестящем металлическом чемоданчике, который украшает руку одного из наших спутников.

* * *

“Сейчас или в Москве? - Тори взял у стюардессы бокал с коктейлем и рассеянно сделал маленький глоток. - Отбирать статуэтку сейчас или в Москве?”

С одной стороны, самолет - очень удобное место. Можно легко сымитировать террористический акт, захватить лайнер, направить его в третью страну и скрыться. С вакагасирой летело всего трое помощников, но он не сомневался в их квалификации: взять под контроль самолет не составит для них особого труда. В обычном случае. Но оставалось два неприятных момента. Во-первых, американцы. Капуцерски рассказал японцу, что Гинзбург распорядился прикрыть перемещение статуэтки целой группе оперативников, летящих под видом обычных пассажиров. Сколько их, Генри не знал, но не меньше восьми человек. Теоретически эта проблема также решаема, но оставались двое курьеров из Тайного Города. Они наверняка успеют подать сигнал о помощи, и тогда все достоинства захвата на борту превратятся в недостатки: нелюди будут точно знать местонахождение врага и сделают все, чтобы отобрать Куколку.

Проведение операции в московском аэропорту имело целый ряд отчетливых минусов, начиная с того, что действовать придется на чужой территории, и заканчивая непредсказуемым количеством встречающих самолет противников. Но при этом существовало два важных плюса: свобода маневра и неожиданность. Благополучно долетев до Москвы, курьеры наверняка расслабятся и окончательно убедятся в том, что американцы их единственная проблема. Вот тут-то мы и появимся.

“Решено, в аэропорту!”

Тори сунул бокал с коктейлем в руку помощника и взялся за телефон.

- Мицуки-сан? Вы меня узнали?

- Узнал, - коротко отозвался собеседник.

- Я бы хотел попросить вас еще об одной услуге.

- Я слушаю.

- Пожалуйста, разыщите металлический чемоданчик. Как он выглядит, вы увидите в файле, который я сейчас пришлю.

Вакагасира направил на чемодан Балдера крохотный объектив цифровой камеры, нажал несколько кнопок на телефоне, отправив изображение электронным письмом в Москву, и вернулся к разговору:

- Мицуки-сан, это очень важно. На встречу в аэропорт вы должны прибыть с этим чемоданчиком. И положите в него какую-нибудь ерунду весом в три-четыре килограмма.

* * *

Офис АО “Транс Портал”

Москва, улица Большая Ордынка,

7 сентября, суббота, 16.53

- Любопытно, - буркнула Яна, бросив малюсенькую трубочку телефона на сиденье. - Все именно так, как и предполагалось.

Девушка задумчиво побарабанила пальцами по рулевому колесу. Она сидела в своем “Ауди ТТ”, припаркованном неподалеку от скромного, но хорошо отделанного особнячка компании “Транс Портал”. Получив сообщение от Кортеса, Яна заскочила в офис “Неприятных Ощущений”, забрала заранее заготовленное снаряжение для поездки в Нью-Йорк и теперь примчалась сюда, на “вокзал” самого быстрого транспорта в мире. В принципе, уровень девушки позволял ей самостоятельно создать межконтинентальный переход, но она не хотела тратить магическую энергию, а потому обратилась к профессионалам. Тем более, что все расходы по контракту нес Мехраб.

Яна взглянула на часы и вновь взялась за телефон:

- Сантьяга?

- Что-то случилось?

- Я не могу дозвониться до Мехраба, - сообщила девушка. - Его мобильный не отвечает, а где он находится, никто не знает.

- Этого следовало ожидать, - заметил комиссар. - Боюсь, старый плут ушел на дно до самого финального поклона. Свою роль он сыграл.

- Это я понимаю, - вздохнула девушка. - О Нью-Йорке тоже можно забыть - я подчищу там все следы. Но что делать с американцами, что прилетят в Москву?

- Что вас беспокоит?

- Мы не обсудили, что с ними будет потом. После того, как заберем Куколку.

- Вы успеете провернуть дела в Нью-Йорке и встретить Кортеса в аэропорту?

Яна снова посмотрела на часы:

- Уверена, что успею.

- Тогда никаких проблем. Заберете у заокеанских друзей артефакт, а затем я натравлю на них Службу утилизации. Обещаю - путаться под ногами они не будут. Когда вы отправляетесь?

- Прямо сейчас.

- Удачи.

* * *

Несмотря на то что большинство жителей Тайного Города предпочитало путешествовать обычным транспортом, АО “Транс Портал” отнюдь не бедствовало. Кто-то слишком ценил свое время, чтобы тратить его на перелеты, кому-то надо срочно доставить посылку или письмо, да и всегда найдется спешное дело, требующее немедленного личного присутствия в далеком уголке Земли. И тогда шли в “Транс Портал”. Пятерка квалифицированных магов гарантировала доставку чего угодно и куда угодно максимум за двадцать минут, большую часть которых занимала проверка отсутствия у точки выхода нежелательных свидетелей. Маяки фирмы были разбросаны по всей планете, а в крупных городах, вроде Токио или Парижа, можно было даже заказывать конкретный район перехода, чтобы, например, мгновенно оказаться у дверей в любимый ресторанчик.

- По этой части барон Крепкослав специалист, - широко улыбаясь, поведал Катар Кумар, молодой и вихрастый менеджер, оформляющий заказ Яны. - На прошлой неделе он праздновал день рожденья, так заказал кругосветный тур для всех гостей. Представляешь, полсотни в доску пьяных людов появляются у паба в Лондоне, квасят, шумят, вываливают на улицу и пропадают. Местные протирают глаза, а эти весельчаки уже в Риме спагетти кушают. Потом на пляж какой-то смотались, искупались, переночевали и сразу же на охоту в Африку. Гуляли пять дней. Даже специального сотрудника Службы утилизации наняли, чтобы он челам глаза отводил.

Барон Крепкослав возглавил Выхинский домен после погибшего в последней войне Переслава, а потому сделал все, чтобы первый день рожденья на важном посту запомнился навсегда.

- Ты по делу или так?

Яна не в первый раз пользовалась услугами “Транс Портала”, хорошо знала Кумара, чем и объяснялась подобная словоохотливость. Правда, после произошедших с ней изменений, девушка видела менеджера впервые, и порадовалась, что отношение к ней Катара осталось прежним.

- По делу.

- Понятно. Нью-Йорк, туда и обратно. Багаж есть?

- Нет.

Все снаряжение легко уместилось в потайных карманах тонкого, но широкого плаща, до пят окутывающего фигуру Яны. Капюшон был низко опущен, и любопытный менеджер мог разглядеть только нижнюю часть лица девушки: подбородок и красиво очерченные губы.

- Подымись на второй этаж, комната два-девять. Врата откроются автоматически, как только мы установим связь. Приятного путешествия.

* * *

Ресторан “Мэй-Хуа”

Москва, улица Русаковская,

7 сентября, суббота, 16.54

Небольшой, старательно наполненный китайской экзотикой верхний зал ресторана “Мэй-Хуа” не очень-то подходил для ведения серьезных переговоров: отдельных кабинетов здесь не предусматривалось, а столики стояли довольно близко друг к другу. Но заведение оказалось самым подходящим местом для встречи двух занятых мужчин, и они примирились с неудобствами, стараясь говорить негромко, не привлекая внимания соседей.

- Так в чем дело? - Брат Ляпсус с удовольствием рассматривал тарелку с мусюжу - свининой с китайскими грибами. Он приехал в “Мэй-Хуа” первым и сделал заказ, не дожидаясь Кабаридзе. - Владельцы ресторана уверяют, что Конфуций обожал это блюдо. Надо будет спросить у Сантьяги, так ли это.

- Мехраб предложил мне купить Куколку Последней Надежды, - просто сказал Реваз Ираклиевич.

- Что?! - Эрлиец мгновенно подавил удивленный возглас, но его темные глаза едва не выскочили из орбит. - Ты серьезно?

- Он сказал, что знает о моей беде.

- Откуда?

- Я не спрашивал, - буркнул Кабаридзе. - Все равно.

- Мехраб нашел Куколку? - Ляпсус все еще не мог прийти в себя. - Не верю!

- Для меня это известие стало такой же неожиданностью, - ровно произнес профессор. - Но Мехраб уверен на сто процентов. Он даже не попросил аванс. Сказал, что Куколку доставят в Москву, применят, и только тогда я заплачу.

Эрлиец невидяще посмотрел на стоящее перед ним блюдо, тихо, практически неслышно, выругался и отставил тарелку.

- Ты согласился?

- А ты бы не согласился? На моем месте?

- Мне трудно встать на твое место, - признался Ляпсус. Он скомкал салфетку, дотянулся до бокала и сделал большой глоток вина. - Ты так ее любишь?

Маша, сидящая в полной темноте. Нежная, хрупкая Маша, испуганно, но покорно ожидающая смерти. Кабаридзе отогнал видение.

- Она для меня все.

- Реваз, подумай, - эрлиец дружески взял профессора за руку. - Ты еще не старый чел, у тебя будут...

- У меня никого не будет! Никого!! Маша - это все, что мне нужно!! - Кабаридзе замолчал, увидев, что его вспышка привлекла внимание посетителей, но тут же продолжил: - Она моя душа, Ляпсус, душа. Девочка выпила меня до дна и теперь умирает. А я умираю вместе с ней. Я не хочу ее терять.

- Ты же Целитель, - хмуро напомнил эрлиец.

- Я человек, Ляпсус, я всего лишь человек. Ты не знаешь, не можешь знать, что я испытал, услышав предложение Мехраба. Ты не знаешь, каково это - смотреть на того, кто перечеркивает твою жизнь, и соглашаться с ним. Мехраб отнимает у меня все мои принципы, все, чем я жил эти годы. Он... - профессор скривился, - он доказал мне, что я не Целитель, а человек. Даже чел. Он доказал, а я согласился. Я не смог убить Машу. - Реваз Ираклиевич отвернулся, помолчал и закончил: - По крайней мере, Мехраб сам активизирует Куколку. Он обещал.

- Это поможет тебе сохранить лицо, - согласился Ляпсус.

- Не надо меня добивать, - попросил Кабаридзе.

- Извини. - Эрлиец поставил опустевший бокал на стол, подумал, плеснул в него еще вина и поинтересовался: - Чего ты хочешь от меня?

- Куколки запрещены.

- И Великим Домам не понравится ее использование, - усмехнулся брат Ляпсус. - Нам повезло, что Мехраб согласился выполнить самую грязную работу - активизировать артефакт. Но, как я понимаю, он не жаждет похвастаться этим перед комиссией Великих Домов.

- Мы договорились, что я буду молчать о его участии в деле.

- Вплоть до того, что возьмешь вину на себя? Кабаридзе качнул головой:

- Да. Если удастся спасти Машу, я не сдам старика.

- Но ты бы этого не хотел.

- Мне нравится моя жизнь. - Реваз Ираклиевич успокоился и даже сумел изобразить подобие улыбки. - С братством придется попрощаться, но у меня есть имя. Я не пропаду.

- Не сомневаюсь, - протянул эрлиец, - не сомневаюсь. Поэтому ты ищешь поддержки.

- Если Московская обитель подтвердит, что Маша принесет пользу Тайному Городу, Великие Дома могут проявить снисхождение.

- Вечно вы, челы, придумываете какие-то ужасы, - буркнул Ляпсус. - Все у вас не как у разумных. Кстати, я слышал от чудов предположение, что вас делал не Спящий, а кто-то другой...

- Ты поможешь? - напрямик спросил профессор.

- Да, - вздохнул эрлиец, - по крайней мере, попытаюсь. У твоей девчонки действительно потрясающие способности, и я думаю, что смогу убедить Сантьягу в том, что живой она принесет много пользы. Возможно, ей придется заключить крайне невыгодный контракт с Московской обителью на ближайшие несколько лет...

- Это не имеет значения.

- Я понимаю.

* * *

США, Нью-Йорк,

7 сентября, суббота, 09.37 (время местное)

- Станция метро? - Яна брезгливо огляделась.

- А что тебя не устраивает? - невозмутимо поинтересовался Катар.

Во время межконтинентальных переходов клиентам “Транс Портала” рекомендовалось поддерживать телефонную связь с оператором, и Кумар услышал слова девушки.

- Здесь пахнет хуже, чем в Южном Форте. Штаб-квартира Красных Шапок считалась самым “ароматным” уголком Тайного Города.

- Извини, Яна, - рассмеялся Катар, - ты торопилась, а все остальные маяки были недоступны.

Из-под свода тоннеля упала крупная капля воды.

- Ладно, - буркнула девушка. - Подземка, значит, подземка. Куда идти?

- Прямо...

Яна сделала шаг, и ее носок уперся во что-то мягкое.

- Только не наступи на бомжа, - хихикнул менеджер. - Он должен спать где-то внизу.

Тело, в которое врезался носок девушки, зашевелилось, но не проснулось. Оно-то, видимо, и являлось главным источником местного запаха: буйной смеси пота, испражнений и дешевого виски.

- Другие сюрпризы будут?

- Надеюсь, что нет. - Голос Катара стал серьезным. - Иди прямо по тоннелю, и через пятьдесят метров выйдешь на станцию.

- Будь здоров.

Яна убрала телефон в карман, осторожно переступила через бродягу и двинулась в указанном направлении. Несмотря на скудное освещение тоннеля, девушка не поднимала низко надвинутый капюшон - в этом не было необходимости. Ее чувства, усиленные магией, были обострены до предела, а потому очередной сюрприз она заметила заранее. Заметила и остановилась, ожидая, когда ее окружат пятеро плечистых мужчин.

Случайность? Скорее всего - нет. Они наверняка знали о существовании маяка в тоннеле и, уловив всплеск энергии, решили встретить пришельца. Масаны Саббат, отвергающие жесткие правила Тайного Города, никогда не упускали случая продемонстрировать его жителям свою ненависть.

- А ты рисковая девка, - буркнул один из них, видимо, старший. - Отправиться одной в Нью-Йорк...

- Да еще через подземный маяк.

- Для этого нужна смелость.

- Или безумие.

- Ищешь приключений?

Солнечный свет нес масанам гибель, днем им приходилось прятаться, но здесь, в подземелье, вампиры чувствовали себя более чем уверенно. Ведь их пятеро. И высокая девчонка в черном плаще уже окружена.

Выстрел громом разорвал мрачную тишину тоннеля, но масаны не пошевелились. Так же, как Яна. Из маленького бокового прохода появился вампир с перепачканными кровью губами. Он сыто улыбнулся, убрал в кобуру тяжелый “магнум” и присоединился к соплеменникам. Теперь их стало шестеро.

- Я помешала обеду? - глухо спросила Яна. - Сожалею.

- Бродяги, - махнул рукой старший. - Мы не ожидали встретить их здесь. Но не пропадать же пище?

- Люблю высушивать магов. - Молодой парень в кожаной куртке показал иглы. - Джо, отдай ее мне.

Судя по дерганым жестам, он стоял на грани Жажды. Единственный из всей шестерки. Видимо, второй бездомный пьянчужка, даже не проснувшийся от звука выстрела, предназначался ему.

- Подожди, Лестер. - Джо, вожак, улыбнулся. - Возможно, мы даже отпустим эту птичку.

- Но ей придется какое-то время нас упрашивать, - заржал крупный бугай. - На добровольных началах.

- У меня нет лишнего времени, кровососы, - ровно произнесла Яна. - Так что определимся сразу: нарываетесь на драку или предпочитаете остаться в живых?

- Наглая сучка, - констатировал Джо. - Давай, Лестер, высуши ее!

Молодой рванул к Яне.

Масаны умеют двигаться очень быстро. По скорости перемещения они входят в пятерку самых быстрых бойцов Тайного Города, и тем большей неожиданностью стало...

Длинное черное лезвие пронзило грудь молодого вампира и вышло со спины. Следующим, столь же неуловимым движением, Яна отсекла жертве голову, а с кончиков ее пальцев слетел огненный вихрь. Пламя охватило тело масана. Вторым погиб бугай. Он неосмотрительно бросился на помощь Лестеру, пропустил смертельный выпад в живот, и, практически разрезанный пополам, упал под ноги девушке. Остальные масаны использовали свою скорость с большим умом: отпрыгнули от опасной путешественницы как можно дальше.

Длинный шест, украшенный с обоих концов причудливо изогнутыми лезвиями, съежился и исчез в складках плаща.

- Я все еще не склонна убивать вас всех, - по-прежнему ровно произнесла Яна. - У меня в Нью-Йорке другие дела.

Она отбросила капюшон, и вампиры ошеломленно уставились на бритую голову девушки, правую сторону которой украшала замысловатая черная татуировка.

- Гиперборейская тварь! - выдохнул вожак.

- Что? - приятели непонимающе посмотрели на Джо. - Убьем ее!!

Их все еще было четверо, и, несмотря на неожиданную прыть жертвы, они еще были уверены в успехе.

- Не двигайтесь! - Вожак не спускал глаз с татуировки. - Это смерть!

- Приятно видеть, что даже в американском метро можно встретить образованных выродков, - насмешливо заметила девушка.

- До меня доходили слухи, что в Тайном Городе объявилась наложница Азаг-Тота, - прорычал Джо, - но я думал, это выдумка. Великие Дома ненавидят гиперборейцев.

- Сейчас тебе лучше подумать над тем, что я даю вам пять секунд на бегство, - холодно предложила Яна. - И запомни дату, кровосос: у тебя сегодня второй день рожденья.

* * *

Москва, Тверской бульвар,

7 сентября, суббота, 18.56

Он еще помнил, как в имперские времена замирала по летним воскресным дням жизнь огромного города. Как суматошный пятничный вечер, наполненный суетой и толкотней в метро, плавно переходил в полусонные выходные, маленькие двухдневные островки в океане будничного времени. Обыватели мчались к своим подмосковным угодьям, в последний раз причесать на зиму огороды, подправить теплицу и вытряхнуть из земли грязные клубни картошки. В те времена по выходным центр города был практически пуст, по крайней мере, на фоне сегодняшних дней. Новые развлечения, новые соблазны, новые магазины. По Тверскому бульвару деловито снуют автомобили, прохожие не помещаются на тротуарах, и их гомон заглушает рев двигателей. Жизнь изменилась, но Кладовщик не тосковал по прошлому. Коммунисты, капиталисты, какая разница? Его профессия нужна всегда. Он был востребован во времена империи, он много трудился в хлебный период “демократизации”, он чувствовал себя, как рыба в воде, и сейчас. Он нужен. А что еще надо хорошему профессионалу?

“Разве что годков десять сбросить, - лениво подумал Кладовщик, разглядывая стройные ножки продефилировавшей мимо красотки. - Или пятнадцать”.

Невысокий, широкоплечий, с круглой, почти лысой головой, он развалился на скамеечке, греясь в лучах еще теплого солнца, а на его коленях лежала толстая газета. Кладовщик производил впечатление толстячка, но на деле - ни унции лишнего веса. А впечатление хорошее, нужное впечатление, полезное, Кладовщик очень внимательно относился к тому, как выглядит. Неброская одежда, скромная поза, он был незаметен, как были незаметны тысячи его современников, родившихся еще при империи и приученных не выпячиваться. Кладовщик прекрасно чувствовал свой возраст, доминирующую в нем социальную группу, и умело сливался с большей частью толпы. Если бы среди его одногодков были модны “бермуды”, то Кладовщик непременно бы надел цветастые шорты, а так - серые брюки, бежевая рубашка, легкая, несколько старомодная ветровка. Очки в недорогой оправе. С пятидесяти шагов Кладовщик попадал в рублевую монету, но очки все равно лежали на газете, придавая его обыденному облику еще более безобидный вид. Профессиональный убийца не может себе позволить привлекать внимание.

В отличие от него, человек, появившийся на бульваре минут через десять после Кладовщика, не старался быть незаметным. Он умел произвести впечатление, знал об этом и не собирался изменять своим привычкам, даже ради встречи с наемным убийцей. Он расположился на скамеечке, положив между собой и Кладовщиком небольшой сверток в полиэтиленовом пакете, и, не глядя на убийцу, поднес к уху малюсенький мобильный телефон. Никто со стороны не заподозрил бы, что эти столь разные люди разговаривают друг с другом.

- У вас возникли проблемы? - Кладовщик нацепил на нос очки и взялся за газету. Его губы едва шевелились.

- Спешное дело, решить которое можете только вы.

- Охотно окажу услугу.

Своего собеседника Кладовщик знал хорошо, даже лучше, чем хотелось бы. Полтора года назад удивительный талант этого человека спас убийце жизнь, он буквально вытащил Кладовщика с того света, найдя его, окровавленного после неудачной разборки с “солнцевскими”, на обочине загородной трассы. С тех пор они не встречались, но Кладовщик прекрасно понимал, что благодетель не сообщил о нем в полицию не просто так, что рано или поздно он потребует ответную услугу, и это время пришло. Что ж, Кладовщик умел быть благодарным. Настолько благодарным, что до сих пор не решил, стоит ли брать деньги. Но собеседник не требовал таких жертв.

- Гонорар за ваши услуги не изменился?

- Нет.

На самом деле Кладовщик уже давно не брался за мелкие заказы, но решил, что старый знакомый может получить небольшую скидку.

- В пакете вся сумма.

- Обычно я беру только аванс.

- Думаю, нам нет нужды встречаться еще.

- Хорошо, - кивнул убийца, не прикасаясь к пакету. - Кто?

- У вас будет две цели. Здесь все материалы, включая фотографии, примерное расписание дня, даже ключи от квартиры и очень подробные инструкции.

- Вас интересует обычный пакет услуг или предпочитаете закамуфлировать мероприятие? Нападение грабителей, автокатастрофа?

- Все дополнительные пожелания изложены в инструкции.

- Понятно, - качнул головой Кладовщик. - Дата?

- Завтра.

- Хорошо.

Собеседник сложил телефон, поднялся со скамьи и направился к Пушкинской площади. Кладовщик перелистнул очередную страницу газеты и небрежным движением придвинул оставленный пакет ближе к себе.

* * *

Москва, улица Садово-Сухаревская,

7 сентября, суббота, 20.20

Изысканный “Астон Мартин” неспешно, несмотря на спрятанное под капотом гигантское количество лошадей, двигался по второй полосе полупустого Садового кольца. Обычно Кабаридзе предпочитал “Бентли”, солидный и дорогой, какой и положен преуспевающему врачу, но он знал, что Маша обожает скоростное “джеймсбондовское” купе, и для поездок с девушкой пользовался им.

- Надеюсь, ты завершил все свои дела на сегодня? - Девушка игриво посмотрела на профессора.

- Есть еще одно, - улыбнулся Кабаридзе.

- Какое?

- Я обещал одной красавице ужин при свечах.

- Как романтично. - Маша погладила профессора по руке. Ее взгляд стал задумчив. - Реваз, тогда, во время операции... Там была Екатерина Федоровна, да?

- Ты ее не узнала?

- Нет. - Девушка смутилась. - Поняла только сегодня, когда увидела ее на юбилее.

- Да, - после паузы ответил Кабаридзе. - На операции была Екатерина Федоровна.

- Ух, ты! - Маша удивленно тряхнула волосами. - Я училась по ее книгам! Она же легенда! Ты с ней знаком?

- Как видишь.

- Подожди, а вторая? Блондинка, которая была с ней. Ты называл ее Олеся. Неужели это Старостина? Олеся Старостина?

- Да.

- Чудеса! - Глаза девушки заблестели. - Третий тоже светило?

- Иностранное.

- А зачем ты их приводил?

- Посмотреть на тебя.

- На то, как я буду делать операцию?

- Да, - кивнул Кабаридзе. - Я действительно горжусь тобой, Машенька, и уверен, что ты станешь великолепным врачом.

- Они это подтвердили?

- Да.

- Чудеса. - Маша снова задумалась, и ее глаза стали грустными. - Но они ведь смотрели не только на то, как я делаю операцию. Я права?

- Права, - поколебавшись, признал профессор.

- Это был консилиум?

- Вроде того.

- Консилиум для меня. - Девушка отвернулась к окну. - Что они сказали?

- Я все равно помогу тебе, - тихо произнес Кабаридзе. - Верь. Я...

* * *

Лихач на “БМВ” появился в зеркале заднего вида “Астон Мартина” секунд за пять до произошедшего. Стремительный черный болид с ревом обходил редкие автомобили так, словно принимал участие в гонках без правил, молниеносно менял ряды, подрезал зазевавшихся водителей, не снижая скорости, вылетал к самому тротуару и вновь оказывался слева. Куда он торопился и зачем, осталось загадкой. Он играючи обошел “Астон Мартин”, заставив Машу вздрогнуть от неожиданности, ушел в правый ряд, прибавил газу... когда из маленького переулка неспешно выехала белая “Волга”.

Удар был страшен. “БМВ” взлетел над легковушкой, перевернулся и метров тридцать катился на крыше, издавая зловещий, скрежещущий звук металла по асфальту. Изувеченную “Волгу” развернуло и бросило на фонарный столб. Улица наполнилась визгом: более осмотрительные водители отчаянно давили на тормоза.

- Черт! Проклятье! - Кабаридзе распахнул дверцу.

- Ре ваз, ты куда?

- Позвони в “Скорую”!

Кабаридзе оказался у разбитой “Волги” первым. Разбитая всмятку дверь, осколки стекла, торчащие кости, кровь. Даже обычный врач, не Целитель, сразу бы понял, что водителю помочь невозможно. А вот его пассажиру - вполне.

- Подержи дверь!

- Надо дождаться спасателей! - предложил подоспевший парень в синей майке. - Я читал...

- Я врач! - прорычал профессор. - Помоги мне!

Парень взялся за дверцу, и Кабаридзе вытащил из машины пассажира.

- Есть аптечка?

- Я не зна...

- Возьми в моей машине! Скорее, черт! И не пускай сюда никого! Не мешайте мне!!

Ладонь Реваза Ираклиевича скользнула по телу. Так, ссадина на лбу, рваная рана на руке, из вены льется кровь, это мелочь, мелочь. Короткое заклинание, и кровь загустела, стала идти медленнее. Рука продолжала двигаться по телу раненого. Сотрясение мозга, ерунда, потом вылечит. Что еще? Внутренние повреждения? Есть. Обильное внутреннее кровотечение и... Реваз Ираклиевич грубо выругался.

- Все плохо? - Парень положил аптечку рядом с телом. - Там водитель “БМВ”...

- Плевать на него! “Скорую” вызвали?

- Да.

- Теперь не мешайте. Отойдите и не мешайте! Парень послушно сделал несколько шагов назад.

Разрыв печени. Откуда? Почему? Сейчас не важно. Сейчас не важно. Реваз опустился на колени, глубоко вздохнул и положил руку на живот пострадавшего.

- Держись.

Заклинаниями здесь не обойдешься. Нужно вмешательство. Резать нельзя, снаружи...

Без подготовки, без инструментов, без достаточного количества магической энергии - он мог рассчитывать только на собственный запас - Ка-баридзе принялся аккуратно приводить в порядок печень раненого, заставляя срастаться поврежденные ткани. Хватит ли сил? Какая разница? Человек, лежащий перед профессором, умирал, и это было главное. В этом смысл. Жизнь должна продолжаться.

В голове зашумело, пот заливал глаза, руки начали дрожать, но профессор упрямо шептал заклинания и нежно, едва касаясь кожи, водил сведенными судорогой пальцами по животу пациента. Еще чуть-чуть... еще... Со стороны могло показаться, что он просто осматривает раненого, стараясь нащупать повреждения, и только Маша, почувствовавшая, но ничего не понимающая Маша, смотрела на Реваза, широко раскрыв глаза. Да притормозивший у места аварии маг, уловивший колоссальное напряжение магического поля, уважительно присвистнул, глядя на работу Кабаридзе.

Реваз Ираклиевич закончил за минуту до появления “Скорой”. Но так и остался сидеть рядом с раненым, пытаясь прийти в себя и легонько встряхивая онемевшие руки. И только когда к месту аварии подбежал высокий врач, профессор неуверенно поднялся на ноги.

- Что вы делали?

- Я врач, - Реваз Ираклиевич пошатнулся, но вытащил свою карточку. - Кабаридзе.

- Профессор Кабаридзе? - Доктор удивленно посмотрел на Реваза Ираклиевича. - Я слушал ваши лекции.

- Надеюсь, вам понравилось, - слабо улыбнулся Кабаридзе, прислоняясь к изувеченному боку “Волги”. - Водитель погиб на месте, у пассажира переломы, сотрясение и... Он в шоке.

- С вами все в порядке?

- Со мной? Да, конечно, я просто немного приболел. - Профессор выдавил смешок. - У пассажира было сильное внутреннее кровотечение, но, кажется, оно прекратилось. У него замечательная свертываемость.

- Хорошо, - врач нагнулся над пострадавшим.

- У вас есть сигарета?

- Пожалуйста.

Реваз Ираклиевич медленно подошел к своей машине и, присев на капот, глубоко затянулся. Он был опустошен, вывернут наизнанку, но самое главное - этот человек будет жить. В этом смысл.

Маша положила руку на плечо Кабаридзе, заглянула в глаза, несмело, почти робко улыбнулась:

- Что ты с ним делал?

- Ты чувствовала?

- Да. Какое-то движение, нет... Какое-то тепло... Или...

Больше всего на свете ему хотелось прижать к себе эту хрупкую девушку. Прижать, почувствовать ее нежность, ее заботу, ее силу. Больше всего на свете ему хотелось зарыться лицом в ее волосы. Он бросил сигарету и крепко обнял Машу.

- Я его лечил, Машенька, я его лечил.

- Как?

- Я расскажу. Отвези меня, пожалуйста, домой. Я все расскажу.

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

7 сентября, суббота, 20.31

- Значит, запрещенный артефакт? Любопытно. - Сантьяга прошелся по толстому ковру, украшавшему пол его кабинета, на мгновение задержался перед изысканной картиной, затем посмотрел на эрлийца: - Как вам вино, брат Ляпсус?

- Замечательно! - Врач блаженно вдохнул аромат старинного напитка. - Выше всяких похвал.

- Триста лет назад в Бургундии делали потрясающее вино, - улыбнулся комиссар. - А с годами оно становится лучше и лучше.

Нав вернулся в свое кресло, свободно развалился в нем, забросив ноги на антикварную столешницу, небрежно взял хрустальный бокал и сделал маленький глоток.

- Скажите, брат Ляпсус, эта девочка, Маша, она действительно может стать хорошим врачом?

- У нее великолепный потенциал, - подтвердил эрлиец. - По человским меркам, разумеется, но - великолепный. Я видел, как Маша работает.

- Вас приглашал Кабаридзе?

- Да.

- Только за этим?

- Он хотел удостовериться, что поставил правильный диагноз.

- Смертельный диагноз?

- Да. - Ляпсус помолчал. - Реваз надеялся, что Московская обитель сможет помочь. Но, увы.

- Увы, - эхом повторил Сантьяга. - Он в отчаянии, и буквально в тот же день ему предлагают выход из положения. Какое случайное и радостное совпадение.

- Вы что-то сказали? - Эрлиец в очередной раз приложился к бокалу, а потому не расслышал тихие слова комиссара.

- Попробуйте это вино с русскими яблоками, - предложил нав. - На мой взгляд - необычайное сочетание.

Странные вкусы лидеров Темного Двора иногда ставили в тупик жителей Тайного Города, но брат Ляпсус решил сделать комиссару приятное.

- С удовольствием, - и потянулся к вазе с фруктами.

* * *

Благодаря пацифистским принципам братства Целителей, его члены не часто попадали в поле зрения Сантьяги. Сам комиссар, мягко говоря, не разделял идеалов лучших человских врачей, но относился к ним с уважением. Именно из-за приверженности принципам. Теперь там что-то изменилось. Любое общество, построенное на идеалах, меняется с течением времени. Иногда развивается, иногда деградирует, но очень редко остается таким, каким его задумывали основатели.

Двести лет Великим Домам не предлагали купить Куколки Последней Надежды. Двести лет таинственные человские мастера не выходили на связь. Теперь Сантьяга знал, кто хранил знание все это время. Целители. Нет ничего странного в том, что самое лучшее, самое безотказное средство от всех недугов оказалось в их распоряжении. И нет ничего странного в том, что самые лучшие врачи, одни из последних идеалистов этого мира, двести лет не решались его применить. Но что заставило их создать Куколку?

Комиссар узнал, где началась игра. Кто ее начал - другой вопрос. А для чего - третий. Таинственный игрок сам ставил вопросы и сам на них отвечал. Открывал тайны, открывал карты, всеми силами показывая, что играет честно. А значит, цель игры - не Куколка. Куколка - это отступные. Есть что-то еще. Что-то важное, что-то очень важное, раз таинственный игрок с такой легкостью избавляется от запрещенного, но очень дорогостоящего знания.

* * *

Сантьяга с улыбкой посмотрел на эрлийца.

- Брат Ляпсус, передайте профессору Каба-ридзе, что, пока Куколка не активизирована, а значит, преступление не свершилось, меня ничего не интересует. В дальнейшем же... - Комиссар повертел в руках бокал. - Если активизация пройдет тихо, то в дальнейшем он может рассчитывать на понимание со стороны Темного Двора.

* * *

Штаб-квартира ФБР

США, Нью-Йорк,

7 сентября, суббота, 13.46 (время местное)

Яне не составило особого труда проникнуть в тщательно охраняемое федеральное здание - мощная завеса классического морока сделала ее невидимой и для охранников, и для охранных систем. Девушка свободно прошла через детектор металла, просмотрела информационную доску и направилась к лифту: приемная Гинзбурга находилась на последнем этаже.

* * *

- Да, Чарли, операция проходит в полном соответствии с планом, - твердо произнес Самуэль, крепко прижимая к уху телефонную трубку. - Работы над монстром идут круглосуточно. Я привлек более тридцати экспертов, а сегодня вечером должны прилететь еще два профессора с Западного побережья. Я вызвал их из отпуска.

- Ты уверен, что такое количество привлеченных специалистов не нарушит режим секретности? - осведомился директор ФБР.

- Я выбираю только проверенных людей. Только тех, кто уже сотрудничал с нами, и лично провожу предварительные беседы. - Гинзбург улыбнулся. - К тому же, Чарли, всем яйцеголовым запрещено покидать научный центр.

- Это правильно, - одобрил директор. - Представляешь, что начнется, если военные решат наложить на нашего инопланетянина лапу?

- За меня не беспокойся, Чарли, в Нью-Йорке утечки не произойдет.

Дверь в кабинет приоткрылась, заставив Самуэля недовольно вскинуть брови, но тут же вернулась на место.

- В Москве проблем не будет?

- Я направил туда наших лучших людей.

- Парни из госдепартамента обещают оказать им любую помощь. - Директор ФБР помолчал. - Надеюсь, статуэтка окажется хорошим следом.

- Не сомневаюсь.

- Когда ты сможешь подготовить отчет для президента?

- Яйцеголовые обещают сказать что-нибудь внятное к полуночи.

- Вот и хорошо. Закончишь с ними - сразу же вылетай в Вашингтон. Мы вместе поедем в Белый дом.

- Я понял, Чарли. - Самуэль задохнулся от переполнивших его чувств - ведь директор мог запросто подвинуть начальника нью-йоркского отделения и лично изложить ситуацию президенту. - Спасибо.

- До встречи.

Гинзбург положил трубку и радостно улыбнулся. Доклад у президента!! Это успех! Нет, прорыв!! Теперь о карьере можно не беспокоиться - будет все. Самуэль потянулся и болезненно поморщился: затылок на мгновение пронзила тонкая игла боли.

“Проклятье! Надо больше отдыхать”. С тех пор, как спасатели обнаружили в обломках самолета инопланетное чудовище, Самуэль ни разу не сомкнул глаз и практически все время уделял неотложным делам. От такого ритма он уже отвык.

Гинзбург потер глаза. Боль исчезла, но оставила очень неприятное ощущение какого-то давления. Не сильного, можно даже сказать - мягкого, но постоянного. Словно чьи-то нежные пальцы ласково ощупывают затылок.

“Кажется, где-то было болеутоляющее”. Самуэль потянулся к ящику стола, но остановился, замер, вытянув вперед руку, пронзенный ОЧЕНЬ важной мыслью.

“Господи, да что же я делаю?”

* * *

Заклинание “заговор Слуа” относилось к сложным арканам. Проникнуть в мозг разумного существа, завладеть им и заставить выполнять свою волю было нелегким делом даже для опытного колдуна. Лучшими специалистами в этой области считались масаны, посвятившие теории захвата и управления целый раздел магии Крови, второе место занимали зеленые колдуньи, умеющие виртуозно влиять на чувства жертвы, и навы, большие любители контроля чужого сознания. Среди современных человских колдунов столь трудоемкие арканы не находили широкого применения, но когда-то, давным-давно, существовал клан, члены которого ничем не уступали в колдовстве жителям Тайного Города и мастерски владели самыми непростыми заклинаниями. Древний клан Азаг-Тота, Великого Господина Гипербореи.

* * *

“Это знание изменит мир, поставит его на грань безумия, вызовет к жизни черные культы! А виноват в этом я!”

Гинзбурга трясло. Кошмарные видения грядущей катастрофы выворачивали его наизнанку. Вот тысячи людей, умирающих на улицах городов от неизвестной болезни, вызванной вирусами из крови монстра. Вот разъяренные чудовища, прибывшие на Землю отомстить за погибшего собрата, жгут города и селения. Вот обезумевшие от ужаса матери, приносящие в жертву космическим пришельцам своих детей. У Яны не было времени, чтобы досконально изучить Самуэля и нащупать болевые точки его сознания, а потому она транслировала ему все подряд, старательно улавливая его реакцию и деловито, шаг за шагом, прибирая к рукам власть над ним.

- Не надо, не надо! - Гинзбург повалился на стол, судорожно хватая ртом воздух.

Концлагеря для оставшихся в живых землян, чудовищные пытки и массовые убийства, планета полностью захвачена пришельцами. Ужас и разрушения. Хаос. К удивлению девушки, начальник нью-йоркского отделения ФБР оказался довольно впечатлительной особой.

- Сядь в кресло и досчитай до десяти! Самуэль послушно выполнил приказ, и в кабинете зазвучал его дрожащий голос:

- Один, два...

Яна улыбнулась, закрыла дверь на ключ и вплотную подошла к постепенно успокаивающемуся Гинзбургу.

- ...Десять!

- Теперь ты можешь меня увидеть.

* * *

Эта женщина, прекрасная, светловолосая женщина в белых одеждах, с умными, глубокими глазами, эта женщина владела Высшим Знанием, и оно коснулось Самуэля, даря восхитительное чувство блаженства Сопричастности.

- Неведение едва не привело тебя в ад. Ты стоял на самом пороге, но я успела помочь. Через дверь, которую ты едва не открыл, на Землю обрушились бы тысячи бед, и они разорвали бы цивилизацию в клочья.

- Я не знал. - По лицу Гинзбурга потекли слезы. - Я не знал.

- Называй меня просто... гм... Посланницей.

- Я не знал, о Посланница.

- Я тебя не виню. - Ее голос звучал мягко, понимающе. - Но мы должны вместе подумать над тем, как исправить ситуацию.

Технология “заговора Слуа” подразумевала два типа воздействия. В одном жертва бралась магом под полный контроль, грубо превращалась в послушную, лишенную всяких эмоций машину, слепо выполняющую любой приказ хозяина. А в другом, считавшемся высшим пилотажем, случае жертву опутывали мощной магической паутиной, вызывая стойкое желание к добровольному сотрудничеству. Несмотря на то, что Яна впервые применяла “заговор Слуа” на практике, она не побоялась использовать более сложный подход и справилась с ним блестяще: зачарованный Гинзбург жаждал помочь таинственной незнакомке от всей души.

- Вы все еще нервничаете.

- Как только подумаю, какие последствия мог вызвать мой поступок, меня бросает в дрожь, - признался Самуэль. - Я рисковал жизнью нации.

- Главное - вовремя остановиться.

- Я полностью согласен с вами, о Посланница. Патетический тон фэбээровца слегка раздражал, но девушка решила не менять настройки, главное - работает.

- У нас мало времени, Самуэль. Расскажи, где ты держишь монстра. В этом здании?

- Нет, о Посланница. У нас есть секретная лаборатория в пригороде.

- Прикажи подготовить машину, мы отправимся туда.

- Прямо сейчас? - Гинзбург с готовностью вскочил на ноги.

- Чуть позже, - улыбнулась Яна. - Мне нужно знать еще кое-что.

Вопросов было много: кому известно о найденной моряне, кто работает над ней, где хранятся результаты исследований и другие материалы, собранные учеными. Вопросов было много, но Яна не сомневалась, что Самуэль охотно ответит на них.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, Котельническая набережная,

7 сентября, суббота, 23.32

- Братство Целителей. Тайный Город. Великие Дома. - Маша медленно повторила ключевые, врезавшиеся в сознание определения. - Маги и волшебники. Мой любимый мужчина - колдун.

- Ты не веришь?

- Верю. - Она прижалась к сидящему на диване профессору. - Наверное, сейчас я готова поверить во что угодно. А если не поверю? Ведь ничего не изменится, так?

- Так.

- Тогда лучше верить.

- У каждого магического клана тысячелетняя история, - прошептал Реваз Ираклиевич. - Они живут на Земле намного дольше людей. Они создавали империи и помнят другие миры.

- Ты расскажешь мне об этом?

- Ты узнаешь сама.

- Сама?

- Ты узнаешь Москву такой, какая она на самом деле.

- У меня слишком мало времени, - грустно улыбнулась Маша.

- У тебя будет много времени, - твердо сказал Кабаридзе.

Девушка вздохнула.

- Ты сотворишь чудо?

- Да. Я сотворю для тебя чудо. - Реваз обнял ее, зарылся лицом в пахнущие цветами волосы, поцеловал их и прошептал: - Я сделаю для тебя все, что угодно.

* * *

Секретный центр ФБР

США, Нью-Йорк, 7 сентября, суббота,

6.16 (время местное)

Несмотря на то что Яна с блеском решила основную задачу: взяла под надежный контроль Гинзбурга, пришлось еще немного помучиться, прежде чем она до конца уловила основные принципы ведения жертвы в “заговоре Слуа” и смогла справиться с некоторыми досадными мелочами. В первое время после захвата Самуэль иногда выпадал из нормального поведения: то взгляд застывал на каком-нибудь предмете, то начинала дергаться рука или с уголка рта стекал ручеек слюны. Взяв Гинзбурга под плотный контроль, девушка периодически забывала о насущных потребностях американского организма, но постепенно выправила положение, слегка ослабив вожжи и позволив мозгу фэбээровца самостоятельно контролировать подобные детали. В плане, который разработала Яна, Самуэль играл не последнюю роль, а потому девушка вывела его в люди только после того, как окончательно убедилась, что поведение Гинзбурга не привлекает ненужного внимания.

* * *

- Кому еще вы успели сообщить о найденном монстре?

- Только тем людям, о которых я рассказал, - твердо ответил Самуэль. - Директор ФБР хотел поставить в известность двух сенаторов от республиканцев, но потом решил, что это преждевременно.

- Очень хорошо.

Машина Гинзбурга, успешно преодолевая пробки, двигалась к секретному центру, на личного шофера фэбээровца и его помощника девушка навела морок: они ехали на передних сиденьях, не слыша и не видя того, что на самом деле происходило в салоне, и Яна уточняла последние детали.

- Вы уверены, что абсолютно все материалы находятся в лаборатории?

- Уверен! Этот приказ санкционирован президентом и директором ФБР. Они заинтересованы в соблюдении строжайшей секретности.

- Хорошо. - Яна улыбнулась. - Во сколько ученые заканчивают работу?

- Сегодня они не закончат.

- Почему?

- Мы вызвали дополнительную бригаду экспертов и планировали исследовать монстра круглосуточно.

- Мне нравится ваше рвение, Самуэль, - вздохнула Яна. - Но было бы лучше, если бы вы его не проявляли.

- Я был не прав, о, Посланница, - искренне пролепетал Гинзбург.

- Не стоит, Самуэль, не стоит. Давайте лучше подумаем, как мы решим нашу маленькую проблему.

Преимущества усложненного варианта “заговора Слуа” были очевидны: теперь “убежденный” шеф нью-йоркского отделения ФБР ломал голову над тем, как половчее обмануть родное ведомство.

- Если я запрошу все материалы, включая образцы тканей и видеоданные, это может вызвать подозрения.

- Логично, - согласилась девушка. - Об этом наверняка сразу же донесут директору, и нам могут помешать.

- Успеют ли? Если действовать быстро, мы можем уничтожить все материалы до того, как яйцеголовые опомнятся.

- Но зачем рисковать? - В планы Яны шумиха не входила. - Сколько человек обычно находится в лаборатории?

- Не менее тридцати.

Теоретически девушка могла попытаться навести морок на всех, кто окажется в помещении, но, поразмыслив, отказалась от этой идеи: управление Гинзбургом требовало серьезных усилий, и распылять магическую энергию было бы неразумным. Нет, ученых необходимо убрать. Но как?

- Может, сымитировать в здании тревогу? - продолжал стараться Самуэль. - Например, пожарную. Тогда всех эвакуируют.

- Как-то по-голливудски, - поморщилась Яна. - Надо действовать проще.

- В голову больше ничего не лезет, - извиняющимся тоном произнес Гинзбург.

- Как вас только назначили на такую высокую должность?

- У меня хорошие связи в сенате, - признался Самуэль.

- Оно и видно. - Девушка выглянула в окно. - Когда мы приедем?

- Минут через пять.

“Ладно, если этот паршивец не способен предложить ничего другого, придется действовать так, как я решила!”

Яна поправила капюшон.

- Послушайте, Самуэль, чтобы удалить из лаборатории всех ученых, мы поступим следующим образом...

* * *

- Господа, надеюсь, мне не надо объяснять, насколько важны для нации результаты вашей работы? - с чувством произнес Гинзбург, обозревая собранных в зале совещаний ученых.

- Именно поэтому вы отвлекли нас? - съязвил очкастый биолог.

- Именно поэтому, - холодно отрезал Самуэль. - Я понимаю, что ваши исследования требуют максимального напряжения, но и вы должны понять меня: правительство должно иметь постоянный приток оперативной информации. И именно поэтому, - указательный палец Гинзбурга вонзился в покрасневшего очкарика, - я попросил вас уделить один час времени, чтобы как можно полнее изложить свои результаты. - Самуэль выдержал эффектную паузу. - Сегодня ночью я буду докладывать о результатах президенту.

Великолепная речь была бы невозможна, возьми Яна фэбээровца под обычный, грубоватый контроль, а так девушка лишь улыбалась, стоя рядом с Гинзбургом, абсолютно невидимая для остальных участников совещания.

- Мне кажется, что, если бы вы позволили нам взять материалы, выводы были бы более полными, - робко заметил неопрятный генетик. - Снабженные конкретными примерами...

- Я, ребята, слишком хорошо вас знаю, - рассмеялся Самуэль. - Чем полнее ваши сведения, тем менее они понятны. Наш президент не тот человек, который будет интересоваться графиками и формулами. Ему нужны простые факты, изложенные простым языком.

- Ну, это мы понимаем, - буркнул биолог.

О ковбойских замашках хозяина Белого дома ходили анекдоты со дня выборов.

- Так что, ребята, постарайтесь изложить выводы так, чтобы их можно было проглатывать вместе с поп-корном.

- Это будет непросто, - предупредил генетик. - Как вы считаете, президенту знакомо понятие “молекула”?

- Само слово наверняка знакомо, - неуверенно пробормотал Самуэль. - Но известно ли ему, что оно означает?

- Предлагаю использовать понятие “клетка”.

- Он может спутать с зоопарком.

Ученые заспорили о терминах, возможных для использования в докладе. Яна легко коснулась рукой плеча Гинзбурга:

- Надо проверить...

- Я помню. - Самуэль посмотрел на своего помощника: - Джозеф, что у нас с секретностью?

- Все образцы и все результаты исследований не покидают лабораторию, - тут же ответил Капуцерски.

- Об этом я тоже хотел сказать, - вклинился в разговор нахальный биолог. - Вы заперли нас в этом здании, а нам не хватает оборудования!

- Составьте список всего необходимого, - предложил Самуэль. - И либо мы привезем приборы сюда, либо рассмотрим вопрос о том, чтобы отправить часть образцов в другие лаборатории.

- Вот это уже деловой разговор!

- Наконец-то бюрократы поняли, что надо делать дело!

Щедрое предложение фэбээровца вызвало среди яйцеголовых бурное оживление.

- Господа! Я уже говорил, что вы можете рассчитывать на самую полную поддержку федерального правительства. У вас будет все, что вам необходимо.

- А как насчет приглашения друзей из Европы? Там есть пара-тройка ребят, которые могут здорово помочь.

- В настоящее время правительство рассматривает пойманного монстра как национальное достояние США, - твердо ответил Гинзбург. - Уверен, вашего потенциала хватит для...

- Разумеется, хватит! - выкрикнул генетик. - И не нужно тут никаких проходимцев! Дайте оборудование!!

- Для начала - отчеты. - Самуэль уселся в кресло и достал блокнот. - На меня не обращайте внимания, я буду просто делать пометки и спрашивать только в том случае, если что-то не пойму. Джозеф, вы тоже пишите, потом мы составим единый доклад.

Капуцерски послушно вытащил авторучку.

- С вашего позволения, коллеги, начну я, - генетик откашлялся.

* * *

- А они не заметят, что нас нет? - полюбопытствовал Самуэль, выходя в коридор.

- Ни в коем случае, - улыбнулась Яна. - Они слишком увлечены своими мыслями.

- И Капуцерски не заметит?

- Никто.

Мощный морок, наведенный девушкой на зал заседаний, убеждал всех присутствующих в том, что Гинзбург по-прежнему сидел в кресле, безмятежно записывая в блокнот наиболее важные моменты научных отчетов. При необходимости, фантом мог даже буркнуть что-нибудь нечленораздельное, в случае обращения непосредственно к нему, и попросить продолжить прения. Два параллельных заклинания отнимали довольно много сил, Яна работала почти на пределе своих возможностей, но не сомневалась, что справится.

- Как пройти в лабораторию?

- Два этажа вниз.

Лифт, несколько метров по коридору, и вот они у бронированной двери. Узнавшие Гинзбурга охранники отдали честь. Оказавшись в безлюдном помещении лаборатории, Яна вновь создала морок, заставив видеокамеры транслировать старую картинку, и устало потерла глаза.

- Вот и все. Пора заняться настоящим делом.

- Охранники, - деликатно напомнил Гинзбург, кивнув на четверых пулеметчиков, сурово ожидающих пробуждения монстра.

- Ах, да! Благодарю вас, Самуэль.

- Не стоит, о, Посланница.

Последнее усилие. На этот раз - действительно последнее. Яна взмахнула рукой, и золотистые искорки “пыльцы Морфея” весело рассыпались по лаборатории. Простое и надежное средство усыпления, разработанное эрлийцами в качестве наркоза. Гинзбург и пулеметчики мешками повалились на пол.

- Уф! - Девушка присела на стул.

Только теперь она поняла, сколько сил отнял у нее “заговор Слуа”. Перестав управлять Самуэлем, Яна испытала колоссальное облегчение.

“А колдовать не так просто, как кажется... Ладно, расслабляться не время”.

Девушка выудила из складок плаща одноразовый шприц, наполненный бесцветной жидкостью, вздохнула и осторожно поднесла иглу к вене. Такая доза Золотого Корня могла убить любого человека, любого жителя Тайного Города, но только не чистокровную гиперборейскую ведьму. Для нее он был Источником.

Девушка спрятала пустой шприц, посидела еще чуть-чуть, чувствуя, как организм переполняется магической энергией, и легко вскочила на ноги.

- Надо было потребовать надбавку за сложность.

В первую очередь компьютеры. Яна подошла к ближайшему работающему терминалу. Гинзбург не обманул - все компьютеры лаборатории были связаны в единую внутреннюю сеть, не имеющую выходов вовне. Сервер мирно жужжал в маленьком чулане, всем своим видом выражая готовность поработать во благо нации. Девушка достала дискету, переписала с нее коротенькую программу, разработанную в “Тиградком”, нажала “ввод” и удовлетворенно улыбнулась: через три минуты все компьютеры будут чисты и невинны, как будто только что вышли с завода. На них не останется ни одного бита информации.

Теперь улики. Шкафы, полки, приборы, ящики столов... в лаборатории было много мебели, но Яна не забыла ни о чем. Все склянки с образцами тканей и крови моряны, все журналы с записями, все диски, все, что наплодили работающие в сумасшедшем темпе ученые, было безжалостно свалено кучей в центре лаборатории. Там оказались даже трубки, по которым капала кровь Диты, грязные шприцы и пипетки, все, что могло дать хоть какую-нибудь пищу для размышлений. Никакой информации о Тайном Городе не должно попасть в чужие руки! Изначально девушка планировала сжечь все это добро, попутно избавившись и от самой лаборатории, но, поразмыслив, передумала: пожар мог привести к жертвам, а Яна не хотела чрезмерно обострять ситуацию. Поэтому она просто связала все предметы в куче магической паутинкой и прошептала заклинание “пожирателя” - сложный, но эффективный аркан, прекрасно подходящий для решения вставшей перед колдуньей задачи. Неспешно переползающее с предмета на предмет заклинание аккуратно разрушало их структуру, превращая любой материал в серую пыль. Семь, максимум, десять минут, и все следы нью-йоркского путешествия моряны будут уничтожены. - Кстати, о моряне.

Яна деловито прошла в стеклянную камеру и посмотрела на оборотня:

- Ну, Дита, как мы себя чувствуем? Ответа не последовало.

- По крайней мере, жива.

Яна достала из кармана мобильный телефон и быстро пробежала пальцами по кнопкам.

- АО “Транс Портал”, - незамедлительно отозвался Катар Кумар.

- Это Яна...

- И как тебе Нью-Йорк?

- Слишком суетлив.

- Согласен, - жизнерадостно рассмеялся Кумар. - Решила вернуться?

- Со мной раненая моряна, - буркнула девушка. - Нужен переход отсюда в Московскую обитель.

- Никаких проблем! Оставайся на линии...

В трубке послышались подозрительные щелчки, сменившиеся тихим гудением.

Были бы деньги, а доставить клиента “Транс Портал” мог куда угодно. Кумар переслал заказ магу-оператору, тот засек координаты телефона, направил в эту точку поток магической энергии, связал его второй конец со стационарными воротами в приемной эрлийского госпиталя и даже предупредил врачей о приближении пациента. Менее чем через минуту рядом с Яной возник черный вихрь межконтинентального портала.

- Приятного путешествия. Компания приносит свои извинения, но стюардесса приболела.

- Остряк!

Девушка взвалила оборотня на плечи и шагнула в Москву.

ГЛАВА 6

“Сегодня днем жители Сухаревки были встревожены необычными слухами. Несколько человек утверждали, что видели на улице странное зеленое существо, напоминающее безволосую обезьяну, которое рылось в помойных баках и сбежало при появлении людей. Прибывшие полицейские не сумели обнаружить...” (“Эхо Москвы”)

“Красные Шапки упустили боевого голема! Скандал с побегом Громовержца набирает обороты. Несмотря на все усилия дикарей, им еще не удалось поймать своего храброго голема, удравшего с Турнира во время схватки с Лунатиком. Маршал-распорядитель заявил, что, если кукла попадет в руки челов, он лично кремирует всю десятку уйбуя Копыто. В Зеленом Доме, чьими вассалами являются Красные Шапки, с пониманием отнеслись к словам Гуго де Лаэрта, добавив, что...” (“Тиградком”)

* * *

Москва, аэропорт Шереметьево-2,

8 сентября, воскресенье, 02.18

Блестящий металлический чемоданчик, элегантный, даже изящный на вид, здорово оттягивал руку. Дело было не в весе - содержимое чемодана едва тянуло на три килограмма - дело было в нервах. Блестящая игрушка была символом его покорности, символом власти, которую якудза имела над господином Мицуки Наката, преуспевающим шефом московского филиала “Таперши Индастриз”. Она безмолвно повествовала о том, как один-единственный звонок вырвал богатого и уважаемого члена общества из теплой домашней постели, погрузил в автомобиль и заставил приехать в международный аэропорт, чтобы принять участие в неизвестной, но, безусловно, противозаконной операции японских бандитов. Именно поэтому нетяжелый чемоданчик пудовой гирей оттягивал руку господина Накаты.

Мицуки узнал, через какой коридор выйдут пассажиры нужного ему рейса, смешался с небольшой толпой встречающих, поставил чемоданчик на пол и вытер пот.

“Якудза - это навсегда, а потому смирись”.

В принципе, Наката не жаловался на судьбу, он честно крутил полученные от уголовников деньги, приносил прибыль, занимаясь абсолютно легальным бизнесом, но редкие услуги, которые иногда требовали бандиты, выводили его из равновесия. Впрочем, эти услуги никогда не выходили за рамки закона: приготовить машину, встретить кого-нибудь, передать кому-нибудь наличные... Или приехать ночью в аэропорт.

“Просто передать чемоданчик. В этом нет ничего преступного”.

Мицуки успокоился, убрал платок в карман и покосился на стоящую неподалеку девушку с длинными, черными как смоль волосами.

“Хороша!”

В последнее время Яне часто приходилось наводить морок на окружающих, скрывая свою истинную внешность. Не в Тайном Городе, жители которого прекрасно знали ее новый облик, а на обычных челов, у которых бритая голова, украшенная замысловатой татуировкой, и золотые глаза вызвали бы неподдельный интерес. Но, используя магию, девушка не отказывала себе в удовольствии принять облик красивой девушки, Яна привыкла ловить мужские взгляды, а потому в толпе встречающих стояла прелестная, лет двадцати пяти девушка, с длинными черными волосами, одетая в кокетливое короткое платье. Недостатка в восхищенных наблюдателях не было.

Итак, чемодан с Куколкой пристегнут к руке фэбээровца. Кортес переслал фотографию американца и металлического багажа по электронной почте, и девушка не сомневалась, что сумеет воспроизвести чемодан при помощи “миража”. Минут на сорок это простенькое заклинание будет морочить американцам голову, а потом исчезнет. И удивленные фэбээровцы будут долго рассказывать друг другу, как железный ящик растворился в московском воздухе вместе со всем содержимым. Но где произвести обмен? Девушка задумчиво погладила татуировку на голове.

“Где произвести обмен? В зале аэропорта? В машине? Нет, неудобно. Лучше всего у стойки паспортного контроля. - Яна представила себе эту картину: вот пограничник изучает документы, спрашивает о ручной клади, американец объясняет, что везет, ставит чемодан на полочку... - Да, именно здесь!”

- Извините, - мимо девушки пропыхтел черноволосый толстяк, сопровождаемый прыщавым юношей с угрюмым взором.

- Внимание встречающих! Совершил посадку рейс номер...

- А вот и наши друзья из Нью-Йорка. Извини, сынок, что было дальше, я расскажу потом.

Майкл Левин, полный черноволосый мужчина лет пятидесяти, поднялся из-за столика и направился в зону встречи. Рядом с ним семенил заспанный Джонни, молодой стажер, проходящий практику в московском посольстве США. В присутствии парня необходимости не было, но Майклу было скучно одному тащиться в Шереметьево среди ночи, и он, пользуясь властью начальника отдела, взял с собой самого безобидного из подчиненных. В результате несчастный Джонни уже полтора часа выслушивал всевозможные истории словоохотливого шефа, изредка проклиная свою горькую участь.

- Чего мы вообще тут делаем?

Этот вопрос возникал у стажера несколько раз, и Левин до сих пор не баловал молодого человека откровением. Но сейчас решил бросить кость.

- Ребята из уважаемой организации попросили обеспечить в случае чего дипломатическое прикрытие.

- Даже так! - Сон моментально слетел с Джонни. - Правда?

- Правда, - с улыбкой кивнул Майкл. - В нашей практике такое случается, сынок.

- Мы будем прикрывать шпионов? - Стажер завертел головой, пытаясь отыскать среди людей кого-нибудь, похожего на Пирса Броснана.

- Мы будем прикрывать ребят из уважаемой организации. Кто они и чем занимаются, тебе знать не следует. Наше дело вмешаться, если возникнут проблемы.

- Какие проблемы?

- Любые. - Левин остановился перед ограждением и зевнул. - Мы должны быть готовы справиться с любой проблемой.

- Ух, ты!

Майкл с улыбкой посмотрел на стажера.

“Молодость, наивность, задор и этот... как его? Романтизм. Какие проблемы могут возникнуть в Шереметьеве? Ребята летят вполне легально, к тому же их прикрывают агенты, к тому же русские пограничники и полицейские... Вечно это ФБР перестраховывается”.

* * *

- Яна заберет груз во время пограничного контроля, - буркнул Кортес, складывая телефон.

- Разумно, - согласился Артем. - А что мы будем делать дальше?

- Сядем с американцами в разные машины, договоримся, что встретимся утром в отеле, и расстанемся навсегда.

- И завтра пойдем на финал Турнира! - Глаза молодого наемника вспыхнули.

- До завтра надо дожить, - рассудительно заметил Кортес и посмотрел на Балдера, как раз подошедшего к стойке. - Привет, радость моя.

Артем улыбнулся. Метки Темного Двора, украшавшие плечи наемников, позволяли смотреть сквозь морок, и мужчины одновременно кивнули, приветствуя Яну.

* * *

- Цель визита в Россию? - Вопрос был задан на хорошем английском, ровным, но холодноватым тоном.

- Бизнес, - пожал плечами Тори, тяжело опершись на бамбуковую трость. - Я помощник главного бухгалтера корпорации “Таперши Индастриз” и прилетел проверить деятельность нашего московского филиала.

- Из Нью-Йорка?

- Офисы нашей компании находятся во всем мире.

- Добро пожаловать. - Пограничник вернул японцу паспорт. - Следующий.

Тори сдержанно поклонился, положил документ в карман и, сделав маленький шаг вперед, нашел глазами Балдера. Американец спокойно стоял у соседней стойки, дожидаясь, пока пограничник отдаст ему паспорт, но...

Выдержка не изменила японцу даже в этой ситуации. На его лице не дрогнул ни один мускул, но внутри закипела настоящая буря. Началось! Рядом с беспечным Вольфом стояла высокая бритая девица в черном плаще и с невозмутимой наглостью отстегивала с его руки браслет!! Тори знал, что никто, кроме него, ее не видит, это называется “морок”. Но что делать? Времени на размышление не оставалось. Дать ей возможность забрать чемодан и поймать у выхода? Рисковать нельзя! Забрав добычу, она может моментально скрыться из аэропорта, и тогда...

* * *

На вопрос, что ей позволило избежать удара, Яна не смогла ответить ни через час, ни через день, ни через годы после этого случая. Везение? Интуиция? Третье, четвертое, или десятое зрение? Даже рациональный Сантьяга согласился, что удача в эту ночь была на стороне девушки.

Не сработало ни одно из магических заклинаний, которые, по идее, должны были предупредить Яну об опасности. Не помогли обостренные магией чувства. Ничто, абсолютно ничто не предвещало резкий выпад невысокого жилистого японца в элегантном костюме. И только в самый последний момент Яна каким-то чудом отвела голову, и лезвие меча просвистело в миллиметрах от ее носа. Просвистело, рассекло металлическую цепочку, связывающую чемодан с запястьем Балдера, и легко прошло сквозь крепкую стойку, оставив после себя рваный след. - И-и-и-уа-у!

Чемоданчик упал на пол. Японец молниеносно пнул его ногой, направив в сторону толпы встречающих, и тут же совершил очередной выпад против Яны. Двигался он с умопомрачительной скоростью. Даже по меркам гиперборейской ведьмы. От второго удара девушка спаслась, совершив гигантский прыжок назад, и одновременно в ее руке появился “Орлиный шест”, хищно сверкнувший острыми лезвиями.

* * *

- Чемодан!!

Артем бросился за скользящим по гладкому полу багажом, но Балдер, уловивший, что потерял бесценный груз, резко развернулся и принял наемника на бедро. Ошеломленный американец не понимал, что происходит, но был готов сражаться со всеми и против всех. Артем с сожалением констатировал, что следователи Ллойда не вызвали у фэбээровцев особого доверия, и сцепившиеся мужчины покатились под стойку, щедро награждая друг друга увесистыми тумаками.

Получивший внушительное ускорение металлический чемоданчик продолжал скользить к толпе встречающих, прямо на ошарашенного Накату. Мицуки судорожно сглотнул. Он понял, что все идет не по плану якудза, понял, что для вакагасиры необычайно важен этот маленький железный прямоугольник, и понял, что может оказать клану серьезную услугу. Чемоданчик замедлил движение. Дрожащий Наката сделал шаг навстречу, но в этот момент нечто большое, тяжелое и черное грубо сбило его с ног.

Набравшие невиданную скорость двести фунтов специального агента Галли с размаху плюхнулись на чемодан. Сана вцепилась в драгоценное имущество ФБР руками и ногами, казалось, что оторвать ее от добычи невозможно... Но желающие попробовать нашлись.

Три японца, терпеливо дожидавшиеся своей очереди к пограничному контролю, перепрыгнули через ограждения и бросились к распластанной Сане. Одному из них Кортес сломал нос, второму - ногу, а третий...

Со стороны встречающих прозвучало четыре выстрела. Аккуратно и хладнокровно. Первая пуля пошла в потолок, заставив толпу броситься на пол, а остальные - в грудь японца, замертво грохнувшегося в двух шагах от Галли. Двое молодых людей с короткими стрижками деловито подбежали к Сане и, встав спиной к спине, взяли под прицел зал. Американское посольство прислало на встречу не только Майкла Левина.

* * *

Мгновение, чтобы перевести дух и понять, что за противник перед ней. Яна легко крутанула “Орлиный шест”, заставив смертоносные лезвия заплясать безжалостным хороводом, и приняла боевую стойку. Но идти вперед не спешила, девушка была уверена в своих силах и попыталась решить проблему мирно:

- Ты вмешиваешься в официальную операцию наемников. У тебя будут неприятности.

Японец невозмутимо пожал плечами и вновь ринулся в атаку. Молниеносно. Даже обостренные магией рефлексы гиперборейской ведьмы не поспевали за перемещениями противника. Удар, еще удар, блок. Японец фехтовал блестяще, и его меч мелькал перед девушкой с немыслимой скоростью, не давая возможности предпринять ответные действия. Только защищаться. И отступать. Яне уже доводилось сражаться с серьезными противниками, она дралась с морянами и навами, причем с оборотнями по-настоящему. Но японец если и не превосходил воинов Тайного Города, то, по крайней мере, мало в чем им уступал. Прыжок, удар, еще удар, блок, прыжок. Яна не видела, что происходит вокруг, не знала, что с чемоданом, но она поняла, что операция провалилась, и теперь жаждала разобраться с японцем. Возможно, Куколку еще можно забрать, главное - убрать этого противника. Очень серьезного противника. Японец не использовал боевые заклинания, но его владение мечом потрясало. Еще один прыжок. Яна отдалилась от противника на несколько метров и выбросила вперед руку. “Эльфийская стрела” молнией прочертила путь к голове японца, прошла сквозь нее... “Не может быть!”

“Стрелу” четвертого класса мог остановить только очень сильный маг. Да и тот, если позволяло время, предпочел бы уклониться от удара. Японец прятаться не стал. Он просто принял на себя молнию и одним прыжком достиг девушки. Блокирующий выпад “Орлиного шеста” был жестом отчаяния. Яна уже поняла, к чему это приведет, но не могла себе позволить сдаться без боя. Смертоносное лезвие прошло сквозь тело японца не причинив ему никакого вреда.

А потом были два быстрых удара мечом.

* * *

- Где чемодан?!

- У Саны!

- А ты чего бросился?

- А что, я должен смотреть, как его воруют?

- Черт! Где твой напарник?

- Сейчас посмотрю!

Артем отпихнул от себя Балдера и, резко обернувшись, скрипнул зубами: Кортес, держащий на руках Яну, входил в портал.

* * *

Когда Кортес подбежал к Яне, таинственный японец уже скрылся в одном из подсобных коридоров аэропорта. Наемник даже не посмотрел в его сторону. Яна! Главное - Яна! Она лежала на полу, неестественно подогнув ногу, и вокруг быстро растекалось кровавое пятно.

- Яна!!

Дыхание едва улавливалось. Едва-едва, чуть слышно, но оно было! Кортес сорвал с пояса ведьмы “дырку жизни”, портал автоматически настроился на приемное отделение Московской обители, и наемник, подхватив девушку на руки, шагнул в темный вихрь.

Перепуганному Накате удалось покинуть толпу встречающих до того, как полицейские оцепили зону прилета плотным кольцом и вежливо попросили присутствующих дождаться следователей. Мицуки видел, как погиб один из помощников Тори, до него долетели отрывочные слова: “американское посольство”, “дипломатические курьеры”, и Наката благодарил судьбу за то, что сумел скрыться. Пусть Тори думает, что хочет, но ввязываться в ТАКОЙ скандал он, уважаемый бизнесмен, не намерен. Одно дело - принести в аэропорт набитый всякой ерундой чемоданчик, и совсем другое - участвовать в нападении на американских дипломатов.

“Проклятые якудза! Проклятый Тори! За кого он себя принимает? Попытка убийства, драка на границе, прямо перед объективами видеокамер! Безумие! О чем он думал?!” Наката на секунду остановился у дверей в здание аэропорта, вытер пот и направился к своему “Лексусу”, припаркованному на платной стоянке.

“А хорошенькие могли быть заголовки в газетах: “Управляющий “Таперши Индастриз” задержан полицией по подозрению в сотрудничестве с гангстерами”. Кошмар! Нет, надо серьезно поговорить с оябуном, пусть делает, что хочет, но я в этих делах больше не участвую!”

Наката бросил металлический чемоданчик в багажник, захлопнул крышку и вздрогнул: прямо около него, тяжело опираясь на тонкую бамбуковую трость, стоял Тори.

- Добрый вечер, Мицуки-сан, - вежливо, как будто ничего не случилось, поприветствовал он бизнесмена.

- Д-добрый. - Наката с трудом сдержал крик. - Добрый вечер, Тори-сан. Рад вас видеть.

- Взаимно. - Вакагасира чуть пошатнулся, но его голос звучал ровно и спокойно.

- Ваш костюм, Тори-сан, - пробормотал Мицуки.

И дорогой пиджак, и белоснежная сорочка вакагасиры были наискось разорваны на груди, так, словно перенесли рубящий удар мечом. Порез, разумеется, бросался в глаза, но Наката никогда бы не заговорил о нем... если бы знал, что еще сейчас сказать.

- Спасибо, что предупредили, - улыбнулся Тори. - Я этого не заметил.

Управляющий окончательно смутился, отвел взгляд, но машинально отметил, что крови под порезом не было.

- Мы договаривались... - Наката откашлялся. - Я забронировал два номера в “Метрополе”, Тори-сан, как вы приказали... И сейчас я готов...

- Вы должны были заметить, что обстоятельства изменились, - мягко произнес вакагасира.

- Да. Я как раз думал об этом...

- Номер в гостинице мне не понадобится. - Тори помолчал. - Мицуки-сан, вы сможете добраться до дома на такси?

- Вполне.

- В таком случае, я буду признателен, если вы отдадите мне ключи от машины.

- Вам потребуются еще документы на машину, местные полицейские обычно спрашивают их. - Наката покорно опустошил карманы.

- Хорошо. - Вакагасира небрежно взял ключи и бумаги. - У меня есть американские водительские права. Этого будет достаточно?

- Да.

- Тогда до свидания, Мицуки-сан. Поезжайте домой и постарайтесь забыть о нашей встрече.

* * *

- Не шевелиться! Буду стрелять!!

Рослый полицейский навел на американцев штатный “ПМ”. Еще трое здоровяков в форме бежали от служебного входа, и это обстоятельство прибавило стражу закона уверенности.

- Вы арестованы!

- Это невозможно! - Балдер с трудом улыбнулся, но руки поднял. Вольф понимал, что заварушка взвинтила русских, и не хотел нарваться на пулю.

Стриженые ребята из группы прикрытия медленно положили пистолеты на пол и угрюмо таращились на подбегавших полицейских. Свою роль они сыграли, теперь настало время других спецов. Сквозь толпу протиснулся полный черноволосый мужчина, размахивая на ходу какой-то бумагой:

- Господин полицейский! Господин полицейский! Я Майкл Левин из посольства США.

- Тогда вы можете быть свободны, - машинально буркнул крепыш, не отводя дуло “ПМ” от Балдера.

- Вы не поняли, офицер, - дружелюбно, но несколько нервно рассмеялся толстяк. - Эти люди работают на госдепартамент, они дипломаты.

- Неужели?

- Точнее, дипломатические курьеры.

- Мы везем очень важный груз, - подключился Балдер. - Если вы позволите мне опустить руки, я покажу документы.

- Ваше правительство в курсе.

Полицейский мрачно переводил взгляд с Вольфа на Левина.

* * *

Тори терпеливо дождался, пока перепуганный Наката сядет в такси, и только после этого открыл дверцу “Лексуса”.

- Рахим, старый бродяга, я думал, ты еще в Лондоне! - К вакагасире, широко разведя руки, подошел высоченный румяный здоровяк в щегольском плаще. - Не ожидал...

Здоровяк осекся.

- Кажется, вы ошиблись, - вежливо улыбнулся Тори. По-русски он говорил даже лучше, чем по-английски. Безо всякого акцента.

- Да. - Здоровяк смущенно рассмеялся. - Извини, братан, но ты вылитый Рахим. Тоже из Ташкента?

- Нет, - покачал головой японец. - Я из Душанбе. Всего хорошего.

Он сел в “Лексус” и медленно поехал к воротам стоянки.

* * *

Секретный центр ФБР

США, Нью-Йорк, 7 сентября, суббота,

21.27 (время местное)

- Хоть что-нибудь осталось? Хоть какая-то возможность восстановить данные? - Гинзбург с надеждой посмотрел на программиста.

Тот бесцельно - в который уже раз! - пробежал пальцами по клавиатуре и покачал головой:

- Ни малейшей возможности, босс.

- А зачем я вас держу?!!

- Сэм, - Голд, начальник технического отдела, осторожно дотронулся до локтя Гинзбурга, - поверь, сеть была прикрыта очень надежно: все антивирусы, постоянный контроль за ситуацией, защита от дурака. Все было на высочайшем уровне.

- И что?

- Парень, который разработал программу-убийцу, - крутой хакер. Она преодолела все наши блоки, вползла в систему и уничтожила информацию. Вот и все. После этого она уничтожила саму себя.

- Ей потребовалось на это меньше десяти минут, - угрюмо добавил программист. - Ни одна из существующих программ не смогла бы пробить нашу защиту за такое время.

- Но ведь она не пришла извне, - пробормотал Гинзбург. - Программу запустили с одной из наших станций.

- Это неважно, - покачал головой Голд. - Наши системы жестко контролируют поступающую информацию и всегда блокируют подозрительные файлы. Даже если бы они пропустили вирус, они бы узнали об этом и отформатировали бы рабочий сервер, сохранив всю информацию на резервном.

- Вирус мог пройти и на резервный сервер, - махнул рукой Гинзбург.

- В обычном случае это невозможно, - ответил Голд. - Но сейчас он прошел.

Самуэль отвернулся и в отчаянии оглядел лабораторию.

- Все пропало! Все!!

Еще не пришедшие в себя яйцеголовые горестно бродили по помещению, натыкаясь друг на друга, но практически не разговаривая. Они были похожи на шокированных моряков, блуждающих по обломкам разбитого корабля. Изредка кто-то из них резко выхватывал с пола или из ящика какой-нибудь листок, но тут же бросал его, сопровождая это действие коротким или длинным, в зависимости от темперамента, ругательством. Компьютеры умерли, все данные таинственным образом пропали, а о том, что они были, свидетельствовали лишь следы торопливого обыска. И, самое страшное - стеклянный куб пуст. Монстр исчез!

- Мы отправили во все аэропорты фотографию, - прошептал верный Капуцерски. - И еще в полицию штата. Можно объявить по телевидению.

- Вряд ли он воспользуется прежней личиной.

- Все может быть.

Гинзбург обреченно присел на стул. Голова была тяжелой, чугунной, сильно ныл затылок, и Самуэль совершенно не помнил, что произошло начиная с середины дня. Последнее, что осталось в памяти, - разговор с директором ФБР, а затем - ужасное пробуждение в разгромленной лаборатории. Несколько часов жизни пропали... И карьера тоже пропала.

- Я приехал в центр и созвал совещание. Зачем? Я хотел получить результаты. Это понятно. Но я не помню. Не помню!!

Тонкая трель мобильного телефона прозвучала как реквием. Даже не глядя на определитель номера, Самуэль знал, кто звонит. Он ждал этого звонка и боялся его. Трель повторилась. Фэбээровец неохотно вытащил телефон и поднес его к уху.

- Добрый вечер, Чарли.

- Добрый вечер, мистер Гинзбург, - холодно ответил директор. - Мне доложили, что у вас возникли серьезные проблемы?

“Чертовы стукачи!”

- Не проблемы, - угрюмо ответил Самуэль.

- А что?

- Катастрофа.

- Рад, что наши оценки случившегося совпадают, - невозмутимо отозвалась трубка. - Мне доложили, что ваша роль в этой катастрофе была... гм, не последней.

- Мне тоже так сказали.

- Вам сказали?

- Я не помню ничего, что происходило во второй половине дня, - вымученно улыбнулся Гинзбург. - Клянусь, не помню! Мне говорили, что я созвал совещание, что собрал на нем всех, кто был в лаборатории, что записывал чего-то... Но я ничего не помню, Чарли! Клянусь!!

- Как вы себя чувствуете, мистер Гинзбург?

- Нормально.

- Вы сможете перенести перелет в Вашингтон?

- Да.

- На встречу с президентом можете не рассчитывать, но я с удовольствием выслушаю ваши объяснения.

- Я понял. - Самуэль помолчал. - Господин директор, а что делать с нашими людьми в Москве?

- Я подумаю. Я жду вас в Вашингтоне. Гинзбург отключил трубку и покачал головой. “Похоже, сотрудникам Нью-йоркского отделения ФБР придется привыкать к новому шефу”.

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

8 сентября, воскресенье, 05.51

- Что с Яной? - озабоченно спросил Сантьяга.

- Эрлийцы говорят, все будет о'кей, - мрачно ответил Кортес. - Дня три, может, неделя. Ранение тяжелое, но излечимое. - Наемник сделал маленький глоток вина и посмотрел на Артема: - Чемодан?

- Куколка осталась у американцев, - не обрадовал тот. - Я бы мог попытаться забрать ее, но пришлось бы применить...

- Вы поступили абсолютно правильно, - заметил комиссар. - В сложившихся обстоятельствах я даже рад, что нам не удалось изъять Куколку.

- Почему? - насторожился Кортес.

- Это позволит продолжить игру. - Сантьяга прошелся по толстому ковру, остановился, покачиваясь с носка на пятку, и улыбнулся. - Теперь я окончательно понял цель Мехраба: он планировал выдать нам не запрещенный артефакт, а всю цепочку. Всех, кто связан с производством Куколок. Продавцов, посредников, группу прикрытия, и... я надеюсь, мастера.

- В том числе японцев? - подал голос Артем.

- Их в первую очередь. - Комиссар присел на краешек стола. - Я думаю, что именно из-за самураев Мехраб и затеял столь заковыристую интригу.

- Он их испугался.

- И предпочел подставить вас.

- Но почему он испугался?

- Действительно, вопрос... - Сантьяга задумчиво поправил изысканный галстук. - Пожалуйста, расскажите о самураях подробнее.

- Они были в самолете, - припомнил Артем. - И тот, что с мечом, и те, что остались в Шереметьеве.

- Скрылся главный?

- Да.

- Но перед этим он сумел произвести очень неплохое впечатление, - пробормотал комиссар. - Яна совсем недавно стала магом, но ее сила колоссальна. Я лично занимался обучением вашего компаньона и могу с уверенностью заявить, что в Тайном Городе найдется немного воинов, способных бросить ей вызов.

- И тут появляется японец.

- Совершенно верно: появляется японец и с легкостью отправляет Яну на больничную койку. - Сантьяга покачал головой. - Допускаю, что у Мехраба был серьезный повод для беспокойства.

- Картина в целом ясна, - буркнул Кортес. - Дита выкрала Куколку у японцев, те организовали погоню и даже не остановились перед поездкой в Тайный Город. Это говорит об уверенности.

- Или о самоуверенности.

- Будем исходить из худшего варианта. Тем более, что мы уже видели их способности. - Кортес скрипнул зубами. - Мы знаем, что японец будет идти за артефактом... Кстати, как он может найти Куколку?

- Иногда мастер создает Куколку под конкретного пациента, в этом случае он использует образцы тканей больного. Считается, что “именная” Куколка лучше.

- А разве в обычном случае лечение не всегда проходит идеально?

Комиссар развел руки:

- Я не знаю всех секретов изготовления Куколок. Рассказываю, что слышал.

- Значит, активизированная Куколка отзовется на генетический поиск, - пробормотал Кортес. - Так почему бы не забрать артефакт? Пусть самурай приходит в Цитадель.

- Думаю, наш друг видит разницу между поездкой в Тайный Город и появлением в Цитадели, - проворчал Артем. - Не факт, что он придет.

- Согласен, - поддержал молодого наемника комиссар. - Не хочу хвастаться, но я не верю, что японец, при всех своих достоинствах, рискнет ворваться в штаб-квартиру Нави.

- Он предпочтет смыться.

- А если вспомнить, какие усилия были приложены для того, чтобы познакомить нас с ним, - улыбнулся Сантьяга, - мне бы не хотелось, чтобы самурай покинул Тайный Город до разговора со мной.

- Но Куколка активизирована, - нахмурился Кортес. - Она проснется в течение нескольких часов, и тогда...

- Это еще один аргумент в пользу того, чтобы оставить пока артефакт у американцев, - протянул комиссар.

- В пользу? - Артем ошеломленно посмотрел на Сантьягу.

- Я предполагаю, - серьезно ответил нав, - что Куколка изначально предназначалась для кого-то из Тайного Города. Не уверен, но предполагаю, что Куколка нужна здесь. И я хочу знать - кому. - Комиссар помолчал и тонко улыбнулся. - Но я не хочу, чтобы Темный Двор занимался ее активизацией. Китайгородская конвенция жестко ограничивает мои возможности, и я не желаю ссориться с Великими Домами из-за такой ерунды.

- А когда Куколка проснется, - тихо продолжил Кортес, - она, если повезет, сумеет самостоятельно привести себя в рабочее состояние...

- И после этого появимся мы, - кивнул Сантьяга. - Одно дело активизировать запрещенный артефакт, и совсем другое - найти активизированный запрещенный артефакт и воспользоваться им. Бедные американцы...

- А как быть с секретностью? - поинтересовался Артем. - Если американцы станут свидетелями активизации, у них появится масса пищи для размышлений.

- Стать свидетелем и понимать, что ты видишь, - абсолютно разные вещи. Я допускаю, что американцы будут... гм... несколько шокированы. Но они и без того достаточно увязли в этом деле. Службе утилизации предстоит серьезная работа по нейтрализации ваших заокеанских соплеменников, и лишний эпизод не сделает погоды.

- А мы получим активизированную Куколку.

- Самую лучшую приманку для самурая.

- Но упускать из виду американцев не следует, - деловито бросил Кортес. Чувствовалось, что опытный наемник оправился от произошедшего с Яной, и дело вновь поглотило все его мысли. - Я позвоню им часов в девять утра и предложу встретиться.

- Как вы их найдете?

- Я знаю номер мобильного телефона Баддера.

- Замечательно! - Сантьяга поднялся со стола. - Господа, у вас есть время отдохнуть.

* * *

Посольство США

Москва, Большой Девятинский переулок,

8 сентября, воскресенье, 07.09

Выяснение отношений с русскими властями затянулось. Полицейские, таможенники и пограничники взяли американцев в суровый оборот, требуя предоставить полную информацию о причинах инцидента в аэропорту. Шум получился знатный, и русские были полны решимости выудить или вышибить информацию, неважно каким способом. Левин отбивался, как мог, но когда в Шереметьево прибыли представитель японского посольства (правда, его присутствие не заставило разговориться двух уцелевших соотечественников), заспанный заместитель министра иностранных дел России и три улыбчивых блондина “неважно, из какой мы организации”, Майкл не на шутку струхнул и поспешил подключить тяжелую артиллерию - позвонил послу. Но все равно, участникам событий удалось вырваться из аэропорта лишь под утро.

- Скандал! - Злой, невыспавшийся посол яростно посмотрел на фэбээровцев. - Теперь вы можете объяснить, что, черт побери, происходит?

Балдер и Галли переглянулись и уныло покачали головами.

- Что за дрянь вы везете?

- Статуэтку.

- Почему по дипломатическим каналам?

- А вы еще не поняли? - огрызнулся Вольф. Посол рухнул в свое кресло и мрачно, с ног до головы, оглядел стоящих посреди кабинета агентов.

- Вы знали, что произойдет нападение?

- Мы не исключали этого.

- Японцы охотились за статуэткой?

- Да.

- Почему она так важна?

Фэбээровцы снова посмотрели друг на друга.

- Я задал вопрос!

- Мы не имеем права отвечать на него, - набрался духу Балдер.

- А кто имеет?

- Директор ФБР.

Посол раздраженно фыркнул и принялся копаться в ящике стола. Он созвонился с главным американским расследователем еще по дороге в аэропорт, но, как ни старался, не смог узнать, что за статуэтку привезли в Москву его агенты. Более того, сразу же после разговора с директором в Москву позвонил госсекретарь и в приказном порядке потребовал прикрыть фэбээровцев, чего бы это ни стоило. И тоже - никаких объяснений. На памяти посла таких случаев еще не было.

- Завтра... сегодня утром русские потребуют от меня объяснений, - хмуро проворчал посол. - Что я им скажу?

Балдер и Галли одновременно пожали плечами.

- Ладно, идите.

- Большое спасибо, сэр, - кивнул Вольф. - Вы позволите нам воспользоваться...

- Комнаты отдыха в вашем полном распоряжении.

- Благодарим вас.

- Я бы рекомендовал вам не выезжать из посольства в ближайшие два дня. Мне будет легче прикрывать вас на американской земле.

- Это будет зависеть от инструкций, которые мы получим, сэр, - твердо ответил Балдер.

* * *

- Как же я устала! - Сана бросила свое тело на жалобно пискнувший диван и закрыла глаза. - Боже, как же я устала! Я хочу есть, пить, я хочу горячую ванну, я хочу...

- Я слушаю, - Вольф взял зазвонившую трубку мобильного телефона.

- Специальный агент Балдер?

Никогда раньше Вольфу не доводилось слышать этот голос, но он мгновенно догадался, с кем говорит.

- Господин директор?

Галли вскочила на ноги.

- Вы уже знаете об отставке Гинзбурга?

- Нет...

- Самуэль больше не работает в ФБР. С этого момента ваше расследование находится под моим личным контролем. Статуэтка у вас?

- Да, господин директор.

- А эти европейцы, из Ллойда?

- Мы расстались в аэропорту.

- Понятно. - Шеф ФБР помолчал. - Вы знаете о последних событиях в Нью-Йорке?

- Нет, сэр.

- Секретный центр ограблен, - сухо сообщил собеседник. - Мы потеряли монстра и все материалы по нему. Теперь статуэтка - единственная ниточка, ведущая нас к разгадке этого дела.

Балдер сглотнул подступивший комок.

- Не будет ли разумным, сэр, скрыть ее...

- Не будет, - отрезал директор. - Сегодня я совещался с президентом и военными. Мы решили, что, спрятав статуэтку, мы ничего не добьемся.

Логично, учитывая обстоятельства. Если монстры сумели ограбить секретный центр, им не составит труда забрать и статуэтку, где бы ее ни прятали.

- Мы приняли решение продолжить активное расследование. Выйдите на связь с этими... из Ллойда. Пусть они приведут вас к заказчику.

- Я все понял, сэр.

* * *

- Ну и дела! - Сана радостно швырнула в стену диванную подушку. - Гинзбург погорел! Я всегда говорила, что этот расист добром не кончит! Теперь у нас есть шанс.

- Какой шанс? - устало осведомился Вольф.

- Мы расследуем это дело и станем национальными героями! Эта задница Гинзбург наверняка присвоил бы нашу победу, а так... - Галли плюхнулась на диван и мечтательно прикрыла глаза. - Телевидение, газеты, благодарность от президента... Мы будем богатыми и знаменитыми! Надо только найти этого заказчика!

- Да... всего лишь найти заказчика. - Вольф откинул крышку чемоданчика и ласково погладил каменную статуэтку. - Странно.

- Что случилось?

- Да так, показалось... - Балдер задумчиво посмотрел на свои пальцы. - Мне показалось, что она теплая.

* * *

Гипермаркет “Рамстор”

Москва, Ленинградское шоссе,

8 сентября, воскресенье, 07.10

Тори был слишком хладнокровен и опытен, чтобы после всего случившегося бежать от аэропорта как можно дальше. Зачем? В первую очередь беглецов губит паника, а уж потом сообразительность преследователей. Вакагасира не то чтобы презирал русскую полицию, он с ней еще не сталкивался, но заочно был о ней невысокого мнения. Как, впрочем, и обо всех остальных полициях мира. Тори был уверен, что ни один коп на свете не станет искать беглеца в нескольких километрах от аэропорта, а потому спокойно заехал в круглосуточно работающий торговый центр и невозмутимо отправился за покупками: на прощание Мицуки Наката снабдил вакагасиру кредитной карточкой крупного русского банка. Тори купил новый костюм, рубашку, переоделся, отправив свою разорванную одежду в мусорное ведро, и расположился в небольшом кафе, с любопытством разглядывая ранних покупателей центра. Малюсенький мобильный телефон Тори предусмотрительно оставил на столе, он был уверен, что друг выйдет на связь в самое ближайшее время, и не ошибся: звонок прозвучал, едва вакагасира приступил к кофе.

- Доброе утро.

- Доброе утро, - отозвался Тори.

- Во время нашего прошлого разговора мне следовало выразить благодарность за то, что вы лично занимаетесь делом. Это придает уверенности.

- Серьезная проблема предполагает серьезное решение. Оябун высоко ценит наше сотрудничество, чтобы посылать на помощь рядовых исполнителей.

- К сожалению, пока вы не сумели решить проблему.

- Все оказалось сложнее, чем предполагалось.

- Вы знаете, с кем сражались в Шереметьеве?

- Нет.

- Это был один из лучших боевых магов Тайного Города.

Тори понял, что результаты его боя вселили в собеседника надежду на благополучный исход операции, и улыбнулся:

- В таком случае мне жаль Тайный Город.

- Но обольщаться не следует - есть более серьезные противники.

- Я прекрасно помню, для чего приехал в Москву. Мне нравится сражаться с нелюдями, но в первую очередь я должен думать об обязательствах перед вами. Вы можете не беспокоиться, я выполню все, о чем мы договорились. Вы будете в безопасности.

План, который предложил друг, не нравился вакагасире - на взгляд Тори, он был несколько сложен, но японец понимал, что друг отчаянно не хочет быть уличенным в связи с кланом, а потому согласился выполнить все пожелания партнера.

- Благодарю, - сухо отозвался собеседник.

- Вы сможете помочь мне в поисках Куколки?

- В камере хранения Курского вокзала вы найдете образцы тканей, которые использовались при ее изготовлении. Как только Куколка проснется, вы сможете использовать их. Там же, в сумке, вы найдете адрес практикующего мага. Вы придете к нему и попросите провести удаленный поиск по генетическому коду. Маг обнаружит две цели. Вы разберетесь, какая из них вам нужна?

- Да, - поколебавшись, ответил Тори.

- Хорошо.

- А если в результате поиска обнаружится всего одна цель?

- Это будет означать, что Куколка еще спит. Тогда вам надо будет подождать несколько часов и повторить операцию. По моим расчетам, она должна проснуться до полудня. Надеюсь на вас.

Тори положил трубку и вздохнул. Он скрыл от друга, что потерял много сил в борьбе с Яной. Слишком много сил. Впрочем, эту проблему он обязан решить самостоятельно.

* * *

Москва, улица Миклухо-Маклая,

8 сентября, воскресенье, 07.52

Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Артем поворачивал с Ленинского проспекта к себе, на Миклухо-Маклая. Особого настроения разговаривать молодой наемник не испытывал, но, скользнув взглядом по высветившемуся на экране номеру, он нехотя взял трубку.

- Привет.

- Привет. - Олеся помолчала. - Давно прилетел?

- Не очень.

- Устал?

- Чуть-чуть.

- Едешь домой?

- Да.

Женщина снова выдержала паузу.

- Я прочитала в новостях “Тиградком” о перестрелке в Шереметьеве. Ты там был?

- Да, - коротко ответил Артем.

- Ты... ты цел?

- Да.

Снова пауза.

- Не хочешь об этом говорить?

- Мы едва не потеряли Яну, - буркнул наемник.

- Она выкарабкается?

- Эрлийцы говорят, что да.

- Обычно они не врут, - грустно пошутила Олеся. - Артем...

- Да?

- Мы можем увидеться?

Теперь помолчал наемник. Долго, слишком долго, так, что ответ стал очевиден сам собой.

- Завтра? - Артем постарался сделать свой тон максимально мягким.

- Значит, завтра...

Разговор закончился, когда автомобиль Артема остановился у подъезда. Несколько мгновений наемник задумчиво смотрел на замолчавшую трубку, затем положил ее в карман и вышел на улицу.

Он знал, что хочет видеть ее, слышать ее голос, смотреть в ее ореховые глаза... Он знал, что эта красивая и умная женщина глубоко проникла в его душу, даже глубже, чем хотелось... Он знал, что хочет чувствовать ее губы и нежную, пахнущую ландышем кожу... И он знал, что его “завтра” означало “никогда”.

Она предложила, он отказался...

* * *

Олеся сидела на широком подоконнике лестничной площадки, невидяще глядя на сонный утренний двор. В одной руке она все еще держала мертвую трубку телефона, а другой при появлении Артема быстро смахнула с глаз слезы.

- Извини, я не могла ждать до завтра.

Наемник молча остановился рядом с женщиной, и легкий аромат ландыша защекотал ноздри.

- Я узнала о стрельбе в Шереметьеве, испугалась, приехала сюда... Только потом сообразила, что могла просто позвонить. Что надо было просто позвонить. - Олеся жалко улыбнулась. - Я понимаю, ты не... Ты хороший, хороший... а я просто не смогла уехать, не увидев тебя. Я уйду...

Их глаза встретились, и Артем притянул Олесю к себе.

* * *

Офис компании “Неприятные Ощущения”

Москва, улица Большая Лубянка,

8 сентября, воскресенье, 08.06

- Кортес, - устало протянул брат Ляпсус, - я тебя люблю и уважаю, но, если ты еще раз позвонишь в Обитель, я попрошу Сантьягу тебя пристрелить.

- Можно подумать, ты сильно занят, - буркнул наемник.

- Я завтракаю, - строго ответил эрлиец. - Это очень важно.

- Что с Яной?

- По-прежнему спит, - сдался Ляпсус. - И проснется не раньше трех часов дня. Ты доволен?

- С ней все в порядке?

В ответ послышались короткие гудки.

Кортес бросил телефонную трубку на стол, потянулся и сделал большой глоток кофе. Девчонка спит и видит хорошие сны. Хорошие, приятные сны - эрлийцы строго следили за тем, чтобы их пациентов ничего не беспокоило. Операция прошла успешно...

- Никогда бы не подумал, что буду так трястись, - криво усмехнулся наемник. - Старею.

“Просто ты ее любишь”.

- Не просто, а очень сильно.

Кортес вздохнул и посмотрел на монитор компьютера. Пора вернуться к делам.

Еще в молодости, во время службы в имперской военной разведке, наемнику вдолбили в голову незамысловатую аксиому, в правильности которой он неоднократно убеждался: совпадений не бывает. И если его напарник неожиданно знакомится с очаровательной Целительницей, а через пару дней на горизонте появляется сложный и запутанный контракт на медицинскую тему, связь между этими событиями прямая. Так следует думать до тех пор, пока не будут получены доказательства обратного.

Собирать данные на Олесю Кортес начал еще перед отъездом в Нью-Йорк и немедленно продолжил это занятие по возвращении: последние часы он созванивался со своими информаторами, с известными сплетниками и жучками, для которых не было тайн в Тайном Городе. Он снова перелопатил архивы “Тиградком” и теперь располагал подробным жизнеописанием красавицы, начиная с весьма нежного возраста.

Старостина Олеся Александровна, тридцать два года, уроженка Ростова-на-Дону, потомственный Целитель. Ей прочили даже не блестящее - великое будущее, и Олеся сполна оправдывала авансы. В двадцать лет Старостина окончила институт, разумеется, с красным дипломом, в двадцать один год защитила кандидатскую, в двадцать два ее признали эрлийцы и выдали суперлицензию Московской обители на любую медицинскую деятельность. Среди трех десятков Целителей такой чести удостоились всего четверо, суперлицензия эрлийцев - показатель гигантского уважения и колоссального мастерства. Суперлицензия, полученная в двадцать три года, - нонсенс. Олеся стала подлинным Целителем, врачом, способным лечить кого угодно, невзирая на генетические различия. В двадцать четыре Старостина защитила докторскую и стала профессором, ее работам рукоплещет весь мир, никто не сомневается, что двадцать шестой день рожденья она отпразднует в ранге академика. Олесе предлагают открыть собственный центр, у нее своя кафедра, ведущие мировые врачи считают за честь консультироваться у нее, начинают поговаривать о школе Старостиной. Еще один год славы, а затем пять лет полной тишины. Пять лет забвения! Даже в базе данных Темного Двора не было ничего, что могло бы пролить свет на этот период жизни Олеси. Пять лет Тайный Город ничего не знал о судьбе великой Целительницы.

Два года назад Старостина вернулась, но это была лишь бледная тень прежней Олеси. Ее работы были по-прежнему интересны, но появлялись они крайне редко. Об Академии и речи не заходило. Собственный центр, правда, появился, но это было стандартное коммерческое предприятие, выделяющееся на фоне аналогичных московских организаций лишь невысокими ценами. Навыки никуда не делись, Олеся работала замечательно, но именно работала - она перестала стремиться. Изменились даже сексуальные пристрастия - теперь Старостину видели исключительно в обществе женщин. В Тайный Город вернулась совсем другая Олеся. Мнения информаторов разнились: перегорела, переоценила себя, зазналась, переработалась и попала в психушку. Разброс версий показывал, что никто не знает об истинной подоплеке случившегося, и это абсолютно не устраивало Кортеса. Он был уверен, что объяснения нынешнего поведения Олеси скрываются там, в этих пяти годах, и твердо решил выяснить, что же произошло с суперцелителем Старостиной.

Наемник вернул на экран электронное письмо от одного из информаторов:

“...Олеся времен расцвета и Олеся сегодня - это лед и пламень, роза и кактус. В последние годы она ведет себя так, словно потеряла душу...” Высокопарно, но, возможно, очень точно. Потеряла душу?

Кортес просмотрел список людей, которые чаще всего упоминались вместе с Олесей. Реваз Ираклиевич Кабаридзе и Екатерина Федоровна Хвостова, два всемирно известных врача, заслуженный профессор и старейшина братства Целителей.

“Проще расколоть старуху, - решил наемник. - Она обязана знать, что произошло семь лет назад”.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Донская,

8 сентября, воскресенье, 08.24

Только после третьего длинного звонка за дверью послышались тяжелые шаги, и старческим голос осведомился:

- Кто там?

- Извините, что без предупреждения. Екатерина Федоровна, - вежливо произнес Кладовщик, - но я обязательно должен был к вам прийти. У меня есть очень важная информация.

- Какая?

- Это связано с Куколками. С Куколками Последней Надежды. Я думаю, она вас заинтересует.

Для самого убийцы это был бессмысленный набор звуков. Какие куклы? Для чего? Но инструкции, которые передал заказчик, были весьма точны, и Кладовщик повторил их слово в слово.

- Почему вы пришли ко мне?

- Мне сказали, что я должен рассказать об этом вам. И никому более.

- Кто сказал?

Ответ на этот вопрос также содержался в инструкции.

- Мехраб.

- Проходите. - Старуха открыла дверь и посмотрела на убийцу. - Когда вы видели Мехраба?

- Не так давно. - Кладовщик уверенно прошел в коридор. - Вы одна?

- Да. - Екатерина Федоровна прикрыла дверь и прищурилась. - Когда вы видели Мехраба?

- Мехраб - это всего лишь пароль, - честно ответил убийца. - Мне сказали, что, услышав это имя, вы впустите меня в квартиру.

Старуха сделала маленький шаг назад.

- Кто... кто вам сказал?

- Вы об этом узнаете, - серьезно кивнул Кладовщик. - Вы узнаете все, Екатерина Федоровна. И то, что произойдет сейчас, и то, что случится чуть позже. Но прежде мне поручено напомнить вам об одной старой истории...

Старуха судорожно сжала кулаки.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Миклухо-Маклая,

8 сентября, воскресенье, 09.19

Возможно, это было частью холодно продуманного плана, дополнительным эпизодом в расчетливой цепи воздействия, техническим актом, на который он поддался, как озабоченный юнец, как полубезумный мартовский кот. Возможно. Но Артем не хотел думать об этом. Он не хотел думать, что ее глаза могли лгать. Что чувства, которые он прочитал в них, - обман. И когда Артем целовал эти глаза, светлые волосы, когда его руки скользили по хрупким плечам Олеси, он ощущал ответную страсть. Ощущал огонь, который пылал для него, ощущал дивную нежность его жаркого пламени.

Артем подхватил Олесю на руки и бережно положил на постель. Он слышал, как стучит ее сердце, видел, как дрожат пальцы, и нежно прикоснулся к подрагивающим губам.

- Как будто в первый раз, - прошептала Олеся. - Господи, как будто в первый раз. Я не могу поверить... Артем, я люблю тебя...

- Не спеши...

- Нет, я не жду ответа... Не отвечай... Просто будь со мной.

Олеся, Олеся, Олеся...

От того, что она прочитала в глазах Артема, свет ее пылающих звезд стал еще ярче.

- Будь со мной, любимый.

Она тихонько вздохнула, ощутив на себе тяжесть мужчины, чуть вздрогнула, когда он мягко вошел в нее, закрыла глаза и, обхватив тонкими руками шею Артема, блаженно улыбнулась.

* * *

- Знаешь, я давно не была с мужчиной. - Олеся нежно провела рукой по плечу Артема. - Даже забыла, как это замечательно. А с тобой просто великолепно.

Артем погладил ее светлые волосы, его рука скользнула по тонкой шее Олеси, по груди. Пальцы нашли сморщенный в тугую изюминку сосок и легко, очень легко приласкали его. Женщина улыбнулась и слегка приподнялась, дразняще касаясь лобком напряженной плоти Артема.

- Я не думала, что это вообще случится.

- Почему?

Олеся медленно опустилась, вобрав в себя все желание Артема, и ее бедра сдавили тело любовника.

- Я хотела, но боялась...

Артем поднялся, обнял женщину, скользнул губами по ее груди, по шее.

- А теперь?

- Теперь я хочу умереть в твоих объятиях. Она склонила голову, и непослушные пряди зашекотали плечи Артема. Он еще крепче прижал к себе Олесю.

- Ты же ненавидишь смерть.

- Теперь это неважно. Когда я с тобой, ничего не важно. - Она поцеловала глаза Артема, губы, обхватила руками голову. - Люби меня, люби... и ничего не важно.

* * *

- Апельсиновый сок и тосты с джемом?

- Тебе помочь?

- Я справлюсь. - Он поцеловал ее в лоб и направился на кухню. - Никуда не уходи.

- Ни за что.

Телефон запищал, когда по маленькой квартире Артема растекся упоительный аромат кофе, и Олеся, блаженствующая в постели, с большим трудом заставила себя дотянуться до трубки.

- Олеся?

- Доброе утро, Зина.

- Привет... - Подруга замялась. - Ты не дома?

- Нет.

- У него?

- Да.

- Я понимаю, так надо, - Зина вздохнула. - Но ничего не могу поделать...

Олеся улыбнулась и провела рукой по подушке Артема. Она чувствовала боль Зины, чувствовала ее ревность и обиду, чувствовала, но... Но ей было все равно. Запах кофе, который готовил ей мужчина, его руки и его нежность, делали переживания подруги далекими и бессмысленными. Сердце Олеси билось здесь.

- Мы увидимся сегодня?

- Как договаривались, ближе к вечеру.

- Хорошо. - Голос Зины стал тихим-тихим. - Я люблю тебя, Леся, очень люблю.

* * *

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь

Москва, Ленинградский проспект,

8 сентября, воскресенье, 09.35

- “Ласвегасы” сумели вычислить Куколку по излучению магической энергии, - сообщил вошедший в кабинет Ортега. - На территории американского посольства нет других артефактов.

“Ласвегасы”, пара личных аналитиков комиссара Темного Двора, славились умением отыскать любую иголку в любом стоге сена.

- Она сильно фонит? - поинтересовался Сан-тьяга.

- Прилично. Доминга считает, что Куколка проснется в ближайшее время.

- Замечательно. - Комиссар перевел взгляд на посетителя, занимающего удобное кресло напротив письменного стола. - Видите, Ларбек, все складывается просто великолепно.

- Но мне все равно не хотелось, чтобы Куколка проснулась в посольстве, - протянул тот. - Поймите меня правильно, комиссар, Служба утилизации...

- Еще коньяк?

- Гм... если вы настаиваете.

Ларбек Хамзи был шасом и мог оценить качество божественного напитка, наливаемого Сантьягой из старинной бутылки. А еще Ларбек считался одним из самых опытных сотрудников Службы утилизации, структуры, отвечающей за сохранение режима секретности Тайного Города.

- Клянусь печенью Спящего, комиссар, вы умеете подобрать нужный фон для любой беседы. - Хамзи вдохнул аромат коньяка. - Почему вы не хотите изъять Куколку прямо сейчас?

- Обстоятельства, Ларбек, обстоятельства... - несколько туманно поведал Сантьяга. - Согласитесь, американцы уже довольно глубоко влезли в наши дела, и придется придумывать очень серьезные объяснения. В данном контексте активизация Куколки не должна добавить хлопот.

- Это так, - кивнул шас. - Но речь идет о запрещенном артефакте.

- Хочу напомнить, - прозрачно улыбнулся комиссар, - что официально Темный Двор даже не подозревает о происходящем. А наша беседа не более чем дружеский разговор. Служба утилизации могла узнать об активизации постфактум, но я сознательно пригласил вас и заранее ввел в курс дела, чтобы дать возможность как можно лучше подготовиться к обработке наших заокеанских гостей. Я не хочу лепить легенду второпях. Все должно быть продуманно и аккуратно. Еще коньяк?

- Чуть-чуть.

Хамзи с удовольствием проследил за путешествием янтарной жидкости из бутылки в бокал, сделал маленький глоток и широко улыбнулся.

- Уверен, комиссар, что у вас есть серьезные основания для нарушения Кодекса.

- Самые серьезные, - подтвердил нав.

- И если это дело всплывет...

- Вы можете рассчитывать на полную поддержку Темного Двора.

- Тогда о чем говорить? - Ларбек положил на стол блокнот и достал авторучку. - Давайте перейдем к делу.

Ловкость комиссара была общеизвестна, и шас прекрасно понимал, что хитроумный Сантьяга никогда не сделает из него козла отпущения. Но Ларбеку нравилось, когда его уговаривали.

- Давайте обсудим, что именно мы будем рассказывать американцам.

- Есть предложения?

- В принципе, для спецслужб этой страны мы пользуемся старой сказкой с научно-техническим уклоном, - поведал Хамзи. - Еще с середины прошлого века.

- У нас был какой-то прокол в Штатах, - припомнил Сантьяга.

- Совершенно верно. Мы поднимем архивы и повторим ключевые детали той легенды.

- Это добавит достоверности, - согласился комиссар.

- Главное - правильно и доступно объяснить текущие события.

- А что значит “научно-технический уклон”? - полюбопытствовал Ортега.

- Мы рассказываем американцам об инопланетянах.

- Здорово! - Помощник комиссара оживился. - А что будет на этот раз? Авария межпланетной станции?

- Было, - качнул головой Хамзи. - В прошлый раз было нечто подобное.

- Великая межпланетная война?

- Как-то по-голливудски.

- Побег заключенного из межпланетной тюрьмы?

- Сюжетик весьма затаскан.

- Охота за межпланетным шпионом?

- И что он пытался выведать на Земле? - поинтересовался шас. - Принцип работы дизеля?

- Нет, ты не понял. - Черные глаза Ортеги заблестели. - Допустим, он летел с Альдебарана на Канопус, похитив у тамошнего канцлера важнейшие документы, а славные агенты звездной службы безопасности его догнали и подбили. Шпион высадился на Землю...

Сантьяга с удивлением посмотрел на своего помощника.

- Ортега, если не секрет, какие книги вы читали в последнее время?

- К счастью, по теме. Иначе кто бы вам подкинул подобную идейку.

Комиссар с сомнением покачал головой и покосился на Ларбека.

- И что, такой вариант проходим?

- Любой вариант проходим, - пробормотал шас, делая пометки в блокноте. - Значит, история с инопланетным шпионом. Делаем контакт с представителями всяких там цивилизаций, в ходе которого объясняем все произошедшее, упирая на... гм... на приближающуюся галактическую войну... допустим. Затем подарим американцам что-нибудь безобидное, например слиток неизвестного металла.

- Просто слиток? - уточнил Ортега.

- Просто слиток, - подтвердил шас. - А в чем дело?

- Как-то неприлично. - Ортега почесал в затылке.

- Туземцам нравятся блестящие побрякушки.

- Думаю, Ортега прав, - поддержал Сантьяга заместителя, - пусть это будет не слиток, а что-нибудь более технологичное. Такое, знаете ли, высокоразвитое что-нибудь. Но в то же время экономное, не надо раздувать смету.

- Хорошо, - покладисто согласился Ларбек, - подумаем.

- А кто будет галактическим шпионом? Моряна?

- Американцы видели Диту в боевой шкуре?

- С этого все и началось.

- Тогда назначим главным злодеем оборотня, - решил Хамзи. - Туземцы побаиваются монстров.

- За шпиона лучше выдать Куколку, - рассудительно заметил Ортега. - Когда она проснется, неприятностей будет столько... Даже мы не переубедим американцев, что главный злодей не она.

- Правильно, - согласился Сантьяга.

- Значит, Куколка - шпион. - Авторучка Ларбека стремительно скользила по блокноту.

- Упакованный в межпланетную капсулу, - добавил Ортега.

- А моряна его поймала...

- Уж больно она страшненькая, - посетовал нав. - На главного героя не тянет.

- Все знают, что внутри уродов скрываются пронзительно-чистые души, - несколько высокопарно заявил Ларбек. - А ее боевую шкуру назовем скафандром. Мол, местная атмосфера вредна космическим агентам, привыкшим к звездному ветру...

- А стоит ли так увлекаться? - поинтересовался Сантьяга.

Хамзи мгновенно собрался.

- Извините, комиссар, перестарался.

- Ничего страшного... - Сантьяга задумчиво посмотрел на блокнот Ларбека. - Скажите, а как Куколке, в смысле шпиону, удалось освободиться из этого... гм... кокона?

- Мощным ментальным усилием.

- Звучит, - одобрил Ортега.

Комиссар слегка поморщился, но Хамзи немедленно развил тему:

- Психокинетические таланты являются главным оружием галактических шпионов. Поверьте, комиссар, я знаю, что говорю! Американцы не усомнятся ни в одном слове.

- Допустим, допустим. Но что будет потом?

- Потом мы делаем внушительный старт летающей тарелки, обнимаемся на прощание, льем слезы и даем обещание вернуться. И улетаем.

- На Альдебаран, - вставил Ортега.

Примерно минуту Сантьяга молчал, о чем-то советуясь сам с собой, затем неуверенно кивнул:

- В целом мне нравится. Да, нравится... Надеюсь, детали будут выполнены на должном уровне?

- Реквизит возьмем самый лучший, - заверил комиссара Ларбек. - А сценарий напишут концы.

- Я им помогу, - вызвался Ортега. - И могу лично...

- Вот вы лично этим и займетесь, - решил Сантьяга. - Можете даже поучаствовать... в представлении.

- С удовольствием.

- Ларбек.

- Да?

- Как следует продумайте финальную сцену. Она должна быть... гм... финальной. Я не хочу, чтобы американские расследователи шлялись по моему городу больше необходимого. И без них достаточно забот. Вы меня понимаете?

- Финальная сцена должна стать финальной, - кивнул шас. - Американцы должны убраться из Тайного Города раз и навсегда.

- Постарайтесь.

Хамзи обещал.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Донская,

8 сентября, воскресенье, 10.21

Дверь была аккуратно закрыта, на несколько очень длинных звонков никто не отозвался, и можно было предположить, что в квартире никого нет. Предположить, развернуться и попытаться застать хозяина в более подходящее время. Так бы поступили девять человек из десяти, но Кортес к их числу не относился. Убедившись, что его не ждут, наемник невозмутимо достал из кармана связку отмычек, и меньше чем через минуту спокойно прошел в казавшуюся неприступной квартиру. Кортес не собирался рыться в вещах или компьютере Хвостовой, он был уверен, что там не будет ответов на интересующие его вопросы, а дверь вскрыл только для того, чтобы проверить охватившее его предчувствие. И оно не обмануло.

Старуха, одетая в ночную сорочку и толстый махровый халат, лежала на полу гостиной, широко раскрыв испуганные глаза, так, словно увидела перед смертью нечто невообразимо страшное. Увидела... или услышала. Маленькое пулевое отверстие находилось в самом центре лба, издалека его можно было принять за третий глаз. Аккуратное отверстие, без следов пороха - стрелял профессионал, не в упор, но прицельно. Следов борьбы или обыска не наблюдалось. Убийца вошел, выстрелил и ушел.

“Почему она его впустила?”

Кортес закрыл Екатерине Федоровне глаза, секунду постоял и направился к дверям, на ходу доставая из кармана мобильный телефон.

- Артем?

- Да.

- Можешь говорить?

- Да.

- Ты с Олесей?

- Да.

- Давно?

- Часа три.

- Я на квартире Хвостовой.

- Что ты там делаешь? - удивился молодой наемник.

- Объясню потом, - буркнул Кортес. - Старуха погибла.

- Но при чем здесь...

- Я же сказал - объясню потом, - отрезал наемник. - Выбери подходящий момент и сообщи Олесе, что Хвостову застрелили.

- Какой подходящий?

- Откуда я знаю, какой, - зло проворчал Кортес. - Например, когда она выйдет из ванной.

- Не рычи, - попросил Артем.

- Извини, - наемник понял, что погорячился. Он быстро обдумывал ситуацию. - Значит так, если я не позвоню или твоя красавица не выкинет какой-нибудь фортель, сообщишь о смерти старухи в половине двенадцатого.

- Почему так поздно?

- Я иду по следу, - объяснил Кортес, - и не хочу, чтобы мне мешали. Твоя Олеся в деле по самые уши, и меня вполне устраивает, что она под присмотром.

- А что потом? В смысле, после того, как я расскажу о старухе?

- Олеся сама скажет, что потом. Действуй по обстановке.

- А американцы?

- Этим займемся мы с Сантьягой.

* * *

Аптека брата Вербиуса

Москва, Малый Казенный переулок,

8 сентября, воскресенье, 10.52

Тори не знал, куда ему нужно идти, он совершенно не ориентировался в Тайном Городе, но был уверен, что легко отыщет требуемый магазин. Ведь главное знать, что ищешь, и уметь это делать. И с тем, и с другим проблем у вакагасиры не было. Японец оставил “Лексус” у Курского вокзала и углубился в узкие московские улочки, змеящиеся с противоположной стороны Садового кольца. Он не сомневался, что здесь, в самом центре древнего города, нужное заведение встретится обязательно.

Легко опирающийся на простенькую бамбуковую трость, Тори неспешно двигштся по переулкам, с любопытством читая вывески лавок и магазинчиков. “Продукты и спиртные напитки”, “Мебель на заказ”, “Подарки и сувениры”... Вакагасира задержался у этой вывески, улыбнулся и прочитал настоящий текст, крупно написанный прямо на витрине: “Любые артефакты, кроме боевых. Продажа и подзарядка. Действует гарантийная мастерская”. За прозрачным стеклом скучал в окружении причудливых статуэток носатый продавец. Вот так, легко и просто.

Японец покачал головой. Он знал, что увидит нечто подобное, ждал этого, но, тем не менее, слегка растерялся. Магические артефакты (кроме боевых) можно купить, просто войдя в эту дверь. Интересно, на сколько они дают гарантию? Тори медленно пошел дальше. Учитель прав - нелюди плотно захватили этот город, вот только... вот только ненависти к носатому продавцу вакагасира не почувствовал. Уж слишком обыденной была его поза.

“Кафе”, “Игрушки”, “Аптека Вербиуса”... Тори остановился возле маленькой частной аптеки и прочитал настоящую вывеску: “Классические настойки. Снадобья и травы от всех болезней. Эрлийские препараты”. Кажется, то, что нужно. Японец решительно открыл дверь.

- Так сколько, вы говорите, малышу лет? - Хозяин, седенький старичок с быстрыми черными глазами, пытливо посмотрел на посетительницу.

- Четыре года, - ответила женщина. - Не знаю, как его угораздило простудиться в такую жару.

- Обычное дело, мадам, самое обычное, - рассмеялся аптекарь. - Четыре года... - Он покопался в ящиках и выложил на прилавок два бумажных пакетика. - Разведите содержимое горячим коровьим молоком, дайте ребенку выпить и положите его спать. Утром будет как новенький.

- Не знаю, - смущенно протянула женщина. - Я думала купить что-нибудь вроде “Фервекса”.

Она огляделась, но на многочисленных полках аптеки не было ни одной упаковки современных лекарств, только порошки в бумажных пакетах, мази в баночках да склянки с разноцветными жидкостями. На стенах, позади аптекаря, были развешаны травы, которые наполняли помещение пряным и очень приятным запахом.

- “Фервексов” не держим, - развел руками старик. - Я продаю только собственноручно сделанные лекарства.

- Вот то-то и оно.

- Послушайте, что он говорит, - вступила в разговор старушка, до того молча стоящая у витрины. - Господин Вербиус держит здесь аптеку уже много лет, и мы ни разу не разочаровались в его рецептах.

- Все мои порошки основаны на натуральных травах, - улыбнулся аптекарь. - Никакой химии.

Женщина нерешительно посмотрела на лежащие на прилавке пакетики.

- Не знаю...

- Договоримся так, - Вербиус дружелюбно посмотрел на покупательницу. - Вы живете неподалеку?

- Да, мы с мужем только переехали на Лялин переулок.

- Вот и замечательно. Возьмите мои порошки и дайте их ребенку. Если они помогут - зайдете как-нибудь и заплатите.

- Берите, милочка, и не сомневайтесь, - кивнула старушка. - Поверьте, вы больше никогда не пойдете в обычные аптеки. Господин Вербиус, моя мазь...

- Давно готова, - старик выставил на прилавок маленькую баночку.

Аптекарь тепло распрощался с женщинами и перевел взгляд на Тори:

- Чем могу помочь?

- Не все верят, что старые рецепты могут быть лучше современных антибиотиков, - усмехнулся японец.

- Мне трудно конкурировать с телевизионной рекламой, - рассмеялся Вербиус. - К тому же мои рецепты не годятся для промышленного производства.

- Слишком сложные?

- Слишком хорошо помогают.

Вакагасира был на сто один процент уверен, что говорит с нелюдем, скорее всего с эрлийцем, но снова поймал себя на мысли, что смотрит на старика, как на человека. Как на обычного человека. “Нелюди хитры! - одернул он себя. - Скажи это старушке, которая приходит в эту аптеку всю жизнь”.

- Так чем я могу вам помочь?

- Мне нужна кровь снежной обезьяны, умерщвленной в третье полнолуние путем отсечения головы, - негромко ответил Тори. - Толченый зуб единорога и две унции праха белой совы, сожженной на рассвете с соблюдением обряда “Последняя стрела”.

Вербиус крякнул и потер переносицу.

- Странный комплект. Готовите бальзам “Синее небо”?

- Витаминный коктейль по дедушкиному рецепту. Помогает при радикулите.

- Да вы шутник, уважаемый. - Аптекарь постучал по клавиатуре компьютера. - Вы наемник?

- Да.

- Давно в Тайном Городе?

- Не очень. - Тори подумал и протянул правую руку. - Исмаил.

- Брат Вербиус. - Очень приятно.

“Проклятье! Я ведь не соврал!” Седой аптекарь действительно вызывал приязнь. Такую же, как старый торговец рыбой на рынке в Токио, куда маленький Тори бегал в свое время...

- Вам повезло, Исмаил, у меня есть все, что нужно. - Вербиус направился в подсобку. - Сейчас принесу.

“Они враги! - едва не крикнул сам себе вакагасира. - Это твой враг!!”

Но эта мысль почему-то не вызвала тех эмоций, которые накатывали на японца раньше, когда он только думал о встрече с нелюдями.

В его представлении эта встреча всегда рисовалась одинаково: честный поединок с разъяренным воином или монстром, типа кицунэ, или... Тори не смог представить, что он дерется с Вербиусом. Не мог, и все.

Дверь аптеки распахнулась.

- Воляна была в ярости! Только этим я могу объяснить ее проигрыш в полуфинале Кубка Дуэлей. Она так хотела встретиться с Мубой, что совершенно забыла подготовиться к схватке.

- И командор ее выбил.

- И сам получил от хвана по полной программе.

- Нет, ребята, вы как хотите, а я буду ставить на Мубу. Я не люблю четырехруких, но этот парень молодец, он должен победить Лунатика!

В аптеку шумно ввалились три белобрысых здоровяка и, увидев японца, мгновенно замолчали.

- Добрый день, господа! - поприветствовал их появившийся Вербиус. - Обсуждаете Турнир?

Один из людов покосился на Тори, но эрлиец махнул рукой:

- Здесь все свои, Чернослав. Уважаемый Исмаил - наемник.

- А-а... - Белобрысые посмотрели на японца, и тот, кого старик назвал Чернославом, поинтересовался: - На кого работаешь, чел?

- На того, кому это по карману. - Тори проверил принесенные аптекарем порошки, кивнул, дождался, пока тот упакует их в пакет, и взял его в руку. - Сколько я должен?

- Триста шестьдесят.

- Я заплачу наличными.

- Как пожелаете.

- А у тебя есть карточка “Тиградком”? - отчего-то насторожился Чернослав.

- А вы из налоговой инспекции?

- Мы бы хотели посмотреть на нее.

Вербиус, пересчитывающий банкноты, бросил быстрый взгляд на японца.

- Я тороплюсь. - Вакагасира спокойно забрал сдачу и повернулся к двери.

- Покажи свою карточку, чел. Мы дружинники Измайловского домена, и это официальное требование Зеленого Дома!

- Чего ты пристал? - попытался успокоить Чернослава спутник, но тот упрямо качнул головой:

- Сегодня ночью какой-то азиат отправил в больницу гиперборейскую ведьму. Я впервые вижу этого чела и хочу проверить его карточку.

Тори сделал маленький шаг к двери и должен был упереться в широкую грудь двинувшегося ему навстречу Чернослава, уже напряженного и готового оттолкнуть малорослого чела. Столкновение произошло, но его последствия были крайне неожиданны: белобрысый здоровяк непостижимым образом взмыл в воздух и грузно рухнул на пол, врезавшись головой в прилавок. Второй люд получил коварный удар в пах, согнулся от боли, и два следующих удара ногой отправили его в нокаут. По-настоящему среагировать успел лишь третий дружинник, успевший выхватить пистолет и даже навести его на японца. Однако уже через мгновение в его руке остался только жалкий обрубок оружия: тонкое лезвие меча разрезало вороненую сталь пистолета на две половины, с необычайной легкостью пройдя через ствол и механизм. Следующим движением меча Тори аккуратно рассек широкий ремень, поддерживающий штаны дружинника, и ударил его ногой в живот. Запутавшийся в одежде люд повалился на приятелей.

Когда брат Вербиус высунулся из-за прилавка, японец, стоящий в дверях, неожиданно обернулся и отвесил легкий поклон:

- Извините за беспорядок, уважаемый. Я только защищался.

- Ничего страшного. - Эрлиец с большим интересом посмотрел на Тори. - Ничего страшного.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Миклухо-Маклая,

8 сентября, воскресенье, 11.26

Разговор с Кортесом не испортил Артему настроения, не стал ушатом холодной воды, вылитым на голову романтичного влюбленного. Молодой наемник знал, что Олеся в деле, что она еще не раскрыла все свои карты, но... Но насколько все было бы лучше, если бы она оказалась ни при чем.

- О чем ты думаешь?

- Воин и Целительница...

- Слишком разные, чтобы быть вместе.

- Почему мы встретились?

- Потому что мне нужна твоя помощь. - Олеся заглянула в глаза наемника. - Но здесь я оказалась по другой причине. Я не шлюха, Артем.

Молодой человек нежно провел рукой по ее щеке.

- Я тебе верю.

- Правда? - Она не сводила с него глаз.

- Правда.

- Это самое главное. - Олеся крепко прижалась к груди Артема. - Ты не представляешь, как важно мне было услышать это.

- Что за помощь тебе требуется?

Женщина вздохнула, помолчала, затем отстранилась и посмотрела в глаза наемника по-другому, серьезно и жестко.

- Ты уже догадался, что я...

Ее перебил звонок мобильного телефона. Это был пустой звонок с автоответчика, который Артем специально запрограммировал на это время - ему нужно было сымитировать получение информации о смерти Екатерины Федоровны.

- Извини.

- Конечно.

Наемник поднес трубку к уху, несколько секунд “слушал”, затем буркнул “я понял” и бросил телефон на стол.

- Что-то случилось?

Артем в упор посмотрел на женщину. “Оцени ее реакцию!”

- Сегодня утром убили Екатерину Федоровну.

- Нет! - Олеся покачала головой. - Нет! Нет!!!

Наемник взял женщину за руку.

- Теперь ты скажешь, что происходит?

- Как он мог решиться? - Ее глаза были полны слез. - Как он посмел? Господи, Зина!! Мы должны немедленно ехать к ней!

- К Зине?

- Если он начал убивать... - Олеся схватила телефон. - Надо предупредить... Черт, не отвечает!! Не отвечает!!!

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Мещанская,

8 сентября, воскресенье, 11.28

В тишине квартиры даже приглушенный, мелодичный звонок прозвучал резко и надрывно. Зина, неподвижно сидящая в глубоком кресле, вздрогнула и машинально выключила телевизор. Она не понимала, что за программу смотрит, не слушала и не смотрела ее, она просто сидела перед экраном, погруженная в свои мысли. Которые грубо разметал звонок в дверь.

“Не открою!”

Зина стиснула кулачки. Плохое настроение пришло вчера вечером, когда Олеся отказалась приехать к ней ночевать. В этом не было ничего особенного - подруги не каждую ночь проводили вместе, и более того, Зина знала, что Олеся должна охмурить этого самца, Артема, как того требовал план... Но плохое настроение все равно пришло. Зина практически не спала всю ночь, а услышав в телефонной трубке довольный голос подруги, испытала такую боль, что едва не раскричалась на нее. К счастью, сдержалась, ограничившись коротким, злым плачем и усилением плохого настроения... И еще появилось предчувствие, дурное предчувствие приближения чего-то страшного... Но Зина гнала его прочь, из-за этого проклятого плана нервы были на пределе и у нее, и у подруги.

“Все будет хорошо. Этот самец не более чем часть плана. Грязная, но нужная деталь. Когда все закончится, Олеся вернется ко мне. Обязательно вернется!”

Звонок повторился. Зина выбралась из кресла, одернула сбившуюся юбку и, бесшумно прокравшись в коридор, заглянула в глазок. На площадке, опираясь на трость, стоял невысокий, азиатской наружности мужчина в аккуратном темном костюме. В его позе и в его ауре не было ничего угрожающего.

- Вам кого?

- Зинаида Буйнова здесь живет?

Азиат даже слегка поклонился закрытой двери.

- Да, это я.

- Добрый день.

- Здравствуйте.

- Мне рекомендовала обратиться к вам Олеся Александровна Старостина. Мне нужна помощь.

Инструкции, которые получил Тори, предписывали ссылаться на это имя, утверждая, что проблем не будет. Так и вышло. Дверь открылась, и стройная черноволосая женщина с красными, воспаленными глазами коротко кивнула:

- Проходите.

- Благодарю. - Мужчина вновь поклонился, не спеша прошел в большую комнату и остановился у окна, по-прежнему опираясь на простенькую бамбуковую трость. - Возможно, вас удивил мой визит?

- Ко мне приходит много людей, - улыбнулась Зина. - Или вы...

- Я человек, - с достоинством кивнул визитер.

- Но не из местных.

- Я очень много времени провожу в Японии.

- Вы там выросли.

- Да, я там вырос. - Он улыбнулся, неожиданно лукаво. - И родился.

- Вы прекрасно говорите по-русски.

- К сожалению, в Тайном Городе не говорят на языке хокку.

Зина легко рассмеялась. Действительно легко. Непонятно почему, но этот невысокий мужчина действовал на нее ободряюще. Возможно, дело было в его уверенном поведении или в спокойствии, которое излучали его невозмутимые глаза. Какая разница, в чем было дело? Плохое настроение постепенно проходило, дурные предчувствия рассеялись. Не совсем, к сожалению, но спрятались глубоко-глубоко, затихли, словно испугались этого явно сильного мужчину.

- Чем я могу вам помочь...

- Тори, - спокойно продолжил ее незаконченную фразу японец. - Называйте меня Тори.

- А вы меня - Зина.

- Договорились.

* * *

“Неужели ее заставляют помогать мне?” Тори хорошо знал друга из Тайного Города и понимал, что вероятность принуждения Зины с его стороны крайне мала, но недоверие и страх, которые испытывала женщина, были настолько сильны, что вакагасира почувствовал их еще через дверь. Он даже насторожился, ожидая подвоха, но ничего, кроме нервозности Буйновой, не указывало на возможность засады, и Тори решил, что у хозяйки квартиры просто плохое настроение. На это, по большому счету, японцу было плевать, но плохое настроение может породить недоверие, ненужные вопросы, а потому вакагасира решил растопить лед. В случае необходимости, он умел быть очень обаятельным.

- Вы наемник?

- Мне поручили проследить за одним челом. - Японец непринужденно рассмеялся. - К сожалению, я был настолько нерасторопен, что потерял его из виду. И теперь должен срочно отыскать.

- Вы работаете на Олесю?

- Да, - чуть поколебавшись, ответил Тори. - Но она просила...

- Я никому ничего не скажу, - улыбнулась Зина. - Но, чтобы не терять время, вы могли обратиться в любой магазин Гильдии. Там такая услуга стоит сущие копейки.

- Я не люблю общаться с нелюдью.

- Мне это только на руку. У вас есть генетические образцы?

- Конечно.

* * *

Со старухой все прошло как нельзя лучше. Короткий визит, быстрое решение вопроса, никаких проблем при отступлении. Речь, которую заказчик попросил произнести перед убийством Хвостовой, отдавала мелодрамой, Кладовщик даже не хотел тратить время на эту ерунду, но потом ему стало интересно, и он пересказал старухе все, о чем его просили. Результат превзошел все ожидания. Странная, полная намеков и заковыристых слов история - Куколки Последней Надежды! Надо же было придумать! - произвела на старуху такое впечатление, что даже видавший виды убийца был, мягко говоря, удивлен. Такой ужас, такое горе, которое он прочитал в глазах Екатерины Федоровны, он видел не часто. Что ж, это отчасти компенсировало небольшие деньги, полученные за заказ, Кладовщику нравились необычные дела.

Вторая цель проживала на Мещанской улице, в двадцать второй квартире муниципального дома. Кладовщик прибыл сюда чуть раньше, чем требовала инструкция, и едва не прокололся: прямо перед его носом в двадцать вторую квартиру позвонил щуплый азиат с палочкой и в костюме, убийце даже пришлось делать вид, что он ошибся этажом. Поднявшись на пару пролетов вверх, Кладовщик внимательно выслушал разговор азиата и хозяйки, понял, что ему придется подождать, и невозмутимо устроился на лестничной клетке. Чем-чем, а терпением его бог не обидел.

* * *

- Вы никогда не видели, как проводится удаленный поиск по генетическому коду? - несколько удивленно спросила Зина, заметив интерес японца.

- Никогда, - признался тот. - И буду признателен, если вы, в двух словах хотя бы, объясните, что происходит.

- Нет ничего проще. Для начала нам нужен фрагмент, содержащий генетический код объекта: капелька крови, слюны, частичка кожи или, как в нашем случае, волос. - Колдунья положила светлый локон в бронзовую чашу, от которой шли провода к компьютеру, и взяла в руки зажигалку. - Далее следует очень несложное заклинание, требующее минимального количества магической энергии, и... - Она прошептала несколько слов. - И пожароопасное действо.

Зина подожгла волос, внимательно всмотрелась в дымок, улыбнулась и пробежалась пальцами по клавиатуре.

- С тех пор, как маги научились использовать в своей работе компьютеры, наша жизнь существенно упростилась. - На мониторе появилась карта Москвы, а на ней маленькая белая точка. - Если вы нажмете увеличение, высветится примерный адрес местонахождения объекта.

- А какова погрешность?

- Два-три метра.

- Здорово, - восхитился Тори. - Одна точка - один объект?

- Вы ожидали, что будет больше?

- Я просто спросил, - улыбнулся японец. - Скажите, а вы можете обеспечить мне постоянный контроль за объектом?

- На случай, если он будет перемещаться?

- Да.

- У вас есть компьютер “Тиградком”?

- Увы, только обычный. - Тори достал из кармана пластинку “Jornada”.

- Не подключен к ОТС?

- Нет.

- Это плохо, - задумалась Зина. - Программу я смогу вам загрузить, но если нет пароля “Тиградком”, он не станет поддерживать постоянный поиск.

- Что это значит?

- Имея пароль, вы получите доступ на сканеры “Тиградком” и тогда будете узнавать о любых изменениях местонахождения объекта каждые тридцать секунд. Стоит дорого...

- Но это того стоит.

- Совершенно верно.

- Может, у вас найдется лишний карманный компьютер? - спросил Тори. - Я заплачу столько, сколько скажете.

Зина прищурилась.

- Это так важно?

- Это важно для Олеси Александровны.

* * *

Выйдя из подъезда, Тори еще раз достал из кармана компьютер и посмотрел на монитор, точка была одна. Значит, Куколка еще не проснулась и есть время подготовиться. Он задумчиво огляделся и замер - из маленького подвального окна торчала странная зеленоватая мордочка. На мгновение японцу показалось, что у него видение. Он закрыл глаза, снова открыл и посмотрел на окно. Зеленая морда жалобно скривилась.

- Ты тоже местный? Эй, иди сюда. - Тори тихонько свистнул, и мордочка тут же скрылась в подвале. - Испугался?

- Слушай, чел, ты здесь никого подозрительного не видел?

Вакагасира повернул голову: около его “Лексуса” стоял маленький, густо покрытый татуировками байкер в кожаных шмотках и грязно-красной бандане.

- Подозрительного, говорю, ничего не видел?

- Чего ты к челам цепляешься, Иголка? - Из-за угла вынырнули еще двое коротышек, и до Тори долетел плотный запах дешевого виски.

- Так у него наш компьютер, - Иголка кивнул на заставку “Тиградком”.

- Мля, чел, ты из Тайного Города?

- Да, - коротко кивнул японец.

- Слушай, у нас голем сбежал...

- Типа, боевой голем...

- Страшный такой. Яростный.

- Громовержец.

- Где-то здесь шляется, мля.

- Ты его не видел? Типа, зеленого такого?

- Сбежал? - уточнил Тори.

- Второй день его ищем, мля. - Копыто шмыгнул носом. - С Турнира удрал, подлец.

- Давай, чел, вспоминай, где ты видел нашего голема. А хочешь, давай вместе искать.

- Или дай нам компьютер, мы им попользуемся и вернем.

- Типа, честно вернем.

- Да пошли вы. - Японец убрал “Jornada” в карман. - Занят я.

- Злой ты, чел, неправильный.

- Подвези хотя бы...

Тори многозначительно покрутил пальцем у виска и нажал на газ, “Лексус” выехал со двора.

* * *

Кладовщик внимательно проследил за тем, как азиат вышел из подъезда, подождал, пока тот, поговорив с какими-то странными коротышками, сел в свою машину, убедился, что “Лексус” уехал, и только после этого направился к дверям двадцать второй квартиры.

* * *

Аптека брата Вербиуса

Москва, Малый Казенный переулок,

8 сентября, воскресенье, 11.29

- Да вы посмотрите, во что превратилась аптека! И это в разгар дня! - Брат Вербиус трагически указал на треснувшее стекло одной из витрин и воинственно посмотрел на дружинников. - Что я скажу клиентам?

Других разрушений в аптеке не наблюдалось, но хмурые люды уже поняли, что даже за эту царапину эрлиец спустит с них шкуру.

- А мы тут при чем? - проворчал Чернослав. - Это твой Исмаил разбил стекло.

- Но разбил твоей головой! Значит, тебе и платить! - Все обитатели Темного Двора славились железной логикой.

- Мы действовали по правилам! - огрызнулся дружинник. - Мы имели право проверить его карточку “Тиградком”! А вот почему ты продал снадобья первому встречному?

- Вышли бы на улицу и там спрашивали свои карточки! Зачем затевать драку в моей лавке?

- Драку начал азиат!

- Не надо было приставать к мирным челам!

Чернослав шумно выдохнул. Последние слова эрлийца солью просыпались на незажившую душевную рану люда: позор, какой позор, три славных дружинника Измайловского домена получили по шее от случайного чела. От чела!! И это при том, что физические кондиции людов позволяли им на равных соперничать даже с навами. Чернослав горестно понял, что станет посмешищем для всего Тайного Города.

- Мы вам не помешаем?

- Господин комиссар, - расплылся в улыбке брат Вербиус. - Вы как всегда вовремя. Хочу официально заявить, что эти три недоросля едва не разгромили мою аптеку. Умоляю защитить от произвола.

Дружинники мрачно переглянулись, а Кортес, вошедший в помещение вместе с Сантьягой, с любопытством поискал глазами следы разгрома.

- А где именно они буянили? - мягко поинтересовался комиссар.

- Вот здесь! - Аптекарь подскочил к пострадавшей витрине. - Это было кошмарное зрелище! Кошмарное! Я еле привел их в чувство.

- Понятно, - улыбнулся Сантьяга и перевел взгляд на людов. - Мы узнали, что вас побил какой-то чел, не поверили и решили убедиться сами.

- Да, - угрюмо признал Чернослав. - Мы подрались с челом, но...

- Ужасно! - Комиссар развел руками. - Господа, я бы не хотел, чтобы вы срывали свою злость на уважаемом брате Вербиусе. Надо заплатить.

Спорить с Сантьягой дружинники не рискнули. Чернослав молча протянул аптекарю свою карточку “Тиградком”, дождался, пока старик спишет с нее нужную сумму, и быстро вышел на улицу. Остальные люды последовали за ним. После того, как дверь закрылась, комиссар покосился на повеселевшего эрлийца и негромко спросил:

- Брат Вербиус, чел, который все это устроил, имел азиатскую внешность?

- Да. - Аптекарь понял, что визит комиссара отнюдь не случаен, и молниеносно собрался.

- Невысокий, худощавый, в хорошем костюме?

- Совершенно верно. И с тростью.

- Трость?

- Бамбуковая трость. Очень простая и несколько старомодная.

- Вот оно что... - поднял брови Сантьяга. - А вы не заметили, откуда у него появился меч?

- Нет.

- Скрытое оружие? - подал идею Кортес. - Меч прячется в трости?

- Боюсь, что нет, - вздохнул нав.

- Боитесь?

- Брат Вербиус, припомните, пожалуйста, что приобрел этот чел?

- Кровь снежной обезьяны, толченый зуб единорога и...

- И прах белой совы, - закончил комиссар.

- Сожженной на рассвете.

- С соблюдением обряда “Последняя стрела”.

- Верно.

Сантьяга помрачнел.

- Благодарю вас за помощь, брат Вербиус. А теперь, если вас не затруднит, я бы хотел услышать подробнейший рассказ о вашем странном посетителе. Что он говорил, а самое главное - как...

* * *

- Трость является артефактом? - спросил Кортес, когда они с навом вышли из аптеки.

- Да, - подтвердил Сантьяга, - в какой-то степени. - Он остановился и задумчиво прищурился на яркое солнце. - Вы слышали о школе Китано?

- Нет.

- Считалось, что нам удалось ее уничтожить триста лет назад. - Нав рассеянно заложил руки в карманы. - Кровь снежной обезьяны, толченый зуб единорога и прах белой совы являются ключевыми составляющими бальзама, который воины школы используют для восстановления сил. Больше такое сочетание ингредиентов нигде не встречается.

- А трость?

- Когда ученик приходит в школу Китано, ему дают простую бамбуковую палку, с которой он начинает тренироваться. Через несколько лет, если обучение проходит успешно, ученик выходит из школы с мечом.

- Палка превращается в меч, - понял Кортес.

- Совершенно верно, - кивнул Сантьяга. - Причем это не магия, а уникальная техника, разработанная основателем школы. Бойцы Китано привязаны к своему оружию необычайно сильно, это связь на генетическом уровне. Меч для них больше, чем просто клинок, он часть их самих. - Было видно, что нав тщательно обдумывает ситуацию. - Кортес, я прямо-таки сгораю от желания пообщаться с нашим восточным другом. Школа Китано возродилась, и я обязан понять, как видят они свои дальнейшие взаимоотношения с Тайным Городом.

Резоны комиссара Темного Двора были понятны, должность обязывала его размышлять глобально, но Кортеса интересовали более призем-, ленные вопросы.

- Воин может с детства спать в обнимку с мечом, но против Яны у него не будет шанса. Как ему удалось отправить ее в больницу?

- Извините, - улыбнулся нав. - Я упустил из виду, что вы не знаете о школе Китано.

- Там делают классных магов?

- Там делают классных убийц магов, - медленно ответил Сантьяга. - У воинов школы Китано абсолютный иммунитет к магии.

ГЛАВА 7

“Беспрецедентный скандал в Шереметьево-2! Сегодня ночью между двумя группами туристов из Нью-Йорка вспыхнула ссора, переросшая в массовую потасовку прямо в зоне пограничного контроля. По сведениям полиции, в драке приняло участие не менее восьми человек, один из которых погиб, все остальные хулиганы задержаны...” (Интерфакс)

“Что произошло в аэропорту? Стремительный бой, в котором принимали участие наемники Кортеса, завершился самым неожиданным образом: Яна, боевые способности которой высоко оценивает даже князь Темного Двора, попала в Московскую обитель с серьезными ранениями, а сами наемники, по слухам, едва унесли ноги от... И вот тут всплывает самый интересный вопрос: кто сумел потрепать лучшую команду Тайного Города...” (“Тиград-ком”)

* * *

Спортивный комплекс “Олимпийский”

Москва, Олимпийский проспект,

8 сентября, воскресенье, 12.00

Открытие финального дня Турнира прошло с соответствующей случаю помпой. Феерический кордебалет, торжественные гимны в исполнении духового оркестра и, разумеется, почетные гости, для которых была выделена целая ложа: последний бой почтили присутствием Франц де Гир, великий магистр Ордена, и королева Всеслава, правительница Великого Дома Людь. Внутреннее пространство комплекса сверкало, переливалось, вспыхивало разноцветными огнями, а масса горожан, облаченных в традиционные одеяния своих семей, только добавляла картине дополнительные краски.

На громадных экранах демонстрировали короткие ролики участников финала: вот Муба, обезоруживающий рыцаря командора войны де Бека в последнем бою Кубка Дуэлей; Лунатик, рассекающий надвое чудовищных размеров голема; снова Муба, блистательная победа его команды над зелеными ведьмами. Концы умело разжигали ажиотаж, и многочисленные букмекеры едва успевали принимать от публики ставки. Лунатик против Мубы, победитель Кубка Големов против обладателя Кубка Дуэлей и Кубка Пяти Мечей. Для первого - обычный бой, для второго - главная схватка жизни, возможность навсегда вписать свое имя в историю Тайного Города. Явного фаворита не было: Лунатик силен, но убедительное выступление хвана сделало букмекеров осторожными, и на информационном табло - редчайший случай для финала - горели сухие цифры 50:50.

По традиции Турнира, воины вышли на последний бой из разных концов зала, но одновременно, чтобы оказаться на ринге вместе. Долговязая фигура Лунатика каланчой выросла над публикой, поблескивая черной сталью доспехов и оружия. Внушительные герданы покоились на плечах голема, лысая голова безмятежно покачивалась в такт движению, но следующий за ним мастер Баррага был мрачен больше обыкновенного, а уж когда он увидел Мубу, то скривился так, словно проглотил лимон. Хван выскочил на ринг, облаченный лишь в набедренную повязку, держа в руках один-единственный меч, и гордо встал в центре, не сводя глаз с массивной фигуры Лунатика.

- Я готов!

Гуго де Лаэрт, маршал-распорядитель Турнира, перевел взгляд на голема.

- Мы готовы, - подтвердил мастер Баррага. Де Лаэрт молча покинул ринг, и в тишине комплекса громко прозвучал голос великого магистра:

- Пусть начинают!

Давид против Голиафа, но этот Давид уже заработал себе репутацию великолепного воина, погубить которую поражение было не в силах. Участник финала, лично выбивший из игры главных конкурентов. Признание и слава были обеспечены хвану до конца жизни, но что они значили по сравнению с титулом абсолютного чемпиона? Рассказы о славных победах, завершающиеся невнятным “а потом я встретился с Лунатиком...”? Нет! Оступиться сейчас, когда до величайшей победы всего шаг, было невозможно, и Муба понял, что уйдет с ринга только победителем. Или - как Борис. Он элегантно увернулся от тяжелого гер-дана и неуловимо быстрым движением оказался за спиной Лунатика. Блестящий финт, способный принести победу в бою с менее сильным соперником. Но голем подтвердил репутацию стремительного бойца, и меч четырехрукого со звоном ударился в подставленную булаву.

- Бога, не сомневаюсь, что у тебя важная информация, но пойми правильно - я крайне занят. - Гуго де Лаэрт изо всех сил старался быть вежливым с одним из помощников комиссара Темного Двора, он даже нашел возможность ответить ему, хотя все внимание маршала-распорядителя было приковано к рингу. - Давайте поговорим после боя?

- Совершенно невозможно, - с невозмутимой настойчивостью ответил нав. - Сантьяга сказал, что я должен передать вам информацию немедленно.

Свободолюбивые обитатели Темного Двора не славились дотошной исполнительностью гвардейцев Ордена, но приказы князя и комиссара исполняли молниеносно и беспрекословно. И если Сантьяга сказал “немедленно”, можно было не сомневаться, что Бога не остановится ни перед чем, чтобы как можно быстрее донести до Гуго слова комиссара. Выяснять, перед чем именно он не остановится, маршал-распорядитель не собирался - в Темном Дворе только Сантьяга славился изысканными манерами, остальные же культивировали непредсказуемость, и что взбредет в голову взбешенному наву, можно было только догадываться.

- Я слушаю, - буркнул Гуго.

Бога удовлетворенно улыбнулся:

- Комиссар хочет...

* * *

Что мог противопоставить грозному противнику Муба? Силу? Он видел, чем закончился бой Бориса фон Доррета. Скорость? Лунатик уже доказал, что не зря считается самым быстрым големом в истории. Ловкость? Да, возможно. Инерция массивного создания была весьма ощутима, и только это оставляло хвану надежду на успех. Ловкость и хитрость. Воин против куклы.

Четырехрукий бабочкой порхал вокруг Лунатика, тщательно избегая прямого столкновения. Уклоны, финты, уходы. Муба опережал голема на доли секунды, опережал, но этих мгновений не хватало, чтобы нанести удар. Лунатик искусно защищался и вновь бросался в атаку, заставляя хва-на кружить по рингу.

Зрители не свистели. Да, выбранную Мубой тактику нельзя было назвать смелой, но на кону стоял Молот Трех Драконов, титул абсолютного чемпиона, и претендент имел право вести бой так, как считал нужным. Зрители это понимали. Но понимали они и то, что взять Лунатика измором невозможно, запас прочности голема колоссален, и он будет бегать за хваном до тех пор, пока у четырехрукого будут оставаться силы. А потом выбросит его с ринга. Или убьет. И зрители не свистели.

Очередной выпад Лунатика заставил Мубу отступить в угол. Секундная потеря бдительности стоила хвану оперативного простора, чем молниеносно воспользовался голем, перекрывший четырехрукому дорогу в центр ринга.

Развязка? Зрители вскочили на ноги. Подобный эпизод уже был, и всех интересовал один вопрос: сдастся ли Муба открыто или, избегая позора, предпочтет нырнуть в портал? Тяжелые герданы со свистом рассекли воздух, но в тот момент, когда их шипы были готовы размозжить голову хвана, четырехрукий прыгнул. Взвился в воздух, под судорожный выдох зала. Казалось, что Мубе не уйти от герданов, но хван проскользнул между ними, ослепив публику блеском клинка, и, извернувшись в воздухе, приземлился за спиной Лунатика.

- Бой окончен! - объявил Гуго, с легкостью перекрыв шум толпы.

- Как?!

Мастер Баррага угрюмо покачал головой, но, перепрыгнув через ограждения ринга, первым пожал хвану руку.

- Поздравляю, чемпион. Спасибо, что не стал его убивать.

Муба гордо вскинул вверх меч, Лунатик медленно обернулся, и зрители ахнули: лицо голема крест-накрест перечертили две неглубокие раны.

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, улица Мещанская,

8 сентября, воскресенье, 12.14

Визит азиата выбил Кладовщика из графика. В инструкции было четко сказано, что он должен покинуть квартиру Зины до полудня, но непредвиденная задержка спутала все планы.

“Впрочем, на то они и планы, чтобы их нарушать, - усмехнулся убийца, глядя на часы. - Не мог же я уйти, не выполнив заказ?”

Он осторожно переступил через лежащую на кухне женщину и замер: в коридоре послышался шум, голоса, и входная дверь широко распахнулась.

* * *

- Зина! Зина!! - Олеся стремительно ворвалась в квартиру подруги.

“Опасность!” “Королевский ястреб” зацарапал когтями по лопатке Артема. Едва прикрытая входная дверь уже предупредила наемника, что у госпожи Буйновой большие проблемы. А навский эскиз уточнил: источник этих проблем все еще в квартире и готов к бою. К сожалению, остановить Олесю Артем не смог, а потому тенью скользнул следом за ней.

- Зина! Что... Артем!!!

Крик захлебнулся, и наемник одним прыжком ворвался на кухню. Олеся, отчаянно вцепившись в правую руку невысокого лысого крепыша, изо всех сил старалась отвести в сторону ствол зажатого в ней пистолета, Зина лежала на полу, а вокруг ее головы растекалась лужа крови.

- Сука!

Увидевшему Артема крепышу удалось отбросить Олесю в угол. С невероятной для своей комплекции резвостью он развернулся к наемнику и резко выбросил вперед руку. Как убедился молодой человек, плотная комплекция противника объяснялась отнюдь не жиром. По крайней мере, в скуле, принявшей на себя мощный встречный удар, что-то подозрительно хрустнуло, и перед глазами наемника поплыли причудливые круги. Артем покачнулся, тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться, и с трудом проскрипел:

- Здоров ты, мужик... был.

Кладовщик выронил пистолет и медленно осел на пол. Его губы шевельнулись.

- Что ты говоришь?

Артем присел на корточки и медленно вытер нож о дешевую курточку убийцы. В голове все еще шумело, но движения наемника были аккуратны и точны. Свой удар он нанес одновременно с Кладовщиком, но, в отличие от крепыша, не кулаком.

- Жить тебе осталось чуть-чуть, - негромко произнес Артем, убирая черный клинок. - Облегчи душу, скажи, кто тебя нанял.

- Сука, - едва слышно повторил убийца, и его голова с глухим стуком упала на пол.

- Таких в Москве много, - буркнул Артем, потирая щеку - скула страшно ныла.

Олеся сидела у стены, не сводя остекленевших глаз с бездыханной подруги. По щекам женщины текли слезы, губы беззвучно шевелились, а пальцы нервно сжимали подол юбки. В шоке... Наемнику не требовалась консультация врача, чтобы понять, в каком состоянии находится Олеся.

“Надеюсь, истерики не последует”.

Артем обыскал Кладовщика, просмотрел бумажник, мобильный телефон, бросил все это на тело и поднялся на ноги. В памяти телефона номеров нет, все последние звонки стерты, документов нет, никаких зацепок. Убийца явно со стороны, не из Тайного Города, а если его нанял маг, он мог прикинуться кем угодно. Тупик.

- Прости меня, прости меня, прости меня... - Олеся стала равномерно покачиваться, и глухой ее шепот напоминал заклинание. Или молитву. - Зиночка, прости меня...

“Это может продолжаться долго”.

Артем присел перед женщиной на корточки, ласково взял ее за подбородок, поднял лицо и заглянул в невидящие, полные слез глаза.

- Олеся, ты меня слышишь?

- Прости меня, прости...

Наемник поджал губы и жестко, очень жестко отвесил женщине пощечину. Голова Олеси мотнулась в сторону.

- Ты меня слышишь?

В ореховых глазах мелькнул страх, затем ярость. Хоть какие-то осмысленные чувства.

- Ты меня слышишь?

- Он ее убил, - тихо, но твердо произнесла женщина.

- Кто он?

- Я не ожидала, что он станет убивать, я не ожидала. Господи, прости меня, Зина, прости...

- Теперь уже ничего не изменишь.

Артем осторожно взял Олесю за руку, заставил подняться и крепко прижал к себе.

- Она ведь ничего не знала, - всхлипнула женщина. - За что?

- Пора все рассказать, - негромко произнес наемник.

Олеся чуть отстранилась, посмотрела в глаза Артема и кивнула:

- Едем.

- Расскажи.

- По дороге. Едем.

* * *

Посольство США

Москва, Большой Девятинский переулок,

8 сентября, воскресенье, 12.22

Тори был уверен, что после событий в аэропорту американцы не рискнут останавливаться в гостинице и укроются за стенами посольства. Здравый смысл подсказывал поступать именно так, но в жизни всегда есть место нестандартным решениям. И глупости. А потому японец хоть и подъехал к звездно-полосатому посольству, терпеливо ждал, когда на мониторе компьютера появится вторая точка, показывающая местонахождение проснувшейся Куколки. Рисковать он не собирался.

* * *

- И это называется соотечественники! - Сана раздраженно бросила трубку местного телефона. - Отказываются нас кормить!!

- Мы же завтракали, - припомнил Балдер.

- Ну и что? Я снова проголодалась! Проклятые расисты! Житья от них нет!! - Массивная Галли протопала к дверям и выглянула в коридор. - Солдат, ты, солдат, мне нужно срочно отправить кого-нибудь в город!

Морской пехотинец, стоящий в конце коридора, сумрачно покосился на женщину, но ничего не ответил.

- Солдат, ты меня слышишь?

- Он на посту, - буркнул Вольф. - И никуда не пойдет. Сядь.

- А чего я должна садиться?! - взвилась Сана. - Это нарушение моих конституционных прав! Я не арестована! Я хочу есть!! Пусть этот проклятый посол потрясет своей белой задницей и сбегает в “Макдоналдс”!

- Сана, остынь, - рассудительно произнес Балдер. - Когда за нами приедут ребята из Ллойда, первое, что мы сделаем - отправимся в закусочную и покормим тебя. Клянусь.

- А когда они приедут?

- Мистер Кортес обещал быть в посольстве к половине первого, - терпеливо напомнил Вольф. - Ты слышала разговор.

- Но я хочу есть!

Именно буйное поведение позволило специальному агенту Галли сохранить жизнь. До начала препирательств она мирно читала газету, сидя в кресле, находившемся в непосредственной близости от чемоданчика со статуэткой, и обязательно оказалась бы в эпицентре событий. Чувство же голода, погнавшее Сану в атаку, привело к тому, что взрыв она встретила в противоположном конце комнаты. И сразу же выбросилась в коридор, воспользовавшись тем, что дверной замок не смог достойно противостоять двумстам фунтам перепуганного жира.

- Спасите! Террористы!!

Но это был не взрыв. Во всяком случае, не то, что подразумевают под этим обычные люди. Хлопок, ударивший по барабанным перепонкам, неяркая голубоватая вспышка, волна, эти признаки присутствовали, и их с лихвой хватило, чтобы запаниковала Галли, но Балдер, которого отбросило к стене, понял, что атаки со стороны нет. Взорвался чемодан. Даже не взорвался - лопнул, и теперь из его аккуратно разошедшегося бока быстро вырывался плотный голубой дым, сгущающийся прямо на глазах. “Мне это снится...”

Дым стремительно лепил контуры фигуры: набросок головы, вскинутые вверх руки, талия, бедра... Сколько это продолжалось? Мгновения? Секунды? Обливающийся потом Вольф, который все это время судорожно нащупывал пистолет, решил, что таинственное превращение длилось годы. На самом деле - меньше десяти секунд, ровно столько, сколько потребовалось стоящему в коридоре морскому пехотинцу среагировать на истерические крики Саны и добежать до комнаты. Специальный агент Галли галопом помчалась к лестнице, а бугай нарисовался в дверном проеме в то самое мгновение, когда над чемоданом застыла хрупкая обнаженная девушка с белой, почти прозрачной кожей и золотыми волосами. За ее спиной переливалось тонкое голубоватое сияние - призрачные крылья, такие же нереальные, как и их обладательница. “Ангел? Нет, фея!”

- Всем стоять! Что здесь происходит? - Здоровенный морской пехотинец водил тяжелой “береттой”, как танк пушкой. - Где террористы?

- Их не было. - Балдер, так и не сумевший вытащить пистолет, с трудом приподнялся. - Сана ошиблась.

- А это кто?

Фея открыла глаза. Огромные, красивейшие в мире глаза, наполненные голубоватым сиянием.

- Это... - Вольф неуверенно дернул плечом. - Это бывшая статуэтка... Наверное.

- Чудеса. - Пехотинец сделал два шага в комнату. - Вы в порядке?

- Да.

И тут девушка взлетела. Это было невероятно, удивительно и настолько красиво, что мужчины замерли, завороженно наблюдая за полетом феи. Переливающиеся голубым крылья казались эфемерными, нереальными, они никак не могли поднять в воздух даже такое легкое тело, но это произошло. Девушка бесшумно воспарила, и только трепет воздуха скользнул по лицам американцев.

- Невозможно, - прошептал Балдер.

- Будь я проклят! - Охранник выронил пистолет.

На мгновение фея зависла под самым потолком комнаты, причудливо изогнула гибкое тело, словно потягиваясь после долгого сна, и спикировала на пехотинца. Среагировать на ее движение здоровяк не успел.

Тонкое тело феи ударило его в грудь и повалило на пол.

- Нет!

Вольф не понял - догадался, ЧТО сейчас произойдет, но было поздно. Голубоватые когти эфемерного создания разорвали грудь пехотинца, и поток горячей крови окрасил хрупкое призрачное тело алым. Фея припала к ране, жадно вырывая из нее все новые и новые куски, вырывая жизнь из бьющегося в конвульсиях американца. Ее чарующие крылья возбужденно подрагивали, а прекрасное лицо снова и снова омывалось кровью. Балдера затошнило.

* * *

“Пора!”

На экране “Jornada” появилась вторая точка. В здании посольства. Тори усмехнулся, подошел к ограде и прислушался. С американской территории доносились крики.

- Из-за чего тревога? - Властный, командный голос. Вероятнее всего, офицер.

- Не знаю, сэр! Агенты... агент Галли утверждает, что в здании террористы.

- Проклятые фэбээровцы! - Шаги удалялись. - Почему гражданские паникуют? Раненые есть?...

“Раненые есть, - усмехнулся про себя Тори. - И убитые есть, даю голову на отсечение”.

Японец чуть присел и, легко, с места, перепрыгнув высокий забор, мягко опустился с противоположной стороны.

“Извините, что без визы, янки, нет времени на формальности”.

Он не потревожил сигнализацию, а охранники, сидящие за мониторами видеонаблюдения, предпочитали смотреть более интересное кино.

* * *

- Не стреляйте в нее!

В дверях появился шатающийся Балдер. Он вцепился в косяк, замер, переводя дыхание, и посмотрел на приближающегося Линкольна Стара, начальника охраны посольства. За ним следовали трое морских пехотинцев в полной боевой выкладке и Галл и.

- Ты спятил?! - Линкольн заглянул в комнату, вздрогнул и передернул затвор “беретты”. - Она убила моего человека!

- О господи, - Сана увидела обезображенное тело охранника. - Эта тварь - вампир! Почему вы не стреляете?

- Ее нельзя убивать! - пробормотал Вольф. - Нельзя...

Фея отлетела к окну и теперь заботливо оправляла крылья. Уже не дымчатые, не эфемерные, а крепкие, налитые силой. Великолепные синие крылья. На толпящихся в дверях людей она не обращала никакого внимания.

- Только не стреляйте.

- Почему?

Балдер не мог объяснить в двух словах. Как он мог доказать взбешенному Линкольну, что не уловил в поведении кровожадной феи разума? Она убила, но ее глаза были пусты, ни агрессии, ни ума. Монстр не понимал, что совершает преступление, он поступал инстинктивно, как животное или...

- Это же ребенок! - осенило Балдера. - Она же только вылупилась! Ей нужна пища! Она не ведает, что творит!

- Здесь не закусочная, - отрезал Линкольн.

- Одна тварь от нас уже сбежала, - поддакнула Сана. - Пусть лучше яйцеголовые занимаются трупом, чем...

Линкольн поднял “беретту”.

- Нет! - Вольф дернул руку офицера вниз. - Не стрелять!!

Пуля срикошетила от пола и отлетела в стену, Сана взвизгнула, один из пехотинцев прикладом ударил Балдера по голове, Вольф рухнул на колени. Фея вновь взмыла в воздух.

- Линкольн, стреляй!

Окно разбилось вдруг. Металлические рамы, поддерживающие усиленные стекла, неожиданно прогнулись внутрь и лопнули, пропустив в комнату...

Позднее, анализируя информацию с установленной в комнате камеры видеонаблюдения, эксперты пришли к выводу, что против охранников действовал человек, возможно, азиатского происхождения. Ничего более внятного не дала даже компьютерная обработка записи. Уж больно быстрым оказался пришелец.

Это было похоже на торнадо. Колоссальной скорости торнадо, высадившее окно и сразу же, так, по крайней мере, показалось наблюдателям, оказавшееся в центре комнаты. Оно коснулось Линкольна, и плечистый офицер пушинкой вылетел в коридор, прихватив с собой двух подчиненных. Третий пехотинец оказался на полу, прижимая к груди окровавленные руки - он попытался навести на торнадо винтовку. И только Сана, прижавшаяся лицом к стене, отделалась легким испугом, торнадо прошелестел мимо, ограничившись несильным тычком в шею.

* * *

- Доминга, как дела у вас? - поинтересовался Сантьяга.

- Мы ведем Куколку, комиссар, - немедленно сообщил один из “ласвегасов”. - Она в машине, едет по Садовому кольцу в сторону Павелецкого вокзала.

- Кто ее спутник?

- Мы не можем уловить этого чела, - признался аналитик. - Такое впечатление, что в машине только Куколка.

- Так и должно быть. - Сантьяга потер руки. - Наш выход, господа. Ларбек, вы позаботились о деталях?

- Ваше появление будет чрезвычайно изысканным, комиссар, - мгновенно отозвался шас. - Фанфары и антураж по первому классу, челы обалдеют.

- Учитывая сумму счета, который выставила Служба утилизации, по-другому и быть не может, - заметил экономный Сантьяга.

* * *

- И вы утверждаете, что сможете это объяснить? Один человек погиб, двое ранены! Вы понимаете, что натворили? Ваш директор ответит перед президентом!!!

Посол орал, не переставая, в течение трех минут, но его усилия пропадали зря: Балдер, озабоченно потирающий ушибленную голову, молча смотрел в окно, а Галл и преданно таращилась в налепленного на стену орлана.

- Чего вы молчите?

- Директор ФБР действует по прямому указанию президента Соединенных Штатов Америки, - с небольшим придыханием сообщила Сана. - Лидер нации в курсе происходящего.

- Президент санкционировал это безобразие? Я думаю, его ввели в заблуждение.

- Морские пехотинцы выполняли свой долг. Нация высоко оценит их героизм.

- Мне плевать на ваши высокие фразы! Я требую объяснений!

- Кажется, вы их сейчас получите, - пробормотал Вольф.

Проследивший за его взглядом посол ойкнул и судорожно вцепился в подлокотники кресла. Посеревшая Галли прижалась к стене и зашептала молитву.

По одной из стен роскошного кабинета прошла волна. Самая настоящая волна. Деревянные панели, обои, картины, портьеры, полки, все это вдруг плавно изогнулось так, словно было не настоящим, а лишь отражением на воде. Задрожало, расплылось, потеряв четкие очертания, подернулось рябью, и в центре стены появилась ослепительная белая точка.

- Охрана...

- Не поможет.

- Боже мой... Боже мой...

Точка распалась на рой искр, образовавших правильный круг, все более и более увеличивающийся в размерах. Сначала размером с блин, затем с велосипедное колесо, вот он достиг потолка и пола, остановился в росте, и все, что было внутри него, вдруг разошлось, как занавес, из-за которого брызнул яркий свет.

Люди вскрикнули, машинально прикрыв глаза руками, а из ослепительного круга в кабинет с достоинством ступили три фигуры.

- Возможно, нам удастся все объяснить, господа, - вежливо произнесла одна из них на чистом английском языке.

Их было трое. Двое, похожие друг на друга, как братья, высокие, черноволосые, только один в белом костюме, а другой - в черном. Третий... Третьего фэбээровцы знали. Балдер не сомневался, что увидит его здесь. Мистер Кортес, следователь страховой компании Ллойда.

- Но, прежде всего - статуэтка, - произнес мужчина в белом костюме. - Нам нужна статуэтка.

- Она была у него. - Кортес кивнул на Балдера.

Черные глаза того, что в белом, переместились на Вольфа.

- Нам нужна статуэтка.

- А вы и есть этот русский коллекционер? - нервно хихикнула Сана.

Посол сглотнул и стал торопливо приглаживать волосы.

- Статуэтку забрали, - угрюмо проронил Балдер, понимая, что пришельцы не станут отвечать Галл и.

Обладатель белого костюма вопросительно посмотрел на Кортеса, тот пожал плечами:

- Растяпы.

Балдер густо покраснел, облизнул пересохшие губы и зачем-то попытался оправдаться:

- Она ожила...

Тот, что в белом, недовольно поджал губы и что-то проклокотал. Кортес кивнул и направился к светящемуся кругу. Тот, что в белом, последовал за ним.

- Подождите, - слабо простонал посол. - Подождите... От лица американского народа...

- Вопросы вы сможете задать мне. - Ортега дождался, когда закроется портал, протянул послу руку и щедро улыбнулся. - Давайте знакомиться: я инопланетянин.

- Ино... иноплане... - Посол растерянно посмотрел на Балдера. - Он инопланетянин?

- Да. - Ортега убрал руку. - А кого хотели увидеть вы?

* * *

Муниципальный жилой дом

Москва, Котельническая набережная,

8 сентября, воскресенье, 12.51

Сегодня Маша не проснулась.

Она не умерла, хотя обезумевшему от горя Кабаридзе сначала показалось именно так. Она едва дышала, но организм уже не нашел сил прийти в сознание. Маша спала, и этот сон должен был плавно перейти в смерть. Спокойный сон в спокойную смерть. Сон без сновидений - в сон без сновидений. Магия, бальзамы, снадобья, самые сильные препараты - все впустую. Оставалось только надеяться. Постаревший, осунувшийся профессор с отрешенным видом сидел у кровати, держа девушку за руку. И не сводил глаз с лежащего рядом телефона. Куколка. Мехраб сказал, что Куколка будет. Правда, старик исчез, но это неважно. Он обещал Куколку. Настоящую, готовую к использованию Куколку Последней Надежды.

Кровавую тварь, способную сотворить чудо.

* * *

- Когда Екатерина Федоровна узнала, что производство Куколок поставлено на поток, с ней случился инфаркт, - продолжила Олеся, отрешенно глядя в окно.

- Кто ей сказал?

- Мехраб.

- Старый плут пронюхал об этой истории и не донес Сантьяге?!

- Мехраб большой друг... - Женщина судорожно вздохнула. - Мехраб был большим другом Екатерины Федоровны. Он знал ее с детства, я думаю, в свое время они... В общем, это неважно. Мехраб уважал Екатерину Федоровну, поэтому, узнав, что в деле замешан Целитель, пришел к ней. - Олеся помолчала, раскуривая сигарету, глубоко затянулась и продолжила: - Екатерина Федоровна сразу поняла, что это Реваз. Кроме нее, только он знал технологию производства Куколок. Она была в шоке. Она любила Реваза, считала его одним из лучших своих учеников, мечтала, что он станет лидером братства, и вдруг... Она не знала, что делать, и обратилась ко мне.

- Почему к тебе?

- Екатерина Федоровна давно решила, что перед смертью передаст технологию Куколок мне. Таковы правила: тайну должны знать два Целителя.

- И она рассказала? - Артем бросил на женщину быстрый взгляд.

Олеся покачала головой:

- Эта история сильно повлияла на Екатерину Федоровну. Поставить Куколок на поток... Она решила унести технологию с собой. Говорила, что для Целителей это слишком тяжелый крест, и она обязана снять его с братства. Двести лет мы хранили тайну, и Екатерина Федоровна пришла к выводу, что это знание скорее вредит.

“Двести лет... Двести лет с тех пор, как Великие Дома лишились Куколок”.

- Но зачем вы хранили технологию?

- Это наш долг. Любой Целитель обязан спасти пациента, а Куколка - последнее средство, последняя надежда. Создание Куколки высшее мастерство врачевания и невероятное преступление. И хотя всегда есть возможность применить ее ну... с наименьшими потерями: взять жизнь у приговоренных к смерти, например, и отдать ее умирающему человеку, не каждый врач решится на такое. Отнять жизнь у одного ради другого - это подло. Целители хранили знание два века, но никто так и не решился его использовать.

- Что было дальше?

Олеся глубоко затянулась, выбросила сигарету в окно и долго, не меньше минуты, смотрела на Артема.

- Мы знали, что не сумеем сами наказать Реваза так, как он того заслуживает, поэтому решили подставить его Великим Домам: кара за применение запрещенного артефакта очень сурова. Примерно полгода мы добывали нужные сведения, собирали доказательства, узнавали все подробности... бизнеса, вышли на японцев. Сначала мы решили, что они обыкновенные якудза. Но Мехраб, который сам ездил в Японию, понял, что Реваз договорился со школой Китано. Тут мы немного растерялись - связываться с такими ребятами нам не хотелось.

- И вы придумали трюк с нами.

- Мы узнали, что Реваз готовит Куколку для Маши, и поняли, что в случае потери он постарается любым способом ее вернуть. Самый лучший момент для подставы.

- Как вы узнали?

Олеся жестко посмотрела на наемника.

- Я знала, что у Реваза роман с девчонкой, с самого начала. И знала, что она смертельно больна. А некоторое время назад он упомянул в разговоре с Екатериной Федоровной, что планирует уехать на несколько дней. Это стало сигналом.

- Неужели Кабаридзе не мог сделать еще одну Куколку?

- Не мог. Производство занимает много времени, до двух недель. А Реваз тянул до последнего.

- Почему? Как я понял, он обожает девчонку, зачем так рисковать?

- Я знала о болезни Маши, - напомнила Олеся. - И Реваз понимал, что, узнав о ее выздоровлении, я стану задавать вопросы. Эта Куколка должна была стать последней.

- Тебя могли убрать японцы.

- Но остались бы Екатерина Федоровна, Зина... Они меня любят... любили, и начали бы копать...

- Логично.

“Зато теперь не осталось ни Екатерины Федоровны, ни Зины...”

- А еще я думаю, мне хочется думать, что Ревазу не нравилось то, чем он занимался. Что он хотел закончить свои дела с якудза. Он собрал меня, Екатерину Федоровну, Ляпсуса, продемонстрировал нам свое отчаяние, показал, что готов на все ради Маши, что ей осталось жить совсем чуть-чуть. Затем уезжает, возвращается с исцеленной девочкой, объясняя нам, что не смог отказаться от предложения неизвестных.

- И в качестве неизвестных сдает японцев.

- Великие Дома начинают расследование, Реваз подставляет якудзу, те сворачивают бизнес и отстают от него.

- А он в полном шоколаде. С накопленными деньгами и молодой женой.

Олеся вздохнула.

- Наш план был прост: мы доставляем Куколку в Москву, передаем ее вам, оповещаем об этом Кабаридзе и исчезаем. Но все пошло наперекосяк. - Женщина тяжело вздохнула. - Все пошло не так, начиная с проклятого самолета и заканчивая тем, что Реваз догадался о нас... Будь все проклято!

“Догадался и начал убивать”. Целитель нанял киллера? Еще несколько дней назад Артем рассмеялся бы в лицо тому, кто высказал бы подобное предположение, но теперь... Целитель, поставивший на поток производство Куколок, мог сделать все, что угодно.

История была логичной и завершенной, но была в ней одна небольшая нестыковка. Не очень заметная, но очень важная для Артема.

- Олеся.

- Да?

- План, о котором ты рассказала, сложен, заковырист и, в сущности, ничем не отличается от доноса Великим Домам. Вы могли просто сдать Кабаридзе и умыть руки.

Она знала, что наемник спросит об этом. Знала и не отвела взгляд.

- Если бы мы просто сдали Реваза, он бы купил себе жизнь за технологию изготовления Куколок. А я хотела, чтобы он умер. И не просто умер, а... а получил по заслугам. Я настояла на этом, и Екатерине Федоровне пришлось согласиться. Я отвечала за то, чтобы найти исполнителя.

- И ты познакомилась со мной.

- Как бы я ни относилась к Ревазу, я не могу его убить.

- Тебе был нужен инструмент, - тихо сказал Артем. - Ты хорошо сыграла свою роль.

- Ты можешь думать, что хочешь, но... Это не только роль... - Она почти плакала. - Да, сначала это была роль. Да, я собиралась использовать тебя! Я собиралась окрутить тебя, трахнуть и заставить сделать все, как я скажу. - Слезы стали злыми, Олеся с вызовом посмотрела на Артема. - Только не говори, что ты этого не понимал.

- Я понимал.

- И сам пытался использовать меня, чтобы выяснить, в чем суть истории.

- Да.

- Ты выяснил. Тебе понравилось? Ты с самого начала знал, что нужен мне, а потому - не разыгрывай невинность. - Олеся заглянула в глаза Артема. - Да, я дрянь, я холодная, жестокая дрянь. Я придумала этот план, чтобы убить Реваза. Убить так, чтобы даже Анку удивился моей жестокости. Убить так, чтобы моя душа ужаснулась и... вернулась ко мне. Убить так, чтобы снова стать человеком. И ты мне нужен именно для этого.

Артем молчал.

- Я знала - ты поймешь, что я играю, но не откажешься поиграть. Я это понимала. Но наша игра... Я занялась с тобой любовью не для того, чтобы сделать тебя игрушкой. Я отдаю себе отчет в твоем цинизме. Я хотела заняться с тобой любовью! Я захотела после наших разговоров, после нашей прогулки. Я захотела... - Женщина сжала кулак. - Но я должна через это пройти. Иначе мне не вернуться.

Артем не знал, откуда должна вернуться Олеся. Не знал, как потеряла она свою душу, но понял, что она права - другого пути у нее нет. Здесь речь шла не о чувствах, не о любви, наемник видел настоящее: обнаженные нервы и человека, перешедшего грань, а в таких вещах он разбирался. Олеся уже переступила черту, у которой можно было бы остановиться, и если она не дойдет до конца, если не убьет Кабаридзе, то умрет сама. Умрет у него на глазах. Ее жизнь против жизни Реваза Кабаридзе. Третьего не дано, а решать ему.

Олеся вышла из машины, остановилась, отбросила с лица прядь волос.

- Я иду к Ревазу. Как поступишь ты, решай сам. - Она сделала маленький шаг и, отвернувшись, прошептала. - Я действительно полюбила тебя, Артем.

Чтобы жить, ей нужно пройти через ад. И разве она виновата в этом? Ведь она всего лишь человек.

Наемник медленно открыл дверцу.

Артем никогда не видел Кабаридзе, но по рассказам Олеси он составил вполне законченный образ жизнелюбивого профессора: ухоженный, энергичный, умело поддерживающий прекрасную форму, разве успешный мужчина в расцвете лет может выглядеть иначе?

Может.

Человек, который открыл дверь, был стар и опустошен. Седые волосы всклокочены, под глазами тяжелые мешки, жалкая, сгорбленная фигура. Но, увидев на пороге наемника, Кабаридзе вскинул голову, и в его глазах вспыхнула надежда. Последняя надежда.

- Артем? Вы привезли...

- Он приехал со мной. - Олеся выступила из-за спины молодого человека. - Здравствуй, Реваз.

Профессор отступил в глубь квартиры.

- Зачем ты здесь? Вы вместе? Я не понимаю... Артем вошел в коридор последним, подумал и не стал закрывать дверь. Он чувствовал, что будут еще гости, и решил им не мешать.

- Я приехала посмотреть, как ты умрешь, - ровным голосом ответила женщина.

- Мехраб, Артем, Екатерина Федоровна... - Кабаридзе закусил губу. - За ними - ты. Но я все равно не понимаю! Это невозможно! Старуха никогда бы не...

- Реваз, - тихо спросила Олеся, - помнишь Колю? Нашего Колю?

Профессор вздрогнул.

- Коля? При чем здесь Коля? Он умер. Это было давно. Ты, сумасшедшая тварь, это было давно! Десять лет назад!

- Семь, - женщина покачнулась, словно от удара, а ее голос стал колючим и жестким. - Коля умер семь лет назад. В этом сентябре мой сын мог бы пойти в школу.

- Он умер. Лучшие Целители братства пытались помочь ему, но...

- Но ты уже тогда умел делать Куколок Последней Надежды.

Глаза Кабаридзе расширились:

- Так вот в чем дело.

- В этом, - отрубила Олеся. - Ты мог его спасти.

Когда профессор открыл дверь, Артем обратил внимание на то, как плохо он выглядит. Но последние слова Олеси добавили ему не менее двадцати лет, раздавили окончательно.

- Замолчи! - Кабаридзе закрыл лицо дрожащими руками. - Замолчи!!

- Ты позволил умереть нашему сыну. Я... я не могу этого понять, Реваз! Почему? Ты мог его спасти!

- Я Целитель, Олеся, - простонал профессор. - Черт тебя подери, психопатка, я ведь Целитель! Чью жизнь я должен был отнять?

- Ты прекрасно знаешь, что я бы согласилась умереть ради него, - прошептала женщина.

- Убить тебя?

- Но ты все равно убил меня, Реваз, все равно. Только более изощренно. Или... или этого ты и добивался? - Олеся криво улыбнулась. - Скажи мне правду, Реваз, почему ты убил нашего сына? Даже если ты его не любил...

- А как я мог его любить?! - взорвался Кабаридзе. - Как? Ты помнишь, как ты вела себя? Я даже не уверен, что это был мой ребенок!

- Это был твой сын, Реваз.

Но профессор не услышал женщину.

- Твои статьи, твои исследования, твои конференции и твои поклонники! Ты неделями не бывала дома!

- Я была верна тебе...

- Все вокруг говорили только о тебе! “Вы читали последний доклад доктора Старостиной?” “У вас замечательная жена!”

“Зависть и ревность. - Артем покачал головой. - Зависть и ревность, хороший повод для строгого соблюдения правил Целителей. Лучший повод”.

- А потом ты меня бросил.

- Ты уехала сама.

- Ты даже не позвонил...

- Мне было тяжело.

- Мне тоже. - Голос Олеси окреп. - Но я справилась. Я свыклась с мыслью, что лучшие врачи на Земле могут оказаться бессильны. Что все мои звания, статьи, кафедры, исследования, все, что я делала и чем гордилась, все это неспособно помочь выжить маленькому ребенку. МОЕМУ маленькому ребенку. Я справилась, Реваз, я справилась... Но будь я проклята, если смогу передать охватившее меня отчаяние, когда я узнала, что ты поставил на поток производство Куколок.

- Какой поток...

Но голос женщины совершенно заглушил растерянную фразу профессора.

- Реваз, ты убил меня второй раз! Я бы поняла все, но ради денег?! Просто ради денег?!! И тогда я решила, что ты заплатишь страшную цену. Ты испытаешь все, что пережила я! Ты потеряешь самое дорогое... - Олеся громко рассмеялась. - Не думай, что Маша оказалась на твоем потоке случайно. Я знала, какой тип женщин тебе нравится, Реваз, но не рассчитывала, что ты ТАК влюбишься в эту больную девочку.

- Не трогай Машу!

- Она еще жива? - холодно поинтересовалась женщина. - Наверное, без сознания? И ты ждешь свою Куколку.

- Не трогай Машу!!

- Господи, да никто и не собирается трогать твою нимфетку, Реваз, - рассмеялась Олеся. - Мы убьем Куколку.

- Ты не сделаешь этого, - прошептал Кабаридзе. - Нет!

- И даже твой японец не поможет. Много ли надо Куколке? Один выстрел, и ее сердце, или что там у нее? И все! Хлоп! И все усилия прахом. - Глаза женщины лихорадочно запылали. - Прямо на пороге квартиры, у изголовья кровати, где доживает последние часы твоя ненаглядная Машенька, погибнет единственное во Вселенной создание, способное подарить ей жизнь. И ты, Реваз, это увидишь. А потом умрешь сам.

- Молодой человек! - Профессор бросил безумный взгляд на наемника. - Не позвольте ей этого сделать! Не надо!!

Артем молчал.

- Ведь все уже позади! Все закончилось! Куколка насытилась! Дайте мне возможность использовать ее! Ведь Маша умрет!!

- Мой сын уже умер, - жестко напомнила Олеся и достала из пачки сигарету. - Двадцать дней, Реваз, наш ребенок видел солнце всего двадцать дней. - Она помолчала. - Будь ты проклят!

- Дай мне возможность спасти Машу! Дай!! - Кабаридзе вцепился в руку Артема. - Молодой человек, я расскажу, как делаются Куколки! Лично вам!! Я знаю, за вами всегда стоит Темный Двор, Сантьяга! Подумайте, сколько может стоить такая информация!! Ведь эти знания неизвестны Великим Домам! Я могу спасти жизнь кому угодно! Я могу лечить кого угодно!!! Дайте мне возможность спасти Машу!! Убейте меня, но не позвольте этой сумасшедшей расправиться с Машей! Ведь она не виновата! Я расскажу вам все!! Лично вам!! Вы не сможете делать Куколок, но сможете продать эти знания за огромные деньги...

Артем специально расположился так, чтобы сразу увидеть новых гостей, и, когда входная дверь приоткрылась, наемник молниеносно вскинул “ПП-93”, довольно массивное, но скорострельное оружие: после событий в аэропорту Артем не рискнул выйти из дому с простым пистолетом.

- Кто там? - нервно спросил Кабаридзе.

- Японец, - спокойно произнес наемник. Заметивший противника самурай остановился в дверях. В левой руке он держал бамбуковую палку, а правой прижимал к себе хрупкую девушку, закутанную в какое-то одеяло.

- Он привез Куколку. - Олеся скомкала так и не раскуренную сигарету.

Секунды, доли секунды ушли на принятие решения. И Артем, и Тори были профессионалами и не тратили на анализ больше времени. Первым ход сделал японец.

Он рывком поставил девушку перед собой и толкнул вперед, превратив Куколку в живой щит. Бамбуковая трость со свистом рассекла воздух и, даже не завершив круг, превратилась в классическую катану. Тори пошел в бой.

Артем среагировал поздно, только на движение, но он мог себе позволить играть вторым номером: до японца было не менее семи метров, а вооружен наемник был отнюдь не для рукопашной. Тем не менее самурая следовало держать на расстоянии, и Артем мягко надавил на спусковой крючок, выдавая короткую, очень короткую очередь. Всего из трех пуль. Скорее предупредительную - убивать японца наемник не хотел. А на Куколку ему было плевать.

Следующая секунда вместила в себя много событий.

При всей своей ловкости, Тори не был способен увернуться от пули, выпущенной с такого близкого расстояния, к тому же он понял, что, если наемник продолжит стрелять, не поможет и прикрывающая его Куколка, а потому японец принял единственно правильное решение. Тех мгновений, в ходе которых вакагасира оценивал ситуацию, ему хватило, чтобы заметить дверь, ведущую из холла на кухню. В нее он и нырнул, укрываясь от очереди Артема.

А три пули должны были достаться Куколке. Понял ли это Реваз Ираклиевич или все получилось случайно? Или он просто бросился в гущу событий, не желая оставаться сторонним наблюдателем в столь важном для него деле? Или он тоже принял единственно правильное решение? Но в тот самый момент, когда пули вылетели из ствола, на их пути встал Кабаридзе. Встал и принял их в себя, в свою грудь, спасая ничего не понимающую Куколку.

Мощный глушитель поглотил звук выстрелов, и было странно наблюдать, как на теле профессора расцветают кровавые цветы. В полной тишине. Олеся издала полувсхлип-полустон и отвернулась.

- У тебя нет выхода, - громко сказал Артем японцу. На корчащегося у ног Кабаридзе наемник старался не смотреть. - У меня тридцатизарядный пистолет-пулемет. Ты успеешь только выскочить из кухни. И умереть.

- Надеюсь, этого не произойдет.

В квартиру вошел Сантьяга. За ним - Кортес, который, недовольно посмотрев на тело Реваза, буркнул:

- Кажется, мы опоздали.

* * *

Японец стоял в самом центре кухни. Стоял свободно, со стороны могло даже показаться - расслабленно, но искушенного воина эта небрежность не могла ввести в заблуждение. Японец был готов начать бой в любой момент.

- Рад, что мы, наконец, встретились, - вежливо улыбнулся Сантьяга. - Добрый день.

Японец, не сводя глаз с комиссара, чуть склонил голову.

- Меня зовут Сантьяга, нав из семьи Навь, и кровь Темного Двора течет в моих жилах.

Комиссар протянул руку. Японец поколебался, но с достоинством произнес:

- Тори.

Руки он не подал.

- Школа Китано, я полагаю?

Еще один молчаливый кивок.

- Тори-сан, могу ли я рассчитывать, что вы любезно уделите мне некоторое время?

- Это самое учтивое приглашение к бою, которое мне доводилось слышать. Я с удовольствием приму его и уделю вам столько времени, сколько потребуется.

Выдержка вакагасиры производила впечатление. Зажатый в угол, готовящийся к последней схватке не на жизнь, а на смерть, японец тем не менее поддержал предложенный комиссаром тон, и его речь была не менее вежлива, чем слова комиссара.

- Буду откровенен, Тори-сан, мне было бы интересно сразиться с вами. - Сантьяга поклонился. - Но я предполагал занять ваше время дружеской беседой.

Ни словом, ни жестом, японец ничем не дал понять, что удивлен. Его голос оставался невозмутим.

- Не уверен, что в данном контексте уместно определение “дружеская”. О чем вы хотели поговорить?

- Мне будет необычайно любопытно узнать ваши впечатления от путешествия в Тайный Город.

- И секреты школы Китано?

- Самый главный секрет мне уже известен, - улыбнулся нав. - Школа Китано возродилась. Все остальные тайны вашего клана не имеют для меня ценности.

- Неужели?

- В прошлом у нас было много столкновений, в ходе которых воины школы показали себя великолепными бойцами, и мы, разумеется, постарались собрать полную информацию о столь серьезном противнике, - негромко сообщил комиссар. - Все техники Китано разработаны исключительно для челов, основаны на вашей генетике и бесполезны для Темного Двора. И любого другого Великого Дома.

“Нелюди - наши древние, естественные враги. Мы не можем жить в одном мире с ними. - Второй раз за день Тори засомневался в этой простой истине. - Хорошо, старый аптекарь действительно неспособен вызвать у меня агрессию. Его время подходит к концу, он тихо и безобидно доживает свой век в маленьком переулке гигантского мегаполиса, не причиняя вреда и даже помогая людям... Проклятье! - На невозмутимом лице Тори не отразилась вспыхнувшая в душе буря чувств. - Он помогает людям! Я ведь говорю о нелюди! Он не может помогать!”

Но думать о брате Вербиусе иначе японец не мог.

“Забудь об аптекаре! Сейчас перед тобой враг! Перед тобой колдун и убийца! Он ненавидит и презирает людей!” Но прежнего воинственного задора японец не ощущал. Комиссар явственно давал понять, что не стремится к конфронтации. Что, если не рад, то как минимум не расстроен тем, что школе Китано удалось уцелеть. Не озабочен, а удивлен. Ему интересно.

- Не думаю, что у нас сохранились поводы для вражды, - спокойно произнес Сантьяга. - Во всяком случае, я их не вижу. Ваша цивилизация все дальше и дальше уходит от магии, и, как это ни смешно, мы для вас ближе и роднее, чем кто бы то ни был.

“Нелюди хитры и коварны. Я не могу бороться с ядом его слов, я не могу забыть то, что видел своими глазами, но я обязан это сделать. Я обязан исполнить долг и показать нелюдям силу школы Китано. Так хочет оябун”. Тори уже не был убежден в своей правоте, но боевые навыки от этого не пострадали.

Было бы неправильным сказать, что меч молнией сверкнул в воздухе. Молнию легко увидеть, а вот уловить стремительный выпад вакагасиры было невозможно в принципе. Сейчас он находился в центре кухни, и сейчас же он оказался возле комиссара. Клинок замер в дюйме от шеи нава. Замер, зажатый в кулаке Сантьяги. Замер, несмотря на то, что Тори вложил в удар всю свою силу. Замер, и эта остановка была столь неожиданна, что вакагасира с большим трудом сохранил равновесие.

- Тори-сан, - вздохнул комиссар. - Званый вы гость или нет, но вы пришли в мой город, и когда вы отсюда уйдете, буду решать я. На правах хозяина.

- Вы позволите мне попытаться еще раз?

- Пожалуйста.

Тори медленно потянул меч на себя. Клинок не шелохнулся. Впервые с начала разговора с на-вом в глазах японца мелькнуло... нет, не страх, скорее признание. Его не покинула уверенность, но вакагасира понял, что этот противник ему не по силам. Он вежливо поклонился и тут же вновь дернул меч на себя. Комиссар не шелохнулся. Клинок, зажатый в его кулаке, тоже.

- Я не хочу вас убивать, Тори-сан, - серьезно произнес нав. - Действительно, не хочу. И буду признателен, если вы согласитесь сопровождать меня сегодня.

- В качестве кого?

- В качестве моего гостя. - Сантьяга отпустил клинок, достал из кармана белоснежный платок и невозмутимо вытер ладонь. Крови на ней не было. Несмотря на все усилия, японцу не удалось даже оцарапать нава. - Пожалуйста, дождитесь меня здесь, я должен завершить некоторые дела.

Комиссар вышел из кухни. Тори задумчиво посмотрел, как хищная катана превращается в простенькую бамбуковую трость, и медленно опустился на табурет.

* * *

- Все закончилось. - Артем осторожно прикоснулся к плечу Олеси. - Все позади.

- Убей... - прошептала женщина, неподвижно глядя в окно.

- Что? - Наемник склонился к Олесе.

- Убей Куколку. - Ее глаза быстро наполнились слезами, губы скривились, превратив красивое лицо в уродливую маску боли и ненависти. - Убей эту проклятую куклу! - Олеся неистово заколотила по груди Артема. - Убей!!

- Старостина Олеся Александровна, - сообщил Сантьяга, бесстрастно глядя на бьющуюся в истерике женщину. - Целитель. Тоже.

Иногда Кортесу казалось, что комиссар знает в лицо всех обитателей Тайного Города. И добрую половину обычных жителей Москвы.

- Вряд ли мы сможем допросить ее сейчас, - протянул наемник.

- Да, времени у нас немного. - Комиссар прищурился и негромко произнес: - Кортес, я бы хотел, чтобы вы лично закончили расследование всех моментов, связанных с Целителями и Куколками Последней Надежды.

- Я? - Наемник удивленно посмотрел на нава.

- Именно вы, - кивнул Сантьяга, по-прежнему не спуская глаз с всхлипывающей Олеси. - И вот почему... Разумеется, Великие Дома заинтересуются запрещенным артефактом, но, как я догадываюсь, красавица заявит, что технология производства Куколок утеряна окончательно. Темный Двор это устраивает.

- Вам не нужны Куколки?

- Этого я не говорил.

- Но вы не верите, что технология утеряна?

- Я этого не знаю и хочу, чтобы вы расставили все точки над i. Мне нужна правда, Кортес, а потом я решу, стоит ли делиться ею с Орденом и людами.

- Представители Великих Домов могут потребовать провести сканирование памяти Олеси.

- Не думаю, что до этого дойдет, - подумав, ответил Сантьяга. - Все произошедшее выстроено в целостную логическую цепочку, “белых пятен” практически нет, а если вы как следует подчистите сомнительные места, то требование о сканировании памяти не будет актуальным. В любом случае, я постараюсь не допустить такого развития событий.

- Хорошо, - согласился Кортес. - Задачу я понял. Но если я узнаю...

- Я хочу, чтобы вы все выяснили и рассудили. Ваше слово станет последним.

- Но почему?

Вместо ответа комиссар широко улыбнулся и взял за руку индифферентно стоящую у стены Куколку.

- В качестве разминки, Кортес, вы должны решить, что мы будем делать с Куколкой.

- Профессор Кабаридзе хотел вылечить Машу. - Наемник пожал плечами. - Куколка активирована, я не вижу причин не использовать ее.

- Логично, - согласился нав.

- Но кто этим займется?

- Это как раз самое простое. - Комиссар достал телефон. - Брат Ляпсус? Вы мне нужны...

* * *

- Пути жизни причудливы, но все они заканчиваются смертью. И все проблемы не сложнее песка, который струится в твоих часах.

Олеся подняла голову. Голубое небо все еще было затянуто облаками, преграждавшими путь к солнцу, но среди величественных сугробов уже не парила женщина с черными крыльями.

Анку громко высморкался.

- Возможно, ты действительно сумеешь снова взлететь.

- Теперь я свободна, Анку, - прошептала женщина.

- Но ты не стала прежней.

- Зато я свободна.

* * *

Укол успокоительного пришелся как нельзя кстати. Олеся забылась, и только слабая дрожь показывала, что где-то в глубине души она снова и снова переживает произошедшие события. Снова и снова пытается справиться с тем, к чему так упорно стремилась. Справится ли? Артем нежно провел ладонью по волосам Олеси.

- Она проснется через пять часов, - деловито буркнул брат Ляпсус. - Если снова впадет в истерику, вколи ей еще пару кубиков “сладких снов” и позвони мне.

- Хорошо. - Артем бережно поднял женщину на руки. - А Маша?

- После процедуры я заберу ее в Московскую обитель. Так велел Сантьяга.

Тело Кабаридзе уже убрали, и трое сотрудников Службы утилизации быстро и сноровисто ликвидировали остальные следы. Звукоизоляция в старом доме была прекрасной, и никто из соседей не узнал о событиях в квартире профессора.

- До встречи, Ляпсус.

- Увидимся.

* * *

Непроницаемая тьма, окружающая девушку, не вызывала страха или беспокойства. Только грусть. Спокойную, искреннюю грусть, окрашенную прохладой вечного мрака, сумевшего победить звезды и сократившего мир до небольшого пятачка, освещенного маленьким огоньком, парящим над головой Маши. Крохотный, умирающий огонек, зажженный руками Реваза, еще дрожал, упрямо рассеивая беспросветную тьму, но девушка знала, что это не будет продолжаться долго. И не верила, что его пламя способно вернуть свет в этот мир. В ее мир. Огненный цветок мог потянуть время, мог, жертвуя собой, отогнать невозмутимый сумрак, но победить его он был не в силах. Но Маша была благодарна даже за эту отсрочку, за эту паузу, которая позволила ей продолжать чувствовать себя человеком. Живым человеком, со своим, пусть и маленьким, но живым миром, наполненным и болью и любовью. Человеком, а не безропотной частью всепобеждающего мрака.

- Я не жалею, я ни о чем не жалею, - прошептала девушка, глядя на огонек. - Мне было хорошо в моем мире.

На ее хрупкие плечи ласково легли тонкие ладони.

- Реваз?

Руки нежно, но крепко сдавили плечи Маши. Он любил прикасаться именно так, сзади, медленно увлекая девушку в объятия, но Маша поняла, что это не Реваз. Руки были нежными, как у него, но более тонкими, женскими.

- Ты пришла за мной? - тихо спросила девушка.

- Я пришла к тебе. - Голоса не было - ответ прозвучал в голове Маши. - Не бойся.

Девушка обернулась. За ее спиной сидела хрупкая фея с золотыми волосами и огромными, нереально огромными и нереально красивыми глазами, наполненными голубоватым сиянием.

- Я не боюсь. - Даже появление удивительной феи не смогло пробить стену Машиной грусти. - Я не боюсь.

Ласковые руки золотоволосой красавицы заставили Машу откинуться назад, их мягкие прикосновения приносили тепло, отгоняя прохладное дыхание тьмы.

- Поцелуй меня, - попросила фея. Маша закрыла глаза и подалась вперед.

* * *

Куколка умирала тихо-тихо, беззвучно, так, словно стеснялась нарушить царящую в спальне тишину. Куколка умирала, крепко-накрепко прижавшись к Маше, плотно обвив девушку призрачными крыльями и даря ей долгий поцелуй. Он длился уже десять минут, и Ляпсус видел, как тускнеют синие крылья Куколки, как бледнеет ее кожа и заостряются скулы, как худенькие руки становятся тоньше, прозрачнее, а прелестные золотистые волосы начинают напоминать аляповатый парик, непонятно зачем надетый на высыхающую голову.

Куколка умирала, превращаясь в пустую оболочку, в сморщенную резиновую игрушку, из которой выпустили воздух, в жалкие, почти прозрачные останки. Брат Ляпсус осторожно сбросил их на пол, задумчиво посмотрел на спящую Машу, прислушиваясь к ее ровному, спокойному дыханию, и улыбнулся.

* * *

Спортивный комплекс “Олимпийский”

Москва, Олимпийский проспект,

8 сентября, воскресенье, 13.45

Фанфары отгремели. Завершился почетный круг, который Муба проделал на плечах своих поклонников, утихли овации, сопровождавшие торжественную речь Франца де Гира, и закончился роскошный магический салют, выданный лучшими мастерами Тайного Города в честь обладателя Абсолюта. Публика не расходилась: по традиции, Турнир заканчивался концертом, плавно переходящим в грандиозный бал, и зрители продолжали шумно делиться впечатлениями от финала. А его герой, Муба, в полном одиночестве сидел в своей раздевалке, задумчиво глядя на легендарный Молот Трех Драконов. Массивный, богато украшенный, он важно висел над столом, окутанный легкой дымкой золотистого сияния. Символ победы. Величайшая добыча, которую только мог пожелать воин.

- И что дальше? - Хван криво усмехнулся. Победа на Турнире оставила у Мубы странный привкус. Горький. В обычных боях все было понятно: выжил - отлично! Искренняя, первобытная радость накатывала из самых глубин души, заставляя дрожать от счастья - я жив!

“Я - лучший воин Тайного Города!

И что дальше?”

Забравшись на самую высокую гору, он вдруг понял, что карабкаться на нее ему нравилось куда больше, чем сидеть на вершине.

- Такие чувства испытывают все абсолютные чемпионы, - мягко произнес кто-то.

Хван вздрогнул, оторвал взгляд от Молота, у дверей раздевалки стоял Сантьяга. “Видимо, - понял четырехрукий, - последние слова я пробормотал вслух”. Он помолчал, и уточнил:

- Все?

- Все, - подтвердил нав. - Турнир замечательное мероприятие, но это спорт, в котором участвуют настоящие воины. И, победив, мы чувствуем легкую растерянность.

- Скорее грусть.

- И это тоже.

Комиссар знал, о чем говорил: он взял Абсолют в самом первом Турнире и больше никогда не принимал участия в играх.

- Так что делать?

- Искать другие вершины.

- Меня уже назначили самым лучшим.

- Вы этого добились, - поправил хвана Сантьяга. - А у меня как раз есть предложение насчет следующей высоты, которую имеет смысл покорить.

* * *

Тори медленно шел по широким коридорам комплекса, невозмутимо глядя на расступающуюся перед ним толпу. Вот кицунэ, хрупкая, черноволосая, с блестящими темными глазами; шас, носатый толстяк в традиционном синем одеянии; белокурая ведьма из Зеленого Дома, открытые плечи и глубокое декольте - ловушка для настоящих мужчин; рыжеволосые чуды в щегольских камзолах офицеров гвардии. Смех, улыбки, возгласы, от ярких костюмов рябило в глазах, но Тори чувствовал на себе их внимательные взгляды. Они знали, КТО бросил вызов абсолютному чемпиону, и с удивлением разглядывали возникшего из ниоткуда воина школы Китано.

Тори медленно шел по широким коридорам, снова и снова вспоминая слова Сантьяги.

“Вы хотели показать Тайному Городу, что школа Китано жива? Я предоставлю вам такую возможность”.

“Я не дерусь на потеху толпе”. “Понимаю вашу мысль, Тори-сан, но прошу подумать еще раз. Я предлагаю идеальный вариант: во-первых, о вас узнают все, я подчеркиваю, все жители Тайного Города, а во-вторых, вы сойдетесь в поединке с самым лучшим воином. С бойцом, который только что стал легендой...”

- Тори-сан, если не ошибаюсь? Перед японцем появились двое. Пухленький лысый коротышка, наряженный в розовый, с голубыми горошинами пиджак, белые брюки и ярко-зеленую рубашку, и деловитый шас в элегантном костюме. Тори сдержанно кивнул и прошел в предупредительно распахнутую дверь раздевалки.

- Убить самурая несложно, но абсолютно бесперспективно. - Сантьяга сделал маленький глоток вина и посмотрел на своих собеседников. - Школа Китано возродилась, господа, и отмахнуться от этого факта невозможно.

- Мы не собираемся отмахиваться, - недовольно заметила королева Всеслава. - Мы выражаем удивление вашим решением.

В свое время Зеленый Дом сильно пострадал от беспощадных убийц Китано, и, хотя сама королева знала об этом лишь из курса истории, в душе ее пылал праведный гнев.

- Великий Дом Людь склонен видеть в этом клане злейших врагов.

- А каково мнение Ордена? - Комиссар учтиво посмотрел на великого магистра.

За исключением трех лидеров Тайного Города, царская ложа была пуста, и Франц де Гир мог не стесняться в выражениях. Тем не менее великий магистр был сдержан:

- Не сомневаюсь, что вы сможете объяснить свое решение, комиссар.

- Я не хочу враждовать со школой Китано, - коротко ответил Сантьяга. - Приняв решение объявить о себе в Тайном Городе, японцы рисковали, ведь предугадать нашу первую реакцию было несложно. Но они не отступили, а это показывает, что клан чувствует себя вполне уверенно.

- Мы все равно сильнее.

- Настолько, чтобы отказаться от дружбы с Китано?

- А они предлагают нам дружбу?

- Этого я и пытаюсь добиться. - Нав не спеша допил вино. - Школа Китано чужда современному человеческому миру не меньше нас. И я не вижу причин для вражды между ней и Тайным Городом.

* * *

- Сынок, раз уж ты решил сражаться с Мубой, тебе нужен хороший промоутер, - проникновенно сообщил японцу Фаций Чейз. - А лучше меня, ты уж поверь, тебе никого не сыскать. Таким образом, раз уж мы договорились...

- Не все сразу, старый пройдоха, - буркнул массажист, кряжистый брат Живус, толстые лапы которого напоминали бычьи окорока. - Вполне возможно, что после встречи с хваном нашему другу понадобится не промоутер, а гробовщик. Руку расслабь.

Худощавый Тори выглядел на фоне массивного эрлийца настоящим заморышем. Он едва не отказался от предложения размять перед схваткой мышцы, но, оценив вежливость Сантьяги, согласился и теперь покряхтывал под руками здоровяка.

- У меня в “Красной Ванне” проходят бои с големами, - продолжил конец, отмахнувшись от Живуса. - Низменно, конечно, но прибыльно. Реклама тебе обеспечена, так что есть все шансы стать звездой сезона. Можем подписать контракт на одно выступление в месяц.

- Я не гладиатор.

- Я тоже не патриций, - с готовностью кивнул Фаций. - Мы говорим о бизнесе, сынок, о деньгах, так сказать. Если я объявлю, что лучший боец школы Китано дает раз в месяц показательный бой, публика будет сидеть на полу между столиками! Десять процентов от сборов, плюс доля с доходов от продажи телевизионных трансляций...

- Это очень щедрое предложение, Тори-сан, - поддержал пронырливого конца Биджар. - Между прочим, Торговая Гильдия подумывает предложить вам неплохой рекламный контракт. Я, кстати, вхожу в совет директоров, а одна из моих компаний поставляет японские авто. Вы, между прочим, фотогеничны.

- Я не модель, - отрезал японец.

- Ладно, сынок, хочешь снять с папаши Фация последнюю рубашку - пожалуйста. - Конец вздохнул. - Контракт обсудим позже, но от доли в сегодняшних прибылях ты не собираешься отказываться? Раз уж все равно ввязался в дело?

- Рейтинг телетрансляции уже рекордный! - добавил Биджар, изучая высветившиеся на мониторе карманного компьютера цифры. - А ставки на Тотализаторе приближаются к уровню финала соревнований по покеру. Великолепные показатели!

- Сынок, тебе положена определенная доля этой кучи золота. Мы с Биджаром понимаем, что ты еще молод, неопытен и тебя легко обмануть, поэтому договорились с маршалом-распорядителем, что будем представлять твои интересы. Ты согласен? Подпиши.

Тори, не глядя, подмахнул предложенный лист, вызвав недоуменное переглядывание Фация и Биджара: они были уверены, что клиент поинтересуется их процентом, и были готовы к торгу. Вместо этого японец сухо осведомился:

- Может, теперь вы расскажете, с кем мне предстоит драться?

- Действительно, - пробурчал массажист, - заладили свое: деньги, деньги... Мальчику через десять минут на ринг, а он еще не в курсе событий.

- Какая разница, с кем? - рассеянно отозвался Биджар. Шас не сводил глаз с монитора. - Уровень ставок на двадцать процентов перекрыл рекордный! Кажется, все жители Тайного Города потянулись к кошелькам, клянусь доходами Спящего! Тори-сан, у вас есть счет в каком-нибудь из наших банков?

- Подожди, Биджар. - Фаций наконец-то припомнил, что массажист упоминал гробовщика. - Сынок, что ты знаешь о хванах?

- Четырехрукие, - буркнул японец. - Хорошие бойцы.

- Один из них, Муба, только что стал абсолютным чемпионом Тайного Города.

- И сейчас готовится к встрече с тобой, - поддакнул Биджар. - Профессиональнее, Живус, профессиональнее, нашему другу предстоит серьезное испытание.

Эрлиец бросил на шаса многозначительный взгляд, но промолчал.

- Как он предпочитает драться? - осведомился японец.

Фаций и Биджар вновь переглянулись.

- Извини, сынок, но мы больше насчет финансов...

- И развлечений!

- Мы можем продать тебе пару мечей...

- Но рассказать, как пользоваться ими, не сумеем.

- Я слышал, ими машут...

- И еще одна печальная новость, сынок: судя по отчетам букмекеров, фаворитом ты не являешься.

* * *

Но, несмотря на это, зрители приняли Тори очень и очень тепло. Торопливая рекламная кампания, проведенная шустрыми концами, привлекла всеобщее внимание: впервые в истории Турниров абсолютному чемпиону был брошен вызов прямо в день финала, впервые в истории Турнира этот вызов был принят и, впервые в истории Турнира, на ринг выходил боец школы Китано. Легендарный убийца магов. Загадочный чел, сумевший отправить в больницу гиперборейскую ведьму и с легкостью победивший трех дружинников Зеленого Дома.

Тори медленно вышел в центр ринга, огляделся, словно стараясь запомнить каждого зрителя в лицо, и небрежно оперся на бамбуковую трость. Если японец и испытывал какие-либо неудобства из-за наличия публики, внешне он никак это не проявил.

- Начинаем внеплановый бой, выходящий за рамки Турнира, - объявил маршал-распорядитель. - Как бы он ни закончился, Муба сохранит титул абсолютного чемпиона, завоеванный им в честной борьбе.

Хван коротко кивнул.

- Но ценность любой победы трудно переоценить.

И противники скрестили мечи. Стремительный выпад Мубы был остановлен умелым блоком. Бамбуковая трость, молниеносно превратившаяся в стальное жало, уверенно парировала клинок четырехрукого и тут же перешла в наступление, вынудив хвана отступить, избегая прямого удара. Еще два выпада Тори, и Мубе удалось перехватить инициативу - его меч поцарапал японцу руку. Зал взревел, но Тори, не обратив внимания на рану, коварным движением рассек четырехрукому бедро. На мгновение соперники остановились, обменявшись короткими, быстрыми взглядами, и снова бросились в бой. И хван, и японец приняли одинаковое решение: взвинтить темп.

Теперь о происходящем на ринге можно было только догадываться. Удары, блоки, выпады - все действия противников слились, оставив лишь ощущение стремительности перемещения расплывчатых фигур да сверкание мечей. Уследить за поединком в реальном времени могли лишь опытные воины, а остальным оставалось только поддерживать своего фаворита громкими криками. Азарт поединка, понимание, что он НАСТОЯЩИЙ, заводили публику даже в отсутствие качественной картинки. И “Олимпийский” гудел.

Но соперники не слышали рева трибун.

Тори атаковал по всем правилам классического фехтования на мечах. Отточенная техника, потрясающая скорость и уверенность каждого жеста делали его грозным противником для любого воина Тайного Города. Он был хорош. Он был силен. Он был быстр. Но хван ни в чем не уступал японцу. Зато превосходил в опыте. Сражение на мечах в мире четырехрукого было такой же обыденностью, как для якудза стрельба из пистолета. И многолетние тренировки не могли заменить Тори участия в реальных войнах Тайного Города, в многочисленных сражениях не на жизнь, а на смерть.

Муба поймал японца на “левый захват”, несложный и в меру подлый трюк хванской школы фехтования. Надо было только улучить момент, рассчитать, когда быстрый как молния соперник неосмотрительно подставится, и мгновенно использовать преимущество дополнительной пары рук...

Тори даже не понял, каким образом его меч взлетел в воздух и, перелетев через ограждения ринга, бамбуковой палкой покатился по полу.

Он только понял, что безоружен, и никак не сумеет остановить черный клинок хвана.

* * *

Второй за день триумф Муба запомнил гораздо лучше. И не потому, что круг почета, поздравления глав Великих Домов и приветственные крики толпы успели стать для него обыденностью. На этот раз хван действительно радовался. Радовался от души, ибо понял, что новые вершины никуда не делись. Их много, только успевай карабкаться, а потому смех Мубы звучал громко и заразительно. Он был счастлив.

Сантьяга перепрыгнул через ограждения ринга и протянул японцу бамбуковую трость.

- Это была великолепная схватка, Тори-сан.

- Я думал, что один из нас должен умереть, - медленно ответил вакагасира.

- Для чего?

Несколько секунд непроницаемо черные глаза японца пристально изучали непроницаемо черные глаза нава.

- А в чем цель?

- Школа Китано заявила о себе во весь голос. И это произвело сильное впечатление.

- В чем была ваша цель, Сантьяга-сан? - тихо повторил Тори.

- Я проиграл семь сотен, - признался комиссар. - Рискнул поставить на вас.

- Жаль, что я не оправдал ваших надежд.

- Может, в следующий раз?

- Что вы имеете в виду? - Японец бросил на Сантьягу быстрый взгляд и отвернулся.

- Турнир проводится ежегодно. И я был бы рад видеть команду школы Китано в следующем сентябре.

Тори посмотрел на веселящегося Мубу, крепко сжал трость и медленно, не глядя на нава, произнес:

- Я подумаю насчет... насчет следующего года.

* * *

Заброшенный песчаный карьер Подмосковье,

8 сентября, воскресенье, 23.00

- Прекрасное место, - одобрил Сантьяга, оглядывая подготовленный концами и сотрудниками Службы утилизации котлован. - Очень удобное. Вот только не помешает ли нам экскаватор?

Изрядно проржавевший механизм уныло притулился в северном конце ямы, нарушая аскетичное однообразие песчаного пейзажа.

- Ни в коем случае, - отозвался Птиций. - Внушительное приспособление придаст постановке необходимую достоверность.

Лысого управляющего лучшим в Тайном Городе клубом привлекли в качестве режиссера - Птиций славился мастерски поставленными шоу. Конец охотно согласился разыграть космическое действо, немедленно договорился с “Тиградком” о прямой трансляции мероприятия по главному каналу, и теперь, окруженный взводом длинноногих старлеток, вихрем носился по карьеру, раздавая последние указания.

- Надеюсь, он не перестарается, - проворчал Ларбек Хамзи.

Кадровому сотруднику Службы утилизации не очень-то нравилась кипучая деятельность конца. Комиссар улыбнулся:

- Мы уже достигли главной цели: Ортега так заморочил головы американцам, что они убеждены в существовании инопланетян. Теперь осталось показать товар лицом, а лучше Птиция с этим никто не справится.

- Они уже едут! - Птиций, получивший информацию от наблюдающих за американцами магов, всплеснул коротенькими ручками. - Они уже едут, а у нас ничего не готово! Где артисты? Где эти проклятые артисты?

Старлетки заверещали.

* * *

- Это что? - полюбопытствовал Кортес, глядя на странный предмет, который Ортега, тихо ругаясь под нос, подтащил к месту сбора “артистов”.

- Подарок, - буркнул тот, утирая пот. Судя по недовольству крепкого нава, весил презент никак не меньше трехсот фунтов. - Не можем же мы отпустить туземцев без бус.

“Бусы” представляли собой внушительного вида пирамиду, высотой четыре фута и два дюйма, блестящие грани которой были украшены замысловатыми письменами. Выглядела она массивно, но как-то...

- Простенькая, - с сомнением покачал головой наемник. - Хотя американцам нравится все большое и блестящее.

- Она с секретом, - сообщил Ортега. - Если сделать вот так, она открывается.

Нав повернул вершину пирамиды по часовой стрелке и быстро шагнул в сторону. Подарок тихонько зажужжал, выбитые на его поверхности иероглифы вспыхнули ласковым зеленым светом, а основание бесшумно разделилось на четыре части, которые разъехались в разные стороны. Внутренности разлома засияли насыщенным красным, а материализовавшийся откуда-то лимонно-желтый шарик принялся неспешно нарезать круги вокруг вершины, окутавшейся приятной голубоватой дымкой.

- Красиво, - одобрил Кортес. - Сам додумался?

- Концы построили, - пробормотал Ортега, задумчиво разглядывая пирамиду. - Я ее даже не открывал - времени не было.

Кортес попытался поймать шарик, но тот непостижимым образом уклонился от руки наемника и вновь вышел на заданную орбиту.

- И что дальше?

- Ничего, - пожал плечами нав. - Она просто открывается. - Он повернул вершину на место. - И закрывается.

Пирамидка тихо вздохнула и съежилась в исходное состояние, иероглифы погасли, шарик растворился в воздухе.

- Как долго будет продолжаться аттракцион?

- Года два.

- А потом?

- Потом сломается.

* * *

Кортеж, которым прибыли представители звездно-полосатой державы, вызывал уважение. Лимузин его высокопревосходительства, господина чрезвычайного и полномочного посла, окружали три джипа охраны и пятерка мотоциклистов. Обслуживающий персонал разместился в двух микроавтобусах: военный атташе с заместителями, советник по культуре с кипой познавательных видеокассет, советник по науке, фэбээровцы, секретари, стенографисты... Учитывая важность и секретность мероприятия, американцы притащились в карьер минимально возможным количеством, полусотней человек. Происходящее фиксировали одна видеокамера (о ней посол договорился с Ортегой) и тридцать девять скрытых, спрятанных везде, где только можно.

Надо отдать должное смелости посла: его высокопревосходительство вышло из машины одним из первых, внимательно оглядело унылую натуру, кисло поморщилось и подозвало к себе фэбээровцев.

- Вы уверены, что место встречи здесь?

- Абсолютно, - подтвердил Баддер.

Его высокопревосходительство одернуло фрак.

- И где они?

- Я думаю...

- Вот, - прошептала Сана. - Вот они. Первым сцену оживил экскаватор. Розовые лучи неярко, но очень элегантно подсветили его потрепанные борта, придав полуразрушенному механизму чарующе загадочный вид. В течение десяти секунд сорок видеокамер судорожно снимали ржавую железяку, а затем поспешно переключились на главное действие. В самом центре песчаного карьера появилось круглое белое пятно, над которым замерла зеленоватая световая стена, так хорошо знакомая любителям голливудских блокбастеров...

- Силовое поле, - сглотнул Балдер.

Сфера слегка подрагивала, игриво переливалась дивными серебряными искорками, притягивала внимание, а потому появление двух фигур, важно вышагивающих с противоположной от американцев стороны карьера, поначалу прошло незамеченным.

- Нехорошо, - озабоченно пробормотал Птиций, - нехорошо. Декорации должны оттенять артистов, а не мешать им. Убавьте свет.

“Силовое поле” слегка потускнело, искорки засверкали скромнее, и звездно-полосатые наконец-то увидели Ортегу и Кортеса. И массивную блестящую пирамиду, величаво плывущую по воздуху между ними. Его высокопревосходительство, господин чрезвычайный и полномочный посол, сделал шаг вперед.

- От лица президента Соединенных Штатов Америки, от всего американского народа я... - голос ответственного лица срывался. - Я уполномочен официально поприветствовать вас. На Земле. Добро пожаловать!

- От имени Конгресса 150 миров, - с достоинством ответствовал Ортега, - я уполномочен принять ваши приветствия, выразить уважение вашей великой планете и принести искренние извинения за то, что мы не смогли предотвратить известное вам преступление.

- Жалко, что Сантьяга отказался участвовать в шоу, - пробурчал Птиций. - Он бы высказался более цветисто.

- Президент огорчен тем, что вы совершили посадку в этой дикой стране, а не в самом передовом государстве Земли. Он просил передать, что Соединенные Штаты Америки с радостью предоставят гостям Солнечной системы все, что им необходимо. Когда вы желаете посетить Вашингтон?

- Увы, - вздохнул Ортега. - Законы Конгресса 150 миров запрещают любые контакты с властями до тех пор, пока планета не принята в Федерацию Ышнаглак. Наша встреча - исключение, вызванное сложившейся ситуацией. И мы еще раз хотим принести извинения за то, что на Землю ухитрился высадиться враг, за которым мы охотились по всей Галактике.

- Вы ведете войну?

- Федерация Ышнаглак неоднократно подчеркивала свое стремление к миру и сосуществованию, но в Галактике еще встречаются силы, которые не согласны с тем, что демократия является единственным правильным строем общества. Эти дикие варвары позволяют себе жить так, как им нравится, совершенно не задумываясь о наших чистых жизненных интересах.

- Как это знакомо, - вздохнуло его высокопревосходительство.

- Мы несем счастье и процветание, а варвары упорствуют.

- Не все способны понять, что раз мы самые сильные, значит, мы самые умные, - подтвердил посол.

- Я вижу, наши точки зрения совпадают, - улыбнулся Ортега. - Мне нравится ваша планета, и, как руководитель экспедиции, я вынесу вопрос о вступлении вашей планеты в Федерацию на ближайшем Конгрессе 150 миров. Не обещаю, что решение будет принято быстро, но уверен, что большинство депутатов благосклонно отнесется к моему предложению. Особенно в свете нашей войны с дырбырдарами.

- Так, значит, тот ужасный монстр был дырбырдаром?

- Нет, дырбырдарским биороботом, перевозившим личинку дырбырдарского военачальника высокого ранга. Вы видели, на что способны эти звери. - Ортега вздохнул. - Они убивают всех на своем пути.

- Ужасно.

- Но мы избавим Вселенную от этих тварей! Вырежем их поголовно!

- Правительство США полностью поддерживает ваши миротворческие устремления.

- А пока, в знак нашего добрососедства, примите этот скромный дар. - Ортега театрально повел рукой, и блестящая пирамидка скользнула по воздуху к американцам. Остановилась в шаге от посла и плавно опустилась на песок.

- Что это? - жадно поинтересовалось Его высокопревосходительство.

- Это символ нашей цивилизации, - важно ответил нав, - гироскоп легендарного Ынгалея Ынгыба. - Вершина пирамидки повернулась, и ошарашенные американцы уставились на появившийся из ниоткуда шарик. - Это устройство позволило нам достичь звезд, позволило донести свет демократических преобразований до самых удаленных уголков Галактики. Мы дарим его только друзьям. Мы верим, что когда-нибудь наши народы окончательно будут вместе нести по Вселенной свет демократических преобразований!

- Как ее выключить? - осведомился Баддер.

- Поверните вершину в обратную сторону. Подарок захлопнулся. Посол кашлянул.

- Уверен, что этот символ...

- Не просто символ. - Ортега подмигнул Его высокопревосходительству, приблизился на один маленький шаг и понизил голос: - Понимаете, официально я не могу передавать столь ценные технологии, но у меня получилось... исключительно случайно, разумеется... по недосмотру, так сказать... В общем, вместо символической копии гироскопа я оставляю вам настоящий, работающий образец.

Глаза американца вспыхнули. Он тоже сделал шаг к наву, и теперь их головы едва не соприкасались.

- Такие подарки не делают просто так, мой друг, или в Галактике действуют какие-то другие законы?

- Вы не поверите, но в Галактике действуют те же самые законы, что и на Земле. - Ортега почти шептал: - Понимаете, господин посол...

- Можно просто Роберт.

- Понимаешь, Бобби, из-за войны с дырбыр-дарами Федерация испытывает потребность в размещении небольшой космической базы в вашей звездной системе. К сожалению, законы Конгресса не позволяют строить военные объекты на нецивилизованных...

- Я все понял, - перебил американец нава. - Когда нас примут в Федерацию, мы, разумеется, сразу же оформим разрешение на строительство базы. И не обратим никакого внимания на то, что она будет создана удивительно быстро.

- Значит, господин президент Соединенных Штатов Америки не станет возражать против размещения небольшого поста Федерации Ышнаглак на планете, которую вы называете Плутон?

- От имени всей планеты Земля президент США с благодарностью принимает это предложение!

- В таком случае, Бобби, наша миссия здесь окончена. - Ортега явно повеселел. - Долг требует присоединиться к главной эскадре непобедимого Ышнаглакского флота в созвездии Ослепительных глаз принцессы Ый.

- Мы пойдем в бой за идеалы демократии, - лицо Кортеса затвердело. - За истину и справедливость.

- He в первый бой, но и не в последний, - в тон ему произнес Ортега.

- Удачи, - прошептало Его высокопревосходительство, поглаживая блестящий бок пирамидки. - Удачи, друзья.

- Теперь внимание, - пробормотал Птиций. - Инопланетяне принимают свой подлинный облик.

Наемник и нав медленно прошли через стену “силового поля”. На мгновение их фигуры окутались серебристыми искрами, расплылись и вновь приобрели четкие очертания, но уже совсем другие. Теперь “артисты” выглядели так, как в Службе утилизации представляли себе инопланетян. Высоченный Ортега превратился в низенького коричневого карлика с непропорционально большой головой и огромными печальными глазами. Из одежды на карлике был только пластиковый пояс, однако срамным это не выглядело, поскольку помимо рахитичных конечностей из гладкого тельца урода ничего не торчало. Кортес же, промолчавший почти все действо, принял облик прекрасного принца с длинными красными волосами и небольшими ангельскими крыльями за спиной.

- Прощайте, друзья!

- До встречи! - оптимистично ответствовал Кортес. - До встречи!

И столб красного света поглотил пришельцев. “Силовое поле” стремительно сгустилось и превратилось в зеленую летающую тарелку, уносящую посланцев Федерации Ышнаглак к загадочному созвездию Ослепительных глаз принцессы Ый.

ЭПИЛОГ

“На сегодняшней пресс-конференции директор НАСА заявил, что США начинают масштабное финансирование программы пилотируемого полета к Плутону. Эта удаленная планета представляет чрезвычайный интерес с научной точки зрения, и мы готовы приложить все усилия, чтобы американские астронавты...” (“The New York Times”)

“Громкое появление воина школы Китано произвело фурор в Тайном Городе, жители которого успели свыкнуться с мыслью, что безжалостные убийцы магов давно истреблены. Еще большей неожиданностью стали сдержанные заявления Великих Домов, пресс-службы которых не выражают беспокойства...” (“Тиградком”)

 “Руководитель дорожной полиции Московской области официально подтвердил, что в разбившемся на Варшавском шоссе “Мерседесе” действительно находились Реваз Ираклиевич Кабаридзе и Екатерина Федоровна Хвостова. Всемирно известные врачи направлялись в загородный дом профессора Кабаридзе, когда автомобиль потерял управление и, вылетев с трассы, врезался в опору моста. Ужасная трагедия произошла всего через день после торжественно отмеченного юбилея...” (“Московский Комсомолец”)

Трагическая гибель Екатерины Хвостовой и Реваза Кабаридзе вызвала массу недоуменных вопросов. Почему Великие Дома взяли это дело под столь плотный контроль, полностью лишив нас информации? Кто виновен в их смерти? Братство Целителей уже выразило официальный протест, но...” (“Тиградком”)

* * *

Московская обитель, штаб-квартира семьи Эрли

Яна все еще оставалась в госпитале, под строгим присмотром врачей, но это уже была перестраховка - Кортес видел, что девушка оправилась от ран. Она была весела, жизнерадостна, полна энергии и большую часть времени проводила не в палате, а во внутреннем дворике Московской обители, отчаянно скучая.

- Я не удивлена, что Сантьяга поручил тебе завершать дело, - негромко произнесла Яна, облокачиваясь на спинку скамейки. - Официально челы находятся под крылом Зеленого Дома, а комиссар не горит желанием подпускать людов к расследованию. Тебе же он верит.

- В любом поступке Сантьяги следует искать несколько причин, - проворчал наемник. - Какие-то лежат на поверхности, о каких-то мы узнаем через пару лет, а некоторые так и останутся тайной. Он продумывает свои действия на много ходов вперед.

- Он говорил, что в шахматы ты играешь не хуже, - заметила девушка.

- Но усилий прилагаю намного больше.

- И тем не менее, играешь не хуже. - Яна ласково погладила Кортеса по щеке. - Ты говорил с Мехрабом?

* * *

Кортес отыскал шаса в его излюбленном укрытии - маленькой сапожной будке на Пресне. Отыскал и сразу увидел, как сильно переживает случившееся старик. Обычно говорливый и язвительный, Мехраб коротко поздоровался с наемником, кивнул на табурет, а сам продолжил бессмысленно мять в руках кусок обувной кожи, глядя на снующих по оживленной улице прохожих.

- Я думал, дело закрыто.

- Официально - да, - согласился Кортес. - Но Сантьяга попросил меня уточнить некоторые детали.

- Понимаю, - невесело улыбнулся шас. - Все правильно. Уточнить детали, выяснить подробности, проверить, действительно ли запрещенная технология канула в Лету. И всем плевать, сколько трупов она оставила после себя. - Старик скривился. - Знаешь, Кортес, почему он послал тебя? Потому что Темный Двор не сильно расстроится, если Куколки исчезнут.

- Сантьяга послал меня, чтобы не собирать официальную комиссию Великих Домов, - бесстрастно произнес наемник, но слова Мехраба заинтересовали Кортеса. - Почему ты считаешь, что навы не особо стремятся заполучить технологию Последней Надежды?

- Я сказал не так, - уточнил шас. - Разумеется, Сантьяга не откажется от Куколок, но не особо расстроится, если они исчезнут.

- Почему?

- Все дело в генах, - неспешно объяснил Мехраб. - Куколки Последней Надежды гарантированно излечивают любые заболевания, любые раны, но мало кто знает, что их делают строго под конкретную расу. Куколка для чела будет бесполезной для нава, и наоборот. Соответственно, во время активизации Куколка должна пожрать представителя именно той расы, для которой создана. Если хочешь вылечить одного нава - другой должен отдать свою жизнь. Темный Двор никогда не покупал Куколок.

- Ты узнал об этом от Екатерины Федоровны?

- Да... от Кати. - Старик замолчал, вздохнул и невидяще посмотрел на свои руки, которые продолжали машинально мять кожу. - От Кати... Вчера я был на похоронах... Знаешь, в свое время Катя была такой озорной, мечтательной... и очень красивой. Мы недолго были вместе, но зацепила она меня крепко, очень крепко. Дружили потом... Я помог устроить Зину в магическую школу, у нее ведь способности были не очень большие, люды хотели отказать, а я уговорил.

- Зину? - недоуменно переспросил наемник. - Зину Буйнову?

- Да, Зину. - Мехраб покосился на Кортеса. - Разве ты не знал, что она дочь Кати?

Тот медленно покачал головой:

- Нет.

Но расстроенный шас не обратил должного внимания на проявленный наемником интерес.

- Мне не нравился план, который предложила Олеся. Слишком сложный и... жестокий. Нет, для тебя или меня он нормален - наказание за предательство должно быть суровым. Но услышать столь беспощадное предложение от Целителя я не ожидал. Почему Катя согласилась? Я не спрашивал. Известие о том, что Реваз изготавливает Куколки на продажу, стало для нее большим ударом. Катя уважала Кабаридзе, верила ему, любила. Она была потрясена. Только так я могу объяснить то, что она согласилась принять план Олеси. Очень злой план.

- Почему Екатерина Федоровна обратилась к Старостиной?

- Когда я сообщил о Куколках, у Кати случился инфаркт. Она несколько дней балансировала на грани жизни и смерти, даже Целители не могли точно сказать, выкарабкается ли она. Катя испугалась, что умрет, не доведя дело до конца, вот и рассказала обо всем Олесе.

- Она ей верила?

- Как дочери.

- Даже зная, что...

- Катя с пониманием относилась к взаимоотношениям Олеси и Зины. Она не была ханжой.

- Мехраб, - негромко поинтересовался Кортес, - ты ведь наверняка знаешь, что произошло с Олесей семь лет назад?

- Это старая история.

- Расскажи мне ее.

* * *

- Первые подозрения у тебя появились, когда ты узнал, что Зина была дочерью Екатерины Федоровны, - констатировала Яна.

- Первые подозрения у меня появились, когда я только услышал об Олесе, - улыбнулся Кортес. - Но ты права: узнав, что Зина дочь Хвостовой, я укрепился в них. Мехраб рассказал, что семь лет назад Олеся родила от Реваза ребенка. - Кортес вздохнул. - Очень слабого и больного. Его пытались спасти Целители, эрлийцы, но все напрасно - малыш прожил всего двадцать дней.

- Для нее это стало катастрофой.

- Старостина сломалась. Для лучшего врача в мире это был сильный удар, катастрофа, как ты правильно заметила. Что Олеся делала последующие пять лет, Мехраб не знал. Затем она вернулась. - Наемник прищурился. - Все было похоже на возвращение потерянного человека, на попытку вновь найти себя. Но Артем узнал о связи Олеси с благотворительным фондом “Дело Гиппократа”. Я нашел исполнительного директора “Дела”, допросил его и получил очень интересную информацию. - Кортес задумчиво улыбнулся. - Скромная Олеся курировала одиннадцать благотворительных фондов, зарегистрированных во всех уголках страны. За последние два года через них прошло почти четыреста миллионов: оборудование для общедоступных больниц, бесплатные лекарства, поддержка медицинских институтов, научных исследований, стипендии одаренным ребятам...

- Деньги якудза, - поняла Яна.

- Тори подтвердил Сантьяге, что работал с Ревазом. Сообщил, что переводил деньги на номерные счета в Швейцарии, но я думаю, он соврал, прикрывая настоящего мастера Куколок.

- И ты пошел к Олесе.

* * *

- Моих подозрений будет достаточно, чтобы Великие Дома согласились провести сканирование вашей памяти, Олеся Александровна. А следовательно, узнать все.

- Вы угрожаете?

Они встретились в медицинском центре Старостиной, в ее небогатом кабинете, обставленном добротной, но не шикарной мебелью. Олеся спокойно сидела во главе стола, небрежно вертя в пальцах авторучку, а наемник удобно устроился в стоящем напротив полукресле и не сводил с женщины внимательного взгляда.

- Я показываю, что в угрозах нет никакой необходимости. - Кортес улыбнулся. - Мне поручено разобраться в этой истории и вынести решение. У меня широкие полномочия, но я стремлюсь избежать ненужного насилия.

- Копируете своего хозяина?

- Учусь у своего друга.

- И какие доказательства стали для вас решающими?

- Фонды, Олеся Александровна, благотворительные фонды, - ответил наемник. - И смерть Зины Буйновой. Если гибель старухи можно объяснить, то зачем Кабаридзе потребовалось убивать ни в чем не повинную Зину, я не понимаю.

- Случайность. Подосланный убийца искал в ее квартире меня.

- Довольно натянуто, - не согласился Кортес. - Он мог найти вас где угодно и не оставлять ненужных следов.

- Смерть всегда оставляет следы, - прошептала Олеся.

В ее ореховых глазах мелькнула боль. Женщина несколько раз щелкнула авторучкой, затем вновь посмотрела на наемника.

- Благотворительные фонды... Если бы вы не отправили Артема в больницу, вы бы никогда не узнали о них.

- Четыреста миллионов??

- Моя доля. Согласитесь, я нашла этим деньгам достойное применение. - Олеся вскинула голову. - Моя работа позволила спасти сотни жизней!

- Я вас не обвиняю, Олеся Александровна, - мягко произнес Кортес. - И я прекрасно понимаю, почему вы поступили с деньгами именно так.

- Тогда что вам надо?

- Я должен убедиться в том, что понял все правильно.

- Убедиться? Извольте. - Олеся отложила авторучку и перевела взгляд на окно. - Вы уже узнали мою историю?

- Да.

Олеся помолчала.

- Семь лет назад я была счастлива. У меня была любимая работа, любимый мужчина, я делала сногсшибательную карьеру и ждала ребенка. Вы много видели в жизни, Кортес, но ощущение второго сердца, бьющегося внутри вас, вам недоступно. Вы никогда не поймете, что испытывает женщина, когда младенец начинает шевелить ножкой, когда он в первый раз видит свет... - Голос Олеси стал глухим. - Мой сын умер незаметно. Он боролся двадцать дней, а потом устал. Просто уснул и перестал дышать. Но он оставил мне такую боль, такую тьму, что я едва не сошла с ума. Двадцать дней... Тогда я поняла, как ненавижу смерть, и решила искать оружие в борьбе с ней.

- Ее невозможно победить.

- Это не повод для смирения, - отрезала женщина. - Смерть сама решает, когда нанести удар, сама выбирает, у кого отнять жизнь - у закоренелого преступника или у невинного ребенка. А я решила отнять у смерти эту привилегию.

- Куколки Последней Надежды.

- Я слышала о них еще в школе. Знала, что технология утеряна, запрещена, знала, что она требует высокую, невозможную для Целителя цену, но мне было все равно. Куколки позволяют победить смерть, и я решила попытаться возродить технологию их производства.

Эта часть повествования давалась Олесе гораздо легче. Ее голос окреп, перестал срываться, в нем зазвучали деловые нотки. Она словно отчитывалась о выполненной работе и, как заметил наемник, гордилась ею.

- Я уехала домой, в Ростов, там у моей семьи большая библиотека и хорошая лаборатория. Я закрылась в доме и работала как одержимая. Никто не знал, что я ищу. Мой отец настоящий Целитель, он бы никогда не одобрил, не понял бы меня. - Женщина достала из пачки сигарету, закурила, усмехнулась, глядя на причудливо клубящийся дым. - Четыре года по пятнадцать часов в сутки. Опыты, исследования, снова опыты. Четыре года, Кортес, всего четыре года потребовалось мне, чтобы разгадать тайну Куколок и создать первый образец. Четыре года, чтобы возродить технологию, которую не могут понять даже Великие Дома. Я победила смерть.

- Вы ее обманули.

- Я победила, - упрямо повторила Олеся.

- Зачем вы вернулись в Тайный Город?

- Боль отступила. Мне показалось, что я снова обрела себя. Появилась уверенность, желание работать. Исследования, наука... Мне стало тесно в Ростове. К тому же производство Куколок требует существенного количества магической энергии, а в Москве гораздо проще скрыть возросшие потребности, чем в Ростове.

- Как вы познакомились с японцами?

- Школа Китано никогда не упускала из виду Тайный Город. Иногда ее воины приезжают в Москву, наблюдают, вербуют осведомителей среди человских магов, в общем, стараются быть в курсе главных событий. Они узнали о крахе моей карьеры, отметили, запомнили, а три года назад оябун клана серьезно пострадал в авиакатастрофе, Тори разыскал меня в Ростове и попросил помочь. Я не стала отказывать.

- А как же заповеди Целителей?

- К тому времени я существенно продвинулась в разработке Куколок и задумывалась над тем, с чьей помощью смогу наладить их использование. Клан якудза показался мне идеальным вариантом. - Олеся хладнокровно раздавила в пепельнице сигарету. - Можно сказать, что мы счастливо нашли друг друга. Японцы искали клиентов и обеспечивали активизацию артефактов, я поставляла заготовки.

- Вас не волновало, кого самураи использовали для активизации артефактов?

И снова в глазах женщины мелькнула боль.

- У якудза много врагов, Тори обещал отдавать Куколкам только тех, кому все равно не жить. - Олеся достала еще одну сигарету. - Это я и имела в виду, когда говорила, что мы счастливо нашли друг друга.

- Необходимое зло?

Она пропустила замечание наемника мимо ушей.

- Я прекрасно понимала, что рано или поздно все откроется, что Тайный Город прознает о нас, накажет меня за использование запрещенной технологии. Я была готова к любому наказанию, я не считала себя виновной. - Олеся смяла сигарету. - Но каково же было мое изумление, когда Екатерина Федоровна позвала меня в больницу и сообщила, что подозревает в коммерческом производстве Куколок Реваза!

* * *

- Известие о том, что все это время Целители хранили тайну Куколок, повергло Старостину в шок. Оказалось, что люди, которых она любила и которым верила, просто наблюдали за тем, как умирает ее сын, не решаясь, в силу своих принципов, применить это средство. Абсолютное средство.

- И она стала мстить.

- Олеся сказала, что была готова сознаться Екатерине Федоровне в том, что восстановила технологию изготовления Куколок, но, услышав ее слова насчет Реваза, мгновенно поняла, в чем дело. И прямо там, в больнице, у кровати Екатерины Федоровны, Олеся приняла решение завалить всех, кто был виновен в смерти ее ребенка. Она подставила Кабаридзе, подсунув Мехрабу и Екатерине Федоровне новые “доказательства” его вины, настояла на своем, весьма запутанном плане, а в нужный момент пригласила наемного убийцу со стороны. И никто не удивился смерти Екатерины Федоровны. Все знали, что Целитель, запустивший производство Куколок, способен нанять киллера. Вот только Реваз тут был ни при чем. - Кортес помолчал. - Зверь, проснувшийся в душе Старостиной, требовал абсолютной мести. Старуха и профессор должны были не просто умереть, но пережить тот ужас, через который прошла Олеся - смерть близких. У Екатерины Федоровны должна была умереть дочь, у Кабаридзе - Маша.

- Правильно! - Неожиданно громко и очень жестко произнесла Яна. - Все правильно! - Золотые глаза гиперборейской ведьмы буквально протаранили Кортеса. - Какое наказание ты ей определил?

Наемник внимательно посмотрел на подругу.

- Я приказал ей навсегда покинуть Тайный Город. И навсегда забыть о Куколках Последней Надежды.

- И чем она заплатила за столь мягкий приговор?

- Технологией производства Куколок. - Кортес достал из кармана несколько листов бумаги и положил их на колени девушки. - Теперь за эту технологию отвечаем мы.

- Олесе повезло, что ее судил воин, - улыбнулась Яна.

- Я не судил, - буркнул наемник, - я наказывал. Судить Олесю не за что.

* * *

Москва, аэропорт Шереметьево-1

Они стояли у стойки регистрации. Стояли молча, держась за руки и не в силах оторвать взгляд друг от друга. Билет в Ростов и маленькая сумка на плече. Основной багаж отправили вчера, медицинский центр, квартира, машина, все продано. Возвращаться в Тайный Город Олеся не собиралась.

- Жаль, что все закончилось так.

- Действительно жаль?

- Да. - Артем улыбнулся. - Помнишь, ты проверяла в казино примету? Нам не очень повезло... быть вместе.

- Прости меня. - Олеся чуть крепче сжала руку наемника. - Прости.

Бесстрастный голос объявил, что следует поторопиться на посадку. Олеся прильнула к груди Артема, он поцеловал ее светлые волосы.

- Я люблю тебя, Тема, очень люблю... Молчи! Не говори, не надо. Мы оба знаем, что наши дороги расходятся.

Олеся еще крепче прижалась к Артему. Прижалась так, чтобы навсегда запомнить его руки, его запах, его силу. Прижалась так, чтобы навсегда запомнить его уверенную улыбку и веселые глаза. Прижалась так, чтобы истории, которые она будет рассказывать своему ребенку о его отце, дышали только любовью.

Срок небольшой, но Олеся была слишком опытным врачом, чтобы ошибиться. Маленький огонек жизни уже несколько дней горел в ее чреве. Маленький огонек, зажженный любимым мужчиной.

* * *

Москва, Старый Арбат

Все было именно так, как предсказывал молодой следователь из Ллойда. Или не из Ллойда? По молчаливому согласию, и Балдер, и Галли не обсуждали последние события, отложив серьезный разговор до возвращения в Штаты. Слишком много информации свалилось на фэбээровцев, слишком много довелось увидеть, пережить, и им захотелось просто отдохнуть, расслабиться, посмотреть город...

И все было именно так, как предсказывал молодой следователь из Ллойда. С точностью до буквы. Сытный обед в ресторане русской кухни, увенчанный блинами с икрой и запотевшим графинчиком водки. Шапка-ушанка с кокардой имперского пехотинца, купленная у словоохотливого арбатского торгаша. Там же приобретены оренбургский платок, четыре матрешки и поделки из Хохломы. После этого Сана сочла экскурсионную программу законченной, но Вольф предложил немного прогуляться по городу, кривые улочки которого произвели на привыкшего к прямолинейным стритам американца неизгладимое впечатление. И увешанные пакетами фэбээровцы медленно побрели по осенним переулкам, вдыхая неповторимый, чуть горьковатый аромат уходящего лета.

- Не понимаю, на что здесь можно смотреть, - пробубнила Галли, сворачивая в очередной закоулок. - Не дома, а домики. И все такие маленькие, как будто не настоящие.

- Это душа города, - негромко ответил Балдер. - Кремль, магазины, проспекты - лицо. Туристическая открытка. Дух Москвы скрыт здесь.

- И зачем он тебе?

- Интересно.

Сана с удивлением посмотрела на напарника. Хитрая афроамериканка давно заметила, что после встречи с инопланетянами Вольф стал вести себя очень странно. Казалось бы: сбылась мечта всей жизни, они стали свидетелями редчайшего, возможно, даже исторического события, которое может запросто перевернуть жизнь на планете! Эмоции и впечатления должны извергаться вулканом! А Балдер замкнулся, все больше молчал, ограничиваясь односложными ответами, и думал, думал... О чем это, интересно?

“Псих!” Сана пожала могучими плечами и достала из пакета очередной гамбургер. Несмотря на плотный обед, она не смогла пройти мимо знакомой с детства вывески “Макдоналдса” и теперь шагала по Москве, довольно чавкая стандартными бутербродами.

- Вольф, не пора ли нам возвращаться?

- Не пора.

- Мне скучно.

- Наслаждайся, пока мы здесь.

- Чем?!

- Незнакомой жизнью.

- Вольф, ты серьезно? - Галли даже забыла жевать и, морщась, проглотила кусок бутерброда целиком.

- Я абсолютно серьезен, - подтвердил Балдер. - Задумайся, Сана, только задумайся: ведь этот город древнее, чем наша страна. Он был столицей за сотни лет до “Мэйфлауэра”! Сколько тайн, сколько загадок могут хранить его камни!

- Какие еще загадки! - хмыкнула Галли, разворачивая “биг-мак”. - Провинция! Европейская помойка, а все жители наверняка расисты. Ты видел здесь хотя бы одного афроевропейского полицейского? Дикое место!!

- Я уверен, что мы так и не узнали ни одной московской тайны. - Вольф не услышал презрительных высказываний напарницы. - У меня ощущение, что мы ткнулись лбом в ворота, нам дали конфетку, и мы, обрадованные, убежали восвояси. А на самом деле это была не конфетка, а пинок под зад.

- Почему ты так думаешь? - Сана на собственном опыте убедилась, что предчувствия редко обманывали Балдера, и афроамериканка насторожилась.

- Не знаю. Просто мне так кажется.

Пару секунд перемазанная соусом Галли обдумывала слова напарника, а затем махнула рукой:

- Какие здесь могут быть тайны, Вольф? Это же не Америка!

- Это действительно не Америка.

Голос Балдера остался ровным и спокойным. Он совершенно не удивился, словно увидел то, что ожидал. Но проследившая его взгляд Сана не смогла удержаться от изумленного вскрика.

- О боже!

Из-за ветвей густого кустарника на специального агента Галли боязливо таращился грязный зеленый монстр.

- Что это? - выдохнула Сана.

- Чье-то домашнее животное, - безразличным голосом отозвался Балдер. - Видишь ошейник?

Монстр наполовину высунулся из кустов, жалобно посмотрел на оторопевшую афроамериканку и неуверенно дернул ее за объемистый пакет.

- Он голоден!

Галли отдала зеленому недоеденный “биг-мак” и не сводила глаз с активно заработавших челюстей монстра.

- Нас провели, как фермера на ярмарке, - прошептал Вольф. - Плутон! Думаю, они хорошенько посмеялись.

Балдер погладил создание по лысой голове, оно вздрогнуло, но не двинулось с места - в пакете Саны было еще много бутербродов.

- Что мы будем делать?

- А что мы можем сделать?

- Мы должны его захватить!

- Мы уже захватили одного монстра. Ответить на такое непатриотичное замечание Галли не успела.

- Я его нашел!

- Не ты, а я!

- Мля! Наконец-то!

- Ща башку снесу!

- Типа, повезло!

- Кто-нибудь, позвоните фюреру и скажите, что мы нашли голема. Пусть нас не вешают!

Зеленый уродец отбросил бутерброд и с визгом бросился к Контейнеру.

- Грэмми!

Из-за угла нарисовался черный квадрат “Мерседеса”, а Сану и Вольфа окружил десяток малорослых, но очень возбужденных коротышек в кожаных штанах и красных банданах.

- Эй, челы, если не хотите прослыть придурками, помалкивайте о том, что видели. Договорились, мля?

- Мы американские граждане, - неуверенно начала Галли. - Вы не имеете права задерживать нас и причинять нам...

К сожалению, речь храброй афроамериканки звучала на английском языке, и ее смысл ускользнул от понимания дикарей. Но главное до них дошло.

- Иностранцы.

- Варяги, мля!

- Бундесы, - определил образованный Иголка. - Они там все негры.

- Второй, типа, на негра не похож, - усомнился обнимающий голема Контейнер.

- Перековался, сука.

- Хорошо, что эти олухи оказались поляками, - решил Копыто. - Вряд ли они вообще поняли, что видели. Эй, макаронники, мир - дружба! Ферштейн?

- Ла бамба бамба, эль ниньо! - щегольнул сложной фразой Иголка.

- Си ю туморров! - подвел итог Копыто. - Мерри кристмас, уроды!

Красные Шапки погрузились в джип и резко сорвались с места, окутав фэбээровцев густым облаком выхлопных газов.

- О чем они говорили? - прошептала Сана. - До Рождества еще четыре месяца.

Вольф покачал головой:

- Буду учить русский язык. Обязательно.

Книго
[X]