Книго
Владимир Заяц.
                           Спасите: спасают!
   -----------------------------------------------------------------------
   Авт.сб. "Тяжелые тени". Киев, "Радянський письменник", 1991.
    & spellcheck by HarryFan, 13 December 2000
   -----------------------------------------------------------------------

   Окно  сверкало  золотым  пламенем.  Антоний  Эндотелиус  щурился  и   с
раздражением    думал,    что    нечего    было     идти     на     удочку
архитекторов-модернистов, свихнувшихся на самозатемняющихся стеклах. Лучше
по-старомодному, по-ветхозаветному: шторы с блестками типа "звездная ночь"
и тюль.
   Тут Эндотелиусу почему-то вспомнился выскочка космогатор  на  вчерашнем
дне рождения. Он был высок, строен, подтянут. Ладно сидела на нем синяя  с
золотом форма. Антоний Эндотелиус  даже  пожалел  втайне,  что  приходится
следовать своему давнему принципу - носить форму только на работе.
   Из-за гражданского костюма, как казалось старому  космогатору,  тускнел
вокруг него героический ореол  и  снижались  восторги  почитателей.  А  по
секрету сказать, прославленный космогатор Антоний Эндотелиус-младший вовсе
не безразличен к славе.
   Когда Антоний вспоминал вспышки  восхищенных  взглядов,  которыми  юные
красавицы обстреливали молодого человека, настроение его резко ухудшалось.
Он не привык быть в тени...
   Что ему далась эта форма? Не в форме дело, но в содержании. И никто  не
отнимает его былых заслуг, все читали о необычайных  приключениях  старого
космогатора. Надо быть честным перед собой, у молодого коллеги  в  избытке
то, что у него заметно иссякло: красота и молодость.
   Антоний  Эндотелиус  сел  в  любимое  кресло,   подлокотники   которого
отполировало время, и принялся раскуривать свою знаменитую трубку. Глядя в
окно, из которого уже ушло солнце, предался размышлениям.
   Конечно, он в том возрасте, когда еще  можно  нравиться  женщинам.  Без
всяких там планов... Просто приятно, когда на тебя смотрит этаким взглядом
молодая особа. В юности для этого не нужно было прилагать усилий. А теперь
за внешностью приходится  следить  более  тщательно,  Сидорина  такого  не
понимает. Или не желает понимать. Вешалка на пальто оторвана - в  упор  не
замечает. В носках дыра на полноги - ей все  некогда.  В  кармане  пиджака
настоящая черная дыра, в которой без возврата исчезают мелкие вещи, -  она
забывает зашить. А о таких привычных мелочах, как оторванная  пуговица,  и
говорить нечего. Он не помнил, когда у него на  рубахе  были  пришиты  все
пуговицы. Антоний Эндотелиус легко представил разговор такого рода:
   - Скажите, кто это  был  с  нами  на  вечере?  Высокий  такой  мужчина,
худощавый, с сединой...
   - Не знаю, о ком вы спрашиваете.
   - Ну, жена у него еще такая миловидная, полненькая;  у  нее  от  проймы
очень оригинальная строчка идет, а рюшики...
   - Вы меня простите, я никак не могу взять в толк...
   - Ну, тот, у которого двух пуговиц на рубахе нет и одной на пиджаке.
   - А! - радостно восклицает сведущий собеседник. -  Это  же,  уважаемая,
прославленный космогатор  Антоний  Эндотелиус-младший  с  женой  Сидориной
Ивановной. Собственной персоной.

   В комнату серой утицей вплыла Сидорина Ивановна. В  руках  она  держала
компьютер, который близоруко подносила к самым глазам. Не обращая внимания
на мужа, пересекла комнату и подключила компьютер к видеону.
   - Семнадцать - триметил - ксантин в ортоположении, -  забормотала  она,
радостно изумляясь. - Возможна таутомерия. Все с ответом сходится!
   Антоний забарабанил пальцами по подлокотнику и сказал с нажимом:
   - Не дело решать за внука задачки по биохимии. Пусть этот обол...  этот
отрок сам справляется! Не ребенок - в четвертый класс уже ходит!
   - Ну-ну, - хмыкнула Сидорина Ивановна.  -  Сейчас  начнется  старческий
зудеж о том, как ты в его годы участвовал в археологической экспедиции  на
Плутоне.
   Слово "старческий" в устах жены неприятно поразило космогатора.
   - Ничего я не начну! - вспылил он. - Я хочу...
   Сидорина Ивановна,  не  обращая  внимания  на  вспышку  мужа,  спокойно
прервала его:
   - Ты бы лучше захотел видеон в комнате  ребенка  установить.  А  то  по
пустякам приходится туда-сюда мотаться. Мужчина в доме, называется!
   - Мне кажется, - как можно язвительнее заметил  Антоний  Эндотелиус,  -
что тебе давно пора обратить хоть немного внимания на этого самого мужчину
в доме. В носках, например, такие дырищи, что можно голову просунуть!
   Сидорина Ивановна улыбнулась и, направляясь к двери, бросила:
   - А ты не суй голову, куда не надо.

   Послышался хрустальный звон видеона. В центре комнаты, спиной к Антонию
Эндотелиусу, соткался невысокий кругленький человек. Его лысоватая  голова
была  наклонена   в   сторону.   Казалось,   он   к   чему-то   напряженно
прислушивается.
   Антоний Эндотелиус покашлял, но человек не реагировал.
   - Здравствуйте, Миомед, - негромко,  с  изрядной  дозой  иронии  сказал
старый космогатор. - Снова какие-то затруднения?
   - А, это вы, Антоний, - невнимательно обронил человек по имени  Миомед,
оборачиваясь.
   - Разве вы хотели позвонить кому-то другому? - не удержался Эндотелиус.
   Полное подвижное лицо Миомеда выразило смущение.
   - Конечно,  нет.  Просто  снова  поступило  сообщение  об  исчезновении
пилота. За последнюю неделю это четвертый случай. Как только космофарватер
изменили, так и началось.
   - Подробности, - потребовал Эндотелиус.
   Миомед, не глядя, ткнул в одну из клавиш, и на экране дисплея  зажглись
цифры и буквы, обозначающие координаты загадочного района.
   - Не совсем понятно. На фотографии пропавших можно взглянуть?
   Миомед кивнул:
   - Прошу.
   Перед Антонием Эндотелиусом появились объемные изображения космонавтов.
Несколько минут Антоний молча рассматривал их. Наконец складки на его  лбу
разгладились, и он удовлетворенно произнес:
   - Похожи.
   - На кого похожи? - не понял Миомед.
   - Друг на друга, - лаконично ответствовал Антоний Эндотелиус-младший и,
взглянув на свой  пиджак  с  оторванной  пуговицей,  закончил  со  смутной
улыбкой: - И на меня тоже.

   Не доверял, ой как не доверял Эндотелиус этим самолетоподобным игрушкам
без двигателей!
   Он подошел к акселемагу,  лежащему  на  рельсах  гигантской  решетчатой
эстакады, и обвел его подозрительным взглядом. Тонкий фюзеляж на  вид  был
чрезмерно хрупок; взгляд скользил и  срывался  со  стремительно  скошенных
крыльев, лишенных двигателей.
   - Ероплан, - сказал Эндотелиус с невыразимым презрением.
   Стоящий рядом Миомед забеспокоился. Бывали случаи, когда самые  бывалые
космогаторы категорически отказывались летать на акселемаге. Они не желали
оказаться в роли камня, забрасываемого электромагнитной пращей  на  низкую
орбиту. Им претила мысль превратиться в пассивный груз.
   Отказ   Эндотелиуса   означал   бы   значительную    потерю    времени:
грузопассажирский  "Рассвет"  уходил  в  рейс  только  через  три  дня.  А
действовать надо незамедлительно - этой ночью в том же квадрате исчез  еще
один корабль с пилотом на борту.
   Антоний мельком глянул  на  беспокойно  топчущегося  Миомеда  и  строго
сказал:
   - Не надо оваций, то бишь эмоций. Эндотелиус никогда еще не отступал.
   Миомед успокоился  и,  сложив  руки  на  брюшке,  неторопливо  завращал
большими пальцами.
   - Мне кажется, у вас возникла какая-то догадка.
   - Догадка? Вы обо мне слишком низкого мнения!
   - В таком случае, мне бы хотелось узнать  все  поподробнее.  Что?  Где?
Когда?
   -  Следственному  делу  время,  а  разгадке   -   час,   -   Эндотелиус
заговорщически подмигнул Миомеду и дружески похлопал его по плечу, от чего
расследователь едва удержался на ногах.
   Космогатор подошел к акселемагу, небрежно "сделал ручкой"  на  прощание
и, согнувшись в три погибели, шагнул в крошечный овальный  люк.  Завыли  и
умолкли моторы уплотнителей, и в кабине наступила абсолютная тишина.
   Вспыхнуло красное  табло.  Механический  голос  начал  обратный  отсчет
времени.

   Дальше все шло как обычно: переброска с низкой орбиты на высокую, затем
спутник-причал.   Там   Антонию   Эндотелиусу   предоставили   одноместную
разведывательную ракету, и он, задав компьютеру координаты, ушел в полет.
   Ракета, в которой летел Антоний Эндотелиус, явно  видала  виды.  Из-под
слущивающейся молочно-белой краски  проглядывала  синевато-белая.  Головки
болтов стерты. Мельчайшие царапинки на стекле сливались в тончайшую сетку,
и лучи звезд дробились, превращаясь в радужные концентрические круги.
   Совсем рядом была цель полета, но пространство  по-прежнему  оставалось
пустынным. И это казалось Антонию Эндотелиусу чрезвычайно  подозрительным.
Он чувствовал в себе нарастающее напряжение,  ту  внутреннюю  собранность,
которая возникала у него в критических ситуациях.
   И вдруг все окружающее поглотил неимоверной силы грохот и рев. Не  было
ничего,  кроме  невыносимого  шума.  Только  высочайшая  натренированность
позволила Антонию Эндотелиусу сохранить сознание.
   Он видел, как звезды в  иллюминаторе  стали  увеличиваться,  наливаться
нестерпимым блеском; ослепительная вспышка озарила внутреннее пространство
корабля, и тут Антоний Эндотелиус все-таки потерял сознание.
   - Гравизахват, - успел подумать он.

   Очнувшись,  Антоний  Эндотелиус  почувствовал  на  своем  лице   теплые
солнечные лучи. Открыл глаза, повернул  голову  и  увидел,  что  лежит  на
нежно-зеленой траве.  Над  травой  возвышаются  чуть  покачивающиеся  алые
цветы, напоминающие тюльпаны. Над цветами порхают огромные яркие бабочки.
   Перед космогатором сверкнула точка видеонаводки и появилось изображение
миловидной девушки. Сквозь ее призрачную фигуру пролетали бабочки.
   - Добро пожаловать на планету Убежище, - зазвенел ее голос. - Здесь вам
ничто не угрожает. Вы в безопасности.
   - Доложите по форме, - сухо потребовал Антоний  Эндотелиус,  вставая  и
отряхиваясь.
   Лицо девушки превратилось в неподвижную маску,  и  ровный  механический
голос произнес:
   - Биокибернетическая система "Спасатель-один".  Программа  спасения  по
технико-медицинскому комплексу. Год запуска...
   Услышав год, Антоний не поверил своим  ушам.  Прямо-таки  геологический
период, а не возраст. Системе давно пора рассыпаться в прах, а она  только
свихнулась. Да... Хорошо предки мастерили, на совесть.
   - Где спасенные вами?
   В слово "спасенные" Эндотелиус вложил  весь  сарказм,  на  который  был
способен.
   - Включаю связь, - невозмутимо доложила система.
   Перед Антонием появилось изображение полного  мужчины,  полулежащего  в
беседке, увитой уже знакомыми  Эндотелиусу  цветами.  Голову  его  украшал
сползший на одну сторону венок из этих же цветов. Одет  он  был  в  белую,
расстегнутую на груди рубаху и белые просторные холщовые брюки, а  обут  в
легкие сандалии на босу ногу. На столе в изящных вазах громоздились плоды,
отдаленно напоминающие апельсины. Вокруг толстяка хлопотало два биокибера,
выполненных в виде грациозных девушек в очень коротких  и  очень  открытых
платьях. До слуха Эндотелиуса донеслась тихая мелодичная музыка.
   - Архидонт! - резко окликнул его старый космогатор. - Что это значит?
   С глаз разнежившегося толстяка вмиг спала масляная поволока. Вздрогнув,
он вскинул голову и с безмолвным изумлением посмотрел на Эндотелиуса.
   - Здравствуй, Тоник, - сказал он, отводя глаза.
   - Почему ты здесь? - строго допрашивал его Антоний Эндотелиус.
   Архидонт развел руками.
   - Гравизахват, - пояснил он, глядя в сторону.
   - Почему же сразу не стартовал с планеты?
   - Я... Я... - побагровел Архидонт. - Я не могу уже влезть  в  скафандр.
Здесь так кормят...
   - Ясно, -  пренебрежительно  бросил  Антоний  Эндотелиус.  -  Займешься
упражнениями по первому двигательному  комплексу.  Даю  тебе  пять  часов,
чтобы сбросить лишний вес.
   - Выполню, - с убитым видом кивнул Архидонт.
   - Остальные четверо... спасенных здесь?
   - Да. Недалеко.
   - Связь есть?
   - Конечно.
   - Передай им, что старт через пять часов. Жду вас на орбите.
   - Почему не здесь? - искренне удивился Архидонт. - Тут очень мило.
   -  Знаешь,  приятель,  -  сказал   Антоний   Эндотелиус,   неприязненно
покосившись на появившуюся возле него  вазу  с  плодами.  -  На  орбите  -
безопаснее.

   Миомед встретил Антония Эндотелиуса в прохладном холле космопорта. Лицо
расследователя светилось обычным благодушием, полные румяные щеки его были
гладко выбриты.
   Они уселись на скамейке возле фонтана.
   - Я знаю обо всем из вашего телеотчета, - сказал Миомед. - Здорово  это
у вас получается. Хотелось бы знать, как вы догадались?
   Антоний  Эндотелиус  снисходительно  улыбнулся  и  попытался   дружески
похлопать собеседника по плечу. Уклонившись в последнее мгновение,  Миомед
успел избежать немалой опасности.
   - Это было несложно. Логика объединила  разрозненные  детали  в  единую
картину, а здравый смысл нашептывал, что чудес нет  и  всему  можно  найти
объяснение. Каждое событие непременно имеет свою причину. Зачастую причина
эта  очень  проста.  Вот  вы  говорили,  что  корабли  исчезают  в  пустом
пространстве...
   Миомед кивнул.
   - ...А здравый смысл тут как тут. И нашептывает,  что  такого  быть  не
должно! Пустота ни на что воздействовать не может;  должен  быть  какой-то
материальный объект, который произвел воздействие. Ничто воздействовать не
может! Только - нечто! В нашем случае наиболее простым было предположение,
что воздействие оказывается через гравитационный тоннель, соединяющий  две
достаточно удаленные друг от друга точки пространства.  Далее  нужно  было
решать, какой фактор  проявил  себя  в  этой  истории,  искусственный  или
естественный? Но, скажите на милость,  что  это  за  естественный  фактор,
который отбирает только мужчин и только неухоженных:  то  есть  холостяков
или женатых, имеющих жен - научных работников либо оперирующих врачей?
   Миомед смущенно кашлянул.
   - Действительно. Должно было показаться необычным с самого  начала.  Не
понимаю, почему я...
   - И вот, - продолжил Антоний  Эндотелиус,  -  я  уже  тогда  заподозрил
истину. Очень важной для меня  оказалась  та  деталь,  что  корабли  стали
исчезать после изменения космофарватера.
   - Да, - кивнул Миомед. - Старые линии были слишком перегружены. Поэтому
на них оставили  пассажирские  корабли,  а  спецрейсы  пустили  по  новым.
Скажите, Эндотелиус, действительно биокибернетическая система  на  Убежище
так стара?
   - О! - воскликнул Антоний Эндотелиус. - Она еще старше, чем вы думаете!
И представьте себе, что  творилось  с  почти  разумным  биокибернетическим
мозгом, вынужденным бездействовать сотни лет!
   - Это же с ума сойти можно! - ужасаясь, прошептал Миомед.
   - Что он и сделал, - заметил  Антоний  Эндотелиус,  набивая  трубку.  -
Система от нечего  делать  перечла  всю  литературу,  предназначенную  для
спасенных. И вот в ее нарушенных логических цепях возник  образ  человека,
нуждающегося в  спасении:  худого  или  худощавого,  небритого  или  плохо
выбритого, не очень аккуратного в одежде. Как только в контролируемые зоны
попадал субъект, чьи параметры  совпадали  с  эталоном,  система  включала
ноль-пространственный гравизахват. Потом все шло  по  программе  коррекции
нарушений. "Потерпевшего" брили, мыли, переодевали в легкое и  красивое  и
вообще ублажали.
   Миомед задумчиво глядел на блики в воде и ожесточенно тер подбородок.
   - Все так просто... Почему я сам не догадался?
   - Друг мой, - проникновенно сказал Антоний  Эндотелиус.  -  Нет  ничего
более простого, чем свалить срубленное кем-то дерево!
   Миомед смутился, но задал еще один вопрос:
   - Скажите,  почему  не  было  захвата  кораблей,  которые  пилотировали
женщины?
   -  Где  вы  видели  неаккуратную  женщину-космонавта?  -  проникновенно
вопросил Антоний Эндотелиус и со смешком  добавил:  -  А  вам  встречались
небритые женщины-пилоты?
   Изловчившись, Эндотелиус все же  положил  руку  на  плечо  собеседника.
Миомед согнулся вдвое и сдавленным голосом поблагодарил:
   - Спасибо... Я, вся наша служба, очень вам обязаны!
   -  Пустяки,  -  отмахнулся  старый  космогатор.   -   Мне   приходилось
проворачивать дела и посложнее.
   - Наша служба надеется, - голосом прожженного дипломата сказал  Миомед,
- что и в дальнейшем мы с вами, то есть вы с нами...
   - Чего уж там, помогу, если надо...
   Когда Антоний Эндотелиус-младший, стараясь не хлопнуть дверью, вошел  в
комнату, Сидорина Ивановна сидела у видеона и о  чем-то  с  ним  оживленно
толковала.
   Услышав тяжелые шаги мужа, она обернулась и рассеянно поинтересовалась:
   - Где ты целый день  пропадал?  Снова  с  Клеобатисом  до  посинения  в
шахматы сражались?
   - От тебя ничего не скроешь, - льстиво произнес  Антоний  Эндотелиус  с
видом заправского подхалима.
   Сидорина Ивановна тут же заподозрила  что-то  неладное.  Она  осмотрела
супруга с головы до ног и задержала внимательный взгляд на рубахе.
   -  Хочешь,  я  тебе  пуговицу  пришью?  -  неожиданно  для  себя  самой
предложила Сидорина Ивановна. - А заодно и носки заштопаю?
   Ни слова не говоря, Антоний Эндотелиус-младший  принялся  стаскивать  с
себя рубаху.

--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 31.08.2002 23:53