Книго

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Кирилл Еськов
     Email: [email protected]
     Date: 22 Oct 2000
---------------------------------------------------------------
     (В.Рыбаков, "На чужом пиру". М., АСТ, 2000: 388 с.)
     Антирусский заговор безусловно существует -- проблема только в том, что
в нем участвует все взрослое население России.
     
В.Пелевин
     Итак,  господа, период так называемых демократических реформ (не к ночи
они будь помянуты!) остался позади, и Отечество наше строевым шагом вступило
в период Реставрации. Я ведь как тот Папаша Мюллер -- "верю мелочам". И если
уж моя  аполитичная жена идет  и голосует за Путина, и  все мои доводы типа:
"Да  ты глянь,  просто глянь  на него -- ведь  он же 
тени не  отбрасывает
 !"
разбиваются  вдребезги  об  ее  беспомощное  "Но  надо  же  
хоть  что-нибудь
делать!.."  --  это, знаете  ли, симптомчик...  (Помните, старый  английский
анекдот. Молоденький, только что  из  училища,  лейтенант командует  взводу:
"Вперед -- марш!", и тут на него нападает полный словесный  ступор -- ни бэ,
ни  мэ. Дисциплинированные британские  томми  печатают шаг по прямой --  сто
ярдов, двести... впереди уже -- кромка обрыва, а команды  сворачивать-то как
не было, так и  нет! Наблюдающий за этой сценой майор  -- поседевший  в боях
ветеран  всех мыслимых  кампаний -- вынимает трубку  изо рта  и меланхолично
советует:  "Ну скажите же  им 
хоть что-нибудь
,  сэр!  Хотя  бы -- "Прощайте,
ребята!" ")
     То  есть  вообще-то  для Реставрации все уже  давно готово --  и клиент
дозрел (спасибо  алкоголику-президенту:  додирижировался...),  и 
исполнители
налицо --  все те же  лица (пардон за  плоский каламбур),  но только  вот  с
идеологической ее подстежкой отчего-то вышла заковыка. В смысле -- с Русской
Идеей. Ну, с той самой, которую пелевинский  бандюк Вовчик Малой (кликуха --
Ницшеанец) заказывал крутому криэйтору Вавану Татарскому:
     "--  Задача простая, --  сазал  Вовчик.  --  Напиши  мне  русскую  идею
размером примерно страниц на пять. И короткую версию на страницу. Чтоб чисто
реально  было  изложено, без зауми. И  чтобы  я любого  импортного пидора --
бизнесмена там, певицу или кого угодно -- мог по ней развести... Чтобы такую
духовность чувствовали, бляди, как в сорок пятом под Сталинградом, понял?"
     Ваван, как вы помните, русской идеи тогда выродить  из себя не сумел --
хоть тресни, а  тут как раз, одно к одному, и заказчика мочканули на стрЕлке
злые  чечены;  тАк  вот  и  остались  мы  всей  страной  лишенцами  --   без
национальной идеи. А ведь это, блин, не  по понятиям!.. Вот и подумалось мне
тогда: зуб даю --  нашелся  уже кто-то, уловивший чутким художническим  ухом
тот  социальный  заказ  Вовчика  и иже  с ним;  "иже  с ним" --  это  я  про
Государство  наше  родимое  ("...Что  такое  государство,  как  не  наиболее
организованная и многочисленная преступная группировка?" -- Е.Лукин).
     Потому  как товарщ Ястржембский намедни уже  
озвучил
, как принято нынче
выражаться, наше намерение опять немножко повоевать в Афганистане (я так для
себя  понял,  что  в Чечне  неразбомбленных  сортиров  уже не  осталось,  но
некоторая толка бомб на складАх завалялась, так не пропадать же добру!) -- а
тут  ведь до зарезу нужна  какая-нито объединяющая идея типа "противостояния
исламскому  фундаментализму", ну,  вахабитам  этим  гребаным... да ты че,  в
Афгане -- разве не вахабиты? (Не  станешь же базарить, что всего и конфликту
там -- какая именно из двух воюющих таджикских наркомафий будет толкать свой
героин в Москву  напрямую,  диппочтой  и военными бортами, а какая кругалем,
через  третьи страны:  "могут нэ  так понять"...) А народ меж  тем,  скотина
эдакая,  совершенно  от  рук отбился.  Возвернулся из всяческих  Гренад, где
долго и тщетно пытался тамошним крестьянам землю отдать, поглядел -- во  что
за это время  обратилась собственная  хата  и,  тяжко вздохнув,  принялся за
работу
. И  ничем его,  быдло безыдейное, не вдохновишь  на новые подвиги: ни
Проливами с крестом над  Святой Софией, ни мытьем сапог в  Индийском океане,
ни  даже --  срам  сказать!  --  бескорыстной  помощью  сербским единоверцам
(которые  -- уж в  этот-то  раз  точно, зуб даю!  -- не  пошлют  нас на хрен
назавтра  после   освобождения,  как  они  делали  все  предыдущие  разы,  а
непременно  сольются  с  нами  в  молитвенном  зкстазе  эдакой  Православной
Конфедерации).  Безыдейный,  короче,  народ  пошел, надо  бы  с  этим что-то
делать, товарищи!
     Словом,  есть  оборонный  госзаказ,  и  даже  с  частичной  (моральной)
предоплатой --  грех  не  пользоваться,  нет базара...  Однако ж  когда  мне
поведали,  что  в эти  игры  принялся  игрть  Вячеслав Рыбаков  --  один  из
любимейших моих (вот те крест!) писателей -- я поначалу просто не поверил.
     Купил  книжку, начинаю читать. Первое впечатление --  в  точности как и
упреждали: нудноватый (как  ему и положено) сон Веры Палны на  тему "как нам
обустроить   Россию,  которую  мы   потеряли",  перемежаемый   антизападными
инвективами  и  поношениями  интеллигенции,  выдержаными  в  стиле  даже  не
Бушкова,  а  какого-нибудь  Шевцова...  И  тут -- "Кипяток  на  извилины!.."
(отличный образ -- беру на вооружение): "Шевцов". ...Уж кому-кому,  а мне не
следовало  бы поминать сие  имя  всуе.  Тут,  правда,  понадобится небольшое
отступление.
     Дело  в  том,  что  в студенческие  годы,  в конце семидесятых,  я  был
активным  членом  "Общества  поклонников  таланта  писателя  Ивана Шевцова".
Исходная  наша посылка была проста, как огурец:  "Вот вы все издеваетесь над
формулой "Я  Пастернака не читал, но осуждаю", а  сами-то Шевцова  читали? А
очень, между прочим, незаурядный автор..." Тут ведь все зависит от  того,  с
какой установкой принимаешься  за  чтение.  И если  при взгляде на  омуля  с
душком и виски "Бэлэнтайн" вы будете думать: "А, тухлятина!.. А, самогон!.."
--  так  это и  будет для вас тухлятиной и самогоном;  а  вот если  вы  себе
внушите, что "Это -- хорошо", вы там такую вкусовую симфонию обрящите -- что
ты! (Да  чего  говорить  -- я в  экспедициях  по Сибири  с  девятого  класса
мотаюсь, а рыбу сырьем есть, как все там делают,  не мог -- с души воротило;
только  уже после Университета сумел  въехать  --  и  с  той  поры  со  всем
решпектом подписался под известной северной формулой: "Рыбу надо  есть, пока
она еще хвостом дергает, а дальше это уже не рыба,  а дохлятина".) Так  вот,
об установке: почитайте  тексты  Шевцова,  твердо исходя из того,  что перед
вами  -- памфлет. Проверено на массе народу, в  тот самый  "расцвет застоя":
сперва недоверчиво таращатся,  потом начинают ржать  так,  что  Жванецкий --
отдыхает, а  в конце уже, отерев слезинку, крутят головой: "Ну  и  ну!  Куда
только Степанида Власьевна со всей ее цензурой смотрит!"
     Так вот, именно эту замечательную, но незаслуженно забытую литературную
традицию  советских времен  и решил, как  я  понимаю, возродить  Рыбаков. Я,
собственно, и  на  книжной  полке своей их  поставил встык  --  трехтомничек
Шевцова и "На чужом пиру": основоположник и продолжатель. Причем ученик, как
водится, превзошел  учителя:  у Шевцова в  основе  все-таки был  скучноватый
реализм,  бытовая  проза, тогда  как Рыбаков пересадил сей  блеклый  полевой
цветок  на тучную почву современной  литературной традиции и  создал в итоге
великолепный постмодернистский  "слоеный  пирог" из  раскавыченных цитат  --
копай не хочу. Постмоденизм -- однозначно!
     Ну вот, для примера, сюжетная  интрига -- якобы  "шпионский роман". Все
крутится вокруг  проблемы утечки мозгов из России. Главный герой, Антон (сын
Аси  и  Симагина) создал  уникальную  психотерапевтическую методику, которая
позволяет  возвращать  творческие способности опустившимся, разуверившимся в
себе творцам. Однако один  из  Антоновых  пациентов  ни  с  того  ни  с сего
обратился в идиота  под  воздействием  какого-то  хитрого,  не  оставляющего
следов, мозголомного препарата.  По  ходу расследования  выясняется, что это
дело рук  некой ультранационалистической организации,  решившей  ("На войне,
как на войне!")  
нейтрализовывать
  тех ученых,  кто намылился  на работу  за
бугор --  "так  не  доставайся ж ты  никому!".  Но!  Дальше  выясняется, что
организацию  уж  два года  как  контролирует  ЦРУ через одного американского
дипломата плюс купленного ими эфэсбэшника; и придурки-патриоты, сами того не
ведая, травят не 
уезжающих
, а как раз 
остающихся
 --  тех  российских  ученых
(из числа самых ценных), кто  получил приглашение на Запад, но послал его на
хрен и остался дома,  трудиться на  благо Родины. И отравили их --  уже  107
(прописью -- сто семь) штук...
     ...Тут  я явственно представляю себе рожу тупоумного  знатока шпионских
детективов,  адресующегося к  автору с  гневной филиппикой  такого  примерно
содержания: "Да вы хоть издаля -- соображаете, чего пишете?!! У вас 
дипломат
в  чужой  стране  из года  в  год  занимается массовыми  
ликвидациями
 !!! Не
агент-нелегал  (от  которого,  случись  чего,  родина  отопрется, не моргнув
глазом -- "Я не я,  и корова не  моя!"), а 
официальный представитель Великой
державы
?!  До  такого,  кажется,  даже советских  шпионских  романах  времен
холодной  войны не додумывались (и в американских, насколько я знаю,  тоже).
Что  неудивительно: у  тех  романов  по  крайней мере  косультанты  были  --
"Полковник А.А.Сергеев" -- а уж они-то ни в жизнь бы такую хрень в печать не
пустили..."
     Тут  я оного  "знатока" вежливенько  эдак прервал бы: "Ну ка, охолонись
мальца... Ты  че, не просек  -- автор  едва  ль не дословно переписывает  из
культового  романа  "ТАСС  уполномочен  заявить"  сцены  постановки пароля и
закладки тайника. А стало быть,  демонстрирует, что  на самом-то деле вполне
осведомлен  --  какого цвета  бывает рожа  у  
Державы
,  если 
ее  дипломата
 в
натуре,  без  булды,   сцапали  за  руку  на  шпионаже.   На  шпионаже!   --
деятельности, которая  для  этой  публики  вполне  извинительна  и,  считай,
негласно   узаконена...   А   ты   --   "организация  на   чужой   терртории
систематических,  из  года  в год,  
массовых  ликвидаций
"... Че,  так  и  не
въезжаешь?  ну, тогда извиняй: дурак ты, парень, и уши  у  тебя  холодные...
Ведь это ж все ПОЛНЫЙ СТЁБ! Стеб от начала до конца, от киля до  клотика, от
Альфы до Омахи!"
     И  вот  ежели  прочесть под ТАКИМ углом зрения "На чужом пиру", тады --
ой!      Тогда     выходит,     что     Рыбаков     сплясал      на     всех
коммуно-патриотически-православных архетипах  такую чечетку, что злоехидному
Шендеровичу и прочим "клеветникам России" осталось только съесть без горчицы
свои хасидские касторовые шляпы...
     Несколько цитат:
     
"Кстати:  страны,  которые  могли  бы  при  ином  раскладе  оказаться
политически самостоятельными цивилизационными партнерами России, волею судеб
либо веками изнывали под  иноверческим игом, самим этим  фактом провоцируя в
России  тягу  к благоносной экспансии  (Балканы),  либо,  кто еще  оставался
более-менее независим, истекали кровью в борьбе с иноверцами и опять-таки то
косвенно, то  прямо, взывали о  помощи и о включении в империю  (Закавказье,
Украина). Практически все последние оказались внутри границ  России, а затем
СССР.  Это  намертво врезалось  в  национальный  характер  русских,  которым
история  постепенно отвела  тяжкую и неблагодарную роль приводного  ремня  и
смазки между национальными деталями имперского механизма".
     " Церковь относилась к государству как к хранителю и защитнику истинной
веры  от  всевозможного  левославия  и  кривославия, бесчинствующего  по  ту
сторону   всех  без  исключения  государственных   границ.   Государство  же
относилось к укреплению и распространению истинной церкви и истинной веры, к
защите  всех истинно верующих  ВНУТРИ  И ВНЕ госграниц, как к основным своим
задачам,   осуществление  которых  только   и  придает   государству  смысл.
Воцерковленные люди называют это "симфонией властей".
     "  В   благополучных   обществах  возможности   для  проявления  лучших
человеческих качеств уменьшаются, поскольку их и применять-то особо негде; а
возможности  для  проявления худших остаются,  по крайней мере,  на  прежнем
уровне".
 No comments. Да и чего  тут коментировать? -- "Умный не  скажет, дурак
не поймет"...
     Гораздо интереснее, как и всегда в постмодернистских текстах, угадывать
отсылки. Иногда  это  "не просто, а  очень просто": 
"  Парадоксально,  что в
постиндустриальных,   деидеологизированных  обществах,  априори  считающихся
царствами свободы уже потому только, что власть  идеологии в  них разрушена,
эти противовесы исчезают и перестают срабатывать.  Личная выгода и невыгода,
МАТЕРИАЛЬНЫЕ   награды   и  наказания  становятся  единственными   ДУХОВНЫМИ
ценностями.  В  условиях  господства религии  индивидуального  прижизненного
успеха, который,  к тому же, измеряется  лишь в доступных массовому сознанию
величинах   --   то   есть   количественных   и  вещных,   человеку   нечего
противопоставить ему в сердце своем, ибо в этом сердце уже ничего иного нет.
И  человек становится-таки марионеткой на ниточках  наград  и наказаний.  То
есть наконец-то становится стопроцентно  управляемым, и, вдобавок, сохраняет
при  этом  иллюзию свободы".
Ну, вы  поняли: "Свобода -- это рабство", можно
поглядеть номер страницы у Оруэлла.
     Или  вот: 
"Именно поэтому неизбывно  присущее любому  и каждому  режиму
стремление  продлить  свое неизменное существование  в  вечность в  наиболее
свободных  странах   принимает  форму  додавливания  неотмирных,  идеальных,
сказочных  ценностей. [...]  В  этом  смысле  беловежский  переворот  и  его
последствия  есть  лишь  звено  глобального   процесса.  Коммунизм  оказался
наиболее влиятельной сказкой века -- и принял основной  удар на себя.  Но  и
сам-то  он  был  не  более  чем исторически краткоживущей ипостасью базисной
системы ценностей  православной цивилизации.  Поэтому он и не  оказал нигде,
кроме России,  сколько-нибудь серьезного  влияния. Его и  давили-то  уже  не
столько как коммунизм, сколько как могущественную форму антипрагматизма."
То
есть в  только что завершившейся Третьей  Мировой  боролись  вроде  как не с
коммунизмом, а с православием... Ну, это уже Стругацкие, "Понедельник..." --
где насчет  Золотой Рыбки: "Бросили в  нее, служивый, глубинную  бомбу. И ее
вверх брюхом пустили,  и  корабль  какой-то подводный  рядом случился,  тоже
потонул.  Она  бы  и откупилась,  да  ведь не спросили  ее,  увидели и сразу
бомбой".
     Однако есть в тексте отсылки и с более сложной и изысканной структурой.
Вот, например,  громокипящее (или, как  выразились  бы советские публицисты,
"пещерное") антизападничество,  старательно  декларируемое  автором.  Вовчик
Ницшеанец  просто  млел бы,  слушая, как тот  
разводит  всех  этих импортных
пидоров
:
"...Все их убеждения -- не более чем индивидуальные вкусы в области
туалетных освежителей  воздуха"
;  
"...Ничего иного, менее  материального  и
утилитарного,  эти  духовные преемники  великих  гангстеров  и  истребителей
индейцев придумать наверняка окажутся не в состоянии."
 Ну, вообщем, чего тут
не понять: Духовность,  Духовность и еще раз Духовность -- 
как в сорок пятом
под Сталинградом
... А вот и хренышка!
     
"В семидесятых, знаете,  мы  торчали  в очередях, но взахлеб  спорили о
внеземной жизни,  о кварках, о  темпоральных спиралях...  Не  за  деньги,  а
потому,  что  нам  это  было  интересно,  интереснее  очередей!  А,  скажем,
американцы,  которые  не  торчали  в   очередях,  непринужденные  беседы  за
коктейлями вели  в лучшем случае о спорте -- какая же все-таки команда какую
отлупит  в  будущую  среду,  "Железные  Бизоны"   или,  понимаете,  "Бешеные
крокодилы" "
 Между тем персонаж, с умным видом изрекающий сии сентенции, сам
с живыми американами никогда в жизни не общался, и о чем те толкуют на своих
коктейлях заведомо знать не может. Отсюда вопрос:  а откуда все мы (ан масс)
осведомлены  о  тематиках   тамошних  коктейльных  бесед,  да  и  вообще  об
американах   как   таковых?   Ответ:  в  основном  из  книг   бывших   наших
соотечественников  -- Аксенова, Довлатова, Вайля  с Генисом;  книг,  надобно
заметить,  своеобычно  (для   этой  публики)  едких.  Фишка  в  том,  что  в
Вайль-Генисовой "Американе"  саркастическое  описание американской вечеринки
(вполне в  духе вышеприведенной  цитаты) органично  соседствует с  чудесной,
теплой новеллой "Гоголь на 23-ей Авеню" (про русскую классику в американском
молодежном театрике, где  по части духовности -- все будьте-нате). И Рыбаков
поистине виртуозно эксплуатирует этот  привычный контекст:  он раз  за разом
берет некий  "антиамериканский тезис" и нарочито грубо,  овечьими ножницами,
отчекрыживает   ожидаемый   "антитезис",   доводя   тем   самым   всю   свою
"антизападную" риторику до рафинированного абсурда. Класс!
     В  одном месте автор-таки "дал петуха", не выдержав общей  тональности:
"Это не  очередной голосок в кликушеском хоре  упреков  Запада в пресловутой
бездуховности. Лишь демагог или дурак может не видеть его великой культуры и
не преклоняться перед ней."
Ну, это уж просто прямое  неуважение к читателю!
Да  неужто  есть  такие, кто способен воспринять  все  эти  "вкусы в области
туалетных освежителей" и "духовных наследников великих гангстеров" всерьез?
 Однако продуманной системой  отсылок постмодернистский арсенал автора,
конечно,  не исчерпывается.  Оцените,  например, такой  вот отрывочек:
"Если
приверженцы и буддизма, и иудаизма, если и агностики, и фанатики  Последнего
Дня,  если и маоисты,  и либералы, выйдя  из своих храмов  и проголосовав на
своих  съездах,  ВЕДУТ СЕБЯ  ОДИНАКОВО --  что  толку  в  их богословских  и
философских расхождениях?  Наше  КГБ  в  свое  время  это  вполне  понимало.
Говорили, что  в СССР  преследуют инакомыслящих.  Враки. Мыслить ты мог все,
что  на ум взбредет -- пока вел себя, как положено. Вот когда твое поведение
приходило в соответствие с  твоими убеждениями --  тогда ты, что называется,
высовывался. Преследовали только инакодействующих; а этим, вообще-то, грешат
все государственные образования."
  Почему-то очень  живо и в красках представляю себе  реакцию  на  этот
пассаж ребят из своей лаборатории:
     -- Ай-яй-яй! А ведь за такое передергивание можно и канделябром...
     -- М-да... В Германии все ж таки почти полвека должно было пройти, чтоб
недодавленные  эсэсовцы  начали вполголоса гундосить, что, дескать, никакого
Освенцима не  было, враки это. А  у нас десяти  лет не минуло -- и нате вам:
сама интеллигенция, так сказать, "устами своих лучших представителей..."
     -- Ну  а чего  ты  хочешь?  "Страна с  непредсказуемым прошлым"... Это,
кажись, какой-то русофоб выдумал, нет?
     Тут я б их, понятно, осадил:
     -- Спокуха, ребята! Это ведь -- провокация!
     -- Ну!..
     -- Да  не,  не в том смысле!  Провокация как художественный прием.  Ну,
есть, к примеру, аллюзия, а есть провокация...
     -- Понял, не дурак. А автор, стало быть -- провокатор?
     --  Нет,  автор  --  постмодернист,  а провокацией  он  пользуется  как
средством; у них, в постмодернизме -- дело обычное.
     --   Постмодернист,   г-риш?  Ну,  тогда   прям   по   Хармсу:   "Я  --
постмодернист!" -- "А по-моему ты -- ..."
     Ну, тут я, ясное дело, вырубаю трансляцию; понимаете, грубые они у нас,
в  естественных  науках,  не  хватает  эдакой  гуманитарной...  как  бы  это
сказать... широты взглядов, что ли?
     Это, однако, еще что -- автор  заворачивает  провокации и покруче. Так,
книга   переполнена  рассуждениями  о  православии,  церкви  и  православной
цивилизации  типа:  
" Православная цивилизация оказалась единственной в мире
ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОЙ   цивилизацией.   Вся    структура   стимулов,   ценностей,
поведенческих стереотипов сложилась так, что  в фокусе всегда -- некая общая
духовная  цель,  формулируемая  идеологией  и   реализуемая  государственной
машиной. Ради  достижения цели  можно  и  даже  рекомендуется  отринуть  все
земное. Достаток, комфорт, личная безопасность по сравнению с продвижением к
цели --  пренебрежимы."
  То  есть для начала  автор,  что называется,  одним
универсальным движением брови объединяет католицизм и протестантизм в  некое
обобщенное "левославие и кривославие, бесчинствующее  по ту сторону всех без
исключения  государственных  границ";  при  этом  он  столь  последовательно
избегает  такого  понятия,  как  "христианство",  что невольно  вспоминается
товарищ Лукашенко с его блистательным афоризмом: "Я -- православный атеист!"
Далее  следует  цепочка  рассуждений,  лейтмотивом  которых  служит  даже не
разграничение, а жесткое и последовательное  противопоставление духовного  и
материального  начал  --   естественно,  с  утверждением  примата  духа  над
низменной  плотью. А приводит эта цепочка  -- естественно! --  к манихейству
96-ой пробы.
     Ай да автор! Ай да сукин сын! Ай да молодец! Впаривать лохам  под видом
православия гностическую ересь -- это ведь и вправду круто. Классно подергал
попов за пропахшие ладаном  бороды,  ничего не скажешь! Это тебе не в  икону
плюнуть на авангардистском хеппининге...
     Ну,  а уж  линия "интеллигенция  и  чека" -- это  особая  поэма о  семи
песнях, тут автор опять-таки оттянулся в полный рост... Когда главный  герой
по  ходу  своего  частного  расследования  попадает  в  известное  положение
"мужика, поймавшего  медведя",  на  помощь  ему  немедля  является  
Deus  ex
machinа
: Дорогие Органы в лице полковника ФСБ "товарища Бероева"  (
sic!
). Да
не какого-нибудь там  честного-уволенного-но-продолжающего-свою-тайную-войну
(фигура, по нынешнему времени не то что каноническая, а успевшая даже набить
некоторую  оскомину), а  самого что ни на есть кондового, при исполнении,  в
собственном кабинете на Литейном.  И  сцена в Большом доме,  когда Антон  --
крутейший интеллектуал  во  всеоружии  своего  мощного магического дара -- с
облегчением приникает к отеческой груди чекиста,  смотрится  как потрясающий
по своему сарказму парафраз финала "Судьбы барабанщика".
     Для понимания дальнейшего  мне представляется  весьма важным  следующее
привходящее обстоятельство: в последнее время Рыбаков, в  числе прочих наших
фантастов,   занимался  "авторизованной  новелизацией"  знаменитого  сериала
"X-Files" и, судя по всему,  заинтересовался  техникой того, что в  суконных
советских терминах можно  было  бы  назвать "созданием средствами  искусства
положительного образа сотрудника ФБР". Нет ничего плохого (чур-чура -- я  не
иронизирую!)   в  том,  чтобы  в  сознании   обывателя  создавалась   мощная
психологическая  доминанта: будь  спокоен,  они  всегда рядом -- крутые,  но
теплые
 ребята, которые, если что, сумеют  защитить тебя от кого угодно: хоть
от  кокаиновых баронов ("Снайпер"),  хоть от хитроумного  маньяка ("Молчание
ягнят"),  хоть  от всяческой  оккультной  нечисти  ("X-Files").  Так  может,
Рыбаков просто решил (в полном соответствии с  декларируемой им  парадигмой)
"к   штыку   приравнять  перо"  и,   перекрестясь,  принялся   лепить  образ
положительного чекиста -- надо ж как-то восстанавливать общественное доверие
к сей немаловажной государственной институции, нес па? (Нелегкая  это, что и
говорить,  задача  --  когда  действующие офицеры  "Альфы"  в  свободное  от
основной  работы время подрабатывают киллерами, директор ФАПСИ попадается на
франко-швейцарской  границе  с  чемоданом  наличных  долларов  невыясненного
происхождения,   а  с  единственно  реальными,   не  высосанными  из  пальца
беллетристов,  врагами России -- чеченскими главарями -- ФСБ борется до того
успешно,  что  Басаев  с  Масхадовым,  при  всем   дефиците  неразбомбленных
сортиров, даже  интервью свои  реже давать не  стали... Нелегко -- так оно и
почетнее!)
     В принципе, положительного чекиста создать  не столь уж сложно: отворил
Пантеон-Рефрижератор  позднего  соцреализма,  да реанимировал  какого-нибудь
грустно-ироничного  интеллектуала  Семеновского рукотворства.  Он,  понятно,
чисто  по-человечески  надломлен  тем  обстоятельством,  что все  криогенные
ракетные  двигатели,   бесшумные   винты  для  субмарин  и   суперкомпьютеры
последнего  поколения,  которые он, честно рискуя башкой, украл у  буржуинов
для  Советской  Родины,  означенная  Родина  (мать  ее!)  потом благополучно
сгноила без никакой  пользы  в своих бездонных  закромах --  но хрена ли тут
поделаешь:  Родину не выбирают -- уж какую бог послал...  Это, повторю, было
бы  несложно,  и где-то  даже  дешево.  А Рыбаков не ищет  легких путей: его
избранник --  не  разведчик с  чистыми (ну,  по спецслужбовскому  стандарту)
руками,   а  ветеран  того  самого,  Пятого  ("диссидентского")  управления.
Профессионал, блин...  Штирлиц... агент  Малдер... К чему  бы это? А  вот  к
чему.
     Воля  ваша, но все-таки поразительное это дело -- с какой теплотой наши
"инженеры человеческих душ" принялись последнее  время  писать о гэбэшниках,
непосредственно   
курировавших
   во   время  оно  творческую  интеллигенцию;
подозреваю, что  это уже по линии  не изящной  словесности,  а психоанализа.
Зачин, кажется, сделал Ю.Поляков в своем "Козленке в молоке". Помните -- был
у него там симпатичный  вихрастый майор, который у собственных осведомителей
стрелял четвертные до зарплаты, а иной раз и рукопись им в печать продвинуть
пособлял.  Он  еще  потом посадил  одного  бездарного  поэтишку --  тот,  по
дружески-стукаческой  подначке, рассчитал на салфетке,  сколько  взврывчатки
потребно для выкидывания Мавзолея  в околоземное  пространство; покушение на
теракт вышло -- пальчики  оближешь, только вот вихрастому  майору-то как раз
ордена и не перепало, все начальники порасхватали...
     Ужасно смешной эпизод. Обхохочешься.  (Как у Шварца  "-- А этот анекдот
знаете? Ужасно смешной. Одному цыгану отрубили голову...")
     А теперь --  слово Рыбаковскому ветерану  невидимого  фронта, белому  и
пушистому; только читайте вдумчиво и серьезно:
     
"-- В свое время небезызвестный товарищ  Андропов на горе  и унижение
честным офицерам КГБ и на радость подонкам... подонкам не  только в конторе,
но и среди интеллектуалов, заметьте,  -- организовал специальное управление,
которое  должно  было заниматься  исключительно интеллигенцией.  Сам он,  по
слухам, был уверен, что  сделал это из  бережного к интеллигентам отношения:
не хчу,  дескать, чтобы  одни  и  те  же громобои  занимались  и  настоящими
шпионами, и, скажем, писателями, которые что-то не то пишут.
     Он  вдруг  неторопливо воздвигся из своего  кресла м пошел наискось  по
кабинету --  руки  в карманах, окурок  на губе.  У  стены  повернул  и пошел
обратно. Лицо его стало буквально черным.
     -- Сомнений  относительно того, что  писателями  и  прочим контингентом
вообще надлежит кому-то  из конторы  заниматься,  у  него, как и  у  старших
коллег его  по  Политбюро не было  ни малейших, -- продолжил  он, перехватив
недокуренную  сигарету  левой  рукой.  --  Умные  люди  ему объясняли:  если
возникнет  подразделение, которое  только  этим  станет заниматься, оно  уж,
будьте  благонадежны,  сделает  все,  чтобы  объектов для упражнений  у него
наблюдалось как можно больше,  а выглядели они для страны как можно опасней.
Оставьте демагогию, был ответ... -- он помолчал.  --  Довольно долгое  время
мне довелось быть среди этих несчастных."
  Вас слеза прошибла?  Вот и  меня тоже! Ну  может ли человек,  въяве и
вживе заставший Андроповские времена, написать такое ВСЕРЬЁЗ?
     К сожалению, я смог расшифровать далеко не  все  авторские  отсылки  по
тексту.  Вот,  например,  совершенно  блистательная  сцена в  финале,  когда
главного героя приходит  вербовать главный буржуин. Поначалу он  наезжает на
героя "по политике", но наш Мальчиш дает достойную отповедь:
     
"--  ...Россия  для  всего  цивилизованного  человечества  средоточие
сильного  ли,  бессильного ли  -- только  какая разница -- абсолютного  зла.
Оплот  и  защитница всех  реакционных  режимов,  тренировочная площадка всех
бандитов и террористов...
     -- За исключением тех бандитов и террористов, которых тренируете вы.
     Он искренне оскорбился.
     -- Мы тренируем защитников свободы!
     -- Мы угрожаем вашей свободе?"
 Дальше, как водится, возникает бочка варенья с корзиной печенья:
     
"-- А тот, кто нам поможет в этом, проявит сильный ум, широту взглядов
и  умение перспективно мыслить, --  добавил он.  --  Естественно,  и большое
личное  мужество.   А  все  эти  качества  нами   уважаемы   и   заслуживают
материального и морального награждения."
 Герой, понятно, не поддается; но и шпион уже прет буром:
     
"-- Может быть, все зависит от суммы?
     -- Исключено. Нет на планете таких денег, извините меня.
     -- О! -- на сей раз он не просто улыбнулся, а засмеялся даже, поражаясь
моей наивности. -- В просто не представляете, сколько на планете денег!"
 Блин!.. Нет, в принципе, конечно, ежу ясно, что автор пародирует (даже
чисто  стилистически)  какую-то соцреалистическую  классику,  но  вот  какую
именно -- не могу  сообразить, пасс... Я, чувствуется, чуть помоложе автора,
и всего этого, по-своему колоритного, хлама на моем  чердаке пылится заметно
меньше. Так  что  у  меня подобный  текст вызывает  ассоциации  лишь  сугубо
вторичные: "Он франки  предлагает  и жемчугу стакан//  Чтоб я  ему  доставил
воензавода  план", либо там  "Будут деньги,  дом в  Чикаго,  много женщин  и
машин"...
     В развитие этой темы --  небольшое наблюдение из жизни. Дело в том, что
нынешние  дети (а я  перед моими  глазами  проходит  вполне репрезентативная
выборка  старшеклассников из физ-мат  школ)  давным-давно  уже  не чувствуют
разницы  между физтеховской "Женой засекреченного физика" и памятной  нашему
поколению по пионерским лагерям "Коричневой пуговкой". Вот те крест, честное
пионерское под салютом!  Для них и то, и другое --  чистейший  воды стеб: "С
высоты моего происхождения, дон Рипат..."
     Вот  это-то  "стирание  граней"  и  есть  та  главная   опасность,  что
подстерегает изысканный перевертыш  Рыбакова. Как тут справедливо  печалился
Переслегин  (удачно  переформулировав фразу Гальдера о  германских  солдатах
44-го): "Мы сейчас и близко не имеем  того  читателя, что был у нас в начале
девяностных".  Так  что  я всерьез опасаюсь -- а  ну как кто-нибудь  из этих
читателей-"фольксштурмистов" примет роман за чистую монету?
     Примутся, к примеру, его перепечатывать в газете "Завтра"...
     Во смеху-то будет, а?
     3.06.2000
Книго
[X]