Игорь Астафьев

Перпендикуляр

Мы с Семенычем то задумчиво, то оцепенело сидели на нарах и играли. Вернее, я сидел, а он лежал. Или наоборот. Трудно сказать, когда нет тел. Одно ясно: без тюремных игр нам было бы совсем невмоготу. Прошло уже добрых два десятка допросов, результатов пока никаких и конца всему этому не было видно.

Поэтому мы в промежутках между допросами, не имея возможности даже спать, будучи в образах, вынуждены были играть.

Вы спросите, во что же можно играть в такой тюрьме, где нет ни своего тела, ни тела соперника, ни каких-либо подручных предметов? Как же (и чем) морду-то бить? Но как ни странно, без этого нам вполне удалось обойтись.

Перечень так называемых интеллектуальных игр оказался много шире, чем казалось. Например, общеизвестно, что можно в уме играть в шахматы. Единственное, что для этого нужно, так это исключительная память. Даже шахматная доска проигравшему ни к чему, ведь лица-то соперника все равно нет.

А Семеныч был вынужден творчески переработать и расширить возмож-ности этой сугубо нематериальной игры. Как уже известно читателю, он на Гаваях побывал владельцем шахматного клуба, но играть в шахматы по-прежнему мог только с помощью карт, выигрывая право на ходы. Поэтому естественным развитием наших с ним воображаемых шахмат стали сначала карточные игры в уме, затем крестики-нолики, морской бой и так далее.

Популярной среди нас стала также придуманная заново или независимо открытая мною комбинированная игра в слова. Помните, когда один из игроков называет город, а другой - тоже город, название которого начинается на последнюю букву предыдущего? Антананариву - Урюпинск и так далее...

Так вот, не менее интересна такая игра с разными темами у каждого игрока. При этом часто получается довольно забавно. Например,

Тюрьма - Адвокат;

Театр - Режиссер;

Рукопись - Стенографист;

Табак - Крестьянин;

Наган - Наездник;

Кремль - Лоббист...  А еще

Варшава - Ананас;

Цюрих - Хурма И наконец,

Блюхер - Рабинович;

Чкалов - Вансович;

У игр в уме есть и еще одно чрезвычайно важное преимущество, случайно открытое нами. Затянулась как-то у нас с Семенычем очередная партия.

"G:5 - A:1"- говорю я.

"E:2 - C:3"- отвечает Семеныч.

"H:1 - A:7"- возражаю я.

"D:4 - B:2"- защищается Семеныч.

Наконец я говорю: "Все, Семеныч, ладья на В5 - мат! Я выиграл!" "Ничего подобного"- возмутился Семеныч,- "F2, убил, и я выиграл!"

Проверили все ходы, все правильно. Оказалось, что мы оба одновре-

менно выиграли одну и ту же партию. Только Семеныч в морской бой, а я в шахматы. Может ли такое быть на Земле? Вряд ли. А у нас - может!

А еще, устав от игр, мы предавались психоаналитическим воспоминаниям. Что значит психоаналитическим? Ну например, вот такой анализ на основе моих воспоминаний о лыжной прогулке:

Не задался как-то у меня день. Такое бывает часто, даже у президентов. Все как-то не так. И погода не та, и поел как-то не так и автобуса прождал час. Ну в общем, все противно и никого не люблю, включая себя. Ничто не в радость, иду, источая злость и мерзость.

Смотрю - еловая лапка. Красивая такая, а на конце ее - маленькая такая бомбошечка снега. Остановился по привычке, любуюсь, а на душе все равно противно. Высморкался (по-лыжному, профессионально - это когда вместо платка один палец). Да так удачно, что не только нос полностью очистился, а эту самую бомбошечку точнехонько сбил. Случайно, конечно.

Иду себе дальше. Но почему-то вокруг все сразу стало гармонично и хорошо. Поездка была спасена. Стыдно сказать чем. Вот так.

А Семеныч вспомнил, как он в школе сочинения писал. Не давалась ему литература, и все тут. Ну прямо как шахматы! Про что не напишет маленький Семеныч, про смысл ли жизни, про лужу ли у подъезда, про людские взаимоотношения ли - сплошные двойки.

Один раз даже "кол" от возмущенной словесницы схлопотал. Даже два кола. Один по литературе, другой - дома. За честность. Все писали сочинение на тему "Как я провел лето". А у маленького Семеныча это лето получилось неудачным, непутевым каким-то. И он так и написал. И озаглавил соответственно: " Как я прос... пал лето" Дословно.

Плакал маленький Семеныч. Это только спустя много лет он понял, что чтобы получить пятерку, надо было писать "деревья надели белые шубы и белые шапки". Но было уже поздно, да и ни к чему.

Что же касается нашего освобождения, то емкость черной дыры оказалась намного большей, чем мы ожидали. Несмотря на то, что мы оклеветали уже все известные нам по школьным курсам астрономии космическме тела и все их пересажали (По крайней мере так утверждал следователь).

А дыра все не собиралась лопаться.

Если бы не активная помощь нашего адвоката, едва успевавшего подсказывать нам все новых фигурантов тайного ордена "Дураков-шахматистов", наша фантазия давно бы иссякла.

Правда без атласа планет, в который постоянно заглядывал наш адвокат, ему тоже пришлось бы затруднительно. А так - все просто и быстро:

Адвокат: "Планетка такая-то!"

Семеныч: "Виновна в правом уклоне от орбиты и нескромно большой атмосфере!"

Адвокат: "Планетка такая-то!"

Я: "Виновна в незаконном обороте вокруг чужой оси!"

И так далее. В день по сорок-пятьдесят доносов. Сколько же надо пересажать, думали мы, чтобы масса посаженных превысила критическую? Никто не знал ответа. Поэтому единственным способом освобождения для нас стало занятие вселенским доносительством и повышением его эффективности. Мы старались не размениваться на всякую космическую пыль, мелкие астероиды, кометы и мешки с мусором. Надо было ориентироваться исключительно на светила из разных областей материальной Вселенной.

Периодически нас мучили приступы совести. Что вдруг все происхо-дит совсем не понарошку и ради нашего освобождения мы губим целые галактики и планетные системы вместе с их обитателями.

"А разве доносить на кого-нибудь можно понарошку?- как-то вдруг тихо сказал Семеныч,- Ведь даже если ничего из-за нас не гибнет, подлецы-то мы с тобой при этом самые настоящие..."

Это переполнило чашу терпения.

- Может быть, нам с тобой на всякий случай прекратить это хотя бы на время и попробовать что-нибудь другое?- предложил я,- А то неровен час, некуда будет и возвратиться отсюда, освободившись."

- У тебя есть другой план?- вяло осведомился Семеныч.

- Есть одна задумка. Мы же с тобой для здешних обитателей как бы из будущего. Нельзя ли как то этим воспользоваться?

- И как же? Рассказать им, что у них его нет?!

- Не совсем, но в частности и это. Мы знаем, что будет для них

потом, можем многое им рассказать. Может быть, удастся раскрыть им глаза? И к тому же, кажется, мой дед когда-то служил в НКВД. Почему бы мне не попробовать его разыскать? Вдруг кто-нибудь из них его знает, служил вместе? А вдруг я его встречу?

- Ничего себе, встреча... Деда со внуком одного возраста. Причем один - надзиратель, а другой - зэк в виде духа, залетевшего в каземат по недоразумению!

И все же на следующий "день", или, уместнее сказать, в следующий раз я попросил следователя о небольшом перерыве в нашей благородной миссии. Чтобы собраться с мыслями, отдохнуть, а главное - (неотразимый аргумент!) повысить свой идейный уровень.

- Ведь подумать только: целый месяц без политинформации или хотя бы лекции о международном положении! Так и свихнуться можно. Может притупиться революционная бдительность и классовое чутье! А этого допустить никак нельзя!

Против таких доводов устоять здесь не мог никто. В принципе. Поэтому слушания дела "О космических телах-вредителях" были отложены до окончания краткого курса политинформаций.

Тема курса называлась восхитительно, в полном соответствии со спецификой течения времени в черной дыре: "О текущем моменте".

Во-первых, гениальна была сама постановка вопроса о течении мо-мента. Если эти слова рассмотреть отдельно, то они как бы несовместимы. В нашем обычном понятии течь (протекать) может жизнь, год, день, минуты в конце концов, но уж никак не моменты (они же мгновения), которые воспринимаются нами как элементарные частицы времени.

Во-вторых, поскольку в черной дыре время вообще не течет, единственной временной категорией может быть исключительно момент.

Поэтому точность формулировки темы впечатляла.

Так как здесь тек (протекал) всего лишь один единственный момент, то информация, доводимая до нас, содержала события, различающиеся только географически, но не по времени. И нам с Семенычем очень долго не удавалось определить хотя бы приблизительную дату нашего местонахождения.

"...трудящиеся Америки протестуют против рабства и угнетения!..."

Слова "вчера", "сегодня", "завтра", "скоро" и им подобные отсутс-твовали напрочь. Поэтому период пребывания мы определяли по частям. Поскольку мы были в НКВД - то это были, скорее всего, 30-е годы. Большей точности нам добиться не удалось. Да нам, пожалуй, ее и не требовалось. Любопытно только было бы знать, в каком городе мы пребывали.

При следующей политинформации мы с Семенычем попросились на бесе-ду со следователем. Причем беседу личного характера.

- Не секрет,- говорил я,- что под благотворным влиянием высочайшего интеллекта ваших следственных работников, особенно на фоне благородства и самоотверженного служения нравственным идеалам, у каждого подследственного неизбежно должно возникнуть естественное непреодолимое желание быть во всем похожим на них, что побуждает их с новыми силами разоблачать сверхплановых вредителей и врагов народа. А это неизбежно ведет к повышению благосостояния трудящихся и росту объемов производства!

После этой тирады (а произнеся ее, я был некоторое время без сознания от притворства и переутомления), я был признан твердо вставшим на путь исправления и мне было разрешено иметь свободные беседы в форме диалога, а не допроса.

В качестве собеседников мне предложили выбрать одного из целого списка сотрудников следственного аппарата. Он был довольно разнообразен:

Одни полковники. Всего более ста. Очень разнообразный выбор. В списке нельзя было найти ни Моисея Моиеевича Моисеева, ни Зураба Зурабовича Зурабова, ни даже Рамазана Рамазановича Рамазанова. Только чисто русские клички.

Я выбрал Анатолия Анатольевича Анатольева. И знаете почему? Потому что он оказался единственным подполковником в списке!

Мы встретились буквально в следующий раз.

- Здравствуйте, гражданин подполковник!- приветствовал я его.

- Зовите меня просто Володей,- дружески сказал Анатолий Анатольевич.- Для конспирации.

- Хорошо, Анатолий Анатольевич. Скажите, Володя, а могу ли я узнать название города, в котором мы находимся?

- Конечно, можете. Город Энск.

- Энск? Что-то не припомню такого на карте...

- Как же, как же? Очень известный город, по многим произведениям. Центр одноименного района, и даже области.

- Володя! Ну почему мне нельзя знать мое настоящее местонахождение? Разве это что-то может изменить?

- Наверное, может, раз спрашиваете. А вообще, зачем это вам знать? Ведь письма здесь все равно не положены.

- Да вот хотя бы затем, чтобы спросить вас про своего деда.

- За что сидит? Политический или уголовный? И кто такой дед?

- Да не сидит, а служит. Как раз у вас, в НКВД. А дед - это не кличка, это просто отец моего отца.

- А кто такой отец?

- Гм, гм... Я что-то не совсем понимаю. У вас что, нет никаких родственников?

- Никаких. У нас, у чекистов, нет и не может быть родственников. У нас есть только начальники, подчиненные, коллеги и подследственные (они же враги народа).

- Позвольте, но ведь в Вашем имени есть отчество! Что же тогда оно означает?

- Как что?! То, что имя моего начальника - Анатолий!

- А вот и не может быть!- Обрадовался я,- Ведь если у вас отчества по именам начальников, то у всех должно быть одно единственное отчество. Самого большого начальника! А у вас они разные.

"Ишь ты, какой умный выискался!",- тихо пробурчал Володя, а вслух сказал:

- Кто Вам сказал? Они и есть одинаковые.

- И какие же?

- А вот этого Вам знать не положено!

- А что же мне можно знать?

- Да как Вам сказать... В общем-то, ничего. У Вас очень свободный выбор.

- ???

- И не делайте удивленных глаз. Ведь у человека, который не может знать ничего, всегда самый широкий выбор. Что именно не знать из моря информации, и что при этом воображать себе.

И с этим трудно было не согласиться.

После беседы Семеныч мне сказал: "А что ты хотел?! Какие деды-дочки-матери? Время-то у них не течет. А, значит, и родственников быть не может. Ни тех, кто "до", ни тех, кто "после"."

Уже потом я обратил внимание, что у них в бланках анкет в графе "Родственники за границей" было напечатано типографским способом "не имею" и, следовательно, эта графа заполнению не подлежала.

Такие вот нюансы Черной Дыры...

Со временем нас все больше стало интересовать глобальное будущее. Наше и самой оболочки, дыры. Мы уже начали постепенно свыкаться с тем, что стали неотделимы от нее, но ведь что-то должно быть дальше! Если не по отношению к пространству, то хотя бы ко времени.

"Все зависит от того, - говорил Семеныч, - существует ли бесконечность. Если исходить из того, что все на свете имеет конец, будь то Вселенная, чье-то существование, веревка или еще кто-нибудь, то рано или поздно дыра должна взорваться.

А если все же бесконечность существует, то, наверное, это и есть ад, коллега. Ибо бесконечное однообразие, причем даже во дворце (Черт возьми - Особенно во дворце!), это самый дикий кошмар."

Гравитационная черная дыра взводит пружину притяжения, после чего взрывается. Здесь же постоянство времени взводит его пружину и после взрыва мы должны будем перенестись настолько вперед, насколько отстаем во времени сейчас. А может быть, даже и чуть вперед, за счет инерции пинка. (Ты слышишь, Россия, нас с Семенычем?!)

А с другой стороны, если все-таки бесконечность существует ? Ведь за концом обязательно что-то должно быть...(Извечная глупая навязчивая массовая мысль) А если ничего нет, то это "ничего" - тоже нечто, за которым должно быть чье-то начало. Аесли все движется по кругу, то что-то должно быть за пределами круга.

Вообще, мы с Семенычем пришли к выводу, что если бесконечность есть, то она, скорее всего, вовсе не одна, а множество, да еще, наверное, и нескольких типов.

На первый взгляд может показаться, что разновидностей бесконечности не бывает и быть не может, так же, как, скажем, разновидностей Ниагарского водопада или американского доллара.

Но при детальном умственном анализе (а нам с Семенычем в нашем положении только это и оставалось делать), выяснилось, что бесконечностей, оказывается уйма, их просто как грязи в России, они окружают нас повсюду.

Во-первых, "простая" линейная бесконечность. Это первое, что приходит на ум всякому, кто хотя бы раз задумался о том, что же дальше и за тем, что дальше. Суть ее в предположении о том, что если вечно лететь (ехать в телеге не годится) в одном направлении, то Вселенной не будет конца и попадающиеся навстречу звезды и миры никогда не будут повторяться.

Эта трактовка бесконечности - самая простая и понятная. И одновременно самая труднопостижимая. Если это так, то во Вселенной нет и не может быть никаких абсолютных пространственных координат, поскольку для них необходима какая-то стационарная точка отсчета. Есть только довольно ненадежные относительные. От границы мира оттолькнуться нельзя (потому что ее просто нет), поэтому можно "привязаться" и отсчитать координаты от какого-нибудь конкретного объекта. Местного продмага, или, на худой конец, нашего Солнца, например. Но ведь положение звездных систем друг относительно друга постоянно меняется (не говоря уже о торговых точках)...

И поэтому улететь на сверхдалекое расстояние, скорее всего, придется при этой теории без возврата, в один конец. А назад не вернуться просто потому, что не найти точку вылета.

А это неприятно. Хорошо только тем, что в один конец всегда дешевле. Все остальное плохо. Такие вот проблемы.

А кому нужно путешествие в один конец, какая от него может быть польза? Либо набраться никому не нужных впечатлений-знаний и вместе с ними кануть в лету, либо в лучшем случае, встретив других каких-либо разумных обитателей Вселенной, стать персонажем их народного эпоса или (избави Бог!) анатомических исследований.

Возможен, правда, и иной вариант. Дальновидный исследователь бесконечности сколотит экспедицию из семейных пар и в случае выживания достигнет по меньшей мере одной реальной пользы - организует дополнительный очаг разумной жизни из частицы своего общества. Будь оно неладно.

Возможно, именно таким образом возникло на Земле ныне вымирающее племя русских интеллигентов. Не смогли их гены прижиться в местных обезьянах. Несовместимость получилась.

Ведь как было-то? Прилетели русские интеллигенты на землю - планету облезьян, пришли к ихнему вождю (а его, кажется, Акакием звали) и говорят:

"Послушайте, Акакий, мы вот прилетели донести до вас сладкие плоды нашей цивилизации. Техническими секретами, к сожалению, снабдить вас не можем (сами их забыли), а вот ценности высокой культуры общественного бытия и просто высокой культуры довезли до вас в целости и сохранности."

А Акакий-то подумал-подумал (а насчет-то лично себя он как раз думать-то уже давно умел) и решил, что лучше остаться вечно первым среди облезьян, чем первым кандидатом на сложение полномочий спикера Госдумы.

И тогда он (вслух, конечно, выразив восхищение и безмерную признательность) постепенно, как тараканов, извел русских интеллигентов по всей России. Одних убили на дуэли, других пошло расстреляли, третьих выслали в солнечный Магадан.

Кто-то, у кого еще осталась некая грамотность, может слегка усомниться в этой версии. Мол при чем тут облезьяний царь Акакий, если от князя Владимира Мономаха до самого последнего Президента десятки человеческих правителей в России сменилось?

А я вам отвечу! Что это только по официальной истории нами правили то Иваны Грозные, то Владимиры Ленины. Все так думают. А на самом-то деле это все он - облезьяний царь Акакий. Ну а мы, соответственно...

А то еще могут подумать, что например в извечных кавказских неприятностях России скорее виноваты другие обезьяны... А вот и нет! Причиной тому - все тот же РУССКИЙ облезьяний царь Акакий. Крепко он засел в нас. Как только его скинем, так сразу же все и исправится.

Второй вид бесконечности условно можно назвать уровневым или масштабным. Смысл этого вида бесконечности в том, что существует бесконечое множество конечных миров, составляющих и представляющих собой разные уровни или вложенные один в другой.

По этой версии Вселенные нашего уровня являются атомами других Вселенных, а каждый атом веществ нашего мира - Вселенные микроуровня. И так до бесконечности как вверх, так и вниз.

Параллельные миры - это другие Вселенные этого же уровня, а время в каждом атоме течет по-своему в зависимости от его свойств, внутренней энергии. А наше Солнце, к примеру, это электрончик нашего вселенского атома. Один из многих, естественно.

Третий вид бесконечности - разновидность второго, только без множества уровней. Мир - это бесконечное множество конечных Вселенных одного уровня. Как безразмерная куча шариков. Каждый же шарик тоже бесконечен. Но это бесконечность окружности, а не прямой линии. Кривизна и замкнутость пространства.

Четвертый вид бесконечности пространственно-временной. Чем дальше от центра Вселенной (или ближе к краю), тем время течет медленнее, а у края - останавливается вовсе. Поэтому и нельзя достичь края Вселенной, несмотря на его относительную близость. И временная (на самом деле) бесконечность кажется пространственной.

Скажем проще, хотя куда уж тут... Едете вы, например, не спеша к краю света на велосипеде. С моторчиком. Шумно, правда, но зато недорого. Внутри космолета.

А ученые подсчитали, что при вашей скорости до конца и края света вам потребуется всего-то пару часов пути. Даже проголодаться не успеете, да и бензина должно хватить. И вот вы это проверяете.

Все сидят у мониторов, идет всемирная телетрансляция. А ваша скорость все уменьшается и уменьшается. Как при приближении к всеобщему равенству и братству. Сигналы от вас приходят все реже и реже, увязая во времени. Почему-то от сеанса к сеансу понижается частота вашего голоса, который неизменно сообщает: "Все в порядке, расход бензина в норме, иду по графику."

И наконец, ваша точка на дисплее практически остановилась, а сигналы, посылаемые вам, перестали возвращаться. При этом вы ничего не замечаете, для вас все бортовые часы в норме и путешествие продолжается. На Земле уж десятое поколение сменилось, а вы все едете и едете молодым.

И никогда не доедете, несмотря на близость цели. Потому что скорость - это километры в час, а этот час для вас никогда не кончится.

Вот такие разновидности бесконечности, вероятно, могут иметь мес-то быть как все вместе, так и в сочетаниях или каждая в отдельности. Где же во всем этом наше место? Скорее всего, где-то посредине уровней в бескрайней пустыне Пространства находится и песчинка нашей Вселенной.

Но бесконечность только половина глобальной проблемы. Есть еще ее вторая половина - вечность. Что и почему в океане бесконечности является вечным, а что наоборот - непрерывно меняется? Все знают расхожую фразу о том, что "ничто не вечно под Луной". И это совершенно верно. Но только по отношению ко всему, что находится именно "под Луной", либо под другим локальным материальным телом.

На высшем же уровне пространства-времени бесконечность должна быть слита с вечностью. Это вообще одно и то же. Если что-то бесконечно, то оно должно быть, естественно, вечно. Но не неподвижно!

А раз есть движение, значит оно уже предполагает невечность того, что движется. Невечность хотя бы состояния.

На каком-то уровне вечность должна переходить в невечность. Это очень напоминает наш с Семенычем случай.

Что значит вечное соприкасается с конечным? Как это? Например, вечное учреждение, в котором постоянно меняется состав чиновников?

А может быть, вечность тоже состоит из уровней? "Более вечное" состоит из множества "менее вечного" и так далее. На самом верху бесконечная вечность, а в самом низу - краткость на грани небытия (которое смыкается с вечностью). Замкнутый круг.

Из всего вышесказанного вывод, что вечное не может двигаться, оно олицетворяет собой полную неподвижность. Бесконечный покой. А чем активнее движение, тем меньше живет объект. А есть ли в черной дыре движение? Какое-то точно есть. Хотя бы потому, что в ней появляются новые объекты. А раз так, то она не может быть вечной! Ура!

Вот не ела бы дыра никого, еще могла бы с натяжкой претендовать на вечность, а так - извините! Никак не получается.

Это мы и сказали нашему следователю-политинформатору. Так и сказали: "Готовьтесь-ка к неизбежным переменам, Анатолий ...Акакиевич!"

Володя изменился в лице и промолчал. Больше мы его не видели.

Стал ли он когда-нибудь полковником - не знаем. Впрочем, какая выслуга, если время не течет...

А нашим новым куратором назначили генерал-майора Прохора Акакиевича Прохорова.